Международная Академия ЗВЕЗДЕЦ 6. Невеста ректора

Тьеррина

Ветерок ласково трепал мои волосы, шум набегающих волн успокаивал и затягивал в сон. Я только недавно начала снова нормально спать, поэтому больше не боялась проваливаться в мягкие объятия сновидений, а не кошмаров. Из мягкой дремы меня выдернуло от огненного прикосновения, пальцы Артуана скользнули по моей спине, повторяя изгиб позвоночника.

Я приоткрыла один глаз и повернула голову: ректор восседал в соседнем шезлонге и смотрел на меня. В его глазах читались нежность, любовь, целый коктейль чувств и эмоций, которыми меня накрыло незамедлительно. Как океанской волной — с тех пор, как наша парность раскрылась на полную, я чувствовала его, как самое себя.

С момента, когда Артуан вытащил меня из ловушки метаморфа, мы не разлучались ни на минуту. Ну, почти… мы с ним даже на допросы, то есть на свидетельские показания ходили вместе. Когда пришли в себя. Ректор сказал, что не отпустит меня ни на секунду, по крайней мере, в ближайшее время. И слово свое сдержал. Все ждали, что как только Артуан придет в себя, он вернется к своим обязанностям в ЗВЕЗДЕЦе, но мой дракон и тут всех удивил.

— Ша’алун неплохо справлялся без меня все это время. — Его устами это был самый что ни на есть комплимент. — Вот пусть и дальше справляется.

Он сказал, что нам жизненно необходимы покой и уединение, и увез меня на Драконьи острова. Здесь как нигде ощущались сила и магия нашего мира и нашего вида, я чувствовала, как сама земля помогает мне восстанавливаться после разрушительного воздействия азурция.

Первое время, когда я пришла в себя, я совсем не ощущала ни свою драконочку, ни свою силу, но потом начались кратковременные вспышки магии: нестабильные, неровные, и Артуан решил, что нам двоим гораздо полезнее будет отдохнуть в местах, где драконью силу подпитывает сама земля. Он восстанавливался гораздо быстрее меня, хотя первое время ему прочили судьбу Грошека. К счастью, все обошлось, и уже к концу первой недели целители пожимали плечами.

Я предположила, что дело в нашей парности: случись с нами такое поодиночке, мы бы выгорели безвозвратно. Но мы постоянно находились рядом, тянулись друг к другу, засыпали и просыпались в объятиях друг друга, и вскоре почувствовали, как к нам возвращаются те, кто любит друг друга не меньше, чем мы. Наши драконы.

Малышке Мисси повезло меньше: она выжила, но лишилась магии совсем. К счастью, критичным для драгониксов это не было, она по-прежнему могла летать, разве что подпитка магией ей теперь была не нужна. Но Мисси не расстраивалась и вполне успешно питалась кормом для драгониксов, набирала вес и прыгала за игрушками, как и раньше.

— Рихтер звонил, — сообщил Артуан, глядя мне в глаза.

— Оу, — я тут же села в шезлонге, весь сон как рукой сняло. — И?

— В смерти Фабиана была заинтересована организация СМЕРД.

Я приподняла брови:

— СМЕРть Драконам, — расшифровал Артуан, поморщившись. — Они считают, что драконы незаслуженно правят во многих странах, хотят нарушить мировой порядок и перекроить мир под себя.

— Мило, — сказала я.

Артуан отвернулся и посмотрел на безмятежную гладь океана. Сейчас, днем, волны лениво облизывали берег: в этой части пляжа рифы были высокими и не пропускали основную его мощь. А вот мощью сомнений сидевшего рядом мужчины меня прикрыло. Сомнений и горечи.

— Что? — Я ткнула его в руку. — Эй! Что ты не договариваешь?

Мой дракон снова посмотрел на меня:

— С наибольшей вероятностью, именно они виновны в смерти твоих родителей и всего рода Нодарских.

Я поежилась. Несмотря на жаркое солнышко, от которого не спасала даже тень огромных зонтов, сейчас стало холодно. Как в сугробе.

— Что-то еще?

— Сириан рвется в бой. В смысле, в расследование. — Артуан дотянулся до моей руки и легко ее сжал. — Но не переживай, Рихтер его туда не допустит. Он считает, что личное нельзя смешивать с работой.

— Надеюсь, — пробормотала я. Мой брат после случившегося со мной словно окончательно обезумел. Он клялся оторвать головы всем и каждому, кто к этому причастен, и в целом я могла его понять. А вот позволить заниматься этим делом… нет, увольте. Так что здесь мы с Рихтером были солидарны.

— Иди сюда, — Артуан потянул меня на себя, и я не стала сопротивляться. В шезлонге, несмотря на то, что они были большие, двоим места хватило бы, если бы мы оба повернулись на бок. Но ректор предпочел усадить, а после и уложить меня на себя. Провокационно.

Учитывая, что мы оба были… не совсем одеты. Я в купальнике, он в плавках. Которые совершенно точно не скрывали его ко мне отношения. Его близость странным образом успокаивала и будоражила одновременно, я даже примерно не представляла, как рядом с парой могут уживаться такие полярные ощущения — спокойствие, ощущение родного дома, защищенность, уют… и огненные, наэлектризованные чувства, которые заставляют волоски на коже вставать дыбом, плавящие изнутри, превращающее тело в оголенный нерв.

Я сейчас просто тихо-мирно лежала на нем, его ладонь успокаивающе гладила мою спину. А ощущалось это так, словно от каждого прикосновения по телу бежит огненный ручеек. Я заерзала в его руках, и Артуан рыкнул:

— Тьеррина!

— Что? — невинно спросила я.

— Ты могла бы…

— М-м-м?

— Либо не ерзать на моих бедрах, либо ерзать активнее.

Я прыснула.

— Артуан, ты уж определись.

Дважды его просить было не надо, ладони дракона скользнули на мои ягодицы, и я приподнялась, усаживаясь на нем поудобнее. Здесь мы были только вдвоем, наш домик, который отлично просматривался с берега, принадлежал только нам. Этот участок пляжа, достаточно протяженный — тоже, поэтому можно было не опасаться случайных свидетелей.

Артуан стянул нижнюю часть моего купальника, правда, запутался в своей шнуровке.

— Кто вообще придумал шнурки на плавках?! — прорычал он, когда я перехватила его руки и занялась узлом.

— Модный дом Шмаки Шляйн? — предположила я, взглядом указывая на логотип. — Ты ее так затянул, чтобы с тебя плавки не свалились?

Артуан сверкнул глазами:

— Такое случается. В океане. Не хотел потом сверкать обгоревшей задницей.

— С твоим размером им было за что зацепиться, — возразила я. — Так что твоя задница в безопасности.

Глаза моего дракона сверкнули:

— Вы раньше вели себя скромнее, Тьеррина Нодаррская.

— Я притворялась, — отмахнулась я, поняла, что руками с узлом справиться не получится и наклонилась, чтобы помочь себе зубами.

Артуан сдавленно выдохнул, и, стоило шнуровке поддаться, приподнял меня за бедра и усадил на себя. Теперь уже ахнула я, когда мы стали единым целым. Мы с ним просто не могли насытиться друг другом. Когда казалось, что наша близость становится просто огненно-невыносимой, внутри раскрывался какой-то совершенно новый уровень единства. И мне снова его не хватало, а ему — меня. Поэтому наши движения были то яростно-сильными, исступленными, то томительно-медленными, тягучими, плавными.

И я сгорала в этом наваждении-наслаждении, чувствуя, как внутри него рождается точно такое же пламя, перетекающее из меня в него и обратно. Мгновения, когда вспышка внутри заставляла меня содрогаться, цепляясь пальцами за сильные плечи, усилилась его наслаждением, его ладони сжали мои ягодицы, а его рычание, когда Артуан выдохнул мое имя, вибрацией прокатилось по телу. Отозвалось в самом сердце.

— Такими темпами мы привезем из отпуска герцога Альдгорьерр-Нодарского, — довольно произнес Артуан, поглаживая мои ягодицы, пока я приходила в себя. Он испытывал особую слабость к этой части моего тела, но я была не против. Потому что под его прикосновениями они становились особенно чувствительными.

— Никаких герцогов и герцогинь, — возмутилась я. — Мне еще надо курировать выпускной, когда мы вернемся. Вот потом, может быть…

— То есть? — Артуан оставил мою попу в покое и приподнял мое лицо за подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.

— То есть? Я, вообще-то, все еще твой секретарь.

— Ты не будешь на меня работать, Тьеррина! — возмущенно зарычал дракон, но драконочка внутри только весело дернула хвостом. Ей совсем не хотелось ссориться, ей хотелось флиртовать и кокетничать. Как и мне.

— А ты попробуй меня уволить, — фыркнула я и под его ошалевшим взглядом, довольная, устроилась у него на плече.