Мама для сирот

Глава сорок первая. «Новая жизнь».

— Ты... уверен? — спросила я, после секундного молчания. — Но это точно был не принц! Этот мужчина был слишком стар для...

— Я постараюсь все выяснить, — сказал Глеб, сжимая мою ладонь. — Тебе нельзя нервничать. Просто отдыхай, хорошо?

— Я постараюсь, — тяжелый вздох сорвался с моих губ. — Только обещай, что будешь осторожен.

— Обещаю, — Глеб улыбнулся. — Уж мне точно ничего не грозит.

— Как у тебя дела в совете? — спросила я, не желая уходить спать.

Веки были тяжелыми, но мне совсем не хотелось расставаться с Глебом. Мне нравилось прикосновение его рук. Это меня успокаивало. А я была уверена, что мне сегодня будут сниться тревожные сны.

— Хуже, чем я думал, но лучше, чем могло бы быть на самом деле, — ответил мужчина, став серьезным. — Не буду вдаваться в подробности, но нынешним королем и его наследником не многие довольны. И связано это по большей частью с их жестокостью. Однако многие тешат себя надеждой, зная пророчество.

— Пророчество... — пробормотала я. — Что вообще значит метка короля? Или как там это было...

— Это означает, что как только истинный король войдет в тронный зал, на его лице появится печать бога Света.

— Но зачем он вообще нужен? — я нахмурилась. — Почему не взять на должность короля компетентного человека?

— Потому что история гласит, что только при правлении истинного короля, государство придет к своему расцвету. Истинных королей за всю историю нашей страны было всего трое. И каждый из них возвышал страну. После его дети старательно правили, стараясь не уничтожить труды своих отцов. Поэтому все так ждут истинного короля. Они ждут золотого века.

— Понятно, — я вздохнула.

И в этом мире ничего не менялось. Люди терпят и ждут, чтобы что-то изменилось. Они верят в светлое будущее, но бояться менять действительность и ждут, что за них это сделает кто-то другой. Но от этого никуда не сбежать. Потому что у людей есть семьи и родные люди, которых страшишься потерять больше всего.

— А теперь, думаю, и правда пора спать, — произнесла я, вставая из-за стола.

Но Глеб не дал мне уйти. Он взял меня за руку, аккуратно потянул и усадил к себе на колени. Его руки ласково обхватили меня и опустились на мой живот. Я тут же почувствовала, как малыш внутри зашевелился и ударил Глеба по руке.

— Я очень надеюсь, что ты родишься сильным и здоровым, — едва слышно пробормотал мужчина мне куда-то между лопаток.

Я улыбнулась. Общение с детьми пошло ему на пользу. Мне казалось, что раньше его страшила мысль об отцовстве. А сейчас он словно принял ее. И даже ждал момента, когда малыш появиться на свет.

Я тоже этого очень ждала. Лежала порой в кровати, обнимала маленькую Варю и пыталась представить, как будет выглядеть ребенок. У него будут светлые волосы, как у Глеба или нет? Будет ли он хоть немного похож на меня? И кто это? Мальчик или девочка?

Глеб разжал руки и позволил мне встать. Я обернулась, подумала мгновение, а затем поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, — произнесла я и вышла из кухни, чувствуя, что мои щеки пылают, как у восьмиклассницы, которая впервые поцеловалась.

Но мне нравилось это новое сладкое чувство.

***

После моего похищения, решено было, что ни я, ни дети не будут никуда выходить без сопровождения. Продукты нам приносили солдаты, они же помогали собрать урожай в нашем небольшом огороде, играли с детьми тоже они и даже помогали по дому. Поначалу Кузьма возмущался тому, что в доме полно посторонних, но вскоре смирился. Он не показывался перед ними, поэтому, чтобы приготовить еду, мне приходилось всех выгонять из дома.

Пару недель нам понадобилось, чтобы привыкнуть друг к другу. В итоге Ромка и Артем стали нашими хорошими друзьями. Дети любили с ними играть, а мне нравилось, когда они помогали с работой.

Глеб же начал заезжать куда реже. У него было много работы. Человека с красным перстнем так и не поймали. Или попросту отпустили, если увидели, что под капюшоном скрывался король. Но Глеб сказал, что опросил всех своих подчиненных и не обнаружил лжеца. Он либо искусно врал, либо его действительно не было.

Время летело невероятно быстро. Казалось, что было только начало осени, как уже деревья окрасились в золотистый и красный цвет, а потом листья и вовсе опали. Глеб, как и обещал, нанял мне репетиторов. Я занималась каждый день, с интересом узнавая все новое о мире. Мне нравилось изучать и этикет, и слушать по историю мира, и особенно было интересно узнавать о стране, в которой я жила.

Я уже должна была вот-вот родить, поэтому меня практически не выпускали из дома, а доктор ходил ко мне чуть ил не ежедневно. Знаться я могла только учебой и детьми, поэтому много читала и разговаривала с ребятами. Это помогало отвлечься.

На самом деле мне было страшно рожать. Я боялась и боли, и того, что роды могут пройти плохо, пусть мне и утверждали, что ребенок лежит правильно и все идет хорошо. Но мне все равно было страшно. А что, если пуповина обмотается вокруг его шеи? Что, если доктор сделает что-то неправильно?

От всех этих мыслей у меня развилась бессонница. Узнав об этом, Глеб в срочном порядке организовал у себя дома спальни для детей и для меня. Попросив прощения у дома и домового, он в тот же день увез нас с детьми в свой дом, обосновав это тем, что и доктору удобнее и ближе ходить сюда, и нам безопаснее пока жить у него.

Возражать я не стала, поскольку мне нужна была помощь, а я отлично помнила о том, что в том доме полно прислуги. Это гарантировало то, что дети будут чистыми и сытыми. Одно было неприятно — дворика у дома практически не было и детям было нечем заняться. Тогда-то я и подумала о настольных играх.

Не о сложных, а о простых, для деток. Например, змейки и лестницы. Я помнила, что в детстве Максим и Маша часто в нее играли, когда оставались дома одни. Поэтому было решено сделать для детей такое небольшое развлечение.

Игральные кости в этом мире уже были, поэтому я попросила, чтобы Глеб их купил. Осталось нарисовать карту и сделать милые фигурки, чтобы детям было веселее играть. Карту я рисовала два дня. Никогда не умела этого делать, оттого и рисунок получился немного кривым. А вот фигурки пришлось вырезать из дерева. И не мне, а мастеру. В итоге у меня было семь маленьких, разноцветных кроликов.

— Что ты хотела нам показать? — просил Глеб, когда все домочадцы собрались в столовой за столом.

Я гордо достала свернутый лист и начала свою презентацию:

— В связи с тем, что детям бывает нечего делать, я решила, что прекрасно будет сделать одну интересную игру. В нее могут играть, как дети, так и взрослые. Она невероятно азартна и эмоциональна. А за победу вы получите кусочек медового пирога.

— Я в деле, — тут же заявил Сашка.

— Я тоже!

— А это не страшно?

— Покажи, пожалуйста...

Я улыбнулась, увидев, сколько радости и интереса вызвали мои слова. Поэтому, не медля больше и секунды, развернула лист и разложила его на столе. Рисунок получился красочным и приятным. Пусть и не совсем умелым. Но по взгляду детей, я поняла, что им понравилось.

Быстро объяснив правила, я бросила кость. Мне выпало три. И взяла белого кролика и сделала три шага.

Взгляды детей сверкнули азартом. Вскоре в игру втянулся и Глеб. Мы играли до самой ночи, смеялись и разговаривали. Самое странное было то, что очень часто побеждала Варя. Она ни разу не попала на змею, но часто попадала на лестницы.

Я смотрела на веселые лица ребят и думала о том, что моя работа была не бесполезной. Эта игра могла еще захватить рынки! Главное, чтобы никто не прознал про нее до того момента, когда смогу спокойно заниматься своими делами.

Когда очередная партия была выиграна Егором, я уже собиралась отправить детей спать, но не успела сказать и слова, как живот начало неприятно сжимать.

Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Сначала мне показалось, что живот просто прихватило, но боль повторилась еще раз, уже сильнее.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Глеб, вставая из-за стола.

— Кажется, я рожаю, — как можно спокойнее произнесла я, почувствовав боль в третий раз.

На меня уставились шесть пар испуганных взглядов. Они смотрели на меня какое-то мгновение, а потом начался хаос. Я тихо застонала, потому что боль стала ощутимой, Глеб громко позвал прислугу и потребовал привести доктора, дети бегали вокруг меня, не зная, что делать. Слава всем Богам, что Глеб отправил их в комнату и попросил Сашку за всеми присмотреть.

В прошлом, я очень хотела детей. Но теперь, держась за руку Глеба и направляясь в сторону комнаты, я уже не была так в этом уверена. Дорога до комнаты показалась мне длинной в вечность. Я надеялась, что лягу в кровать, и боль пройдет, но не тут-то было. Мне показалась, что она только усилилась.

Глеб что-то говорил и держал меня за руку. Я не понимала, что он говорил, но звук его голоса помогал мне не впасть в панику. В голову снова пришли страшные домыслы о том, что я могу навредить малышу. Что он, возможно, не правильно лежит и может навредить себе...

К счастью, доктор прибыл очень быстро. Во всяком случае, та сказал Глеб. Для меня это время длилось целую вечность. Но и с его приходом не стало лучше.

Эти мучительные часы запомнились мне лишь болью, криками, суетой и теплыми руками Глеба, которые не отпускали мою руку ни на секунду. Возможно, я смогла пережить все только благодаря ему. Я услышала громкий плач ребенка, когда за окнами было уже светло. Последнее, что я увидела, разлепив слезящиеся глаза — это маленькое, красное тельце малыша. На моих губах появилась улыбка и провалилась в бездну.

«— Ты справилась, — раздался молодой голосок рядом.

Я оглянулась, оказавшись во дворе своего дома. Я в нем не была уже долгое время, неудивительно, что меня перенесло именно сюда.

Позади меня, в паре шагов, стояла маленькая девочка. И если бы я не видела сны, я бы не узнала в ней маленькую Надю. Девочка была в обносках, с запутанными волосами, с синяком на правой щеке и разбитой губой.

— Что с тобой случилось, милая? — я присела перед девочкой и с заботой провела ладноью по спутанным волосам.

— Мачеха сказала отцу, что это я украла ее драгоценности, — тихо ответила Надя, опуская взгляд. — Но я не трогала, честно! Она сама продала их...

— Я верю, тебе, верю, — тихо сказала я, беря ребенка за руки и притягивая к себе. — Все хорошо, теперь ты живешь не с отцом и мачехой. У тебя большая семья, которая любит тебя.

— Я знаю, — тихо ответила Надя, поднимая на меня свои светло карие глаза, в которых плескались искорки счастья. — Спасибо. Я рада, что мы с тобой одна разделенная душа. Прямо, как сестры!

— Действительно, — я улыбнулась на широкую улыбку девчушки.

— Я надеюсь, мы будем счастливы. Постарайся, Надя, — сказала девочка, начиная исчезать в золотом свете.

Я опустила ее руку, наблюдая за тем, как лучи солнца превращаются в сверкающую пыль. На душе стало легко. Мы с Надей всегда были одним целым. Я не понимала, откуда, но точно знала, что это она позвала меня. Она отчаянно хотела, чтобы малыш внутри нее выжил. Ей было все равно на себя, но она умоляла кого-нибудь спасти ее ребенка. И я откликнулась на ее отчаянный зов.

— Хорошая девчушка, — нарушил тишину знакомый голос.

— Ты пришла за платой, Лучезара? — спросила я, не поворачивая головы.

— Да, — спокойно ответила ведьма. — Мне надо забрать у тебя двенадцать лет жизни.

— Я думала, что ты заберешь у меня всю жизнь, — произнесла я, наконец-то рассмотрев ведьму.

Она была одета в длинный белый сарафан, с вышивкой из непонятных символов. Ее волосы были распущены, а на голове красовался венок из сухих цветов.

— Нет. Мальчишка еще был жив. Я не возвращала его из мертвых, поэтому плата немного меньше.

— Понятно. А ты не скажешь, сколько мне осталось жить... — спросила я и тут же замахала рукой. — Нет, стой. Не говори. Мне совсем не хочется знать об этом.

— Вот и правильно, — Лучезара улыбнулась, повернула ко мне голову и протянула руку. — Ты готова заплатить?

— Конечно, — я, заколебавшись лишь на мгновение, схватилась за холодные пальцы ведьмы.

— Это будет совсем не больно, — ласково произнесла девушка, после чего мой мир погрузился во тьму».

***

В глаз мне светил луч солнца. Низ живота неприятно ныл. Я с трудом открыла глаз, не понимая, где нахожусь. Но стоило мне разглядеть знакомый потолок, я сразу поняла, что это комната в доме Глеба. После этого осознания, ко мне пришли воспоминания. Я огляделась, в поисках малыша, но никого не нашла.

В груди поднялась паника, я, превозмогая боль, села и уже собиралась встать, как дверь комнаты распахнулась, вошел доктор и Глеб, с младенцем на руках.

— Вы только посмотрите, — проворчал доктор, заметив, что я проснулась. — Не успели мы от нее отойти, как она уже встает. Ложитесь, милочка. Вам надо отдохнуть.

Но я почти его не слышала, мой взгляд бы прикован к крохотному комочку на руках у Глеба. Я непроизвольно потянула к нему руки, и мужчина без возражений передал мне ребенка. Когда небольшая тяжесть младенца очутилась на ладонях, внутри меня вспыхнуло такое счастье, что я не заметила, как по щекам покатились слезы.

Я так давно мечтала об этом моменте. Я так отчаянно проклинала мироздание, когда узнала о бесплодии. И теперь на моих руках был мой ребенок, которого я носила под своим сердцем. Мое маленькое чудо, о котором я так долго и отчаянно мечтала.

— У нас родился мальчик, — тихо сказал Глеб, садясь рядом со мной на кровати. — Как ты хочешь его назвать?

Я посмотрела на крохотное лицо. Малыш спал. Он был укутан в мягкое одеяло, которое я связала своими руками. У него были темные волосы, но это пока ничего не значило. Он мог быть похож в будущем, как на меня, так и на Глеба.

— Максим, — тихо сказала я, не отрывая взгляда от лица младенца. — Его будет звать Максим.

— Хорошо, — Глеб обнял меня за плечи и погладил Максима по ножкам через одеяло. — Он родился здоровым, без каких-либо отклонений.

Послышалась какая-то возня у двери. Я подняла взгляд и увидела, что в проходе столпились дети. Широко улыбнувшись, я слегка кивнула головой, разрешая им войти. Они тихонько, на носочках, проскользнули внутрь и столпились около нас. Варя тут же заползла на колени Глеба и заглянула в одеяло. Остальные поступили точно так же, не скрывая своего интереса. Они улыбались, заметив милое личико малыша, и аккуратно касались его мягких щечек.

— А как его зовут? — спросила Соня, забравшись на кровать рядом со мной.

— Максим.

— Красивое имя!

— А когда он сможет разговаривать? — тихо спросила Ева, заправив прядь волос за ушко.

— Думаю, когда ему будет около года, он уже будет что-нибудь лепетать, — тихо рассмеялась я.

— Я научу его ездить на лошади, — серьезно заявил Сашка.

— Ты меня еще не научил, — фыркнул Егор.

— Потому что ты бездарь...

— Мальчики, хватит ссориться, — строгим, но спокойным голосом произнес Глеб.

Дети сразу замолчали. Через какое-то время, Глеб сказал, что мне и ребенку нужен покой и повел ребят в их комнаты. Доктор, все это время терпеливой ожидающий у двери, наконец-то добился того, чтобы я легла. Малыша я положила рядом и не отрывала от него взгляда все то время, пока меня обследовали.

— У вас все хорошо, — наконец-то сказал доктор, пряча магически камни в свой кожаный кейс. — Рекомендую вам хорошо питаться, больше отдыхать и чаще быть с младенцем.

— Спасибо, доктор, — ответила я, слабо улыбнувшись и снова посмотрев на спящее лицо своего сына.

Сердце сжалось от невероятной нежности и любви к этому маленькому человечку. Он был таким прелестным, что мне хотелось обнять его и никогда не отпускать.

Интересно, каким он вырастет? Какой у него будет характер? Будет ли он похож на моего младшего брата, в честь которого он и был назван? Я не знала ответы на эти вопросы, но у меня впереди было еще достаточно времени, чтобы узнать их.

Во всяком случае, я так думала. Но у кое-кого были другие планы на этот счет.