Лунные волки

Глава 1

Приемная у командующего лунной эскадрой контр-адмирала Тарасова была шикарная. Располагающаяся в старой части центральной лунной базы, она отличалась высоким, под три метра, потолком и по площади занимала, наверное, больше полусотни квадратных метров. На Луне, буквально задыхающейся от недостатка пригодных для жизни человека помещений, размещение на подобной площади всего лишь приемной, пусть даже и очень важного лица, считалось неслыханным пижонством. Впрочем, первая лунная база строилась еще в довоенные времена, когда строители могли себе позволить строить широко и с запасом, не будучи так, как сейчас, зажаты в стальные тиски постоянной нехватки времени и ресурсов. И естественным образом получилось, что во время войны лучшие помещения на старой базе отошли военным. Тем более что адмирал Тарасов был на Луне фигурой знаковой. Авторитетом с командующим лунной эскадрой в глазах обитателей Луны мог поспорить лишь вице-адмирал Кирилл Кириллович Денисов, командующий особым флотом Земной Конфедерации, чей портрет висел в кают-компании, наверное, каждого земного звездолета. Но Денисов — это вообще легенда земного флота, можно сказать, почти небожитель. А Тарасов — вот он, пожалуйте, главный флотский чин на всей центральной лунной базе и в ее окрестностях.

Сергей прошел по намертво прикрепленному к полу пушистому ковру, мимо массивных книжных шкафов и длинного овального стола для совещаний, прямо к сидевшему у входа в кабинет адмирала офицеру. Встал на месте, не доходя до него двух шагов, и, дождавшись, когда штабной встанет ему навстречу, доложился:

— Лейтенант Кольчужин Сергей Сергеевич, по вызову контр-адмирала прибыл.

— Проходи, лейтенант, — кивнул ему офицер-секретарь. — Адмирал ждет.

— Есть. — Сергей взялся за ручку тяжелой железной двери и, потянув ее, вошел внутрь.

Кабинет адмирала размерами и убранством немногим уступал приемной. Сергей прошел по ковровой дорожке вперед, мимо дорогой мебели у правой стены и двух широких информационных экранов, занимавших большую часть стены левой, и оказался у большого деревянного стола, за которым сидел Тарасов.

— Товарищ адмирал, лейтенант Кольчужин по вашему приказанию…

— Вижу, что прибыл, — перебил его адмирал, добродушно, почти по-отечески улыбнувшись. Видимо, начало разговора с младшими по званию на «ты» было у него чем-то вроде знака расположения. — Садись, разговор есть.

Контр-адмирал, пожилой, крепкий, но склонный к полноте мужчина с мясистым красным лицом, кивнул Сергею на стул перед собой, с другой стороны стола:

— Наверное, думаешь, зачем вызывали? — спросил он Сергея, дождавшись, когда тот устроится на самом краешке стула. — Звание для вызова «просто так» у тебя невеликое, никаких косяков натворить еще не успел, заслуг тоже нет. Откуда им взяться, если ты сам только пару дней назад прибыл в расположение эскадры? Ведь так?

— Вы правы, товарищ контр-адмирал.

— Знаю, что прав, — кивнул офицеру Тарасов. — Поэтому и тянуть кота за хвост не буду. Прямо скажу, тебя бы не было в этом кабинете, если бы не трагедия с «Эдельвейсом». Ситуация с кадрами у нас просто аховая. После гибели всего последнего выпуска марсианского училища космического флота на уничтоженном эриданами «Эдельвейсе» мы остались фактически без офицеров. Своими руками задушил бы умника, который засунул весь выпуск в один транспорт, жаль ОЗБ это сделало раньше. Подумать только: сто пятьдесят подготовленных лейтенантов разом превратились в плазму. Училище на Ганимеде первый офицерский выпуск сможет дать минимум через год, там само строительство только-только закончено. Центральное Земное училище космофлота в основном готовит младший комсостав, это ты сам знаешь, раз пару месяцев назад оттуда выпустился. Фактически на Земле остался один-единственный факультет командиров малых кораблей, выпускника которого я в данный момент перед собой и вижу…

Адмирал сделал паузу, пока ординарец вносил в кабинет кофе, по последней флотской моде, в высоких граненых стаканах с подстаканниками и корзиночку с бисквитами. Предложил Сергею барским взмахом руки — дескать, попробуй адмиральского кофе, лейтенант, когда еще доведется…

— В общем, обидная ситуация сложилась. Обидная и тяжелая для нас, Сергей. Не хотелось бы мне сейчас говорить официально, скажу попросту… Заводы и верфи работают круглосуточно, и новые корабли выпускаются. А вот летать на них некому. Воевать же требуется прямо сейчас. Подумать только, «Эдельвейс» был атакован в плоскости эклиптики недалеко от орбиты Марса! Если мы уже не способны наглухо закрыть от эриданских рейдеров даже Солнечную систему, то как мы удержим наши позиции у Центавра и звезды Барнарда? Если враг нанесет удар по промышленным базам за пределами Солнечной системы, то человечеству придется совсем худо, уж извини, лейтенант, за высокий стиль. Нужно срочно увеличить число патрулей. Поэтому, Сергей, решено в порядке эксперимента назначить капитанами нескольких новых «семидесяток» еще не имевших собственного опыта боевого патрулирования офицеров. Это против правил, но война диктует свои законы. Вот поэтому ты и здесь. В данном случае для меня все равно, что ты несколько ниже по званию, чем необходимо, и я готов закрыть глаза на отсутствие боевого опыта. Я предлагаю тебе стать капитаном одного из новых кораблей в моей эскадре. А такие предложения не делаются заочно. Кроме того, своих капитанов я должен знать не по фамилии или мельком в лицо, а лично. Это мой долг командира эскадры. Собственно, для этого я тебя и вызвал. Что скажешь — ты готов принять под свое командование «семидесятку»?

— Я далеко не отличник, товарищ адмирал, — вставил осторожное замечание парень. — Даже не в первой двадцатке выпуска.

— Зато у тебя лучшая практика, — перебил Сергея адмирал. — И меньше всего штрафных баллов по управлению и навигации. А при выполнении стандартных атакующих маневров у тебя набрано девяносто шесть баллов из сотни. Я листал твое личное дело. Мне сейчас нужны не отличники. Мне нужны капитаны «семидесяток», которые будут жечь все эти хреновы эриданские звездолеты, какие только найдут в любой точке космоса. А офицеров с образованием по профилю, с полным пятилетним циклом обучения, у меня сейчас слишком мало, чтобы кантовать их на вторых ролях в других экипажах, пока они не наберутся опыта. То, что хорошо для мирного времени, плохо для войны. Поэтому я тебе предлагаю звание старшего лейтенанта досрочно и новый, только с верфи, корабль. Экипаж у тебя, прямо скажу, будет не идеальный. Пятеро закончили земное училище младшего комсостава, остальных мы набрали во флот из добровольцев с лунных заводов и уж потом обучили, как могли, на краткосрочных курсах. Но знаешь, что я тебе скажу? Я думаю, так даже лучше. У тебя на борту будут настоящие технари, которые на заводе не один год отпахали, технику не только понимают — руками чуют. Не худшая замена молокососу с дипломом, который своими руками толком еще никогда и не работал. Да и мы тут, на Луне, знаешь ли, народ, к космосу привычный, клаустрофобией не страдаем, цену кислороду знаем и технику безопасности впитываем с пеленок, в отличие от землян, которые привыкли по аллеям, понимаешь ли, парочками прогуливаться под пение птиц. В общем, хороший у тебя будет экипаж. Однако я не хочу приказывать тебе напрямую. Капитаны патрульных «семидесяток» — это элита флота, их силком на эту должность не загоняют. Есть возможность отказаться, подберем тебе другое место.

— Можно подумать, товарищ адмирал? — спросил Тарасова Сергей, нервно сжимая руками горячий подстаканник.

— Думай, конечно. Пока кофе допиваешь, — улыбнулся в усы адмирал.

Сергей думал недолго. Собственно, это было то, ради чего он и шел во флот. Карьеру капитан «семидесятки» мог сделать стремительную, хотя и сложить голову при этом было легче легкого. Однако в силу молодости и оптимизма о плохом Сергею думать не хотелось. Другое дело, что обычно, перед тем как получить свой собственный корабль, молодые офицеры служили в старых, сработавшихся экипажах и с ними выполняли несколько боевых патрулей или рейдов. А уже потом, получив должный опыт, принимали корабль в самостоятельное командование. Получать сразу корабль под командование было немного боязно. Сергей, конечно, имел опыт командования учебной «семидесяткой» на последнем курсе училища, но крайне ограниченный, всего несколько дней. Война, что поделать. Впоследствии он собирался добрать опыт во время службы замом у одного из боевых командиров, перед тем как получать свой звездолет. Но, видимо, времена изменились. Может, оно и к лучшему…

— Я согласен, товарищ адмирал, — просто сказал Сергей.

— Отлично. Иного ответа я от офицера земного флота и не ожидал. Вот приказ о повышении тебя в звании и необходимые документы. Иди, получай корабль и знакомься с экипажем. На все про все даю тебе неделю. Через неделю ты должен быть готов к вылету. Удачи, старший лейтенант!

Сергей, немного волнуясь, быстро шел по пешеходной зоне длинного технического коридора, соединяющего глубоко под лунной поверхностью боксы со звездолетами. Движение в коридоре было достаточно оживленным: навстречу ему прошли техники в потрепанных флотских мундирах второго срока носки, вдвоем волоча какой-то агрегат, потом компания офицеров с озабоченными лицами, затем, обгоняя парня, рядом проехала роботележка с какими-то контейнерами. Вот показалась дверь в бокс с яркой цифрой 25, вот дверь номер 26… ага, наверное, уже скоро. Сергею настолько хотелось увидеть свой корабль, что он после приема у Тарасова даже не заскочил в офицерское общежитие, а сразу направился к космодрому эскадры. Там, согласно документам, в боксе с номером 31 парня ждала его «семидесятка» — звездолет серии МПД-70, пожалуй, самый массовый военный звездолет во флоте Земной Конфедерации. Вот еще один ангар, затем еще один. Кажется, все, он на месте.

Сергей прислонил свою личную карточку к небольшой двери для личного состава, сбоку от больших технических ворот в главный шлюз, служащих для транспортировки в ангар габаритных грузов, и прошел в тамбур. Посмотрел мельком на зеленую лампочку на панели, указывающую на то, что давление, кислород и температура в ангаре в данный момент соответствуют норме и, открыв личной карточкой вторую бронированную дверь шлюза, зашел внутрь.

Новенькая, еще сверкающая в бликах от настенных ламп свежей заводской краской «семидесятка» находилась внутри.

Высотой шестьдесят два метра и шириной в верхней части в семь метров, а в нижней, там, где находились реактор, ходовая часть и генератор гиперпространственного перехода, двенадцать с половиной метров, «семидесятка» лежала на боку, упершись нижней частью дюз и верхней частью корпуса в стальные захваты гидравлического подъемника. Когда настанет время старта, он поднимет ее вертикально, дюзами вниз, а верхние бронированные плиты ангара разойдутся в стороны, освобождая кораблю путь в космос. Силуэт «семидесятки» напоминал патрон со странной, очень толстой гильзой, ощетинившейся зачем-то внизу длинными тонкими иглами. Сергей, естественно, еще с первого курса флотского училища знал, что это никакие не иглы, а кристаллические антенны гиперпространственного взаимодействия. Именно с них в космос потечет энергия, свертывающая привычное измерение вокруг корабля и выводящая звездолет в так называемое гиперпространство — странное место, где искажаются все физические законы.

В верхней части звездолета были видны сглаженные утолщения, заканчивающиеся наглухо закрытыми люками — ракетные шахты, в которых находилось главное оружие корабля — ракеты, оснащенные ядерными боеголовками или одноразовыми рентгеновскими лазерами класса космос-космос. В самом конце носовой части корабля также выделялась небольшая выступающая внешняя часть бортового лазера.

Сергей подошел поближе, поднявшись по приставной лестнице-времянке вверх, к входному шлюзу. Приложил личную карточку, подождал, когда после утвердительного писка откроется люк крохотного входного шлюза, и вошел внутрь своего корабля.

Там его уже ждали. Немолодой, с виду немного за сорок, старший мичман с характерными для коренного лунного жителя признаками: бледным лицом и высоким костлявым телосложением, с любопытством смотрел на Сергея, аккуратно протискивающегося в тесноту командирского отсека.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — по-уставному сказал он, откозыряв Сергею. Вялое движение кисти к виску и то, как, совершенно по-штатски, висел на его тощем теле форменный флотский комбинезон, выдавало в нем недавно мобилизованного гражданского. — Вы, наверное, и есть наш капитан?

— Да, — кивнул ему Сергей, решив, что уставные представления в данном случае не очень уместны. — Кольчужин Сергей Сергеевич, старший лейтенант. Назначен командиром МПД-70 тактический номер M-350. А вы, я полагаю, бортинженер? — Заметив пристальный взгляд, направленный на его простые лейтенантские погоны, Сергей невольно сказал, оправдываясь: — Не успел еще сменить, звание только сегодня получил. — И тут же про себя пожалел об этом. Не хватало еще ему начинать знакомство с подчиненными с оправданий. А как же тогда его авторитет командира?

Сергей почти физически ощущал, как он выглядит в глазах этого борттехника. Юнец, едва переваливший за четвертак, коренной землянин (которых обычно жители Луны, мягко говоря, слегка недолюбливали), среднего роста и телосложения. Обычный парень, каких вокруг пруд пруди. А ведь именно ему придется командовать и вести звездолет в бой, от его приказа будет зависеть жизнь и смерть, как всего экипажа, так и вот этого бортинженера в частности.

— Кудрявый, — вдруг искренне улыбнувшись, так, что его худое лицо совершенно преобразилось, сказал бортинженер. — Старший мичман Павел Павлович Кудрявый, главный бортинженер этого корабля. Поздравляю с новым званием, товарищ старший лейтенант. Я тоже недавно назначен. Ну и побежал сразу знакомиться, так сказать, с техникой. Я же на верфях больше десяти лет отработал, «семидесятки» знаю до последнего винтика и микросхемки. Интересно мне, что нам за машину подогнали. Времени в обрез, а если что не так, надо успеть детали выбить из снабженцев, да еще наладить перед стартом. Время не терпит, вот с самого утра тут по отсекам и лазаю…

Сергей протянул Кудрявому руку, и тот незамедлительно ее крепко пожал.

— Давайте вместе нашу «семидесятку» посмотрим, — сказал парень. — Мне это тоже весьма интересно, как вы понимаете…

Только ближе к вечеру Палыч (как для удобства в общении предложил называть себя сам бортинженер) и Сергей, окончательно проголодавшись, покинули «семидесятку», направившись в столовую при космодроме. Предъявив свои карточки-удостоверения, они взяли стандартные бесплатные блюда (два раза в сутки на лунной базе военнослужащим был положен бесплатный обед и ужин, правда, состоящий из одного набора блюд без возможности выбора, иначе — добро пожаловать в платный зал, где и выбор был гораздо богаче, и пиво с девушками-официантками присутствовали) и сели за отдельный столик. Сегодня в стандартный набор входила тарелка борща, большая котлета с рисом и компот. С аппетитом уплетая немаленькие порции, они стали обсуждать план работ по подготовке корабля к первому вылету.

В принципе, Палыч считал, что их «семидесятка» в хорошем состоянии. Были, конечно, некоторые недоделки, однако они не носили критического характера и могли быть устранены за оставшееся до вылета время. Система жизнеобеспечения звездолета была готова на сто процентов, небольшие нарекания у Палыча вызывала работа бортового компьютера и неполная комплектация некоторых положенных по штату наборов ЗИП. Другой проблемой была поставка и загрузка ракетного вооружения, продуктов питания, медикаментов, комплектов скафандров и формы на весь экипаж и множества других мелочей, которые еще хранились на складах. Все это надо было получить, оформить, загрузить в корабль, зачастую с помощью специального оборудования. Работы уйма. Кроме того, завтра Сергею нужно было знакомиться с личным составом — пятнадцать человек основного экипажа должны были прибыть к «семидесятке» к 08:00 по лунному времени. Боевое слаживание экипажу предстояло проходить уже в космосе — во время выдвижения к точке патрулирования.

Распрощавшись с Палычем, Сергей забрал некоторые личные вещи (которых у него и было-то всего ничего, все умещалось в рюкзаке и небольшом чемодане), покинул офицерскую казарму и направился обратно на космодром. Постояв немного в ангаре и полюбовавшись своим звездолетом, он вошел внутрь и проследовал в капитанскую каюту. Ночевать до вылета парень твердо решил здесь. Да и справляться с массой дел, связанных с подготовкой корабля к вылету, было проще всего непосредственно находясь все время на борту звездолета. В чем-то это даже лучше, чем в казарме. В конце концов, капитанская каюта, располагающаяся в центре корабля, рядом с центральным постом, была самым просторным личным жилым помещением в «семидесятке». Целых семь с половиной квадратных метров. В ней даже можно было выпрямиться во весь рост! Для остальных членов экипажа такой роскоши предусмотрено не было — их каюты напоминали скорее индивидуальные капсулы с койками, расположенные в жилом отсеке по обеим сторонам в два ряда, в которых максимум что можно было сделать — так это сесть в кровати.

И еще Сергею было просто приятно находиться рядом с собственным кораблем. Подобные чувства, пожалуй, испытывает владелец персонального аэромобиля, несколько лет собиравший деньги на саму машину и уплату всех возможных налогов для разрешения им пользоваться хотя бы четыре дня в неделю и, наконец, севший за штурвал своего стального пегаса. Хочется сидеть в салоне, вдыхать такой особенный, такой сладкий запах новой машины, даже гладить ее.

Вот и Сергей, с детства мечтавший о космосе и пошедший в училище космофлота наперекор воле родителей, которые хотели видеть его врачом и имели неплохие связи в первой медицинской академии, выбравший самый сложный в училище факультет командного состава малых кораблей, с боем продиравшийся через КМБ, бесконечные лекции и зачеты, тренировки и экзамены, сейчас хотел быть рядом с воплощением своей мечты о космосе — собственным кораблем.

Парень аккуратно повесил в шкаф новенькую форму с погонами старшего лейтенанта, которую он еле-еле успел получить на складе перед самым закрытием, разложил личные вещи и лег спать. Он еще не успел привыкнуть к низкой гравитации на лунной базе. Гравитационные генераторы постоянно поддерживали ее на уровне чуть выше половины земной, так что спать на жесткой кровати в лунной базе было мягче, чем на самой мягкой и нежной перине, находящейся на Земле. Уставший от насыщенного впечатлениями дня, Сергей быстро заснул.

Утром старший лейтенант с некоторым волнением ждал тех, с кем ему предстоит идти в патруль. Первым, еще до назначенного срока, в ангаре номер 31 появился младший командный состав. Вместе с Палычем в половину восьмого утра прибыл мичман Курт Вельтман, отвечающий за системы вооружений. Низенький, но крепкого сложения и с абсолютно лысой головой, этот немец свое время заканчивал европейскую космическую академию по специальности ракетчика, а потом работал на лунной базе. Когда началась война с эриданами, Вельтман подал заявление добровольцем во флот. Европейские экипажи были в то время полностью укомплектованы, и тогда Тарасов предложил ему перевод в российскую часть эскадры, если он сумеет в течение полугода выучить русский язык и одновременно освоит программу переподготовки. Курт справился и сейчас, правда, с большим акцентом докладывал Сергею о своем прибытии в его распоряжение.

Без десяти восемь появились остальные: два мичмана — бортинженера по системам жизнеобеспечения и ходовым системам звездолета, трое старшин — специалистов, отвечающих за компьютерное оборудование корабля, системы маскировки и обнаружения и корабельный врач. Все они были такими же, как и Сергей, молодыми парнями, совсем недавно окончившими училище младшего командного состава и получившими свое первое назначение. На первый взгляд — нормальные парни, а какими они окажутся в деле, как подумал Сергей, покажет только время.

В отличие от своих командиров, девять матросов смотрелись намного представительнее. Это были мужчины от тридцати до сорока лет, все — бывшие рабочие с лунных заводов, окончившие краткосрочные курсы переподготовки. Высокие, худые, как большинство жителей лунной базы, с бледной от постоянного искусственного освещения кожей и красными от долгого напряжения глазами — профессиональными признаками рабочих лунных заводов или корабельных верфей. Странный подобрался экипаж — матросы в большинстве своем старше своих командиров. Впрочем, Сергей понимал, что это реалии мобилизационной армии военного времени, когда армия кадровая уже по большей части выбита в боях. И этот факт не лучшим образом говорил о положении звездного флота Земной Конфедерации.

Действительно, крупных боевых звездолетов, которые можно было бы с натяжкой назвать космическими линкорами, у Земной Конфедерации осталось только два. Один, насколько Сергею было известно, прятался где-то среди спутников Юпитера, выполняя функцию пугала для эриданских коммуникаций, а второй входил составным элементом в систему обороны Земли. Корабль, способный входить в гиперпространство, мог наносить неожиданные удары даже по маршрутам, проходящим в ближайших звездных системах. Проблема была в уходе от последующего преследования, что было возможно лишь под защитой нескольких укрепрайонов Земной Конфедерации, один из которых располагался среди многочисленных спутников Юпитера с их военными базами. Единственный носитель малых кораблей, способный также играть роль мобильной базы снабжения, строился на лунных верфях уже не один год, но пока так и не мог войти в строй из-за нехватки ресурсов и запредельной сложности проекта, особенно в части работ, связанных с его ходовой частью. Вот так и получилось, что основная тяжесть боев легла на серийные корабли среднего и малого космофлота, которые горели, как спички, вместе с экипажами в пламени войны.

Дело было в гиперпространстве, а точнее в энергии, которая требовалась звездолету для входа в него. С увеличением массы звездолета требуемая для его перехода в гиперпространство энергия возрастала по экспоненте. Если для перехода в гиперпространство обычной «семидесятке» хватало энергии небольшого реактора, работавшего на гелии-3, который выделяли из реголита тут же, на Луне, то для космического крейсера или линкора нужно было строить сложнейшие термоядерные энергетические системы, съедавшие при работе массу ценного топлива. А быстро передвигаться в Солнечной системе, и тем более между звезд, без использования гиперпространства человечество так и не научилось, в отличие от своих врагов, использовавших для межзвездных перелетов совсем другие принципы…

Сергей отогнал непрошеные мысли и, усилием воли придав лицу соответствующий начальственный вид, пошел знакомиться с собравшимся перед кораблем экипажем. Скомандовал построение, внимательно оглядел выстроившихся перед ним людей. Всего шестнадцать человек, разбитые на группы по принципу — начальник плюс один или двое подчиненных ему матросов, и каждая из групп отвечает за свой вид оборудования звездолета. Все серьезны, видимо, в силу возраста и специфики момента. Хотя нет, вон там, с краю, двое матросов улыбаются — друзья, что ли?

«Ладно, с этим потом», — подумал Сергей, еще раз оглядел строй и начал говорить:

— Меня зовут Кольчужин Сергей Сергеевич, звание — старший лейтенант. Я командую боевым кораблем, где нам всем придется служить. — Сергей сделал небольшую паузу, подбирая слова. — Думаю, среди вас нет тех, кто не представляет себе, что такое служба на «семидесятке» и насколько она «не сахар». Не буду об этом читать лекций, сами все знаете… Однако же большинство из вас добровольно пожелало служить в лунной эскадре, значит, вы представляли, на что идете… Скажу кратко: наша с вами общая цель — бить врага до победы и самим постараться остаться при этом живыми. Для выполнения этой задачи с каждого спрошу строго. Времени на раскачку и притирку практически нет, мы все должны как можно быстрее стать одним целым в команде, чтобы не погибнуть без толку в первом же бою. Наша первая задача — подготовить корабль к вылету, работы много. Сейчас каждый из вас мне представится лично, и после этого я обрисую перед каждой группой план работ. Начнем с ходовой части…

Когда каждый из членов экипажа получил свой фронт работ, Сергей вновь вернулся в капитанскую каюту. Присел на кровать, включил компьютер, вышел в корабельную сеть, рассматривая графики и схемы «семидесятки», хранящиеся в памяти центрального компьютера. Что же, работы было немало. И если дело подчиненных носить, монтировать, тестировать и грузить, то дело капитана корабля — доставать и контролировать. Так что нош в руки и марш-марш по складам, вырывать положенное и неположенное из цепких лап тыловых крыс. Само с неба не упадет…

На четвертый день работ, когда Сергей окончательно перезнакомился со всей командой, а значительный объем дел был уже выполнен, ему вновь поступил вызов в штаб эскадры. Послезавтра «семидесятке» предстояло отправиться в свой первый боевой полет, и, видимо, в штабе рассудили, что сейчас самое время получить полетное задание.

Немного нервничая, парень надел парадный мундир и поспешил из космодрома в старую лунную базу по уже знакомому адресу, оставив вместо себя Палыча следить за шедшей в данный момент полным ходом погрузкой продовольствия для корабельной кухни. Специальный подотчетный груз, так называемый «личный капитанский», он получил еще вчера. В него входили предметы, хранящиеся обычно в капитанской каюте, выдача которых экипажу производилась исключительно командиром корабля: ящик настоящего армянского коньяка, сильнодействующие стимуляторы, личное оружие. Остальное вместо него мог получить и Палыч.

Вообще Сергею было чем гордиться. Ракеты уже заняли свои места в шахтах и ракетных спецотсеках звездолета, топливо для реактора, генератора гиперпространственного перехода и ракетной ходовой части загружено, все узлы протестированы Палычем и Вельтманом, незначительные неполадки в бортовом компьютере устранены, программное обеспечение загружено и проверено, продукты со склада пришли под загрузку прямо сейчас. Оставалось лишь получить кое-какие второстепенные грузы — и «семидесятка» полностью готова к старту. А каких нервов это стоило Сергею! Складских то не было на месте, то их не устраивали предъявляемые по сети запросы и накладные, то возникали проблемы с транспортом, то на складе отсутствовало запрашиваемое оборудование… Однако сейчас все это было уже в прошлом.

На сей раз Тарасов не стал угощать Сергея кофе. Выслушал его краткий доклад о ходе подготовки к старту, покивал головой и протянул новоиспеченному старшему лейтенанту опечатанный пакет. Сергей догадывался о его содержимом — в пакете лежали письменный приказ за подписью контр-адмирала и специальный квант-кристалл с зашифрованной информацией о маршруте полета и координатах цели или района патрулирования. Сергей принял пакет и вопросительно посмотрел на Тарасова, ожидая команды быть свободным.

— Подожди, не торопись, — негромко сказал контр-адмирал, видя, что парень готов идти. — Послушай пока меня. Твоя задача — патрулирование у пояса астероидов за второй планетой звезды Барнарда. Выйдешь в район патрулирования по указанным координатам и будешь наблюдать за активностью противника. Аналитики по косвенным данным полагают, что в районе, где была наша шахтерская колония, уничтоженная эриданами сразу после отказа Земли принять унию, противник может высадить свой автоматический шахтерский модуль. Или даже попытаться создать базу. Месторождение там богатое, содержание редкоземельных металлов доходит до десятых процента от общей массы астероида, а противник, похоже, считает, что сейчас мы слабы как никогда. Могут захотеть хапнуть, кусок-то лакомый, а эридане жадны. В случае обнаружения одиночных транспортов или звездолетов-харвестеров противника в данном районе — атакуй. С военными кораблями связываться запрещаю, с групповыми целями — тоже. Твоя основная задача — доставить информацию об активности эридан на Землю. Понятно?

— Так точно, товарищ контр-адмирал!

— Ну, если понятно, то свободен. И помни: мне нужны боевые капитаны, а не щенки, так и не ставшие волкодавами, потому что бессмысленно погибли в первом же бою. На рожон не лезть!

— Есть не лезть на рожон, товарищ контр-адмирал!

— Свободен, — кивнул головой Тарасов. — Удачи тебе, парень.