Мечта

19

Мир кровоточил и кровь его была черна.

На одном экране бушевал огонь, в то время как второй показывал, как вязкая жидкость стекает по корпусу проламывающегося сквозь подлесок «Блэк Найта».

Андрей едва ли не ощущал сотрясение от шагов меха собственным позвоночником, чувствовал давление ремня безопасности, который удерживал его в пилотском кресле. Его страх перед огнем и воспоминания о последнем, самом страшном бое на Эдеме навалились на него, однако он боролся с ними с железной решимостью, заставляя себя смотреть на исход сражения.

Пережить исход сражения.

Наперекор бесконечным протестам и проблемам, он остался воином. Он закрыл глаза в предвкушении впечатлений. Он жаждал битвы – да хоть бы маневров! Его руки искали рычаги управления. Он сглотнул и провел языком по пересохшим губам, открыл глаза и стал снова просматривать запись боя, снятый частично орудийными камерами «Блэк Найта», а частично – стационарными голокамерами, расположенными на полигоне.

«Блэк Найт» неожиданно ускорил движение, словно пилот вдруг обнаружила что-то, что не было зафиксировано голокамерой, и Андрей поймал себя на том, что он, в такт движению меха по неровной поверхности, легонько покачивается туда-сюда, нажимая ногами на воображаемые педали. Из чащи вынырнул «Краб». Похоже, быстрое приближение и шум «Блэк Найта» Даны его напугали. Замерцали сдвоенные лазеры, нацеливаясь на уже поврежденные участки брони. Один попал и прожег в металле еще одну оплавленную дорожку, другой промахнулся.

Андрей непроизвольно сжался. Хотя лазеры работали на пониженной мощности, потому что даже Николаю было ясно: не стоит бездумно распалять его восемь сотен свежеотобран-ных воинов – тем не менее, это все еще было смертельное оружие и при неудачном стечении обстоятельств оно вполне могло убить. Они все это осознавали. В конце концов, они были воинами.

Его взгляд автоматически перешел на несуществующий второй монитор, показывающий повреждения меха. Его ноги дернулись, чтобы подогнать движения машины под показатели вектографа и по возможности подставить противнику неповрежденные участки брони. Мысленно он коротким движением ускорил машину, двинув вперед рычаг, одновременно приводя в готовность высокоточный ППЧ. Голубой разряд сорвал броню с меха противника. Он дернул средним пальцем и вспомогательное перекрестие прицела навело кроваво-красные лучи энергии на цель – заднюю часть корпуса «Краба». Лазеры расплавили небольшую, похожую на ключ комм-антену и вонзились в уже имевшийся шрам на бронепокрытии.

Пилот «Краба» осознал, что «Блэк Найт», несмотря на полученные повреждения, явно превосходит его, и поспешно попытался снова спрятаться в горящие кусты. Однако Дана, словно вцепившийся в добычу питбуль, не отпустила противника. Еще один удар ППЧ сорвало броню с корпуса и запустил подрагивающие смертельные щупальца во все более расширяющуюся щель над сердцем меха. Не успев скрыться в клубах дыма и языках огня, «Краб» содрогнулся и медленно повалился назад под влиянием остаточного импульса начатого возвратного движения, который и вывел машину из равновесия.

Дыхание Андрея стало прерывистым, словно он сидел в горячем кокпите, через который волнами шел жар от раскаленных орудий и близкого лесного пожара – горячий воздух, безжалостными когтями царапающий слизистую оболочку легких. Кресло, казалось, содрогнулось от столкновения пятидесяти пяти тонн миомеров и стали с землей. Дрожащими руками он провел по волосам, потер пылающие глаза и щёки.

– Впечатляюще, – прокряхтел он. Что за битва. Что за драка. Что за последствия. И опять это все происходит без меня.

Из-за его спины отозвалась Дана:

– Спасибо.

Он повернулся.

Она ещё была явно возбуждена поединком, хотя её почти нагое тело уже покрывал комбинезон. Её кожа блестела от пота – не только от жары внутри кабины «Блэк Найта», но и от близости пылающего ада, все еще бушующего в лесах к северу от тренировочного полигона «Александр-Бета» – несмотря на все усилия пожарных команд, направленные на тушение огня.

Их глаза встретились и в них одновременно мелькнула искра, какой он не помнил вот уже два года.

– Ещё два боя. -Ут.

– Ты-то хоть не повторяй это…

– Именно я, Андрей.

Хоть ему это и не нравилось, но он не мог найти ни единой ошибки в её аргументах и капитулировал перед её улыбкой.

– Я все еще не могу поверить, что ты решила подвергнуться Испытанию Положения, – Встав, он почувствовал легкое головокружение от прилива адреналина, вызванного изображениями, записанными орудийными камерами. Ему пришлось на секунду закрыть глаза и опереться на головид, – Николай назначает тебя ханом, а ты, тем не менее, считаешь, что должна доказать свое право на это место?

– Конечно.

– Кому? Николаю?

– Моим людям.

Моим людям? Конечно оке. Её клану.

– Другие ханы поступили точно так же.

– Не все.

– Нет, не все. Но это не имело бы значения, даже если бы я была одна такая. Потому что это исключительно мое решение. Николай может считать, что я заслужила это место, мои люди тоже должны в это верить, .Я должна в это верить.

Он как раз хотел открыть глаза, однако оставил их закрытыми, услышав, как она выговорила имя его брата. Неважно, сколько раз он называл себя за это идиотом – легче ему не становилось.

Неожиданно он почувствовал на своей груди мягкие ладони и, открыв глаза, заглянул в такие глубины страсти и возбуждения, которые можно было сравнить лишь с его собственными после просмотра записи боя. Адреналин. Игра со смертью – пусть и с ослабленным оружием. Восторг победы. В этом смысле не изменилось ничего. Она медленно поднялась на цыпочки и поцеловала его. Её губы, как всегда, были чистым шелком на его вечно пересохших губах. Мнимый жар голографического огня сменился реальным – в его теле. Как давно это было?

– ›^ должна знать, что достойна этой чести. Что я в состоянии использовать эту власть так, чтобы мое видение слилось с его, – закончила она и снова поцеловала его. её руки потянулись к пуговицам и застежкам.

Без всякого вмешательства сознания, его руки начали путешествие по её одежде, в то время как его разум трепетал, словно лист на жарком ветру страсти. Как давно это было? Ты едва можешь с ней говорить, но в этом ты ей не можешь отказать, не так ли, Андрей?

Его руки отыскали «молнию» её комбинезона. Он расстегнул её и потянул одежду с её плеч, пока она не опустилась к её ногам. Его дыхание участилось и он стал покрывать поцелуями всё её тело. Пропитанная потом футболка приклеивалась к её коже, когда он снимал её через голову – на какое-то мгновение это едва не сбило их и не уничтожило момент… он едва не нашел в себе достаточно сил остановиться, оторваться от той, к которой его тянуло с такой силой все это время…

– И когда же ты поймешь, что заслуживаешь этого звания? – ухитрился он спросить у нее, хотя её язык в его рту делал любые разговоры невозможными.

– У меня было видение, – простонала она, – Сломанное Море зовет меня. Так же, как я зову тебя? Зову, а ты не слышишь?

Последние обрывки одежды оказались на полу и в его голове осталась одна лишь звенящая пустота. Не получив ответа на свой вопрос, он забыл его, отдавшись страсти. Однако где-то в глубине сознания засела мысль о том, что между ними воздвигнется еще одна стена – как только она примет звание хана, как только уйдет со своими воинами в пустыню, чтобы осуществить свое видение. И эта мысль столкнула его в бездонные глубины. На его ослепшие глаза навернулись слезы, в то время как он слился с нею в единое целое. Последний ужин перед казнью.

Он провалился в бездну.