Любимая для монстра

Глава 11

Для меня и Максая трапеза больше походила на чаепитие. Мы с ним обошлись закусками в виде разных канапешек и рулетиков. Вместо нас отрывались майвиры. Наверное, мясо для них лишь для приличия поджарили, вот они со всеми приличиями и кромсали его вилками и ножами на великолепном фарфоре. На невоспитанных и грубых крестьян, какими их считали соседи, совсем не походили. Я про майвиров толком ничего не знала, не понимала их, а значит не могла хотя бы прикинуть их дальнейшие шаги. И это нервировало.

Все ели молча, иногда переглядываясь. Каждый понимал, что эти посиделки вроде земного ланча каэр затеял из-за меня, ведь завтрак был недавно. Отвлек меня от эпической встречи с соотечественниками с их помолвкой. Будь я романтичной доброй Евгенией Корзинкиной, решила бы, что каэр – тактичный заботливый мужчина. Женька из редких девушек, по-настоящему веривших, что мужики – вершина эволюции и созданы для того, чтобы защищать и любить. Моя вторая подружка, Мария Васюнина, не настолько возвышенное создание, но тоже наивно верила, что любого мужчину можно перевоспитать, было бы желание. И любовь!

Я же циничная, расчетливая, темная, как сказала Анхелла, причем теперь буквально, магически. Поглядывая на мужчин, в чьей компании сидела, четверых майвиров и сшимца, мысленно, с горьким сарказмом ухмылялась. Перевоспитать их? Смешно даже думать! Рю поймал на себе мой изучающий взгляд и попытался мягко улыбнуться, зря, этот зверь в человеческой шкуре просто не был мягким, не научился, вот и вышла у него насмешливо-хитрющая ухмылка. По-прежнему бесил!

Помнится, за двадцать один год на Земле, даже будучи симпатичной девушкой, я удостоилась только одного предложения от мужчины, причем, сугубо интимного плана: скрасить обыденным сексом вечер друг другу. Без каких-либо дальнейших обязательств. Пусть девчонки и твердили, что все из-за моей манеры одеваться по-старушечьи и неприветливого взгляда, как у судебного пристава на заядлых алиментщиков. Но здесь, на Хартане, я неожиданно стала популярной: либо нужна, либо интересна. Особенно проходимцы в дороге докучали – замучилась отбиваться от желающих научить меня премудростям любви. И всего за несколько месяцев нашелся второй претендент стать моим мужем. Вот что большая грудь и… хотела бы сказать, мозги и душа, но, увы, высокий социальный статус, делают.

– Эрэта Виктория, не хотели бы вы посетить наш женский салон? Высокородные эйты, в том числе и моя жена, с огромным удовольствием скрасили бы время уважаемой избраннице каэра! – вкрадчиво предложил Максай.

Сперва я, получив неожиданное предложение, вытаращилась на него и невольно, честное слово, скривилась от одной мысли, что придется тащиться в местный аналог монаршего серпентария и слушать пустые разговоры и пересуды. Максая с его благими намерениями тоже невольно, вот уверена, перекосило, только от злости на меня, странную и несговорчивую княжну.

Майвиры, наблюдавшие за нами с сшимцем, тоже невольно, опять же уверена, насмешливо хмыкнули, отметив наши «радостные и любезные» лица.

– Вы поспешны в своих суждениях, эйт Максай. – Произнес Рю сухим тоном.

И так посмотрел на него, что тот напрягся и выпрямился, еще и, сделав над собой усилие, чуть склонил голову, прося прощения. Жаль, я не видела взгляда Рю, а то бы непременно включила его в свой арсенал в дополнение к доставшемуся от Катрии.

– Эйт Максай, как дела у тех девушек, которых вы привели во дворец вместе со мной? – светским тоном поинтересовалась я.

Чем не добавила сшимцу радости. Да-да, я злобная, темная тварь, не надо сверлить меня мрачным, осуждающим взглядом, не дам тебе забыть, кто меня втравил в неприятности королевского масштаба.

– Всех, кто участвовал в отборе, отпустили с весьма весомой компенсацией, – бесстрастно, словно о пустячной проблеме отчитался Максай.

Да еще как нейтрально назвал ту бойню – отбор! Еще бы сказал – кастинг.

– Всех-всех отпустили? – напомнила я с кривой и злой улыбкой, задрав подбородок и взирая на него свысока. – Неужели?

– Кроме двух. Семье погибшей накануне тоже выплачена компенсация. Вторая девица, которая из вашей группы, живет во дворце.

Это еще почему? Я нахмурилась:

– Не вылечили?

– Она оказалась избранницей одного из майвиров и выразила желание отправиться с ним в Майвир, – с ехидной улыбкой отчитался Максай.

Я даже подалась к нему от любопытства:

– Кто?

– Воровка, – насмешливо сообщил Максай.

Ах ты злыдень, лицемер, чинуша, ведь по сверкнувшим темным глазам и тону очевидно, что он сравнял двух беглянок: высокородную иностранку-эрэту, бежавшую от брака, и местную уличную воровку, у которой после «отбора» лишь один выход – бежать замуж и в другую страну. В Сшиме за воровство пальцы отрубят, а за рецидив – и руки.

Я показательно удрученно покачала головой и тоном детдомовской воспитательницы попеняла:

– До чего королевство довели, бывший советник бывшего короля. От вас даже воровки бегут сломя голову.

Проняло: Максай вскинулся, словно ему пощечину залепили, хотя быстро взял себя в руки. Криво усмехнулся, поморщился и удивил:

– Вынужден согласиться с вами, эрэта. Родик Пятый оказался отвратительным повелителем и за редким исключением прислушивался к чужим советам. Жаль, не к моим! И вот к чему это привело…

– …пришлось бросать юных, невинных девиц-магичек в клетку с обезумившим зверем. И равнодушно смотреть, как он их кромсает и рвет на части, – продолжила я его речь тем же воспитательским тоном.

Мы скрестили с Максаем горящие яростью взгляды. У него от злости даже желваки ходили. И все же, невзирая на присутствие каэра и мою избранность, сшимец продолжил, глядя мне в глаза:

– Пока остальные бросились бежать или прятались по норам, мне пришлось остаться. Я рискнул жизнью любимой жены и своих пятерых детей! Рискнул, потому что Сшим создавали мои предки. Мой дед погиб, защищая наши границы. Мой отец и я тоже служили на благо Сшима, защищали его. Родик сбежал, многие сбежали, поджав хвосты, в надежде переждать бурю, а потом вернуться. – Выдержка Максая закончилась, видимо, устал столько держать в себе и сорвался, встал, опираясь ладонями на стол, кивнул на майвиров и зашипел: – Только они уже были у столицы, а здесь королевская гвардия, часть из них – маги, но и обычных гвардейцев хватило бы. Без управления, без главных началась бы самостийная защита города. Погибли бы сотни, тысячи. Ведь горожане тоже кинулись бы на стены, пытаясь остановить врага и защитить город и свои семьи. Дальше на руинах столицы начался бы бунт во всем королевстве. И Сшим бы просто перестал существовать. Знаем, проходили подобное в истории. Много раз! Только это моя страна! Моя земля, щедро политая кровью предков. И кому-то пришлось принимать бремя принятия решений. Я не продавал свой народ и страну, я их спасал!

Последнее он проорал мне в лицо. Выплеснув переполнявшую его злость, Максай опустошенно опустился в кресло и сипло добавил:

– А вы и остальные девицы?.. У меня, как и у вас, не было выбора. Только-только взявший власть в Сшиме каэр потерял разум. Даже собственные телохранители были не способны его удержать, только успели запихнуть в клетку. А дальше… дальше стало ясно: если к каэру не вернется разум, он вырвется на свободу и начнет кровавую охоту на городских улицах. Утолив ярость, отправится в Майвир. Сотня его воинов тоже уйдет, правда, перед этим сотрет столицу с лица Хартана.

Я ошеломленно посмотрела на каэра, и тот согласился:

– Я же пояснил тебе как… передается мой статус. И последствия моего возвращения домой безумным. В такое сложное время Майвиру не нужны соседи, которые угрожают войной. Поэтому Сшим был бы уничтожен… в назидание другим и наказание за гибель не только каэра, но и майвиров.

Максай нервно дернул уголком рта и, снова зло глядя на меня, продолжил:

– Пришлось опять выбирать, что важнее: существование Сшима или жизни нескольких девиц? Ответственность, эрэта Виктория, – очень жестокая и тяжелая вещь. Легко сбежать от нее, переложив на чьи-то плечи, ведь нести порой неподъемно…

Ага, намекнул на лично мой уход от ответственности. Вопреки его ожиданиям – чувства вины с моей стороны – я улыбнулась. Да, сбежала. Солкат не мое наследие, не моя земля. Как и Фолкзан не мой отец. Свои долги им я отдала. И вообще, надоели мне местные разборки. От солкатских сбежала – в чужие угодила. Я вежливо обратилась к Рю:

– У вас наверняка много дел, каэр. Мне хочется прогуляться… – хотела сказать осмотреться, но успела исправиться. – Полюбоваться местными красотами. Можно?

– Можно, – согласился каэр.

А вот Максай был не согласен:

– Бессмысленно потраченное время в такое время – это преступление! У вашей советницы уникальные способности, можно мне привлечь ее к допросам арестованных? А то свободных камер не осталось, да и слишком много средств казны тратится на их содержание.

– Меня? – опешила я от подобного предложения этого, похоже, трудоголика.

Причем, рвение Максая удивило и каэра с подчиненными. Вытаращившись на сшимца, Рю помолчал, а потом, хохотнув, спросил:

– Ты и для меня быстро найдешь дела?

Максай заметно напрягся, эмоционально он опасался, но врожденная упертость и настоящая любовь к Сшиму победили. Он начал с извинений:

– Простите, каэр, я ни на чем не настаиваю. Однако по завершении сезона сбора урожая наступает пора сбора налогов. Необходимо пересмотреть их размеры, Родик завысил некоторые, готовясь к войне. Не хотелось бы народного возмущения, к тому же нужно заменить отряды магов на границах, встретиться с торговой гильдией и…

– Как считаешь, подойдет он в повелители Сшима на время моего отсутствия? – спросил у меня каэр с самой серьезной миной, притом, что я ощущала его веселье.

Только Максаю было не смешно, и шутливое настроение Рю он не чувствовал. Темный подобрался и вперился в меня немигающим, змеиным взглядом. Натуральный питон: скажу «нет» – проглотит и не подавится.

– Вполне! – кивнула я и быстро добавила. – Можно я тогда у себя посижу, отдохну после плотного обеда?

Согласно кивнули и каэр, и Максай, последний – забывшись. Но заметив потемневший взгляд повелителя, Максай продолжил кивать, словно в такт своим думам. Мысленно хихикая, я сбежала из этого дурдома. Вернее, вопреки своей второй просьбе, отправилась в дворцовый парк в сопровождении двух конвоиров-майвиров. Неспешно прогуливаясь, обошла дворец, тщательно изучая расположение окон и дверей. Н-да, с моей физподготовкой сбежать будет крайне сложно. Притом каэр больше не скрывал и не отнекивался, что я его избранница.

Вдоволь набродившись, вернулась в выделенную мне комнату. Но даже рухнуть в кресло, устав от ходьбы и мыслей, не успела, как в дверь постучались. Распахнув ее, я недовольно уставилась на непрошенную визитершу – невысокую пышку с очаровательным личиком сердечком, лет тридцати на вид. От нее явственно фонило темной магией, поэтому точно возраст не определить.

– Приветствую вас, эрэта Виктория. Я эйта Максай, супруга советника вашего жениха…

– Нет! – рявкнула я и захлопнула перед опешившей женщиной дверь.

Ну надо же, запредельная наглость – без всяких экивоков навязать мне, привязать меня…

Дверь распахнулась и, не испугавшись моего злобного вида, половинка упертого трудоголика Максая ввинтилась в комнату, по пути еще и меня прихватив за локоть мягким захватом, из которого не вырваться. И продолжила деловито щебетать:

– Мой дорогой муж опечалил нас, что в путешествии вы лишились всего гардероба. Конечно же, первой эйте королевства никак не обойтись без, как минимум, десяти бальных платьев. Еще необходимы повседневные – минимум три смены на день. И ночные, и…

У меня в горле пересохло, когда следом за этим щебечущим бульдозером в спальню просочились еще две аристократки и с десяток портних с кофрами, рулонами тканей, коробками с обувью и шляпками. Словно утопающий, испуганным, отчаянным взглядом я нашла мелькнувшего в дверном проеме телохранителя, но тот, скользнув не менее напряженным взглядом по толпе женщин, «слился», виновато пожав плечами. Типа, ты зови, если что… И тихонечко прикрыл дверь. Зараза!

Все самой, как обычно, придется делать!

– Так, эйта, как вас там…

– Омри Максай…

– Так вот, Омри, я категорически против лишних…

– Ну какие же они лишние? – как с неразумной девочкой укоризненно говорила эйта Максай. – Все только самое необходимое! Для торжественных приемов, а то сегодня в походном наряде на троне сидели…

– Еще для завтраков, обедов и ужинов… – поддакивала ей парочка высокородных, похоже, метивших во фрейлины дамочек.

– Для ублажения мужа…

– Вон вам какой достался…

– …такого нужно радовать почаще, чтобы зверя удовлетворить, тогда и человеческая ипостась добрее и ласковее станет.

– Для встречи со знатью и народом…

– Тут совершенно разные наряды требуются. Простой люд не стоит раздражать броской одеждой, нужна строгость и элегантность.

– Для свадьбы нужно что-то необыкновенное, чтобы веками помнили…

Они трещали и трещали, игнорируя мое сопротивление, угрозы, что плохо контролирую магию смерти, потом нытье и, наконец, заунывные жалобы. Меня крутили как хотели, прикладывали так и этак отрезы тканей, дружно обсуждали, что мне больше идет, причем, я была с ними согласна, а значит – женщины действительно желали сделать как лучше. Под конец я выдохлась и молча, послушно следовала указаниям.

Мода здесь значительно отличалась от солкатской. Сшимские женщины предпочитали юбки и платья длиной до середины голени. В ходу были рюши, кружева и жабо, многослойные юбки из легких летящих тканей. Чем-то все это напоминало наши шестидесятые.

К вечеру я вымоталась не столько физически, сколько морально. Напрягли, не передать словами. Благодаря магии и сноровистости десятка портних, в моем гардеробе висело уже несколько нарядов на разные случаи жизни. Сама я, вымытая до скрипа, расчесанная до блеска, в лавандовом пеньюаре с кружевами, нижней шелковой рубашке с высокими боковыми разрезами, ласково льнувшей к коже, вяло ковырялась в тарелке. По-русски говоря, ужинала в спальне в ночной рубашке и халате. Мне сегодня почему-то накрыли по месту проживания.

– Нет аппетита? – громом среди ясного неба прозвучал глубокий, хоть и приглушенный бас каэра.

Испуганно вскинув глаза и убедившись, что он один, без «фрейлин», я сжала вилку в кулаке и медленно встала со злобным шипением:

– Это ты-ы?..

– Замучили совсем? – Не обращая внимания на неприкрытую угрозу с моей стороны, он отодвинул стул и сел за стол.

– Да я… да они… – у меня впервые слов не нашлось, чтобы без бранных слов выразить, что со мной сегодня делали. От отчаяния я в сердцах выпалила: – Я здесь ни за какие коврижки не останусь!

– Согласен, – кивнул каэр, спокойненько накладывая себе в тарелку множество разнообразной еды. – Назначу Максая наместником, возьму с него клятву верности Майвиру и домой!

Мой пыл вплоть до ткнуть вилкой в каэра чуть поугас. Сощурившись, я сказала:

– Ты – своей дорогой, а я – своей. Разойдемся миром!

Кашлянув, как если бы у него кусок в горле застрял, майвир, полыхнув на меня злым изумрудным взглядом, поинтересовался:

– И далеко ты уйдешь… одна?

– До Сшима же добралась, – парировала я.

Мы схлестнулись непримиримыми взглядами.

– Насколько я понял, ты добралась до Сшимелина всего три-четыре дня назад. Верно? – почти бесстрастно уточнил он.

– Верно. А…

– А уже сегодня во дворец заявился советник твоего отца. И не просто придворный, а главный советник. Значит…

– Значит, мои преследователи видели, как меня схватили на площади, просто не успели перехватить или помочь…

– Порталы в Сшиме временно закрыты, сама понимаешь, война. Для срочного вызова сюда советника, им явно пришлось воспользоваться персональными, которые стоят…

– …как крыло самолета, – задумчиво согласилась я с каэром.

– Кого? – удивился он.

Я хмуро признала:

– Неважно. Главное – очень дорого.

– Из чего следует: ты стоишь столь много, что ради тебя ничего не жалко. Отец тебя очень любит.

Отец меня любит… Эта фраза сломала во мне что-то. Вызвала ярость, горечь, боль. Кроме Машки и Женьки меня никто и никогда не любил. Да и тех отобрали. По щеке побежала злая слеза. Зато до меня вдруг дошло, как можно избавиться от каэра.

– Ошибаешься, Рю, – я впервые назвала его по имени. – Не любит и отцом не является!

Каэр нахмурился.

– Виктория, твое происхождение – дело десятое. Майвира в избраннице интересует вовсе не оно.

Свет, согревавший мое сердце и душу, стал горячим и пополз дальше, ошпаривая тьму.

– А если я попала на Хартан из другого мира? Чуждого вам мира металлов и технологий, а не магии? Захватила чужое тело, душа из которого за мгновение до моей отправилась к Белой Эйте? Тело девушки, вместе с матерью пытавшейся убить родного отца? Что, если твоя избранница была сиротой без рода и племени, от которой отказались в младенчестве? Никому не нужная, не любимая, не любящая!? Что, если мой так называемый отец не смог простить родную дочь и ту, что заняла ее тело принять тоже не смог?

Рю смотрел на меня тяжелым, мрачным взглядом, хмурился. Его глаза горели, будто он во мне в самую суть всматривался.

– А я все гадал: отчего на твоем теле двойная метка Белой Эйты. Вон оно как вышло. Две дошедшие до грани души, твоя и той, что была до тебя.

– Ты и это видишь? – хрипло спросила я.

– Проводник Великой Матери видит многое, Певунья, – неожиданно грустно признал он и еще более неожиданно мягко улыбнулся. – Как и понимает, что и ты ошибаешься.

– Да? В чем же? – нахохлилась я.

– Любит или нет, Дивит Фолкзан принял тебя как дочь, княжна! Только поэтому твои поиски затянулась. Он приказал не причинять тебе вреда, в противном случае уже давно бы вырубили, скрутили магией и без сложных ухищрений приволокли в Солкат, как миленькую. А они возились…

Я замерла, обдумывая услышанное. Если отбросить эмоции, так и есть. Ловушки устраивали, пытались опоить, заманить, но ни разу не ударили, не применяли грубую силу, действовали очень осторожно и аккуратно. Вынуждали добровольно сдаться!

Каэр продолжил:

– И сюда вон сам ваш Хорн прибыл, не испугался, давил, угрожал, торговаться начал.

В груди потеплело: было невероятно приятно узнать, что ты кому-то нужен, очень нужен. Однако замуж за Патриуса все равно не пойду, а без согласия в Солкат не вернуться. Но и слово «отец» вновь сплелось с Фолкзаном.

– Спасибо! – выдавила я из себя на волне разбушевавшегося в груди тепла.

Рю серьезно спросил:

– И что ты теперь будешь делать?

– Жить, – пожала я плечами. – Мир большой.

Каэр укоризненно качнул головой:

– Мир тесен, как бы тебе не казалось. Хорн прав: они попросту не могут, не имеют права оставить все как есть и предоставить тебе свободу. И Максай прав: у каждого свое бремя ответственности и судьба. С рождения!

– И какая же моя? – едко уточнила я.

– Либо служить на благо Солката, либо – другому королевству. И если ты хорошенько поразмыслишь, поймешь: как и где бы ты не пряталась, тебя найдут. И хорошо, если свои, а ведь могут и чужие!

Хотелось по-львиному взреветь от ярости. Ведь подобные мысли меня посещали не раз и не два за время побега. Только я продолжила упрямиться:

– Я могу служить другому королевству в качестве темного мага.

– Я знаю не много королевств или княжеств, где женщине разрешено служить. С твоим даром это боевая магия, служба дознания и разведка. Думаю, из тебя не выйдет военный служака. Допрашивать и пытать преступников в казематах тоже не твоя стезя. И уж совсем не для тебя шпионская деятельность, где женщине приходится соблазнять нужных людей. Или я не прав?

Я передернулась от таких перспектив и возразила:

– Я законник и могла бы…

– Ни один здравомыслящий торговец и тем более аристократ не наймет женщину поверенного, – добил меня каэр. – Такие, как ты, – сильные родовитые маги, служат либо отцу и мужу, либо стране, но ты отказалась от Солката. Значит, у тебя лишь один путь.

– Я ненавижу тебя! – рыкнула от бессилия.

– Злишься за правду, да, но ненависти в тебе нет, – спокойно констатировал каэр.

Просто из вредности, ну и чтобы не говорить, я продолжила ужинать. Рю хмыкнул и тоже увлекся едой, отсутствием аппетита он не страдал. Довольно быстро насытившись, оба дружно взялись за напитки: я – за чашку с чаем, он – за бокал с вином.

Я не сдалась, но четко понимать все альтернативы и перспективы не помешает, поэтому завела разговор:

– Как вы выбираете своих избранниц? Что они значат в вашей жизни?

Рю хорошо улыбнулся, без насмешки и самодовольства победителя. Помолчал, покачивая бокал с багровым вином, одним глотком осушил его и ответил:

– Нами управляют две энергии, которые по-разному влияют на обе ипостаси, отчего другим кажется, что зверь и человек в одном майвире отличаются характерами. Однако душа одна, поэтому и характер один, просто со специфическими особенностями, в зависимости от того, в каком мы облике и под влиянием какой энергии находимся. Сложно, да?

– Очень, – заинтересованно кивнула я.

– Согласен, из-за этой дуальности мы во многом отличаемся от большинства жителей Хартана. Но такова воля Великой Матери…

– Не отклоняйся от темы! – оборвала я попытку опять оставить меня в неизвестности.

– Избранницу выбирают оба, зверь и человек. И пусть мы единое целое, но два существа, которые в силу естественных причин отличаются. Органами чувств и подсознательными предпочтениями. Человек и зверь по-разному ощущают запахи, поэтому нужен такой аромат, чтобы понравился обоим. Слух… Звук, который человеку нравится, зверь сочтет раздражающим и резким. Характер нужен такой, чтобы зацепил темную сторону зверя и светлую – человека. Магия – это вообще отдельная тема, ведь в нас два разных потока, поэтому энергия избранницы или избранника должна соответствовать обоим. Отсюда редкое появление в Майвире избранниц из других королевств.

– Но ведь помимо вас на Хартане наверняка мало дуальных магов? Как вы подходящих, совпадающих с вами избранников находите? – уточнила я.

– В большинстве своем нам подходят избранницы из смешанных магических семей, где дети рождаются серыми магами. Поэтому мои соплеменники и не поверили в идею Максая. Он привел чистых магов, большинство темных девушек и троих светлых. Серыми были двое. Увы, одна из них погибла.

– Как вы еще не вымерли? – удивленно проворчала я.

– Мы достаточно плодовиты, – усмехнулся каэр и опять посерьезнел. – Мы своих избранниц ценим как ничто другое. Ведь второй раз может не повезти. А с учетом особенностей темных и возникающей одержимой привязанности редко кто захочет искать другую.

– Так почему я? – решилась я спросить, сжав кулаки на коленях.

Каэр улыбнулся, глядя на меня и, что удивительно, снова мягко, правда, хищно поблескивая клыками.

– Все перечисленное усложни в десять раз, итоговый результат будет отражать мои перспективы встретить избранницу. Каковы шансы встретить сильного дуального или серого мага-женщину? Каковы шансы, что эта женщина, к тому же, еще и будет петь так, что уложит зверя на брюхо и заставит ловить каждый перелив ее сладкого голоса, позволив мне пробиться сквозь блок замутненного отравленным зельем сознания? А ее запах будет ассоциироваться у него не с мясом и добычей, а самой желанной женщиной на свете? И каковы шансы, что лишь чудом взяв под контроль своего зверя, уже будучи человеком, я найду в тебе то же, что и мой зверь: самую желанную женщину с идеальным для меня характером, внешностью, ароматом и даже голосом! Ту, что намертво свяжет воедино обе мои ипостаси, заставив думать лишь об одном: как сделать тебя своей. Навечно!

– На навечно я не подписывалась, – хрипло отнекалась я.

– Хорошо, пока я согласен только на постель. Вдруг на самом деле передумаем… – выдал Рю пробирающим до самого нутра глубоким мужским голосом.

Встал из-за стола и направился ко мне, заставляя испуганно таращиться на него и позорно верещать:

– Ты обещал не давить на меня! И я же советница!

– Да без проблем, ты уволена! – хохотнул этот обманщик. – Одну проблему решили, со второй тоже справимся.

Подхватил меня за спину и под колени на руки, и понес в кровать.

– Я категорически против увольнения и постели тоже, – мой голос совсем сорвался, постыдно дав петуха.

Только что противопоставить тому, кто слопает мою магию смерти и даже не икнет? И с учетом разницы в наших габаритах мое сопротивление даже не почувствует.

Уложив на постель, Рю неожиданно заботливо накрыл меня одеялом. И начал раздеваться сам. Снял расшитый золотом сюртук и такой же роскошный жилет, кинул на стул. Скинул обувь и… гольфы, вот тут я хихикнула, раньше-то не видела этот элемент мужской одежды. Оставшись в белоснежной рубашке с воротником и манжетами, отороченными короткими воланами, синих брюках, подпоясанных кушаком, Рю замер, разглядывая меня.

– Я рад, что тебе весело, а то сидела такая недовольная, – усмехнулся он и улегся на соседнюю половину кровати с усталым вздохом: – Великая, как же я устал за эти дни. Слов нет.

Короткий взмах его руки – и комната погрузилась в звенящую тишину.

– Ты здесь на всю ночь устроился? – стараясь не сорваться на визг, прошипела я.

– На всю жизнь, но точно не здесь, успокойся. Хочу тебе кое-что продемонстрировать – развеять твои иллюзии, если еще остались.

– Секса не будет! – гордо заявила я, натянув одеяло повыше.

– Даже спорить не буду, не в моем состоянии соблазнять девственницу, – поразил меня сосед по кровати.

Наверное, с полчаса я обиженно сопела. Хартанская луна давала достаточно света, чтобы видеть в комнате. И я нашла себе развлечение: скосила взгляд на длинные босые мужские ноги. Длинные ступни Рю обозвала заслуженными оборотничьими ластами. Но, поднимая взгляд выше и выше, невольно залюбовалась мускулистыми икрами и ляжками, выгодно подчеркнутыми тканью. Наконец добралась до паха. И вроде никаких там бугров не визуализировала, совершенно естественная выпуклость, а меня отчего-то в жар бросило. Похоже, опять темная похоть наехала.

Пришлось раздраженно отвернуться от развалившегося на моей кровати мужчины и перелечь на бок. Он продолжал мерно, глубоко дышать, поползновений лишить меня девственности не делал. За окном раздавались обычные звуки: птичьи крики, чьи-то разговоры, ржание лошадей. Мои глаза начали слипаться, ведь находиться рядом с Рю оказалось так хорошо, спокойно, что нехорошую мысль о собственной разумности я послала темным лесом.

И тут, буквально на грани сна, я услышала шорох за окном. Убедить себя, что шуршать могло что угодно, да хоть мышь какая-нибудь, обнаглевшая, не удалось. Все-таки нервы у меня последнее время ни к черту, поэтому резко подняв голову, прислушалась. Снова шорох, подозрительный такой, выбивающийся из общего фона, тревожный. Я машинально придвинулась к Рю, с которым, опять же подсознательно, ощущала себя вне опасности. Похоже, моя крыша прохудилась окончательно, еще там, в клетке. Сперва мантикора за ушами чесала и песни ему пела, теперь вот прижалась спиной к плечу этого оборотня в человеческой ипостаси.

Кровать скрипнула под немалым весом повернувшегося на бок Рю. Он накрыл мое плечо горячей ладонью и приласкал, успокаивая. Но этого ему показалось мало, поглаживая меня по плечу, сдвинул край пеньюара и поцеловал мою обнажившуюся руку – словно метку горячими губами поставил на чувствительной коже.

Я уже было хотела развернуться к Рю и высказать все, что думала о таких поползновениях, но его ладонь метнулась к моему лицу и закрыла мне рот. Его губы ласково шепнули мне в ухо, вызвав сотни мурашек:

– Потерпи немного, сейчас все сама поймешь и увидишь.

Так и лежала, даже не пикнув, прижатая спиной к его груди, с закрытым ладонью ртом. Только часто дышала, потому что Рю вольничал, водил носом по моим волосам на виске, целовал скулу, спустился к губам, потом за ушком чмокнул. Лизнул в шею. Дальше просунул подо мной вторую руку и начал ласкать мое обнаженное плечо.

Психанула и укусила его за край ладони. Какое там, у него тот самый бугор в паху увеличился, которым он еще и о мои бедра многозначительно потерся. И только я решилась прервать молчание и заорать: «Какого фига ты меня лапаешь, гад?», Рю повалил меня на спину и вместо ладони мой рот накрыли его губы.

Мой первый поцелуй походил на ураган. Темный… жадный… горячий, сводивший с ума и плавивший мозги и волю… Даже клыки не помешали!

Сквозь вату в голове донесся шорох, и поцелуй прервался. Через несколько секунд, пока я пыталась отдышаться и привести мысли и чувства в относительный порядок, оказалась в кровати одна. Даже расстроиться или оскорбиться не успела, как створка окна открылась и в комнату один за другим ловко и бесшумно перебрались три крупные фигуры и замерли, оценивая обстановку. Одновременно к окну скользнули трое других теней, гораздо больше и зловеще «оконных». Неожиданно вспыхнул свет, заставив на миг зажмуриться, а в следующий – я оторопело вытаращилась на мужчин, столпившихся в моей спальне. Ну и какого…

– Так-так-так, да у нас тут попытка похищения советницы повелителя намечалась! – весело ответил Рю на мой незаданный вопрос, стоя у изножья кровати и заодно демонстрируя свой полураздетый вид.

В помощь к трем теням майвирского происхождения, Римар и один из моих «безымянных» охранников, объявились. У окна в позорной позе «зю» замерли трое солкатцев, Хорн и двое его подчиненных, надо думать, магически скрюченных и обезвреженных.

– Ну что вы, какое похищение, – процедил Хорн, стараясь даже в таком положении держать лицо. – Мы пришли напомнить наследнице об ответственности, воспитании и чести родового имени. Только и всего…

– О чести вы напоминаете, лазая в чужие окна? – хохотнул Римар.

– О родовой чести и происхождении в любое время, в любом месте не стоит забывать, – ледяным тоном произнес Хорн, глядя на меня знакомым убийственным взглядом.

Прозрачный намек я услышала и поняла: свободы мне не видать, никогда и нигде, везде и всюду достанут. И тем не менее, главный советник отца достоин уважения. Такую упертость в достижении цели и бесстрашие проявил! Ведь сейчас только от майвиров будет зависеть: казнят солкатцев или нет. Но все трое, стреноженные магией, зло и непокорно сверлили глазами хозяев замка и положения.

– Ваша правда, – согласился Рю, сложив руки на груди.

Хорн, смерив взглядом его, полуодетого и босого, меня, выглядывавшую из-под одеяла, нехорошо сощурился:

– Каэр, мы, конечно, приносим извинение за наш поздний визит без предупреждения и приглашения, но у нас остался открытым очень важный вопрос…

– Римар, – коротко кивнул Рю, оборвав Хорна.

И тут же в раскрытую ладонь повелителя лег свернутый в рулон лист бумаги, перехваченный золотой нитью с кисточкой. Сердце екнуло от плохого предчувствия, и оно не подвело.

– Полагаю, таким образом вы решили поторопить меня с договором о помолвке? – слегка иронично уточнил Рю.

– Приятно иметь дело со столь дальновидным и умным… будущим другом моей страны, – оценил Хорн.

И тут же трое солкатцев освободились от магических пут. Один из майвиров сгреб со стола посуду вместе со скатертью и вынес за дверь. Вот прямо за четыре угла поднял скатерть! Оперативно прибрался! Хорн сел за стол, развернул договор и внимательно изучил. Даже на предмет скрытого текста магически проверил. Удовлетворенно глянул на Рю, и тот когтем большого пальца резанул по подушечке указательного и поставил кровавый оттиск на документе.

Теперь Хорн каэру улыбался доброжелательно и с облегчением, словно у него с плеч бетонную плиту сняли. Затем вытащил из-за пазухи кожаный мешочек, а из него сложенный лист, развернул его и предъявил каэру для ознакомления. После того как Рю прочитал этот документ и согласно кивнул, Хорн поставил рядом с его «подписью» на договоре оттиск личной печати и подушечки окровавленного пальца, одновременно поясняя мне:

– Как видите, княжна, я получил право подписи брачного договора от имени князя Дивита Фолкзана.

– Помолвочного… – автоматически поправила я.

– Мой повелитель предусмотрел любое развитие событий и, как всегда, оказался прав, – не вступая со мной в спор, словно не слышал, продолжил Хорн. – Я порадую своего повелителя известием о том, что его единственная дочь в самых надежных и сильных руках. Договор окончательный и нерасторжимый.

– Эйт, о чем вы говорите? – мой голос звенел от напряжения, пока я неловко выбиралась из-под пышного одеяла, путаясь в нем и длинном подоле.

Я встала, потуже запахнув пеньюар, но добраться до заветной бумаги не успела. Хорн сложил подписанный кровью обеими сторонами договор, аккуратно поместил в мешочек и сунул под полочку сюртука на груди. Как самое ценное сокровище.

Дальше, как говорили на родине, я выпала в осадок, ведь солкатцы во главе с Хорном чинно и низко мне поклонились со словами:

– Поздравляем вас, повелительница, да будут милостивы к вам с супругом Белая Эйта, Сияющая Богиня и Великая Мать, да подарят они вам много детей и темных сладких ночей. Прощайте…

И решительно направились к окну.

– Эй, а я? – завопила в панике, дернувшись следом, но была остановлена тяжелой ладонью каэра, легшей на мое плечо.

– Господа, вам лучше обычным путем, через двери, – распорядился он. – Мои подчиненные проводят вас до портальных ворот. Их для вас специально активируют.

– Благодарим за оказанную милость, – весело отозвался Хорн, чуть ли не танцуя, без опаски выходя в дверь первым.

За солкатцами вышли майвиры.

– А…

Дверь захлопнулась, оставив нас с Рю наедине. Усмехнувшись, он пояснил:

– Не волнуйся, Виктория, ничего особенного не произошло. Убедилась, что отец не позволил бы тебе свободно шляться по Хартану? Ну нет у него такой возможности.

– Что ты подписал? – процедила я, сбрасывая его ладонь, резко дернув плечом.

– Брачный договор. Теперь ты свободна, ведь ответственность за тебя теперь полностью лежит на мне, а не князе.

– Ты загнал меня в ловушку, а не подарил свободу! – злобно рыкнула ему в лицо, вытянувшись в струнку и поднявшись на цыпочки.

– Певунья, давай я сперва покажу тебе, что такое свобода. Не понравится – уйдешь, – он еще и улыбался.

– Я тебе не верю! – упиралась я.

– У тебя есть другие варианты? – спокойно спросил он.

Хотелось в сердцах бросить, что все равно сбегу, но это будет так по-детски и глупо. И все же способ сделать по-своему я найду. Он помолчал, разглядывая меня, пожал плечами, взял свои вещи и ушел. А я рухнула в кровать, злая, обиженная и распаленная желанием. Рю доводил меня до бешенства улыбочками и выходками, но при этом почему-то вызывал желание, и еще давал ощущение защищенности.

Боже, как же он меня вывел из себя!