Малыш

Глава 9

И в этот момент он по инерции упал на белый пластиковый пол. Вскочил, судорожно ища, куда бы спрятаться… И замер. Белые стены, белый пол, ни окон, ни дверей. Но — светло. Ни одной раны на его теле уже не было.

Прозвучал звонок, привлекая к себе внимание и в стене образовался проем, впрочем затянутый легким дымком. Из этого марева неторопливо, не делая резких движений, вышел человек.

— Извините, что мы прервали ваше занятие, — сказал мужчина вежливо улыбаясь. — Но мы подумали, что вы возражать не будете.

Сергей кивнул, еще не отойдя от схватки.

— Сей, — только и выдохнул он, глубоко в душе в общем-то и ожидая чего-то подобного. — Привет.

Мужчина насторожился.

— Вы точно меня видели? — спросил он. — Не двойника?

Сергей задумался.

— Точно, — уверенно ответил он. — Ты еще тогда…

Сей быстро поднял руку ладонью вперед.

— Стоп, стоп. Ничего не говори. То, что для тебя было — для меня, по всей видимости, только еще будет. А если я узнаю свое будущее, вдруг мне захочется, ради научного эксперимента, вести себя иначе, чем было?

— И что?

— Да так, ничего, — пожал плечами Сей. — Только никто толком не знает, что произойдет. Но существует масса теорий на этот случай. И одна другой ужаснее. Ясно только одно — шутки со временем не могут пройти безнаказанными. Это тебе не элементарный ядерный распад, здесь что-то гораздо более серьезное.

Сергей промолчал, все еще не отойдя от погони, и тяжело дыша.

— Сей? — удивился его собеседник. — Впрочем, все возможно. А вообще-то меня зовут Сергей. Но чтоб не путаться буду Сеем.

Между тем из проема вышла женщина в легкой прозрачной одежде, с любопытством глядя на Сергея, вежливо кивнула. Сергей кивнул в ответ.

— У нас к вам есть ряд вопросов, — продолжил Сей, тогда как женщина продолжила молча разглядывать Сергея. — Как вы желаете? Решить все дела сразу или вы сначала отдохнете от последствий последних событий?

— Лучше сразу, — кивнул Сергей настороженно, успокаивая свое дыхание.

— Мы так и думали, — кивнул Сей в ответ. — Вы где желаете беседовать — здесь или на природе?

— На природе, — выбрал Сергей, желая посмотреть, как выглядит природа этого мира. И тотчас они оказались в красивой тропической лагуне. Они стояли на чистом желтом песке, рядом нависали ярко-зеленые пальмы, темно-голубое море замерло у ног, словно зеркало, без единой волны, а вдали медленно садилось солнце зависнув между «уже не жарко» но «еще не прохладно». В его мозгу все стало на свои места.

— Я так понимаю, — кивнул он, — что это вы и есть та неведомая сила, что наделила меня жабрами, научила говорить по-акульи.

Сей и женщина одновременно кивнули.

— Рассказывайте, только мысленно, — сказал Сей. — Скорость мысли все-таки гораздо выше слов.

Действительно, мысленный пересказ всех событий, начиная со школы штурманов, не занял у него и минуты.

— Довольно удивительно, — пробормотал Сей. — Впрочем, теперь моя очередь тебя удивлять. Я — это оказывается ты, правда — не совсем.

Сергей с удивлением посмотрел на собеседника.

— По всей видимости, в момент самого первого переноса, с космической базы, мы, как минимум, раздвоились. Ты попал в Мегаполис, а я — в Древний Египет. И уже — насовсем, больше никуда меня не бросало.

— И сколько же тебе сейчас лет? — несколько растерялся Сергей, сообразив, что это — будущее совсем не его «Земли».

— Семь тысяч сто пятьдесят четыре, — просто ответил Сей.

— И каким образом? — спросил Сергей. Спрашивать: а это точно, что ты — это я? — он не стал — посчитал глупым, хотя и очень хотелось.

— Долго рассказывать, — ответил Сей, слегка пожав плечами. — У нас еще будет время. Тебе надо отдохнуть, осмыслить, освоиться.

— Вкратце, — предложил Сергей.

— Коротко это выглядит следующим образом, — согласился Сей. — Я появился со своими знаниями. Попал к жрецам. Микроскоп им сделал, другие приборы. Рассказал про естественный отбор. Жрецы в том мире не переключились на борьбу за власть, а продолжили исследовать мир — благо столько возможностей появилось. К тому же религии, запрещающие изучать природу и человека — еще не возникли. Так что довольно быстро осознали, что смерть заложена в самом организме — в именно в результате естественного отбора, для более быстрого обновления видов животных. Исходя из предположения, что первые живые организмы были бессмертны, со временем нашли этот механизм и выяснили, как его отключить насовсем. Ну все, отдыхай.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Расскажи еще, как вы это делаете? — он неопределенно обвел все руками.

Сей вздохнул.

— Отдохнуть значит не желаем? — улыбнулся он. — Изложу опять же вкратце — большой суперкомпьютер, с огромными возможностями и состоящий из мельчайших частиц. Эти частицы рассыпаны по всему миру, и также содержатся в телах людей. Зовут его Малышом. Обращаешься, просишь, например, перекинуть тебя на такую-то планету, или видоизменить твое тело, например, в тираннозавра — и готово.

— И я тоже могу пользоваться этими благами?

— Конечно, — ответил Сей. — Иначе как же тогда у тебя появились жабры?

— Тогда я немного попутешествую. Нет возражений?

— Конечно. Кстати, совсем не обязательно обращаться словами. Можно — мысленно — и проще, и быстрее.

Сергей кивнул, напрягся.

«Малыш?» — неуверенно позвал он.

«Да?» — неожиданно прозвучало в голове.

«Можешь меня перенести обратно в Океан, но только в другое место?»

«Могу. Но только в неосязаемом виде.»

«Как это?»

«Ваше воздействие на мир океана ограничено решением населения нашего мира.»

«То есть я буду все и всех видеть, а меня — нет?»

«Да».

«И в случае опасности я ничем не смогу помочь?»

«Да, если будете иметь форму человека.»

«Объясни».

«Если на вашу знакомую нападет большая горилла, то вы можете заступиться в образе льва.»

«Ясно. Тогда перенеси меня поближе к Элоре, — мысленно проговорил Сергей, — посмотрю на нее, как ей живется.»

Глава 10

Он сразу и не понял, где возник. Сухость, камни, полумрак вокруг. И только сосредоточившись, он наконец сообразил — небольшая комната, простой стол, Элора на стуле, перебирающая предметы на столе. Рядом стоят сирены в голубом…

Сергей невольно пригляделся — рваный пояс, куски ласт.

И что? Это то, что осталось от меня? — почему-то похолодев, промелькнуло в голове.

Он снова посмотрел на Элору. Девушка была во всем черном. Взгляд — пустой, устремленный сквозь собеседников. Ни с кем не разговаривает.

Вот оно что, расстроенно сообразил он.

«Нельзя ей дать весточку», — тут же сообщил Малыш, уловив сильное желание Сергея.

«Ведь переживает же!? Жалко!», — попытался возразить он.

«Явное вмешательство в деятельность древней цивилизации недопустимо.», — жестко изрек Малыш.

Глава 11

Сергей вернулся в привычную белую комнату. Ни Сея, ни Весты не было.

«Где все?» — спросил Сергей у Малыша.

«Сей — на планете Юве-двенадцать, с физиками. Веста — путешествует по мирам», — ответил Малыш, нарисовав в голове Сергея видео-образы и Сея и Весты одновременно, и что они делают в текущий момент.

«А что это за помещение?» — поинтересовался Сергей, невольно обрисовав рукой полукруг.

«Специально создано для твоей встречи».

Сергей задумался. Делать вроде бы совершенно нечего.

«Не ты ли случайно занимаешься всеми моими перемещениями по мирам?» — на всякий случай поинтересовался он.

«Нет», — прозвучал короткий ожидаемый ответ.

Сергей снова задумался. Ну, куда теперь? — спросил он сам себя. И сам же ответил: Раз есть такие возможности, глупо сидеть на одном месте. Навещу-ка я, пожалуй, Тао.

«Только в неосязаемом виде», — тут же напомнил Малыш.

Сергей только кивнул.

Сергей возник прямо в глубине воды. До Тао было рукой подать. Резко дернувшись, она проплыла сквозь Сергея. И тут он увидел, что к сирене подбирается криль гигантских размеров, втягивая свои щупальца для решающего броска.

«Малыш, я могу стать крегом?» — быстро спросил Сергей.

«Можешь», — ответил Малыш и на Сергея тут же нахлынули тысячи новых ощущений и разом пропали.

«Я поставил временную блокаду, — проговорил Малыш. — И предупреждаю — не надо стараться носом чертить на скале теорему Пифагора или свое имя.»

«Цвет смени на зебру», — проговорил Сергей, желая чтобы сирена не сильно его испугалась — то есть приняла его все-таки не за обычного хищника, а тельняшка — один из важнейших элементов формы космофлота.

И он устремился на не такого сейчас и большого врага, стремительно набирая скорость и поймав себя на мысли, что ему нравятся новые ощущения, нравится чувствовать себя гигантом, горой мышц. Я все могу, мне никто не страшен! — вопила душа.

Не зная толком как нападать, он направился к крилю по кривой, желая сразу показаться тому на глаза, чтобы тот отстал от сирены. И криль резко сменил позу, выбросив свои длинные щупальца в сторону Сергея, но не достал.

Век живи — век учись, почему-то подумал Сергей, непроизвольно отпрянув. Вон они как обычно проходят — схватки не на жизнь, а на смерть.

Не дотянувшись, щупальца вернулись обратно, к телу криля, сложившись восьмерками и готовые мгновенно выброситься вперед. Крэг-Сергей пошел на второй круг, закипая животным азартом. Ах вот ты какой!? — почему-то ликовала душа. — Ничего! Я тебя сейчас сделаю!

В возникшем огромном азарте, забыв обо всем на свете, кружась вокруг криля, он выискивал его слабые места, и душа его ликовала, опьяненная опасностью боя. Выписывая круги, он все ждал, когда кольца щупалец криля спутаются хоть на мгновенье, тем самым замедлив свой смертельный выброс, и только ради этого момента он все кружил и кружил, ускоряя скорость и часто резко меняя свой курс.

И вдруг, в очередной момент, криль, убаюканный долгим кружением крэга вправо-влево, вовремя не успел среагировать на его быстрый уход вниз, и вот уже тело крэга-Сергея само резко, словно пружина, бросилось на криля. Только два щупальца вылетели ему навстречу. Но от одного он увернулся, а на втором злобно и жестко сомкнул свои метровые зубы, отчего щупальце развалилось пополам. Во рту у Сергея остался только привкус крови кальмара и куски щупальца, которые Сергей тут же и проглотил. И это все возбудило его еще больше.

В дикой ярости он налетел на незащищенную тушу кальмара, устремляясь мимо его гигантского клюва прямо к его выпученным глазам. Хвать!.. И во рту — новый привкус. Причем глаза кальмара он снова проглотил, испытав почему-то восторг. И тут же отплыл, оглядывая со стороны состояние своей жертвы.

Криль судорожно бился, беспорядочно выбрасывая щупальца во все стороны и крутясь телом.

Надо подождать, промелькнула животная мысль хищника-охотника, он скоро устанет, и его можно будет брать без помех.

И Сергей уверенно плавал, кружа вокруг истекающего белой кровью, бьющегося криля, совсем не замечая сирену, которая, стараясь не делать резких движений, в ужасе пыталась отплыть подальше от поля боя.

Вот движения щупалец стали все медленнее и медленнее, и вот он уже замер, растопырив щупальца во все стороны, и Сергей спокойно проплыл мимо этих огромных шлангов и вонзился в самое сердце криля, целясь наверняка. Криль дернулся, тут же обхватив туловище Сергея своими щупальцами и пытаясь сломать ему позвонки. Но зубы Сергея сжимались все сильнее и сильнее, словно у питбуля перемещаясь вдоль тела и превращая плоть криля в фарш из под гигантской мясорубки. И хватка кальмара ослабла, и щупальца, изрядно помяв ему бока, вяло отвалились.

И разозленный, раззадоренный крэг-Сергей, в упоении и злости рвал и рвал тело кальмара, упиваясь своей победой и что-то восторженно крича на весь океан.

С трудом успокоившись и взяв себя в руки, он подплыл к безоружной сирене, такой непривычно маленькой перед ним, долго смотрел в ее напряженные глаза. И когда она стала внимательно вглядываться в него, явно пытаясь что-то прочесть во взгляде такого странного полосатого хищника, Сергей резко махнул хвостом и, набрав для себя гигантскую скорость, уплывая.

Однако какие странные, дикие ощущения! — в сильной озадаченности подумал он, плавая кругами, и остро вспоминая вкус чужой плоти на своих зубах, стараясь потихоньку отойти от прошедшего боя. Никому не расскажу об этом, твердо решил он.

«Можно заблокировать всю информацию или только ее часть», — тут же сообщил Малыш.

«О чем это ты?» — переспросил Сергей.

«Если голова твоя разблокирована, то любой житель может читать твои мысли, воспоминания и так далее. Ты можешь закрыть доступ, например, к информации о данном событии, а можешь — вообще все запретить».

«Ясно. Сейчас у меня какой статус?»

«Полный доступ. Никаких команд ведь не поступало».

«Тогда закрой все», — на всякий случай скомандовал Сергей.

«Сей и физики черпают информацию о перемещениях, — заметил Малыш. — Им придется постоянно спрашивать твоего разрешения».

Действительно, подумал Сергей, чего мне таиться?

«Ладно, — сказал он, — я погорячился. Раскрой все обратно.»

Крег-Сергей просканировал океан в поисках Тао, с удовлетворением заметив, что сирена стремительно уплывала, охраняемая барракудами, уже находясь в относительной безопасности.

И тут… Он и раньше слышал многоголосый шум общения многочисленных животных между собой. В том числе обращавшихся и к нему лично. Но все равно, эта самка крега, явно привлеченная его победными криками, возникла совершенно неожиданно. Точнее, он просто не обращал на нее внимания. И вот теперь, когда она вдруг, играя, потерлась о него, был вынужден это сделать.

Самка чуть ушла вперед и тут же притормозила. Коротко обратилась к нему. На человеческий язык никак не переводилось — все — на уровне ощущений. И по ощущениям — приглашение к игре. Точнее, намек ему, что она будет не против, если он с ней немного поиграет.

Сергей озадачился.

Самка, подождав, сделала второй круг и снова прижалась к нему своим телом, скользя чуть быстрее и боковыми мышцами дополнительно поглаживая его. И он вдруг испытал доселе совершенно неизвестные ему ощущения. У животных все совсем иначе, — мельком подумал он про то, что сейчас чувствует. И эти новые ощущения вдруг соврешенно поглотили его.

И его огромное тело, размером с небольшой космический корабль, вдруг само устремилось за самкой, которая, казалось, задрожала от такого внимания. Быстро догнав, он почему-то прижался к ней тем местом, где у человека шея, властно, с правом хозяина потерся о ее спину, и гигантская зубастая самка крэга ярко вспыхнула от проявленного внимания. Полученные Сергеем-крегом образы говорили — она поражена и воля ее тает и слабеет. И это распаляло крэга в полосатой тельняшке все больше и больше. Он грубо толкнул ее своим животом вниз, на глубину, и она только слабо ойкнула. А потом — еще раз толкнул, и еще раз. И движения самки от этого стали все замедлятся и замедлятся. А он все кусал и кусал ее, давя и давя своим гигантским телом. И самка, млея от такого внимания, вскоре совсем покорно замерла, доверчиво двигая плавниками и склонив голову. И самец крэга набросился на свою жертву со всей животной яростью, от которой самка крэга предвкушала только огромное наслаждение, тихо постанывая в ожидании его приближения…

А потом он, после всего случившегося, снова вернув разум на место и находясь в сильнейшем шоке от своего поступка, набрал огромную скорость, и тяжело и зло выпрыгнул из воды, застонав в опустошающем душу бессилии. Я — животное!!! — в ужасе пронеслось в голове, не понимая, как это все могло случиться.

«Ты просто управлял нервным аппаратом крега, — влез со своими объяснениями Малыш. — Этот аппарат не был по-настоящему твоим. Обычная история — не справился с управлением чужими инстинктами. Ведь желания были не твои, а зверя.»

Сергей смутился. Он точно был уверен, что в том момент это были именно его желания, и даже — только его и больше никого.

«Так и должно быть по ощущениям», — снова сказал Малыш, но совершенно не успокоил Сергея.

Однако, об этом я тоже никому не расскажу, снова подумал он.

Глава 12

Еще находясь в воздухе и только начав падать обратно в океан, Сергей, повинуясь своим новым желаниям, перестал быть гигантской акулой, и, снова приняв облик человека, устремился вверх, в небо.

«Малыш, если моим девушкам будет угрожать какая-либо опасность — предупреди меня заранее. Хорошо?», — попросил он.

«Хорошо», — невозмутимо согласился Малыш.

А там, внизу, в глубине океана, самка крэга деловито принялась за поверженного криля, справедливо считая это уже своей законной добычей.

Сергей поднимался все выше и выше, с каждым километром меняя структуру клеток своего тела. Он хотел разогнать все свои мысли, а заодно — посмотреть издалека, с высоты, на эту планету, на которой он столько времени провел под водой.

Он медленно прорывался сквозь многочисленные многослойные странные мелкие треугольные облака, выискивая в просветах местное светило — огромный диск темно-малиновой звезды. А внизу, под ногами — сплошной океан от горизонта до горизонта.

Становилось темнее, планета удалялась. И вот он уже в космосе. Эх, рвануть бы сейчас к звездам!.. — сердце защемило. — Впрочем, глупо, — немного потух он. — В Туманность Андромеды я могу попасть мгновенно, хоть сейчас. Но это будет уже не то…

Глава 13

Усталый, он вернулся в белую комнату. Бессильно упал на тут же возникшую кровать.

Какой ужас! — только и твердил он, зарываясь с головой в мягкую подушку и чувствуя, как горят щеки и уши. Я с радостью убил и закусил живым существом, я занимался сексом с гигантской акулой!.. Видели бы меня Женька с капитаном!.. Какой позор! До чего я докатился?!

«Вашей вины здесь нет», — быстро вставил Малыш и тут же замолк. И Сергей не успел ему сказать, чтобы тот заткнулся.

Раздосадованный и на себя и на Малыша, Сергей сел. И что дальше? — спросил он сам себя. Превращаться в животных — несколько чревато. Можно попросту потерять контроль, и просто стать этим самым животным, со всеми вытекающими… Он почему-то представил себе Лес, время Тьмы, морлоки, ночные чудовища… Интересно, почему-то подумал он, если бы я превратился в морлока, я бы тоже с такой же легкостью и азартом занялся сексом с самками этих обезьян?

Сергей вдруг встряхнулся.

А ведь этот мир — мир лесной Элоры и мир Леи! — охваченный странным жаром, подумал он. — Ведь Сей был же там!? Сергей порывисто встал, но тут же замер. Хотя это и не очевидно, уже более спокойно подумал он. Если есть Древний Египет и в моем мире, и здесь, и в мире Мегаполиса, то почему бы и Сею не оказаться распараллеленным? Но и все-таки — надо попробовать. Он вдруг понял — ему мучительно сильно хочется снова увидеть Лею.

Он тут же представил себе ветку и дупло, сосредотачиваясь на каких-то мелочах, которые не менялись десятилетиями — изгибы и бугры могучей ветки, форма дупла и трещины в стенках, особенности ствола в этом месте, пропуская листья, гусениц и так далее. И вдруг его лица коснулись мягкие пушистые и пахнуло лесным воздухом. Он открыл глаза.

Сергей стоял на толстой ветке дерева прямо возле дупла. Вдохнув полной грудью непередаваемые запахи местных растений и цветов, Сергей быстро огляделся — Элоры нигде не было, да и место выглядело совершенно безжизненно. И только какая-то дриада осторожно выглянула из-за больших листьев. Кори — узнал он и непроизвольно ей кивнул. Дриада незаметно исчезла.

Значит Элоры еще здесь нет, сделал он совершенно очевидный вывод. Впрочем, что это я? «Малыш», — решительно обратился Сергей, — «В этом мире есть Элора?», — спросил он и на всякий случай воспроизвел в голове образ девушки, какой она запомнилась ему в Океане.

«Нет», — категорично ответил Малыш.

«Спасибо», — зачем-то ответил Сергей и перенесся на «свою» ветку, которую он помнил в мельчайших подробностях, вплоть до структуры гигантского дерева, которая вьелась в его память во время сеансов общения с лесным великаном.

Три незнакомые дриады, сидевшие на листьях, легко спорхнули, потревоженные его внезапным появлением — он не был невидимым. Но Леи среди них тоже не было. А он вдруг понял — ему почему-то просто необходимо найти ее. Просто жизненно важно снова взглянуть на эту молчаливую, заботливую, дриаду, окунуться в ее глаза. Ведь она была его женой, выхаживала от ран Давора, учила общаться с деревьями… Искренне любила его, в конце концов!..

Она должна быть где-то поблизости, — лихорадочно билось в голове. — Где-то совсем рядом!

Сергей двинулся по ветке, выискивая дриад, но потом резко остановился. Что это я? — озадачился он. Расслабился, сел, закрыл глаза, медленно опустил руки на кору дерева. Мощный поток информации взорвал его мозг. Но он был готов к этому. Отметая все ненужное, он сосредоточился на этой ветке и на соседних — где же Лея? Он до сих пор хорошо помнил ее образ в представлении дерева. И дерево указало — вот здесь.

Сергей вскочил, оглядываясь. Так, в этой стороне в огромном листе — озеро с кем-то в нем обитающем. А вот дальше, на второй подветке, где-то вверху…

И он просто побежал…

Большая толстая мохнатая гусеница липкими нитями пыталась прицепить себя за ветку. Она уже стала покрываться слизью, но Сергей еще хорошо видел рисунок на ее голове. Медленно приближаясь, он знал — это она, Лея.

Вот мы и свиделись, с нежностью подумал Сергей… Снова…

Он почему-то неуверенно подошел к гусенице.

— Лея, — сказал он, положив руку на мохнатую спинку. — Лея, — снова повторил он и вдруг непроизвольно прижался к ней, ощущая шероховатость кожи и щекотку от ворсинок. — Здравствуй, Лея. — Голос его дрогнул.

И что дальше? — спустя какое-то время с горечью подумалось ему, поглаживая мохнатый бок огромной, с человека, гусеницы. Что теперь? Что мне делать?

Сергей сел на толстую ветку, глядя на гусеницу перед собой, а в голове его стоял образ молчаливой дриады с огромными печальными глазами.

Она сейчас заключена в этом теле, в тревожном волнении думал он, и вскоре оттуда выйдет… Сергей почему-то заволновался, испугавшись предстоящей встречи. Ведь она меня совсем не знает? Как она отнесется ко мне? Он порывисто вздохнул. Кто я для нее, в конце концов?

Сергей огляделся. Понял — здесь ему пока делать нечего. Никто его здесь не ждет, никому он здесь не нужен.

Может, сгонять вниз, на почву? — вяло подумал он. — Глянуть, как там обитают эти твари? Но другая мысль заполонила его душу, с каждым биением сердца занимая его все больше и больше. И он перенесся на Землю, в район города Новосибирска, на остров Медвежий.

Глава 14

Сергей невольно огляделся. Необычная растительность. Странная заводь с островом Заячий. И совсем невидно строений Новосибирска вдалеке.

Сергей растерянно прошелся по берегу, выискивая места их любимых стоянок, и в душе понимая — раз здесь растет такое, то и искать здесь явно нечего.

Наконец он остановился, нагнулся, поплескал рукой в мягкой обской воде — на ощупь точно такая же — зачерпнул пригоршню, глотнул. Ну хоть в этом ничего не изменилось, с сильнейшей тоской подумал он. Искупаться, что ли? Но такого желания не возникло, и он поднялся в воздух, полетев по направлению к городу, к тому месту, где пролегало Мочищенское шоссе, в душе понимая, что ничего этого не увидит — ведь с высоты ему открылся только сплошной лес.

Вяло покружился над тем районом, где по его прикидкам должен быть город. Впрочем, этого и следовало ожидать, опустошенно подумал он, раз во времена еще Древнего Египта нашли эликсир бессмертия, доступный всем — вся история пошла совсем по другому пути.

Он поднялся выше, желая посмотреть на места городов-соседей — Барнаул, Томск, Кемерово… Но только где-то в районе озера Чаны разглядел прозрачные купола, блестевшие на солнце, словно гигантская роса. Но ему почему-то туда совершенно не захотелось. Он остро понял, что это совсем для него чужой мир. Это не его «Земля». Это какая-то совершенно чужая планета.

И тогда он снова рванул в космос. В форме человека — только неосязаемого.

Стремительно пронесся мимо Венеры и Меркурия, приближаясь к Солнцу, завороженный мыслью, от которой все сжалось все внутри, хотя вроде и нечему было сжиматься.

«Можно?» — с легкой дрожью спросил он.

«Можно» — ответил Малыш, хорошо поняв его.

И Сергей устремился к солнечной поверхности. Поплавал в танцующих протуберанцах.

«А почему я могу быть внутри звезды? — спросил Сергей. — Вроде ведь не являюсь сгустком энергии, тело все-таки есть какое-то, и форма — человеческая?»

«Не смогу объяснить, — ответил Малыш. — Ты не обладаешь базовыми знаниями про области, на которых будет базироваться мое объяснение. И не знаешь про то, на чем базируются эти области. И так — до седьмого уровня.»

И Сергей мысленно согласился с этим, ныряя в разряженную плазму. Добрался до ядра сквозь бушующее однообразное вещество, без всякого интереса проткнул ядро и продолжил путь, желая пересечь Солнце насквозь, возбужденно думая — разве я мог когда-нибудь помыслить о подобном?

Почувствовал как очень сильно устал от огромного потока новых ощущений и знаний. Но упрямо добрался до другого края светила, и только после этого снова вернулся в белую комнату, почему-то воспринимая ее, как место своего обитания. Упал на снова возникшую мягкую кровать. Но заснуть не смог — мысли и образы бешено вертелись в голове.

И вдруг он с щемящей в сердце тоской, с какой-то острой болью в груди осознал, что нет теперь на свете мамы — она давно умерла. И он дернулся, вскочил, быстро заходил по комнате, мотая головой — никого, никого нет, матери, отца, друзей, девчонок — они давно повыходили замуж, родили детей, состарились, нянчили внуков, умерли, умерли и их внуки. И вот он теперь совсем один.

Не в силах удержать слез и дрожжи в теле он шагнул неизвестно куда и оказался на берегу сурового неземного океана. Небо заволокло тучами, резкий порывистый ветер гнал черные волны. Белые барашки пены покрывали до самого горизонта.

Он присел на камни и обхватил голову руками, не замечая как потихоньку успокаивалась природа. Ночной теплый ветерок мягко обдувал его тело. Стало тихо. Черные тучи куда-то исчезли и только пушистые белые облака важно плыли по небу, освещаемые многочисленными лунами.

Внезапно что-то где-то звякнуло. Сергей непроизвольно посмотрел в ту сторону. Мерцающий огонек. Кто это может быть? — вяло подумал. — Туристы или местные жители, поджаривающие добычу?

Но мысли снова уволокли его далеко от этих мест, не давая ему покоя.

Наконец он решительно встал с камня. Надо как-то встряхнуться, развеяться, подумал он, нельзя же так раскисать. И он направился к костру, снова подумав — кто же там может быть?

«Туристы», — промолвил Малыш, и, показав внутренним взором Сергею сидящих у костра, каждому дал краткую характеристику.

Мерцающий огонек с каждым шагом все увеличивался и увеличивался. И вот это уже совсем не огонек, а солидный костер, возле которого сидели обыкновенные люди. И вот он уже совсем близко.

— Добрый вечер, — негромко произнес Сергей.

— Здравствуйте… Приветствуем вас…, — донеслось от костра, и сидящие люди в любопытстве стали оборачиваться, хотя наверняка уже загодя знали, кто к ним идет и как он выглядит. Да и наверное, о чем думает, закончил свою мысль Сергей, тут же дав команду Малышу прикрыть все свои мысли — но только для этой компании.

Мужчины и женщины с явным интересом смотрели на него.

— Вы не будете возражать, если я немного посижу с вами? — спросил Сергей, останавливаясь за спинами туристов.

— Мы рады тебя видеть, Звездный странник, — донесся до него приятный женский голос. — Располагайся где тебе будет удобнее. Наш костер — твой костер.

Сергей сел на первое попавшееся свободное место. Зачем-то протянул руки к огню. Долго впитывал тепло, мысленно возвращаясь на «свою» Землю — острова, солнце, песок, такой же вот костер, уха…

Потом он посмотрел на присутствующих. Бородатый мужчина-здоровяк, сплошная гора мышц, и три худеньких девушки.

— Извините, что нарушил ваше уединение, — виновато проговорил Сергей, чувствуя себя здесь явно лишним. — Я немножко посижу здесь и уйду, — добавил он.

— Ну нет, зачем же! — вальяжно возразил бородач, подкинув тонких веток в костер, и его огромные рельефные мышцы многогранно заиграли по всему обнаженному телу, заставив засверкать глаза дам. — Оставайтесь, конечно, сколько вам заблагорассудится. Кстати, меня зовут Каук. А этих очаровательных жриц любви — Кэрол, Люба и Синильга.

Фраза «жрицы любви» почему-то насторожила Сергея. Куда это я попал? — только и подумал он.

Бородач широко улыбнулся и снова красивым грациозным жестом подбросил веток в костер, попутно поигрывая крепкими мускулами. И снова девушки пришли в легкое волнение.

— У нас здесь — встреча по интересам, — произнес он, открыто улыбаясь огромной белозубой улыбкой. — Этакий знаете ли клуб. Мы все здесь — сторонники экзотерических наслаждений. Это, как бы сказать, наше хобби. Вдали от цивилизации мы хотим постичь всю глубину единения природы и плоти. А вас что привело в эти давно заброшенные края?

— Меня — тоска от одиночества, — ответил Сергей, решая про себя, сильно ли он своим присутствием помешал планам этой странной компании, или не очень. Он чувствовал себя неловко, но с другой стороны, ему очень нужны были люди — хотя бы просто присутствовали рядом. А Сей был занят. А больше он никого в этом мире не знал.

— Вы, наверное, галактиянин? — участливо поинтересовалась девушка, сидящая напротив него.

Сергей вопросительно поднял свои усталые красные глаза.

— Специалист по перемещениям между галактиками, — мягко улыбнувшись, пояснил бородач, широкой ладонью тиская хрупкое полуобнаженное тело второй девушки.

Сергей только пожал плечами. Он почему-то был уверен — они знали о нем все, как только он появился на этой самой планете. А может быть — и гораздо раньше.

— Конечно мы знали это, — сказала третья девушка, мягко коснувшись его руки. — У вас ведь до этого самого момента ничего не было закрыто. Да вы и сами понимали это. — Она несколько виновато улыбнулась.

Сирены и Я — сцена номер два, почему-то промелькнуло у него, глядя на эти улыбки. Вот странно, снова подумал он, миры — разные, женщины — тоже разные, а улыбки — совершенно одинаковые.

Бородач протянул руку и из-за ствола дерева, на котором они сидели, извлек прозрачную кружку, наполненную какой-то жидкостью.

— Если вы не возражаете, — произнес он, открыто улыбаясь и протягивая кружку Сергею. — Отведайте с нами этот напиток.

Сергей послушно взял кружку. Понюхал. Похоже на компот. Вопросительно посмотрел на остальных. Они тоже взяли свои кружки, в приветствии подняли их, улыбаясь, отпили пару глотков. Сергей тоже чуть пригубил. Сладковатая жидкость прошла по пищеводу и тут же стало жарко, и в голове повеселело и расслабилось. Наркотик? — подумал он, и тут же забыл об этом.

— Мое хобби, — говорил между тем бородач, — взаимоотношения между существами во всем их многообразии. У меня собрана огромная коллекция.

Но чего конкретно — не сказал.

— Это же такая гигантская неисчерпаемая область — взаимоотношения природы и человека! — возбужденно говорил он, и девушки тоже почему-то возбуждались вместе с ним. — Вы не представляете как это здорово — менять свой пол!? Отношения и восприятия многограннее в тысячу, в миллионы раз!

Сергей только пожал плечами.

— Я как-то к этому своему положению больше привык, — сказал он, чтобы хоть что-то ответить.

— Вам лет-то еще совсем мало, — смеясь заметил бородач. — Все еще у вас впереди.

И девушки тоже засмеялись. А Сергей снова пригубил свою кружку, и снова теплота разбежалась по его телу и сразу стало весело, тепло и уютно, и никуда не захотелось уходить.

— А в нем что-то есть, — сказал бородач рядом сидевшей девушке. — Что-то мне снова вдруг захотелось стать женщиной. И я уже представляю, как она должна выглядеть, понимаю — кто в его вкусе — как внешне так и внутренне.

Девушки многозначительно рассмеялись, а Сергей только улыбнулся на эту шутку — не отнесся к этому всерьез.

— А кем вы родились на свет? — поинтересовался он у Каука.

Бородач только пожал плечами и загадочно улыбнулся.

Тогда Сергей поинтересовался у Малыша — кем родился Каук.

«Данная информация закрыта», — сообщил Малыш.

Сергей только пожал плечами — у каждого свои причуды.

— А как вы относитесь к экзотерическим наслаждениям? — поинтересовался в свою очередь бородач и девушки с явным интересом посмотрели на Сергея, а одна из них зачем-то подсела к нему поближе.

Сергей встал.

— Еще раз приношу свои извинения, — сказал он, зачем-то слегка поклонившись. — Я вас покину. Возникли новые желания.

— Конечно, конечно, — сказала девушка напротив него, слегка поправив волосы у правого виска. — Вы в любой момент можете к нам присоединиться.

— А также найти нас в любом другом месте, — добавила вторая.

— Спасибо, — ответил Сергей и тут же очутился в открытом космосе, где-то между галактикой Земли и Туманностью Андромеды.

Он долго смотрел на эти две маленьких точки, вспоминая как «Атлант» часто останавливался здесь, очищая топливные баки. Снова вспомнились Женька и Капитан. Сергей вздохнул и оказался в самом центре Туманности Андромеды — возле звезды Б173Х, которую они особенно боялись — тройная, непредсказуемая.

Пролетел маршрутом их корабля, попутно отмечая, что промежуточных космических станций здесь нет. Так и должно быть, согласился он. Кому они нужны в эпоху таких вот перемещений?!

Полетал вокруг других звезд — звезд, которые последнее время так часто манили его к себе. И понял — не те эти звезды, и не та эта галактика. Нет здесь ни городов поселенцев, ни искусственных научных спутников, заселенных одними энтузиастами. А так было бы здорово нагрянуть в одну из таких компаний!.. Сергей снова вздохнул — конечно же вместе с Женькой и Капитаном — они ведь всегда были втроем.

«Мы селимся на искусственных планетах, — объяснил Малыш. — Природу не портим, не подстраиваем под себя. Желающие, конечно, живут и на естественных планетах, но без вредных последствий для нее. А космические базы, как ты понял, нам давно уже не нужны.»

Глава 15

У двадцатой по счету знакомой звезды он замер, наконец, в нерешительности — ну и что же дальше?

«Ну как, развеялся?» — вдруг услышал он голос Сея.

«Развеялся!» — обрадованно ответил Сергей.

«Поговорим?»

«Лицом к лицу, или таким вот образом?»

«Конечно, лицом к лицу! — притворно возмутился Сей. — Привычка все-таки», — добавил он, тут же возникая рядом.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Нам необходимо знать место твоего появления в нашем мире, — объяснил Сей. — Поставим там оборудование, чтобы максимально точно проследить за этим процессом. И чем точнее укажешь место — тем лучше — так как это дело для нас — новое, и мы пока не располагаем ресурсами, чтобы завалить свеже-созданной техникой половину этой планеты.

Сергей только кивнул, глядя на Сея, висящего в открытом космосе, в шортах и сандалиях, над поверхностью гигантской звезды, на фоне ее спутников и далеких звезд.

— Следуй за мной, — сказал он и тут же перенесся в мир Леса, на «свою» ветку. — Примерно где-то здесь, — описал он рукой небольшой полукруг, показывая возникшему рядом с ним Сею. — Я был ранен и плохо помнил, — пояснил он.

— Прочитали это в твоих воспоминаниях, — ответил Сей. — Мы надеялись, что может на месте из твоего мозга еще что-нибудь извлечется, чего мы упустили.

Сергей пожал плечами.

— Я точно помню, что потом переполз вот сюда, к этому листу, где и обосновался, — сказал он, пытаясь ярко вспомнить все свои тогдашние болевые ощущения, размытое восприятие окружающей среды, и свои действия. — Но вот сколько я прополз — мне совершенно не ведомо.

Сей походил по ветке, осматриваясь.

На толстом листе у них над головой неожиданно возник бородач. Тоже в шортах, но в очень широких и ниже колен.

— Физика — одно из моих многочисленных пристрастий, — несколько виновато пояснил он.

Сергей кивнул, а Сей молча пожал ему руку — видно было, что они давно уже знакомы.

— Хорошее здесь место, — вздохнув, произнес Сей. — Посидим?

— Не возражаю, — тут же поддержал бородач.

Сергей в очередной раз кивнул. И тут же возникли четыре кучи мягкого пуха, и на толстой коре — легкая сервировка в виде тарелок с какими-то яствами, ножами, вилками, и в центре — четыре рюмки и графинчик водки.

— В наше время алкоголь — это нечто бессмысленное. Но… Люблю я по-старинке, — пояснил Сей, виновато разводя руками. — Привык как-то.

Он взял графин, стал разливать водку.

Можно было и Малыша озадачить, подумалось Сергею.

— Можно, — кивнул Сей, поднося графин ко второй рюмке. — Но представляешь, что это была бы за жизнь? Ты лежишь веками неподвижно, а Малыш вливает внутрь твоего организма живительные соки. Тоска.

Появилась Веста. Как и все — в шортах — но очень миниатюрных, и в обтягивающей маечке.

— Привет всем, — сказала она, попутно беря протянутую ей только что наполненную четвертую рюмку, присела бочком на кучу пуха, открыто улыбнувшись Сергею.

Мужчины в ответ дружно кивнули. Каук галантно поцеловал ей руку.

Выпили.

— Теперь можешь задавать свои вопросы, — посмотрел Сей на Сергея. — Я думаю, их у тебя много уже накопилось.

Сергей задумался.

— А где твои приборы? — спросил он.

Сей улыбнулся.

— В клетках, в воздухе, — ответил он, неопределенно поводя рукой возле головы. — Попроси Малыша — он тебе покажет.

И Сергей вдруг увидел — область слегка другого цвета — растения, листья, ветки, воздух. И границы этой области медленно увеличивались. А также — с удивлением — и себя. Он тоже приобрел несколько другой цвет тела, как и его одежда.

— В тебе тоже приборы, — разъяснил Сей. — Только уже на случай твоего собственного исчезновения. И в Элоре тоже. Следующий вопрос?

— Почему я перемещаюсь? — тут же спросил Сергей.

— А сам ты что думаешь по этому поводу? — поощряюще улыбнулся Сей.

Сергей пожал плечами.

— Что при аварии что-то случилось с клетками, — просто ответил он.

— Примерно так и мы думаем, — согласно кивнул Сей. — Твои клетки стали восприимчивы к каким-то силовым полям. И могут остро реагировать на какие-то возмущения в их среде.

— Это, в общем-то, понятно, — кивнул в ответ Сергей. — Но с чего и почему это все произошло?

Сей пожал плечами, взял графинчик, разлил водки. Посмотрел на Кауку.

— Собственно, пока это все теория, — промолвил бородач густым басом, меняя свое положение на копне из пуха и невольно поигрывая при этом мышцами. — У вас произошла авария — столкновение с антивеществом. По идее должна произойти аннигиляция. Но этого не случилось. — Каук вежливо кивнул Сею, принимая рюмку водки. Задумчиво посмотрел куда-то вдаль, мимо Сергея и Весты. Встряхнулся.

— И пока у нас по этому поводу только одни предположения — возникшая реакция аннигиляции вступила в контакт с каким-то иным процессом, который собственно и перестроил весь последующий процесс.

Каук поднял рюмку. Чокнулись. «За физику», — произнес Сей. Каук солидно кивнул, зачем-то оттопырив мизинец. Сергей согласно чуть махнул ресницами, поднося рюмку ко рту. Пока все еще совсем непонятно, подумал он, выливая в себя водку. Задержал дыхание. Потом резко выдохнул, и снова — задержал дыхание, выбирая себе закуску — полоски кальмаров. Взял парочку, макнул их в красный соус, закусил.

— Иными словами, — добавил Каук, накладывая салат из неведомых Сергею растений. — Реакция аннигиляции вдруг пошла совсем по иному пути. И вместо полного самоуничтожения вещества, ваше вещество вдруг стало менять свой материальный квант и переместилось в другой мир.

— Не понял. — честно признался Сергей.

Каук согласно кивнул, взяв двумя пальцами небольшого шевелящегося рачка и смачно отправил его в свой огромный рот, жестко сомкнув мощные белые зубы. Захрустел панцирь, что-то пискнуло.

— В общем на данный момент у нас пока только одно объяснение всему происходящему, — произнес он, выплевывая в сторону хитиновую оболочку псевдорачка, вытер губы вдруг возникшей и затем тут же исчезнувшей салфеткой. «Хотя это и совсем не обязательно, — непроизвольно подумал Сергей. — Малыш ведь сам мог убрать жир с губ.»

— Материальный мир имеет квантовую структуру, — продолжил Каук, что-то высматривая на столе, и зачем-то снова поигрывая мускулами. — И каждый квант — это отдельный мир. — Каук вздохнул и взял двумя пальцами маленькую пушистую псевдомедузу. Сергей же все это время с вилки закусывал чьей-то печенкой, а Сей вообще обходился без закуски, словно завзятый алкоголик. «Ну действительно, — почему-то подумал Сергей, — Скомандует — и Малыш уберет алкоголь еще на стадии вливания в рот.»

— Итого, что у нас получается, — голосом лектора продолжил Каук, беря шарик медузы, посмотрел на собеседников, замер. — Я не слишком нудно все это излагаю? — вдруг, смутившись, спросил он.

— Да нет, все нормально, — добродушно ответил Сей. — Одна только просьба — по-энергичнее.

Каук кивнул и неторопливо опустил медузу в свой огромный рот. Причмокнул, закрыв в наслаждении глаза, помедлил с минуту, впитывая соки, и только после этого его мощные челюсти энергично задвигались, да так, что части медузы иногда выпирали в уголках его губ.

— Если короче, то материальный атом делится на кванты. И каждый его квант — это отдельный мир. — Каук прервался, посмотрел на пустые рюмки, на Сея, и тот, кивнув, протянул руку к графину. — То есть этот атом, например, в одном мире является частью солнца, в другом — частью кирпича в стене, а в третьем — кусочком сердца человека.

— То есть атом — незыблем? — спросил Сергей, подавшись вперед — ведь речь шла о строении его собственного тела, и тела Элоры и экипажа Атланта.

— Где-то так, — согласно кивнул Каук, протягивая свою огромную руку и осторожно беря мощными пальцами-бревнами хрупкую рюмку. — А общем, перемещение из одного мира в другой — это всего лишь замена одного кванта атома на другой. — Каук поднял глаза, открыто посмотрел на Сея, перевел взгляд на Сергея, улыбнулся, поднимая рюмку. — Только и всего, — закончил он свою речь.

Снова выпили.

Какое-то время молчали, поглощая закуску. Шевелящихся рачков Сергей брать не стал — не привык он все-таки поедать живое. Взял медузу, после долгих наблюдений решив, что они все-таки — неживые. Медузы оказались сочными, сахарными и таяли во рту.

Он внимательно посмотрел на Сея.

— Ну что ж, — пожал плечами тот, снова берясь за графинчик, который волшебным образом вдруг наполнился до краев. — Все может быть. Если я помог кораблю, то почему бы этого не сделать и еще раз — несколько раньше?

Каук зачем-то снова внимательно посмотрел на Сея, потом — на Сергея.

— Странное это чувство, — задумчиво произнес он. — Сидеть возле одного и того же человека, но в двух экземплярах. Причем одному экземпляру — семь тысяч лет, а второму — всего лишь двадцать шесть.

Сергей недоуменно посмотрел на бородача, а Сей только улыбнулся.

— Теперь ты понимаешь, — сказал он Сергею, — что на самом деле ты никогда дважды не попадал в один и тот же мир.

И на вопросительный взгляд Сергей, пояснил.

— Что переход внутри одного мира, что переход в параллельный мир — сам по себе однозначно невозможен. — Он посмотрел на совсем уже озадаченного Сергея, мысли которого уже сумбурно бегали и никак не могли собраться в какую-то понятную структуру. Протянул руку, беря снова полный до краев графин. — Когда материальные вещества одного мира переносятся в другой мир или в другое время своего мира, на самом деле происходит раздвоение миров в точке проникновения, — сказал Сей, неторопливо разливая водку. А Веста все это время пристально смотрела на Сергея, фактически не мигая, но его мысли были сильно озадачены совсем другими вопросами, чтобы еще и задумываться, хоть и на короткий миг, и над этой ситуацией.

— То есть, — подытожил Сей, беря свою рюмку, — как только у какого-то тела возникла возможность перехода, то на самом деле сначала раздваивается мир его конечной цели — их становится два, и в один из них он и переносится, а другой остается без изменений.

— Другими словами, — холодея, произнес Сергей, почему-то судорожно хватая свою рюмку и почему-то жалея, что она такая маленькая, — когда я переносился сюда, то на самом деле ваш мир раздвоился, и в одном из них я и появился, а в другом ты — Сей — продолжил свою жизнь в полном неведении обо мне?

— Где-то так, — поддакнул Каук, беря свою рюмку.

— И значит я, в принципе, могу попасть и в этот мир и встретить того Сея? — продолжил Сергей и рюмка в его руке мелко тряслась.

— Конечно, — спокойно кивнул Сей. — Только сам понимаешь, тот мир тоже раздвоится, и один Сей увидит тебя и удивится, а другой — не увидит и будет продолжать жить своей жизнью.

Сергей задумался на мгновенье, бледнея все больше и больше.

— Получается, что существует Сей, который так и никогда не увидит меня? — наконец спросил он, в душе подразумевая себя и Элору.

— Получается, — спокойно кивнул Сей, с каким-то отцовским участием глядя на Сергея. — Кстати, наши переносы Малышом к этому не имеют никакого отношения.

Но пораженный Сергей ничего вокруг не замечал, молча «хлопнул» рюмку водки и, повинуясь его мысли, эта порция увеличилась троекратно. В душе погорячело, мысли расслабились и все проблемы вдруг как-то отошли на задний план.

«На самом деле, все ведь хорошо?! — произнес внутренний голос. — Ты — здесь. Элора — рядом. А вскоре тебе предстоит новая встреча с Элорой».

«Это все так, — отвечал разум Сергея. — Но ведь получается, что есть в мире такой Сергей, у которого не будет встречи с Элорой. И тот Сергей — это ведь тоже „я“?! Это я — Сергей Кузнецов — очутюсь в мире без Элоры, и буду там жить всю свою жизнь, пока не умру! Понимаешь, это ведь Я?! И этот „я“ — реально существует, реально живет! И один из них уже сейчас сидит передо мной — Сей. А сколько их еще будет?»

— Такова жизнь, — философски заметил Сей, снова решительно наливая в рюмки, которые вдруг существенно увеличили свой размер. — Я предлагаю выпить за Сергеев Кузнецовых, которые живут сейчас в различных мирах, пытаясь хоть как-то приспособиться к местной жизни. И без всякой возможности вернуться домой.

Он поднял рюмку. Первым чокнулся Каук, посуровев лицом. Сергей тоже протянул свой фужер, и взгляд его был жалок и разбит — ему до боли в сердце было жалко тех себя, которые в данный момент существовали совсем в других мирах.

Снова выпили. Вторая подряд тройная порция алкоголя сильно ударила по мозгам Сергея, но услужливый Малыш быстро прочистил его организм, оставив состояние легкой опьяненности.

«Спасибо», — только и промолвил Сергей, поставив рюмку и ловя странный взгляд молчавшей все это время Весты.

— А что, собственно, толкает мир раздвоиться? — спросил Сергей. — Ведь, наверное, на это дело требуется очень много энергии — раздвоить миры с великим множеством гигантских галактик? Откуда берется эта энергия?

— В принципе как-бы и «да», — задумчиво произнес Каук, снова беря двумя толстыми волосатыми пальцами очередной шарик медузы. — Но на самом деле, раздвоение мира — это словно процесс распада атомного ядра — в одном месте только пнул — и вот он уже хаотично понесся от звезде к звезде по всем солнечным мирам, перекидываясь на галактики.

Каук, широко разинув рот, фактически проглотил медузу и посмотрел на Сергея. И снова в его взгляде промелькнули виноватые нотки.

— Пока что это только теория, — вставил свое слово Сей, пожав плечами. — И таких теорий — великое множество. Но эта пока как бы наиболее полно объясняет происходящие явления.

Сергей сидел подавленный. Мысль о том, что при переносе мир раздваивается и, значит, где-то остаются Сергеи, которые совсем затеряны во времени, его очень сильно расстроила — ведь речь шла именно о нем.

— С этим все ясно, — наконец подавленно произнес он, ни на кого не глядя. — Но пока непонятно одно — с чего это вдруг происходит данный толчок материи?

Сергей поднял глаза. Посмотрел на здоровенного бородача, на худощавого Сея. И Сей посерьезнел.

— Лично мое предположение, — тихо сказал он, — это линейка движений миров относительно друг друга. То есть, — прервался он, — параллельные миры не движутся во временном пространстве с одинаковой скоростью, я имеют какое-то рассогласование. Миры, естественно, изолированы. Но есть какие-то энергетические коллапсы, которые могут создавать некоторые дырки-туннели в этой изоляции. — Сей вздохнул, снова посмотрел на Сергея, протянул было руку к графину, но передумал. — А твой организм каким-то образом получил восприимчивость к этим полям. И вот, когда временной континуум одного мира проходит мимо временного континуума какого-то другого мира, и туннели обоих миров вдруг соприкасаются, клетки твоего организмы остро реагируют на это событие.

Сей замолчал. Снова внимательно-сочувственно посмотрел на Сергея. После чего решительно разлил водки — сам, руками.

— Мир богат и разнообразен, — подытожил он, беря свою рюмку. — И ничего с этим не поделаешь. Мы — пока лишь мелкие песчинки в этом мире, и слова нам пока еще никто не давал.

Сей задумался. Молчал и Каук, насупившись и глядя вниз, в кору дерева. Молчал и Сергей, переваривая все услышанное, и пытаясь найти во всем этом место для самого себя.

— Предлагаю выпить за тех, — наконец произнес Каук, — кто сможет преодолеть это состояние и подчинить под себя материю и время во всем их многообразии, включая квантовость и однонаправленность.

Снова выпили. И Веста по прежнему молчала, не пытаясь вклиниться в этот разговор, и по-прежнему внимательно смотрела на Сергея, и он не понимал, что в этом взгляде — человеческий интерес, научный, просто любопытство — да и на самом деле совершенно не хотел ничего понимать — не до нее ему сейчас было.

Сей вдруг замер.

— Извините, я должен покинуть вас, — сказал он и мгновенно исчез.

Сергей, Веста и Каук остались одни.

— Он всегда так, — зачем-то улыбнулась Сергею Веста.

И бородач тоже улыбнулся, потянувшись за своей рюмкой, и игра мышц пробежала по его телу, отчетливо видимая под тугой футболкой, но на Весту это не произвело никакого эффекта.

— Можно я тоже спрошу? — обратился Сергей к девушке.

— Я с Сергеем Кузнецовым, одним из основателей, уже более полторы тысячи лет, — кивнула она, прочитав его вопрос. — Но мы, конечно же, не все время вместе. И у меня и у него найдутся те, кто тоже с уверенностью скажет что-то подобное.

— А семья, дети? — растерянно спросил Сергей, которому как-то было еще непривычно мыслить такими большими временными категориями.

— И у меня и у него детей — тысяча или больше, — спокойно ответила Веста. — А совместных — пара сотен.

— И у меня тоже наберется пара сотен, — вставил Каук. И на вопросительный взгляд Сергея, добавил. — Я ведь уже говорил, что не всегда бываю мужчиной.

Сергей слегка оторопел, не мигая глядя на бородача.

— А еще у меня с десяток выжывших потомков от гигантской черепахи, выводок икринок в пару тысяч — от морского псевдолангуста планеты Мун, и… — он посмотрел на Сергея и запнулся. — В общем, потомства всякого очень много — и в качестве матери, и в качестве отца.

Сергей не знал, что и подумать. Наконец он отвел глаза от Каука. Конечно, лихорадочно пронеслось в голове, за семь тысяч лет все что угодно может надоесть, в том числе и секс с любимой девушкой. Он вдруг оторопел. Неужели за этот срок мне надоест Элора??? — в ужасе подумал он. — Не может такого быть! Мне и вечности будет мало, не то что этих жалких лет. Но и все же? — похолодел он. — Вдруг это правда? — он посмотрел на Весту, на Каука. — Может, наверное, сначала надо прожить эти годы, чтобы утверждать что-то определенное?

Сергей невольно осунулся — это будет страшно, подумал он, если за миллион лет я вдруг устану от Элоры. Нет, я такого будущего совсем не хочу!

Он снова посмотрел на Каука, на Весту. Да нет, снова подумал он, этого не может быть. Элора для меня — все. И с ней я могу быть рядом абсолютно любое количество лет.

Глава 16

«Предлагаю для продолжения беседы встретиться в другом месте, — услышал он голос Сея. — Для разнообразия. Здесь в Лесу нам уже делать нечего.»

Сергей, впрочем как и все остальные, перенесся, положившись на Малыша.

Желто-голубой мир, множество солнц на небе. На берегу спокойного бескрайнего зеленого океана весело горел костер. Неподалеку на каменном примитивном мангале Сей жарил шашлыки. На плащ-накидке — уже початая смирновская водка, граненые стопки, раскладной нож, наструганные веточки.

— Народ, там еще мясо осталось! — весело обратился к ним Сей, вращая шампуры. — Нанизывайте. А то всем не хватит!

— Мужчины — вы готовите, а за мной — все остальное, — тут же произнесла Веста, подходя к большому чану.

Сергей подошел к мангалу.

— Наверное, тяжело так жить? — спросил он. — С такими-то возможностями?

— Почему? — переспросил Сей, не отрываясь от мяса.

— Неинтересно, — пожал плечами Сергей.

Сей на мгновенье задумался, побрызгал из плошки каким-то соусом на шампуры. Угли заскворчали.

— Только первые двести лет, — просто ответил он. — Потом привыкаешь. И вообще, наверное, привыкнуть можно абсолютно ко всему.

Сей спокойно посмотрел на Сергея, словно говорил: у тебя все еще впереди, и этого «все» ой как много — я точно это знаю.

Потом он покрутил шашлыки, и крикнул в сторону плащ-накидки.

— Народ, четыре шашлыка уже готовы — разливайте!

— Давно бы так! — густым басом отозвался Каук, тут же хватая огромной ручищей маленькую бутылку водки.

Выпили.

— Ну давай, спрашивай дальше, — обратился Сей.

— И как это — прожить семь тысяч лет? — спросил Сергей, вдруг начиная волноваться, словно решалась вся его дальнейшая судьба.

— А конкретнее? — улыбнулся Сей. — В плане научных исследований, или отношений с людьми, с любимой женщиной, женой?

— Второе, — сухо произнес Сергей.

Веста улыбнулась, Каук только кивнул, а Сей задумался, снял острыми зубами кусок сочного мяса с деревянного шампура, принялся энергично двигать челюстями.

— Сам понимаешь — никто ведь не умирает, — наконец произнес он. — Поэтому и нет жгучей остроты при потере близкого человека. Люди привыкают друг к другу. Потом — сильно привыкают. Устают от этого. Расходятся. Потом — лет через пятьсот — снова возникает взаимный интерес. Или не возникает.

— В общем, ты всегда знаешь, что не сегодня так вполне возможно что через миллион другой лет вы вполне снова можете оказаться вместе, да еще и с более сильными чувствами, — участливо добавила Веста.

Сергей кивнул, поняв вдруг, что ему страшно сильно захотелось увидеть Элору.

— Извините, я покину вас ненадолго, — поспешно пробормотал он и, не успел Сей ничего ответить, как Сергей уже очутился во дворце Элоры. Возле самой девушки.

Она долго и неподвижно стояла возле Сергея. Смотрела на стену. Прозвучал гонг.

Вошла сирена в фиолетовом, держа в руках ночную сорочку. Ждала, придерживая микрофон у правого уха.

Элора принялась неторопливо раздеваться. А он вдруг смутился и постарался побыстрее исчезнуть — некрасиво все-таки подглядывать, хоть за своей собственной женой, подумал он, снова появляясь возле костра.

В руках его почему-то уже были шашлык с одним единственным, но толстым куском мяса, с которого капал жир, а в другой — стакан водки, наполненный до краев.

— Ну как, отвел душу? — спросил Сей, подбросив дров в костер.

В стороне возле мангала крутилась Веста в одних только шортиках — все остальное она успела снять. Кожа и волосы ее блестели от капель воды. Она посмотрела на Сергея, ободряюще улыбнулась. И непонятно, то ли она солидарна с ним, то ли поддерживает его в чем-то.

Также раздетый Каук неторопливо выходил из зеленого океана.

— Выпей — полегчает, — участливо произнес Сей. — Другого лекарства нет. Я проверял, — грустно улыбнувшись добавил он.

И, наверное, очень долго проверял, почему-то подумал Сергей и покорно осушил полный стакан, мельком подумав, что вред организму нанести все равно невозможно — тут же вмешается Малыш.

Водка сильно ударила в голову и откатилась к плечам, животу, рукам, спустившись до самых ног. Тело и душа покорно расслабились, мысли — успокоились, перестав носить характер вселенской обреченности.

Сергей сел. Посмотрел на почему-то желтую землю, на зеленый океан, на десяток солнц на небе. Успокоился. Посмотрел на Сея. Ведь это — я сам, — несколько отрешенно подумал он, — проживший так много лет.

— И когда у вас возникло бессмертие? — тихо спросил Сергей, медленно пережевывая мягкое и сочное мясо, явно — не свинина и не баранина.

— Давно, — вздохнул Сей, спокойно глядя на Сергея. — Вопрос ведь не в этом?

— Конечно, — кивнул Сергей, поискав глазами готовый шашлык, и Веста тут же протянула ему от мангала еще горячий шампур с четырьмя шкворчащими кусками мяса. — Ведь это — конец всей известной мне истории мира?!

Сей взял с тарелки в виде морской раковины пучок водорослей, с удовольствием отправил их в рот.

— То что это — бессмертие — поняли не сразу, — отрешенно произнес Сей, словно вспоминая что-то очень далекое. — Все еще шли войны. Причем — очень жестокие, когда за неповиновение выжигали целые области с городами и селами, и потом десятилетиями выискивали беглецов по болотам, чащам и пещерам.

Сей замолчал, посмотрев на плащ-накидку, но ничего не взял. И Веста тот час отошла от мангала и села с ним рядом. Он обнял ее, тесно прижав к себе, и она успокаивающе погладила его руку на своей талии, и тихо поцеловала в щеку.

— Но как конкретно вы смогли к этому прийти?! — воскликнул, волнуясь, Сергей. — Каким образом?

— Обстоятельства так сложились, — ответил Сей. — Никто из жрецов вдруг не сосредоточился на личной выгоде. Все как один искренне желали одного. Ну и я — как молодой жрец — принятый в касту за неизвестные никому еще знания. Как я уже и говорил, мы исходили из того, что первые живые организмы никогда не умирали. Жили себе и жили. Но вот начались изменения в природе, в климате. И на первый план стали выходить мутации, которые смогли быстрее и лучше приспособиться к изменениями, и которые постепенно стали вытеснять базовые организмы.

Сей снова замолчал, снова вспоминая что-то.

— А потом мы как-то перестали стареть, — продолжил он. — Хотя именно над этим мы все время и работали по приказу фараона — найти механизм старения человека и научиться управлять им. — Сей сильнее прижал к себе Весту, явно вспоминая что-то не очень хорошее, и Веста снова погладила его руку и поцеловала в плечо. — Нас было более трех сотен — жрецов Амона-Ра, сосредоточившихся на этом. Через восемьдесят лет в живых осталось только тридцать четыре. А фараон — уже восьмой по счету. И только когда мы смогли собраться все вместе, мы наконец поняли — мы нашли способ управлять своим организмом, клетками своего тела.

Веста снова поцеловала Сея. Потом, помедлив, чуть потянулась и поцеловала Сергея, но он совсем не обратил на это внимания. Каук, крякнув, потянулся за водкой. Наполнил стаканы.

— Выпьем за «первых», — сказала Веста очень грустным голосом, и снова поцеловала Сергея в плечо. — Жалко, что их осталось так мало.

Встрепенувшись, Сей обвел всех внимательным взглядом. Также грустно улыбнулся.

— Дальше было хуже, — сказал он, поднимая свой стакан. — Дальше мы, жрецы, осознав полученное, без споров решили, что данное свойство необходимо как можно скорее распространить на весь мир, вопреки желаниям фараона.

Они чокнулись. Выпили. Закусили водорослями и мясом. Каук внимательно смотрел на Сея, казалось, впитывая каждое его слово. Веста участливо смотрела на обоих Кузнецовых.

— Да и понятно — как только все люди на планете станут бессмертными — войны прекратятся. И мы отправились во все края. И нас стало еще меньше…

Сей вздохнул. Это были его друзья, — подумал Сергей. — Причем, друзья не как Женька и Капитан — у них срок дружбы шел уже не на один десяток лет.

— История человечества — штука, в основном, очень печальная, — подытожил Каук, зачем-то посмотрев на Весту.

— Конечно, — поддержала Веста. — В мире бессмертия и радость и горе становятся уже абсолютно другого характера, в корне отличного от старых.

— Вот-вот, — кивнул Каук. — В таком обществе уже человек, способный толкнуть другого человека, вызывает ужас. Вот поэтому на ранней стадии те, кто приобрел бессмертие, быстро поняли, что на этом нажиться нельзя, и даже наоборот, необходимо как можно быстрее всех людей привести к себе подобным. Сам понимаешь, смертные люди ничего не теряют, убив бессмертного.

Каук зачем-то посмотрел на Сея.

Задумчивый Сергей долго смотрел на огонь.

— И искусство у вас тоже сильно изменилось, — пробормотал он, не поднимая головы. — Пьесы Шекспира вряд ли вы смотрите.

— Все изменилось, — тихо согласилась Веста. — И очень кардинально.

Сергей снова задумался.

— Интересно было бы прожить миллион лет, — наконец вздохнул он.

— Да, интересно, — неожиданно согласился Сей.

— Но ведь, наверное, накапливается усталость? Переизбыток информации? — спохватился Сергей. — Не устаете жить так долго?

Он обвел всех тревожным взглядом.

— Людям, живущим не более ста лет, просто невозможно рассуждать о проблемах долголетия. Я вот живу уже более семи тысяч и совершенно не устал, и память моя до сих пор не отягощена. В мире так много всего интересного, уникального. Мир — неисчерпаем. Логика подсказывает — есть разум, которому миллиарды, триллиарды лет. И тоже, наверное, нет усталости от жизни.

— Вселенная, к счастью, неисчерпаема, — добавил Каук. — И сколько бы миллионов лет ты не прожил, жизнь все равно не надоест, так как всегда найдется что-то такое, что ты испытаешь в первый раз.

— А вы не думаете, что есть такой закон — если у какого-то явления есть начало, то обязательно будет и конец? — произнес Сергей.

Мужчины переглянулись. Веста все-также странно смотрела на Сергея.

— Это ты о рождении человека? — переспросил Сей. — Что раз есть рождение, то обязательно будет и смерть?

Сергей кивнул.

— Нет, не думаю, — ответил Сей. — Смерть — это явление физического тела. А мы стремимся вывести разум над материей. Так что это к нам, по-крайней мере, совсем скоро не будет относиться. Рождение человека — это начало всего лишь физического объекта, который к разуму не имеет никакого отношения. Вспомни хотя бы тех детенышей, которые воспитывались среди волков или обезьян. Ничего человеческого в них не было и уже не возникало, как люди ни старались.

— Смертные люди — это только самое начало цивилизации, — осторожно произнесла Веста. — Смертность — это удел низшего разума, животных, борющихся за существование своего вида. Основная жизнь цивилизации начинается потом…

Сей кивнул. Посмотрел на Сергея.

— Физическая смерть — это, на самом деле, еще не очень-то крупная проблема, — сказал он. — Впереди, с развитием науки проблем будет больше. Известен же закон: Чем больше узнаешь про окружающий мир — тем больше проблем открывается. Столько разных смертей впереди. Смерть материального вещества, например, во время какой-нибудь катастрофы. Потом — Большой взрыв и как его избежать? Почему умирают цивилизации и можно ли этого избежать? Ну и так далее.

Но сейчас эти проблемы почему-то Сергея совсем не зацепили — уж такими далекими они показались.

— А как у вас с религией? — вспомнил он то, что неприятно глодало его последние минуты. — Ведь мне кажется ясно, что как только человечество найдет ключ к всеобщему бессмертию — надобность в религии, в любой ее форме, тут же и отпадет?

— Так же как и войны — отмерли сами собой, — ответил Сей, пожимая плечами. — Нам еще повезло, что религия древних египтян не успела помешать нам, проявить себя сдерживающим фактором. — Сей посмотрел на Сергея. — Ты же знаешь из истории нашей с тобой Земли — во всех религиях смерть — неизбежность, и бороться с этим бессмысленно. А кто пытается — тот еретик и того необходимо сжечь или побить камнями. И такой людской потенциал заглох! — воскликнул в расстройствах Сей. — Ведь не каждый человек думает, как бы ему улучшить оружие убийства или орудие труда, но зато каждый думает о собственной смерти, и что неплохо было бы, если бы ее вообще не было. Достаточно было не мешать всем этим людям думать об этом, объединять их усилия в совместных поисках, и ответ нашелся бы очень быстро.

Глава 17

«Гусеница по имени Лея — вылупляется,» — внезапно сообщил Малыш.

Сергей поспешно встал.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Срочное дело. — И исчез.

Что-то энергичное билось внутри кокона, раскачивая его. И Сергей, завороженный, смотрел на это зрелище, с трудом сдерживая себя, чтобы не вмешаться. Вот коричневая шероховатая поверхность треснула в нескольких местах, потекла противная зеленая слизь. В расширяющиеся трещины стало высовываться что-то липкое и непонятное. И вот уже появилась рука, судорожными рывками пытающаяся расширить отверстие. Вот появилась голова дриады, волосы слиплись, глаза — закрыты. Дергаясь всем телом и извиваясь словно гусеница, она медленно выползла из кокона, а зеленая жидкость все капала и капала на ветки и листья дерева.

Да, думал Сергей, натаскивая листьев в место предполагаемого падения дриады и пытаясь создать ей хоть какой-то первоначальный уют. Жизнь во всех мирах не является таким уж благом. Недаром Мастер так жаждал покоя, вспомнил он почему-то Булгакова. Вот тебе и пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат.

В какой-то момент ему показалось, что она сейчас упадет, и Сергей бросился к слизкой дриаде, стараясь подхватить ее. Но дриада, ничего казалось не замечая, плавно стекла по кокону на кучу мягких листьев и замерла, свернувшись калачиком. И только тело ее мелко подрагивало.

Сергей замер рядом, не зная, что предпринять. Принести и обмыть водой? Вдруг от этого будет только хуже? И он стоял и ждал, как в прошлый раз, с рождением Принцессы. И как и в прошлый раз, слизь исчезла почти на глазах. Сергей осторожно посмотрел между лопаток дриады — да, это знак Леи. Ужасно сильно захотелось дотронуться до нее, прикоснуться к ее волосам, телу. Дриада вдруг резко распахнула свои огромные глаза, и Сергей непроизвольно вздрогнул, замерев с протянутой рукой.

— Здравствуй, Лея, — невольно произнес он внезапно осипшим голосом.

И обнаженная дриада, вдруг став почти прозрачной, невероятным образом исчезла с зеленого ложа.

Место, где Сергей появился, было ему незнакомо. Быстро огляделся — скальные своды, железная дверь. Похоже на темницу. Элора сидела в углу камеры на деревянном топчане. Дверь с грохотом распахнулась. Вошла Королева. Элора осталась сидеть. Королева скривилась.

— Завтра тебя казнят, — сухо произнесла она, присаживаясь на принесенный служанкой красивый резной стульчик и небрежным жестом руки отсылая всех вон.

Элора продолжала сидеть не шевелясь, глядя куда-то мимо свой величественной посетительницы, и только черные веки и ресницы, сомкнулись в две узкие неприступные щели.

— Что же ты так!? — вдруг вздохнула Королева. — Так с тобой было хорошо. И вот на тебе — перестала меня навещать!

— Значит — это основная причина? — слегка скривилась Элора, впервые посмотрев на Королеву.

— И эта тоже! — жестко ответила та.

Элора промолчала. Снова отвернулась.

— А ты что думала?! — вспыхнула Королева. — Я тебе кто? Фермерша с окраин? Что мне можно вот так запросто отказывать? — Королева в возмущении пристально смотрела на Элору, но та, повернув голову, спокойно не отводила взгляда. — Да еще и не один раз, — добавила Королева, беря себя в руки.

Элора молчала.

— И что на тебя нашло? — снова спросила Королева. — Что случилось? Этот самец сбил тебя с толку?

Элора снова промолчала, отвернувшись от Королевы.

— И что ты в нем нашла?

Но Элора по-прежнему не отвечала.

— Да и нет его уже. Сьели крэги. И что ты выиграла?

Элора молчала. Глаз не было видно. Королева поморщилась.

— Покайся, — почти просительно вдруг произнесла она. — И я тебя прощу. — Королева помедлила, пристально глядя на Элору. — И все будет по старому. А?

Королева замолчала. Секунд через десять-пятнадцать Элора повернула голову.

— Нет, — спокойно ответила она, отрицательно качнув головой. — Не хочу.

Глаза девушки вдруг распахнулись во всю ширь, сверкнув каким-то дьявольским огнем, и Королева невольно отшатнулась.

— Дура была, что согласилась, — процедила Элора. — Спасибо, что хоть сейчас глаза раскрылись.

Элора набрала воздух, чтобы сказать еще что-то резкое, но вдруг передумала и замолчала, отворачиваясь. Глаза ее снова превратились в две щели.

Королева вспыхнула, сильно покраснев от такого оскорбления.

— Тебя завтра казнят, — снова повторила она.

Элора молчала.

— Официальная причина — провалила серьезное задание — операцию с самцом, которая обещала огромные блага и перспективы. А, теперь, выходит, мое имя уже не сохранится в веках? Так что ли? — Королева покраснела еще больше.

— Я здесь причем? — спокойно переспросила Элора.

— Сидел бы у меня в темнице — ничего бы этого не произошло, — жестко ответила Королева.

— В темнице он у тебя и дня бы не просидел — казнила, — равнодушно пожала плечами Элора. — До тебя только сейчас и дошло по-настоящему, что ты потеряла.

— Дерзишь, советница! — процедила Королева, гневно раздувая ноздри, и отблески коптящих факелов мрачно забегали по черным стенам каменной темницы.

«Контроль у Малыша лучше получается, — вдруг услышал он голос Сея. — До завтра точно ничего не случится. Предлагаю встретиться. И только вдвоем, — предложил Сей. — Когда еще у меня будет возможность поговорить с самим собой? А ты, по всему, очень скоро исчезнешь из нашего мира. Возможно, даже сегодня, или даже сейчас.»

Сергей задумался, глядя на напряженно-обреченную фигуру Элоры. Посмотрел на Королеву. Собственно, действительно, подумал он, здесь я уже ничего не смогу поделать. Только во время казни…

«Малыш, — обратился он. — Какая казнь ей грозит?»

«Королева желает выставить ее в океан на съедение морским хищникам», — спокойно отозвался Малыш.

«Спасибо, — ответил Сергей и, уже обращаясь к Сею, — Хорошо», — согласился он и, кинув прощальный взгляд на Элору, позволил Малышу перенести себя в указанную Сеем точку.

Он оказался на таком знакомом — правда только очертаниями — острове Медвежий. Обь, солнце, волны неторопливо накатывают на песчаный берег. Неподалеку рыбаки на лодках ловят рыбу. Здесь уже горел костер. Небольшой стол, накрытый скатеркой и слегка заставленный бутылкой чего-то, рюмками, едой. Два стула. Рядом лежала рыба — несколько окуньков, здоровенный сазан, судачки… Рядом Сей разделывал второго сазана. Радостно улыбнулся.

— Признаться, я уже и не думал встретить кого-нибудь из той своей жизни. Но больше всего я не ожидал встретить самого себя, — произнес он.

— Как ты к ней относишься? — спросил Сергей, мрачный после виды Элоры в темнице. — Ведь, получается, мы оба были ужасно сильно влюблены в нее?

Сей замер с разделкой, задумчиво повертел в руках нож.

— Да, — чуть заметно вздохнул он, погрустнев глазами. — Элора. Так я больше ее и не видел. Прошло, казалось бы, так много лет, а до сих пор стоит перед глазами она, напряженная, в этой своей обтягивающей одежде, протягивает шарик.

— Значит, ты все еще любишь Элору? — спросил Сергей.

— Все что происходит впервые, запоминается на всю жизнь, — ответил Сей.

Сергей молчал, обдумывая это. И в первую очередь то, что Сей — это ведь он сам. И речь-то на самом деле идет не о ком-то постороннем, а о нем самом.

— Ее же больше не было рядом со мной, — продолжил Сей. — А семь тысяч лет — это порядочный срок. Могу поспорить — ты даже и представить не можешь, сколько за это время я повстречал женщин? И добрых, нежных, и властных красавиц, и добрых красавиц, и красавиц не очень добрых, и просто симпатичных, и не симпатичных, но замечательных душой…

Сергей не отвечал, мысленно переносясь в тот мир. Это он сам жил там так долго, и рядом было много красавиц, но вот Элоры уже не было… никогда. Он вдруг задумался об Элоре — что она сейчас там делает? Как она? Ужасно сильно захотелось ее увидеть. Его вдруг осенило… И Малыш, по просьбе Сергея, вывел изображение Элоры, что она сейчас делала в данную минуту (лежала на топчане, согнув ноги в коленках) — где-то за спиной Сея и невидимую для него. И он все время видел ее перед собой, а Сей — нет.

— Мне очень долго не давала покоя мысль, что Элора меня уже знала на корабле, — говорил между тем Сей, снова продолжив разделку рыбы. — Соответственно, мы должны были с ней встретиться. Но время шло, она не появлялась, и я как-то стал забывать об этом. Пока она не появилась у сирен. Ну, думаю, вот где мы познакомились… Но поводов для знакомства не было. Да и она появилась все-таки из какого-то другого мира. А тут — ты. Явно — из того же мира. Мысль о нашем раздвоении — первое что пришло мне в голову.

— А как ты объяснишь перемещение Элоры? — спросил Сергей. — Почему она перемещается туда же, куда и я? Но не друг за другом?

Внезапно появившаяся Тао прошла сквозь Сея, неся что-то в руках и снвоа исчезла, выйдя за невидимую границу проецируемого пространства.

— На самом деле прием нами с тобой розовых шариков нарушил стабилизацию клеток, и так уже измененных после аварии, — пожал плечами Сей, не отрываясь от рыбы. — И они заработали — словно маятник. Так и с Элорой — кто-то нарушил ее стабилизацию. А перемещения — вы все время находитесь рядом, значит попадаете в одни туннели. Просто реакция взаимодействия у вас с туннелями разная.

— Элора движется навстречу своей гибели. Что-нибудь можно предпринять?.. Чтобы предотвратить? — спохватился Сергей.

Сей отрицательно покачал головой.

— Ты сам понимаешь, — твердо ответил он. — Если мы ее сможем перехватить во времени, то их просто станет двое. И одна из них все равно умрет. Так что ничего не изменится. Да и время нам, пока, неподвластно. Может, с твоей помощью нам удастся приблизиться в этом вопросе?

Сей, убрав рыбу в сторону, вымыл руки, взял бутылку водки, разлил по стаканам.

— Забавно, самому с собой пить не доводилось, — промолвил он задумчиво. — И даже не думал, как это может выглядеть.

А Сергей тут же вспомнил космическую базу… встречу трех… Впрочем, Сея среди них точно не было.

Выпили.

— Слушай, — промолвил Сергей, ставя свой стакан на скатерку, — вот вы живете так долго. Ну а дальше-то что? — спросил он — Элора как бы была рядом, и ему уже были интересны и другие темы. — Я слышал теорию, что рано или поздно мир совсем погибнет — сами атомы перестанут существовать через какой-то период циклов сжатия и Большого взрыва. Ну, будешь ты жить миллионы лет. А дальше? Два, три, десять миллиардов? Конец все равно когда-нибудь наступит. И когда ты умрешь, тебе будет уже все равно, прожил ты семьдесят лет, два миллиарда или вообще не родился.

Сей с интересом посмотрел на Сергея.

— Я так понимаю, что это вопрос о неизбежности конца? — утвердительно произнес он, нанизывая окуньков на рожны. Сергей только кивнул. — Я так думаю — нет никакой неизбежности. И даже полный распад всех атомов — это всего лишь явление природы. А человек давно уже пытается покорить ее, и значит он будет решать и эту проблему, если она возникнет. Люди ведь всегда боролись с препятствиями, создаваемыми природой, и как правило — рано или поздно побеждали. А на счет жизни миллиарды лет и усталости от этого — смысла нет сейчас говорить что будет дальше и плохо ли жить вечно. Надо сначала пожить. Я вот живу — пока ничего, нравится. И мне кажется, и через триллионы лет мне жизнь не надоест.

— Но ведь считается что человек живет познаниями. Если он откроет все тайны, достигнет всего чего хочет — разве это не конец? — снова спросил Сергей, кидая в котел рыбьи головы и хвосты.

— Познания — вещь тоже относительная, — пожал плечами Сей, втыкая рожны в землю возле костра. — Я думаю, в материальной-то вселенной бесконечное число тайн и загадок. А возможно, есть еще и не материальная.

— Объясни? — заинтересовался Сергей.

— Я сейчас работаю над теорией — разум вне материи, — принялся за объяснение Сей, нанизывая очередного окунька. — Суть ее в следующем. Сейчас мы достигли физического бессмертия. Но если человек попадет под камень — он конечно погибнет. А если вывести разум за материю? Это ведь совсем иной мир получается? Ведь материя и время — вещи взаимосвязанные. Убери одно из этих составляющих и второе исчезнет само собой. А интересно было бы заглянуть в мир, где нет ни материи ни времени. Что он представляет собой? К тому же решится и проблема с физическим бессмертием.

Сей посмотрел на Сергея, как бы ожидая его реакции, но тот молчал, и Сей воткнул вторые рожны в землю рядом с первым окуньком.

— В старину на Земле тоже долгое время считали что Земля — единственная в мире, — продолжил он. — И только потом разобрались со множественностью миров. Так же и с вселенной — таких мегавзрывов было великое множество. А также материальные миры возникали и множеством других способов. Хочу сказать, что материальные миры — это убожества. Можно сказать колыбель разума — его кокон. А основной мир находится вне материального мира.

Сергей взял черпак, помешал рыбу в котле, повернулся к Сею.

— В чем смысл существования человека? — спросил он.

— Наверное, надо расширить этот вопрос, — сказал Сей. — Для чего существует разум вообще?

— Можно и так, — согласился Сергей.

— Здесь дело в том, что разум возник хаотично. Никто ведь его не создавал специально. Выходит — разум сам должен решить для себя эту задачу. Сам придумать ответ на этот вопрос. Сам найти для самого себя смысл. А вообще, как ты понимаешь, разум — это еще не верхняя ступенька развития. Есть и еще выше. И их, ступенек, много. И их нельзя назвать разумом. Я сталкивался с кем-то. Мельком, — сказал Сей задумчиво. — Но так и не понял, что же это такое было.

Сергей мысленно согласился.

— Вообще, смысл жизни, смысл всего нашего мира вообще — это понятие из области разумности. Логики — если хочешь. Человек стремится дать логическое обоснование и своей жизни и существованию окружающего мира со всеми этими расходящимися и сходящимися галактиками. А ведь мир создавался не разумом. Так что смысл нашего существования человечеству придется искать или придумывать самому. Если конечно вдруг не выяснится, например, в далеком будущем, что и природа и разум создала какая-то высшая сила. И тогда смысл будет определяться их целью, целью этих создателей. И этот вариант, наверное, для нас — самый плохой. Так как марионетками быть что-то совсем не хочется.

Сергей думал и об этом. Впрочем, так и должно быть.

— Иногда ловлю себя на мысли, — задумчиво продолжил Сей, протягивая руку за водкой, — что в мире есть какие-то структуры которые недоумевают, глядя на нас — и что, мол, они суетятся, волнуются по этому поводу и строят разные теории? Ведь все просто и понятно. И они просто переходят из одного состояния в другое. И из-за чего тут огород городить? Ведь они, люди, все-таки не знают об этом.

Сей замолчал. Тема была исчерпана.

— Твои цели в жизни? — спросил Сергей, беря свой стакан.

Сей задумался, поднимая свой.

— Сам понимаешь, — сказал он, — я очень много терял близких людей. И теперь считаю своим долгом найти способ вернуть их всех обратно из небытия. И вообще, я считаю, все люди достойны жить вечно. Бессмертие — так для всех людей! В том числе — и очень давно умерших. Это и был наш с тобой лозунг. Не так ли?

Сей внимательно посмотрел на Сергея.

— И каким образом? — спросил тот, кивая.

— Перемещением по времени и забиранием душ, — просто ответил Сей, протягивая свой стакан.

— Так ведь мир раздвоится и один все равно умрет? — несколько удивился Сергей, чокаясь.

— Не скажи — если забирать за мгновение до смерти. И скорее всего, нематериальным существам не нужно будет раздваивать миры при перемещениях.

Сергей кивнул. Выпили. Молча закусили пирожками с капустой.

— А что дальше? — наконец снова спросил Сергей.

Сей пожал плечами.

— Планет много. Расселить — пусть живут.

Вода в котле закипела. Сергей взял пачку соли, зачерпнул на глаз ложкой, бросил, помешал, зачерпнул воды, тщательно подул, осторожно попробовал — явно недосолил, набрал еще соли, поменьше, снова бросил, снова помешал, снова попробовал — еще чуть-чуть. Бросил щепотку, но пробовать уже не стал.

Сей взял второй пирожок.

— Разум — это очень уж редкое явление во вселенной, — продолжил он. — К тому же не имеющее природные корни. Ведь, как известно, разумным нельзя родиться — это, как я уже говорил, видно на примерах разных детей, воспитанных в силу разных обстоятельств среди волков или обезьян. Так что вряд ли разумом будут так раскидываться, транжирить, позволяя спокойно им умирать. Наверняка кто-то из более высших, говорящих на «ты» со временем и пространством, будет их вытаскивать.

Сей замолчал, задумчиво пережевывая пирожок.

— А если разум все же дается человеку, то разумно предположить, что дается кем-то посторонним. И, возможно, после смерти тела, этот кто-то посторонний, забирает себе его назад для каких-то других целей? Может, тело — это только начальная стадия развития разума? Что-то вроде ее колыбели? В которой разум начинает делать свои первые шаги? И разум может развиваться только в человеческом теле? Как некоторые мухи откладывают свои личинки в тела других животных для развития своего потомства?

Сей посмотрел на пустую бутылку из под смирновской водки и она тут же исчезла, а на ее месте возникла другая — Московская. Сергей от неожиданности вздрогнул.

— Слушай, — сказал он, — А можно сделать так, чтобы предметы не резко исчезали и появлялись, а постепенно. А то эта внезапность раздражает.

— Можно, — улыбнулся Сей. — Еще вопросы?

— Вроде все, — пожал плечами Сергей.

— Все? А не хочешь посмотреть, как ты появился в этом мире?

— Ах, да, — спохватился Сергей. Было бы любопытно.

Из ничего, из точки, среди мелких рыбешек, вдруг стало расти яйцо, словно плод какого-то растения, только кожура — прозрачная.

Вот оно выросло до определенных размеров. И в нем вдруг появился человек. И пузырь лопнул.

— Малыш не сразу тебя обнаружил, — прокомментировал Сей. — Ты ведь не сразу возник как объект — иначе бы сразу привлек внимание Малыша, а рос — что не противоречит законам природы. А про скорость роста Малыш скорее всего не додумал. А вот когда ты начал захлебываться…

Вечерело. Солнце давно скрылось, уха — наполовину съедена, костер догорал.

— Предлагаю здесь заночевать, — сказал Сей, вяло шевеля прутом затухающие угольки.

— Не возражаю, — ответил Сергей, задумчиво наблюдающий за редкими языками пламени и обдумывающий все услышанное и увиденное за сегодня.

Возле костра возникло два спальника, лежащие на толстых подстилках.

— Выбирай, — кивнул Сей, и Сергей молча полез в ближайший — голова раскалывалась и хотелось покоя.

Ранним утром, невидимый, Сергей наблюдал, как открылся шлюз и выплыли конвоиры с Элорой. Приковали ее к ближайшей скале напротив стеклянного бункера, в котором расположились зрители. Действие происходило внутри защищенного периметра, и хищники здесь могли появиться только мелкие, а значит — казнь будет долгой и мучительной.

Начальница конвоя, повинуясь жесту Королевы, прикрепила какую-то коробочку неподалеку от Элоры, нажала на что-то, и тот час океан заполнили крики умирающего тюленя. И Сергей тут же перенесся немного подальше, за порог видимости из бункера, превратился в полосатого крэга и, набирая скорость, рванул обратно.

У самой скалы он затормозил, боясь все тут разворошить (а заодно и смотровую площадку — было такое желание), медленно-медленно приблизился к скале. Зрители, ожидающие пиршества хищников, в ужасе замерли за стеклом, понимая, что эта защита перед стотонным зверем бессильна. Крэг моргнул своим гигантским глазом, в упор глядя на сирен, и они в панике бросились к выходам, надеясь затеряться в толще скал.

Одна только Королева, сильно побледнев, осталась сидеть на своем возвышении, неподвижно глядя в глаза гигантского хищника, один зрачок которого был больше сирены. Возможно что в это время где-то там в глубинах скалы уже запирались водонепроницаемые переборки, оставляя Королеву в изоляции.

Элора же, безвольно повисла на цепях, даже не пытаясь защититься, закрыться, зажмуриться в конце-концов.

Разинув свою пасть, крэг-Сергей попытался зубами порвать цепь, приблизившись вплотную к Элоре, и девушка, от такого близкого соседства, просто потеряла сознание. А он, к ужасу своему, понял, что просто не может дотянуться до такой маленькой для него цепочки, не повредив пленницу. В отчаянии он растерялся, не зная, что делать дальше. Превратиться в мелкого краба? — Нельзя, — сказал Малыш. — Сильно много свидетелей. — Но что тогда?! — обратился к нему Сергей. — Подскажи! — Заслони цепи от наблюдателей, и я их выдавлю.

И Сергей, чуть-чуть шевельнув хвостом, передвинул свою тушу, заслоняя Элору от единственного зрителя — Королевы, и цепи тут же, вместе с крепежом, вывалились из скалы. И неподвижная девушка, медленно опускаясь, вплыла в разинутую пасть крэга. Повернувшись к Королеве, чтобы та все прекрасно видела, Сергей медленно захлопнул пасть, придерживая Элору языком, чтобы она случайно не провалилась в гигантский пищевод, и, резко развернувшись, с трудом удержав себя от удара хвостом по бункеру, стал быстро набирать скорость, точно зная, куда ему надо доставить Элору — на всей планете Океана это было единственное место.

«Там дальше — периметр, — охладил его пыл Малыш. — Подстрелят. Перенести?»

«Давай!» — тут же крикнул Сергей, в рентгеновских лучах видя впереди электрические пушки и торпедные установки, которые в спешке разворачивались.

И тут же очутился на ферме Тао — совсем забрать Элору из этого мира он не мог — ее жизненный путь был уже предопределен, и нарушать его ему не позволяли, а поселить ее в отдалении — а кто будет защищать и кормить? Один раз защитил — это может быть воспринято как чудо, но вот если сто раз…

Сторожевые барракуды шарахнулись в разные стороны, не успев предупредить хозяйку. Вход в жилище сирены был свободен, но Элора ведь была без сознания, и как ее запихнуть внутрь Сергей сообразить пока не мог?

Сергей думал не долго — почему-то ему казалось, что все надо делать очень быстро. Открыв рот, он аккуратно вытолкал языком Элору на выступ в скале возле входа. Уложил девушку, чтобы она случайно не сползла.

«Малыш, — обратился он, — ты можешь озадачить барракуд, чтобы они сообщили Тао о гостье?»

«Могу, — отозвался Малыш, понимая его нехитрую задумку. — Как только крэг исчезнет».

И полосатый крэг тут же пропал для этого мира. Остался Сергей — снова в невидимом состоянии. Вися в воде возле несчастной девушки, он лихорадочно озирался — ну!.. ну же!!!..

Но вот наконец подплыли барракуды, неуверенно, с опаской, потыкались носами в Элору, и исчезли в жилище Тао.

Сергей ждал, со щемящей душу тоской глядя на тело Элоры. Ну давай же, выходи! — мысленно торопил он, не находя себе места и боясь оставить Элору одну.

И Тао выплыла… вооруженная до зубов. Так же как и барракуды, с опаской приблизилась к Элоре. Осмотрелась вокруг, разослав барракуд веером. Взялась за маску Элоры, приблизив к своему лицу, заглянула в шлем. Вздрогнула, явно озадаченная.

Сергей в нетерпении кружил вокруг них, не находя себе места. Я же знаю тебя! — лихорадочно проносились мысли, — Ты же — добрый человек! Ну давай же!.. Заноси!..

И Тао, словно услышав его, зацепила Элору за пояс и поволокла ко входу в свое жилье. И барракуды, сгрудившись, охраняли ее отход.

Сергей вздохнул с облегчением и, проникнув сквозь толщу скалы, оказался внутри знакомого ему жилища сирены.

Вынырнув, Тао подтянула тело девушки к краю. Вылезла сама, придерживая ее руками. Вытянула Элору на сухое место. Присела рядом, тяжело думая о чем-то. Резко дернула головой, словно прогоняя ненужные мысли. Подняла Элору, занесла внутрь, уложила на Сергеев диванчик. Потрогала пульс. Посмотрела зрачки, открыв ей веки. Снова вздохнула и вдруг с размаху шлепнула Элору по щеке. Голова девушки безвольно дернулась в сторону. Тао подождала немного и снова шлепнула Элору по щеке, на этот раз — по другой. Голова Элоры дернулась уже в другую сторону, и тут девушка судорожно втянула в себя воздух, выгибая спину и чуть приоткрывая глаза, в беспамятстве глядя перед собой. Судорожно выдохнула. Веки ее снова сомкнулись и Тао залепила пощечину в третий раз. Пощечина получилась звучной и правая сторона лица Элоры покраснела гораздо сильнее левой. И глаза ее снова открылись.

— Что это? — еле слышно вымолвила она. И — после паузы. — Где я?

— Привет, опальная советница, — криво усмехнулась Тао. — Рада приветствовать тебя в своих убогих хоромах.

Элора, трясясь, непонимающе посмотрела на сирену, резко осмотрелась вокруг, пытаясь приподняться.

— Как я здесь очутилась? — снова еле слышно выдавила она, бессильно падая обратно на диван.

Тао непроизвольно развела руками.

— Не знаю, — честно ответила она.

Взгляд Элоры, судорожно бегающий по сторонам, наконец сфокусировался на одной точке. Она уже пристально посмотрела на Тао.

— Почему — ты? — тихо спросила Элора. — И где крэг?

— Какой? — устало усмехнулась сирена.

— Бело-полосатый, — совсем тихо ответила Элора, устало закрывая глаза.

А Тао вдруг напряглась. Схватила девушку за плечи, энергично потрясла.

— При чем здесь полосатый крэг?! — со странным остервенением выдавила она. — Отвечай же?!

Глаза Элоры с трудом приоткрылись.

— Отстань, — вяло ответила она, пытаясь снова сомкнуть ресницы.

— Нет, ты ответь! — не сдавалась сирена, снова начиная трясти девушку. — Полосатый крэг — что он тебе сделал?

Голова Элоры безвольно болталась. Наконец глаза ее снова приоткрылись.

— Я тебя помню, — с трудом выдавила она. — Ты Тао — любовница господина инспектора.

Элора замолчала. Тао тоже замерла, ожидая более вразумительного ответа. Не дождавшись, снова принялась трясти девушку за плечи.

— Полосатый крэг?.. Он тут причем? — упорно цедила она сквозь зубы.

— Крэг? — вяло откликнулась Элора и Тао тут же перестала ее трясти. — Он напал на меня… Внутри периметра… Во время казни… Но почему-то не сьел.

Элора замолчала. Тао немного подождала.

— Повезло, что тебя притащил полосатый крэг, — уже более спокойно произнесла она. — Я его тоже видела. Он порвал криля. Тогда я думала — просто из-за добычи. А сейчас — вся в тяжелых сомнениях.

Сирена внимательно посмотрела на Элору.

— Не донесу, — снова произнесла Тао. — Живи. В океане только не появляйся — соседские барракуды-шпионы могут увидеть.

Элора только чуть кивнула ресницами и закрыла глаза, явно собираясь отдохнуть от стресса, а заодно и отоспаться после заключения.

Видя, что все проблемы разрешены и Тао приняла его жену, Сергей вернулся к костру — не успел позавтракать — Малыш разбудил — заметив по-дороге: — Если что у них не так пойдет, дашь знать? — Обязательно. — успокоил его Малыш.

Сей как раз наливал ему остатки ухи.

— Доброе утро, — только и сказал он, ставя тарелку перед Сергеем.

— Доброе, — кивнул тот, садясь и беря ложку.

Молча ели. Надо же!? — все это время ошалело думал Сергей об одном и том же. — Я держал Элору у себя во рту… Всю… Целиком…

Глава 18

Сей вдруг исчез. Словно его и не было. Сергей какое-то время остолбенело смотрел на пустое теперь уже место, и фраза Малыша не сразу до него дошла.

«Повторяю, в мире Леса появилась Элора», — сообщал тот равнодушным тоном.

«Перенеси», — наконец скомандовал Сергей.

«Но только — в невидимой субстанции», — ответил Малыш, и Сергей очутился на гигантском листе, в месте, совсем не похожем на то, где находилось большое дупло.

Девушка, замерев, стояла на твердой теплой коре, крепко держась за свисающую тонкую ветку. Сапоги на высоком каблуке, джинсы, пушистый свитер. Напряженно, с испугом и удивлением осматриваясь, не понимая еще — что же с ней произошло. Совсем одна в незнакомом мире. И некому подсказать как здесь выглядит опасность, откуда ее ждать.

Постояв минут десять и не видя никакого подозрительного движения, Элора наконец отпустила ветку, осторожно пошла прямо, очень аккуратно раздвигая мелкие цветы и листья. Через полчаса ходьбы увидела ствол и дупло. Замерла, не решаясь выйти из своего зеленого укрытия и явно опасаясь того, кто мог бы жить в таком огромном дупле. А позади нее, совершенно невидимая в листве, стояла дриада, которая все это время незаметно следовала за ней.

Так и не решившись выйти, Элора, тихо-тихо ступая, вернулась до ближайшего более-менее свободного пространства. Направилась вбок, стараясь исследовать и эту часть.

Огромная толстая ветвь, естественно, через несколько метров стала закругляться и Элора в конце-концов стала на четвереньки и, крепко цепляясь за выступы в коре и за мелкие ветви, продолжила свои исследования, желая заглянуть — что же там дальше?

Невидимый Сергей все время был рядом с нею, как бы вися в воздухе и передвигаясь словно привидение.

Между тем наклон достиг уже серьезного уровня, но Элора упорно продолжала свое движение — обилие мелких листьев сужали радиус обзора до трех-четырех метров, и понять — что же там дальше — было совершенно невозможно.

И когда наклон достиг сорока пяти градусов, кусок коры под ее рукой с тихим треском оторвался от дерева и она молча полетела вниз, хватаясь за все подряд. И очень тонка ветка, за которую она каким-то чудом ухватилась, сильно прогнувшись, тем не менее удержала вес девушки, не сломалась.

«Малыш, твоя работа?» — спросил Сергей, который по инерции бросился ей на помощь, но в конечном итоге поделать ничего не смог — его руки свободно проходили сквозь тело девушки.

«Конечно, — ответил Малыш. — Данному объекту присвоен статус повышенной защиты».

Так вот, наверное, почему в период тьмы появилась тварь, которая сожрала всех морлоков возле дупла, а на нас даже и не думала нападать, — пронеслось в голове у Сергея.

Быстро и цепко перебирая руками, Элора выбралась на ровную поверхность. Села на кучу пуха, озадаченная. В глазах стояли слезы. Она явно осознала, что ни мамы, ни папы она не увидит ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… может быть даже что и никогда. Это — другая планета. И как она здесь очутилась — остается загадкой. Но ведь очутилась же! И ничего теперь с этим не поделаешь.

«Ты можешь читать ее мысли, — произнес Малыш. — Ее мозг не заблокирован.»

Сергей задумался на миг — наверное, как это было бы здорово, окунуться в ее душу, узнать самое сокровенное, познать все ее существо… Стоп — одернул он себя. Это — неправильно. Личное должно оставаться личным. И он только отрицательно покачал головой. Как-нибудь потом, и только с ее согласия, — подумал он.

Закрыв лицо руками и не издавая ни единого звука, Элора только судорожно подрагивала в такт внутренним рыданиям.

Она плакала около пятнадцати минут, и все это время Сергей висел рядом, и так сильно ему хотелось дотронуться до своей жены, успокоить ее, приласкать, что руки его, повинуясь внутреннему импульсу, время от времени дергались вперед, но только проходили сквозь ее тело.

Вот Элора замерла. Несколько раз хорошо вдохнула и выдохнула. Убрала руки от лица, аккуратно промокая уголки глаз костяшками пальцев. Вздохнула, снова осматриваясь по сторонам. Еще какое-то время она рассматривала мелкую листву, цветочки и плоды. Потом протянула руку, сорвала плод, слегка надкусила его, готовая тут же выплюнуть, принялась осторожно жевать, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде — все нормально. И она принялась за плод более основательно — голод однако — высматривая другие плоды.

Утолив голод, обессиленная всеми этими переживаниями, Элора устало сняла сапоги, легла на пух, свернувшись калачиком, закрыла глаза и мгновенно уснула.

«Ну, все, — услышал он голос Сея. — Теперь она проспит часов пятнадцать. Здесь нам уже делать нечего. Возвращаемся.»

Сергей внутренне согласился. И тут же очутился снова на острове Медвежий.

Сей выдергивал рожны, цедя сквозь зубы — подгорели, зараза! Посмотрел на Сергея.

— Хочешь глянуть, как она появилась? — коротко спросил он.

Сергей кивнул. И тот час перед лицом Сергея возникло изображение — на пустой коре вдруг стал набухать кокон, достигнув размера человека он лопнул, и скрюченная Элора, упав на кору дерева, еще в легком недоумении принялась вертеть головой, пытаясь понять, что же это произошло.

— Ну вот, их уже двое, — произнес Сей, быстро наливая водку. — К сожалению, там, где она появилась, не было наших приборов. Поэтому только общий план.

Сей был явно чем-то сильно озадачен, говорил сухо и быстро, и в глаза не смотрел. Таким Сергей его еще не видел. Случилось что-то серьезное, — только и подумал он.

Сей протянул стакан Сергею. Быстро чокнулись. Быстро выпили. Поставили стаканы на скатерку. Оба дружно взяли по окуньку.

Скидывая кожу с чешуёй, Сергей вгрызался зубами в сочное рыбье мясо, а перед глазами стояла несчастная Элора, закрывающая свое лицо и только мелко подрагивающая от рыданий. Тут же захотелось снова взглянуть на нее.

«Она спит», — отреагировал Малыш.

И Сергей передумал переноситься.

А Сей тут же снова взялся за бутылку водки.

— Как все в мире-то интересней и интересней, — пробормотал он, наполняя стаканы. — Как же мы не успели-то?! — в сердцах вырвалось у него.

Сей посмотрел на Сергея.

— Извини. — сказал он. — Разнервничался. Готовились, готовились, и на тебе — все зря.

Он поднял свой стакан.

— За освоение параллельных миров, — произнес он.

Чокнулись. Выпили. До дна.

— И что, ты хочешь сказать, что в момент ее появления мир раздвоился? — хмуро спросил Сергей. — И какой-то «я» так и продолжил свою жизнь в неведении?

— Это только теория, — пожал плечами еще более хмурый Сей.

Взял очередного окунька вместе с рожнами. Держа словно шашлык, принялся пальцами убирать кожу с чешуей, благо она отходила очень легко.

Содрав кожу с одного бока окунька Сергей только вонзился зубами в сочное горячее мясо, как Малыш произнес: Проблемы у Элоры в мире Леса.

И Сергей тут же очутился возле Элоры, пока еще — в невидимом состоянии.

Местный дракон, злобно хлопая хвостом по коре дерева, приближался к Элоре, поигрывая в руках длинным отрезком лианы. Элора отступала, раскрасневшаяся, злая. Морда дракона была исцарапана, сочилась зеленая кровь. Загнанная к боковому краю ветки и из-за густых зарослей не имея возможности убежать, она какое-то время еще спускалась по увеличивающемуся наклону, но дракон был в своей родной среде и легко следовал за ней. Тяжело дыша, она наконец остановилась. А потом вдруг развернувшись, бросилась в листву, вниз, в неизвестную ей бездну. И Сергей, мгновенно превратившись в такого же дракона — рогатого, с крыльями, с большим толстым членом, но… опять же, следуя традиции — бело-полосатого, тут же поймал ее в воздухе, одной ногой и хвостом держась за ветки.

Увидев еще одного насильника, Элора гибко, словно кошка, развернулась, собираясь ударить пальцами в глаза… и вдруг замерла… Этот новый дракон имел странную, но такую знакомую для нее бело-полосатую раскраску. Она поджала руки, готовая в любой момент отчаянно защищаться, но первой уже не нападала. Цепляясь за ветки, Сергей выбрался на новое место — более просторное и ровное — возле дупла, бережно опустил свою жену на твердую поверхность и без резких движений отступил на пару шагов, стараясь не пугать Элору. И тот час на поляне возник дракон с лианой в когтистых лапах. Ноздри его злобно раздувались.

«Ты влез не в свое дело, смертный», — услышал Сергей чужую мысль.

Растерялся.

«Малыш, это тоже человек, но сменивший как и я свою внешность?» — спросил он, расслабляясь.

«Нет. Это полностью местное существо, — последовал спокойный ответ. — Поэтому я и сообщил об опасности.»

Сергей тут же напрягся. И вовремя. Дракон, расправив крылья, вдруг стремительно, словно ястреб, спикировал на него, не касаясь поверхности. Сергей, отбив в сторону одну из вытянутых когтистых лап, кулаком резко ударил прямо дракону в открытый лоб. Махая крыльями, поднялся в воздух, стараясь закрыть собой Элору, которая поспешно скрылась в дупле. Оглушенный соперник с трудом последовал за ним.

«Это — мое дело, — мысленно передал Сергей, понимая, что общение у драконов почему-то происходит совсем не так как у дриад. — И это — моя женщина.»

«Вы оба вторглись в чужой мир», — услышал он в ответ.

«Мы никому здесь не мешаем, никого не трогаем, — ответил Сергей, осторожно кружась над поляной и готовый к нападению. — И оказались здесь не по своей воле.»

«Вы находитесь на моей территории, — оскалил зубы дракон. — И должны мне подчиняться.»

«Битва насмерть?» — переспросил Сергей, понимая, что другого выхода из возникшей ситуации не видно.

Дракон только осклабился и молча бросился на Сергея. На этот раз Сергей резко юркнул в ближайшие заросли — ему не хотелось, чтобы все это видела Элора.

Энергично махая крыльями дракон бросился следом. И вот он уже мчался по кругу вокруг гигантского ствола, пронизывая мелкую листву и пытаясь догнать Сергея.

«Покажи жизненно-важные места у дракона», — попросил Сергей у Малыша.

«Нет. Ты сам должен победить, — ответил Малыш. — Я вмешаюсь только когда тебе будет угрожать смертельная опасность.»

Дракон вдруг поднеся руки ко рту и, сложив их трубочкой, выплюнул маленьким огненным шариком. И Сергей с трудом увернулся от этой самодеятельной шаровой молнии.

Дракон наклонил крылья в другую сторону, выбирая новую позицию для атаки.

Сергей заглянул внутрь своего нового организма — горючие железы, едкая кислота, мешочки с ядовитым и усыпляющим газами. И зачем это все им нужно? — мельком подумал он, пробуя поуправлять своими защитными «ресурсами». — Неужели для ночи? Их слишком мало, чтобы выстоять против такой темной орды. Для поединков друг с другом?

«Сам не знаю, — последовал обескураживающий ответ Малыша. — Этот мир нами не очень плотно наблюдался.»

Вынырнувший из зарослей дракон снова плюнул огненным шариком. Уворачиваясь от плазмы, Сергей резко нырнул вниз и тут же — сальто с выходом вверх. И вторая порция плазмы прошла где-то внизу, под ногами.

Однако не все так просто. Но надо браться за дело, решительно подумал он. Не бегать же до бесконечности.

Сосредоточившись, он выплюнул в противника пару огненных шариков, плеснул для надежности кислотой. Но дракон легко, играючи, увернулся от всего этого. Стало ясно — данный вид оружия ему хорошо знаком. И надо придумать что-то совершенно для него неожиданное. И Сергея, уворачивающегося от брызг кислоты, осенило. Пролетев по синусоиде вдоль ствола он на ходу выломал первый подходящий сук. Прорезав заросли и вылетев на свободное пространство и нарезая круги, он прикинул балансировку палки, когтями ощипал край, как можно сильнее заостряя его. После чего, резко развернувшись, полетел на встречу со своим врагом, углубляясь в заросли и переключая зрение на рентген.

Соперник, взяв немного выше, пробирался над его головой, явно собираясь атаковать сверху. Сергей, продираясь сквозь заросли, полетел ему навстречу, но дракон, явно чувствуя это, тут же пересек открытое, среди веток двух деревьев, пространство, прячась в зарослях на той стороне.

Вот зараза! — в досаде выругался Сергей, решительно выплывая следом и пряча за спиной деревянное копье. — Ну давай, выплывай! Сойдемся лицом к лицу!

И дракон выплыл. Какое-то время они смотрели в глаза друг другу, тяжело дыша от прошедшей гонки.

Я должен тебя уничтожить, думал Сергей, все сильнее распаляя себя, иначе ты житья не дашь Элоре.

И дракон, делавший судорожные движения вправо-влево и вверх-вниз, злобно раздувая ноздри и хлестая острым хвостом по ближайшим веткам, вдруг ринулся на Сергея. И Сергей, сделав вид, что замешкался, и открыв свою грудь и горло врагу и держа копье где-то за спиной, спокойно дожидался соперника, зная по своему состоянию, что ни кислоты, ни шариков и них уже не осталось, а восстановится это совсем даже нескоро — поэтому-то дракон и согласился на ближний бой.

И когда тот, неожиданно плюнув явно последним шариком (к счастью, плазма пролетела над головой), устремился когтями к горлу Сергея, и вдруг наткнулся на доселе неизвестное ему оружие под названием «копье».

Острое древко, да на такой скорости, пронзило тело дракона от левой ключицы (если она у него была) до самого живота. От сильного удара Сергей выпустил копье из рук, глядя как дракон в сильном недоумении посмотрел на палку, на Сергея и беспомощно полетел вниз, пронзая заросли и стукаясь о ветки, и вскоре его не стало видно — ни в одном из доступных Сергею зрительных диапазонов.

Сергей вернулся к Элоре. Девушка, выломав себе палку и кое-как заострив ее, выжидательно выглядывала из дупла. Сергей-дракон, плавно помахивая крыльями, медленно спустился на поляну. Он чувствовал — он для нее такой же враг, но в то же время полосатая окраска сбивала ее столку. Моя жена — гораздо умнее меня, почему-то подумалось ему.

Сергей-дракон посмотрел в ее глаза и у него тут же закружилась голова, проваливаясь в бездну ее глубоких черных зрачков. Он невольно отвернулся в нерешительности. Вроде и уходить надо — она его боится. Но — не хочется. Немного поразмыслив, он решительно принялся сооружать для нее шалаш — в дупле ведь сыро и прохладно. Сделал большой и просторный, ни разу не обернувшись. Потом нарвал съедобных плодов и орехов, сложил все это кучкой у шалаша. Обернулся. Элора по-прежнему держала в руках палку и не выходила из дупла, и в глазах ее стояло недоумение и нерешительность. Казалось, она все старалась ухватить какую-то ускользающую мысль, но это ей никак не удавалось.

Его размышления прервало сообщение от Малыша: В мире Океана исчезла Элора.

Сергея обожгло, словно ножом резанул. Исчезла единственная отдушина в его жизни здесь — он в любой момент мог оказаться возле нее. А теперь — остался один, так как потерял Элору, с которой у него здесь продолжались отношения. А Элора из мира Леса — к нему на самом деле не имела никакого отношения — с ней суждено было встретиться другому Сергею, а для него эта встреча уже глубоко в прошлом.

Он тут же оказался на ферме у Тао. Здесь уже был Сей.

Сергей вопросительно посмотрел на Сея. И тут же перед ним раскрылась картинка — Элора вдруг подернулась легкой дымкой, очертания стали расплывчаты — словно растаяла.

Сергей вздохнул. Невидимый, он еще какое-то время смотрел на диванчик, на котором совсем недавно спала Элора, а до этого — он сам. По этому полу она ходила, до этих тарелок и ложек она дотрагивалась. Тоска все сильнее и сильнее сдавливала сердце.

И он перенесся во дворец Элоры. Полетал, свободно пронзая стены и перекрытия. Видел служебные помещения горничных и их занятия там, кладовые, кухню, машинный зал по производству воздуха, воды, электричества и так далее.

Сей возник рядом.

«Пойдем», — ободряюще похлопал он по плечу. И Сергей доверчиво перенесся следом за ним.

Они оказались в гигантском ресторане. Потолка и стен не было видно, но чувствовалось — что-то закрывало от них окружающий мир. Огромное море столиков, подсвеченные разноцветными фонариками, уходило за горизонт. Они с Сеем сидели вдвоем. Плохо различимый в сумраке официант — голова, две руки, две ноги, но явно не человек — бесшумно и очень быстро расставил перед ними множество тарелок с непонятной едой, разложил странной изогнутости вилки, а на середину стола установил треножник с подвешенном бурдюком с какой-то жидкостью. Потянув за выступающий носик-шланг официант ловкими неимоверно длинными пальцами зеленого цвета наполнил обыкновенные граненые стаканы непрозрачной маслянистой на вид жидкостью. Так же бесшумно исчез.

Сей молча поднял свой стакан, сочувственно протянул его в сторону Сергея. Чокнулись. Молча выпили.

Не умея пить одним затяжным глотком, Сергей упорно давился вязкой ядовито-обжигающей жидкостью, запихивая ее внутрь длительной серией коротких судорожных глотков. Наконец поставил свой стакан и тупо посмотрел на закуски, мысленно собираясь напиться до полного забвения и, следовательно, не притрагиваясь к еде.

Сей, взяв свою вилку, отрицательно покачал головой.

— Не стоит, — сказал он. — А то мы и поговорить не сможем.

Сергей покорно кивнул — старших надо слушаться — они мудрее. Взял вилку, неуверенно ткнул ею в ближайшую тарелку, чувствуя, как распирающий тело жар тяжело поднимается от желудка к голове.

— Это — местные моллюски, — произнес Сей. — Поэтому и вилки такие кривые. Ты воткни ее в черное пятно как можно глубже, а вилка сама вытянет содержимое.

Сергей вяло послушался. Ткнул. Что-то само-собой намоталось на вилку — скользкое и шипящее. Молча засунул это в рот, молча принялся жевать, чувствуя как «это» шевелится у него во рту и покусывает его за язык.

— Тяжко оставаться одному, — наконец произнес Сергей.

Сей спокойно посмотрел на него. Кивнул, деловито тыкая вилкой в очередного моллюска.

— Теперь-то ты меня понимаешь, — промолвил он.

Сергей в ответ только грустно посмотрел на свой стакан и незаметный официант снова наполнил их маслянистой жидкостью.

— Что собираешься делать? — тихо спросил Сей, беря свой стакан.

Сергей пожал плечами, протянув руку за своим.

— Не знаю, — честно ответил он. — Я здесь — чужой. Даже и не в гостях. Мне нет места в этом мире.

Он вопросительно посмотрел на Сея.

Чокнулись. Выпили. На этот раз тягучая жидкость пошла несколько получше.

Какое-то время молча закусывали.

— Сейчас у тебя только одна серьезная цель, — наконец произнес Сей. — Послужить науке.

Сергей усмехнулся.

— От меня ведь ничего не зависит, — скривился он. — Приборы сидят во мне и, как я понимаю, мне совсем необязательно сидеть в запертой комнате и ждать начала переноса.

Сей коротко улыбнулся.

— Я не об этом, — сказал он. — Я — о будущем.

Сей поддел вилкой какой-то вяло шевелящийся шарик.

— Ты перенесешься. — продолжил он, удобнее нанизывая шарик между зубьями. — потом — еще раз, и еще. И сроки твоих пребываний, как ты сам уже понял, будут все уменьшаться и уменьшаться. Пока ты не зависнешь где-то в середине временного тоннеля.

Сей отправил закуску в рот, прищурился, смакуя блюдо, удовлетворенно кивнул. Сергей молчал, тупо тыкая в оставшегося моллюска, но ему каким-то образом удавалось ускользнуть от острия.

— Как ученому — мне бы очень хотелось получить сведения из этого места, — сказал он, внимательно посмотрев на Сергея. — Какие процессы там протекают. — Сей потянулся вилкой за другим шариком. — Этакая временная черная дыра. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Сергей кивнул и зеленые пальцы официанта снова потянули за шланг бурдюка.

— Ты призываешь меня пожертвовать собой ради науки, — ответил он, глядя, как наполняется его стакан. — В том смысле, что не будешь мне помогать вырваться из этого круга.

— Вот именно, — легко согласился Сей. — Эти знания дадут нам всем такой гигантский скачок в познании материи и времени… В овладении этими факторами.

Сей снова вопросительно посмотрел на Сергея, ожидая ответа. Сергей взял стакан, посмотрел на самого себя в образе Сея.

— Тем более, что научившись пользоваться временной составляющей, мы сможем с легкостью вытащить тебя, — добавил Сей.

Сергей только чуть заметно улыбнулся.

— Я согласен. — сказал он, поднимая свой стакан. Он знал — терять ему было уже нечего — он сам видел как обе Элоры отказались лететь на «Атланте» с ним, с будущим, и значит прошедшее общение с Элорой было фактически последним… точнее — предпоследним. — Тем более, что от меня ничего уже не зависит, — добавил он и протянул свою руку со стаканом к Сею.

Но Сей помедлил, отодвигаясь.

— Не скажи, — покачал он головой с видом умудренного опытом наставника. — Ты очень впечатлителен, легко поддаешься эмоциям. И в очередной раз оказавшись у разбитого корыта, или, другими словами, в конце своего личностного тупика, ты можешь решить, что жить дальше бессмысленно и остановишь свое сердце. — Сей помедлил, глядя в глаза Сергею. — Ну или просто перестать дышать.

И Сергею почему-то вдруг стало очень стыдно. Я слаб, — подумал он, безвольно опуская на стол руку со стаканом. — Сей прав, я способен на такое. Тем более, что действительно — я уже порядком устал от бессмысленности всего со мной происходящего.

— Это — жизнь, — тихо заметил Сей, дружески протягивая свой стакан. — Когда мы с тобой родились, никто ведь не спросил нас, в каком мире-времени и в каком обличье мы хотели бы начать свое существование. Просто, как сказал один твой знакомый, нас швырнули в море — плывите. — Сей подождал, пока Сергей чокнется с ним. — Это и есть жизнь, — добавил он, ободряюще улыбнувшись. — Это и происходит сейчас с тобой.

Сей задумался, по-прежнему глядя на Сергея, и Сергей замер со стаканом возле рта.

— Ты просто помни — есть я. И я всегда буду переживать за тебя, волноваться, и мне очень сильно не хочется, чтобы у тебя все пошло наперекосяк.

Сергей молчал, переваривая услышанное, и маслянистая жидкость больно била его в нос своим ядовитым запахом, но стакан он почему-то не убирал, боясь лишний раз пошевелиться.

— Чтобы у тебя не случилось — живи хотя бы во имя науки, — грустно закончил Сей. — Ради меня.

Они тягостно осушили свои стаканы, молча смотрели на стол, не в силах поднять глаза или хотя бы поднять вилки. И тут к ним кто-то подошел. Судя по ногам — девушка в коротких шортиках.

— Привет, мальчики, — произнесла она, присаживаясь на тут же принесенный официантом стул. — Я вижу — у вас тяжеловато на душе.

Голос был знакомый. Сергей устало оторвал глаза от поверхности стола. Инн… Такая же, какой он увидел ее в Лесу. Беззаботно тряхнув короткой светлой челкой, она искренне улыбнулась мужчинам, которые молча смотрели на нее.

Девушка подождала ответной реакции. Тишина.

— Ну!? — недовольно произнесла она. — За что пьем? О чем грустим? — И, глядя на изменения в выражении лица Сергея, коротко, словно герцогиня, рассмеялась. — Мы — женщины, словно кошки, — произнесла она, — призваны лечить душевные раны мужчин. — Инн обвела столик странным взглядом, загадочно блестя белками глаз. — И поверьте, мы это делаем очень хорошо. — Она замолчала, переведя взгляд с Сергея на Сея и обратно. — Даже если мы этого и не хотим, — добавила она таким доверчивым тоном, что Сергею сразу же захотелось ее обнять и успокоить, хотя непонятно — в чем.

Инн снова улыбнулась.

— Судя по выражению глаз — начинаем возвращаться в реальный мир. Привет, Сержик! — вдруг весело поздоровалась она, озорно смеясь одними глазами.

— Привет, Инн, — растерянно ответил он. — А что ты здесь делаешь? — по-инерции спросил Сергей, запоздало понимая, что в этом мире он с Инн еще не знаком — они ведь познакомились позже.

— Так мы, оказывается, уже знакомы! — искренне удивилась девушка, с огромным интересом поглядывая на Сергея. — И имя — Инн… Ну что ж, мне нравится. — Она протянула руку, дотрагиваясь до его лица. — Да вот, захотелось тебя увидеть, — произнесла Инн, внимательно глядя ему в глаза.

— Откуда ты меня знаешь? — в сильнейшем подозрении поинтересовался он.

— Угадай, — рассмеялась девушка.

Сергей растерянно пожал плечами.

— Это же — Каук, — услышал он голос Сея, и Сергей совсем растерялся.

Инн посмотрела на ошарашенное лицо Сергея и снова весело рассмеялась, явно забавляясь возникшей ситуацией. А ему от мысли, что он занимался сексом со здоровенным бородачом-Кауком, стало очень гадко на душе.

— Ну как я тебе? В этом обличии? — обворожительно улыбаясь, спросила она. — Нравлюсь? Хочешь со мной заняться сексом?

Сергей непроизвольно отодвинулся, вжимаясь в спинку стула.

— Может, тебе нравятся более загорелые? — И она прямо на его глазах изменила цвет кожи.

Сергей только непроизвольно хлопал глазами, не зная, как ему реагировать на все это.

— Я последний раз рожала, если мне не изменяет память, более тысячи лет назад. Давно и забыла уже — как это. Но вот теперь мне почему-то очень сильно захотелось родить от тебя ребенка. Ты кого хочешь? И какие хочешь чтобы были у него способности?

Сергей растерянно посмотрел на Сея, ища поддержки.

— В тебе слишком много предрассудков, — пожал тот плечами. — Воспринимая наш мир как он есть, а не как продолжение своего.

Более внимательно посмотрел на растерянное лицо Сергея.

— А что тут такого? — слегка развел он руками. — Она ведь девушка. И очень даже красивая.

— Но ведь была же здоровенным бородатым мужиком?! — возразил Сергей.

— Ну была… Но ведь сейчас-то она — девушка! — с легким недоумением возразил в свою очередь Сей.

Инн только загадочно улыбалась, изредка облизывая кончиком розового язычка свои яркие губы.

— А женщиной ты тоже становился? — спросил, запнувшись Сергей у Сея.

— Да нет, — улыбнулся Сей. — До этого не дошло. Хотя, сам понимаешь, половые различия необходимы только животному миру, для сохранения вида. Разуму это уже не нужно. Разум и так может себя сохранить.

— Действительно, что здесь такого? — вмешалась в разговор миниатюрная девушка. — Известно, что человек получает удовольствие через рецепторы, от которых сигналы идут к мозгу. Эти рецепторы возбуждаются либо механически, либо еще как-то — запах и так далее. Так что нет никаких проблем подвести к этим рецепторам какую-нибудь штуковину, которая бы их возбуждала. Тем самым человек получит немыслимое, невообразимое удовольствие, которое и не снилось, которое человек и представить себе не мог.

Откинувшись на стуле, она закинула ногу на ногу и поочередно посмотрела на Сея и на Сергея. Возникший официант тут же наполнил маслянистой жидкостью уже три стакана.

— Животные на планете Альфа Кита испытывают оргазм в сотни раз сильнее, чем люди, — сказала Инн.

— Откуда такие сведения? — кашлянув, подал голос Сергей, решив, что совсем уж некрасиво все время молчать.

— Я сама попробовала, — просто ответила она. — И как самка, и как самец. У самца — сильнее.

Сергей растерянно посмотрел на девушку.

— А ты кем изначально была? — неуверенно спросил он, помня, что Каук закрыл для него эту информацию, но, может, Инн ответит — ему почему-то жизненно важно было знать ответ на этот вопрос.

Она хитро усмехнулась и отрицательно покачала головой, лукаво поглядывая на Сергея.

— Не помню — уж больно давно это было., — с неподкупной улыбкой подняла она на него свои честные глаза. — Конечно, можно спросить у Малыша. Но что то не хочется.

Сергей пожал плечами.

— Да и не буду об этом говорить, — улыбнулась она. — Хоть какая-то интрига будет. Да и слабо я помню то время — сама точно наверное не скажу кем же я родилась.

— Но ведь детские впечатления — самые яркие и запоминаются на всю жизнь! — не удержался он.

Она пожала плечами.

— Они так глубоко врезаются, потому что ребенок все видит впервые, познает мир, все для него ново, новые впечатления прорезают его еще чистый мозг. А у меня потом было столько первооткрываний нового для меня, что оно полностью затмило и вытеснило детство своей силой и яркостью, необычностью, эмоциями и так далее.

— Да и какая в сущности разница, — беспечно добавила Инн.

Подняла свой стакан.

— За любовь, — предложила она, глядя на мужчин.

— Тоже неплохо, — согласился Сей, протягивая свой.

Чокнулись. Выпили. Причем Инн, в отличии от Каука, пила чисто по-девичьи — маленькими глоточками и не до дна.

Принялись за закуски.

— А ты сам? — вдруг обратилась она к Сергею. — Вспомни самку крега.

Сергей смутился.

— Это я была, — неожиданно произнесла она. — Согласись, тебе ведь понравилось?

Сергей покраснел до темной бордовости и официант тут же наполнил стакан — только ему одному. Сергей судорожно выпил и официант тут же наполнил снова.

— А эта его очаровательная фраза — «забавно» — меня просто с ума сводит, — мельком услышал он отрывок из беседы Инн и Сея.

— Он — хороший парень. Вот только принадлежит другому миру, — ответил Сей. — И этот мир его не отпускает — срок слишком уж маленький.

Сергей снова выпил. Полегчало. Пунцовость отступила. Нашло какое-то отупение. Ну и что такого? — вяло подумал он. — Физически я занимался сексом с женщиной, а не с мужчиной. А креги — как сказал Малыш — я просто сидел в чужом теле и попутно ощущал все, что оно испытывало — только и всего. На дуще стало полегче. Хотя где-то совсем в глубине Сергей понимал — протрезвеет, и все начнется по-новому.

— Я, пожалуй, вас покину, — сказал вдруг Сей. — Все, что хотел сказать — сообщил. А вытащить тебя из депрессии — это у Инн получится гораздо лучше. И профессиональней.

Сергей с удивлением посмотрел на Сея, собираясь активно возразить, но тот только кивнул и тут же исчез. Сергей замер в неловкости, глядя в свою тарелку. Инн тоже какое-то время сидела совершенно неподвижно.

— Ты извини, что я так, — услышал он тихий голос Инн. — Я, право, не хотела тебя смущать. Поверь! Совсем наоборот.

Сергей поднял глаза. Инн уже не улыбалась, нервно теребя салфетку и выглядела очень уж несчастной. Возникший официант наполнил их стаканы — на треть, обновил тарелки и исчез, унося с собой приборы и стул Сея.

— Выпьем? — подняла она свои виновато-извиняющиеся глаза. — А то в горле от всего этого волнения сильно уж пересохло.

Сергей немного подумал, кивнул, взял свой стакан. Инн тут же протянула свой.

— Ты не сердишься на меня? — спросила она, с несчастным видом глядя на него.

И Сергей был просто вынужден отрицательно покачать головой.

— Выпьем за это, — тут же предложила Инн, глаза которой радостно засветились. — Я очень-очень боялась, что ты на меня рассердишься.

Сергей поморщился и Инн тут же притихла, выжидательно протягивая свой стакан. Делать нечего, Сергей протянул свой. Звонко дзинкнуло стекло. Сергей тут же опорожнил емкость и поставил на стол. Инн по-прежнему пила маленькими торопливыми глоточками, явно намереваясь выпить до дна. Давилась. Сергею стало ее жалко.

— Достаточно, — сказал он. — Потом допьешь.

Но девушка только отрицательно покачала головой, продолжая свои мучения. Сергей пожал плечами, взялся за вилку, ткнулся в тарелку с чем-то, напоминающем морскую капусту. Впрочем, листья капусты поспешили расползтись в разные стороны.

Наконец Инн поставила свой пустой стакан на стол, ее развезло, глаза пьяно блестели.

— Какая же я дура! — произнесла она, по-прежнему виновато глядя на Сергея. — От волнения делала все совсем не так.

— Ничего страшного, — ответил он, непроизвольно стараясь ее успокоить.

— Я совсем не так хотела провести нашу первую встречу.

Сергей посмотрел на девушку, в душе решив забыть про Каука, передо мной сидит Инн, твердо сказал он сам себе, а Каук — где-то в другом месте, и точка… хватит терзать себя.

— Зачем тебе все это? — только и спросил он.

— Я очень сильно хочу от тебя ребенка, — просто ответила она, смущенно покраснев и потупив глаза. — Дочку.

И в будущем ей это удастся, подумал он. Пожал плечами.

— Извини, — сказал Сергей. — Я как-то к этому ко всему не готов. Не обижайся только. Хорошо?

Глаза девушки повлажнели.

— Хорошо, — тихо прошептала она, потупившись еще больше. — Я подожду. Но ведь ты можешь скоро исчезнуть? — вдруг вскинулась Инн.

Сергей снова пожал плечами и даже для убедительности развел руками — мол, а что я могу поделать? Она ведь тоже вполне могла прикинуться Леей или Тао, и все время водить меня за нос, расстроенно подумал он. Хотя это и не наверняка. Впрочем об этом я скорее всего никогда уже не узнаю.

— Извини, — снова сказал он. — Я тебя вынужден покинуть. Дела.

И, не дожидаясь ее ответа, Сергей исчез.

Какое-то время он сидел возле спящей Элоры, смотрел, как мерно она дышит, лежа на боку, как тихо вздымается ее грудь под одеялом и чуть заметно подрагивают во сне длинные ресницы. Мучительно сильно захотелось дотронуться до ее пухлых губ, поцеловать щеки, носик… И он тут же, чтобы бессмысленно не расстраиваться еще больше, исчез из жилища Тао.

Долго и бесцельно летал в космосе, пронизывая насквозь планеты и звезды, и меняя галактику за галактикой. Уперся в край освоенного мира, за которым уже не было присутствия Малыша. И тут же почувствовал жгучее желание рвануть туда, в неизвестность и, наверняка, в опасность.

Полетал еще немного вдоль невидимой границы, с тоской поглядывая в недоступные дали, а потом вдруг снова оказался в Лесу, у дупла, в невидимом виде.

Элора уже обустроила шалаш и, судя по состоянию кучки плодов — основательно насытилась. Весело напевая свою старую песенку: Я королева… без королевства… она сидела на коленях и мастерила себе из листьев и тонкой лианы набедренную повязку. Несколько вариантов подобного одеяния лежало рядом, явно — отвергнутых.

Сергей замер сбоку, любуясь своей женой. Какая она все же красивая! — невольно в восхищении думал он. — Какая замечательная!.. Как мне повезло!.. Жалко только, что ненадолго, — приуныл он, вспомнив, что в своих дальнейших скитаниях он вновь очутится на космической базе, которую он и покинет на «Атланте», но — в полном одиночестве, без Элоры, и уже, по всей видимости, навсегда.

Что-то ей не понравилось в конструкции и обнаженная девушка, быстро поднявшись, решительно направилась к ближайшим зарослям. И здесь, что-то выискивая, она то нагибалась, то вставала на цыпочки, пытаясь дотянуться до заинтересовавших ее листьев. И Сергей любовался ее телом и ее гибкостью, невольно смущаясь от мысли, что он в некотором роде подглядывает. Он колебался, но не уходил — ведь так сильно хотелось ее видеть! И еще сильнее хотелось до нее дотронуться.

И он, вдруг сообразив, влился в заросли, становясь листвой и ветками. И тот час ощутил тепло и нежность тела своей жены. Мелкие листья в огромном количестве касались ее живота, бедер, груди, ног. И он все это чувствовал, распаляясь и млея. И вот уже листья словно магнитом стали сами притягиваться к телу Элоры, незаметно гладя и лаская ее, и с неохотой отлеплялись. И разомлевшая в нежных зарослях Элора, собирая листья, углублялась все глубже и глубже, и взгляд ее все более и более затуманивался. Но в какой-то момент она вздрогнула, прозревая, насторожилась, и быстро-быстро поспешила на опушку, с некоторым испугом и удивлением глядя на заросли.

Разомлевший Сергей мысленно выругался, приходя в себя. Ну вот, что она теперь подумает про Лес? — с неудовольствием пронеслось в голове. Больше никогда так не делай!

И в этот момент дриада, все это время скрывающаяся в листве, вдруг вышла на открытое пространство, протягивая Элоре сочный красно-желтый плод и при этом улыбаясь.

Элора вздрогнула, увидев новое, более человекообразное, существо.

— Ты кто? — только и спросила она, но дриада молчала, по-прежнему протягивая ей плод и улыбаясь.

Элора подождала ответа, настороженно глядя на дриаду. Подумала, ткнула себя ладошкой в открытую грудь.

— Я — Элора, — тщательно, по слогам, произнесла она. — А тебя как зовут? — протянула она указательный палец.

Но дриада не произносила ни единого звука, держа плод обеими руками и продолжая улыбаться.

Сергей, стоя совсем рядом с ними, молча наблюдал за всей этой сценой, вспомнив, что у Элоры и дриады по имени Кори были более плотные отношения. Вот, оказывается, как у них все началось, с тяжелейшей грустью подумал он, до боли в груди ощущая, что теперь-то он точно в этом мире остался совсем один — и последняя Элора для него уже утеряна — ведь глупо все время крутиться вокруг нее в образе дракона, да и Малыш не разрешит — эпизод еще можно, а вот длительное нестандартное поведение недопустимо.

Глядя на них, Сергей окончательно понял — здесь ему делать уже нечего — не подсматривать же.

«Ты бы сам мог стать этой дриадой, — услышал он мягкий голос Инн. — Попробуй. Ты познаешь свою любимую девушку с недоступной для тебя стороны».

Но Сергей решительно отверг это, наконец-то заблокировав себя ото всех.

Никому я что-то здесь и не нужен, — в каком-то отчаянии подумал он. — Впрочем, как и во всех мирах.

«Сергеем интересуются два миллиарда человек», — тут же сообщил Малыш, явно — округляя данные, чтобы не загромождать излишними подробностями.

Сергей только поморщился.

Итак, я снова остался один, — опустошенный сидел он на ветке. — И что дальше? В этом мире нет ни одного близкого мне существа, исключая Сея. Скорей бы я исчез, что ли? — в досаде подумал он и тут же вспомнил про Тао и Лею.

Тао, — грустно подумал он. — Добрая русалка, вынужденная быть суровым воином. Ее бы поселить во дворец. И чтобы только — балы, празднества каждый день, легкие разговоры, радужные нежные платья, прически, — Сергей вздохнул. — Но это — не в моих силах. И как жалко, что такую жизнь ей не суждено познать.

И он переключился на Лею — тоже ведь была какое-то время его женой, искренне любила его, выхаживала раненого…

«Я ведь могу с ней физически появляться в разных уголках мира? — обратился он к Малышу. — Насколько я понимаю, то, что она увидит, никак ведь не отразится на их цивилизации!»

«Можешь,» — разрешил Малыш.

И Сергей, встряхнулся, вздохнул пару раз глубоко, в облегчении.

«Малыш, потом у нас с Элорой будут тяжелые дни. Ты можешь присмотреть за ситуацией? Вмешаться, если что?» — спросил он, хорошо помня, как стенки этого дупла ломали толпы злобных морлоков.

«Присмотрю,» — пообещал Малыш и Сергей, самостоятельно разрывая свою связь с этой, лесной, Элорой и твердо решая никогда больше здесь не появляться, решительно перенесся на «свою» ветку.