Машина неизвестного старика

Лев Никулин ИЗМЕННИК Фантазия

Принц Генрих Прусский, принц Леопольд Баварский и некто, называемый графом фон Цоллерном, полулежали в креслах, в ставке главнокомандующего у реки Эн. Пронизывающий, беспрерывный дождь стучал по старой крыше дома винодела в Шампанье. Этому дому суждено было приютить трех германских вождей в дни титанического сражения на реке Эн. Граф фон Цоллерн сидел у камина… Вспыхивающие, раскаленные угли минутами освещали крутой актерский подбородок, зачесанные кверху усы и согнутую руку, пугавшую странной неподвижностью. Он поправил сползшую с плеча генеральскую шинель и заговорил резким и не терпящим возражений голосом:

— Или… или… от контратаки к наступлению.

Принц Леопольд шевельнулся в кресле и что-то прошептал еле-еле слышно.

— Что ты говоришь?..

— Так, ничего. Я говорю о жертвах.

— Жертвы! Разве они могут меня остановить?… Повторяю тебе: или… или… или мы, или…

Дверь скрипнула и тонкая прямая фигура адъютанта проскользнула к ним.

— Ваше велич… Простите! Exzellenz!

— В чем дело?

— Наши уланы захватили французского офицера…

— Какое мне дело до пленных!

— Но ваше вел… но exzellenz! Это немец! Мы его все знаем…

Граф фон Цоллерн поднял голову и отрывисто бросил:

— Шпион!

— Нет, exzellenz… Он доброволец… Он изменил Германии и сражался во французской армии…

Тяжело бряцая, передвинулась ближе к колену графа кавалерийская сабля… Он помолчал, потом криво улыбнулся и сказал:

— С каких пор лейтенант и мой личный адъютант не знает, что мы делаем с изменниками…

Адъютант вытянулся и прошептал:

— Да… Ваше величество… Но вы его знаете.

Принц Генрих вышел из долгого оцепенения и нерешительно пробормотал:

— Допросите его, граф… Может быть, он раскаялся и скажет нам многое…

И точно тем же отрывистым голосом, каким он только что отдал приказ расстрелять, граф сказал…

— Приведите его сюда.

Лейтенант исчез… Колебалось пламя камина и принц Леопольд нехотя зашептал:

— Он может нам сказать многое.

Помолчали… Тяжелые шаги и звон шпор пробудили молчание дома. Дверь отворилась, слегка нагнувшись, неуклюже прошел громадный гвардеец и вытянулся у порога. Вслед за ним, слегка прихрамывая, вошел человек с грустным и насмешливым взором и русой бородкой. Он был в мундире французского кавалериста. Еще один гвардеец стал рядом с ним.

Граф фон Цоллерн встал и громко бросил гвардейцам:

— Уходите…

Принцы переглянулись, потом один сказал:

— Но… граф!..

Граф фон Цоллерн повернулся:

— Хотел бы я видеть хоть одного немца, который поднял бы руку на своего государя.

Пленник улыбнулся.

— Кто вы такой?.. Ваше имя? Вы немец?

Пленник, по-прежнему улыбаясь, выслушал ряд отрывистых вопросов и устало сказал:

— Я родился в Дюссельдорфе. Я сын купца… Я писатель…

Резко стукнули металлические ножны шпаги.

— Изменник!..

— Я никогда не был немцем… Потом, вы изгнали меня… Я писатель…

— Лжете! Все мои писатели, ученые и поэты живут одной мыслью со мной! Что вы знаете о французах?

Пленник шевельнулся и любезно сказал:

— Ничего, кроме хорошего…

Граф круто обернулся к нему.

— Вас расстреляют!..

— Я думаю… Один раз вы уже почти уничтожили меня… я был из бронзы. Это было на острове…

Принц Леопольд поднял брови и подумал вслух:

— Он сумасшедший.

Граф Дармштадт спросил:

— Ваше имя?

— Я скажу его вашим офицерам перед казнью… И потом, не завязывайте мне глаза… На это я смею надеяться.

Задребезжал звонок.

Граф приблизился к адъютанту и холодно сказал:

— Расстрелять!.. Перед казнью спросите его имя…

Офицер повернулся к пленнику.

— Да… Вот еще… Завяжите ему глаза.

Граф повернулся к камину и слушал, как затихали шаги пленника и звон шпор, как тихо дышал задремавший принц Генрих.

Потом несколько минут было совсем тихо. Трещали в камине дрова и вдруг резко прогремел ружейный залп…

Снова было тихо… В коридоре прозвенели шпоры.

— Это вы, лейтенант… Его имя?

— Анри Айне… Вернее, Генрих Гейне, ваше величество.

Была тишина… слегка затрещали ручки кресла у камина. Потом граф фон Цоллерн повернулся к адъютанту и тихо сказал:

— Feuer!..[7]

Началась канонада…