Любимая для монстра

Глава 7

До Сшимелина – столицы королевства Сшим – я добралась на закате. Вся в пыли и пропахшая лошадиным потом. Казалось, этот запах ни одна бытовая магия вытравить не способна, только обычная вода и смоет. Откровенно говоря, только чудовищная усталость и зарядившие первые осенние дожди буквально вынудили рискнуть и временно остановится в этом крупном городе. Потому что в сторону столицы направлялся жиденький ручеек конных и пеших путников, а вот из нее народ выезжал полноводной рекой. И над всей этой рекой несся тревожный гомон: «Война»!

Уже в сумерках я выбрала приличного вида таверну и, передав конюху Скромнягу, заплатила за постой, корм и уход. Мне досталась небольшая чистенькая комнатка с пахнущей травами постелью и даже с полноценным душем за занавеской. Правда час не поблаженствуешь, но намылиться пару раз и смыть с себя пот, грязь и проблемы – вполне достаточно. Н-да, положительно здесь умный и расторопный хозяин постарался. Не просто артефакт использовал, а собрал систему труб.

Приятно удивила ночная тишина: никаких восстаний, драк и криков, что позволило мне ощутить чуть больше уверенности и спокойствия. Вволю насладившись душем, я тщательно привела все свои вещи в порядок, магически очистив, и опять запечатала сумки тьмой.

Одеваются на Хартане в разных странах по-разному. Иной раз дамы отличаются кардинально. Меня лично как бывшую землянку радует, что штаны на женщинах практически всюду не являются чем-то из ряда вон выходящим. Поэтому довольно скоро в моем гардеробе, помимо парочки исключительно женских нарядов, появилось несколько удобных симпатичных рубашек, плотных и из батиста, с кружевами и шитьем, в комплект к обычным брюкам и свободного кроя бананам. Я обзавелась широким кожаным поясом, на котором теперь всегда висело оружие и кошелек, а так же удобными высокими ботинками на шнуровке. Мой неизменный заговоренный плащ с глубоким капюшоном надежно спасал от дождя, ночной прохлады, даже защищал от грязи и палящего солнца.

Сегодня я привычно оделась в черное. Свободного кроя штаны заправила в ботинки, поверх рубашки с отложным воротником, с широкими рукавами и высокими зауженными манжетами надела плотный жилет, тем самым визуально уменьшив слишком выпиравший бюст. Длинный черный плащ, даже собираясь на завтрак, я застегнула под горло, оставив откинутым капюшон. Светлые волосы тщательно заплела в две тугие косы и повязала голову серым платком на манер банданы.

Со временем я поняла, что сойти за мужчину не смогу, как бы ни старалась, – слишком женственная фигура. Только внимание дурацкими попытками «спрятаться» под личиной парня еще больше привлеку. Поэтому, как-то увидев ирмундских девушек в военной форме и других женщин подобного вида деятельности, решила выглядеть как наемница-магичка, тем более, умела держать высокомерное и ледяное выражение лица. Ведь ни одна одежда не спрячет природную женскую красоту, а вот уверенный в своем превосходстве и силе темный маг отпугнет желающих силой навязать мне знакомство.

Грозовые глаза сверкнули в отражении, порадовав, что душ вымыл из них большую часть усталости, и, конечно, комфортный отдых – большое дело. Пора спускаться на завтрак. Выйдя из комнаты, я привычно зыркнула по сторонам, выискивая преследователей.

Себ Хорн не зря ест свой хлеб, как и его ищейки, чтоб им всем икалось до скончания времен! Чтобы я ни делала, как бы ни пряталась, какую бы глухомань ни выбирала, меня раз за разом находили. Я пересекла уже три королевства, а охотничий азарт моих ловцов не унимался: гнали меня, словно добычу. Несколько раз мне чудом удавалось выбраться из подстроенных ловушек, иногда я случайно встречала рыскавших по городам и весям в моих поисках солкатских ищеек и вовремя смывалась из тех мест.

Я в бегах уже третий месяц, неделями кочевала верхом на своем мерине, периодически ночуя в лесу, когда спишь вполглаза. Пережила несколько опасных стычек на дороге, отстаивая свою честь и деньги. Удача меня не покинула! Мне удавалось уходить живой и почти невредимой, ограничиваясь лишь мелкими неприятностями и очередным миллиардом сгинувших в мучениях нервных клеток. Боже, но как же я устала от всего, опустошена и измучена, не передать словами. Все же свобода, право выбора и достоинство стоят очень дорого, но сдаваться я не собиралась.

Зато я приняла и освоилась со своей магией, окончательно и бесповоротно. Более того, ни за какие коврижки я с ней больше не расстанусь. Свет моих любимых девчонок грел душу и сердце, не позволял скатиться в уныние и дарил чувство семьи, отгонял поганой метлой иногда разыгрывавшееся чувство одиночества. А вот тьма, которая раньше вымораживала и пугала, теперь, принятая и полюбившаяся, ощущалась ласковой родной прохладой. Хоть в момент опасности она закипала и изливалась на моих врагов обжигающим кипятком. Ну так я им компанию себе составить не предлагала, так что сами виноваты.

Долив в чашку горячего ягодного отвара, я аж жмурилась от удовольствия, ощущая сытый желудок. Обильная еда наполняла мое тело силой и умиротворением. Хотя гомон чужих голосов за соседними столами это самое умиротворение пытался разрушить. Наевшись, я уловила очередное слово «война» и переметнулась с гастрономического интереса на не менее важный: слухи и сплетни, которыми активно обменивалась гости таверны.

– Наш-то король сбежал со всеми своими высокородными прихлебателями…

– Вот-вот, что им, свои сокровища да семьи прихватили и свалили в соседний Шагран, будут оттуда майвирам козни строить…

– Как будто майвиры заметят эти козни. Мне кажется, им вообще плевать на все…

– Ну не скажи-и-и… Говорят, что ихнего каэра прокляли, поэтому они уже третьи сутки из дворца не показываются и не устраивают городские чистки и грабежи…

– Как это не показываются, чего ерунду несешь? Я сейчас по дороге сюда их видел, парят над городом, бдят… Следят за порядком, чтобы другие те самые погромы и грабежи не устраивали!

– И зачем только наш король к майвирам сунулся? Жили же мы спокойно, они нас не трогали, мы к ним тоже не лезли.

– У них слишком много земли, а самих майвиров вроде как мало. У них сильный темный источник к тому же. Да и сами земли богатые. Бескрайняя степь, огромный и густой лес, говорят, там полно разной дичи. Еще и горы, в которых много чего, да драгоценного…

– Не пойму, как ваш Родик Пятый решился напасть на этих монстров? – удрученно покачал головой седой мужчина, скорее всего глава обоза.

– Майвир – слишком закрытая страна с мудреной ие… иерархией. Самый главный у них – каэр. Ему все беспрекословно подчиняются и стерегут как свою жизнь. При этом остальные все как бы равны. Живут богато, сеют, жнут, охотятся, добывают разное. Они словно в прошлом застыли, живут старыми традициями и обычаями. Свою вторую сущность посторонним не выказывают. Вот наш король и решил, что майвиры не воины, а пахари, с которыми запросто справится нахрапом. – Дальше голос собеседника главы обоза и вовсе стал печальным: – Еще слыхал, что они к бабам уважительно относятся, ведь поклоняются самой Великой Матери. При этом и двух других богинь из святого триумвирата чтят: и Белую Эйту, и Сияющую. Так-то.

– Да уж-ж… Бог Войны, покровитель Сшима, как-то подкачал против Великой Матери.

– Сшим тоже раньше чтил Великую Мать, а потом династия Родиков сменила божественного покровителя, и вот во что это вылилось. Родик Пятый станет и последним. А то, ишь, решил: раз у него слишком много магов развелось в армии, то можно поживиться за счет соседей. Ну и напал на Майвир, точнее, попытался.

– Мой братан в королевской гвардии служит, сказал, что майвиры наших сшимцев со своей земли гнали так, что пятки сверкали, – присоединился к собеседникам третий. – Да и Сшимелин в три дня захватили… причем наши же предатели и сдали, услужили – открыли ворота.

Двое солидных мужчин – магов-наемников, судя по одежде и оружию, причем, явно неместных, громко рассмеялись, один из них сквозь смех выдавил:

– Майвиры – крылатые, им на ваши ворота чхать, просто не успевшие смыться придворные таким образом показали лояльность захватчикам. Распахнули столичные ворота в знак капитуляции, отдали в руки врага дворец, сердце страны, да и весь свой народ заодно.

– Да народ-то вообще-то никто не трогает…

– Угу, только вчера вечером зачем-то кучу молодых девок на улицах похватали и утащили во дворец. Говорят, ни одна после не вернулась.

– Вот тебе и уважение к бабам!

– Так хватали не майвиры, а королевские гвардейцы.

– Наверняка выслужиться хотели перед майвирским каэром.

– Что-то я не слышал раньше, чтобы майвиры нашими девками интересовались…

– Им, вроде как, только наделенные магией подходят. Да и то не всякие, а какие-то особенные.

Услышав местные новости, я тяжело вздохнула. Похоже, придется все же из Сшима убираться, пока не началось. Оказаться в центре военных действий мне совершенно незачем. Заныла каждая косточка, особенно копчик. Ненавижу верховую езду! Ненавижу дороги! Ненавижу всех людей вместе взятых!

Уверена, мой Скромняга, как только увидит меня в конюшне, передернется и тоже тяжко и с отчаянием вздохнет. Наездница из меня так себе, добрейший коняга терпит и принимает меня исключительно за регулярную и сытую кормежку и уход. Хоть этому я научилась за время странствий.

Поразмышляв и посмотрев на гостей таверны, неспешно завтракавших, я тоже решила не торопиться и осмотреться, послушать сплетни и слухи на местном рынке. Может, здесь уже все решили и поделили? Еще была мысль, что здесь, на войне, меня искать будут в последнюю очередь.

Оставлять поклажу и коня в таверне я не хотела, даже ради спокойствия Скромняги. Все свое всегда при мне, ведь часто приходилось с места в карьер уходить в очередную неизвестность. Расплатившись и предупредив, что вернусь в снятую комнату, я забрала коня и сумки и направилась на разведку.

Город шумел на разные голоса и жил своей размеренной, несмотря ни на что, жизнью. Хозяева меняются, а простой люд остается прежним. И пока я не заметила каких-то необычных людей, которых можно было бы обозначить как монстров-захватчиков.

К сожалению, в памяти Катрии о майвирах не нашлось ничего существенного. Слишком далеко от Солката они живут, в летописях княжества не упоминалось, что солкатцы имели какие-либо связи или отношения с этими двуипостасными. Лишь общая, чисто общеобразовательная информация, которая, как выяснилось, оставляет желать лучшего. Зажиточные и замкнутые оборотни-колхозники, оказались весьма умелыми и могучими воинами.

На главный дворцовый шпиль я любовалась со столичного рынка. Оттуда же хорошо просматривался дворец, вернее, как говорили на родине, дворцовый комплекс. Сшимский оплот власти напомнил готические земные здания, со стрельчатыми окнами и крышами, серыми каменными башнями и донжонами. Высокая крепостная стена метров пять-восемь высотой не позволила увидеть территорию дворца полностью. Но не очень-то и хотелось.

Недалеко от дворцовой стены, как ни в чем ни бывало, гудела торговля, сновали люди, копошилась всякая живность и чьим-то шаловливым ручкам мои седельные сумки не давали покоя. Я уловила всплеск магии – и тут же рядом кто-то зашипел от боли. Привыкла, даже особого внимания не обращала больше, не выискивала в толпе покусившихся на мое имущество. Плевать мне было на подобных людей и на испытываемые ими ощущения. Пусть радуются, что руки у них не отсохли, а лишь временно обездвижены. Я добрая где-то очень глубоко внутри, да и то благодаря свету моих девчонок.

Увы, пусть на несколько секунд, но неизвестный воришка все же отвлек меня от окружающей действительности, которая резко изменилась. Сперва я услышала заполошный женский крик, народ заволновался, но пока не принял его сигналом к бегству и панике. Ведь на рынке часто воруют, спорят, ругаются, торгуются до хрипоты. Поэтому и я не сразу напряглась, лишь насторожилась. И в следующую секунду между чужими спинами увидела рослых широкоплечих мужчин в зеленой форме. Шепот, понесшийся над головами толпы, донес:

– Гвардейцы… гвардейцы опять рыскают, злыдни…

Я ощутила всплеск магии, когда один из гвардейцев, взмахнув рукой, магическим жгутом, перехватив за талию, вытащил из толпы девушку, пышную, русоволосую, в дорогом платье, верно из зажиточной семьи. Девица завизжала, но отряд «зеленых» продолжил рейд. И вот еще одна жертва неведомого произвола завизжала, схваченная поперек магическим лассо.

Я было подумала, что это мальчишка, но тут с него слетела замызганная кепка, открыв тонкие девичьи черты лица, и с узенького плеча повисла толстая черная коса. В отличие от предыдущей пленницы, эта не визжала, а грязно и витиевато ругалась. Вся такая хлесткая, юркая, но полноценно сопротивляться не могла из-за повисшей плетью руки. Ну вот, как в том мультике, попалась, которая кусалась, – ту, что недавно меня обчистить пыталась, саму… украли?..

С другой стороны площади тоже раздался истошный женский визг – значит, облава широкомасштабная. И по непонятному пока признаку, ведь девушки были из разных сословий и разных типов.

Здорового коня так просто в толпе не развернешь, и пока я пыталась уйти с внезапно ставшей опасной площади, совершенно неожиданно меня с ног до головы прошил мощный магический щуп. Б-р-р… словно электрический ток. Я болезненно передернулась, а дальше мои руки аккуратно, но достаточно жестко завернули таким образом, что ладони оказались прижатыми к собственной спине. И вот ведь гадство, не вырваться, меня будто стальными захватами держали под локти. Применили отработанный прием работы с магами-преступниками.

Обернувшись, я похолодела: меня тоже взяли в плен люди в зеленом, от которых неплохо так фонило магией.

– Как вы смеете, я высокородная эйта! – рыкнула я с нескрываемой яростью и дернулась.

Тут же от боли в заломленных и вывернутых руках запекло глаза, до самых пяток прострелило. И пока я, стиснув зубы, превозмогала боль, к нам неспешно приблизился еще один гвардеец, третий, явно более важный, выше чином и однозначно сильный маг. Он бесцеремонно стащил с моей головы капюшон и с внимательным прищуром уставился мне в лицо. Мой конвоир довольно выдохнул:

– Смотри-ка, настоящая красотка!

– Вы не имеете права ко мне прикасаться и задерживать. Я…

– Иностранка! – хмыкнул мне начальник этих «зеленых» козлов, нет, беспредельщиков и приказал двум гвардейцам: – Берите ее тоже. И коня на всякий случай с собой, вдруг ей повезет. Не хотелось бы потом личных обид из-за такой мелочи…

– Я протестую! – взревела я, но меня еще крепче заломили, вынудив семенить между мужчинами в крайне унизительной позе. И главное не колданешь, если только себя прибить не захочешь.

Ничего-ничего, я терпеливая, запомню и подожду. Выясню кто, зачем и куда, а затем уж активирую весь свой арсенал гадостей. Мало не покажется!

Один из гвардейцев подхватил повод Скромняги, даже не коснувшись моих сумок, что защитило его от проклятья. А жаль! Эх, мой коняга мог бы в качестве исключения или благодарности за сытую жизнь устроить переполох, встать на дыбы, лягнуть, в конце концов, а то хозяйку, заботливую, между прочим, ни с того ни с сего хватают всякие сомнительные личности. Но нет. Не зря он свое имя носил, просто нервно и трагически косил глазом и покорно шел, куда вели.

Сердце еще тревожнее колотилось, тем временем к воротам в дворцовой крепостной стене под конвоем привели с десяток рыдавших, паниковавших и отчаянно ругавшихся девиц. Я нутром ощутила: все они в той или иной степени магически одаренные. Двое даже со светлым даром оказались. Мягко говоря, нехорошие мысли у меня на сей счет в свете недавно услышанного в таверне разговора о том, что королевские гвардейцы безвозвратно умыкнули девок, и что майвирам подходят исключительно магички. Только для чего?

Я тщательно запоминала путь, которым нас вели. И мне показалось, что шли мы каким-то окольным путем к нужной цели: по тенистой полуоблетевшей аллее, потом задами хозяйственных строений в стороне от дворца, по серой каменной анфиладе с потемневшими от времени дверями. Наконец мы остановились у мостика с потрескавшимся серым ограждением. Невольно глянув вниз, я увидела закрытый каменный дворик под металлической решеткой из толстенных, местами погнутых и несколько разошедшихся прутьев, больше похожий на темницу, чем на что-либо другое.

Внезапно раздавшийся яростный рев прошил ужасом до самой печенки. Тем более уже в следующий миг в решетку под нами с грохотом врезался огромный монстр, чтобы разорвать ее, сломать, снести к чертовой бабушке, чтобы не мешала вырваться на свободу. Монстр с огромными багровыми крыльями и мощными лапами, увенчанными кошмарными когтями, которыми он цеплялся за прутья и пытался их разодрать. Судя по некоторым проплешинам в решетке, ему это удавалось, быть может, не сразу, но удавалось.

Девушки дружно завизжали, я тоже не была исключением, вопила во весь голос. Хорошо, у меня мочевой пузырь крепкий оказался, не всем так повезло.

Монстр обессиленно, с грохотом рухнул на каменную поверхность зарешеченного загона. Не замертво, нет, и я во все глаза смотрела на страшного зверя, несколько мгновений назад рвавшегося на свободу. Лев… частично. Огромный могучий зверь с крупными когтистыми лапищами, лохматой золотистой гривой и внушительной пастью, на мой взгляд, слишком набитой клыками. На этом сходство с земным львом закончилось. У этого чудища были крылья с когтистыми крюками вверху и внизу и хвост, похожий на скорпионий, увенчанным длинным жалом. Из его лохматой гривы торчали загнутые ребристые рога, очень даже способные при ударе лобастой башкой насквозь пропороть врага.

Странное дело: вместо того чтобы трястись от ужаса и отвращения, я почему-то сочувствовала этому измученному существу. Ведь, как и я, зверь – живое существо, достойное уважения, – попал в плен. Наверное, раньше он был золотистого окраса, но не от хорошей жизни покрылся рваными ранами, множественными, застарелыми и свежими, из которых сочилась кровь. И крылья… сломанные, побагровевшие из-за обильно текшей по ним крови.

Мантикор, помнится, так их называли в земных сказках. Может быть, кто-то из этих чудищ побывал на Земле в незапамятные времена, оставив после себя незабываемые легенды? И вот эта ожившая легенда умирала, причем, весьма мучительно, пытаясь выгрызть себе свободу.

Задержаться над этим трагическим зверинцем нам не позволили: понукая тычками в спину, приказали идти дальше. Предчувствие взвыло тревожной сиреной, когда мы начали спускаться по узким пыльным ступеням. И вскоре оказались в полуподземелье, куда свет падал из оконцев под потолком.

– Нас сюда не для развлечений майвирам или гвардейцам притащили, – подозрительно, придушенно прошипела та самая худосочная воровка в черном, как и я.

Ее рука по-прежнему беспомощно висела плетью, и стоило ей отметить мой насмешливый взгляд на обездвиженную конечность, злобно зыркнула карими глазищами. Красивая… только замазала всю красоту какими-то приблудами.

Пройдя еще метров сто по полутемному коридору, мы вышли на более светлую площадку. Только свет не радовал, ведь мы остановились напротив заграждения из толстых металлических прутьев перед тремя очень необычными мужчинами. Да, эти суровые индивиды в любом месте и в любой обстановке привлекли бы к себе внимание: высокие, каждый не менее двух метров ростом, крупные и мускулистые – настоящие гиганты. С густыми золотистыми волосами, отличавшимися длиной и разноцветными прядками: у одного – медными, у второго – светло-золотыми, ну и третий – с ржавым оттенком шевелюры, ярко блеснувшей под попавшим на нее лучиком. Их глаза, очень яркие, будто в них, на дне, бушевало пламя, отсветами которого проявлялся необузданный нрав, а еще – боль и ярость.

– Опять привели? – зло, осуждающе пробасил «ржавый».

– В этот раз все разные, но сильные, – с чувством выполненного долга и сухим тоном ответил маг в зеленом, что стащил с моей головы платок и распорядился брать, но я чуяла, что он боялся этих троих.

– Максай, Рю полвека искал и не нашел, а вы, значит, за пару дней управиться хотите? – выплюнул «медный», глядя прямо на гада Максая, которого я занесла в список личных врагов.

– Вы запрещаете? – с легким вызовом, наверняка зная, что нет, поинтересовался Максай, солидный и сильный маг, даже по сравнению со светловолосыми гигантами, без сомнений представителями еще неведомой мне расы.

– Вы же знаете, мы не можем помешать вам убивать своих соплеменниц. Придет время, и Великая Мать будет и нашей и вашей судьей!

– Тогда не будем терять время, – деловито, правда заметно нервничая, процедил Максай. – Заводи их!

Я откровенно таращилась на золотоволосых: это те самые майвиры? Ведь чтут Великую Мать…

Но все мысли и догадки исчезли, когда нас как скот заталкивали в дверь между толстыми прутьями, пихая в спину. Пока одни девушки жалобно всхлипывали, молили выпустить, другие – угрожали расправой со стороны влиятельных родителей, я осматривалась.

Меня сразу напугали темные пятна на выщербленном, неровном каменном полу и флер от бытовых заклинаний, которыми здесь наверняка основательно прибирались перед нами. И стойкий, свежий запах смерти. Каким бы ущербным магом смерти я не была, эманации смерти я прочувствовала каждой клеточкой и вставшим дыбом волоском на коже. Догадка только вспыхнула, а я уже автоматически задрала голову и протяжно выдохнула: «О-о-о…», уперевшись взглядом в «знакомую» решетку, местами погнутую, покоцанную, в запекшейся крови, но вполне еще крепкую.

Я невольно шагнула назад, уперлась спиной в прутья, резко развернулась и с глухим отчаянием взмолилась к трем золотоволосым мужчинам:

– Выпустите нас, прошу вас! Во имя Великой Матери!

Судорога вины и боли исказила их красивые мужественные лица, однако они не проронили ни слова, не дернулись. Чертовы идолы! Кроме меня и опрометчивой воровки глянуть наверх никто не догадался, но просвещать остальных, что нам осталось недолго, не стоило. Уже поняла: спасать и выпускать нас не будут ни свои, ни чужие, не для этого крали.

И пока я, так и не отлипнув от прутьев, судорожно металась взглядом по каменной ловушке в поиске выхода, другие жертвы начали разбредаться по камере. Одни устало привалились к стене напротив, трое, видимо, знакомых друг с другом, шептались в центре, а одна, пышная, золотоволосая красотка в дорогом платье, самонадеянно и неосмотрительно отправилась изучать темницу, вероятно, надеясь обнаружить лазейку.

Она прошла в темную часть, я невольно затаила дыхание, гвардейцы тоже, а вот майвиры напряженно сжали кулаки. Я отмечала обстановку краем глаза и сознания, зачем-то фиксируя каждый кадр. Сперва ничего не происходило, но потом раздался злобный звериный рев, через секунду – вопль ужаса и боли, следом на свет вышел – о, Боже! – мантикор! Я метнулась взглядом в темноту за ним в ожидании той хорошенькой девушки. Она появилась, но…

О, боги, она походила на тряпичную куклу со свесившейся на грудь головой и бессильно покачивалась из сторону в сторону… насаженная на длинный шип – навершие скорпионьего хвоста, которым монстр проткнул ее грудь и спину насквозь. И судя по всему, ее вес для него не имел значения, так, залетная муха попалась.

– Не подошла, – услышала я расстроенное заключение из-за решетки от кого-то из гвардейцев и от бессилия сжала кулаки.

Злобный рев – и монстр с такой силой отбросил бедняжку в нашу сторону, что за мной содрогнулись прутья. Она рухнула у двери на каменный пол. Как ни странно, гвардейцы быстро выволокли несчастную наружу и тут же захлопнули дверь перед метнувшейся к выходу из ада воровкой. Я тоже хотела, но настолько стремительным мышлением и реакцией, к сожалению, не обладала. Над окровавленной девушкой сразу склонился маг-целитель. Я почувствовала магический всплеск. Показалось, та еще жива.

Да что же это творится? Бросили на бойню, категорически не выпускают, пока… Что? Зачем весь этот смертельный ужас? Зачем мы здесь?..

Ах да, стоять спиной к смерти опасно для жизни, надо обернуться. Теперь мы с воровкой стояли плечом к плечу, очумело наблюдая, как в багрового от крови, ран и ярости мантикора летят десятки различных заклинаний и смертельных сгустков. Тщетно, они не ранили его, скорее наоборот – словно насыщали, придавали сил, исцеляли, но помимо этого усиливали ярость зверя, на глазах терявшего остатки разума.

Визги, придушенные вскрики – монстр еще одну пленницу отправил в полет, располосовав от и до могучей лапой. Все метнулись врассыпную от упавшей сломанной куклой жертвы, каждая инстинктивно пыталась спастись, опять усиленно используя магию… Бесполезно. Монстр терял кровь, но оставался силен, хоть волочил изломанные крылья. Ужасала его золотистая шкура, залитая кровью, покрытая ранами, которые он получил, пытаясь вырваться наружу, на свободу, но только безуспешно полосовал себя о прутья.

Это слишком! Это слишком, даже для Хартана! Три месяца здесь, а столько смертей, включая собственную, потеря Машки и Женьки, ежедневная борьба за жизнь выжали меня досуха!

Что-то щелкнуло в голове в тот момент, когда тоненькая девушка-воровка, оказавшаяся далеко от меня, неловко пыталась избежать удара, мечущегося вместе с пленницами, потерявшегося в безумии и ярости монстра. Кульбит с перекатом – но рука бедняжки, висевшая плетью, скованная моим проклятьем, не позволила ей уйти без необходимой подвижности и ловкости. И чудовищная морда с оскаленной пастью, истекающей слюной и кровью, замерла напротив несчастной девчонки, вперившись в нее налитыми кровью глазами. Как в замедленной сьемке: к третье жертве устремился острый шип, еще мгновение – и жизнь оборвется. Но как маг смерти я чувствовала: ее время не пришло, нельзя! Это неправильно!

Я вскинула руки с отчаянным криком:

– Не-е-ет!!!

Кого я пыталась остановить: мгновение, смертоносный хвост?..

К самой Белой Эйте взывала?..

Шипастый хвост замер, окровавленная морда обратилась ко мне, выморозив мое нутро до основания. Наверное, только мой Бог, местные Высшие, да интуиция с чутьем знали, почему я вдруг тихо запела. Может, в голову пришла мысль, что монстр измучен, устал, да мы все устали. Смертельно устали. И в памяти вспыхнула знакомая с детства мелодия с проникновенным женским голосом. Песенка из любимого мультика.

Сперва мой голос едва-едва прорывался сквозь слезы и вой остальных пленниц, но постепенно набирал силу. Я по наитию использовала в интонациях уже испытанный в пути прием: вплетала тоненькие ручейки завораживающей тьмы, вынуждала прислушиваться к гипнотическим переливам, ласково уговаривала довериться мне, успокоиться.

– Шустрая… Голос тьмы использует, где только нахваталась!? – донесся до меня ошарашенный шепот из-за прутьев.

– Ему плевать на чужую магию. Ни один голос тьмы не подействует, если она не… – ответил кому-то кто-то из майвиров.

Он не договорил, в этот момент чудовище приблизилось ко мне, обдав тошнотворным запахом крови, мокрой звериной шкуры и затхлого подземелья. А вот звериного запаха или вони из пасти почему-то не было. Я пела, а удивлялась и внутренне обмирала от ужаса как-то отстраненно. Жуткая морда с острыми клыками коснулась моей макушки, отчего мой голос все же дрогнул, ведь моя головушка могла лопнуть как перезрелый арбуз под давлением чужих зубов.

Но мантикор не обратил внимания на огрехи исполнения, жадно меня обнюхивал от макушки до самых ботинок, возил носом, неожиданно мягким, холодным и влажным. Затем отодвинулся, наклонился и заглянул мне в глаза, словно в самую душу. А я машинально продолжала петь, краешком сознания размышляя, что не бывает даже у столь неординарных зверей таких светящихся изнутри потусторонней зеленью глаз…

Мой голос снова дал петуха, когда огромный мантикор глухо, по-звериному рыкнул, обошел меня по кругу и улегся, свернувшись как огромный кот возле хозяйки. Только, сдается мне, этот «кот» меня в плен взял. Положил морду на лапы, сложенные у моих ног, оплел себя хвостом, отчего жуткий шип оказался в паре метров от меня. Бр-р-р… С болезненным ворчанием зверюга подтянул ближе к телу сломанные крылья и скосил на меня глаз с непередаваемым выражением: видишь, я устал, а ты не стараешься, халтуришь…

Я запела громче, более прочувствованно, раскрывая свой голос, который Маша с Женькой считали волшебным. Ну и тьмы, конечно же, щедро добавила, убаюкивая, успокаивая, завораживая огромного зверя. И невольно вспоминала детство, ведь Умка до сих пор любимейший мишка всех детей моей любимой страны. Песенку «Колыбельная Медведицы» каждый из нас, сирот, мечтал услышать от мамы. По моим щекам побежали злые слезы от невосполнимой потери, и пела я уже для моих девчонок, вложив душу до самого донышка:

Я долго пела, слова уже давно шли по кругу. И сама не заметила, как осела на пол от усталости, когда отпустило. В какой-то момент от усталости люди теряют страх, вот и я потеряла, даже начала размеренно, в такт поглаживать густую спутанную гриву монстра, иногда касаясь ребристого основания ближайшего рога. Затем и вовсе стала почесывать за внушительным лохматым ухом.

Мой голос значительно сел, я и сама впала в странное состояние – пела и почесывала за ухом, а глаза закрывались от усталости…

Сначала исчезло ощущение мохнатого горячего уха под рукой, потом раздался хриплый бас, который заставил меня вздрогнуть и распахнуть глаза:

– Ну здравствуй, долгожданная! Чуть не сдох тут без тебя…

Я вытаращилась на совершенно обнаженного мужика, огромного, сплошь в багровых заживающих рубцах. Высокого, мощного, но не качка, а скорее поджарого атлета, с выдающимся мужским достоинством, правда, оно в расслабленном, а не «стоячем» состоянии. Я ошарашенно скользила взглядом по его ногам бегуна, с узкими коленями, мускулистыми голенями и бедрами. По его великолепному мускулистому торсу, широкой груди и плечами. Восхитилась очень мужественными руками, крепкой шеей и взволнованно скакнувшим выступающим кадыком, выпирающим щетинистым подбородком с симпатичной ямочкой. Над тонкой губой показались парные клыки. И наконец остановилась на прямоугольном упрямом властном лице с резкими, пожалуй, хищными чертами, римским носом с прямой переносицей. Глаза у него оказались невероятными: большие раскосые, с неистовым изумрудным огнем, словно подсвеченные внутренним светом.

О, все богини этого сурового мира! Я добегалась до ручки: в этом чертовом подземелье столкнулась с махровым темным магом со всеми причитающимися «прелестями», от тяжелой энергетики вкупе с мощным звериным началом до… Страшно представить чего! Такое лицо и глаза просто не в состоянии спрятать, да даже приглушить очень деятельный и коварный ум, жесткий характер, хитрый продуманный нрав и властную суть. Вот…

– Вы кто? – просипела я ошарашенно, стряхнув с себя оцепенение.

– Каэр! – дружно ответили на мой вопрос ворвавшиеся в темницу майвиры, наверное, не менее меня ошарашенные, но радостные до неприличия.

– Ваше величество, мы рады, что предпринятые нами действия избавили вас от проклятья! – заискивающе подобострастно вторил поторапливавшийся за ними Максай.

Ну хотя бы остальные гвардейцы во главе с целителем рванули к жавшейся в углу кучке измученных девушек. И в первую очередь оказали помощь бедняжке, получившей когтистой лапищей, лежавшей без движения, бледной, в крови. К счастью, еще живой.

А я… я впервые в жизни позорно так, а главное, совершенно неуместно и несвоевременно выключилась. Сознание медленно уплывало во тьму и напоследок я услышала приказ каэра:

– В покои ее, Римар, проследи! И позаботьтесь об остальных…