Лунные волки

Глава 3

На седьмые сутки патрулирования внутри пояса астероидов звезды Барнарда экипаж «семидесятки» так никого и не обнаружил. Системы наблюдения молчали, не находя признаков наличия ни своих, ни чужих кораблей. Впрочем, ничего необыкновенного в этом факте не было. Пояс астероидов звезды Барнарда — в нынешние времена одна из основных ресурсных баз человечества, с которой на земные заводы и космические верфи поставляется более семидесяти процентов сырья редкоземельных и тяжелых металлов — был огромен. Гравитационные сенсоры, основной инструмент дальней разведки звездолета, не могли работать эффективно из-за большого количества гравитационных взаимодействий между самыми разнообразными по размеру и массе астероидами, радарные системы среди астероидов тоже были малоэффективны.

Когда-то давно вокруг звезды Барнарда вращалось три планеты. Теперь же их осталось только две. Первая, самая близкая к звезде, особого интереса не представляла. Просто голый, холодный камень, без богатых залежей полезных ископаемых, освещаемый скупым светом красного карлика. Вторая планета была интереснее. Когда-то она была похожа на Венеру в Солнечной системе — планета с плотной атмосферой, состоящей из углекислого газа, азота и вулканических газов, с высокой температурой поверхности. Однако из-за недостатка энергии, исходящей от красного карлика, вторая планета довольно быстро прошла эту стадию и, охладившись, в настоящий момент потеряла немалую часть своей атмосферы. Уменьшились атмосферное давление и температура, так что ее климат стал более мягким с точки зрения людей. Тем не менее из-за орбитального резонанса одна сторона планеты была всегда повернута к звезде, в то время как другая не получала свою порцию энергии от светила. Что, в свою очередь, вызвало разницу температур на двух полушариях и, как следствие, постоянные сильнейшие ветры и песчаные бури в ее атмосфере, доходящие до двухсот пятидесяти километров в час. Этот факт и стал приговором для программ ее колонизации — слишком сложно, овчинка не стоит выделки.

А вот с третьей планетой звезды Барнарда несколько миллионов лет назад произошла какая-то катастрофа. Было ли это столкновение с астероидом или произошел взрыв изнутри планеты — точно не известно. В настоящий момент вместо нее вокруг красного карлика вращался астероидный пояс с множеством обломков, иногда весьма крупных. И, что самое интересное, богатых тяжелыми металлами. Руды, обнаруженные на астероидах, порою были фантастически богаты. Так, содержание вольфрама в них доходило до семи процентов, платины, иридия и палладия — до полутора-двух процентов. Месторождения этих металлов на самой Земле были уже почти исчерпаны, а те, что были найдены в пределах Солнечной системы, оказались не столь богаты. Так что астероидный пояс звезды Барнарда стал активно эксплуатироваться, как только люди обнаружили его богатства.

Сейчас «семидесятка» Сергея вела поиск у развалин бывшей когда-то главной шахтерской колонией системы Барнарда «Изумрудный город». Название появилось давно, после того как там, впервые за пределами Земли, были случайно найдены настоящие изумруды, при добыче редкоземельных металлов в шахтах. Хотя большую известность, чем находка драгоценных камней, этой колонии принесла война с эриданами. Именно с высадки эриданского десанта в «Изумрудный город» началась «горячая» фаза противостояния двух цивилизаций. Еще до того, как земной и эриданский флот начали упорную борьбу в нескольких сотнях тысяч километров от колонии у астероида «Северный-21», эриданские десантники, быстро подавив сопротивление колонистов (у тех и оружия-то почти не было), захватили шахтерский поселок, насчитывающий около полутысячи рабочих-шахтеров и обслуживающего их персонала. Два десятка детей эридане отобрали и вывезли в родной мир сразу, остальных шахтеров, из тех, кто не оказывал сопротивления, заперли в здании управления шахты, объяснив им, что впоследствии они все пройдут операции по коррекции и присоединятся к содружеству эриданского сопроцветания. Там люди просидели несколько дней. Когда эриданский флот был разбит, а в «Изумрудный город» были сброшены недавно сформированные отряды космического десанта Земной Конфедерации, здание шахтоуправления эридане взорвали. Вместе со всеми находившимися там пленниками, прямо на глазах ведущего бой десанта. Симпатий десантников этот шаг им явно не прибавил, и все эридане, кроме нескольких особей, позарез нужных ученым и разведке, были перебиты. Среди шахтеров выживших оказалось меньше десятка — на многих пленниках были скафандры, в которых их вели в здание управления, и некоторые из них пережили взрыв. Впоследствии всю картину происходящих в «Изумрудном городе» событий восстановили с помощью записей, найденных в уцелевших компьютерах и камерах видеонаблюдения, обнаруженных в отбитом назад поселке. На них было хорошо видно, как инопланетяне отбирают детей у родителей, расстреливают нескольких мужчин, один из которых набросился на вооруженного эриданина, когда тот отбирал его дочь, загоняют людей в здание управления… На их основе был снят отличный документальный фильм, показанный по всем земным сетевым информканалам…

Сейчас на месте колонии были лишь руины. Месяц спустя после этих событий эриданский рейдер сбросил на безлюдные остатки колонии атомную бомбу, сделав ее окончательно непригодной к дальнейшей работе. Возможно, эридане таким образом просто мстили за свой погибший десант, или, может быть, не хотели дать людям шанс снова наладить добычу сырья, опираясь на уцелевшую инфраструктуру поселка — кто знает?

Пролетев в нескольких сотнях километров от оплавленного кратера и руин на боку большого, диаметром около восьмисот километров астероида, «семидесятка» развернулась и пошла к следующей контрольной точке своего патруля. Сергей оторвался от экрана, на котором рассматривал развалины «Изумрудного города» и вернулся к прерванному разговору, который шел в кают-компании звездолета уже второй час.

— А я говорю, нет их тут, — немного повышенным тоном доказывал свою правоту Петр Сухопаров (уже давно ставший для присутствующих в кают-компании космонавтов просто Петей), старшина и специалист по маскировке и обнаружению. — Никаких следов, — продолжал он. — И я отвечаю, внутри этого астероидного пояса мы можем мотаться недели и месяцы и так ничего и не обнаружим. Грависенсоры всякую пургу показывают, сигналов — море, селекцию по скоростям и материалу объектов я сделать не могу. Толку тут болтаться?

— Значит, ты считаешь, надо прыгать за внешний радиус пояса? — снова уточнил Сергей.

— Да, именно так. У нас пока по топливу все нормально. Можно разок прыгнуть и осмотреться. Если враг на подходе — должны его заметить. А нет никого — то обратно сюда, будем продолжать патруль как приказано, — повторил свои доводы Петя. Длинный и худой, он нервно стискивал в пальцах кружку с чаем, периодически поглаживая отросший за время патруля ежик юношеской бородки.

— Ну а ты что молчишь? — развернулся к сидевшему рядом с ним Вельтману Сергей.

— Герр капитан, я думать, Петья все же прав, — недостаточное знание русского языка Куртом Вельтманом давало себя знать, несмотря на то что он общался исключительно на нем уже четвертую неделю. — Я не трус, герр старший лейтенант. Но я не хочу без нужды драться в астероидах, герр капитан. Если будьет что-то покруче автоматического шахтерского модуля — нам тут, скорее всего, будьет этот, как это будьет по-русски — меховой северный лисиц. Очень короткие расстояния и плохо с маневром для моих ракет. Надо прыгать на простор.

— Палыч, что ты скажешь? — продолжал опрос Сергей.

— Скорее да, чем нет. Но решать тебе — ты капитан.

— Спасибо, родной, утешил, — сказал Сергей. — Ладно. Прыгать так прыгать. В конечном итоге железного приказа держаться в поясе астероидов у нас не было. Попробуем…

— Интенсивность десять единиц. Интенсивность пять единиц, — уже в который раз за патруль докладывал параметры процесса выхода из гипера мичман Егоров.

Экипаж замер на своих местах по боевому расписанию, как и положено при выходе из гипера. Мало ли какие неожиданности могут ожидать звездолет в реальном мире?

— Три единицы, две единицы, — продолжал докладывать Алексей.

— Стоп! — нарушая все правила, вдруг закричал Петр. — Остановите выход из гипера!

— Новая интенсивность пять единиц, — скомандовал Сергей. — Выполнять. — И дождавшись от Алексея подтверждения команды: — Петя, ты что, белены объелся? Доложите ситуацию, старшина Сухопаров!

— Есть доложить, — немного успокоившись, сказал Петя. — Товарищ старший лейтенант, детекторы показали цель. Можно сказать, мы чуть не влетели в нее. Где-то на полутора единицах интенсивности гравидетекторы уже начинают работать. Плохо, конечно, но что-то разобрать можно, особенно если объект близко. А тут три засветки, буквально в двух тысячах километров от нас.

— Понял, — отозвался Сергей. — Новый приказ: интенсивность двадцать единиц, прыжок на одну световую секунду, вектор движения прежний. Выполнять. Палыч, Алексей, — такой вопрос, мы можем, выходя из гипера, остаться там на какое-то время где-то на пол-единицы интенсивности? Как бы и вышли, и в то же время не совсем?

— Можем, — первым ответил главный бортинженер. — Но это рискованно — генератор таких вещей не терпит. Износ очень большой и энергии нужна прорва. Да и враг нас может обнаружить, на такой малой интенсивности гипера их детекторы нас видят.

— Уже бы засекли, — вмешался в разговор Петр. — Что-то им помешало. Если это, конечно, противник. Впрочем, засветки целей принадлежат большим кораблям, маловероятно, чтобы это были наши.

— Хорошо, тогда так и сделаем, — подвел конец дискуссии Сергей.

— Вот это да, — прокомментировал увиденное на экране Палыч.

Сергей был с ним полностью согласен. Экипаж земного звездолета, зависшего в гипере почти у самого порога полной материализации, смог хорошо рассмотреть противника. При столь малой интенсивности гипера отчасти работали даже пассивные оптические системы наблюдения.

Три эриданских звездолета, окутанные розоватым облачком, говорившем о режиме вероятностного прыжка, летели со скоростью около девяноста километров в секунду по направлению к поясу астероидов. Один из них был, несомненно, автоматический шахтерский модуль, изображение которого Сергею не раз показывали в училище, другой был транспортным кораблем противника, а вот третий… Третий был, пожалуй, самым опасным для «семидесятки» кораблем противника — эриданским дестроером. Длинный, узкий, напоминающий обводами вытянутый треугольный стилет, вражеский звездолет летел впереди, ощетинившийся антеннами многочисленных датчиков.

— Уходим. А то нам конец… — прошептал интерком голосом Сергея Доронина, отвечавшего за жизнеобеспечение. Он, видимо, вывел изображение противника на один из дисплеев своего боевого поста.

— Командир, надо решать быстро, — вторил ему Вельтман. — Сейчас он нас обнаружит.

— Погоди, — тихо сказал в интерком Сергей. — Что-то им мешает… — Внезапная догадка вдруг пришла ему в голову. — Петя, глянь активность звезды. Отклонений от нормы нет?

— Есть, товарищ капитан, — через десяток секунд отозвался старшина. — Видимо, недавно был большой выброс плазмы. Инфракрасное излучение значительно превышает норму, в электромагнитном диапазоне целая буря. Думаете, это им создает помехи?

— Других объяснений нет, — сказал Сергей. — Вообще-то говоря, в норме они уже должны нас заметить. Но этого не происходит… Ну что, господа, сваливаем по-быстрому или попробуем достать гадов?

— Можно достать транспорт или модуль, — задумчиво произнес Вельтман. — Выходим из прыжка сзади по курсу, бьем ракетами и быстро уходим.

— Нет. Не уйдем, — возразил ему Кудрявый. — От дестроера не уйдем. Одного завалим, но потом в нас дестроер вцепится так, что его не стряхнешь никаким маневром.

— Согласен, — ответил ему капитан корабля. — Если бить, то надо сразу валить главного. Или уходить сразу. Однако звездная активность на нашей стороне… Как, господа, сожжем дестроер? — Сергей почувствовал, как адреналин буквально закипает в крови.

— Можно рискнуть, — сказал через секунду Вельтман.

— Я за, — согласился с ним Палыч.

— Возражаю, — отозвался Петя. — Шанс невелик, а нас прибьют. Неохота погибать ни за грош в первом же бою. Риск за гранью разумного.

— Ничего, сделаем, — поддаваясь какому-то захватывающему его куражу, заявил Сергей. — У нас работа такая — рисковать. Курт, что в шахтах?

— Два рентгеновских лазера и две ракеты с термоядерной начинкой.

— Хорошо, наборчик то что надо… Слушай мою команду. Сейчас прыжок интенсивностью двадцать два, выход из гипера на двадцать секунд в тридцати тысячах километров перед целью. Залп всеми ракетами. Курт, сначала активация лазеров, затем удар термоядерными. Уход в гипер. Выполнять без докладов, времени нет. С Богом!

Выход из гипера был стремительным, на грани допустимого. Никакого мерного отсчета падающей интенсивности командиром ходовой части и прочих уставных процедур. Слава богу, «семидесятка» «собралась» в пространстве верно, обошлось без ЧП. И уже через три секунды после того, как земной звездолет показался перед вражескими кораблями, центральный компьютер звездолета дал сигнал, предупреждающий об атаке противником. Эриданский дестроер попытался с ходу нащупать их лазером, но, видимо, его излишняя торопливость спасла землян. Основной поток ультракороткого излучения прошел мимо. На десятой секунде эриданский дестроер выпустил ракеты. На двенадцатой секунде ракеты покинули шахты «семидесятки». На девятнадцатой секунде «семидесятка» получила еще один лазерный удар от противника и стала стремительно проваливаться обратно в гипер по заранее заданной программе. Все, достать ее лазерным излучением дестроер врага больше не мог. Но вот его ракеты представляли основную опасность. Термоядерные взрывы в районе ушедшего в гипер звездолета серьезнейшим образом влияли на свойства гиперпространства, что зачастую влекло за собой гибель корабля в нем. Судьба «семидесятки» решалась в ближайшие минуты. Если выпущенные ею в упор ракеты достанут эриданский дестроер, то у нее еще есть шансы уцелеть. Если нет — далеко они не уйдут. Дестроер за пару часов сумеет выбросить в космос столько энергии, что уцелеть в гипере будет невозможно.

Экран дисплея, отображавший состояние корпуса и бортовых систем корабля, расцвел желтыми отметками. Капитан «семидесятки» окинул поступившие данные быстрым взглядом. Повреждение двадцати процентов корпуса, вышел из строя ряд сенсоров, повреждение одной из дюз, реактор работает в критическом режиме…

Ладно, это еще терпимо. Разгерметизации нет, баки целы, основные узлы жизнеобеспечения целы. Центральный компьютер быстро перераспределял ресурсы корабля, автоматически приспосабливая все системы к оптимальной работе с учетом полученных повреждений. В верхней части дисплея, под информацией о полученном кораблем ущербе стремительно менялись цифры гиперпространственной интенсивности — 8, 10, 12… «Семидесятка» с максимально возможной скоростью уходила в гипер, отрабатывая заранее заданную команду. Только сейчас Сергей понял, что он был на волосок от гибели. Это было не то ощущение, которое он испытывал раньше, когда отрабатывал атаки на тренажере в училище, сидя в точной имитации боевого поста командира звездолета. Такого, можно сказать настоящего, глубинного страха он еще не испытывал. Адреналин, азарт, кураж испарились из его крови, как будто их там никогда и не было. В эту секунду Сергей, если бы ему опять предложили выбор — атаковать или уходить, без колебаний бы выбрал отступление. Но было поздно. Выпущенного из бутылки джинна обратно не загонишь. Ракеты эриданского дестроера приближались к точке прыжка «семидесятки»…

Раз! Освещение в боевом посту на секунду пропало, а Сергей испытал такое ощущение, словно его всего за какое-то мгновение вывернули наизнанку и хорошенько провели внутренностями по большой стиральной доске. Интенсивность резко скакнула вниз с пятнадцати единиц до двадцати шести и тут же взлетела вверх до трех единиц, чтобы снова упасть до пятнадцати.

— Леша, ходу! — буквально закричал Сергей в интерком Егорову.

— Капитан, реактор на пределе…

— К свиньям реактор! Начинай прыжок как есть! Уходим…

Два! В этот раз тряхнуло немного послабее, но тоже неплохо. Где-то в обычном пространстве, на месте ухода земного звездолета в гипер бушевала раскаленная плазма. Боевые части эриданских ракет произвели подрыв. И это буйство энергий не оставляло спокойным и гиперпространство, влияя на его характеристики. «Семидесятку» швыряло в гипере, как надувной мячик в штормовых волнах.

Три, четыре, пять! Удары шли один за другим. Алексей все-таки начал прыжок, перемещаясь в гиперпространстве куда-то в сторону от точки провала в гипер.

Компьютер показывал повреждения, расцвечивая схему корабля на дисплее желтым, а кое-где уже и красным цветами. Однако Сергей уже не воспринимал информацию. Он периодически терял сознание, очертания предметов расплывались перед глазами, освещение в центральном посту менялось от ослепительно яркого до полутьмы, причем было неясно, что вызывало этот эффект — сбои в технике или проблемы восприятия окружающего мира в собственном организме. Резкие скачки в гиперпространстве одинаково разрушительно влияли и на технику и на человека. «Все, долетался, — промелькнула у парня вялая мысль. — Обидно-то как — в первом же бою погибнуть…»

После очередного скачка в гиперпространстве прошла минута. Потом еще одна. С каким-то даже отстраненным удивлением Сергей вдруг понял, что полет протекает спокойно. Самочувствие улучшалось, тошнота и головокружение потихоньку отступали прочь, хотя тело оставалось вялым и безвольным, словно набитое ватой.

— Всем постам и отсекам — доложить о повреждениях, — собравшись с силами, скомандовал капитан.

Несколько секунд никто не отзывался, но потом отчеты стали поступать в центральный пост.

— Прыжок остановлен. Автоматический переход режима работы реактора в минимально необходимый для поддержания жизнеобеспечения и пребывания в гипере. Причина — аварийная ситуация, возникшая из-за перегрузки. Интенсивность — семь единиц, увеличить не можем — нет энергии, — доложил первым Егоров. — Идет ремонт, полагаю, через пару часов нагрузку на реактор можно будет увеличить.

— Жизнеобеспечение в норме, — отозвался следом за ним Доронин. — Только… капитан, у нас проблемы с регенераторами кислорода. Основной вышел из строя, а вот резервный… Углекислоту-то он поглощает, а вот коэффициент регенерации у него не очень. С таким расходом кислорода долго летать не сможем.

— Корпус — дрянь, — вслед ему отозвался Палыч. — Поврежден в той или иной степени практически везде. Впрочем, разгерметизации нет, что радует.

Остальные доклады были выдержаны в том же духе. Общий итог — «семидесятка» летать в принципе может, но дело обстоит нехорошо, ремонт нужен практически всем ее системам. Кроме того, трое матросов потеряли сознание на своих постах. Одному из них, наиболее тяжелому, Паша Воленко оказывал помощь в медотсеке, двое других, по его словам, должны были вскоре прийти в себя. Матросы из аварийной команды пока понесли их в собственные каюты — отлеживаться.

Последним докладывал Петя, и, пожалуй, его доклад был самым оптимистичным. Всего их звездолет испытал на себе десять аварийных скачков интенсивности в гипере. Выпущенных эриданским дестроером ракет было тоже десять. С этих пор прошло уже двадцать пять минут, а новых ударов враг не наносил. Значит, эриданский дестроер получил очень серьезные повреждения или погиб. В вероятность того, что противник решил прекратить охоту или решил подождать, когда земной корабль выйдет из гипера, чтобы добить его наверняка, старшина Сухопаров не очень-то верил: для эридан это нехарактерно. Если они видят «семидесятку» — они пытаются ее уничтожить и травят до последнего, пока хотя бы приблизительно представляют те координаты, по которым надо вести огонь.

— Ладно, попробуем проверить, что с противником, — согласился с ним Сергей. — Но потом. Сейчас осуществляем оперативный ремонт, насколько это возможно. Главная задача — поднять мощность реактора, остальное не столь критично. Далее прыжок на четверть световой минуты от расчетных координат противника. Нас оттуда дестроер не достанет, как и мы его, а вот посмотреть что да как — в самый раз. Там разберемся, что делать дальше.

Ремонт реактора и последующий прыжок заняли около десяти часов. Тут уж было не до предубеждений, приходилось работать находясь в гипере, аварийная ситуация есть аварийная ситуация. Тем не менее все обошлось без новых проблем, и «семидесятка» благополучно вышла из гиперпространства в заданных координатах. Обнаруженная уцелевшими в бою сенсорами картина наполнила сердца экипажа мстительной радостью — эриданский дестроер, похоже, тоже получил свою порцию проблем, но в отличие от земного корабля, его проблемы были фатальными. Сергей приблизительно представлял, как все это произошло.

Эриданский капитан сделал лишь одну основную ошибку, которая и привела его к гибели. Он обстрелял лазером «семидесятку», а не выпущенные ею ракеты. Наверное, решил, что четыре ракеты — это не так страшно. А зря. Первыми шахты «семидесятки» покинули ракеты с рентгеновскими лазерами в боеголовках. Им нужно было несколько десятков секунд для того, чтобы, набрав максимально возможную скорость, произвести подрыв в безопасном удалении от земного звездолета, дав ему возможность уйти в гипер. И, сразу сосредоточившись на обстреле «семидесятки», капитан эриданского дестроера им это время дал. Дальше просто — два ядерных взрыва мощностью в несколько мегатонн каждый высвободили энергию для рабочих стержней лазеров в этих боеголовках, которые в ничтожно малое мгновение, перед тем как перестать существовать, смогли сформировать пучок жесткого излучения, направленный на противника. Возможно, одновременный мощнейший спаренный лазерный удар и не уничтожил бы эриданский корабль. Дестроер — штука крепкая. Однако большая часть его внешнего корпуса оплыла, как свечка, лишая возможности пользоваться внешними датчиками и устройствами и создавая множественные проблемы. Враг на время ослеп и оглох, как боксер, пропустивший двойной удар в челюсть и живот. И дал время, необходимое для подлета к нему двух других ракет с компактными термоядерными боеголовками. Их подрыв завершил начатую лазерами работу.

Сейчас эриданский дестроер существовал в виде оплывшего куска металла, потерявшего первоначальную форму. Отсутствие следов утечки газов в этой ситуации говорило о том, что его разгерметизация была полной. Все, враг был уничтожен. Шахтерский модуль и транспорт нашлись в некотором отдалении от дестроера. Они сменили курс и, видимо, снова включили режим вероятностного перехода. По мнению Сергея, это было не просто хорошо, это было очень хорошо. Если бы они не меняли курс, то, скорее всего, уже бы осуществили вероятностный переход туда, куда собирались изначально, и стали бы недоступны для атаки. А теперь можно было попробовать отправить их вслед за дестроером. Шахтерский модуль вооружен очень слабо и опасен, пожалуй, только мелким метеоритам на его курсе, транспорт посильнее, но для «семидесятки» это тоже вполне доступная добыча. Недавно испытанный страх и желание оказаться как можно дальше от места схватки остались у Сергея позади. Надо было попробовать достать противника и довести начатое дело до конца. Сергей уже не воспринимал врага несколько абстрактно, как это было до первой атаки. Ему хотелось отомстить врагу. Отомстить за пережитый страх, за мысли о смерти, за липкий пот на теле и дрожащие руки после окончания ракетной атаки его «семидесятки» в гиперпространстве. Теперь пусть они боятся, а не он. Теперь настала очередь Сергея внушать ужас.

— Курт, у нас еще один лазер должен быть? — спросил по интеркому Сергей.

— Да, последняя ракета с лазером и еще семь с термоядерными БЧ, — отозвался Вельтман, видимо, от волнения почти перестав привычно коверкать слова. — Стандартный комплект как он есть. Все ракеты наш маленький приключений пережили нормально, я тестировал.

— Давай загружай в шахты последний лазер и три обычных.

— Будем валъит транспорт? — только и спросил немец.

— Его, родного, — отозвался Сергей.

— Леша, подготовь прыжок по курсу транспорта, расстояние половина световой секунды, интенсивность девять, — отдал приказ капитан. — Начнем, когда у Курта его хозяйство будет готово.

— Есть, — по-уставному откликнулся Алексей.

— Давай, парни, надо довести дело до конца. А то разлетались тут всякие по нашей родной галактике…

Сергея пробил нервный смешок, такой, что он с трудом взял себя в руки. Про себя парень подумал, что у него других вариантов нет. Тарасов явно не обрадуется, узнав, что он в первом же бою нарушил все его предписания. Спасти Сергея могла только старая как мир истина — «победителей не судят». Так что сейчас чем больше он сожжет эридан, тем больше будет «неподсуден».

Транспорт пробовал сопротивляться. Длинный цилиндр с присоединенными к нему в задней части сферическими баками и утолщением генератора вероятностного перехода чуть повыше них, выпустил в «семидесятку» три ракеты. Достаточно мощного лазера, чтобы достать землян на таком расстоянии, у него не было. Обычный грузовой корабль, видимо, приданный к шахтерскому модулю. Если бы вся вражеская группировка достигла цели, он бы быстро разгрузился, а из перевозимого им снаряжения на астероиде рядом с шахтерским модулем в сжатые сроки оказалась бы выстроена боевая станция. Способная к долговременной обороне и быстро вызывающая подмогу при нападении на нее или на шахтерский модуль. Но не судьба. Последний рентгеновский лазер и два термоядерных взрыва положили конец этим планам. Или любым другим, если у эридан были иные замыслы. Одну из ракет эриданин сумел-таки расстрелять своим маломощным лазером на подлете.

От вражеских ракет Сергей ушел прыжком в гипер. На таких длинных дистанциях перед противником, не обладающим оружием дальнего боя, «семидесятка» имела большое преимущество. Оборудование, позволяющее приблизительно определять координаты, подрыв зарядов в которых может уничтожить корабль в гиперпространстве, располагалось только на боевых кораблях эридан. Ученые полагали, что оно весьма сложное в изготовлении, дорогое и потребляет прорву энергии, поэтому противник просто по экономическим причинам не может устанавливать его на каждый корабль. Как дело обстоит в действительности — опять же неизвестно. Инопланетяне, что с них возьмешь? Попробуй пойми, почему они делают что-то так, а не иначе. Впрочем, Сергей думал, что в данном случае ученые не слишком далеки от истины. Вот и сейчас взрывы ракет, выпущенных с транспорта, практически не ощущались в гипере. Так — скакнула интенсивность на одну единицу и все. По сравнению с недавно пережитой встряской — полная ерунда. У звездолетов врага, не способных искать корабль в гиперпространстве, есть один шанс уничтожить его ракетами — подрывать заряды в точке ухода земного корабля в гипер сразу же, в считанные секунды после прыжка. Но такой возможности Сергей эриданскому транспорту не предоставил.

С шахтерским модулем было еще проще. Там даже в гипер прыгать не пришлось. Взрыв двух ракет и спекшийся от почти звездных температур, потерявший начальную форму металлический шарообразный объект начал свое бесконечное одинокое путешествие за пределы системы Барнарда. Бой закончен.

После короткого отдыха Сергей собрал командиров «семидесятки» под тактическим номером 350 на совет в кают-компании. Основной вопрос повестки дня был классическим — «что делать»? Впрочем, его обсуждение не заняло много времени, всем было понятно, что продолжать патруль нельзя. Состояние корабля оставляло желать лучшего, из серьезного вооружения остались только две ракеты, кроме того, о боевом столкновении с противником требовалось доложить в штаб как можно скорее. Собственно, вариантов было всего два: сделать прыжок к ближайшей земной колонии в астероидном поясе звезды Барнарда, послать сообщение на Землю и дожидаться ответа или же возвращаться домой сразу же. Аппаратуры, способной передать информацию через гиперпространство в другую звездную систему, на борту таких маленьких кораблей, как «семидесятка» не было. Остановились на первом варианте. После чего Сергей зашел в свою каюту и вынес несколько бутылок из неприкосновенного запаса. Всему экипажу прямо на боевых местах в виде исключения было роздано «в ознаменование первой победы» по двести граммов коньяка и хорошему бутерброду с копченым окороком, а повар получил приказ готовить праздничный обед. «Товарищи командиры» по обычаю позволили себе немного больше. Всем надо было снять стресс, подвести некую черту под случившимся. Хотя расслабляться окончательно не стоило, первая победа все же должна была быть отмечена — традиции на флоте великое дело!

Спешить было некуда. Прыжок получился долгим, более двух суток (перелет в гипере проводили очень осторожно, при низкой интенсивности), так что времени на то, чтобы слегка отметить первую викторию над противником и отдохнуть хватало с избытком.

А еще Сергей заметил, что его экипаж после сражения как-то изменился. В глазах людей появился какой-то новый огонек — дескать, «мы теперь матерые космические волки». Экипаж за сутки боя сблизился больше, чем за все предыдущие недели. Его люди стали наконец-то единой командой. Приказы стали выполняться точнее и быстрее, хотя уставщины в отношениях стало гораздо меньше, чем до этого. Оно и понятно — и офицеры и рядовые в «семидесятке» равны. Или все выживут, или всем конец. И если раньше это понимали скорее разумом, чем чувствами, то прошедший бой вбил это понимание на уровне рефлексов.

Из гипера вышли штатно, без проблем, у астероида «Полярный-5», в нынешние времена крупнейшей военной и промышленной базой пояса астероидов звезды Барнарда. Сразу три боевых ракетно-лазерных станции и несколько батарей электромагнитных орудий на поверхности астероида надежно прикрывали его от атак из космоса. И не зря — запасы редкоземельных металлов и урана на нем были богатейшие. Кроме того, это был один из центральных узлов снабжения всех поселений землян в астероидном поясе.

Отправка сообщения и прием ответа от штаба на лунной базе заняли несколько часов. Как Сергей и ожидал, его корабль отзывали домой. И, по возможности, скорее.