Мелкий писец

Глава 2

Наверное стоило бы объяснить, как я оказался в Древнем Египте. Ох, как бы я хотел это сделать, да не могу! Не в секретности дело, просто сам не знаю. Но очень хочу узнать.

Могу рассказать как оказался в Египте который Арабская Республика. Друзья расхвалили. Я избегал его много лет, где только не был, но только не там. Возникла антипатия после просмотра фоток знакомых, которые посетили Джумхурият Миср эль-Арабия. Автоматчики, присматривающие, чтобы конкурирующие кланы не похитили туриста, глазеющего на древний храм, и горы мусора, валяющиеся во всех местах, которые древние считали священными — не самая лучшая реклама. Не говоря уже о наглых торговцах, хватающих за руки, чтобы впарить тебе откровенное барахло, произведённое за тысячи километров, в Китае.

Постепенно количество доступных стран, в которых я ещё не был, стало уменьшаться, и наконец настал черёд так любимого моими соотечественниками Красного моря.

Выбор-то был, и на него опять повлияли друзья, в самых восторженных словах описавшие как приятно прозрачное море и величественны храмы. Всё равно сомневался, но угораздило меня посмотреть пару роликов про древних египтян. После них решил, что на рынок можно и не ходить, лежать на пляже в перерывах между организованными экскурсиями. Очень сильно возжелал взглянуть на монументальную красоту своими глазами. Так сказать, проникнуться духом эпохи.

Вот теперь проникаюсь. Уже девять лет как я здесь, да только ничего кроме своей и соседней деревни не видел.

В деталях перемещение выглядело так: я стою в Каирском музее и смотрю в глаза изваянию ка аутибра Хора, а в следующий миг передо мной уже глаза смуглой старухи. Местная рехет (егип.: знающая женщина). Что-то вроде деревенской ведуньи, помогает людям и скоту рожать, лечит от мелких хворей.

К счастью, она пришла ко мне (?) не по первому поводу. Я не был новорожденным. Зато был больным. Ещё каким больным. Побили меня (точнее, того, кто управлял телом до меня) очень сильно, когда меджаи, местная полиция, пришла родителей забирать. Ребёнок же, вопил и кричал «не уводите». Мешал правосудию.

Лично я их и не видел никогда, дед по отцу меня «воспитывал».

До рождения римского права ещё сколько-то тысяч лет, здесь действует противоположная ему идея: презумпция виновности. Обвиняемый должен доказывать невиновность, а не обвинитель — виновность.

На моих «родителей» указали пальцем и, несмотря на заслуги деда-ветерана нубийских войн, их отправили на золотые прииски в Нубию. Побоялись, что в мраморных карьерах Асуана, который тут недалече, дед сможет их выкупить. За взятку, естественно.

Я даже не понял тогда, в чём их обвиняют-то, но оказывается, что здесь не только реальные преступления пресекаются, но и «виртуальные». Проклятья, непочтительность к богам и прочие нарушения маат — это что-то вроде истинного праведного пути. Закон и Правда во всех смыслах, не только в земном, но и в философско-мистическом.

Я тогда языка не знал, да и никто не стал бы трёхлетнему сопляку объяснять подробности, так что толком не выяснил, кого они прокляли и каким образом. И как происходило судилище не помню. Точно знаю, что не из нашей деревни обвинитель. С ним дед разобрался, насколько я понимаю, когда вижу как увиливает от расспросов. Явно не по закону восстановил справедливость.

И вот, значит, открываю глаза и вижу сморщенное лицо в полутьме — дело ночью было, только масляный светильник освещал помещение. Мгновение назад был в Каирском музее, и тут мир мигнул и такая вот рожа.

Так-то обычная, конечно, но в тот момент мне показалось, что все демоны преисподней на меня накинулись. Атмосфера музея, заваленного мумиями и погребальными штучками, под истории о богах от гида навеяла такое полумистическое настроение.

Не стану притворяться и оправдываться: испугался. Мог бы сказать, что всё дело в том, что детское тело гормонов наварило сверх меры, но в такой ситуации и будь я взрослым, тоже заорал бы.

Я ору, и старуха орёт, что вообще никак не помогает мне успокоиться. Она и так страшная. Ещё и дед подключился, правда, тогда я ещё не знал, что мы родня, он из темноты как выскочил, я подумал, что ещё демон. Он первым в себя пришёл и со всей дури отвесил тумака рехет.

Та заткнулась, а уж потом и я успокоился.

Говорят, что видели, как я седею в тот момент.

Эта ведьма, оказывается, пришла начать приготовления меня к путешествию в Дуат, а я возьми и очнись. Так что вполне можно понять реакцию её и деда.

К сожалению, повод поседеть у меня до сих пор остался. Я до сих пор чувствую, что за мной ходит какая-то тень. Не шуит, часть тела, а тень в греко-римском смысле, что-то потустороннее. Сначала я считал, что это тень того мальчика, прежнего владельца тела, но сейчас разуверился в этом.

Я был крещёным православным в той жизни, и впитал в себя поздние эллинистические представления. Например то, что душа умершего скитается по миру в течение сорока дней. А если не проведены соответствующие обряды, то и дольше. Но прошло сорок дней, и сто, а потом год — ничего не изменилось.

При этом никто другой, включая рехет, ничего такого не видит. Да и я не вижу, лишь ощущаю чужое присутствие, при чём чаще при свете дня, а не ночью.

К счастью, сейчас такое случается всё реже и реже. Или я огрубел, «ослеп» к потустороннему с возрастом. Местные верят, что чистые дети видят иной мир, а с приобретением разума утрачивают эту способность.

Возможно, что это всё причуды моей психики. Местным верованиям эта идея полностью противоречит, и очень вероятно, что я просто становлюсь египтянином всё больше и больше.

Здесь души уходят в небытие, если не были проведены правильные обряды над усопшим. Естественно, если тело (хат) ходит, то никто таких обрядов над ним (то есть надо мной) не проводил. Не делали из меня мумию, не пели гимны.

Впрочем, даже это не гарантирует вечную жизнь: те, кто не прошёл суд Осириса, не просто не попадают в Поля Иару, Поля тростника — условный аналог авраамического рая. Нарушителей маат пожирает чудовище Амат, гибрид крокодила, бегемота и льва, то есть опять же они отправляются в небытие.

Я рассказал о тени деду (без подробностей естественно, только сам факт, без привязки к событиям перехода), они со старой рехет посовещались и выдали вердикт: боги присматривают за мной.

Вот, собственно и вся история перехода, со всеми подробностями. Так и стал я жить-поживать с тех пор в деревне на краю государства, в приграничных с Нубией землях. Правда, я это понял не сразу, слова «Нубия» здесь не знают, а что за Уауат или Куш не знал я.

Условно счастливо жил, хоть и сиротой. Седые волосы никто не считает следом пережитого ужаса — это атрибут бога Тота, и местные верят, что вроде как он взял меня под свою опеку, особенно, когда узнали, что я чувствую потусторонний присмотр за собой. Даже то, что я заново говорить учился, как ни странно, не в минус, а в плюс этой версии пошло. Трудно мне правильная речь давалась, звуки очень непривычные для моего слуха. Все эти градации по жёсткости и тональности…

Я тогда совсем мелкий был, так что особо деревенские моим странностям не удивлялись. Только потом припоминать стали, когда я «чудить» начал. Но не отмахнулись, все же видели, что у меня седой локон юности. Списывали на то, что моими устами бог Тот говорит, бог мудрости. Отчасти, покровитель колдунов ибо сам первый колдун, повелитель слов.

Опять же, долго не мог понять, с каким таким Джехути меня связывают всё время.

Дело в том, что большая часть топонимов и имён богов Египта во всех европейских языках идут от греков. А остальные — от арабов. Если есть что-то непосредственно египетское, но тоже не опознаешь. Во-первых, потому что никто не знает, как звучал древний язык, на письме пропускались гласные (это я помню из той жизни), а во-вторых, язык совсем другой. Звуки иные, их транслитерировать на тот же русский очень трудно.

Так вот, Египет, Нил, Тот, Мемфис, Асуан, каласирис, калам, картуш… тысячи слов, кажущихся неотделимыми от Египта на самом деле ни один египтянин не понял бы. Так что даже когда научился говорить (сам удивился, насколько быстро освоил, видать и в самом деле Тот стоит у меня за плечом, пробудил память прошлого владельца тела), не мог сообразить, где я конкретно и в каком именно периоде.

С периодизацией и вовсе засада. Даже если знаешь, что тот же Хеопс на самом деле был Хуфу. Кстати, его пирамида уже стоит, и история её постройки уже легенда. Так что я в прошлом не больше, чем на четыре тысячи лет. Половину тысячелетия откинем на забывание процесса её постройки. Хотя самого фараона (этого слова тоже не знают, оно греческое), и его архитектора — помнят. На стене же написано.

Я даже знаю имя нынешнего правителя, только вот загвоздка: в ходу тронное имя, а оно отличается от личного имени, которыми археологи будущего называют царей. Да и их-то я не знаю, только те, что на слуху. Помню, что Тутанхамона звали Непхепрура, «живое воплощение Ра». Больше ни одного не помню. Нет, не он сейчас правит Двумя Землями, некто Ни-Маат-Ра (егип.: «В Истине Ра», Аменемхет III. Авт.: Статуе этого царя герой смотрел в глаза).

А до него мой дед ходил покорять Нубию с каким-то Ха-Кау-Ра (егип.: «Сияющие души Ра», Сенусерт III). Нынешний фараон лично не командовал нубийскими походами (их было несколько), но в награждении отличившихся участвовал. Дед очень гордится тем, что видел его, фактически живого бога, лично.

Опять же, тронное имя — одно из пяти. Да ещё и эпитетов навертят, что попробуй разберись, где имя, где они. Ну, что-то вроде «Господин истины Ра». Это вполне может быть именем, не сильно оно отличается от «В истине Ра» нынешнего правителя? Тут все имена переводные, со значениями.

Имена даёт мать. Вот всучат ей ребёнка, и она, утомлённая родами, скажет: «Какой красивый!», — и вот бегает по деревне или городу Нефернен.

Из самого нелепого, что мне попадалось, — Их, то есть «Кто это?». Представить не могу, какой папаня тупой. Здесь тоже всё регистрируется в церковно-приходских книгах, то есть в жреческих. Так что точно не в матери дело, он так записал.

Так вот, про время. Отсчёт летосчисления начинают со дня восшествия на престол нового правителя. Нет никакого сквозного подсчёта, как во всех известных цивилизациях будущего, от какого-то пусть легендарного, но всё-таки одного события.

Вот и второй фактор, почему я не знаю, какой год по привычному мне календарю. Но раз есть пять титулов у фараона, то значит уже как минимум среднее царство, с которого они стали обязательными. Видел в документалке, что совпадает с предыдущей оценкой нижней границы по наличию Великой пирамиды.

Если статуя Аутибра Хора имеет отношение к моему приключению, то сейчас примерно семнадцатый век до новой эры. На этикетке было написано, что Среднее царство. А точнее не знаю, даже обычного имени не указали: у этого изваяния в картуш вписано имя Хора, то есть бога. Заменили царское имя на божественное, ведь с точки знания местной религии, на трое силит не просто человек, а воплощение Гора. Однако, такая нетипичная замена намекает, что и статуя — не обычная деревяшка.

В принципе, версия не хуже и не лучше любой другой: у неё есть и плюс в виде непосредственного участия в процессе перехода, и минус: тогда, я очень близко ко Второму переходному периоду, во времени, когда единое государство распадается на отдельные номы. Насколько мне известно, ничего подобного сейчас не происходит. Да и ни о каких гиксосах никто не слыхал, даже слова такого не знают. Хотя… Я ж его русской фонетикой произнёс… Мало ли как оно на самом деле звучит.

То есть попал я в непонятный период по непонятным обстоятельствам с непонятной целью при участии неведомых сил или необъяснимых способностей.

Так что когда боги дали почти прямое указание, что делать дальше, то я не рискнул (да и не желал) противиться их воле и потопал за Саптахом как телок на заклание.

Первый раз удалился от деревни так далеко. Большая часть пути прошла ночью, не знаю, почему Саптах решил именно во тьме путешествовать. Может, прячется от кого-то? Лучше о таком не думать, и так мысли преимущественно негативные.

Луна, конечно, яркая, но помощи для лоцмана от неё мало. Здесь не принято ночью выходить в плавание, особенно во время разлива, когда привычные очертания берегов становятся неузнаваемыми, ориентиров не опознать. Мощных прожекторов нет, можно сесть на мель или врезаться в остров, который едва виден под водой и в дневное-то время, что уж говорить о кромешной тьме.

Речь идёт только о невозможности качественной навигации. В принципе, хоть ночь и полна опасностями, египтяне её саму по себе особо не боятся, как могло бы показаться исходя из их космогонии.

С этой точки зрения небесная ладья праведных богов сейчас плывёт в Дуате. Сражаются там за то, чтобы чудовище отрыгнуло назад наше солнышко. То есть в реальном мире мы остались без их присмотра и покровительства. Вроде бы, сейчас время хаоса и царство Зла.

Из документалки знаю, что жрецы считают своим долгом помочь царю поспособствовать возрождению солнца, проводят в храмах ритуалы, чтобы наступило новое утро. Другие их коллеги сидят на крышах и проводят астрономические наблюдения. Но как и в будущем, криминальные делишки всё-таки предпочитают творить по ночам, что никак не связано с путешествием по реке. Пожалуй, в этом смысле на воде безопаснее.

Большую часть времени я проспал, ведь ничего не видно, а потом, при свете солнца, когда мы уже приблизились к Асуану, стали попадаться судёнышки рыбаков и те, кто плавает с грузами. Время сейчас очень удачное, благодаря паводку можно проскочить некоторые пороги, потому на воду вышло больше судёнышек, чем обычно.

Нам плыть трудновато, двигаемся против течения, и гребцы меняются часто, несмотря на то, что лодка, связанная из тростника, довольно лёгкая.

Наша лодка отчего-то привлекала внимание. Скорее всего из-за меня. Я выгляжу неправильно и ничего не могу с этим поделать. В этом мире я всего несколько лет, а привычки выработались за несколько десятилетий прошлой жизни условного будущего. Что самое важное, северного будущего.

Глядя на себя со стороны чужими глазами, глазами южанина, осознаю большую несуразность в облике. Например, там, где мы делали папирус, у меня у единственного была набедренная повязка, а ведь на самом деле должно быть наоборот — по мнению египтян она не сочетается с обликом ребёнка.

Тело у меня крупное, я выгляжу старше своих двенадцати лет, но локон юности не даст обмануть окружающих. Можно было бы принять меня за знатного отпрыска, но тоже нет — даже лён на моём шендите (егип.: набедренная повязка) не особо белый, да и украшений ни на шее, ни на руках нет. Так что вряд ли кто-то ошибётся в определении моего возраста и статуса.

Вообще, вручение первой повязки случается в пятилетнем возрасте, но это скорее ритуальное действие. До сбривания локона юности, то есть лет до двенадцати-четырнадцати, практически никто из детей не носит одежды, даже в знатных семьях.

Иногда месте с обрезанием волос ещё делают обрезание крайней плоти, но это не обязательная процедура. Наверное, к счастью меня она миновала, ведь это ещё одна непривычная для меня особенность. Учитывая гигиену местных, не хотелось бы мне лишних надрезов, особенно на таком месте.

Дело не в том, что я боюсь боли, а в болезнях. Местные на полном серьёзе считают, что у мужчин тоже бывают менструации. Две трети заражены шистосомозом, паразитическим червём. Спасибо не только свободным нравам, но и Нилу. Я не купаюсь не столько из-за крокодилов, сколько из-за боязни подхватить какую-нибудь заразу в мутной воде.

Вот теперь уже и не знаю, как буду щеголять в шендите и с детским локоном вместе. В деревне-то все свои, привыкли к моим закидонам, которые поддерживал дед. Впрочем, обнажённых писцов не бывает, ведь шендит, довольно широкая полоска ткани на бёдрах, — это часть их спецовки, необходимая для работы: они пишут не за столом, а натягивают подол и раскладывают на нём свиток.

В музее я видел изображения писцов, где мужчины сидят, подогнув одно колено под себя, а второе используют в качестве опоры под писчий материал, но на деле такого не видел. Писцы, приходившие в деревню считать налоги, использовали натянутый подол.

А вот второй калам за ухом — это есть. Видимо, привычка такая. Если под диктовку писать, стенографируя, то иметь возможность быстро сменить инструмент в случае чего — это не так уж и плохо.

Наверное, дурная привычка писать в неудобной позе закрепилась у тех, кто совсем мелким начал учиться, когда ещё ходили без шендита и писали на разных черепках.

Вообще, к наготе у жителей жаркой Африки отношение вовсе не такое, как у северян, коим я был в прошлой жизни и привык к одежде за десятки лет.

Если искать понятные северянам образы, то уместнее провести аналогию с перчатками или варежками зимой.

Если дама сделает красивый маникюр, то будет считать своим долгом даже в мороз продемонстрировать его, не станет носить перчатки.

А если какой-то мужчина будет с голыми руками, то скажут, что он бедный настолько, что не может себе позволить пару перчаток. Или что они мешают ему выполнять какую-то работу.

Или вон он пример, соответствующий тому, что человек надел перчатки сугубо функциональные, типа с пупырышками или резиновые для защиты. Не так далеко от нас нас вышли на большую воду рыбаки. Кто-то из них полностью голый, но большинство в повязках, только они намотаны так, что прикрывают только задницы. Этакие косынки с узлом на пузе. Если надо присесть, тростник, из которого связана лодка, в зад не воткнётся.

Простолюдинки редко прикрывают верхнюю часть тела, довольствуются вариантами набедренных повязок. От деревенские слышал, что служанки не имеют права одеваться больше, чем хозяйки. О мужчинах-то речи нет: даже в более поздние времена для самого царя, да будет он невредим, здрав, жив, нормальной одеждой является шендит.

Даже знатные женщины не концентрируются на прикапывании тела. Обычный вариант платья, каласирис, на широких, но очень длинных бретельках, таких, что верхняя кромка оказывалась под грудями, визуально завышая талию. Не все так ходят, но и не мало. Даже жёны царей, говорят, могут показаться на людях обнажёнными. А если и надевают что-то на себя, то ткани весьма и весьма прозрачны.

Видел ещё такую версию: платье полное, до шеи, но в области груди вырезана окружность. Не знаю, зачем. Может, кормящая мать или жрица какая-то. Но не исключаю, что просто модный фасончик.

Кроме того, нагота — атрибут некоторых профессий вроде музыкантов или танцоров. Обоих полов.

Одежда в этом периоде — это скорее показатель статуса и богатства, чем что-то прикрывающее срам.

Единственное, что носят все, — это амулеты. Ими иногда обвешиваются с ног до головы, но люди попроще, как я, как правило, ограничиваются ожерельем. У меня тоже есть, сам для себя вырезал в рамках развития мелкой моторики, но с христианской символикой, которой ещё не будет существовать несколько тысяч лет. Для меня это больше, чем просто символ — это связь с прошлым. Никто не возражает, хоть и не понимают, что это значит. Здесь богов столько, что всех вряд ли кто-то знает. У каждого нома свои, и именно его почитают больше других. «Ниути» называется.

Я, в отличие от египтян, стыжусь наготы и прикрываю чресла.

Вот такой мой облик неуместный и неправильный.

Вдобавок Саптах возражал против сбривания волос, являющихся признаком детства. Отказал в такой чести деду. Кстати, именно после этой процедуры не только наступает «право» на одежду, но и на обучение. Если пятилетку берут в школу при храме, ему как правило сбривают чубчик. А кто-то носит до совершеннолетия. Ну, и жрецы некоторые, чтобы походить на своего бога-покровителя.

По дороге мой учитель рассказал о своём споре с каким-то Рахотепом и о том, что надеется на меня. Очень хочет утереть нос своему другу. Он его так зовёт, но у меня появились сомнения. В интонациях читается, что их состязание не очень-то дружеское.

Саптах, как намекает (но не обязывает) его имя, из Мемфиса, города, где располагался центр почитания Птаха. (авт.: Мемфис, современный Каир, египетское название: Ха-ка-птах, «храм ка Птаха»)

Он тоскует по нему, но не имеет возможности вернуться. Служба. Отправили в Асуан, значит, там и живёт. Переехал ради карьеры.

Служит на каменоломнях, а второй спорщик, Рахотеп, тоже писец, но при военном гарнизоне, постоянно стоящем в Асуане, приграничном форпосте на пути из центральной Африки. Дальше уже Нубия, северную часть которой завоёвывал дел. Совсем немного до второго порога они не дошли.

Город знаменит не только каменоломнями, но и торговлей. Сейчас египтяне зовут его Свеннет, позже станет Сиене. От него происходит название сиенита, особого сорта гранита, материала многих изваяний, статуй, обелисков и даже целых святилищ Древнего Египта. Естественно, эти словечки — дело будущего, здесь я этой истории не слышал.

Центральный культ Асуана — почитание Анукет, богини первого порога, приносящую жизнь на Чёрную землю через разливы. В соседней Элефантине, стоят храмы двух остальных богов из триады, её родителей: богини истока Нила Сатис и бога Хнума.

Сейчас как раз время затяжного праздника в их честь, они же дарители разливов. Больше месяца гуляют, а он у египтян ровно три декады. Вроде бы на севере в это же время почитают Бастет, но здесь, на юге, она не очень популярна, хоть и известна.

Люди не только праздно веселятся, но и бросают дары богине прямо в воду, так сказать, осуществляют быструю доставку адресату. Вон, похоже та лодка именно за этим и выехала. Не мусор же они выкидывают прямо посреди русла, да ещё с пением гимнов? Блестит что-то иногда, или медь начищенная, или золото.

Я уже рассказывал, что в прошлой жизни бывал в Египте, правда до Асуана не добирался. Из-за строительства плотины это место перестало быть археологическим раем. Трудно представить себе, но «ради лампочки» часть древней истории была уничтожена навсегда.

Впопыхах и довольно грубыми методами перенесли несколько известных к тому времени храмов в места, которые не будут затоплены. Например, в США, Италию, Испанию и Голландию, ха-ха. Всего двадцать четыре храмовых комплекса передвинули, а четыре из них аж в другие страны. Учитывая количество открытий, сделанных за последующие пол века, уничтожено как бы не больше, чем спасено, ведь уровень грунтовых вод поднялся всюду, а именно сухой климат сохраняет древности. Влага же для них смертельна.

Интересно, как бы отнеслись египтяне и их боги, узнай они, что теперь уровень воды в Ниле контролируется людьми? Что нет больше вот таких разливов, что природа изменилась до неузнаваемости? Наверное, решили бы, что мир пришёл к окончательной деградации, и начался новый этап миропорядка.

Исчезновение созданного руками людей — это даже не самое важное. Представьте себе, что папирус, символ Египта, там, в будущем, вновь пришлось завозить из Судана. Здесь, в Верхнем Египте древости, его тоже не очень много, но есть. Видать не зря он символ именно Нижнего. Так и говорят про него: «Земля папируса», Та-Меху.

А мы сейчас в Та-Шемау, в «земле тростника», а вместе они — Тауи, «две земли». Ещё используют слово Хенум, то есть «утроба» или «чрево», но оно ближе к понятию Родины. Ещё слышал Та-Мери, «любимая земля», но тут непонятно, это восторженный эпитет или географическое название. Куш, то есть Нубию, они, например, никогда не произносят без эпитета «презренный», так что, наверное, можно считать его частью названия.

А вот этой про Та-Кемет, «Чёрная земля», как читал в будущем, ни разу не слыхал ни от кого. Нет, так говорят, конечно, но используют не как название страны, а как синоним «место, где можно жить», «пахотная земля». В противовес Та-Тешрет «Красной земле», пустыне — это синоним всего злого.

Нашей деревеньке повезло, большие заросли папируса раскинулись неподалёку. Чем-то они напоминают бамбуковые рощи из китайских фильмов о героях. Папирус в высоту достигает четырёх метров, может больше, в нём можно отлично прятаться. В этих зарослях бродят коты, похожие на домашних, но очень злые. Гоняют птичек, коих тут селится неисчислимое количество. Галдят так, что в ушах звенит.

Кто там в будущем знает, как выглядит ибис? А вон они летят. Уток, гусей, чибисов — не счесть.

В условной пустыне бегают кошки побольше: гепарды. Или это не кошка? Тогда как насчёт леопардов и львов? Тоже есть. И шакалы. Страусов видел. Вроде бы есть дикие быки и козы, но мне их встречать не доводилось.

Бегемоты, антилопы… Здесь, на границе с Нубией, даже жирафы бродят.

Крокодилы… Их сейчас немало в отличие от далёкого будущего, когда они все остались выше по течению, за асуанской плотиной. В этом времени весь Нил ими кишит. Они здесь совсем злые: человек для них не паёк на крайний случай, а любимая добыча. Слишком неповоротливый, легко поймать.

В той древности, где я живу сейчас, климат помягче, чем тот, каким я его запомнил по туристической поездке. Иногда бывают довольно обильные дожди, а влажные ветра вовсе не являются редкостью.

Впрочем, конец весны такой же мерзкий: в это время со стороны пустыни на западе холодные сухие ветра приносят много песка.

Из деревьев преобладают акации, по крайней мере в моем нынешнем районе. Немного платанов, ивы довольно много, и ещё один не то кустарник, не то дерево небольшое. Название знаю только на египетском. Тамариск, наверное, но не уверен. Он тут вместо подорожника из той жизни: листьями раны лечат, сушат и порошком присыпают. Цельными не получится, это даже не иголочки, а нечто мелкое миллиметров пять. А вот цветёт красиво, много длинных метёлок выпускает.

Финиковые пальмы только под присмотром растут, диких не встречал. Предлагал деревенским вырастить, навтыкал косточек, но как-то эта идея им не понравилась. Воротили носы, говорили, что дум-пальмы гораздо полезнее. Я предложил заняться, но никто не был замечен за попытками прорастить их. Я о них вообще мало знаю, в прошлой жизни даже не пробовал их плодов.

Зато сикоморы, те самые библейские смоковницы, с радостью выращивать принялись — они здесь священными считаются, это дерево посвящено сразу трём богиням в ипостаси матерей: Исиде, Хатхор и Нейт. Потому что у него сок похож на молоко. Плоды так себе, мне не нравятся: напоминают инжир, но не такие сладкие. И мельче.

Культ этих деревьев, кстати, пережил время древних богов. Его подхватили коптские христиане. Впрочем, и мусульмане верят, что если к нему прикоснуться, то исцелишься от всех болезней.

Я был на экскурсии в Матарии, видел это Дерево Богородицы и припомнил многое об особенностях выращивания, что рассказал гид. Пересказал соплеменникам.

Деревенских не смутило, что возни с ними очень много, пока корни до грунтовых вод не дотянутся. Они не поленились сначала в одном месте выращивать, ближе к реке, потом перенести в деревню, выкопав очень глубокую яму. Прижились аж три штуки.

Эх, какой смысл теперь вспоминать о деревне? Вряд ли вернусь в те края теперь. Выучусь на писца, а потом припишут к какому-то месту. Это не распределение и обязаловка как после какого-нибудь военного или мед. училища. Как правило, назначение получают по протекции учителя, то есть туда, докуда дотягиваются связи писца.

Я никогда не планировал задерживаться в деревне. Был городским жителем и сельская местность мне не по душе. Это совсем другой тип мышления, деревенского в городе сразу видно. Да и городского в деревне — тоже. Так что старался вести себя не слишком вызывающе, не прогрессорствовал почём зря, берёг трюки себе на будущее. Впрочем, с нынешней скоростью распространения знаний… Уверен, что за пару поколений все мои нововведения исчезнут.

Особенно с учётом того, что я ничем прорывным и неуместным для этой эпохи не делился. Взять, например, изготовление папируса. Его и так делают, только в деревне не умели. Я притворился, что, играя с тростником, случайно открыл способ его получения. Показал деду, тот почуял выгоду и выдал мне помощников.

Остальные «изобретения» тоже из такой же серии. Доменные печи мы не строили, бездымным порохом не баловались. Да и дымным тоже. Всегда всё «придумки» оставались в рамках эпохи.

А Саптах-то, оказывается, совсем не простой человек! Вовсе не писец он, как я подумал вначале. Похоже, он какой-то чиновник, а регалии писца носит в ритуальных целях, как амулет. Это не из-за меня другие лодочники кланялись, а из-за него.

Присматривать за царскими каменоломнями не каждому позволят. С точки зрения карьеры это высокая ступень, ведь у карьеров есть приставка «царские». Всё, наделённое таким эпитетом очень статусно, даже носитель царских сандалий, или очиститель царского ануса смотрят на прочих смердов свысока.

Не шучу, есть такая должность. Это мне Саптах рассказал, развлекаясь беседой во время пути. Хотел из меня вытянуть сведений, но в итоге и я от него узнал разного, в основном забавного.

Так вот, про очистителя. Это что-то вроде медбрата с узкой специализацией. Вставляет золотую трубку в царственную задницу, когда важная персона обожрётся чего-то не того, и вдувает через неё горячую в воду в священные кишки. Местная версия клизмы.

Важный человек, к царскому заду абы кого не подпустят.

В деревне такое не обсуждали, даже несмотря на то, что дед мой с фараоном хаживал в Нубию. Видать, это такие важные птицы, что их из дворца не выпускают, берегут.

А про сандалии вообще отдельная история, правда к той должности не имеющая отношения. Тут почти все босиком ходят, а я сплёл себе из травы. Больше ради того, чтобы мелкую моторику развивать. Слышал, что для детей развитие ловкости пальцев и интеллекта идут рука об руку, так что решил, что мне, зрелому разуму в детском теле, это будет полезно. По началу не раз чувствовал, что мозги пробуксовывают.

Так деревенские на меня зашикали. Ребёнка не очень жёстко покарали, даже не побили толком. Оказывается, сандалии — это статусная вещь, а не защита для ступней. Более того, мне сказали, что разные болезни развиваются у тех, кто постоянно в обуви ходит, так что даже важные господа не часто обуваются.

Мне показалось странным, я-то помню, что обувь на высоком каблуке бальзамировщики и мясники в Древнем Египте придумали, чтобы по кровавому месиву не ходить босыми. Ну, нет, так нет. Не по сугробам же, могу и босиком походить.

В этой истории меня больше всего поразило, что никто не удивился, что ребёнок смог сплести что-то необычное. Считается, что дети видят и слышат духов предков. Есть такой способ гадания, когда спрашивают о наболевшем у первого попавшегося ребёнка, и его невнятное бормотание считают ответом духа предка или бога. Сама Исида таким методом пользовалась, когда искала тело своего убиенного супруга.

И я лично наблюдал такие сценки, когда детки играют в грязи, а к ним подходит тётка зарёванная и спрашивает: «Где мой муж пропадает?»

Не помню, что испуганные детишки ответили, но она стала счастливой, понеслась куда-то, улыбаясь.

Вот деревенские и решили, что я увидел обувь у духа царя или вельможи какого-то и решил повторить. Обычное, мол, дело. Тем более седому мальчику сам Тот велел видеть потусторонний мир.

Нет, на самом деле я ничего подобного наяву не вижу, а вот сны порой случаются очень необычные. Самое удивительное, что я их помню после пробуждения.

Рехет мне объяснила, что сон — это место между двумя мирами, это ещё не мир богов, но уже и не мир людской. Так что к снам нужно относиться серьёзно.

Вот, например, то, что за мной придёт Саптах — я видел во сне, потому не удивился. Я уже знал, как он будет выглядеть. Не знал только, когда это случится, но ждал его, натирал сажей косичку, чтобы не испугать учителя изъяном.

О! Приплыли!

Здравствуйте, очередные перемены в жизни.