Мертвец в подарок

ГЛАВА 8

После того, как Егор получил согласие, он покинул мою комнату. Пожалуй, довольно нехотя, словно сделал огромное одолжение. Многое в его поведении так и осталось для меня загадкой, особенно то, как резко могла меняться его линия поведения: от агрессивно-собственнического до терпеливо-компромиссного. Хотя одно я заметила точно: стоило мне дойти до точки кипения, как любое давление со стороны мужчины исчезало, а сам он готов был идти на мировую.

Таким вот странным образом мы и договорились, что Егор вернется за мной через полчаса, дабы выступить в роли ответственного провожатого к позднему обеду. После ночного ужаса проспала я всласть и завтрак, и обед, который можно было смело причислить уже к раннему ужину. Поэтому совсем не удивилась, что желудок сводило голодной судорогой. Кстати, а вот тошнота, что порой мучила даже на следующие сутки после приступов, не появлялась. И это не могло безумно не радовать.

Я осмотрелась. В комнате было чисто. Когда и кто успел все отмыть, поменять постельное белье — осталось загадкой. В то, что Егор это сделал самостоятельно, не верилось. Мужчина и уборка вещи взаимоисключающие. Так еще мой папа говорил.

Из душа я не вышла, почти выползла. От горячей воды, что не только смыла грязь и усталость, но и сняла эмоциональное напряжение, тело, казалось, превратилось в пластилин: ткни пальцем и появится новая фигура.

Намотав желтое полотенце наподобие тюрбана, во второе я укуталась, для надежности концы стянув над грудью, вернулась в комнату. На кровати лежало синее платье и комплект нижнего белья. Совершенно нового! С бирочками! Что за новость?

Спросить, да и поблагодарить вновь некого. Ходатая, поблизости не оказалось. Ух, я бы отсыпала ему благодарностей сторицу! И за недомолвки его проклятые, и за обвинения в галлюцинировании, и за сон в моей постели, и за то, что каким-то образом узнал мой размер!

Ну так он и переодевал меня. Наверняка, глаз наметан…

Еще в лаборатории Иллариона я заметила на себе подвеску-пулю, такой странный подарок тетки Егора, но трогать ее и рассматривать не спешила. Воспоминания, как именно Элла отдала мне вещицу, было несвязным, словно в тумане. Все последние сутки я даже мельком не подумала об этом «презенте» и более того, вовсе не ощущала цепочку на шее.

После поминок я еще была в своем времени, утром проснулась уже в прошлом. Из нового на мне была только эта подвеска. Значит, причина в ней.

Первое же боязливое прикосновение прошло удачно. Небо не упало мне на голову, земля не разверзлась адовой пропастью, молния не ослепила за наглость. В общем, ничего из ожидаемых фэнтезюшных спецэффектов не сработало. Хотя, по правде говоря, я ожидала именно этого или хотя бы гневного гласа Господня, на худой конец.

Но… ничего не произошло. Совершенно ничего!

Я даже почувствовала некое разочарование, не получив доказательств волшебного присутствия. Ведь если путешествия во времени существуют, то и остальные мистические составляющие имеют место быть! Так? Или же стоит вновь вернуться к версии больной фантазии?

На первый взгляд пуля была вылита из серебра и выглядела, как обычные снаряды с остроконечной головной частью для боевых пистолетов. Правда, одну сторону подвески пересекали две горизонтальные линии, словно выцарапанные чьей-то нетвердой рукой, как пометки о чем-то.

Еще несколько минут покрутив в руках пулю, я потеряла к ней всякий интерес. Если даже именно эта вещица и послужила причиной всех моих недавних злоключений, то откровенничать она не собиралась.

Мне необходимо было связаться с теткой Егора и попробовать выяснить хоть что-то у нее! Но если время совершило кульбит, отмотав назад три месяца, то Элла не была еще на похоронах и не сделала мне странный подарок, а значит, помочь разобраться, что именно происходит, не могла. Или могла? В любом случае, пока эта женщина отдыхала, путешествуя, пообщаться с ней не было возможности. А значит, я вновь в тупике! И даже не знаю от чего погибнет Егор!

Погруженная в раздумья, я полностью оделась, спрятав подвеску под ткань, и просушила полотенцем волосы. Заплетать не стала, оставила распущенными и слегка влажными.

Как ни старалась, а не могла выкинуть из головы последний разговор с Егором, его голос, лицо, прикосновения. Как наваждение какое-то! Тот момент откровения, как искра света во тьме, дорогого стоил. Не сомневаюсь, что именно он повлиял в итоге на мое решение остаться.

Удобные балетки из мягкой кожи дожидались меня слева от двери. Усмехнувшись, я еще раз удивилась предусмотрительности Егора. Хорошо подготовился!

Стоило только взяться за дверную ручку, как двери открылись, будто бы и вовсе без моего участия, а на пороге комнаты появился… не Егор.

Дворецкий.

От его мрачного взгляда из-под густых бровей мне тут же захотелось сбросить кожу и раствориться.

— Хозяин просил провести вас к столу, — пробасил он, предлагая мне руку для опоры. — Если, конечно, вы уже закончили собираться.

Посмотрев на его грубую, крепкую ладонь, я с трудом сглотнула. Такими руками ничего не стоит легко свернуть шею или даже отпилить голову… как кто-то проделал с бедной Аннушкой.

— Что-то не так? — недовольно спросил Петр э-э-э… Иванович?

На Ивановича он сейчас не тянул. Высокий, крепкий, косая сажень в плечах! Ну и что с того, что полностью седой? Старым от этого он не становился.

Я продолжала пятиться, а дворецкий мрачно следить за каждым моим движением, не опуская предложенную ладонь.

— Мне стоит позвать хозяина?

И каким образом я смогу объяснить Егору этот противоестественный ужас, что внушает мне дворецкий одним своим видом?!

Мужчина нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Казалось, эта немая сцена ему хорошенько наскучила. Потому как вид у него был настолько воинственен, что сомнений не оставалось: имей дворецкий хоть долю уверенности в безнаказанности своего поступка, и он тут же взвалил бы меня на плечо, как мешок картошки! И заикнуться о собственных желаниях не дал бы!

— Хэй, девушка?

— Гх-м?

— Поплохело? Побледнела вся, трусишься. Диабетик что ли?

Я покачала головой.

— Пошли. Хозяин и слова не скажет на твое опоздание, но если Аде придется повторно греть еду, то ее недовольство будет и в борще, и в каше каждого.

Он шагнул навстречу. Я вздрогнула.

Мужчина иронично вздернул бровь, казалось, подмечая любую мелочь.

Это просто смешно!

Чего мне бояться?

Ну не придушит же он меня прямо сейчас! Днем!

Не придушит же?!

И вообще! Стыдно судить о характере человека только из-за его устрашающей внешности! Катя, соберись!

Я шагнула за порог комнаты. Дворецкий любезно прикрыл за мной дверь.

— Показывайте дорогу, — торопливо пробубнила, пытаясь скрыть предательскую дрожь во всем теле.

Мужчина хмыкнул, опустил руку, видимо, наконец, поняв, что предложенной помощью я не воспользуюсь, и двинулся по коридору. Развлекать меня необременительной беседой дворецкий явно не собирался. Сейчас его мрачное настроение было мне даже на руку. Смогла хорошенько оглядеться, не отвлекаясь.

Коридор поражал воображение, как, впрочем, и все прежние комнаты особняка, где я успела побывать. Оформление не было пафосным, чувствовался безупречный вкус и даже некая интеллигентность дизайнера интерьера. Начиная шелковыми обоями с незатейливым орнаментом и заканчивая позолоченными бра, старинными картинами в массивных рамках и даже красным ковролином — все было выдержано в едином классическом стиле.

Меня приятно удивило, что Егор смог не только сохранить всю прелесть древнего происхождения дома и преподнести его в выгодном свете, но и гармонично соединить оформление с новшествами технологического века.

В такой усадьбе только предаваться романтическим мечтаниям, представляя, как по схожим коридорам расхаживала неуемная Джейн Эйр, раздумывая о превратностях любви, или горделивая Скарлетт О’Хара, пытаясь сбежать от чувств к Ретту…

Я мечтательно вздохнула.

Да-а-а… В подобной атмосфере есть где разгуляться фантазии буквоеда-ценителя!

— Не советовал бы слишком увлекаться самостоятельными прогулками по дому, — тут же отозвался дворецкий, выдернув меня из приятной дымки мечтаний.

Что за дурацкая привычка не следить за языком? Вечно сболтну лишнего…

— И почему же?

— Это небезопасно. — ответил мужчина, не утруждая себя даже обернуться, чтобы открыто посмотреть в лицо.

Вот и он о том же!

— Это угроза?

Провожатый лишь фыркнул.

— Предупреждение.

Ага, а я прима-балерина с десятилетним стажем!

Я прожгла спину дворецкого неприязненным взглядом.

— Заплутать легко, вот свернешь не туда и сгинешь, а нам потом ищи-свищи ветра в поле, — любезно разъяснил он. — Хозяин расстроится.

Почему только никакого искреннего волнения за свою участь я не прочувствовала? Вернее даже не так. Кое-что все-таки ощутила — трепетную и очень настойчивую уверенность, что «заплутать» мне вполне могут помочь. Причем так же любезно, как и прозвучало предупреждение.

И откуда столь «горячая» любовь к человеку, которого совершенно не знаешь? Заметно ведь, что все только и ждут от меня какого-нибудь подвоха! Или хотя бы того, что в любую минуту во лбу станет сверкать третий глаз или шею разделит присоседившаяся голова!

— Не заплутаю, — пообещала я мрачным тоном.

— Очень на это надеюсь.

Наконец, мы завернули за угол и вышли к лестнице. Вниз я спустилась на негнущихся от страха ногах, а когда заметила Егора, стоящего ко мне спиной в холле, то испытала такое мощное облегчение, что чуть не упала от радости.

Мужчина меня не заметил, а вот его сестра очень даже.

Настя высоко вздернула подбородок.

— Ты издеваешься! — громко прошипела она в лицо брата.

Только вот показалось, что претензия по большей части предназначалась не ему, а именно мне.

— Конфетка, пойми… — просительным тоном начал говорить Егор, но был бесцеремонно перебит криком рыжей, что грозил перейти в визг.

— Ничего не хочу слышать!

— Успокойся.

— Не хочу я успокаиваться! Я давно не ребенок! Перестань мне указывать!

Для пущей убедительности своего заявления, Настя притопнула ногой.

Мужчина насмешливо хмыкнул и попытался примирительно обнять сестру за плечи, но та лишь нервно и довольно резко отшатнулась, всплеснув руками в знак протеста. Все это время она почти не спускала с меня глаз. Боясь потерять равновесие, я еле передвигала ноги, а лестница, словно превратилась в бесконечную вереницу ступеней.

Егор резко обернулся. Встретившись со мной взглядом, он приветливо улыбнулся. Это сразу помогло почувствовать себя в разы уверенней.

— Не устраивай сцен, — повернулся к сестре. — Это не поможет.

Настя задохнулась от возмущения.

— К тому же, я уже все решил, — безапелляционно заявил он.

Рыжая закатила глаза, издала возмущенный стон и рванула в мою сторону. Двигалась она настолько стремительно и целеустремленно, что на секунду я даже засомневалась в собственном благополучии после встречи с девчонкой. Но опасения не оправдали себя. Поравнявшись со мной, Настя лишь на секунду остановилась, опалив таким ненавидящим взглядом, что стало жарко, а после, как ни в чем не бывало, принялась спешно подниматься наверх.

И без слов стало ясно, что «уроки» мне предстоят еще те.

У подножия лестницы Егор вновь проявил всю присущую ему галантность и подал руку. От его помощи мне не только не было смысла отказываться, но и не хотелось этого делать.

— Благодарю, — как бы невзначай обронил Егор, обращаясь к мужчине, но не сводя глаз с меня. — Петр, вы можете идти.

Этот угрюмец кивнул, напоследок одарив меня еще одним хмурым взглядом, в несколько огромных шагов преодолел холл и бесшумно вышел на улицу. Да что я ему сделала, а?!

— Ты в порядке? — беспокойно отозвался мой новый работодатель. — Самочувствие ухудшилось?

— Не думаю, что стать учительницей Насти — хорошая идея.

— А ты вообще не думай об этом.

Ага! Легко сказать!

— Кажется, ей совершенно не понравилась эта затея.

— Не обращай внимания. Она просто капризный ребенок, привыкла, что исполняются все ее желания, — мужчина ободряюще огладил меня кончиками пальцев по щеке. — У тебя все получится.

Ох, и почему у меня совсем нет такой уверенности?!

— Егор…

— Ты обещала помочь, — нахмурился он, подавшись вперед, точно пытался вновь заставить меня принять именно то решение, что ему хотелось. Силой.

Я поморщилась.

— Пожалуйста, — смягчившись, добавил он. — Просто попробуй.

Пауза затягивалась, а у меня с каждой секундой молчания все больше нарастало ощущение сделки с дьяволом.

— Ладно, — вздохнула я. — Попробую.

Видимо шикарные завтраки, обеды, ужины, количеством еды на которых можно было накормить, как минимум треть общаги голодных студентов, в этом доме не роскошь, а привычка. Ибо и на этот раз стол ломился от разнообразия яств. Либо Ада — настоящий кулинарный гений, либо — на кухне прислуживали не менее десяти помощников. Один человек на такие подвиги не способен.

Глядя с каким гордым видом эта красавица сервировала стол, я могла поклясться, что она из тех, кто настойчиво примется доказывать свое мастерство в любимом деле до потери пульса, чем согласится на помощь или хитрость заказа готовой еды.

По недружелюбным взглядам Ады, я догадалась, что повторно разогревать еду все же пришлось. Работала девушка слажено и молчаливо, а на мое предложение помочь только скривилась.

Завершив все приготовления, девушка тут же выскользнула из комнаты. Так я заметила еще один ее талант, помимо ослепительной красоты и кулинарного мастерства. Ада отлично справлялась с ролью безмолвной тени, полностью сосредоточившись на своих мыслях, ее вообще можно было не заметить. Чем Егор, кстати, успешно занимался.

Он хоть и сидел напротив меня, но по напряженному взгляду в пустоту угадывалось, что находился далеко за тысячи километров отсюда.

В итоге поздний обед или ранний ужин прошел не только в гнетущей тишине, но и без приятной компании. За столом оказались только мы с Егором. Угрюмым и снедаемый какими-то неприятными думами, он мне нравился гораздо меньше.

Илларион лишь раз заглянул в столовую, мимоходом поинтересовался моим самочувствием, не особо вникая в ответ. Постоянно воровато оглядываясь на проход, в котором давно скрылась Ада, мужчина водрузил тарелки с едой на поднос и, подмигнув мне на прощание, вернулся восвояси.

Настя к столу так и не спустилась, видимо, решив подобным образом высказать протест брату. Меня не покидало неприятное ощущение фальшивости происходящего. Точно за спиной неотрывно разыгрывалось представление. Знать бы еще, какое именно… То ли трагикомедия, то ли драма, то ли откровенный фарс…

Стоило Егору вытереть губы и отложить льняную салфетку в сторону, я решилась поставить его в известность о неожиданно сформировавшихся планах.

— Могу я еще раз воспользоваться твоим телефоном?

— Зачем? — прищурился он.

— Хочу вызвать такси.

Мужчина изменился в лице.

— Мы же договорились…

— Собираюсь съездить домой, собрать необходимые вещи.

— В этом нет необходимости. Составь список — я все куплю.

— Думаешь, можно все купить?

Глаза Егора сузились, превратившись в щелочки.

— Считай, что все вещи пойдут в долг оплаты твоих уроков, — беспечно махнул рукой он. — Составь список, я дам указания и этим тут же займутся.

— Так не пойдет.

Мужчина заинтересовано вздернул бровь, молчаливо побуждая меня продолжить мысль.

— Я согласилась помочь тебе с сестрой, а не сидеть на шее! И в конце концов, я хочу свои вещи!

Егор покачал головой:

— Ты сгущаешь краски.

— А ты ведешь себя нелогично.

— Ив чем же?

— Мне запрещено выходить из особняка?

— Нет, — осторожно ответил мужчина.

— Тогда в чем проблема? Вызови такси, как только я решу дела, вернусь. Егор скрипнул зубами.

— Я пленница?

— Нет.

— Ну и?

Он нехотя признался:

— Я не верю, что ты сдержишь обещание и вернешься.

Этот ответ вызвал лишь еще одну волну негодования.

— А у меня есть причины так поступить?

— Нет? — натянутым, словно струна голосом спросил он. И тут же поправился. — Нет.

Хотя, честно говоря, поддаться искушению свернуть самостоятельное глуповатое расследование, еще его толком не начав, и остаться дома, было велико. Пока Егор не озвучил свои сомнения, я и не особо задумывалась о таком варианте. А сейчас поняла, что вполне могу именно так поступить. Просто не вернуться туда, где ничего не знаю, ни правил игры, ни игроков, ни выигрышной стратегии.

Как бы все отлично разрешилось — сними с меня кто-то эту непонятную ответственность за события, которые могут и не свершиться!

— Тогда вызови машину, — прерывая это затянувшееся противостояние характеров, я отодвинула стул и поднялась.

— Нет.

Егор последовал моему примеру. — Нет?

Это его любимое слово? Неужели все придется начинать сначала? До чего упрямый человек!

— Я сам тебя отвезу.

И охота ему самому со мной возиться? Ну ладно, пусть. Может, удастся узнать больше.

— Мне нужно взять ключи от квартиры. Где вещи, что были со мной во время велосипедной прогулки?

— В твоей комнате. Загляни в шкаф.

— Хорошо.

— Проводить? — с готовностью предложил он.

— Сама найду дорогу.

Егор встряхнулся, будто ото сна и улыбнулся, словно на него, наконец, снизошло утерянное спокойствие:

— Петр присмотрит за тобой. Как соберешься — выходи, я пока подгоню машину.

Не успела возразить, как Егор перегнал меня и невозмутимо вышел из комнаты. А в холле у подножья лестницы уже дожидался знакомый угрюмец. И как только у него получилось так быстро появиться?

Короткий путь к спальне был заполнен напряженностью. Неприязнь дворецкого, что вынуждено, я уверена, стал моим провожатым, не заметил бы только слепой. Наше общение пришлось свести к минимуму. А точнее, к нулю. Ибо никакого общения не наблюдалось. Даже для проформы.

Радовало лишь то, что проводив до спальни, входить в комнату следом за мной мужчина не стал. Без лишних объяснений оставшись стоять у двери.

Немногочисленные вещи действительно оказались аккуратно сложены на второй полке шкафа. Даже приведенное в порядок зеленое платье, которое я считала окончательно испорченным. А ведь, если бы Егор не сказал, сама бы я вряд ли стала искать одежду в шкафу, как бы каламбурно не прозвучало. Ничего ведь туда не складывала, зачем искать?

Собралась быстро. Если не сказать почти мгновенно. Лишь ключи захватила.

Загадка смерти Аннушки не выходила из головы. Да и все остальные «странности» тоже. К сожалению, их вокруг меня хватало сполна, чтобы увязнуть по уши.

Обратный путь к холлу особняка пришлось вновь коротать в обществе дворецкого. Он словно приклеился ко мне неотступной тенью.

Только на пороге дома вдруг задумалась, что не предпринимаю настоящие попытки перечить Егору. А наоборот неосознанно стараюсь… угодить? От столь явного, но не менее шокирующего признания даже с шага сбилась, споткнувшись.

Егор успел подогнать машину чуть ли не к крыльцу, и, прислонившись к капоту в обманчиво-расслабленной позе, ждал моего появления. После последней вспышки упрямства, к этой черте его характера я уже стала привыкать, выглядел мужчина настороженным, будто хищник перед прыжком. Какого рода опасности он дожидался, было невдомек. А вот галантность никуда не делась. Егор не только любезно открыл мне дверцу автомобиля, помог усесться в салон, но и заботливо защелкнул ремень безопасности.

Ехали в молчании, чему я не особо удивилась. Казалось, каждый раз, когда что-то получалось не совсем так, как хотелось мужчине, он уходил «в себя», замыкаясь.

Мужчина не захотел остаться в машине и… напросился в гости. То и дело оглядываясь по сторонам, словно со спины на нас могла напасть навала лютых врагов, он поднялся за мной по лестнице. И теперь обжигал спину взглядом, который я научилась ощущать не только через одежду, казалось, даже сквозь стены.

Частых гостей у меня не было. Да что говорить… Даже редкие не захаживали. Разве что мама, раз в триместр. И то только для того, чтобы прочистить «мозги» и напомнить насколько я «неправильная» дочь. Поэтому сейчас, проворачивая ключ в замке, ощущала несвойственное смущение вперемешку с нервозностью. Хотя, на самом деле, стыдиться съемной квартиры — последнее, что оставалось делать. Во-первых, специально выбирала хоть и безумно дорогую для моей скудной зарплаты однушку, но с прекрасными условиями для жилья, а во-вторых, патологическая чистоплотность давалась в знаки. Все блестело.

— Чувствуй себя, как дома.

Оставив Егора позади, я уверенно прошла в единственную комнату и закрыла дверь, надеясь, что у мужчины хватит предусмотрительности и такта дать мне хотя бы немного уединения.

К счастью, так и вышло.

Егор не зашел следом, оставив меня наедине с собой. Все так запуталось, что голова шла кругом. Сейчас я не знала, какой выбор сделала бы, будь он у меня вот в эту самую минуту. Забыть все и спокойно жить дальше, приняв произошедшее за фантастический сон? Или попытаться разобраться со всей этой чертовней, спасти мужчину от смерти и, что не менее необходимо, себя от нелепых чувств к этому смертнику?

Боже, даже мысленно жутко звучит!

Лучше вообще не думать об этом. Иначе головная боль просто обеспечена.

У меня всегда прекрасно получалось плыть по течению. Влияние материнских методов воспитания. Она хорошо меня вышколила хотя бы в принятии единой истины: «Есть мое мнение и… неправильное». Конечно, же неправильным оказывалось все, что не совпадало со взглядами моей идеальной мамы.

Благодаря ей я научилась принимать на веру белое черным, а черное белым, если на то случалась необходимость. Как цепной пес я почти двадцать с лишкой лет верой и правдой выполняла любые ее приказы. Пока терпение не дало трещину, а потом и вовсе… лопнуло.

Быстро перекладывая необходимые вещи из шкафа в дорожную сумку, я на мгновение замерла, наконец, осознав, куда завели меня размышления.

Ведь только сейчас действительно живу по-настоящему! Дышу, ошибаюсь, боюсь, злюсь и любопытствую. Чувствую!

А все из-за того, что привычный ход событий был нарушен этим странным прыжком во времени, Егором, притягательным особняком и его не менее таинственными обитателями.

Да, порой мне до икоты жутко! А еще обидно от этих бесконечных тайн и ощущения того, что из меня тщательно вылепливают дурочку. Но! Откажись я от подобного авантюризма, на который решилась впервые в жизни, и вновь вернусь в обыденную серость?! Потеряю себя новую, не познав даже до половины? Стану покорной и вялой мышью, что боится собственной тени? Или инфузорией-туфелькой?

Нет.

Это точно не то, чего мне всегда хотелось.

И пускай я никогда не просила высшие силы о каких-либо переменах, но если кто-то посылает тебе шанс изменить жизнь, неужели лучше его прошляпить из-за страха зайти не туда?

Короткое знакомство с Егором уже запустило во мне цепочку, что привела к первым изменениям. Дальнейшие, возможно будут так же болезненны, но не менее важны.

Любые перемены, даже к лучшему, могут проходить через боль. В этом я убедилась еще в детстве, когда для того, чтобы улыбка была лучезарной, пришлось вырывать глазные зубы и ставить брекеты, а для царской осанки мучиться часами упражнений и гимнастикой. В моем случае, от близости с Егором мне грозила боль от крушения фальшивого характера, желаний и стремлений.

Важность идеальности слишком преувеличена. Столько лет наблюдая за ее примером перед глазами, я знала это наверняка. И, наконец, готова была обрести настоящую себя, избавившись от прежних масок навсегда. Получить долгожданную внутреннюю свободу.

Если единственное, что требовалось для старта этого процесса, просто поверить в собственное безумие, теории о путешествиях во времени, воскрешение мертвецов, ученых с рогами, несчастные случаи, что приводят к отделению голов от тел и прочую дребедень, я уверенно это сделаю.

За окончательно принятым решением пришло душевное спокойствие. Давая сегодня Егору обещание, я лгала не только ему, но и себе. Ведь до конца не была уверенна, зачем мне вообще это надо?

И согласись Егор сегодня отпустить меня домой на такси, уверена, что обдумав все, как следует, обратно в особняк я уже не вернулась бы.

Выходит, не зря мужчина мне не доверял?

Теперь же я настроилась решительно — разобраться во всем самостоятельно. И в себе, и в загадке особняка и его хозяина. А еще обязательно понять механизм скачков во времени. Вдруг мне понадобится еще одна, запасная попытка? В том, что причина этого возвращения — предотвращение смерти Егора, я отчего-то совершенно не сомневалась. Наверное, потому что просто не верила в совпадения. А их в последнее время было слишком много, чтобы списать на случайность.

Похороны, странный подарок от его тети, дальше воспоминания резко обрывались, точно голову набили ватой. После: аварийная встреча с воскресшим «мертвецом», его решение везти меня не в ближайшую больницу, а к себе домой, убийствонесчастный случай с горничной, как напоминание о том, что костлявая не дремлет…

Нет. Случайности не случайны.

А значит, единственное, что остается сделать — отыскать необходимые звенья, дабы сложить логическую цепочку и распутать ее. Совершенно ничего сложного! Даже несмотря на то, что все исходные в этом уравнении пока для меня лишь неизвестные.

Я шмыгнула носом и утерла мокрые от слез щеки.

Откровения с самой собой не обошлись без сырости.

Чудес не бывает. По мановению волшебной палочки не исчезает страх, нерешительность, комплексы, недоверие и куча других недостатков. Легкая победа может достаться только дуракам или откровенно любимчикам удачи. Ни к одной, ни к другой категории я никогда не относилась. Поэтому мне предстояла чертовски тяжелая работа — заняться не только воспитанием Насти, поиском настоящей себя, но и разгадкой тайн.

В сумку собрала не только одежду, но и немногочисленную косметику, средства личной гигиены, аптечку, книги и все материалы для предстоящих занятий с Настей.

Захватив мобилку, задумчиво повертела ее в руках, перед тем, как набрать выученный наизусть номер. С одной стороны, прекрасно понимала, что давно не обязана отчитываться о каждом шаге, но… совесть не позволяла иначе.

На удивление мама ответила после первого же гудка. Разговор, как и все прошлые до этого, прошел неудачно. Откровенная безэмоциональность родительницы даже по происшествии стольких лет причиняла боль. Я выросла, а искать одобрение матери не перестала.

В подробности вдаваться не стала, объяснив свое отсутствие на квартире во время отпуска тем, что нашла подработку. По сути, и не соврала даже.

Мама вроде поверила, так я думала до того, пока она не обронила:

— Ты едешь к нему?

— К кому? — опешила я.

— Егору?

За секунду в голове промелькнуло не менее полусотни вопросов, которые можно было задать матери, но непослушный язык, ступорнувшийся мозг и, казалось, одеревеневшие связки сподобились лишь на хриплое:

— Что ты сказала?

Молчание.

Лишь изредка тихое потрескивание в ответ, как следствие не очень хорошей мобильной связи.

— Мама?! Что ты имела в виду?

— Ты о чем?

— О Егоре… Как ты уз… Откуда ты взяла, что я могу ехать к…

— А ты едешь?

— Не отвечай вопросом на вопрос!

И вновь молчание, которое словно петля затягивалось на моей шее.

— Мама, что ты хотела этим сказать?!

— А я вообще что-то говорила?

— Но…

— Тебе показалось, — ледяным тоном ответила она. — Я всегда предупреждала, Катерина, что у тебя слишком богатая фантазия, вот и слышится всякое. Смотри, чтобы следующий твой поход в больницу не начался с психиатра.

Что скажешь на подобное? Визжать, протестовать, доказывать, откровенничать? Это станет лишь очередным подтверждением собственной ненормальности в глазах матери.

— Надо было отдать тебя на юрфак. Или хотя бы на экономический. И почему я пошла на поводу и позволила тебе учиться на филолога? Смотри, к чему это привело, Катерина: нищенская зарплата и книжные иллюзии, которые ты стала принимать за действительность. Вот даже слышишь непонятно что.

— Я спешу. Пока, — и завершила вызов.

Перезванивать мама не стала.

Она явно знает гораздо больше, чем говорит. Но добиться ответов от матери получилось бы так же легко, как признания от Зои Космодемьянской. Поэтому я даже пытаться не стала, а подхватив сумку, вышла в коридор. Сама со всем разберусь.

Незваного гостя искать не пришлось.

Егор стоял там, где я его и оставила. В коридоре. Сжатые в кулаки руки, губы, превратившиеся в одну тонкую линию, выдавали фальшь лениво-расслабленной позы, которой он меня встретил.

— Я сам понесу, — мужчина быстро приблизился.

Смысл сказанного я поняла лишь тогда, когда Егор нежно, но настойчиво разжал мои пальцы и забрал дорожную сумку.

Интересно, что именно из телефонного разговора он мог услышать? А самое главное, почему мысль о том, что Егор станет меня жалеть из-за пренебрежительного отношения матери, казалось столь катастрофичной?

Мужчина, пристроив сумку у ног, взял мое лицо ладонями.

— Прости меня.

По своей сути довольно простые два слова. Но подействовали так шокирующе, что весь воздух вышел из моих легких с тихим:

— За что?

— Я был слишком груб. Слишком настойчив, — продолжал он, трепетно, едва касавшись кончиками пальцев, оглаживая мое лицо и волосы. — Слишком эгоистичен.

Этот глубокий, насыщенный голос с хрипотцой действовал на меня гипнотизирующе.

— Принимал решения за тебя. Не был откровенным. Слишком давил.

— Слишком, — как эхо отозвалась я.

Егор говорил, а я, вопреки здравому смыслу, не слушала.

Целиком и полностью хватало всего лишь яркого, на грани боли, ощущения его близости. Время замерло, точно специально дарило нам минуты уединения. В голове крутилась единственная мысль, что губы Егора слишком близко и стоит мне привстать на носочки, смогу утолить любопытство, попробовав, какие они на вкус.

— Прости меня.

Растворяясь в этих нежных прикосновениях, я готова была простить ему любое прегрешение. Да что там! Согласиться на все, лишь бы растянуть столь тонкое удовольствие подольше!

— Только не плачь больше.

Меня словно обухом по голове огрели! Вся его нежность из-за… банальной жалости? Или просто непереносимости женских слез?

Я крепко зажмурилась.

Егор коснулся век, надбровных дуг, подушечкой большого пальца очертил линию губ.

Он дотрагивался так ласково и мягко, точно боялся, что я смогу рассыпаться под его ладонями, надави чуть-чуть сильнее. От этой чуткой неги слабость разливалась в ногах, а грудь наполнялась особенной щемящей тоской по чему-то несбыточному, что дышать становилось тяжело и больно. Его руки боготворили меня, взгляд опалял, но прозвучавшие слова больше не давали полностью сдаться в чувственный плен.

— Пожалуйста. Не плачь.

Жалость — последнее, что я хотела бы вызвать у мужчины, от которого у меня подкашивались ноги.

— Не буду, — глухо отозвалась, вывернувшись из его объятий.

Несколько долгих секунд Егор еще держал руки на весу, будто смаковал ощущения, что так неожиданно прекратились, потом с тихим вздохом опустил их.

Мне же без его тепла сразу стало морозно.

Хватит раскисать! Мечтательница!

Как бы ни хотелось иначе, а мое слишком богатое воображение сыграло злую шутку! Я способна вызывать у мужчин либо отвращение, либо жалость. Пора с этим смириться и не подпитывать ложных иллюзий.

Егор неожиданно резко развернул меня к себе и припал к губам с поцелуем.

Его губы дразнили, наказывали, замирали в обещании чего-то большего и разжигали внутри меня пламя, которое грозилось беспощадно опалить дотла.

От такого напора я лишь сдавленно охнула. Мужчина тут же воспользовался предоставленной возможностью, дабы углубить поцелуй. Боясь, что еще чуть-чуть и ноги перестанут держать, я крепко ухватилась за его плечи и робко ответила на ласку.

На короткое мгновение мужчина замер, точно окаменел, а потом с тихим стоном вернул ласку. Наши дыхания переплелись, слившись воедино.

Миг, когда все прекратилось, сопровождался легким уколом сожаления.

— За это извиняться не буду, — тяжело дыша, сказал Егор. — Даже не проси.

— Не буду.

Прижавшись лбами, мы немного постояли в тишине. После недавно пережитого потрясения, что я уже вознесла в ранг наилучших моментов своей жизни, слова казались лишними.

Сейчас, стоя в объятьях Егора, впитывая его тепло, мне было так комфортно и хорошо, что сердце захлебывалось восторгом. Все происходящее казалось таким… естественным и правильным, точно случайно забытая аксиома, что вопреки обстоятельствам упрямо продолжала действовать.

— Спасибо, — первым нарушил приятное молчание он.

— За что?

— За то, что доверилась мне, осталась, за то что вообще появилась в моей жизни…

Мужчина осыпал легкими поцелуями мое лицо, точно не мог остановиться. Потом мимолетным движением заправив прядь волос мне за ухо. забрал из руки телефон и, наконец, отступил. Оказывается все это время, выйдя из спальни, я продолжала судорожно сжимать мобильный в кулаке.

— К-куда?

— Занесу свой номер в твою адресную книгу. Ты все необходимое забрала?

— Д-да.

Собраться с мыслями оказалось сложно.

Егор же наоборот вновь стал выглядеть невозмутимо и серьезно. Точно этот эмоциональный смерч, что чуть не снес нас обоих совсем недавно, был и вовсе не с нами.

Только вот лихорадочный блеск его глаз, да довольная, как у сытого кота, улыбка, говорили обратное: Егор не так собран и спокоен, каким хочет казаться.

— Тогда пошли.

Егор засунул мобильный телефон в боковой кармашек дорожной сумки, уверенно подхватил ее одной рукой, а другую протянул мне в немом приглашении. Стоило только вложить пальцы в его ладонь, как необъяснимое тепло наполнило сердце, а уверенность, казалось передавшаяся от Егора, придала сил.

На этот раз руководил он: и квартиру закрывал, и сумку нес, и из подъезда вел к машине. А я не протестовала, искренне наслаждаясь второстепенной ролью. Каждое его обыденное действие сейчас смотрелось, как нечто крайне важное. Словно некое утверждение прав, откровенная демонстрация мужской опеки.

Егор ни разу не прервал контакта наших рук. И в этом мне также чудился заветный смысл. А возможно, я настолько опьянела удовольствием, что искала сокровенное там, где его и вовсе не было.

Егор барабанил пальцами по рулю в такт веселенькой музыке, что звучала из приемника. Глупая улыбка никак не хотела исчезать, как ни старалась я настроиться на серьезный лад. Царящая в машине светлая атмосфера была не в пример той, что висела напряжением во время поездки ко мне на квартиру.

Казалось бы, один поцелуй! Мимолетное прикосновение губ. Ну что здесь такого? Пф!

А ведь возымел волшебное воздействие на нас обоих. И как успокоительное, и как антидепрессивное, и бодрящее средство в одном флаконе!

Вывод?

Надо чаще целоваться!

В тон мыслям я сдавленно хихикнула, чем заработала еще один хитрый прищур, которыми с изрядной периодичностью одаривал меня Егор.

И хоть в машине властвовало молчание, несмотря на легкую музыку фоном, эти переглядывания настраивали на игривый лад. Точно теперь нас с Егором связывала общая тайна, о которой мы могли перешептываться взглядами, как два заговорщика.

Единственное, что омрачало радужное настроение — смутная тревога о будущем. До ноября осталось меньше трех месяцев. Если хорошенько подумать, то не такой уж и большой срок.

Не до конца осознанным жестом принялась поглаживать подвеску сквозь ткань платья. Что если рассказать все без утайки? И про поминки, подарочек от тетушки, прыжок во времени и «зловещий» ноябрь.

Перед глазами, как вживую, проигралась сцена альтернативного будущего.

Я решительно набираю побольше воздуха в грудь, чтобы выпалить все на одном дыхании. Вот, комкая кромку платья, заливаюсь краской стыда и бормочу под нос безумные откровения.

Егор же вначале серьезный и внимательный, как всегда, мгновенно видоизменяется, превращаясь из мужчины моей мечты в беспощадного насмешника.

— Я говорил, что с тобой никогда не соскучишься? — презрительно кривит губы он. — Забудь. Это уже не смешно, а просто ни в какие ворота!

Он резко дает по тормозам. Меня кидает вперед на приборную панель, удар болью отзывается в груди.

— Выходи, — глухо приказывает.

И столько затаенной ярости в его тоне, что не смею ослушаться.

— Чт-то т-ты…

— Разве я могу допустить безумную гувернантку к воспитанию моей сестры? — бьет жестокими словами. — Прощай, Катя. Надеюсь, больше не увидимся. Мой тебе совет: сходи к врачу, вдруг, это прогрессирует?

Его глумливый взгляд еще долго ощущается морозом на коже. Я даже летом вдруг дико мерзну и еще долго всматриваюсь туда, где давно скрылась машина Егора.

Я возвращаюсь в квартиру и даю себе зарок бороться. А дальше… Дальше не опускаю руки, пытаюсь вновь и вновь связаться с мужчиной, предупредить об опасности. Но он меня попросту избегает.

В итоге, меньше чем через три месяца опять прихожу на его похороны.

Поежившись, невидяще утыкаюсь в окно. Фантазии получились такими реальными, что самой стало жутко.

Нет. Говорить правду совершенно не вариант.

Егор свернул на проселочную дорогу и вдоль обочины стали мелькать поля, а после непроглядный лес.

— Разве мы не возвращаемся в особняк?

— Не так сразу.

— И куда же мы направляемся?

— Это сюрприз.

Да мне в жизни никто сюрпризов не делал! И почему-то я заранее от такого заявления лишь боязливо поморщилась.

— А подробнее можно?

Егор улыбнулся:

— Хочу показать тебе одно особенное для меня местечко.

Более детальных объяснений от Егора я не дождалась, а это туманное заявление вместо спокойствия принесло непонятную нервозность. В итоге пока машина сбавила ход и стала притормаживать, я вся извелась, будто битый час просидела на иголках!

Остановились мы в тупичке. Заасфальтированное шоссе давно проехали, а проселочная дорога заросла высокой травой и утыкалась в опушку леса. Сразу было заметно, что таким путем довольно редко кто пользуется.

Егор заглушил мотор, тихая музыка из радиоприемника автоматически смолкла, выбрался из машины и сладко потянулся, запрокидывая руки.

Вечерний ветер с нотками прохлады принес удовольствие после жары.

— Придется немного пройти пешком, — с улыбкой заявил Егор. — Не хмурься. Иначе из Мавки ты становишься похожа на мрачную Бабку-Ежку. Тебе идет улыбка. Давай же. Улыбнись для меня.

Тяжело вздохнув, поняла, что он не отступится, и пошла на поводу у этой прихоти. Растянула губы в улыбке.

— Нет, — прицыкнул языком Егор. — Не верю. Попробуй еще раз.

Легко говорить! Посмотрела бы я на этого «Станиславского», когда попытается мгновенно расслабиться в непривычной для него ситуации! Ишь как! Верю, не верю!

От натуги у меня даже щеки свело. Улыбка должна была получиться фирменно широкой и радушной. По крайней мере, именно так я ее и задумывала.

Егор вздрогнул:

— Теперь такое ощущение, что у тебя зубы ломит.

Он еще и издеваться удумал?!

— Не улыбайся, — сгримасничал мужчина. — Это ужасно.

Наглец!

Не сдержав праведного гнева, я стукнула этого насмешника в плечо. Мужчина издал вопль и сделал вид, что ему нанесена чуть ли не смертельная рана. Наблюдая за его кривляньями и стонами, я неожиданно громко расхохоталась.

Егор сразу же приободрился.

— Вот она, — расплылся в ответной улыбке он.

— Кто?

— Улыбка, которую я люблю. А пыталась обмануть, что разучилась это делать.

— Я не…

— Тс-ш-ш, — перебил, притягивая меня в крепкое кольцо своих объятий. — Не принимаю никаких возражений.

Егор наклонился, сокращая мизерное расстояние между нами. В нос ударил уже знакомый древесный аромат его парфюма. Мысли тут же пустились в хаотический пляс, а сердце решило станцевать ламбаду, пытаясь выпрыгнуть из груди.

Наше сближение, что набрало обороты после поцелуя в квартире, происходило так стремительно, что я до сих пор не могла свыкнуться с такой реакцией собственного тела на действия Егора.

— Пусть появляется почаще, — мужчина поочередно поцеловал уголки моих губ. — Мне нравится наблюдать, как она сияет.

Сказать на такое было нечего.

Да и Егор не требовал никакого ответа. Лишь чмокнул в макушку, приобнял и жестом показал в какую сторону нам надо выдвигаться.

От тупичка мужчина свернул к высокой ели, за которой притаилась узенькая тропка, что змеилась вглубь леса. Этот Сусанин шел первым, заботливо придерживая одной рукой ветки, чтобы я могла свободно пройти. Второй же он постоянно сжимал мою ладонь, отчего чувство защищенности и спокойствия не исчезало и на миг.

Природа полнилась звуками.

То ветер взъерошивал кроны деревьев, шелестя листьями, то птицы разливались разноголосьем. Повсюду чувствовалась жизнь. И в махровом покрывале зелени, и в багровых солнечных лучах, что едва пробивались сквозь густоту крон, и в свежем, пьянящем воздухе. Чудилось, застынь на секунду, прикрой глаза и лес станет скрипеть стволами, разминая затекшие ветки, приветствовать гостей дивными байками и потчевать сладкими ягодами.

По моим подсчетам шли мы уже минут десять, а ход так и не сбавили, да и лес становился только непрогляднее, гуще. Если бы не забота Егора, то не сомневаюсь, что пробираясь, я исцарапала бы колючими ветками все лицо.

— Еще чуть-чуть осталось, — сказал мужчина, словно прочитав мои мысли. — Потерпи. Скоро отдохнем.

Через несколько минут, сойдя с тропинки и завернув за высокий дуб, мы оказались на крохотной полянке, что заканчивалась крутым отвесным берегом.

К моему изумлению, Егор смело направился к кромке обрыва, утягивая меня за собой. Я даже воспротивиться толком не успела, ошарашенная происходящим.

Стать вторым Икаром совершенно не хотелось. У самого края я успела упереться пятками и откинуться назад, надеясь, что подобные действия помогут мне оттянуть неизбежное. Куда там!

Егор даже и не заметил моих отчаянных манипуляций, лишь заявил через плечо:

— Не бойся.

Над пропастью, соединяя два берега, пролегло толстое бревно. Именно к нему и продолжал так настойчиво тянуть меня мужчина.

— Нам надо перейти на другую сторону, — запоздало предупредил он, наконец, останавливаясь и оборачиваясь ко мне. — Это станет проблемой? Ты боишься высоты?

Стоило только мимолетно взглянуть на темноту, что виднелась совсем рядом с нашими ногами, как перехватывало дыхание.

— Если ты боишься, то повернем обратно. Не пойдем. Я не собираюсь тебя принуждать, — не дождался ответа он.

Тяжело сглотнув, я заставила себя оторваться от разглядывания гипнотизирующей ямы и посмотреть Егору в глаза. Он готов был все отменить только из-за моего очередного детского страха.

— Все нормально, — дрожащим голосом дала ответ. — Я сделаю это.

— Ты уверена? Не стоит геройствовать, Катя. Мы можем поменять планы, если тебе не нравится моя идея.

Глядя на упрямо выпяченный подбородок и решительность, что горела в его глазах, не осталось и крошки сомнений, что Егор именно так и сделает. Отменит все свои планы, даже не поморщившись, если только я скажу.

— Я в порядке. Пойдем.

Мужчина продолжал хмуриться. Егор мне не верил и, по-видимому, уже начал сомневаться в удачности собственной затеи.

— Ты же хотел мне что-то показать?

Он слабо кивнул.

— Что-то особенное для тебя?

Вновь вместо слов лишь кивок.

— Тогда покажи мне это. Я хочу увидеть.

— Катя, ты…

— Да, я уверена. Покажи мне.

Мужчина еще несколько секунд сомневался, не отвечая и внимательно разглядывая меня, точно ждал, что я возьму слова обратно и откажусь. А потом наградил светлой улыбкой.

— Хорошо.

Он подошел ближе к краю, в яму посыпались мелкие камешки. К горлу от страха подступила тошнота, я сильнее сжала мужскую ладонь.

— Я могу тебя понести. Закрой глаза.

Невыносимо заманчиво. Но где-то в глубине души, если попытаться заглушить противный голосок страха, интуиция подсказывала: предложение Егора не то, что мне на самом деле нужно.

— Нет. Я хочу это сделать сама, — сказала и даже сама удивилась, насколько искренне прозвучало. — Я должна это сделать.

В глазах Егора вспыхнуло одобрение.

— Хорошо. Я буду крепко держать тебя за руку и не отпущу. В любой момент, если тебе станет страшно, только скажи и мы остановимся, чтобы взять паузу.

На этот раз пришел мой черед просто кивать.

Егор продолжил путь. Шел он медленно и аккуратно. А еще то и дело останавливался, стоило мне лишний раз испугано выдохнуть.

Честно говоря, испугаться было чего. Я не сомневалась, что если останусь жива, то буду заикаться.

Признаваться, что боюсь высоты, поздновато уже, да?

Сосредоточив внимание на Егоре, понимала, что не могу спасовать. Впервые в жизни мне захотелось одержать победу в борьбе с собственными страхами. Поэтому жаловаться и визжать от копившегося внутри ужаса, я не стала. Лишь крепче стиснула зубы, да вцепилась в руку мужчины так, что побелели костяшки.

— Не смотри вниз, — предупредил он меня.

Хоть бревно оказалось довольно широким, покрытым пушистым мхом, а все равно чувство безопасности не вызывало. О том, что с детства я не отличалась ловкостью, старалась вообще не думать.

А вот у Егора, наоборот, было потрясающее чувство равновесия, которому обзавидовался бы любой цирковой трюкач. Я так точно немного завидовала и одновременно ужасно радовалась, что такой мужчина рядом.

Сглупила, ослушалась Егора и посмотрела вниз я лишь единожды. Когда мы не прошли и трети положенного расстояния. Темнота была такой беспроглядной, что точно не получилось бы сказать, где она заканчивалась. Снизу поднимался полупрозрачный туман. Покачиваясь вокруг бревна, он создавал иллюзию пушистых облаков. Холодный воздух пробирался по ногам под платье и конкурировал с теплыми потоками, что подталкивали в затылок.

Если бы сердце не замирало от ужаса, я даже могла бы восхититься величием природы. Но единственное, о чем мечтала — поскорее ступить на твердую почву. Головокружение нарастало, поэтому смотреть вниз я больше не рисковала.

Когда мы дошли до середины бревна, ноги уже всерьез дрожали от напряжения и, казалось, что еще немного, и предадут, подкосятся.

— Еще чуть-чуть, — обнадежил меня Егор. — Ты молодец.

Остаток пути запомнился расплывчато. Каждая клеточка тела была настолько неестественно напружинена и собрана для мгновенной реакции при необходимости, что это причиняло боль. Ожидая опасность с секунды на секунду, я пропустила момент, когда Егор спрыгнул с бревна и помог мне спуститься.

— Ты сделала это.

И только после его слов, казалось, я вновь стала нормально дышать.

— Мы сделали это, — поправила, утыкаясь носом в его грудь.

Никогда не думала, что свобода настолько упоительное чувство! Крышесносное просто!

Егор рассмеялся.

— Она всегда такая. Ты привыкнешь.

Опять сказала вслух?!

— Спасибо, что помог почувствовать ее, — клюнула поцелуем Егора в ключицу.

— Не за что, моя смелая девочка.

От таких слов внутри груди, будто бы вырос огненный шар, который согревал душу, проникая даже в самые заледеневшие ее уголки. Туда, куда никто и никогда ранее не стремился.

— Ты помог мне побороть страх.

Возможно, он и не планировал ничего подобного специально, но оказался единственным, кто не махнул рукой на случившуюся истерику, а прислушался и позволил мне совершить самостоятельный выбор.

Мужчина покачал головой:

— Ты все сделала самостоятельно. Я лишь был рядом.

— Да, — согласилась. — Ты был рядом, когда я наиболее в этом нуждалась.

— Я буду рядом и впредь, — горячо прошептал он, вновь погладив меня по щеке, словно вкладывал в этот простой жест больше, чем это бесхитростное обещание. — Тебе стоит только сказать…

Несказанное повисло в воздухе, словно сгусток энергии. Мы оба знали, о чем идет речь, но оба не стали произносить этого вслух.

Слишком рано для любых признаний.

Вглядываясь в эти необыкновенно синие глаза мужчины, которому слишком быстро удалось пробраться мне под кожу, я боялась лишь одного. Дождаться того, когда для всяких признаний станет слишком поздно…