Лорд драконьих гор

9. Сердце Драконьего Пика

— Тебе придется пойти со мной, — сказал Ник.

Он подошел и стоял совсем рядом, такой огромный в своем спецкостюме.

— У меня нет выбора? — спросила я.

Он вздохнул, нахмурившись, костюм зашелестел на нем.

— Выбор есть всегда. Но сейчас, думаю, это действительно лучшее решение.

Может и лучшее, но ему самому явно не нравилось.

— А если я откажусь?

— Боюсь, что я сейчас не смогу отпустить тебя, — он едва не впервые смотрел мне прямо в глаза, не пытаясь отвернуться, и это действовало куда сильнее слов. — Сердце каким-то образом тебя зацепило, и все равно будет тянуть. Если ты уедешь, буря поднимется еще больше. Да, пострадают люди. И их жизни для меня важнее твоей.

Алекс за его спиной насмешливо фыркнул.

— Ты бы не забывал об этом. А то пытаешься казаться хорошим, а люди страдают. Твои люди, между прочим.

Ник поджал губы.

— Женя, — Алекс подошел ближе. — Послушай меня. Да, это не твоя война, но ты единственная, кто может помочь. Я выбрал и привел тебя сюда, потому что в тебе есть сила, как ни в ком другом. Никто не справится так, как можешь справиться ты. Ник прав, быть избранным — это проклятье, это тяжелая ноша, от которой никуда не деться. Это ответственность, о которой никто не просил. Работа, которую никто за тебя не сделает. Да, это несправедливо по отношению к тебе. Но это важно по отношению к тысячам людей, живущим на этой земле. Им не на кого больше надеяться. И помогая им, помогая всем нам, ты можешь получить много больше, чем…

— Хватит, — прервал Ник. — Женя, идем.

Это не моя война, но отказаться нельзя. Даже не убежать… Нужно успокоиться. Честно говоря, от нервов все сжималось в животе.

— Мне тоже надеть защитный костюм? — спросила я.

Ник чуть смутился.

— А, нет, сейчас…

Он расстегнул, принялся стаскивать с себя, торопясь, прыгая на одной ноге. Потом сунул Алексу.

— Подержи. Женя, идем.

— За руку ее возьми, балбес, — усмехнулся Алекс нам в спину.

Мы спускались и спускались по каким-то темным узким ходам. Света здесь не было, Ник светил под ноги маленьким фонариком, что был у него в кармане. Для меня. Сам он, насколько я поняла, прекрасно видел в темноте.

И все же, я поскользнулась и чуть не полетела по лестнице вниз, но Ник успел подхватить под руку. А потом я сама вцепилась в него мертвой хваткой. Пусть он бурчит что-то, пусть недоволен… и вообще неприлично вот так цепляться… но сейчас, после всего пережитого за день, мне было плевать. Пусть лучше он будет недоволен, чем я сверну себе шею. Это прикосновение успокаивало. И даже его, я чувствовала, как мышцы на руке, в которую я вцепилась, постепенно расслабляются.

Впрочем, он сам держал меня надежно и крепко, так что больше не упасть.

Мне казалось, мы сейчас спустимся к центру земли, даже ноги болеть начали. А ведь потом еще лезть наверх? Или Ник просто скормит меня этому сердцу, и дело с концом? Я сейчас была готова поверить во что угодно.

А потом вдруг темнота закончилась, и перед нами открылась гигантская пещера. Мы вынырнули сбоку, под самыми сводами, и еще немного спустились вниз. Вот тут я вцепилась в Ника с новой силой, потому что узкая каменная лесенка, и никаких перил, а до пола падать — высоко.

И свет… Такой приглушенный, колеблющийся, неуверенный, голубовато-фиолетовый свет.

Я даже не сразу поняла откуда он, и только потом увидела, как светится вода. Подземное озеро. Чуть в стороне от берега небольшой островок, и там тоже что-то сияет. Кристалл… полупрозрачный округлый камень, крупный, едва не в человеческий рост… и словно что-то бьется внутри.

— Сердце? — шепотом спросила я.

— Да.

— Нам нужно к нему?

— Да, нужно. Не торопись.

Мы спустились. Берег у озера был покрыт крупным темным песком. И волны. Легкие волны в такт ударам сердца.

— Здесь неглубоко, — сказал Ник. — Можно спокойно дойти по дну. Но нужно раздеться. В одежде Сердце тебя не пропустит. Если хочешь, можешь попробовать и посмотреть.

— Раздеться… в смысле совсем?

— Совсем. Тебя это смущает? Я могу пройти первым, отвернуться и не смотреть. Но по-другому не получится. Попробуй сама, если хочешь.

Вот я и попала окончательно? Раздеться здесь, перед совершенно незнакомым мужчиной. И что будет со мной?

С другой стороны, если ему приспичит раздеть меня силой — я никак не смогу помешать.

Сердце там, на островке, стучало тревожно. Здесь это ощущалось особенно ясно. Ему было плохо и страшно, больно… что-то тревожило его… Оно не звало меня. Нет, этого я не чувствовала. Оно просто плакало. Так реально.

Или, скорее, так далеко от привычной реальности, что любые доводы разума отступали. Словно все это сон.

Проверить? Почему бы и нет.

Я скинула кроссовки, потом носки, подвернула немного джинсы.

Песочек был теплым, приятным. Словно на море.

Подошла к воде.

И что будет? Замерла…

— Не бойся, — сказал Ник. — Оно просто даст тебе понять, что против. Ничего страшного. Хочешь, я покажу?

Он подошел к воде, присел на корточки и протянул руку. И вода вдруг отхлынула, отстранилась от его пальцев, образовав небольшой полукруг, поднялась и застыла стеной. Ник потянулся, постучал по этой стене костяшками пальцев. Словно стекло.

— Видишь? — сказал он. — Мы в детстве с братом развлекались — кто успеет пробежать дальше, пока его не окружит. Патрик всегда выигрывал…

В этом неожиданном откровении были сразу тоска и тепло, что-то ушедшее безвозвратно. Где этот Патрик сейчас? Ник чуть улыбнулся… чуть грустно…

Убрал руку, поднялся, и вода снова стала водой.

Хорошо. Моя очередь.

Я сделала шаг вперед. И озеро отступило от моих ног. Только дальше, и стена поднялась куда выше, мне по пояс.

— А если раздеться, это будет просто вода, — сказал Ник. — Я не знаю, почему так и в чем настоящий смысл. Но это было всегда. Говорят, древние лорды в этой пещере впервые превращались в драконов, здесь хватит места, чтобы расправить крылья. Здесь рождались, и часто здесь умирали.

— В драконов? — не поверила я. — На самом деле?

Ник только устало и горько усмехнулся.

— Это было очень давно, почти легенды, — сказал он. — Но даже по легендам — мой прадед последний, кому это удалось. Почти двести лет назад. С тех пор на Драконьем Пике драконов больше не было.

— Понятно… — глупо сказала я, надо же было что-то сказать.

Ник достал из кармана все тот же складной нож.

— Не бойся, нужна только моя кровь. И сними футболку, пожалуйста. Мне еще нужно признать тебя своей невестой, без этого не обойтись. Принять в драконью стаю, так сказать. Я всего лишь намажу кровью тебе лоб, плечи, живот и щиколотки. Штаны пока можешь не снимать.

Боже… оставить штаны — какая щедрость. И то «пока».

Снять футболку?

Я смотрела на Ника, он ждал.

Когда нужно всего лишь тихо сидеть в машине или идти за ними — это одно, все равно никуда не денешься. Но когда сделать что-то большее, что требует твоего решения… У меня сейчас просто сдадут нервы. Ведь так просто…

Взялась за край футболки, чуть приподняла… смяла все в кулак… не могу. Глупо, на самом деле, если раздеться придется все равно. Ну, что такого? На мне простой, почти спортивный серый бюстгальтер… да на пляже одеваются более откровенно!

Не могу.

Ник вздохнул.

— Я не знаю, что тебе сейчас сказать, Женя. Я делаю это в восьмой раз, и до сих пор чувствую себя ужасно глупо. Так и не понял, что нужно делать, чтобы не смущать. Я могу отвернуться, если хочешь.

Какой смысл отворачиваться, если потом, чтобы намазать меня кровью… о, черт возьми! Ему придется смотреть снова.

Восьмой раз.

— Восемь невест — это круто…

Он… что-то болезненно дернулось в его лице. Он ничего не сказал.

Мне не стоило?

— Прости, — сказала я.

— Да ничего, — он улыбнулся почти через силу. — Мне не на что жаловаться.

— А нормальных невест, не по договору, тебе не положено? Чтобы любовь, семья и все такое…

Он покачал головой.

Хотел ответить, но ничего не ответил.

Да ладно, ему всего-то двадцать шесть лет, еще мальчик. Даже несмотря… даже при такой жизни. Анютиному брату, Олежке, двадцать восемь, а он до сих пор считает, что серьезные отношения не для него, он еще не нагулялся.

Но тут причина в другом.

Сменить тему?

— И каждый раз раздевать незнакомую девушку тебе неловко?

Он тихо фыркнул.

— По-разному.

Он помолчал, глядя, как я мну край футболки. А потом…

— Легко было только в первый раз. Но тогда все иначе, это была девушка, с которой мы знали друг друга всю жизнь, с детства. И любили друг друга. Раздеваться здесь было естественно, даже… увлекательно.

Тоска и тепло воспоминаний…

Он чуть судорожно сглотнул.

— А что с ней стало? — спросила я.

— Она погибла.

Сухо и жестко. И все. Я поняла, что боюсь, не хочу знать, что стало с другими девушками… разве что с последней, которая сбежала. Они умерли тоже? Нет… я не готова верить в такое. Просто договор закончился и они вернулись домой. Все хорошо. Не сейчас. Мне даже бежать некуда.

К черту! Надо скорее заканчивать.

Я взяла, и рывком стащила футболку, бросила рядом. Неуклюже подтянула джинсы, поправила бретельки бюстгальтера… руки дрожали.

Что теперь со мной будет?

— Хорошо… — тихо сказал Ник.

Немного неловко повернул правую руку ладонью вверх, и полоснул ножом. Я даже вздрогнула.

Потом сложил и убрал нож в карман.

Ритуал… Назад пути нет. У меня, честно говоря, подкашивались ноги.

— А что у тебя с рукой? — спросила я. Тишина пугала, когда говоришь — было как-то проще, спокойнее.

— Старая травма, — сказал Ник. — Кости раздробило. Срослись, но пальцы все равно не гнутся. Помолчи немного, ладно. Я тебе потом все расскажу.

Он шагнул ко мне, совсем близко. И делал это молча. Только шевелились губы — словно заклинание или клятва, но только не для чужих ушей. Мне даже показалось что-то похожее на «…любить и защищать тебя, в горе и в радости…» Но точно сказать не могу.

Он мазнул по ладони в крови, потом провел по моему лбу.

Тепло… даже жгло немного, хотелось стереть.

— Потерпи, — шепотом сказал Ник, — сейчас все пройдет.

Своей кровью по моим плечам, оставляя широкие красные полосы, перечеркнутые ближе к шее. Потом живот… он нарисовал круг и точку в нем. Потом опустился на колени передо мной, рисуя браслеты вокруг щиколоток. Его губы все еще шевелились…

Поднялся.

Он смотрел мне в глаза.

— Теперь можно говорить. Если хочешь что-то спросить — спрашивай. И пойдем.

Я покачала головой. Было так странно. Все слова вылетели из головы.

Сердце колотилось отчаянно.

— А твой брат? — спросила я. — Патрик?

Ник чуть заметно сморщился.

— Он тоже погиб, Женя. Он был старше, и я никогда не думал, что мне самому придется стоять здесь. Думал, все это достанется ему.

Отвернулся. Отошел на несколько шагов в сторону.