Мертвая вода

Глава 9 Проводник

Брисигида шла через чернеющую равнину. Одна. Маронда оказалась настолько обескуражена ее решением, что даже не пыталась остановить. Брат лишь пожелал ей удачи, но глаза оборотня при этом подозрительно блестели. Они обещали доверять решениям друг друга, но давалось это нелегко.

Вскоре в монохромном пейзаже — черные расселины, серый гравий, белый туман — стали проглядывать багровые сполохи. Еще немного, и Брисигида увидела соперницу. Та сидела на нижней челюсти черепа-пещеры, рассеянно поглаживая шевелюру Лаэрта. Он сидел у ее ног с бессмысленным сине-фиолетовым взглядом и маниакальной улыбкой. От этого вида у жрицы защемило за ребрами.

— Ты все-таки пришла, — суккуб наклонила голову. Теперь ее голос звучал у Брисигиды прямо в голове.

— Я держу свое слово, — ответила жрица, выпрямив спину. — А ты?

— Я уже получила, что хотела, — антрацитовые губы обнажили клыки. — Тебе больше нечего мне предложить.

Брисигида молчала. Она смотрела только на Лаэрта.

— Даже не обвинишь меня в двуличии и подлости? — съехидничала демоница. — Не потребуешь хотя бы освободить чернявую подругу?

— Мы обе знаем, что сделку мы так и не заключили, — Брисигида сохраняла невозмутимость. — И ты права, мне нечего тебе предложить. Но и терять нечего.

— И что же ты будешь делать, маленькая кошечка? — улыбка суккуба стала шире. — Звать свою богиню? Ох, сколько я сама ее звала, сидя здесь! Молила пощадить меня, выпустить из этого ужасного места. Ведь и я была ее возлюбленной дочерью. Прямо как ты.

— Мне всё равно, что ты предала свою веру, — пожала плечами Брисигида. — Я пришла не за этим. Ты знаешь, как зовут юношу, которого ты призвала?

— Мне не нужно имя мужчины, чтобы заставить его следовать моей воле, — демоница кокетливо дернула плечиком. — Он и так у моих ног. В буквальном смысле.

— И все же твоя власть над ним ограничена, не так ли? — Брисигида на мгновение перестала дышать. Вдруг Лаэрт все-таки сказал ей…

— Хочешь предложить мне его имя? — она сдвинула брови. — Из твоих уст оно ничего мне не даст.

— Меня зовут Брисигида, — вздернула голову жрица и посмотрела суккубу в глаза. — Владей моим именем.

— На кой ляд мне сдалось… — демоница осеклась, глаза ее расширились. — Маленькая хитрая дрянь! Ждешь от меня подарка?!

— У тебя нет выбора, — повысила голос Брисигида. — Тебе придется отдать мне одного из них. Или ты можешь предложить мне что-то еще, демон?

Суккуб вскочила со своего импровизированного трона и уставилась на жрицу.

— Ты не сможешь получить их обоих, — прошипела она. На этот раз голос доносился прямо из черных уст. — Один из них так и останется моим!

— Они не вещи, и я не стану торговаться, — выплюнула Брисигида.

— Хорошо, — сощурила алые глаза демоница. — Тогда прими мой дар!

Она хлопнула в ладоши, и перед Брисигидой завис хрустальный фиал в переливах зелени, золота и серебра.

— Принимаю, — процедила жрица.

Переливы сверкающей зелени испарились из фиала, и тот тоже исчез.

— А я принимаю тебя, Брисигида, — выдохнула суккуб.

— Пошла ты! — тонко выкрикнула жрица. — Думала, я буду с тобой честной? Давай, попробуй меня забрать! Рискни бессмертием!

Она сама не ожидала от себя таких слов. Брисигида думала о Феликсе и Лаэрте, и они вырвались сами собой. Словно это и их слова тоже.

Демоница мигом избавилась от напускной неги и озорства. Лицо исказилось свирепым оскалом.

— Ты мне не ровня! — взревела суккуб. — И ты тоже будешь моей! Вы все!

Брисигида стояла напротив нее и смотрела прямо в глаза. В теле медленно вздымалась тяжелая волна, перерастающая в штормовой вал. Дыхание стало ровным, глубоким. В груди клокотала чистая концентрированная ярость. Ничего похожего она прежде не испытывала.

Перья алых волос взвились вокруг темной фигуры исполинскими крыльями. По обнаженной черной коже прокатывались багряные сполохи: вся она превратилась в тлеющий уголь. Поднялся неистовый ветер. От налетевшего шквала Брисигида пошатнулась, но устояла. За ней была вся правда мира — и огромная, подавляющая, страстная, нестерпимая боль.

Увидев, что жрицу не смело порывом, суккуб топнула перед собой и вытянула руки. Раздался гулкий стук и хруст. Повсюду начали появляться новые расселины. Они стремительно расходились паутиной трещин. Брисигида не шелохнулась. Ветер продолжал рвать на ней тонкую рубашку — единственное движение в ее силуэте.

— Вы, проклятые фанатички, — зарычала демоница. — Из-за таких, как ты, я осталась прозябать здесь. Из-за тех, кто молился Матери, как и мы. Как я молилась!

Бестия выбросила обе руки в сторону жрицы. На этот раз шквал не заставил ее даже вздрогнуть. Суккуб сощурилась и наклонила рогатую голову.

— Зачем ты вообще явилась за ним? — зашипела Древняя. — Жаждешь его силы? Или есть и другая причина?

Брисигида задрожала, но взгляда не отвела.

— Если бы ты любила его, — продолжила демоница. — Ах, если бы ты только могла его полюбить! Он бы не попал в мои сети, не так ли?

По щекам жрицы скатывались горячие капли. Ветер иссушал лицо, но слезы текли снова и снова. Очередной порыв едва не сбил ее с ног, сорвал белую сорочку и швырнул ее в расщелину.

— Уже не такая уверенная, правда? — улыбнулась дьяволица.

Феликса очнулась в своей каюте. Света едва хватало. Чародейка села на кровати и посмотрела в окно: там виднелся кусочек серого берега и клубы белого тумана. «Не лимб, — подумала она. — Это определенно был не лимб. Но если я очнулась, тварь должна быть мертва. Почему же…»

Феликса встала и вышла из каюты, поднялась на палубу. У мачт спали часовые. Кистень храпел возле штурвала с бутылкой черного рома в руке. Феликса раскинула самое простое поисковое заклинание и поняла, что бодрствуют только Маронда, Акыр с семейством, Ринна, кухарка Радна и Ранжисона. Брисигиды и Лаэрта на корабле не было.

— Беда, — буркнула чародейка.

Феликса присела на ступеньку и вытащила из кошеля на поясе сердоликовую пластину на кожаном шнурке. Парный амулет, подарок Брисигиды. «Давай, побрякушка, — подумала она, вливая в сердолик каплю силы, — помоги мне ее найти. Без нее мы отсюда не выберемся…» Амулет быстро нагрелся и дал отклик. Брисигида находилась недалеко. Вот только…

— Сука! — чертыхнулась Феликса. — Чтоб меня!

Разум жрицы проваливался куда-то на астральный план. Отклик был сильный, но нечеткий, прерывистый, как дыхание человека с гирей на ногах, который держится в море за обломок доски. Парный амулет, за который могла бы уцепиться жрица, отсутствовал. Феликса лихорадочно соображала, что могло случиться с Брисигидой и как ей помочь, но ничего дельного в голову не приходило.

Краем уха девушка услышала стук дерева о палубу и тихий звон. Маронда.

— Ты очнулась, — улыбнулась старуха. — Значит, у Брисигиды получилось…

— Что получилось? — нахмурилась Феликса.

— Одолеть суккуба, — старая волшебница присела рядом с ней на ступеньку.

— Значит, мы все верно определили, — Феликса цокнула языком. — Это многое объясняет. Но не то, что команда спит. Это дело рук демона?

Маронда непонимающе оглянулась и потерла виски.

— Вот черт. Если бы Брисигида покончила с ней, проснулись бы все, а не только ты.

— С ней явно что-то не так, — Феликса снова зажала амулет между ладоней. — Если она дерется с Древней прямо сейчас…

Чародейка приложила пластину к губам, закрыла глаза и прошептала:

— Держись, дорогая. Не отключайся. Если кому и под силу справиться с этой тварью, то только тебе.

Ментальный удар суккуба заставил Брисигиду пасть на колени. Гравий больно впился в обнаженную кожу. Жрица зашипела, стиснула зубы и начала подниматься.

— Оставь надежду, — пропела ее противница. — Эти острова принадлежат смерти. Я сбегу с них, и оставлю тебя гнить здесь вместо меня!

Брисигида нашла сине-фиолетовые огоньки — глаза Лаэрта. Она чувствовала, как противостояние истощает ее, как тает ее уверенность в собственных силах. Если в ней и была частица божественной благодати, она скрылась под усталостью и отчаянием.

— Ты предала свою веру, — прохрипела девушка. — Вся твоя сила — заемная. Сама по себе ты не стоишь ничего.

— А ты, со всей своей верой, со всей своей святостью и самопожертвованием, — демоница взяла ее за шею и подняла перед собой, — чего стоишь ты? Ты оказалась неспособна защитить даже того, кто всегда был рядом с тобой.

Перед глазами Брисигиды поплыли круги. Ей показалось, что над серой равниной прокатилась ветвистая молния, но тут же погасла. В белом тумане угадывались очертания гор. Жрица цеплялась за сине-фиолетовые огоньки, но все равно безвозвратно тонула, тонула в видении бесцветной молнии и скалистых гор…

Сквозь свист ветра послышалось низкое рычание. Золотистый силуэт разметал черные клубы над расщелинами, метнулся к суккубу, рванул челюстями антрацитовую руку. Брисигида упала на колючий гравий, жадно глотая воздух. Морок перед глазами не желал рассеиваться. Горы и белесые молнии словно выжгли себя на внутренней стороне век. Только слух воспринимал реальность.

Древняя взревела, будто тоже превратилась в зверя. Новый чудовищный порыв ветра разбросал гравий, но направлялся не в Брисигиду. Удар полутонного тела о скалу заставил землю вздрогнуть.

— Больно! — пожаловалась демоница. — Не вставай, перевертыш. Даже у твоей регенерации есть предел.

Данатос протестующе зарычал. Брисигида хотела крикнуть, остановить его, но вместо крика издала невнятный сиплый клекот. Бесцветные молнии вытягивали из нее силы.

Новый рев суккуба болезненно кольнул уши. Мгновением позже раздался грохот удара, и оборотень жалобно вскрикнул.

Демоница снова нависла над Брисигидой, дохнула свежей кровью. Даже сквозь пелену морока жрица видела, как вместо правой руки у суккуба клубится черный дым с алыми всполохами. На боку виднелась схожая рана, но обе затягивались прямо на глазах.

— Отчаянная попытка, — прошипела бестия. — Но тщетная. Твой братец меня разозлил!

«Если кому и под силу справиться с этой тварью, то только тебе», — раздалось у Брисигиды в голове. Жрицу словно окатили ледяной водой. Жар и холод пронзили ее тело; она выгнулась, захрипела… Когда Брисигида огляделась и попыталась встать, она поняла, что чего-то не хватает. Сине-фиолетовые огоньки пропали, как и огромная золотистая пума.

Раздумывать над этим было некогда. Брисигида увидела перед собой прядь алых волос, намотала на кулак и дернула на себя. Раздался раскатистый рев.

— Пора кончать с этим, — зашипела демоница, снова вперив в нее угольки глаз.

— Пожалуй, — согласилась жрица.

Она накинула прядь, которую держала в руках, на изогнутый черный рог и снова дернула, почти повисла на багряных волосах. Рог треснул, но не отломился. Суккуб неловко завалилась. Брисигида схватилась за треснувший рог обеими руками. Тот задымился под ее ладонями, и демоница издала высокий пронзительный вой. Жрица подавила желание закрыть уши ладонями, сняла одну руку и ухватила второй рог. Тот тоже задымился, гладкая черная поверхность пошла трещинами. Суккуб металась и выла на той же высокой ноте. Черные когти впились Брисигиде в спину, но жрица не позволила себе сдаться. Краем глаза она видела, как начинает рассеиваться белый туман и зарастают черные провалы в земле.

— Великая Матерь, трижды единая во всех мирах, — зашептала девушка, — даруй прощение своей бедной дочери. Бездну страданий пережила она и заслужила немного покоя. Имя твое не предалось забвению, так да пребудет же с ней твое милосердие, и милость твоя, и имя твое.

Сердце жрицы трижды медленно и сильно стукнуло, и она с облегчением увидела несколько рун, выжженных на обратной стороне век.

— Возвращаю тебе имя твое, дитя, — она закончила молитву и выпустила остатки сожженных рогов. — Анаштара.

Красноволосая демоница скорчилась у ее ног и заплакала. Обломанные, обожженные остовы у нее на голове постепенно рассыпались в прах.

Феликса пила отвар душицы. Снасти поскрипывали, моряки болтали, Кистень и Джей Киттерс распевали похабные песенки. «Идиллия, — подумала она. — Как же мы пересрали, когда рассеялся туман и появились эти четверо. Голая Брис, огромная чернокожая демоница — тоже не обремененная одеждой — и избитый Дани с Лаэртом на руках». Первое, что пришло им в голову в тот момент, — что суккуб подчинила их троих и пришла за остальными. Но демоница взошла по трапу только после Брисигиды и Данатоса.

Сейчас чернокожая Анаштара сидела рядом — уже не такая высокая и мощная, но все равно рослая. Надевать штаны она отказалась наотрез. Феликса отдала ей свою старую робу, чем-то похожую на ту, что носила Маронда. Длинное черное одеяние устроило суккуба и, кажется, подняло настроение, причем настолько, что она согласилась помочь им поднять с морского дна спрятанные корабли. После того, как Брисигида вернула Анаштаре имя, зловещая аура островов спала, и найти границу проклятых вод, где они оставили суда, демонице оказалось намного проще. Суккуб отпустила всех своих мертвых, включая душу Фарнисса. Кажется, она даже обрадовалась такому исходу.

При Брисигиде Анаштара вела себя кротко, как овечка при пастухе. С Марондой, Феликсой и Диной она держалась непринужденно и дерзко. При мужчинах и вовсе строила высокомерную мину и отказывалась отвечать на вопросы из мужских уст. Феликса решила расспросить ее один на один.

— Так ты — один из ключей к Острову Жизни? — переспросила чародейка.

— Нас называли Хранителями Пути, или Проводниками, девочка моя, — наставительно поправила ее Анаштара. — Как и вашего парня. Я — Проводник к источнику Мертвой воды, к источнику смерти. К твоему сведению, я не всегда была такой.

— Такой — это какой? — усмехнулась Феликса.

— Злобной и жадной, — скривилась демоница. — И острова эти не казались таким гиблым местом. Пару тысяч лет назад я еще терпела пришельцев. Они не находили здесь воды и припасов и быстро уплывали.

Феликса сделала еще несколько глотков из кружки с отваром. Анаштара пила свиную кровь. Радна сцеживала ее с запасов заколдованного мяса несколько часов. Без этого суккубу пришлось бы погрузить корабль в туман и опять всех усыпить, чтобы ее аура никому не повредила.

— Пару тысяч лет назад уже умели строить корабли для таких далеких путешествий? — подняла бровь Феликса.

— Ну, может, лет пятьсот, — махнула рукой Анаштара. — Я не слежу за ходом времени. Все равно вы, люди, никогда не меняетесь.

Феликса подняла кружку, как если бы демоница сказала тост. Та в ответ подняла свою чашу с кровью.

— Ты знаешь, где второй Хранитель? — спросила чародейка.

Суккуб помедлила с ответом.

— Я знаю, как это место называлось много-много лет назад, — призналась она. — Но это ничего вам не даст. Хранители не могут вести кого попало к Острову Жизни.

— А кого могут? — насторожилась волшебница.

— Некую сущность, — Анаштара задумалась, подбирая слова. — Ее называли Странником, Пришельцем, Чужим, Иномирцем…

— Странница из мира без сердца, — выпалила Феликса.

Суккуб посмотрела на нее исподлобья и сощурила глаза.

— А ты откуда знаешь?

— Моя наставница…

— Старуха?

— Да, — чародейка поджала губы и погрозила ей пальцем. Анаштара только хмыкнула. — Она прирожденная провидица.

— Это я уже поняла, — надулась демоница. Маронда единственная ожидала увидеть владычицу проклятых островов поверженной.

— Так вот, — продолжила Феликса, игнорируя скептическое замечание. — Когда-то она предрекла мне кое-что…

И Феликса пересказала ей пророчество Маронды. Анаштару оно не слишком впечатлило — она уже слышала предсказания о Страннице и дочери меча и магии. Демоница кивнула и задала лишь один вопрос:

— С чего ты взяла, что речь в нем идет о тебе?

Джамир вышел к границе озерного края на закате. Он долго петлял между мелких водоемов, но шел быстро и уверенно. Золотой дымки, которая вела его во сне, в реальности не было. Путь отпечатался у него на подкорке. Бывший ассасин всегда хорошо ориентировался на местности и быстро запоминал маршруты. Правда, сейчас его вело скорее нечто сверхъестественное, чем простое чутье опытного путешественника.

Преследователи из Цитадели едва не нагнали его перед озерным краем. Только водоемы его и спасли: он укрылся на дне мелкого болотца, выставив наружу тонкую соломинку. Собаки не почуяли его в воде, а люди не увидели из-за ряски и темной от торфа воды. Дальше в болота ассасины не пошли: боялись трясин. Джамир, которого вел незримый указатель, меж болот прошел легко. И то сказать — смертоносных трясин там никогда не водилось. Беглец не мог этого знать, но его проводник — знал.

Пройдя мимо последнего озера, мужчина позволил себе передохнуть. Еще чуть больше часа, и он узнает, кто так настойчиво зазывал его к себе.

Наконец он вышел к невысоким густым зарослям, среди которых едва угадывался силуэт землянки. Дымоход хитро запрятали: Джамир подумал было, что по крыше стелется туман, и только потом почуял запах съестного. Еще через несколько шагов он различил небольшое окошко. Словно в ответ на его мысли в окошке зажегся огонек — белый, нежный и трепетный, как летняя бабочка.

Из зарослей рядом с краем дерновой крыши в порослях мха и стланика вышел рослый мужчина. Он был одет во все зеленое и коричневое. Джамир и не заметил бы его среди растений, если бы не бледное пятно бритой головы.

— Добро пожаловать, отступник, — поприветствовал его хозяин землянки. — Наконец-то ты здесь. Как тебя зовут?

— Я Джамир, — ответил беглец. Глефа в руке вдруг показалась тяжелой и ненужной. Он понял, что может доверять хозяину землянки во всем.

— Приятно познакомиться, — бритоголовый отвесил церемонный поклон, достойный человека, много лет проведшего при дворе. — Меня зовут Аянир. Я сын императора Леветира Первого, внук императора Тавроса Второго. Войди в мой дом и будь моим гостем.

14 мая 2021 г.

P.S. Спасибо, что читали мою книгу! Иллюстрации и новости можно найти здесь: https://vk.com/longshort_lc