Магический корпус (СИ)

Глава 6

Когда я пришла в себя, первым, что бросилось мне в глаза, был высокий потолок цвета слоновой кости. Мощные, и вместе с тем изящные нервюры стягивались от углов и контрфорсов к центру потолка, и из точки их слияния, как из огромной грибницы, вырастала хрустальная люстра, похожая на блестящий перевёрнутый гриб.

Я не помнила такой причудливой архитектуры в Корпусе, а потому приподняла голову, чтобы оглядеть обстановку и сообразить, где я оказалась. Беглый осмотр показал, что я нахожусь в медицинском крыле Цитадели. Я расслабилась и продолжила любоваться потолком, с лёгкой досадой отметив, что раньше никогда не обращала внимания на красоту, окружавшую меня все эти два года. По идее, если здесь есть контрфорсы, то должны быть и аркбутаны, но они обычно располагаются снаружи здания, и с моего места их разглядеть было невозможно. Я дала себе слово, что как только меня отсюда выпустят, я пойду искать их и любоваться Цитаделью снаружи. Заодно поздороваюсь с рисунком дракона — я не видела его с тех пор, как мы с Хирдом сбежали в самоволку в его родное поселение.

Я перевернулась и, подперев ладонями голову, а локтями уткнувшись в подушку, принялась изучать огромные витражные окна. До сегодняшнего дня я приходила в медицинское крыло всего раз или два от силы, если не считать самого первого дня, когда вокруг меня суетились врачи и исследователи, и у меня никогда не было возможности рассмотреть эти произведения стекольного искусства как следует. Всего окон было три. Я лежала под центральным, с которого на меня бесстрастно смотрел дракон. Каждая из почти бесконечного количества чешуек была вставлена в отдельную оправу, будто часть волшебного разноцветного кружева. Я вдоволь налюбовалась им, прежде чем повернуться ко второму окну, слева от меня.

Витраж слева раскрывал саму суть Корпуса боевых магов: на нём группа из пяти бравых воинов в доспехах с эмблемой Корпуса побеждали то ли грифона, то ли мантикору. Автор витража, похоже, ни разу не встречался ни с одной мистической тварью и имел о них весьма смутное представление, а потому руководствовался исключительно своей фантазией, которая, исходя из результата его деятельности, была у него достаточно богатой. Мне этот витраж понравился меньше, и я перевела взгляд на последнее, третье, окно, с которого смотрела, улыбаясь, едва ли не дюжина волшебных созданий, от эльфов и сирен, до демонов и вампиров. Смысл считывался на раз — все волшебные существа друг другу братья и должны держаться вместе. Для этого изначально и создавался Корпус — для защиты и объединения тех, кого отверг захваченный человечеством мир. Я нахмурилась — было ужасно обидно за свою расу, которая, к слову, появилась гораздо позже остальных и почему-то решила, что вправе захапать весь мир себе, а остальных истребить. Поэтому и доступа в Цитадель у людей не было, и я была первым человеком, ступившим под её своды с момента основания.

Я хотела рассмотреть третий витраж поближе и собиралась выбираться из кровати, но повернувшись и откинув одеяло, увидела Нэйта.

Мой киаму пристроился на стуле возле кровати и, похоже, спал. Странно, что моя возня не разбудила его, но, возможно, он просто слишком устал, чтобы чутко реагировать на любой звук. Выглядел он, и впрямь, не очень — под глазами залегли тени, между бровей появилась складка, и даже волосы, кажется, потускнели и потеряли свой благородный медный цвет. И он был очень бледен, будто его подкосила какая-то тяжёлая болезнь.

Я отбросила идею похода к витражу — может быть, позже — и, дотянувшись до плеча Нэйта, легонько ткнула его пальцем.

— Нэйт, — тихо позвала я, — просыпайся и иди досыпать в кровать.

Я не знаю, спал ли он на самом деле, но проснулся удивительно быстро — просто открыл глаза и посмотрел на меня совершенно ясным взглядом.

— Ты выглядишь уставшим, — так же тихо пояснила я, — иди отдыхай.

Он посмотрел на меня со смесью удивления и почти отчаяния. А потом внезапно негромко рассмеялся.

— Быть тобой — это диагноз, — произнёс он, но как-то совсем не обидно, — ты только что чуть не умерла и тут же начала снова заботиться об окружающих, — он покачал головой и внезапно показался мне таким уставшим, будто все прожитые им годы разом навалились на него и погребли под своим весом, — как ты?

Я пожала плечами.

— Я в порядке. Хотела посмотреть витраж, а тут ты, — в голову мне внезапно закрались сомнения, и я нахмурилась, — сколько я… сколько меня не было?

— Почти два дня, — последовал мгновенный ответ, — мы ходили на кладбище в ночь с пятницы на субботу, а сейчас вечер воскресенья.

Сомнения, терзавшие меня, окрепли.

— Ты всё это время просидел здесь?

— Нет, — Нэйт отрицательно покачал головой и отвёл взгляд, — ещё ходил сдавать отчёт и проверял, как там Хирд и Тина.

— Как они? — быстро спросила я, — Хирд снова стал человеком? А он обернётся в ближайшее полнолуние? Он, вообще, хоть что-нибудь помнит из того, что было после его трансформации? И почему это произошло? И…

Вопросы теснились в моей голове, и их было так много, что я не знала, какой задать первым, так что просто замолчала и уставилась на своего киаму в надежде на то, что он ответит на уже озвученные.

Нэйт выдержал театральную паузу, во время которой я успела измучиться в край, после чего прикрыл глаза и, сложив руки на груди, откинулся на стуле.

— Все вопросы — в отдел исследований, — ответил этот удивительный мерзавец, лишив меня даже тени возможности узнать, как там мой друг, — он сейчас под круглосуточным наблюдением, его изучают. Остальные в порядке, можешь даже не спрашивать.

Он открыл глаза и посмотрел на меня в упор. Потом вздохнул.

— Зачем ты это сделала?

Я не стала уточнять, что именно сделала — и без этого было понятно, что Нэйт имеет в виду мой героический подвиг на кладбище.

— Это была единственная возможность защитить тебя, и я ею воспользовалась. На остальное времени не было.

— А если бы ты умерла? — уже громче поинтересовался Нэйт, — об этом ты не подумала, когда сунулась под заклятие, о природе которого не имеешь никакого понятия?

— А вот этого не надо, — всерьёз обиделась я, — я поняла, что именно он пытался сделать. Это бы тебя убило, а ты наш командир. Если бы я умерла, ничего бы не изменилось, но если бы мы потеряли тебя, то потеряли бы полноценную боевую единицу, на которую приходится едва ли не большая часть ударной силы команды. Иными словами, если бы мы потеряли тебя, то потеряли бы всех, а ты сам говорил — лучше потерять одного бойца, чем всю команду, — к концу своей пламенной речи я почти перешла на крик.

Нэйт вскочил, тяжело дыша и не отрывая от меня горящего яростью взгляда. Кажется, он пытался подобрать нужные слова, чтобы объяснить мне, что я не права, но не находил. Цензурных, во всяком случае.

— Дура! — наконец, рявкнул он и вылетел из медицинского крыла, громко хлопнув дверью.

Я завернулась в одеяло и вытерла выступившие в уголках глаз слёзы. И вовсе я не дура, просто другого способа защитить его тогда, и правда, не существовало. Я шмыгнула носом и снова потёрла глаза. Лучше бы я умерла на том кладбище, честное слово. Всем было бы лучше.

Я больше не хотела рассматривать витражи, хотя именно сейчас, пропуская через себя лучи закатного света и дублируя свои изображения на мраморный пол, они были по-настоящему прекрасны. Я бездумно скользила взглядом по их проекциям на квадратных, кое-где треснувших от времени плитах, когда услышала тихий скрип дверных петель.

«Нэйт вернулся, — подумала я отрешённо, — нашёл нужные слова и снова будет ругаться».

Но это был не Нэйт.

— Лара, — осторожно позвала Тина, и я вскинула на неё взгляд, чувствуя, как улыбка сама появляется на губах.

Вот кого я точно была рада видеть, так это нашу маленькую ледяную волшебницу — за неё я волновалась едва ли не меньше, чем за Хирда, но гораздо больше, чем за Катару — суккуб показала себя хорошим бойцом и вряд ли сильно пострадала.

— Тина, радость моя, — ответила я, и девочка мгновенно кинулась мне на шею.

— Лара, — воскликнула она, — прости меня, пожалуйста. Я так виновата!

Глаза мои полезли на лоб от удивления.

— За что? — спросила я, отстранив Тину от себя, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Если бы я была внимательней, то не попалась бы некроманту, и вы могли бы победить его сразу, и ты не пострадала бы, — быстро-быстро затараторила малышка, — а так Нэйт не стал нападать, и если бы не ты, он бы погиб. Точно погиб!

Глаза Тины заблестели от слёз, и я принялась вытирать их краем одеяла, параллельно успокаивая малышку, которая, похоже, находилась в шаге от истерики и винила во всём себя.

— Ты не виновата, — повторяла я, — его колдовство не смогло бы мне навредить, потому что было рассчитано на демонов. А я человек. Ну, всё хорошо? — спросила я, когда последние слезинки впитались в хлопок пододеяльника.

Тина неуверенно кивнула.

— С тобой же всё будет в порядке? — тихо проговорила она, и я уверенно кивнула, потому что с самого момента пробуждения чувствовала себя прекрасно. Я выспалась, полюбовалась местными архитектурными красотами и узнала, что с моей командой всё в порядке. Впечатления от прекрасного вечера испортил только неприятный разговор с Нэйтом, но я была уверена, что мы сможем спокойно обсудить произошедшее, когда немного остынем. Так что да, всё в порядке.

— В столовой сейчас ужин, — сказала Тина, обнимая меня обеими руками и проникновенно глядя на меня снизу вверх, — ты хочешь есть?

Я прислушалась к себе и с удивлением поняла, что не голодна. Совсем.

— Нет, а ты?

— Хочу, — смущённо сморщив маленький, чуть курносый носик, призналась Тина.

— Тогда беги, детям надо есть, — я поставила её на ноги и чуть подтолкнула в спину, — давай-давай, — поторопила я её, когда она неуверенно остановилась в двух шагах от моей койки и обернулась ко мне, — я, может быть, приду выпить чая с десертом, если доктор меня отпустит.

После этих моих слов Тина буквально расцвела, радостно кивнула и умчалась обедать. Или, скорее, ужинать, учитывая, что время уже было закатное, но мне пока было сложно ориентироваться во времени. Я взбила подушку и откинулась на неё спиной, счастливо улыбаясь — присутствие Тины всегда действовало на меня успокаивающе, и теперь даже перспектива тяжёлого разговора с Нэйтом напрягала не так сильно.

Я прикрыла глаза и приготовилась ещё немного подремать, когда дверь повторно заскрипела, и на пороге появился…

— Хирд! — радостно воскликнула я, подпрыгнув на кровати от переполнявших меня эмоций, — Нэйт сказал, ты был в исследовательском отделе, — я ухватила его за руки, когда он подошёл ближе, и заставила сесть прямо на кровать, — расскажи мне всё!

Хирд, слегка отойдя от моего радостного приветствия, рассмеялся и растерянно почесал в затылке.

— Рассказывать пока нечего, — признался он, — меня выпустили только что, но результаты исследований будут только завтра. И если их будет недостаточно, я буду бывать там чаще, чем на боевых заданиях.

— Тебе хоть что-нибудь сказали? Почему ты превратился именно сейчас?

— Совокупность полнолуния, сильной магии и ещё нескольких факторов, — пожал плечами мой друг, — я мало что понял, в основном все использовали какие-то заумные формулировки и непонятные термины, и это было пострашнее встречи с некромантом.

Он попытался пошутить, нервозно рассмеялся, но быстро сдулся и посмотрел на меня так же, как несколько минут назад смотрела Тина.

— Вообще, я пришёл извиниться.

Я моргнула. Происходящее начинало напоминать слегка видоизменённый День Сурка.

— Господи, — простонала я обречённо, — а тебе-то за что извиняться? Ты не мог этого предсказать или контролировать.

— Я мог, — медленно и будто нехотя произнёс он, — не сразу, но я начал соображать, что именно произошло. Но я не смог полностью взять под контроль внутреннего волка, и от меня не было пользы. Если бы ты тогда не кинулась защищать Нэйта, я не знаю, чем бы всё могло закончиться. Скорее всего, мы бы все там полегли или стали жертвами для нового ритуала…

— Ритуал! — вскинулась я, вспомнив о словах некроманта, — Теперь мы знаем, как выглядит некромант, и сможем найти его и остановить, не позволить ему снова поднять кладбище. Нужно сказать директору и собрать ещё несколько команд, потому что одни мы не справимся.

Я схватила оборотня за руку и заглянула в лицо, чтобы понять, что он думает обо всей этой затее, но выражение лица его мне категорически не понравилось. Слишком смущённо-виновато-подавленное.

— Хирд, расскажи, что произошло на кладбище после того, как я отрубилась, — потребовала я, — только правду.

Хирд тяжело вздохнул и накрыл мою ладонь своей.

— Ты только не волнуйся, — попросил он, — когда ты упала, и действие заклинания закончилось, Нэйт, он… в общем, он очень разозлился. Знаешь, хорошо, что ты его тогда не видела, потому что это был уже не Нэйт. Не совсем Нэйт. Буквально чистая тьма. Я никогда раньше не видел его в такой ярости, — Хирд глубоко вздохнул и покачал головой, — от мертвецов-мутантов остался только пепел, а некроманта размазало тонким слоем по всему кладбищу. Я боялся, что после подобного зрелища у Тины будет психологическая травма…

— Она в порядке, — перебила я оборотня, подавив желание схватиться за голову, — была здесь незадолго до тебя, тоже приходила извиняться.

— Она ни в чём не виновата.

— Я ей то же самое сказала, — кивнула я и как можно суровее посмотрела на Хирда, — ты тоже не виноват. Как бы ты смог контролировать то, к чему не привык, и с чем сталкиваешься первый раз в жизни?

Ему пришлось признать мою правоту, после чего мы некоторое время провели в молчании.

— В столовой сейчас ужин, — невпопад произнёс Хирд, и я снова кивнула, всё так же не чувствуя голода.

— Иди поешь, я приду попозже. Может быть.

Хирд послушно встал и вопросительно посмотрел на меня, но я покачала головой:

— Иди ешь. Мне нужно подумать.

Он посмотрел на меня с сомнением, но всё же кивнул и удалился, оставив дверь чуть приоткрытой. Из коридора доносились голоса, кто-то ходил, кто-то смеялся, но меня они не отвлекали — я всё-таки схватилась за голову и немного за неё подержалась. Мне нужно было осознать тот факт, что Нэйт не просто разозлился на меня за то, что я сунулась под прицел, он буквально уничтожил то, что навредило мне. Я нервно усмехнулась — представляю, как ругалась группа зачистки, оценив фронт работ.

Когда полгода назад василиск, за которым мы отправились, зацепил Хирда, Нэйт просто поджёг змеюке голову, и пока тварь билась в агонии, пытаясь сбить пламя, мы с Тиной порубили её на куски. А год назад Тине сломала ребро гарпия, и Нэйт почти полностью сжёг ей крылья, чтобы она не смогла напасть с воздуха. Я поёжилась, вспомнив получеловека-полуптицу, орущую дурным голосом и размахивающую обгорелыми костями, оставшимися от больших чёрных крыльев. Хирд тогда отрубил ей голову, подкравшись сзади. Но ни разу не случалось такого, чтобы наш всегда уравновешенный командир настолько вышел из себя, чтобы разом уничтожить не только толпу тварей, но и разумного (ну, относительно) человека, да ещё таким жестоким способом. И. что самое интересное, почему он не делал так раньше? Насколько это облегчило бы нам работу.

Я уже почти решилась уточнить этот момент при следующем разговоре со своим киаму, но мои размышления прервал скрип и тихий хлопок двери. Я даже гадать не стала, кого принесло на этот раз, и просто повернула голову ко входу. На пороге смущённо переминалась с ноги на ногу Катара и теребила в руках какой-то свёрток. Увидев, что я обратила на неё внимание, она неуверенно улыбнулась и подошла к моей кровати.

— Привет, — негромко поздоровалась она и спросила, указав на стул, — можно присесть?

— Конечно, — спохватилась я, — привет. Нас, кажется, не представили друг другу, — я протянула ей ладонь для рукопожатия, — меня зовут Лара.

— Я знаю, — кивнула она, усаживаясь на стул, и пристроила свёрток на прикроватной тумбочке, — Нэйт много о тебе рассказывал.

А вот это уже было интересно. Скорее всего, она упомянула об этом из вежливости, да и Нэйт мог рассказать ей не только обо мне, но и обо всей нашей команде, но прозвучало это… здорово это прозвучало, и в этом я могла честно себе признаться. Это же круто, когда ты, будучи обычным человеком, являешься предметом разговора у сильных и древних демонов.

Пока я подбирала слова для адекватного ответа на это неожиданное заявление, суккуб возилась с узлом на свёртке и едва слышно ругалась на своём языке. По всей видимости, она была не в курсе, что я этот язык знаю, даже тот раздел, который отведён под нецензурную брань — мы в тот раз оказались в непростой ситуации, когда я не могла подобрать подходящих ругательств на своём языке, а моему киаму было весело. Впрочем, нынешние выражения Катары были достаточно безобидны — тогда на кладбище она выразилась куда крепче.

— Я принесла тебе чизкейк, — расстроенно проговорила она, так и не справившись с узлом.

Я посмотрела на свёрток с заметно возросшим интересом, потому что чизкейк был моим самым любимым десертом из тех, что подавали в нашей столовой. В своё время я перепробовала их все. Интересно, она взяла наугад или проконсультировалась с кем-то из наших? Ответа на этот вопрос у меня не было, уточнить я не решилась, а потому просто продолжила наблюдать за неравной борьбой. Пока упрямый узел побеждал, но суккуб не сдавалась и спустя пару минут тихих ругательств просто вырастила себе когти и разрезала свёрток. Лоскутки белого тканевого платка раскрылись, как цветок поутру, а в самом центре этой импровизированной мини-скатерти на маленьком фарфоровом блюдечке появился ОН — треугольный, солнечно-жёлтый внутри и политый сверху растопленным тёмным шоколадом чизкейк. Рядом покоилась серебряная чайная ложка. Внезапно я почувствовала, что проголодалась, и сильно.

— Ты не против, я поем прямо при тебе? — поинтересовалась я, но чисто формально, и потянулась к пирожному с намерением тут же употребить его по назначению, пока не случилось что-то, столь же неожиданное, как групповое извинение неизвестно за что от всей моей команды.

— Я хотела извиниться, — сказала Катара.

У меня задёргался глаз.

Я вернула блюдце с чизкейком на тумбочку, чтобы не уронить ненароком и, уподобившись героиням из сентиментальных женских романов, горестно заломила руки.

— Ты-то за что извиняешься?! — возопила я, — Ты на тот момент была в команде без году неделя, славно сражалась и крошила этих тварей направо и налево, впору позавидовать! Я, вообще, сомневаюсь, что мы бы не полегли все в первые же пять минут, если бы у нас не было тебя!

Суккуб после моих слов слегка приободрилась, но всё ещё выглядела достаточно подавленной и нервно теребила рукав пиджака.

— Нам нужно было держаться вместе, — упрямо произнесла она, — а я ушла из круга и была слишком далеко, когда… — она встряхнула головой, будто пытаясь выбросить плохие воспоминания, — когда Хирд сменил ипостась, появился некромант, и всё стало совсем плохо. Ты пострадала, и это моя вина. Я должна была быть частью команды, но поступила, как настоящая эгоистка!

Она всплеснула руками, но через секунду бессильно уронила их себе на колени и, кажется, собралась заплакать. Я застонала, схватившись за голову.

— Тебе плохо? — вскинулась суккуб, — позвать врача?

— Не надо врача, — буркнула я, — вообще, никого не надо.

Я глубоко вдохнула, чтобы сохранить душевное равновесие, но было уже поздно — у меня-таки сдали нервы.

— Да что же это такое? — заорала я, — хватит извиняться, хватит выглядеть виноватыми и портить мне хороший день! Я понимаю, моя команда: я для них навроде фарфоровой куклы — хрупкая и беззащитная, меня надо защищать, холить и лелеять, я же совсем беззащитная! Человек в Цитадели, впервые с основания, спешите видеть! Но ты-то чего? Мы с тобой даже не знакомы, как следует, с чего бы тебе быть виноватой? Тогда давайте всех сделаем виноватыми: Хирда — за то, что не смог взять под контроль внутреннего зверя, Тину — за то, что не смотрела по сторонам, когда искала активатор, тебя — за то, что оказалась слишком далеко, меня — за то, что сунулась, куда не просили. Но по факту виноват только один человек — чёртова тварь некрос, который на кладбище хулиганит, как у себя дома! Да из нас из всех только Нэйт не виноватым получается, просто святой какой-то, даром, что наполовину демон! Иди перед ним извиняйся, а меня оставьте все в покое, гра’ахш вас всех через нку’ух!

Я выдохлась как раз в тот момент, когда высказала всё, что хотела, и с чистой душой отвернулась от Катары, накрывшись одеялом с головой. Я думала, что она, в лучшем случае, уйдёт, а в худшем — обидится и уйдёт, потому что наговорила я столько, что самой стыдно стало. Ещё и голос повысила. Фу, как некультурно.

Я прислушалась. Было тихо, но звука шагов я не слышала. Значит, суккуб всё ещё здесь и чего-то, наверное, ждёт. Я взяла себя в руки и выбралась из-под одеяла с твёрдым намерением извиниться, но Катара смотрела в пустоту, и на лице у неё застыло выражение недоумения напополам с растерянностью.

— Слушай, — негромко произнесла я, — ты извини, мне не стоило на тебя кричать. Ты хотела, как лучше, чизкейк, вон, принесла, — я кивнула на почти нетронутый десерт, — а я на тебе сорвалась.

Суккуб перевела на меня отсутствующий взгляд и как-то заторможенно моргнула.

— Ты сейчас ругалась на моём языке, — сказала она, и это было, скорее, утверждение, а не вопрос.

Я покаянно склонила голову. Выражения, которые я, не подумав, употребила в своей речи, были далеко не самыми жёсткими, но и не самыми мягкими тоже.

— Получается, — так же медленно продолжила она, — пока я здесь ругалась с узлом на салфетке, ты понимала всё, что я говорила?

Я удивлённо посмотрела на неё, удивляясь тому, что всё, что её волнует после того, как я её прямым текстом послала ходить отсюда подальше, это то, что я уловила смысл её прочувствованной нецензурной речи. Потом кивнула. Мы встретились взглядами… и одновременно расхохотались. Катара согнулась на стуле и почти упала, но я удержала её за плечи и утянула к себе на кровать, где мы, обнявшись, смеялись ещё минут пять, после чего вытерли выступившие слёзы и снова уставились друг на друга.

— Давай сначала, — предложила она, — меня зовут Катара, и я суккуб. Очень рада знакомству.

— Давай, — согласилась я, — меня зовут Лара, и я человек, мне тоже очень приятно с тобой познакомиться.

Мы пожали друг другу руки, улыбаясь до ушей. Что ж, кажется, я нашла себе нового друга.

***

Меня выписали уже через два часа, и всё это время, пока я сначала ждала врача, потом отвечала на вопросы о собственном самочувствии и честно перечисляла последние события, которые помнила, Катара вертелась рядом и явно изнывала от желания поскорее утащить меня отсюда навстречу приключениям. Я могла бы провести ей экскурсию по Корпусу, но Хирд уже справился без меня, пока я валялась в отключке в медицинском крыле Корпуса. Ну и ладно, тем более что он был назначен киаму для новенькой, так что ему по статусу положено всему её обучать.

— Я хочу выйти на главную площадку и поздороваться с драконом, — сказала я, натягивая сапоги, — давно его не видела.

— Ух ты, — восхитилась Катара, — а с ним здороваться надо? Хирд об этом не рассказывал.

— Нет, — рассмеялась я, — здороваться с ним не надо. Я просто люблю это изображение и стараюсь навещать его почаще.

— Тогда идём здороваться с драконом, — согласилась суккуб, подхватывая меня под руку, хотя я прекрасно себя чувствовала и в поддержке не нуждалась, — посидим на лавочке под деревьями, полюбуемся на звёзды.

Я только рукой махнула. Хочется ей позаботиться о бедной-несчастной-пострадавшей мне — пусть заботится. Может статься, что у этого заклинания отложенный эффект, и позже мне это аукнется не самым приятным образом. Ой, не буду, пожалуй, об этом думать, а то начну находить у себя симптомы несуществующих болезней.

Медленно и неторопливо мы добрели до главной площадки, и я задрала голову, чтобы рассмотреть мозаику. Хоть в темноте это и было трудновато сделать, но мне показалось, что дракон улыбается и даже радуется моему возвращению в Корпус.

Некоторое время мы любовались звёздами, но ни одного знакомого созвездия я найти так и не смогла. Получается, что в этом месте, «между всем» и одновременно «везде и нигде», есть своё собственное небо и свои собственные звёзды, которые можно увидеть только здесь, в Цитадели. Мне было хорошо и спокойно, но суккуб, похоже, не улавливала всей прелести таких моментов или вовсе не могла долго пребывать на одном месте, потому что всё время ёрзала, сопела и, в целом, вела себя беспокойно.

— Что-то случилось? — осведомилась я, когда мне окончательно надоело её копошение.

— Нет, ничего, — последовал ответ, и после короткой паузы прозвучало сакральное, — я хотела предложить тебе выпить.

Мне, определённо, не стоило соглашаться на это более чем щедрое предложение, но в тот момент мне и море было по колено, и горы по плечо, и амфисбена на один зуб. Так что я, немного подумав, поддержала идею «немного выпить, чтобы расслабиться и завершить уже этот странный день». В столовой Корпуса алкоголь не наливали, о чём я не преминула упомянуть, на что Катара, загадочно улыбаясь, ответила, что у неё есть с собой. Причём всегда. Последнее уточнение, по идее, должно было меня насторожить, но, как уже было сказано выше, я в тот день чувствовала себя всесильной и бессмертной. Заговорщически перемигиваясь и периодически начиная хихикать, мы почти бегом направились в её комнату, только чудом не встретив по дороге никого из нашей теперь общей команды.

Комната Катары напоминала поле боя, по которому сначала несколько раз прошли боевые слоны, а потом прилетели назгулы и принялись искать кольцо всевластья. Да, настолько сильный там был бардак. Я даже на некоторое время перестала переживать по поводу неубранной постели у меня в комнате. Причём, давно неубранной — примерно с того момента, как мы с Хирдом сорвались в самоволку к нему домой. Надо будет сменить бельё, как доберусь до своей комнаты, и перестать, наконец, использовать тот злосчастный день как точку отсчёта.

— Я пока не успела обжиться, — мимоходом объяснила Катара сей фантастический бедлам и направилась к шкафу.

По пути она ловко перешагивала, перепрыгивала и обходила валяющиеся тут и там вещи, книги и загадочные предметы, о назначении которых я даже не догадывалась. Большая их часть напоминала артефакты, о которых я успела прочитать во время книжного запоя, в который упала почти сразу после того, как попала в Корпус и узнала о библиотеке. Активатор, найденный Тиной на кладбище, попади он сюда, мгновенно слился бы с обстановкой и потерялся бы среди таких же магических предметов с той стороны Врат.

Пока я разглядывала комнату своего нового товарища по команде, более всего напоминавшую комнату девочки-подростка, только намного опаснее в магическом плане, суккуб успела добраться до шкафа. Забравшись в него едва ли не по пояс, обратно она вылезла уже с двумя внушительных размеров бутылками зелёного стекла в руках.

— Начнём с вина, — заявила она.

— Начнём? — удивилась я, — мы же, вроде, собирались просто немного выпить за встречу. Обмыть, так сказать, знакомство…

— Да не боись, — отмахнулась суккуб, — я напивалась столько раз, что и не вспомню уже, сколько именно. У меня есть опыт, так что ничего страшного не случится, клык даю, гра’аш хан ду!

Я поёжилась, но отступать было поздно, так что я просто приняла бутылку — за неимением стаканов, пить собирались по-простому, из горла.

— Падай рядом, — сказала Катара, усевшись прямо на пол рядом с кроватью и похлопав ладонью по полу рядом с собой.

Я осторожно обошла все неопознанные и даже, на всякий случай, опознанные вещи, раскиданные тут и там, и пристроилась рядом. Суккуб отмахнулась от вопроса про штопор и, вырастив себе коготь на указательном пальце, ловко зацепила им пробку в моей бутылке. С громким «чпок» пробка покинула стеклянное горлышко, и по комнате сразу поплыл сильный, но очень приятный запах. Что-то сладкое, с примесью трав. По моим воспоминаниям, так мог пахнуть только глинтвейн, и я раньше времени обрадовалась — глинтвейн по природе своей не может быть очень крепким, так что сильно мы не напьёмся.

Проделав те же манипуляции со своей бутылкой, Катара выкинула обе пробки куда-то в сторону и сразу же сделала большой глоток. Я, ещё раз принюхавшись, последовала её примеру. Напиток по вкусу лишь отчасти напоминал глинтвейн, но был, действительно сладким, лишь чуть-чуть терпким, а травы и специи, входящие в его состав, я даже не бралась опознать — что-то мне подсказывало, что в моём мире аналогов тому, что я пью сейчас, не найти.

— Так что у тебя с Нэйтом? — внезапно поинтересовалась суккуб.

В голове моей уже после пары глотков поселилась приятная лёгкость, и ещё слегка шумело, но эти ощущения мгновенно пропали, когда я вникла в суть вопроса.

— В смысле, что у меня с ним? — не поняла я и отпила ещё, чтобы вернуть это приятное чувство лёгкости, — Он мой командир. Он принял решение забрать меня в Корпус, а потом взял на себя ответственность за моё здесь пребывание. А ещё он мой киаму и мой друг. Вот, вроде, и всё.

— Не лей мне в уши елей, — шутливо погрозила мне пальцем пока ещё трезвая Катара, — когда мы с ним пересекались во время его отпусков, он говорил почти исключительно о тебе. Какая ты смелая и сильная, — глоток, — упорная, — ещё глоток, — и умная. Нет, у него точно к тебе что-то есть.

Эту удивительную новость точно следовало запить, но выданная мне бутылка уже опустела.

— Сейчас всё будет, — успокоила меня Катара, заметив, что я печально заглядываю в горлышко в слепой надежде на то, что там волшебным образом обнаружится ещё хотя бы глоток этого чудесного напитка.

Она встала и, слегка пошатываясь, направилась к шкафу за новой партией, но по дороге споткнулась, растянулась на полу и, негромко бормоча ругательства на своём языке, поползла к шкафу по-пластунски. Это неожиданно показалось мне очень смешным, и я засмеялась, чувствуя, как с каждым новым звуком, рождающимся у меня в груди и вылетающим изо рта, в голове взрываются маленькие весёлые искры.

— Сейчас всё будет, — обнадёживающе повторила Катара и залезла в шкаф полностью.

На этот раз её не было немного дольше, а в шкафу что-то характерно позвякивало, что вызывало у меня новые необъяснимые приступы смеха и, соответственно, новые взрывы у меня в голове. Назад Катара ползла на четвереньках, а за собой тащила объёмную сумку, звеневшую точно так же, как и несколько секунд назад шкаф.

— Так, вино ты уже попробовала, — задумчиво произнесла она, и я радостно кивнула, — теперь попробуй это.

Вслед за этими словами из сумки на свет были извлечены две пузатые бутылки красного стекла. Пробки были извлечены таким же варварским методом, после чего мы снова заняли свои места возле кровати.

— О чём я говорила? — смешно нахмурилась суккуб, — не помню. А, мы же хотели выпить за знакомство! У нас будет настоящий девичник, только для нас двоих, потому что фея ещё слишком маленькая.

— Кто? — удивилась я, сделав первый пробный глоток.

Напиток обжёг горло, а потом жидким огнём пробежал по всему телу. Вкус был странным и ни на что не похожим, но ощущения мне понравились, и я отпила ещё немного.

— Фея, — повторила Катара и защёлкала пальцами, пытаясь прогнать вызванный алкоголем ранний склероз, — ваша маленькая снежная королева.

— Тина? — уточнила я.

— Точно! — радостно воскликнула Катара и благодарно хлопнула ладонью по моему бедру.

Я поморщилась от боли — рука у моей собутыльницы была тяжёлая, и я представила себе синяк в форме женской пятерни, который обязательно появится у меня после этого. Возникшая в моём воображении картинка так меня насмешила, что я, согнувшись в пароксизме хохота, вылила на себя большую часть этого адского во всех смыслах пойла. Остальное залпом допила, чтобы прийти в себя, но это не помогло. Стало только хуже. Мысли путались, а здравый смысл нетерпеливо собирал пожитки, готовясь покинуть меня и оставить наедине с возникшими неизвестно откуда порывами. Мне вдруг захотелось творить безумства: например, пойти в общую столовую и, взобравшись на стол, рассказать всем, как же я люблю этот мир и всех его обитателей, или станцевать что-нибудь зажигательное под окнами Директора. Все гениальные идеи я прилежно запивала, и поэтому эта бутылка закончилась так же быстро, как и предыдущая. Я даже не успела расстроиться из-за этого, потому что опустевшую ёмкость у меня тоже забрали, и спустя секунду я уже с любопытством разглядывала длинную прозрачную бутылку, наполненную жёлтой маслянистой жидкостью, напоминающей по виду обыкновенный рыбий жир.

— Я превращусь в рыбу, — сделала я неожиданный даже для себя вывод, и услышала весёлый смех моей новой подруги.

— Вот это тебя кроет, — заметила она с непонятным восхищением, звуча при этом неожиданно трезво, — мне, чтобы дойти до такой кондиции, нужно выпить ещё столько же, и не этой водички, а кое-чего, гораздо более убойного.

— Я тоже хочу убойного, — ответила я, не решаясь, впрочем, пробовать то, что пробуждало во мне неприятные воспоминания из детства.

— До этого тоже дойдём, — успокоила меня суккуб, — ты пей, пей, это не страшно.

Я зажмурилась и, задержав дыхание, поднесла к губам узкое горлышко. То, что внешне вызвало у меня ассоциации с рыбьим жиром, по вкусу напоминало смесь грейпфрутового сока и неразбавленного медицинского спирта, и мгновенно ударило в голову. Перед глазами заплясали звёзды, и я откинула назад голову, широко распахнув глаза, чтобы не прервать ненароком их дивный танец.

— Что ты видишь? — спросила Катара, пристроившись рядом.

Голос её доносился до меня как через толщу воды, и я представила себе погружение в тёмную глубину, где нет ничего — ни света, ни звуков. И жизни там тоже нет.

Точно так же я тонула, когда меня накрыло на кладбище перед встречей с некромантом. Воспоминания о пережитом ужасе замелькали перед глазами, как кадры фильма в ускоренной съёмке. Кресты и памятники, Хирд-оборотень, твари, некромант, бело-голубой луч изгоняющего заклятия, летящий в Нэйта…

В сознание я вернулась с чувством дикого, первобытного ужаса, переполняющего всё моё существо, и от того, что Катара трясёт меня за плечи и что-то кричит мне в лицо, а по моим щекам катятся слёзы. Меня била крупная дрожь, и я вцепилась в плечи Катары. Она обняла меня, и я разрыдалась.

Наверное, напиваться в компании сверхъестественного существа со сверхъестественной же выдержкой было не самым лучшим моим решением, но это что-то сдвинуло во мне. Как машинное масло помогает избавиться от ржавчины на металле, так алкоголь в сочетании с воспоминаниями об одном из самых страшных моментов моей жизни помог мне отбросить все предрассудки, сковывающие мои мысли и чувства.

«Господи, — думала я, засыпая в тёплых объятиях суккуба, — я же люблю его. Я его люблю»