Между стенами

— Фу, как грубо, — сказала я, и это заставило её пристально посмотреть на меня.

Атилас отпустил её, и она в две секунды нацелила на него пистолет, перенеся вес тела на заднюю ногу.

Он сказал:

— Я действительно советую воздержаться от выстрела. Это неудобство, которое меня несколько раздражает.

— А тебе всё ещё будет доставлять неудобство, если пули покрыты лунным светом? — бросила она ему в ответ.

— Моё дорогое дитя, лунный свет и раньше пронзал меня насквозь, и всё же я стою здесь.

— Я тебе не верю, — сказала она. — Я видела, что эта дрянь делает с фейри.

— Ты соврала мне, — сказала я, и слова просто повисли в холодной тишине церкви.

Некоторое время она стояла молча, но, должно быть, это её немного тяготило, потому что в конце концов она поспешно сказала:

— Я не лгала тебе! Я просто не всё тебе рассказала. Я не знала, могу ли я доверять тебе или нет, и, похоже, не могу.

— Слушай, я могла бы привести их в тот дом, — раздражённо сказала я. — Я этого не сделала, потому что пытаюсь уважать вашу группу. И если ты говоришь о доверии, то, может, ты и не лгала мне, но была чертовски осторожна в словах. Могла бы, по крайней мере, сказать мне, что Блэкпойнт в безопасности.

— Мы не знаем, так ли это, — сказала она. — Не собираюсь говорить о нём с фейри.

— Тогда поговори со мной, — холодно сказала я. — Потому что у меня есть подруга, которая всё ещё волнуется о том, что его могут найти мёртвым, а это меня не устраивает.

У нее хватило наглости спросить:

— Твоя подруга правда человек?

— Думаю, вам известно, — очень мягко сказал Атилас, — что, даже если у нашей Пэт доброе сердце, мы вполне способны допросить вас в более… безжалостной манере.

Едва заметное движение — даже не полное движение век, — и он уже очутился на ней. Он развернул её за запястье, пока она не прижалась спиной к его груди, а рука с пистолетом не оказалась прижатой к её собственной груди, так что дуло было направлено поверх их плеч в потолок, не причиняя вреда.

Эбигейл попыталась освободиться, но вскоре выдохлась, тяжело дыша.

— Знаю, — сказала она, бросив на него через плечо полный ненависти взгляд. — Не волнуйся, я скажу вам правду. Не хочу, чтобы один из этих маленьких червяков залез мне в ухо.

— Я не склонен использовать маленьких червяков, — любезно ответил Атилас. — Есть так много более эффективных способов добиться правды от людей!

Он что, смотрел на меня, когда говорил это? Я не была уверена, но у меня было мимолетное ощущение, что я утонула в серых глазах, прежде чем он снова уставился на Эбигейл.

— Как я сказала, — ответила она мне, — я скажу вам правду. Мы тоже хотим найти Блэкпойнта. У него есть информация, которая нам нужна.

Зеро выглядел так, словно ему было что сказать по этому поводу, если бы он когда-нибудь захотел, но, как обычно, он промолчал. Что, на мой взгляд, было хорошо. Он мог только сказать, что любая информация, которую Блэкпойнт собирался продать людям о нравах и образе жизни Запредельных — или даже о существовании Мира За, отличного от Fae, — не было тем, чему он позволил бы попасть в руки людей; и это не понравилось бы Эбигейл.

— У нас был план, — сказала она. — Он знал, что Силовики подобрались слишком близко, и мы знали, что, если это произойдет, всё должно выглядеть так, будто его убили или похитили.

Атилас тихо рассмеялся.

— Он сообщил о себе группе наёмников!

— Да, — сказала она. — Должен же был быть кто-то, кого можно было бы обвинить. Как только всё закончилось, я должна была вмешаться, продолжить игру и вытащить его. Он сказал мне, что уже подключил меня к системе безопасности и что ничего не сработает; просто быстрый поиск, вход и выход. Я не понимала, пока сама не оказалась там, что он должен был сам присутствовать в самой игре.

— Ага, мы догадались, — сказала я. — До этого момента мы не знали, что это возможно.

— Как и мы, — сказала она. — Мы начинаем привыкать к магии, и мы всегда знали о технологиях, но такого сочетания электроники и магии мы никогда раньше не видели.

— Не вы одни, — сказал Зеро, как-то мрачно. — Где Блэкпойнт?

Она не смотрела на него, и только когда я повторила вопрос, она ответила.

— В том-то и дело, — сказала она, глядя на меня. — Он, по идее, должен был быть в игре, но к тому времени, когда я до него добралась, его там уже не было. При запуске игра прошла специальный процесс запуска и всё остальное с моим участием, так что я знала, что должно было произойти. Однако этого просто не произошло. Не знаю, действительно ли что-то пошло не так или ему пришлось покинуть игру другим способом, но в игре его не было.

— Блин, — сказала я. — Может, он заблудился.

— Может быть, — сказала она. — Но его нет во всей игре. Мне следовало знать: все мы играли в неё непрерывно в течение недели, пытаясь найти его в любой из доступных для изучения локаций и в любом из бонусных тайников, для которых у нас были коды. Мы даже вышли в онлайн — когда-то мы думали, что поймали его, но оказалось, что это ерунда.

— Так вы полагаете, он как-то выбрался сам?

— Мы подозреваем, что да, — сказала она. — И если так, то хорошо. Мы думаем, он свяжется с нами, как только фейри перестанут его искать. Если нет, мы вернёмся в дом и попробуем проверить его компьютер.

— Куда ещё он мог сбежать? — спросил Зеро, нахмурившись. — Он мог быть где-то в электропроводке в доме? Электричество проходит через все устройства и аппаратуру в доме, не так ли?

В электропроводке дома, или… или…

Вот блин. Эбигейл действительно не знала, что Блэкпойнт — фейри, а он, должно быть, слишком поздно понял, что не сможет хитростью проникнуть в её штаб-квартиру, не выдав себя.

Что означало, что Блэкпойнт, должно быть, ждал другого выхода. Другой человек помог ему выйти из игры…

— Можешь не сомневаться, — сказала Эбигейл. — Я только начинаю привыкать к магии — я не знаю, как всё это работает.

— Не думаю, что это магия, — сказала я. — Ну, не совсем. Хм. Зеро? Думаю, нам стоит вернуться и немного взглянуть на то, хм, новое оборудование, которое вы установили. Думала, у нас есть пять часов, но, похоже, с математикой у нас не очень хорошо, и у меня такое чувство, что очень скоро к нам могут прийти гости или что-то в этом роде, так что…

Зеро, который слушал, нахмурившись, произнёс сдавленную фразу, за которой, я была уверена, скрывалось что-то вроде ругани, и сказал:

— Очень хорошо. Ты, человек…

Эбигейл оттолкнула Атиласа, когда он отпустил её, и подняла пистолет, снова держа его наготове.

— Что? — выплюнула она.

— Держи свой мусор подальше от моего питомца, — сказал он. — Если тебе понадобится помощь, обращайся прямо ко мне. Сделаю всё, что смогу.

— Мне не понадобится твоя помощь, — сказала она.

Когда мы были ещё совсем недалеко от дома, раздался глухой хлопок! и окно в гостиной на верхнем этаже разлетелось вдребезги, разлетелись осколки стекла и опалённые, трепещущие обрывки занавесок.

— Что за нафиг? — сказала я, остановившись как вкопанная, прежде чем врезался в Зеро, который тоже стоял неподвижно.

— Очень боюсь, — сказал Атилас довольно слабым голосом, — что моё заклинание могло оказать некоторое… непредвиденное воздействие на компьютер.

Мы втроём какое-то время смотрели друг на друга, а потом бросились бежать. Не помню, воспользовались ли мы дверью или прошли прямо сквозь стену, и я не помню, как мы прошли через гостиную внизу, но я слышала топот наших ног, когда мы поднимались по лестнице, и я увидела обугленные куски, которых там не должно было быть, на верхней площадке, тигровые полосы на ковре с острыми краями создавали ощущение не совсем настоящей магии.

В дверях я почувствовала запах одеколона с привкусом дыма, и мой взгляд упал на мятый костюм, который выглядел так, словно его небрежно швырнули через всю комнату — и, возможно, так и было.

— Мёртв? — спросил Атилас, когда я опустилась на колени рядом с Джин Ёном.

Чёрные глаза приоткрылись и обвиняюще сверкнули на меня.

— Почему ты…всегда… выводишь меня из себя?

Я открыла было рот, чтобы возмутиться, что в этот раз я ни в чём не виновата, но что-то привлекло мой взгляд в другом конце комнаты, и на этом всё закончилось.

— Блин, — сказала я. Пара взглядов скрестились на мне, и я кивнула подбородком на почерневшую лужицу быстро остывающего пластика, растекшуюся на том месте, где когда-то был компьютер. — Джин Ён, может, и жив, но, кажется, компьютер мёртв.

Глава 12

Я прокашлялась.

— Помнишь, ты говорил мне быть осторожнее, чтобы не скачать вирусняк?

— Помню, — ответил Зеро сквозь зубы.

— Не нужно убивать меня взглядом, — пожаловалась я, осторожно приподнимая голову Джин Ёна от ковра на несколько сантиметров. Там было немного крови, но его голова всё ещё была цела. — Это не я взорвала комп, это Атилас! Мы не скачали вирус, но думаю, что мы скачали чертовски скользкого фейри, который не был уверен, что его примут люди. Я только что вспомнила, когда мы были с Эбигейл, что, если бы он действительно был фейри и не сказал ей, и не выяснил о её магии, предупреждающей о фейри, то не смог бы выйти там. Так что ему пришлось выйти здесь, а заклинание Атиласа…

— Да, — сказал Атилас. — Скорее всего, так и есть, не правда ли? Мне хотелось быть уверенным в уничтожении всего, что придёт извне, но не рассчитывал, что наша добыча окажется настолько опытной.

Зеро мрачно оглядел беспорядок.

— Если это действительно был он, то он устроил настоящий бардак.

— Тут определённо был кто-то ещё, — сказал Атилас. — Те… там не обугленные следы от первоначального взрыва. Это отпечатки ног.

Он был прав: то, что я приняла за следы от огня, на самом деле было следами ног, ведущими к лестнице.

— Блин! — сказала я, поражённая. — Как думаете, какой силы ток прошёл через его тело, чтобы так получилось?

— Огромный, — сказал Джин Ён густо по-корейски, без попыток перевести.

Он попытался сесть, и я слегка помогла ему, что заставило его зарычать, когда я подобралась слишком близко к шишке у него на затылке.

— Хайион, — сказал он. — Здесь был электрический человек. Он вышел из компьютера и коснулся моей груди одним пальцем. Одним. Пальцем.

Атилас и Зеро обменялись взглядами.

— Впечатляет, — сказал Зеро. — Между его и твоей магией, Атилас, просто чудо, что у нас ещё остался дом.

— Покажи нам, — сказал я, отводя лацкан Джин Ёна от опалённого пятна, которое было на его рубашке, чёрного и с изогнутыми по краям.

Он зарычал на меня, но расстегнул рубашку и показал нам почерневшую отметину у себя на груди: она уже заживала, но всё ещё выглядела довольно плохо.

— Надо бы научиться этому трюку, — сказала я.

— Нет, — сказал Джин Ён, застёгиваясь. — Не надо.

— Ну что ж, — сказал я. — По крайней мере, могу сказать Моргане, что её друг в безопасности. Наверно, я также могу точно сказать ей, кто в последнее время совершал набеги на её брандмауэры, хотя я не смогу сказать ей, почему и как. Даже не верится.

— Очень шустрый, — сказал Атилас. — Он бы попытался напасть на дружелюбных людей, как только узнал, что безопасная штаб-квартира Эбигейл защищена от фейри. Очень хорошо, что он не прошёл через защиту, чтобы добраться до твоей юной подруги Морганы, Пэт.

— Ага, — сказала я, ещё немного волнуясь. — Надеюсь, так и останется.

Я пошла увидеться с ней просто на всякий случай; я могла бы позвонить ей и сообщить, что с ним всё в порядке, но я хотела убедиться, что Блэкпойнт не пытается вернуться в её жизнь, как подлый фейри, каким он и был. Возможно, на какое-то время он и испугался, но я бы не стала рассчитывать, что так и останется. На что я рассчитывала, так это на его абсолютную решимость добиться успеха и выжить в своём нелёгком деле.

Дэниел уже находится с ней, когда я добралась до них, оба играли в видео игру и ели чипсы.

— Так вот почему мальчишки внизу жалуются, — сказала я. — Они продолжают твердить, что могут унюхать запах чипсов, но им не разрешают подняться.

— Выглядишь так, будто у тебя был тяжёлый день, — сказал Дэниел, поставив игру на паузу. — Хочешь чипсы?

Я зачерпнула целую горсть чипов и сказала с набитым ртом:

— У меня есть плохие и хорошие новости.

— Нашла его?

— Если можно так сказать. Он не мёртв, — поспешно добавила я. — Но я не думаю, что вы увидитесь в ближайшее время. Он сейчас в бегах и думаю, пытается быть особенно внимательным с теми, с кем выходит на связь.

— Спасибо, Пэт, — сказала она. — С ним всё будет в порядке?

— Нормально будет, — сухо сказала я. — Он достаточно знает, чтобы заставить Зеро и Атиласа побегать, так что тебе не стоит беспокоиться, что кто-то ещё найдёт его. Кстати, именно он создал игру: City Fae — его детище.

Моргана, глаза которой загорелись, сказала:

— Он создал эту игру? Неудивительно, что он знал, где что находится! Неудивительно, что он знал все способы заставить её работать на себя: он создал её, а затем бродил по ней, просто разговаривая с людьми и играя!

— Ну да, — сказала я. — Выходит, он также передавал информацию в игре. Была эм, компания, в которой он работал, которой это не очень понравилось, и они пришли за ним. Они будут искать его, а он, по-моему, будет пытаться придумывать, как продолжать распространять информацию.

— Он был стукачом? — спросила Моргана.

Не могла ничего сделать с ухмылкой, потому что, говоря человеческим языком, именно так нужно называть Блэкпойнта.

— Ага, — сказала я. — Я бы и впрямь не парилась так о нём на твоём месте, Моргана. Кажется, у меня больше шансов умереть на работе, чем у него.

Дэниел уставился на меня поэтому я пояснила:

— Он как Зеро.

— Как что?

— Ты слышал.

— Ну и что это значит? — спросила Моргана. — И, кстати, не надейся, что я закончила с тобой тот разговор о Зеро. Ты…

— Это значит, что человек глубоководный и ему трудно взять себя в руки, — поспешно сказала я. — Слышь, если снова начнёшь, я пойду домой.

— Хорошо, — сказала она, ухмыляясь. — Но тебе лучше продолжать навещать меня, раз уж однажды вернулась, иначе я снова пришлю за тобой Дэниела.

— Я провожу тебя, — сказал Дэниел. В его голосе было что-то мрачное, и поэтому я была почти уверена, что он собирался спросить меня как именно я планировала держать Блэкпойнта подальше от Морганы теперь, когда этот фейри бродит на свободе. Это было написано у него на лбу, но у него не было возможности спросить меня, потому что минуту или две как мы закрыли дверь, в коридоре появилась тень, которую я уже видела на днях. Она явно прошла мимо Дэниела, но не уверена, что он увидел её, в отличие от меня.

— Блин, — сказала я. — Она снова вернулась.

— Что вернулось?

— Ты не видел тень? — спросила его. — Видела такую же на днях.

— Думаю, такая начинает одолевать тебя, Пэт, — раздражённо сказал Дэниел. — У тебя глюки — знаешь, в нашем мире это тоже не ахти как хорошо.

— Это не глюки, это такая штука в многослойном виде… ах, блин.

Дэниел пристально посмотрел на меня.

— В чём дело, Пэт?

— Она одна и та же: в смысле, та же тень. Она привела к трупам в другом месте — там была тень, потому что многие умерли в одном и том же месте, и он прятал их там много лет, пока убийца не взорвал его. Это тень.

— Можешь излагаться яснее, чем… на самом деле, нет, я не хочу знать о взрывающихся телах, — поспешно сказал он. — Неважно, здесь нет трупов.

Я была не уверена, его твёрдый тон был попыткой убелить меня или его самого, но странным образом успокаивал.

— Я бы учуял их, — добавил он.

— Да ладно? — спросила я, и мой голос прозвучал немного хрипло, потому что мне пришлось протолкнуть это предложение утешения к неприятностям, стоящим за ним. — Насколько старыми они должны быть, чтобы ты перестал их чуять?

— Им… — он остановился, и сказать чуть тише, — минимум несколько лет, в зависимости от обстоятельств. А они должны быть на верхнем этаже, где мы не оборачиваемся в волков.

— Я не утверждаю, что твои ребята заныкали несколько трупов, — сказала я. — Но что было до того, как они пришли сюда?

— Ладно, — коротко бросил Дэниел. — Где твоя тень — она ушла?

— Наверху; рядом с тем шкафом на верхнем этаже дома.

— Где играют дети?

— Да, — повторила я, и мой голос прозвучал ровно.

— Если что-то опасное попадёт к детям, она прибьёт меня, — сказал Дэниел и направился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Шкаф не был заминированной ловушкой, как я предполагала, — на самом деле, в нём вообще ничего не было, а это странно, потому что я видела, как они доставали из него мячи и скакалки.

— Додзё, — сказала я, пытаясь улыбнуться. Я немного подвинулась, чтобы свет падал на шкаф, потому что на его задней стенке было что-то нацарапано. — Что это? Список?

— Думаю, имена, — сказал Дэниел, его зрение острее моего в темноте. — Их всего семь. Рядом с ними также стоят даты — 1901, 1902 — вот блин, их начертили довольно давно.

— Семь? — спросила я, и мой голос дрогнул.

Дэниел протянул руку, чтобы потрогать вырезанные имена, и мрачно сказал:

— Задняя стенка болтается.

Он боролся с ней минуту или две, и я толкнула её со своей стороны, кончики моих пальцев побелели; затем всё это исчезло в облаке пыли и частиц гипсокартона. Мы упали на спину, кашляя, со слезящимися глазами, вдыхая сухие частицы, и полость разверзлась.

Всё ещё кашляя, я обмахнула рукой свободное пространство перед своим носом, и когда воздух, наконец, прояснился настолько, что я могла видеть без слёз, я увидела мешанину ткани и что-то серое, гладкое, похожее на лицо, но в нём было слишком много пустоты.

Мой желудок перекувыркнулся.

— Что… что это? — хрипло спросила я, опускаясь на колени.

— К этому времени ты уже должна была знать, что это труп, раз ты глядишь на него, — отрезал Дэниел.

Я вдохнула воздух, пахнущий плесенью и костями, и наклонилась вперёд. Он выглядел как клубок волос, костей и ткани, и теперь я полагаю, что так и было. Первоначально это, должно быть, был человек — нет, первоначально это были люди. Потому что там лежали свёрток за свёртком, один на другом, и они были тяжелыми от пыли. Кем бы ни были эти свёртки, они пролежали в стенах довольно долго.

— Сколько же их здесь?

Дэниел огрызнулся:

— Не знаю, Пэт, я видел столько же, сколько и ты!

Он снова превратился в того раздражительного, замкнутого оборотня, с которым я познакомилась в самом начале, и я хотела знать, почему. Что-то здесь беспокоило его больше, чем факт, что в стенах дома Морганы находились трупы.

— Они всего лишь скелеты, — сказала я ему. — Разве им не следует иметь чуть больше мяса на костях, если они трупы? Сколько времени они тут пролежали?

— Какое-то время, — мрачно ответил он. — Они больше не пахнут мертвечиной, они просто пахнут костями. Они не… они также не очень взрослые.

— Оу, — тихо сказала я. Вот почему некоторые свертки были такими маленькими. Вот почему Дэниел был таким взъерошенным. — Они все дети?

— Все они, — сказал он. — Помоги мне вытащить их отсюда.

Мы разложили их на досках пола чердака рядышком, по мере того как их доставали. Стараясь не потерять косточки друг в друге, если это было возможно, и стараясь не порвать древнюю, нежную ткань, которая всё ещё прилипала к ним. В итоге, их было семеро: четверо мальчиков и три девочки, судя по одежде, разного роста и материала.

— Вот же блин, — сказала я, хотелось бы, чтобы у меня не было ощущения, что я вдыхаю пыльные кости. — Что мы собираемся делать со всем этим?

— Пусть копы узнают о них, — сказал Дэниел. — Во-первых. Это то, с чем мы не можем справиться сами.

— Да ну? — сказала я. — Ну, полагаю, есть нечто больше, что нужно выяснить.

Потому что я узнала цветочный узор на крошечном платьице на одном из крошечных скелетов, и я также узнала маленькие штанишки на другом из них, несмотря на то что они были покрыты плесенью и изъедены молью. Я видела их в сумерках, когда последние золотистые солнечные лучи проникали сквозь переплетение ткани, как юбки, так и брюк, и я видела в них детей — очень даже живых.

Вот только живыми-то они не были, потому что их кости, такие старые и хрупкие, были прямо здесь перед моими глазами.

— Что может быть важнее, чем узнать, как эти дети оказались запертыми в стенах, Пэт?

— Для начала, возможно, мы хотим узнать, каким образом всё это время Моргана видела призраков, — сказала я угрюмо. — Потому что я видела двух детей, которым принадлежала эта одежда, и я бы не сказала, что они мертвы. А вот Моргана видела их много лет.

Дэниел открыл рот, и я была уверена, что у него наготове язвительный ответ, но вместо этого он захлопнул его. Через некоторое время он тихо спросил:

— Уверена, что это они?

— Да, — сказала я. — Они тоже выходят только с первыми и последними лучами солнца: в другое время я их никогда не вижу. Я спрошу Атиласа, но спорим, они такая же призрачная штука, как и многослойная тень.

— Я вообще их не видел… только то, чем они швыряются в меня. Я бы не узнал их, если бы увидел.

— Они должно быть, знают, что ты воняешь как крыса, — сказала я. — Или как труп, полагаю. Или… как думаешь, он знают, что они умерли?

— Они довольно упорно трудились, чтобы забрать меня с собой, — сказал Дэниел. — Так что я бы предположил, что они знают.

— Не говорю, что мы не должны обращаться к копам, — сказала я, хотя была уверена, что именно это я и хотела сказать. — Просто… нам нужно убедиться в паре вещей.

— Думаешь, она всё это время знала? В смысле, Моргана. Думаешь, она знала и просто не сказала нам?

— Без понятия, — ответила я. Обиды я не чувствовала: я бы не сказала Моргане, что могу видеть призраков, даже если бы могла. Было чертовски много такого, о чем я ей не сказала — и до сих пор не стала бы рассказывать ей, если бы она уже не была частью этого мира. Но мне начало казаться, что Моргана каким-то странным образом стала частью этого мира.

По крайней мере, она могла видеть призраков, даже если не знала, что они призраки. И мне было над чем задуматься.

Дэниел кивнул, нахмурив брови.

— Не думаю, что она знала, — сказал он наконец. — Обо всём этом: о смертях, скелетах, о том, что дети — призраки.

— Да, — сказала я. И это меня тоже обеспокоило. Потому что, если она не знала, нужно было задавать другие вопросы. — Блин! Не делай этого!

Кости снова звякнули, как будто по ним пронёсся ветерок, и они рассыпались, и Дэниел сказал:

— Это не я. Если это твои штучки, Пэт…

— Вам сюда нельзя, — произнёс тоненький голос. Тот, кого я считала младшим Джин Ёном, появился рядом со мной и обвиняюще указал на кости. — Это наши.

— Да, знаю, — сказала я. Без золотистой дымки солнечного света в конце дня я не могла разглядеть его так хорошо, как следовало бы; его тело, как и голос, было тонким, натянутым и прозрачным. Более того, я могла видеть Дэниела сквозь него, и Дэниел сидел в шоке, открыв рот. — Дэниел, это один из детей. Кажется, ты тоже раньше не знал о призраках?

Он закрыл рот и сказал немного хрипло:

— Неа. Нам, оборотням, никто ничего не говорит. Предполагается, что мы сами карабкаемся без помощи и без информации.

Воздух снова колыхнулся, и Дэниел отпрянул от костей, когда дети вышли из шкафа, прошли сквозь кости и собрались вокруг нас. К моему облегчению, они не казались смертоносными — у меня было ощущение, что какими бы худыми и растянутыми они ни были в это время суток, они не могли сильно навредить Дэниелу.

— Вы нас переместили, — с упрёком сказал один из них. — Нам нельзя выходить. Она сказала, что мы должны оставаться там, где нас положили, пока она не вернётся и не выпустит нас. Именно это она говорит всем нам, когда приводит нас сюда.

— Детишки, — сказала я, — я видела, вы вчера танцевали где-то на улице.

— Ага, но на самом деле мы никуда не выходим, — сказал он. — Просто у нас внутри всё трепещет. Она ничего не сказала об этом, и нам было так скучно там, когда она перестала приходить играть.

— Вы все знаете… — у меня внезапно пересохло горло, и я не могла произнести ни слова. Я сглотнула и попыталась снова. — Вы все знаете, что вы мертвы, верно?

Юные лица смотрели на меня с самыми разными выражениями: обиженными, смиренными и свирепыми.

— Как грубо с твоей стороны говорить о нас так, — сказал первый мальчик. — У нас всё в порядке. Пока мы не выходим из дома, у нас всё в порядке. У нас есть Моргана. Она помогает нам по хозяйству, а мы помогаем ей.

— Знаю, — сказала я. — Но Моргана-то в курсе?

— Конечно, нет! — презрительно сказал он. — Как будто мы могли ей сказать! Ей и так досталось достаточно. Ты должна вернуть всё это на место — если это уберут, мы не сможем передвигаться по дому так же легко, как раньше. Мы нужны ей, чтобы помогать по дому.

— У неё есть я, — сказал Дэниел.

Воздух сразу же сгустился, и наружное освещение, которое всегда было включено на крыше, замерцало.

— Ты ей не нужен! — сказали по меньшей мере трое детей, поднимая на него пыль. Казалось, это всё, на что они были способны в данный момент. — Мы уже здесь!

— Это были вы? — спросила я, смотря на свет. — В смысле, игра со светом?

— Конечно! — сказал один из ребят постарше, сидевших сзади.

— Мы поддерживаем порядок в доме, — сказала маленькая девочка. — Видишь?

Она щёлкнула пальцами, и праздничные огни на верхней части тента ожили, один за другим, выстраиваясь в аккуратный ряд.

— Мы просто поддерживаем связь, — сказала она, пожав плечами. — Электричество — легкотня.

Что сказал Зеро, когда я спросила, был ли он мёртв? Что требуется по крайней мере один или два человека, чтобы поддерживать взаимодействие другого человека с миром после его смерти.

— Вот ведь блин, — пробормотала я. Потому что мне было очень интересно, что ещё в доме дети могли включать.

— Ой, — сказала я Дэниелу.

— Что теперь? — устало спросил он. — Перестаньте швырять в меня пылью, вы, маленькие бородавки! Нам нужно вызвать копов, Пэт.

— Думаю, мы пока что не можем сделать это.

— Почему?

— Ну, — мрачно сказала я. — Не думаю, что это единственные скелеты в этом огромном шкафу. Давай-ка, положим их обратно. Сначала нам нужно проверить ещё одно место.

— Пэт, не думаю, что нам позволено здесь находиться! — прошептал Дэниел, обводя полутёмную комнату глазами, которые были скорее жёлтыми, чем обычно карие.

Я ткнула его в рёбра, отчего он взвизгнул.

— Не вздумай перекинуться здесь! — прошипела я. — Твои способности оборотня мне тут ни к чему.

— О, — сказал он совсем другим голосом. — Не думаю, что ты права на этот счёт, Пэт. Здесь есть что-то очень старое и мёртвое — не такое старое, как дети, но все же довольно старое.

— Ага, — сказала я, лаконично и жёстко. — Кажется, родители Морганы.

— Что?

— Думаю, они тоже мертвы. Я тут вспомнила, что маму Морганы я тоже видела только в районе золотого часа. Я подумала, что они были затворниками и не хотели много разговаривать, но теперь, когда мы знаем о детях…

— Почему не работает освещение?

— Без понятия, — ответила я, но у меня появилась неплохая идея. Если свет горел повсюду в доме, а здесь он не горел, значит, на то была какая-то причина. И эта причина, вероятно, выглядела не совсем так, как сейчас, если Дэниел был прав насчёт очень старого и затхлого запаха. — Не пытайся пока снова их заводить, ладно? Я собираюсь кое-что попробовать вместо этого.

— Держу пари, будет здорово, — ехидно заметил он.

— Выходите! — крикнула в комнату, и он подскочил. — Нам нужно поговорить.

Наступила тишина; такая тяжелая тишина, когда вы знаете, что вас услышали, а собеседник просто думает о том, отвечать ему или нет.

Дэниел пробормотал:

— Ну, было полезно.

— Выходите! — снова позвала я. — Мы знаем, что вы там; мы знаем, что вы мертвы. Вам не нужно прятаться от нас.

— Это, — сурово произнес гнусавый мужской голос, — грубо.

— Да, мне уже говорили, — сказала я. — Ты собираешься выходить?

— Мы не можем, — сказал мужской голос. Похоже, это его обрадовало, но в какой-то злобной манере. — Сейчас неподходящее время суток.

— Это касается только нормальных людей, — сказал я. — Мы не нормальные люди.

— Говори за себя, — сказал Дэниел.

— Ты чёртов оборотень, — сказала я. — Что, блин, ты несёшь…

То, как они вышли из тени по краям комнаты, оставляя за собой почти кроваво-красный след, не должно было вызывать удивления. За мгновение до этого они казались почти смешными: бестелесные, ворчливые голоса, под стать их характерам. Теперь они были угрожающими, чернильными, извивающимися существами, не имевшими полностью твёрдой формы, в отличие от нитевидного присутствия детей.

Я увидела пятно Роршаха, изображающее ту самую женщину, которую я встретила однажды вечером в коридоре, с распущенными волосами, уложенными высоко на голове, как у девочек Гибсона, а по всему телу тянулись ленты липкой тьмы, которые могли быть чёрными или кроваво-красными.

— Ты сегодня выглядишь немного, эм… слабой, — сказала я. В смысле, знаю, мы говорили, что знаем, что они мертвы, но всё равно было немного шоком увидеть её такой, а не такой, какой я видела её в золотой час.

— Зачем ты звала нас? — спросила она. — Говард, почему они позвали нас?

— Потому что мы пытаемся кое-что прояснить, — ответила я ей, расправляя плечи. После всего, что я увидела за последний год, было глупо бояться того, что можно сравнить с одним-двумя призраками, даже если они выглядели скорее ужасающе, чем готично. — И потому что я почти уверена, что ваша дочь не знает о вашей смерти.

— Откуда ты узнала, что мы были мертвы? — спросил Говард, его голос стал ещё более ворчливым, чем раньше. Так это был отец Морганы. Она наверняка унаследовала свою внешность от матери.

— Встретила немало других призраков, — сказала я. — Недавно. Если подумать, это довольно очевидно.

Не говоря уже о том, что теперь, когда мои глаза привыкли к полумраку, я могла разглядеть в комнате разрозненные останки двух человек: одного за столом, а другого на стуле у закрытого ставнями окна, они, казалось, мумифицировались, судя по тому немногому, что я могла разглядеть. не очень-то хотелось подходить ближе и проверять эту догадку. Не сомневаюсь, именно поэтому Дэниел не чувствовал их запаха по всему дому.

— Тебе придётся перекинуться словечком со своей стаей, — пробормотала я Дэниелу. — Чтобы они знали, что и старые кости и запах вяленого мяса могут тоже означать трупы.

— Замолкни, Пэт, — пробормотал он.

Я не виню его. Если бы я могла молчать в ужасных обстоятельствах, я бы делала это гораздо чаще, уверяю вас. А жизнь стала бы намного комфортнее.

— Мы никогда не бросались в глаза, — сказал Говард, неодобрительно нахмурившись.

— И очень редко люди вообще могут нас видеть, — добавила мать Морганы мягким и томным голосом.

Я вспомнила часть ночного кошмара, о котором рассказывала мне Моргана, и задумалась, могут ли эта мягкая, утонченная женщина и мужчина с загадочно нахмуренными бровями быть такими ужасными, как я о них думала.

— Вы ведь уже какое-то время здесь ошиваетесь, не? — спросила я их. Это беспокоило меня не меньше, чем всё остальное в этом месте, но всё это имело смысл в разгар беспокойства.

— Слишком долго! — вздохнула мать Морганы. — Никогда не отдыхающие, никогда не останавливающиеся, никогда не способные восстановить связь с миром.

— Тогда что удерживает вас здесь? — спросила я.

— Любовь к нашей дочери, сказал Говард, мягко улыбаясь.

Я уставилась на него.

— Что за брехня! Ты даже не спускаешься повидаться с ней!

Он закашлялся от удивления — остаточный человеческий инстинкт, полагаю, поскольку формально у него не было трубок для такого рода вещей.

— Мы… нас нелегко увидеть!

— Как и детей, но они всё равно ходят к Моргане. На самом деле, они очень хорошо ладят. В конце концов, не то чтобы она не может видеть призраков.

— Ну, я занят своим портфолио, а Глории нужны тишина и покой для её книги.

— Она никогда не была шумным ребёнком, — сказала мать Морганы, её голос был почти шёпотом. — Бедняжка! Она столько лет страдала в одиночестве; мне становится дурно каждый раз, когда я думаю о ней.

Глубокая печаль на её лице была прекрасна и прекрасно передана в свете и тени. Как и её прическа и одежда, она была элегантной и бесконечно печальной. Это должно было вызвать у меня такие же чувства.

Вместо этого я осознала, что это меня просто бесит.

— Ну как же, не настолько же, чтобы заставить тебя пойти и повидаться с ней!

Она посмотрела на меня с той же нежной печалью.

— Ты не понимаешь. Всё наше существование ради неё.

— Ну конечно, — сказала я, помедлив, — вот этот момент вам придётся объяснить немного подробнее. Как долго вы двое поддерживаете Моргану? Должно быть, прошло больше времени, чем кажется, потому что, по-моему, вы двое умерли очень давно — по крайней мере, с 20-х годов. Ваша мода новее, чем у детей, но ненамного.

— Время течёт, как река, — прошептала Глория. — Мы никогда не отличаем одно десятилетие от другого, и дни перетекают один в другой без начала и конца.

— Нет, но что это значит? — перебил Дэниел. — Если они… если они подпитывают Моргану, это значит, что она… она…

— Да, — тихо сказала я. — Она тоже мертва.

— Нет, — сказал Дэниел.

Я положила руку ему на плечо, но он стряхнул её, и вместо этого я вцепилась в его рукав.

— Мне жаль.

— Она не может быть мёртвой! Я бы почувствовал это! Я бы почувствовал — она тёплая, Пэт! Как она может быть тёплой, если она мертва? У неё бьется сердце! Здесь нет… здесь нет никакого трупа!

— Мы поддерживаем работу её сердца, — сказала Глория с грустной, томной улыбкой, которую, как я теперь поняла, я ненавидела. — Сердце работает, кровь течет по её телу. Она не призрак.

В последнем предложении, даже в её мягком голосе, была какая-то резкость, и мне показалось, что я её поняла.

— В ночь, когда вы оба умерли, кто-то проник в дом, не так ли? Полагаю, они предложили вам выбор.

Говард пристально посмотрел на меня.

— Как ты узнала? Он сказал, что мы можем спасти нашу дочь и умереть, или позволить ей умереть, чтобы мы могли жить, — он пожал плечами и отвернулся от меня. — Полагаю, ты догадываешься, что мы решили. В любом случае, мы не знали, что он убьёт и её тоже.

— Ты уверен в этом? — я спросила. — Потому что я почти уверена, что всё было не так. Кажется, вам предложили выбор, и вы приняли другое решение.

Вот что я вспомнила о ночном кошмаре Морганы, и у меня были основания полагать, что ночные кошмары — не всегда являются просто кошмарами.

Должно быть, в моих глазах мелькнуло очень похожее на кровавое убийство, потому что, когда я процедила сквозь зубы:

— Скажите мне правду, — Глория сдавленно рассмеялась.

— Он всё равно убил бы её, — сказала она, всё ещё задыхаясь. — Мы знали это. И даже если бы умер один ребёнок, мы всегда могли бы завести другого. У нас не было выбора.

— Она, по крайней мере, может есть и пить, — с горечью сказал Говард. — Мы застряли здесь без чашки кофе, чтобы успокоиться — она может есть и пить, и передвигаться по дому. У неё есть тело.

— У тебя тоже есть тело, — холодно заметила я. Представьте, как вам горько от того, что положение вашего ребёнка хоть немного улучшилось!

— Он не сказал нам, что мы будем жить, постепенно теряя свои души, чтобы прокормить нашу умершую дочь, — сказала Глория. В её голосе не было горечи, только чувство обиды. — Пока она живёт в этом доме, мы тоже будем жить. — «Я убил её» — сказал он потом, «а вы проживёте ещё долго, но она более живая, чем вы когда-либо будете. Я надеюсь, вам понравится».

— Ну, — сказала я. — Я тоже надеюсь, вам нравится.

— Подожди! — сказал Говард. — Ты уходишь? Я думал, ты собираешься нам помочь!

— Никто не сможет вам помочь, — сказал Дэниел хриплым и суровым голосом. — Ваши души были потеряны задолго до того, как вы продали их, чтобы выкупить свои жизни. Надеюсь, что вы сгниёте и зачахнете во тьме до конца своих дней. И когда я найду способ разлучить её с вами, вы умрёте.

— Не… вы не можете этого сделать! — закричала Глория, её голос становился всё тише, пока мы шли к двери. — Мы умрём! Вы не можете разлучить её с нами!

Я открыла дверь, и Дэниел обернулся с особенно зубастой ухмылкой.

— Просто наблюдайте за мной! — сказал он. — Давай, Пэт. Здесь воняет мертвечиной.

Я последовала за ним, ощущая озноб и тошноту. Думала, что теперь у меня появилось слабое представление о чувстве юмора убийцы; об извращённом уме человека, который использовал, а затем убил человека-убийцу — того самого человека, который также дал жалкую надежду паре родителей, которые тогда не заслуживали того, чтобы быть родителями, выхватил её у них из-под носа с помощью волшебного трюка.

Не сомневаюсь, что это был один и тот же человек. И если убийца, за которым охотились Зеро и Атилас, был также тем, кто убил родителей Морганы, то он также был и тем, кто убил моих собственных родителей.

И мне стало интересно — очень интересно, — предложили ли им тот же выбор, что и родителям Морганы.

Глава 13

— Почему никто из вас не сказал мне, что призраки реальны? — спросила я, как только вернулась домой. Я чувствовала себя очень виноватой и вдобавок раздражённой, потому что, несмотря ни на что, мне всё равно было очень трудно помешать Дэниелу вызвать полицию и забрать всё трупы.

К счастью, я была достаточно раздражена своими тремя психами, чтобы продолжать работать. Если бы я знала о существовании призраков раньше, мне нравилось думать, что я бы раскрыла тайну Морганы намного раньше.

Зеро приостановил заточку, затем продолжил.

— Я не знал.

— Но ты же всё знаешь, — сказала я с чуть большим ехидством, чем, вероятно, было оправдано.

Он бросил на меня печальный взгляд и спросил:

— Теперь ты признаёшь это? Что я всё знаю? Значит ли это, что с этого момента ты будешь более послушной?

Я ухмыльнулась.

— Зависит от того, какие будут приказы. Ой. Атилас.

— Да, Пэт.

— Ты знаешь о призраках?

— Скажем так, у меня было подозрение, — сказал он. — Тем не менее, этот вопрос всё ещё обсуждается в За, как и в человеческом мире: некоторые из Запредельных отказываются верить в их существование, другие более… непредубеждены. Мы знаем о тенях, но это совсем другие существа. В любом случае, то, что люди считают призраками, не совсем соответствует действительности.

— Я мёртв, — сказал Джин Ён, не потрудившись перевести для меня. Он пожал плечами. — И всё же я хожу. Существование человеческих отголосков естественно. Твоя подруга не похожа на призрака.

— Не думаю, что она мертва, — сказала я. — Думаю, она почти мертва.

— Она зомби, — сказал Зеро. Ничего удивительного, никакого внезапного озарения: интересно, как давно он знал. Может быть, с самого начала? — О них тоже много говорят, но никто не сомневается в их существовании. Мы просто не знаем, как они продолжают жить, когда должны быть мертвы, и как они расходуют свою поддерживающую энергию.

— Слышала, благодаря мозгам, — сказала я, немного потрясённая. Надеялась, что Атилас шутил насчёт зомби, пока не узнала, что родители Морганы подпитывают её. — Хотя, думаю, я бы заметила; и вряд ли она смогла бы пронести их в дом без ведома Дэниела, верно? На данный момент, насколько я могу судить, она питается душами своих родителей.

— Я ещё не слышал того, что зомби ли должны питаться мозгами, чтобы выжить. Для человеческих потребностей — да; и для оптимальной производительности — да. Для выживания — нет.

— Может они что-то вроде вампиров и им просто нравится процесс, — сказала я.

— Я не ем мозги! — возмутился Джин Ён, в то время как Зеро заметил:

— Вампирам нужно пить кровь, чтобы жить. Зомби могут жить и без мозгов, даже если это не идеальное для них состояние. Для вампиров первая пища является самой важной, и им требуется определенное её количество, чтобы оставаться живыми.

— Удовольствие, — сказал Джин Ён с очень язвительной улыбкой, — это бонус.

— Тогда не понимаю, почему ты воротишь нос от мозгов, — заметила я. — Ой. Ты тоже знал? В смысле, о том, что Моргана — зомби?

— Не знаю, могут ли зомби так улыбаться, — сказал Джин Ён. — Откуда бы мне знать?

Я указала на Зеро.

— А вот он знал.

— Такое ощущение, что ты была бы такой же мелочной, если бы он тоже знал, — сказал Атилас. — Что касается меня, я могу с уверенностью сказать, что, посетив этот дом, я узнал не больше, чем узнал бы, если бы не сходил туда. Конечно, я знал о существовании зомби.

— Да, но ты не видел Моргану, — сказала я. — Это тебя оправдывает. Кроме того, мне не нужна от тебя информация, так что я не собираюсь давить на тебя или что-то в этом роде.

— Какое облегчение слышать такой ответ, — пробормотал он.

Я обернулась к Зеро и обвиняюще сказала:

— Как раз об этом я хотела, чтобы ты мне рассказал. Вот на что я жалуюсь!

— Ой, — сказал Зеро. — Но я думал, это причинит тебе боль. А моя работа — беречь тебя.

— Больно такая же, когда срывают пластырь, — сказала я. — Это не боль от удара ножом в живот. Эту информацию мне нужно было знать.

Он нахмурился.

— Нужно было знать? Почему?

— Я должна спросить её об этом — или сказать ей, если она не знает.

— Она человек. Если она знает, нам придётся что-то с этим сделать.

— Почти уверена, что она из Запредельных, — заметила я. — В противном случае, что насчёт Джин Ёна? Тебе тоже придётся рассматривать его как человека. Она существует между мирами: не живая и не мёртвая. Очевидно, она Запредельная.

— Закон весьма обтекаем, когда речь заходит как о зомби, так и о вампирах, — пробормотал Атилас. — Но полагаю, что, если бы господин… выразил предпочтение определённому виду процедуры, это вполне могло бы создать прецедент.

— Ага, но ты же не можешь сказать, что это противозаконно.

Я выжидающе посмотрела на Зеро, и он довольно долго молчал, прежде чем сказал с лёгким раздражением:

— Нет. Не могу сказать, что это противозаконно.

— Отличненько, — сказала я.

— Однако я настоятельно советую этого не делать.

— Знаю, — сказала я. — Как и я не горю желанием рассказывать ей. Но не думаю, что у нас есть выбор: дело слишком серьёзное.

— Выбор есть всегда, — сказал Зеро.

— Согласна, — мрачно согласилась я, — но обычно один хуже другого.

Зеро, возможно, и не одобрил бы, но, похоже, он не хотел отпускать меня одну к Моргане, когда я отправилась туда на следующий день. Джин Ён так же не объяснимо всю дорогу шёл рядом со мной, и когда Зеро остановился у двери Морганы и молча прислонился к стене напротив двери, он вошёл в комнату вместе со мной.

Дэниел ждал внизу — скорее бродил, чем расхаживал взад-вперед. Когда мы пришли, он сказал:

— Хочешь, чтобы я…? В смысле, я должен зайти.

— Нет, — сказала. — Если она воспримет всё плохо, ей нужен будет кто-то, с кем она после сможет поговорить.

Не то чтобы я думала, что это что-то изменит в их отношениях. У них с самого начала были лёгкие дружеские отношения, и Моргана играла с призраками бог знает сколько времени — её не должно слишком пугать то, что она подружилась с оборотнем.

И всё же, теперь, когда я пришла сюда, в эту комнату, мне было трудно поверить, что я смогу это провернуть. Я даже не знала, с чего начать. Как ни странно, стало легче начать разговор, когда Джин Ён встал у меня за спиной, хотя он и не произнёс ни слова. Он просто стоял, слегка наклонив спинку стула, когда его руки легли на неё.

— Что такое, Пэт? — сегодня Моргана была одета немного более мрачно, чем обычно: её тени для век были тёмно-фиолетовыми с тёмно-зелёными краями, губы — матово-чёрными, а ночная рубашка, которую она надела, была чёрного цвета, с длинными рукавами и высоким воротом. — Ты выглядишь серьезной. Думала, ты нашла Блэкпойнта? С ним всё-таки что-то случилось?

— Нет, он в безопасности, — сказала я, невольно улыбаясь. Как будто мы могли запросто поймать такую скользкую тварь, как Блэкпойнт! Он мог ненавидеть себе подобных, но его методы общения с людьми были чисто фейскими: никому не доверять и никогда не останавливать ловкость рук. — Кто знает, возможно, ты ещё услышишь о нём? Он — тот, кто пытался проникнуть через твои брандмауэры, так что, если хочешь поговорить с ним, тебе придётся немного открыться.

Сейчас было не время упоминать, как именно и почему Блэкпойнт пытался добраться до неё. То, что я хотела сказать, было достаточно сложным, чтобы рассказать, не вдаваясь в подробности. К тому времени, когда всё станет проще, она, вероятно, всё равно будет готова разговаривать с Блэкпойнтом на равных.

— Значит, вот кто это был! — сетовала она. — Если бы я знала…

— Возможно, даже к лучшему что ты не знала, — сказала я. — Он чутка попортил наш комп своими играми — не представляешь, что могло произойти с твоим.

— Ему пришлось бы немного попотеть из-за этого, — сказала Моргана. — Знаешь, Пэт, я тоже довольно неплохо шарю в компах.

— Знаю, — ответила я, подходя к окну и разглядывая здание напротив. Оно было старым, но не слишком: лет тридцати или около того. До того, как его построили, там была просто большая глухая стена, остатки старой фабрики, которая была слишком высокой, чтобы её можно было разглядеть, но слишком пустой, чтобы быть интересной.

— Наверно, ты, должно быть, была рада, когда они снесли старую фабрику, — сказала я. — Было бы довольно скучно смотреть на неё каждый день.

— Как только она закрылась, в ней не появилось ничего весёлого, — печально сказала она, и моё сердце заледенело.

Значит, это действительно было правдой. Знала, что это так, но у меня захватило дух, когда я услышала, как она так небрежно говорит о чём-то, что произошло более тридцати лет назад, когда она выглядела такой же юной, как сейчас.

Возвращение к своему креслу заняло слишком много времени, и я почувствовала себя усталой.

— Наверное, она тоже загораживала обзор, — сказала я.

— Всё было в порядке, когда там работали люди, — с готовностью сказала она. — Тогда я могла наблюдать, как они приходят и уходят с работы. Но когда здесь было пусто, это было просто пустое место на фоне пейзажа. Это место намного приятнее.

Она, казалось, впервые задумалась над тем, что говорит, и добавила:

— В любом случае, я рада, что всё так обернулось. Я бы не встретила вас с Дэниелом, если бы кто-то не построил там нормальный дом, а кто-то другой не решил, что хочет превратить его в больницу.

— Да, — сказала я. — Ой. Кстати. Всё хотела спросить тебя, как долго ты находишься в этом доме одна?

Она подняла на меня глаза, осторожные, вопрошающие. Она понимала, что допустила ошибку, но не знала того, что знала я, а нормальному человеку невозможно было догадаться о том, что знаю я. Но всё же она не была уверена.

— Я здесь не одна, — сказала я. — У меня есть Мама и Папа наверху, и дети всегда рядом. А Дэниел и остальные сейчас внизу.

— Да, но до того, как парни перебрались сюда, как долго?

— Я не считаю дни, — сказала она, её плечи напряглись. — Это бесполезно, от этого всё кажется длиннее.

— Кажется странным, не? — печально сказала я, желая быть добренькой, но не в силах этого сделать. — Тебе, наверное, даже в голову не приходило, что было странно жить так долго, пока не изобрели телевидение. Как давно это было?

Она заёрзала.

— Не… не надо, Пэт!

— Я даже спросила тебя о месячных, и у тебя был готов ответ на этот вопрос, потому что ты пыталась объяснить это самой себе, не?

— Я не… Я не могу выбраться из дома, — сказала Моргана, её чёрные губы трагически поникли. — Имеет ли значение, проживу ли я немного дольше, чем другие люди? Разве мне это не позволено?

Вот она, самая маленькая щёлочка, в которую можно просунуть пальцы. Я и раньше замечала подобные трещины на фасаде Морганы, но не обращала на них внимания.

— Ты живёшь здесь намного дольше, чем большинство других людей в округе, с 20-х годов, насколько я могу судить. Должно быть, тебе стало действительно трудно оправдываться, когда у тебя появился инет.

Она посмотрела на свои руки.

— Наверное, ты думаешь, что я умерла или что-то в этом роде. Я тебя не виню. Я и раньше задумывалась об этом, но дети всегда могли меня видеть, так что…

— Нет, — сказала я, — ты не мертва. Ну, то есть, мертва, но не призрак: ты зомби.

— Звучит очень в моём духе, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Милая и мрачная. Откуда ты знаешь? Думала, что умерла — нет, не умерла! Я не мертвая, Пэт! Это нелепо! Откуда ты можешь это знать?

— Знаю это, потому что знакома с людьми, которые разбираются в правильных вещах, — сказала я. Я ткнула большим пальцем в Джин Ена и добавила: — Он вампир.

Она рассмеялась.

— Это очевидно, — сказала она, но смех быстро исчез с её лица. — Подожди, ты серьёзно.

— Я всегда серьёзен, — сказал Джин Ён.

— Докажи, — сказала она ему.

Джин Ён холодно уставился на неё, скрестив руки на груди; он неторопливо вышел из-за моего стула, очень точно соединил каблуки, а затем, к моему огромному удивлению, заставил себя подняться примерно на фут в воздух.

— Блин! — произнесла я, чуть не свалившись со стула. — Ты не говорил мне, что умеешь так делать!

— Очевидно, — сказал он, бросив на меня быстрый взгляд. — Я так делаю, когда дерусь. Ты должна была это видеть.

— Только не вверх-вниз, ты этого не делал! — твёрдо сказала я. Я бы точно заметила. Значит, скорость и ловкость вампира зависят от левитации, не так ли? Неудивительно, что Джин Ёна так легко оставляли, когда он буквально бросился в драку.

— Этого достаточно? — спросил он Моргану.

— Да, — сказала она, как будто у неё пересохло во рту. Она откашлялась и сказала: — Спустись, пожалуйста. В смысле, это довольно очевидно с его внешностью, я полагаю. А как насчёт твоего Зеро?

— Зеро фейри. Он и Атилас, хотя ты ещё с ним не знакома.

Она вызывающе посмотрела на меня, и это было знакомо и немного отталкивающе. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, причина в том, что обычно я была по другую сторону баррикад, и когда я это поняла, моё сердце ушло в пятки ещё сильнее.

Она обратилась ко мне:

— Вовсе не значит, что ты можешь говорить мне, что я такое.

— Думаю, ты уже знаешь, — сказала я. — Ты годами задумывалась, почему отличаешься от других людей, должна была задуматься.

— Я задумывалась, — неуверенно произнесла она. — Но всегда было что-то, что могло бы всё объяснить, и… и… Ты… ты рассказала Дэниелу? Ты ведь не сказала Дэниелу, правда?

— Дэниел уже знает, — сказала я. — Он… он не против. Он ждёт внизу.

— Он не против, что я зомби?

— Там, снаружи, совершенно другой мир, — сказала я. — Дэниел это знает.

Эти слова заставили её пальцы снова вцепиться в покрывало.

— Я не… я не думаю, что хочу знать о другом мире. И если ты думаешь, что я готова есть мозги, то тебе придется хорошенько подумать.

— Мм, — мои психи дали мне кое-какую очень конкретную информацию по этому поводу. — На самом деле…

— Ну вздумай шутить, — быстро вставила она.

— Обещаю, не буду. Мне сказали, что если ты найдёшь способ заставить себя есть их, то сможешь обходиться без… без другого источника энергии.

Моргана должна была знать о том, кто она такая, но были некоторые вещи, о которых я никогда бы ей не сказала. Я бы никогда не рассказала ей, как её родители однажды решили спасти себя, а не её; я бы никогда не рассказала ей, что они жили пустой жизнью, их души с каждым днём осушали всё больше, чтобы она продолжала взаимодействовать с миром. Души, которые она высасывала всё больше, и ненавидящие её с каждым днём всё больше и больше.

— Думаешь, Мама и Папа мертвы, да?

— Да, — сказала я. Нет подходящих слов, чтобы смягчить правду. — Ты — единственное, что удерживает их здесь, и им пора двигаться дальше. Дети тоже умерли, но они на самом деле не связаны с тобой, и не думаю, что ты смогла бы избавиться от них, даже если бы захотела. Это своего рода… отголоски детских криков, которые носятся по всему дому.

— Они… — шепнула она. — Они тоже мёртвые?

— Прости.

— Извинения ничего не изменят, Пэт!

— Знаю. Но прости, в любом случае.

Я остановилась, чтобы дать ей немного подумать, но она просто тупо смотрела в другой конец комнаты и в окно.

Помолчав немного, я тихо сказала:

— Ты говорила… говорила, что, когда была моложе, чувствовала себя здесь как в ловушке. У тебя будет немного больше свободы, если ты сможешь работать со своим телом; Атилас говорит, что как только ты начнёшь питаться… ну, ты понимаешь… как только ты начнешь питаться правильно для зомби, твоё тело снова станет пригодным для использования.

— От этого не легче! — сказала Моргана. Скорее сдавленный визг, её глаза потемнели от солёной воды. Её грудь поднималась и опускалась слишком быстро, когда она сказала: — Пэт, с чего ты взяла, что ты можешь приходить сюда и говорить мне, что я чудовище и что я не смогу получить то, что хочу, если не позволю себе быть монстром! Что я тебе такого сделала?

Последняя фраза перешла в крик, и Зеро, привлеченный шумом, открыл дверь. Моргана сердито посмотрела на него, но он всё равно пересёк комнату и встал рядом со мной.

С вызовом посмотрев на него, она сказала:

— Я не знаю, что я такое, но я не зомби. Я никогда даже не думала о том, чтобы есть мозги. Это глупо!

— Есть и другие формы потребления людей, — сказал Зеро, устремив на неё взгляд своих голубых глаз.

Я показала ему это чуть более энергично, чем было необходимо.

— Хватит! Моргана, твои родители…

— Остановись! — сказала она, и её голос дрогнул. — Я не говорю, что всё это… необычно. Но я не зомби. Я не могу есть — я не могу этого делать.

— Дело не только в этом, — сказала я. — В смысле тот факт, что ты зомби. Если сможешь принять себя такой, какая ты есть, и работать с этим, ты сможешь выйти из дома — ты снова сможешь ходить! Ты слаба только потому, что пыталась продолжать жить как человек.

— Если я снова буду ходить, мои родители уйдут? — спросила она, прижав одну руку к груди, как будто ей было трудно дышать. — Нет, не говори мне. Мне не нужно ходить, мне просто нужно оставаться здесь. Мне нужно разобраться с этим кошмаром, с детьми и прочим… а я не смогу этого сделать, если буду постоянно бояться того, что может случиться, если я выйду на улицу. Вампиры и фейри? У меня и без этого достаточно проблем.

— Знаю, поначалу это очень пугает…

— Зачем ты сказала мне? Мне не нужно было знать, Пэт! Я была счастлива здесь!

— Потому что тебе не обязательно здесь застревать, — сказала я. — Если ты… если ты поработаешь над свои статусом, ты сможешь что-то с этим сделать, и бесполезно говорить мне, что ты этого не хочешь. Знаю, что на самом деле хочешь. И ты должна понимать, что не знать этого небезопасно.

— Знать об этом гораздо опаснее! — выпалила она. — Ты привела ко мне вампира! Твой Зеро фейри. И теперь я зомби, которому приходится жрать мозги, чтобы ходить? Я не буду!

— Ya, — сказал Джин Ён, обнажив зубы и на удивление понятливо. Он спросил: «Почему ты обвиняешь её? Она не делала этого с тобой; всё, что она сделала, это сказала тебе правду».

— Я уже мертва! — Моргана набросилась на него. — Думаешь, твои дурацкие зубы напугают меня?

— Его зубы всё ещё могут ранить твоё тело, — сказал Зеро предостерегающе, в то время как Джин Ён начал возмущаться Морганой.

— Не угрожай моим друзьям! — раздражённо сказала я Зеро. — Слушайте, вы не могли бы немного подождать снаружи?

Зеро пристально посмотрел на меня, затем молча кивнул. Джин Ён попытался возразить, но, когда Зеро схватил его за руку, он позволил потащить себя к двери, лишь символически зарычав.

Моргана, чей взгляд встретился с моим, произнесла:

— Ты тоже, Пэт.

— Моргана…

— Я не хочу сейчас с тобой разговаривать, — сказала она еще тише. — У меня здесь есть всё, что мне нужно. Мне не нужно никуда выходить. Если я останусь здесь, я всё ещё смогу видеться с Мамой и Папой, я все ещё смогу видеться с детьми.

— Моргана…

— Пожалуйста, Пэт.

Что ещё я могла сделать? Я присоединилась к Джин Ёну и Зеро за дверью и мрачно зашагала вниз по лестнице.

Дэниелу, который ждал у подножия лестницы, я коротко сказала:

— Кажется, ты будешь ей нужен. Она злится на меня и немного напугана, но, думаю, с тобой ей будет хорошо. Только не дави на неё прямо сейчас. Обращайся с ней как с обычной женщиной, не пытайся заставить её понять.

Я не стала смотреть, как он торопливо поднимается по лестнице; я вышла из дома, Зеро и Джин Ён последовали за мной, и повернулась лицом к дому. По крайней мере, Зеро не пытался сказать, мол, я же тебе говорил, и я была благодарна за это.

С моей стороны было нечестно удалиться в свою комнату и игнорировать всех остальных. Они, вероятно, ожидали чай и кофе, и это не было их виной.

Прямо сейчас я могла понять, что чувствовала Моргана: мне казалось, что Тройка отняла у меня что-то ценное, и я знала, что сейчас, должно быть, кажусь ей такой же. Я не хотела их видеть; не хотела видеть огромную брешь в моём мире, который когда-то казался безопасным, несмотря на все маленькие трещинки, о существовании которых я всегда знала. Это было для меня обычным делом, и, как и Моргана, я очень долго избегала смотреть на эти маленькие трещинки. Теперь трещины казались маленькими на фоне гигантского разреза в реальности, которым была Тройка, и на какое-то время мне показалось, что я не хочу их видеть. Я хотела вернуться в то время, когда я могла бы подружиться с Морганой, не зная о таких вещах, как фейри, Запредельные, призраки или зомби.

Но, с другой стороны, я бы не встретила Моргану, если бы не Тройка: я бы до сих пор шныряла по дому под покровом темноты, отчаянно пытаясь накопить достаточно денег, чтобы купить его для себя, и так же отчаянно пытаясь избежать кошмара каждую ночь. Пытаясь игнорировать тот факт, что в моей жизни нет ничего нормального, хотя я и пыталась притворяться, что это так.

Потому что, как только вы увидели, что в жизни есть нечто большее, чем вы думали, с вас словно срывают пластырь. Всё, что находится на свету и воздухе, начинает чесаться и покрываться коркой. Моргана предпочла отступить от внезапного потока света и укрыться в своем безопасном мире. Я решила сосредоточиться на этом свете настолько сильно, что он совершенно ослепил меня, заставив забыть о старом образе жизни и старых привычках. Ни один из этих способов не был особенно эффективным, и у каждого из них были свои издержки: чтобы сбежать из ужасающего нового мира, Моргане пришлось встретиться лицом к лицу с самой собой и своим собственным кошмаром; Мне пришлось с головой окунуться в дикий, пугающий мир вне меня, который мог убить меня в любой момент, если бы я продолжала убегать от воспоминаний о своей прошлой жизни. Каждая из нас игнорировала одну опасность ради другой и пыталась утешить себя, притворяясь, что наша опасность — лучшая из тех, с которыми можно столкнуться лицом к лицу.

Моя собственная комната должна была успокаивать. Я всё ещё слышала, как внизу ходят психи; я даже услышала, когда Атилас вышел из дома, хотя это было скорее ощущение. Но это не успокаивало. Вместо этого было темно, тоскливо и холодно, и мне казалось, что я ощущаю, как вокруг меня вырастают стены, поэтому я спустилась вниз.

Когда я проходила мимо бельевого шкафа, Зеро как раз выходил из кухни, держа в одной руке чашку кофе, на которой стояла тарелка с печеньем, а в другой — что-то странное и магическое. На мгновение он показался мне слегка виноватым, как будто я застукала его ночным перекусом, когда хочется, а нельзя, но затем выражение его лица сменилось обычной бесстрастностью.

Он намеренно отвёл взгляд, прошёл прямо в гостиную и, бесшумно пройдя по покрытому ковром полу, так же намеренно сел на диван со стороны Джин Ёна. Он поставил свой кофе и печенье и, не глядя на меня, откинулся на спинку дивана, между его пальцами мерцала магия.

Я некоторое время смотрела на него, прежде чем сдвинуться с места. Видите ли, Зеро не любит обнимашки, но иногда принимает их. Это было, пожалуй, самое близкое к приглашению, что я могла получить. Так что, несмотря на то что сегодня я не хотела никого из Запредельных, не было никого крупнее, шире или более привлекательного, чем Зеро; никого, кто мог бы так утешить, даже если он был частью проблемы, из-за которой я нуждалась в утешении.

Я свернулась калачиком на диване рядом с ним, прислонившись к его огромному широкому боку, и положила голову ему на руку. Если я наклоняюсь к Джин Ёну, то могу прислониться к его плечу, в противном случае мне приходится уткнуться ему в плечо. С Зеро же я никак не могла дотянуться до него достаточно высоко; бицепс у меня за ухом был словно обтянут ватой.

Не помню, когда это произошло, но в какой-то момент Зеро левой рукой задействовал магию, которая была в его правой руке, и, когда он вытянул руку, я врезалась ему в ребра. Я издала удивлённый возглас, но снова придвинулся поближе и снова уставился в никуда. Я не могла как следует разглядеть это волшебство, да и думать мне не особенно хотелось. Было приятно просто сидеть и слушать, как сердце Зеро тяжело стучит о рёбра.

Зеро не пытался отодвинуть меня на более удобное расстояние, когда закончил с магией; вместо этого он просто накрыл меня своей рукой, словно тяжелым одеялом, и вытянул ноги перед диваном под таким углом, чтобы не задевать кофейный столик.

Со стороны кухни донеслось бормотание по-корейски, и боковым зрением я быстро заметила фигуру в тонкую полоску. Мне было слишком грустно, радостно и уютно, чтобы сказать что-то грубое или едкое, поэтому я проигнорировала его и продолжала слушать ровный стук сердца Зеро.

Несколько минут спустя Джин Ён вышел из кухни, пересёк гостиную и поставил передо мной кружку с кофе. Он также пристально посмотрел на Зеро, что, судя по тому, что я увидела, когда подняла на него взгляд, не сильно тронуло Зеро.

Я взяла кружку, чтобы осторожно понюхать кофе, и сказала вслух, сама того не желая:

— Отравой не пахнет.

Джин Ён прищурился, глядя на меня, и угрожающе сказал:

— Выпей. Это.

— Да, и во всём этом совершенно нет ничего подозрительного, — пробормотала я, но всё равно отхлебнула. К моему удивлению, напиток оказался действительно вкусным. Не так вкусно, как то, что могла приготовить я, но неплохо для человека, который регулярно хлещет кровь. Я с удивлением обнаружила, что улыбнуться ему было совсем нетрудно. — Спасибо.

— Я, — сказала Джин Ён с большим нажимом, — тёплый.

Я уставилась на него.

— Ты был нормальным около двух секунд. О чём, блин, ты сейчас говоришь?

— Тёплый, — сказал он и прошлёпал наверх.

Мы с Зеро оставались на месте, пока я не вспомнила вопрос:

— Как этот золотой мерзавец всё воспринял?

Я почувствовала, как его ребра слегка шевельнулись от тихого смешка.

— Я мог бы догадаться, что ты поймёшь, что он был здесь.

— Не думаю, что в доме его любят, — объяснила я. Я бессмысленно смотрела в сторону бельевого шкафа, поскольку видела, как Джин Ён поднимается по лестнице, уставившись на свернутый в клубок разрез Между, который был напряжён, как мышца, защищающая себя. Должно быть, у них кто-то побывал, пока на днях я была у Морганы. Я зевнула и добавила: — Всё это плотно прилегает к бельевому шкафу.

— Он воспринял это не очень хорошо, но у него не было причин не доверять мне, когда я сказал, что видео-доказательства указывают на то, что Блэкпойнт был взят в плен толпой неизвестных, которые были осведомлены о его местонахождении и знали, что король и страна, вероятно, будут разыскивать его за вознаграждение.

Я обняла его.

— Спасибо.

— Я также сказал ему, что, поскольку для моих записей следов было уже слишком поздно, человеческие свидетельства были единственным приемлемым доказательством на данном этапе, — сдержанно добавил Зеро.

— Он бы тоже обнял тебя, если бы ты ему всё рассказал, — сказал я. — Это не обмен. Знаю, что у вас есть свои законы и правила, по которым вы должны играть. Я благодарена, что ты вообще так много делаешь.

— Из-за этого на меня нападали раньше? — спросил он, но, когда я подняла на него глаза, его губы слегка изогнулись.

— Да, — сказала я. — Это выражение любви.

И внезапно это прозвучало странно, потому что я услышала голос Морганы в глубине своего сознания, говорящий: «Потому что он знает, что именно так ты проявляешь свою привязанность».

Блин. С каких пор с ним начали происходить странные вещи?

Я поспешно спросила:

— Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы снова начать помогать людям? Знаю, ты говорил, что это тяжело, но это никогда не мешало тебе помогать мне или беспокоиться обо мне, так что я знаю, что это, должно быть, грызло тебя в глубине души.

— Думаешь, что я бесчувственный и опасный для людей, но Атилас…

— Да. Думаю, он сломлен. Не думаю, что он станет помехой, когда дело дойдёт до того, чтобы делать то, что ему говорят.

— Возможно. Возможно, нет.

— Хотел убедиться, что ему безопасно находиться среди людей? — спросила я. На самом деле это было довольно справедливое соображение.

— И потом, — задумчиво произнес он, — проблема в тебе.

— Кого ты называешь проблемой?

— Я знал, что, если снова начну заниматься этим делом, это привлечёт интерес моего отца и короля. И на данный момент я бы предпочёл, чтобы мой отец и король не знали о тебе.

— Поздновато для этого, — заметила я.

Зеро на мгновение прикрыл глаза.

— Да, — коротко ответил он. — Именно это я и хотел сказать. Я бы тоже предпочёл, чтобы другие Запредельные не знали о тебе.

— Многие из них знают обо мне, — сказала я. — Но они всё ещё думают, что я твой питомец, так что…

— Известно, что даже Запредельные любят своих питомцев, — сказал Зеро. — Я предпочитаю не давать никому повода думать, что тебя можно использовать в качестве рычага давления, когда дело касается меня. В целом, сейчас, по-видимому, было неподходящее время для того, чтобы начинать это конкретное предприятие заново.

Я молча прислонилась к его огромному теплому телу на несколько мгновений, прежде чем ткнула его в рёбра.

— Ой.

— Что?

— В любом случае, я рада, что ты решил этим заниматься.

— У меня не было особого выбора в этом вопросе, — сказал он. Возможно, он заметил, что моя улыбка исчезла, потому что он добавил: — Было наследие, которое я всегда хотел получить снова, когда почувствую себя достаточно сильным. И мне показалось, что время пришло. Не вникай в это слишком глубоко: я не защитник человечества или что-то в этом роде. Я очищаю часть мира в соответствии с законами моего вида.

— Понятненько, — сказала я, когда мой телефон зажужжал у левого бедра в кармане.

Я ещё раз сжала его поясницу, прежде чем отпустить, потому что, даже если я не придавала этому особого значения, он всё равно помогал. Затем я достала телефон из кармана, чтобы посмотреть, кто мне пишет. Маленькая частица меня на мгновение подумала, что, возможно, это Моргана, но, когда я наклонила телефон и чёрный экран ожил, на нём высветился неизвестный номер.

Под номером было написано аккуратное сообщение: «Спасибо, что помогла мне выбраться. Ещё увидимся».

— Блин, — сказала я, заставив Зеро слегка пошевелиться.

Потому что последнее слово сообщения было просто подписью.

Блэкпойнт.