Маша и Медведь-3

21. И ВОТ ТАК ВСЕ БУДЕТ?

НУ И КУДА МЫ?

Омск

Какое-то присутственное место

Маша

Нас выгрузили в длинном коридоре, выстеленном узорчатым ковром, со множеством окон по одной стороне и множеством дверей — по другой. Встречал нас лично Кешин папа, экая честь!

— Здравствуйте, Филипп Афанасьевич, — поздоровалась я. — Надеюсь, в этот раз вы не будете стрелять, не разобравшись?

— Добрый день! — подозрительным эхом откликнулись Аня и Маруся.

— Приветствую, барышни! — тонко улыбнулся Филипп Афанасьевич. — Позвольте сопроводить вас в подготовленные вам апартаменты.

— Я так понимаю, мы сейчас в здании Центрального государственного управления? — уточнила Маруся.

— Да, к сожалению, выход в иное место не представился возможным в силу… технических причин. Следуйте за мной, барышни.

И мы последовали. По коридору до широкой лестницы, вниз, в холл.

— Никого уж нет, — негромко заметила Анечка, — увезли, что ль?

— Или расписки о неразглашении по кабинетам пишут, — также негромко ответила Маруся.

А на улице была зима! Белая и снежная, слегка подпорченная серостью города.

— Ваше высочество, ваши сиятельства, пожалуйте, скорее в автомобиль! — засуетился приставленный к нам сопровождающий, распахивая дверцы. Внутри оказалось тепло.

— Значит так! — Маруся снова переключилась в свой «юридический» режим. — Ничего не подписывайте и ничего никому не обещайте до того, как я не прочитаю. Или не прослушаю и скажу, что это безопасно обещать. Ясно? Как-то… Настораживает меня общий настрой.

Вот этот звоночек мне не очень понравился. Если инквизитор чувствует неладное…

— Что-то не похоже на пансионат, — скептически высказалась Маруся, когда мы вышли у большого и нарядного, разметённого от снега крыльца.

— Верно подмечено, ваше сиятельство! — водитель бросился открывать двери. — Согласно высочайшему указанию, особых гостей решено разместить в особых загородных усадьбах. Для большей конфиденциальности.

Мы вошли в гулкий холл. Нас встретила женщина в строгом чёрном платье и меховой безрукавке, тоже бросилась навеличивать и приседать в книксенах.

— Я управляющая усадьбой, Надежда Николаевна. Простите, нам сообщили совсем недавно, и дом ещё не успел прогреться. Я могу предложить вам шали и пледы…

— Об этом не переживайте, — уверила её я. Я давно, как только на заснеженный двор вышли, накинула на всех согревающие коконы. — Скажите лучше: команда «Следопыта» с нами разместится?

Женщина вынула из кармана сложенный вчетверо листок, развернула:

— Таких у меня не значится.

Аня слегка поникла.

— А профессора? — продолжила выпытывать я.

— Нет, профессора размещены отдельно, — подсказал водитель, — на даче академии наук.

— Ну уж не французские торговцы? — усмехнулась Маруся.

— Нет, конечно! — всплеснула руками управляющая.

— Тогда кто с нами? Скажите уж прямо! — я начала сердиться.

— В правом крыле усадьбы поселят офицеров, долгое время проживших на острове. И цесаревича с тремя сопровождающими. И вы. Больше в моём списке нет никого.

Мы переглянулись.

— Ладно. Надеюсь, это заточение ненадолго, — резюмировала Маруся. — Вы покажете нам комнаты?

— Там ещё очень холодно, и я хотела предложить…

— Нет, покажите нам комнаты, будьте любезны.

— Как-то всё комком, вам не кажется? — мрачно спросила Аня, пока мы шли по лестнице.

Маруся неопределённо пожала плечами:

— Посмотрим. Для них, действительно, всё произошло слишком стремительно.

— Посмотрим, — эхом откликнулась я.

Впрочем, комнаты на втором этаже левого крыла оказались очень даже неплохи, если бы не царящая в них стылость. Мы выпроводили управляющую, затребовав обед (сколько можно на нас таращиться?) и быстренько прогрели все три спальни и коридор в придачу.

— Ну вот, — веселее сказала Маруся, — теперь можно и коконы снять! Жить стало веселее.

— Кому веселее… — Аня тоскливо смотрела в окно на заснеженный парк. — Глядишь, скоро Лёнька твой припылит.

— Он же не офицер, — грустно усмехнулась Маруся, — в гардемаринском звании. А про курсантов разговора не было. Так что повезло только Маше.

На это мне возразить было нечего. Да и вообще, я ещё не была уверена — повезло ли мне?

Однако, когда подъехала длинная машина с затемнёнными стёклами, из неё вышли и цесаревич с тремя товарищами, и все семеро островных жителей из дворян, которых мы условно называли моряками — и Леонид в их числе!

— Я думала, Лёня, вас не успели произвести в офицеры? — спросила его Маруся (розовея по обычаю), когда мы перед ужином собрались в гостиной.

— Именно поэтому, Марусенька, мы так задержались. Готовились приказы. Ввиду особых обстоятельств весь курс гардемаринов досрочно произвели в звания мичманов, а меня и ещё одного моего спасшегося товарища — в звания лейтенантов, минуя мичманские. Мы же на два года старше.

— Поздравляю!

— Спасибо. Полагаю, производство не вполне заслуженно, но всё равно приятно.

Явилась управляющая, приглашая нас всех на ужин — а за столом внезапно нам было представлено новое лицо. Невысокий, невыразительный, дяденька с цепким взглядом серых глаз.

— Добрый вечер, дамы и господа. Представляться не буду, это излишнее. Для удобства можете звать меня просто: «господин секретарь». Мой отдел будет работать с вами в ближайшие две или три недели. Глубочайше прошу извинения за столь медленное взаимодействие — сотрудников катастрофически не хватает. Мы постараемся сделать всё от нас зависящее. Даже сейчас вечером мы уже начнём работу. Прошу после ужина не расходиться из гостиной, мы постараемся вызвать как можно большее количество лиц.

Так началась тягомотина, как называла этот процесс Аня. Господа из канцелярии заняли несколько комнат и начали поочерёдно приглашать к себе всех присутствующих — почти всегда поодиночке, очень редко парами — и расспрашивали, расспрашивали, расспрашивали…

— Я их, в принципе, понимаю, — сказала Маруся, — им нужно составить максимально полную картину, выжать из нас все возможные данные. Но, Господи, как же это нудно…

ТОРГИ НОМЕР ТРИ

К назначенному времени Баграр открыл ещё один портал в Омск — уже с главной площади посёлка. Оттуда выгрузился энергичный отряд юристов, финансистов, делопроизводителей и нескольких искусных бумагомарателей во главе с министром иностранных дел, перед которыми стояла задача фиксировать все действия Баграра в процессе переговоров.

Баграр, лис и русский министр просидели почти два часа, торгуясь так и сяк. В конце концов все соглашения были подписаны, клятвы сказаны и скреплены магическими печатями. Лис ещё раз перепроверил список, после чего осталось только отправить его порталом и дождаться прибытия артефактов.

— Что ж, настало время вернуть вам ваших детёнышей, — Баграр поднялся от стола переговоров и пригласил: — Прошу за мной.

Катя сидела у пещерки и играла с лисятами верёвочкой с привязанным к ней бантиком.

Лис вздохнул — во взгляде явственно читалось: «Я так и знал!» — присел у корзинки и спросил:

— Ты дала им имена?

— Да, — широко улыбнулась Катя и показала на каждого: — Вяся, Петя, Серёжа, Артёмка и Толик.

Лис слегка прикрыл глаза:

— А почему такие имена?

— Ну, не могла же я назвать детей именами для кошек и собак?

— Я согласен. Очень разумно, — лис впервые по-настоящему за этот день улыбнулся. — Катя, я не хотел бы предлагать тебе ничего в обмен — я вижу, что для тебя был бы оскорбительным сам факт такой попытки, но прошу тебя: прими от меня этот небольшой подарок, — на золотой цепочке качался круглый жемчужный кулон. — С его помощью ты всегда сможешь связаться со мной, достаточно послать мысленный вызов. Если ты вдруг захочешь увидеть своих… приёмных детей. Для нас это очень важно.

— Спасибо, — Катя тотчас повесила цепочку на шею.

Лис взял корзинку и как будто поколебался.

— Господин Баграр. Я вижу, что ваша специализация — боевая магия, тогда как я — больше исследователь.

— Верно, и что же?

— Я… считаю неуместным вторгаться в область чужих решений, но всё же сочту необходимым предупредить лично вас.

— Я весь внимание, — Баграр сложил лапы на животе.

— Эта система миров достаточно агрессивна ко всем, кто рождён вне её. Вы могли заметить, что она почти совсем свободна даже от путешественников из скоплений систем достаточно близких. Первоначально мы не поняли, почему столь богатая система фактически изолирована. Мы полагали, что нашли золотую жилу. Но… как видите, лисы убедились в разрушительном воздействии на нас этого узла на собственной шкуре. Здесь погиб целый анклав, а оставшиеся впали в различные болезненные состояния. И мы оказались ещё достаточно устойчивыми! Я нашёл и осмотрел тело того мага, дроу…

— Вы имеете в виду вантийца?

— Да. Мембраны ментального поля изношены почти полностью. Местная мана, она буквально… выжигает их у чужаков. Если бы вы не убили его, он умер бы в ближайшие три дня. Я не буду спрашивать, но если вы провели здесь примерно то же время, что и он, я бы советовал вам вернуться в свой мир максимально быстро и пройти интенсивный восстановительный курс.

Лицо Баграра было невозмутимо:

— Благодарю за добрый совет.

— Я искренне надеюсь, что наши дороги никогда не пересекутся под злой звездой. Всего доброго.

Мужчина обернулся лисом, подхватил пастью корзинку и исчез. Баграр смотрел на растворяющийся энергетический след.

— Значит, времени у меня ещё меньше, чем я думал.

ОДНИ

Закрытая усадьба под Омском

Маша

Нас, конечно же, снабдили всем необходимым: предметами личной гигиены, набором одежды, имевшей на себе отпечаток вкуса домоуправительницы, письменными принадлежностями. О! «Пожалуйста, записывайте всё, что сочтёте важным для науки или истории! Или даже неважным — любые мелочи!» Мда.

Кроме того, в доме нашлась библиотека. Не очень богатая, но всё-таки. Я утащила к себе книжку, подумав: после всех этих приключений можно же мне немножко просто поваляться в кровати и почитать? И тут в дверь задолбили.

— Кто там? — настороженно спросила я.

— Муша, это я!

Баграр!

Я живо накинула на ночную рубашку толстый халат и откинула щеколду:

— Наконец-то! — я пропустила Баграра в комнату и выглянула в коридор, но там никого не было. — А где Катя?

— Её пока Филарет забрал. Всё-таки школа магоблокировщиков относительно приличная, я возражать не стал, что сможет — подхватит. Но с её базой долго там делать нечего, сразу говорю. Полгода. Ну, год от силы. Мушунь, ты послушай про другое. Тебя я сейчас могу оставить, да и о подружках твоих позаботился — только на шею себе сесть не дайте! Запас маны набрал. Вантийца догнал — самое главное, что меня тут держало.

— Ты уходишь⁈

— В Гертнии война, Муша… А, кроме того, лисья морда перед уходом сказал мне кое-что, хотелось бы проверить, не сбрехал ли.

И Баграр пересказал мне финальный с лисом разговор.

— Ужас какой-то…

— Самое неприятное, что если он прав, навестить тебя раньше чем через три месяца я не смогу. Если, само собой, жив останусь.

— Да ёк макарёк!

— Это что такое?

— Не знаю, Аня так ругается.

— Запомню. Ладно, Мушенька, долгие проводы — лишние слёзы. Будь умницей.

И он ушёл. Не напрямую, а через какие-то серебристые промежуточные облака. Почему? Наверное, меры предосторожности решил усилить…

В дверь снова поскреблись:

— Маша, всё в порядке?

Девчонки! Я поскорей впустила их в комнату.

— Ты чего ревёшь? — строго спросила Аня. — Обидел кто?

— Баграр ушёл…

— Как ушёл? Куда? — не поняла Маруся.

— В Гертнию…

Пришлось им рассказывать всё с начала мы долго сидели, разговаривали, и даже немножко плакали. От переизбытка эмоций, видимо.

Утром я просыпалась тяжело. Голова как чугуняка, честное слово. Пришлось самой себя лечить. И снова — с завтрака как встали: «Не расходитесь, будьте любезны, каждый из вас в любой момент может понадобиться». Так и толклись в большой гостиной. От безысходности уже и в шашки, и в шахматы, и даже лото нам домоправительница притащила. Ну, не знаю, не очень в моём вкусе развлечение. К тому же, если вдруг вызывали кого-то из играющих, весь процесс сразу останавливался. По-моему, больше всех довольны были Маруся со своим Лёней, сидели в угли, книжки всё обсуждали да альбомы разглядывали. А на меня как-то тяжело Анина грусть-тоска действовала. Взяла я ручку, тетрадь, и вместо записей, которых от нас ожидали, начала картинки рисовать. Быстрые такие наброски.

— Машенька, а позволите ли полюбопытствовать, что это за сцена?

Да-да, вас-то, Иннокентий, я и ожидала — кому же ещё, как не вам интересоваться, всё в работе… Эта мысль, видимо, так явственно отобразилась на моём лице, что Кеша слегка покраснел:

— Простите.

— Да чего тут, — хмуро ответила за меня Аня. — Это — шалиньцы. Это мы на «Следопыте» летим. Это вантиец Катюню хватает, да, Маш? Я тогда в другую сторону смотрела, но похоже.

— Точно, — согласилась я. И тут меня в очередной раз пригласили побеседовать.

— Мария Баграровна, будьте так любезны, уточните ответы…

И вот на это, и вот на то, и вот тут ещё кто-то там в неизвестных мне кабинетах чего-то не понял… Нет, всё понятно, что кому-то надо, но мне лично ужас как надоело. Если так три недели будет продолжаться, я ж рычать начну.

Наконец-то: «Спасибо, можете идти».

Я вышла в коридор, а из соседней комнаты — такой же кислый Дмитрий Александрович.

— Я думала, — ехидно сказала я, — цесаревичи освобождены от занудных бесед.

— Если бы! — усмехнулся он и оглянулся через плечо с совершенно шкодливым видом: — А давай сбежим?

— Как — совсем?

— Нет, совсем — мне папа голову оторвёт. А вот на пару часиков…

— И куда побежим?

Дверь напротив открылась, и я (совершенно непроизвольно, честно-честно!) накрыла нас с Димой маскирующей тенью. Вышедший сотрудник прошёл мимо нас, скользнув незамечающим взглядом, и исчез за углом.

Дмитрий Александрович посмотрел на меня с недоумением.

— Маскировка! — хихикнула я. — Куда пойдём?

— Для начала предлагаю свалить из этого коридора. Пошли!

По лестнице уже звучали шаги очередных ведомых на мучения, Дима схватил меня за руку и на хороших скоростях рванул в противоположную сторону, увлекая меня за собой, как шарик на верёвочке. Мы добежали до дальней лестницы, по ней — наверх, на третий этаж, затаились на верхней площадке, как два сбежавших котёнка. Никто нас не окликал и не шёл следом.

— Пошли! — Дима толкнул дверь, отсекающую коридор третьего этажа.

— И что здесь?

— Просто жилые комнаты. Попроще, чем во этажом ниже. Я тут в гостях пару раз был. Наверху обычно детей селят, чтоб под ногами не крутились.

— Детский этаж, значит, м-гм.

Дима покосился, подозревая сарказм.

— Здесь есть зимний сад, можем там посидеть. Там должно быть тепло.

— Пошли. Всё равно я тут ничего кроме ужасной гостиной не видела, хоть на что-то посмотрю.

Зимний сад оказался совсем крошечным и весьма посредственным. Но всё-таки здесь была живая земля и растения, а ещё — удобная лавочка между двумя кустами суданских роз, чтобы сидеть вроде как в саду.

— А тут неплохо, — деловито огляделась я. — Отличное место, чтобы заняться… тренировками, — я максимально наивно похлопала глазами. — По сбору маны. А то у вас, ваше высочество, с этим всё хромает на все ноги.

Дима посмотрел на меня возмущённо.

— Что? — в ответ сделала «глаза» я. — Не думаю, что это стратегически дальновидно: полагаться на великий авось. А если само не насобирается? Звучит так же здорово, как надеяться, что еда сама в рот заползёт.

— Фу-у, — Дмитрий Александрович аристократически передёрнулся.

— Вот и я говорю: фу. А кое-кто упражнения не хочет делать.

Он посмотрел на меня грустными глазами и вздохнул. На поцелуи рассчитывал, как пить дать.

— И не надо вздыхать. Вот если у тебя всё здорово получится, я покажу тебе кое-что другое.

Другое упражнение, ха. Ну вот, глаза заблестели. Главное — мотивация!