Лунная афера

Глава пятнадцатая

Борт корабля «Мир-экспресс»

— …Рваные джинсы, цепуха на боку, на запястьях манжеты из фенечек, взгляд не отрывается от экрана смартфона. И вот встает это чудо с места, ковыляет к выходу и вдруг перед самой дверью останавливается, углубившись в высший разум SMS-сообщения. В общем, выйти из троллейбуса она забывает, — посмеиваясь, рассказывал какую-то историю Олег. Рассказывал просто так, чтобы заполнить паузу между сном и трапезой. — Водитель – брутальная женщина в годах – двери закрывает и тапку в пол. Вернувшись из нирваны в реал, чудо истерично вопит: «Остановите! Я все отдам!» Тетя-водитель невозмутимо: «Ничего подобного, все оплачено, взяток не беру, хер остановлю, едем дальше…»

Путь к Земле подходил к завершению, до начала торможения перед входом в плотные слои атмосферы оставалось несколько часов. Экипаж находился в спускаемом аппарате. Басаргин делал очередную запись в бортжурнале; Матюшин выполнял последние расчеты, в которых главной константой фигурировал остаток топлива. С тех пор, как космонавты по очереди дежурили у интегрированного пульта управления, несанкционированные включения маршевого двигателя прекратились.

— …А ты слышал о корейской писательнице Юн Хи? — покончив с расчетами, спросил Михаил.

— Нет. Чем она знаменита?

— В Корее ее называли «Проповедницей счастья» за то что она написала два десятка бестселлеров о том, как стать счастливым человеком и жить в гармонии с собой.

— И все?

— Почти. Еще она вместе со своим мужем покончила жизнь самоубийством.

— Интересный поворот, — вздохнул Басаргин. — Только зря ты об этом.

— Да, ты прав: настроение и так – хуже некуда. Не полет, а сплошная нервотрепка.

— Знаешь, Миш, я тебе так скажу: во-первых, мне не с чем сравнивать – я в космосе дебютант; во-вторых, не все, что кажется плохим, таковым является на самом деле.

— Как это?

— А так. Хочешь, одну историю на эту тему? Она чуток повеселей твоей южнокорейской.

— Валяй…

— Служил я по молодости в одном из южных гарнизонов, и настала моя очередь ехать за молодым пополнением в учебную часть, — начал Олег рассказ. — Забирать будущих младших авиационных специалистов пришлось из Курска, куда помимо меня прибыл еще один «рекрутер» из другой воинской части. Всех подготовленных и обученных к тому моменту парнишек поделили на две равные группы: половину – мне, половину – этому офицеру. Молодежь разумеется сразу подкатила с главным вопросом: где предстоит служить? Я честно ответил, что на Кавказе, а коллега отшутился – дескать совсем в другой стороне. У мальчишек глаза повыкатывались наружу – в регионе, где я проходил службу, вовсю полыхала Вторая чеченская война, в предгорных районах разгуливал криминал, на телеэкранах сюжеты об убийствах сменялись новостями о нападениях на блокпосты и о захватах заложников. В общем, услышав слово «Кавказ», молодежь быстренько вооружилась телефонами и стала названивать родным…

Связь с Велесовым состоялась чуть более часа назад. Приемопередатчик запиликал и заморгал светодиодом настолько неожиданно, что Басаргин с Матюшиным поначалу не поверили в чудо – к тому моменту они уж не чаяли услышать чей-то голос, переданный в космос с Земли посредством радиоволн.

Однако радость была преждевременной. Стоило Олегу ответить, как миллиардер разразился страшной руганью и угрозами. Басаргин послушал его с минуту, пытаясь вставить хоть пару слов. Он мог бы отключиться сразу, но эта связующая ниточка с Землей оставалась в единственном экземпляре – следовало побороться за нее до конца.

Дождавшись паузы, Олег все же озвучил несколько наспех придуманных фраз о якобы найденном на поверхности Луны инопланетном корабле. Поверил в это Велесов или нет – вопрос второй. Главное, чтоб сенсация его зацепила. В этом случае он хотя бы не будет мешать.

В конце разговора олигарх опять повысил градус, и Басаргин в сердцах бросил: «Да положить мне на тебя с размаху! Пошел ты в бездну!» И отключился.

«Гаденыш! Во же свезло нам со спонсором! — не сдержался от комментария инженер. — Значит, все это время он преспокойно мог держать с нами связь, транслировать наши сообщения в ЦУП, но сознательно игнорировал все вызовы!»

«А я тебе о чем говорил? — снял командир с головы гарнитуру. — Он с юных лет показывал чудеса гадливости, а к сорока годам набрался опыта, заматерел».

«Да-а… страшный человек».

«Факт…»

Вторично проверив правильность расчетов, Михаил преобразовал в коды данные времени, запаса рабочего тела, массы корабля, моментов инерции и ввел их посредством цифровой клавиатуры в вычислитель.

— Стало быть, в твою работу вмешался его величество блат? — спросил он, заканчивая манипуляции у пульта.

Спрятав под резинку бортжурнал, Олег кивнул:

— Еще как вмешался. Уже через двадцать минут командованию Учебного центра звонили депутаты, чиновники, генералы, бандиты и прочие товарищи, чье положение позволяет плевать на законы. Каждый категорично заявлял, что такой-то боец ну никак не может служить на Кавказе. Трое суток мы с моим коллегой-офицером вынуждены были заниматься переоформлением документов. В итоге у меня образовалась группа из детей простого трудового народа, а все блатные собрались у коллеги…

Подготовка к началу торможения была закончена. Завершил свою работу и бортовой вычислитель, определив точку вхождения в плотные слои земной атмосферы. Исходя из скорости вхождения, теперь можно было с приемлемой точностью назвать предполагаемое место приземления. Судя по всему, этим местом были глухие леса на границе Пермского края и Свердловской области. Значительный перелет от первоначального района приземления объяснялся превышением скорости из-за перерасхода топлива.

— Надеюсь, наши данные полностью совпадут с расчетами специалистов ЦУПа, и нам не придется долго ждать эвакуации, — сказал инженер. И поинтересовался: – Так чем же закончилась твоя история с новобранцами?

Басаргин взялся проверять и готовить к посадке НАЗ – носимый аварийный запас, который мог пригодиться после посадки.

Не отвлекаясь от работы, он поведал:

— Она закончилась прозаично и весьма поучительно. Я действительно отвез сформированную группу на Кавказ. Только не в зону тлевшего конфликта и криминальной вакханалии, а в тихий авиационный гарнизон неподалеку от Международного аэропорта Адлера. Там эти парни из бедных семей благополучно отслужили положенный срок в прекрасном субтропическом климате с видом на Черное море. А вот группа моего коллеги, все бойцы которой чудесным образом «отмазались» от Кавказа, отправилась за Полярный круг – мотать на кулаки сопли в вечный холод, сырость и штормовые ветра архипелага Новая Земля.

— Вот это поворот! — захохотал Матюшин. — Представляю их рожи, когда они узнали расклад.

— Именно так. Мы тоже с коллегой, оставаясь наедине, ржали до посинения – чуть смеховые мышцы не порвали. А мораль сей истории такова: не пытайся обмануть судьбу – она умнее и все одно расставит фигуры на клетчатом поле жизни по-своему.

— Хотелось бы, чтобы данная теория оказалась верна и в случае с Велесовым…

Ранним утром с одного из московских аэродромов поднялся в воздух небольшой самолет бизнес-класса, принадлежавший Роману Аркадьевичу. Владельца на борту не было – он остался в столице для подписания очередного контракта и участия в расширенном совещании у премьер-министра.

В роскошном салоне самолета удобно расположились восемь молодых мужчин, среди которых особенно выделялся азиат Ли Ченг и его помощник – бывший майор спецназа со странной фамилией Когут. Все были как на подбор – высокие, крепкие, натренированные. На всех ладно сидели дорогие костюмы, словно команда летела в гости к губернатору одной из уральских областей.

На самом деле это была лишь маскировка. Способ не выделяться из толпы и не обращать на себя внимание. Каждый отобранный Ченгом боец пронес на борт самолета вместительную сумку, в которой имелся полный набор для ведения маленькой кровопролитной войны в ограниченном лесном пространстве. Удобные походные ранцы, камуфлированная форма новейшего образца и удобная непромокаемая обувь, средства индивидуальной связи и навигаторы, автоматическое оружие и боеприпасы, оптика и приборы ночного видения, сухие пайки и набор разнообразных ножей, элементы альпинистского снаряжения и прочие хитрые штучки из арсенала подразделений специального назначения.

Все эти ребята прошли полный курс подготовки в различных учебных центрах, затем воевали в горячих точках, где получили немалый опыт и боевую закалку. А когда оказались на обочине жизни, то попали в поле зрения Ли Ченга, лично комплектовавшего охрану своего босса.

Набрав заданный эшелон, самолет взял курс на восток. Ровно через два часа он должен был совершить посадку в аэропорту Перми. Там группу уже поджидал транспортно-пассажирский вертолет, принадлежавший одной из компаний Велесова.

Через пятнадцать минут полета в салоне появилась миловидная стюардесса.

— Господин Ченг, вам как всегда чашку «Гёкуро»? — наклонившись, спросила она.

Тот кивнул.

Спустя минуту девушка поставила перед ни чашку с ароматным зеленым чаем и принялась обслуживать других пассажиров.

Сделав два глотка, азиат устроил затылок на подголовнике удобного кресла и прикрыл глаза. Летая по различным делам с боссом или без него, он любил вздремнуть. Салон самолета являлся одним из немногих мест, где можно было не беспокоиться за личную безопасность Велесова и полностью расслабиться. В воздухе за его безопасность отвечал летный экипаж…

Через несколько часов – когда на восток России опускалась ночь – автоматика оповестила космонавтов о скором включении двигателей ориентации. Те быстренько устроились в креслах спускаемого аппарата, застегнули ремни и приготовились к циркуляции корабля.

— Ну, ни пуха! — подставил инженер ладонь.

Хлопнув по ней, командир кивнул:

— Все будет нормально.

— Обещаешь?

— У меня, брат, интуиция с детства на такие моменты заточена.

— Охотно верю…

В назначенный срок зашипели двигатели, разворачивая «Мир-экспресс» в нужном направлении. После этого на несколько секунд включился маршевый двигатель, корректируя траекторию полета для правильного угла входа в атмосферу.

Космонавты сидели в ожидании одного из самых важных и опасных этапов полета – торможения и входа в плотные слои земной атмосферы…

Запуск маршевой двигательной установки, начало снижения с орбиты и вход в воздушное пространство вовсе не означали удачного завершения всех проблем для экипажа любого космического корабля. Это была всего лишь очередная ступенька. В короткий промежуток времени пребывания на этой ступеньке могло произойти что угодно: отказы системы жизнеобеспечения, агрегатов или сложной электронной техники. Из-за сильных вибраций, больших перегрузок и перегрева корпуса была велика вероятность возникновения пожара или разгерметизации обитаемого пространства. Могли произойти чрезвычайные ситуации, связанные с ошибками в расчетах.

Еще на заре космонавтики – в эру испытательных беспилотных запусков – четвертый по счету космический корабль без сучка и задоринки выполнил всю запланированную орбитальную программу, но из-за неполадок в системе управления тормозной двигательной установки начал спуск с орбиты в не расчетной точке и, дабы не совершить посадку на территории вероятного противника, был подорван системой самоуничтожения. Две находящиеся на борту собаки погибли. К счастью через несколько лет от таких радикальных средств отказались, и экипажу «Мира» гибель от подрыва не грозила. Однако это ни коем образом не уменьшало других рисков.

В заданный промежуток времени мягко включился маршевый двигатель. Ощутив легкую гравитацию, Басаргин подумал: «Мы с Михаилом настолько привыкли к постоянным отказам и неприятным сюрпризам, что уверенная работа автоматики представляется странностью. Но, как бы там ни было и что бы не случалось, мы почти выполнили эту сложную и наспех подготовленную миссию. Да, именно почти. Потому что впереди ждет самый ответственный и опасный этап…»

Словно в подтверждение его мыслей, двигатель выдал максимальную мощность, и тела космонавтов прилично вжало в ложементы.

— Держись, Олежка! Это только начало! — крикнул Матюшин. — Когда войдем в атмосферу – расплющит еще сильнее!

— Держусь, — ответил тот.

И невольно улыбнулся: «Олежка! Вот и Миша стал меня величать Олежкой. Прям как старинный друг Сашка Черняев!»

Двигатель работал устойчиво. Таймер на мониторе пульта бесстрастно отсчитывал секунды до полной выработки топлива.

Пятьдесят пять…

Пятьдесят…

Сорок пять…

Посмотрев влево, Басаргин заметил, как инженер скрестил пальцы правой ладони.

«Волнуется. Второй раз возвращается из космоса, а все равно волнуется. И у меня сердце прыгает внутри грудной клетки, будто я только что десятикилометровый кросс отмахал».

Сорок секунд…

Тридцать пять…

Тридцать…

Корабль летел к Земле под острым углом. В одном иллюминаторе спускаемого аппарата чернело звездное небо, в противоположном – проплывала освещенная солнцем поверхность планеты, местами закрытая облачностью.

Двадцать пять секунд…

Двадцать…

Командир по-прежнему следил за менявшимися цифрами таймера и машинально ожидал значение «пятнадцать»…

Однако на восемнадцатой секунде в кормовой части космического корабля послышался хлопок. Корпус содрогнулся и стал медленно заваливаться набок. Следом отключился двигатель и пропала гравитация.

Космонавты переглянулись. И, не сговариваясь, принялись щелкать клавишами и тумблерами. Инженер выводил на экран навигацию, чтоб понять, куда теперь плюхнется спускаемый аппарат. А командир, перейдя на ручное управление, исправлял ориентацию корабля, чтобы тот правильно вошел в верхние слои атмосферы…

Перед посадкой в аэропорту Перми азиат еще раз достал смартфон и раскрыл объемный текстовый файл, в котором китайскими иероглифами была вбита полученная от Глобуса информация. В первой части текста обозначались координаты района и ориентировочное время посадки спускаемого аппарата. Во второй – количество и состав поисково-спасательной группы, посланной руководством Роскосмоса для эвакуации экипажа Басаргина. Последняя часть представляла собой подробную инструкцию, в которой указывалось, где отыскать в спускаемом аппарате жесткий накопитель с интересующей Велесова информацией.

Пробежав взглядом по тексту, Ли развернул карту с отмеченным районом, сплошь состоявшем из смешанного леса, произраставшего на пересеченной местности. Слева Пермский край, справа – Свердловская область, посередине высокий горный хребет, извилистой змейкой тянувшийся с севера на юг. Вокруг глушь – ни рек, ни озер, ни дорог, ни селений.

Повернув карту к светлому иллюминатору, Ченг нашел несколько просек и полян возле границы между областями. Одна из полян показалась вполне пригодной для посадки «вертушки». Вооружившись авторучкой и линейкой, азиат проложил маршрут от аэропорта Перми до этой привлекательной овальной залысины.

Стюардесса в последний раз появилась в салоне. Собрав чашки из-под напитков, она предупредила о скором снижении и попросила пристегнуть привязные ремни.

Молчаливые мужчины завозились в креслах, выполняя ее просьбу. А Ли Ченг поглядел на часы.

Все шло по плану. Через четверть часа произойдет посадка в аэропорту. Минуты три самолет будет рулить до перрона. Минут семь-восемь займет переброска багажа в вертолет и подготовка к следующему вылету.

«Нормально, — подумал он. — К полудню нас выбросят на поляне. За час-полтора отыщем удобную возвышенность, разобьем лагерь и примемся наблюдать за небосклоном…»

В кабине спускаемого аппарата снова было тихо. Басаргин успел вернуть корабль в правильное положение, и он продолжал снижаться, находясь в безвоздушном пространстве последние секунды.

— У нас правильный угол для входа в атмосферу? — нарушил молчание командир, наблюдая от нечего делать за полетом в невесомости простого карандаша, коим он заполнял бортжурнал.

— Был правильный. До хлопка, — без особого энтузиазма ответил инженер.

— Кстати, о хлопке в районе кормы. Мысли есть?

— Какая теперь разница, Олег? У нас ни топлива, ни возможности что-либо изменить…

Это было истинной правдой. Данный этап полета «Мир-экспресса» скорее походил на падение по баллистической траектории. Корабль летел, словно пущенный кем-то булыжник. И никто, включая самих космонавтов, теперь не ведал, где именно он брякнется на поверхность Земли.

— А что с местом посадки?

— Свердловская область – километров на пятнадцать-двадцать восточнее старой расчетной точки.

— Прилично. Постой, там же Североуральск рядом!

— Североуральск? Да, есть такой городишко. Только, скорее всего, до него не дотянем. А что, знакомые места?

— Конечно! Отец служил неподалеку, ну и мы с матерью в позабытом богом гарнизоне маялись. Облазили с пацанами все леса в округе…

Карандаш парил между космонавтами, вращаясь по часовой стрелке. Чуть ближе к пульту, следуя по своим делам, плавно пролетала забытая крышка от кофейного тюбика. Внезапно оба предмета одновременно вздрогнули и медленно направились вниз.

— Гравитация, — определил инженер. — Начали вход в верхние слои.

Космонавты проверили надежность крепления привязных ремней и приготовились к увеличению перегрузок.

Снаружи стал доноситься шум, нарастающий по силе с каждой секундой.

— Финальная часть Мерлезонского балета, — проворчал Михаил. — Дыши глубже, Олежка!..

Ли Ченг предпочитал жить и работать по плану. Даже в самые трудные времена, когда его семья едва сводила концы с концами, когда приходилось нелегально проникать с территории родного Китая во владения холодной России, он старался просчитывать каждое действие своей группы охотников. Да, однажды он попался в лапы русских пограничников, но это случилось вовсе не по его вине, а из-за алчности и предательства одного из двоюродных братьев.

Вот и сегодня все шло так, как он продумал и распланировал: самолет в намеченный час совершил посадку в аэропорту Перми; подхватив увесистый багаж, бойцы покинули борт и пешком направились на соседнюю стоянку, где поджидала «вертушка», раскрашенная в фирменную цветовую гамму Велесова. Затем Ли принял доклад экипажа о готовности к вылету, после чего бойцы поднялись на борт, побросали под желтый топливный бак сумки и заняли места на откидных сидушках.

Перед вылетом Ли Ченг показал командиру воздушного судна карту и ткнул пальцем в обведенную кружком поляну.

— Нам сюда.

Прищурившись, пилот зафиксировал в памяти ориентиры, кивнул, уселся в левое кресло и запросил у диспетчера разрешение на запуск.

Через пару-тройку минут вертолет вырулил на ВПП, оторвался от бетона и, наклонив остекленную кабину, начал набирать высоту и скорость…

По приказу Ченга бойцы принялись переодеваться в камуфлированную форму и «разгрузку». Гражданские рубашки и костюмы они повесили на плечики в кормовой части салона. Эту одежду планировалось оставить на борту вертолета до путешествия в обратную строну.

Никто из находившихся в грузовой кабине «вертушки» не испытывал от полета на небольшой высоте детского трепета и даже элементарного любопытства. Каждый из бывших спецназовцев не раз перемещался в пространстве на подобной винтокрылой машине. Ченг не был в прошлой жизни бойцом подразделения специального назначения, однако за несколько последних лет успел изрядно полетать, выполняя различные поручения босса. Угрюмые «спецы» сидели, уставившись в пол; Ченг внимательно изучал карту, потому как в нужном районе будет не до этого…

Двести километров до точки высадки вертолет преодолел за пятьдесят минут. Все это время под блестевшим на солнце диском несущего винта проплывало сплошное зеленое «море» уральской тайги. Лишь однажды чуть правее показалась узкая змейка то ли просеки, то ли грунтовой дороги. Но и она, лишь намекнув о наличии в здешних местах цивилизации, быстро исчезла.

Заметив внизу округлый край длинной проплешины, Ченг сверился с картой. Это была та самая поляна, от которой предстояло топать в сторону горного хребта.

Снизившись до сотни метров, «вертушка» пролетела над поляной – экипаж осматривал местность и выбирал место посадки. Затем машине круто развернулась на сто восемьдесят градусов и приступила к снижению…

Перегрузка с каждой секундой все сильнее вжимала космонавтов в ложементы. Забытый карандаш и мелкий мусор улетели из поля зрения вниз. За иллюминаторами то и дело появлялись ослепляющие всполохи плазмы.

Под полом спускаемого аппарата протрещала серия щелчков, известивших о срабатывании пиропатронов, отстреливших агрегатный отсек. Через несколько секунд произошло отсоединение бытового отсека.

— Есть отсоединение! — прокричал в микрофон инженер.

Полегчавший спускаемый аппарат начал здорово «рыскать», но секунд через десять воздушный поток стабилизировал его полет. Неприятные знакопеременные перегрузки закончились также неожиданно, как и начались.

Тяжело дыша, Матюшин признался:

— Ненавижу этот момент! Аж наизнанку выворачивает!..

— Вернемся – я тебя на истребителе покатаю, — с улыбкой ответил Басаргин.

— Зачем?

— Для тренировки. Ты же слетаешь еще разок со мной в космос?

— Обязательно! Но при условии, что полет профинансируют из бюджета, а не какой-нибудь очередной злодей…

Общение между космонавтами происходило при помощи переговорного устройства, но даже оно порой не помогало – мощный рев, исходивший отовсюду, заглушал усиленные электроникой голоса. Спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы; обшивка предельно раскалилась, внутри обитаемого отсека становилось жарковато.

«Вот он и настал этот самый ответственный этап», — ловил Басаргин взглядом трясущиеся вместе с монитором цифры таймера.

Он знал, что неприятностей впереди – до момента касания аппарата земной поверхности – может случится немало. Во время подготовки к полету на теоретических занятиях экипажам довели подробности испытательного сброса макета спускаемого аппарата с самолета, летевшего на десяти тысячах метров. Происходило это много лет назад и испытывалась новейшая на тот момент парашютная система. По какой-то причине отказал механизм отстрела люка над нишей, в которой были уложены парашюты. В результате полноразмерный макет разбился всмятку. Шанс выжить при таком отказе – ноль. Без каких либо вариантов. Но это было еще не все. Даже штатный отстрел и безупречный выход из отсека парашютов не гарантировал благополучной посадки.

После стабилизации аппарата Басаргина и Матюшина больше не трясло и не швыряло, норовя вырвать из ложементов и размазать по стенкам. Однако перегрузка не уменьшилась, а наоборот возросла.

Вдавленный в кресло Олег с трудом повернул голову и посмотрел на иллюминатор. По внешнему защитному остеклению на фоне пляски огненных всполохов медленно ползли струйки расплавленного металла. «Господи, какая же за бортом температура?! — поражался он. — Титан и тот плавится подобно пластмассе…»

Он представил, как сейчас выглядит спускаемый аппарат: огненный шар, летящий в объятиях плазмы и оставляющий в чистом небе темный дымный след; все выступающие детали аппарата расплавились, защитный обод вокруг бокового люка полностью сгорел.

Таймер на пульте размеренно отсчитывал секунды. Поверхность Земли приближалась, атмосфера становилась плотнее. Скорость падения замедлялась, всполохи огня слабели, стенки корабля быстро остывали, а перегрузка уменьшалась.

— Все нормально. Все идет нормально, — прошептал командир и нашел на мониторе показания внешнего атмосферного давления.

Давление стремительно росло.

— Сейчас… Сейчас должно бахнуть над головой… Ну… Давай…

Пиропатроны не срабатывали.

— Высота отстрела крышки! — крикнул инженер. — Какого черта нет отстрела?!