Майор Громов

Горькая правда вместо приторной лжи

— Как ты понял? — Лариса сидела рядом со мной в такси на заднем сиденье.

Такси, кстати, выглядело презабавно. Не внешне. К этому я уже привык. Внутри. В том плане, что у него не было водителя. То есть старенькие «Жигули» неслись по городу со скоростью, превосходящей ту, которая должна быть, и при этом за рулем отсутствовал кто-либо. Хотя сам руль имелся в наличии. На хрена? Не понятно. А еще с нами разговаривало радио. Серьёзно.

— Куда едем, шеф? — Спросил меня радостный мужской голос с южным акцентом, когда мы с Ларисой вышли из дома и уселись в тачку.

Первым порывом было желание вылезти обратно. Потому что все это, конечно, круто, но я живым то водителям не всегда доверяю, не говоря про всякие хитромудрые программы.

— Ой, ну перестань… — Лариса посмотрела на меня, как на ребенка, который рассказал, что под его кроватью живет Бугимен. — Ты только что видел гораздо более интересные штуки а тебя сейчас напрягает вот это?

Она кивнула в сторону радио, которое, едва машина тронулась, начало нам рассказывать жизненные истории. Что таксистом оно работает временно. Чисто помочь детям. А вообще, кем оно только не работало. Даже супер важным следователем по каким-то супер важным делам главного отделения какой-то херни. В общем, стандартный набор баек, которые обычно травят водители такси. Вернее, травили. В последнее время, насколько я помню по выдуманной жизни…выдуманной, если верить рассказу Марго, а я как бы такую глупость совершать не тороплюсь…В общем, в последнее время таксисты старой формации, те, с которыми можно поговорить обо всем, если ты пьян, и которых хочется прибить за излишнюю говорливость, если трезв, стали вымирать, как мамонты.

Здесь же, в этой реальности, поступили иначе. Они заложили в программу управления машиной классический вариант «бомбилы». Со всеми его особенностями.

— Ну? И как понял-то? — Лариса отвернулась от окна, в которое пялилась первые пять минут нашей поездки, и уставилась мне в лицо.

— Слушай…она слишком часто употребляла слово «вы».

Стажерка подняла удивлённо бровь, явно не понимая, о чем идёт речь.

— О Господи… — Я вздохнул, — Какие же вы бестолковые…типа, совершенные конструкции, или как там вас надо называть, а простых, элементарных вещей не понимаете…Она не говорила «мы», когда рассказывала. Она говорила «вы», «люди», «за вами наблюдают». Понимаешь? Будто относила себя именно к тем, кто наблюдает. Противопоставляла себя мне. Будто мы с ней не на одном берегу. Это — первое. А второе…ну, какой, на хрен, генетический материал? Нет в нем ничего ценного. Я не гений, не ученый, ничего будущему человечеству дать не могу. На кой черт сохранять мои…не знаю, что там они сохранили. И на кой черт выращивать второго Леху Громова. Он и первый-то не особо кому нужен. Так я подумал в тот момент. Но сейчас…

— Что сейчас? — Лариса немного подалась вперед, впившись в мое лицо взглядом. Она прямо даже подобралась, словно ожидала от меня каких-то очень важных слов.

— А сейчас я думаю…неспроста все это произошло со мной. И происходит со мной. Есть какая-то причина. Вот только дело не в этом… — Я кивнул в сторону окна машины, намекая, что говорю о мире, который за стеклом. — Дело конкретно во мне. В Лехе Громове. В том, о котором я помню. Не в том, который здесь живет и трудиться в ментовке. А вот, что именно? Пока сказать не могу, потому как не понимаю до конца. Но хочу поговорить с парнями. Как я вообще появился в отделе. Тут, имею в виду. Что они обо мне знают? Просто… совсем не удивлюсь, если ничего. Знаешь, в чем прикол! Вот все в голос говорят, Леха Громов — легенда! А в чем легенда-то? Нет информации, понимаешь? А еще — доска почета на стене в отделе. Ты видела меня там? Я — нет. Такое чувство, словно все моим товарищам просто загрузили определённую информацию. Вот, типа Леха Громов. Он — молодец. Будто так надо, чтоб окружающие воспринимали меня, как… Как крутого парня, которому можно и нужно верить. Короче, если говорить по-простому, имеется четкое ощущение наипалова. Уж прости за выражение, я и так его смягчил. Будто все, что сейчас вокруг меня — ложь. Постанова. Будто сон был не там, не в той жизни, о которой сохранились воспоминания. Будто сон — здесь.

— Маршрут перестроен! — Выдал вдруг наш «водитель» и резко свернул на перекрестке. Судя по сказанному, мы сейчас поехали точно не в ту сторону, в которую должны. Да и стажерка моментально изменилась. Стала собранной.

— Что за ерунда?! — Лариса покрутила головой по сторонам, словно в тачке мог иметься запасной выход, а потом несколько раз дёрнула дверь, которая, ясен хрен, не открылась. Вот этого вообще не понял. Что она собиралась сделать? Выйти на ходу? Тачка перла вперед со скоростью еще большей, чем до этого. Реально. Мне кажется, мы уже к двумста приближались. Учитывая, что едем по городу, могу сказать, очень сомнительный аттракцион. Машина так тряслась и громыхла, мне казалась, она сейчас как в старом мультфильме, просто развалится на ходу и мы с Ларисой продолжим бежать вперёд, высунув ноги через старое днище. А двери будем держать руками. Кроме того, движение на дороге, прямо скажем, было достаточно активное. Поэтому «Жигулёнок» сновал между остальными автомобилями, расходясь с ними буквально в несколько миллиметров. Было полное ощущение, что мы сейчас всандилимся кому-то в зад.

— Эй, шеф! — Я пролез вперед между сидений и попытался покрутить переключатель радио. — Прием! Куда маршрут перестроен? Ты охренел? Тебе же сказали адрес.

— Так вот…вез я как-то одну дамочку… — Продолжал травить байки несуществующий водитель.

— Сука… — Никто не собирался мне отвечать. Впрочем, останавливаться тоже никто не собирался. Пришлось лезть дальше.

Все это выглядело, как в фильмах-боевиках. Натурально чувствовал себя в этот момент каскадером. Сам не знаю как при такой скорости и при том, что машину бросало из стороны в сторону, ухитрился перебраться на водительское сиденье. Правда, толку в этом не было ни черта. Внизу не имелось ни одной педали.

— Вот млядство… — Я хотел ухватиться за руль, но меня очень конкретно ударило током. Наверное, током. Ощущение по крайней мере были именно такие.

— Бесполезно. — Выдал из-за моей спины голос Ларисы. — Машину взяли под контроль. Нас хотят доставить в какое-то определённый место. Ты никак это не изменишь.

— Серьезно? — Я обернулся к стажёрке. — А может, ты все-таки примешь какое-то участие? Ты же вроде как этот…ну… из их серии.

— Нет. Не из их. Расслабься Алексей. Сейчас мы ничего не сделаем. — Лариса отвернулась и опять уставилась в окно. Охранительная помощь!

— Круто. — Я поднял руки вверх, типа, ну ок. — Значит, расслаблюсь и буду получать удовольствие. Надеюсь, мы хотя бы точно доедем целыми… Скорость сбавь, скотина!

Послелняя фраза, естественно, предназначалась «таксисту».

Я откинулся на спинку сиденья, сложив руки на груди. Все равно мои действия ничего не решают. Катим по столице с ветерком и катим. Я, конечно, на такие поездки не рассчитывал, но что ж теперь. В принципе, Лариса права. Если обстоятельства так складываются, хорошо. Поглядим, куда приведет это все. Куда-то ведь приведет. Не будем же мы кругами кататься.

— И говорит мне эта дамочка…

— Заткнись. — Гаркнул в радио и для надёжности долбанул по нему кулаком.

Следующие минут десять мы ехали в гробовой тишине. Лариса пялилась в окно, я тоже. Только в лобовое. С интересом наблюдал за тем, как мы вдруг стали «невидимыми». Не в буквальном, конечно, смысле. Нас реально даже гайцы не замечали. Просто отворачивались, когда тачка, вообще-то несущаяся на большой скорости, пролетала мимо них.

Наконец, впереди показалось какое-то здание, скорее всего, правительственное. Потому что охраняли его, как золотой запас страны. Высокий бетонный забор сверху защищала колючая проволока. На КПП стояли парни с оружием. Но не в форме. Одеты они были по гражданке. Просто в однотонную тёмную одежду.

— Люди в черном, епте… — Хмыкнул я.

Вообще, страха не было. Волнения не было. Появился даже, наверное, интерес. Чем все закончится и кто со мной сейчас будет говорить. Ясно же, что в этом и цель. Беседа. Вопрос — с кем и о чем? Вот, что любопытно. После признаний Ларисы, появления Маргариты и ее откровений, половина из которых, правда, чистой воды брехня, я уже вообще ничему не удивлюсь.

Машина пронеслась мимо КПП, практически не сбавляя скорости. Если судить по тому, как быстро ребята с оружием открыли ворота и отскочили в сторону, нас тут ждали. Тачка въехала во двор, мощеный кирпичом, подпрыгивая по нему, как по ухабам, резко притормозила возле входа в здание. И только после этого все двери, разблокировавшись, открылись. Я был готов именно к такому десантированию, поэтому заранее сгруппировался, чтоб не улететь башкой в лобовое стекло. Интересно, это типа психологического эффекта, чтоб я морально был готов к прессингу?

— Вы прибыли в место назначения. — Радостным голосом сообщило радио.

— Иди на хер! — таким же радостным тоном сказал я «водиле» и выбрался из машины.

Следом вылезла Лариса. Она была более напряжена, чем я. И еще, возникло такое ощущение, будто стажёрка, в отличие от меня, точно знает, куда и зачем мы приехали.

— Идём, Алексей… — Она направилась к ступеням, но перед тем, как начать подниматься, оглянулась через плечо на меня. — Не надо. Можешь даже не пытаться. Мы отсюда не выберемся, пока нас не решат отпустить. Это бесполезно.

Я усмехнулся ей в спину. Интересно, как поняла, что именно это и оценивал? Возможность смыться. Вроде не делал никаких лишних движений. Хотя, да, мысль такая мелькнула. Даже попытался быстрее взглядом, без палева понять, можно ли отсюда сбежать. И без слов Ларисы понятно, нет, нельзя. По всему периметру стоят камеры. И я так понимаю, ребята на КПП это — лишь видимая часть охраны.

Короче, вариантов особо нет, поэтому пошел следом за Ларисой. Как говорится, раньше сядем, раньше выйдем. Если выйдем, конечно. Правда, думаю, если бы нас…хотя, почему использую слово «нас»? Пока что «меня». Если бы «меня» хотели убить, то, наверное, уже убили бы.

Лариса, если судить по рассказу Маргариты, нарушила какой-то приказ, но она, так думаю, нужна своим создателям. В том плане, что дорогое это удовольствие — гробить киборга. Тем более, раз их всего пять штук.

Внутри здания нас тоже ждали. Молчаливый парень в однотонной, темной одежде. Странный дресс код, однако…

— Лариса Ивановна… — Он кивнул стажерке, а я почему то сразу вспомнил известную фразу из известного фильма — Ларису Ивановну хочу!

Сестра Василия тоже молча кивнула нашему провожатому в ответ, потом посмотрела на меня, намекая, что нам без споров нужно идти за этим человеком.

— Да Леха Громов — вообще само послушание… — Я расплылся в радостной улыбке. — Послушайте, уважаемый, а почему меня никто не поприветствовал. Ларису вы вон, Ивановной обзываете, башкой машете. А я? Требую равноправного отношения. Что это за дискриминация по аоловому признаку?

Парень, проигнорировав, мои попытки его задеть, пошел по ступеням вверх. Потом свернул направо, выбрал из совершенно одинаковых, на мой взгляд, дверей какую-то, видимо, более интересную, толкнул ее и замер на пороге, сдвинувшись в сторону. Освобождал нам путь. Потому что мы с Ларисой, естественно, топали следом.

Стажерка, без малейших сомнений, вошла в кабинет, чем еще раз подтвердила мою мысль, она знает, к кому нас привели.

— Ну…ок… — Высказался я себе под нос и тоже двинулся в кабинет, следом за Ларисой.

Однако, сделал пару шагов и остановился, бестолково уставившись на мужчину, который сидел за столом.

— Ну, вечер добрый, Алексей…

— И Вам не болеть, Николай Семеныч… — Я разглядывал своего…или не своего, уже черт ногу сломит в этой истории с реальностями…В любом случае, за столом очень даже комфортно устроился подполковник Иванов и я пытался понять, это реально он или еще одно дитя качественного генофонда.

— Проходите. Присаживайтесь. — Семеныч указал нам с Ларисой на два кресла, стоявшие напротив него.

Судя по манере говорить, на подполковника мало похоже. Слишком культурно.

— Лариса, ты отклонилась от данного тебе задания. Отклонилась от курса. — Иванов сходу заговорил со стажеркой. — Это — нарушение должностных обязанностей. Ты в курсе? Я должен буду подать рапорт о взыскании с тебя…

— Дико извиняюсь, конечно, но позвольте вопрос. То есть вы… — Я кивнул на сестру Василия…вообще уже не понимаю, а был ли Василий…потом посмотрел на Семеныча… — Вы же знакомы, выходит. Но разыграли в отделе целое представление…

— Алексей, мы скоро перейдем к той теме, которая тебя волнует. — Подполковник покосился на меня недовольным взглядом. Видимо, ему не понравилось, что я влез в разговор, не дожидаясь своей очереди.

— Нет уж, товарищ Иванов. Хотя, может и не Иванов вовсе. Давайте не скоро. Давайте сейчас. Вы с Ларисой потом разберётесь. Инструкции там ваши, должностные обязанности. Меня в данный момент осень сильно другое волнует. Что со мной не так?

— Вот знаешь… — Подполковник откинулся назад, изучая меня взглядом, в которым отдаленно имелась эмоция, напоминающая интерес. — Ты всегда был слишком нетерпеливым, Леха Громов…Бежал впереди паровоза. Честный, справедливый, преданный делу и принципам. На чем и погорел…

Я молча слушал Семеныча, испытывая странное ощущение. Во мне вдруг стали копошиться какие-то воспоминания, которые и воспоминаниями назвать сложно. Скорее, картинки. Вот — мы так же сидим в этом кабинете. И стол тот же самый. И подполковник — один в один. И разговор даже сильно похожий. Про мои принципы и так далее.

В башке вдруг вспыхнула молния, или рванула граната. Не знаю, какое сравнение больше подходит.

— Алексей, мы должны пересмотреть свой план… — Напротив сидит все тот же Иванов. Только Ларисы нет. Само собой. Это же — момент из прошлого. А в прошлом стажерка точно не присутствовала.

— Да как так, Николай Семеныч? Мы ведь к этому столько лет шли. Все готово. Враги целую сеть создали. Они не один год роют эту яму. Внедряют свои механизмы. Понимаете? Завтра в Беловежской пуще подпишут документ, который станет концом для Советского союза. Об этом никто не знает. Но наши парни сработали на «ура». Информация точная. Точнее не бывает. Действовать нужно. А Вы говорите, пересмотреть план. Да это тот самый момент, к которому мы шли, товарищ подполковник.

— Алексей…мы мыслили, как идеалисты. Строй изжил себя. Все. Это неизбежно. Все происходящее было неизбежно. Понимаешь? Невозможно построить чистый, незамутненный социализм в нашей стране. Люди мы не те. Нам все время чего-то хочется этакого. И жить начнем лучше всех, а один черт, будем воровать, взятничать, кумовство разводить. Дело не в строе. Дело в нас. Сейчас, видишь, всем эти гребаные джинсы подавай. И бананы. На кой черт им бананы? Обезьяны, что ли? Но, нет. Хотят. И свободы ходят. Демократии хотят, чтоб им пусто было. Мы изначально задумали хорошее дело. Правда, хорошее. Материал дал нам огромное количество возможностей. Да вон, хотя бы на себя посмотри. Ты же — Робот. Человек, но уже почти как робот. Бегаешь — быстрее, прыгаешь — выше, один — целый отряд угандошишь. Представляешь, как будет здорово, когда мы создадим таких солдат? А? Не как было с тобой, а прямо с детства будем взращивать. Ты получил материал уже взрослым человеком. Отсюда некоторые побочки.

Иванов опустил взгляд и посмотрел на мои руки. Под кожей было видно, как вены слегка отсвечивают зелёным. Материал последнее время вел себя все более активно. Сначала, когда его ввели в мой организм, проблем не было вообще. Я даже разницы не заметил. А через пару месяцев понял, да ни хрена подобного. Разница есть и она — огромная. Зрение, которым можно пользоваться ночью; скорость, которой нет ни у одного живого существа; огромная сила; быстрая, практически мгновенная работа мозга. Всего не перечислишь. Я медленно превращался в какое-то удивительное создание. Меня и еще нескольких ребят, которые тоже участвовали в эксперименте, отправляли в различные горячие точки. Мы работали отдельно от остальных. Были самостоятельной спецбригада. Никто не знал наших настоящих возможностей, кроме подполковника государственной безопасности — товарища Иванова. Он и был тем ядром, вокруг которого собрались все мы. Именно к Семенычу пришел Гагарин после своего возвращения. Они были знакомы и имели свое какое-то прошлое. То, что космонавт решил довериться Иванову, говорит о многом. Понятия не имею, какой именно там состоялся разговор, но так понимаю, Юрию Алексеевичу во время его полета, либо наглядно показали, либо популярно рассказали, какое будущее ждёт Советский Союз. Чем уж он приглянулся этому инопланетному разуму…чем мы им все приглянулись…не знаю. Но материал Гагарину вручили. Объяснили, что с ним делать. Я, честно говоря, даже представить не могу, как именно это происходило. Типа, летит такой, наш первый космонавт, в ракете, и ему в дверцу стук.

— Тук-тук…дома кто есть? Разрешите воти? Это ваша разумная мама пришла, материал вам принесла.

Короче, реально не представляю. Нам и не рассказывали. Чином не вышли. Просто, на следующий день после встречи с Гагариным, Семеныч собрал нас, тех, кому он доверял, с кем прошёл огонь и воду, сообщил, что все мы становимся предметом очень важного эксперимента. В общих чертах посвятил в то, что случилось с Гагариным. В подробных деталях обрисовал, что нас ждет. Нескоро, но уже лет через тридцать. Надо работать, надо готовиться. А в нужный момент перехватить бразды правления и сохранить Союз. Сохранить то, ради чего наши деды после 1917 года в гражданской войне кровь проливали.

— Мы столько лет шли к этому, а Вы… Почему?

Я посмотрел на Семеныча. Он отвел взгляд. Быстро отвел. Я сначала удивился такой реакции, а потом вдруг понял.

— Черт…И Вас, что ли, купили? Серьёзно?

Для меня в тот момент это был шок.

— Послушай, Алексей…не купили…Не купили! Понял?! — Подполковник покраснел и даже стукнул кулаком по столу. Именно тогда я точно осознал, сто процентов купили.

— Охренеть…какая же цена, интересно? За сколько идеалы продаются?

Я встал с кресла, в котором сидел напротив подполковника и пошел к выходу из кабинета.

— Громов! — Он окликнул меня почти сразу.

Я обернулся. Что ж не обернуться? Иванов был для меня настоящим командиром все это время. Я ему верил. В него верил. Думал, мы и правда идём к верной цели.

— Смотри мне, Громов… — Семеныч постучал указательным пальцем по столу. — Ты присягу давал. Помнишь?

— Помню, товарищ подполковник. Только я присягу давал Родине. А не Вам.

С этими словами я и вышел из кабинета. Для себя решил, хрен там. Сделаю все, что было запланировано. Один, значит один. Ничего, справлюсь. Но убить Союз не дам. Если надо, угандошу всех, кто хочет совершить переворот, уйти с курса, но не допущу этого дерьма…

В башке сново взорвалось, загрохотало, и я буквально вывалился из воспоминаний обратно в реальность. Лариса все так же сидела рядом. Подполковник все так же смотрел на меня с интересом. Видимо, флешбэк длился недолго. Буквально секунды. Они даже не заметили этого.

— Вы меня слили. — Сказал я Семенычу. Спокойно так сказал. Без истерики.

— Не понял… — Подполковник удивленно поднял брови.

— Говорю, Вы меня слили. Та баба в Беловежской пуще…меня реально ждали, потому что информацию получили от Вас. И гранату тоже получили от Вас. Из нашей лаборатории. И…это была Маргарита. Да? А-а-а-а-а…. Нет… — Я стукнул себя ладонью по лбу. — Не Маргарита…Баба погибла вместе со мной… Это была, типа, смертница, да? А в Беловежской пуще вы просто убрали лишних игроков. Слишком активных. Могли остановить меня раньше, но не стали. Решили убить двух зайцев одним выстрелом…Черт…Вот я дебил, конечно…

Лариса издала какой-то звук, похожий то ли на вздох, то ли на стон. А еще, по ее взгляду, устремленному на меня, я понял, стажёрка очень надеялась, память ко мне не вернётся и сейчас жалела, что не предусмотрела момент, где я начну, наконец, соображать. Она, видимо, в отличие от меня, понимала, в случае, если вспомню прошлое, меня просто грохнут да и все. Впрочем…меня же и хотели грохнуть…

— Что пошло не так, Николай Семеныч? — Я снова уставился на подполковника. — Настолько не так, что вы разыграли этот спектакль с отделом. Я же никогда не был ментом. А вы, естественно, никогда не были начальником криминальной милиции. Это даже не смешно. И Рябушкин с Тимохой меня вообще не знают. Потому что меня рядом с ними никогда не было. Но парни уверены, будто мы реально служили… А Василий?

Я перевёл взгляд на Ларису. Она еле заметно покраснела. Но голову не опускала, под моим обвиняющим взглядом не каялась.

— И Василия не было? — Я засмеялся. Тихо. Просто мне реально было смешно. — Так и где же правда? Где настоящая реальность? Тут или там?

— Черт…Ну, ладно. — Иванов шлепнул ладонью по столу. — Все равно это уже ничего не решает…Ты ведь понимаешь, что из этого кабинета не выйдешь сам? Тебя отсюда вынесут.

— Понимаю, конечно. — Я пожал плечами, мол, не дурак, в курсе что к чему.

— Ну, хорошо…В общем…тот взрыв в Пуще…что-то действительно пошло не так. Как потом смогли разобраться, но гораздо позже, взаимодействие двух материалов, настроенных на прямо противоположные цели…вот в чем был прокол. Это же дрянь, оказалось, разумная. Черт…Она — живая, самостоятельная и мыслящая. И она неубиваема. Вот еще в чем шутка вышла. То есть взрыв был. Погибли все, к чертям собачьим. И ты погиб. И эта девка…тела по частям собирали, а эти части потом…

Подполковника передернуло…Видимо, воспоминания и правда были малоприятным даже для его крепкой психики.

— В общем, из ваших… Как бы это сказать…Из ваших, останков выросли новые Леха Громов и Маргарита. Девка вообще в Комитете на чистом интузиазме раньше работала. Звёзд не хватала. Ничего путного из себя не представляла. Да и с башкой у нее…не очень ладно. Нормальная баба не пошла бы на такой шаг. Знать, что сдохнешь…Нормальным бабам хочется семьи, детишек…ну, не в этом дело…В общем, выросли вы сами. Мы этого не хотели. Просто после взрыва когда принесли останки, Юрий Алексеевич сказал, надо изучить. Странная история какая-то…На самом деле, он в то время уже начал подозревать, что подарочек мы получили с подвохом…В общем, на следующий день пришли, а от руки новая ткань начала расти…Мандец, в общем. Меня рвало минут десять. Блевал, как институтка. Честное слово. Ну, и все. Сделать ничего не могли. У тебя от конечности сначала тело выросло, потом голова, потом ноги…ну, ты понял. Почти два года процесс шёл. По чуть-чуть. И главное, как в сказке, ни в огне не горит, ни в воде не тонет…Да! И не смотри на меня так! Пытались. Жечь пытались, топить, резать. Хрен там. В общем…Маргарита эта…хрен с ней. Она просто наглухо отбитая. От нее вреда не было и быть не могло. А вот насчёт тебя… Думали, как лучше поступить. И создали для тебя…ну, как сказать…Искусственную реальность. В которой не было ничего. Ни материала, ни спецгруппы, ни опытов. Соответственно, в Беловежской пуще тоже ничего не было. Ты жил той жизнью, которая могла быть у Лехи Громова, обычного парня. И если бы чертовы уроды не подсунули нам этот материал…Я периодически смотрел программу, которая вокруг тебя создавала мир. Тоже, кстати, материал ее запустил. Сообразительный, гад. Гений просто…Видел там все, что было. И войны, и Кавказ, и бандитские времена…Ну, не знаю. Не так уж все плохо могло сложиться, если бы тебе, придурку, не пришло в голову героя из себя изображать. Если бы ты не поперся в одно лицо штурмовать ту правительственную резиденцию…Ну, да… Лет двадцать, конечно, полная жопа. Но потом, вроде, ничего…Ладно…чего уж об этом…

Подполковник махнул рукой и замолчал. Ненадолго. Минут на пять. Я тоже пока ничего не говорил. Рано. Хотел понять все до конца.

— А потом хрень начала какая-то твориться…Настоящая хрень. В отделе милиции появился Леха Громов. Точь в точь, как ты. Один в один. И главное…так появился…будто и был всегда. Мне когда доложили, я охренел. Честно скажу. Просто охренел. Просто утром пришел опер на работу. И все абсолютно нормально к этому отнеслись. В общем…поговорил с Юрием Алексеевичем. Покумекали мы. Прикинули. И поняли. Материал чертов решил менять все по своему усмотрению. И этому отличному менту, честному, правильному, порядочному суждено, видимо, стать тем, кто всех нас…ну…вычеркнет. Как мы когда-то вычеркнули ненужные элементы.

— Типа, вторжения? — Я с пониманием кивнул.

— Типа, вторжения. — Согласился Семеныч. Долго, суки, ждали. Смотрели, может, что и как мы будем делать. А мы своим руками его везде распихали, повсюду. Материал этот млядский. Вон, даже киборгов вырастили.

Иванов кивнул в сторону Ларисы. Она в ответ никак не отреагировала. Сидела с абсолютно каменным лицом.

— Короче, нам, дуракам, дали бомбу с часовым механизмом. Так можно сказать. Она все это время тикала, тикала… А сейчас, похоже, время пришло. И упирается все в тебя Алексей. Конкретно в тебя. Уж не знаю, почему эта дрянь тебя выбрала для своих целей. Сроднились вы с ней, наверное, пока мы, придурки, эксперименты ставили. Может, ей твое мировоззрение близко. Твоя принципиальность. Понятия не имею. Но…

Подполковник снова замолчал.

— Но меня надо исключить. Правильно? Ликвидировать…А этот выросший из…черт…выросший из руки Громов, где он сейчас? Реальный. Настоящее тело.

— Вот в том и дело…Спит. Спит, как ни в чем не бывало. Пока его двойники скачут по обоим реальностям. Здесь — настоящий двойник. Там, в выдуманном мире — выдуманный. Как в мультике. Помнишь? Вашу маму и тут, и там показывают… В общем, мы решили, надо всех Громовых ликвидировать. Что-то до хрена вас стало. Василий был. Да. Реально был. И реально тебя грудью прикрыл. Нормальный парень. Хороший. Лариса не даст соврать. Она с ним вместе росла. Почему прикрыл… Интересная хрень… Мы думаем, это не его желание было. Вернее… Его, но ему эту идею настойчиво подсказали.

— Николай Семенович… — Стажёрка вдруг подала голос. Впервые за все время нашего странного разговора. Она подняла руку и посмотрела на маленький дамские часики, которые украшали ее запястье. — Вы очень много воды льете. Интересно даже слушать. Но у нас время поджимает.

Мы с Ивановым одновременно уставились на Ларису. У кого это, интересно, у «нас». И куда это, интересно, оно «поджимает»? Вот такие мысли имелись у меня и, судя по выражению его лица, у Семеныча.

— Прости, Алексей… — Стажёрка повернулась ко мне. Потом вообще скользнула со стула, села на корточки, взяв мою ладонь. — Я тебе правду говорила. Ты мне всегда нравился. Особенно тот, настоящий. Мы же из одного материала все. Я твои воспоминания видела. Тоже настоящие. Сны снились. Хороший ты человек, правильный…. Но…Подполковник верно сказал. Очень до хрена вас развелось. А остаться должен один Громов. Тот, у которого великая миссия впереди. Нам надо привести в порядок эту планету. Надо привести в порядок всех, кто здесь существует. И займёшься этим ты. Вернее, он. Просто… Мне сюда, в этот кабинет попасть надо было. Тут — ключи и коды от всех экспериментальных моделей. Тут — единственный компьютер, на котором родная матрица стоит. И еще товарищ Иванов тоже тут. Да и Юрий Алексеевич рядом. В соседнем кабинете сидит, разговор наш слушает. Очень ему хотелось на тебя воочию посмотреть и твои рассуждения послушать.

— Эй… — Я выдернул руку, а потом вместе со стулом отодвинулся от стажёрки, — Мне не нравится то, что ты говоришь. Похоже на прощание.

— А я и правда прощаюсь. — Лариса усмехнулась, встала на ноги, сунула руку в карман и вытащила оттуда…

— Да вы, блин, издеваетесь?! — Я вскочил на ноги, уставившись на гранату, которая была в ее руке. — Опять?! Опять то же самое?! Да идите вы в жопу! Сколько можно?!

Семеныч вообще, мне кажется, выпал из реальности. Он уставился на стажерку круглыми глазами, но при этом словно не верил, что происходящее — правда.

— Извини… — Лариса виновато улыбнулась и выдернула чеку.