Лунная кошка

Глава 7

Странная началась жизнь, меня поселили в соседней комнате с апартаментами дора, но самого его я не видела несколько дней, и потому никто не мешал мне праздно проводить время. Апатия прошла уже к следующему утру, и сознание прояснилось. Мне было стыдно за то, что позволила себя так унизить, но полностью связанная магически я ничего не могла противопоставить эйрам. Я умылась и присела за изящный туалетный столик. Надо сказать, что нынешняя обстановка не в пример богаче и комфортнее, чем в бараке для айков.

Посмотрела в свои светлые глаза и попыталась обернуться, хотя бы частично, подспудно ожидая боль от поводка. Боли не было, на меня из зеркала смотрела клыкастая, раскосая полузверь-полудевушка. Знакомые черты, но мне все же больше нравятся конечные варианты оборота, нежели промежуточный.

Я переместилась на пол и приготовилась обернуться полностью, секунда, две-ничего не произошло. Я так и осталась между двумя ипостасями. Паника накрыла с головой: доигралась, застряла!!! От нервов шаркнула рукой по полу-оставив на резном паркете значительную царапину от выросших вдруг когтей. Мгновение и я обессиленно валяюсь на полу — к моему огромному облегчению в виде человека. Нет, я люблю свою кошку, но человеческое начало для меня ценнее. Именно в нем я могу магичить. Кстати о магии…

Я встала, держась за столик, ещё раз мельком убедилась, что я оборотилась до конца и заняла известную базовую стойку.

Слабый пульсар взметнулся под потолок, а сил я потратила по ощущениям почти весь резерв. Что-то не так, почему я вообще могу колдовать и оборачиваться? Эйр же накладывал поводок именно с целью предотвращения этого… и если поводок снят, то почему мои способности вернулись не полностью? И не спросишь же… а дальнейшие эксперименты чреваты несколькими днями в постели из-за полного обессиливания. Мне это совершенно ни к чему. Стук в дверь и я шустро погасила пульсар, теперь уже безоговорочно потратив свой резерв.

— Пернима, швея хочет снять с тебя мерки, — Старшая вплыла в мою комнату и принюхалась, — ты что-то жгла? — она посмотрела на угасший ночью камин, — надо сказать горничной, чтобы они тщательнее убирали золу, так и до пожара недалёко. Скоро подойдёт швея и снимет с тебя мерки, дор дал указание сшить тебе новый гардероб.

— А где сам дор? — я старательно прикрывала ступней царапину в полу.

— Как где? Патрулирует, война же…

Так впервые я услышала о войне между эйрами и перевертышами.

Следующие сведения я неожиданно получила от того самого неприветливого лакея, встретившего нас с эйром в первый день.

Швея оказалась гномихой, старой, со скрюченными пальцами и почти слепой, она ощупывала меня сильными руками, пересчитав все косточки, а Морада лишь тихо стояла возле дверного косяка.

— Никак, перевертыш? — скрипучим голосом обратилась к Старшей гномиха.

— Она, — меланхолично ответила Морада.

— И как дор решился? — швея слишком сильно затянула ленту, которой она мерила мою грудь, я поморщилась. Мне не нравилось происходящее и то, что меня обсуждали, будто меня здесь не было. Но это было ценной возможностью услышать местные сплетни, не выдавая своего интереса.

— Дор стал иным после посещения Близнеца, позавчера не стал участвовать в казни пойманных шпионов, — Морада не стесняясь стала поправлять нижние юбки, задрав подол почти до шеи.

— Ох-охоюшки, — протянула швея, закончив измерения, — не к добру это, дор не может позволить себе быть мягким.

И две кумушки ушли, подхватив с собой бумаги, куда гномика писала странные значки, видимо обозначающие мои параметры, и потихоньку тихий разговор удалялся по коридору. Ко мне же не было обращено не единого слова, не единого взгляда, как будто я кукла или предмет обстановки. Меня это не покоробило, я никогда не стремилась быть в центре внимания, но заставило задуматься.

Еду мне приносили три раза в день, раздавался стук и я находила поднос с пищей за дверью. Вполне сытная, но грубая для аристократов, так что, видимо, мне перепадало со стола слуг.

И в этот вечер все так же раздался стук, я быстро спрыгнула с кровати, планируя поймать невидимую служанку, а в итоге чуть не расквасила нос Фиррену. Он еле успел поймать падающий у него из рук поднос, вода в кувшине расплескалась, и тонкой струйкой потекла на пол.

— Аккуратнее, кошка! — раздраженно вскрикнул лакей.

— Ты чего пришёл? — решила я не церемониться.

Мужчина смутился:

— Служанка заболела, я решил сам тебе обед принести.

— И заодно посмотреть на меня снова? — эти искры в мужских глазах я распознавала задолго до того, как они сами осознавали свои желания, — Пакр сказал, что ты тоже перевертыш…

Фиррен вопросительно посмотрел на поднос, который все также держал в руках. Я отошла с прохода и лакей зашёл в комнату и аккуратно поставил еду на низкий столик возле изящной кушетки.

— Если можешь, садись — поговорим, — предложила я вероятному соотечественнику.

Фиррен поколебался:

— Могу, сейчас у меня свободное время.

— Разделишь со мной трапезу? — присаживаясь поближе к еде, спросила я.

Лакей удивлённо ответил:

— Я сыт, но спасибо за доверие.

— Ты о чем? — урчащий желудок мешал думать внятно.

Фиррен присел на краешек кресла напротив:

— Предложение разделить с кем-то еду обозначает желание стать с этим существом ближе, побрататься, если хочешь.

— Снова ваши традиции? — мясо сегодня особенно удалось: мягкое, с пряной подливой, в окружении хрустящих, слегка обжаренных на огне овощей. Я старалась жевать тщательнее, но голод взял своё, а воспитание отошло на второй план.

— И твои тоже, кошка.

— Меня зовут Нима, в нашем мире имя по второй ипостаси могло привести к мгновенной смерти… — даже аппетит пропал от нахлынувших воспоминаний, и я с сожалением отставила запечённый с сыром картофель.

Фиррен подался вперёд:

— Так правду говорят, ты с Близнеца?

— Мы зовём свой мир Светлым.

— А наш?

— Про ваш мало кто знает, но нам он известен как Тёмный Мир, Мир Тёмного Бога.

— Мы называем этот Мир — Наянамен. По имени нашего Бога.

— То есть мы почти угадали, — я улыбнулась, Фиррен оказался очень даже разговорчивым, — а теперь скажи зачем действительно ты пришёл?

Мужчина растерялся, он явно не ожидал, что меня не удовлетворит его объяснение.

— Только правду, Фиррен, я чувствую ложь, у кошек это в крови, — блеф моя вторая натура.

— Кошка, — замялся слуга, — я чувствую в тебе кровь перевертышей, она притягивает меня, это естественно — хотеть защитить свою самку.

— Я не самка, я женщина, — упрямо сказала я, — снова ваши традиции.

— На этот раз инстинкты, — проговорил Фиррен, — я ничего не смогу с этим поделать, самка — перевертыш не должна быть в плену, когда рядом есть самец.

— А дор знает об этом?

— Дору неведомы многие наши обычаи и повадки.

— Какая твоя вторая ипостась?

— Довольно мирная: я оборачиваюсь в медведя.

— Когда это медведь стал мирным животным?

— Если меня не трогать, я никому не причиню вреда.

— А как ты очутился здесь, я слышала идёт война, — я подкинула дров в камин, огонь почти погас, а день выдался сумрачным и зябким.

— Война идёт чуть больше года, все началось с того, что у нас, перевертышей, умер король Корран, — взгляд Фиррена чуть затуманился, — он был прекрасным правителем, мудрым и справедливым. После смерти первого сына на охоте он женился повторно и восемь лет назад его жена, наша прекрасная королева родила ему сына и дочь. Когда он умер, советник короля, пользуясь малолетством принца и бездействием его матери, отодвинул их от власти и прочно укрепил свою. Армия встала на его сторону, потому что его авторитет как военачальника был высок, остальным пришлось смириться перед силой. Королева с детьми была сослана в далёкое поместье, где и проживает до сих пор. А советник принял титул наместника короля, до совершеннолетия принца, но многие справедливо опасаются за жизнь наследника трона, уж слишком Оайкав любит власть. Так длилось пять лет, пока наместнику не стало тесно в своих владениях и он не захотел подчинить соседей, на свою беду он выбрал не тех противников. Эйры рождены для войны, они в одиночку справлялись с отрядом наших воинов. Но наместник не сдаётся, он заключил союз с несколькими племенами троллей. Пытается переманить демонов и гномов, но они не хотят заключать союз с клятвопреступником.

Я молчала, несмотря на то, что до сути дела Фиррен так и не добрался, я его не поторапливала, мне понадобится любая информация.

— Моя семья жила в приграничном городке, он первый попал под удар ответной атаки эйров. Много перевертышей погибло, часть оборотней эйры взяли в плен, — продолжил Фиррен, — я показал себя лояльным рабом и дор отпустил меня на свободу, предложил должность лакея в его доме. Я согласился, идти мне было некуда, а в победе эйров я не сомневаюсь.

— А твоя семья?

— Я не из этих краев, в моем роде мальчикам принято по достижении пятнадцати лет уходить из дома, поэтому на момент начала войны я жил один в другом городе, был помощником ювелира и собирался сдать экзамен на ученика ювелира. Не пришлось, наместник спутал все планы, и не только мои. Где мои родители я не знаю, письма приходят мне обратно.

— То есть я на этих землях вне закона?

— Без браслета, кольца или другого опознавательного знака, что за тобой стоит какой либо дор — да, — Фиррен поднялся, — извини, кошка, я задержался, мне пора идти. — Он забрал поднос с остатками еды и придерживая дверь, неловко вышел.

Что же происходит? Я потёрла виски, разгоняя кровь, голова гудела от информации, нужно искать выход. Ждать пока война закончиться? Или искать выходы к своему народу уже сейчас? Меня мало касаются политические дела правителей, я обычная кошка и просто хочу свободы для себя.

В Светлом мире у меня никого не осталось, я круглая сирота, наставник умер давно, родителей я знаю лишь по его рассказам. В этом мире мой народ и глупо было бы упускать такую возможность обрести новую семью. Вывод? Нужно искать возможность уйти к оборотням. Когда цель определена и жить становится легче, гнёт неопределённости перестал лежать на моих плечах. О конкретных действиях нужно подумать позже, а пока собирать информацию, котора могла пригодиться для побега.

Скучать мне не давали регулярные визиты Морады с нравоучениями и возможность читать местные книги, местный язык и алфавит весьма напоминали мой родной, так что трудности со чтением я не испытывала.

На следующее утро я услышала громкие крики на улице, я выглянула в окно, которое выходило во двор для слуг и увидела крупного мужчину, нёсшего кого-то на руках. Безжизненное тело мальчика, как я могла рассмотреть отсюда, с высоты второго этажа.

Я рванула из комнаты, она не была заперта, четыре десятка ступеней по "чёрной" лестнице и я выбегаю к пострадавшему.

Там уже собрались испуганные люди и нелюди. Кухарка прижимала фартук ко рту, силясь не закричать, Фиррен суетливо помогал мужчине положить мальчика на траву.

Я подошла поближе и услышала бормотание: "… я только на минуту отвернулся, а он дёрнул драго дорины за хвост…", посмотрела на мальчика: его рука, шея были обожжены полностью, кожа алыми чешуйками, неровно покрывала рану.

— Пропустите меня, — я деловито опустилась на корточки, возле мальчика, — кто это?

— Мой сын, — безжизненным голосом ответил мужчина.

— А вы кто? — я не отвлекалась, я тщательно осматривала пострадавшего, но мне не хотелось получить здесь истерику его отца, ведь сейчас он пребывал в состоянии шока.

— Я — местный пастух, сынок очень просился помочь мне… — мужчина закрыл лицо руками.

Я перестала реагировать на него, сейча уже не важны причины произошедшего, куда интереснее как лечить. Итак, что же мы видим: кроме руки и шеи от огня пострадал ещё и бок, сейчас закрытый обугленными остатками одежды. Плохо дело…

В толпе я заметила Иеву:

— Иева, быстро принеси мне мою сумку из комнаты. — И отцу жертвы, — нарвите мне зверобоя, бузины и черники. Если черники нет — найдите лопух.

А пока аккуратно очищала раны от грязи, оторвав подол, сделала импровизированный тампон. Иева подоспела вовремя: я достала чудом уцелевшее в моих скитаниях масло от ожогов и подумала, что неплохо было бы обновить мои запасы. Промокнула всю поверхность ран и добавила чуточку своей магии, снова полностью себя опустошив, но теперь, когда мальчик придёт в себя, он не будет страдать от болевого шока.

Пастух прибежал с охапкой трав, некоторые из них в спешке были выдраны с корнями. Я достала ножик, отрезала нужные мне части: бузина — листья, зверобой — соцветия, черника — ягоды и поместила все в ступку. Три минуты монотонной работы, капелька порошка из костей огневика и мазь готова, к тому времени масло уже сделало очень многое — ушёл "мясной" цвет ран, некоторые на глазах уменьшились в размерах. Соскребла со стенок травяную мазь и положила ее в стеклянную баночку.

— Значит так, жить он будет, но, возможно, останутся шрамы. Ежечасно мажь его этой мазью. Каждый день я буду готовить свежую, приходи утром за ней. Где-то через неделю должно все зажить. Когда придёт в себя дай ему отвар белоголовника — он обезболит и снимет воспаление.

Я протянула нужный порошок пастуху. Тот смотрел на сына и не верил своим глазам — мальчик задышал глубоко и сильно, несмотря на то, что по прежнему пребывал без сознания.

Я сложила свои запасы в сумку и пошла обратно в апартаменты, никто меня не удерживал, только Иева проводила долгим взглядом.

В комнате ничего не изменилось, но запах сладких духов я почувствовала ещё с порога.

Кто же приходил ко мне в гости?