Лунный череп

Тим Каррэн - Лунный череп

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Skull Moon

Автор: Тим Каррэн / Tim Curran

Переводчики: Карина Романенко

Редактор: Евгения Волкова

Аннотация

Их называли Бандой Десяти.

Ночные всадники в масках. Они крали скот и вершили самосуд над каждым, кто вставал на их пути.

Они считали себя вне закона.

Но, когда они линчевали сына шамана из племени Черноногих, он пригрозил рассказать об их ужасном секрете.

И теперь за ними охотится нечто.

Они погибают один за другим самыми жуткими способами, становясь жертвами древнего зла, вышедшего прямо со страниц народных преданий Черноногих.

Заместитель федерального маршала Джо Лонгтри привык добиваться правды.

Но в Волчьей Бухте правда способна убить.

И когда солнце прячется за горами, а тени становятся длиннее, просыпается невыразимый ужас, жаждущий человеческой плоти и страданий...

Оглавление

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕ ПОВЕШЕНИЯ

-1-

-2-

-3-

-4-

-5-

-6-

-7-

-8-

-9-

-10-

-11-

-12-

-13-

-14-

-15-

-16-

-17-

-18-

-19-

-20-

-21-

-22-

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТАРЫЕ КРАСНЫЕ ГЛАЗА

-1-

-2-

-3-

-4-

-5-

-6-

-7-

-8-

-9-

-10-

-11-

-12-

-13-

-14-

-15-

-16-

-17-

-18-

-19-

-20-

-21-

-22-

-23-

-24-

-25-

-26-

-27-

-28-

-29-

-30-

-31-

-32-

-33-

-34-

-35-

-36-

-37-

-38-

-39-

-40-

-41-

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВЛАДЫКА ВЕРХНЕГО ЛЕСА

-1-

-2-

-3-

-4-

-5-

-6-

-7-

-8-

-9-

-10-

-11-

-12-

-13-

-14-

-15-

-16-

-17-

-18-

-19-

-20-

-21-

-22-

-23-

-24-

-25-

-26-

-27-

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕ ПОВЕШЕНИЯ

-1-

Полная луна. Неприлично круглая и толстая.

Её мертвенно-бледный свет освещает скалистые территории северного Вайоминга.

Чёрные, необычные облака плывут по небу.

Ледяной ветер плачет и завывает, пригибая и качая мрачные сосны.

Одинокий, кривой дуб тянется в небо голыми ветвями и стонет.

А на одном из проклятых разветвлений висит тело, обмотанное за шею потрёпанной верёвкой.

Тело качается и слегка поворачивается вокруг своей оси, приводимое в движение ночными ветрами.

И глаза его открыты.

-2-

Индеец был старым.

Его морщинистое лицо напоминало холмистую местность вокруг. Одет он был в серую армейскую гимнастёрку и рваную шляпу с эмблемой одного из отрядов разведчиков - перекрещенные серебряные звёзды.

На ногах у старика чёрные стоптанные мокасины, а вокруг туловища, как признак крайней нищеты, обмотано испачканное одеяло.

В руке индеец нёс масляную лампу, которая шипела и плевалась, отбрасывая на скалы нелепые тени от чахлых, голых деревьев.

Он был очень стар, и даже сам не мог вспомнить насколько.

Он только знал, что в молодости боролся в горах с охотниками на бобров.

А много лет спустя, он был тем, кто входил в состав группы, принимавшей с охотниками соглашение в 1840 году.

Это было почти сорок лет назад. И уже тогда он был стар.

Его звали Быстрый Лис из племени Плоскоголовых.

Он знал это так же чётко, как и то, что многие в его племени за спиной называли его Старый Лис или Хитрый Лис.

Он ясно помнил, что сначала враждовал с белыми, а затем подружился, служа в их армии во время военной кампании против Дакоты (название группы племён американских индейцев - прим.пер.).

Быстрый Лис не сбавлял шага.

Он взобрался на холм. Холодный ноябрьский ветер бросил ему пыль в лицо. Быстрый Лис увидел вдалеке огромный дуб и направился к нему.

Он ступал осторожно. Всю жизнь, проходив по такой территории, знал цену терпению и внимательности.

Сколько раз он видел, как мужчины в спешке взбирались по скалам, но потом их сапог попадал в расщелину и намертво фиксировал ступню.

С Быстрым Лисом такого никогда не случалось, и он собирался и дальше быть осторожным. Старческие кости плохо срастаются.

На улице было около семи градусов.

Как и всегда на территории Вайоминга в это время года.

Но холод пронизывал индейца до костей, морозил кожу и заставлял старую и так вяло текущую кровь течь ещё медленнее.

Это лучше всего остального недвусмысленно намекало Быстрому Лису о старости.

Добравшись до старого дуба, он постоял некоторое время неподвижно, глядя на повешенного.

О нём рассказал Чарльз Гудуотер.

Он заметил повешенного издали, когда выслеживал оленя, и быстро вернулся в лагерь, чтобы доложить об увиденном.

Быстрый Лис отправился сюда, потому что понимал, что кроме него, никто не снимет с ветви мертвеца. Ни индеец, ни белый.

Ему казалось кощунственным оставлять человека болтаться на дереве, пока его плоть не сгниёт и не обнажит кости.

Поэтому он и пришёл.

Сжимая масляную лампу уверенной рукой, Быстрый Лис осмотрел повешенного.

На нём было пальто из тёмно-синего сукна, чёрные штаны, потёртые ковбойские сапоги и тёмная шляпа.

Под пальто мужчина носил белую рубашку, которая сейчас стала коричневой из-за засохшей и запёкшейся крови.

Быстрый Лис облизал губы и поставил лампу на камни.

В дрожащем свете появлялись огромные, нереальные тени.

Мужчина висел всего сантиметрах в тридцати от земли, поэтому Быстрому Лису не надо было карабкаться высоко. Он вытащил из-за пояса длинный, изогнутый нож и попытался перерезать верёвку.

Клинок был настолько острым, что мог с одного движение отрезать человеческий палец. А вот верёвка сразу не поддалась.

Быстрому Лису потребовалось несколько секунд, чтобы, в конце концов, перепилить её. Сталь лезвия ярко блестела в лунном свете.

Тело с глухим звуком упало на землю.

Быстрый Лис медленно и осторожно слез вниз и присел рядом с мужчиной. Старческие кости протестующе захрустели.

Руки мужчины были связаны за спиной, и Быстрый Лис разрезал верёвку.

Развязанные руки мужчины ещё не окоченели, когда старик перевернул тело. Значит, он мёртв не так давно.

Быстрый Лис отбросил с лица прядь седых, тонких волос и поднёс лампу к лицу трупа.

Кожа повешенного смуглая, как у индейцев, но черты лица были европейскими. Наверно, полукровка. Либо просто белый, проводящий на солнце и открытом воздухе очень много времени.

В этом заброшенном месте ветер завывал, как духи умерших.

Быстрый Лис проверил карманы мужчины.

У него не было ни оружия, ни бумаг, подтверждающих личность. И только во внутреннем кармане Быстрый Лис нащупал что-то металлическое. Он вывернул материю.

Значок.

Быстрый Лис поднёс его к глазам.

Повешенный служил заместителем федерального маршала.

Старик знал, что плата за это будет чудовищной.

Убийство федерального маршала несло с собой только неприятности. И большие.

Быстрый Лис глянул на лицо мужчины.

И тут глаза человека открылись.

-3-

Следующие четверо суток дочери Быстрого Лиса ухаживали за повешенным.

Они обернули его одеялами из шкур буйволов и поили мясным отваром с оленьей кровью. А старик наблюдал и курил трубку.

На утро пятого дня повешенный полностью пришёл в сознание.

Сначала он увидел дочерей старика, а затем и его самого.

И ломающимся, безжизненным голосом попросил воды.

Старик отослал дочерей и позволил мужчине выпить столько воды, сколько тот хотел, из сосуда, сделанного из мочевого пузыря буйвола.

- Горло горит, - наконец произнёс он, глядя на старика льдисто-голубыми глазами.

- Оно не сломано, - ответил Быстрый Лис. - Милостью отцов, ты остался жив.

- Ты хорошо говоришь по-английски.

Старик принял это, как констатацию факта, а не комплимент.

- Я был разведчиком в войске.

- Это ты принёс меня сюда?

- Да.

Мужчина кивнул, поморщился от боли и огляделся.

- Ты из племени Плоскоголовых? - спросил он.

- Да. Меня зовут Быстрый Лис.

- Джозеф Смит Лонгтри, -

представился мужчина. - Где именно я нахожусь?

- Ты находишься в лагере у северной излучины реки Шошони. Отсюда не больше полутора километров до того места, где я тебя нашёл, маршал.

Лонгтри сухо закашлялся и кивнул.

- Насколько мы далеко от Бэд-Ривер?

- Три километра, - ответил старик. - Ни больше, ни меньше.

Лонгтри сел на полу, и у него тотчас закружилась голова.

- Проклятие! Я должен отправиться к Бэд-Ривер. Люди, за которыми я охотился... Возможно, они ещё там.

- А кто они?

И Лонгтри начал рассказывать.

Их было трое: Чарльз Брикли, Карл Вайс и Бадд Ханнион.

Они напали на военный обоз в Небраске, следовавший в Форт Керни, и убили шестерых солдат.

В обозе перевозились карабины, которые, как стало позже известно, были проданы воюющему племени Баннок. Казалось бы, это касалось только армии и Бюро по делам индейцев...

Но убийство солдат было федеральным преступлением и попадало под юрисдикцию Службы маршалов США.

Лонгтри преследовал убийц от Дакоты до самой Бэд-Ривер.

И в предгорьях горного хребта Абсарока они на него напали, избили до потери пульса и подвесили на дерево.

- Но ты не умер, - напомнил маршалу Быстрый Лис.

- Благодаря тебе, - теперь Лонгтри мог сидеть, не испытывая головокружения.

Быстрый Лис внимательно смотрел на мужчину. У маршала были длинные, иссиня-чёрные волосы, которые никогда не встретятся у белых.

- Ты индеец? - спросил он.

Лонгтри слабо улыбнулся.

- Моя мать была из племени Кроу, а отец - охотником на бобров.

Быстрый Лис лишь кивнул.

- Когда ты отравляешься выслеживать тех людей?

Лонгтри потёр шею.

- Завтра, - ответил он, лёг на спину и закрыл глаза.

-4-

Дул сильный ветер, когда он отправился к Бэд-Ривер.

До города этому поселению было далеко.

Ухабистая дорога из засохшей грязи петляла между домов, сложенных из ошкуренных брёвен, на которых были выцарапаны непонятные знаки.

Здесь была конюшня, кузница и серое здание с облупившейся позолотой, которое, должно быть, было гостиницей.

Здесь не было тюрем, не было представителей закона.

То, зачем Лонгтри пришёл сюда, ему придётся сделать в одиночку.

Лонгтри запрягал у конюшни коня, которого ему одолжил Быстрый Лис. Ветер завывал между домами порывами, бросая пыль в лицо.

Старый серый конь явно не был счастлив отправляться в путь при таком ветре.

- Мы ненадолго, - пообещал ему Лонгтри.

Он достал короткоствольное ружьё, которое дал ему Плоскоголовый, зарядил и начал спускаться по дороге с расплывшейся и уже чуть подмороженной грязью.

Шпоры на сапогах звенели при ходьбе.

Быстрый Лис разузнал, что мужчины, которых ищет Лонгтри, часто наведываются в салун на берегу Бэд-Ривер.

Вот туда Лонгтри сейчас и направлялся.

Он завязал шейный платок таким образом, чтобы мелкий песок не попадал в рот и нос.

Ружьё Лонгтри крепко сжимал в руке. Глаза прищурены.

Его тёмная одежда превратилась в серую из-за носимого ветром песка и пыли.

Доехав до салуна, Лонгтри остановился. Это было ветхое, покосившееся здание с отваливающимися кусками отделки. Входные ворота покосились, а один из оконных проёмов был завешен солдатским одеялом.

Лонгтри медленным, расслабленным шагом вошёл внутрь, держа ружьё наготове.

Внутри было мрачно. Помещение освещали лишь редкие шипящие масляные лампы. Пол неровный, покрыт слоем грязных опилок.

Спёртый воздух был пропитан запахом табака, виски и немытого тела.

Несколько человек сидели в баре. Ещё парочка - за столами.

Сидевшая у барной стойки тучная местная красотка улыбнулась Лонгтри беззубой улыбкой.

- Чего желаете? - спросил лысый бармен. У него была только одна рука, а второй пустой рукав свисал вдоль бока.

Лонгтри не обратил на него внимания, не спуская с лица платка, чтобы мужчины за дальним столом его не узнали.

Они все были здесь.

Брикли. Худой и морщинистый. Натянул шляпу почти на глаза.

Вайс. Низкий и толстый. Улыбался своим друзьям.

Ханнион. Мускулистый гигант. Одна из щёк изуродована шрамом от ножевого пореза.

Лонгтри направился к ним.

- Чего-то хотел? - спросил Вайс, блеснув золотым зубом.

- У меня есть ордер на ваш арест, - произнёс Лонгтри. - За убийство.

Они воззрились на него широко распахнутыми, полными ненависти глазами.

Лонгтри вытащил значок маршала и спустил платок с лица.

- О, Боже, - пробормотал Вайс. -

Святые угодники... Ты же покойник...

Он свалился со стула на спину, а Брикли и Ханнион потянулись за оружием.

Лонгтри выстрелил Брикли прямо в лицо, превратив его в кровавое месиво из плоти и костей.

Ханнион вскинул пистолет и получил заряд в грудь, упал на пол, и вокруг него начала растекаться лужа крови.

Лонгтри открыл ствол, выкинул пустые гильзы и вставил два новых патрона.

Он переступил через тела и навис над Вайсом.

Вайс дрожал на полу от страха, брюки уже были мокрыми между ног, а к его лицу прилипли кусочки мозга его мёртвых товарищей.

- Где мой конь? - спросил Лонгтри. - Моё оружие?

Вайс только открывал и закрывал рот, не в силах выдавить ни слова.

Лонгтри ударил его по лицу и срезал Вайсу шпорой на сапоге кончик носа, отбрасывая мужчину на останки Ханниона.

Вайс заорал, когда его левая рука по локоть погрузилась в развороченную грудь Ханниона.

Лонгтри схватил Вайса за волосы и подтащил к своим ногам.

- Мои вещи, - невозмутимым голосом произнёс он. - Сейчас же.

Вайс поднялся на ноги и, еле ступая, вывел Лонгтри из салуна и направился с ним к конюшне под аккомпанемент воющего ветра.

Внутри конюшни горели лампы, и какой-то старик смазывал уздечку.

Он увидел кровь на теле и одежде Вайса.

Увидел значок Лонгтри. И сбежал.

Вайс показал на коня Лонгтри и висящие на боках седельные сумки, а в углу конюшни лежало оружие и свёрнутый спальник.

И затем он упал на колени, скуля и плача, размазывая по лицу сопли и слюну.

- Не убивай меня, маршал! Ох, святые угодники, не убивай меня! - надтреснутым, картавым голосом умолял он. - Прошу тебя! Они меня заставили! Заставили!

Лонгтри снова ударил его по лицу, и Вайс взвыл в агонии.

Маршал вздохнул, подошёл к своим вещам и проверил их.

Всё было в порядке. Ордера и листовки с изображение разыскиваемых преступников были на месте.

Оружейный ремень и никелированный кольт тоже остались нетронуты.

А вот в его винтовке винчестер патронов не было.

Но больше ничего не изменилось.

Лонгтри услышал, как за его спиной Вайс побежал прочь.

Лонгтри быстро развернулся и выстрелил ему вслед дуплетом.

Удар отбросил Вайса через ворота. Середина туловища, куда попал заряд, превратилась в сплошное месиво.

На землю упал уже труп, чью верхнюю и нижнюю части соединяли лишь тонкие ленты кожи.

Покончив с делом, Лонгтри сел и закурил.

-5-

Позже, после того, как Лонгтри отвёз трупы к гробовщику и заплатил за их захоронение лошадьми и оружием самих бандитов, он отправился обратно.

Потом вернулся в лагерь Плоскоголовых, возвратил Быстрому Лису коня и ружьё и поблагодарил за помощь.

А потом ушёл.

Ему не нравилась Бэд-Ривер.

От неё шёл запах разложения и смерти.

Как и, по правде сказать, от большинства пограничных городков.

Мысли об этом вогнали Лонгтри в мрачную депрессию.

Поэтому он ехал вперёд.

Он направлялся на восток к форту Филипа Керни, где его должны были ждать указания от Службы маршалов США.

И той ночью в воздухе пахло пролитой кровью.

-6-

Стрелочник на железной дороге был огромным детиной.

В нём было почти сто сорок килограммов, и большей частью их составлял не жир, а закалённые долгой тяжёлой работой мышцы.

Ему было пятьдесят лет, и звали его Эйб Раньон.

В составе группы он патрулировал железнодорожные пути на территории Колорадо.

Он был предводителем всех ирландских банд от Канзаса до Денвера вдоль Канзасской Тихоокеанской железной дороги.

Кого-то ловил.

Кого-то отпускал.

Но больше всего ему нравилось работать на железной дороге.

А сегодня - особенно.

На юго-западе Монтаны разыгралась сильная буря.

Неба не было видно за хлопьями снега, а на землю уже нападал двенадцатисантиметровый слой, носимый ветрами, спустившимися с гор Тобакко Рут.

Раньон сидел в хижине стрелочника и раскладывал пасьянс при свете фонаря.

Снаружи завывал ветер, заставляя стены маленькой лачуги дрожать.

Раньон тихо ругался сквозь зубы, зная, что эту ночь ему придётся провести здесь.

Понимая, что только круглый дурак выйдет наружу в такую погоду.

Значит, сегодня ночью он останется без виски.

Только он, карты и крохотная печка, которая не даст ему замёрзнуть.

- Проклятье! - пробормотал он.

Мужчина откусил кончик сигары и закурил от спички, сплёвывая крошки табака.

В углу начали завиваться снежинки. Метель была настолько сильной, что снег прорывался в любую щель.

Раньон запихнул в щель тряпку. На какое-то время её хватит.

Сетуя на свою судьбу, он вытер руки о засаленный комбинезон и вернулся к карточной игре.

И тут он услышал какой-то звук.

Даже сквозь вой ветра и скрип старой хижины Раньон слышал, как кто-то копается возле поленницы с обратной стороны лачуги.

Раньон знал, кто это.

Он поднялся, вытащил свой самовзводный кольт 38-го калибра и открыл дверь.

В лицо ему ударил порыв ветра со снегом.

И, несмотря на вес и силу, мужчине пришлось отступить на пару шагов.

Сжав зубы и прищурив глаза, он заставил себя пойти вперёд, пробираясь по сугробам, которые иногда уже доставали ему до середины бедра.

Он подошёл со спины к ворам и поймал их врасплох.

- Эй, чёрт бы вас побрал, - крикнул Раньон, пытаясь заглушить вой снежной бури, - бросайте брёвна!

Ворами оказались трое костлявых индейцев, одетых в накидки из шкур бизона, а на ногах у них были гамаши из оленьих шкур.

Они уронили дрова и уставились на Раньона огромными, тёмными глазами. Тощие, голодные, замёрзшие. И доведённые до отчаяния.

- Пожалуйста, - произнёс один из них на английском. - Холодно.

Его английский был неплох для краснокожего, и Раньона аж всего затрясло.

Он всегда с пренебрежением относился к дикарям из племён Кроу и Черноногих, а особенно к тем из них, кто считал себя достаточно цивилизованными, чтобы разговаривать на языке белых.

Раньон, как любой уважающий себя нетерпимый белый, ненавидел индейцев.

Раньон родился и вырос на волне антииндейских настроений, и в нём воспитали ненависть ко всем, чей цвет кожи отличается от белого.

Лично ему индейцы не сделали ничего плохого, но Раньон знал, что во время набега племя шайеннов убило его бабушку и дедушку на индейской территории, а его отец смотрел с укрытия, как эти ублюдки снимали с них скальп.

- Вам холодно, да? - спросил Раньон.

Тот, кто умел говорить на английском, кивнул. Двое других просто смотрели.

Раньон знал, о чём они думают. Видел ненависть в их глазах. И чувствовал, что эти подлые и лживые отпрыски дьявола с огромным удовольствием перерезали бы ему глотку, а не вели разговоры.

- Мы попали в бурю, - произнёс индеец. - Нам нужны дрова для костра. Утром мы всё вернём.

- О, да, не сомневаюсь. Даже не сомневаюсь.

- Пожалуйста.

Голос был искренним, и будь это даже бродяга или самый мерзкий убийца, эта искренность тронула бы Раньона.

Но это были дикари.

И Раньон знал, что стоит показать им хоть каплю жалости и сочувствия, как они через минуту рассмеются тебе в лицо.

А потом вернутся и убьют тебя, как только выпадет такой шанс.

Краснокожие дьяволы-язычники не уважают сострадание; они принимают его за слабость.

- Если тебе холодно, краснокожий, - произнёс Раньон, целясь индейцу в лицо из 38-го калибра, - я могу тебя согреть. Беги!

- Пожалуйста, - повторил индеец. Он не лукавил. Ему сложно было переступить через свою гордость и умолять о нескольких щепках дерева, но он это сделал.

- Убирайтесь отсюда! - завопил Раньон. - Убирайтесь отсюда к чёртовой матери, пока я вас здесь не перестрелял!

Трое индейцев медленно начали отступать спиной вперёд, не сводя глаз с белого человека.

Слишком часто членов их клана убивали, стоило им только повернуться к белым спиной.

- Мы умрём, - произнёс один из мужчин. - Но и ты не выживешь.

И они двинулись прочь.

Но слишком медленно.

Отплёвываясь от летящего в лицо снега, Раньон прицелился в индейца, считавшего себя равным белому человеку.

Он мысленно нарисовал на спине краснокожего мишень и нажал на спусковой крючок.

Звук выстрела был едва слышен на фоне воя сильного ветра.

Видимость была плохой, но Раньон заметил, как один из индейцев упал. А потом его скрыла стена снега.

- Проклятые дикари, - сплюнул Раньон и направился обратно в хижину.

Сидя у печки и грея окоченевшие руки, Раньон ухмылялся, зная, что спас мир от ещё нескольких вороватых краснокожих.

Эти ублюдки замёрзнут.

Раньон улыбался.

-7-

Было уже очень поздно, когда началось царапанье.

Раньон дремал на стуле, по-прежнему сжимая в руке кольт, а на столе лежал неразложенный до конца пасьянс.

Ему снилось, что он в Волчьей Бухте выпивает под вкусную закуску в тепле и уюте.

Но тут Раньон открыл глаза.

Он не в Волчьей Бухте.

Он в чёртовой лачуге ждёт наступления утра.

Которое, похоже, никогда не наступит.

Протерев заспанные глаза, Раньон опустил кольт и прислушался.

Он что-то слышал. Какой-то непонятный звук.

В этом он не сомневался.

Раньон был не из тех, кто просыпается среди ночи без причины.

Мужчина склонил на бок голову и сосредоточенно слушал.

Снег до сих пор засыпал хижину, а ветер завывал и заставлял стены хижины дрожать.

Но было кое-что ещё.

Низкое, почти жалобное стенание на фоне порывов ветра.

И царапанье. Словно кто-то проводил когтями по деревянным стенам лачуги.

Раньон сглотнул. Вдоль позвоночника потекли струйки пота.

Индейцы. Точно, индейцы. Кто же ещё?

Они каким-то образом выжили в минусовую температуру и теперь вернулись.

Возможно, целой группой.

С ружьями, ножами и в дурном настроении.

Как сказал тот краснокожий?

«Мы умрём. Но и ты не выживешь».

Раньон поёжился.

Не стоило стрелять в того индейца... Надо было пристрелить всех троих!

Следовало выследить этих ублюдков в бурю и убить. Застрелить всю троицу и уберечь себя от возможных неприятностей.

И они бы не заявились сюда, как сейчас.

Раньон снова закурил.

Надо было взять с собой больше патронов для кольта, но он не ожидал подобных проблем.

Хотя стоило бы предположить: эти дикари всегда выискивали одинокого белого, которого можно было ограбить и убить.

И сейчас они ступали тихо-тихо, окружая хижину.

Он слышал, как они скребут по стенам.

Но то, что он услышал следом, было необъяснимо. Рычание. Низкое, гортанное, звериное рычание.

Человек не может издавать такие звуки.

Может, они взяли с собой собак?

Раньон слышал, как оно принюхивается, тычась носом в ошкуренные доски, низко рычит и фыркает, как бык.

Раньон прицелился из 38-го калибра в дверь.

Первый, кто войдёт в хижину, попрощается с жизнью.

Дверь начала ходить ходуном и трястись, будто кто-то тянул её на себя.

Доски дрожали и стонали от действующей на них силы.

Гвозди выдирались прямо с мясом.

Вся хижина начала ходить ходуном, шатаясь взад и вперёд, пока что-то рвало и царапало её снаружи. Строение не было рассчитано на подобное давление.

Крыша стала рушиться, и вокруг Раньона посыпались доски, припорашиваемые тотчас снегом.

Потух фонарь, поглощённый метелью.

Раньон вскрикнул и начал выбивать ногой доски, составляющие заднюю стену его хижины.

И в тот момент, когда он вырвал несколько досок и наполовину пролез в открытую дыру, дверь разлетелась в щепки.

Раньон пробирался через сугробы, слыша за спиной дикий вопль, который не мог быть человеческим.

Раньон бежал сквозь пургу, падая, поднимаясь и стараясь убраться оттуда поскорей.

А за ним не утихал злобный, отвратительный вой и что-то ещё, похожее на скрежет зубов.

Он развернулся и дважды выстрелил в расплывчатую тёмную фигуру.

Огромную фигуру.

Теперь Раньон даже слышал запах этого чудовища: запах разложения, гниющего мяса и свежей крови.

Раньон завизжал. Высокий, полный безумия крик разорвал ночную тишину.

И что-то ответило на этот крик лаем и воем.

Раньон повалился на снег. Морозный воздух разрывал лёгкие, окоченевшие пальцы стискивали рукоять кольта. И Раньон увидел, как массивная тёмная фигура прыгает на него сверху.

Слишком большая, чтобы быть человеческой. Гигантская.

Раньон выпустил ещё четыре пули, и револьвер выбили у него из руки.

Только вот...

От его запястья поднимался пар...

Онемевшая от холода рука ничего не почувствовала. Но за пару мгновений до следующего нападения Раньон рассмотрел свою руку.

Существо срезало его кисть от предплечья вместе с револьвером.

И пока его разум пытался справиться с этой безумной мыслью, чёрный расплывчатый силуэт атаковал вновь.

Раньон увидел злобные красные глаза размером с бейсбольный мяч.

Ощутил горячее, зловонное дыхание, напоминающее гниющее под солнцем павшее животное.

А затем его живот рассекли от паха до подбородка одним ударом. Раньон почувствовал боль, и понял, что умирает.

Раньон был первым.

Но не последним.

-8-

К рассвету метель стихла.

Воздух был по-прежнему свежим и холодным, а с чистого, морозного неба на землю опускались лишь редкие снежинки.

На территории железнодорожной компании «Юнион Пасифик» в Волчьей Бухте всё шло, как обычно.

А около девяти часов сигнальщик заметил развороченную хижину рабочего.

Обойдя вокруг, заметил одиноко торчащую из сугроба, покрытую засохшей кровью руку.

***

В течение часа прибыли представители закона.

- Что думаешь об этом, док? -

спросил шериф Лаутерс, в нетерпении потирая руки и желая поскорее со всем покончить.

Доктор Пэрри покачал головой.

Его волосы были абсолютно белыми, как хлопья снега, а длинные серые усы лишь слегка тронула седина.

Доктор был высоким, тощим мужчиной с больной спиной.

Это сразу бросалось в глаза, когда он присел на корточки рядом с изуродованным телом Эйба Раньона.

А на лице, казалось, навсегда застыла маска недовольства.

- Не знаю, Билл. Понятия не имею.

- Это явно какое-то животное, - сообщил шериф. - Человек на такое не способен. Скорей всего, огромный гризли.

Пэрри поморщился и снова качнул головой.

- Нет. Это не гризли. Эти следы от зубов не принадлежат ни одному виду медведей из тех, которые здесь обитают.

Доктор сказал это с абсолютной уверенностью.

- Я штопал многих и многих хоронил после стычек в горах с голодным и разъярённым гризли. Ни одни медведь на такое не способен.

Бледное, обрюзгшее лицо Лаутерса скривилось от злости.

- Тогда что это, во имя всего святого?

От всего произошедшего пахло неприятностями, а шериф неприятности не любил.

- Чёрт возьми, док, мне нужны ответы! Если что-то рыскает по округе и убивает людей, я должен об этом знать. Я должен знать, на кого мне охотиться.

- Ну, это не медведь, - сухо ответил Пэрри, глядя на останки человека.

У тела Эйба Раньона отсутствовали левая нога, правая кисть и вся левая рука.

И они не были отрезаны или обрублены, будто пилой или топором. Они были оторваны.

Лицо было обгрызено, а глотка разорвана.

И повсюду на снегу застыла кровь.

Посреди туловища зияла дыра, и никто не нашёл рядом с телом внутренних органов.

Не было никаких сомнений, что Эйба Раньона убили ради еды.

Пэрри с помощью Лаутерса перевернул замёрзшее, окоченевшее тело.

Фланелевая рубашка, которую Раньон носил под комбинезоном, была разодрана в клочья.

Пэрри отбросил в сторону несколько полосок ткани, обнажая спину Раньона.

От левой лопатки до ягодиц тянулись следы острых когтей.

- Видишь это? - спросил Пэрри.

Он достал из сумки карандаш и изучил раны.

Четыре длинные царапины от когтей, каждая врезалась в плоть на четыре-пять сантиметров.

На задней поверхности шеи виднелись колотые раны, в которых Пэрри опознал следы от зубов.

Диаметр ран превышал диаметр карандаша, а по глубине они были около десяти сантиметров.

- Ни у одного медведя нет подобной пасти, - сказал шерифу Пэрри. - Я никогда не сталкивался с подобным расположением и размерами зубов.

- Чёрт, док, - сплюнул Лаутерс. - Мне нужно с чего-то начинать. Пёс? Волк? Пума? Хоть какую-то зацепку.

Пэрри пожал плечами.

- Это не волк. Не пёс. Никто из кошачьих. Ты хоть понимаешь, насколько крупным должен быть этот... хищник? Господи!

Пэрри покачал головой. Ему явно не нравились собственные мысли.

- Чёрт, да ты же знал Эйба! Он не боялся ни людей, ни зверей. Если бы это были волки, они бы обглодали его начисто. К тому же, он выпустил пять пуль из своего 38-го. И где же мёртвые тела?

- Возможно, он промахнулся, - предположил Лаутерс.

- Он был метким стрелком, и ты это знаешь.

Пэрри неуклюже поднялся, оперевшись на руку Лаутерса.

- Вот что я тебе скажу, Билл. Это точно сделал не медведь. Следы от зубов просто невероятны. Они с лёгкостью погрузились в тело на десять-двенадцать сантиметров.

Пэрри выглядел встревоженным.

- Я не знаю, кто в этой местности способен на подобное. И очень надеюсь, ради всего святого, что никогда не встречусь с этим лицом к лицу.

- Хочешь сказать, это какой-то новый вид?

Пэрри только пожал плечами, отказываясь делать предположения.

Лаутерс сплюнул окрашенную табаком слюну на снег и посмотрел в сторону гор.

Его не отпускало неприятное чувство, что в Волчьей Бухте скоро всё пойдёт к чертям.

-9-

Когда Джозеф Лонгтри въехал в четырёхугольный внутренний двор Форта Фила Керни, первым, что он увидел, были трупы.

Восемь тел лежало на утрамбованном снегу, прикрытые брезентом, который трепыхался и шелестел на ветру.

Все восемь были из конницы. Кто-то пал от болезни, а кто-то - от пули.

И то, и другое часто встречалось на территории Вайоминга.

Он остановил лошадь перед телами, спешился и повёл её за солдатом в форме.

Лонгтри уже прежде был в этом форте.

Но, как и во всех фортах, стоящих на границе территорий, командный состав этого форта постоянно менялся.

И особенно актуально это было в 1876 году в разгар войны Сиу (серия вооружённых конфликтов между США и племенами Сиу во второй половине XIX века - прим.пер.).

Солдаты гибли налево и направо.

И даже сейчас, два года спустя, ничего не изменилось.

Оставив коня в конюшне, Лонгтри направился к самому крупному из блокгаузов, зная, что там располагается командование форта.

Внутри было тепло.

В огромном каменном очаге пылали поленья.

В помещении стояли несколько столов, за которыми расположились уставшие офицеры. Их форма стала вылинявшей и сменила цвет с ярко-синего на грязно-фиолетовый.

Офицеры подняли на Лонгтри красные усталые глаза.

- Чем я могу вам помочь, сэр? -

спросил слегка сутулящийся лейтенант.

У него подёргивался уголок рта, а янтарного цвета глаза постоянно щурились.

Привычка, сформировавшаяся за долгие годы преследования индейцев Сиу во время войны под палящим солнцем летом и на морозном ветру зимой.

Лонгтри облизал потрескавшиеся губы, отвернул край пальто и показал значок.

- Джо Лонгтри, - глухо произнёс он. - Заместитель федерального маршала. Полагаю, у вас есть для меня кое-какие приказы из вашингтонского офиса маршалов.

- Минутку, сэр, - ответил лейтенант и направился в кабинет начальника.

Вернулся он оттуда с невысоким, дородным капитаном.

- Мы ждали вас, маршал, - произнёс капитан и протянул Лонгтри руку. - Капитан Уикхэм.

Лонгтри пожал протянутую ладонь.

- Какие будут приказания?

- У нас их нет, - извинился капитан.

У него были полные румяные щёки и редеющие на голове волосы, но вот седеющие бакенбарды скорее напоминали полосы шкуры животного.

- Но вас хотел бы видеть один человек. Маршал Том Риверс. Из Вашингтона.

Лонгтри удивлённо посмотрел на капитана.

Риверс был Директором Штаба американских маршалов и отвечал за всех маршалов, находящихся на территории Вайоминга.

Лонгтри не встречался с Риверсом со дня своего назначения на службу.

- Том Риверс? - уточнил Лонгтри. Его лицо оживилось.

- Да, сэр. Он приехал, чтобы встретиться с вами перед поездкой в Ларами. Только боюсь, сейчас он уехал с полковником Смитом.

Уикхэм нахмурился.

- Один из наших патрулей прошлой ночью угодил в засаду индейцев Сиу. Мы потеряли восьмерых. Восемь чёртовых людей.

Лонгтри кивнул.

- Я видел тела.

- Жуткая, жуткая трагедия, - признал Уикхэм.

- Уверены, что это были Сиу?

Уикхэм выглядел оскорблённым.

- Уверен ли я? Естественно, уверен! Я воюю с этими ублюдками уже лет десять!

Уикхэм быстро взял себя в руки.

- У нас до сих пор проблемы с отдельными бандами. Многие ещё не в курсе, что Неистовый Конь капитулировал. И пока этого не произошло... Ну, вы и сами видите, маршал.

- Когда ожидаете ответного удара?

- До наступления ночи, сэр. Слышал, вы отправились вслед за разбойниками, ограбившими повозку в Небраске, и убили воров. Как всё прошло, сэр?

Лонгтри дёрнул плечом.

- Не так хорошо, как я надеялся, - почесал он подбородок. - Пришлось похоронить всех троих. А я бы предпочёл оставить их в живых.

- Они этого заслужили, сэр.

Уикхэм похлопал Лонгтри по плечу.

- Похоже, у вас есть время до того, как вернутся полковник с отрядом. Вы долго были в пути, сэр. Могу я предложить вам воспользоваться нашим гостеприимством?

- С удовольствием, - ответил Лонгтри, последние пару дней ему пришлось нелегко.

- Лейтенант! - резко окликнул Уикхэм подчинённого. - Организуйте для маршала кровать. И полагаю, ему нужна ванна и горячий ужин.

Сгорбленный лейтенант скрылся за дверью.

- Если вы не против, сэр, я бы ещё предложил вам выпить.

- Ведите, капитан, - хмыкнул Лонгтри.

-10-

Внутри помещения было темно и мрачно, пахло сосновой смолой и выпивкой.

В центре стояли столы, а вокруг них были расставлены деревянные скамьи.

Лонгтри с Уикхэмом взяли по кружке горячего рома и сели за стол.

В помещении, кроме них, никого не было.

Лонгтри уже давно не бывал к Форте Керни, но с тех пор мало, что изменилось.

В 1868 году форт был заброшен из-за угрозы нападения индейцев.

Как и Форт Чарльза Фергюсона Смита и Форт Рено вдоль старого Бозманского тракта.

Только Форт Керни потом заново открылся в 1875 году.

- Ну что, расскажите о своих подвигах у Бэд-Ривер, - попросил Уикхэм напрямую своим грубым голосом.

Он мог обсуждать розовое нижнее женское бельё с оборками, но благодаря его тембру голоса, это всё равно бы звучало очень по-мужски.

Лонгтри сделал глоток рома.

- Да нечего особо рассказывать.

- Они устроили драку, ведь так?

Лонгтри рассмеялся, хотя и было ему не смешно.

- Можно и так сказать, - понизив голос, он описал произошедшие события. - Если бы не тот Плоскоголовый... Ну, вы и сами понимаете.

Уикхэм нахмурился.

- Странный поворот событий, я бы сказал. Очень немногие выживают после повешения. Я знал лишь одного такого человека, да и тот прожил остаток жизни с кривой шеей.

- Конечно, горло сейчас побаливает, - признался Лонгтри, встретившись с капитаном взглядом, - но ничего не сломано. Неделька-другая - и я буду в порядке.

- Тем более странно.

Лонгтри посетило отчётливое ощущение, что Уикхэм ему не верит.

Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и показал капитану повязку на ране от верёвки на шее.

И аккуратно её размотал.

Под повязкой была синюшная, потёртая и грубая рана от странгуляционной борозды.

Уикхэм выпучил глаза.

- Господи... И как же вы выжили? Как?!

Лонгтри снова замотал повязку.

- Не знаю. Удача? Судьба? Милость Божья? - он пожал плечами. - Это вы мне скажите.

Уикхэм промолчал, не зная, что сказать, и осушил кружку.

- Что ж... С возвращением, маршал. Уверен, что мы ещё увидимся перед вашим отъездом. Хорошего вам дня, сэр.

Лонгтри смотрел ему вслед.

Он не сомневался, что капитан прямиком отправиться обсуждать с сослуживцами «историю повешенного мужчины».

Лонгтри понимал, что разматывание повязки на шее было слишком драматичным жестом, но он терпеть не мог видеть недоверие в глазах собеседника.

А после всего, что пережил, ему, пожалуй, можно было простить некоторую театральность.

Он заказал ещё кружку рома и стал ждать.

Ждать и думать о Томе Риверсе.

-11-

Комнатка была неплоха.

Там стояла кровать с парой одеял, а в углу горела жаровня с углями.

И в неё уже кто-то бросил несколько поленьев.

Ванна была наполнена водой, от которой поднимался пар.

А рядышком лежал кусок мыла и пара полотенец.

- Почти как дома, - пробормотал Лонгтри, сбрасывая сапоги и одежду.

После третьей кружки горячего рома к нему подошёл лейтенант и пригласил в офицерскую трапезную.

Лонгтри до отвала наелся стейком из мяса буйвола, обжаренным нарезанным картофелем, маисовыми лепёшками и запил всё доброй пинтой эля.

Он уже давным-давно так хорошо не ел.

Пока маршал смывал с себя недельный слой грязи и пота, он размышлял о Томе Риверсе.

Зачем главе Службы маршалов США проделывать долгий путь из Вашингтона до Вайоминга лишь для того, чтобы отдать Лонгтри его новое назначение?

Не сходится.

Возможно, Риверс просто проверял подчинённых ему маршалов - хотя Лонгтри о таком ни разу не слышал - и решил заодно лично передать Джо бумаги?

Возможно.

Но Уикхэм сообщил, что Риверс хотел увидеться с Лонгтри до своей отправки в Ларами.

Что же такого важного Риверс хочет сообщить Лонгтри лично, что готов ждать сколько угодно?

Ведь никто не знал, когда приедет Лонгтри. Если на то пошло, он мог появиться в форте и сегодня, и на следующей неделе, и в следующем месяце.

Лонгтри лежал в горячей, успокаивающей воде и размышлял.

Мысли быстро сменяли друг друга.

Существовала ещё одна возможность: Риверс ждал личной встречи с Лонгтри для того, чтобы сообщить ему, что Джо уволен с должности федерального маршала.

Такое уже случалось с другими.

Хотя... Не похоже.

Лонгтри работал в Службе маршалов с 1870 года. За всё это время из десятков и сотен преступников, за которыми он гонялся, скрыться смогли лишь пару человек.

Такие результаты говорили сами за себя.

Значит, какой бы ни была причина увольнения, дело не в том, что он не справляется с обязанностями.

Что тогда? Выпивка?

Тоже не похоже.

В последнее время он не позволял себе многого. Да и то, что позволял, было лишь в промежутках между заданиями.

А таких промежутков становилось всё меньше - задания сменяли друг друга, не оставляя времени на отдых.

Это прежде Лонгтри всегда становилось скучно, пока он ждал нового приказа. А чтобы развеять скуку, Джозеф переходил из одного запоя или пирушки в другой.

Нет, приезд Риверса не связан с выпивкой.

Но вот какова тогда истинная причина? Этого Лонгтри никак не мог понять.

Такие мысли его полностью отвлекли от действительности. Он только сейчас понял, что вода уже давно остыла, и кто-то яростно колотит в дверь комнаты.

- Иду, иду, - пробормотал маршал.

И потащился к двери.

-12-

- Дайте угадаю, - произнёс Лонгтри. - Я уволен.

- Конечно, нет, Джо, - Том Риверс упал в кресло у пылающего огня и протянул к пламени руки. - Вообще-то, сейчас мы нуждаемся в тебе как никогда.

Лонгтри, одетый лишь в красный форменный костюм, полулежал на кровати. Он отбросил назад волосы длиной до плеч и связал их кожаным ремешком в хвост.

- Расскажите о своей вылазке с полковником Смитом, - сменил Лонгтри тему.

Риверс усмехнулся и разгладил усы.

Он был худым, но тренированным и жилистым мужчиной. Лоб его пересекали глубокие морщины.

Глаза насыщенно-зелёные, как глубины лесного озера.

Внешность Риверса всегда располагала собеседника к себе, и почти все сразу начинали питать к Главе маршалов тёплые чувства.

Ходили слухи, что много лет назад, когда Риверс ещё был маршалом на индейских территориях, он настолько очаровал и белых, и краснокожих, что те беспрекословно согласились сложить оружие.

Он был прирождённым дипломатом.

Казалось, люди и сами хотели делать ему только добро.

- Мы ничего не понимаем, - признался Риверс. - Вообще ни черта. Единственные краснокожие, которых мы нашли, были жалкими, избитыми и полуголодными.

Он покачал головой.

- Ты же знаешь: мне никогда не нравились индейцы Сиу. Вот Шошоны, Пауни или Плоскоголовые - другое дело. Но смотреть, во что они сейчас превращаются... Печально видеть, как такой гордый народ вынужден выпрашивать корочку хлеба.

Лонгтри скрутил сигарету.

- Численность буйволов быстро сокращается, а вместе с ними - и численность индейцев Равнин. Думаю, мы скоро станем свидетелями гибели целых народов.

- И от этого мне больно, - признался Риверс.

Лонгтри закурил.

- Мне никогда не нравились индейцы Дакота (одна из групп племени Сиу - прим.пер.).

Тут не требовалось ничего объяснять. Лонгтри служил разведчиком в армии и ещё в шестидесятых годах воевал против Сиу, Шайеннов и Команчи.

Он стал ненавидеть всех Сиу не только за их военную кампанию против белых, но и за нечеловеческую жестокость и поголовное истребление других племён.

- Хотя вы правы: это печальное зрелище. Когда буйволы исчезнут... Индейцы долго не выживут.

- Боюсь, в этом и состоит план, Джо.

Лонгтри кивнул.

Он знал, что в 1874 году группа законодателей в Техасе издала законопроект, ограничивающий убой буйволов.

Были введены строгие ограничения, сколько голов могут ежедневно убить охотники и на каких территория. Изначально идея была неплоха.

Но армия плевать на это хотела.

«Чем быстрее падёт численность буйволов, - говорили они, - тем скорее сломаются хребты индейцев Равнин».

Это было логично. В разгар войны с индейцами никто не возражал против подобного образа мыслей.

Если раньше армия была абсолютно неспособна справиться с кочующими племенами равнинных индейцев, вроде Черноногих, Сиу и Шайеннов...

То теперь, когда стада буйволов будут истреблены, краснокожие просто не смогут питаться, одеваться и вообще строить дома.

А такая армия не сможет существовать.

Звучало здраво, хоть и жестоко.

Но это сработало.

- Но пару племён ещё осталось, - заметил Риверс. - Полагаю, потребуется ещё несколько лет, чтобы полностью от них избавиться.

Лонгтри кивнул.

- А теперь расскажите, зачем вы приехали.

- Я просто навещал своих маршалов. Я уже давно планировал такое устроить, только всё руки не доходили. - Риверс вытащил трубку и набил её табаком. - А для тебя, Джо, у меня особое назначение.

- Какое?

- Я хочу, чтобы ты отправился в Волчью Бухту в Монтане и разобрался с местными убийствами.

Лонгтри выдохнул струйку дыма.

- Волчья Бухта. Я знаю это место. Рядом с Невадой. Но это территория Джона Беннемана, -

напомнил он.

Беннеман был федеральным маршалом, работающим на юго-западе Монтаны.

- Беннеман пока не работает, Джо. Его серьёзно подстрелили, когда он пытался поймать двоих разбойников. Он выбыл из строя на несколько месяцев.

Риверс явно был этим недоволен.

- К тому же, это особый случай. Нам в Волчьей Бухте нужен не просто законник. Нам нужен человек, умеющий расследовать дела.

- Продолжайте.

- В Волчьей Бухте и её окрестностях произошло пять убийств, - объяснил Риверс. - Жестоких. Бесчеловечные. Похоже на какого-то зверя. Тела частично сожраны. Но... В общем, сам увидишь.

- Так наймите охотника, Том. Это лучший выход, если во всём виноват безумный гризли. Я уже слишком долго охочусь на людей, чтобы начинать охотиться на животных.

Риверс тяжело вздохнул.

- Я слышал, что это вполне могло быть делом рук человека. Ничего конкретного не могу сказать, просто слухи.

Лонгтри вскинул брови.

- О чём вы?

- Я и сам понятия не имею, что происходит, Джо. Если честно, всё это очень странно. Я хочу, чтобы ты туда отправился и глянул, в чём дело. Вот и всё. Покопайся и посмотрим, что ты найдёшь.

- Довольно расплывчатые указания.

Риверс встретился с Лонгтри взглядом.

- Ты делал и большее, обладая меньшей информацией.

- Возможно. Но тут её совсем нет.

Риверс кивнул.

- Знаю. Просто отправься туда на недельку-другую и поразнюхивай. Если решишь, что во всём виноват зверь - отлично. Мы назначим за него награду и кликнем охотников. Но если это человек... Тогда ты знаешь, что делать.

Лонгтри был пока не убеждён до конца.

- И почему этим должно заниматься правительство, Том? Похоже на обычную местную заварушку. Вообще не наша юрисдикция.

Риверс продолжал смотреть на него пронзительно-зелёными глазами.

- Чёрт, Джо, ты ведь и сам знаешь: я могу любой городок сделать областью нашей компетенции, если того пожелаю.

- Конечно, Том. Знаю. Но удивите меня.

- Ладно. Джо, у нас там премерзкая ситуация. Во-первых, Волчья Бухта расположена у подножья гор Тобакко Рут, и не мне тебе рассказывать, что это значит. Серебро. Много серебра. Многим людям в Вашингтоне - в том числе и тем, на кого я работаю - сложившаяся ситуация очень не нравится, и их нельзя за то винить: у них свои интересы на раскопках. Во-вторых, рядом с Волчьей Бухтой в горах находится резервация племени Черноногих. И они уже подняли шум, как несправедливо с ними обходится закон.

Риверс на пару мгновений задумался.

- Мы боимся, что эти убийства повесят на Черноногих, и местные возьмут дело в свои руки. А ты знаешь Черноногих. Ты должен прекрасно понимать, что если их тронут, они ответят. Они не потерпят белых, вторгшихся на их территории.

- Да, они - народ гордый, - кивнул Лонгтри. - И их не волнуют убийства белых, а вы, видит Бог, не можете их в этом винить.

- И вот тут на сцене появляешься ты, Джо. Ты ведь наполовину Кроу.

- Кроу, Том. Но не Черноногий.

- Да, рак не щука, но это всё, что у нас есть, друг мой. Отправляйся туда и разузнай всё. Может, тебе удастся подружиться не только с горожанами, но и с Черноногими. Может, они тебя примут. Нам нужен человек, который сможет там находиться и наблюдать за обоими народами, пока всё не стало ещё хуже, чем есть.

Лонгтри кивнул.

- Хорошо, я отправлюсь туда. Кто в Волчьей Бухте представитель закона?

Том Риверс вздохнул и закусил нижнюю губу.

- Шериф по фамилии Лаутерс. Сложный случай. Я ни разу не слышал о нём ничего хорошего, Джо. С ним у тебя могут возникнуть проблемы.

- О, конечно, возникнут! Вы же всегда пытаетесь всунуть меня в подобные ситуации.

Риверс захохотал.

- Вот поэтому ты мне и нужен.

***

Когда Риверс ушёл, Лонгтри сел и задумался.

Обычно, ему давали имя человека, которого надо выследить. Нечто реальное.

Но не в этот раз.

Да, дельце будет непростое.

-13-

Ранним утром следующего дня Лонгтри отправился в Волчью Бухту.

Он не торопил лошадь.

После того, как Джо узнал некоторые подробности дела, у него только прибавилось скепсиса по поводу того, что убийства совершены человеком.

Но если они совершены зверем... Тогда Лонгтри никогда прежде о подобном не слышал.

Лишь немногие животные отважатся проникнуть в город.

И уж точно никто из них не станет раз за разом убивать по одной схеме.

Похоже, это будет интересное и странное расследование.

-14-

Нейтан Сегарис сидел в подлеске и ждал.

Он наблюдал за западным берегом, разделявшим пастбища Карла Хью и резервации индейского племени Черноногих.

У Хью было порядка четырёх сотен голов, и если всё пойдёт хорошо, то ещё до наступления утра он не досчитается пятидесяти из них.

Сегарис ухмыльнулся.

Это было не самое приятное зрелище: за губами скрывались голые беззубые дёсны.

У западного берега в изгороди было несколько сломанных пролётов, и Хью и его люди ещё не добрались до них с ремонтом.

И если чуть-чуть постараться, то эти проёмы можно прекрасно расширить.

Сегарис взобрался на своего гнедого коня и направился обратно к Волчьей Бухте.

Сегодня будет отличная ночка.

Он должен будет встретиться с остальной группой в полночь, и если им улыбнётся удача, они выведут скот из земель Хью и уже к рассвету перегонят его в другую долину.

Таков план.

Сегарис вновь усмехнулся и закурил.

Солнце опускалось за горизонт. Сегарис возвращался в свой маленький домик за городом.

Он собрал себе ужин: несколько кукурузных лепёшек и то, что осталось со вчерашнего дня от копчёного окорока.

Немного, но ему хватит.

На следующей неделе у него уже будет куча денег для нормальной еды.

Он сел на стул и снова прикурил сигару.

«Грядут грандиозные перемены, - думал он. - И великая жизнь».

Снаружи заржал конь.

Сегарис вскочил.

Для встречи с остальными парнями ещё слишком рано.

Он прислушался, склонив на бок голову.

Он слышал, как на улице ветер стонал и завывал.

И больше ничего.

Но Сегарис был осторожным человеком.

Он снял с крюка над очагом ружьё, открыл ствол и вставил два патрона. Если кто-то решил нанести ему визит, лучше им поостеречься.

Дверь вздрогнула, словно кто-то её хорошенько тряхнул.

Появился новый звук: словно кто-то скребётся снаружи.

И хриплое, низкое дыхание.

Сегарис выпрямился, прицелился и несколькими тихими и лёгкими шагами сократил расстояние до двери.

Дверь снова яростно задрожала, а затем взорвалась, впуская внутрь порыв ледяного ветра, принесшего мерзкую, нечеловеческую вонь.

Сегариса отбросило на пол.

Он вскочил, стреляя, но даже не понимал, во что именно он стреляет.

А потом он увидел...

- Матерь Божья, - пробормотал он.

Его крики эхом разнеслись в ночи.

-15-

Никому в Волчьей Бухте не было особого дела до Кудряша Дель Веккио.

Пальто и брюки в полоску, золотые часы на цепочке и безупречный котелок на голове.

Он был интриганом и мошенником, картёжником и ловеласом. Провёл десять лет в тюрьме за кражу скота.

Дель Веккио считал себя мастером стрельбы из пистолетов, но любой, кто действительно умел обращаться с оружием, застрелил бы Кудряша ещё до того, как тот дотянулся бы до пистолета.

Единственное, в чём Дель Веккио и вправду был хорош, была выпивка.

Этим вечером он уже прикончил восемь бутылок пива и полпинты рома, когда пришло время, наконец, отправляться к Нейтану Сегарису.

Ночь была холодной, падал лёгкий снежок, но Кудряш не замечал ни того, ни другого.

Он был очень пьян, и ему было очень хорошо.

Он уже заранее начал праздновать кражу пятидесяти голов скота у Карла Хью.

Дель Веккио знал, что Нейту Сегарису и остальным не понравится, когда он пьян.

Но он же имеет право время от времени праздновать?!

Особенно, когда вскоре в его карман посыпятся неплохие деньги.

Пятьдесят голов скота Хью по пятьдесят баксов за штуку.

Это изменит жизни всех, учитывая, что пятерых их них уже нет.

По пять тысяч зелёных на брата. Приличная сумма.

- Покойтесь с миром, парни, - пробормотал себе под нос Кудряш.

«Пятеро из нас умерли, - думал он, - пятеро живы».

Случайное стечение обстоятельств. Вот и всё.

Дель Веккио пришпорил легонько своего старого коня, и тот ускорил бег, галопом несясь по утрамбованному снегу.

Спустя некоторое время конь принёс его к дому Нейта.

Дель Веккио сразу захотелось войти внутрь.

Из трубы поднимался дымок, а в окне уютно светился фонарь.

«Надеюсь, у него найдётся бутылочка чего-нибудь, чтобы согреться», - подумал Дель Веккио.

Он привязал коня в сарае и нетвёрдым шагом поплёлся к входной двери, лишь раз остановившись у изгороди, чтобы помочиться.

Он уже поднялся на верхнюю ступеньку, когда понял, что что-то не так.

Дверь была разодрана в щепки.

Лишь несколько обломков дерева торчали из косяка и болтались на петлях, а остальное валялось на полу.

Кудряш потянулся за своим армейским кольтом 44-го калибра.

Металл рукоятки ледяными иглами покалывал дрожащую руку.

- Нейт? - тихо позвал он.

Не получив ответа, Дель Веккио сделал два последних шага и остановился прямо за дверным проёмом.

Столы были опрокинуты и разломаны.

Полки рухнули на пол, и теперь повсюду валялось их содержимое.

Мешки с мукой и сахаром были распороты.

И теперь всё было запорошено белым.

Сквозь дверной проём ворвался неожиданный порыв ледяного ветра, взметнув вверх клубы муки и заставляя хижину скрипеть и ходить ходуном.

И ещё была кровь. Везде.

У Дель Веккио внутри всё сжалось.

Лужи на полу, брызги на стенах и старой металлической плите.

В воздухе висел жуткий запах. Мужчина ощущал его на своей коже и даже различал его привкус во рту.

Он не стал искать тело.

Этого и не надо было.

Он бросился назад, пробираясь через сугробы, подскальзываясь, падая, но, в конце концов, добрался до сарая.

Когда Дель Веккио отвязывал коня и взбирался на него, он уже был трезвый как стёклышко.

Снова начиналась метель. Порывистый ветер бросал в лицо снег.

Конь начал ржать и яростно бросаться из стороны в сторону. Он начинал идти в одном направлении, затем фыркал и бросался в другую сторону.

- Давай, чёрт бы тебя побрал! - закричал Кудряш, ощущая разлитый в воздухе запах смерти. Он дёрнул поводья и пришпорил коня. - Вперёд!

Дверь сарая резко открылась от порыва ветра и вновь захлопнулась.

Конь Нейта тоже яростно ржал и рвался с привязи. Что-то было не так, и оба животных это чувствовали.

Лампа в доме моргнула и погасла.

У Дель Веккио вдоль позвоночника побежали мурашки, и дело здесь было далеко не в пронизывающем морозном ветре.

Издалека донёсся ещё один звук: низкий, ужасный, безумный вой, который то затихал, то снова разносился над долиной.

Кудряш весь дрожал, волосы на затылке встали дыбом.

Этот звук... Напоминал грохот грузового поезда, проносящегося через шахту.

И снова этот вой.

Только на этот раз ближе.

Дель Веккио с криком дёрнул поводья, и конь рванул вперёд по дороге, чуть не сбросив на землю седока.

Конь поскакал не в том направлении, но Кудряш не мог справиться с обезумевшим животным.

Его лицо закоченело от дующего ветра, а глаза начали слезиться.

Сердце громко бухало от ужаса, а в ушах по-прежнему стоял жуткий вой.

И вот он ещё ближе.

И ещё...

-16-

«Большой Билл» Лаутерс слез с лошади и стал ждать, пока Пэрри тоже спешится. Пожилому доктору потребовалось для такого гораздо больше времени.

- Проклятый холод, - пробурчал Пэрри. - И спина разболелась.

Лаутерс потёр руки.

- Идём, - сказал он. - Быстрее со всем покончим.

И первым вошёл в хижину.

Он увидел то же, что и Кудряш Дель Веккио прошлой ночью.

Дом был разгромлен, словно по нему прошёлся маленький ураган.

Мебель была разломана. Тарелки, чашки и бутылки разбиты, и осколки хрустели под ногами.

Казалось, вокруг не осталось ни одного целого предмета.

И всюду были мука, сахар и... кровь.

- Матерь Божья, - ахнул доктор Пэрри. - Какого чёрта здесь произошло?

Лаутерс обвёл взглядом место происшествия.

Он был зол, даже взбешён, и по лицу ясно читалось его недовольство.

- А как вы думаете, что здесь произошло? - ехидно спросил он.

Они оба знали, с чем столкнулись.

Ещё с того момента, как им сообщили, что Нейт Сегарис сегодня утром не появился на службе в церкви.

Сегарис никогда не пропускал их. Он был вором и мошенником, но на воскресные службы ходил исправно.

Его мать привила ему строгое моральное и религиозное воспитание.

И хотя моральные аспекты он давно отбросил в сторону, религия упорно цеплялась за его душу. До этого дня.

- Какое же животное такое сделало? - спросил Лаутерс, наверно, уже в тысячный раз. - Это какое животное врывается в дом человека и такое вытворяет?!

Перри ничего не сказал. У него не было ответов на эти вопросы.

Это были не просто убийства от голода. Эти преступления несли в себе жестокость, расчленения и погромы.

А какое создание сначала убивает людей ради пищи, как дикий зверь, а потом разрушает их жилища, как безумный человек?

Лаутерс посмотрел на разлитую везде кровь.

- Он должен быть где-то здесь.

Вдвоём с доктором прошёлся через разгромленную кухню и замер перед дверью к гостиной.

На ней на добрый метр были следы от когтей.

Перри осмотрел их.

Царапины врезались в дерево, по крайней мере, на полтора сантиметра.

Пэрри тяжело сглотнул.

- Тот, кто это сделал это, был чертовски силён.

Лаутерс толкнул дверь.

Гостиная тоже была в отвратительном состоянии.

Здесь Сегарис хранил все вещи, оставшиеся от его покойной жены.

Её подушки с оборками были выпотрошены, пол густо устилали перья.

Сервиз из тонкого китайского фарфора осколками валялся в углах комнаты.

Коллекция фарфоровых кукол разбита на кусочки.

Одна из отломанных кукольных голов смотрела на вошедших голубыми нарисованными глазами.

Платья, висевшие на медных вешалках, разодраны в клочья.

Даже стены испещрены следами от когтей, и клочки обоев свисали, как испанский мох со стволов деревьев.

- Это сделало не животное, док, - авторитетно заявил Лаутерс. - Ни один чёртов зверь из леса не вломится в человеческое жильё и не станет его разламывать.

Пэрри тщательно осмотрел всё вокруг.

Он проверил всё.

Ловкими пальцами приподнял оторванную полосу обоев и начал изучать её, как невиданное произведение искусства.

Пэрри что-то пробормотал себе под нос и вытащил что-то из пространства между плинтусом и обоями.

- Но ни один человек не оставит после себя такое, - ответил он, протягивая находку Лаутерсу.

Шериф взял это и потёр между большим и указательным пальцами. В руке у него оказалась серая жёсткая шерсть.

- Может, собака какая-нибудь, - пробормотал он.

- Думаете?

Лаутерс нахмурился.

- А я не знаю, что и думать. У меня пять трупов и, похоже, вот-вот найдём шестой... Что тут сказать? И какого чёрта ты хочешь от меня?

- Полегче, шериф.

Лаутерс бросил шерсть на пол и вернулся в другую комнату.

Пэрри чертыхнулся под нос и, прижимая руку к пояснице, нагнулся, поднял шерсть и засунул её в карман. Затем, кряхтя, выпрямился.

- Взгляни сюда, док.

Лаутерс сидел на корточках перед валяющимся столиком.

Под ним лежало ружьё.

Оно было почти разломано наполовину, а стволы согнуты наподобие подковы. Лаутерс принюхался и проверил патронник.

- Сегарис выстрелил дважды, прежде чем до него добрались. А что может укрыться от двух выстрелов? - многозначительно спросил шериф.

- Что бы это ни было, ему это удалось, - вставил Пэрри.

Тут Лаутерс был согласен с доктором.

На полу в муке отпечатался след. Слегка неясный, но это определённо был гигантский след какого-то неизвестного животного.

- Во имя всего святого, у кого же может быть такая ступня? - вслух спросил Лаутерс.

Пэрри лишь покачал головой.

- Не у человека. В этом я уверен.

След был около метра в длину и сантиметров двадцать в ширину.

Вытянутый, плавно обтекаемый отпечаток. Кто бы его не оставил, у него были три длинных пальца с когтями на передней поверхности стопы и одна короткая и толстая шпора у пятки.

- Вообще напоминает след петуха, - беспомощно пробормотал Лаутерс.

- Этот след оставила не птица, - быстро заметил Пэрри.

- Господи, док, - устало произнёс Лаутерс. - Отпечаток громадный.

Пэрри склонился и снова застонал.

- Тебе надо показаться кому-нибудь со своей спиной, - по привычке пошутил шериф, только обоим сейчас было не до смеха.

Пэрри проигнорировал его реплику. Он исследовал пол и, наконец, пальцы его нащупали металлическое кольцо.

- Погреб.

Лаутерс помог доктору поднять крышку и откинуть её в сторону.

Погреб представлял собой яму в форме куба глубиной около полутора метров с земляными стенами.

Внизу, на промёрзшей земле, лежало то, что осталось от Нейта Сегариса.

- Твою мать, - тихо выругался Лаутерс.

Тело было обезображено.

Кишки выпотрошены, внутренние органы вырваны, и брюшная и грудная полости были пустыми.

Руки сломаны в нескольких местах, размозжены и покусаны.

Пальцы на левой руке отсутствовали, за исключением единственной окровавленной фаланги большого пальца.

Правая нога сломана и вывернута в коленном суставе таким образом, что снаружи виднелись связки и сухожилия.

Лаутерс выругался себе под нос и спустился в подвал.

Он благодарил бога, что на улице был ноябрь.

Если бы стояли летние месяцы... Даже думать не хочется о зловонии и рое мух.

- Должно быть, оно его убило и сбросило сюда, - предположил Пэрри.

- Да ну, док?

Шериф был не в настроении для теорий Пэрри. В последние дни у него вообще не было настроения ни для чего.

Он обыскал всё имеющееся пространство и не нашёл недостающих частей тела.

Пэрри сверху рассматривал раскуроченное лицо Сегариса.

Левого глаза не было, как и большей части плоти вокруг него.

Но второй глаз был цел и широко открыт.

Рот застыл в крике.

Даже с полутора метров Пэрри видел, что верхняя часть черепа Сегариса скушена, а на мягких тканях отпечатались следы зубов.

Мозг был вырван из черепной коробки и, похоже, те серые брызги в углу - это всё, что от него осталось.

Лаутерс посмотрел на доктора с мольбой в глазах.

- Да поможет нам бог, - произнёс он.

- Очень надеюсь, шериф, что он действительно нам поможет, -

стойко заявил Пэрри. - Но если нет, то стоит подумать о том, как мы можем помочь себе сами.

Ворча, Лаутерс выбрался из погреба, не принимая протянутой доктором руки.

Он выпрямился и отряхнул одежду.

- Было бы интересно разобраться в ходе событий, - размышлял Пэрри. - В какой очерёдности всё происходило.

Лаутерс зыркнул на него водянистыми серыми глазами.

- И как это сможет помочь? Человек мёртв. Убит. И наполовину съеден, да простит меня Господь.

Пэрри терпеливо кивнул и отбросил упавшую на лоб седую прядь.

- Я хочу сказать, Билл, что знание некоторых подробностей может помочь нам лучше понять убийцу.

- Это каких, например?

- Ну, для начала, мне хотелось бы знать вот что: это место было разгромлено до или после убийства Сегариса? Если после... Значит, мы говорим о ненависти, умышленном разрушении или даже акте возмездия. А это вряд ли характерная черта зверей.

Лаутерс покачал головой.

- Ты слишком глубоко копаешься в произошедшем.

- А ты, - парировал Пэрри, - копаешься в нём недостаточно глубоко.

Лаутерс предпочёл проигнорировать реплику доктора.

- Возвращаемся в город. Надо сказать Спенсу, чтобы приехал на своей повозке и забрал тело.

- Приехал? - переспросил Пэрри. - Не хотел тебя шокировать, Билл, но Спенс - женщина.

- Это ты так думаешь, - вздохнул Лаутерс и отхлебнул виски из карманной фляги. - Чем скорее мы предадим это тело земле, тем скорее народ перестанет судачить о произошедшем.

Пэрри пошёл следом за шерифом и взобрался на коня.

- Да, - протянул шериф, допивая до конца содержимое фляги и засовывая её в седельную сумку. - Похоже, грядут неприятности, док.

Пэрри ничего не ответил.

Он смотрел на горные склоны, словно пытаясь найти в них ответы.

Но ответов там не было.

Лишь холод и ветер.

-17-

Позже Лаутерс стоял у своего офиса, прислушивался к относительно тихому воскресному вечеру и продолжал пить.

Даже не ощущая холода, спустившегося с гор.

Мысленно он видел лишь кровь и смерть. И новые, грядущие смерти.

А этой ночью в Волчьей Бухте было тихо и мирно.

Владельцы ранчо остались дома. Шахтёры не покидали свой лагерь.

И лишь пару человек рискнули выйти на улицу.

Возможно, из-за холода. Возможно, из-за метели. А возможно, ещё из-за чего-то.

Чего-то, что убивает людей ради еды и забавы.

Наверно, это и держало людей за закрытыми дверями.

Лаутерс сделал ещё глоток из серебряной фляги.

Даже дряхлых попрошаек из Черноногих нигде не видно.

Если подумать, он уже довольно давно не видел поблизости краснокожих. Кажется, с тех пор, как начались убийства.

Рука Лаутерса замерла, не донеся фляжку до рта.

Стоит ли принимать это во внимание?

Могут ли индейцы быть как-то связаны с убийствами?

Может, да. Может, нет.

Местные Черноногие старались большую часть времени держаться подальше от города, поскольку народ задевал их по любому поводу и даже без оного.

И, когда случалось серьёзное преступление, вроде грабежа или убийства, их нигде нельзя было отыскать.

А краснокожий всегда мог стать прекрасным козлом отпущения.

Это напомнило шерифу, как был повешен тот Черноногий.

Лаутерс нахмурился и сделал ещё глоток.

Черноногого звали Красный Лось.

Его задержали в связи с обвинениями в изнасиловании и убийстве местной белой девушки по фамилии Карпентер.

У девушки не было семьи, и она недавно переехала в Волчью Бухту.

Предположительно, Красный Лось отправился за девушкой однажды вечером в магазинчик, где она работала, взял её силой, а потом перерезал горло.

На вторую ночь пребывания индейца за решёткой к нему пришли линчеватели.

На них были чёрные капюшоны и маски с прорезями для глаз и рта.

Девять из них вошли в тюрьму.

- Нам нужен краснокожий, - сказал главарь. - И мы его заберём.

- Лучше бы вам, ребятки, убраться отсюда, - ответил им Лаутерс.

Все девять линчевателей достали оружие и направили его на шерифа.

- Ты не понял, - протянул вожак. - Нам нужен этот краснокожий убийца, и мы с лёгкостью пристрелим и тебя, чтобы добраться до него.

Лаутерс потянулся за револьвером, но нападавшие были быстрее.

Они оглушили его прикладами ружей и привязали к креслу.

Когда Лаутерс пришёл в себя, всё уже было кончено.

Его заместитель, Олден Боус, переправлявший заключённого в Вирджинию, вернулся и отвязал шерифа.

Красный Лось болтался на дереве на площади через дорогу.

После случившегося Лаутерсу начали задавать вопросы, но он не мог на них ответить.

На линчевателях были маски, и он не мог их опознать.

Они скрутили шерифа. У него даже остались синяки в качестве доказательства.

А зачем он отправил своего заместителя сопровождать заключённого в Вирджинию на фоне назревающей нестабильной обстановки и антииндейских настроений?

Но Лаутерс не думал, что кто-то на такое пойдёт.

Ко всеобщему удовлетворению, ответы были получены.

К тому же, вздёрнутым на дубе человеком был индеец, Черноногий. И он убил белого.

Дело закрыто.

Единственными, кто действительно был заинтересован в расследовании, были сами Черноногие, но их никто в расчёт не принимал.

Все поверили Лаутерсу.

Они и не догадывались, что он обо всём врёт.

Лаутерс снова отхлебнул из фляги. На этой неделе исполнится ровно год, как того краснокожего линчевали и подвесили на дереве.

Он до сих пор помнил, как скрипела ветка, когда через неё перебрасывали верёвку и затягивали петлю.

Лаутерс вздрогнул.

-18-

Снежная буря угрожала начаться уже несколько дней.

И в ночь тех суток, когда нашли тело Нейта Сегариса и отвезли его на похоронной повозке Вайноны Спенс, чтобы тайно отмыть и затем похоронить, она и началась.

Она спустилась с гор Тобакко Рут, подхлёстываемая пронзительными ветрами, опустившими ртуть в градусниках ниже нуля.

На Волчью Бухту свалилось больше метра снега, и ветер придал полутораметровым сугробам вид замёрзших волн, разбивающихся о какой-то инопланетный берег.

Около четырёх буря закончилась.

Мир стал белым.

Занесённым снегом, замёрзшим и неподвижным.

У подножья гор в старой заброшенной шахте сидел Кудряш Дель Веккио и ждал, когда за ним придёт смерть.

Прошлой ночью недалеко от шахты его сбросил конь, и Дель Веккио сломал ногу.

И вот снова наступила ночь.

Он был один.

Дель Веккио был благодарен уже тому, что нашёл эту старую шахту.

И тому, что внутри стояла жаровня с углями, а рядом лежала кучка хвороста, которые остались после того, как шахтёры отправились на поиски других хлебных мест.

Этого дерева хватит, чтобы топить жаровню три, а то и четыре дня.

А к тому времени, дай Бог, его кто-то найдёт.

А может, и нет.

Дель Веккио разжигал огонь, только когда действительно было надо.

«Так топлива хватит на несколько дней», - рассуждал он.

А всё остальное время он смотрел на свою ногу и прорвавший кожу окровавленный обломок кости.

Если Дель Веккио начинал двигаться слишком много, боль становилась настолько невыносимой, что он терял сознание.

Поэтому он просто сидел и подбрасывал в огонь ветки.

Остаток ночи и день он провёл в лихорадочной полудрёме с преследующими кошмарами.

Эти кошмары были с клыками и когтями, и они тянулись на Дель Веккио, когда на небе восходила луна - жёлтое, мёртвое, мерцающее око.

Кудряш старался даже не шевелиться, чтобы не было больно. Он мочился прямо в штаны, и от мокрой тёплой ткани периодически начинал подниматься пар.

Если он немного сдвигал голову, то видел выход из шахты и природу за ним.

Но метель занесла часть отверстия, и взору Дель Веккио открывалось лишь верхние метр-полтора.

Он видел плывущие по небу облака и холодные мерцающие звёзды.

И осколок луны, растущий день ото дня, как паук, жиреющий от пойманных мух.

Задолго до рассвета ветра принесли свирепый, первобытный лай.

Дель Веккио снова задумался, когда же за ним придёт смерть.

И она пришла. Ещё до восхода солнца. Пришла с запахом прогнившей старой скотобойни.

-19-

Спустя два дня Джозеф Лонгтри добрался до Волчьей Бухты.

Он подъехал с юго-востока и пересёк реку Мэдисон в ночь снежного бурана и морозных ветров.

И остановился на горном кряже перед городом, окинув взглядом расстилающиеся внизу дома, здания и фермы.

Он знал, что Волчья Бухта - городок шахтёров, выкачивающих богатство из рудных жил.

Здесь жили шахтёры и фермеры.

Между белыми и местным племенем Черноногих кипела ненависть.

Том Риверс рассказывал Лонгтри об этом.

Не то, чтоб Лонгтри и сам не знал.

Как правило, белые ненавидели большинство индейцев.

А Черноногие, насколько помнил Лонгтри, были довольно враждебным народом.

Они сражались с белыми, а до них - с племенами других индейцев.

И с такой яростью, что даже племя Дакота меркло на их фоне.

Но Лонгтри знал, что Черноногие не так уж и плохи. Нет.

Просто слишком гордые и слишком рьяно охраняют свои территории.

У Лонгтри не было предубеждений на их счёт.

При подобной работе он не мог их себе позволить.

Такие вещи ослепляют человека и мешают правосудию.

А в последнюю очередь Лонгтри хотел арестовать и привести в тюрьму (а то и на виселицу) человека лишь из-за его цвета кожи.

Лонгтри давным-давно решил для себя: он может добиваться результатов разными способами, но никто и никогда не уличит его в бесчестии или несправедливости.

-20-

Джозеф Смит Лонгтри родился в 1836 году. Его отцом был Уильям «Медвежий Коготь» Смит, зверобой, а матерью - Речная Сосна из племени Кроу.

Его отец погиб в 1842 году, сражаясь с Команчи. Лонгтри его почти не знал.

В 1845 году Сиу совершили набег на деревню у Паудер-Ривер, где жил Лонгтри, и убили почти всех, кроме мальчика и ещё пары убежавших в леса.

Мать Лонгтри тоже была среди убитых.

Местный священник забрал Лонгтри в миссионерскую школу в Небраске.

После семи лет строгого католического воспитания и обучения Лонгтри покинул школу.

Молодой человек сбежал и отправился на запад.

Он наткнулся на вставшего на путь исправления бандита по фамилии Ролингс, который в силу нового образа жизни баптистским проповедником искал на территориях Вайоминга и Монтаны новую паству.

Ролингс по-прежнему носил оружие - в приграничных районах только дурак добровольно останется безоружным.

Несколько месяцев они провели вместе. Знания Лонгтри в области Библии и духовной материи впечатляли Ролингса, а взамен он учил парня стрелять.

Протягивая мальчишке старый добрый Кольт Драгун 44го калибра, он муштровал его каждый день в течение нескольких часов, пока Лонгтри не научился сбивать яблоко с дерева с расстояния в двенадцать метров одним быстрым, решительным движением.

А в юго-восточной Монтане пути Ролингса и Лонгтри разошлись.

Лонгтри нашёл своего дядю Одинокого Ястреба, которого не было в поселении в день набега Сиу, и который не успел вернуться туда до того, как Лонгтри забрали в миссионерскую школу.

У Одинокого Ястреба и его семьи была небольшая хижина на берегу Паудер-Ривер. Там Лонгтри и провёл следующие пять лет своей жизни.

Брат его матери был человеком практичным.

Они видел, что старый уклад быстро погибал, и для индейцев наступало новое будущее.

Сам он жил, скорее, как белый, а не как краснокожий.

Он знал, что молодому парню нужно обучиться профессии, чтобы выжить в будущем.

Но он также был уверен, что человек обязан знать и чтить традиции предков.

И Одинокий Ястреб нашёл способ, как применить к юному Лонгтри оба подхода: он решил обучить его быть разведчиком, используя, в том числе, и старые знания своего народа.

Следующие пять лет под опекой Одинокого Ястреба Лонгтри учился «видеть знаки»: выслеживать животных и людей и получать огромное количество сведений из таких ничтожных, казалось бы, подсказок как следы от ботинок, отпечатки копыт и сломанные травинки.

Он в совершенстве овладел навыками поиска троп.

Позже научился врачевать раны.

Он узнал, какие травы и коренья можно употреблять в пищу, а какие - использовать в качестве лекарства; как найти и выследить дичь; как отыскать воду и многое-многое другое.

Он научился охотиться и сражаться с ножом, топором, копьём, луком и стрелами.

Он мог стрелять чуть ли не с закрытыми глазами и ориентироваться на местности по солнцу и звёздам.

Дядя обучил его искусству скрытности и маскировки.

В общем, всё, что Кроу узнали за тысячи лет существования племени, Лонгтри постиг за несколько лет.

А пять лет спустя Лонгтри ушёл от дяди и вступил в ряды армии в качестве индейского разведчика.

Следующие шесть лет он воевал на стороне белых против Команчи и Шайеннов.

После этого, сытый по горло жестокостью, смертями и пролитой обеими сторонами кровью, он перебрался в Сан-Франциско.

Где, помимо прочего, сделал себе имя безжалостного кулачного бойца по кличке Малыш Кроу.

И всё шло прекрасно, пока один ирландский сорвиголова по имени Джимми Эллиот не устроил Лонгтри такую взбучку, что тот до смерти не забудет.

Лонгтри не упал духом. Он устал работать кулаками и периодически получать по морде. И направился в Аризону, где, воспользовавшись своим умением разведчика, стал охотником за головами.

За шесть лет службы выследил и доставил (мёртвыми или живыми) по месту назначения тридцать человек. После таких впечатляющих успехов его назначили заместителем маршала на территории Нью-Мексико, затем - на территории штата Юта, и, в конце концов, Лонгтри получил должность федерального маршала.

И теперь, после всех совершённых им убийств, после всех пойманных и доставленных осуждённых и убийц, Лонгтри предстоит охота за чем-то иным.

Убийца, действующий как человек.

Но проявляющий голод животного.

-21-

Было уже поздно, когда Лонгтри нашёл тело.

Он спускался по склону, поросшему дубами, на окраине Волчьей Бухты, когда увидел что-то, похожее на припорошенную тонким слоем снега руку.

Натянув поводья и остановив коня, Лонгтри спешился и начал пробираться к увиденному через сугробы.

Среди холмов яростно завывал порывистый ветер.

Длинный плащ из кожи бизона громко хлопал мужчину по ногам, когда он склонился вниз и начал раскапывать останки.

Лонгтри достал масляную лампу и зажёг её.

С откапыванием тела можно было и не спешить.

Особенно этой ночью при морозном ветре и сильном снегопаде.

Лонгтри мог сказать лишь то, что погибшему было лет сорок-сорок пять. И всё.

Тело было изуродовано, грудная и брюшная полости вскрыты, как консервные банки.

Порезанная и разорванная когтями плоть смешалась в одну массу с распоротой одеждой.

Обе ноги были отгрызены ниже колен, и кожа содрана.

Голова была перекручена таким образом, что лежала лицом вниз.

Обе руки были оторваны.

Одна пропала, а вторая лежала неподалёку, искромсанная, со следами зубов, и в окрашенном кровью, промёрзшем кулаке был зажат кольт.

Лонгтри попытался перевернуть тело, но оно примёрзло к земле.

Он осторожно расчистил перчатками небольшое пространство от снега.

Вокруг было совсем мало крови, да и та уже смёрзлась в мерцающие кристаллы.

Слишком мало для бойни подобного размаха.

Лонгтри предположил, что мужчину убили в другом месте, а сюда притащили. Затем выпотрошили и изуродовали уже на месте.

Он огляделся в поисках пропавших ног, но их нигде не было видно.

Маршал ещё раз осмотрел тело в подрагивающем свете фонаря.

Учитывая характер бойни, сложно было сказать, как именно умер этот человек.

Горло было разорвано, и в открывшейся дыре белым светились закрученные по спирали позвонки и разорванные связки.

Человек был покалечен везде, и любая из этих ран могла послужить причиной смерти.

Лонгтри подумал, что нападение, должно быть, было внезапным и яростным.

Хотя, нет... Не слишком внезапным. Мужчина ведь успел вытащить револьвер, пусть тот и не очень ему помог.

Первая атака была свирепой, бесчеловечной, за гранью понимания.

Мужчина был мёртв задолго до того, как его притащили сюда и распотрошили.

Лонгтри как мог изучил раны в дрожащем свете.

Следы зубов и когтей не оставляли сомнений: такие могло сделать только животное.

Огромный, мощный зверь с железными крючковатыми когтями и челюстями, которые смыкаются, как медвежьи капканы.

Ни один человек не обладает подобной силой.

Ни один обезумевший - не важно, насколько возбуждённый - не мог бы набраться сил, чтобы буквально разорвать мужчину в клочья.

А инструменты, которыми можно бы было нанести подобные раны, очень сложны для воспроизведения.

Убийца в Волчьей Бухте был зверем.

Тип: неизвестен.

Сжав зубы и втянув через нос морозный воздух, Лонгтри поднял оторванную руку.

Она была похожа на замороженную баранью ногу.

Зажав конечность между своими коленями, Лонгтри попытался вытащить из окоченевших пальцев оружие.

Ему надо знать, стреляли ли из него.

Трупное окоченение и мороз превратили руку в ледяную скульптуру.

Пальцы отломались, как хрустящие хлебные палочки, когда Лонгтри начал разжимать их на рукояти кольта.

Два пальца отвалились полностью и упали в снег.

Отвратительная работа.

Но Лонгтри такое проделывал уже не в первый раз.

Человеку его профессии часто приходится убеждать мёртвых открыть ему свои секреты.

Из револьвера стреляли - в барабане осталось лишь три патрона.

Лонгтри положил оружие и руку рядом с телом.

Забравшись на коня, шериф въехал в пересохшее русло реки, окружённое с двух сторон зарослями сосен.

Он привязан коня к дереву и нарубил топором немного дров.

В низине ветер стал тише, и Лонгтри смог разжечь огонь.

Ночь он проведёт здесь.

Утром отвезёт тело в Волчью Бухту и приступит к делу, ради которого приехал.

Лонгтри снял с коня седло, достал из седельной сумки одеяло и растянул его на камнях, чтобы оно просушилось - одеяло было мокрым от конского пота. Лонгтри свернулся калачиком перед пылающим костром, пожевал вяленого мяса из сумки с едой.

И задремал.

-22-

Спал он недолго.

Где-то около полуночи Лонгтри услышал, как по тропе, проходящей под его склоном в сторону Волчьей Бухты, идут лошади.

Их было не меньше полудюжины. Метрах в трёхстах от Лонгтри всадники начали спешиваться.

Наверно, они увидели дым от его костра.

Лонгтри вылез из спальника и сделал пару глотков из фляги.

И стал молча ждать.

Лонгтри слышал, как люди приближаются, спотыкаются о сосны, укрывающие пересохшее русло, в котором он сидел.

Какие же они шумные!

Явно белые.

Они топали, болтали и переругивались.

Лонгтри отложил в сторону свой кольт «Миротворец» калибра .45 и вытащил из седельной сумки винчестер.

И стал ждать.

Они приближались.

Лонгтри отодвинулся от горящего костра, прислонился к скале и затаился в тени.

Они подошли все вместе - шестеро мужчин в плотных шерстяных пальто.

Они носили пистолеты и ружья, а у одного из мужчина даже была древняя винтовка Хокена.

Они спустились вниз и сбились в кучу.

Абсолютно непрофессионально.

Теперь их можно было бы с лёгкостью перестрелять.

- У вас здесь дела? - крикнул из темноты Лонгтри.

Похоже, они здорово испугались, услышав разносящийся эхом голос, но не в состоянии определить, откуда он идёт.

Они начали целиться из ружей во все стороны.

Лонгтри улыбнулся.

- Назовите себя, или я начну стрелять, - произнёс он.

Мужчины начали поворачиваться из стороны в сторону и натыкаться друг на друга.

- Билл Лаутерс, - ответил самый высокий мужчина. - Шериф Волчьей Бухты.

Он показал пристёгнутый к пальто значок.

Лонгтри вздохнул.

Он знал, кто такой Лаутерс.

Он вышел из тени и беззвучно направился к группе мужчин.

До них оставалось пару метров, когда мужчины, наконец, его разглядели, и тотчас направили на Лонгтри стволы.

- Ты ещё кто, чёрт тебя дери? - спросил один из них.

- Полегче, Дьюи, - произнёс Лаутерс.

- Лонгтри, заместитель федерального маршала, - спокойно ответил он, показывая значок. - Вам должны были сообщить, что...

- Да, да, нам говорили. Я знаю, кто ты и зачем сюда приехал, - презрительно перебил его Лаутерс. - Можешь ехать обратно туда, откуда приехал. Нам тут не нужна помощь грёбаного федерала.

- И, несмотря на это, шериф, я остаюсь.

- А где, мать его, Беннеман? - спросил Дьюи. - Он - федеральный маршал этих территорий.

- Джона Беннемана подстрелили, - пояснил Лонгтри. - На какое-то время он выбыл из строя.

Лаутерс сплюнул на снег окрашенную табаком слюну.

- Смотрите, парни, как нам повезло - к нам приехал сам федеральный маршал, - с насмешкой произнёс он. - Похоже, мы теперь можем спокойно повесить ружья на гвоздики.

Лонгтри усмехнулся уголком рта.

- Я не стану забирать ваше дело, шериф. Я здесь для того, чтобы помочь.

- Ага, мать твою, конечно, - пробормотал один из мужчин.

- Одни проблемы, - пробурчал второй.

Лаутерс кивнул.

- Нам не нужна твоя помощь.

- Не нужна?

- Уезжай, - ответил Лаутерс. - Вали на хрен отсюда.

- Ни за что, - уверенно ответил Лонгтри.

Опущенные было ружья и пистолеты снова взметнулись вверх.

- Я здесь, чтобы помочь. И всё.

Лонгтри вытащил сигару и прикурил её от уголька из костра.

- Потому что если вы, парни, - продолжил он, - собираетесь стоять и спорить, как кучка школьников, пока у вас и дальше убивают людей, это ваше личное дело.

- Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? - набычился Лаутерс, делая шаг вперёд.

Лонгтри поднялся, откинул полу плаща и положил ладонь на рукоять кольта.

Мужчины это заметили. Как и хотел Лонгтри.

- Думаю, я разговариваю с человеком, обладающим чрезмерным самолюбием.

Лицо Лаутерса на мгновение обмякло, а потом он снова нахмурился и поджал губы.

- Слушай сюда, сукин сын! - рявкнул он. - Мне не нужна твоя чёртова помощь! В этом городе я - закон! Не ты и не вся ваша грёбаная служба маршалов! Если ты заявляешься в мой город, то должен делать то, что я говорю, и тогда, когда я говорю! Понял меня?

Лонгтри и бровью не повёл.

- Я понял то, шериф, что у тебя пять трупов. И если ты продолжишь в том же духе, то их станет ещё больше, - Лонгтри на пару секунд замолчал. - Возможно, если мы станем работать вместе, то сможем остановить эти убийства.

С этим было не поспорить.

- Просто держись подальше от меня, Лонгтри. Мне не нужна твоя чёртова помощь.

Лонгтри кивнул.

- Хорошо, шериф. Прекрасно. Я буду вести собственное расследование. Но буду очень признателен, если вы мне поможете.

Лаутерс злобно на него взглянул.

- Даже не надейся. Мне не нужно, чтобы какой-то чужак навёл тут ещё больший беспорядок.

- Шериф, - тихо произнёс мужчина, которого называли Дьюи. - Ради Бога, у нас шесть убийств! Если он сможет нам помочь...

- Заткнись, Дьюи.

Лаутерс повернулся спиной к Лонгтри и начал выбираться из оврага.

- Кто шестой? - крикнул Лонгтри.

- Нейт Сегарис, - ответил одни из мужчин. - Убит прямо в доме.

- Разорван в клочья, - подхватил другой.

Лонгтри затянулся сигарой.

- Прежде чем вы, парни, уйдёте, - произнёс он, - вам следует знать, что есть ещё и седьмой.

Все уставились на Лонгтри.

До них донёсся и замер вдали глухой заунывный вой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТАРЫЕ КРАСНЫЕ ГЛАЗА

-1-

Преподобный Клауссен крепче замотал шарф вокруг шеи и с трудом начал пробираться навстречу сильному ветру. Он направлялся в салон гробовщика.

Священник остановился на улице напротив серого здания с потрескавшимися стенами.

На старой деревянной табличке было написано: «Дж. Спенс. Гробовщик».

Буквы еле-еле читались.

Из-за многих смен суровых зим и палящего летнего солнца чёрная надпись на табличке обесцветилась до серой.

Клауссен сжал зубы и, несмотря на непогоду, пошёл вперёд.

Он направился прямо к дальней комнате, где готовились к погребению тела.

Внутри стояли Вайнона Спенс, шериф Лаутерс и доктор Пэрри.

Преподобный окинул присутствующих подозрительным взглядом.

- Почему, - произнёс он с резким новоанглийским¹ акцентом, - мне не сообщили о новой смерти? Почему я должен узнавать об этом благодаря слухам, передаваемым из уст в уста?

- Держите себя в руках, отец, - ответил Лаутерс. - Я...

- Я не католик, сэр, поэтому прошу обращаться ко мне соответственно.

Лаутерс нахмурился и вынул из кармана трубку с табаком.

- Я пытался сказать, преподобный, что это Кудряш Дель Веккио. Точнее, то, что от него осталось. Кудряш не особо верил в бога.

Тронутые сединой волосы Клауссена топорщились в стороны.

- Мёртвые заслуживают определённого порядка, шериф, - произнёс преподобный. - Позвольте мне милостью господа нашего отпустить почившему грехи.

Доктор Пэрри, стоявший рядом с прикрытым простынёй телом, пожал плечами и откинул простыню в сторону.

Преподобный Клауссен побледнел и отвёл глаза.

- Не очень-то симпатично, да? - спросила Вайнона Спенс. Её губы сжались в тонкую линию, которая должна была обозначать улыбку. - Но ведь красота - в глазах смотрящего.

Клауссен уставился на женщину.

Он не видел в смерти предмета для шуток.

Вайнона Спенс унаследовала бизнес от своего больного отца.

Женщины редко занимались бизнесом, но Вайнона была уникумом.

По правде говоря, она была идеальным гробовщиком.

Преподобный знал, что бог создаёт мужчин и женщин для определённых целей в жизни, и Вайнона Спенс могла прожить жизнь обычной среднестатистической женщины.

Мертвенно-бледная, высокая, костлявая, с выпученными водянистыми глазами она была точной копией своего отца.

Только однообразные серые платья и собранные на затылке в пучок бесцветные волосы давали понять, что перед вами женщина.

Её голос был низким и глубоким, а черты лица - резкими и грубыми.

Она была не замужем и жила в комнатах над похоронным бюро с другой женщиной... что и послужила поводом для сплетен.

Клауссен почти машинально проводил обряд над телом.

Слова текли из его уст, как вино, с идеально выверенной интонацией и правильным управлением дыхания, но преподобный этого даже не замечал.

Он видел перед собой лишь разрезанное, разломанное и разрубленное тело, которое смотрело вдаль белыми, бескровными глазами.

Клауссен прочитал над телом несколько молитв и закончил ритуал. Аминь.

Он повернулся к Лаутерсу и посмотрел на того со странным выражением презрения на покрасневшем лице.

- Члены моей общины хотят, чтобы вы что-то делали, шериф. Люди требуют решения проблемы.

Лаутерс не моргая смотрел на преподобного.

- Мы делаем всё, что можем.

- Значит, делайте больше! Больше, во имя всего святого! - набожно воскликнул преподобный. - Мёртвые заслуживают справедливости! А живые - защиты!

Доктор Пэрри сложил руки на груди и отвернулся, пряча усмешку.

Вайнона наклонилась вперёд, безжизненными глазами изучая новый вид насекомых.

- Мы делаем всё, что в наших силах, - повторил Лаутерс.

Он заметно дрожал; шериф был не из тех людей, кто любит, когда ему указывают, что делать.

- Тогда кто-то может подумать, что всех ваших усилий недостаточно, - сухо ответил Клауссен.

Лицо Лаутерса побагровело.

- А теперь послушай сюда, преподобный. Моя мать учила меня уважать священников, и, видит бог, я старался. Но не тебе учить меня моей чёртовой работе, - рубанул он ладонью воздух. - Я же не учу тебя молиться, вот и ты не учи меня следить здесь за исполнением закона.

Преподобный с религиозным рвением, уверенный в собственной святости, сделал шаг вперёд.

- А может кому-то всё же стоит вас научить?

- Послушай меня, мелкий сукин сын, я сам знаю, что мне, мать твою, надо...

- Пропущу ваши ругательства мимо ушей. Подобные речи - свидетельство недалёкого ума.

Лаутерс не очень грубо схватил преподобного за руку.

- Значит так, Клауссен. Берите свой святой зад и тащите его на хрен вон, пока я не забил ваши зубы глубоко-глубоко в вашу богом любимую глотку так, что вы...

- Шериф, - вмешался Пэрри, бросая на Лаутерса предупреждающий взгляд.

Клауссен, выпучив глаза от страха, бросился к двери, словно его что-то кусало за зад.

Вайнона хихикнула.

- Боже мой.

Пэрри вздохнул.

- Не лучшая твоя идея, Билл. Если ты его разозлишь, он может натравить на тебя всю свою общину.

Лаутерс зашёлся смехом.

- Одного из них он уже на меня натравил, - кисло ответил он. - Мою жену.

После этих слов он развернулся и вышел.

- Боже мой, какой ажиотаж, - воскликнула громко Вайнона. - У нас никогда не было здесь подобных представлений! У меня такое чувство, словно я очутилась в дешёвом бульварном романе. Ай-яй-яй!

Пэрри вздохнул:

- Вы странная женщина, мадам.

Так оно и было.

Пэрри никогда не сможет понять женщину, которая захотела быть гробовщиком.

Но он и представить не мог её, занимающейся чем-то другим.

Даже её движения, медленные крепкие перебирания пальцами, тощее лицо и резкая усмешка - всё это выдавало в ней работника смерти и могил.

Вайнона Спенс выглядела точь-в-точь как те тела, что она готовила к погребению, только была слегка более оживлённой.

В то время, как большинство женщин хвастались всевозможными духами, от Вайноны постоянно смутно пахло химикатами и сухими цветами.

- Я до сих пор не понимаю, что вас привлекает в этой профессии, - покачал Пэрри головой. - Но я полагаю, учитывая ваши таланты, что вы отлично для неё подходите.

Вайнона улыбнулась, словно сочла это комплиментом.

- Шерифу действительно стоит контролировать свои вспышки гнева, - искренне произнесла она. - Это нехорошо для человека его возраста.

Пэрри вскинул бровь.

- Ему нет ещё и пятидесяти, мадам.

- А выглядит на семьдесят, - заметила Вайнона. - Боюсь, что такими темпами он скоро станет моим клиентом.

Женщина вздохнула, глядя на труп Дель Веккио.

- Ну, мы же будем ему рады, ведь так?

Пэрри нахмурился.

- У него сейчас не лучшее здоровье. За последние пару лет он пошёл под откос. Скорей всего, это из-за работы.

- Стресс. Он забирает лучших. Помяните моё слово.

- С тех пор, как они линчевали того индейца, - протянул Пэрри, - он уже никогда не становился прежним.

-2-

Джо Лонгтри пришёл в похоронное бюро чуть меньше часа спустя.

Вайнона видела, как он входил, и её первой мыслью было, что он - меткий стрелок.

Он носил чёрную шляпу с плоской тульей и расстёгнутое длинное пальто до колен из чёрно-синего сукна.

Через одну руку у него было переброшено пальто из шкуры бизона.

Шпоры на чёрных, потёртых и исцарапанных сапогах звенели при каждом шаге.

А на каждом бедре висело по кольту - так, как носят их только бандиты.

- Я могу вам помочь? - спросила Вайнона.

- Джо Лонгтри, - ответил мужчина, отворачивая другой стороной лацкан пальто, где был прицеплен значок. - Заместитель федерального маршала.

- Ах, да. Шериф упоминал, что вы придёте.

Лонгтри усмехнулся.

- Не сомневаюсь.

Вайнона не поняла, что он хотел этим сказать.

Лаутерс сказал, что вскоре к ней заявится федерал и начнёт надоедать.

И ещё Лаутерс сказал остерегаться его.

«Лонгтри, - говорил он, - наглый, бесцеремонный и напыщенный болван».

Вайнона ожидала худшего.

Она ни в коем случае не собиралась мешать этому человеку - в конце концов, он был заместителем федерального маршала и имел определённую власть.

А ещё Лонгтри выглядел опасным человеком.

У него были очень глубокие, насыщенно-синие глаза.

Глаза человека, способного убить ради спасения жизни.

Если бы Вайнону впечатляло подобное, она нашла бы этого мужчину весьма интересным.

- Буду рада помочь, - произнесла Вайнона.

- Я ценю это, мисс Спенс... Вы же Дж. Спенс, так?

- К сожалению, нет. Дж. Спенс - мой почивший семь лет назад отец, Джошуа. Я - его дочь, Вайнона, - спокойно ответила она. - Вы считаете странным, что женщина занимается подобным делом?

Лонгтри пожал плечами.

- Полагаю, это семейный бизнес. Вполне естественно, что ваш отец хотел, чтобы его дело жило и дальше. Главное, чтоб вам нравилось.

- О да, мне нравится.

- Тогда вам не нужно моё одобрение.

Вайнона с интересом уставилась на мужчину: похоже, этот человек не был подвержен предрассудкам.

Это только усиливало его таинственность, он казался ещё более необычным.

Интересным.

Вайнона решила, что ещё пару лет назад могла бы влюбиться в такого мужчину.

Но не сейчас.

Лонгтри перешёл к делу:

- Не знаю, что вам рассказал шериф, но могу предположить, что приятного в этом было мало. Я ему категорически не нравлюсь. Но я здесь лишь для того, чтобы разобраться в убийствах, а не для того, чтобы сместить его с должности или выбить из кого-то признание силой и запугиваниями.

Вайнона вздохнула.

- Конечно, нет.

С Лонгтри было легко разговаривать.

Он был образованным, честным и искренним.

И создавал впечатление человека, которому легко доверять и которого легко полюбить.

- Хотите взглянуть на тело?

Лонгтри покачал головой, выдвигая из-за стола стул.

- Нет, я уже прошлой ночью на него насмотрелся. Я хотел бы поговорить о других.

Вайнона присела.

- Отлично.

Она будто бы даже расстроилась.

Лонгтри закурил сигару и вытащил небольшую записную книжку и карандаш.

Вайнона зачарованно следила за каждым его движением.

Он был сантиметров сто восемьдесят ростом, мускулистый, но не чрезмерно.

Лицо гладко выбритое, хмурое и привлекательное, а кожа тёмного оттенка, как у индейцев, но чуть вытянутая челюсть, высокие скулы и нос с горбинкой были явно европейского происхождения.

А вот волосы длинные, иссиня-чёрные, как у истинного индейца.

Они были собраны сзади и перевязаны кожаным ремешком.

- Моя мать была из племени Кроу, - произнёс Лонгтри, прочитав её мысли.

Вайнона слегка покраснела.

- Господи... Как вы догадались, что я об этом думаю?

- Я научился читать людей благодаря своей профессии.

Вайнона сглотнула.

- Да, это полезный навык. Значит, вы индеец?

Лонгтри усмехнулся.

- Обычно мало кто догадывается. Люди думают, что моя кожа темнее, чем у них, из-за длительного пребывания на ветру и под солнцем.

Румянец исчез со щёк Вайноны, и они снова стали мертвенно-бледными.

- Да, наверно. Но у меня всегда было хобби - физиогномика. Я каждый раз пытаюсь по цвету кожи, характерным чертам и тому подобному определить, откуда мог произойти человек. Вы знали, маршал, что у индейцев тёмный цвет кожи не только из-за наследственности, но из-за их образа жизни? Если белого человека переселить на равнины на несколько сотен лет и заставить жить под открытым небом, то мы бы тоже, скорей всего, стали похожими на индейцев.

- Не сомневаюсь. Мой отец был англичанином, но летом его кожа могла сравниться цветом с кожей индейцев. И только зимой он немного бледнел.

- Это поразительно, - искренне произнесла Вайнона.

- Вы обследовали другие тела?

Вайнона кивнула.

- Да, сэр. И довольно тщательно.

- Расскажите, что вы узнали.

Вайнона перешла к деталям.

Она подобно рассказала Лонгтри не только про останки тел и их состояние, но и про самих погибших.

Об их привычках и образе жизни.

- Эйб Раньон, Кэл Севенс, Чарли Мирс, Пит Олак, Джордж Рико, Нейт Сегарис и Кудряш Дель Веккио, - зачитал Лонгтри из записной книжки. - Все семеро - мужчины. Странно, что животное не напало ни разу на женщину или ребёнка. Складывается впечатление, что оно нападает избирательно.

Вайнона вскинула брови.

- Сомневаюсь, маршал. Мы имеем дело со зверем, а не с разумным существом.

- А я в этом не уверен.

- Вы же... То есть... Вы же не думаете, что это дело рук человека?!

- Нет, не человека. Не думаю.

- Значит, зверя... разумного?

Лонгтри ничего не ответил.

Вайнона задумалась.

Да, все семеро - мужчины. Но это же обычное совпадение, ведь так? Это не может быть ничем другим, лишь случайное стечение обстоятельств.

Мысль о звере, выбирающем жертв... пугала.

Вайнона никогда даже не задумывалась над такой возможностью.

А теперь она боялась, что эта мысль больше не покинет её голову.

- Что ж, - произнесла Вайнона, - вы определённо дали мне пищу для размышлений. И не самую приятную.

Лонгтри поблагодарил её за помощь и ушёл.

Вайнона пожала плечами и вернулась к телу Нейта Сегариса.

- Ну, что, Нейт, вернёмся к работе. Я тебе когда-либо говорила, что была знакома с твоей матерью? Нет? Мы познакомились, когда ты был на войне...

-3-

Следующим шагом Лонгтри было то, чего он больше всего страшился: визит в офис шерифа.

Будучи заместителем федерального маршала, ему приходилось разбираться с сотнями местных представителей закона.

Они все были разными.

Одни - дружелюбными и любезными, готовыми к сотрудничеству. Другие - подозрительными и едва ли согласными помочь.

А были третьи, похожие на Лаутерса: надменные, эгоистичные и полные ненависти.

Они принимали приход федерального маршал на их территорию за оскорбление, словно таким образом правительство говорит им, что они не справляются со своей работой.

А это очень далеко от правды.

Пробираясь сквозь сугробы и порывистый ветер, Лонгтри, наконец, добрался до тюрьмы.

Как он и боялся, Лаутерс был здесь.

Даже без тяжёлого пальто он всё равно был огромен, полностью заслуживая прозвище «Большой Билл».

«А он был сильным парнем, - подумал Лонгтри. - Как физически, так и психологически».

Но это было уже далеко в прошлом.

Сейчас перед Лонгтри сидел грузный, заплывший жиром мужчина, пьющий почти каждый день.

Лицо было одутловатым и бледным, глаза налились кровью, а на белом носу проступали яркие сосуды.

Он пил уже много лет, в этом Лонгтри не сомневался.

Как человек, который сам раньше сражался с пьянством, Лонгтри сейчас слёту узнавал алкоголиков.

- Доброе утро, шериф, - произнёс Лонгтри.

Лаутерс поднял на заместителя маршала хмурый взгляд.

И поджал губы.

- Так, так, так. Маршал пришёл, чтобы всех нас спасти.

Лонгтри подавил усмешку. Лаутерс был пьян.

- Мне нужна информация по убитым.

- И что? От меня ты её не получишь.

- Да ладно, шериф. Какой в этом смысл? Ты знаешь закон - ты должен оказывать содействие. Помоги мне с этим делом, и я постараюсь как можно реже попадаться тебе на глаза.

- Да, мистер, я знаю закон, - протянул Лаутерс, не совсем фокусируя взгляд. - Я знаю проклятый закон и не собираюсь выслушивать, как мне о нём говорит какой-то краснокожий сукин сын! Чёртовы индейцы!

Лонгтри вздохнул и положил шляпу на стол.

- У тебя есть заместитель?

- Не твоё собачье дело!

Лонгтри сел и посмотрел на мужчину.

Очевидно, он заранее навёл справки, раз знает, что в Лонгтри течёт кровь индейцев.

А это значит, что он, вероятно, может знать и всё остальное.

Хотя это было неважно.

- Вот здесь ты неправ, шериф. Это моё дело. Поэтому я задам вопрос ещё раз: у тебя есть заместитель?

- Чёртовы индейцы! Ты знаешь, сколько краснокожих я убил? Знаешь?!

Лонгтри язвительно усмехнулся.

- А знаешь, скольких белых убил я?

Лаутерс вскочил, слегка покачиваясь.

- Сейчас я преподам урок твоей жалкой заднице!

- Вряд ли ты сможешь меня чему-то научить, шериф.

- Ты что, ремня захотел, мальчишка? Хочешь, чтобы я...?

- Шериф, - произнёс властный, жёсткий голос. Он принадлежал седому мужчине с пепельно-серыми висящими усами. - Достаточно. У нас и так куча проблем. Не хватало ещё, чтобы вас самого упекли в тюрьму.

Лаутерс скривился и удалился в подсобку.

Оттуда вышел другой человек и плотно притворил за собой дверь.

Он был высоким, худым, не старше тридцати, и к форме был приколот значок заместителя шерифа.

- Я доктор Пэрри, - произнёс пожилой мужчина. - А это - Олден Боус. Рады с вами познакомиться.

Лонгтри пожал обоим руки.

- Вот это, - ткнул пальцем в подсобку доктор Пэрри, - называется падением хорошего человека.

- Жаль это слышать, - ответил Лонгтри.

Боус пожал плечами.

- Он раньше никогда не пил, сэр. Может каплю-другую в субботу вечерком, но не больше. Богом клянусь.

- Верю, - кивнул Лонгтри. - Но факт остаётся фактом: он сейчас не в лучшей форме. И опасен. Человек его положения не должен ходить по городу в пьяном беспамятстве. Он может случайно кого-нибудь застрелить.

- Он никогда так не сделает, - запротестовал Боус.

- Вы так считаете?

Ни Пэрри, ни помощник шерифа больше не стали спорить.

- Я должен возвращаться, - произнёс Пэрри, касаясь шляпы. - Маршал.

Лонгтри вытащил кисет и свернул сигарету.

- Не знаю, помощник, что вы обо мне думаете, и чем вам забил голову шериф, но...

- Я всегда составляю собственное мнение о человеке, маршал.

Лонгтри кивнул, закуривая сигарету. Облако дыма лениво повисло перед его лицом.

- У нас здесь огромная проблема, помощник. Череда убийств, которая не прекратится, если вести дела так, как ведёт их сейчас шериф. Поэтому нам с тобой придётся работать вместе.

Боус откинулся в кресле, зная, как и большинство в городе, что скоро это кресло станет принадлежать ему, и почесал редкую бородку.

- Я только за, маршал. Но с чего мы начнём? Людям в округе пообещали награду на поимку этого животного. Понимаете, что это значит? Любой бродяга с ружьём, возомнивший себя охотником, будет лазить по горам, стрелять во всё, что движется, в том числе, и в таких же «охотников», как и он сам.

- М-да, думаю, так всё и будет.

Лонгтри затянулся сигаретой и минуту молчал.

- Нам надо всё тщательно продумать. Не должно быть никаких ошибок. Мы имеем дело с чем-то, гораздо более опасным, чем любое животное, с которым я когда-либо встречался.

- Что это за чертовщина, маршал? Что способно так убивать? Какое чудовище станет убивать... наслаждаясь убийством?

Лонгтри качнул головой.

- Здесь происходит нечто такое, с чем никто из нас ещё ни разу не сталкивался.

- Что? - уточнил Боус.

- Не уверен, - признался Лонгтри. - Пока не уверен.

Боус выглядел раздосадованным.

- Если у вас есть какие-то идеи, поделитесь со мной. Господи, да это сумасшествие!

- Я пока придержу свои мысли при себе, - ответил Лонгтри. - Нет смысла выставлять себя дураком, пока я во всём не удостоверился.

Боус был не рад такому повороту.

- Ладно, пусть будет по-вашему.

Лонгтри хотелось бы поделиться своими мыслями.

Но пока они были просто мыслями. Неоформленными идеями, не имеющими отношения к реальности. Пока.

Они столкнулись с чем-то ужасным.

С чем-то неизведанным.

С чем-то, не следующим правилам, а устанавливающим свои собственные.

Зверь, убивающий как животное, но при этом придерживающийся некого непонятного шаблона.

И, когда Лонгтри разберётся, что это за шаблон, они приблизятся к пониманию, с кем имеют дело.

- Каким будет наш первый шаг, маршал? Что вы мне расскажете?

- Я должен узнать больше об убитых, - произнёс Лонгтри.

- Зачем? Обычные люди.

- Я должен о них узнать, - настоял Лонгтри. - Возможно, есть что-то, что их объединяет.

- Вы же не думаете, что зверь выбирал, кого ему убить, ведь так?

- Возможно, - кивнул Лонгтри, - но я пока не уверен. Не хочу упустить ни одной версии.

Боус пожал плечами и подробно рассказал о жертвах.

В основном, информация была той же, что дала Лонгтри Вайнона Спенс.

Эйб Раньон. Работал на железной дороге. Горяч, вспыльчив, легко ввязывался в драку. Не пользовался любовью среди местных жителей.

Кэл Севенс. Жил на конюшне, где и был убит. Новичок в городе, прожил здесь всего пару лет, держался особняком.

Чарли Мирс. Жил в мотеле «Безмятежность». Бывший шахтёр, уволен за пьянство. Но деньги у него всегда водились, поэтому люди подозревали, что он занимается разбоем.

Пит Олак. Лесоруб, заключивший контракты на поставку древесины с несколькими отелями и железной дорогой. Женат, двое детей. Любим местными жителями.

Джордж Рико. Обычный пьяница. Жил с вдовой Томпкинс. Либо выпивает, либо играет в азартные игры.

Нейт Сегарис. Мало появлялся в городе, переехал на окраину после смерти жены. Держал нескольких лошадей. Редко играл в карты. Субботними вечерами выпивал со знакомыми шахтёрами и фермерами.

«Кудряш» Дель Веккио. Бывший заключённый. Частый игрок и многолетний выпивоха. Но в основном доставлял лишь мелкие неприятности.

Лонгтри призадумался.

Если не принимать во внимание тот факт, что некоторые из убитых время от времени поигрывали в карты и выпивали, похоже, их ничего не связывало вместе.

А выпивка и азартные игры вряд ли делали их членами элитного клуба по интересам.

- Больше ничего?

- Ну... Все они ненавидели местных индейцев, это точно. Да, собственно, как и большинство жителей, - равнодушно заметил Боус. - Я их не очень хорошо знал лично, но по работе сталкиваться приходилось. Не похоже, чтобы они общались все вместе. И я не раз слышал, как каждый из них рассказывал, что бы сделал с краснокожим, но...

Боус пожал плечами.

- В этих местах многие люди разделяют их намерения. Эти парни были такими же, как все.

- За городом есть резервация Черноногих, так?

- Да, но я бы не советовал вам там показываться. Они не очень-то любят белых. А особенно - белых со значками.

- Я не стану его показывать.

- Вы с ума сошли, маршал.

- Возможно, но я всё равно туда пойду.

- Ладно. Но не ждите, что утром я приду забрать ваше тело.

Лонгтри лишь усмехнулся.

-4-

Дьюи Мейхью посмотрел на шерифа сверху вниз.

- Неплохо отдохнул, да? - спросил он.

Лаутерс скривился.

- Какого хрена тебе надо?

- Поговорить. Нет ведь ничего особенного в беседе двух старых друзей?

Шериф попытался сесть, но в голове словно застучал отбойный молоток.

В углу горела масляная лампа.

За окном уже было темно.

Господи, и сколько он вот так валяется? Несколько часов?

Последнее, что Лаутерс помнил, была стычка с Лонгтри.

- И о чём ты хочешь поговорить? - пробурчал Лаутерс.

Мейхью был очень серьёзен, даже немного напуган.

- Об убийствах.

- Ничего нового я тебе не скажу.

- Произошло уже семь убийств, шериф. Семь.

Лаутерс протёр глаза.

- Я знаю.

- Те люди...

- Я знаю.

- Нас осталось только трое, - отчаянно прошептал Мейхью.

- Говори тише.

Мейхью весь дрожал.

- То существо не остановится, пока мы все не умрём.

- Хватит, Дьюи.

- Сегодня ночью оно придёт или за мной, или за тобой, или за...

- Хватит, - резко перебил шериф Мейхью. - Держи рот на замке. И, если ты меня ослушаешься, я сам тебя прибью.

-5-

Лонгтри выехал на холмы, лишь смутно представляя по рассказам заместителя шерифа Боуса, куда ехать и где найти ближайшую стоянку Черноногих.

Ветер уже сутки как стих, и температура поднялась выше нуля.

Лонгтри приходилось и раньше через такое проходить в Монтане и Вайоминге.

Метели и ледяные ветра, затем следует краткая оттепель, и всё превращается в слякоть, которая уже через неделю замерзает в ледяную корку с очередным падением температуры.

Местность у подножья гор Тоббако Рут позади Волчьей Бухты была прекрасна.

Низкорослый щетинистый кедр на открытых склонах уступил место снежным пикам со спутанным валежником и густыми полосами сосен и елей.

Над лесом возвышались горы - гигантские, бесплодные и величественные.

И опасные.

И такой была вся местность. Перед человеком открывались невообразимо прекрасные виды, но реальность была отрезвляющей.

В этих местах часто случались оползни.

Вьюги налетали без предупреждения.

Морозные ветры появлялись из ниоткуда.

Вокруг рыскали стаи голодных волков.

Хищные гризли, озабоченные тем, чтобы перед спячкой запастись большим количеством жира и мяса.

А ещё это был дом индейцев из племени Черноногих - по мнению большинства, самого кровожадного народа в регионе Верхней Миссури.

Поднявшись на хребет, Лонгтри увидел лагерь.

Вероятно, они уже видели, как он приближается.

-6-

Лонгтри беспрепятственно въехал в лагерь. Только псы лаяли на него с двух сторон.

Лагерь состоял из двенадцати хижин, обтянутых шкурами буйволов. Большинство шкур были расписаны геометрическими фигурами и гигантскими изображениями птиц и животных.

Несколько обветренных лиц высунулись из-за шкур и спрятались обратно.

У большого пылающего костра кругом сидели около двадцати человек.

Лонгтри спешился и привязал коня к сосне.

Он осторожно приблизился к группе индейцев, давая им понять, что не представляет для них опасности.

Индейцы, казалось, намеренно игнорировали его присутствие.

Они продолжали сидеть, одетые в шапки из бизоньих шкур и в накидки из тех же шкур мехом внутрь.

На нескольких индейцах были пальто с капюшонами из Гудзонова залива и тяжёлые мокасины.

Большинство женщин были одеты точно так же: в широкие накидки и купленные плащи, скрывающие простые, ничем не украшенные платья.

Из меховых складок их одежд высовывали головы младенцы.

Несколько женщин заботились о более старших детях.

Лонгтри попытался начать разговор на языке жестов и на примитивном подобии алгонкинского языка Черноногих, которые он выучил много лет назад.