Между Прошлым и Будущим

Глава XI

Дмитрий стоял на балконе пятизвездочного отеля и неспешно докуривал утреннюю сигарету, когда его мобильный телефон внезапно начал подавать признаки жизни. В семь утра в субботу могли звонить только двое — Бранн или его вездесущая ассистентка. Однажды в такое время еще позвонила Надя, которая так напилась после вечеринки, что не могла понять, где она находится. Но это было скорее исключением из правил, нежели традицией.

На дисплее действительно высветилось имя Киву, и, Лесков с долей неохоты поднял трубку. Он опасался, что их сегодняшнюю встречу перенесли на более ранний срок, и придется выходить прямо сейчас, не позволив себе даже чашку утреннего кофе. Однако, к его облегчению, начальник всего лишь предложил вместе позавтракать. Видимо, дама, которую Бранну «подарили» на вечер партнеры по бизнесу, оказалась настолько неинтересной, что мужчина не позволил ей задержаться в своем номере до утра.

Спустя пятнадцать минут Дмитрий спустился в зал, где подавали завтрак. Бранн уже сидел за столиком у окна и с интересом читал сегодняшнюю газету. В его руке дымилась чашечка свежезаваренного кофе. На столе стояла пиалка овсяной каши с лесными ягодами.

Заметив приближающегося Лескова, Киву вежливо улыбнулся ему, после чего жестом указал на свободный стул напротив.

— Доброе утро, Бранн, — Дима улыбнулся в ответ и занял предложенное место. — Признаться, я несколько удивлен тем, что вы пожелали завтракать со мной. Я ожидал, что вы все еще проводите время с вашей вчерашней спутницей.

— Доброе утро, — поприветствовал его Киву. Услышав про Амелию, он чуть поморщился, словно ему напомнили о чем-то неприятном, а затем нехотя ответил: — Дмитрий, как только вы понимаете, что даже спустя полчаса вам по-прежнему не о чем разговаривать с женщиной, и она не приносит вам никакой пользы, делайте, как я — бегите.

Лесков с трудом сдержал смешок.

— По-моему, ее прислали вам не для общения, — заметил он. — Красота этой девицы должна была разом компенсировать все ее недостатки.

— Я честно пытался, но слово «экспрессо» оказалось сильнее меня, — Бранн принял печальный вид. — Оно травмировало мою психику даже сильнее, чем ваша, к счастью, искорененная привычка — говорить вместо «надеть» — «одеть».

— Мне всегда было интересно, почему вы так уверенно занялись моим перевоспитанием? — произнес Дима, когда официант подал ему кофе. — Даже отправили меня на курсы ведения переговоров. Хотя, по сути, никаких переговоров так ни разу у меня и не было. Я всего лишь смотрю в глаза.

— Я сделал это ради себя. Ваша дворовая брань идеально подходила для беседы с Лосенко и ему подобными. Но с определенного периода времени вы представляете непосредственно меня и поэтому должны подавать себя соответствующим образом. То же самое касается и вашей спутницы. Кстати, о спутницах… До меня дошел прелюбопытнейший слух. Некие пташки начирикали, будто вы и Надежда Петровна расстались?

— Слава бежит впереди нас, — философски заметил Дмитрий, отпив немного кофе. — И кто же эта пташка?

— Мне куда интереснее, кто та пташка, на которую вы обменяли столь «удобные» отношения. Я надеюсь, что она также известна в обществе, как и Воробьева. В противном случае, я не пойму вашего решения.

— Бранн, это я работаю на вас, а не мои девицы. Поэтому не считаю нужным перед вами отчитываться. Не сочтите за грубость, — из голоса Дмитрия исчезла привычная вежливость.

С минуту Киву молча смотрел на собеседника, после чего неприятно ухмыльнулся.

— Прежде вы любили красоваться своими трофеями, — заметил он.

— Ключевое слово «прежде». И нет никаких трофеев. Я, как и вы, не смог выдержать слово «экспрессо», разве что проявлялось оно несколько в ином виде.

— А Екатерина Белова не употребляет таких слов? — Бранн с долей иронии наблюдал за тем, как Лесков пытается скрыть свое замешательство. Сам того не замечая, Дмитрий крепче стиснул ручку чашечки, после чего поспешно поставил ее обратно на блюдце.

— Вы же не надеялись на то, что я не узнаю, — продолжал Киву. — Тем более после того, как вы пригласили на выставку этой девушки добрую половину моих знакомых, треть из которых пожелала позвать с собой меня.

— Мы росли вместе в детском доме. Я всего лишь хочу помочь ей.

— Бескорыстность — не ваш конек, — начал было Бранн, но внезапно осекся. Дмитрий почувствовал, что собеседник смотрит ему через плечо, поэтому обернулся сам. К ним через весь зал направлялись двое мужчин, всем своим видом давая понять, что точку в любом диалоге они ставят либо кулаком, либо пулей. Дмитрий вопросительно посмотрел на Бранна, однако Киву выглядел совершенно спокойным. Он даже ничуть не удивился, когда один из громил подтащил к их столику стул и плюхнулся рядом.

— Ну здравствуй, Киву. Извини, что не предупредили о своем визите, но ты что-то на наши звоночки не отвечаешь, хамишь, борзеешь. Пришлось подъехать, посмотреть, может, башку твою заумную кто травмировал, что ты так рамсы попутал.

Бранн чуть склонил голову на бок, после чего холодно улыбнулся.

— Я и ваш начальник все обсудили еще неделю назад, поэтому не считаю нужным продолжать дальнейшее общение…

— А это уже мы решаем, — перебил его собеседник.

Дмитрий бросил быстрый взгляд на второго амбала, прикидывая, как придется выкручиваться, если начнется заварушка. Зал был полон людей, поэтому демонстрировать при них свои способности было бы чертовски неудобно. В свою очередь, эти орангутанги тоже вряд ли возьмутся за оружие у всех на виду. Скорее всего назначат встречу на каком-нибудь пустыре.

И, словно подтверждая мысли Дмитрия, собеседник Бранна взял салфетку и написал на ней какой-то адрес, после чего положил ее перед Киву.

— Приезжай вечером к одиннадцати, есть о чем побазарить. Старшие приедут, послушают тебя, может, что решат. А, может, и не решат. Сам понимаешь, неправильно это — соваться на нашу территорию и вести себя, как хозяин. Некрасиво это. Люди обижаются.

Затем мужчина поднялся, глядя на Киву уже сверху вниз.

— Приятного аппетита, — произнес он, после чего наклонился и смачно плюнул в овсянку Киву. Затем смерил презрительным взглядом Дмитрия и направился прочь. Его спутник безмолвно последовал за ним.

— За такое и гортань вырезать простительно, — заметил Бранн, с долей отвращения отодвигая от себя овсянку. Затем он поманил к себе официанта.

— Вы уже решили, что будете заказывать? — невозмутимым тоном спросил он у Дмитрия.

Лесков с любопытством смотрел на Киву, после чего тихо поинтересовался:

— Что будем делать с этим «приглашением»? Ехать туда вдвоем — это самоубийство.

— Насколько я помню, вас туда не приглашали, — усмехнулся Киву, взглянув на салфетку. — Я даже не знаю, где это находится.

— Под Петербургом. В лесу, — прохладным тоном пояснил Дмитрий. — Я же вам говорил, что они не позволят строить гостиницу на своей территории, если не будут иметь с этого прибыль. Будут убивать рабочих, устраивать пожары, красть строительные материалы, разбивать стекла… Вы — не первый и не последний, Бранн. Но я вас предупреждал: одно дело, дать взятку парочке чиновников, другое — разбираться с этими.

Дмитрию пришлось прерваться, пока Бранн делал для них заказ у официанта, после чего добавил:

— Нельзя туда ехать. И в то же время, нельзя проигнорировать. Так что вы будете делать?

— Ничего, — Киву преспокойно откинулся на спинку стула.

— Что значит, ничего? — не поверил Лесков.

— То и значит. Меня пригласили, но это не значит, что я обязан идти.

— А у нас нет выбора. Они тогда сами придут.

— Не придут. Я сделаю пару звонков, и вопрос касательно обездоленных будет закрыт.

— Бранн, мне кажется, вы не очень понимаете, кто эти люди. Олег рассказывал мне…

— Дмитрий, поверьте мне, я в этом бизнесе намного дольше чем вы, поэтому не будем верить всем и каждому, а разберемся сами. Говорю же, нам ничего не угрожает. Если не верите, завтра утром вам под дверью оставят сумку, где будет лежать голова этого хама.

— Оставьте себе, — Дмитрий представил подобную посылку, отчего его желание завтракать окончательно пропало. Лесков не разделял уверенности Бранна, однако в какой-то миг ему показалось, что Киву знает, о чем говорит. Этот человек нервничал крайне редко, а в последнее время и вовсе напоминал насытившегося удава. Мало что могло вывести его из равновесия.

После завтрака было решено отправиться на запланированную встречу с очередным чиновником, а затем Киву сообщил Диме, что до завтра тот может быть свободен. И, конечно же, первым делом Лесков пожелал встретиться со своими друзьями. Случившееся за завтраком не выходило из головы, но спокойствие Бранна каким-то образом передалось и ему. Киву не относился к беспечным болтунам, которые надеялись на «авось», и скорее всего, если он говорил, что все под контролем, значит, так оно и есть.

После встречи Дмитрий отправился в гости к Ивану. Его друг наконец исполнил свою мечту и переехал в новостройку ближе к центру. Это было высоченное здание, выполненное сплошь из стекла. Для Дмитрия оно было слишком модным и слишком «холодным», однако обитель Ивана приятно удивила его. Стиль модерн заканчивался ровно на пороге его шестикомнатной квартиры, и дальше начинался классицизм. Высокие потолки, колонны с лепниной, светлые тона и мягкие линии совершенно не вязались с образом Ивана, но парень почти сразу пояснил, что бурную деятельность в создании этой квартиры вела непосредственно Вика.

— Заявила, что хочет жить во дворце, и мучила дизайнера до тех пор, пока комнаты не стали отдаленно напоминать то, что ей надо, — усмехнулся он.

— Как, в девять лет? — не поверил Дима.

— Она гораздо раньше научилась тыкать в картинки, — пожал плечами Иван.

— Неужто Маргарита согласилась терпеть поручения от маленькой девчонки?

— Маргариту пришлось сменить. Мелкая доводила ее до нервного срыва. Терпел Борис Степанович, — усмехнулся Иван. — Кстати, он с Викой неплохо сдружился, даже разрешал ей звать себя «дедушкой».

— Борис Степанович? — не поверил Дима. — Насколько я помню, он всегда был до ужасающего ворчливым. До сих пор не простил мне ту итальянскую люстру, которую разбил мой водитель.

— К ворчливым нам не привыкать, — Иван уселся на диван и сонно потер глаза. — Как ты так рано встаешь? Одиннадцать часов еще…

— Извини, стоило приехать позже.

— Да нет. Что за бред! Я рад тебе. Но был бы еще больше рад, если бы ты уже в четверг на связь вышел.

— В четверг у меня были дела. Сначала работа, потом ездил к Церберу, а потом заглянул на работу к Артему.

— К какому Артему? — не понял Иван. Он хотел было зевнуть, но, услышав слова друга, тут же передумал. — И насчет Цербера давай-ка поподробнее.

Вскоре Дима вкратце изложил причину своей поездки к Михаилу Юрьевичу, а также предложил Ивану взять Вику и как-нибудь заглянуть в гости к старику.

— Он одинок, и было бы здорово, если бы ты навестил его.

— Можно, конечно, — замялся Иван. Он с трудом представлял, как заявится в гости к тому, кого не выносил все свое детство, да еще и с ребенком. Возможно, старик захлопнет дверь перед его носом сразу же, как только поймет, кто стоит на пороге. Из всей «стаи» именно Ивану доставалось от Цербера больше всего. Проблема парня заключалась в том, что на тот момент он абсолютно не уважал старших и мог в весьма нецензурной форме выразить свое неодобрение воспитателям. К тому же Иван был единственным подростком, который не побоялся сцепиться с Прапорщиком и даже разбить тому нос. Правда, Ивану не прилетело по полной лишь потому, что тот был еще ребенком. В свою очередь у Цербера Иван не раз воровал сигареты, и когда попался на этом, то потом полгода не мог выйти из детского дома.

— Так что за Артем-то? — переспросил блондин, когда Лесков уселся напротив него с чашкой чая.

— Ну тот самый, рыжий, в очках, которого еще ножом порезали.

— Четырехглазый, что ли? — удивился Иван, невольно подавшись вперед. — И на кой он тебе понадобился?

Лесков чуть замялся. Хотелось как-то получше рассказать об их встрече, но в итоге Дима честно пересказал свой диалог с Артемом, умолчав только о Кате.

— В общем, он по-прежнему злится. Я не удивлен, но не думал, что настолько…

— А за что он злится-то? — в голосе Ивана послышалось раздражение. — Дим, ты чего? Нас всех били, как собак. Тебя, меня, Олега, Ромку, Игоря… Все получали то от Виктора, то от старших. Но с той разницей, что мы все давали сдачу. А этот орел ныкался по углам да за Катьку. Что за хрень вообще? Я что ли драться умел? Или Олег? Я просто усвоил одну вещь: если мне больно, то козел, который меня бьет, тоже должен испытывать боль. И поэтому надо бить в ответ. Вот и все!

— Тебя не травили всей сворой, — заметил Дима.

— Да неужели? А не помнишь, как было, когда я только пришел. Или когда Олег пришел. Я думал, ему вообще капец будет. Но он умудрился скорешиться с Виктором, и пошло-поехало. А этот даже не пытался ни с кем подружиться. Ревел, стукачил…

— Да не стукачил он.

— Ну хорошо, не стукачил. Но нельзя же, как баба, честное слово. Вот и сейчас он повел себя, как баба. Вместо того, чтобы дать тебе по морде, а потом вместе напиться, устроил тебе скандал. Плавает в этих своих соплях, ноет. Нахрена ты вообще поперся к нему? Дружить хотел?

— Говорю же, извиниться…

— Ну и что? Извинился? Полегчало? — усмехнулся Иван.

— Не очень, — Лесков чуть улыбнулся в ответ.

На это блондин лишь пожал плечами.

— Дим, запомни: что было, то прошло, — сказал он. — Ты уже ничего не можешь изменить, но зато можешь вынести из случившегося урок. Например, вот так ты больше никогда поступать не будешь. А вот эти вот бестолковые угрызения совести вообще ни к чему не ведут. Просто будешь портить себе настроение. Я бы на твоем месте поинтересовался бы у Артема, за кого за все это время заступился он? Ему повезло, что Катька — хорошая девчонка, которая все это время терпела рядом с собой размазню. Но даю руку на отсечение: он ни разу за нее не заступился.

— Мы этого не знаем, — ответил Дима. — Кстати, о Беловой. Ты сделал то, о что я тебя просил?

— Ты про корзину цветов? Да, курьер сообщил, что передал ей лично в руки. Открытку нарисовала и подписала Вика. Всех нас записала, в том числе и себя.

— Отлично, — Дима улыбнулся. — А что хоть нарисовала?

— Дракона! Что она еще может нарисовать… Вся игровая этими идиотскими драконами завалена. И ее уже плюшевые не устраивают. Ей как можно более реалистичных подавай. У меня на них скоро аллергия разовьется.

— Я кстати тоже привез ей дракона. Спасибо, что напомнил.

— Лесков, иди ты нахрен, — смеясь, протянул Иван, когда Дмитрий вытащил из пакета коробку с очередным крылатым ящером. — Ее няня уже кричит, что ребенка к психологу вести надо. Мол, ненормально это — любить чудовищ, а не принцев.

— А это вызывает какие-то проблемы в реальной жизни? — удивился Лесков.

— Нет, но она почти не играет с подругами. Вика невозможно упряма в плане развития сюжета. Должно быть только по ее и точка.

— Кого-то она мне напоминает, — усмехнулся Дима.

— Нет, я никогда не был таким бараном, — Иван отрицательно покачал головой. — А Вика как упрется — все девки рыдают. Когда праздновали ее день рождения, все подруги в соплях ушли, и мне еще три дня подряд звонили разъяренные мамаши.

— Дерется?

— Нет, дерется она с пацанами. Но это она правильно делает. А в день рождения мелкая забрала у всех свои игрушки и выгнала из квартиры. Я возвращаюсь в гостиную с тортом — никого нет. Только она сидит посреди комнаты в обнимку со своим драконом и ревет.

— А что случилось-то?

— Девочки предложили нарядить кукол в плащи из салфеток и устроить охоту на драконов.

В этот миг Дима не выдержал и расхохотался в голос. Иван тоже не сдержал улыбки. Любовь дочери ко всем сказочным чудовищам чертовски его озадачивала. Сказка, где Царевич убивает Змея-Горыныча заведомо считалась плохой и портила Вике настроение на несколько дней вперед. И это учитывая тот факт, что девочка совершенно не относилась к плаксивым.

— И у каждого дракона имена еще такие заковыристые. Сама придумывает. И не дай бог я напутаю — встает в позу и начинает читать мне мораль: папа, тебе же неприятно, когда тебя называют Ромой, а не Иваном, и драконам неприятно.

В этот раз Дима не улыбнулся. Ему вспомнилось то, о чем он говорил с Михаилом Юрьевичем, а именно — о странной записке, которая осталась у Димы после того, когда его мать навсегда ушла из его жизни.

— Цербер назвал мне мое настоящее имя, — внезапно произнес Дима, прервав рассказ Ивана на полуслове.

— Что за имя? — блондин удивленно посмотрел на собеседника. — И, главное, откуда он его знает?

— При мне была найдена записка, на которой карандашом было написано слово Алирэн. С индонезийского означает «поток».

С минуту Иван молчал, сосредоточенно глядя на Лескова. Вначале ему показалось, что друг шутит, и он уже готов был рассмеяться, но Дима оставался совершенно серьезным. Он задумчиво смотрел куда-то в пол, словно провалился в свои воспоминания, и, глядя на друга, Иван впервые не знал, как правильно реагировать.

— Никогда не слышал такого имени, — наконец пробормотал он.

— А это даже не имя. Просто слово.

— Может, это какой-то адрес? Например, название города, где сейчас живут твои родители?

— Нет, это не город. Я просмотрел все возможные варианты. Алирэн подразумевалось, как имя.

— И что… что ты теперь будешь с этим делать? Менять паспорт?

— Да перестань, — Лесков наконец улыбнулся. — Куда мне такое имя? К тому же, к Дмитрию уже все привыкли.

— Ну, если честно, да, — согласился Иван. — Не представляю, как я с сегодняшнего дня вдруг начинаю звать тебя Алирэном. Надо, кстати, запомнить.

— Да я же не для этого сказал. Так, просто…

— И я не для этого. Надо же как-то назвать очередного дракона, которого ты припер, — Иван весело улыбнулся.

Их разговор на минуту прервал звонок в дверь, и вскоре компания пополнилась еще на одного человека.

— Непривычно видеть тебя вне рамки телевизора, — поприветствовал Дима, появившегося в гостиной Рому. Темноволосый красавец укоризненно посмотрел на друга, после чего весело рассмеялся.

— Хватит троллить уже. Достали! — беззлобно проворчал он и шагнул Лескову навстречу, желая его обнять. — Вы пока надо мной издевались, я уже вторую программу вести начал. Называется «Взгляд изнутри». Комментирую события, происходящие в нашей стране, и беру интервью у экспертов. На следующей неделе будем обсуждать установку телепорта в Кремле. Будет присутствовать премьер-министр. Очень рекомендую к просмотру.

— Да вы там полощете одно и тоже. Установили и установили, — отозвался с кухни Иван. — Ты чай или кофе будешь?

— Я буду интеллектуальных собеседников! — хохотнул Рома, устраиваясь в кресле. — Ничего вам неинтересно.

— Ну почему же? — деланно удивился Лесков. — А как же деньги, тачки, женщины…

— Вот-вот, только это! — добродушно проворчал Рома. — Из года в год ничего не меняется. Вы пока там своими аферами занимаетесь, я по карьерной лестнице карабкаюсь. Говорил же тебе, Дим, что без твоих связей пролезу. И пролез. Так что, ерунда это все — ваши знакомства. Конечно, они бывают полезны. Но по большей степени только бездарям. А я как-то сам сумел. Понимающие люди заметили мои статьи и выступление на радио и позвали на работу.

«А кто сказал этим понимающим людям обратить внимание на твои выступления?» — с иронией подумал Дима, однако вслух ничего не сказал. В плане карьеры Рома был слишком гордым, поэтому всего хотел добиться сам. Вот только он не знал, что на его место хотели взять сына известного телеведущего, и Дмитрию пришлось приложить немало сил, что изменить ход событий.

— Как у тебя с супругой? — чуть понизив голос спросил Лесков, желая перевести тему.

Улыбка сошла с губ Ромы, и он молча пожал плечами.

— Ты подал на развод?

— Нет, — помедлив, ответил брюнет. — Если честно, я вот сейчас бахвалился на тему ненадобности знакомств, но…

— Но что? — продолжал допытываться Дима.

— Я боюсь, как бы она не повлияла на владельца канала. А она может. Он — ее бывший муж. И так уже меня недолюбливает, а тут такое… Я уже жалею, что связался со своей ассистенткой. Влюбился, как идиот. А теперь молюсь, как бы моя не узнала. Она крепко держит меня за горло. Это вначале все было легко и просто, а как женились, начала контролировать меня, как ребенка. Даже рубашку не позволяет выбрать самостоятельно. Это нормально? Если где хоть на пять минут задерживаюсь, уже звонит. Я больше не могу…

— Ты говорил с ней? — спросил Иван, поставив перед Ромой чашку черного чая.

— О чем мне с ней говорить? Каждый день гавкаемся, как собаки. Она уже выдвинула мне ультиматум, что в этом году мы должны зачать ребенка, потому что у нее такие планы. И ей плевать, что на данный момент ребенок — это последнее, что я от нее хочу.

— А чего ты от нее хочешь? — поинтересовался Лесков.

— Развода. И чтобы она не влияла на мою дальнейшую карьеру. Теперь ты понимаешь, Дим, почему я НЕНАВИЖУ полезные знакомства? Я вот знаешь, о чем подумал… Может… Даже и не знаю, как сказать…

— Говори, как есть…

— Я ненавижу такие вещи, но… Может, ты бы смог что-то сделать? Чтобы меня не уволили в тот же день, как ей позвонит мой адвокат? Может, ты бы мог поговорить с кем-то… Например, с Давидом Анатольевичем… Это и есть владелец…

— Я знаю, кто такой Давид Анатольевич, — перебил его Дима. — Я могу попробовать…

— Попробуй, — Рома благодарно улыбнулся. — Извини, что я донимаю тебя по такой ерунде, но на данный момент ты — единственный, кто может мне помочь.

Дмитрий молча кивнул. Он не представлял еще, как будет разговаривать с Давидом Анатольевичем, но примерно понимал, как устроить Рому работать на канале конкурентов. К тому же, попробовать сделать для него собственное шоу…

Когда Дмитрий вернулся в отель, на часах было около одиннадцати часов вечера. Он вошел в свой номер и уже хотел было снять с себя пальто, как внезапно вспомнил про Бранна. Утренняя встреча с двумя амбалами как-то отступила на второй план, но сейчас Дмитрий почувствовал, как его охватывает тревога. Он немедленно покинул свой номер и направился на этаж выше.

Постучав в дверь Бранна и так не услышав ответа, Лесков занервничал еще больше. Тогда он достал телефон и позвонил Киву. Какое-то время он слушал гудки, а потом звонок оборвался, словно кто-то сбросил его. Мысль о том, что Бранн поехал на встречу один, занозой впилась в мозг, в первую минуту не позволяя трезво думать.

Тогда Дмитрий спустился на ресепшн и поинтересовался у сотрудника, вызывал ли Бранн Киву такси где-то около часа назад. Молодой парень по имени Максим отрицательно покачал головой.

— Я вижу, что господин Киву оформлял на себя автомобиль, принадлежащий нашему отелю. «Бентли». Цвет — серебристый.

— А вы можете сообщить мне, где сейчас находится машина?

— Простите, но это конфиденциальная информация, — парень вежливо улыбнулся.

— Местонахождение, — повторил Дмитрий, пристально глядя Максиму в глаза. На миг на лице парня отразился страх, но затем он безропотно назвал адрес, где сейчас находился автомобиль. Система безопасности позволяла без труда обнаружить машину с помощью спутника. И когда Дима услышал адрес, он заметно побледнел.

— Оформите еще один автомобиль на меня, — севшим голосом произнес он и, едва получив ключи, бегом бросился на подземную стоянку.

Лесков понимал, что он не успеет, понимал, что Бранн придет в ярость, узнав о такой самодеятельности, понимал, что ничего не сможет сделать, если Киву уже убили. Мысль о том, что он может потерять этого человека, ужаснула его. Впервые Дима задумался о своем отношении к Бранну: вроде не друг, но в то же время Киву всегда был для него чуть больше, чем человек, тупо выплачивающий ему зарплату. У него часто бывали перепады настроения, и в гневе Бранн был поразительно жесток. Дима не раз становился свидетелем, когда Киву бил своими словами подчиненных, унижал их и втаптывал в грязь. Но бывали редкие минуты, когда Киву проявлял человечность. Он становился чутким и понимающим, и даже пытался помочь. С Димой он никогда особо не откровенничал, и Лесков толком ничего не знал о своем начальнике. Они вместе решали какие-то насущные проблемы, после чего каждый отправлялся в своем направлении.

«Ну мы же договаривались…» — Дмитрий почувствовал, как от собственной беспомощности его охватывает злость. Бранн действительно обещал Лескову вечером оставаться в отеле, и когда наступит время встречи, он и Дима спустятся в бар пропустить по бокалу вина. Вот только один из них из них солгал.

Лесков гнал машину на максимально разрешенной скорости, но, когда он выехал за город, то вдавил педаль в пол. Время приближалось к полуночи…

Добравшись наконец до нужного места, Дима оставил автомобиль на обочине и направился пешком по лесной дороге. Он знал, что идти недалеко, но не хотел привлекать шумом собравшихся на пустыре людей, если те еще не разъехались. Прежде здесь находился детский спортивный лагерь, но в последнее время в этом месте все чаще проходили бандитские разборки. Лесков заметил ржавую вывеску «Солнечный Круг» с отвалившейся буквой «р».

Дорога здесь была разворочена колесами внедорожников, но Дмитрий не обращал внимания на то, что его туфли уже промокли. В этот миг он даже не чувствовал холода. Единственное, что его озадачивало, почему воздух в лесу настолько разряжен. Складывалось ощущение, что сейчас Лесков находился высоко в горах, и поэтому чувствовался каждый вдох.

Первым делом Дмитрию бросились в глаза поваленные деревья. Часть из них оказались сломаны, часть вывернуты с корнями. В кромешной темноте его зрение позволяло разглядеть все до мельчайших подробностей, и от увиденного Лесков почувствовал, как мурашки бегут по его коже. Он невольно ускорил шаг, забыв об осторожности. Теперь Дима хотел только одного — добраться до центра. С каждым пройденным метром дышать становилось все сложнее, словно Лесков поднимался выше в горы. Он судорожно хватал ртом воздух и в какой-то миг даже остановился, пытаясь отдышаться. Бывший детский лагерь был совсем близко.

Какие-то деревья приходилось обходить, через некоторые — перебираться, но чем дальше Дмитрий продвигался, тем меньше этих самых деревьев становилось. Теперь их многолетние стволы все чаще представляли собой месиво из щепок.

Оказавшись на территории лагеря, Лесков ожидал увидеть несколько полуразвалившихся зданий, но вместо этого его встретил пустырь, заваленный камнями, осколками металла, стекла и древесными щепками. От увиденного парень невольно остолбенел, не в силах выдавить из себя ни звука, как бывало всегда, когда он испытывал панический страх. В какой-то момент Лесков даже пожалел, что способен видеть в темноте. Тогда бы он не смог разглядеть темную фигуру, стоящую посреди когда-то покрытого асфальтом стадиона. Сейчас весь асфальт был выворочен и разбросан по всей территории, открывая взгляду черную промерзшую землю. Большая часть камней парила в воздухе в сантиметрах десяти от поверхности.

То, что когда-то было двумя дорогими внедорожниками и серебристым «Бентли» тоже распалось на небольшие осколки, но еще страшнее было смотреть на куски человеческой плоти, костей и окровавленной одежды.

Фигура, стоявшая в центре всего этого хаоса внезапно пошевельнулась и повернула к Дмитрию свое лицо с янтарно-медными глазами. Это был Бранн. Рядом с ним предметы парили намного выше, достигая мужчине до пояса. Преимущественно, это были куски одежды и человеческих тел. Дмитрий мог видеть даже застывшие в воздухе капельки крови.

После Лесков будет сам задаваться вопросом, как смог пересилить свое оцепенение и, что еще важнее, шагнуть навстречу своему начальнику. Страх затмил даже чувство отвращения, когда кровавые куски человеческой плоти мягко натыкались на него, как на преграду, пачкая костюм, а затем, оттолкнувшись, медленно отлетали назад.

— Бранн, это я, — севшим голосом произнес Дмитрий, осторожно приближаясь к Киву.

— И в кого вы такой непослушный? — с досадой поинтересовался Киву. Он не хотел, чтобы кто-то стал свидетелем произошедшего. — Кажется, я просил Вас оставаться в отеле?

— Кажется, вы сами обещали остаться, — тихо отозвался Лесков. — Забавно… Я ведь был на сто процентов уверен, что вы потеряли свои способности. Даже бокал поймать не могли…

Бранн устало провел рукой по волосам.

— Вы ошибались, — так же тихо отозвался он. — Мои способности все еще при мне. Жаль, контролировать я их пока еще не могу. Как видите…

— Это из-за болезни?

— Скорее из-за лекарства, — нехотя признался Киву.

— А там, в Подмосковье, тоже вы? — Дмитрию внезапно вспомнились россказни Лося про атаку инопланетян.

— Да, хотел проверить…

— Почему мне не сказали? Вы же можете доверять мне!

— Я знаю, — в голосе Бранна внезапно послышались привычные веселые нотки. — Но проблема заключается в том, что я очень не люблю рассказывать о своих недостатках.