Мед

Глава 19

Дело к вечеру. Я лежу на кровати в своей комнате, а мама нервно расхаживает по квартире. Зал, коридор, кухня, её спальня, снова коридор…

В ход идёт всё — угрозы, уговоры, попытка шантажировать меня и даже давление… на жалость. Мама раз сто заглядывала ко мне в комнату и пыталась повлиять на ситуацию с универом. Но я в танке.

Дверь моей спальни распахивается — на пороге мамуля с бутылочкой валерьянки и стаканом:

— Ладно, допустим… Раз, два, три… — лекарство капает в воду, мама нервничает. — Ты решила сменить специальность. Семь, восемь, девять… Кем ты станешь, если не юристом?

— Ещё не знаю, но, скорее всего, это будет творческая профессия, — отвечаю с каменным лицом.

— И ты туда же?! — мама выпивает лекарство, занюхивает рукавом махрового халата. — Твой папаша пишет корпоративные гимны и поздравительные стихи. С хлеба на воду перебивается. Так же хочешь?

О-о-о! Вечная тема — папин достаток. Мой отец — глубоко творческая личность, он и деньги несовместимы в принципе. Я не за такой образ мышления, но если природа наградила, ни фига уже с этим не сделать.

— Я не пишу стихи и песни, мам. Не переживай.

— Диана, Диана… — она качает головой, — ты меня в гроб загонишь.

— Ты просто ещё не поняла, что я выросла, — сажусь на кровати, смотрю на мамулю.

Она вздыхает, ставит пустой стакан и бутылёк с валерьянкой на комод и устраивается рядом со мной.

— Поняла, — обнимает меня за плечо. — Пару лет назад посмотрела на тебя и увидела молодую красивую девушку. Знаешь, я испугалась тогда.

— Чего испугалась?

— Что твоя жизнь будет похожа на мою. Инфантильный мужчина, полное отстутствие взаимопонимания и в конце концов — крах семьи. Нас с твоим отцом съел финансовый вопрос. Он был настоящим романтиком. Ухаживал красиво, стихи для меня писал. Я тогда думала, что с милым рай в шалаше. А потом родилась ты…

— И романтика закончилась? — прижимаюсь щекой к маминому плечу.

— У меня на неё не было времени. Ты пошла в ясли, а я на две работы сразу. Диночка, ты знаешь эту историю.

— Знаю, — вздыхаю и крепко обнимаю мою мамулю.

Не повезло ей, конечно. Папе нужна была муза — лёгкая женщина, но он влюбился в маму. Отец состоял в союзе писателей, приносил в семью скромную зарплату и считал, что саморазвитие важнее карьерного роста. Да он, наверное, и сейчас так же считает. Его право.

— Так и быть, — выдыхает мама, — выбирай профессию по душе, но не забывай, как мы жили.

— Обещаю подойти к выбору с ответственностью, — прикладываю ладошку к груди.

Я победила! А-а-а! Восторг!

Но выиграно сражение — не война. Впереди ещё куча тем для споров.

— Так! — мама поднимает вверх указательный палец. — Учитывая, что ты теперь девушка свободная, предвижу скорое появление в твоей жизни парня. Имей в виду, Диана, я костьми лягу, но не позволю тебе встречаться с каким-нибудь разгильдяем.

Эм-м-м… Как раз об этом я хотела поговорить. Мёда статусным женихом не назвать. Эта задачка круче академа.

— Мам, я устала спорить, — хнычу. — Давай завтра продолжим?

— Продолжим? — у неё глаза навыкате. — Мотать друг другу нервы?

— Видимо, да, — я вздыхаю. — Придётся.

— Господи-и-и! — она встаёт и выходит из комнаты. — Выпью чаю с ромашкой и пустырник! — кричит мне из коридора. — Литров шесть!

Хрюкаю в кулак и падаю на кровать. Настрой у мамы боевой, но не серьёзный. Это радует.

Расслабиться мне не даёт звонок в дверь. Кого там принесло? Я выжита, как лимон, и вставать не собираюсь. Пусть мама открывает.

— Дина! — орёт она из кухни.

— Что?!

— Посмотри, кто там! Я в таком виде людям не покажусь!

О, да… Она даже мусор ходит выбрасывать при параде.

Вздохнув, делаю над собой усилие и топаю в прихожую узнавать, кто пришёл. Этот кто-то крайне настойчив — звонит и звонит.

— Ты кого-то ждёшь? — спрашиваю по пути у мамы.

— Я вообще ещё в санатории, — фыркает. — Наверное, опять соседка пришла.

Есть у нас одна дамочка, ага. Как вечер, так прётся к нам за солью, сахаром, молотком и хрен знает за чем ещё.

В святой уверенности, что за порогом соседка — больше некому — я открываю дверь и едва не взвизгиваю. Мёд! Стоит, глазищами бешеными сверкает, а я в ступоре, прижимаю ладонь ко рту.

— Ты какого хрена телефон выключила? — он начинает с предъявы.

— Я?.. — убираю руку от губ, хлопаю ресницами. — Я не выключала, — мотаю головой.

— Кто у тебя там? — Мёд заглядывает мне через плечо. — Костик твой?

Пикнуть не успеваю — он заходит в квартиру. Блин!

— Ты с ума сошёл?! — шиплю, пытаясь вытолкать его в подъезд. — Мама дома!

— Мама? — ухмыляется ядовито. — Щас познакомимся, значит.

— Нет! Даже не думай!

Замираю. В медовой радужке отражается моя мамуля… Всё, приплыли.

— Вы кто, мужчина? — мама удивлена.

Мёд молчит. На небритом лице удивление. Серьёзно?! Он что, правда ожидал увидеть здесь Костю?!

— Это и-и-и… из фирмы «Муж на час», — импровизирую на ходу. — Помнишь, я тебе говорила, что в кухне проблемы с трубой? — с надеждой смотрю на маму.

— Помню, — она кривится. — Вы ещё позже прийти не могли? — смотрит на настенные часы, на Мёда.

Немая сцена. Если кое-кто тут не поддержит спектакль, мне кранты. Тактика пошагово свергать мамину власть пойдёт к чёрту. Получится грандиозный скандал — бессмысленный и беспощадный.

— Извините, но заявок много… сегодня, — выдаёт Мёд. — Зашиваюсь.

— Извиняем, — мама цокает. — Проходите, смотрите трубу.

Она уходит к себе в комнату, но дверь оставляет открытой.

— Я убью тебя! — снова кричу шёпотом.

— Идём, — Мёд разувается и топает в кухню.

У мамули из комнаты отличный обзор. Ей прекрасно видно, что делает «муж на час». Ему ничего не остаётся, как распахнуть дверцы шкафчика под раковиной и сделать вид, что он работает.

— Какого фига? — пытаюсь говорить тихо, хотя очень хочется наорать.

— Федя мне твой номер дал, я позвонил, а телефон выключен, — бурчит из-под раковины мой дорогой человек.

Я лезу в карман халата, достаю свой смартфон — правда выключен. Пытаюсь врубить — фиг.

— Батарея сдохла, я не заметила, — сую смартфон под раковину. — Желаешь убедиться?

— Верю, — ворчит. — Менять надо трубу.

— Я в курсе, блин! Ты реально подумал, что я тут с Костей зажигаю?!

— Неважно…

В кухню вплывает мама. Я затыкаюсь и почти незаметно пинаю Мёда по коленке, чтобы тоже молчал. Слава богу, он понимает всё без слов.

— Ну, как труба? — интересуется моя мамочка.

— Приболела, — тоном специалиста заключает «муж на час». — Надо менять.

— Меняйте, — она настроена решительно.

— Сегодня не получится. Работа не быстрая и шумная. Под вечер не вариант заниматься, — отмазывается «работничек».

— Сервис на уровне! — мама негодует.

Мёд вылезает из-под раковины, поправляет куртку, которую не снимал:

— Я завтра приду и всё сделаю, — обещает он с очаровательной улыбкой.

Происходит чудо! Мамуля меняет гнев на милость. Со стороны может показаться, что ничего не изменилась, но я по её глазам вижу — всё норм. Мёд может завтра ничего не чинить, а она ему ещё и денег заплатит. Офигеть!

Мама уходит к себе, а я иду провожать специалиста по улыбкам. Как же хочется грохнуть его кулаком по темечку. Такую подставу мне устроил!

Мёд стоит на одном колене, зашнуровывает кроссовок.

— Поговорить надо, — заявляет. — Выйдем в подъезд.

Я кошусь на дверь маминой спальни и кусаю губы. Что я ей скажу? Зачем попёрлась в подъезд?

Смотрю на Мёда сверху вниз и переминаюсь с ноги на ногу. Его лицо на уровне моего живота. Близко. Кажется, что он сейчас зубами разорвёт махровый поясок и распакует меня прямо здесь — в прихожей. К щекам приливает кровь, голова слегка кружится и желание обжигает низ живота, расходится теплом между ног.

Вот где подстава!

— Давай по телефону поговорим? — предлагаю шёпотом.

— Это не телефонный разговор, булочка, — хрипит Мёд.

Пропускаю «вспышку» и оказываюсь в подъезде. Не спрашивайте как — в голове туман. Я лишь успеваю аккуратно прикрыть входную дверь, чтобы не хлопнула, и мой мужчина ведёт меня в закуток.

В каждом подъезде типичной девятины есть такое место с окном под потолком. У нас на этаже в этом пространстве располагается труба мусоропровода без ковша, поэтому соседи хранят тут велосипеды. А ещё в закутке нет лампочки, а на улице сумерки.

Мёд припечатывает меня к стене — короночка его, ага — и целует так, что у меня пальцы в тапочках поджимаются.

— Не хочешь знакомить меня с мамой? — выдыхает, оторвавшись от моих губ.

— Не самый подходящий момент, — мне становиться стыдно, и я на автомате оправдываюсь. — Моя мама — сложный человек…

Мёд меня не слушает — берёт мою руку и рассматривает ладонь. На ней красное пятнышко — ожёг. Или что это ещё может быть? Короче, именно в этой руке я сжимала горячий кулончик в виде когтя. Волдыря не случилось, но красняк остался. Странно, он не болит. Вообще меня не беспокоил.

— Что это? — спрашивает Мёд, а взгляд хитрый.

— Это… Я обожглась, — отвечаю почти правду.

Вижу, что не верит, но мне сказать больше нечего. Сама не понимаю, как получилось красное пятнышко на ладони. Да, я чувствовала жжение… Но разве может камень накалиться без посторонней помощи?

Мёд внимательно разглядывает ожёг, а мотом зачем-то облизывает мою ладошку. Поднимает глаза, а я не дышу. Внизу живота пульсирует, и каждый «бум» меня почти убивает. Сладко…

— Не смотри на меня так… — шепчу в момент пересохшими губами.

— Почему? — мурлычет Мёд и впивается мне в шею бешеным поцелуем.

Засос останется — можно не сомневаться. Я хнычу и сама теснее прижимаюсь к горячему мощному телу моего мужчины.

— Мы в подъезде! — разум в последних конвульсиях, но надеется выжить.

— Плевать, — заявляет Мёд, развязывая пояс моего халата. — Нас не видно.

Узелок почти распустился — одно движение крупных пальцев, и я окажусь практически голой. Под халатом у меня ничего нет.

— Нет-нет… — лепечу задыхаясь. — Если мама спалит…

— Не спалит.

— Мёд!

— Да, блин! — получается громко. — Булочка, жизнь одна, — он тяжело дышит. — Понимаешь?

— Это безумие! — таращу глаза, пытаясь оттолкнуть от себя Мёда.

— Да-да-да, девочка! Это безумие… — шепчет и затыкает мне рот коротким поцелуем. — Мне нравится, — в медовых глазах скачут искры азарта и похоти. — Ты как-то спросила у меня, стану ли я спариваться с самкой только потому, что этого хочет моя… — он резко затыкается.

— Что ты сказал?.. — у меня сердце замирает.

— Нет, ничего, — делает шаг назад.

Стягиваю запах халата и почти врастаю спиной в холодную бетонную стену. Я действительно спрашивала что-то подобное, но не у Мёда, а у медведя. Зверь не мог мне ответить, и вопрос был чисто гипотетическим. Мне тогда надо было с кем-то поговорить… Выговориться.