Лучший мир. Хельг

Глава 9

Монах ордена «Щитоносцев», с удивительным упорством брел вперед под порывами холодного ветра с дождем. Его волосы промокли и разметались по плечам, по аскетичному лицу с многодневной седой щетиной струилась вода, но он упрямо смотрел вперед, туда, где на горизонте виднелась цель его миссии – гора Аббалказар. По личному опыту монах знал, что очень многие миссионеры, не достигнув поставленной цели, считали своей целью достигнутое. Старый Крон Реднекс за свою жизнь обошел почти все земли мира, начиная от холодных лесов Варга и заканчивая знойными пустынями Ньясы. И везде он проповедовал заповеди своего бога, великого и ужасного Грац Корга[1]. Бога мучений и наслаждений. И где бы он не появлялся, он обзаводился верной и фанатичной паствой, которая внимала каждому его слову и следовала куда он прикажет, хоть в огонь, хоть в воду…

Старик больше месяца брел по звериным тропам и бездорожью малозаселенной части дикого материка Ереб. Его стопы, обутые в обычные сандалии, ступали по мягкой траве обширных лугов, опавшей листве и хвое вековых лесов, по острым камням жутких пустошей, заселенных неведомыми чудищами… Но старик шел, потому что у него была цель. Цель, которую перед ним поставил Грац Корг! Там, за далеким перевалом, что теряется за стеной дождя, находится большое поселение, где живут рудокопы, до сих пор поклоняющиеся богу Амнашу[2]. Глупцы молятся и приносят ему жертвы, совершенно не подозревая о том, что Амнаш уже больше года не является богом малого круга, в который входят лишь тринадцать богов. Грац Корг, урод с прекрасным лицом и красавец с уродливым ликом, мелкий божок из основного круга, в котором более полусотни таких, как он сам, смог удивить тринадцать избранных. Он бросил вызов Амнашу и смог одолеть его, воспользовавшись топором своего старшего брата Хрона…

Силы покидали старика. Он был еще крепок и могуч, как вековой дуб и до сих пор мог руками разогнуть подкову, но такое путешествие могло измотать даже молодого послушника, что уж говорить о старике, приблизившемуся к закату своей жизни?!

Их было трое. Три монаха ордена «Щитоносцев», полгода назад отправились в путь со своей миссией к заблудшим душам, которые до сих пор поклоняются тому, кто был низвергнут…

Мысли старика путались, тело налилось усталостью, от холода все мышцы будто одеревенели, но он, с фанатичным блеском в глазах, продолжал свой путь в гору, по скользкой грязи тропы, ведущей в изолированный поселок с интригующим названием Сидабро.

Старик оперся о ветхий посох и тот не выдержал нагрузки, с треском переломившись надвое. Старик упал в грязь лицом, с силой сжав зубы от боли. Перевернувшись на спину, он с тоской посмотрел на неестественно вывернутую в сторону лодыжку и завыл в голос, как дикий зверь.

Цель была так близка. Пережить нападение разбойников в порту Радомеи, выжить в пустоши, населенной хищниками, остаться в живых одному из трех избранных богом и так глупо провалить поставленную перед ним задачу. В часе ходьбы от цели!

Старик лежал на спине и смотрел в хмурое, плачущее небо. Нога опухла и почернела, по его впавшим, небритым щекам текли капли, но это уже был не дождь. Это были слёзы человека, который не смог оправдать надежды того, кому поклонялся всю свою сознательную жизнь…

- Ты чего здесь разлегся, старик? – громкий голос вырвал старика из липких объятий самобичевания. – Сдвинься в сторону, не хочу через тебя переступать. Не так я воспитан.

- Кто ты? – старик сел, в недоумении глядя на крепкого мужчину средних лет.

- Какая разница, кто я?

- Мне нужна помощь. Я хотел тебя попросить, чтобы ты привел подмогу из поселка.

- Старик, с чего ты взял, что жители Сидабро кинутся тебе на помощь? Судя по амулету на твоей груди, ты монах из ордена «Щитоносцев», самый радикальный и фанатичный орден Грац Корга. Я думаю, что им не стоит общаться с таким, как ты.

- Кто ты? – старик, прищурившись, вгляделся в суровое лицо незнакомца.

- Я тот, кто не приведет тебе помощь, старик. Скоро наступит ночь, и ты умрешь от холода или от клыков диких животных. Ты слаб и немощен.

- Чего ты хочешь? – старик с надеждой посмотрел на незнакомца. – У меня есть золото, драгоценные камни, моё слово дорого стоит в цивилизованном мире. Чего ты хочешь получить за помощь?

- Жизни и души!

- Что? – старик непонимающе воззрился на незнакомца. Незнакомец широко улыбался и его красивое, мужественное лицо будто светилось в вечерних сумерках.

- Ты не ослышался, старик. Мне нужны жизни и души тех, кто живет в поселке!

- Я не понимаю!

- Я так и думал, - мужчина перешагнул через старика и не обращая внимание на лужи, грязь и скользкую глину под ногами отправился вверх по тропе.

- Подожди. Не оставляй меня здесь, я не хочу умереть так… так бездарно, остановившись в шаге от цели.

- Ты слаб, старик! Слаб и телом, и духом! А слабые никогда не достигают цели, они останавливаются в шаге и не могут продолжить движение, придумывая оправдания своему бессилию.

- Кто ты?

- Старик, ты знаешь, кто я и ты знаешь, что тебя ждет там! – незнакомец показал рукой за перевал, где в долине раскинулся поселок Сидабро.

- Я не знаю, кто ты! Не знаю!

- Кто тебя послал сюда и зачем?

- Глава нашего ордена. Он сказал, что ему был глас божий, сам Грац Корг явился к нему и велел послать в далекий, заброшенный поселок трех проповедников, которые силой слова вразумят его заблудших жителей, до сих пор поклоняющихся богу милосердия и иллюзии Амнашу…

- Слов мало! Старик, одних слов будет мало! Это последние люди, которые поклоняются Амнашу. Ты услышал меня?

- Я услышал, но не понял. Чьи жизни я должен забрать, и про души тоже не все понятно.

- Глупец! – мужчина резко наклонился к старику, и перед глазами Крона Реднекса предстало полуистлевшее лицо покойника с шевелящимися опарышами вместо глаз.

- Грац Корг всемогущий! – старик в благоговейном испуге отшатнулся от мужчины. – Это ты, мой бог. Ты явился ко мне! Ты испытываешь мою веру?!

- Испытываю-испытываю! – недовольно пробурчал мужчина и сел на корточки рядом с Реднексом. – Ты должен убить всех стариков в деревне. Слышишь?! Всех стариков, в чьих волосах не осталось ни одного темного волоса. И склонить остальных отойти от древней веры и принять новую!

- Убить стариков?! –задумчиво протянул Крон и осмотрел на Граца. – Местные казнят меня, стоит мне пролить кровь.

- Убей их не своими руками, глупец! – злобно процедил Грац Корг, а затем продолжил, но уже более миролюбиво. – Хотя, ты прав. Я дарую тебе божественную защиту. Отныне ни один смертный не сможет убить тебя. Так что, бойся лишь Амнаша, если он решит вмешаться.

- Благодарю тебя, о величайший из богов! Но поясни мне скудоумному, почему я должен уничтожить древних стариков?

- Потому, что они видели Амнаша и слышали его слова. Они до сих пор являются проводниками его воли. Не будет их, не будет тех, кто насаждает среди жителей поселка учение о милосердии.

- Я все сделаю…

- Не спеши, Крон Реднекс, - мужчина угрюмо посмотрел на старика. – Я не могу просто так даровать тебе свою защиту. За это я возьму в залог твою душу. Как только ты убьешь всех стариков, которые видели Амнаша, я её тебе верну. Но не затягивай с этим вопросом…

- Почему?

- Потому что человек не может долго жить без души. Без души он превращается в тупого и алчного зверя… Всё, тебе пора!

В мозгу Крона Реднекса взорвалась яркая вспышка, а затем его сознание погрузилось в темноту.

***

- Где я? – с трудом шевеля языком, произнес Крон, когда очнулся в небольшой комнате старого, бедно обставленного, но чистого дома.

- Вы в моем доме, уважаемый… - сухих губ старика коснулась глиняная чаша с водой.

- Крон, мое имя Крон Реднекс!

- Вы в моем доме, уважаемый Крон. Я Амела Скарс. Вдова.

- Где я нахожусь, что это за место? – старик сделал небольшой глоток из чаши и поперхнулся.

- Вы в шахтерском поселке Сидабро. Все мужчины нашего поселка трудятся на руднике, добывают серебро.

- Я всегда считал, что добыча серебра прибыльное дело, - старик демонстративно обвел взглядом убранство комнаты.

- В какой-то мере, господин Реднекс, - Амела тяжело вздохнула. – У меня дочь на выданье, свадьба через три недели. Чтобы обеспечить ей достойное приданое, мне пришлось кое-что продать…

- Понятно, - старик с интересом прошелся взглядом по аппетитным формам достаточно молодой и привлекательной вдовы. – А сами вы, госпожа, не думаете о замужестве? Тяжело в этом мире быть одному, к тому же женщине…

- Да что вы такое говорите, - вдова всплеснула руками и покраснела. – О каком замужестве может идти речь, кому я нужна? Да и не одна я, у меня две дочери и сын. Старшей дочери семнадцать, сыну пятнадцать лет, а младшей, Меланье, недавно четырнадцать исполнилось.

- Напрасно вы на себе крест ставите, уважаемая Амела, - старик криво улыбнулся, – был бы я лет на двадцать помладше, не смог бы пройти мимо такой красоты со спокойным сердцем.

- Шутите, - пышнотелая Амела зарделась еще больше. – Вы, конечно, седой, как лунь, но силы в вас еще много. Когда наши мужчины нашли вас недалеко от деревни, они очень удивились, что вы со сломанной ногой, в дождь и слякоть, смогли добраться до поселка.

- Ничего не помню, - старик с интересом посмотрел на свою травмированную ногу, заключенную в лубок. – Я путешественник, сбился безлунной ночью с пути и вот, судьба привела меня в ваш поселок.

- Мама, - в комнату ворвалась красивая стройная девушка и увидев, что их нежданный гость пришел в себя, остановилась в нерешительности.

- Что случилось, Меланья?

- Там дядя Радко пришел, справляется, все ли у нас в порядке?

- Это друг моего мужа, - отчего-то смутившись, принялась объяснять Амела. – И отец жениха моей дочки Росицы. Я выйду, скажу, что у нас все в порядке, а с вами пока Меланья посидит.

Когда Амела вернулась, она застала дочку сидящую у кровати старика и с открытым ртом слушающую его рассказы о разных странах.

- А вот в долине реки Парана-Тинга, что на южной оконечности материка Додекурия, живет племя гуасу, верховодят у них всем женщины!

- Это как? – удивилась девушка. – Разве же может женщина указывать мужчине, что он должен делать.

- Может, - губы старика тронула легкая улыбка. – И живут они хорошо, по справедливости.

- Мы тоже живем по справедливости, как завещал Амнаш, - вставила Амела, присаживаясь на табурет. – И с милосердием. У нас даже смертной казни нет.

- А в племени гуасу нет преступлений, за которые стоило бы предавать смертной казни. Все сложные и конфликтные ситуации решаются коллегиально и на холодную голову. А еще, у гуасу невеста выбирает себе жениха, а не наоборот.

- Это как же?

- Муж приходит в дом к жене, а не жена в дом к мужу. И муж приносит приданое, а не наоборот. Да и справедливость у них не такая, как, например, у вас в поселке.

- А какая?

- Не бывает такого у гуасу, чтобы у одного соседа было две коровы, а у другого ни одной. Все по справедливости!

- Ишь ты, - Амела задумчиво кивнула головой. – Бывает же такое.

- Ну и правильно, - вставила свое слово Меланья. – Папка на шахте погиб, когда другим рудокопам из горящего забоя выбираться помогал, а мог бы первым выбежать и остаться живым. Те, кого он спас, первое время помогали, чем могли, а где они сейчас? И года не прошло, все забыли, кому жизнью обязаны. Был бы папка жив, не пришлось бы сейчас Росицу за Томака замуж выдавать и последнюю козу в приданное отдавать.

Девушка заплакала и выбежала из комнаты.

- Любит она Томака, - проводив дочь грустным взглядом, не смотря на Крона, произнесла Амела. – Да рано ей еще замуж выходить, надо еще пару лет в девках походить.

- А зачем спешить?

- Так пока Томак наследника не оставит, ему в забой нельзя. А приличные деньги только в забое можно заработать. Вот Радко и послал сватов к нам.

- Но к старшей дочке. Она-то Томака любит?

- Нет, ей Мариуш по сердцу, но Мариуш сын старосты, а светочи говорят, что нельзя им супругами быть. Могут дети больные родиться.

- Это еще кто такие, светочи-то?

- Шесть старцев или светочи. Когда-то давно они лично общались с Амнашем. Раньше их было двенадцать, но половина уже закончила свой земной путь. Светочи несут слово божье, решают вопросы, советуют старосте…

- Понятно, - Крон задумчиво покивал головой.

***

Через две недели Крон Реднекс, опираясь на грубо вырезанный посох, стал выходить на улицу. С каждым днем преодолевая все большее и большее расстояние, он уже через неделю был в состоянии пройти через поселок по нескольку раз на дню.

И всякий раз, где бы Крон не останавливался, с кем бы он не заводил беседу, он сеял в душах собеседников семя сомнения. У кого-то оно так и засыхало, попав на каменистую почву привитых с детства моральных, нравственных и этических принципов и догм, но у большинства давало свои всходы, вырастало и окутывало душу ветвями недоверия и смущения.

Оставаясь наедине с самим собой, тот или иной житель поселка, часто задумывался о том, а правильно ли он живёт? Неужели весь остальной мир, живущий по иным правилам, нормам и законам ошибается, и только в Сидабро настоящая, истинная вера и уклад жизни?

А однажды случилось неведомое. То, чего никогда ранее не бывало, то, что вызвало неоднозначную реакцию и не оставило никого равнодушным.

После первой брачной ночи молодоженов Томака и Росицы, простыня оказалось абсолютно белой, без следов крови…

- Так, может он её того?! Ну, в смысле наоборот, не того, а надо было того, - неловко показывая жестом соитие мужчины и женщины, поинтересовался кривой на правый глаз Калоян, двоюродный дядя жениха. – Томаку хоть объяснили, что он с молодой женой должен делать?

- Не городи ерунды, Калоян, - Радко, отец Томака, с силой приложил ладонью по столу, стоящему под яблоней. – Видать, вино до сих пор туманит твои мозги. Томаку семнадцать лет, думаешь, он не ведает, как детки делаются?

- А кто его знает, - Калоян пожал плечами. – Может у него не получилось. Не у всех с первого раза получается!

- Порченная девка, гнать со двора поганой метлой! – гневно размахивая руками, закричала мать Радко. – Не место этакой оторве в нашей семье! Да что там со двора, из поселка её гнать надо! Всю их семью.

- Ты чего разошлась, старая?! – дед Филипп, сосед вдовы Амелы, грозно глянул на бабку. – Или, может, мне поведать обществу, что ты на сеновале с моим младшим братом делала безлунными ночами?

- Ложь! Лжешь ты старый, - раскрасневшаяся бабка с пеной на губах принялась доказывать свою непричастность. – Мы с ним просто дружили, а ночью на звезды смотрели.

- Ишь ты! – слова бабки вызвали смешки у окружающих, а дед Филипп улыбнулся так, что окружающие узрели его беззубый рот. – На звезды они смотрели! А как потом тебя мой братец надоумил после первой брачной ночи палец порезать и простыню кровью испачкать, тоже ложь?!

- Ложь, истинно говорю вам, ложь! Люди, не верьте ему!

- Так может сходим к «Прорехе правды»? – жестко глядя на бабку, задал вопрос дед Филипп и стоило ему задать вопрос, как смех, шутки и разговоры умолкли, а глаза всех присутствующих обратились к бабке. «Прорехой правды» называли отверстие в пещере, где, по легенде, некоторое время жил бог Амнаш. Среди жителей поселка ходило поверье, что, если засунуть в отверстие руку по локоть и солгать, божественная сила отрубит руку. – Идем?!

- Вот ещё, - злобно ответила бабка. – Куда я пойду, со своими больными ногами?! Это же в гору надо подниматься! И вообще, у меня скотина еще не кормлена.

- Я внуков попрошу, они тебя на руках к пещере доставят, - не унимался дед. – А внучки скотину покормят. Ну-ка, молодцы, хватайте бабку и несите её к пещере Амнаша!

- А-а-а, - заверещала бабка, упав на землю и вцепившись руками в ножки стола. – Не пойду, не пойду! Не трогайте меня, у меня скотина не кормлена!

- Уберите руки от моей матери, - грозно рыкнул Радко. - Покуда я их вам не поломал! А ты, дядька Филипп, поди прочь с моего двора и более здесь не появляйся.

- Я-то пойду, - ухмыльнулся дед Филипп. – Только ты прежде подумай. Стоит тебе со мной таким тоном говорить.

- Ты мне не родич и не друг…

- Заблуждаешься, - дед Филипп с холодным спокойствием перебил темпераментного Радко. – Уж очень ты на брата моего покойного похож. Тот тоже горяч был не в меру!

- Да я тебя за такое поношение… – Радко, сжав кулаки, сделал шаг к деду, но на его пути оказался племянник Филиппа и окружающие с удивлением обнаружили сходство между ними. Оба рослые, свирепые, с лобастыми головами на мощных шеях…

- Как же так, - одна из тетушек Томака удивленно захлопала глазами. – Так ведь нельзя было бабке Смиле с семьей деда Филиппа в брак вступать. Светочи запрещали!

- Пущай светочи в этой ситуации и разбираются, - прошамкал беззубым ртом дед Филипп. – А то ишь, из поселка вдову с детьми гнать придумала, старая дрянь!

- Закрой свой грязный рот, - зарычал Радко. – А не то я не посмотрю на твой преклонный возраст и учиню хорошую взбучку.

- За меня есть кому вступиться, - старик обвел рукой членов своей большой семьи. – Племянничек!

- Не племянник я тебе, - грозно молвил Радко. – Я в своей семье старший и ты в мою семью не лезь. Я старшинство тебе не отдам!

- Пусть светочи решают! – вновь изрёк дед Филипп и вышел прочь со двора.

***

- Пусть Амела виру за порченную дочь выплачивает и на том покончим! – исподлобья глядя на шестерых светочей, сидящих на длинной лавке у дома старосты, сказал Радко.

- М-да, - растеряно протянул один из светочей, опиравшийся на палку руками, которую упер у себя между ног. – Дела…

- И какую же виру ты хочешь, Радко? – из толпы послышался голос неугомонного деда Филиппа.

- Не лезь, старый, - зычно ответил Радко. – Без тебя разберемся!

- Дела… - вновь протянул светоч. – Никакого уважения ни к супружеской верности, ни к старшим. Какую виру ты хочешь, Радко?

- Семья Амелы входит в мою, её дом, участок и скотина, становятся моими!

- Ишь, чего удумал, проныра, – вновь подал голос дед Филипп. – У Амелы сын есть, и он через год в возраст мужчины войдет, а ты хочешь его всего лишить. Всего того, что его отец, и отец его отца, в поте лица зарабатывали. А может ты к Амеле под одеяло залезть желаешь, а? Уж очень много непонятностей в смерти её мужа присутствует!

- О чем ты, Филипп? – встрепенулся один из светочей, до этого якобы дремавший и не обращающий внимание на происходящее.

- Да о том, что помню я, вот этого вот еще юнцом, - дед Филипп кивнул головой в сторону Радко. – Помню, как он на Амелу заглядывался, да слюни пускал…

- Закрой свой поганый рот, старик! – злобно прорычал Радко. – Не доводи до греха!

- Не пугай, Радко, я свое отжил и горько мне видеть, как законы отцов и дедов наших попираются. На людях всё чинно и благообразно, а стоит ночи сменить день… - дед Филипп грустно покачал головой. – Муж Амелы скольких из горящего забоя спас? Дюжину! А дети его живут в бедности. Ты козу последнюю в приданное потребовал. Знаешь ведь, без молока, на одной брюкве и капусте не проживешь. Придут к тебе за помощью, а ты и рад помочь, да вот только цена твоей помощи – слияние родов. И вот, у тебя самый большой участок, да еще и рядом с колодцем. Дальше больше…

- Замолчи! – Радко резко развернулся на пятках, его грудь вздымалась как кузнечные меха, а в глазах полыхало бешенство. – Не было у меня такого в мыслях. Я как лучше хотел, мне странник это посоветовал!

- Странник значит?! – светоч кивнул головой стоящему рядом с ним молодому мужчине.

Через несколько минут перед светочами стоял Крон Реднекс и без страха смотрел на шестерых старцев.

- Так это ты, значит, надоумил Радко виру за порушенную честь Росицы взять?!

- Я, это обычная практика у многих племен Ньясы. Вот только виру платит не родня девушки, а родня того, кто с ней прелюбодействовал.

- Ишь ты, - вновь удивился дед Филипп. – Ищи теперь ветра в поле.

- Догадаться-то не сложно, - не согласился с Филиппом его приятель, такой же согбенный временем дед. – Всяко она миловалась с тем, кто ей по сердцу, а не с тем, кто не люб.

- Так у Росицы спросите, - Крон пожал плечами. – Пусть только вначале перед богами поклянется говорить правду, а затем уже спрашивайте.

- Какими еще богами? – одновременно возмутились светочи. – Есть лишь один бог – Амнаш. Тебе ли этого не знать, на тебе его знак!

- Какой еще знак? – Крон с удивлением осмотрел себя.

- Амулет! – крикнул один из светочей. – Щит! Братья милосердия во время битв были вооружены только щитами, на которых выносили раненых с поле боя и оказывали им помощь.

- Виту знаю, Мордука знаю, - Крон принялся загибать пальцы. – Белфора знаю, Даналыка знаю, великого Грац Корга знаю, а вот Амнаша не знаю. Нет такого бога. И амулет этот, ничто иное, как щит Грац Корга, который закрывает своих последователей от бед и невзгод. Даруя им наслаждения и мучения!

- Что? – к возмущению стариков присоединились голоса из толпы. – Уберегает от невзгод, а затем дарует мучения?!

- Вы не понимаете, глупцы, - Крон развел руки в стороны и смиренно улыбнулся. – Без мучений не бывает наслаждения. Если бы не было ночи, вы бы не знали, что такое день. Грац Корг мудр и великодушен. Он наполняет людскую жизнь полнотой разнообразных ощущений. А ваш Амнаш лишь скукой бытия! Где справедливость?

- Как ты посмел! – светоч с силой ударил палкой по земле. – Как ты посмел, чужак, хулить милосердного Амнаша. Его справедливость проявляется во всем, слышишь, во всем!

- Да я вижу, - крон криво улыбнулся. – Всю жизнь прожить с нелюбимым, всю жизнь махать киркой в забое, всю жизнь не видеть ничего, кроме этой долины и всю жизнь слушать сказки выживших из ума стариков о боге, которого нет! Я готов засунуть руку в «Прореху правды» и сказать, что среди великих богов нет Амнаша!

- Святотатство! – на губах светоча выступила пена. – Прогоните этого еретика прочь из нашей деревни.

- У меня нога еще до конца не зажила!

- Выгнать! – не слушая Крона, закричали другие светочи. – Скверне не место в нашем поселке.

- Вот оно, ваше хваленое милосердие, - Крон вновь хмуро улыбнулся, краем глаза подмечая, что собравшаяся на площади толпа поделилась на тех, кто поддерживает светочей и на тех, кому их решение не по душе. – Пожилая женщина, - рука Реднекса показала на худую женщину, стоящую поблизости. - Ходит за водой с конца деревни и тратит на то, чтобы принести пару ведер, более часа. Это, по-вашему, справедливость и милосердие.

- Нет, - худая женщина покачала головой. – Это несправедливо.

- Сын старосты в двадцать лет возглавляет бригаду опытных рудокопов и зарабатывает больше тех, кто держит кайло в руках дольше, чем лет их бригадиру. Это справедливость?

- Закройте ему рот! – рявкнул староста и показал на Крона паре рослых молодцев. – Гоните его в шею, как велели светочи!

- Ну уж нет, пусть всё говорит, - пара совсем молодых, но рослых парней вышла вперед, закрывая спинами Крона. – Почему мы должны жениться на тех, кого не любим и видеть, как наши возлюбленные живут с другими и рожают детей, зачатых не в любви?

- Уйдите с дороги, щенки, - один из дюжих помощников старосты с силой оттолкнул юношу. Тот не удержался и упал на землю, при этом сильно ударившись головой.

- Напрасно ты моего сына тронул, нет в тебе милосердия! - из толпы выбрался звероподобный мужик и с размаху ударил обидчика сына кулаком в ухо…

Толпа загудела, заволновалась, задвигалась, а затем взорвалась криками и бранью. Кулаки мелькали то тут, то там. Редкие капли крови, окропившие сухую землю площади, набрали силу и превратились в ливень. Крепкие мужики, всю жизнь не знающие ничего, кроме тяжелого физического труда, перестали сдерживать огонек неудовольствия, и он полыхнул пламенем, вырвавшись наружу огненной стеной ярости и агрессии. Те, кто послабее физически или морально, принялись выламывать из заборов штакетины, чтобы тут же пусть их в дело. Все чаще на землю стали падать бесчувственные тела, а брань разошедшихся мужиков перекрывала даже испуганные, истеричные вопли женщин.

Находясь под воздействием накатившего бешенства и гнева, долгие года сдерживаемого в душе, никто не заметил, как Крон Реднекс извлек из рукава нож и оказавшись возле лавки, где чинно восседали светочи, за несколько секунд перерезал им глотки.

Небо заволокло тучами, громыхнул гром, над поселком засверкали молнии и, под аккомпанемент грозы, на землю принялись падать капли холодного дождя.

- Остановитесь, слышите, остановитесь! – пытаясь перекрыть шум толпы, закричала Меланья, дочь вдовы Амелы. – Светочей убили, это сделал пришелец! – толпа в одночасье замолкла и одномоментно повернулась к девушке. – Это он науськивал Росицу, чтобы она отдала свою невинность Милошу. Это он говорил мне, что я должна всеми правдами и неправдами рассорить Томака с сестрой, это он каждый вечер говорил маме, что мы бедные и это несправедливо и что Амнаша нет, что это выдумка светочей!

- Амнаша нет! – Крон демонстративно вытер лезвие ножа о рукав рубашки. - И светочей больше нет! Отныне никто не сможет вам указывать, на ком жениться можно, а на ком нельзя. Живите в мире наслаждения и мучений, как завещал великий Грац Корг!

- Мы выродимся, чужеземец. По твоей вине наши женщины будут рожать больных детей и поселок вымрет.

- Такова жизнь, наслаждение идет рядом с мучением, а жизнь рядом со смертью. И лишь безумный пройдет отмеренные ему годы по границе добра и зла, радости и горя, удовольствия и боли, так и не поняв, что жизнь многогранна.

- А ты? Ты понял, что такое жизнь? – староста вплотную приблизился к Крону.

- Я понял.

- Тогда твое время пришло! – староста воткнул кинжал в грудь Крону Реднексу, прямо глядя в его глаза.

- Странно, - Крон извлек кинжал из груди и вместе с присутствующими на площади людьми увидел, как зияющая рана затянулась, не оставив и следа. – Очень странно, вроде всех седых стариков, видевших Амнаша, убил, а божья защита до сих пор меня хранит.

- Это демон, - в ужасе крикнула одна из женщин. – Это демон раздора, он вложил в наши души и сердца скверну!

- Демона в пещеру Амнаша, под замок, а, чтобы не убежал, вы знаете, что делать! – отдал приказ староста и, подняв лицо к небу, подставил его под холодные, жалящие капли дождя. Мир, в котором он родился, возмужал и состарился, разбился в одночасье и его мелкие осколки уже не склеить…

***

- Фу-у-у, - Олег с облегчением выдохнул и обессиленный опустился на пол, под любопытным взглядом крысошипа. На душе осталась неприятная, липкая грязь. – Сейчас бы в душ, а потом горячего чаю выпить, - глядя на крысошипа, произнес Олег. – Отказаться бы от этого квеста, но это же неправильно, пасовать перед трудностями. Правильно?

Крысошип что-то пискнул, продолжая глядеть на Олега глазами-бусинками.

- Держи, - Олег извлек из сумки один из флаконов заполненных синей жидкостью. – Это честный обмен. Отраженный свет от этого пузырька будет намного интереснее, чем от ключа. Я пойду добуду немного медных самородков и буду собирать команду для прохождения квеста.

Олег поднялся на ноги и не спеша побрел к шахтам, где добывали серебро и золото, про себя думая, насколько должны быть вывернуты мозги у сценариста, написавшего данный квест. Лично для себя он так и не решил, кто в этой истории прав, а кто виноват.

[1] Грац Корг - двуликий бог времени, наслаждений и мучений, младший брат Хрона. Грац Корг имеет два лика, которые проявляются в зависимости от его настроения и ситуации. Один лик красив и мужественен, а другой уродлив до отвращения.

[2] Амнаш – бог милосердия и иллюзии. Известен случай, когда Амнаш создал иллюзию руки истово молившемуся ему лесорубу, потерявшему конечность в результате несчастного случая. Работать этой рукой он не мог, но был благодарен богу, так как родные и близкие не замечали его ущербность и продолжали относиться к нему, как и раньше.