Любовная горячка

7

– Хорошее у вас тут место, – сказал мой последний посетитель, когда за ним хлопнула входная дверь. – Глядя с улицы, я и представить себе не мог, что внутри так просторно.

Войдя в «Книги и сувениры Бэрронса» впервые, я подумала то же самое. Снаружи это здание выглядело так, будто в нем ни за что не поместятся все те комнаты, которые действительно там расположены.

– Привет, – сказала я. – Добро пожаловать к Бэрронсу. Ищете что-нибудь особенное?

– Честно говоря, да.

– Тогда вы попали прямо по адресу, – ответила я. – Если у нас в наличии не окажется нужной вам книги, вы сможете заказать ее у нас, а на втором и третьем этажах вы найдете множество коллекционных изданий.

Это был красивый мужчина, на первый взгляд – либо приближающийся к тридцати годам, либо только что переваливший за тридцать, с темными волосами и прекрасной фигурой. В последнее время я просто окружена красавчиками.

Когда я вышла из-за стойки кассира, он наградил меня таким взглядом, что я тут же обрадовалась своему выбору одежды.

Я не хотела, чтобы мой папа вернулся домой, увозя с собой воспоминание о грязной, покрытой синяками дочери в мрачных мешковатых тряпках, так что с утра я тщательно выбирала вещи. Я надела коротенькую розовую юбку, складки которой игриво разлетались при ходьбе, красивую блузку и золотистые сандалии с длинными тесемками, которые обвивали мои икры. Свои темные кудряшки в стиле арабских ночей я повязала длинным блестящим шарфом, шелковые концы которого лежали на моих плечах. Я провела много времени за макияжем, запудривая синяки, распыляя бронзовый блеск возле носа, на щеках и ключицах. Тяжелые серьги из сияющих кристаллов касались моей шеи при каждом движении, а подходящий к ним кулон отдыхал во впадинке между ключицами.

Гламурная девочка Мак чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Дикая Мак радовалась лишь копью, привязанному к внутренней части правого бедра. К левому бедру был прикреплен короткий кинжал, который я умыкнула из выставленной в кабинете Бэрронса коллекции оружия. А в кармане у меня был спрятан маленький фонарик. И четыре пары ножниц ждали за конторкой. Вместе с ними меня ждало не оконченное сегодня исследование законов Ирландии о ношении оружия и размышления о том, как мне добиться разрешения на это. Думаю, полуавтоматический пистолет выглядит достаточно привлекательно.

– Американка? – спросил мужчина.

Кажется, я начала понимать, в чем фишка быть туристом в Дублине. В колледже все спрашивают: «На кого учишься?» А за рубежом всех интересует твоя национальность. Я кивнула.

– А вы определенно ирландец. – И я улыбнулась.

У него был глубокий голос. Мужчина говорил с ярко выраженным акцентом, да и выглядел он так, словно рожден был носить обожаемые ирландскими рыболовами толстые кремовые свитера, линялые джинсы и тяжелые ботинки. Он двигался с ленивой грацией мускулистого мачо. Насчет его ориентации я даже не сомневалась – по его взгляду все сразу было понятно. Вспыхнув, я сделала вид, что складываю на стеллаже вечерние газеты.

Следующие несколько минут мы провели, мило подшучивая друг над другом и наслаждаясь извечным ритуалом мужчины и женщины, которые нашли друг друга привлекательными и начали флиртовать. Не все это умеют, и, честно говоря, я считаю, что флирт перестал быть искусством. Флирт сам по себе не должен ни к чему вести, и уж определенно его целью не является совместная постель. Мне нравится думать о флирте как о чем-то более дружественном, чем рукопожатие, и менее интимном, чем поцелуй. Это словно сказать: «Привет, ты прекрасно выглядишь, желаю приятно провести день». Флирт в лучшем своем проявлении, когда обе стороны понимают его правила, оставляет после себя прекрасное ощущение и способен улучшить даже самое отвратное настроение.

И я чувствовала себя просто великолепно к тому времени, как решила вернуть наш разговор в деловое русло.

– Так что вам помочь найти, мистер…? – Я деликатно дала ему возможность представиться.

– О'Баннион. – Он протянул мне руку. – Дерек О'Баннион. И я очень надеюсь, что вы поможете мне найти моего брата, Роки.

У вас бывали такие моменты, когда время словно останавливается? Моменты, когда вам кажется, будто весь мир замер и вы можете услышать, как падает пылинка, а звук сердцебиения так громко отдается в ушах, словно вы утопаете в крови? Вы стоите, а этот момент все длится, и вы умираете тысячу раз, но все эти смерти нереальны. И вот этот момент заканчивается, напоследок поворачиваясь к вам спиной, и ваш рот открывается, но на месте рассудка остается лишь чистая доска.

Думаю, я в последнее время посмотрела слишком много старых фильмов, пытаясь бороться с бессонницей, поскольку бестелесный голос, который в этот момент зазвучал у меня в голове, принадлежал Джону Уэйну.

Встряхнись, юный ковбой, – сказал этот голос, растягивая сухие и скрипучие слова.

Вы не поверите, как много вещей сообщил мне этот голос, дав короткий совет. Когда исчезает все остальное, у людей остаются только яйца, гласил он. И вопрос лишь в том, сделаны твои яйца из плоти и крови или же из цельной стали.

Я пожала руку Дерека О'Банниона, а привязанное к бедру копье, которое я украла у его брата за несколько часов до того, как обрекла его на смерть, жгло меня адским пламенем. Но я проигнорировала это ощущение.

– Господи, ваш брат пропал? – моргнула я.

– Да.

– И давно?

– Его не видели уже две недели.

– Какой ужас! – воскликнула я. – И что привело вас в этот магазин?

Он уставился на меня, и я вдруг подумала, что странно было сразу не заметить их родство. Те же холодные глаза смотрели на меня две недели назад в гангстерской берлоге, увешанной крестами и иконами, и они же смотрели на меня сейчас. Некоторые сочли бы Роки и его брата Дерека черными ирландцами, но я слышала от Бэрронса, который знал все и обо всех, что в жилах О'Баннионов текла дикая, необузданная кровь древних саудовских предков.

– Я заходил во все заведения, расположенные на этой улице. Позади вашего магазина стоят три машины. Вы что-нибудь знаете о них?

Я покачала головой.

– Нет. А что?

– Они принадлежали… помощникам моего брата. И я хотел спросить, не знаете ли вы, когда они были брошены там и почему. Может быть, вы что-нибудь видели или слышали? Может, вы знаете, где четвертая, черная машина? Очень дорогая машина?

Я снова покачала головой.

– Я и вправду не выхожу на задний двор и не особо обращаю внимание на машины. Мой босс заботится о том, чтобы с заднего двора вывозили мусор. А я просто работаю здесь. И стараюсь не выходить из магазина. Меня пугают аллеи.

Меня понесло: Мне пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы остановить поток своего лепета.

– А вы говорили с полицией? – решилась я.

Давай, вали отсюда, уходи же, беззвучно просила я.

Дерек О'Баннион улыбнулся, показав острые, как у акулы, зубы.

– О'Баннионы не беспокоят полицию своими проблемами. Мы сами со всем разбираемся. – Он изучал меня с медицинским интересом, флирт был забыт. – А как долго вы здесь работаете?

– Три дня, – честно ответила я.

– Вы новенькая в этом городе.

– Угу.

– Как вас зовут?

– Мак.

Он рассмеялся.

– Вы не похожи на Мак.

Кажется, разговор сворачивал в более безопасное русло.

– А на кого я похожа? – мило поинтересовалась я, прижимая колено к стойке и выгибая спину.

Давай же, пофлиртуй со мной – говорила моя новая поза.

Он оглядел меня с ног до головы.

– На проблему, – сказал Дерек О'Баннион после недолгой паузы, с честной, сексуальной усмешкой.

Я рассмеялась:

– На самом деле это не так.

– Плохо, – парировал он.

Но я была уверена, что его мысли переключились на заигрывание. В этом он тоже походил на своего брата. И еще кое-что я понимала с кристальной ясностью – он весь был направлен на поиск правды, на месть. Что за каприз судьбы сроднил наши души – мою и этого мужчины? О, простите, это был не каприз. Это была я.

Он вытащил визитку из своего бумажника, достал из кармана ручку и написал что-то на оборотной стороне карточки.

– Если вы увидите или услышите что-нибудь, вы ведь сообщите мне об этом, Мак?

Дерек О'Баннион взял меня за руку, повернул кисть ладонью вверх и запечатлел на ней поцелуй, прежде чем вложить визитку.

– В любое время. Днем и ночью. Что угодно. Не важно, каким незначительным вам это покажется.

Я кивнула.

– Я думаю, что мой брат мертв, – сказал мне Дерек О'Баннион. – И я собираюсь убить того ублюдка, который сделал это с ним.

Я снова кивнула.

– Моя сестра тоже погибла, – выпалила я.

Его взгляд вспыхнул новым интересом. Внезапно я стала для него не просто красоткой, с которой можно пофлиртовать.

– Тогда вы понимаете, что такое жажда мести, – мягко сказал он.

– Да, я понимаю, что такое жажда мести, – согласилась я.

– Звоните мне в любое время, Мак, – произнес О'Баннион. – Я думаю, что вы мне нравитесь.

Я молча смотрела, как он уходит.

Когда за ним захлопнулась дверь, я рванулась в ванную, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Там я и стояла, уставившись в зеркало и пытаясь смириться со своей двойственностью.

Я охотилась на монстра, который убил мою сестру.

Я была монстром, убившим брата Дерека.

Когда я вышла из ванной, я оглянулась и обрадовалась тому, что покупателей больше не было. Я забыла прикрепить на входной двери одну из табличек вроде «Магазин откроется через пять минут», которые я вчера нарисовала и которые должны были прикрывать мои отлучки в ванную комнату.

Я быстренько подошла к двери и перевернула табличку. И снова магазин закрылся раньше, чем положено. Бэрронсу придется просто смириться с этим, поскольку не так уж рано я закрываю магазин и не так уж сильно мой босс нуждается в деньгах.

Переворачивая знак, я совершила большую ошибку – глянула в окно.

Уже почти стемнело. Это время здесь называют «сумеречным», или смутным, и вечер только-только начал превращаться в ночь.

И я была не в состоянии определить, что хуже – инспектор Джайн справа, сидевший на скамейке и даже не притворявшийся, будто читает газету, которую держит в руках; облаченный в черное призрак, стоявший прямо напротив магазина на противоположной стороне улицы и наблюдавший за мной из дымчатой тени, вне досягаемости мигающих уличных фонарей; или Дерек О'Баннион слева, который выходил из двери следующего магазина и направлялся прямо в Темную Зону.

– Где, черт вас подери, вы шлялись, мисс Лейн? – Бэрронс рывком открыл дверцу такси, ухватил меня за руку и буквально вышвырнул наружу.

На несколько секунд мои ноги просто оторвались от земли.

– Не ори на меня! – зарычала я.

Стряхнув его хватку, я толкнула его плечом, отодвигая с дороги. Такси инспектора Джайна затормозило буквально в нескольких метрах от меня. Интересно, он еще не соскучился по семье? Надеюсь, скоро он от меня устанет и отправится домой.

– Я куплю вам мобильный, мисс Лейн, – рявкнул Бэрронс, – и вы будете носить его с собой точно так же, как носите копье. И никуда без него не пойдете. Стоит ли мне напомнить о других вещах, которые вам не следует делать без него?

Я сказала Бэрронсу, как он может поступить с моим пока еще не приобретенным мобильником, – засунуть его туда, где солнце не светит, в место, которое я зову цветочным именем, – и вихрем влетела в магазин.

Он ворвался вслед за мной.

– Вы уже забыли о том, какие опасности поджидают вас в ночном Дублине, мисс Лейн? Может, стоит устроить вам небольшую прогулку?

В прошлый раз, сочтя меня слишком упрямой, он угрожал зашвырнуть меня ночью в Темную Зону. Сегодня я была слишком измучена, чтобы обращать внимание на угрозы. Задвижки загрохотали по железу, словно пули, когда Бэрронс провернул их, закрывая дверь.

– Вы уже забыли, с какой целью вы здесь, мисс Лейн?

– Как бы мне это удалось? – ядовито поинтересовалась я. – Каждый раз, как только я пытаюсь забыть об этом, со мной случается что-то ужасное.

Я была уже на полпути к двери в жилую часть дома, когда Бэрронс схватил меня и развернул к себе. Он окинул меня взбешенным взглядом, который, кажется, ненадолго задержался на подвеске, висящей у меня на шее. Или он пялился на мою грудь?

– И все же вы одеваетесь, как дешевая шлюха, и беззаботно выскакиваете на улицу пропустить стаканчик-другой. Какого хрена вы себе думаете? Вы вообще думаете!

– Дешевая шлюха? Вспомни, в каком времени ты живешь, Бэрронс. Я не выгляжу как дешевое что угодно. Кстати говоря, моя одежда полностью отвечает стандартам большинства современных людей, а то и превосходит эти стандарты. Я уж молчу о той маленькой черной тряпочке, которую ты заставил меня надеть, когда мы… – Я запнулась; воспоминание о том месте, куда я надевала только что упомянутое черное платье, слишком больно отдавалось сейчас внутри. – И к слову, – сердито добавила я, – я выходила не выпить.

– Не лгите мне, мисс Лейн. Я чувствую запах спиртного. И не только спиртного. Кто этот мужчина?

Его смуглое экзотическое лицо было сейчас холодным как лед. Ноздри раздувались и сокращались, как у хищника, учуявшего добычу.

У Бэрронса необычайно обостренные чувства. Я ведь не сделала ни глотка алкоголя.

– Я сказала, что ничего не пила, – настаивала я.

Безусловно, это была трудная ночь, одна из худших в моей жизни.

– Но что-то определенно было. Что именно? – настойчиво спросил он.

– Приправленный алкоголем поцелуй, – ядовито ответила я. – Точнее, два поцелуя.

Но только потому, что я двигалась недостаточно быстро и не успела увернуться от второго. Я отвернулась, злясь на саму себя.

Бэрронс протянул руку и рванул меня за плечо, разворачивая к себе. Этого усилия хватило бы, чтобы завертеть меня на месте, словно балерину, но он вовремя схватил меня за плечи. Кажется, Бэрронс понял, что сжал мои плечи слишком сильно и я уже готова сорваться и наброситься на него. Его пальцы расслабились на моей коже, хотя вся его поза выдавала напряжение. Взгляд Бэрронса снова скользнул по кулону и остановился на ложбинке между моих грудей.

– Кто эти счастливчики?

– «Кто этот счастливчик» будет точнее.

– Хорошо, кто, мать его, этот счастливчик, мисс Лейн?

– Дерек О'Баннион. Еще вопросы?

Несколько секунд Бэрронс просто смотрел на меня, потом его губы скривились в полуулыбке. Точно так же, как у О'Банниона, когда он внезапно признал меня куда более интересной, чем посчитал поначалу.

– Так-так.

Кончиком пальца Бэрронс очертил мои губы, затем взял меня за подбородок и повернул лицом к свету, внимательно глядя мне в глаза. На секунду мне показалось, что он сам собирается поцеловать меня, чтобы попробовать на вкус мою растерянность. Или это просто двуличность?

– Итак, вы целовались с братом человека, которого убили. Почему? – шелковым голосом поинтересовался Бэрронс.

– Я его не убивала, – резко ответила я. – Это ты убил его без моего ведома.

– Чепуха, мисс Лейн, – ответил Бэрронс. – Если бы я спросил у вас в ту ночь, согласны ли вы на его смерть во имя вашей безопасности, вы бы ответили утвердительно.

Я помнила ту ночь. Я никогда ее не забуду. Я была в шоке от того, с какой скоростью развиваются события, до смерти боялась Роки О'Банниона и была уверена в том, что, если мы с ним ничего не сделаем, он определенно сотворит со мной что-то плохое и наверняка невероятно болезненное. И я не обольщалась по поводу своей способности терпеть пытки. Бэрронс был прав. Я бы сказала: «Делай что угодно, только спаси меня». Но это еще не значит, что я наслаждалась ситуацией. И я не собиралась ни в чем признаваться.

Так что я повернулась и зашагала прочь.

– Я хочу, чтобы завтра утром вы отправились на кафедру древних языков в Тринити-колледж, мисс Лейн.

Я остановилась так резко, словно меня дернули за поводок, и сердито глянула в потолок. Похоже, какой-то космической силе нравится играть со мной в игры. Или весь мир превратился вдруг в игру «Давайте поиздеваемся над Мак». Кафедра иностранных языков в Тринити была единственным местом в Дублине, куда я поклялась себе не заглядывать.

– Ты ведь шутишь, правда?

– Нет. А что?

– Забудь, – пробормотала я. – Зачем ты меня туда отправляешь?

– Спросите там женщину по имени Элли Мастерз. Она передаст вам конверт.

– А почему ты сам не можешь к ней зайти?

– Завтра я буду занят.

– Ну так поедь туда сегодня.

– Информация появится у нее только завтра.

– Так пусть отправит конверт с курьером.

– Кто здесь работает, мисс Лейн, вы или я?

– А кто тут детектор ОС?

– Есть какая-то особая причина, по которой вы не хотите туда идти?

– Нет. – Я была не в настроении обсуждать с ним парней с мечтательными глазами, свиданий с которыми у меня никогда не будет.

– Так в чем тогда, мисс Лейн, ваша проблема?

– А мне не стоит бояться, что Гроссмейстер поймает меня по дороге туда или назад?

– А вы волновались из-за этого сегодня, когда позволяли Дереку О'Банниону засовывать язык вам в глотку?

Но тут я уперлась.

– Он направлялся в Темную Зону, Бэрронс.

– И что? Одной проблемой стало бы меньше.

Я покачала головой.

– Я не ты, Бэрронс. И во мне еще живут хоть какие-то человеческие чувства.

Его улыбка была холодней арктических льдов.

– Так что же вы сделали? Помчались за ним и предложили себя на серебряном блюдечке, лишь бы заставить его вернуться?

Почти так и было. А потом мне пришлось провести три с половиной часа в одном из клубов. Я танцевала и флиртовала с Дереком, стараясь отцепить от себя его руки, а инспектор Джайн наблюдал за нами, сидя за угловым столиком. Я пыталась заставить О'Банниона провести со мной достаточно времени, чтобы мысли о возвращении в Темную Зону, по крайней мере сегодня, у него не возникло. И параллельно я старалась свести на нет его домогательства, но тут я потерпела неудачу.

Как и его брат, Дерек О'Баннион привык всегда идти намеченным путем, а если это не получалось сразу, то он пер напролом. А я была ослеплена своим стремлением избежать очередного убийства, которое было бы на моей совести. И забыла о том, что имею дело с родственником человека, который зверски расправился с двадцатью семью жертвами всего за одну ночь и сделал это лишь для того, чтобы получить желаемое.

В половине двенадцатого я поняла, что дальше просто не выдержу. С каждым новым опрокинутым стаканом Дерек все больше распускал руки и все отвратнее себя вел. Поскольку вежливые варианты решения проблемы оказались безрезультатными, я сбежала от него в туалет и попыталась ускользнуть через заднюю дверь. Я решила, что позвоню О'Банниону завтра, притворюсь, что мне стало плохо, и, если он снова меня пригласит, буду уворачиваться, тянуть время и лгать. Я действительно не хотела, чтобы еще один О'Баннион в этом городе разозлился на меня. Первого мне хватило с лихвой.

Дерек поймал меня на выходе из туалета, прижал к стене и принялся так грубо целовать, что я практически не могла вздохнуть. Распластавшись между его телом и кирпичной стеной, я чуть не потеряла сознание от недостатка кислорода. И до сих пор мои губы казались мне распухшими и покрытыми синяками. Я увидела выражение его глаз и поняла, что он из породы мужчин, которых заводит женская беспомощность. Я вспомнила ресторан его брата, о том, как тщательно там дрессировали и контролировали женщин, так что официанты не могли принести даме еду или бокал вина, если их не закажет для нее мужчина. О'Баннионов сложно было назвать милыми людьми.

Когда я наконец вырвалась из рук Дерека, я закатила скандал, громко обвиняя его в домогательствах, хотя много раз говорила ему, что меня это не интересует. Если бы я была с кем-нибудь другим, вышибалы тут же выкинули бы его из клуба, но в этом городе никто не смеет вышвыривать О'Банниона. В результате на улицу выбросили меня. А приклеенный к моему крестцу инспектор наблюдал за этим, нахмурившись и сложив руки на груди, и палец о палец не ударил, чтобы помочь мне.

Этой ночью я нажила себе в Дублине нового врага, словно мне и без него их не хватало. И все же я добилась своей цели, хоть это было и непросто.

Конечно, когда я выглянула из окна и увидела, что Дерек О'Баннион направляется на свидание со смертоносными Тенями, я могла просто перевернуть табличку, закрыть дверь и улечься на диван с книжкой, сделав вид, что ничего не происходит и ничего плохого не случится. Вот только у меня появились некие внутренние весы, которых раньше не было (а может, я просто их не замечала), и я не могла избавиться от ощущения, что если я не попытаюсь сохранить их в равновесии, то потеряю нечто, что уже никогда не смогу вернуть.

И я заставила себя выйти из магазина в быстро сгущающиеся сумерки. Я закатила глаза, взглянув на инспектора, и стиснула зубы, чтобы избавиться от ужаса, охватывающего меня всякий раз при появлении жуткого черного призрака, который наблюдал, выжидал… Я вздернула подбородок и заставила себя пройти мимо него с гордо выпрямленной спиной, так, словно призрака не существует, – и, насколько я могла судить, он действительно оказался нереальным, поскольку Джайн его игнорировал, да и О'Баннион на него даже не взглянул, когда мы шли обратно. И все же я одернула блузку, чтобы открывшийся вид на мою грудь не дал Дереку обернуться назад. Я сделала для этого О'Банниона то, чего не смогла сделать для другого, и чаши моих внутренних весов немного уравновесились.

Я надеялась, что Дерек продолжит свои поиски завтра, при дневном свете, и больше не появится в магазине, а пройдет мимо. Но если, несмотря на все мои усилия, он вернется ночью в заброшенный район, что ж, я сделала, что могла, и, честно говоря, я не была уверена в том, насколько важна жизнь очередного О'Банниона. Папа говорит, что в аду есть специальное место для мужчин, которые унижают женщин. А среди монстров встречаются не только Невидимые, люди тоже бывают монстрами.

– Он хорошо целуется, мисс Лейн? – спросил Бэрронс, внимательно наблюдая за мной.

Вспомнив, я вытерла губы тыльной стороной ладони.

– Это было так, словно он собирался присвоить меня.

– Некоторым женщинам это нравится.

– Но не мне.

– Думаю, это зависит от того, какой именно мужчина собирается вас присвоить.

– Сомневаюсь. Я не могла дышать, пока он целовал меня.

– Однажды вы можете поцеловаться с тем, кто заставит вас забыть о необходимости дышать.

– Ага, однажды я встречу своего прекрасного принца.

– Вряд ли он будет принцем, мисс Лейн. Такие мужчины редко встречаются.

– Я принесу тебе конверт, Бэрронс. Что потом? – Какие еще сумасшедшие зигзаги начнет выписывать моя судьба?

– Я взял на себя смелость оставить в вашей комнате новую одежду для вас. Завтра вечером мы уезжаем в Уэльс.

На следующий день оказалось, что Элли Мастерз не было на месте. К моему огромному облегчению, не оказалось там и парня с удивительными глазами.

Вместо них я встретила четверокурсника, который работал под руководством Элли, и он передал мне конверт. Он был высоким, темноволосым, говорил с сильным шотландским акцентом, немного интересовался Бэрронсом, о котором, я думаю, слышал от своей заведующей. У этого парня тоже были удивительные глаза – тигриные, необычного янтарного оттенка, обрамленные длинными ресницами.

«Скотти» (мы не представились друг другу, я слишком торопилась убраться оттуда и покончить с неприятным делом) сказал, что шестилетняя дочка Элли приболела, поэтому начальница не пришла на работу, так что ему пришлось заскочить к ней за конвертом по дороге в Тринити-колледж.

Я схватила конверт и поспешила к двери. Скотти проводил меня почти до самого холла, что-то мурлыча со своим дивным шотландским акцентом, и я была уверена, что он старается произвести на меня впечатление, чтобы потом куда-нибудь пригласить. Два восхитительных парня в одном и том же месте, два нормальных парня! Но я лишь зря мучила бы себя, думая хотя бы об одном из них. Кафедра древних языков в Тринити отныне будет для меня запретной зоной. Бэрронс может сам ходить за своими конвертами или нанимать для этого курьеров, а я сюда больше – ни ногой.

По дороге обратно в книжный магазин я притворилась, что не замечаю десятка Носорогов, которые сопровождали своих протеже по улицам Дублина, приучая их ориентироваться в человеческом мире. Носороги показывали и объясняли, их подопечные кивали, и было ясно, что обучение жизни в новом мире – в моем мире! – идет успешно. Проходя мимо, я хотела заколоть каждого из них, прошить их насквозь своим копьем, но я отказалась от этой затеи. Я здесь не для мелких стычек. Я здесь для того, чтобы выиграть войну.

Все они были укутаны маскировочными чарами Фейри, притворяясь людьми разной степени привлекательности, но либо они еще не вполне освоили искусство маскировки, либо мои навыки улучшились, однако мне ничего не стоило не обращать внимания на привлекательный фасад Невидимых. Сквозь расплывчатость и легкое колебание цветов и контуров я сразу видела, чем Фейри являлись на самом деле. Ни один из них не был настолько отвратительным, как Серый Человек, который охотился на женщин и пожирал их красоту через открытые язвы на своих руках и теле, и тошнило меня скорее потому, что именно так срабатывал мой дар ши-видящей, своего рода сигнальная система. Я уловила своим «радаром» группу из десяти Невидимых, бредущую в целых двух кварталах от меня, прежде чем увидела их настоящее, уродливое обличье. Я насчитала три новых типа Фейри и решила потом отметить их характеристики в своем дневнике, если смогу заняться записями во время полета в Уэльс.

Вернувшись в магазин, я решилась открыть полученный конверт. Клейкая полоса отделилась довольно быстро, а сам клей выглядел подсохшим. Кажется, кто-то до меня уже открывал это послание.

В конверте оказалось приглашение, написанное по всем правилам, – эксклюзивное, подписанное всего лишь символом – хозяин или хозяйка будущего мероприятия не оставили даже адреса. На оборотной стороне краткого послания обнаружился весьма интригующий список. В нем были указаны объект, долго считавшийся вымышленным, две иконы из Ватикана, по слухам – наиболее разыскиваемые, и картина одного из художников, в древние времена сожженного на костре.

Мы с Бэрронсом собирались сегодня на один из тех частных аукционов черного рынка, вычислением которых бредят все сотрудники Интерпола и агенты ФБР, мечтающие сделать карьеру.