Маски времени

Глава 16

Кларик сначала заволновался по поводу нарушения старательно разработанного путешествия. Южная Америка, говорил он, будет разочарована, узнав, что приезд Вонана откладывается. Но он понимал все преимущества нашего плана. Он считал, что Вонану полезно сменить обстановку и побыть вдалеке от толпы и камер. Думаю, что он был рад на некоторое время избавиться от гостя. И в конце концов одобрил нашу поездку.

После этого я позвонил Джеку и Ширли.

Я колебался, стоит ли бросать им на голову Вонана, даже несмотря на то, что они сами просили о чем-то подобном. Джеку будет небезынтересно побеседовать с пришельцем об энергетической конверсии, хотя я и был уверен, что он ничего не узнает. И Ширли… Ширли сама призналась, что испытывает физическое влечение к гостю из 2999-го года. Может быть, она просто напри-думывала это себе, так что, если между ней и Вонаном что-то произойдет, то с согласия Джека. В этом случае я не нес никакой ответственности.

Когда я сказал им о своем предложении, они решили, что я шучу. Мне пришлось немало попотеть, чтобы убедить их, что я действительно могу привезти в гости Вонана. В конце концов они решили мне поверить, и я видел на экране, как они переглянулись.

— Когда вы приедете? — спросил Джек.

— Завтра, если вы не возражаете.

— Почему бы нет? — отозвалась Ширли.

Я пытался заметить в выражении лица что-нибудь похожее на ее желание. Но ничего не увидел.

— Почему бы и нет? — согласился Джек. — Но ответь мне на один вопрос этот дом будет окружен репортерами и охранниками? Мне это не по душе.

— Нет, — сказал я. — Местонахождение Вонана будет держаться в тайне от прессы. Наверное, дороги, ведущие к вашему дому будут патрулироваться, но вам не стоит беспокоиться. Я уверен, что они будут находиться далеко.

— Отлично, — сказал Джек. — Тогда привози его. Кларик отменил поездку в Южную Америку и объявил, что Вонан будет находиться некоторое время в отдаленном месте. Мы распустили слух, что он будет отдыхать на вилле где-то на берегу Индийского океана. С огромными почестями частный самолет на следующее утро покинул Йоханнесбург и отправился на остров Мавритания. Это было сделано для того, чтобы обмануть прессу. Чуть позже в то же утро мы с Вонаном сели в небольшой реактивный самолет и пересекли Атлантический океан. В Тампе мы поменяли самолет и в первой половине дня были уже в Таксоне. Там нас ждала машина. Я отпустил правительственного шофера, заявив, что сам доставлю Вонана к Джеку и Ширли. Я знал, что Кларик создал сеть охранников в радиусе пятидесяти миль от дома, но он согласился не подпускать никого из своих людей ближе, пока я не попрошу о помощи. Так что нас никто не должен был тревожить. Стоял безупречный осенний день. Небо было ясным. Ветер едва двигал редкими облаками. Горы были видны необычайно отчетливо. Пока я вел машину, время от времени замечал пролетавший вертолет. Они следили за нами… издалека.

Ширли и Джек стояли возле дома, когда мы подъехали. Джек был одет в поношенную рубашку и джинсы; Ширли в узкую сбрую и шорты. Мы не виделись с самой весны и разговаривали по телефону очень редко. Меня очень огорчило, что они по-прежнему оставались напряженными. Оба постарели и выглядели какими-то подавленными, что совсем не было связано с приездом знаменитого гостя.

— Это Вонан-19, - сказал я. — А это Джек Брайнт и Ширли.

— Очень приятно познакомиться, — серьезно сказал Вонан.

Он не стал протягивать руки, а поклонился на японский манер сначала Джеку, потом Ширли. После этого наступила жуткая пауза. Мы стояли и рассматривали друг друга под палящими лучами солнца. Ширли и Джек вели себя так, словно до этого момента не верили в существование Вонана. Они глазели на него, как на внезапно оживший вымышленный персонаж. Джек так плотно сжал губы, что у него дрожали щеки. Ширли, не отрывая взгляда от Вонана, раскачивалась вперед-назад на босых ногах. Вонан, всегда собранный и любезный, с холодным любопытством рассматривал дом, окружавшую обстановку и хозяев.

— Позвольте показать мне вашу комнату, — не выдержала Ширли.

Я поднял наши с Вонаном чемоданы. Мой был почти пустым, потому что там находилось лишь несколько смен белья. Но чемодан Вонана я поднял с трудом. Он прибыл голым в наш мир, но за время длительных путешествий сумел обзавестись имуществом — одеждой, безделушками и случайными книгами. Я занес все это в дом. Ширли отдала Вонану комнату, которую обычно занимал я, а для меня была поспешно подготовлена кладовая возле веранды. Так и должно быть. Я поставил его чемодан и ушел, предоставив Ширли возможность ознакомить Вонана с оборудованием дома. Джек проводил меня в мою комнату.

— Джек, я хочу, чтобы ты знал, что его пребывание здесь может закончиться в любое время, — сказал я. — Если Вонан как-нибудь напряжет вас, только скажи, и я увезу его. Я не хочу, чтобы вы беспокоились из-за него.

— Все нормально, Лео. Я думаю, что это будет интересно.

— Не сомневаюсь. Но может возникнуть напряженная обстановка.

— Я смогу поговорить с ним? — судорожно улыбнулся Джек.

— Разумеется.

— Ты знаешь о чем.

— Да. Можешь говорить с ним о чем угодно. Ничего другого делать не придется. Джек, но ты ничего не узнаешь.

— По крайней мере, попытаюсь. — И он шепотом добавил:

— А он гораздо ниже, чем я думал. Но производит впечатление. У него ведь доминируют естественные силы?

— Николсон тоже был невысоким, — заметил я. — И Гитлер тоже.

— Вонан знает об этом?

— Он не очень похож на студента исторического факультета, — сказал я, и мы оба рассмеялись.

Спустя немного времени Ширли вышла из комнаты Вонана, и мы встретились в холле. Думаю, она не ожидала застать меня там, потому что я успел увидеть ее без маски, которую она обычно носила перед другими. Ее глаза, губы отражали все ее переживания и сомнения. Мне стало интересно, успел ли Вонан что-нибудь предпринять за прошедшие пять минут. Разумеется, все, что я заметил на лице Ширли, носило сексуальный харак тер. Это было желание, которое наконец-то всплыло на поверхность. Она как-то нервно улыбнулась.

— Он устраивается, — сказала она. — Лео, он мне нравится. Понимаешь, я ожидала, что он будет холодным и неприступным, чем-то наподобие робота. Но он очень вежлив и доброжелателен, своего рода джентльмен.

— Да, он довольно обстоятелен.

На ее щеках появились красные пятна.

— Как ты думаешь, мы правильно поступили, позволив ему побывать здесь?

— А почему это должно быть не правильным? Она облизнула губы:

— Трудно предположить, что может произойти. Лео, он очень красивый и неотразимый.

— Ты страшишься своих желаний?

— Я боюсь причинить боль Джеку.

— Тогда не делай ничего без одобрения Джека, — посоветовал я, чувствуя себя дядей больше, чем обычно. — Все очень просто. Не заходи слишком далеко.

— А что если это произойдет, Лео? Когда я была в комнате с ним… я видела с какой жадностью он смотрел на меня…

— Он так смотрит на всех красивых женщин. Ширли, я уверен, что ты знаешь, как отказать.

— Я не уверена, что сделаю это. Я пожал плечами.

— Может, мне сказать Кларику, что мы хотим вернуться?

— Нет.

— Тогда тебе придется контролировать свои чувства. Ширли, ты уже взрослая. Тебе придется воздержаться от того, чтобы переспать с гостем твоего дома. Это будет неразумным. Раньше у тебя не возникало с этим проблем.

Она ужаснулась и удивилась, услышав мои последние слова. На ее лице появилась прежняя маска. Она посмотрела на меня так, словно никогда до этого не видела. Я разозлился на себя за свою глупость. В одну секунду я разрушил дружбу, длившуюся десятилетие. Но момент натянутости миновал. Ширли вздохнула и спокойным голосом сказала:

— Ты прав, Лео. Не стоит делать из этого проблемы.

Вечер прошел удивительно непринужденно. Ширли приготовила волшебное мясо, и Вонан наелся до отвала. Он сказал, что впервые обедал в домашнем кругу, и очень доволен обедом. После этого мы вместе прогуливались в сумерках. Джек шел рядом с Вонаном, а я — рядом с Ширли, но мы старались держаться поближе друг к другу. Джек показал на крысу, бешено промчавшуюся по пустыне. Мы видели кроликов, ящериц. Вонан был потрясен, что животные жили на свободе. Позже мы вернулись в дом и мило беседовали, потягивая напитки. Похоже, Вонан великолепно освоился в обществе своих хозяев. Я начинал подумывать, что зря волновался.

Спокойствие продлилось еще несколько дней. Мы много спали, бродили по пустыне, загорали при восьмидесятиградусной жаре. Беседовали, ели, смотрели на звезды. Вонан вел себя очень предусмотрительно. Хотя больше обычного рассказывал о своем времени. Указывая на звезды, он пытался показать знакомые созвездия, но ни одного не нашел, даже Ковша. Он рассказал о своих табу во время еды и что не смог бы сидеть вместе с хозяевами за одним столом в 2999-ом году. Он вспоминал про десять месяцев, проведенных среди людей, подобно путешественнику, чей маршрут подошел к концу и позволяя оглянуться назад.

Мы старались не включать последних новостей, если Вонан был поблизости. Я не хотел, чтобы он знал, что в Южной Америке прошли волнения разочарованных людей из-за отсрочки его приезда. Я не хотел, чтобы он знал, что истерия по Вонану охватила весь мир, что все следят за каждым его словом. В своих последних выступлениях Вонан чопорно заявил, что он ответил на все вопросы, что было не в его пользу, так же как и то, что он больше задавал вопросы, чем отвечал на них. Было лучше подержать его в изоляции.

На четвертое утро я проснулся от яркого солнца и, распахнув окно, обнаружил, что Вонан уже на веранде. Абсолютно голый, он раскачивался в кресле, греясь в лучах. Я высунулся. Он оглянулся и, заметив меня, улыбнулся. Когда я вошел, он поднялся с кресла. Его худощавое гладкое тело казалось сделанным из какого-то пластического вещества — ни одной морщинки, ни одного волосочка. Он был ни мускулистым, ни хилым. Он казался одновременно и хрупким, и сильным. Я понимаю, что это звучит парадоксально. Это был все-таки настоящий мужчина.

— Лео, здесь великолепное солнце, — сказал он. — Снимай свою одежду и присоединяйся ко мне.

Я сдержался. Я не рассказывал Вонану о нашем нудизме во время моих прежних визитов, стараясь соблюсти все правила учтивости. Но для Вонана не существовало табу на нудизм, и теперь он сделал свой первый шаг. Ширли быстро последовала его примеру. Появившись на веранде и увидев голого Вонана и меня в ночной пижаме, она с улыбкой сказала:

— Да, вы совершенно правы. Я хотела предложить это вчера. Мы здесь не тревожимся по поводу наших тел.

Сделав это заявление, она скинула тряпку, оборачивающую ее тело и легла загорать. Меня потрясло, что Вонан наблюдал за этим с любопытством наблюдателя, стоявшего в стороне. Его это явно заинтересовало, но с теоретической точки зрения. Это был не хищный Вонан. Ширли же почувствовала себя неуютно. Она пылала до корней волос. Ее движения были какими-то натянутыми. Она украдкой бросала виноватые взгляды на Вонана. Ее грудь выдала ее. Она это знала, поэтому быстро перевернулась на живот. Когда мы загорали втроем — я, Ширли и Джек, — это казалось невинным, как в Эдеме, но возбужденное состояние ее сосков явно свидетельствовало о том, что чувствовала Ширли, обнажаясь при Вонане.

Немного погодя появился Джек. Он удивленно уставился на нас: Ширли развалилась обнаженной, раздетый Вонан дремал, а я расстроено расхаживал по веранде.

— Великолепная погода, — сказал Джек с немного наигранным энтузиазмом. — Ширли, можно я позавтракаю?

В то утро ни Ширли, ни Вонан так и не оделись. Похоже, она пыталась добиться свободы от всех формальностей, как когда-то в моем присутствии, но ситуация не выглядела такой же естественной. Как ни странно, Вонан никак не реагировал на ее тело. Я это понял гораздо раньше самой Ширли. На него не действовали ее заигрывание, ее искусные неуловимые движения, ее безупречной красоты грудь. Очевидно, в его обществе нудизм был обычным явлением, и в этом не было ничего удивительного, кроме того факта, что на протяжении последних месяцев Вонан слишком бурно реагировал на женщин, поэтому казалось необычным, что он не реагировал на прелести Ширли.

Я тоже стал расхаживать нагишом. Так было удобнее, и это являлось образом жизни. Но я обнаружил, что не могу расслабиться. Раньше я мог подавлять в себе малейшее напряжение в присутствии Ширли, но теперь время от времени во мне просыпались такие желания, что кружилась голова.

Поведение Джека тоже казалось странным. Нагота была обычным состоянием здесь, но он продолжал носить шорты. Он вел себя вызывающе — работая в саду, постригая кустарники, он весь обливался потом, но все равно прикрывал нижнюю часть своего тела. В конце концов Ширли поинтересовалась о причинах такой скромности.

— Я не знаю, — как-то странно отозвался он. — Я просто не заметил.

Но все равно оставался в шортах.

— Но это же не из-за меня? — подняв голову, поинтересовался Вонан.

Джек рассмеялся. Он расстегнул шорты и, стыдливо повернувшись к нам спиной, снял их. После этого он появлялся уже без них, но это явно огорчало его.

Джек был очарован Вонаном. Они подолгу беседовали и пробовали различные напитки. Вонан задумчиво слушал, время от времени вставляя отдельные фразы. Я мало обращал внимания на их дискуссии. Они говорили о политике, о путешествии во времени, об энергетической конверсии и о многих других вещах. Но в основном все беседы заканчивались монологом. Я удивлялся терпению Вонана, но разумеется, ничего другого не оставалось. Спустя немного времени я полностью ушел в себя и просто загорал и отдыхал. Я вдруг понял, что ужасно устал. Этот год порядком вымотал меня. Я грелся на солнце. Я пил освежающие напитки и позволял, чтобы разрушилась жизнь моих самых дорогих друзей, совершенно не осознавая, как могут повернуться события.

Я видел скрытую досаду Ширли. Она чувствовала себя обманутой и отвергнутой. Даже я мог понять почему. Она хотела Вонана, а Вонан, покоривший стольких женщин, относился к ней с ледяным уважением. Он не поддался ни на одну уловку Ширли, избегая всего с соответствующим так-том. Может быть, кто-нибудь сказал ему, что непорядочно совращать жену человека, у которого гостишь? Раньше такие вещи его не волновали. Я могу предположить, что Вонан просто боялся причинить какую-нибудь неприятность. Он мог затащить женщину в постель забавы ради — даже Астер — но теперь он не хотел делать этого потому, что Ширли была красивой, обнаженной и явно желала его. В чем-то это походило на старого Вонана, способного показать нос.

Ширли совсем отчаялась. Ее попытки действовали на меня удручающе. Я видел, как она касалась грудью спины Вонана, якобы пытаясь дотянуться до его пустого бокала. Я видел, как она манила его своими глазами. Я видел, как она принимала вульгарные позы, чего не наблюдалось прежде. Но это не приводило к успеху. Возможно, если бы она вошла в комнату Вонана ночью и бросилась на него, то добилась бы желаемого, но ее гордость не позволяла заходить так далеко. Она была совсем расстроена. Снова появился резкий смех. Она бросала враждебные замечания то мне, то Джеку, то Вонану. Она все разливала и роняла. Это приводило меня в отчаяние, потому что я всегда был очень тактичен с Ширли не только в эти дни, но на протяжении десятилетия. Я постоянно подавлял в себе соблазн. Я отказал себе в удовольствии обладать женой друга. Она никогда не предлагала себя мне таким образом, как предлагала Вонану. Мне было больно видеть все это, и ничего комичного в сложившейся ситуации я не находил.

Джек абсолютно не подозревал о муках своей жены. Его увлечение Вонаном абсолютно не позволяло замечать, что творится вокруг. Уединенный образ жизни не предоставлял Джеку возможности завести новых друзей, да и со старыми он редко общался. И он принял Вонана подобно одинокому мальчику, радующемуся новому гостю. Они вели бесконечные беседы. Джек рассказывал о своей работе в университете, объяснял, почему он оттуда ушел, он даже сводил Вонана к тайнику, где я не бывал, и показал рукопись, которую я не видел. Даже касаясь интимных вопросов, Джек говорил так легко и откровенно, словно ребенок, показывающий свои игрушки. Он отчаянно пытался привлечь внимание Вонана. Он относился к нему, как к закадычному другу. Я, который всегда считал Вонана чем-то инородным, и признававший его подлинность только благодаря личным восприятиям, был озадачен поведением Джека. Я твердил себе, что просто тот хочет таким образом заполучить нужную информацию от Вонана. Разве это было неблагоразумно со стороны Джека наладить сначала дружеские отношения?

Но Джеку ничего не удалось узнать от Вонана. И я, по своей слепоте, об этом даже не подозревал.

Как я мог просмотреть? Как я мог не заметить, каким ошеломленным и смущенным был Джек? Как я мог не замечать, что, встречаясь взглядом со мной или Ширли, на его щеках появлялись красные пятна? Даже видя, как Вонан клал свою гладкую руку на плечо Джека, я ни о чем не подозревал.

Мы с Ширли проводили вместе больше времени, чем когда бы то ни было раньше, поскольку Джек и Вонан постоянно обособлялись. Я не пытался воспользоваться такой возможностью. Мы лежали бок о бок, но разговаривали мало. Ширли была такой замкнутой и натянутой, что я просто не знал, что ей сказать. Поэтому я молчал. Осень полностью властвовала над Аризоной. Тепло из Мексики переместилось к нам. Кожа Ширли напоминала бронзу. Моя усталость прошла. Несколько раз Ширли пыталась заговорить, но слова замирали на ее губах. Напряжение нарастало, я чувствовал назревавшую беду — так можно предчувствовать летнюю грозу. Но я не знал, чего стоило бояться. Закутанный в тепло, замечая некоторые признаки катаклизма, истинность ситуации я понял, когда все произошло.

Это случилось на двенадцатый день пребывания в Аризоне. Несмотря на короткие дни, бьшо тепло не по сезону. Солнце напоминало сверкавшее око, на которое было невозможно смотреть. Я вообще не мог находиться на улице. Я извинился перед Ширли — Джек и Вонан где-то бродили — и ушел в свою комнату. Закрывая окно, я остановился, чтобы поглядеть на Ширли. Она лежала на веранде, прикрыв глаза, согнув одну ногу. Ее грудь равномерно поднималась и опускалась. Ее кожа блестела от пота. Она являла собой само спокойствие, но, увидев ее сжатую в кулак руку, я понял, что она пыталась подавить в себе желание.

Я задернул штору на окне и растянулся на кровати. Внутри было прохладно. Скорее всего, я задремал. Услышав за дверью какие-то звуки, я быстро открыл глаза и сел.

В комнату ворвалась Ширли. Она была похожа на дикого зверя: глаза широко раскрыты от ужаса, губы дрожали, грудь тяжело вздымалась. Пот ручьями стекал по ее телу.

— Лео… — проговорила она с надрывом. — О боже, Лео!

— Что? Что случилось?

Она пересекла комнату и почти коснулась коленом моих половых органов. Ее губы беспрестанно шевелились, но она не могла произнести ни слова.

— Ширли!

— Да, — пробормотала она. — Да. Джек… Вонан… О, Лео! Я была права. Я не хотела этому верить, но я была права. Я видела их! Я видела их!

— Что ты имеешь в виду?

— Подошло время второго завтрака, — сказала она, пытаясь взять себя в руки. — Я проснулась на веранде и отправилась искать их. Они были в мастерской Джека, как обычно. На стук никто не ответил, я открыла дверь и сразу же поняла, почему на стук не ответили. Они были заняты. Друг другом. Друг… другом. Руки и ноги сплетены воедино. Я все видела. Я, наверное, полминуты наблюдала за этим. О, Лео, Лео, Лео!

Ее голос перешел в крик. Она бросилась, отчаянно рыдая, мне на грудь. Ее грудь уперлась в мою прохладную кожу. В одну секунду я представил, что произошло, осознав всю свою глупость, коварство Вонана и Джека. Я представил, как Вонан использовал Джека, как какое-то гигантское беспозвоночное животное. Мне некогда было раздумывать. В моих руках была Ширли, сотрясавшаяся от рыданий и обнаженная. Я покрепче прижал ее к себе, пытаясь успокоить и защитить от коварного мира. Но эти объятия, так непроизвольно предложенные мной, перешли в нечто другое. Я уже не мог контролировать себя. Она не сопротивлялась, а даже обрадовалась, приняв меня с облегчением, а может быть, из мести. Мое тело прижалось к ней, и мы опустились на подушки.