Меч

Глава 24 Посредники

Джон попытался успокоить свои опасения, выходя из комнаты, где разместилась Элли.

Она всё ещё выглядела не очень. Её кожа казалась чрезмерно бледной, даже учитывая то, сколько времени они за последние несколько недель провели в помещении — в поездах, под землёй и далеко от солнца. Её щеки казались впалыми, и это беспокоило его не меньше, чем худое как у манекенщицы тело — и он не подразумевал под этим комплимент.

Она также казалась отстранённой.

Это могло быть вызвано ошейником, в котором, как известно Джону, Балидор выставил более суровые настройки, пытаясь удержать Ревика на расстоянии.

Однако Джон сомневался, что всё объяснялось ошейником.

В последние дни она всегда казалась слушающей, словно часть её находилась в другом месте. Он замечал и в Балидоре нечто схожее, но не хотел слишком задумываться о том, что это означало.

Он также уловил намёк той пугающей видящей, Вой Пай. Они находились в саду, когда она отпустила шуточку про то, что «только дурак», и все они это слышали. Все они также видели, как она адресовала этот комментарий Балидору, когда они вошли внутрь.

Теперь он невольно задавался вопросом… а вдруг Вой Пай права?

Вдруг между Элли и Балидором что-то было?

Если так, то она чертовски хорошо молчала об этом. Они, казалось, уже давно были довольно близки, по крайней мере, пока не наорали друг на друга под Старым Домом в Сиртауне. Даже теперь, когда он едва не убил её, она перешучивалась с ним и бросала взгляды, напоминавшие какое-то секретное общение между ними.

Однако Джон никогда не замечал ничего большего. Даже их секреты казались им больше военными делами, нежели чем-то личным.

Балидор, возможно, время от времени смотрел на неё слишком долго, но с видящими такое случалось. Похоже, все видящие так делали — и Дорже говорил ему, что Элли влияла на видящих сильнее большинства, и на мужчин, и на женщин. В основном потому, что её разделение с Ревиком влияло на их свет.

Обычно это ни черта не значило.

Добравшись до конца коридора за её спальней, он свернул направо мимо алькова в храмовом стиле, который образовывал своеобразное фойе в здании, где её разместили. Лишь мельком взглянув на узорную резьбу по дереву, изображавшую двух драконов, которые изогнулись над вторым круглым дверным проходом, Джон спустился по лестницам и вышел в наружный дворик.

Они дали ему личные покои где-то там, но ему нужно хоть немножко побыть на свежем воздухе. Не только Элли слишком много времени проводила в помещении.

Отыскав уголок сада рядом с извилистым ручейком, который огибал каменные скульптуры и цветущие вишнёвые деревья, Джон вздохнул и уселся на каменную скамейку.

Он закрыл глаза и подставил лицо солнцу.

Боги, как он скучал по солнцу. Однако прежде чем он успел как следует расслабиться и насладиться тёплыми лучами, на его лицо упала тень.

Джон открыл глаза.

Над ним стоял Дорже, и его лицо выражало нетерпение.

Не нетерпение — раздражение.

Может, даже граничившее со злостью.

— Что это такое? — потребовал видящий. — Что это? Ты собирался рассказать мне, Джон?

Джон моргнул из-за лучей яркого света, которые били ему прямо в глаза поверх головы видящего. Затем он посмотрел вниз и уставился на то, что видящий сердито бросил ему на колени. Это был большой квадратный альбом в твёрдой обложке.

— Я слышал, ты проводил время со своим мучителем, — отрывисто произнёс Дорже на прекси. — И ты навещал его? В Непале? Говорят, ежедневно. Что это такое, Джон?

Джон вздохнул, убрав руку от лица.

— Похоже, ты и так всё знаешь, так чего спрашиваешь тогда? — проворчал он.

— Джон, — раздражённо выдохнул Дорже. — Ты объяснишь мне это или нет?

Джон пренебрежительно отмахнулся от него, перевернув альбом, который дал ему Дорже. Посмотрев на линии, нарисованные чёрным углём, он прищурился, пытаясь различить цифры вдоль границ диаграммы, замечая различные штриховки и текстуры на одном изображении. Некоторые линии, казалось, состояли из тёмных точек, другие выглядели пунктирными. Некоторые вообще были такими бледными, что напоминали всего лишь тени на странице.

Он покрутил разные диаграммы и так, и сяк, но всё равно не мог их понять.

— Что это такое? — спросил он.

— Ты мне скажи, — ответил Дорже. — Что ты делаешь, Джон?

Джон раздражённо выдохнул, снова щурясь от солнечных лучей, потому что видящий повернул голову, и она уже не заслоняла солнце.

— Может, ты хотя бы сядешь, чтобы я тебя видел?

Дорже тут же сел. Выражение его лица не расслабилось. Как и глаза, которые смотрели на Джона с неприкрытым обвинением и почти болью.

Джон начинал привыкать к пристальным взглядам видящих. Поначалу это казалось ему навязчивым. Теперь же, при взгляде на Дорже, беспокойство и забота в этих глазах казались ему даже милыми.

— Не отвлекай меня, — сказал Дорже. — Что ты делаешь, Джон?

Джон нахмурился. Затем поднял ладонь.

— Слушай, это же ерунда, — он вздохнул и пролистал ещё несколько страниц, показывая на отметины. — Его пальцы были стёрты в кровь, потому что он рисовал своё безумное дерьмо на камне. Я дал ему бумагу. И угольные карандаши. Ерунда.

— Ты теперь помогаешь своему мучителю? — переспросил Дорже.

— Иисусе. Ну чего ты драматизируешь? Мне нужно вести себя как он, чтобы убедить тебя, что я ничего не задумал?

Дорже поймал Джона за руку — за ту, на которой отсутствовало несколько пальцев.

— Он теперь твой друг? Твой новый приятель?

— Твою ж мать, — выругался Джон, отдёргивая руку. — Я подумал, что может, полезно будет увидеть, что он пишет. Чего доброго, это могла быть секретная формула для поиска Шангри-Лы[4].

Дорже поколебался. В его взгляде проступила озадаченность.

— Секретная формула для поиска чего, Джон?

Джон широко улыбнулся.

— Ну, ты понимаешь… ТА секретная формула. Та самая.

Дорже нахмурился ещё сильнее.

— Да брось, — сказал Джон. — Относись проще, — его улыбка сделалась немного натянутой. — В любом случае, я просто пытался убить время, пока вы, ублюдки, были заняты пытками моей сестры.

Суровое выражение Дорже дрогнуло.

Джон отмахнулся от него изувеченной рукой.

— Забудь. Я не в настроении для речей о долге, чести и американском образе жизни.

Дорже вновь выглядел озадаченным, но когда он начал спрашивать, Джон перебил его.

— Это человеческое выражение, Дорж. Я просто хочу сказать, что у тебя есть длинное и витиеватое объяснение с точки зрения видящего, почему иного пути не было, и почему на самом деле вы помогали Элли тем, что морили её голодом до полусмерти, пока она кричала от боли.

Вздохнув, он посмотрел обратно на альбом.

— Я не хочу сейчас это выслушивать, ладно?

Дорже поколебался, затем посмотрел на сады. Его взгляд метнулся к цветущим вишням, пока Джон рассматривал альбом, листая страницы и останавливаясь на каракулях, которые казались более осмысленными.

— Я так понимаю, вы, ребята, просматривали это?

Дорже тихо щёлкнул языком, положив руки на колени в джинсах.

— Если под «вы, ребята» ты имеешь в виду Адипан, да. Мы просмотрели это.

— И?

— В основном Барьерные диаграммы. Немного химии. Биология. Генетика. В основном это бред, Джон. Отбросы его сознания. Это кажется ему важным только потому, что он хватается за рассудок… как человек, говорящий сквозь лихорадочный бред.

Джон фыркнул, всё ещё рассматривая изображения. Он помедлил, найдя страницу, на которой не было цифр, диаграмм или какого-то языка. Он смотрел на набросок угольными палочками, которые он сам принёс безумному видящему, и по-настоящему изумлялся.

— Это он нарисовал? Фигран?

Дорже заглянул поверх его руки.

— Да. Похоже, ты произвёл сильное впечатление, Джон, — его губы поджались. — Балидор считает, что мужчины ему нравятся… но тебе, наверное, это уже известно, да, Джон?

— Я говорил скорее о том, что он умеет рисовать, — сказал Джон, игнорируя подколку видящего. — Иисусе. Кто бы мог подумать? Ещё до того, как он стал бубнящим лунатиком, я бы не посчитал его тем, кто способен на такое.

Дорже пожал плечами.

— Видящие живут долго. Он жил во множестве тел. Много свободного времени. Ты невольно приобретаешь навыки.

Джон слушал лишь вполуха, уставившись на сам рисунок.

Там был изображён он сам, сидящий на трёхногой табуретке в камере в Непале.

Его глаза смотрели серьёзным, испытующим взглядом, меж бровей залегли лёгкие складки, отчего стали заметнее обветренные морщины, которыми он обзавёлся за последний год или около того. Его изувеченная рука заметно выделялась на фоне тёмного пальто, руки были скрещены на груди, длинные пальцы обхватывали локоть. На рисунке он был одет в то же кожаное пальто, которое носил большую часть времени, проведённого в Катманду.

При взгляде на рисунок Джон поразился тому, какие длинные у него отросли волосы.

— Там есть ещё, — сказал Дорже.

Он наклонился через колени Джона и пролистал страницы до более поздних рисунков.

Джон хмуро посмотрел на рисунок Элли.

Она сидела на полу просторной комнаты с водопадами, струившимися с холма из булыжников. Она смеялась, запрокинув голову. На ней был сарафан, голые ноги раздвинулись в небрежной позе. Однако это был не эротичный рисунок. Она играла в шахматы, сидя на полу с мальчиком, который поразительно походил на Ревика — только на Ревика лет этак двенадцати.

— Мальчик, он…

— Нет, — Дорже прочертил в воздухе линию пальцем. — В реальности он не выглядел таким похожим на Дигойза. Но жутковато, да? Элли говорила мне, что играла в шахматы с Нензи, пока Териан и мальчик удерживали её в плену. В шахматы и го. Ну, знаешь, китайская игра.

Губы Джона поджались. Он помнил другие вещи, которые Элли рассказывала ему о мальчике.

Например, что он пытался касаться её ночью, настаивая, что она — его супруга.

Дорже перелистнул на другую страницу, постучав пальцем по бумаге.

Со страницы смотрел рисунок пугающей женщины с жёлтыми кошачьими глазами-щёлочками. Она была одета в традиционное платье ханьфу с насыщенно-чёрным поясом.

Джон посмотрел на Дорже.

— Фигран знал, что мы приедем сюда?

Дорже показал отрицательный жест.

— Мы ему ничего не говорили.

— Видящие обычно являются провидцами?

Дорже пожал плечами, махнув ладонью в сторону. Это означало примерно «не совсем» на языке жестов видящих.

— Обычно нет. Некоторые — да. Мы все имеем небольшие способности к провидению, если очень поработаем над этим, но честно говоря, это вовсе не такой полезный навык, как ты можешь подумать, Джон.

В ответ на озадаченный взгляд Джона Дорже снова пожал плечами.

— Будущее меняется, — объяснил он. — Постоянно. Свобода воли, понимаешь? Попытки поспеть за ней могут свести с ума. Большинство из нас этим не утруждается. Это в равной мере помогает и сбивает с толку. Слишком легко зациклиться на возможном будущем, которое нам нравится, — он улыбнулся. — …Слишком легко зациклиться на том, которое нам не нравится.

Джон кивнул.

— Я это понимаю.

— Настоящие провидцы — то есть, способные видеть события, которые произойдут с большой вероятностью, способные видеть сквозь случайность индивидуального выбора, видеть судьбы видов или даже волны жизни — они редки, Джон. Очень, очень редки.

— Адипан думает, что Фигран — один из таких? — спросил Джон.

Дорже мрачно улыбнулся ему. Джон не знал, как трактовать это выражение.

— Ещё один, — сказал Дорже, перелистнув страницы в конец альбома.

Но Джон остановил перелистывание до того, как Дорже добрался до рисунка, который хотел ему показать. Джон резко хлопнул ладонью по рисунку, который Дорже пролистал бы.

На нем Джон вновь узнал Элли. Только в этот раз она была не с мальчиком.

Примечательно также то, что она была без одежды.

Он смотрел на рисунок добрую минуту, прежде чем сумел достаточно осознать изображение и сформировать мысленное объяснение увиденному. Вопреки своим мимолётным мыслям в комнате Элли ранее, он на самом деле не верил, что Элли и Балидор переспали.

По правде говоря, он не мог представить, что его сестра вообще с кем-либо переспала в эти дни.

Ну, это тоже не совсем правда.

Признавшись себе в этом, он осознал, что его на самом деле беспокоило.

Он на самом деле не верил, что Элли изменила бы Ревику — даже Ревику-Сайримну. Даже психопату. Вопреки всему, что произошло за последние несколько месяцев, Элли, похоже, решительно настроена по-своему наладить отношения с мужем.

Если не сейчас, то в каком-то неопределённом времени в будущем.

Но мужчина на рисунке явно не был Ревиком.

Это определённо был Балидор.

Джон уставился на лицо видящего, на выражение, которое Териан запечатлел серией умелых штрихов углём. Он вновь слегка опешил, понимая, каким талантом обладали эти нервные руки. Но он не мог оставаться таким же отрешённым. Он знал, что он уже староват, чтобы реагировать на это таким образом, но хотя бы самому себе-то он мог признаться.

Он пребывал в шоке. Настоящем и неподдельном шоке.

Посмотрев на рисунок ещё несколько секунд, Джон взглянул Дорже в глаза.

Дорже пожал плечами, сохраняя ровное выражение.

— Будущее? — спросил Джон.

Дорже поколебался.

— Прошлое, думаю.

Джон почувствовал, как стискивает челюсти. Он не мог заставить себя вновь посмотреть на рисунок.

— Кто-то ещё знает?

Дорже вновь пожал плечами.

— Кто знает? Даже я не знаю, Джон. Я знаю, что есть рисунок. У меня есть свои предположения. Но он лучший разведчик из ныне живущих, Джон. А она — Мост.

Ещё крепче поджав губы, Джон кивнул. Он осознал, что вопреки своему нежеланию вновь смотрит на рисунок. Териан действительно превзошёл сам себя. Увидев выражения их лиц, он отвернулся через несколько секунд, чувствуя себя так, будто в реальности зашёл к ним и застукал за этим.

Дорже настороженно всматривался в его глаза. Забрав альбом из рук Джона, он вновь стал листать вперёд, ища рисунок, который изначально хотел показать Джону.

— Этот, — сказал видящий, найдя нужную страницу.

Джон опустил взгляд и увидел детально проработанный рисунок пожилой леди с рептильным лицом. Она казалась ему смутно знакомой, но он не мог сказать, где видел её прежде. На фоне стоял Ревик, смотрящий вверх на пирамиду, сделанную из света. Это был странный рисунок, на котором он закрасил чёрным углём пустые места, а не объекты, поэтому Пирамида казалась сделанной из света.

— Кто это? — спросил Джон, показывая на пожилую женщину.

— Мы думаем, что Ксарет… хотя у нас нет нынешних её изображений.

Джон слегка подпрыгнул.

— Что такое? — переспросил Дорже.

— Само имя. Он упоминал её, — Джон поднял взгляд. — Фигран. Когда болтал о том, чтобы сделать больше тел.

Дорже кивнул.

— До сих пор она считалась погибшей… убитой в зачистках видящих по Восточной Европе до Первой Мировой Войны. Она была генетиком. Одними из первых, кто действительно принялся за эксперименты с человеческой наукой, — он приподнял бровь, глядя на Джона. — Если она жива, и Териан с ней знаком, это объясняет некоторые вещи.

— Например?

— Скорее всего, это она разделила Сайримна, — объяснил Дорже. — Она обладала нужными навыками. Она также служит Дренгам. Служит уже много, много лет. Она даже может быть теневой связью с нынешней волной Шулеров.

— Теневой связью?

— Да, — Дорже мрачно улыбнулся. — В человеческом мире ведь есть теневые правительства, верно? Которые живут дольше текущих правителей в любые времена? Ты ведь мне рассказывал, да?

Джон закатил глаза.

— Ладно, да. Конечно. Теоретически.

— Она — теневая связь. Одна из тех, кто поддерживает линию с Дренгами. Скорее всего, она не одна.

— Салинс? — предположил Джон, взглянув на него.

Дорже улыбнулся.

— Да. Очень хорошо. Балидор так считает. Может быть.

— Балидор, — пробормотал Джон, хмурясь.

Он невидящим взглядом уставился на цветущие вишни, которые покачивались на лёгком ветерке. Тот же ветерок доносил аромат до места, где они сидели, и солнце сквозь лепестки казалось розоватым, но Джон едва замечал это, потому что его мысли вернулись к Элли.

Ну, теперь он знал, почему Ревик хотел смерти лидера Адипана.

Даже до выстрела в Элли он бы захотел убить его за такое. Наверное, тот факт, что Балидор ещё не мёртв, служит лучшим свидетельством его навыков и способностей.

Иисусе. Чем только думала Элли? Неужели она действительно настолько нуждалась в сексе, что готова была вот так рисковать жизнью Балидора? Она должна была знать, что это случится. И чья это вообще была идея? Её? Балидора? Если Балидор запал на неё, это могло отчасти объяснить его странное поведение. Это также объясняло, почему он так близко к сердцу принял тот факт, что он не сумел отделить Элли от Ревика.

Но божечки-кошечки… что Элли-то творила?

Подвергать друзей опасности вот так — это на неё не похоже.

Но на самом деле, осознал Джон, это лишь отговорка. Ему понадобилась ещё минута, чтобы осознать — на самом деле он злится на неё, а не на себя.

Он злился на неё за то, что она изменила Ревику.

Джон почувствовал, как стискиваются его челюсти. Боги. К чему это-то, чёрт подери?

Дорже, похоже, не замечал выражения Джона.

— Балидор много лет присматривался к этой теневой группировке, — сказал он. — Он хотел, чтобы Дигойз помог ему с этим, давным-давно, когда пытался завербовать его в Адипан. Но теперь, конечно же…

— Дорже, — перебил Джон. Повернувшись к нему лицом, он схватил видящего за руку. — Почему ты всё ещё здесь? Почему ты ещё не уехал?

Дорже удивлённо посмотрел на него. В его выражении также проступила боль.

— Ты тоже хочешь, чтобы я бросил Мост, кузен?

— Я хочу, чтобы ты не погиб!

Дорже не отводил взгляда от его лица. После небольшой паузы он пожал одним плечом.

— Если я уеду, кто будет играть со мной в шахматы? — он прикоснулся к лицу Джона тыльной стороной своих пальцев, и его глаза смягчились. — Ты хочешь, чтобы я и тебя оставил, кузен?

Джон поджал губы.

— Один раз ты уже это сделал.

— Тогда мне отдали приказ.

— Но ты знаешь, что он идёт! — взорвался Джон. — Тебе не нужно быть одним из твоих «истинных провидцев», чтобы понимать это! Ты был с Балидором, когда он забрал её. Думаешь, он это не узнает? — его челюсти напряглись. — Думаешь, хоть кто-то в окружении Балидора теперь в безопасности?

Дорже щёлкнул языком, отмахиваясь от этого очередным жестом.

— Он хочет вернуть свою жену. Ему нет дела до меня.

— Дерьмо собачье. Он взбешён как сам ад. Даже Элли хочет, чтобы ты уехал!

— Хочет ли?

— Спроси у неё!

— Спрошу.

Джон чувствовал, как его раздражение усиливается, пока он смотрел на видящего с тибетской внешностью.

— Почему ты просто не уедешь? Ради меня?

— Если я уеду, — сказал Дорже, игриво дёрнув его за волосы. — Ты поедешь со мной, кузен?

Услышав в его голосе дразнящие нотки, Джон отмахнулся от него, поджав губы.

— Я не могу, — сказал Джон. — Не сейчас. Ты знаешь, что я не могу. Я, наверное, один из немногих людей во всём этом комплексе, кому он не причинит вреда, — его голос зазвучал резче. — Дорже, пожалуйста. Пожалуйста, уезжай. Ты можешь вернуться и отыскать меня через несколько месяцев. Или я попрошу кого-нибудь из других видящих помочь мне найти тебя. Не надо просто оставаться здесь и ждать, когда он тебя убьёт.

Взгляд Дорже сделался серьёзным.

После небольшой паузы он вздохнул, тихо щёлкнул языком и посмотрел на вишнёвое дерево. Он положил руку на ногу Джона и сжал его бедро.

— Джон, — сказал он, посмотрев на него своими серьёзными тёмными глазами. — Если ты думаешь, что сможешь меня найти, то тебе не кажется, что Дигойзу это тоже удастся? — не успел Джон ответить, как Дорже покачал головой и тихо щёлкнул языком. — Я не могу вечно жить настороже. Я не буду так жить. Если он хочет убить меня, значит, так тому и быть. Я член Адипана. Я следую приказам моего лидера, или он уже не мой лидер.

Его улыбка сделалась сухой.

— Кроме того, смерть от руки Сайримна… не такая уж плохая смерть, как думаешь? Историческая. Мифическая. Очень интересная смерть.

Джон ещё крепче сжал губы.

— Иди ты нахуй, — сказал он.

— Джон, — мягко пожурил его видящий.

— Сколько ещё людей, по-твоему, я должен потерять?

Воцарилось молчание. Дорже просто всматривался в его лицо.

Осознав, что видящий видит, как он плачет, Джон зло вытер глаза и упрямо не сводил взгляда с ручья, который тёк у самых его ног. Видящий всё мягче щелкал языком, пока этот звук не превратился почти в мурлыканье. Затем он скользнул по скамейке ближе к Джону и потянул его за руку. Джон неохотно позволил видящему прижать его к своей груди и обнять обеими руками.

— С тобой всё будет хорошо, кузен, — утешал он его. — Ему не будет дела до меня, вот увидишь. Если он вообще придёт… в это место… то я буду последним, что придёт ему на ум.

Эти тихие слова вызвали в Джоне очередной прилив злости.

Он едва не отпустил резкую реплику о том, что нет, Ревику не будет никакого дела до Дорже — он просто похитит его сестру, убьёт босса Дорже, и может, убьёт к чертям самого Дорже по дороге к двери — но не стал это озвучивать.

Он не оттолкнул видящего и не разжал рук, обнимавших его за талию.

Дорже легонько потянул за светлые и каштановые волосы Джона.

— И мне нравятся длинные волосы, кузен, — сказал он, поглаживая их пальцами. Затем он помедлил, и его голос зазвучал сердито. — Держись подальше от Фиграна. Думаю, ему они тоже нравятся. Слишком нравятся, — всё ещё прищёлкивая языком и гладя Джона по волосам, он добавил: — Балидор тоже так думает. Я прошу тебя, Джон.

Джон фыркнул на его коленях.

— Я бы не стал беспокоиться, — ответил он. — Не думаю, что я в его вкусе.

— Что это значит, кузен?

Джон лишь поднял взгляд, криво улыбнувшись.