Мамба и храм Баала

Глава 11 Охота на ящера

Яркий огонь костра подсвечивал тёмное небо и немного разгонял сгустившуюся тьму. Костёр получился небольшой, потому как в саванне мало деревьев и, соответственно, дров, а больше ничего горючего мы не обнаружили. Город же оказался вычищен от мебели и дерева. Лишь на берегу океана имелась возможность найти плавник, принесённый сюда штормом или приливом.

Увы, в это время кораблей по морю ходило катастрофически мало, да и что это были за судна? Жалкие триремы или биремы, а то и ещё худшего качества кораблики. То ли дело семнадцатый век, когда море бороздили многочисленные флотилии трёхмачтовиков, они, соответственно, частенько терпели кораблекрушение, вознаграждая жителей побережья, как имеющимися товарами, так и деревом, и парусной тканью.

Ночь затаённо молчала, влажно дыша свежим морским бризом, приносимым со стороны океана. От города же ничего не поступало, только сухой, пропахший какой-то гадостью воздух. Ну, в том сомневаться и не приходилось. Я сидел возле костра, молча подкидывая в него сухие травинки и мелкие веточки, которых достаточно набрал вокруг холма. Рам расположился напротив меня, а справа от него также молча смотрел в огонь Манул.

— Что ты намерен предпринять, Рам? — начал я разговор.

— Искать вход.

— Где?

— В подземельях.

— Мы там уже были. Как ты намерен открыть первую дверь, что выходит в два коридора?

— Мы не пойдём там.

— А где пойдём?

— Через тот вход, который напрямую ведёт к разлому.

— Это бесполезно.

— Ты же делал там мостки?

— Делал… — и тут мне в голову внезапно пришла мысль, что я дурак. Как я мог забыть о том, что можно просто перебежать через мостки, а не обегать вокруг, возвращаясь тем же путём, которым мы пришли туда. Вот же я дурак! И ведь вылетели знания этой возможности из головы в горячке боя. Хотя, нас атаковали со всех сторон, и ещё не факт, что, пробегая по мосткам, я не мог получить несколько стрел или дротиков в спину или ноги. Так что, всё, что ни делается, к лучшему. Наверное…

— Мостки уже, скорее всего, скинули, хотя, возможно, дверь карлики закрыть не смогли.

— Вот именно, что не смогли, — загорелся этой мыслью Рам.

— А через разлом как ты собираешься перебираться? По воздуху?

— Что-нибудь придумаю.

— Что? Что ты придумаешь?

— Что-нибудь.

— Ты уже придумал, да так, что весь отряд потерял, и если бы не прибрежники, то и сам остался в подземельях, — не выдержав, в сердцах вскричал я.

— Я всё делал правильно, не тебе меня судить. Ты допустил гибель Криша. Ты виноват в том, что он погиб! — парировал Рам.

— Я⁈ А может быть, это сам Криш лез на рожон, да ещё и постоянно прятался за моей спиной? И теперь я виноват? А что же ты, когда бежал, не задумывался о том, что я ухожу последним и может не смогу выйти из подземелья и останусь там? А⁈ Ты сбежал, бросив меня одного, и после всего ещё и обвиняешь в нарушении договора. Договор я выполнил, но мы не смогли войти в храм. А договор наш предусматривал, что я вас доведу до города и храма. Мы вошли в него, но не смогли захватить. Поэтому, с этого момента я свободен от всех своих обязательств. Ты не выплатишь мне награду, и теперь вообще непонятно, как вернуться обратно.

Рам вскочил, сжав кулаки, но остановился. Ярость и здравомыслие боролись в нём, пока это противостояние не сломило его волю, и он сел обратно, надолго замолчав. Сказать ему было нечего, ни о какой награде речь уже не шла, да и кто всерьёз на неё надеялся? Я, что ли? Вовсе нет.

— Так что, Рам?

— Ты прав, единственный путь, что нам остался — дорога проклятых, но тогда я нарушу своё слово, что дал Химу. Он приказал мне идти только подземельями, через потайной ход, который я должен был найти. Если я нарушу своё слово, то не выполню его задание.

— Я думал, что твоя задача проникнуть в храм Баала.

— Да, но путь туда тоже имеет значение.

— Хорошо, но как Хим узнает о том, что ты нарушил его слово?

— Он узнает. Не знаю, как, но узнает, и тогда мне не стоит возвращаться.

— Ну, не возвращайся, — пожал я плечами.

— Нет, — покачал головой Рам, — нет, так дело не пойдёт.

— Ладно, тогда предлагаю такой вариант. Я пойду дорогой проклятых один, только с Апом. Если со мной пойдут прибрежники, то хорошо, если нет, то и ладно. Разведаю путь и, возможно, найду потайной ход, что приведёт к воротам, в которые мы не смогли зайти. Я открою их изнутри, и ты уже сможешь войти в храм через них. Конечно, как только мы сможем очистить от пещерников все помещения.

Рам думал недолго.

— Хорошо, я согласен. Ты пойдёшь сейчас? — загорелся он.

— Я не сумасшедший, я пойду утром.

— Тогда мы можем пойти опять в подземелья и разведаем прежние пути.

— Идите, — пожал я плечами, — я не пойду с вами.

Рам опять было вспыхнул, но тут же погас.

Всё это время военный вождь прибрежников Манул внимательно вслушивался в наш разговор, и на последние слова Рама только отрицательно покачал головой. Он не хотел терять людей просто так, и выразил свои сомнения одним предложением на ломаном языке.

— Время пещерников — ночь, время прибрежников — утро. Мои воины больше не пойдут вниз. Мы пойдём, только когда вернётся Егэр.

— Золотые слова, — хмыкнул я и зачерпнул из котелка с отваром полную глиняную чашку ароматной жидкости, решив угостить и остальных. — Пейте, это вкусно и полезно. — И я протянул чашку своим собеседникам. — Нам предстоит тревожная ночь и всем нужно вновь отдохнуть. Завтра мы пойдём с Апом дорогой проклятых, кто пойдёт с нами?

Рам промолчал и коротко взглянул на Манула. Тот вздохнул и сказал.

— Я дам с тобой пять человек, из тех, кто захочет идти добровольно.

— А если никто не захочет идти со мной добровольно?

— Тогда никто не пойдёт.

— Ладно, — вновь хмыкнул я, — пусть так.

Сочтя разговор оконченным, я встал и направился переговорить с Апом, найдя его возле наших верблюдов.

— Ап, завтра идём мимо города.

— Да, хозяин.

— Там будет сложно.

— Да, хозяин.

— Там может быть страшно.

— Там, где бывает хозяин, всегда страшно, но он меня с собой не берёт.

— Ты мог погибнуть в подземелье. Мамба тебя бережёт, как верного слугу и товарища. Мне нужны живые соратники, а не мёртвые.

— Ап знает это, Ап счастлив, что хозяин нашёл Апа, помог Апу и вылечил Апа.

— Понятно. Завтра мы идём вдвоём, ты готов?

— Ап всегда готов идти за хозяином, куда угодно.

— Ну-ну. Твой лук цел?

— Да. Ап каждый день тренируется стрелять из него.

— Завтра мы сможем хорошо пострелять, так что, готовь его. Я подарю тебе маленький щит, что достался от Криша. Научись им пользоваться.

— Ап научится.

— Вот и хорошо. Завтра нам предстоит тяжёлый день, но мы справимся. Я дам тебе отравленные стрелы, будешь стрелять сначала ими. Мы пойдём вдвоём, а может, с нами пойдут и прибрежники, если захотят.

— Они захотят.

— С чего ты взял это?

— Ап разговаривал с ними, пока хозяин бродил внизу. Они ценят хозяина и завидуют мне, что я тебе служу.

— Гм.

— А ещё они говорят, что тебя прислал к ним морской бог, которому они поклоняются, именно он вручил тебе морской меч. Он прислал тебя, чтобы ты уничтожил пещерников и спас их от Попобавы.

Я махнул рукой, мало ли что там себе придумают представители дикого племени, но что есть, то есть: и меч у меня нужный имеется, и с пещерниками я схлестнулся, да столько смог их порубить, сколько они в глаза не видели за всё время. Но основные испытания ждут ещё впереди, а пока.

— Отдыхаем, завтра с утра в путь Ап.

— Слушаюсь, хозяин.

Отойдя от Апа, я постелил верблюжью попону и стал устраиваться на ночлег. И как только я прилёг, буквально тут же из темноты явился мой пропавший Джа, поблёскивая в ночи кошачьими глазами, и принялся громко мурчать.

— Ты где был, Джа?

Кот не ответил, продолжая мурлыкать, словно трактор.

— А хозяина чуть не убили внизу, представляешь?

Джа на пару мгновений замолчал, словно испугавшись, а потом вновь принялся мурчать, словно говоря, что не надо пугать, ты же, хозяин, жив, и это самое главное.

— Согласен, — ответил я ему. — Главное — остаться в живых, но завтра мы пойдём по опасной дороге.

Кот замурлыкал ещё сильнее.

— Ну да, я тоже думаю, что ничего страшного, справимся, как и всегда.

Джа, замурчал на низких тонах и приткнулся возле меня, вытянувшись во весь свой немалый рост, положив голову на уже большие и мощные лапы.

— Да, так и живём, по саванне ходим, да по руинам старым. А где же ты ходил, Джа?

Кот издал короткое мяуканье и замолчал.

— Не хочешь говорить? Ну ладно, тогда спать. Пойдёшь завтра с нами.

Джа опять мяукнул, мне послышалось, что он сказал: «Да», и на душе сразу стало теплее и веселее. Улыбаясь, я решил, что втроём мы наворотим дел больше, чем с Рамом.

Утром я проснулся изрядно отдохнувшим. Ночь прошла спокойно, со стороны города мы не услышали ни криков, ни писков, ни пронзительных воплей, там стояла мёртвая тишина, как в прямом, так и в переносном смысле. Пещерники затаились, зализывая раны. Ну, что же, тогда мы идём к вам. Утром я заметил, что Джа исчез. Жаль, но может он опять вернётся.

Вместе со мной проснулись и все остальные. Увидев, что я уже на ногах, подошёл Рам, пристально смотря на меня.

— Идёшь?

— Иду, — кивнул я.

— Ладно. Удачи!

Следом подошёл Манул.

— С тобой пойдут трое добровольцев. Они хотят отомстить пещерникам за своих родных и готовы на всё.

— Отлично, мне будет с ними легче.

— Да, забирай их.

Солнце стояло уже высоко в небе, когда мы, наконец, тронулись в путь. Я не торопился. Ведь не стоит спешить, идя на смерть, потому как не стоит её баловать, пусть лучше подождёт, да поскучает, глядишь — и уйдёт за другими. Надо бороться до конца, даже тогда, когда понимаешь, что шансов совсем немного. Просто надо ставить себе цель — выжить, и следовать ей, когда всё остальное пошло прахом. Человек живёт, когда у него есть цель, без неё он мёртв изначально. Дух формирует тело, а не наоборот.

Трое добровольцев предстали передо мной рано утром. Я оглядел их, они показались мне похожими друг на друга, с небольшими различиями в чертах лица. Все худые, немного ниже среднего роста, но жилистые, и глаза у всех горели фанатичной решимостью идти до конца. Прекрасные бойцы. Что же, я помогу им достичь своей цели, а они помогут мне в достижении моей.

— Стрелять из луков умеете?

— Нет, — ответил самый старый из них по имени Мангр.

— Это плохо, у меня есть для вас оружие, а вы не умете им пользоваться.

Луки у меня действительно имелись, остались от погибших братьев с нашего отряда. Но отдавать их этим бойцам бесполезно, сдуру они сами себя прострелят.

— Ясно, а каким оружием вы тогда умеете воевать?

— Гарпуном и дротиками, мы хорошие гарпунщики, ходили не раз на крупную рыбу в океан.

— Ммм, хорошо, у нас есть дротики. Ап, принеси.

Ап принёс каждому по два дротика. Больше у нас не было. У каждого прибрежника имелся костяной гарпун, которые они мне продемонстрировали. Что же, внушительное оружие, но мой костяной меч гораздо лучше. Впрочем, для короткого боя у прибрежников оружие подходящее, а длительный бой мы всё равно не потянем. Мы отошли от холма, ведя за собой трёх верблюдов со своими вещами.

Путь предстоял неблизкий: сначала нужно добраться до города, потом обойти его, так как я не хотел там появляться, а потом уже продвигаться по еле заметной тропе, что вела к горам. По моим примерным прикидкам, до них мы должны добраться до вечера и то, если повезёт.

До города мы дошли довольно быстро и, повернув в саванну, обошли его вокруг. Здесь наш небольшой отряд остановился и я, приложив руку к глазам, стал всматриваться вперёд. Нагретый солнцем воздух дрожал, преломляя вид окружающего пейзажа. Погода установилась жаркая, а от недавно прошедшего сезона дождей осталась только густая и высокая зелёная трава, которая уже постепенно начала желтеть.

Впереди дорога показывала одно и то же: пустоту. Ни одного крупного животного я на ней не заметил, только трава и одинокие деревья, да ближе к горам зеленела довольно широкая полоска фруктовых деревьев и банановой травы. Больше ни на чём глаз не останавливался, даже вездесущих шакалов и гиен не видно. Всё живое словно попряталось, затаившись на просторах саванны.

Ну да, можно заметить некоторых животных, вроде местных сурков, вон их ямы, но они настолько малы, что кроме шакалов и лисиц никому не интересны, а Попобава, то бишь, птеродактиль, за такой мелочью охотиться не станет. Муторно слишком, это как нам семечки щёлкать по одной в час, когда их всего десять штук. Удовольствия никакого, только аппетит появляется.

Я взглянул на солнце. Судя по его положению, сейчас полдень, стоит остановиться на отдых и пообедать. Чует моё сердце, что возможность следующий раз поесть не скоро наступит, если вообще наступит. Ну, не будем травить душу, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Справимся.

— Привал! — проорал я и спешился.

Ап засуетился, желая разложить костёр, а я прикидывал, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до ближайших скал. Выходило, что к вечеру. В принципе, может, ночью и лучше искать: не жарко и уже привычно, к тому же, птеродактиль по ночам не летает, что я уже успел заметить.

Как только сварился обед, я выдал каждому небольшой пузырёк с противоядием.

— Пейте. Сначала будет плохо, потом станет лучше, и яд карликов не окажет на вас действия. А после этого поедите.

— Ты нас обманываешь, — жестами показал мне Мангр.

— Обманывает вас Рам, а я никого не обманываю, — также жестами объяснил я им, стараясь хоть немного выучить наспех слова их немудрёного языка. — Пейте, и спасётесь от яда.

Они довольно долго колебались, но потом решились. Первым выпил Мангр, за ним остальные двое. И практически сразу, как я и предупреждал, почувствовали себя плохо, но не настолько, чтобы заподозрить меня в отравлении. Видели же сами, что на меня яд карликов не действует, да и теперь я их командир, раз они пошли со мной добровольно. И только я буду решать, что нам дальше делать, иначе их ждёт бесславная гибель, о чём я и сказал.

После приёма противоядия мы пообедали. На всякий случай я приготовил зелье берсерка, наверняка оно понадобится. Закончив обед, мы погрузились на верблюдов и поехали дальше. Я ехал один, Ап — с одним из прибрежников, оставшиеся двое ехали также вдвоём на третьем верблюде.

Верблюды шли довольно бодро, вокруг по-прежнему простиралась саванна, только какая-то унылая и безлюдная. С каждым шагом тропа, по которой мы ехали, становилась всё менее заметной, превращаясь просто в направление, по которому мы продвигались к горам. Вдоль тропы не виднелось ни выбеленных временем костяков, ни следов былых сражений или массовой гибели людей и животных. Вообще ничего! Тем не менее, Рам смертельно боялся этого пути, неизвестно почему.

И вот, во всей этой тишине, где-то на полпути к горам, мы услышали громкий заунывный крик, что прошёлся по нервам ледяным холодом. А потом внезапно увидели, как с одной из скал соскочило что-то огромное и, развернув крылья, полетело к нам. Ага! Вот и проклятие этой дороги, и я хорошо понимал, что это что-то летит именно к нам.

Старая самка древнего летающего ящера сидела на плоской вершине древней скалы. Эту скалу она облюбовала так давно, что и не помнила, когда именно. На этом месте она любила греться, солнце хорошо прожаривало здесь её старые кости. Закрывшись крыльями, хищница подставляла бока ярким греющим лучам, что компенсировали ночной холод, вытягивающий тепло из её тела.

Она не охотилась ночью, предпочитая делать это днём. Сейчас она была сыта, рано утром слетав к океану и поймав там жирного дельфина. С годами она стала есть меньше, организму уже не требовалось много энергии, да и инстинкт размножения у неё давно угас. Её самец улетел с новой самкой в другое место, а она осталась здесь, сторожить гнездо.

Когда она умрёт, он прилетит обратно, или прилетит его самка, или кто-то из его птенцов. Она смогла отложить в гнездо два яйца, но сделала это ещё в позапрошлом году, и неоплодотворённые яйца так и лежали на мягкой подстилке из перьев и веточек. Больше она не могла их нести, слишком стара стала, да и незачем. Пусть эти лежат, как напоминание ей о былых временах.

У неё осталась лишь одна цель — сторожить гнездо и зорко смотреть в сторону старых развалин. Зачем ей это нужно, она и сама не знала. Просто давным-давно она летала над этим городом, а потом стала жить здесь, невольно охраняя огромную статую.

Всех, кто появлялся в саванне, направляясь от города, она ловила и съедала, а если наедалась, то относила к статуе и бросала на её исполинские ноги. Там уже скопилась огромная гора человеческих костей, что радовали её глаз своими белыми изломами. Понятие жестокости было ей неведомо. Она поступала так, как велел инстинкт и то иррациональное внушение, что сделали ей, когда она ещё пищала совсем глупым птенцом.

Солнце уже хорошо прожарило её кости, когда она, высунув голову, чтобы привычно обозреть окрестности, внезапно заметила далеко впереди три маленькие тёмные точки. Некоторое время эта информация не доходила до её головы, пока она, наконец, не поняла то, что к горам идут люди и животные. Она не видела их целую вечность и поэтому сразу даже не могла поверить своим глазам.

Наконец, осознание этого факта дошло до её мозга. Да, это были люди, не те, что жили в ногах статуи, постоянно там копошась по ночам, прячась всякий раз, как только она решалась расправить крылья. Они для неё казались слишком мелкими и слишком юркими, поэтому она никогда не охотилась на них. Только время от времени пугала их своим криком, после чего они долго не появлялись, но это развлечение ей быстро наскучило, и она перестала совсем обращать на них внимание.

Так волк никогда не ловит мышей, ему интересна крупная добыча, хотя в периоды голода он будет жрать и мышей, конечно. У неё такие периоды ещё не случались, и потому этих мелких людишек она никогда их не ловила.

Испустив дикий крик, символизирующий её торжество, она расправила крылья и плавно полетела вниз. Тяжело работая кожистыми перепонками, она устремилась к трём целям, что посмели своим присутствием нарушить её покой. Цели крупные, и она сможет очень вкусно поужинать, ведь и верблюды, и особенно люди, очень вкусны, не то, что это вонючая океанская рыба.

Опустив тяжёлый клюв вниз, она начала присматривать первую цель. Люди тоже сразу заметили её, да она и не скрывалась, и стали спешиваться. Она не боялась их. Что они могут сделать ей? Их жалкие копья и стрелы не в состоянии пробить её плотную кожу. Здесь сильнее никого нет. Она вершина пищевой цепочки! Даже носорог не оказывал ей должного сопротивления, когда она нападала на него сверху.

Ветер засвистел в её крыльях, давая ощущение счастья от полёта, всего за пару минут она долетела до жалких людишек и стала делать круг, чтобы лучше их рассмотреть. Животные её не интересовали, они пойдут на десерт. Верблюды стали разбегаться в разные стороны, а люди прятаться. Её основная цель — люди, а верблюды пусть бегут. Когда она разберётся с людьми, то поймает одного себе на закуску.

Сделав круг, она выбрала цель и решила напасть на одного из людей. В неё стали стрелять, но стрелы либо пролетали мимо, либо даже не пробивали шкуру, застревая в её толстом слое. Только один раз она почувствовала болезненный укол, когда стрела попала в кожаную плёнку на правом крыле. Ничего, она отомстит и за эту боль.

Я быстро накидывал на лук тетиву. Вон летит Попабава, и совсем скоро окажется здесь. От него спасение только одно — ловкость и ум. Утром я подготовил стрелы с самыми мощными и острыми наконечниками, предполагая воздушное нападение, то же самое по моему указанию сделал и Ап. Постараемся нанести ящеру хоть какой-то урон, но вряд ли у нас это получится хорошо. И всё же, у меня имелся один козырь.

Оставалось надеяться только на яд, который я предварительно нанёс на некоторые самые пробивные наконечники. Яд я приготовил не тот, что действовал против людей, а сделал его намного сильнее и токсичнее, чтобы он смог парализовать через кровь летающего хищника. Но на такую тушу нужна запредельная концентрация, и какой окажется эффект от яда — неизвестно. Но нужно пробовать, а не складывать лапки.

А если яд не подействует, то тогда… Я вспомнил слова Рама «…то тогда, что-нибудь придумаем». Пока я думал-размышлял, ящер ощутимо приблизился. Им оказался весьма крупный экземпляр, даже в моём представлении, и меня невольно пробрал страх.

Я уже подзабыл, как ящер напал на дикарей в моём присутствии, а сейчас смог, что называется, воочию убедиться в силе и моще реликта древней природы. Огромные, не меньше пяти метров в длину, крылья поддерживали тело монстра в воздухе, а огромный клюв с рядом острых, пилообразных зубов готовился растерзать любого, кто попадёт ему на пути. Мне вот совсем не хотелось испытывать эту зверюгу, и первая стрела легла на тетиву. Прицелившись, я выпустил её в монстра.

Практически одновременно со мной стал стрелять и Ап, а прибрежники, соскочив с верблюда, разбежались по кустам, прячась там, в надежде выжить. Напрасно, ящеру будет не лень и приземлиться, чтобы их поймать. А сверху очень хорошо просматриваются все ложбинки и кустики, так что возможность спрятаться и скрыться отсутствует.

Моя стрела ушла в сторону, я забыл сделать упреждение или сделал его неправильно. Снизившись, ящер стал делать круг, и я, уже более тщательно прицелившись, отправил в него следующую стрелу и, кажется, попал. Ящер заскрипел и стал разворачиваться, чтобы спикировать на меня.

Словно немецкий истребитель во время Великой Отечественной, он прицельно устремился ко мне. И я почувствовал, каково это — стоять с одной винтовкой (луком) против огромного монстра (истребителя), что неумолимо приближался, выпустив мощные когти, словно «Юнкерс-87» шасси, чтобы схватить меня. Ну, уж нет, хрен тебе.

Задержав дыхание и успокоившись, насколько это возможно в подобной ситуации, я наложил на тетиву самую мощную стрелу из имеющихся. Она заблестела в лучах солнца вязкой ядовитой смолой, и я выпустил её, тут же совершив самый длинный в моей жизни прыжок. Отчаянье и страх придали мне сил, и я смог отпрыгнуть довольно далеко, свалившись в конце прыжка на землю. Прокатившись пару раз по земле, выронив лук, я поднялся и оглянулся.

Ящер, издав яростный недовольный крик, смог поймать одного из прибрежников и, подняв в воздух, стал разрывать его тело мощными лапами. Ужасное зрелище гибели человека на минуту заставило меня отвернуться. Я ждал, когда подействует на монстра яд, ведь я совершенно точно попал в него. Кажется, куда-то в область шеи. Ящер же, словно и не почувствовал удара, продолжал рвать в воздухе тело несчастного, откусывая от него куски.

Я подобрал свой лук и увидел, что у него порвалась тетива. Ничего, у меня есть запасная и, сняв с пояса, я стал быстро натягивать её на плечи лука. В это время Ап продолжал стрелять по чудовищу, не жалея стрел, но пока увидеть результат нашей атаки не представлялось возможным.

У него тоже имелись отравленные стрелы, но яд на них нанесен другой, гораздо слабее, но тут уж лучше так, чем ничего. Ящер, покончив с мёртвым телом, отбросил его куски в сторону и вновь стал разворачиваться на очередной заход для атаки.

— Когда же ты сдохнешь, тварь! — заорал я в отчаянье. В него уже попало, как минимум, пять стрел, но эффекта от них пока ноль. С трудом подавив чувство страха и желание бежать сломя голову, куда глаза глядят, и там укрыться, я спустил очередную стрелу. На этом ядовитые стрелы у меня закончились, и теперь оставалось надеяться только на обычное оружие. Там, где я спешился, валялось всё моё снаряжение, в том числе и копьё.

Что же, попробуем отбиться с ним. Успев добежать до него, я оставил лук с колчаном оставшихся стрел и схватил копьё. Ящер стремительно приближался, он уже не размахивал крыльями, а пикировал вниз, явно нацелившись на меня. Вот же, блин!

Выставив перед собой копьё и уперев его конец в землю, я приготовился к страшному удару, одновременно ища возможность отпрыгнуть в сторону. Сейчас у меня из оружия присутствовало только копьё. Шотель и костяной меч я оставил в вещах, с ними не покувыркаешься, хватит и одного раза, едва бок себе не проткнул с такими упражнениями.

Дрожа от охвативших меня чувств, я смотрел, как стремительно приближается летающий хищник. Он казался настолько огромен, что я чувствовал себя слабым и маленьким существом по сравнению с ним. Что же делать? Я не смогу отбиться от монстра, и зелье берсерка тут не поможет, разве что придаст ловкости. Пара секунд, и прохладный эликсир скользнул вниз по пищеводу, всё, я готов.

И тут я вспомнил, что у меня ещё оставались метательные ножи. Схватившись за самый большой из них, я снял его с груди и, фиксируя, насколько близко уже находится монстр, швырнул нож прямо в него, чисто наудачу. Прокрутившись всего один раз, тот врезался в клюв птеродактиля и отлетел куда-то в сторону. Всего лишь на мгновение ящер отвлёкся, и это весьма помогло мне.

Его лапы, сжавшись, схватили воздух, а не меня, и огромная туша пронеслась мимо, просвистев прямо над головой. Я резко поднял копьё, меня подбросило и тут же отшвырнуло назад, копьё мгновенно треснуло, переломилось и часть его унесло ввысь. От сильного толчка я свалился наземь — ящер промахнулся.

В это время Ап выпустил в него последние стрелы и успокоился. Двух других прибрежников я даже не видел. Они так хорошо спрятались или так далеко убежали, что даже пропали с поля зрения. Встав с земли, я подскочил к своим вещам и схватился за оба меча.

Я не умею биться двумя одновременно, но лучше так, чем никак. Монстр начал делать очередной круг для атаки, но сейчас движения его крыльев стали более рваными, а курс неровным. Всё же, полученные порции яда от наших стрел постепенно давали о себе знать.Но птеродактиль оказался настолько огромен, что я понимал, пока яд начнёт действовать, пройдёт очень много времени, и он успеет нас всех склевать. Да и не факт, что монстр действительно пострадает от нашего яда. Хрен знает этих ископаемых, что на них влияет и каков их метаболизм.

Птеродактилица почувствовала себя плохо, это произошло внезапно, буквально мгновение назад. Вот только она наслаждалась полётом и пылала от ярости из-за своего промаха, и вдруг у неё резко помутнело перед глазами, а в груди зародилось сильное жжение. Откуда-то изнутри резко накатила слабость, сердце забилось сильнее и быстрее, крылья ослабли, накатила апатия.

Резко захотелось улететь на любимую скалу и, опустившись там в гнездо, закрыться крыльями, чтобы переждать недомогание. Слишком сложно оказалось охотиться на людей в её почтенные годы. Тяжело, но ничего, вот разделается с ними и полетит отдыхать. Сегодня она явно это заслужила.

Сосредоточившись на мелком враге, она выпустила когти, чтобы схватить его, но в это время человек что-то кинул в неё, сбив прицел, и она промахнулась. Яростно закричав, она пошла на следующий круг, желая растерзать недоступную цель, но с каждым мгновением ей становилось всё хуже и хуже. А когда она вновь стала на атакующий курс, то не смогла его выдержать и приземлилась на землю, подняв кучу пыли.

Её крылья забились, тормозя громоздкое тело. Тяжело опустившись на землю, она раззявила огромный клюв и испустила самый истошный крик, на который только оказалась способна. Напротив неё стоял маленький человечек с двумя острыми клыками в руках. Жалкий червяк, которого так легко перекусить пополам.

Он сделал выпад одним мечом, думая, что это напугает её. Резко выкинув вперёд длинную шею с могучим клювом, она попыталась его схватить, но встретила лишь меч. Вцепившись в него, она резко мотнула головой, вырвав оружие из рук человека, и тут же перекусила пополам. Половинки бронзового лезвия упали в траву, а она нацелилась убить дерзкого червяка.

Зелье ловкости оказало действие практически мгновенно после его употребления, и я стал лучше управлять своим телом, совершая немыслимые для обычного человека прыжки и кульбиты. Глядя на то, как неуклюже приземлился ящер, еле успев затормозить и подняв тучи пыли, я понял, что яд стал действовать, да так, что монстр даже не смог дальше продолжить свой полет и потерял чувство ориентации.

Обрадованный данным наблюдением и надеясь на благоприятный исход нашего сражения, я принял оборонительную стойку, представляя, как она жалко выглядела, если посмотреть со стороны. И тут я допустил первую ошибку, за что и поплатился. Ящер резко ударил и, вырвав из моих рук шотель, перекусил его пополам.

У монстра оказалась очень длинная шея, возможности которой я недооценил, а у меня в руках остался только морской меч. Зато стало понятно, как действовать дальше, и я отскочил на безопасное расстояние. Ящер сделал шаг ко мне, ещё один, я отпрыгнул вновь, и принялся бегать кругами. Пока есть силы, буду бегать.

Тут откуда-то вынырнул Ап и швырнул в ящера дротик. Это оказалось бесполезно, топорик только скользнул по мощной спине, отскочив далеко в сторону. Ящер повернулся и, пытаясь устранить досадную помеху, сделал очередной выпад клювом. Ап попытался защититься копьём, но лишь отлетел в сторону, чудом оставшись в живых.

Атаковать он больше не мог, и ящер вновь повернулся ко мне. Этот выпад Апа дал мне один шанс, и я им незамедлительно воспользовался. Разбежавшись, я подпрыгнул и, что есть силы, ударил мечом прямо в слабо защищённую шею ящера, целясь ближе к её основанию.

Ящер взревел, я упал на землю и пополз прочь, не в силах подняться, желая только одного: чтобы ящер меня не заметил. Слава богам, он не сразу увидел меня, и я успел выползти из зоны поражения его клювом. Заметив это, ящер вновь издал истошный крик и сильно захлопал крыльями, которые подняли сильный ветер, буквально валивший с ног.

В полном отчаянье я встал и, выставив перед собой морской меч, решил всё же драться до конца. Но ящер, больше не обращая на меня никакого внимания и не пытаясь атаковать, вдруг оттолкнулся от земли, тяжело взлетел и, набрав высоту, направился в сторону гор.

Почувствовав укол костяного меча, самка птеродактиля внезапно как будто прозрела. Когда-то она уже чувствовала такой удар, нанесённый ей сильным морским монстром, бивень которого покрывал толстый слой жгучего яда, выглядевший как блестящая и вязкая слюна. Она надолго сохранила воспоминания о боли от яда, скрутившей её тело, когда она еле смогла улететь прочь от океана. С великим трудом долетев до берега, она рухнула на землю и целых двое суток приходила в себя, непрерывно крича то от ярости, то от боли, раздирающей её тело.

И теперь клык, подобный тому, неведомым образом оказался в руках человека. Может, он нашёл его, или убил того морского монстра, но хоть кость выглядела сухой, остаток неведомого яда на ней, всё же, остался. Его она и почувствовала, когда костяной клинок легко проткнул её толстую кожу и напитался кровью.

Не в силах сдержать боль и ужас от давнего воспоминания, она забила крыльями и, не обращая больше внимания на маленького человечка, поднялась ввысь. Сейчас она хотела только одного: как можно дальше оказаться от этого клинка, как можно дальше.

С трудом долетев до своего гнезда, хищница рухнула на него в последнем усилии, а упав, издала пронзительный крик, от которого содрогнулись окружающие горы. Карлики в своих подземельях тоже услышали его и замерли в ужасе. Они боялись и боготворили летающего монстра и не смели появляться днём ему на глаза, компенсируя это ночными похождениями.

Сейчас же с летающим ящером что-то произошло. Он оказался ранен, неведомо кем, и этот факт их повергал в ужас: ведь никто, кроме людей, на такое не способен во всей округе. У монстра нет врагов, равных ему по силе, и никогда не имелось.

Карлики привыкли к старому ящеру, что пережил не одно их поколение, но теперь этот привычный мир стремительно рушился. Большие потери, ранение летающего монстра и неуверенность в будущем — всё пугало их, но карлики не привыкли отступать и готовились принять последний бой, чтобы защитить своё жилище в храме от пришельцев. Они не сдадутся!