Маскарад

Часть вторая, где с героями случается неожиданный конфуз

Я едва дождался утра. Всю ночь метался, словно в бреду — мне снились сны, недостойные благородного господина. Я видел заморскую красавицу в самых откровенных нарядах, а то и совсем без них, в неприличных позах за непристойными занятиями и смог забыться лишь на рассвете, почти сразу разбуженный громким пением птиц, головной болью и жуткой жаждой. Испив целебного травяного отвара из подготовленного прислугой кувшина, я попытался привести мысли в порядок. Отвар немного прояснил голову, но болеть она не перестала. Воспоминания о прошедшем вечере были туманными — обычно я до умопомрачения не напивался, но с Эон потерял берега… И потому ночные грёзы и сновидения казались ещё более реальными.

Сегодня, во второй день бала, гости будут до обеда отсыпаться, потом страдать и лечиться от похмелья зельями и отварами. Ближе к вечеру намечалась конная прогулка для любителей активного отдыха и поездка в каретах для ленивых, старых и совсем пьяных, что увлеклись опохмелом с утра.

Жаждая поскорее встретиться с прекрасной Эон, я принял ванну, тщательно выбрал парадный костюм, причесался, надушился и рванул в приёмный зал, в надежде, что девушка так же мучается безудержным желанием продолжить наше общение и уже давно проснулась. На диванчиках всё ещё дремали несколько гостей, а слуги бесшумно уничтожали следы вчерашнего гулянья, снуя между столиками и аккуратно переступая через чужие ноги.

Я перехватил торопящегося дворецкого.

— Госпожа Артистенге уже проснулась?

Тот просиял от одного упоминания об Эон.

— О, уважаемая госпожа уже несколько часов как позавтракала и отбыла в сад.

— Так рано? — удивился я. — А чего ты такой довольный?

Дворецкий замялся, решая, стоит ли обременять уши хозяина своими глупостями.

— Я всего лишь принёс утром целебный отвар… Но госпожа была так приветлива с вашим покорным слугой, много расспрашивала обо мне и потом сделала очень дорогой подарок. — Достав из кармана белый накрахмаленный платок, он развернул его, и на идеально чистой ткани блеснула пара золотых серёжек, усыпанных крохотными изумрудами. — Госпожа услышала о замужестве моей дочери и сделала ей свадебный подарок. — Он завернул украшение обратно и с нежностью положил в один из карманов, затем порылся в другом, вытащил оттуда похожий платочек и промокнул набежавшие слёзы. — Я обычный дворецкий, а она так…

Улыбнувшись, я отпустил его. Надо же, даже я не знал о свадьбе в семье своего слуги, а Эон уже успела проявить внимание и щедрость. Надо будет и мне не забыть наградить его за хорошую службу. Довольный и окрылённый мыслью, что моя фея не только прекрасна, образованна, остра на язычок и умна, но и добра и великодушна, я поспешил в сад. Да она просто идеал!

Не заметить её было сложно. Эон совершенно расслабленно восседала на постеленном на лужайке покрывале, и подол её алого пышного платья веером раскинулся вокруг. Свободные длинные рукава скрывали изящные ручки почти до кончиков пальцев, зато смуглые плечи и глубокое декольте оставляли простор для фантазии. Чем беззастенчиво пользовались многочисленные кавалеры, сидящие кружком подле моей Эон, и вовсю пялились на неё, не скрывая восторга и желания.

В саду пели птички, зеленела травка, и гостья, словно прекрасный цветок, алела в центре поляны. Если бы к нам прибыла целая делегация эльфийских красавиц, то Эон, несомненно, стала бы прекраснейшей из них — конечно, при условии, что слухи о неземной красоте эльфиек правдивы. Не хватало только золотой пыли, витающей в воздухе, и сияющего единорога в довершение волшебной картины.

Услышав громогласный хохот, я вздрогнул и вынырнул из сказки — моя будущая жена без зазрения совести, как заправский вояка, резалась в карты. Судя по горке украшений, драгоценностей, табакерок и валяющейся прямо на подоле платья серебряной фляге, весьма успешно. В момент, когда я подошёл, Эон достала последнюю карту и громко шлёпнула ею в центр маленького столика перед собой.

— Я снова выиграла! — Она рассмеялась и захлопала в ладоши. Неподдельная радость в её глазах покорила всех вокруг, а проигравший, словно зачарованный, снял с руки последний перстень с видом, будто всю жизнь мечтал его отдать. Эон взяла из своих трофеев обрамлённое золотой рамкой маленькое увеличительное стекло, со знанием дела осмотрела поданное украшение и затем положила всё в общую кучу.

Она первая меня заметила.

— О, господин Никарэс, вы наконец проснулись? Солнышко прошло уже половину пути! Ну вы и соня.

— Госпожа Артистенге… — Я вежливо поклонился и, приподняв за кончики пальцев, поцеловал любезно протянутую руку, задержав прикосновение чуть дольше, чем это положено этикетом. — Господа… — Я изобразил ещё один поклон в сторону остальных.

Мужчины почтительно приветствовали меня, но счастья от моего появления явно не испытали. Мелкая знать — не чета мне — они прекрасно понимали, что теперь их звёздный час закончился, придётся уйти. Ещё вчера я дал всем однозначно понять, что заинтересован в гостье чуть больше, чем принято для дружеского или формального общения.

— Всё потому, что мне всю ночь не давали спать мысли о вас, мой прелестный ангел. И лишь под утро я смог немного забыться… Вы явно не человек, а прекрасная фея, околдовавшая меня, — из меня ручьём лилась глупая банальщина, над которой я раньше насмехался.

В глазах девушки блеснули смешинки, словно она над чем-то сильно потешалась. Я оглянулся, и её ухажёры быстро ретировались под моим тяжёлым взором.

— Будьте осторожны! С заходом солнца чары могут рассеяться и я превращусь в злую ведьму. Да и не спалось вам, скорее, от излишка выпитого. А может, вас посещали неприличные мысли? — Она сверкнула чёрными глазами.

— Нет, что вы! Исключительно приличные! — заверил я её таким тоном, что мы оба засмеялись.

— Эон, надеюсь, ты составишь мне компанию на конной прогулке? Если ты не умеешь ездить верхом, я подберу тебе спокойную лошадку, — засюсюкал я. Время в её обществе бежало как сумасшедшее, и я даже не заметил, как день стал клониться к вечеру, означая скорое приближение запланированного мероприятия. Мы решили обсудить предстоящее веселье.

— Прогулка на спокойной лошадке? Юджин, я надеялась, как минимум, на хорошие скачки. Или мы, как пожилые матроны, будем медленно тащиться на старых клячах?

Я неподдельно изумился — скакуны из моих конюшен считались лучшими в королевстве.

— Надеюсь, ты очень хорошая наездница и не упадёшь с наших кляч.

— Вызов принят. — Она хищно усмехнулась, обнажая ряд ровных жемчужных зубов с слегка заострёнными клычками.

Я застыл, разглядывая её губки и пытался унять предательское сердцебиение.

К нам подошла служанка семьи Артистенге и что-то зашептала на ухо хозяйке. Девушка вздохнула и изящно поднялась.

— Прошу простить меня, нужно уладить одно маленькое дело. Заодно сменю платье на верховой костюм. — Она махнула рукой служанке, и та побежала к дому, видимо, готовить одежду для госпожи.

Дамские костюмы для верховой езды вошли в моду совсем недавно, сильно отличались от обычного платья, и только городские модницы не боялись их надевать. Фантазия услужливо подкинула мне несколько интересных образов, и не один из них не соответствовал поведению приличной леди. Я ошалело попытался их прогнать. Эон же, как назло, только дразнила моё воображение.

— Обожаю хорошие скачки. Подготовьте мне жеребца поретивей. Люблю их укрощать и объезжать.

На этой двусмысленной фразе она удалилась, призывно качнув юбками. Я промаялся ещё какое-то время, пытался успокоиться и понять — она сказала это буквально или всё же намекнула мне на нечто иное? Где-то глубоко в душе я понимал, что это всего лишь игра, и ретивый жеребец тут только я, а сама Эон просто девчушка, не осознающая границ, и слишком острая на язычок. Как благовоспитанный кавалер, я не должен совершать опрометчивых поступков, но глаза словно застила пелена — моё желание достигло апогея. Не понимая, что делаю, я рванул в её покои. Я спешил и надеялся, что помимо объекта моего вожделения там окажется ещё кто-нибудь, чтобы помочь мне прийти в себя и охладить мой пыл. Иначе я за себя не ручаюсь.

Но лицемерная надежда не сбылась — покои дамы моего сердца пустовали, а дорожка из разбросанных украшений, ажурных юбок, корсетов и белья из тончайшего кружева окончательно затмила мне разум. Нет, ну разве это не знак? Она специально отослала служанку! Я коснулся шелковистых чулок, поднял их и потёрся о нежную ткань щекой. Сердце бешено заколотилось, и сладкая истома пробежала по всему телу, дойдя до самых кончиков пальцев. Напряжение так возросло, что я решил действовать немедленно.

За дверью в дальнем углу спальни слышался плеск, там находилась комната для омовения. Улыбка не покидала мои губы — стало совершенно ясно, что задумала чертовка. Она меня заманивала именно туда. Я тихонечко подкрался и аккуратно заглянул в приоткрытую дверь.

В небольшом бассейне, стоя ко мне спиной, находилась моя фея. Длинные мокрые волосы облепили соблазнительные изгибы плеч, тонкую талию и крепкие ягодицы. У меня перехватило дыхание, фантазия снова пустилась в пляс, не ограничивая себя приличиями. Не контролируя себя, я уже собрался сделать шаг вперёд и с головой окунуться в омут страсти, но тут мой взгляд переместился на большое зеркало на стене. Я с жадностью вперился в отражение и… едва не умер на месте.

Передо мной предстал мужчина. Отражённая в зеркале весьма выдающаяся часть тела — лишняя для леди, но естественная для нашего рода-племени — недвусмысленно указывала, что мне не померещилось.

Потрясение от увиденного и осознание грядущего позора отрезвили меня мгновенно — морок развеялся. Я попытался собрать остатки гордости и поскорее, пока никто не увидел, вымести за дверь осколки разбитого, обманутого сердца. Но безуспешно! Это было похоже на размашистую оплеуху, на падение с лошади на всём скаку. Как она — нет, он! — мог так со мной поступить? За что так изощрённо мстил? Неужели я когда-то обесчестил его невинную сестрицу? Или увёл из-под носа выгодный контракт? В любом случае всё оказалось не тем, что я себе напредставлял.

Пока подлый обманщик вытирал махровым полотенцем длинные волосы, я проморгался, в надежде, что ошибся комнатой, или всё же мне привиделось от недосыпа. Но признаки были слишком очевидны — прекрасная эльфийка оказалась мерзким троллем.

Перед глазами, словно гильотина, опустилась красная пелена ярости. Я уже собрался выскочить из укрытия и совсем не аристократично набить негодяю морду — за свою поруганную честь, за насмешку и растоптанные чувства… Но тут объект моей теперь уже ненависти поднял лежащий на мраморной скамейке корсет и так горестно вздохнул, что я оторопел и отступил на шаг назад. Потом взял себя в руки и, пока не наделал беды, тихонько вышел прочь.

Вот почему дамочка такая плоская, вот почему коленки такие костлявые! Эон же ещё совсем юный. Сколько ему? Не больше пятнадцати-шестнадцати лет. И совсем на мать она… он не похож. Ничего женского в нём нет. Нежное, ещё совсем мальчишеское лицо вполне походило на девичье, но его уже немного портил волевой подбородок, а узкий нос с тонкими ноздрями мне теперь казался хищным, а не милым. Да и рост для аристократки был высоковат.

Осознав жуткую правду, я припоминал всё больше и больше признаков своей слепоты — открытые плечи Эона и глубокое декольте отвлекали мой взгляд, его наверняка натренированные руки удачно скрывались пышными рукавами, а узкие бёдра пышными юбками. А эти увлечённые разговоры о лошадях и оружии, охотное обсуждение прелестей дам, владение гвордом, виртуозная игра в карты… Кошмар! Куда смотрели мои глаза?! А сколько он выпил! Ни одна леди так не смогла бы. Даже лошадь упадёт от таких возлияний, а если и выживет, то наутро скончается от головной боли. А ему хоть бы что!

Я нёсся по коридорам, не видя ничего на пути и всё сильнее сокрушаясь. Вспомнив, как облобызал Эону руку до локтя, как касался губами его шеи и чуть не поцеловал, скривился — меня затошнило.

Достав самую крепкую настойку из бара, я прополоскал рот и протёр язык полотенцем. Остатки выпил, но «лекарство» не помогло — облегчение не наступило. Вчера я был словно околдован, ничего не понимал, утром память заволокло туманом, но сейчас всё вспомнилось так кристально ясно, будто только произошло. Мои бесстыдные фантазии и мечты обрели чёткость, и я сходил с ума от отвращения к самому себе. Я — Юджин Никарэс, правнук легендарного Оливера Никарэса — волочился за мужчиной!

Мой прадед бесстрашно объездил все континенты, нашёл Алые острова и наладил с островитянами торговые связи. Он привозил на родину редкие диковинки, ценное оружие, драгоценности, самых красивых в мире лошадей. И славился своей любвеобильностью — ходят слухи, что его потомков можно встретить во всех уголках земли. Дед и отец не уронили чести фамилии — рядом с ними тоже всегда находились самые красивые женщины, а моя мать, несмотря на возраст, до сих пор негласно считалась одним их прекраснейших цветков королевства. До сего дня и я ни разу не запятнал репутацию — продолжал семейные традиции, поклоняясь женской красоте и очарованию. Теперь же, если кто-то узнает, что младший Никарэс приударил за переодетым в платье юношей, меня не просто осмеют — клеймо позора навсегда останется на нашем доме. Отец, дед и прадед восстанут из могилы, чтобы задушить меня собственными руками!

Я то впадал в ярость, жаждая убийства, то в смятении метался из покоев в покои. Пробегающий мимо слуга, увидев моё перекошенное лицо, споткнулся, взмахнул руками в попытке удержаться и сорвал со стены семейный гобелен. В страхе упал на колени и закрыл голову руками, но я ринулся дальше, не удостоив его и взглядом.

Самое мерзкое — я не мог устроить скандал и обвинить островного подлеца в обмане. Вчера вся местная знать видела, как я обхаживал его, как скрылся с ним в глубине сада и долгое время прятался в тени беседки. Даже скажи я потом, что мы всех разыграли, найдутся злопыхатели или те, кто просто не поверит. А если мальчишка продолжит корчить из себя девицу, не стану же я заставлять его при всех раздеться! Нет, эту проблему надо решить иначе…

О, великие боги, да я же собирался на нём жениться!

«Ну, Эон… или как там тебя… ну, я устрою тебе скачки. Ты у меня на всю оставшуюся жизнь наскачешься!»

Обязанности хозяина призвали меня вернуться к гостям. И хотя я силился улыбаться, они при моём приближении в недоумении расступались, а после старались не подходить близко. Пока слуги седлали лошадей и готовили кареты, я немного успокоился, привёл мысли в порядок и обдумал дальнейшие планы. Моя уязвлённая гордость требовала возмездия — я хотел во что бы ни стало проучить обманщика.

Посмаковав самые кровожадные варианты, я решил быть честным с собой. Всё-таки Эон мне понравился как человек, а ведь в наше время так тяжело найти хорошего собеседника и компаньона — образованного, смелого, жизнерадостного. Мне же было интересно и весело с ним! И если опустить некоторые мои неуместные желания, я прекрасно провёл вечер. Но никто не смеет обманывать Юджина Никарэса безнаказанно!

Но сначала необходимо поговорить с мальчишкой, а после, если мне не понравится его история, заставить семью Артистенге заплатить за нанесённое оскорбление. Уверен, правящая чета Алых островов не захочет предавать огласке подобный инцидент. Хмыкнув, я уже подсчитывал барыши от новых сделок и компенсаций. А потом можно будет даже вызвать Эона на дуэль чести. «До первой крови», — поправил я себя, не желая убивать беднягу. Мало ли что заставило его пойти на такую авантюру.

Хотя… будущие прибыли слишком далеки и эфемерны, а честолюбие взывало к отмщению уже сейчас. Потому я вознамерился устроить мальчишке одну мелкую пакость, уж больно мне хотелось испортить ему настроение.