- Даже не знаю, - смутился я, услышав такое предложение Серого. – Бросать Кима в такую минуту? Правильно ли он это поймет.
- Поймет он правильно, уж ты мне поверь. – Серый отмахнулся и откинулся на сколоченный на скорую руку топчан, с подстилкой из свежескошенной травы. – Да и чем мы можем помочь? Кто мы тут собственно? Пришлые взбаламутившие всю округу? Люди со своими интересами и целями, пусть даже трижды благими и альтруистичными? Брось Дима, мы тут чужие, и сделали для себя все что можно. К тому же часики тикают и скоро эту планету накроет апокалипсис, если мы не поторопимся.
Некоторое время я размышлял, уставившись в колышущуюся от налетевших порывов ветра стенку походного шатра. Куда не кинь, Серый везде оказывался прав, будто читал по написанному. Ввязываться в разборку давно уже враждовавших лагерей священников и военных было бы просто глупо. Принимать явно или тайно чью-либо сторону тоже являлось не особо умным поступком. Примкни мы официально к Киму, получим злопамятного и коварного оракула в персональные враги. Отрекись мы от сотника, и вовсе плохо выйдет. Конечно делать ноги надо было. Мне совсем не светило участвовать в локальной заварушке, дабы отстоять свободный город и выбить оттуда неприятеля, да и не пригодился бы я в этой войне. Вот как соскочить с этого мероприятия, это отдельный и сложный вопрос, и его разработкой нужно было заняться вплотную, из-за чего я собрал военный совет. Собравшись кружком на полянке за шатром, я, Серый, полковник и Амир, мы предприняли мозговой штурм, однако дало это весьма сомнительный результат. Как бы мы не скрипели мозгами, елозили пальцами по карте и считали в уме и столбиком время до начала работы биозаводов по производству невидимой смерти, ничего путевого никто предложить не мог.
- А я бы сделал так, - не выдержал Суздальский и с силой рубанул ребром ладони воздух. – Просто взял бы и рассказал бы все Киму. Ну разве будет здорово если нашему Сбирскому в голову прилетит шальная стрела? Убираться нам надо и двигаться к следующему модулю с самой большой скоростью, на которую способны местные средства передвижения. Если я не ошибаюсь, мы и так прилично задержались, так что если хотим успеть, то на сборы можем потратить самое большое пару дней если мы собираемся на побережье и сутки при условии, что двинемся в сторону королевства. Я бы предпочел конечно второй вариант, но по своей территории передвигаться как-то поспокойнее будет.
- Эх, если бы заранее знать, где находиться брелок. – Я в отчаянии всплеснул руками. – Как же все это противоречиво! Иди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю, что и если ты, добрый молодец это не принесешь, то голову то тебе с плеч. Филатовщина какая-то если бы не было так грустно.
Разговор с Кимом состоялся через несколько часов, и надо отдать должное, он выслушал все не перебивая, и даже дал добро на наш отъезд. Однако не снаряжения, не лошадей выделить не смог.
- Вы и правда здесь будете не к месту. – Пояснил он. Сейчас будет драка. Лютая. Поляжет много народа, и вы будете только путаться под ногами. Снарядить вас в путь я не смогу, даже за деньги и при большом желании. Нет у меня сейчас ничего. Самого бы не вздернули на воротах, и то слава горным демонам, что мимо пробежали. Так что придется вам идти пешком и торопиться. Само снаряжение сможете купить в ближайшей цитадели. Пешим ходом туда пять дней пути. Если не будете затягивать, то уже через полторы недели вы будете на Черном перевале и сможете попасть в Приморье самым коротким путем. Со своей стороны, я выпишу вам подорожную, но в пору конфликта Ловчих и Адептов, она вам вряд ли пригодиться, а в некоторых ситуация может быть и просто опасной.
Так и порешили. Дождавшись рассвете следующего дня, мы выдвинулись к высящемуся впереди горному хребту.
Летучий отряд Урку-Хана достаточно споро пересек границу королевства и выдвинулся по приграничью к побережью. Сам Хан сопротивления местного населения не ждал, а большая часть банд, скрывающихся в лесах, была в доле от грабежей орды, так что предоставляла отряду перевалочные базы и свежих лошадей по всему пути следования. Ехавший с «Грозой степей» барон Грецки, как не странно особого удивления у бандитов не вызывал, однако находились и о особо любопытные, которые пытались выяснить, почему прославленный Ярош «Боевой Топор» вдруг примкнул к злейшему врагу королевства, однако спрашивать боялись, и потому не устраивали допроса.
День сменялся ночью, а та снова превращалась в ясный день и солнце, палившее безудержно, высушило все последствия ливней, превратив грязевую массу в толстую корку прочностью с бетон. Дало светило жизнь и растениями, и те буйствуя природными красками, тянулись ввысь, подставляя свои жадный до фотосинтеза лепестки под теплые лучи животворного тепла. Так рейд и шел. От дня ко дню расстояние между границей королевства и пригорьем, которое следовало пересечь по Черному перевалу для экономии времени сокращалось, а там, за скальным хребтом во всем своем великолепии расстилались бескрайние голубые просторы океана, заселенного живностью разумной и не очень. По поводу самого пригорья у Урук-Хана было больше всего волнений. Степняков в тех краях не любили и при каждом удобном случае старались отделить голову от дела, однако и тут «Гроза степей» имел свои связи и после границы отряд ждал проводник, который готов был провести к перевалу в обход постов цитадели. Звонкой монеты за эти услуги Хан заплатил немало и ежегодно поддерживал дружбу с проводниками, посылая с оказией мешок-другой желтого металла, а те, в свою очередь неизменно отвечая ему взаимностью, готовы были откликнуться на зов хозяина в первую же минуту. Ярош наблюдал за своим пленителем, не сточки зрения марланина или жителя Земли, собрав в себе нечто среднее, вроде симбиоза между средневековым алхимиком и инженером атомщиком, и каждый раз удивлялся, насколько гармонично влился в новую для себя среду Хан и как легко он культивировал и взрастил в своих последователях все самое порочное что только можно было принести с Земли.
Хан появился на планете совсем не случайно. Возможно его влекла его натура авантюриста, заставляя действовать, творить, мыслить, а может просто его разыскивала полиция и потому тот решил укрыться от посторонних глаз аж на другой планете. Однако надо отдать должное, хоть хозяин степей и был преступником, но отнюдь не рядовым и если его противники планировали своих ходы на два-три шага вперед, то Урух-Хан обскакивал их на десятки позиций. Собирая внутри головы разветвленные схемы событий, которые могли произойти по тем или иным причинам, он разделял мир на то что будет, и то что обязательно произойдет, формируя у себя в мыслях некий эффект бабочки, от которого он и отталкивался. Итак, за достаточно недолгое пребывание на Марлане, Грецки выяснил что «гроза степи» прибыл на планету лет десять назад, он развел настолько кипучую деятельность, что сам Остап Бендер, наверное, бы позавидовал. Попав на планету, Хан степенно объехал весь континент, побывав в каждом его уголке и везде старался найти для себя если уж не выгоду, то приработок, однако остановился он именно на выжженной сухой неплодородной почве пустошей, и вот почему. Королевство Хану не очень-то и подходило. Его средневековые законы, устоявшиеся связи и странные обычаи не пугали лихого рубаку, однако не обладая знакомствами при дворе обогатиться во владениях его величества, славного короля Матеуша, было невозможно. Если бы Хан решил задержаться там, то ему бы пришлось проделать долгий путь от золотаря, до баронского гвардейца, а для этого нужно было долго и упорно работать. Конечно можно было еще удачно жениться, или прослыть великим мастером, и тогда бы знатные господа нескончаемой вереницей потянулись бы в лавку к Хану, а там и до двора короля рукой подать. Однако толи местные девицы навыдане не считали его удачной партией, толи контрабандных электронных часов и музыкальных шкатулок в Королевстве было с избытком, но будущий гроза степей и великий хан степной орды, не прижился и вынужден был бежать, спасаясь от городской стражи.
В пригорье Хан тоже задержался недолго. Суровые горцы, носившие островерхих меховые шапки и густые, крашенные углем бороды, не питали особого доверия к его азиатской внешности и того и норовили, как сбросить со скалы или засунуть в какой-то чертов дымный столб, откуда уже никто не возвращался. Не почувствовав от местного населения поддержки не в одном из своих проектов, степной повелитель снова бежал и на этот раз обратил свой взор на приморье, где его деловой хватке помешал прискорбно глупый случай. Не учтя суровость законов, он выиграл в карты у какого-то служивого, и когда его застукали на нечестной игре, он чуть было не поплатился головой.
Можно было углубиться внутрь континента, и поискать что-то более подходящее, но для этого следовало пересечь бескрайние степи, сотни километров палой травы и палящего солнца над головой. Днем тут бушевали пыльные бури и солнце жгло так нещадно, что с непривычки люди падали в обморок. Ночи же были настолько холодны, что если неосторожный путник отбился от каравана и не удосуживался одеться теплей и развести огонь, то мог отправиться на тот свет из-за переохлаждения. Тут Хану впервые улыбнулась удача, в виде мелкого бандита Сут-Хана, имеющего под своим началом порядка трех сотен конных головорезов, и занимавшегося грабежом мелких караванов. Сут-Хан принял его как дорогого гостя, польстившись на идеи незнакомца, однако через несколько месяцев отбыл на тот свет, прихватив с собой трех сыновей и двух братьев, а его место занял Урук-Хан, новое слово в мире кочевых племен.
Идя к поставленной цели Хан не церемонился, и очень скоро понял, что дружбу и верность тут можно купить, а страх и раболепие, вызванное демонстрацией силы, зачастую становиться решающим фактором во всех переговорах. Однако, в отличие от своих степных коллег, новый Хан не замкнулся только на грабежах и работорговле, и стал поддерживать отношения с большей частью криминального мира приграничья. Те сдавали Урук-Хану караваны, осилить которые сами бы не смоги, а но, в свою очередь, щедро платил своим осведомителям из полученной добычи. Одно из новшеств в криминальной среде, которое культивировал и взращивал Урук-Хан, являлся киднепинг, однако и наркотрафик своих соотечественников был весьма прибыльным и гонцы степного повелителя, не щадя ни своих, не лошадиных сил, перевозили дурь с одного края континента до другого. Они не задавали вопросов, были верны как собаки, и полностью на самоокупаемости, так что бизнес Хана попер вверх. Уже через три года группировка Хана превратилась в полноценную орду. В живой силе, как в конной, так и пешей его ОПГ если не превышал, то был равен другим ордам, кочующим по степи и в какой-то момент, стал той силой, с которой считались не то чтобы степняки, а и регулярные королевские разъезды. По приказу его величества Матеуша, в приграничных пределах было спешно отстроено с десяток гарнизонов, и если ранее служба там неслась от случая к случаю, то теперь в крепостях находились регулярные пограничные силы.
Сам же Урук-Хан, отличавшийся дальновидностью, хоть и вел свои дела на широкую ногу, однако на рожон не лез и эскалацию конфликта с пригорьем и королевством не производил. Более того, редкие официальные его визиты при дворе его величества и в центральные гнезда горцев позволили ему обзавестись новыми знакомыми, которые в свою очередь были не прочь пополнить свою казну кровавой монетой Хана. Коррупция, и без того неуправляемая, разрослась буйным цветом.
Впрочем, если вы думаете, что Урук-Хан вольно и безнаказанно лез в чужой карман, вы, наверное, сильно ошибетесь, ибо желающих поживиться на дармовщинку было предостаточно и местная криминальная братия вовсе не обрадовалась, когда увидела, как на их оперативных просторах работает этот гастролер. Возмутились и приморские пираты, и пригорные контрабандисты и даже чиновники королевства, ожиревшие от откатов. По сути «гроза степей» вел позиционную войну и на удивление, позиции его были крепки. Барон смотрел на это и удивлялся. Удивлялся и смотрел.
Покидать свободный город и Кима с его бойцами для меня почему-то было сродни предательству. Бросать союзника, пусть даже и трижды расчетливого, в час черной беду, это просто не укладывалось у меня в голове. Однако расчетливые холодные доводы Серого и молчаливое согласные с ними всех членов нашей экспедиции заставляло меня подчиняться большинству. Да, я был не воин, и не стратег. Определенный стаж боевых действий у меня имелся, но что он по сравнению с партизанской войной лучников, укрывшихся в кронах хвойных гигантов, или в сравнении с той же пешей атакой, имея из вооружения только меч, а из зажиты плохенькую кольчугу, или того хуже, потертые от времени и выщербленные вражеским металлом легкие пехотные доспехи. Впрочем, хватит рефлексии. Не известно, как сам ловчий повел бы себя на моем месте. Это, и еще несколько аспектов случившихся по дороге к перевалу, меня оправдывали полностью, так что очень скоро я выбросил эти странные мысли из головы и сосредоточился на текущих задачах.
В первую очередь нам требовалось раздобыть средство передвижения, снаряжение и припасы. Местная одежда, как нельзя лучше подходила для путешествия в горах. Черные шапки, толстые стеганые тулупы, которые не то что тепло сохранить, а, наверное, и стрелу бы задержать могу, да высокие сапоги, проложенные мехом, были у нас в наличии, так что некоторая часть проблем отпала сама собой. Припасы, ну по крайней мере до цитадели, можно было добывать по дороге. Амир неплохо стрелял, а Суздальский мог развести костер или построить убежище практически из чего угодно, сказывалась подготовка спецназа. Даже транспорт, и тот нашелся. Спрятанная нами в кустах около входа в тоннель телега с впряженной в нее лошадкой позже была приведена в лагерь, однако из-за запаха на нее никто не претендовал. Само же тягловое животное больше подходило для перевозки тяжелых грузов, нежели для бравого кавалеристского натиска, так что очень скоро мы стали обладателями добротного транспорта с сомнительным запахом, и едва собравшись, и погрузив нехитрые пожитки, мы выдвинулись в сторону гор. Ехать по дороге, огибающей город было, по меньшей мере, безрассудно, так что едва мы отдалились от лагеря, как на ближайшей развилке, правящий лошадью серый, свернул направо и мы покатили по добротной, почти отполированной, объездной. Ехать было, скажу я вам, одно удовольствие. Подвода шла ровно, легко проходя малейшие выбоины. Солнце ласково светило, грея больное колено, а запах хвои и прелых листьев почти компенсировал остаточные миазмы, распространяемые нашим экипажем. Суздальский и Барус поначалу морщились, однако и они потом привыкли, а вскоре и совсем перестали замечать запах.
- А ведь путешествие идет не так ужи и плохо. – Прервал нависшую над телегой тишину Серый. – Все мы живы, здоровы, и почти не выбились из графика.
- А как же Грецки? – Тут же напомнил я. – Барон остался пленником этого мерзавца Хана, и бог знает, что сейчас происходит в орде. Я вам клянусь, господа, что, если хоть один волос даже, упадет с его головы, я приложу все усилия чтобы этого демона содрали кожу заживо. – Сказано это было мной в запале, и надо отдать должное, произвело неожиданный эффект. Я, по сути, по выражению, по позиции, человек мягкий и ненапористый, и только обстоятельства, в которые меня вгоняют, вынуждают меня действовать жестко. Моя сущность, вроде загнанной в угол крысы. Предпочел бы убежать, но если вокруг бой, то уж извини приятель, придется его принять и перегрызть пару глоток. Не отправляться же на тот свет в одиночестве. Сказанное не воротищ, однако та бесценная секунда, когда я увидел лица своих товарищей, была для меня слаще меда. Серый и то обернулся и посмотрел на меня с интересом. Суздальский сделал это холодно, как бы невзначай и только в глазах моего старинного приятеля Амира блеснула тревога.
Как не старалась троица, но летучий отряд Урук-Хана ускользал каждый раз, так что преследование затянулось. Зимин не находил места и в какой-то момент думал повернуть назад, дабы не сорвать передачу дочек Подольского с рук на руки дражайшему родителю, однако ехавший рядом Азир очень недвусмысленно воспринимал все намеки и в конце концов и все предложил рейдеру отправиться назад самостоятельно, забрав с собой поднадоевшего за время погони Барсука. Доводы по поводу того, что Подольских с легкостью обманет, получив своих дочерей без должного просмотра, на Азира никакого впечатления не производили, и несколько раз дошло даже до драки.
- Ты вообще понимаешь, что твои бойцы начхать хотели на мои приказы? – Рычал Зимин на десятника. – Им с прибором на то, чей я друг, и повиновались они только тогда, когда ты рядом был. Стоило тебе, дурья башка, отлучиться, как я просто переставал для них существовать, а ты предлагаешь вернуться и возглавить отряд. Да тот же доктор подтвердит мою правоту. Пустая это затея.
- Ты как хочешь, - мотал головой бравый усач, - однако барона я бросать не собираюсь, пусть даже этим степные джины попытаются добраться до моей задницы. И тут, и там, честь мужа и война, и отстаивать ее буду!
Однако, как бы десятник суров не был, однако отлично понимал, что его действия могут привести к непредсказуемым последствиям, и потому отлично рассчитал свои действия. В первую очередь у него имелся канал связи с основным отрядом, который обнаружился чуть позже на одном из привалов, когда маленький отряд расположился на обочине дороги чтобы перекусить и дать лошадям отдохнуть. Барсук уверенно кашеварил, быстро соорудив костер, и водрузив над ним пузатый начищенный до блеска котел, доктор поочередно отправил в закипевшую ключевую воду пшено, пару картофелин и несколько шматов вяленого мяса, теперь вовсю колдовал над бурлящей жидкостью с половником в одной руке и мешочком для специй в другой. Азир, присев на замшелый камень, меланхолично полировал лезвие ножа куском ветоши, а Вячеслав, которого не оставляло беспокойство, по поводу долгого отсутствия в отряде, чтобы занять руки, принялся вытирать бока своей лошади пучком мягкой травы. Занятие это было ответственное, призывающее к ответственности, а главное расслабляющее мозг, а потому и внимание, и именно по этой причине Зимин не заметил перемены в выражении лица соратница. От меланхолично-скучающего оно приобрело сначала заинтересованный, а потом и вовсе веселый вид, и отложив нож, Азир прошел на середину тракта, и подставив руку в кожаном краге, ветру, дал приземлиться на нее небольшой хищной птице с броским коричнево-черным оперением, большими желтыми глазами и маленьким, опасно острым клювом. К лапке птицы был примотан крохотный кожаный тубус, почти невесомый, не причиняющий беспокойство птице, однако способный поместить в себя небольшую записку, которую ловчий, с видом матерого фокусника, с удовольствием извлек на свет.
- Весточка, - резюмировал он. – От отряда. Двигаться в правильном направлении. Уже повстречались с передовым отрядом подольских и те связались с боссом. Ему похоже вообще плевать, кто сопровождает его дочурок. Тут скорее сам факт доставки.
- И слава богу, - Зимин нервно отбросил клочок соломы в сторону. – Однако смущает, меся все это. Я, когда о девках услышал, долго думал, что не так, и похоже готов дать ответ. Хотя тебе, наверное, не интересно.
- Почему-же! – Обиженно воскликнул Азир и от расстройства даже свою дурман-смолу в пыль сплюнул. – Мне интересно все что касается отряда, и если то что ты хочешь сообщить, важно, будь добр рейдер, поделись.
- Не чисто что-то с этими девчонками. – В смущении поведал Зимин. – Ой не чисто. Некоторое время назад, когда мы сами были зелеными новичками на Марлане, Сбирский встречался в Белогорье с некой особой, которая тоже позиционировала себя как ближайшая родственница старика. Если бы тут был Дима, он, наверное, сообщил бы подробности, однако в пору происходящих событий он мог с легкостью и забыть об этой встрече.
- И что же из этого выходит?
- А то, что коли не чисто, то жди беды. – Решительно заявил Зимин. – Не умеет Подольских играть честно. Он тогда в силе был, и почти наверняка знал о встрече Димы с этой девкой, и если бы это не было в его интересах, либо не соответствовало истине, то он бы с ней разобрался.
- Эй, спорщики. – Попробовав получившееся варево и удовлетворенно кивнув, Барсук вытащил из своего бездонного мешка три деревянных миски, и начал разливать по ним угощение. – Идите к столу. Жрать подано!
Зимин тяжело вздохнул, и переведя печальный взгляд с скалящегося Азира, на довольно кивающего доктора, покачал головой.
- Вот хер доктор, культурный человек, с медицинским образованием. А все туда-же! Хамит. Нет ни у кого на этой планете уважения к Славе Зимину.
На привале я снова попытался разобраться в себе, и в нашем походе и понял, что что-то тут не клеиться, а что сходиться, шито белыми нитками. Точнее даже не так, не понял, а начал смутно догадываться. Слишком много кусочков головоломки попросту отсутствовало, а то что было не позволяло составить картину в целом. Слишком много всего произошло, навалило новых впечатлений, ощущений, вкусов и запахов, и некоторая часть моей жизни в пору негоцианства при торговом доме Подольских, теперь казалась мне каким-то забытым сном. Странно, но земная часть моей жизни была для меня сейчас наиболее яркой и памятной, чем воспоминания о моем личном кабинете в представительстве. Я попросту не мог вспомнить, какого цвета у меня был стол, или во сколько прислуга подавала обед. Однако обнаруженная в модуле лаборатория с чертовым наркотиком, напомнила мне о давешней встрече, в который участвовала одна привлекательная оба, которая представилась не иначе как дочерью старика, и намекнула мне та то, что «Прыжок» если не производиться, то перевозиться именно через Марлан. Потом девушка куда-то исчезла, а на ее месте появились некие Вероника и Анна, которых старик обозначил не иначе как единственных своих дочерей, и Клара как-то ушла на другой план. Старик был при этом разговоре и не возражал, когда она называла его отцом, а потом вдруг такой поворот. Если бы не произошедшее до этого, я, наверное, вспомнил бы тут странную встречу, однако если задуматься, то, когда спасаешь собственную задницу, тут не до сантиментов. При случае я решил обязательно поинтересоваться таинственной Кларой у старика, а пока на повестке дня было много вопросов. Ну, во-первых, на телеге можно было ехать до поры, до времени. Как показывала карта, торговые подводы могли идти до специальных площадок, а потом нужно было либо пересаживаться на лошадей, либо, что уж и совсем для меня недопустимо, топать самостоятельно. Ближайшие лошади были в цитадели и их еще предстояло купить, однако вечно скептичный Серый расценивал наши шансы на успех один к тридцати.
- Смотрите сами. – Загибал он пальцы, приводя вроде бы очевидные доводы. – Сейчас адепты и ловчие в состоянии если не войны, то открытой вражды, а торговля под такой эгидой идет не особо бойко. Тебя как покупателя и рассматривать сейчас не будут, а прилежно выведают, к какой ты конфессии принадлежишь, и если что не так, то обухом по морде.
Не могу сказать, что по дороге случилось что-то особенное. Даже во времена смуты пригорье выглядело образцово построенным и управляемым государством, что выгодно отличало его от того же Королевства. Случись что-то подобное во владениях его величества Матеуша, как тракты и леса наполнили бы осмелевшие лихие люди, грабящие и убивающие за медную монету. Цены на зерно и мясо взлетели бы до не без и без того обнищавшее население начало бы умирать с голоду. Пригорье же в темный час вело себя совершенно по-другому. Патрули на непривычно ровных дорогах усилились, на постоялых дворах и почтовых станциях где можно было освежить лошадей или взять посыльную птицу, распахнули свои ворота всем нуждающимся. Разве что смотрители стали смотреть повнимательней, да дольше проверять повозки.
На одном из привалов я не выдержал и подсев к Серому, отдыхающему после обеда, поделился с ним своими мыслями по поводу третьей несуществующей, по словам Подольских, сестры Клары, чем вызвал к сказанному мной немалый интерес.
- Ну-ка, - набежавшая было на Серго дрема исчезла будто по мановению волшебной палочки и тот, приподнявшись с мягкого мха, облокотился спиной на ствол сосны и скрестив руки на груди, кивнул. – Поподробней.
Естественно я рассказал во всех подробностях, которые только смог вытянуть из своей дырявой памяти, о встрече в таверне и беседа старика, Клары и моего покойного слуги, а Серый слушал, с интересом, и живым блеском в глазах. Знал он явно больше, чем хотел показать и иногда это знание проскальзывало тенью улыбки, когда я приводил тот или иной довод по поводу своей обеспокоенности.
Когда я окончил свой рассказ, мой собеседник некоторое время молчал, а потом, будто бы решив что-то про себя, произнес.
- Думаю, не будет большего вреда, если я поделюсь своими соображениями. Патрон безусловно будет в ярости, но это его дело, да и мой контракт с Подольских Корпорэйшн заканчивается через год. Действительно, в клане Подольских три представительницы прекрасного пола, однако Вероника и Анна на данный момент единственные наследницы, потрепанного бюрократами и банкирами, но все же немалого наследства своего отца. Клара же просто приемная дочь. Лет десять назад старик снова попытался наладить связь со своими детьми, и после очередного сокрушительно фиаско, недельной депрессии и лошадиной дозы алкоголя, вопреки советам всех своих юристов, и отдела по общим делам, он принял решение усыновить девочку и передать ей все то, что не было востребовано его реальными детьми. Так появилась Клара Подольских, урожденная Курчатова. Я лично оформлял бумаги и потому немного знаю ее биографию, которая ничего особого в себе не несет. Россиянка, без судимостей, в порочащих ее связях не замечена. Родители погибли при странных обстоятельствах. Толи газовая колонка рванула, толи просто угорели. Сирота с тринадцати лет. Тот еще возраст для ребенка, чтобы лишиться семьи. Я вот до сих пор переживаю кончину своих родителей, а для еще не оформившейся детской психики, это может быть просто катастрофа.
- Подожди, - внезапная мысль, посетившая мою усталую голову, требовала немедленной озвучки. – Выходит, что Клара прямая наследница старика!
- Прямая да не очень, - Серый с сомнением закусил гулу. – Есть претенденты первой очереди. Та же Вероника с Анной. Чтобы Клара унаследовала состояние, требуется отправить на тот свет самого старика, а с ним его прямых наследников, и только после этого она сможет претендовать на счета, недвижимость и компанию.
Беседу эту мы так и не смогли закончить. Время привала подошло к концу и Амир заторопил всех в дорогу, однако неприятный осадок от услышанного у меня остался. Была тут какая-то недосказанность, путаница, умысел, а эти три составляющих первые предвестники беды.
Так минуло несколько дней и мы, пару раз переночевав на постоялых дворах, наконец достигли долины, дорога из которой вела прямо к цитадели. Тут снова пришлось разделиться. Мы с Серым двинулись пешком, решив, что не вызовем особых вопросов у местных, а Барус с полковником остались внизу, дожидаться нашего возвращения. Три часа к ряду я, обиваясь потом и тяжело опираясь на палку, ковылял в гору, а Серый двигался следом, хмурый и молчаливый, пока не показались первые признаки укреплений. Надо отдать должное, подобное мне пришлось видеть впервые и если бы мои слова хоть как-то могли передать все величие и мощь «гнезда», то вы бы без труда поняли, почему обители горцев считались неприступными крепостями и даже самые сильные армии этого мира не спешили штурмовать их стены. Дорога из долины была единственным маршрутом, по которому могу пройти конные разъезды. Несколько тропинок ведущих к цитадели тоже имелись, но по ним можно было пройти разве что пешком. Подтянуть осадные орудия или провести конный отряд тут было просто невозможно. Сама же дорога была расположена крайне удачно и проходило по дну узкого ущелья между двумя нависающими друг на друга скальными монолитами. На этих высотах горцы могли без труда выставить роту арбалетчиков и держать подступы сколько бы им хотелось долго. Казалось бы, сама природа позаботилась о безопасности этого народа, однако, чем дальше я шел, тем больше понимал какой титанический труд тут был проделан. Чем больше я присматривался к рельефу, чем тщательнее вглядывался в окружающие нас скалы, тем больше понимал, что над собственной безопасностью горцы поработали на славу. В некоторых местах явственно угадывались старые тракты, однако чахлая растительность на их поверхности и чудовищные каменные завалы, отгораживали цитадель от внешнего мира. Единственная дорога в ущелье была скорее вынужденной мерой, так-как горцы вынуждены были общаться с внешним миром, как со стороны королевства, так и своих равнинных родичей, а то, наверное, и она бы была погребена под каменными завалами. Когда же перед нашим с Серым взором появилась цитадель, я, признаюсь вам честно, сразу и не понял, что произошло. Просто один однообразный пейзаж сменился другим, и только потом я разглядел вырубленные в скале островерхие окна, по своим очертаниям больше напоминающие знаменитые меховые шапки ловчих.
И тут нас первый раз окликнули. Голос, резкий, не терпящий возражений, эхом отразился от тяжелых каменных сводов.
- Стой! Кто идет!
Я поднял голову и оглядев окна-бойницы, с неудовольствием обнаружил маячащих в них лучников, что с удивительным спокойствием, выцеливали нашу парочку. Дергаться смысла не имело. Количество бойцов на стенах не позволяло вести себя неправильно. Стоило нам с Серым дернуться, неправильно кивнуть, и утыканные смертоносными стрелами, что твоя подушечка для иголок, мы бы дружно остывали на холодной земле.
- Мы путники! – Опередил меня мой товарищ. – Идем в приморье из королевства по торговым делам, однако издержались в пути и потеряли своих лошадей. Хотели бы приобрести в цитадели годных кляч, провизии и нанять проводника, чтобы перейти Черный перевал.
На вид мы были абсолютно безопасны. Один хромой, другой явно в годах, с залысинами и лицом невзрачным и блеклым. На опасных преступников, или убийцы мы не походили, хотя я бы лично засомневался. Слава богу, что незнакомец на стене не разделял мои колебания и после секундного раздумья снова ударил эхом по моим барабанным перепонкам.
- Идите вдоль скалы, - отдал он приказ. – Там сдадите ближайшему разъезду свое оружие, и получите лист гостя, который отметите в комендатуре. И помните, что если что худое задумали, то ваши жалкие жизни не стоят и ломанного гроша.
Лучники лениво убрались на свои посты, и нам не оставалось ничего другого как последовать совету невидимки и двинуться вдоль стены. В какую правда сторону, он не уточнил, так что пошли наобум, направо, и через пару сотен метров действительно повстречали разъезд. Войны цитадели несколько отличались своим внешним видом от бойцов Кима, хотя некая схожесть в экипировке присутствовала. Те же островерхие шапки, однако не черные, а скорее грязно-белые, те же кожаные доспехи с нашитыми на груди пластинами и добротные высокие сапоги, однако на этом схожесть экипировки заканчивалась. К седлам бойцов были приторочены мотки толстой бечевы, с лямкой на одном конце и отвратительным, зазубренным, крюком с другой, предназначавшиеся явно не для альпинизма. Кисти рук воинов были закрыты перчатками, с увесистыми нашивками из металла, топорщащимися толстыми тупыми шипами. Помимо двуручного меча, уютно устроившегося в заплечных ножнах, каждый из воинов имел устрашающего вида арбалет, снаряженный толстыми болтами с деревянной оснасткой и стальным набалдашником. Таким, наверное, можно было пробить на вылет любого наглеца, посягнувшего на пригорный суверенитет, но слава богу нас за агрессоров не считали и потому все эти страшные орудия сейчас мирно дремали на своих штатных местах.
Под плохо скрываемым насмешливым взглядом стражей, которые тоже на считали нас за угрозу, мы сдали свои нехитрые колюще-режущие и получив квитанцию, а также кивок в сторону ворот, вновь двинулись в указанном направлении. Тут нас снова ждал сюрприз в виде отвесной каменной стены, уходящей куда-то в облака. Далее дорога заканчивалась. Я подошел к краю обрыва, надеясь увидеть какую-нибудь площадку, лестницу или канатную дорогу, однако кроме откоса, круто уходящего вниз, ничего обнаружить не смог. В этот момент Серый потряс меня за плечо и обернувшись я с удивлением обнаружил как часть стены, ровно столько чтобы выставить наружу взведенный арбалет, отошла в сторону и за прицелом смертельного оружия, замаячило заросшее бородой лицо. Как я уже уяснил, в цитадели гостей не очень-то и любили, и предпочитали разговаривать с ними вот таким вот нехитрым способом, однако и от ворот поворот сразу дать не могли. В конце концов пришедший бродяга мог тут пригодиться, а распоряжений иного толка от начальства не поступало.
- Мне сообщили что вы проездом. – Заявило бородатое лицо, переводя свое оружие, то на меня, то на напрягшегося ставленника подольских. – Так что думаю, если вы честные путешественники, то без труда сможете предъявить подорожные.
Мы с Серым переглянулись и выудив из дорожной сумы нужные документы, тот пропихнул их в амбразуру, где они тут же и исчезли. Несколько минут наши бумаги изучались кем-то за стеной, и не найдя никаких нарушений, страж ворот выбросил их обратно, на землю. Едва документы коснулись земли как удивительный механизм внутри камня принялся смещать толстый гранитный пласт в сторону и остановился ровно тогда, когда в образовавшийся в скале проход мог свободно пройти один человек.
- Заходите, - привратник отставил арбалет в сторону. – И следуйте прямо по тоннелю. Там пост комендатуры. Там вам дадут все необходимые инструкции и заодно посветят о правилах поведения.
Все это время я откровенно недоумевал. Любая из центральных цитаделей горцев была в первую очередь военным объектом, и чтобы попасть на что-то похоже на матушке-Земле, даже люди с полномочиями, должны были пройти некую череду согласований и разрешительных мероприятий. Тут же все оказалось более чем просто. Пришел, потряс свитком, попал на секретный объект. Однако, спешу вас разочаровать. Как выяснилось позже, арсенал, казармы и правительственные здания – читай пещеры, располагались на верхних ярусах цитадели и попасть туда возможности не было. То, куда мы сейчас хромали, было ничем иным как гражданской частью укрепления, своего рода военным городком и воинском формировании, где жил обслуживающий персонал и семьи бойцов, которые несли службу. Именно туда и вел узкий проход в скале, вырубленный рукой неизвестного мастера.
Туннель был хорошо освещен вырубленными в скале окнами, сквозь которые пробивался дневной свет, однако, как он освещался в ночное время, для меня оставалось загадкой. Метров сто пришлось пройти вглубь, что еще раз дало возможность поразиться усидчивости местных каменотесов и рудокопов, а когда мы шагнули за границы туннеля, я почувствовал сильный приступ паники, и тут все встало на свои места. Беспечность, с которой внешняя стража пропустила нас внутрь гнезда обусловливалась тем, что дальше первого поста пройти было попросту невозможно, без желания солдат на другой стороне. Да, другой стороне. Я стоял на крохотной площадке выступе, едва ли не в длину ступени шириной, а позади меня, вцепившись в стену дышал Серый, да так громко что его всхлипы и стоны можно было бы использовать как метод звукового оповещения в случае пожара. Два скальных утеса, один напротив другого, соединялись единой дорогой только визуально, а на деле между ними была пропасть. Сглотнув набежавшую слюну и пытаясь унять дрожь в членах, я заглянул за край и различил, где-то внизу крохотную речушку, которая очевидно текла отсюда из долины. Даже по самым скромным подсчетам вход в цитадель был выше уровня моря километра на полтора, и если бы неприятель решил вдруг внезапно напасть на укрепление, то долгий полет в полторы тысячи метров ему был обеспечен.
Вдоволь налюбовавшись нами с Серым испуганными физиономиями, и пряча в бороды глумливые улыбки, стражи начал опускать подвесной мост, который, я доложу, бы еще тем инженерным сооружением. В здравом уме, без острой необходимости и при возможности альтернативного пути обхода я бы и в мыслях был не позволил себе воспользоваться этим мостом. Две жерди-перекладины, не сильно прочные на вид, рухнули у моих ног и застыли в ожидании счастливца, который отважиться ступить вперед. Сами же жерди являлись каркасом для некой плетенной конструкции, которая собственно и была предполагаемым дорожным полотном. Для прочности изделия, его дополнительно укрепили просмоленными канатами.
Кто-то тяжело, почти по собачьи, задышал у меня над ухом и голосом Серого выдал.
- Крепись негоциант. Это они нас на прочность проверяют.
- С чего ты взял? – Я удивленно обернулся и взглянул на своего приятеля.
- Да с того. – Отмахнулся тот. – Как по-твоему в гнездо проходят телеги с провизией? Ты представляешь численность гарнизона? На руках не натаскаешься. Разъезды у них конные, так что и лошади должны проезжать, и подводы проходить, и не исключено что религиозные шествия в защиту «Последнего горного демона», так что есть другой проход. Более комфортный и безопасный, а то что эти дикари погнали нас по этой жердочке, означает не более чем проверку. На богатых купцов-негоциантов мы не похожи, так что не купить много, не предложить щедро. А оборванцев чужестранных, вроде нас с тобой, в любом городи вагон и маленькая тележка. Ничего не случиться если парочка таких вот потенциальных нарушителей порядке развернется и струсив сдаст назад.
- А если оборванцы вниз упадут? – Я с опаской скосил глаза в сторону бездны, все еще не рискуя сделать первый шаг.
- Упадут, тоже не беда. – На этот раз Серый казался мне почти жизнерадостным, а при последних словах даже подмигнул. – Рухнут вниз, так к горным демонам их. Труп претендента долго внизу не прилежит. Останки его разорвет в клочья о пороги горная речка, а то что не уничтожит вода и камень, прикончат местные волки.
И вот под такое доброе напутствие я ступил на шаткий мостик, и к общей неожиданности и удивлению с той стороны портала, бодро захромал по ней вперед. Надо отдать должное, когда нужно я могу мобилизоваться, да и вестибулярный аппарат был у меня в полном порядке. Основное препятствие в этом это отсутствие дисциплины. Если отдать себе четкий приказ не смотреть вниз и сосредоточиться только на передвижение ступней по зыбкому мосту, то ситуацию начинает складываться в лучшую сторону. Ты удаляешься от точки «а» приближаясь к точке «б» и чем больше это самое «б», тем более вытянутыми и ошарашенными выглядят лица стражников цитадели. Это, и еще несколько мелких аспектов, о которых я возможно упомяну чуть позже, и послужило мне великолепным стимулом для реализации идеи самодисциплины, так что предложенную жердочку я проскочил почти вприпрыжку. Надо отдать должное Серому, ставленник подольских тоже смог мобилизоваться, и конечно не так лихо, как я, однако столь же уверенно, он мелкими шажками перебрался на другою сторону бездны, и мы предстали перед вторым постом.
Парни теперь посматривали на нас хоть и иронично, но с некой примесью уважения. Даже откровенно нагло ухмыляться перестали, а старший их смене, огромный детина с угольно-черными глазами и кулаками, каждый из которых был размером с мою голову, по-дружески похлопал сначала Серого, а потом и меня по плечу и указал в сторону новой, на этот раз совсем не страшной и очень даже прямой дорожке, которая вела ко входу в пещеру.
- Комендатура. – Довольно пояснил он. – Дуйте калдыри отважные, ставьте закорючку.
Слово «калдыри» мне не понравились, однако выяснять его природу и варианты толкования я не стал. От дружеского похлопывания великана у меня на следующий день образовался здоровенный синяк, который потом очень осложнил мне жизнь. Нести на плечах рюкзак было решительно невозможно. Резонно предположив, что дальнейшие вопросы могут привести к еще более травмоопасным последствием, я уцепился за рукав Серого и бодро заскакал вперед, позабыв даже о своей больной ноге. В пещере оказалось не так ух и плохо, как могло показаться на первый взгляд. Ровные спрямленные линии, и углы заставляли усомниться в натуральном происхождении, и внешне ничем не примечательное, помещение внутри оказалось почти эталонной бюрократической конторой со всеми вытекающими. Это на входе в Севильо у нас были проблемы. Так вот, скажу вам просто. То не проблемы были, а так, тьфу, пустое место. Та бюрократическая рать, которая предстала пред нами, будто триста спартанцев во главе с Леонидом, не позволила бы проникнуть вглубь цитадели не одному захватчику, если у них не было бы на это официально оформленных и заверенных по всем правилам бумаг.
Три ряда добротно сработанных деревянных конторок с каменными столешницами вмещали за собой порядка двадцати сотрудников, которые занимались исключительно бумажной работой. Тут даже имелись таблички, которые гордо оповещали каждого путника, кто перед ним, что он делает, и какую официальную бумагу он может оформить по предоставлении всех собранных документов. Приключение, плавно переросшее в какой-то момент в трагедию, в этих каменных стенах грозило превратиться в откровенный фарс.
Итак, наши бумаги принял первый клер и придирчиво их изучив, поинтересовался целью нашего визита. Скрывать мне было нечего, и я рассказал большую часть правды, разумно позабыв упомянуть о том, что мы с Серым и товарищи, оставшиеся в долине, являются прямыми участниками и инициаторами беспорядок в Севильо.
Клерк на секунду задумался, или просто сделал вид, и заявил, что мы люди пришлые, и хорошо бы нам пройти осмотр у местного лекаря. На мои разумные замечания о том, что если и принесли мы какую заразу, то медицинский осмотр разумнее делать на границе, клерк никакого внимания не обратил и размашистым почерком в проходке-документе вывел свое требование. Лекарь находился рядом за ширмой, и скучая над каким-то медицинским трактатом прихлебывал ароматное варево из пузатой деревянной чашки. При нашем виде выражение лица местного эскулапа стало еще более обреченным, и он принялся за осмотр. Доктор он был по моим представлениям так себе. Визуальный осмотр, раздеться по пояс, высунуть язык и раздвинуть… ну вы сами понимаете, что. В итоге, отделавшись легким испугом и большим стыдом мы покинули приемную местного светила медицины и вновь предстали перед нашим клерком. Тот нехотя отвлекся от удивительного по интересу и красоте зрелища созерцания каменных сводов и снова принялся чинить на препятствия. На этот раз мы должны были пройти к помощнику коменданта у которого имелись описания всех разыскиваемых в пригорье преступников и тот должен был составить наш словесный, а по возможности и рисованный портрет, для того случая, если нас продеться подавать в розыск. Покидали мы страну конторок и чернил с чувством облегчения, но и оно посетило нас ненадолго. Помощник коменданта находился еще в одной пещере и скучал за своим с толом не чуть не слабее чем врач, так что сверять наши личности и с неровными сбивчивыми записями в свитках он стал очень ревностно. Длилось это без малого час, однако сам процесс был настолько нуден, и однообразен, что мне показалось что, прошли сутки. Усадив нас с Серым на два, наверное, самых неудобных в цитадели, табурета, мужчина бормотал себе под нос словесное описание и сверял его с тем, что было перед ним. Если у него появлялись какие-то сомнения, то он откладывал свиток в сторону и прихватив с собой рисунок, прикладывал его поочередно то к моей голове, то к голове моего товарища, в отчаянной попытке найти в этом сходство.
Когда все возможные варианты были исчерпаны, а азарт в глазах военного чиновника угас, он с сожалением поставил резолюцию на наш документ и нехотя указал на дверь.
- Вас ждут у коменданта господа.
Не став спорить, мы вновь двинулись вперед и на этот раз в моем сознании расцвела радостная мысль о том, что мучения наши наконец закончатся и мы сможем заняться закупкой лошадей и провизии. В пещеру коменданта вел проход, заканчивающийся тяжеловесной дверью и темного дерева, обитого для прочности стальными полосками, однако при всей своей монументальности, конструкция оказалась невесомой и открылась едва я потянул за изогнутую ручку.
Рабочее место коменданта цитадели было обставлено крайне аскетично. Конторка, пара неудобных табуретов, братьев близнецов тех что были у его помощника, да прибитая на стену голова какого-то уродливого хряка. Свет в помещение опять же попадал сквозь прорези в стенах, и как освещалось помещение, для меня до сих пор остается загадкой. Я конечно что-то слышал о системе зеркал в проходах, которые были выставлены особенно хитрым образом и именно поэтому вся цитадель могла освещаться чуть ли не парой парафиновых свечей. Однако свидетелем этого не был, так что не буду углубляться в технические подробности. Не буду особо описывать и коменданта, который оказался средних лет мужиком, со лбом испещренным глубокими морщинами и седой бородой. Изучив наши бумаги, он поставил очередную закорючку, однако отдавать их нам не стал, а придавив ладонью, размеренно произнес.
- Территория цитадели есть неотъемлемая часть пригорья, и на нее распространяться все уложения и законы, которые действую на равнине и в горах. Любое нарушение этих законов и уложений ведет к немедленной каре, и любое официальное лицо, будь то адепт культа старшего Оракула, член формирования тысячи Ловчих или стражи цитадели, волен вершить суд на свое усмотрение. Незнание данных уложений и законов от ответственности не освобождает, и смягчающим обстоятельством не является.
Мы с Серым переглянулись и понимающе закивали.
- Документ выдается вам ровно на двое суток. – Продолжил комендант, - на посещения цивильной части цитадели, а также городского центрального рынка, по нуждам, заявленным вами ранее. Ежели нужды ваши изменяться, вы обязаны уведомить об этом канцелярию. Ежели время пребывания будет исчерпано, вы обязаны будете покинуть цитадель и заново пройти процедуру регистрации.
Жизнь в «гнезде» кипела и била ключом, в иных случаях и по голове. Ранее я видел несколько крупных поселений, среди который была столица королевства Белогорье и свободный город Севильон, однако суета в цитадели не смогла быть сравнима не одним из известных мне городов. Движение на улицах цитадели, широких проспектах, вырубленных в скале, больше походило на час пик на Невском проспекте. Все куда-то спешили, бежали, суетились, несли тяжелы тюки или спешили за чем-то. Подводы сновали по тротуару, громыхая деревянными колесами и оглашая и без того шумные улицы криками возниц и недовольным ржанием лошадей. Надо отдать должное, в этой толчее мы с Серым не заблудились. Едва мы вышли из пещеры коменданта на белый свет, как мой товарищ указал на табличку с письменами. Конечно они походили на тот алфавит что практиковался в королевстве, однако некоторые обороты речи ставили меня в тупик, и я смущенно пожал плечами.
- Все просто, - заорал Серый мне на ухо, пытаясь перекричать уличный гром. – Это указатель. Вон стрелка в сторону рынка. Нам туда, - и схватив меня за рукав он ринулся наперекор людскому потоку. В толпе мой товарищ чувствовал себя как рыба в воде и очень быстро перебравшись на противоположную сторону мы двинулись в нужном нам направлении. Нога снова дала о себе знать и проклиная тот день, когда на меня напали разбойники, я что есть силы старался не отстать от Серого что неизменно и случилось. Чуть зазевавшись я врезался в кого-то в толпе и через мгновение оказался на земле.
- Клара?
- Дмитрий! Какая неожиданная встреча.
Потирая ушибленный лоб я с сомнением смотрел на свою старую знакомую, которой оказалась не кто иная, как Клара Подольских, самый загадочный персонаж моего Марланского квеста.
- Как ты сюда попала?
Я поспешно поднялся и попытался увидеть в людском потоке Серого, однако у меня ничего не получилось.
- Так же, как и ты, по земле. – Иронично заметила девушка.
- Я не о том. Каким ветром тебя сюда занесло?
- Все очень просто. Я еду в приморье. Поговаривают что там остались единственные работающие врата, через которые можно свалить. Везде паника. Что-то бормочут про джины, демонов и конец света, а я не привыкла нервничать.
Откровение о работающих вратах, скажу прямо, застали меня врасплох, и после секундного сомнения, я решил взять Клару в оборот.
- Ты представляешь! – Воскликнул я как можно более жизнерадостно. – А мы с приятелями как раз двигаемся в туже сторону, так что можем составить тебе компанию. Безопасность опять же. Нас четверо, здоровых, вооруженных мужчин, и мы будем не против если к нам присоединиться прекрасная леди.
Мой неуклюжий комплимент ушел в молоко.
- Нет уж, спасибо. – Клара нахмурилась и сделала шаг назад. – Я уж как-нибудь сама справлюсь. – И с этими словами она развернулась и исчезла в людском потоке.
- Ты куда делся. – Недовольный Серый бесцеремонно ткнул меня пальцем в бок. – Я иду себе, иду, а нашего негоцианта бац и нет.
- Ты, не поверишь! – Я перевел взгляд с того места, где несколько секунд назад стояла приемная дочь старика, на своего спутника. – Я только что видел Клару Подольских. Вот так вот, лбами столкнулись. – С помощью двух ладоней я как можно более доходчиво показал Серому, как именно мы столкнулись лбами.
- Врешь! – Безапелляционно отрезал том. – Откуда тут Клара?
- Оттуда же, откуда и мы. – Перефразировал я ранее услышанную фразу. – Однако вот что я тебе скажу. Она бежит, а не ищет, и путь ее лежит на побережье. По неосторожности, или намеренно, она упомянула о том, что в приморье сохранились работающие врата, способные перебросить ее с Марлана на Землю.
Собственно, вопросов было больше чем ответов, но время пожимало и по тому мы с Серым решили оставить анализ ситуации на потом. Рынок цитадели меня приятно поразил, в первую очередь организованной торговлей и сносными запахами, так как вмещал в себя все возможные предложения. Свежие овощи и рыба, овцы и тележные колеса, гвозди и мечи, все что только можно было представить, я с легкостью мог приобрести на этом рынке без особого труда. Была бы только монета.
Кстати о монетах, было их у нас не особо много. Часть нам презентовал Урку-Хан, щедрой рукой варвара-короля, некоторое количество мы смогли добыть в Севильо, и нашего скудного бюджета едва ли хватало на четырех невзрачных лохмоногих лошадок не первой свежести, да запас продовольствия в дорогу. Очередная проблема застигла нас в конных рядах, куда мы направились первым делом, и заключалась она в том, что ни я не Серый, решительно не понимали, как выбирать лошадей. Оба мы как правило выступали в качестве таких персон, которым не стоило особо утруждаться средствами передвижения, и потому понимать что-то в четвероногих нам было без надобности.
- Амира бы сюда. – С тоской произнес я, обозревая длинный ряд коновязей, где толпились торговцы с живым товаром и покупатели с жадными глазами. Конь в пригорье стоил недешево, порядка десяти золотых монет. На эту сумму можно было скромно прожить с полгода, снимая комнату с харчем, однако отбоя от покупателей не было. Советник Барус, хоть и учившийся на земле, вырос на Марлане, был политиком по натуре и воином в душе и потому совершил бы прекрасную сделку. Барон Грецки, вынужденный остаться заложником у повелителя степей произвел ту же операции с большим блеском. Мы же были в ступоре.
- Хоть назад в долину спускаться. – Всплеснул руками Серый.
- В долину мы спускаться не будем, - я в ужасе затряс головой и покосился на видневшийся с площади горный хребет, через который нам предстояло перебраться. Громада угольно-черного камня, как хребет доисторического исполина, пересекала континент ровно надвое, и уходил куда-то за облака. – У нас и так время в обрез, а еще погода испортиться, так вообще застрянем. Меня вообще в последнее время не покидает чувство постоянной тревоги, так что давай уж поторопимся.
Серый понимающе кивнул, и мы медленно двинулись по рядам, высматривая подходящий товар. Я пытался воспроизвести в голове все что когда-то слышал о лошадях, и признаюсь, список вышел коротки. В первую очередь у животного должны были быть ровные хорошие зубы. Плохие зубы всегда были признаком болезни или старости, даже если бока кобылы лоснились на солнце. Вторым и последним признаком кобылы, которую не следует брать, были выпяченные или мутные глаза. Это был признак плохого зрения, и лошади с таким дефектом зачастую были пугливы, а мне вовсе не улыбалось гарцевать на испуганной коняге по горному серпантину. Сведения были скудны, и потому особой пользы принести не могли. Оставалось одно, пусть в ход подзабытые навыки коммерсанта и попробовать сыграть на этом.
- Эй, парни, не проходите мимо! – Звонкий окрик разорвал царящий вокруг гомон, и мы с Серым по инерции повернулись к обладателю этого зычного голоса. – Не проходи мимо! Посмотри какой у меня товар! Все лошадки как на подбор! Рослые, выносливые! Хочешь для каравана кобылу, вот она. Надо перед девушкой покрасоваться, вот конь-огонь! Племенной, статный, не дать не взять под королевскую рать!
Хитрые глаза из копны волос на голове и лице, ярко охарактеризовали продавца как предприимчивого, любознательно, и зачастую авантюрного субъекта. Если бы я мог выразиться жестче, назвал бы его жуликом. Не внешний вид, не повадки, не одежда, не располагали к сделке, и я было попытался пройти мимо, но «копна волос» как по мановению волшебной палочки, материализовался у нас на пути.
- Ну как, как такой уважаемый! – Говорил мужик с присвистом, постоянно показывая прорехи в зубах. – Ты такого товара во всем пригорье не найдешь. Любой скажет, любой кого не спроси, - палец с траурным ногтем очертил неровную кривую, - что у Лемоха самый добрый скот и самые лучшие цены!
Мужик был явно нездешний. Даже имя на местные не походило, а одежда и повадки подавно, да и сам его закон не производил презентабельного впечатление, однако он был столь настойчив и красноречив, что у меня оставалось только два варианта. Либо остановиться и послушать его байки, либо дать в морду и гордо проследовать мимо. За последнее, кстати, в пригорье могли и привлечь. Вмешательство Серого и все его заверения в том, что мы идем дальше, особого эффекта на лошадиного барышника производили и в итоге, мы-таки оказалась около его коновязи.
- Берите парни! – Вещал чудо-борода. – Не пожалеете. Дальше только бракованный товар. Все кобылы квелые, все скакуны холощеные. У одного меня аки слеза чистые.
- Ладно, сдался я. Сколько стоят вон те коняги. – Выбор мой пал на скучавших в сторонке пятерых мохноногих кобылок. Животные вяло стригли ушами, опустив морды в корыта, наполненные сеном и зерном, и неспешно перемалывали челюстями угощение. На вид они были весьма приличные, с прямыми спинами и хорошими ногами. Копыта конечно посмотреть стоило, но я настолько долго не заглядывал и рассчитывал отвязаться от докучливого Лемоха тем, что занижу цену и не согласившись с предложением продавца, уберусь восвояси.
- А сколько дашь? – Хитро прищурился косматый. – Товар отменный, зверь справный. Хоть для прогулки, хоть для долгой дороги. Такие и по степе пройдут, и через перевал тебя провезут. – При этих словах Лемох задвигал бровями и заговорщицки подмигнул. Знаю мол, что вы сюда приперлись, господа хорошие. Все за этим приходят.
Признаюсь, честно, у каждого продавца есть четыре четких хода заключения сделки и заключаются они в следующем. Первым делом нужно привлечь клиента, во что бы то ни стало. Способы привлечения тут не важны, и главное это результат. Вторая часть сделки — это идентификация клиента, определение его платежеспособности, статуса и крутости нрава. Справившись с этим пунктом правильный, продавец начинает третью стадию операции, а именно расхваливать свой товар приводя даже самые фантастически аргументы в пользу его покупки, и приобретения именно у него и, если все идет гладко, сделка. Как не удивительно, но именно четвертый пункт и не является самым важным и продажи работают только целиком, по всем четырем параметрам. Пренебрегая одним из вышеперечисленных аспектов, потенциальный продавец просто зарывает свой бизнес в могилу. Не знаю уж, знал ли Лемох о этих правилах, однако двигался он в правильном направлении. Привлечь наше внимание у него получилось своим голосом и навязчивым поведением, заинтересовать, как не странно тоже вышло, хотя маленький тревожный звоночек внутри моей головы настойчиво дребезжал, стараясь своем порыве предупредить хозяина о предполагаемой опасности. В чем она заключалась, я понять не мог, и клюнул на удочку.
- Дам пять монет. – Решительно заявил я, указывая на приглянувшуюся скотину.
- Ой, хитрый ты странники, хитрый и жадный! – В припадке показной ярости затряс шевелюрой мохнатый торгаш! – За такую добрую лошадь даже страж цитадели без разговоров отдаст двадцать монет и спорить не будет! Ты посмотри на стать, на породу, на то как глаза горят. Это же конь для героя былин и сказок!
- Ну, про были ты Лемох не загибай. – Скривился я, внутри ликуя. План мой работа и оставалось надавить побольше, и мы с Серым, с чистой совестью могли отправиться по своим делам. Тот, к слову, скромно стоял в сторонке и рассеянно озираясь вокруг, в торге не участвовал. – Не свисти, говорю, - продолжал я с пылом, - а то улетишь. Твои коняги из-под сбруи не кавалеристской, а явно пахотной. Вон посмотри где шерсть промята. Да что я вообще говорю. Шесть монет, это лучшее что ты выторгуешь, да и то, если вон тех, лохмоногих, оптом продашь. Даю двадцать пять монет за них, с седлами, сумками седельными и недельным запасом овса!
Это мое заявление должно было подкосить Лемоха, и прочно укрепить в его голове что перед ним человек не очень умный, однако очень жадный. Даже на мой взгляд четыре коняги со снаряжением выходили в пятьдесят золотых, а таких денег у нас разуметься не было. И тут произошло нечто такое, что не я, не Серый объяснить не смогли, а именно, лохматый барыга пошел на попятные и протянул ко мне грязную ладонь.
- Ну ладно парень, - не скрывая радости заявил он. – Сегодня звезды для тебя правильно сошлись. Надо мне отбывать срочно, а ты и твой приятель, люди хорошие так что, так и быть, уступаю я тебе лошадок по этой цене. Бери и радуйся. В тот момент я и вовсе не понимал, что со мной происходит. Опасность от сомнительной сделки была заменена какой-то необычной эйфорией, а рука сама ударила о заскорузлую ладонь бородача. Серый с сомнением отсчитал нужное количество монет и поспешно собрав причитающиеся бонусы, мы двинулись в обратный путь. Некоторое время я все еще чувствовал спиной насмешливый взгляд Лемоха, который уж точно в этом деле не прогорел, однако спугивать удачу не хотелось и потому мы поспешили к торговым рядам. Дальше все происходило просто. Седельные сумки мы забили провизией и местными горячительными напитками, что разгоняли кровь в морозном воздухе Черного перевала, и запасшись точной картой торгового пути, двинулись обратно в долину.
Я оказался прав. Выпустили нас через широкие деревянные ворота чуть ниже той коморки, в которую мы были приглашены в самом начале и спустя пару завитков дороги мы выбрались на ровную утоптанную насыпь которая вела в долину. Лошадки наши были на диво послушны и резвы, а сбруя седла надежны. Серый самолично проверил каждый шов, каждую петельку и удовлетворенно цокая языком пояснил что товар справный. Даром что так дешево достался.
- Вот я подумал, - начал, очнувшись, Серый, как будто невпопад. – Чего ради таких справных лошадок нам за половину цены отдали, да еще так просто? Не понравился мне этот Лемох. Глаз у него нехороший какой-то. Знаешь, есть такие люди, у которых на душе не чисто?
Однако лошади шли, запас провизии имелся, так, впрочем, как и карта, указывающая правильную дорогу к перевалу. Погода была отличная и в долине нас ждали друзья, так что страхи сами собой отошли на задний план.
Амир и Суздальский встретили нас приветливыми криками и советник, едва мы успели спешиться, принялся осматривать купленных коняг.
- Вы сума сошли! – Воскликнул он, едва обошел одну из наших покупок вокруг. – Это же пригорные верховые! Его величество Матеуш даже подумывал купить себе таких для приграничных летучих отрядов, чтобы охотиться на степняков, однако в цене с местными не сошелся.
Когда мои друзья узнали сколько мы с Серым затратили на покупки, то удивление их не было предела. Появившийся на Марлане полковник поставил под сомнение сам факт сделки за такую малую плату, а Барус и вовсе принялся с пристрастием изучать наших животных. Облазив каждую мохноногую вдоль и поперек и заглянув даже в самые запретные места, он пришел к выводу что столь добрых лошадей купить за двадцать пять золотых невозможно.
Мне оставалось только виновато пожимать плечами и разводить руками. Мол что я еще могу поделать. Ну купили, ну нормальные, ну даже в цене не проиграли. С кем не бывает?
Однако не стоило дергать удачу за усы, и решив переночевать в долине, и поутру двинуться в путь, мы остановились на ночлег. Погоды в пригорье в это время года были великолепные, так что расположились прямо на мягкой траве. Амир принялся обихаживать лошадей, а Серый с полковником принялись кашеварить, так что я, предоставленный собственным мыслям, облюбовал зеленый холм около ручья, и наслаждаясь минутой спокойствия, окунулся в недолгий, тревожный сон.
Снился мне откровенный бред. Я был в офисе, сидел за столом и лениво нажимал на кнопки калькулятора, сводя отчет. И вроде бы все верно было, все правильно. Свет падал на документы холодный, белый. Стены, мышиного цвета, не отвлекали от работы, а в воздухе витал запах дешевого кофе и пота. Обычный офис в городской черте, со всеми его прелестями и недостатками. Однако что-то было не так. Я в очередной раз щелкнул по клавише и отодвинув калькулятор, а затем, встав, подошел к окну. Внизу стояли люди. Все они мне были знакомы и их я мог назвать поименно. Подольских, сильно сдавший, опирающийся на трость. Амир и Грецки, стоя рядом, плечо к плечу, удивительно вписывались в урбанистическую картину мегаполиса, и смотревшиеся вполне гармонично в своих доспехах, на фоне пролетающих за спинами автомобилей. Зимин, с лицом, испачканным чем-то черным. Серый с головой в бинтах, и заботливо поддерживающий его под локоть Суздальский. Вся эта пестрая компания просто стояла внизу и задрав голову вверх смотрела на меня. Холодно, беспокойно, тревожно. Вот что я ощутил в тот момент, когда выглянул на улицу. Ничего не понимая я открыл окно, и закричал.
- Чего вы там столпились? – Ветер, рванув, затрепал галстук и ударил в рот, заставив задохнуться. – Что вы столпились?! – Превозмогая стихию снова закричал я, однако ничего кроме ора дневного города различить не смог. Да и люди, стоящие внизу, будто дождавшись чего-то, махнув мне рукой, кивнув, простившись по-своему, по одному отходили на шаг, и их поглощала людская суета. Через несколько секунд внизу ничего не осталось. Сверкнуло что-то просто, как оброненный медяк, отполированный до зеркального блеска пальцами бедняков. И все…
Я всматривался в толпу, пытаясь различить своих друзей и врагов, но тщетно. Всех их поглотило что-то большое, силы непреодолимой, заставившее просто отойти в сторону и исчезнуть. Перевалившись за подоконник, я высунулся в оконный проем, и закричал что есть мочи, но снова ветер не позволил мне исполнить задуманное, и я, захлебнувшись его потоком, поспешно вернулся в офис.
- Дима! Дима!
Я обернулся в недоумении, желая узнать, кто же так бесцеремонно трясет меня за плечо… и проснулся, обнаружив что надо мной склонился Амир.
- Дима! Что с тобой. – Во взгляде моего приятеля промелькнула тревога.
- Присниться же всякое. – Я сел и тряхнув головой, попытался прогнать последние обрывки этого нелепого сна.
- Что хоть снилось?
- Да я же говорю, бред.
- Ну коли бред, так иди ужинай. Мы, пока вы по рынку гуляли, поохотились, так что сегодня вареная крольчатина.
Пригорье мы покидали без сожаления, радуясь, что конфликт между ловчими и адептами не задел нашу маленькую экспедицию. С каждым днем мы забирались все выше и выше в город, и меховые накидки, вместе с теплыми ткаными рубахами приходились весьма кстати. Привычные к перепадам климата лошадки уверенно несли нас по узким извилистым дорожкам, не требуя особого отдыха и уже на третий день, мы забрались настолько высоко, что я смог явственно различить перевал. Доложу я вам, это было просто грандиозное зрелище. Два горных пика-близнеца, как клыки дракона, устремлялись вверх и венчались белоснежными, сверкающими на солнце россыпями бриллиантов ледниками, а между ними, антрацитовый провал, щербатой улыбки преисподней, одновременно пугающий и заставляющий восхищаться, Черный перевал. На первый взгляд до него было подать рукой, настолько чистый и прозрачный воздух, вместе с рельефом местности, искажал пространство.
- А вы слышали о Черном перевале? – Поинтересовался Серый у соратников.
Мы как раз огибали какой-то непомерно большой валун по краю дороги, которая срывалась в крутой обрыв, и слушать страшилки мне в тот момент было не с руки.
- Нет, не слышал. – Выронил я, сквозь сжатые зубы.
- А вы советник?
Амир тряхнул головой и белая взвесь из снега, сорвавшись невесомым облачком с шапки советника, разлетелась по сторонам.
- Меня можешь не спрашивать, - опередил Серого полковник, едущий в арьергарде нашей маленькой процессии. – Я вообще слабо знаком с Марланским эпосом.
- Тогда, пожалуй, расскажу, чтобы скоротать путь.
Я с тоской посмотрел на край обрыва, убегающий в зияющую пустоту, и от волнения зашелся нервным кашлем.
- А дело вот в чем. – С энтузиазмом продолжил ставленник Подольских. Черный перевал, это не название, вышедшее из страшной легенды, а обиходное слово. Большая часть каменной руды добывается в пригорье и волокуши с топливом тащат именно через этот перевал. Погодите немного, и вы увидите бесчисленные вереницы рудокопов, доставляющих уголек в приморье. Там то его и продают.
- Постойте Серый, - удивился советник. Брови его взлетели вверх, из-за чего островерхая меховая шапка сползла на макушку. – Разве в приморье не тропический климат, как на Земле в аналогичных широтах? Им же незачем отапливать не дома, не замки, не другие хозяйственные постройки, а техника на подобной тяге еще по планете не распространена, чтобы налаживать массовый экспорт сырья.
- Вы правы, советник. – Довольно закивал Серый. – В приморье тепло, как в нашем Сочи, а в некоторых местах по побережью так и вовсе бывает невыносимо, из-за близости с гейзерами и горячими источниками. Вообще по побережью проходит тектонический разлом и сейсмическая активность там крайне высока. Не проходит и года чтобы на карту не нанесли новый остров.
- Тогда зачем им уголь?
- Для перепродажи. Приморье есть большой рынок, где продается все что только на душу ляжет. Главные торговые представительства находятся именно там.
- И у Подольских? – Встрепенулся я.
- В первую очередь у него. Ты теперь понимаешь, негоциант, что кроме своих дочерей и земных активов, старику есть что терять и на Марлане? Однако я не об этом. Основной потребитель угля, это север, а торговые пути напрямую через королевство осложнены бюрократическими препонами. Можно пустить караваны через степь, однако почтенный Урук-Хан почти наверняка потребует свою долю, что для своенравных горцев считается неприемлемо. Они готовы делиться только с партнерами, но не паразитами вроде мелких дикарей-грабителей с завышенным чувством собственного величия.
- И что же в итоге получается? По-моему, так полный бред. – не с того, не с сего завелся советник. – Выходят горцы торгуют с прибрежными пиратами в ущерб себе? Не станут же последние держать рыночные цены.
- Бред да не бред. – Улыбка на лице Серого показалась мне в тот момент ярче, чем отражение солнца от снежных вершин. – Схема тут проста. В пригорье есть каменный уголь, который можно экспортировать. На одних меховых колпаках не протянешь, однако выгодную цену соседи давать не будут в силу сложившихся исторических обстоятельств. Признайтесь Амир, при дворе пригорье воспринимают как еще одну провинцию, и даже если посмотреть на картах, границы между королевством и этой землей логически не проведено. И тут появляются пираты и предлагают быть посредниками, а именно купить весь товар с последующей перепродажей. Естественно они намекают на то, что уголь, меха и драгоценные камни должны быть доставлены за счет продавца, и цена на хи снижена. Зато они готовы брать большие партии, платить сразу в любой валюте и блюсти чистоту сделки. Эта история длиться уже несколько веков. Загнанные своей гордыне горцы вынуждены сбывать полезные ископаемые на общий сырьевой рынок приморя, откуда он переправляется всем страждущим, морем или ближайшими наземными путями. Королевские истопники отлично понимают откуда у них взялся уголь, но только разводят руками. Теперь собственно к самому названию перевала. Имя он свое получил из-за осевшей угольной пыли от волокуш. Движение на перевале интенсивное, зачастую в день проходит по два, а то и по три каравана. Горцы везут антрацит, им на встречу входят караваны с предметами искусства, зерном, рыбой, украшениями, пергаментом и специями, и так получается, что обозы сталкиваются, а уголь лежащий на волокушах рассыпается по земле. Вот оттуда и Черный перевал. Ничего мистического или ужасного в этом названии нет.
Слушая Серого я про себя отметил что опасный участок, мы миновали, и теперь наши лошадки уверенно несли нас по весьма широкой горной дороге, ухоженной и прибранной. Тут не было не рухнувших с вершины камней, не снежных наносов. Было видно, что кто-то тщательно и со всем прилежанием ухаживает за дорогой. Вскоре ветер унялся, я блеск снега вокруг стал и вовсе невыносим, так что пришлось одеть солнечные очки, эквивалент которых прикупил в цитадели Серый. Горцы знатные ходоки. Порой они могли проходить по десять-пятнадцать километров по целинному снегу, если была такая надобность, и потому, поднаторев в таких путешествиях, обросли определенным снаряжением, облегчающим жизнь в горах. Ставленник подольских, подивившись удачной экономии на животных, запасся всеми возможными средствами, которые могли пригодиться в горах. Среди снаряжения мы имели следующее. Толстя бечева, свитая из жесткого волоса местных горных быков. Крючья-зацепы, аналог нашим кошкам. Прицепив такой к бечеве можно забросить его на горный склон, и естественно на свой страх и риск, попытаться преодолеть подъем по веревке. Имелись специальные шипованные подошвы, исполненные из коры и вовсе неизвестного мне дерева. Прочные они были чрезвычайно. В месте соединения кожаного ремешка и этих подошв имелись следы прожига, а тыльная сторона или подошва имела кучу мелких шипов. Я как то, на одном из привалов попытался протестировать сей девайс и понял, что сцепление с поверхностью у него удивительно. Было у него и еще одно свойство. К коре совершенно не прилипал снег. Шипы ловко цеплялись за наст и лед, и так же легко и без особых усилий покидали его, стоило мне начать двигаться вперед. Так же мы запаслись палатками, из шкур, удивительно прочными и легкими. В собранном состоянии они больше смахивали на зонтик, но стоило потянуть конструкцию в разные стороны, как она превращалась в одноместную палатку с оголенными спицами из кости по краям. Такая палатка втыкалась в снег и по уверению продавца отлично держала тепло и не пропускала ветер. Но самым главным нашим приобретением была карта местности, удивительно точная, и ущербная только потому, что там не были отображены военные заставы горцев и тропы обхода засек и аванпостов. Сами гнезда-цитадели разуметься, были прорисованы, да и то из-за того, что считались по меньшей мере населенными пунктами.
Почему я заострил внимание на карте? Могу с легкостью объяснить. Как таковая, картография на Марлане, развивалась скудно и более или менее точные сведения можно было получить у заезжих путешественников, торговцев или контрабандистов. Замкнутое в себе королевство данную дисциплину не культивировало, и все что я видел ранее, это не более чем красивые гобелены и манускрипты, с вензелями, свирепыми драконами, прекрасным девичьим ликом и приблизительным рельефом местности. Для пущей надежности зачастую приходилось нанимать проводников, а те, в свою очередь, требовали за свои услуги звонкую монету. В пограничье я видел несколько привезенных из-за кордона карт, однако они тоже не блистали точностью, а тут разве что клейма госзаказа не нашлось. Все было расчерчено и показано, учтено от малейшей проходимой тропинки до временной переправы или навесного моста. В общем, я было поражен.
Пока я разбирался с вновь приобретенными богатствами, мы догнали караван с углем, который шел в сторону перевала, и с этого момента движение экспедиции крайне замедлилось. Сутолока, нежелание возничих уступать дорогу, энтузиазм местного населения, все это сильно задерживало, и мы еле плелись в общей сутолоке. И тут я впервые почувствовал, что за нами наблюдают. То тут, то там, мелькая среди чумазых рудокопов, проносилась невесомая тень, и взгляд, внимательный и цепкий, был почти осязаем.
- Похоже следят. – Поделился я с ехавшим рядом Амиром.
- И я заметил. – Тихо произнес советник. – Однако наглец настолько ловок, что я не могу вычленить его из толпы. Смущает другой вопрос. Кто и зачем за нами следит?
- А мало ли. – Пожал я плечами, снова заметив краем зрения мелькнувшего в людском потоке наблюдателя. – Просто соглядатай. Следит за нами, собирает сведения, отправляет своему нанимателю голубиной почтой. Любой, начиная с Подольских и заканчивая Урук-Ханом, думаю будут не против чтобы быть в курсе экспедиции.
- Тогда зачем следить? – Советник удивленно пожал плечами. – Тоже мне, секретные сведения. Половина землян, наверное, уже знаю о цели нашего путешествия, и им бы помочь нам, а не приставлять шпика.
- Если бы. Помнишь я говорил о том, что встретил Клару Подольских на рынке?
- Было дело. – Высокий лоб Амира исказила сетка морщин.
- Она упоминала о резервных вратах.
- Но как они работают? Для этого нужен командный модуль челнока!
- Или командный модуль одного из отсеков. – Мысль эта пришла внезапно и мне вдруг стало многое понятно. Что же? Сейчас поясню.
Модули были отстрелены при экстренной посадке челнока, однако своей работоспособности не потеряли, и благополучно приземлились в разных частях континента, да так и лежали невостребованные, служа предметом культа и поклонения дремучих аборигенов, пока остальные врата не стали транзитными для земного бизнеса. Естественно предприимчивый народ так или иначе наткнулся на модуль, о чем ярко свидетельствует наше прошлое приключение, и сопоставив очевидные факты, смог каким-то образом активировать врата, протащить через них ответную часть и устроить черный ход на Марлан. По отрывочным сведениям, полученной от приемыша старика, лазейка была именно в приморье, а если это так, то предстоящее мероприятие приобретало иную окраску и задача, и без того сопряженная с опасностями, грозила быть и вовсе невыполнимой. Кто обслуживал запасные врата? Кто держал руку на пульсе черного хода и по мановению чьей руки нелегалы, психопаты, наркоторговцы и беглые преступники, ускользающие от ответственности, переправлялись на планету? Вот такие мысли посетили меня при переходе перевала, и на местные красоты я уже не обращал особого внимания.
Не буду описывать дальнейший путь на спуск, так как в те несколько дней не произошло ничего интересного. Единственное, я донес последую свою мрачную мысль до товарищей и те, пребывая в легкой депрессии, пытались определить, с чем нам предстоит столкнуться.
- Все будет просто если там бандиты. – Заверял полковник, по-буденовски шинкую воздух ладонь. – Я работал с такими по долгу службы. Приходилось. Они как продаются, так и покупаться и стоит им пообещать больше благ, то тут же готовы переметнуться на твою сторону.
- А если там не бандиты, а какие-нибудь религиозные фанатики? –Сгущал краски Серый, который старался разглядеть в любой ситуации самый махровый негатив, чтобы потом приятней было разочаровываться. Живут себе, рубят деньгу на транзите «Прыжка» и культивируют в пустых головах своих последователей крамольные мысли. С ними уж точно не получиться так вот, с кондачка. Им не идея светлого будущего, не мешок денег, не ствол у виска как аргумент не подойдет.
- Умоляю вас господа, хватил. – Вступал в диалог Амир. – Если есть одна сила, то на нее всегда найдется другая. Давайте решать проблемы по мере их поступления. К тому же с той же Кларой масса всего неясного. Правду ли она говорила Диме, или нет, мы выяснить не можем. Как, впрочем, и то, на чьей она стороне и чего хочет. Пока у нас не будет больше информации по следующему модулю, давайте не гадать.
Чем ниже мы спускались с гор, тем горячей и влажней был воздух, и под конец, когда мы вывернули с последнего серпантина, то у меня захватило дух. Море, бескрайнее, сине-зеленое, искрящееся на солнце и ленивое в хорошую погоду, заполняло горизонт. Вместе чувством величия представшей передо мной стихии, где-то глубоко, в самом потаенном уголке моего сознания вдруг появилась уверенность что приморье будет отправной точкой чего-то нового. Я вздыхал влажный морской воздух, щурился на приветливое солнце и любовался буйной прибрежной растительностью, которая перла буйным цветом прекрасно существуя рядом с солеными водами. Пока мы путешествовали по горам и степи, меховая одежда была очень кстати. В первом случае она защищала от холода и пронзительного ветра, во втором от палящего солнца, однако во влажном тропическом климате мех отсырел, из-за чего одежда превратилась в какие-то вериги, и очень скоро мы попрощались сначала с головными уборами, а затем и с теплыми куртками, оставшись в полотняных рубахах. Те, впрочем, тоже претерпели свои изменения и после недолгого колдовства превратились в подобие поло. Штаны и сапоги решено было оставить, так как в обрезанном состоянии и то и другое выглядело нелепо, а мы совсем не хотели проходить на клоунов.
По поводу ношения оружия, или принадлежности к тому или иному культу, я ничего плохого не слышал, как от Серого, так и от советника. Эта земля была по истине зоной свободной от налогов, предрассудков и условностей. Сюда стекались дельцы всех мастей, финансовые потоки всех государств и сорвиголовы, желавшие наняться на корабль и отплыть по торговым или разбойничьим нуждам, в зависимости от величины гонорара. Поскольку особенно порядок тут не регулировался, то и криминальная среда имела место, однако к великому моему удивлению, бандитским приморье не выглядело. Более того, несколько раз нам попадались богато, если не сказать крикливо, одетые мужчины и женщины. Драгоценностей на них было столько, что вполне хватило бы на финансирование маленькой банановой республики. Однако не особого оружия, не охраны, не мало-мальски сопровождения с ними я не увидел. Передвигались они на лошадях либо крытых повозках, были веселы и явно не опасались за свое добро. Удивление мое было столь искренне, что в дело вновь вступил всезнающий Серый.
- Действительно, в приморье спокойно. – Пояснил он. – Однако не так все гладко, как может показаться на первый взгляд. Данная территория лишь на карте является единым целом, а наделе это целая колония из всевозможных приступных группировок. Есть тут и конокрады, и фальшивомонетчики дело чих рук ты никогда не отличишь от изделий монетного двора его величества Матеуша. Есть работорговцы и наемные убийцы. У них тут что-то вроде территории гильдий и потому тут мир, да гладь, да божья благодать. – Поймав мой непонимающий взгляд, Серый вновь пустился в объяснения. – Понимаешь Дмитрий, преступник он где живет, там не гадит, и фактически любое преступление, заведомо не оговоренное теми кланами, на чьей территории оно будет происходить, считается поступком бесчестным и если в пригорье все держится на жесткой дисциплине и мече карающем, то тут на воровских понятиях. Они, я тебе доложу, это совсем не пустые слова, а очень даже конкретные правила. Потому пришлых хулиганов тут не любят, да и своим выходить за рамки не позволяют. Зато есть одно неоспоримое преимущество. Все, кто попадают в приморье, выдаче властям других государств не подлежат. Если ты парень с руками, то тебя неизменно приспособят к делу. Если с деньгами, то еще лучше.
Чем дальше мы продвигались вглубь приморья и приближались к берегу, тем оживленнее становилось движение. Дороги тут конечно были не такие идеальные как у горцев, однако вполне приличные, чем охотно пользовались крытые почтовые экипажи и частные лица, с свистом и гигканьем проносившиеся мимо. Кого я только не увидел тут, пока мы добирались до городских стен. Высокие мулаты в перьях и мехах, брезгливо оттопырив губу, лениво понукали пятками печальных верблюдов. Невысокие коренастые азиаты с морщинистыми лицами и бритыми головами спешили вперед на своих крохотных, но выносливых лошадях. К каждой из таких лошадок была пристегнута телега, доверху заваленная ящиками с выжженным на них клеймом хозяина. Были тут и остролицые белокожие незнакомцы, прячущие глаза под широкополыми шляпами и передвигающихся на худых поджары скакунах с крупными баками и длинной белесой гривой. Шли гуськом и потрясали в воздухе кадилами с благовониями люди в прозрачных одеждах и с разрисованными охрой лицами, бежали поджарые скороходы с большими носами и кудрявыми волосами, завитыми в косицы. Телеги и волокуши, шарабаны и рикши, тянущие свои смешные тележки. Конечно я видел много экзотики и в Белогорье, однако то что предстало перед моим взором сейчас, не поддавалось ни какому описанию. Передаю я вам лишь крохи своих впечатлений и восприятия, иначе как описать северное сияние или радугу? Неужели у кого-то хватит слов, таланта или вдохновения, чтобы сотворить такое. Вот и у меня не выходило и поэтому я просто глазел по сторонам, с наслаждением любуясь буйством природы, густотой красок и экзотичностью тех, кто попадался на глаза. После степей и гор, такое разнообразие служило для меня чисто эстетическим наслаждением. Так же меня посетили позитивные мысли и по поводу нашего похода. Если отбросить те сложности, что нас сопровождали, то нам так или иначе откровенно везло. Выдвигаясь мы имели примерные места падения модулей, но вся наша техника погибла под копытами орды Урук-Хана, однако удача не отвернулась от нас. Первый модуль появился, будто рояль в кустах, в виде черного столба и колодца забвения и найти его оставалось делом техники. Второй модуль похоже служил перевалочной базой торговцев и круг поисков можно было сузить до нечистоплотных сделок с участием моих земляков и работорговцев.
Однако тут же всплывала некоторая несуразица. В первую очередь врата имели вход и выход, и эти две точки были сопряжены как во времени, так и в пространстве, так что парни организовавшие черный ход на Марлан, задействовали немало ресурсов. Ответная часть на Марлане подпитывалась от источников, питания, которые генерировали энергию толи из воздуха, толи из воды, и по-честному, о данной технологии на самой земле только догадывались. Простое устройство способное выуживать электричество из воздуха нашим ученым было пока-что недоступно. Однако для работы энергетических блоков требовалось ювелирное программное управление, которое осуществлял командный модуль челнока при помощи своих спутников. Можно было обойтись и без этого, и как в случае с Подольским, задействовать для переброса целую электрическую подстанцию, а такую не спрячешь на заднем дворе. То есть на моей родной планете влияние и возможности местного ОПГ были по меньшей мере обширны. Задуматься над этим стоило, однако пейзаж отвлекал, да и город, со стенами из белого песчаника уже был в поле зрения, и мы, как лошади, почувствовавшие воду, наддали вперед.
Город, где мы предполагали устроить временный лагерь, на карте именовался как Жандольер, что в переводе с местного суджика означало «Теплое местечко», и надо отдать должное на первый взгляд, населенный пункт отвечал своему имени на все сто.
Мягкий климат, чистота, газовые фонари и мягкая, ненавязчивая архитектура города могли ввести в заблуждение незнающего человека, и предположить, что это рай для пенсионеров. Впрочем, если особо не вдаваться в подробности, то именно так и было. Весь криминальный мир элемента, пользуясь особым статусом территории, решив отойти от дел покупал в приморье домик с палисадником, закапывал в огороде свой кистень и сидя на скамейки играл с соседями в «тридцать три» или домино, гулял по пляжу и выращивал цветы. С виду приличный гражданин, вида боголепного, с сединой на висках и сермяжной мудростью в глазах, мог в прошлом резать кошельки или лазать по форточкам, а степенная матрона в очках, неспешно прогуливающая свою маленькую собачку, убийцей-душегубом отправлявшей на тот свет без сожалений и колебаний. Однако, этот маленький криминальный рай не был чем-то нерукотворным. Долгие годы эти территории были спорными и не претендовал на них только ленивый, однако пиратский флот, контрабандисты и вольные стрелки настояли на своем, пустив в ход весь арсенал своих знаний, умений и возможностей. Нейтралитет блюли свято и если кто покушался на него, то отправлялся на тот свет без проволочек. Работа у бандитов была опасная, порой во вредных условиях и без соцпакета, однако каждый баюкал в своем исковерканном больном сознании шанс дожить до того возраста, когда награбленного хватит чтобы уйти на покой. Пускали сюда не каждого. Если ты хотел осесть в приморье, ты обязан был сдавать в общак банды больше чем остальные, и эти деньги шли напрямую в бандитскую казну. Там они учитывались, на тебя заводился формуляр и открывался счет в местном банке, и по накоплению определенной суммы претендент оповещался о том, внимание, может пройти собеседование с официальными лицами того городка, в котором претендент на спокойную старость планировал поселиться. И вы знаете, душегуб и убийца мог не пройти собеседование и старшины могли указать ему на дверь. Тут было два варианта развития событий. Либо давался категорический запрет и шансов на покупку недвижимости не было. Либо страждущего отправляли обратно на заработки, и тот был вынужден снова выходить на большую дорогу. В случае прямого отказа или смерти претендента взносы не возвращались и по наследству не переходили.
Надо ли говорить, что приморье процветало, ибо каждый уголовник вносил в местную финансовую структуру свой вклад на регулярной основе?!
Итак, мы появились в городе и наш внешний вид не вызвал не у кого никаких вопросов. Не косых взглядов, не придирчивого досмотра городской стражи, состоящей из тех же уголовников, ни других неудобств, которые экспедиция могла претерпеть в законопослушном мире за горным хребтом. С нас просто взяли подписку о том, что мы в курсе всего, переписали наши имена и цель прибытия, и порекомендовали постоялый двор. Ночевать на свежем воздухе, как в пределах города, так и за его стенами тут кстати строго запрещалось, дабы отвадить криминальную нищету. За порядком внутри стен следила городская стража, которая особенно не церемонилась с бродягами. Вне пределов города осуществлялось патрулирование конными отрядами. В приморье брали деньги, за все, просто за любую мелочь. Хочешь, чтобы твоя лошадь была у коновязи, плати. Хочешь добавить зерна в кормушку, приплати, иначе скудный паек, который входит в общую стоимость, не позволит животному насытиться. Таких примеров множество, и их я приводить не буду. Скажу только, что тратиться мы начали, едва проехали в ворота. Плата за нахождение в городе не взымалась, однако тебе предлагался проводник, который со всем рвением готов был провести тебя по закоулкам каменных джунглей до ближайшего трактира общественными улицами! Этот термин я тоже узнал только в приморье. Улицы в городе делились на общественные, по которым мог ходить кто угодно, в любое время суток, и клановые. Вот по таким улицам могли перемещаться только члены гильдии, либо рабочие, у которых было разрешение на перемещение в этом квартале. Торговцы, молочники, трубочисты, каменщики, лекари и учителя курсировали в клановых районах абсолютно бесплатно, но стоило там появиться пришлому как с него тут же требовали мзду. Вступил на платную улицу, отсчитывай монету. Незнание местности и благие намерения в расчет не брались, да и фиксированной таксы не было. Местные отряды милиции курсировали по улицам кланового района и на взгляд определяли ту сумму, на которую ты попал. Тебя могли конечно и не проверить, и ты мог выйти с чужой территории без особых потерь, однако случаи таки были крайне редки, а у милиции наметанный глаз.
Как только мы двинулись по улице, к нам подбежал мальчишка и на смешанном суджике предложил свои услуги, потребовав за них одну серебряную монету. Домовитый в вопросах финансов Серый немного поупирался для порядка, однако зная местные обычаи не понаслышке, выдал маленькому вымогателю требуемую сумму и наш проводник с готовностью кинулся вперед, показывая дорогу до постоялого двора.
- Как будем искать модуль? – Поинтересовался я у своих попутчиков, так как сам пока решительно не представлял с чего стоит начать. Ходить с расспросами по улицам приморья, выведывая тайное укрывище контрабандистов, было явно неразумно, а другого я пока что придумать не мог. Серый тоже не очень представлял с чего начать, впрочем, как и советник, а вот Суздальский преподнес сюрприз.
- Решаем, - кивнул он. Неспешно покачиваясь на спине своей лошадки, он лениво пристукивал пятками, понукая ее идти вперед. – Ты вы как раз по адресу обратились.
- Силовой метод нам только навредит. – Насторожился я, однако ехидная улыбка главы новообразованного СБ, сбила меня с толку.
- Спокойно негоциант. Я же не дурак. Понимаю, что в этот монастырь со своим уставом лучше не ходить. Тут и вериги больше, и кельи шире, и, если что так и боевым кадилом по причастию могут благословить.
- Тогда как же ты собираешься выведать нужную для нас информацию? Может быть у тебя ту агентурная сеть? Может у кого-то вообще тут есть свои люди? – Я обернулся в надежде увидеть хотя бы один утвердительный кивок, но никто из моих товарищей не смог меня порадовать.
- Агенты нам не нужны. – Отмахнулся полковник. – Местные все сделают сами. Есть у меня один план. Вот только денег надо. Скажем, три золотые монеты в самый раз.
Взгляды скрестились на Сером и тот с тоской на лице печально кивнул.
- Будут тебе три золотых, ирод. Только учти, это наши последние деньги. Остальное на проживание и питание, иначе по миру с протянутой рукой пойдем.
Плану полковника, как оказалось, был прост, и приятен одновременно. Он собирался сидеть в кабаке и слушать, попивая алкогольные напитки. По возможности ввязаться в беседу, завести знакомых собутыльников или как самое лучшее, засесть за карточный стол, было самым лучшим вариантом.
- Я по себе знаю, что ждать это самое лучшее. – Отрезал Суздальский, выслушав все наши сомнения по поводу его гениального решения. – Пьяный он неосторожный. Может что и сболтнет. Многие на этом под синюю лавочку попадались. Впрочем, если у вас есть идея получше, то милости просим.
Серый, решительно не согласный спонсировать запой безопасника, заявил, что тоже предпримет некоторые разведывательные мероприятия, и если его информация окажется верной, то Суздальский отработает в команде каждую медную монету. На этом и порешили.
Заселились мы на ничем не примечательный постоялый двор где Серый смог договориться с хозяином по поводу мансарды с четырьмя койками, и стойле для наших лошадок за скромную плату. Кроме того, в сумму входило чистое белье и завтрак, так что устроились мы в Жандольере со всеми возможными на Марлане удобствами. Мансарда оказалась светлой и просторной, койки добротные, а матрацы на них набиты свежим сеном. Имелся внутри даже рукомойник с холодной ключевой водой и сундук для вещей, что по местным меркам было сродни роскоши. Криминальный элемент да в эконом-классе старался существовать как можно боле комфортно. Поужинать мы решили прямо в мансарде, куда нам с готовностью принесли жареную рыбину размером с хорошую собаку, котелок вареного картофеля и местный эквивалент вина, кислого и разбавленного одновременно. Сон пришел незаметно, и был спокойным и безмятежным, впервые за долгое время.
Шел третий день нашего пребывания в приморье, и я вам доложу, спокойствие, сытная пища и морской воздух пошли всем нам на пользу. Я хорошенько выспался за это время, чуть загорел, и даже пару раз ходил купаться. Колено, и то почти меня не беспокоило, и именно по этому поводу со мной произошла интересная история. Прохаживаясь по общественным улицам городка и лениво отбиваясь от настойчивых зазывал, я остановился около одного интересного магазинчика, который чем-то зацепил, и стал с интересом рассматривать его ассортимент. Надо сказать, что я повидал много. И сушеные мумифицированные головы, размером с мяч для гольца, и костяные панцири гигантских черепах с резьбой столь искусной, что при одном их виде захватывало дух. Видел я и костяные браслеты из зубов страшных хищников, и обереги с причудливыми формами, ароматические мешочки, откуда доносился такой удивительный и тонкий запах, что наши земные парфюмеры почти наверняка, учуяв его, позеленели бы от зависти. В лавке продавалось, как гласила гордая вывеска над входом, демонические предметы и колдовские принадлежности.
Как правило такие лавки продавали всякую чушь и рассчитаны были на людей недалеких, глаза к небу не поднимающих, однако в приморье провести кого-то было очень сложно, и тем не менее лавка процветала. Большое панорамное окно-витрина, закрытое огромным и крайне дорогим на Марлане стеклом, выставляла напоказ самые интересные и завлекающие образцы товара. Странные, на вид настоящие, с оттенком старины на боках, выстроились в рядок непонятные мне вещиц. Впрочем, назначение некоторых я угадывал, а кое-что, наверное, смог бы и объяснить. Похоже я нашел что искал. Нет, разумеется, брелока-опознавателя я не обнаружил, однако несколько вещичек интерьера, которые я видел в убранстве челнока, и всех его модулей, я явственно различил на витрине. Ноги сами понесли меня вперед и вот, я уже разгуливаю среди полок с диковинками, и любопытству моему нету конца.
- Удивительные вещи, не правда ли. – Вкрадчивый тихий голос принадлежал невысокому худому старичку с белесыми редкими волосами на покрытой пигментными пятнами макушке. Сам старичок был одет в странного вида хламиду, с широким поясом и широкими рукавами.
Я перевел взгляд на продавца и утвердительно кивнул.
- И правда милейший, чудный у тебя товар. Откуда только берутся такие штуки? Вот эта к примеру, для чего? – Я взял с прилавка армейский швейцарский нож и постаравшись изобразить удивление и интерес на своем лице, принялся вертеть его в руках.
Старичок хитро прищурился и погрозил мне узловатым сухим пальцем.
- Стыдно, стыдно молодой человек, обманывать старших. Неужели я, негоциант Хрым, и не распознаю в посетителе Землянина.
К сожалению обман не прошел, однако дет косвенно признался, что имеет дело с моего земляка, и, следовательно, можно было еще немного «потянуть за ниточку». Вдруг что и сболтнет, блаженный.
- Вы меня поймали Хрым. – Я отложил нож в сторону и поднял руки ладоням вверх. – Сдаюсь. Моя фамилия Сбирский. Я негоциант дома Подольских. Прибыл в приморье с частным визитом, однако увидев такой интересный ассортимент, оценил хватку хозяина, и сами понимаете, не прочь завести некоторые связи в торговой среде и тут. Обещаю не лезть на вашу территорию.
- Ох молодежь. – Узловатый палец снова погрозил мне, однако взгляд старика стал немного мягче, и в голосе послышались нотки одобрения. – Все бы вам нас стариков двигать. Вот я, по что честный лавочник, а и то постоянно терплю убытки. Вот третьего дня мне должны были передать партию белых папирусов, земных, цены немалой. И что бы ты думаешь? Мой поставщик заломил за них такую цену, что я в жизни не смогу сбыть их с рук. Вот сам полюбуйся. – Старик кивнул за прилавок, осторожно наблюдая за мной, и я, с любопытством заглянув в указанное место, обнаружил две упаковки бумаги «Снегурочка» формата «А4». Бумага на Марлане делалась, но само производство было в зачаточном состоянии, и распространялось печатное слово в основном на кожах, да бересте. В приморье использовали рыбью шкуру, обваренную и обработанную специальным травяным составом. В королевстве коровьи, степях предпочитали выделанный тростник. Белая мелованная бумага тут была большой редкостью, и ценилась на вес золота.
- Да уж, бумага нынче дорога. – Улыбнулся я старику. – Всего один портал, да и то, не для торговли остался.
- Да вот когда такое было?! – Опечалился Хрым. – Я последние золотые в это дело вложил, все что осталось на безбедную жизнь, я потратил на эту лавку, и тут такое.
На лице хитрого старикашки отразилась печаль и безысходность, в которую, к слову, я не поверил не на грош. Никогда не верьте продавцу, если он жалуется на жизнь. Сейчас он попробует продать вам что-то очень дорогое и бесполезное, и если вы дадите слабину, то хитрый оппонент обведет вас вокруг пальца.
- Однако, дела не так плохи, если я не предложу вам интересный товар, а если он вам придется по нраву, то и о сотрудничестве поговорим.
Совершенно ясно, что старик не желал со мной сотрудничать, и дела его шли весьма плохо именно за счет постоянного поставщика, однако и выставить меня за дверь он не решался, по каким-то только одному ему понятным причинам.
Старик поманил меня, и я послушно, прихрамывая на больную ногу, отправился за ним по торговому залу. Однако не остановились мы не рядом со стендом бензиновых зажигалок, не с коробом где были разбросаны элементы питания. Прошли мы и мимо зуба какого-то животного, такого огромного что его вполне можно было использовать в качестве клинка и наконец попали в подсобку. Хрым тревожно оглянулся, переступая с ноги на ногу и потряхивая головой, посмотрел куда-то в сторону и снова поманил меня за собой, в дальний угол помещения, заваленный ящиками с товаром.
- Похоже никто нас не слышит. – В голосе продавца засквозила тревога. – Однако нам лучше не задерживаться. Учтите Сбирский, я тоже сильно рискую, разговаривая с вами, и могу сказать, что то, во что вы ввязались, очень опасное мероприятие.
От таких слов я впал в легкое оцепенение. Старик оказался не так прост, как может показаться.
- Не понимаю, о чем вы. – Развел я руками. – Вы меня, уважаемый, не с кем не спутали?
- Хрым никогда ничего не путает. – Насупился старик. – Я долго пожил на этом свете чтобы понимать, что истинна и правда всегда во главе. Я так же не пропил совесть и не продал благородство. Послушайте меня Сбирский, уходите из города. Вы суетесь не на ту территорию. Вы ищите модуль, однако этот артефакт не для вас. Есть люди, которые способы позаботиться обо всем.
- От чьего имени вы говорите? – Я нахмурился и отстранившись от старика, сделал несколько шагов назад. – Вы вообще понимаете, что происходит?
- Я понимаю, и Клара Подольских понимает. Понимают и мои друзья с земли, с которыми она дружат. Отлично представляют и недруги. Вас сопровождают, помогают во всем с одной стороны, однако добровольные помощники и стечение обстоятельств — это не более чем злой умысел. Уходите, забудьте о модуле. Вы погубите наш мир. Затаитесь до поры, до времени. Вас найдут, когда вы понадобитесь, иначе вам не избежать беды. И вот еще что. Я вам ничего не говорил. Вам лучше убедить вашу команду уехать восвояси. А теперь идите, идите Сбирский, и возьмите из подсобки что-нибудь. Если кто будет интересоваться, вы покупали у старика Хрыма магический артефакт.
Клара Подольских, этот черт из табакерки, опять появился на горизонте, однако ничего кроме неясности слова торговцы в мои мысли не внесли. Какого черта я вообще должен был убираться прочь, если мое присутствие на планете гарантированно опознание второй степени, и отключением напасти? Куда я могу уйти и чего мне ждать? Что такого со мной может приключиться? Неужели все эти люли вокруг, если им открыто рассказать об опасности, не бросаться помогать мне, чтобы сохранить свою жизнь? Об этом стоило подумать и подумать крепко, а пока я шел по улице, сжимая в руках какой-то предмет, который я прихватил у Хрыма, и чем дальше я шел, тем больше любопытных взглядов я ощущал спиной. Я с удивлением уставился на руку, в которой держал артефакт, однако он был ничем не примечательной коробкой, которая попросту не могла заинтересовать, и из этого я сделал осторожный вывод, что смотрят именно на меня.
- Эй парень, а ты часом заплатил ли за проход! – Голос показался мне крайне неприятным и даже знакомым, однако, как я не силился, но не смог распознать его владельцы. Он, и еще трое, вида такого же подозрительного, окружили меня, перекрыв все пути к отступлению.
Я бы сказал запахло жаренным. Грецки бы выдал что-то вроде «Нашел топор на кочерыгу», а мой любезный друг Амир предложил бы немедленное стратегическое наступление. Впрочем, друзей рядом не было, и из этой ситуации нужно было выпутываться самостоятельно.
- Так что парень, будешь платить или у тебя есть другие предложение. – Предводитель местного гоп-стопа красотой и умом явно не отличался, однако силой обделен не был и этот факт мягко сглаживал все его недостатки. Бугры мышц на руках, низкий лоб, маленькие поросячьи глазки и мелкие черты лица, говорящие о вырождении породы дополнялись варварского вида цепью на шее, и таким количеством всевозможных орудий убийства, что глаза разбегались. Была у бугая и дубинка с шипами, на прочной деревянной ручке, был и длинный нож с кровостоком, не помещающийся в потрепанного вида ножны. Имелся и тяжелый кастет, чей край недвусмысленно выглядывал из поясного кармана. Так же в бандитском реквизите имелся небольшой арбалет, пара метательных ножей, странное приспособление из тонкой бечевы с увесистыми набалдашниками на концах, и завершал все устрашающего вида тесак, заткнутый за широкий кожаный пояс.
Приятелю бугая выглядели чуть менее пугающе, но по оснастке и свирепости рож, командиру не уступали. Одеты они были победнее, и цепи из драгоценных металлов на их толстых шеях оказались поскромнее.
С самого начала я попытался оценить ситуацию трезво. Бежать смысла особого не было, так как парни перекрыли пути отступления. Драться я с такой ватагой естественно не мог, и мне не оставалось ничего другого, как договориться. И да, к чему я это? Деньги. Их у меня разуметься не было.
- Господа, спокойствие. – Я примирительно поднял руки вверх. – Я тут по делу. Мне нужно поговорить с ваших атаманов, и предложить ему кое-что, от чего он просто не сможет отказаться.
- С нашим атаманом говорят либо должники, либо родичи. – Оскалился главный громила, продемонстрировав щербатый оскал. – Родичей у атамана нет, а с должниками разговор короток. Так что плати два серебряных и катись на все четыре стороны.
Мой пробный выпад не возымел действие, и показал, что здоровяки не такие уж и дураки, какими выглядят. Срочно требовалось время чтобы выдумать новый план, и потому пришлось вновь импровизировать.
- Не мели Емеля, - я оскалился и грозно захромал к бандиту. – Иди и скажи, что прибыл Сбирский, из Санкт-Петербурга. По делу, важному! – Почему я тогда ляпнул название своего родного города? Переволновался, наверное, однако именно эта оговорка спасла меня от печальных последствий. Едва я закончил произносить свою спонтанную фразу, как громилы изменились лицом, и на их физиономиях появилось какое-то заискивающее выражение. Волшебство пронеслось над нашими головами. Кто-то взмахнул волшебной палочкой и выкрикнул в воздух заклинание, которое чудесным образом преобразило «борзое бычье» в кротких и застенчивых молодых людей, с избытком гормонов и оружия.
- Что же ты сразу не сказал, добрый человек, что ты к атаману. – Расцвёл громила, умильно сложив свои огромные руки. – Не темнил бы, все выложил, а то район у нас беспокойный. Мы бы и встретили, и до дверей проводили.
Повернувшись боком, бандит освободил мне проход и повел мохнатой ручищей.
- Следуйте за мной, уважаемы. – И тут же грубо, резко, почти выплюнув. – Хаим, Али, живо к атаману. Предупредите о госте.
Горообразные помощники все еще неизвестного мне мужика, сорвались с места и понеслись по улице со скоростью пули. От усердия они размахивали руками и естественно не обошлось без аварии. Не знаю уж, кто конкретно, Али ли так отличился, или его коллега Хаим, однако уже через секунду послышался звон разбитой посуды, ругань молодчиков и причитания пострадавшего.
- Вот сорванцы. – На лице бандита появилось почти горделивое выражение. – Так стараться, что просто не щадят себя.
Мне даже показалось что, скупая мужская слеза, от гордости за подчиненных, появилась на поросячьих глазках, однако я решил не заострять на этом внимание.
- Однако забыл представиться. – Велика подхватил меня под локоть и потащил меня вдоль по улице, а оставшийся подручный, поплелся за ним, непонимающе моргая. – Руви. Старший патрульный гильдии убийц. Я тут уже несколько лет и всегда мечтал побывать в вашем городе. Атаман рассказывал, что у вас там просто чудеса творятся. Корабли из железа по воде ходят, и не тонут не капельки. Чудные птицы, кованные небо, рассекают, и под землей такие ходы есть, куда ученые мужи спускаться, чтобы фолианты изучать. Так ли это?
В глазах Руви в тот момент было столько наивности и детского любопытства, что я, признаюсь честно, на секунду даже позабыл что нахожусь в квартале убийц.
- Есть такое. – Я важно вышагивал рядом и надувал щеки для важности, однако в голове моей царил сущий сумбур. Выиграл ли я о того, что случайно обмолвился о Питере, или наоборот влез в еще более глубокую яму, сказать было сложно. Руви улыбался, громила шаркал за нами, и на лице его было вполне миролюбивое выражение, да и местные, сначала решив поглазеть на нас, теперь спешно отводили взгляд и принимались за свои дела, едва я обращал на них внимания. В мгновения ока мой статус из нарушителя и диссидента перерос в нечто вроде старшего евнуха гарема. Все его уважали, однако участь у того была незавидная.
Искренне надеясь на то что евнухом не быть, я шел вровень с Руви, который старательно подстраивался под мой шаг, и заискивающе заглядывая в глаза, уверенно вел к показавшемуся за изгибом улицы небольшому аккуратному особнячку из белого камня.
- Вот сюда господин хороший. – Светился от счастья громила, раздвигая передо мной прохожих. – Извольте вот на эту плитку ступать. Та, на которую вы ножку изволили поставить копытом пошкрябана.
Отворив передо мной калитку, Руви вновь приветливо улыбнулся.
- Вот сюда, вот в эту сторону.
- Постойте, постойте. – Насторожился я. Вели меня не к главному входу, к настежь распахнутым воротинам ведущим в подвал. Рядом с ними скучали те самые добрые молодцы, которых старший бандит ранее отправил к своему начальнику. При нашем появлении бугаи оживились и криво усмехнувшись, приветственно замахали ручищами.
- Куда уж там стоять. – Руви все еще продолжал улыбаться, однако в его поросячьих глазах запрыгали нехорошие искры. – Вот вам милостивый государь и атаман, и Санкт-Петербург с чудесами, и проход за пару серебром.
Мощный толчок в спину пришелся как раз напротив входа в подвал, и я, хватаясь руками за воздух, кубарем вкатился в сырое, дурно пахнущее помещение.
- Посиди пока там, путешественник. – Услышал я сверху довольный голос бандита. – Атаман изволит обедать. Как будет время, он к тебе обязательно заглянет, и потолкуете по душам.
Под довольный хохот подельников Руви захлопнул двери подвала, и я услышал лязг стального засова. Двух мнений быть тут уже просто не могло. Теперь я точно влип.
Урух-Хан и барон преодолели перевал спустя сутки после экспедиции Сбирского, и никем не остановленный, летучий отряд повелителя степи двинулся по свободным землям приморья.
- Жара то какая. – Грецки, раздетый по пояс, к влажности не привык и потому постоянно пил воду, которая тут же выходила у него с потом. – Как тут вообще люди живут? Это же не земля, а баня.
- Привыкнешь барон. – Урук-Хан ехал рядом с Ярошем, и к великому сожалению последнего, чувствовал себя великолепно. – Потерпи еще немного. Вся контрабанда идет через приморье, так что мы почти прибыли. Думаю, и особо блуждать не надо. Мне доносили что в этом деле замешан некий местный атаман, который живет в Жандольере, милом и уютном городишке в пяти часах пути в долине.
- И что ты будешь делать, когда мы его найдем? – Нахмурился Барон. – Не заявишься же к нему и не потребуешь ворота? Он же с них кормиться.
- До поры до времени, это первое. – Хан брякнул золотыми украшениями на груди и принялся загибать унизанные перстнями пальцы. – О панике он думаю и так знает. Более того, культивирует ее, и гребет денежки лопатой. Нахрапом его разуметься взять не выйдет, он тут важная птица, однако билет для себя мы обеспечим.
Хан похлопал ладонью по доверху забитым золотом седельным сумкам.
- От желтого металла еще никто и никогда не отказывался.
Барон пожал плечами и накинул на голову капюшон. Душно было, однако от палящего солнца эта тряпка более или мене спасала.
- Кстати барон, - не успокаивался энергичных Хан, - а вот скажите, как вы дальше жить планируешь.
- То есть? – Напрягся Грецки. – Молча планирую, со всеми удобствами. Вот Дима разрулит с джинами, и все устаканится.
- А если не разрулит? – Хан усмехнулся, показывая зубы голодной акулы. – Ну не успеет в срок, не найдет брелока, или просто шею свернет на крутой тропинке. Что тогда?
- Тогда нам всем помирать. – Отрезал барон. – Вы, пришлые, бежите. Спасайте свои задницы, вас на Марлане ничего не держит. Мы же родились и выросли тут, и никто из нас жить вдали от своего дома не сможет. Я не говорю за всех. Только за тех, кого я знаю лично.
- Экий ты барон, идейный. – Урук-Хан продолжал улыбаться, однако в лице его что-то изменилось. – А ведь знаешь, и я ведь был таким. Когда-то. Давным-давно. Я так подозреваю что не в этой жизни. И вот что мене не дает покоя по сей день. Почему вы, Марлане, живя в грязи, средневековье, без нормальной медицины, в болезнях и неведении, имеете такое понятие как честь и любовь к родине, в то время, когда на Земле давно уже позабыли эти поросшие мхом понятия. Родину заменил банковский счет, а честь приравнялась к кредитной истории. Все крутиться вокруг золота, и таким где его больше, там и жизнь будет веселей. Эй барон! Не грусти! Разберется твой негоциант с напасть. Попилим сокровища челнока и будет тебе райская жизнь!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ