Глава 1

Нина.

Дождь спутал все мои планы, ну, что ж, разворачиваюсь и потихоньку плетусь под крышу торгового центра. Массивный чемодан и мольберт бьют по ногам, очки сползают на нос и нет возможности их поправить. Холодные капли затекли за шиворот, заставляя вздрогнуть и поежиться. Видимо, не судьба сегодня успеть на собеседование о приёме на работу в рекламное агентство. Там меня ждали полчаса назад, но вначале я растянулась на полу в ванной и долго бинтовала ноющую ступню, а затем, уже собравшись, встретила соседку бабу Валю из квартиры напротив. Она стояла, оперевшись на перила и молча плакала. Мимо подобного я не могла пройти физически, ушло немало времени, чтобы выяснить, что все дело в её муже, старом хрыче-пьянице, чьи эманации заставляли меня пить снотворное на ночь. Особенно, в дни, когда он приходил или, вернее сказать, приползал к тонкой фанерной двери своей квартиры.

Да, я эмпат, очень слабенький, но вполне себе функционирующий. Так как дар еле-еле проявлял себя, то по прямому назначению в коммерческих целях я его использовать не могла, а вот жизнь он мне портил изрядно, несмотря на свою слабость.

Зато мне нравилось воплощать все переживания, подслушанные мною у других, на холсте. Именно подобный выплеск эмоций не давал мне сойти с ума, а не умереть с голода позволяли регулярные уличные выставки.

Что ж, раз с работой не сошлось, время ещё есть до конца дня постоять в Городе солнца — народное название площади, где любят собираться арт элита и начинающие художники. А так же разнообразные артисты, мимы, певцы и даже поэты иногда использовали Город как площадку для своих поэтических баталий.

Дождь лил ещё с четверть часа, я успела озябнуть и устать, но не рисковала поставить старенький чемодан с картонным дном в образовавшуюся лужу подо мной, так на весу и держала, дрожа от холода. Когда капли застучали реже по пластиковому козырьку крыльца, наконец, выглянуло на редкость жаркое майское солнце. От асфальта шёл пар, когда я пробиралась между миниатюрными морями и океанами: мне нравилось представлять, что это мир лилипутов, а я в нем королева, самая высокая и красивая девушка.

Я тщательно смотрела под ноги и совсем не глядела впереди себя, за что и поплатилась: молодой человек, шедший мне навстречу, столкнулся со мной, больно ударив будто каменным плечом. Я вскрикнула, он поднял на меня свои темно-серые глаза и, моргнув, растерянно сказал:

— Простите, я вас не заметил.

— Как можно было меня не заметить? — я чуть не плакала: ручка у чемодана не выдержала и оторвалась с одного края, плюс к этому и дно угрожающе скрипело. И вот как я смогу это унести до Города солнца?

Я растерянно смотрела на мольберт, сумку и чемодан без ручки, и пыталась привести мысли в порядок.

Причина моего несчастья неожиданно пришёл мне на помощь:

— Давайте я вам помогу, вам далеко это нести? — жестом он указал на мой скарб.

— Нет, не далеко, тут несколько кварталов. Город солнца знаете? — настроение улучшилось: давно мне не помогали молодые люди по собственному желанию. Красотой я не блистала, а для того, чтобы рассмотреть мою чистую душу, нужно хотя бы заговорить со мной для начала.

А для этого, нужно захотеть заговорить с худой девушкой, одетой в мешковатые одежды и больших очках, вышедших из моды лет сорок назад.

Мы шли молча, я несла мольберт и сумку, а парень, обняв, нёс чемодан, иного способа переноса он не нашёл.

— Вы художница? — он заинтересованно посмотрел на меня.

— Не маститая, конечно, но бумагу пачкаю, — я смутилась, назвать себя художницей я не могла, никакого признания или выставок у меня не было, но людям нравились портреты в моем исполнении, они говорили, что я вижу их душу насквозь. Душа мне была ни к чему, а вот их переживания перенести на холст я вполне могла.

Солнце уже почти высушило асфальт, когда мы достигли цели, площадь была полна народу, кто-то убирал целлофан, призванный защитить картины от сырости, кто-то снова открывал футляр от гитары и настраивал инструмент, кто-то распевался недалеко, а кто-то пил кофе в пластиковом стаканчике. Я нашла взглядом "свое" место, под большим раскидистым дубом, в стороне от центра площади. Никто, кроме меня, его обычно не занимал. Частенько бывало так, что большая часть покупателей и гостей Города просто не доходили до меня, но мне было все равно. Чем меньше народа, тем меньше эмоций я пропускаю через себя. Один портрет в три-четыре дня — вот мой обычный заработок. Маловато, конечно, но на очень скромную жизнь хватает.

Мы с парнем остановились под деревом и я начала сгружать и расставлять мольберт.

— Спасибо, что донёс, без тебя бы я не справилась, — я приняла у него чемодан, раскрыла его и начала доставать подставки и миниатюры. Пока я расставляла свои работы и прикрепляла прейскурант на свои услуги, напечатанный в ближайшем копицентре, парень тщательно рассматривал мои рисунки. Его интересовали не портреты, а мои работы: нарисованные под вдруг пришедшим вдохновением. Он долго рассматривал пейзаж мексиканского леса, нарисованного после одной из передач о животных, потом перешёл к картине "Улица швов" — обычная городская улица с кучей рисунков мелом на асфальте.

Затем подошёл к моей любимой композиции — то, что я всегда рисовала в черно-белом варианте: большой, гротескно вытянутый, мужчина с длинными пальцами перебирает картинки в голове у полноватого мужчины с отсутствующей половиной черепа. А вот сами картинки были цветными. Странная фантазия, я знаю, но, что поделать, если именно она приходила ко мне чаще всего?

Наконец, парень отмер и подошёл ко мне:

— Слушай, а как ты это обратно понесёшь? Давай я помогу, во сколько ты заканчиваешь?

Я снова растерялась, неужели ему до сих пор неловко, что он испортил мне чемодан? Но он прав, одна я это не донесу, а оставлять здесь — значит точно не увидеть ничего из оставленного завтра.

— В шесть я обычно уже собираюсь и ухожу.

Парень посмотрел на часы:

— Ага, значит через четыре часа, отлично, раньше не уходи, — и быстрым шагом ушёл, оставив меня в лёгком недоумении.


Стефан.

Дама сдавала в багаж: диван, чемодан, саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую собачонку. Эти известные строки то и дело шаловливо вспыхивали у меня в голове, пока я шел по узкой мостовой Тупиковой улицы. Вокруг возвышалась серая, безликая типовая постройка промышленного квартала. Пунктом моего назначения была неприметная ремонтная мастерская, как раз стоящая в конце улицы. Пыльные стекла окон, облупившаяся краска двери, бывшая когда-то цвета охры, вывеска "Ремонт" с покосившейся буквой "м" — вот и все ориентиры этой конторы.

Я уверенно открыл дверь с любовно смазанными хозяйской рукой петлями, и в нос ударил запах железа, смазки и бензина. Внутри помещение было хорошо освещено. Все свободное пространство мастерской занимали мотоциклы. Их хромированные бока отражали свет ламп и вносили своеобразный уют этим холодным стенам. По крайней мере, мне так хотелось думать, ведь частенько я немало времени проводил здесь. Мастера работали посменно, сегодня была моя очередь немного подзаработать. Пройдя в подсобку, я переоделся в синий комбинезон и сел за рабочий стол, надо было закончить с деталями для красавца "Ай Би 2". Прошло чуть больше двух часов, прежде чем мотоцикл довольно заурчал и, смахнув пот со лба, я смог перевести дух и вспомнить о других делах. Закрыв мастерскую, я отправился на запад на приветливую улицу Корицы. Ее так прозвали за множество пекарен и кафе, ее заполонивших. Да и запах был соответствующий. Перекусив ароматной выпечкой у "Ванильного кота", перекинувшись парой слов с хозяйкой и получив от нее нарядную коробочку в бело-зеленую полоску, я взял курс на улицу Ясеней. Почему ее так назвали и так понятно. Но вот стоит объяснить, что там находился крупнейший Универмаг в городе. Там можно было купить что угодно. В том числе и картины, корзины, картонки, а также чемоданы. Отменного качества, но на любой вкус и кошелек. Я зашел в специализированный магазин и, не долго раздумывая, взял небольшой чемодан на резиновых колёсиках. Расцветка у чемодана была жизнеутверждающей — нарядные цветы герберы радовали глаз.

Было уже без пятнадцати шесть, когда я смог вернуться на площадь Города солнца.

Загрузка...