Манящий абрис смерти

Глава 15

Нина.

Выходной день встретил меня солнечным утром. Продавленный диван чуть скрипнул, когда я с улыбкой встала, радуясь заглянувшим солнечным лучам. Так как моя квартира была на крыше, я первая встречала солнце и последняя прощалась с ним. Я нашарила очки и нацепила их, и взгляд тут же наткнулся на накрытый законченный портрет Стефана. Надо бы уже отдать его заказчику, тем более что до зарплаты еще недели две, а денег в кошельке нет. Да и чего скрывать, столь долгий перерыв во встречах заставил меня скучать по этому самоуверенному типу.

Умывание, завтрак из пустого чая и овсяного печенья и я все же взяла в руки сотовый телефон — подарок Стефана, и набрала короткое сообщение: "Привет, у тебя все в порядке?"

И слегка помедлила перед нажатием кнопки "отправить",я всегда думала, что девушка не должна навязываться и если мужчина не звонит, значит, я ему неинтересна. Но узнать, как дела у Стефана мне казалось важнее чувства гордости.

Чай уже остыл, от печенья остались лишь крошки, а я все гипнотизировала тёмный экран сотового телефона. Ответа не было. Что ж, по крайней мере, я попыталась. Несмотря на раннее время, я решила также написать Елизавете Рудольфовне, помня о своём обещании устроить экскурсию по Городу Солнца. Она ответила почти сразу: "Ниночка, я обязательно приду, возьму телефон с собой и свяжусь, когда подъеду".

Собиралась я долго, тщательно продумывала, какие работы взять с собой, вытащила из шкафа чемодан и аккуратно их закрепила. Инструменты уложила отдельно в холщовую тряпочку, краски, растворитель, бумагу, мини-мольберт — все это я несла с собой.

Заперла дверь, поправила юбку, захлестнувшую мне икры, и пошла проторённой дорожкой: вниз по лестнице четыре пролёта, парадная, вверх по улице до угла, автобусная остановка, успеть закрыться от недовольных, серых эмоций людей, вынужденных ехать в яркое солнечное субботнее утро на работу и, наконец, сойти за два квартала от Города Солнца. Я немного постояла на тротуаре, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух, и снова двинулась в путь. Моё обычное рабочее место было занято, что стало весьма неприятным сюрпризом. Какая-то девушка, чем-то неуловимо похожая на меня: такие же очки, манера одеваться и тем, что она тоже была художницей, спокойно сидела на стульчике и читала книжку. Я подошла ближе:

— Простите, но это моё место! — я постаралась придать себе уверенности.

Девушка подняла аккуратную головку в вязаном берете и огрызнулась:

— Было твоё, стало моё, ищи себе другое.

И она вновь уткнулась в книгу, излучая лишь безразличие и лёгкое недовольство.

Ну, не драться же мне с ней, в самом деле? Я отошла на центральную аллею и расположилась возле группки молодежи, уже настраивающих свои гитары и пьющих кофе в стаканчиках. Место проходное и мой не сильно привлекательный внешний вид заставил вожака музыкантов презрительно фыркнуть, но я привычно не обращала внимания, расставляя на бордюре подставки и картины.

И мой день в Городе Солнца начался. Народ прибывал и к обеду уже стояла привычная толкучка, соседи-музыканты что-то старательно горланили из отечественного рока, встречая любые монеты, падающие в кофр, радостным ором. Изредка я поглядывала на девицу, занявшую "моё" место, казалось, что ей вообще не нужны покупатели/клиенты, она так и продолжала читать свою книжку, игнорируя посетителей. У меня же отбою не было от предложений нарисовать портреты пятиминутки, силуэты, шаржи. От последних я, впрочем, отказывалась: таланта карикатуриста у меня не было.

— Привет, — услышала я знакомый голос. Подняла глаза от мольберта — Максим.

— Привет, Максим, — обрадовалась я, — ты по делу?

— Я к тебе, — смутился парень, — ну, и по делу тоже. Мы можем отойти выпить кофе?

— Дай мне десять минут и я освобожусь, — я старательно прорисовывала подбородок старого вояки, сидящего напротив меня. Тот, вскоре получив ещё влажный портрет, отрапортовал:

— Спасибо, вам девушка! Приятно иметь дело с профессионалом, — я поморщилась от напора самоуверенности и незыблемости и кивнула, благодаря за купюры.

Максим ждал меня возле кофейного аппарата, недалеко от центра, и увидев, что я иду, тут же купил ещё двойной кофе с молочной пенкой.

— Я и сама могу тебя угостить, заказов полно, — похвасталась я.

— Даже не думай, я мужчина и поэтому… в общем, на, — смутился парень и сунул мне в руки бумажный стаканчик с одуряюще пахнущей тёмной жидкостью. Я сглотнула слюну и сунула монеты в соседний аппарат по продаже снеков. Вывалившийся ореховый батончик с нугой и шоколадом слегка утолил мой голод.

— Так что ты хотел?

— Тут такое дело, нам в отдел требуется художник для того, чтобы рисовать фотороботы.

— А что, компьютер у вас сломался?

Максим снова смутился. Вообще было забавно наблюдать, как двухметровый полицейский раз за разом заливается краской.

— И компьютер есть и программа нужная, да что толку? Получившиеся на нем портреты далеки от реальности. Художник был, да сбег на киностудию и вакансия свободна, вот я и подумал про тебя, зашёл к тебе домой, а сосед снизу сказал, что ты уже с утра изволила уйти. Соглашайся и работа стабильная и ты у меня… — Максим умолк.

— Под присмотром? — продолжила я за него, — Нет, Максим, спасибо, конечно, но я откажусь. Я же говорила, что теперь работаю в психологическом центре, и присматривать за мной не надо, я уже взрослая девочка.

Парень в форме маялся и злился, не зная как ещё надавить на меня, и я уже было собралась распрощаться, как тревога царапнула сердце. Очень знакомые грязно-серые эмоции коснулись моего разума. Я застыла, судорожно анализируя. По всему выходило, что эмоции идут от раскидистого дерева и девицы, занявшей моё место.

Я дёрнула Максима за руку:

— Быстро, пойдём!

Так и есть, нашим глазам открылась ожидаемая картина: тёмная фигура в балахоне стояла рядом с вытянувшейся по струнке наглой девицей. Та, судя по рассеянному взгляду, была слегка не с нами.

— Максим, — хрипло сказала я, — вон тот человек и есть маньяк.

Надо отдать должное, парень не стал задавать вопросы, а быстрым шагом рванул к парочке. Маньяк в балахоне заметил Максима издали, и рванул в толпу, на ходу смешиваясь с людьми. Полицейский кинулся за ним, доставая свисток и крича, чтобы тот остановился.

Я же кинулась к девушке, когда контакт резко прервали, она сначала растерянно глядела в пустоту, а потом и вовсе упала в обморок, на траву.

Я похлопала ее по щекам и уложила ей голову поудобнее.

Когда запыхавшийся Максим вернулся, девушка уже пришла в себя и ничего не помнила, с недовольством принимая от меня помощь:

— Вы меня обманываете, я ни с кем не разговаривала, вы мне просто мстите, потому что я ваше место заняла, — заносчиво предположила она.

— Максим, нужно отдать ее специалистам, я бессильна, — обратилась я к парню, игнорируя причитания художницы по поводу опрокинутых ею при обмороке картин.

— Я не смог догнать, — пытаясь отдышаться, проговорил Максим, — я уже вызвал сюда коллег и передал ориентировку. Дохлую, правда — тёмный плащ и, собственно, все. Нина, ты не уходи пока, скорее всего будешь свидетелем.

— Хорошо, Макс, ты знаешь где меня найти, — улыбнулась я ему и, пройдя сквозь скопившуюся толпу зевак, вернулась на своё место. Там ко мне резко воспылали приязнью музыканты, умирающие от любопытства, но не имеющие возможности узнать причину внезапного ажиотажа. Я как могла, отбилась от вопросов и переключилась на клиентку, желающую портрет в стиле Рубена.

Коллеги Максима прибыли быстро, это были исходящие потом, уставшие мужчины, с тяжёлым взглядом. От них как от одного веяло безразличием и цинизмом. Двумя фразами один из них довёл девицу до слез, а пока та рыдала, с неожиданным смущением снимал показания Максима, и дошёл, наконец, и до меня. А я что: почувствовала, увидела, показала. Вот и все мои свидетельства. У меня взяли адрес, телефон и подпись под исписанным мелким почерком листком, и отпустили восвояси. Уже поздним вечером я собрала картины и, попрощавшись с Максом жестом, побрела на остановку. Елизавета Рудольфовна так и не пришла.

Стефан.

Послеобеденное время совсем не радовало меня солнечными зайчиками на светлой стене спальни. Я сел на край кровати и подпер отяжелевшую голову руками. Вот не стоило опустошать ту бутылку вина, оставшуюся от Ангелины. Пустота в мыслях согласно кивнула, что немедленно отозвалось пульсирующей болью в висках. Осторожно подняв свое, по ощущениям, зефирное тело, я побрел освежиться в ванную. Контрастный душ немного прояснил мысли, по крайней мере, из зеркала на меня смотрело уже не одутловатое чудовище, а вполне себе симпатичный парень с блестящим взглядом. Банного полотенца почему-то не нашлось, и я нагишом побрел на кухню, но температурная разница, заставившая меня покрыться пупырышками, все же заставила сначала заглянуть в гардероб, и натянуть спортивные штаны на влажную кожу. На кухне я набрал воды и включил чайник. Покопавшись в шкафчике, нашел таблетку спазмолитика. Проглотив горькое лекарство, залпом выпил стакан прохладной воды вдогонку. И обессиленным сел на стул. Тут же нахлынули воспоминания: Нина и тот самоуверенный хмырь в обнимку у подъезда… Нужно собраться, в таком состоянии и настроении у меня навряд ли получится изменить ситуацию в мою сторону. Заурчавший желудок подтвердил, что хозяин прав. Поэтому дальше дело пошло быстрее. Пока бодрящий чай заваривался в объемной «суповой» кружке, я залил шкворчащий на сковороде бекон ярким пятном желтка. Позавтракав, или уже вернее пополдничав, я стал собираться. Натянув синюю водолазку и серые джинсы, стал проверять, все ли на месте — портмоне, ключи, телефон. На экране телефона мигало пропущенное сообщение от Нины. Мое сердце ёкнуло, а после прочтения взлетело ввысь. Тут же захотелось уткнуться носом в душистое облако волос девушки и забыть обо всем на свете. Я уже собрался звонить Нине, как телефон отозвался громкими трелями — на связи была госпожа Нежданова. Приняв звонок, я поприветствовал дорогую мне женщину:

— Доброго дня, Елизавета Рудольфовна!

— Здравствуй, Стефан, надеюсь, я не отрываю тебя ни от чего важного, но мне нужна твоя помощь!

Я подобрался:

— Да, конечно, что случилось?

Госпожа Нежданова, похоже, что-то уловила в моем голосе и быстро затараторила:

— Ой, прости, мой мальчик, со мной все в порядке. Просто у меня случилась непредвиденная неразбериха. Такой чудесный день был за окном, и я решила погулять, уже вышла из дома, а тут карета скорой помощи мимо пролетела и остановилась с соседней резиденцией. Знаешь, у дома госпожи Рязанцевой, такой милой и доброй женщины. Я, конечно же, подошла узнать, что случилось. Оказалось, что Ирина Ивановна, поскользнулась на луже пролитой воды из кувшина для поливки цветов. Да так неудачно упала, что вывихнула, а может и сломала лодыжку. А у нее, у госпожи Рязанцевой, гостит внучка Светочка — такая хорошая и послушная девочка, Стефан, ох, тебе бы такую дочку…

— Елизавета Рудольфовна, давайте ближе к делу, — я постарался придать голосу больше строгости.

— Да, Стефан, увлеклась. Но я так переживаю. Сейчас. Так вот, Ирину Ивановну увезли в госпиталь на обследование, конечно же, я поехала вместе с ними! Кому-то ведь надо поддержать несчастную женщину и успокоить плачущего ребенка. Там госпожу Рязанцеву сразу же забрали в смотровую, а я с девочкой ждала в приемной комнате. Какой все-таки приятный ребенок, несмотря на отсутствие игрушек, не капризничала, а спокойно слушала мои рассказы, еще мы рисовали на больничных бланках подарок бабушке.

Сплошной поток слов начал для меня звучать фоном, но все же взял себя в руки и сосредоточился на том, что говорит женщина. Задав пару наводящих вопросов, я выяснил, что представительный молодой человек в белоснежном халате, представившийся лечащим врачом, сказал, что Ирину Ивановну оставят в госпитале на ночь. Госпоже Неждановой вместе с девочкой разрешили проведать больную, и Елизавета Рудольфовна уверила взволнованную женщину, что Светочка не останется совершенно одна в пустом доме — она присмотрит за бедным ребенком.

— Это прекрасно! Вы, госпожа Нежданова, просто широкой души человек! Так зачем вам я? Сбегать в магазин и купить пеленки? — стараясь убрать тревожные нотки из голоса женщины, я решил слегка пошутить.

— Полно, мальчик мой, девочка уже как года четыре вполне себе самостоятельный ребенок, по крайней мере, в таких деликатных вопросах. Нет, я хочу, чтобы ты встретился с Ниной.

— Ниной? А она тут причем?

— Я договорилась составить девушке компанию в Городе Солнца, Нина хотела меня познакомить с творчеством местной молодежи. А я, как видишь, подвела отзывчивую девушку. Тебе Стефан, я думаю, будет не в тягость скрасить вечер столь милого создания.

Я возвел глаза к небу: девочки, дочки, Нина — кто бы знал, что за мягкосердечием госпожи Неждановой скрывается упертый как танк сводник в юбке.

— Хорошо, Елизавета Рудольфовна, я выполню вашу просьбу, тем более, что сам собирался назначить встречу.

— Вот и чудненько, извинись за меня перед Ниночкой и передай здравия. И не забудь, что я все еще жду вас на чашечку чая в гости! До свидания, Стефан!

— Да свидания, Елизавета Рудольфовна

Отключив телефон, я подошел к окну и посмотрел в небо. Дело уже шло к вечеру, и яркие краски дня начали тускнеть, пушистые облака уже едва различимо стали окрашиваться в нарядный вечерний пурпур с розовым отливом. Прикрыв глаза, я уткнулся лбом в прохладную твердь стекла. Успокоив пугливые мусли, я стал рассуждать: цветочек беспокоилась обо мне, значит, я не был ей безразличен. Но внимание другого мужчины к девушке сбивало меня с толку.

Собравшись с духом, я набрал номер Нины. Спустя три гудка в трубке и один удар моего сердца, наконец-то, смог услышать голос девушки, припорошенный усталостью.

— Алло, привет, Стефан.

— Привет, цветочек, кажется я позвонил вовремя, жди меня через час у себя дома и обещаю, что у тебя сегодня будет незабываемый вечер!

— Стефан! Ты невозможный человек! Может, я сейчас занята!

— А ты занята? — я внутренне подобрался и постарался не рычать: перед внутренним взглядом снова встала целующаяся пара.

— Нет.

— Вот видишь, как все прекрасно складывается. Тем более, что у меня есть прямой приказ о нашем свидании от госпожи Неждановой.

— Елизавета Рудольфовна? С ней все в порядке? Она так и не пришла…

— Не беспокойся, с ней все хорошо, подробнее расскажу при встрече.

— Я не хочу свидания!

— А что ты хочешь?

— Одеялко и кофе.

— Заманчивое предложение, и главное, исполнимое. Но с одеялом я не намерен тебя делить. Поэтому будут мои объятия, кофе и эклеры.

На том конце провода пришли в замешательство. Я представил, как глаза девушки стали такими же круглыми, как и оправа ее нелепых очков:

— Эклеры…с фисташковым кремом?

— С ним самым. Поэтому, жди меня, я скоро! И Нина…

— Да?

— Я…тоже скучал.

Не дав девушке ничего сказать в ответ, я положил трубку.