Медуза

Глава пятая

Дела, казалось, не хотели улаживаться сами собой, и было ощущение, будто они превратились в современных робинзонов, у которых было всё, кроме привычного с детства информационного потока.

Время от времени на экране телевизора появлялся образ диктора, но её слова редко имели смысл, а голос, который звучал, мог принадлежать трансляции футбольного матча или комментарию к кулинарному рецепту.

Дорогой аппарат превратился почти в предмет декора, годный лишь для просмотра фильмов, которые они уже знали наизусть. Они даже не пытались подключиться к интернету, опасаясь, что вред, нанесённый памяти компьютера, окажется куда более ощутимым, чем потенциальная польза.

Единственным их контактом с внешним миром оставался стационарный телефон, по которому они просили друзей держать их в курсе того, что происходит за пределами «острова тишины», в который превратилась их зона проживания. Они привыкли видеть проезжающие мимо автомобили, словно ищущие беглецов, а также визиты новых «экспертов», которые становились тем более растерянными, чем дольше оставалась неразгаданной причина этого необъяснимого хаоса.

Клаудия продолжала сомневаться в правдоподобности теории о «ходячем глушителе», и однажды ночью они решили отправиться в крошечную деревню, где находился единственный ресторан с заслуженной репутацией лучшего мясного заведения в радиусе ста километров.

Говорили, что секрет успеха заключался в телятах, которых кормили исключительно свежей травой, а их огромные стейки жарили на виноградных лозах после того, как на несколько минут опускали в загадочный котёл, к которому посторонним приближаться запрещалось – риск получить увесистую затрещину был слишком велик.

Они вышли из дома ночью, словно опасные разбойники, и остановились примерно в двухстах метрах от первых огней деревни, заглушили двигатель и стали ждать.

– Это чертовски несправедливо; мои родители приводили меня сюда на обед по воскресеньям.

Минуты тянулись.

Горели всего полдюжины окон, а единственную улицу освещали три небольших фонаря.

Вскоре послышались голоса и возгласы.

Кто-то начал громко ругаться.

Что случилось с телевизорами?

Почему не работали мобильные телефоны?

Они вернулись тем же путём, с тяжёлым грузом на душе, осознавая, что нанесли несправедливый и, казалось, непоправимый вред тем, кто им ничего плохого не сделал.

Они сидели в гостиной почти в полной темноте, подавленные не только горьким чувством вины, но и страхом.

– Что же нам делать?

Ответа не последовало.

– Как мне жить, зная, что, куда бы я ни пошёл, я разрушаю жизни людей?

Снова тишина.

– Я начинаю думать, что превращаюсь в монстра.

– Может, ты не монстр, а избранный.

– Избранный для чего? Для того, чтобы сеять хаос?

– Или чтобы навести порядок в хаосе.

Эта мысль могла бы показаться абсурдной, но в ней сквозила невыносимая правда: их преследовало ощущение, что машины давно стали настоящими хозяевами их жизней. Даже пекарша призналась, что впервые за годы смогла поговорить со своими детьми больше пяти минут подряд.

– В этом ты, пожалуй, права.

– Конечно. На днях я сидела в романтическом ресторане у моря и наблюдала за красивой парой – оба потрясающе хороши собой, но вместо того, чтобы разговаривать, целоваться или просто прикасаться друг к другу, они отправляли друг другу сообщения, будто находились за тысячу километров друг от друга.

– А ты-то что делала в романтическом ресторане у моря?

– Ну, как бы… пыталась флиртовать. Но мой кавалер больше часа демонстрировал мне возможности своего нового телефона, рассказывая, что с помощью одной кнопки можно узнать, идёт ли дождь в Чикаго или кто лидирует на выборах в Греции.

– Это неуважение. Ты заслуживаешь большего.

– Ещё бы! На десерт я сказала, что отойду в туалет, и, думаю, он до сих пор меня ждёт… если вообще заметил, что я ушла.

– Каков мораль?

– Мы так много общаемся, что перестали общаться.

– В другое время я бы сказал, что хотел бы набить ему морду за такое отношение к такой потрясающей женщине, но, честно говоря, сейчас мне слишком страшно, чтобы думать об этом.

– Ты никогда не был трусом.

– Ты забываешь, как я боюсь моря. А это даже хуже.

– Это уж точно.

– Что со мной сделают, когда узнают, что по моей вине невозможно перевести сотни миллионов долларов или прослушивать телефоны глав государств?

– Закопают тебя в глубокой яме.

– Я рассчитывал дожить хотя бы до шестидесяти.

– Я тоже. Но, похоже, мы выбрали не тот путь. А теперь давай перестанем играть в умников и подумаем, что делать.

– Я сказал это первым, но ты права. Мы всю жизнь жили в мире идей и литературы, не сталкиваясь с настоящими проблемами, и поэтому постоянно мерялись интеллектом. Но теперь перед нами реальная опасность, и этот способ мышления больше не работает.

Жена лишь кивнула, признавая, что их профессия слишком долго держала их в своеобразном «культурном пресыщении», из-за чего они начали вести себя так, словно сошли со страниц романа. Возможно, именно это превратило их отношения в нечто настолько искусственное, что они даже перестали замечать, насколько их поведение отличается от типичного супружеского союза.

Деньги, любимая работа, изоляция и отсутствие детей сделали их парой, живущей в почти бесплотном мире литературы. Но теперь они столкнулись с жёсткой реальностью науки.

– Первым делом нам нужно понять, с чем именно мы имеем дело. Что ты знаешь о мобильных телефонах?

Клянусь, что никогда бы не завел ни одного, но в конце концов попал в ту же ловушку, в которую угодила большая часть человечества, потому что кто-то сумел изощриться, отбирая у людей их работу, дом, достоинство и даже семью, взамен давая им крошки в виде все более нелепо усложненного приборчика.

– Иногда это бывает полезно.

– Полезны и штопоры, но они не стали смыслом нашей жизни.

– Не начинай снова, давай сосредоточимся на главном. У нас есть какая-нибудь книга на эту тему?

– Несколько лет назад я переводил книгу о регионе в Конго, где эксплуатируют детей, добывающих минерал, жизненно важный для новых технологий, но не помню ее название.

– Думаю, она в библиотеке.

– Точно.

– Тогда пойдем искать.

Мир движется с такой скоростью, что грозит вернуться к своим истокам.

Глядя на несчастных мальчишек, в большинстве своем детей, работающих по двенадцать часов в сутки в шахтах, которые могут обрушиться на них в любой момент, избавляя их эксплуататоров от необходимости их хоронить, поневоле задаешься вопросом: что же мы сделали настолько катастрофически неправильно, что наше будущее оказалось в их руках?

Когда президент транснациональной корпорации отправляет приказ о денежном переводе через интернет, он делает это благодаря труду этих детей.

Когда пилот самолета полагается на GPS, чтобы доставить триста пассажиров в аэропорт на крошечном острове, он делает это благодаря труду этих детей.

Когда сложный спутник следит за Землей, передавая информацию о направлении и силе урагана, он сохраняет свое положение в космосе благодаря труду этих детей.

Сегодня четыре миллиарда людей, то есть более половины населения планеты, так или иначе зависят от горстки голодных детей.

Через несколько лет человечество уже не сможет существовать без них.

Самые примитивные средства – палки, бревна, кирки, лопаты, долота, молотки и руки, не успевшие научиться писать, – составляют основу, на которой держится передовая технология гордого XXI века.

Как это объяснить?

Неужели мы были настолько безрассудны, что не заметили, как слепо мчимся к пропасти?

Чуть больше тридцати лет назад кто-то, никто не знает, кто именно, понял, что почти неизвестный металл, тантал, обладает почти магическими физико-химическими свойствами. Он проводит электричество и тепло лучше, чем медь, но при этом пластичен, ковок, исключительно тверд, имеет высокую температуру плавления и не поддается коррозии, так как на него действует лишь плавиковая кислота, встречающаяся в природе крайне редко.

Хотя тантал был открыт еще в 1820 году шведом Якобом Берцелиусом, который назвал его в честь Тантала, сына Зевса, принесшего людям пищу богов – амброзию, за что был наказан вечной жаждой, металл долгое время оставался в тени. Однако после этого открытия производители электроники увидели перед собой новые горизонты.

Началась ожесточенная гонка, в которой имело значение только одно – победа. Победа в деньгах, престижe, технологиях, доле рынка…

В мгновение ока прилавки заполнились новыми устройствами, манившими миллионы людей возможностью связаться с миром с помощью прибора, который помещался в ладони.

С рождением нового века родилась и новая концепция общения.

Гонка ускорялась, достигая головокружительной скорости.

Военная промышленность быстро осознала, что с помощью новой технологии можно добиться того, чтобы выпущенная за сотни километров ракета попадала в цель с ювелирной точностью. Хотя ошибка в расчетах могла стереть с лица земли больницу или жилой дом, унося сотни жизней.

Террористы тоже не остались в стороне – мобильные телефоны стали для них удобным средством дистанционного подрыва бомб.

Как будто этого было мало, 80% мировых запасов тантала находились в одной стране – Демократической Республике Конго. Это означало, что будущее технологий, поработивших человечество, зависело от маленького уголка в самом сердце Африки.

Проблема была очевидна.

Демократическая Республика Конго должна бы купаться в богатстве: треть мировых запасов олова, огромное количество урана, кобальта, нефти, золота, бескрайние леса и крупнейший в мире потенциал гидроэнергии. Но 90% ее населения живут за чертой бедности, а то и нищеты.

Из-за этого страна стала желанной добычей для мировых держав, которые нашли способ грабить ее богатства, разжигая бесконечные войны под видом пограничных или этнических конфликтов. Эти войны унесли почти пять миллионов жизней.

США, Франция, Нидерланды, Германия и Бельгия, а также такие технологические гиганты, как Alcatel, Compaq, Dell, Ericsson, HP, IBM, Lucent, Motorola, Nokia, Siemens, AMD, AVX, Hitachi, Intel, Kemel и NEC, не собираются позволять правительству Конго устанавливать цены на колтан и решать, кому его продавать. Они придерживаются старой стратегии: «В мутной воде легче ловить рыбу».

Их метод – подкуп мнимых оппозиционеров, устраивающих беспорядки, и подстрекательство соседних стран – Уганды, Руанды и Бурунди – к военному вмешательству, чтобы под прикрытием хаоса бесстыдно расхищать месторождения.

Леонардо да Винчи писал:

На земле появятся существа, которые всегда будут сражаться друг с другом, неся огромные потери и частые смерти с обеих сторон. Их злоба не будет знать границ. Своей физической силой они будут валить деревья в лесах. Когда они насытятся пищей, их благодарность будет заключаться в распространении смерти, страдания, боли, ужаса и изгнания для всех живых существ. Их безграничная гордыня приведет их к стремлению подняться до небес, но чрезмерный вес их тел удержит их здесь, внизу.

Ничто, что существует на Земле, под ней или в водах, не останется без преследования или разрушения, а то, что находится в одной стране, будет перенесено в другую.

И в другой своей записи он утверждает:

Металлы выйдут из мрачных и темных пещер и приведут человеческую расу в состояние великого беспокойства, опасности и хаоса… Какая чудовищность!

Насколько же лучше было бы для людей, если бы металлы вернулись в свои пещеры! Из-за них бесчисленное количество людей и животных потеряют свою жизнь.

Учитывая миллионы погибших в этом бесконечном конфликте, наблюдая опустошенные леса и страдания, отраженные на лицах юношей, осознающих постоянную угрозу, невольно задаешься вопросом: как мог величайший гений всех времен предвидеть это за пятьсот лет?

Они приведут человеческую расу в состояние великого беспокойства, опасности и хаоса.

Именно в этом положении мы находимся сейчас: тревога из-за неопределенности будущего, опасность перед лицом очевидного краха общества, которое мы построили столь небрежно, и замешательство перед жестокими событиями, которые никто не в силах объяснить с достаточной ясностью.

Суть демонической игры, развернувшейся в Демократической Республике Конго, заключается в том, что она была задумана так, чтобы никто никогда не смог победить.

Ни правительство, ни хуту, ни тутси, ни угандийцы, ни руандийцы, ни даже ООН, пришедшая на помощь.

Это словно кафкианская шахматная партия, в которой все фигуры – пешки, движущиеся в четырех направлениях, но в этой игре нет ни короля, ни королевы, ни возможности поставить мат врагу.

Это война ради войны, без иной цели, кроме той, что преследуют все нерелигиозные войны с начала времен: извлечение незаконной выгоды.

– Очевидно, Леонардо был гением, опередившим свое время во всех смыслах. Фраза «Они приведут человеческую расу в состояние великого беспокойства, опасности и хаоса» доказывает, насколько он был способен предвидеть будущее.

– Ну, он ведь был итальянцем.

– Давай без глупого национализма…

– Я и не начинаю. А возвращаясь к теме книги, становится очевидно, что страны, поставляющие сырье для новых технологий, страдают от голода, войн и рабства, в то время как в странах, куда направляются эти технологии, сокращается все больше рабочих мест. Похоже, что единственные, кто выигрывает, – это горстка привилегированных, контролирующих эти технологии.

– Как обычно.

– Значит, сейчас подходящий момент, чтобы попробовать изменить привычный порядок вещей.

– Как?

– Не знаю, но судя по тому, что с нами происходит, у системы есть ахиллесова пята, из-за которой она прихрамывает. И если бы нам удалось довести эту рану до гангрены, могущественные IT-корпорации могли бы рухнуть.

– Подожди-ка… Ты не собираешься бросить вызов всему миру?

– Не всему миру. Только той его малой части, которая разрушает остальной мир.

– Мы же договорились оставить в стороне остроумные реплики. То, что ты предлагаешь, неслыханно.

– Я не пытаюсь блистать остроумием. По-настоящему неслыханно не мое предложение, а то, что происходит.

– В этом ты прав.

– Скольким людям выпадал шанс изменить ход истории не просто в одной стране или на одном континенте, а на всей планете?

– Думаю, очень немногим.

– А теперь оказывается, что, сами того не желая, мы оказались среди них. Ведь каждое твое действие может повлиять на биржевые котировки, перемещение войск на корейской границе или внешнюю политику России, Германии и США.

– Какая глупость…

– Глупость? А что было бы, если бы ты сейчас оказался в центре Москвы, Берлина или Нью-Йорка?

– Предпочитаю об этом не думать.

– Но я-то тебя знаю, ты уже об этом подумал.

– Разумеется.

– И..?

– Я не думаю, что имею право вмешиваться в жизнь стольких людей, не будучи способным предсказать последствия.

– Действовать из добрых побуждений всегда можно оправдать; не действовать из-за безразличия – всегда достойно осуждения. Много раз человечество падало именно потому, что те, кто мог предотвратить катастрофу, предпочитали оставаться в стороне. Самый свежий пример – нацисты.

– Это не одно и то же.