… словно игрушечный, поезд катится по рельсам, постепенно набирая скорость. Павла нещадно колотит о бетонные шпалы, если бы не бронекостюм, он уже превратился бы в отбивную. Напрягая силы, на одних руках забирается в кабину, словно обезьяна на пальму. Рычаг тормоза на себя, состав содрогается, как будто натолкнулся на невидимое препятствие, с неприятным свистом и скрежетом железа о железо скользит по рельсам и останавливается. Павел спускается на землю, садится возле стены. Он чувствует себя так, словно по нему проехала тройка лошадей. Голова раскалывается от боли, тянет на рвоту так, что горло сдавливают спазмы, жилы дрожат от пережитого напряжения, суставы ломит. Кряхтя и охая, как старый дед, достаёт навигатор. Призрачная карта послушно появляется перёд глазами, но теперь в левом верхнем углу горит синий огонёк. Это значит, что магнитная буря наверху закончилась, идёт обновление данных. Огонёк гаснет, Павел с интересом рассматривает карту. Почти ничего не изменилось, только вот тоннель, в котором он сейчас находится, обрывается странным тупиком. В самой середине запутанной паутины тоннелей и подземных переходов образовалось странное пятно, пустота. Кажется, что всн подземелья в этом районе одновременно обрушились. Спутниковый сканер ничего не видит и только по памяти обозначил тонким пунктиром лини тоннелей, существовавших ранее. Дорога, на которой сейчас стоит трофейный поезд Павла, упирается как раз в эту пустоту.
« Что ещё за терра-инкогнито? Неужто обвал такой? Я вроде и не очень сильно тут шумел. Потрясло, конечно, не без этого, но подземелья строили с расчётом на землетрясения посильнее. Что-то здесь не то. Словно кто волшебный зонтик раскрыл и … чур, я в домике! Надо проверить», - решил Павел. Превозмогая боль в избитом теле, поднимается на ноги, подходит к лесенке, ладони ложатся на поручни. Краем глаза замечает странный блеск на земле, словно кусок льда появился откуда ни возьмись. Поворачивает голову, лицо кривится от досады и злости – в пыли, между шпал лежит лицевая панель от бронекостюма. Только сейчас он обратил внимание, что лицо открыто, он лишён не только защиты, но и информации. Теперь он наполовину слеп и глух, вдобавок не имеет понятия о том, в каком состоянии находятся всё системы бронекостюма. Даже не знает, сколько точно боеприпасов осталось. Судя по весу, немного. От души, со всей дури плюнул на рельсы, благо забрало теперь не мешает. Хотел было поднять расколотую панель, но тут взгляд падает на платформу. Павел вдруг вспомнил, что совсем недавно здесь стояла ракета с прямоточным атомным двигателем. В памяти ярко вспыхнула картинка из недавнего прошлого: стремительно меняющиеся - в сторону увеличения! - алые цифры на лицевой панели. Радиация заразна, так что железная платформа наверняка фонит, да ещё как!
Но без транспорта не обойтись. Не раздумывая, Павел бросается к сцепке. Несколько безуспешных попыток разъединить платформу и электровоз ни к чему не приводят. Обозлившись, Павел отбегает к стене, поднимает левую руку. Раздаётся хлопок, яркая вспышка на мгновение ослепляет. Гремит взрыв, в воздухе кувыркаются куски разорванного железа, несколько осколков звонко бьются о бронекостюм, с потолка угрожающе сыпется песок. Фугасная граната рвёт сцепку в клочья, от взрыва электровоз потихоньку трогается с места. Павел на ходу запрыгивает на лесенку, поднимается в кабину. Конечно, и здесь «грязи» хватает, на электровозе нет даже элементарной защиты, но всё-таки в разы меньше, чём на удаляющейся платформе. Поднимает рычаг подачи напряжения повыше, вагон набирает скорость. Вдалеке какие-то шустрые малыши врассыпную бросаются от приближающегося поезда. Мимо пролетает громадный пролом в стене, напротив распахнутые металлические двери, из которых вырываются клубы пара. У входа на склад трепещется на ветру грязный звёздно полосатый флаг. Это туземцы, вспомнил Павел. Всё ещё продолжают таскать ящики с консервами. Вот счастье привалило-то!
Разграбленный склад остался далёко позади, навстречу стремительно бегут рельсы, колёса стучат на стыках. Павел сверяется с картой – до странного пятна остаётся совсем немного. Сбрасывает скорость. В тоннеле становится темнее. Павел поднимает глаза – горящие фонари встречаются всё реже и реже. Вскоре одинокой звездой сверкает последняя лампа и дальше дорога лежит в сплошной темноте. На макушке электровоза зажигается прожектор. Внезапно исчезает электронное изображение схемы подземных дорог. Навигатор работает исправно, но карты нет. Павел немедленно останавливает поезд. Пытается включить навигатор, но ничего не получается. Питание в норме, аккумулятор не сел, а виртуальную схему подземных тоннелей прибор упорно не желает показывать. « Что-то за сегодня слишком много поломок, - задумался Павел. - или день такой»? Взгляд скользит по лучу прожектора, упирается в пыльную тьму, за которой ничего не видно, бежит по стенам, останавливается наверху. Потолок на этом участке выглядит как-то странно: весь покрыт кабельными узорами. Примерно так располагают провода для обогреваемого пола. Но потолок-то греть зачем? Заинтересовавшись, Павел забирается на крышу кабины. На расстоянии вытянутой руки от головы протянут высоковольтный провод. Одно неловкое движение – и Павлу конец, за секунду превратится в дымящуюся головешку. В полумраке плохо видно и Павел с трудом различает красноватый блеск толстых проводов, что паутиной опутали потолок тоннеля. В некоторых местах обрывки свисают почти до земли, создавая неприятное впечатление каких-то подземных джунглей. Тихо, аж в ушах звенит. Павел смотрит ещё раз и у него появляется смутное подозрение, что внезапный отказ навигатора как-то связан с этими проводами. Чтобы проверить он спускается в кабину, включает задний ход. Через несколько минут, когда потолочная сетка исчезла, навигатор ожил, как ни в чём ни бывало.
- Понятненько, – присвистнул Павел, нажимая кнопку отключения. - Норка-то экранирована! Так, подведём итоги. Броня повреждена, в карманах пусто – в смысле стрелять почти нечем, морду прикрыть, в случае чего, тоже разве что ладошкой. И что-то бородёнка у меня стала быстро расти, а это верный признак небольшой дозы радиации. Не пора ли вернуться в тёплые края, то бишь до Петра Иваныча? Пополнить запас харчей, сбрить усы и почистить сапоги? Явно пора! Только вот как?
Павел задумался. Попал он сюда совершенно случайно, вынесло волной в нужное место. А как вернуться? Опять включил навигатор, стал внимательно всматриваться в переплетение линий и пунктиров. После непродолжительного раздумья пришёл к выводу, что надо возвращаться обратно. Не доезжая до продовольственного склада, где сейчас хозяйничают радостные аборигены с полосатым флагом, начинается ответвление от основной дороги. Оно ведёт вглубь горы, затем обрывается непонятным тупиком, от которого идёт полуразрушенный ход в сторону подземного жилища Соловейчика. Правда, карта показывает, что ход отделяется завалом от пещеры, по которой можно выйти к жилому комплексу, но как-то неуверенно, что ли. Завал обозначен пунктиром, то есть он не сплошной. Потолок кое-где рухнул и всё. Шансов, честно говоря, немного, но другого пути всё равно нет. Ещё раз оглядывается. Мрачный тоннель уходит в никуда, полную и абсолютную тьму середины земли. Потолок, опутанный толстым медным проводом, напоминает брюхо гигантской змеи в чёрно-красную клетку, что лежит сверху в ожидании, когда кто-то вылезет из тоннеля, чтобы тотчас проглотить несчастного храбреца. Массивный электровоз, покрытый листовой сталью, показался Павлу жалким драндулетом, старым ночным горшком на электрическом приводе по сравнению с тем неведомым, что притаилось во мраке подземелья. Рука уверенно толкает рычаг управления, электровоз бодро трогается с места. Ему, кажется, здесь тоже не понравилось.
Ровный перестук колёс на стыках быстро успокоил, Павел стали внимательно смотреть на стены тоннеля. Где-то здесь должна начинаться дорога в сторону от основной линии. В слабом освещении редких фонарей он с трудом заметил несколько железных ящичков и полосатый рычаг. Это стрелка. Переводить путь на другие рельсы, не выходя из кабины, Павел не умел. Пришлось остановить электровоз. Подойдя ближе, увидел, что автоматический перевод и не возможен – изоляцию проводов кто-то не то ободрал, не то сгрыз. От короткого замыкания земля вокруг почернела. Между двух сгоревших и оплавленных проводов горкой лежит небольшая кучка пепла. Павел подёргал туда-сюда рычаг, рельсы с презрительным щелчком прильнули друг к другу. От неловкого шага кучка пепла рассыпалась и Павел увидел несколько обугленных костей, осколки черепа и зубы такой удивительной формы, что сразу остановился. Кости интереса не вызвали, а вот клыки заставили всмотреться внимательнее. Почти у всех животных зубы делятся на острые резцы и плоские, толстые коренные, предназначенные для дробления и пережёвывания пищи. У некоторых хищников такого деления нет, всё зубы резцы. Острые, сужающиеся наверху. То, что держал на ладони Павел, не было ни резцами, ни коренными зубами. То есть, это были клыки, но странной, плоской формы. Прямоугольные пластины с утолщением снизу, верхняя грань узкая, покрыта остроугольными кристаллами или зубцами, словно пила. Такими зубами хорошо резать кости, подумал Павел, только вот челюсти должны быть особой формы.
Повертел в пальцах странную находку, хмыкнул. Разнообразием здешней фауны он никогда не интересовался, поэтому равнодушно стряхнул ладонь от мусора. Удивительные зубы падают на землю, Павел поворачивается, тяжёлый сапог опускается на песок. Под каблуком громко и неприятно хрустит. Павел невольно отшатывается, взгляд касается земли. Из песка и кусочков глины торчат кости черепа, формой напоминающий лошадиный. Широкий в основании, он стремительно сужается на конце и очень напоминает кол. Поворошил ногой, осторожно подцепил, приподнял. В глаза бросился двойной ряд удивительных зубов, что минуту назад держал на ладони. Только эти раза в четыре больше. Обе челюсти, верхняя и нижняя, заканчиваются двумя клыками, что смыкаясь, образуют острый клин. Павел опускается на корточки, ворошит песок. Через несколько секунд на него смотрит пустыми глазницами череп удивительной клиновидной формы. Когда обе челюсти плотно сжаты, голова словно наконечник копья. От черепа в землю отходит толстая полуистлевшая шея, туловища не видно. Похоже, что это останки детёныша и мамаши. Чадо решило побаловаться высоковольтным кабелем, почесать зубки об изоляцию. Мамаша рядышком башкой трясла, за дитятю радовалась. Короткое замыкание сожгло детёныша почти без остатка, а мамашу прибило. Видно, трепыхалась сильно, землёй засыпало. « Интересные тут лошадки водятся, однако, - подумал Павел, - если изоляцию грызут для забавы, то я могу за жареного поросёнка сойти. Надо сматываться»!
Электровоз дёрнулся пару раз, двигатель прощально взвыл и затих. По инерции поезд прокатился ещё метров сто и стал. Павел выглянул в окно – на потолке нет токонесущего провода, вместо него обрывки, торчат кривые кости ржавой арматуры, словно оспины, чернеют проломы. Навигатор показал, что до нужного тупика ещё с полверсты. Это ерунда по сравнению с тем расстоянием, что надо было преодолеть. Павел бодро спрыгнул на землю, скоро зашагал по шпалам. Освещение кое-где на потолке сохранилось, что было очень кстати – своих приборов наблюдения Павел давно лишился. Дорога лениво повернула вправо и упёрлась в громадную кучу камней и земли. Отсюда начинается ход. Павел забирается на самый верх, оттуда вглубь породы тянется узкая тёмная щель. Чтобы хоть как-то ориентироваться, включает навигатор. Увеличивает масштаб. Теперь проход обозначен тусклым, широким пунктиром, а он зелёной точкой. Вздохнул, правую руку протягивает вперёд, навигатор, словно волшебная палочка, торчит из ладони, на конце ярко горит разноцветный прямоугольник виртуальной карты. Так и пополз, вытянув руку перёд собой.
Проход невелик, меньше километра, но всякий, кто служил в армии, знает, каково это, ползти на брюхе, не смея поднять головы, не имея возможности подняться и передохнуть хотя бы минуту, не останавливаясь ни на секунду, потому что остановка – смерть. Здесь, в тесном, узком проходе, останавливаться тоже нельзя. Каменные ладони смыкаются так тесно, что грудь и спина время от времени трутся камень, уши режет непрерывный скрежет и шорох, ты не ползёшь, а протискиваешься сквозь смыкающуюся породу и нельзя остановиться, потому что ты уверен – там, в сантиметре от ног, уже камень. Время останавливается, пульс не стучит, а грохочет в ушах так громко, что может вызвать обвал! И тогда ужас сковывает мышцы ледяной волной, красные круги паники хлещут в глаза и ты кричишь, срываясь на визг и хрип! Горло сжимают спазмы, ты давишься собственной кровью от сорванных связок и, если не задавить насмерть страх, он убьёт тебя раньше, чем ты задохнёшься от недостатка кислорода. Убей его и ползи, срывая ногти и кожу с пальцев до мяса. Так выберешься … руки внезапно ощутили пустоту и, прежде чём Павел что-то понял, волшебная палочка навигатора летит в пустоту, а пальцы безуспешно скользят по гладкой поверхности камня в поисках опоры. Паника торжествующе выставила усмехающуюся харю, но тотчас исчезла, придавленная злой волей человека. Пальцы ощутили выступ, сжались, руки рывком подтянули тяжёлое тело. Внизу ничего не видно, навигатор от удара выключился. Павел швырнул камень вниз. По звуку определил, что до дна не больше пяти метров. Стена оказалась не вертикальной, как опасался Павел. Обычный навал земли и камней. Осторожно спустился, пошарил руками. Бесполезно, навигатор наверняка застрял между булыжников. Можно, конечно, обойтись и без него, Павел так долго смотрел на карту, что выучил маршрут наизусть, но как добраться до жилого комплекса? По карте до него не менее километра и это в абсолютной темноте!
Кряхтя и чертыхаясь, Павел не менее получаса ползал на карачках в безуспешных попытках отыскать пропавший навигатор. Вконец измучившись, он уже хотел махнуть рукой на муторошное занятие, как его осенила гениальная мысль. У него ещё сохранилось несколько зажигательных гранат. Если выстрелить в стену, огонь будет гореть не меньше минуты. Он так и сделал. Зажмурил глаза, отвернулся, насколько возможно. Глухо бахает выстрел, пещеру заливает поток ослепительного белого света. В каменном завале на высоте человеческого роста шипит и плюется плазменным огнём зажигательная граната. Воздух наполняется удушливым запахом горелого камня и чего-то ещё химического и отвратительного. Не обращая внимания на дождь раскалённых искр, Павел падает на колени. Словно сумасшедший, ползает по земле, заглядывая в каждую щёлку. Булыжники размером с астраханский арбуз разлетаются, словно воздушные шарики от порывов ветра. Наконец, в затухающем свете умирающей зажигалки видит знакомый металлический стерженёк. Радостно хватает, тотчас гаснет свет, но теперь это уже неважно. Найденный навигатор послушно показывает карту. Павел шагает в нужном направлении, не проходит и минуты, как ладони упираются в гладкую поверхность. Это стена, отделяющая подземелье Соловейчика от полуразваленного прохода. Толщина не более метра, но сделана из такого качественного бетона, что даже бронированным лбом не пробьёшь.
Павел в раздумье похлопал ладонью по гладкой поверхности. Толкаться бесполезно, только бронекостюм сломаешь. Остаётся одно – пробить из гранатомёта, благо с десяток гранат ещё осталось. Но тут есть шанс сыграть в ящик, в данном случае оказаться засыпанным рухнувшим потолком. Выбора нет. Павел отступает назад, низко наклоняется, чтобы осколки не попали в незащищённое лицо. Руки вытягивает вперёд, как пловец на старте. Раздаётся сдвоенный грохот выстрелов из гранатомёта и двух оставшихся пулемётов. Правая половина стены исчезает в облаке пыли, по броне хлещет поток каменных осколков, едва не сбивает с ног. Над головой опасно скрипит потолок. Павел бросается вперёд, словно в омут ныряет. Короткий разбег, сильный толчок обеими ногами, искусственные мышцы включаются в работу вместе с собственными, данными от природы. Словно бронебойный снаряд Павел проламывает уже насыпавшийся новый завал из рухнувшего потолка, от сильного удара лязгают зубы, в голове гудит толстый шмель, шлем сминается, но не до конца. Инстинктивно вжимает голову в плечи, но всё равно чувствует макушкой, что шлем сплющился, будто шляпа канотье. Секунда, другая свободного полёта и Павел тяжело гупается всём телом на каменный пол. Во все стороны с визгом разлетаются мелкие камешки, поднимается облако густой пыли. Он со стоном переворачивается на спину, хватается за карман – навигатор цел. В пещере раздаётся такой громкий вздох облегчения, что пыль прибивает к земле.
- С возвращеньицем, Павел Андреевич. Не чаял увидеть в живых, - раздался, как всегда, из ниоткуда, голос доктора Соловейчика. Павел сидит за столом, чистый, выбритый, заканчивает завтрак.
- Благодарю, - с чувством наклонил он голову. - я и сам до последнего момента не верил, что выберусь. Повезло.
- Э-э, не скажите, - возразил Соловейчик, - у вас есть ряд очень ценных личных качеств, благодаря которым и случается так называемое везение. Ну, да Бог с ним. Итак, рассказывайте…
Павел замолчал, налил себе ещё кофе. По ходу рассказа вспомнил всё, что произошло с ним, особенно автономное плавание. Стало настолько не по себе, что руки задрожали. Чтобы не расплескать, ставит чашку на стол.
- М-да, дела … Ну что ж, одной ракетой меньше, уже хорошо. Но дальше работать будет труднее. Вы достаточно нашумели в тихом подземном мирке. Противник подготовится к вашему следующему визиту, - сказал Соловейчик.
- Мне бы тоже, док, - произнёс Павел, - надо подготовиться.
- Об этом не беспокойтесь, работа идёт полным ходом. Не забудьте, что вам три раза в сутки следует принимать лекарство от лучевой болезни. Доза невелика, но легкомысленно относиться не следует.
- Не сомневайтесь, док, бриться по четыре раза на день мне совсем не нравится. Кстати, объясните, что ещё за ракеты на атомных двигателях? Я думал, что это научно-фантастические сказки середины прошлого века.
- И да, и нет, - усмехнулся доктор.
- Как это? – удивился Павел.
- Наши недавние предки были одержимы идеей так называемого «мирного атома». Но её осуществление давалось нелегко. Другое дело оружие, тут проблем не возникло. В годы острого противостояния двух социальных систем возникла необходимость быть в постоянной готовности нанести удар. Старые нормы международного права, по которым требовалось вначале объявить войну, причём в письменном виде, уже не действовали. Как показала практика Второй Мировой войны, неожиданное нападение почти гарантированно приводит к победе. Требовалось, с одной стороны, обезопасить себя от внезапного удара, с другой, нанести его первым. Но как? Наилучшее решение проблемы - это размещение вблизи границ противника готового к применению атомного оружия на средствах доставки. К тому времени уже придумали ракеты, но вот беда – пока ракета долетит до цели, её с большой долей вероятности могут сбить. Что делать? Американцы начали спешно сколачивать военный блок из пограничных СССР государств и размещать на их территории ракеты. Но это можно было делать только на узком отрезке европейской части границы, что составляет всего лишь несколько процентов от общей протяжённости. Русским оказалось ещё труднее. Разместить ракеты удалось только на Кубе – был такой остров в девяносто милях от береговой линии – и на Камчатке, недалёко от Аляски. Всё! Можно, конечно, осуществлять патрулирование в воздухе, но для этого требуется огромное количество тяжёлых бомбардировщиков, аэродромы, многочисленные службы обслуживания, сотни тонн керосина! Слишком дорого и ненадёжно.
Вот тогда и появилась идея создания самолёта, способного сколь угодно долго находится в воздухе, но для этого нужен принципиально новый двигатель – атомный! К тому времени уже построили первые АЭС, спустили на воду атомный ледокол, ну, одним словом, научились преобразовывать энергию распада атомов сначала в тепловую, потом в электрическую и, наконец, в кинетическую. Получалось громоздко, примитивно, с очень низким коэффициентом полезного действия. Если не ошибаюсь, КПД парового двигателя был гораздо выше. Но привлекала дешевизна энергии, а главное, почти неиссякаемый источник получения. Так вот, почти одновременно, в США и СССР приступили к разработке атомного двигателя для авиации. Главной проблемой была защита экипажа. Сам-то двигатель придумали быстро, но уровень радиации был таков, что пилоты погибли бы в течение считанных часов. Поэтому пришлось отказаться от первоначальной идеи прямоточного двигателя. Именно такой стоял на ракете, что вы обнаружили.
- Погодите, док! – перебил неторопливое повествование Павел. - Я вообще не понимаю, как можно летать с атомным мотором. Тогдашние реакторы просто выделяли тепло, как топка паровоза. Но паровозы не летали!
- Ничего сложного, Павел Андреевич. Запущенный реактор выделяет много тепла. Если с одной стороны загонять воздух, он будет нагревать его до огромной температуры и выбрасывать с другой стороны в виде потока раскалённых газов. Вот вам и реактивный двигатель!
- Так просто! – поразился Павел.
- Да. Именно простота и привлекала. Но радиоактивное излучение таково, что убьёт всё живое в радиусе несколько сотен метров. В это было главной проблемой. Ведь самолёт не оборудуешь свинцовым кожухом толщиной более метра. Одним словом, мучились долго, но так ничего и не получилось. Зато придумали атомные подводные лодки. Э-э … так вот, здешние физики-любители построили прямоточный атомный двигатель, закрепили на нём водородную бомбу. Именно этим объясняется тот факт, что весь обслуживающий персонал страдал лучевой болезнью и вы тоже подхватили немного. Меня беспокоит экранированный участок. В самом центре сетки тоннелей получается громадное тёмное пятно, ничего не видно. Я не могу сказать, куда ведут тоннели на этом участке, на какую глубину, ничего. Похоже, вам придётся действовать на свой страх и риск. Это недопустимо, поэтому мне придётся сообщить вашему командованию, что операция отменяется.
- Бросьте, док, - устало отмахнулся Павел, - у меня нет командования, я ж говорил. На приказ главкома мне плевать, просто я слово дал и выполню его. А что касается неизвестности … Всё понятно только на полигоне, док. Война вся состоит из неизвестностей, случайностей и неприятных сюрпризов. Давайте займёмся другим. Вы лучше меня знаете здешних обитателей, расскажите, - попросил Павел.
- Ну, часть из них вы уже встречали. Довольно безобидные человекообразные существа, но должен предупредить, что это скорее результат деградации человеческой породы. Мутанты гораздо опаснее. Они чрезвычайно скрытны, умны и жестоки. Это люди, изменившиеся до неузнаваемости внешне и внутренне, но сохранившие человеческий разум. Известно немного. Я знаю, что в окрестных подземельях обитает малочисленное племя слепых людоедов. Это потомки живших здесь когда-то людей. Зрения лишились по естественным причинам – в полной темноте оно не нужно. Зато чрезвычайно развит слух, обоняние и осязание. Есть подозрение на телепатию, но прямых доказательств нет.
- Почему я не встретил их? – удивился Павел.
- Потому что вы были в освещённой части тоннелей, а они избегают таких мест. Эти люди … нет, человекообразные довольно медлительны по сравнению с обычными людьми, на свету их хорошо видно, поэтому они сразу теряют те преимущества, что имеют в естественной среде обитания.
- А почему людоеды?
- Пищи мало. Подземелье не джунгли с их обилием живых существ. Слепые людоеды вынуждены беречь энергию, потому медлительны, едят всё подряд, в том числе и людей. Они долго выжидают в укрытии, пока жертва не приблизится на расстояние броска, затем прыжок, удушающий захват и всё. Могут перегрызть горло или сломать позвоночник, в зависимости от ситуации. Очень опасны!
- О, вспомнил! Док, я нашёл останки интересной твари… - и Павел рассказал о странных зубах возле железнодорожной стрелки.
- Это землеройка. Есть такая маленькая остроносая мышка, насекомых есть, земляных червяков. Живёт на огородах. Очень милое, безобидное существо. Но здесь она мутировала удивительным образом: размером с телёнка, мощные короткие лапы с такими когтями, что роет ходы в любой породе, ну, разве что гранит не поддаётся. Самоё главное – в минуту опасности мышцы шеи могут мгновенно удлинятся в несколько раз, передние зубы срослись в рог, а остальные превратились в острейшие резцы. Защищаясь, она бьёт головой врага, рог пробивает любую шкуру или панцирь, острые зубы мгновенно разрывают кости и мясо. У неё нижняя челюсть может двигаться вперед-назад, как пила. Эта мышка переросток в мгновение ока может разорвать на куски слона, если бы, конечно, они здесь водились.
- Зашибись! – покачал головой Павел. - А чего провода грызла?
- Зубы стачивала. Они растут постоянно, как у бобров. Да вы особо не беспокойтесь, у неё мозги остались прежнего размера. Вообще-то землеройка не живёт так глубоко, больше в верхних слоях путешествует. Но над нами мало растительности, а она в основном корнями питается, вот и забралась поглубже. Мог привлечь запах, в здешних пещерах осталось много продовольственных складов.
Павел сразу вспомнил, с каким энтузиазмом туземцы грабили склад, как жадно поедали тухлые консервы.
- А вообще, Павел Андреевич, вы можете встретить тут кого угодно, особенно в этом тёмном пятне, - прервал его воспоминания голос доктора. - В подземных лабораториях были не только физики, но и биологи. Лишившись контроля со стороны правительства, они могли натворить такого, что в страшном сне не привидится. Вам придётся быть очень осторожным.
- Кстати, док, а как я попаду обратно, в тоннели? Проход-то я разрушил.
- Это ничего, есть другой. Перемычка будет сломана, дальше по вспомогательному тоннелю около двух километров и выйдете в основной. Я покажу. Теперь вот что: ваш бронекостюм я переделаю. Станет легче, стальные пластины будут заменены на полимерные. Будет больше похож на комбинезон с панцирными накладками, а не костюм водолаза глубоководника. Конструкция шлема тоже будет изменена в сторону облегчения. Мне кажется, что важнее подвижность, а не сверхпрочная скорлупа. Если, конечно, вы не собираетесь опять нырять.
- Это была случайность, док! Мне самому неприятно вспоминать об этом.
- Хорошо, отдыхайте. Да, Павел Андреевич, не хотите подправить лицо?
- В смысле? – насторожился Павел.
- Ну, убрать шрамы. У вас их чересчур. У меня прекрасный робот-хирург без дела простаивает, недавно программу новую скачал из Сети. Автор утверждает, что восстанавливает структуру кожи почти полностью. Не хотите попробовать?
- Н-нет, док, спасибо. Я как нибудь так проживу, мне лицом на хлеб не зарабатывать.
- Зря, очень хорошая программа и автор, уважаемый человек, ни разу меня не подводил. Ладно, займусь вашим костюмом. Всего хорошего!
Тоннельный робот аккуратно вырезает круглое отверстие в бетонной перемычке, вакуумные присоски впиваются в гладкую поверхность, словно голодные пиявки. Похожий на головку сыра кусок бетона медленно плывёт в пыльном воздухе. Замирает над бочкообразным телом робота. Отверстие большое, почти в рост человека. Павел слегка пригибается, ступает в тёмный тоннель. Автоматически включает ночное зрение, тьма рассеивается. За спиной тихо жужжит холодная полимерная сварка, стена приобретает первозданный вид. Прямой, как стрела, проход идёт сквозь толщу скального массива и выводит к главному тоннелю, тому самому, по которому Павел так здорово катался на электровозе. Теперь воспользоваться «большой железной тачкой» нельзя – слишком сильно остаточное радиоактивное излучение. Придётся пешком.
Путешествие в абсолютной темноте вспомогательного тоннеля прошло без приключений, хотя Павел, наслушавшись рассказов доктора Соловейчика о слепых людоедах, во все глаза смотрел по сторонам, ожидая внезапного нападения. Ничего. Павел даже слегка расстроился, что очередной поход в подземелье начинается вот так скучно и обыдённо. Главный тоннель встретил тусклым светом старых фонарей, унылым видом ржавых рельс и целыми зарослями оборванных проводов на потолке. И хотя система очистки воздуха работала исправно, Павлу почудился запах чего-то затхлого, кладбищенского. Теперь навигатор находился непосредственно в шлеме и Павел сразу включил его. Свой старый он запасливо спрятал в карман, хотя доктор советовал выбросить. Перед глазами появилась привычная сетка тоннелей, обрывающаяся тёмным пятном, словно грозовой тучей на горизонте. Именно туда ему и нужно попасть. Павел бодро вздохнул раз, другой. Руки привычно сгибаются в локтях, корпус чуть наклоняется вперёд. Начинается спокойный, неторопливый бег, рассчитанный на долгое время. В голове почему-то вертится припев старинной песни, когда-то услышанной по радио Ретро: « И я по шпалам, опять по шпалам, бегу домой по привычке!» Герой песни вообще-то шёл, а не бежал по шпалам, но память переделала слова в соответствии с текущим моментом. Мелодия довольно быстро надоела. Павел постарался вспомнить что нибудь более современное, но старая песенка оказалась привязчивой и как он не старался, ничего не выходило. В конце концов удалось заменить на «Боже, царя храни» и вот так, распевая про себя монархический гимн, приблизился к началу тёмного тоннеля.
Ржавые рельсы тонут в темноте, потолок, словно бесконечная тюремная решётка, бежит следом. Тоннель тёмен, глух и загадочен, как вход в потусторонний мир. Кажется, что вот-вот из мрака вынырнет древний поезд на паровой тяге. Из дырявого котла вырываются струйки пара, ржавые колёса гремят и лягают на стыках, чёрный, как смертный грех, дым поднимается вверх и расползается на потолке мазутным пятном. Раздаётся скрип ржавых тормозных колодок, поезд останавливается. Открывается старая дверца, на площадку выходит скелет в ветхой робе машиниста, костяные пальцы сжимают изъеденный ржавчиной гаечный ключ. Щербатый рот открывается в беззвучном крике, чёрные глазные впадины загораются красным огнём. Из окон старинных вагонов выглядывают скелеты в лохмотьях, в которых с трудом можно узнать мужские костюмы, дамские платья. Костлявые руки мелькают в отблесках огня - заслонки на паровозной топке нет – воздух дрожит от жара, в неверном мареве силуэты мертвецов странно кривятся, появляются призрачные пятна, словно души умерших летают над вагонами, слышатся стоны …
Павел поднимает прозрачное забрало шлема, хладнокровно плюет на шпалы. Забрало опускается на место, тьма загорается изумрудно-зелёной подсветкой ночного прицела, гравий с шорохом рассыпается под твёрдыми шагами. Пошёл он, потусторонний мир со своими скелетами, в одно место! Самым неприятным было то, что совершенно неизвестно, сколько надо идти и куда. Тёмное пятно составляло в поперечнике более двенадцати километров. Пройти пешком такое расстояние несложно, но что ждёт впереди, какие опасности, да и надо ли идти до края? Один за другим появлялись вопросы, на которые Павел не находил ответа. Наверняка он знал только одно: именно отсюда появился поезд с водородной бомбой. Далеко впереди показалось яркое пятно. Оно растёт, вытягивается во всё стороны и, наконец, заполняет весь тоннель. Павел подошёл, несколько раз ударил кулаком. Толстое железо глухо отозвалось в ответ. Дорогу преградила сплошная стена стали толщиной более метра. Точно такие ворота закрывали стартовый комплекс, который он недавно уничтожил. Открывается, судя по всему, изнутри. Пытаться пробить гранатой бесполезно, створка рассчитана на атомный взрыв. Расстроенный до предела, Павел поворачивает обратно. По пути сюда он не заметил ни ответвления, ни прохода. Непонятно, как вообще попасть внутрь, в этом чёртовом пятне сканер ничего не показывает. В расстроенных чувствах не заметил, как перешёл на небезопасное рентгеновское зрение. Опомнился, только когда темнота засветилась голубоватым оттенком. Металлические конструкции обозначились чёрным, бетон темно-серым. Он прошёл не меньше ста шагов, когда справа показалось светлое пятно. На сером фоне бетона оно выделялось бело-голубым цветом, словно застывшая фотовспышка. Такое вот пятно означало только одно – за бетонной стеной пустота. Павел торопливо переключился на ультразвук. Теперь пятно почернело и вытянулось вверх и вниз. Значит, за стенкой что-то вроде колодца!
Шуметь на весь подземный мир не хотелось, поэтому сначала пробил дыру из пулемёта, благо стенка оказалась не бетонной, а кирпичной, снаружи цементом замазали. Потом вручную разобрал кладку, осторожно выглянул. Внутри оказалась небольшая площадка с громадной дырой посредине. Развалил до конца стену, забрался внутрь. Похоже, здесь раньше было подсобное помещение, откуда ремонтники проверяли состояние вентиляционной системы, подумал Павел. На стенах остались следы от креплений приборов, в полу дырки. Потом надобность в помещении отпала и его замуровали. Но когда заглянул в колодец, то понял, что ошибся – это не вентиляция, а шахта лифта. Здесь останавливалась кабина, люди выходили в тоннель. Лифт, скорее всего, давно неисправен, во всяком случае, им не пользовались уже много лет, если судить по состоянию шахты. Павел в раздумье провёл пальцем по кирпичам. Надо решить, подниматься вверх или спускаться. Он осторожно высунулся, поднял глаза. На расстоянии вытянутой руки из разрушенной стены шахты торчит двутавровая железная балка, поперёк неё навалены рельсы, арматура, обломки бетонных плит. Всё ясно, шахта завалена в результате взрыва на верхнем уровне, подумал Павел. А что внизу?
Светло-зелёные стены уходят в чёрное пятно, сливаясь в сплошное изумрудное кольцо далеко внизу. «Дорога в преисподнюю открыта, - невесело пошутил про себя Павел. - Только вот как спуститься»? Шахта испещрена трещинами, выбоинами, концы арматуры торчат, словно обломанные зубы. Прямо из-под ног вниз идёт лестница, толстые скобы покрыты слоем ржавчины, но не сильно – шахтный колодец сух. « Господи, какой дурак делал эти ступени и для кого? – подумал Павел. - Надо быть садомазо и хрен знает ещё каким уродом, чтобы лазить по этой лестнице. Говорят, есть на свете извращенцы, которым нравится забираться по отвесной стене на вершину скалы или небоскрёба без страховки. Славы хотят или адреналина не хватает? Ещё и жалуются, придурки, что небоскрёбы из стёкла стали делать, дескать, карабкаться неудобно! А мне вот не надо адреналина и славы не хочу, так нет; на тебе, Пал Андреич, колодец бездонный и лезь, покуда до дна не доберёшься. Эх, жизнь моя жестянка»! Несколько раз притопнул ногой, проверяя крепость скобы. Ничего, держится. Вздохнул, выругался напоследок и полез в шахту.
Путешествие по колодцу оказалось проще, чём он думал вначале. Любому нормальному человеку очень неприятно висеть над пропастью, держась руками за ненадёжные, ржавые скобы. Павел не исключение. Искусственные мышцы бронекостюма работали хорошо, пальцы буквально мёртвой хваткой сжимали толстое арматурное железо. Через пару минут совсем освоился и спуск превратился почти в прогулку. Только вот как далеко таким образом гулять придётся? Может, эта шахта на километр вглубь уходит? Неторопливые размышления прерывает странное ощущение пустоты под ногами. Павел вдруг понял, что висит в воздухе, держась обеими руками за скобу, а ноги болтаются в пустоте без всякой опоры. «Ну, мать твою, только этого не хватало – кончилась лестница»! – выругался про себя Павел. Подтянулся на руках повыше, посмотрел вниз. Шахтный колодец тянется вглубь и конца-края не видно. Лестница обрывается каким-то прямоугольником метра два шириной и продолжается дальше.
Павел удобнее перехватил скобу, вытянулся в сторону и изогнулся самым неудобным образом. Вглядевшись, понял – под ним пустота! Квадратное помещение закрыто металлической двустворчатой дверью. Похоже, добрался до нижнего яруса. Осторожно опускает ногу, окованный сталью сапог врезается в металлическую створку. Дверь звенит, трясётся, с рамы осыпается песок и пыль. Заперто, понял Павел. Коротко рявкнул пулемёт, в середине, там, где по расчётам должен быть замок, появляется множество отверстий. Бьёт ногой ещё, металлические створки распахиваются, словно тараном вышибли. В комнате пусто. Павел выбивает вторые двери и оказывается в просторном тоннеле. Здесь плоский потолок, вертикально стоящие стены, всё, как в обычном коридоре, только полная темнота. Торчат отклеившиеся куски пластика, свисают обрывки проводов. Линолеум на полу вздулся громадными плоскими пузырями, концы загнуты, словно крыши китайских пагод. Чувствуется запах плесени и протухшей воды. Последнему обстоятельству Павел удивился – откуда здесь влага? Анализатор внешней среды показал, что влажность воздуха почти девяносто процентов при температуре около тридцати градусов Цельсия. « О-ба-на! Кажется, предстоят встречи с интересными зверушками, - подумал Павел, - на продовольственном складе прорвало батарею отопления, горячая вода залила банки с консервированными ананасами и в них завелись монстры! Нет, лучше помидоры убийцы. Мутировали под воздействием радиации, соли и уксуса. Отрастили острые зубы и плюются ядовитой томатной пастой»! Однако в каждой шутке есть доля шутки. Павел на всякий случай включил датчик движения и тепловизор. Помещение сразу заиграло разными цветами, от синего до розового. Дальний конец коридора горит ровным красным огнём. Источник тепла находится там. Полуистлевший линолеум недовольно скрипит под ногами, что-то лопается, трещит. Воздушные пузыри торопливо убегают в сторонку, когда тяжёлый сапог опускается сверху. Клочья пластика торчат из стен, словно обрывки щупалец неведомых тварей. Сразу вспомнился отвратительный вонючий крэйг, громадные зубы или клешни, Павел уже не помнил, что именно там у него тряслось перед мордой. Влажность растёт, плотно закрытые двери в конце коридора приближаются.
Справа шевелится кусок пластиковой обшивки, доносится тихое стрекотание. Павел останавливается, на всякий случай отступает на шаг. Мягкий пластик вспучивается. Выпуклость опускается ниже, ползёт вдоль пола. Увеличивается в размере, как будто кто-то пытается вырваться наружу. Пластик трещит, слышен щелчок, уголок отрывается. В щель высовывается остроносая морда, вроде крысиной, только плоская. Существо недовольно пищит, дёргается. Обшивка стены рвётся, на пол сыпятся ржавые металлические крепления. Большой лист пластика отваливается, на пол падает странное длиннохвостое существо треугольной формы. Павел удивлённо всматривается, пытаясь понять, что это такое. Первое, что приходит в голову – электрический скат. Длинный хвост с острым наконечником, треугольное тело, края мягко колышутся, словно крылья. Шеи нет, сразу голова, сверху два глаза, рот не видно, он снизу. Но скат живёт в воде! Павел на всякий случай отходит подальше. Треугольное существо сразу реагирует – хвост загибается кверху дугой, так что острый конец колеблется прямо над головой. Тварь тихо стрекочет и начинает приближаться. Она словно ползёт по полу. Удивлённый таким оборотом Павел отступает ещё. Оглядывается, замечает в углу металлический шкафчик, дверца висит наперекосяк. Рывок, последняя целая петля с жалобным звоном падает на пол, дверца становится на пути хвостатой твари. Скат медленно приближается, хвост равномерно качается над головой, словно ищет цель. На расстоянии вытянутой руки существо останавливается, начинает смещаться вбок. Павел переставляет дверь. Скат ползёт в другую сторону. Павел снова загораживается. Ползучая тварь уже не стрекочет, а возмущённо трещит. Внезапно бросается вперёд, хвост мелькает в воздухе, словно летящая стрела. Раздаётся звон металла, яркая вспышка озаряет тёмный коридор. Павла отбрасывает к стене, дверца отлетает в сторону. Светофильтр срабатывает сразу, но всё же недостаточно быстро – фиолетовые и зелёные круги плывут в глазах, смешиваясь с изумрудными красками прибора ночного зрения. Голова гудит, сердце стучит так, словно пробежал с полной выкладкой три километра. На полу дёргается и звенит дверца от шкафчика – хвост пробил тонкое железо насквозь и застрял. Тварь дёргает изо всех сил, пытаясь освободиться, у неё ничего не получается. Громкий скрип и стрекотание заполняют пространство коридора.
Хотя бронекостюм сделан, в основном, из полимерных материалов, но от электрического разряда защищает плохо. Сильная судорога на мгновение сводит мышцы в тугой ком, в сердце свело от боли, как будто раскалённый гвоздь воткнули. Несколько секунд Павел стоит не двигаясь. Гул в голове стихает, сердце успокаивается. Оправившись от удара электрическим током, осторожно приближается. Скат утомился выдёргивать хвост, тихо лежит под дверцей. Острый шип торчит наружу, словно наконечник стрелы, насквозь пробивший рыцарский доспех. Обозлившись на мелкую злобную тварь, Павел наклоняется, быстро обламывает костяной наконечник. Хвост отваливается с громким треском, словно сучок. Скат импульсивно дёргается, из-под дверцы слышится стрёкот, писк. Удар ногой, лист железа отлетает к стене, падает на пол. Сверху лежит скат брюхом к потолку, в зеленоватом свечении быстро мелькают многочисленные лапки или щупальца, сразу не поймёшь. Павел поднимает забрало, в передней части шлема зажигается мощный фонарь. Вот теперь, при обычном освещении, можно как следует разглядеть пойманную тварь. На светло-сером брюшке действительно много маленьких лапок, они беспомощно дрыгаются во всё стороны, по телу ската пробегает судорога, из непомерно широкой пасти раздаётся писк и щёлканье зубов.
- Ах ты дрянь злобная! – шепчет Павел.
В ладони появляется длинный десантный нож, короткий удар и пришпиленный к железу скат затихает. Павел лезвием переворачивает мёртвое тело. Спина ската покрыта панцирем, как у краба, по бокам выступают мясистые складки вроде кожаных крыльев. Даже не искушённому в биологии Павлу понятно, что это существо амфибия, то есть оно может жить и в воде, и на суше. Медленно поворачивает голову, луч прожектора скользит по ободранным стенам, высвечивает пятна белой плесени, бледно-серого мохнатого лишайника, останавливается на закрытых дверях. Сквозь щель внизу видна бледная полоска. За дверями свет! Лицо покрывается капельками влаги, воздух пахнет гнилью и болотной тиной. Павел торопливо опускает забрало, подходит к дверям. Легонько нажимает плечом, створки расходятся и он оказывается на пороге громадного помещения. С потолка свисает целый лес проводов, горят лампы дневного света, отражаясь в маслянисто блестящей водной поверхности. Пол в зале сплошь покрыт жидкой грязью, сверху плавают лишайники и островки странной белой травы. Воздух насыщен влажными испарениями, с высокого потолка часто срываются крупные капли. В грязи копошатся какие-то существа, слышится шорох, чавканье и отчаянный писк. Прямо возле ног дерутся два небольших ската, ожесточённо хлещут друг друга хвостами, кусаются. Поодаль ещё одна драка, там борются два комка слизи, так показалось Павлу. Зал велик, больше теннисного корта. В центре, на небольшом возвышении, лежит что-то вроде большого и толстого одеяла. Вглядевшись, Павел понял, что это громадный скат, вокруг комья слизи, в которых шевелятся смутные скрюченные фигуры. По телу ската время от времени пробегает судорога, хвост толщиной с бревно дрожит, дёргается, из-под него выползает очередной ком слизи. Рядом расположились скаты размером поменьше. У всех воинственно торчат хвосты, словно животные готовятся к атаке. Вокруг них ещё скаты, ещё … Зал заполнен живыми существами, что беспрерывно дерутся между собой, изредка сверкают разряды. Победитель тут же пожирает побеждённого. Всё заняты своими делами и поэтому никто не обращает внимание на человека.
- Вот это я попал! – тихо прошептал Павел. - У скатов-мутантов период размножения или всё время так?
Он медленно пятится обратно, страшась сделать лишнее движение или громко топнуть – мало ли как отреагируют здешние обитатели на появление постороннего! Створки тихо смыкаются, на всякий случай Павел подпирает их оторванной металлической дверкой. Снова навстречу движется захламлённый пол, с потолка свисают оборванные провода, куски пластика, торчат обломки панелей. Тёмный коридор пуст, только под сапогами хрустит мусор и рассохшийся линолеум. Павел идёт быстро, не обращая внимания на выломанные двери и пустые, тёмные комнаты по обеим сторонам коридора, почти бежит. Когда общежитие скатов остаётся далёко позади, сбавляет шаг. Коридор резко сворачивает вправо и обрывается завалом. Всё, пришёл.
Павел в растерянности покрутился перёд грудой земли и камня, с досады пнул обломок бетонной плиты. Делать нечего, надо возвращаться. Злой, расстроенный до предела, бредёт обратно к шахте лифта. Изумрудно-зелёная подсветка предметов начинает раздражать. Отключает ночное зрение, тогда автоматически зажигается прожектор в лобной части шлема. Под сапогами хрустит рассохшийся линолеум, трещат куски пластиковых панелей, свалившихся с потолка. Стены покрыты вздутиями, штукатурка выщерблена, чёрными дырами зияют дверные проёмы. Когда до шахты остаётся совсем немного, Павел замечает узкую полоску света внизу, возле пола. Поднимает глаза. Справа от него засыпанная мусором и камнями дверь. Через обломки потолочный панелей пробивается свет неровной линией. Павел пожимает плечами, равнодушно идёт прямо – опять какая нибудь колония подземных уродов, на хрена туда заглядывать? Но любопытство пересилило. Ногой отбрасывает хлам, толкает. Рама трещит, из щелей сыпется песок, но дверь не открывается. Толкает ещё раз, опять безрезультатно. Замок открыт, значит, дверь подпёрта изнутри. Это становится интересно!
Железный кулак словно таран вышибает петли, рама трещит, сухое дерево рассыпается в щепки. Дверь падает, клубы пыли поднимаются до потолка, затягивая непроницаемой завесой тусклую лампочку. Из дальнего угла комнаты раздаётся пронзительный визг и топот. Павел ошарашено поворачивается. Яркий луч прожектора выхватывает из темноты лабораторный стол, на котором быстро-быстро топает ногами невысокий худенький человек в голубом комбинезоне большого размера и непрерывно визжит. Половина лица закрыта респиратором, так что невозможно разглядеть кто это, подросток или исхудавший мужчина. Павел спокойно ждёт, когда неизвестный прекратит визг, чтобы набрать воздуха. Едва пронзительный звук стихает, громко произносит:
- Заткнись!
Визг и топот обрываются, едва начавшись. Худенькая фигурка замирает, прижав руки к груди, словно суслик возле норки. Пыль медленно оседает, в комнате становится светлее. Павел выключает прожектор, становится так, что бы потолочная лампа оказалась над головой. Теперь его хорошо видно и можно надеяться, что неизвестный перестанет пугаться и орать. Тихо щёлкают застёжки, шлем плавно перемещается на ладонь левой руки, кевларовый подшлемник опускается на шею. Павел пятернёй взъерошивает волосы на макушке, слегка наклоняется в шутливом поклоне:
- Климочкин Павел Андреевич, капитан Российской Армии. В ваших краях … э-э … проездом, по неотложному делу. А вы кем будете и чем занимаетесь?
- Ой, как хорошо! – раздаётся со стола тоненький голосок. - А я … а я … ой! … мне так страшно! Я Маша Третьякова, студента первого курса биофака, приехала вот дедушку проведать. Вышла прогуляться из дома и заблудилась.
- Что!? Какой дедушка!!? Какая Маша студентка!!!? Что за ху … э-э … Что за бред? Ты псих?
Павел хмурится, быстро выходит из круга света. Правая рука поднимается, из оружейного контейнера высовывается чёрный от копоти цилиндр пламегасителя. Ещё одно мгновение и пулемётная очередь разрежет на куски неизвестного.
- Нет, нет, не стреляй! Я говорю правду. Тут неподалёку есть лаборатория, жилые помещения, целый городок под землёй. Мой двоюродный дедушка здесь работает. На самом деле!
- Полная чушь, - цедит сквозь зубы Павел. - Дедушек тут хватает, согласен. Но попасть сюда вот так просто нельзя, тем более студентке.
- Можно, - упрямо возразила девушка. - Только вы, военные, думаете, что граница на замке. На самом деле за определённую сумму можно легко добраться до побережья, а дальше контрабандисты тайными тропами отведут, куда надо.
- Ну, допустим. А откуда у студентки такие деньги? Ведь платить надо немало.
- Не все студентки из бедных семей, - язвительно ответила маленькая незнакомка. - у меня состоятельные родители и со связями, так что проблем нет. На так называемом Мёртвом Континенте осталось немало людей, вы сами это знаете. Нет ничего удивительного, что у некоторых остались родственники в России.
Рука с пулемётом опустилась. Ни для кого не было секретом, что на эту землю пытаются попасть многие. Собственно, именно по этой причине и охраняется побережье. Есть целые преступные организации, которые отправляют экспедиции на Мёртвый Континент за образцами здешней растительности, животными и насекомыми. Особенно ценятся мутанты. В развалинах городов осталось немало ценностей – в подвалах разрушенных музеев до сих пор хранятся драгоценности, предметы старины, картины, статуи. В банковских хранилищах осталось золото в слитках, драгоценные камни и много чего, что люди предпочитали прятать подальше от чужих глаз. Нередко в море разыгрывались настоящие сражения с кораблями преступников, целые эскадрильи самолётов с боем пытались прорвать блокаду. Где не получалось силой, действовали подкупом. За немалую мзду командиры патрульных кораблей отклонялись ненадолго от маршрута и преступники на быстроходных катерах или подводных лодках беспрепятственно добирались до берега, а там хватает скрытых бухт.
Павел недоверчиво взглянул на девушку. Она уже слезла со стола, вышла на свет. Ростом на голову меньше Павла, рыжие волосы торчат в разные стороны, в круглых зелёных глаза ещё заметён страх. В глаза бросились многочисленные конопушки, рассыпанные по всему лицу, словно пшённая крупа. Девушка неловко расправила складки комбинезона, пригладила волосы. Робко посмотрела снизу вверх.
- Вы мне всё ещё не верите? - тихо спросила она. - Думаете, что я чудовище, да?
- Ну, может и не чудовище …
- Вот спасибо, - прошептала девушка. В голосе явно слышна ирония.
- А здесь-то как оказалась? Что ещё за прогулки в подземелье? – хмуро спросил Павел. Его задело, что маленькая, как воробей, девчонка ещё и подшучивает над ним.
- Мне стало скучно, я вышла в тоннель погулять, - начала сбивчиво объяснять девушка. - Всё было хорошо и я уже собиралась возвращаться, как вдруг стена в одном месте рухнула и из норы полезли страшилища. Они безглазые, похожи на людей, только заросшие белыми волосами. Мне дедушка говорил, что это глумы и они едят людей. Я испугалась и побежала. Потом был тёмный коридор, какие-то комнаты … Я уже не помню, как оказалась здесь. Дверь закрыла, подпёрла палкой и залезла на стол. Услышала ваши шаги, испугалась ещё больше, но вы прошли мимо. Потом вернулись и стали выламывать дверь. Я закричала … вот.
- Так, ну понятно. А твой дедушка, он чем занимается?
- Он биолог, изучает здешних зверей. Результаты записывает и передаёт по Сети своим друзьям учёным. Папа с мамой предлагали ему переехать к нам, но он отказался. Говорит, здесь интересней, работы много.
- И давно он здесь?
- Всегда. Тут жили его родители.
- Понятно. А кто ещё здесь живёт?
- Другие, тоже учёные, только злые.
- Как это? – удивился Павел. - Нервные, что ли?
- Я не знаю, - со вздохом ответила девушка. - Только они дедушку и меня не любили. Обзывались москалями, угрожали.
- Кем-кем? Москалями? А что это означает?
- Они между собой разговаривают по-украински, только диалект странный, больше на польский похож. Рассказывали, что русские захватили их землю на Украине, ну, у предков отняли, а самих отправили в Сибирь. Они оттуда сбежали в Америку или Канаду, не помню. Поэтому они всех русских ненавидят, строят ракету, чтобы запустить на Россию.
- Вот как! Интересно … А чего ж ты папе с мамой не сообщила?
- Не успела, я только вчера об этом узнала, случайно. Подслушала разговор дедушки с этими. Так кричали! Дедушка говорил, что этого нельзя делать, пострадают невинные люди, а те ему отвечали, что пусть страдают, это всё москали и москальские друзья. Потом дедушку заперли в лаборатории, а я испугалась и убежала.
- Значит, ты не гулять вышла, а пряталась?
- Да, - шёпотом ответила девушка. Голова опустилась, из глаз хлынули слёзы.
Павел смотрел, как вздрагивают худые плечи и молчал. Похоже на правду, но всё же в глубине души остался червячок сомнения. Как-то слишком уж складно получилось, вовремя! Будто чувствовали злодеи, что вот-вот должен появиться Иванушка дурачок и всё испортить.
- Ладно, не хнычь. Дорогу обратно помнишь?
- Плохо, - шмыгая носом, ответила девушка, - я так бежала …
- Ну, примерно?
- Попробую.
Она извлекла из складок не по размеру большого комбинезона фонарь, подошла к выходу. Разбитая вдребезги дверь неприятно затрещала под ногами, девушка вздрогнула, фонарь едва не выпал из рук. Павел вздохнул, решительно отстранил её в сторону. Мощный прожектор осветил мрачный коридор, упёрся в стену.
- Куда, направо или налево?
- Туда, - показала девушка пальцем в сторону завала.
Павел идёт первым, луч прожектора изменился в размере, стал шире и теперь освещает весь коридор, от стены до стены. Несколько минут шли молча, потом девушка чуть забежала вперёд, показала на пролом в стене. Павел шагнул в дыру, за ним шмыгнула девушка.
- Маша, ты где слепых людоедов встретила? – спросил Павел.
- Вон там, дальше, - ответила девушка и махнула ладошкой – впереди, мол.
За дырой оказалась комната, за ней ещё один коридор, потом другой. Павел в который раз подивился запутанности здешних помещений, за каким овощем надо было так всё усложнять?
- Ты уверена, что мы правильно идём?
- Да, я по следам на полу смотрю.
Павел опустил взгляд. И верно, на грязном, замусоренном полу остались ясно видимые следы обуви маленького размера. Шаги большие, сразу понятно – человек бежал. Коридор упирается в очередной завал, но рядом темнеет пролом. Павел шагнул было внутрь, но тут девушка вскрикнула:
- Нет, там эти, волосатые чудища!
Павел неохотно отступил.
- Откуда ты знаешь? – спросил он.
- Слышишь щелчки?
- Да. И что?
- Это они так разговаривают между собой, а ещё ориентируются в пространстве.
- То есть? – удивился Павел.
- Слушают эхо и по разнице звуков определяют конфигурацию помещений, расстояние до предметов, их форму, из какого материала сделаны. Могут отличать живое от неживого.
- Как летучие мыши?
- Да, только мыши делают это непрерывным писком на сверхвысокой частоте. У этих мутация не зашла так далеко, они наполовину люди.
Прожектор в шлеме гаснет, забрало из бронестёкла опускается, включается прибор ночного видения. Из шлема раздаётся глухой голос:
- Так ты на биофаке учишься?
- Да, на первом курсе, - кивнула Маша.
- Молодец, уже соображаешь, - одобрительно прогудело из шлема. - А теперь становись за моей спиной и не отходи ни на шаг, поняла?
- Хорошо, - пискнула девушка.
Не прошёл Павел и трёх шагов, как увидел бредущего навстречу глума. Ростом ниже на две головы, но очень широк в плечах, спина сутулая, почти горбатая, руки короткие и сильные. Ладони большие, крепкие, как у работяг. Толстые обрубки пальцев оканчиваются мощными когтями. Руки больше похожи на лапы гигантского крота. Голова растёт прямо из плеч, шея почти не выделяется, огромные уши торчат по бокам, словно чашки. Рот в постоянном движении, раздаются частые щелчки. Людоед идёт навстречу не спеша, уверенно. Чуть подальше, вдоль стен стоят на корточках другие, ожидают. « Вождь решил показать, как следует брать добычу, - понял Павел, - ладно, сейчас я научу вас хорошим манерам». До глума осталось не более трёх метров, когда он неожиданно прыгнул вверх. Павел никак не ожидал подобной прыти от медлительного, на первый взгляд, существа. Словно гигантская лягушка, людоед по крутой дуге взлетел до потолка и обрушился на человека. Павел всё же успел среагировать – быстро отскочил в сторону, оттолкнув девушку назад к пролому. Растопыренные когтистые пальцы уже опускались на плечо, когда левый кулак с силой врезался прямо в оттопыренное ухо глума. Раздался громкий треск лопающегося черепа, от удара тяжёлого тела содрогнулся пол, поднялось облако пыли. Остальные людоеды замирают, щёлканье на мгновение прекращается, потом возобновляется с удвоенной силой.
Павел вытягивает правую руку, тьма озаряется частыми вспышками. Пулемёты взрыкивают короткими очередями, глумы валятся на пол, как мешки с отрубями. Воздух густеет от тяжёлого запаха крови. Павел отключает ночное зрение, поднимает забрало. Пинком переворачивает бездыханное тело. В свете обычного фонаря глум выглядит, словно близкий родственник снежного человека. Тело заросло густой белой шерстью, серой от грязи. Под шкурой угадываются мощные мышцы, особенно на руках. Плоские, острые когти, очень широкие в основании, растут прямо из пальцев, делая их короче наполовину. Такие же торчат из ступней, на ногах пальцев вообще нет. Лицо, вернее, человекообразная морда заросла шерстью, короткий нос с вывернутыми ноздрями покрыт слизью, огромный лягушачий рот полуоткрыт, видны крепкие, выщербленные зубы, приспособленные грызть кости, а может быть, и камни. Глазные впадины лишены шерсти, но самих глаз не видно – затянуты тонкой кожаной перепонкой. Всмотревшись, Павел понял: это сросшиеся веки, кое-где торчат редкие волосинки ресниц. Морда наполовину залита кровью, она щедро льётся из проломленного виска и уже образовала небольшую лужу.
- Какой страшный! – слышится дрожащий голосок девушки, - ты такой сильный… Я не думала, что людоеда можно убить голыми руками.
- Да не совсем голыми … гм … - смутился Павел, но на душе стало приятно. Он, разумеется, не стал уточнять, что помогли искусственные мышцы бронекостюма. Девушке такие тонкости ни к чему.
- Ну, куда дальше-то?
- Туда, - показала пальчиком Маша в темноту.
Грязный, замусоренный коридор снова плывёт навстречу. В стенах зияют чёрные проломы. Павел заглянул в один. Мрачная нора уходит вглубь земли, луч фонаря не достаёт до конца, упирается в выступ или поворот. Кто прорыл такие ходы, для какой цели, можно только предполагать. Невольно вспомнил когтистые лапы слепых людоедов. Воображение услужливо нарисовало красочную картинку, как целая толпа монстров выбирается из толщи земли на поверхность в каком нибудь городе. Чудища хватают людей, утаскивают в подземелье и там поедают. Потом возвращаются, непременно ночью и так чтоб молния сверкала, выкапывают недавно захороненных покойников, пожирают … Павла аж передёрнуло от отвращения, едва удержался, чтобы не плюнуть. А ведь это может стать реальностью, подумал он. Если глумов каким-то образом перевезти в Россию и там поселить где нибудь в заброшенной ветке метро, да прикормить, эти мутанты могут натворить бед. В условиях изобилия пищи популяция начнёт расти в геометрической процессии. Здесь мало пищи, у слепых людоедов высока смертность. Другое дело, в густонаселённых районах. Там они быстро размножатся и тогда картинка из фильма ужасов, где мертвецов пожирают на кладбище, станет реальностью!
Через несколько минут девушка опять затеребила Павла.
- Пал Андреич, Пал Андреич, щёлканье!
Он остановился. В тишине подземелья действительно слышно щёлканье, но какое-то быстрое, словно испуганное. Павел включил ночное зрение. В зеленоватом мареве видно, как в дальнем углу подземелья собрались глумы, что-то оживлённо обсуждают на своём щёлкающем языке. Внезапно монстры бросаются врассыпную. На том месте, где они только что стояли, стена разлетается вдребезги, в образовавшуюся дыру высовывается голова чудища с острым клювом на конце. Глубоко посаженные маленькие глазки быстро обегают просторное подземелье, замечают глумов, что затаились вдоль стен, на мгновение останавливаются на людях. Павлу это очень не понравилось, он вытянул руку, ствол огнемёта с готовностью показал тупое рыло. Но голова тут же исчезает в толще земли, словно её и не было.
- Сегодня просто день сюрпризов, - пробормотал Павел. - Столько живности, прямо зоосад какой-то. Машка, ты где?
Оглядывается. Девушка стоит за спиной шагах в пяти, её трясёт от страха так, что зубы стучат, колени подгибаются, она вот-вот свалится без чувств.
- Замри и слушай! – шикнул Павел.
Маша обхватила себя руками, замерла, словно соляной столб, но дрожь всё равно бежит по телу.
В наступившей тишине явственно слышно тихое постукивание снизу. Словно кто-то большой и сильный осторожно стучит пальчиком в бетонные плиты пола, отыскивая слабое место. Павел чувствует движение справа, поворачивается. Какой-то глум начинает осторожно встаёт, тихонько шагает к широкой норе на противоположной стороне пещеры. Доходит почти до середины, совершенно не обращая внимания на людей. Внезапно бетон под ним вспучивается, обломки и пыль взлетают до потолка. Глум проваливается в образовавшуюся дыру, вверх брызжет фонтан крови и через мгновение обрушивается на пол коротким шумным ливнем. Пыль быстро оседает в повлажневшем воздухе, громадная лужа чёрной крови словно покрывается сединой. Павел медленно поворачивает голову. В поле зрения появляется девушка. Она словно изваяние, даже не моргает. Обе ладошки прижаты к сердцу, глаза распахнуты до предела. Павлу почудилось, что даже рыжие волосы слегка шевелятся, будто по пещере гуляет лёгкий ветерок. Стук раздаётся снова, стихает, потом возобновляется с удвоенной силой. Теперь в пол стучат сильно, не скрываясь, звук гулко разносится по пещере, по бетону пробегает дрожь. Внезапно удары стихают, несколько секунд ничего не происходит. Раздаётся щелчок, другой – глумы начинают переговариваться, ощупывать звуковыми волнами подземелье. И в этот момент тьма словно взрывается! Сразу в нескольких местах бетонный пол лопается с треском и грохотом, от которого содрогается вся пещера. Из дыр высовываются страшные головы, похожие на лошадиные. Покрытые толстым хитиновым панцирем, глаз не видно за выступающими надбровными дугами, с острыми клювами на конце. Огромные пасти раскрываются, словно ковши экскаваторов, хватают глумов и утаскивают в дыры. Один успел увернуться, но чудовище сумело ухватить за ноги. Нижняя челюсть как-то странно дёрнулась туда-сюда несколько раз, глум падает, из раны потоком льётся кровь, голова чудища проваливается обратно под землю, из пасти торчит чисто срезанная почти до живота нога. Воздух дрожит от грохота, истошного рёва и визга. Запах стоит, как на скотобойне в разгар рабочего дня.
Через минуту или меньше, всё стихает. Павел потрясённо оглядывает пещеру. Широкий луч прожектора освещает оседающее облако пыли, сквозь которое хорошо видно, что весь пол изуродован громадными дырами, словно крепостная стена после обстрела фугасными снарядами. На уцелевших участках валяются окровавленные куски плоти глумов, чернеют лужи крови. В наступившей тишине слышен шорох. Из ближайшей дыры высовывается чудовище. Чуть наклонив клювастую башку, оно внимательно осматривает пещеру. Голова медленно поворачивается, взгляд глубоко посаженных глаз останавливается на людях. Яркий свет прожектора слепит чудовище, оно наклоняет голову то вправо, то влево, не понимая, в чём дело. Павел получает редкую возможность получше рассмотреть тварь. Это землеройка, останки которой он нашёл в тоннеле, возле стрелки. Правда, та была поменьше. Туловища не видно, но по размеру головы можно понять, что почти втрое больше и сильнее. Полуметровый слой железобетона для этой «мышки» как лист картона, раз клюнуть. То, что Павел принял за хитиновый панцирь на голове, на самом деле выглядит совершенно иначе. Похоже, будто чудовище обмакнуло башку в расплавленный чугун, дождалось, когда он застыл, а потом грубо отполировало его. Острое клиновидное рыло блестит синеватыми искорками на гранях, оно словно выковано из булатной стали. Павел стоит, будто статуя командора, не шевелясь и не дыша. Он чувствует, что чудище быстрее его. Пока поднимет руку с пулемётами, оно убьёт его пять раз и никакой бронекостюм не поможет. Может, и нет, но проверять что-то не хочется.
Подземному монстру надоело пялиться на железный столб с фонарём. Оно несколько раз глубоко вдохнуло воздух, морда повернулась на сто восемьдесят градусов. Шея вытянулась, словно телескопическая стрела крана, распахнулась страшная пасть, тускло блеснули лопатообразные зубы. Чудище ухватило мёртвого глума с оторванной ногой, потащило в дыру. Труп цепляется за острые края, чудище дёргает сильнее, раздаётся треск рвущейся плоти, мёртвый глум исчезает в провале. Наступившая тишина длится несколько минут. За спиной слышится тихий шорох шагов, раздаётся дрожащий голосок Маши:
- Они уже ушли, Павел Андреевич?
- Надеюсь, уже обедают. Так ты говоришь, здесь проходила?
- Да, но тогда никого не было.
- Или ты бежала так быстро, что никого не заметила, - задумчиво произносит Павел. - Ладно, идём дальше.
Коридор повернул ещё раз, замысловато протиснулся меж двух завалов и вывел Павла с девушкой в тоннель. Здесь Маша воспрянула духом, забежала вперёд показывать дорогу. Павел неторопливо идёт сзади, внимательно рассматривая просторный тоннель. Потолок и стены до половины затянуты проволочной сеткой, пол чистый, воздух сухой, свежий. Значит вентиляция работает исправно. Подземелье не выглядит заброшенным. Взгляд останавливается на фигурке в большом, не по размеру, комбинезоне. Девушка старательно семенит впереди, поминутно спотыкаясь на шпалах. Она не столько следит за дорогой, сколько за тем, что бы обязательно быть впереди шагов на пять. Голову задирает повыше, усиленно крутит попкой, демонстрируя полную независимость, но в душе отчаянно трусит. Павел улыбнулся, отвёл взгляд. Что-то не так в этой истории, как-то всё чересчур просто и складно. Он готов поверить, что первокурсница действительно может пересечь океан, проникнуть через военную блокаду и забраться в подземелье, чтобы повидаться с дедушкой. Кто знает, что за родители у этой девицы? Но чтобы вот так точно совпала по времени их встреча – в это верится с трудом. Хотя, чем чёрт не шутит, когда Бог спит?
Через несколько минут вдали показались массивные железные ворота. Сквозь облупившуюся серую краску проступают ржавые пятна, видна полустёртая надпись, предупреждающая всех, что подходить близко нельзя, это военный объект. Маша уверенно подходит к металлическому шкафчику сбоку от ворот. Поворот ключа, дверца распахивается, маленькие пальчики шустро пробегают по кнопкам набора цифрового кода. Квадратное окошко загорается красными буквами: «доступ закрыт». Маша повторяет операция, опять тот же результат. Девушка растерянно поворачивается к Павлу.
- Я ничего не понимаю, - пожимает она плечами, - это всегда работало.
- Зато я понимаю. Пока ты гуляла, сменили код доступа. Твой дедушка не мог так пошутить?
- Нет, у него с чувством юмора проблемы. Учёный.
- А запасной вход есть?
- Вроде нет. Не знаю я, - пожала плечиками девушка.
Павел поднял забрало, вздохнул.
- Ну, Машка, плохи наши дела. Придётся возвращаться обратно, искать другой вход. Или сидеть здесь, ждать неизвестно сколько, пока кто нибудь ворота откроет.
- Ой, ой, ой… - тоненько запричитала девушка, - обратно нельзя, там эти… глумы людоеды и ещё чудища, и всякое такое … А нельзя сломать ворота?
- Нельзя, - покачал головой Павел, - железо очень толстое.
Маша сжалась в комочек под уступом стены, опустила рыжую голову.
- Неужели ничего нельзя придумать? – прошептала она.
- Да что тут думать-то? – удивился Павел. – Идём обратно, я в том коридоре видел проломы в стенах. Отыщем другой проход.
- Нет!!! – взвизгнула девушка, - только не туда! Мне … мне дедушка рассказывал, что тут неподалёку есть вход в параллельный тоннель. Его рыли вместе с этим как запасной, но никогда не пользовались. Двери замуровали или заварили, не помню.
- Вот как? – удивлённо произнёс Павел. Брови поползли наверх, глаза округлились - девица не перестаёт удивлять! - Откуда ты всё знаешь?
- Я ж говорю, дедушка рассказывал. И я … это … ну, была там.
- Ну, была и что? А почему сразу не сказала? Маша, ты что-то скрываешь от меня, - нахмурившись, произнёс Павел. - А ну, колись!
- Ой-ой, там так страшно, что невозможно сказать! Я боюсь туда идти, - заплакала девушка, - там такое …такое …
- Кончай хныкать, рассказывай! – повысил голос Павел.
Властный мужской голос подействовал отрезвляюще. Девушка вытерла слёзы, прерывисто вздохнула.
- Там кладбище. Люди живут здесь очень давно. Часто умирали от болезней. Бактерии тоже подвержены мутациям, даже больше, чём люди или животные. Вон, у нас с обыкновенным гриппом справиться не могут, каждый год новый вирус появляется. А здесь тем более. Самая обычная корь или свинка превращались в смертельное заболевание, от воспаления лёгких умирали за неделю – лёгкие начинали гнить, кусками выплёвывали с кашлем. Выживали только самые сильные и приспособленные. Резервным тоннелем никто не пользовался и его решили приспособить под кладбище. Надо же где-то умерших хоронить! Но тоннель узкий, за годы кладбище вытянулось в длину на несколько километров. Мертвецов возили на тележке с электроприводом. Называется как-то странно: тресина или резина, не знаю…
- Может, дрезина?
- Да-да, правильно, дрезина!
- Ну, так и что? – пожал плечами Павел. - Эко диво – кладбище! Неприятно – да. Но бояться?
- Вы ещё не всё знаете, Павел Андреевич. Когда возить стало очень далеко, кладбище забросили. Решили, что проще сжигать. Потом народу осталось совсем мало и про кладбище вовсе забыли. Так вот, появился тут один чудак. Тоже учёный из России. Он дома какие-то опыты проводил запрещённые, на людях. К нему в лабораторию приводили бомжей или одиноких психов с дурдома и он что-то такое делал, что люди теряли разум, кидались на всех. В общем, никто точно не знал, что произошло. Его арестовали, сначала посадили в психушку, но потом выпустили, завели уголовное дело. Пока шло разбирательство, он собрал денег и удрал сюда, на Мёртвый Континент. Какие-то знакомые помогли, что ли. Он стал проводить свои опыты здесь. Подопытным материалом были туземцы. А потом он начал экспериментировать с трупами!
Последние слова Маша произнесла шёпотом, округлив глаза и вытянув шею.
- Ну-у, Машка, – разочарованно протянул Павел. - Сказки про оживших мертвецов сейчас начнёшь рассказывать, да?
- Вы ручкой не машите, Павел Андреевич, - укоризненно покачала рыжей копной волос девушка. - Помните школьный опыт, когда лягушачья лапка дёргается от электрического разряда?
- Помню. Ну и что?
- А то, что создание электродвигателей, без которых сейчас ни шагу, тоже начиналось с простенького опыта. Ну, одинаково заряжённые полюса магнитов отталкиваются, а противоположные притягиваются. В исследования этой области физики вложены огромные средства, ей занимались лучшие умы. А вот работы по изучению взаимодействия электромагнитного поля с живой и мёртвой материей были прекращены в самом начале. Почему, никто не знает, но легенда о Франкенштейне появилась не на пустом месте.
- На свете существует много легенд.
- И всё они основаны на реальных фактах, - убеждённо сказала девушка.
- Ладно, не буду спорить с учёным биологом, но в сказки про оживших мертвецов я не верю. Где вход на кладбище?
- Не знаю, - пожала плечами Маша. - Я была с другой стороны. Не прошло и пяти минут, как убежала оттуда без памяти.
- Иди за мной и не отставай, - велел Павел. - Попробую сам отыскать.
Медленно идут обратно. В тишине подземелья гулко стучат железные сапоги Павла, тихонько пристукивают башмачки девушки. Навстречу ползут рыжие от ржавчины рельсы, в густой темноте жалобно светятся редкие фонари на потолке. Яркий прожектор вырывает из мрака обрывки проводов, глубокие трещины в бетонной стене, какие-то царапины и выбоины, словно кто-то бился головой и бешено царапался, пытаясь выбраться наружу. Идти пришлось долго, уже давно миновали пролом в противоположной стене, за которым скрывается коридор с глумами и зал электрических скатов. Павел попытался просканировать стену гамма зрением, но ничего не вышло – толстый железобетон почти непроницаем для рентгеновских лучей. Когда девушка стала всё чаще спотыкаться, Павел решил было остановиться, но тут взгляд зацепился за едва видимый прямоугольный контур на стене. Словно кто-то провёл влажной кисточкой, вода высохла, но след остался. И штукатурка в этом месте подозрительно целая. Недолго думая Павел ударил железным кулаком. В ответ стена гулко отозвалась коротким глухим звоном, куски цемента посыпались на пол. Двери оказались не заваренными вместе с рамой, как опасался Павел, а всего лишь заперты на внутренний замок. От выстрела в упор в середине образовалась круглая дыра размером с тарелку. Один сильный рывок и створки распахиваются. В глаза неожиданно плеснуло ярким дневным светом – прямо напротив двери горит лампа, вправо и влево убегают провода, через равные промежутки светятся фонари. Павел хмыкнул, покрутил головой – уж что-что, но освещение тут исправно. Тоннель достаточно широк, чтобы в нём свободно разъехались два грузовика, до потолка не менее двух метров. Взгляд невольно останавливается на знакомой сетке изолирующего экрана. Павел разочарованно вздыхает.
- Ну-с, профессор, нам налево? – оборачивается он к девушке.
Несчастная студентка ещё больше сгорбилась, уменьшилась и теперь комбинезон, и без того большой, вовсе повис, как на вешалке. Лицо некрасиво перекосилось, тело сотрясает крупная дрожь. Как-то странно дёрнула головой, не то соглашаясь, не то отказываясь.
- Ты идти-то сама можешь? – участливо спросил Павел.
- И-и… - невнятно пискнула девушка.
- Понятно. Частичный паралич двигательной активности с полной остановкой мозговой деятельности, - со вздохом констатировал Павел. - Ладно, оставайся здесь, я потом вернусь за тобой.
Студента биофака подпрыгнула, словно спящая кошка, разбуженная внезапным собачьим лаем, в панике вцепилась дрожащими пальцами в левую руку Павла, отчаянно затрясла головой.
- Договорились, идёшь за мной. Да?
- Да!!!
Прямой, как лезвие меча, тоннель убегает вдаль, расположенные через равные промежутки светильники сливаются в одну линию и пропадают. Павел убавляет яркость прожектора, чтобы понапрасну не расходовать энергию. Под ногами негромко хрустит гравий, звук отражается, убегает на потолок и оттуда уносится дальше и возвращается притихший, словно увидел впереди что-то нехорошее. Павел уже собрался было остроумно пошутить над выдуманными страхами девушки, но тут глазам предстало такое зрелище, что невольно прикусил язык. В слабом свете пыльных фонарей показались грубо сделанные из обрезков водопроводных труб кресты, осыпавшиеся могильные холмики. Когда подошли ближе, подземное кладбище открылось во всей красе: старые могилы рядами выстроились вдоль тоннеля. Их так много, что пройти можно только по узкой дорожке посередине, там, где проложены рельсы.
- Я …я … говорила, а вы не верили, - раздался за спиной дрожащий голосок Маши. - Видите, сколько их?
- Машенька, это всего лишь старое кладбище, - ответил вполголоса Павел. - Да, тут неприятно находится, но ничего страшного. Потерпи немного.
Когда первые могилы остались далеко позади, он почувствовал, как девушка толкает в спину.
- Ну что такое?
- Мне страшно сзади. Кажется, что могилы раскрываются и мертвецы идут за мной. Я всё время оглядываюсь, спотыкаюсь. Пустите меня вперёд.
- Да ради Бога!
Через несколько минут впереди показался идущий навстречу человек. Девушка с писком шарахнулась за спину и замерла там, словно гипсовая статуэтка. Павел тоже остановился, но не от страха. Когда неизвестный подошёл ближе, он удивлённо прошептал:
- Машка, неужели правда? Быть такого не может!
Приближающийся субъект действительно похож на живого мертвеца. Старинная пиджачная пара висит лохмотьями, вместо головы череп без нижней челюсти, шляпа с обгрызенными полями лихо сдвинута на затылок. Костяные ступни сухо постукивают по бетонным шпалам, в правой руке трость. Скелет приблизился. Глазные впадины тускло блеснули, словно внутри пыльное стекло, раздался дребезжащий старческий голос:
- Приветствую, господа! Могилы для вас готовы, извольте взглянуть.
Павел несколько секунд рассматривает удивительного незнакомца, словно диковинное насекомое, наклоняя голову то вправо, то влево. Откуда-то из середины груди снова звучит голос, предлагающий посмотреть на могилы. Девушка издаёт слабый стон, слышен звук падающего тела.
- Ах, вот оно что! А я думаю, ну как оно говорит без лёгких, нижней челюсти и языка. Смотри, Машка, как сделано, - радостно говорит Павел, обернувшись. Девушка лежит на шпалах, словно тряпичная кукла, не подавая признаков жизни. – Ну вот, обмороки начинаются. Только этого и не хватало, - с досадой произносит он.
Ходячий скелет в третий раз предлагает ознакомиться с могилками. Павел раздражённо хватает за грудки, энергично встряхивает. Кости осыпаются, словно высохшие иголки с ели, в руках остаётся только клок старой материи. На полу, в куче пластика и тряпок, блестит металлом телескопическая трубка искусственного позвоночника. На конце два треснутых стеклянных глаза, в середине старый динамик, соединённый проводами с пластмассовой коробочкой. Торчат ржавые спицы креплений, в тазобедренной кости спрятан двигательный механизм. Рядом валяется сломанный черенок от лопаты, который Павел сначала принял за трость.
- Ну, юмористы, блин! – смеётся он. - Эй, Машка, поднимайся, хватит в пыли валятся.
Поворачивается к девушке, осторожно тормошит. Студентка с трудом открывает глаза, маленькие пальцы судорожно вцепляются в железные плечи Павла.
- Что, что!? Вы расправились с ним?
Павел молча показывает большим пальцем за спину. Девушка изумлённо смотрит на кучку костей, взгляд останавливается на металлических деталях. Вопросительно поднимает глаза.
- Это кукла, - кивает Павел, - просто кукла. Учёные тоже шутят, правда?
Маша поднимается с пола, неверяще смотрит на остатки механической куклы с электроприводом.
- А мне рассказывали, что здесь настоящие живые мертвецы есть. Я сама их видела, правда!
- Ну да, таких как этот, - согласился Павел. – Ну что, идём дальше?
Оплывшие могильные холмики, покосившиеся кресты или прямоугольные куски бетона с полустёртыми надписями плывут навстречу, словно вехи судьбы. Сколько же народу здесь было, невольно думал Павел, тысячи, а может и больше. Каково им было тут, глубоко под землёй, без надежды когда-то увидеть солнце и небо? Поневоле начнёшь ненавидеть весь мир и желать ему гибели. Он взглянул на девушку, что опять бежит впереди. Интересно будет посмотреть на её дедушку. Шаги гулко звучат в тишине, отражаются эхом от бетонных стен. Внимание Павла невольно привлекают провода экрана, что густой сетью переплели стены и потолок. Кажется, что от них исходит некое излучение, которое действует на человека. Почему-то появилось чувство неуверенности, страха, какое-то беспокойство овладело, словно вот-вот должно произойти что-то страшное и непонятное.
- Маш, ты как себя чувствуешь? – спросил он.
- Плохо, - отозвалась девушка. - Будто давит что-то, голова тяжёлая, усталость во всём теле. Хочется лечь прямо на землю.
- У меня тоже самое. Ты не знаешь, что за провода на потолке?
- Какой-то экран или излучатель особого вида энергии, не знаю, - слабым голосом отозвалась Маша. - Мне дедушка рассказывал, что людям здесь долго находиться нельзя, вредно.
- Потому и кладбище сделали, верно?
- Может быть. Пойдём быстрее, а? Только держи меня за руку, - попросила девушка.
Павел сначала взял под руку, потом обхватил за талию. Когда почувствовал, что девушка падает без сил, взял на руки. Маша благодарно посмотрела в глаза, попыталась обхватить за шею, но сил не было. Сжалась калачиком, закрыла глаза.
Стали попадаться разрытые могилы. Вначале одна, две и Павел подумал, что это работа оголодавших глумов, но когда разорённые захоронения стали попадаться всё чаще, он насторожился. Грабить мёртвых – это по-нашему, по-людски. Есть просто жулики, а есть гробокопатели в законе – археологи. Мол, не для себя, для исторической правды. Но здесь-то кому понадобилось? Вдобавок, видно, что могилы не грабили, а именно разоряли: останки разбросаны, черепа раздроблены на маленькие кусочки, кресты изуродованы. Создаётся впечатление, что некто мстил таким способом умершим. Далеко впереди показалась чья-то фигура. По очертаниям вроде человек, но что-то в облике было такое, что Павел насторожился.
- Маш, хватит спать. Просыпайся!
Ответа не последовало. Девушка окончательно скисла и то ли спала крепко, то ли была в обмороке. Павел положил её на плечо, так чтобы в случае чего руки были не заняты. Забрало опускается, закрывая лицо, по панели пробегают быстрые буквы, сообщающие, что всё системы в порядке и боеприпасов хватает. Появляются и исчезают красные кружки с крестиком посредине – прицелы. Ещё несколько шагов и Павел останавливается. Навстречу медленно идут странные человекоподобные существа. Большие и маленькие, горбатые, скособоченные и прямые, длинные, как оглобли. Первым двигается гориллообразное, тёмное и волосатое чудовище с безобразно большой головой. Ноги толстые, короткие, кривые. Руки, напротив, очень длинные, несуразно тонкие по сравнению с квадратным туловищем. Неприятно поразила голова: макушка вытянута вверх этаким клином, до половины заросшим клочьями седых волос. Дальше – голая кость. Уродов общим числом около двух десятков, как показалось Павлу. Но возможно, он ошибся, потому что у некоторых он насчитал по две головы и три руки. Но ведь этого не может быть? Существа остановились шагах в пяти, рассматривая крупного, сильного мужчину с маленькой женщиной на плече. Молчание длилось около минуты. Павел увидел, как из-за могил повылазили совсем уж отвратительные создания: крупная треугольная голова, переходящая в толстое, длинное туловище с короткими лапами. Пятипалые конечности оканчиваются крепкими когтями. Получается существо вроде крокодила, только без хвоста и лап не четыре, а шесть. И цвет у чудищ какой-то темно коричневый, переходящий в чёрный. Такими изображают зловредных микробов в рекламе дезинфицирующих средств. Павел скосил взгляд на девушку, что спит на его плече. Теперь понятно, чего так боялась. Он убавил мощность прожектора, изменил фокусировку луча. Свет льётся ровно, по всей ширине тоннеля. Так лучше видно всех.
- Ну, мальчики и девочки, все собрались? Можно начинать? – громко произнёс Павел, не обращаясь ни к кому.
- Это ты о чём? – хрипло проревел гориллообразный.
Павел так удивился, что вздрогнул и отступил на шаг. Всмотрелся, взгляд остановился на безобразной пасти гориллы. С уголка серых губ сорвалась длинная капля мутной слюны, ляпнулась в пыль. Гориллообразный облизнулся длинным чёрным языком, громко причмокнул.
- Это я о том, что нам надо пройти. Вы не против?
- Люди здесь не ходят, - скрежещущим голосом сообщил горбатый карлик с двумя головами.
- И правильно, нечего им тут делать, - согласился Павел. - Но у меня особый случай, надо срочно попасть в бункер, а дорога туда только здесь. Ваших сокровищ я не трону, пройду аккуратно, никого не задену. Договорились?
- Нет! - взревело гориллообразное чудище и сделало шаг навстречу.
- Постой, убить успеем, - удержал его рукой карлик. - Мы тебя не знаем. Кто ты и что здесь надо?
- Меня зовут Павел. Кто я и чем занимаюсь, для вас значения не имеет. Я должен попасть в бункер.
- Что тебе надо там? - упрямо повторил карлик.
Павел вздохнул, окинул взглядом собравшихся существ. Притихли, смотрят внимательно, словно для них это жизненно важно.
- Я хочу поубивать там всех и взорвать бункер. Это уважительная причина?
По толпе существ пробежал шорох, шевеление.
- Вот как?- с интересом произнёс карлик. - Ну-ну ... А за что ты так не любишь обитателей бункера?
- Они убили моего друга. Я обещал отомстить. Трое уже мертвы, остальные спрятались за железными воротами. Мне пришлось выбить кусок стены и войти в ваш тоннель. Я знаю, вы убиваете чужаков, но у меня нет другого выхода. Вернее, входа в бункер.
- В конце тоннеля тоже железные ворота. Как ты собираешься их открыть?
- Она откроет, - кивнул Павел на девушку.
- Хорошо, - наклонил голову карлик. Вторая осталась неподвижной. Павел посмотрел внимательней и понял, что это не голова, а какой-то отросток, заросший волосами и оттого похожий на голову.
- Недавно был сильный взрыв в дальних пещерах. Твоя работа? - спросил карлик после минутного молчания.
- Да. Если это каким-то образом вам повредило, мне жаль. Но взорвать пусковую шахту было необходимо.
- Нет, нам не повредило, - ответил карлик. Лицо странно искривилось, обнажились редкие, кривые зубы, рот растянулся до оттопыренных ушей. Это он так улыбается, решил Павел. Гориллообразный, внимательно слушавший разговор, тоже как-то обмяк. Опустился на задницу, оценивающе посмотрел на Павла. Карлик оглянулся на остальных, словно спрашивая у них согласия, громко произнёс:
- Хорошо, мы пропустим тебя. Можешь идти.
- Благодарю, - наклонил голову Павел. - А теперь я спрошу. Можно?
- Да.
- Кто вы и почему согласились помочь?
- А ты не догадываешься? Посмотри на нас внимательно, - предложил карлик.
- Вы не такие, как люди, - осторожно произнёс Павел, - но мыслите по-человечески. Не мне давать определение вашей сущности.
- Ты прав, - мрачно ответил карлик. - Мы действительно только мыслим по-человечески, но не люди. Мы - результат неудачного эксперимента тех, кто сейчас прячется в бункере. На нас ставили опыты, а потом выбрасывали в тоннель, которым никто не пользовался. Не в этот, в другой. Сюда мы пробрались потом. Думали, сумеем отсюда попасть в бункер, чтобы отомстить. Один раз чуть было не получилось. С той поры люди закрыли ворота в тоннель, замуровали запасные выходы. Кстати, повтори, как ты попал сюда?
- Недалеко отсюда были замазанные цементом двери в стене. Я их выбил.
- Отлично! Скоро выйдем на прогулку, братья!
Толпа монстров ответила радостным гулом и шипением.
- Ты оказал нам неоценимую услугу, Павел, - повернулся к нему карлик. – Моё имя сэр Арчибальд. Из всех нас разговаривать по-людски могу только я и вот он, Силач, - указал карлик рукой на гориллообразного. - Остальные лишены такой возможности, так как у них иначе устроена гортань. Но они были людьми и умеют мыслить. Передают информацию звуками, жестами или мысленно.
- Так вы телепаты? Я слышал о таком, но не верил, - признался Павел.
- Ты тоже можешь стать телепатом. К телепатии способны все люди, но пока вы обладаете речью, эта способность дремлет, она как бы хранится про запас. Те из нас, кто лишились возможности говорить, довели эту способность до совершенства.
- И ты тоже телепат?
- Нет, но я слышу мысли других. Вот ты, например, думал, что сильнее нас и если мы откажемся пропустить тебя, то собирался убить нас. Так?
- Ну, ты же понимаешь, что ваш отказ загонял меня в угол, - чуть смущённо ответил Павел.
- Оглянись, - велел карлик.
Павел оборачивается. В сантиметре от головы в неподвижном воздухе застыл целый лес шипов, клешнёй, когтей и клыков. С потолка на длинных лапах свисает множество паукообразных монстров, крупные тела покрыты костяными пластинами, толстой шкурой с шипами или просто очень густой, жёсткой шерстью. Конечно, убить его сразу они бы не смогли, но вот девушку разорвали бы в клочья за мгновение. Да и ему пришлось бы несладко в рукопашной схватке с таким количеством чудовищ. Карлик с пышным именем сэр Арчибальд сделал небрежный жест рукой, монстры растворились в темноте.
- Ладно, не сердись. Ведь всё закончилось хорошо, - сказал Павел. Чтобы перевести разговор на другую тему, спросил: - А почему могилы разрыты?
- Месть, - буркнул карлик. - В них похоронены те, кто сделал нас такими. Их останки не будут покоиться в земле.
- Ага, ну, это ваши дела, меня не касается. Так я могу идти?
- Валяй, - разрешил карлик. - И поторопись, твоя спутница совсем сомлела. Излучение в тоннеле плохо действует на людей.
Павел быстро идёт вперёд, стараясь не глядеть на совсем уж чудовищных тварей, что время от времени высовываются из чёрных дыр в стене или прямо из разрытых могил. « Ладно, Машка спит, - подумал он, - вот веселуха будет, если проснётся»! Почему–то вспомнились слова карлика об излучении в тоннеле. Что это такое, отчего происходит и с какой целью вообще чего-то там излучать? То, что кабельная сеть отражает внешнее излучение, понятно, но она, оказывается, тоже выполняет роль антенны. Павел вспомнил, как много лет назад некоторые учёные озаботились проблемой передачи энергии на дальние расстояния без проводов. Разговоров было много, но научиться преобразовывать электромагнитное излучение в электрическую энергию так и не сумели. Дело не пошло дальше немногочисленных неубедительных опытов. Странно, но здешние монстры прекрасно чувствуют себя под кабельной сеткой. Жаль, забыл спросить, чем они тут питаются. Всё здоровенные, неужели такие морды наели на крысах и пауках?
Потолок становится выше, потом резко уходит вверх и пропадает в темноте. Над головой застрекотало, послышались щелчки, перестукивание коготков. Павел поднимает глаза. Несколько существ, словно огромные пауки прыгуны, стремительно промелькнули в воздухе и исчезли в вышине. Ещё несколько минут быстрой ходьбы и вдалеке показалась железная лестница, ведущая с широким дверям. Одна створка больше другой, на ней громадное красное колесо. Павел подёргал рукоять, но круг и не подумало повернуться. Он осторожно положил девушку на широкую железную ступеньку. Посмотрел на собравшихся вокруг монстров, мотнул головой – уматывайте, мол, девицу напугаете. Карлик понимающе кивнул, что-то прошамкал на непонятном языке и толпа мутантов растворилась в темноте. Павел склонился над девушкой, пальцы легко коснулись щеки.
- Маш, - позвал он, - просыпайся, приехали.
Никакой реакции. Покопался в аптечке, в ладони появляется маленький флакон. Раздаётся короткое шипение, струя едко пахнущей жидкости попадает на палец. Павел машет ладонью перёд лицом девушки, та морщится, неожиданно громко чихает и открывает глаза.
- Фу, гадость какая! - возмущённо бормочет спросонья Маша. - Убери сейчас же!
Отчаянно трясёт головой, маленькие ладошки стремительно мелькают перед лицом.
- Хорошо, хорошо, убрал, - говорит Павел, старательно вытирая ладонь за спиной о землю. – Ты давай, разбирайся с дверями.
Девушка с трудом, опираясь на руку Павла и перила, поднимается. Некоторое время смотрит на двери, потом взгляд перемещается в сторону. Маша подходит к стене, мгновение раздумывает, потом нажимает ладошкой неприметный кирпич. К удивлению Павла, он тотчас выскакивает, Павел едва успевает поймать. Раздаётся громкий щелчок, красное колесо рукояти вздрагивает.
- Спасибо, а теперь крути, - сонным голосом произносит Маша и показывает пальчиком на руль.
На этот раз колесо словно само крутится, только подталкивай. Железная дверь бесшумно отворяется до половины. Павел тянет рукоять на себя, из чёрного проёма веет слабый ветерок, пахнущий железом, пылью и сгоревшим пластиком. Спохватившись, включает прожектор, яркий луч торопливо бежит по тёмным углам просторного помещения. Внутри никого, только мусор, пыль и пустые полки.
- Что здесь было? – спросил Павел, входя внутрь.
- Какой-то склад, а-ах, - зевая, ответила Маша.
Включает фонарик, идёт вперёд. Павел оглядывается: из-за кучи земли возле разрытой могилы поднимается волосатая рука, пальцы сжаты в кулак, большой торчит вверх. Затем высовывается голова карлика, смешно трясётся. Павел машет рукой, показывает на дверь – ваша, мол, закрывать не буду и поспешил за девушкой. На второй двери замок без затей, простая защёлка. Павел осторожно приоткрыл на два пальца, посмотрел – вроде никого. Быстро перебежали за груду ящиков. Девушка присела на песок, незаметно задремала. Павел решил не беспокоить. Забрался повыше, чтобы всё рассмотреть.
Бункер огромен, почти в половину футбольного поля. Покатый потолок поддерживают железобетонные дуги, сходящиеся в одну точку в середине купола. Пространство заполнено многочисленными контейнерами, железными ящиками в несколько рядов. Тут и там разбросаны детали механизмов, стоят покосившиеся мачты, стрелы подъёмных кранов и горы разнообразного хлама. По периметру крыши горят прожектора, заливая неярким светом огромный бункер. Не везде освещение исправно. Резкие, угловатые тени чёрными сколами лежат на бетонном покрытии. Напротив, под стеной, расположились жилые и лабораторные модули. Там темно, тихо и ни одного огонька не видать в круглых окнах. Но самон главное – в бункере нет ракет! В центре пустая поворотная площадка для железнодорожной платформы или вагона. Злой и вконец расстроенный, Павел не скрываясь подходит к поворотной площадке. Хорошо заметный радиоактивный след ведёт к воротам напротив, второй, слабее, ведёт назад. Этот след от платформы с первой ракетой, что удалось уничтожить. Две оставшихся уже на пути к пусковым шахтам. Или уже там.
- Нет, ну зашибись. Просто полный пипец! Столько дряпаться по этим сраным подземельям, сто раз чуть не убился и на тебе, шиш без масла вместо ракет! – громко произнёс Павел. - Ну, и чего теперь?
- Дедушку надо разыскать, - неожиданно пропищал знакомый голос снизу и сбоку.
Павел обернулся, ласково посмотрел на девушку сверху вниз.
- Это само собой, Машенька, дедуган твой отыщется. Ты, кстати, уже можешь начинать поиски. Но я-то здесь по другой причине!
- Разыщем дедушку, он поможет, - упрямо повторила Маша.
- Ну, идём, - согласился Павел.
Шаги гулко звучат под высокими каменными сводами бункера, старый бетон хрустит под железными каблуками. Павел полностью погружён в думы, пальцы бессознательно сжимают осколок бетонной плиты. Засохшая смесь цемента и глины с треском крошится на мелкие кусочки, словно сахарный кубик. Девушка опасливо отодвигается, со страхом и восторгом смотрит на человека в броне. Павел задевает ногой вывернутый бордюрный блок, спотыкается. Со злости так поддаёт носком сапога, что блок разламывается на две части, половинки тяжело гупаются на пол. Павел идёт дальше, а девушка поражённо качает головой, глаза округляются.
- Ну, где может быть дедушка? – хмуро спрашивает он, останавливаясь возле первого модуля.
- Не знаю, - пискнула Маша.
- Понятно, - вздохнул Павел.
Без замаха тычет кулаком в дверь. Пластиковый прямоугольник вылетает вместе с железной рамой и с ужасным шумом падает на пол. В комнатке поднимается облако пыли. Видно, что здесь давно никто не живёт. Таким «макаром» Павел проверяет всё помещения на первом этаже. Маша идёт за ним, зажимает уши ладошками, изредка трясёт рыжей гривой волос, стряхивая пыль. Когда первая линия модульных блоков кончилась и Павел собрался было учинить расправу со второй, девушка робко спросила:
- Может, посмотрим там? – и показала пальцем на дверь в стене.
Павел равнодушно жмёт плечами, шагает в указанном направлении. Едва он поднимает руку, как вперёд выскакивает девушка и, размахивая перед лицом руками, кричит:
- Не надо стучать, я знаю, как открыть!
Поворачивается, маленькие пальчики быстро бегут по кнопкам на пульте. Павел терпеливо ждёт. Несколько секунд ничего не происходит, потом надрывно воет старый электромотор, створка медленно отъезжает. Маша входит внутрь, раздаётся громкое «ой»! Павел шагает следом, видит разбросанные по полу бумаги, следы борьбы и труп в углу. Пробитая голова лежит в луже засохшей крови. Девушка обессилено садится на пол, слышен плачь. Павел оглядывается. Стены пробиты, из оконной рамы торчат осколки стёкла, вещи, приборы разбиты, перевёрнуты. Комнату буквально изрешетили пулями.
- Похоже, что дед не захотел открывать дверь и тогда его жилище расстреляли, - задумчиво произнёс Павел. – Ой, извини, Маша, я сочувствую твоему горю.
Девушка ничего не ответила, только махнула рукой и отвернулась. Павел смущённо развёл руками. Взгляд случайно упал на вывернутую при падении руку убитого. Пальцы сжимают клок бумаги. Павел взглянул на плачущую девушку, осторожно потянул бумажку за уголок. Это оказался носовой платок. Он развернулся, Павел увидел неровные строчки, написанные второпях плохой ручкой. Расстелил платок на столе, пригладил концы. Буквы плохо видно, но прочесть можно. В записке дед Маши сообщал, что сумасшедшие физики погрузили ракеты на платформу и повезли на северо-восток, к стартовой шахте – номер неразборчивый – мотодрезина спрятана в ангаре шестнадцать. Далее дед предлагает Маше догнать психов и помешать старту ракет. В конце идут цифры и буквы – коды для открывания ворот в бункере и на стартовой площадке. Павел не поверил такой удаче. Он ещё раз прочитал записку, посмотрел на убитого. Судя по прыгающим буквам, отсутствию некоторых окончаний и корявому почерку, дед писал второпях, под пулями. Чудо, что он успел дописать до конца.
Павел наклонился, жёсткая ладонь коснулась вздрагивающих рыжих волос.
- Перестань плакать, Маша. Твой дед успел сообщить самоё главное. Вот, посмотри, - тихо произнёс он.
Не переставая всхлипывать и вытирать слёзы, девушка посмотрела на записку.
- Он рассчитывал на меня, а я, как последняя дура, гулять пошла … Никогда себе этого не прощу!
Слёзы полились потоком, рыдания становятся ещё сильнее. Павел от бессилия машет руками.
- Маша, пожалуйста, перестань плакать, это уже не поможет. У нас нет времени! Скажи, где ангар шестнадцать?
- Там! – девушка неопределённо махнула рукой за спину.
- Где там? – терпеливо спросил ещё раз Павел.
- А вы что, хотите догнать их? – подняла заплаканные глаза девушка.
Павел вздохнул.
- Ну не кататься же, Машенька.
Девушка молча поднимается с колен, на ходу вытирает слёзы. Павел спешит следом. Они переходят на другую сторону поворотной платформы, останавливаются возле железнодорожного контейнера с номером шестнадцать. Павел сбивает замок, двери распахиваются. Внутри небольшая тележка на железных колёсах, два жёстких сиденья, сзади простенький бензиновый двигатель, похожи на лодочный мотор.
- Ты поворотной платформой управлять умеешь? – спросил Павел.
- Да.
- Разворачивай в нужную сторону, а я тачку на рельсы поставлю.
Тяжкая, словно смертный грех, стена железа неторопливо ползёт вверх. Пальцы сжимают рукоять газа, мотор нетерпеливо взревывает, расстреливая тишину очередями голубого дыма. Педаль тормоза давит ногу, словно говорит – отпускай, хватит давить! Павел отпускает педаль, дрезина плавно трогается с места. Тотчас рядом оказывается голубой комбинезон, писклявый от возмущения голос верещит прямо в ухо:
- Не смей оставлять меня здесь!
Павел до упора выжимает тормоз, отпускает рукоять газа.
- Машенька, тебе со мной нельзя. Останься здесь, тут безопасно.
- Ни за что! Мне страшно одной. И потом, мёртвый дедушка … Нет и не уговаривай меня. Я еду с тобой, - твёрдо заявила девушка.
- И чем ты мне поможешь? Только отвлекать будешь.
- Ворота открывать. Отдай записку!
Павел молча указал пальцем на нагрудный карман комбинезона – у тебя, мол.
- Вот видишь, уехал бы без меня и всё, попал! Я остаюсь, - произнесла Маша голосом прокурора.
На лице Павла появилось выражение фальшивого восторга, из-под полуопущенного забрала раздался тяжёлый вздох. Он пожал плечами, глаза поднялись к потолку – прости меня, Господи, ты же видишь, что я не хотел. Двигатель угрожающе затрещал, колёса крутнулись на месте и дрезина покатилась по рельсам. Павел взглянул на счётчик радиации – прибор показывает, что уровень достаточно высок, чтобы считать его естественным фоном. Значит, ракеты с « грязными» двигателями везли здесь. Надо торопиться. По самым приблизительным подсчётам, с момента выезда прошло больше суток. За это время можно уехать очень далеко и без спешки подготовить старт. Конечно, флот вряд ли пропустит момент пуска, но всё же шанс проскользнуть мимо радаров есть – никто не ждёт ракетно-ядерного удара. Если по случайности или обычной безалаберности пропустят ракету, то будет беда. Взрыв заряда мощностью в десятки мегатонн на небольшой высоте уничтожит всё живое в радиусе сотен километров. Первый подорвут на подлёте к кораблям, второй полетит дальше и шарахнет над сушей. Мало не покажется!
Колёса стучат по рельсам, мелькают осветительные лампы, стены несутся мимо серой полосой. Так всё тихо и спокойно, что Павел стал беспокоиться. А вдруг мину подложили? Сейчас как бахнет! Павла аж передёрнуло, как представил разлетающиеся в разные стороны обломки дрезины и мелкие окровавленные кусочки мяса – это всё, что останется от двух человек. «Да нет, какие на хрен мины! – с раздражением на самого себя подумал он. - Ну откуда тут противотанковые мины возьмутся? Да и не умеют яйцеголовые химики-физики с ними обращаться. Бред полный. Вот разве что разобрать рельсы или ещё как нагадить – это да, могут». Сбросил скорость, включил на полную мощность прожектор. Девушка заметила странные манипуляции, затеребила рукав:
- Мы разве не торопимся?
- Ещё как, - ответил Павел, - но на дороге могут остаться сюрпризы. Если слетим с катушек, набегаемся, так что надо осторожней.
Примерно через полтора километра дорога стала поворачивать. Павел ещё снизил скорость, погасил свет. Когда до окончания поворота осталось совсем мало, остановился. Показал Маше, как управлять дрезиной, приказал сидеть тихо, а сам отправился вперёд. Сразу за поворотом тоннель вытягивается в струну и тянется, сколько хватает глаз. Павел осторожно выглядывает, идёт вдоль стены. Прямо перёд ним шкаф распределительного щита. Он загораживает обзор, Павел делает шаг влево и тотчас металлический ящик буквально разлетается на куски. Сразу несколько десятков мелкокалиберных снарядов врезаются в шкаф, от взрывов трясётся земля, целый рой трассирующих пуль запоздало крошит бетон, рвёт на мелкие кусочки провода. Свет меркнет в облаке пыли, с потолка дождём сыпятся осколки бетона, стекла, падают куски арматуры.
Павел мгновенно падает на землю. Огонь не стихает несколько минут, в тоннеле буквально не остаётся ни одного целого квадратного сантиметра. Мусор и обломки засыпают землю толстым слоем, даже рельс не видно. Едва грохот стихает, Павел осторожно поднимает голову. Его засыпало полностью, почти похоронило в крошеве камней и песка. В инфракрасном свете хорошо видно, что в двухстах метрах отсюда четверо моров изготовились к стрельбе. Пулемётные стволы горят ярким оранжевым цветом, но запасные тёмные, холодные. Значит, боекомплект почти цел. Медленно, не спуская глаз с неподвижных моров, ползёт обратно. Роботы прекрасно видят его, но не стреляют. Понимают, что бесполезно. Только один зашевелился. Прямоугольная туша с тяжёлыми пулемётами на плечах до половины высунулась из-за укрытия, лазерные прицелы горят холодным вишнёвым светом.
Павел осторожно отводит левую руку, приподнимает кисть над рельсом. Перекрестье электронного прицела фиксируется точно на снарядном ящике второго, не использованного, пулемёта. Программа безопасности сразу зафиксировала луч, робот дёрнулся вниз, но поздно – раздаётся приглушённый хлопок выстрела, граната за доли секунды достигает цели. Ослепительная вспышка, грохот взрыва и обезглавленный робот валится на бетон. Уцелевший пулемёт бесцельно стреляет в потолок и глохнет – снаряды закончились. Ослепший, безоружный мор тяжело ворочается на полу. Взрывом снесло датчики, смонтированные на голове, нарушило управление и теперь это слепая, глухая и почти беспомощная полумашина-полузверь. Из рваных ран течет кровь, края металлокожи загибаются кверху, словно засохший сыр. Однако системный блок в груди не пострадал. Программа безопасности посылает сигнал бедствия. Оставшиеся двое роботов открывают ураганный огонь, а третий стремительно бросается к повреждённому собрату. Пули и снаряды снова крошат бетон над головой Павла, но ниже не достают. Значит, он находится в мёртвой зоне. Осторожно перемещается левее, ближе к рельсам. Улучив момент, когда интенсивность огня стихает, дважды стреляет. Первая граната разрывается на потолке, обрушивая вниз целый камнепад. Стрельба обрывается, через секунду возобновляется вновь, но в этот краткий миг Павел успевает поймать в прицел мора. Вторая граната взрывается точно в середине груди, робота буквально разрывает на куски. Клочья металла, ещё живой плоти, лапы взлетают к потолку и падают вниз. Сильно достаётся безголовому роботу. Ему разворотило правую часть груди, оторвало руку. Мёртвое тело валится на бетон, в луже крови шипят и дымятся металлические останки.
Уцелевшие роботы прекратили огонь, отступили за выступы в стене. Теперь они будут ждать появления человека и откроют огонь только наверняка. Павел отполз назад. Надо думать, что предпринять. Моры так просто не уйдут, они запрограммированы на сопротивление до последнего патрона. Правда, программа самосохранения не отключена, он понял это по действиям двух уничтоженных роботов. Павел задумался. Все приборы включены, любое изменение внешней среды фиксируется и вот датчики движения сообщили, что сверху, там, где граната разбила потолок, отмечено перемещение живой массы. Павел оставляет размышления на потом, разворачивается лицом к позиции моров. Роботы тоже почуяли неладное. Оба стоят спиной к стене, стволы подняты. Приборы показывают, что потолочные плиты вот-вот рухнут, линии предполагаемых разломов подсвечены красным. Внезапно один из роботов открывает ураганный огонь. Потолок рушится, по тоннелю разносится грохот, скрежет рвущейся арматуры. Из непроглядной, пыльной мути слышится странный, неприятный звук, похожий на хриплое кряканье гигантской утки. Тяжкий удар сотрясает землю, крик стихает. Пулемёты моров стреляют непрерывно, от грохота выстрелов тоннель наполняется гулом, словно по рельсам несётся товарный поезд на бешеной скорости. Павлу ничего не видно в облаке густой пыли, но и так понятно – на головы моров свалился кто-то большой, злой и очень здоровый. Теперь роботам явно не до него. Павел поднимается с пола, неторопливо стряхивает пыль. Подходит к дрезине и обнаруживает, что девушка исчезла.
- Ну, едрёна мать, только этого не хватало, - раздосадовано произносит он, оглядываясь вокруг. Поднимает забрало. - Куда делась-то?
- Тута я, - пищит где-то внизу.
- Что? А ну, вылазь! – топает ногой Павел.
Под мотором, у колеса, слышится возня, треск рвущейся материи. Дрезина вздрагивает, качается, слышится тоненькое «Ой» и за спинками сидений появляется испуганное личико девушки.
- Ты что, в раздаточной коробке сидела? – сердито спрашивает Павел.
- Нет, под колёсами, - пискнула Маша.
- Под колёсами … - передразнил Павел. - Как ты умудрилась поместиться там? Ладно, садись уже. Скоро ехать.
- А что там за шум? – испуганно спросила девушка. - Вы так стреляли, так стреляли!
- Я выстрелил трижды и каждый раз точно в цель, - снисходительно пояснил Павел. - В белый свет, как в копеечку пуляют бестолковые моры. На шум прибежало какое-то чудище, сейчас оставшиеся в живых моры с ним дерутся.
Шум в тоннеле не утихает. Когда Павел с девушкой подъехали ближе, непроницаемая завеса цементной пыли немного спала. Сквозь серую муть видно, что последний живой мор врукопашную бьётся с точно таким же чудищем, что встретилось Павлу возле стойбища подземных аборигенов. Это здоровенный крэйг. Громадная бычья туша оканчивается огромной пастью с множеством клыков, явно предназначенных для проделывания проходов в скальных породах. С боков торчат клешни размером с манипуляторы электропогрузчика, правая клешня вдвое больше левой. Подземный рак уже убил одного мора, теперь хочет расправиться с оставшимся. Но крэйгу тоже досталось по полной программе – тело исполосовано пулями, панцирь разорван снарядами, из дыр течет густая жижа, похожая на кабачковую икру. От запаха сероводорода невозможно дышать, воздух желтеет на глазах от повышающейся концентрации серы. Павел оглянулся на девушку. У неё выпучены глаза, ладони прижаты ко рту, кадык судорожно дёргается вверх-вниз. Павел поспешно сдаёт назад, глупо машет руками, пытаясь разогнать тяжёлый запах. Маша сердито трясёт головой, отчего рыжие волосы разлетаются веером. Достаёт откуда-то из глубин голубого комбинезона большой платок, зажимает нос и рот. Зыркает глазами – вперёд, мол, засиделись! Павел шутливо прикладывает два пальца ко лбу – слушаюсь.
Битва на рельсах продолжается. Избитый, с оторванной лапой, мор остервенело лупит крэйга, рвёт когтями пробитый панцирь. Серное чудище в ответ пытается ухватить клешнями за туловище или хотя бы отпилить ноги. Пока ничего не получается и клешни напрасно секут воздух, цепляются за рельсы. Последнее обстоятельство не на шутку взволновало Павла – дурной рак испортит дорогу и как тогда ехать дальше? Наконец мору удаётся выломать правую, большую клешню. Крэйг ревёт, словно сбесившийся паровоз, неуклюже пятится, пытаясь задом проломить бетонную стену. И ему это удаётся! После минутной возни камень не выдерживает, по всё длине плиты, от пола до потолка, разбегаются трещины. Железобетон хрустит, слышны хлопки лопающейся арматуры. Трещины расширяются, образуя один растущий пролом, громадный кусок бетона с грохотом валится в провал. В образовавшуюся дыру задом вползает раненый крэйг, уцелевшая клешня угрожающе растопырена, клыки злобно щёлкают и секут воздух, но даже издалека видно, что половины зубов уже нет. Когда чудище окончательно исчезает в тёмном провале, мор отступает. Он изранен, металлокожа висит клочьями, кровь заливает туловище, потоком стекает на землю. Понятно, что долго мор не протянет. Павел трогает дрезину, колёса тихо перестукивают по стыкам. Место сражения моров с крэйгом медленно приближается. Пыль осела, трупный запах крэйга почти улетучился.
Весь тоннель, от пола до потолка, забрызган кровью моров и коричневой жижей из внутренностей крэйга. Разорванные в клочья останки убитых моров валяются на полу, бетон и земля залиты кровью и серой. Стены, пол и потолок в этом месте словно содраны с мясом, повсюду торчат обрывки проводов, скрученная арматура, порванные кабеля свисают, словно лианы в тропическом лесу. Умирающий мор с трудом переползает рельсы, скатывается с насыпи в неглубокую яму. Выбраться сил уже нет, он так и остаётся на дне. Дрезина осторожно пробирается по рельсам, которые едва различимы в крошеве камней, земли и крови. Когда страшное – с точки зрения Маши – место остаётся далеко позади, она спрашивает, глядя снизу в глаза:
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ