Вот это да

– Так, по какому поводу пьянка, студент?

– Проходите к столу, штрафная! – я потянулся к бутылке, – к нам приехал, к нам приехал Роланд Альбертович, драгой!

– Поздравляю, Иван!

– Ты когда едешь?

– Завтра в двадцать два ноль ноль прибыть в распоряжение старшины Стасюка, на Киевский вокзал, – сказал я грустно, – опоздание на пять минут, расценивается как дезертирство, и будет наказываться по законам военного времени.

– Не знаю я, куда ты попадешь, если что, а про вампиров тебе там все расскажут, – сказал он спокойно, жуя малосольный огурец.

– Что касается Стасюка, то ты попал в надежные руки. Я и сам у него практику проходил. Правда, давно это было. И еще, ты там особо не лезь на рожон, присматривайся, да на ус мотай. Твоя геройская смерть никому не нужна!

– Скажи, Роланд, а что это за такие нехорошие места там объявились, а? – моя попытка опереть подбородок на руку, провалилась.

– На этот счет, единого мнения нет. Наши высоколобые теоретики, – Роланд скривился, – выдвигают различные гипотезы. Эти, как ты выразился нехорошие места, их еще называют клоаками, за их вонь и бездонность могут простираться на несколько десятков квадратных километров. Как правило, они появляются в отдаленных районах земли. Некоторые ученные, утверждают, что это проявления Хаоса, другие – аномалии искривления пространства, ну а на самом деле, что это такое – никто на сегодняшний момент точно не знает. Одно могу сказать, это препротивнейшая штука. Она сама меняет физические и временные константы. Может материализовать твои кошмары и создавать свои фантомы, которые в нужный момент становятся реальными. Ты должен запомнить одно, не верь глазам, ушам и чувствам! Тогда останешься жив.

– А кому тогда верить?

– Никому, это же клоака!

– Роланд, скажи, – я осторожно начал подбирать слова, – а можно кто-то другой поедет вместо меня?

– Шутка, – быстро проговорил я, – это была обычная шутка.

– И дорога-ая не узна-ает, каков у танкиста был конец!

-9-

– Синицын, Синицын, мать твою за ногу!!! – старшина повернулся, и первое что я увидел – большие сизые усы и глаз налитый кровью. У глаза было такое выражение, что я торопливо подбежал к сержанту и вытянулся во фронт.

– Практикант Синицын прибыл, товарищ старшина! – я гаркнул, что есть силы.

– Служил?

– Никак нет, товарищ старшина.

– Ё-мое! Кого я вижу, ты ли это?

– Собственной персоной. А ты я смотрю, не меняешься.

– Слушай, Роланд, ты тоже с нами?

– Нет, вот, – он показал на меня, – своего протеже отправляю.

- Привет, Ник, вот дела, значит ты тоже на практику?!

– Нет, Иван, я по распределению.

– Так ты уже защитил диплом?

– Вы должны четко, враз и навсегда запомнить то, что я вам сейчас скажу, дорогие мои оболтусы, – голос Адольфа Геринговича (клянусь, его реально так и звали) нагонял смертную тоску. – Пять основных цветов и двадцать с лишним переходных, все что нам известно на данном этапе. Сегодня поговорим об основных цветах. Кстати, а для чего нужно нам это знать? – Адольф Герингович хищно повел глазом по аудитории, все замерли, и вздохнули с облегчением.

- Меня зовут Кеша, – насмешливый паренек тянул руку.

- Иван, – я сглотнул ком в горле, – Иван Синицын.

- Что же ты Иван на людей бросаешься, а?

- Да вот с утра голова как глобус большая и изнутри кто-то долбит, вот и бросаюсь на всех. Похмелиться есть чем?

- Дай глотнуть.

- Ну что пацаны, давайте знакомиться, меня зовут Череп, – при этих словах он себя ласково погладил по голове. – И сразу оговоримся, череп это имя, фамилия и прозвище. Все в одном флаконе. Лады?

- Лады. Я Иван.

- Ник, – «дружелюбно» сказал мой приятель. В своем репертуаре.

- Иннокентий, – церемонно представился загадочный паренек. – Можно просто Кеша.

- Ну вот и познакомились. А что, пацаны. Не отметить ли нам это дело, а?!

- Не помешаю? – вкрадчиво поинтересовался он.

- Могу я тебя спросить?

- Валяй.

- Кто ты Иван Синицын?

- В смысле?

- В прямом.

- Интересный у нас с тобой Иннокентий разговор происходит. Если хочешь, что узнать говори прямо.

- Я и говорю прямо, – кажется, мой собеседник сильно удивился.

- Видишь ли, Кеша, если я тебя спрошу, Кеша кто ты, что ты мне ответишь?

- Понимаю, – протянул он, – я неправильно высказал свою мысль. Я совсем забыл, что вы иногда выражаете мысли по-другому.

- Паникуем то чего?

- Ты знаешь, как-то после слова «вы» стало не по себе, да и кружок твой меня беспокоит, – признался я честно, и не таясь, принял позицию для атаки. Опять таки на всякий пожарный случай. А случаи, как показывает жизнь, бывают разные.

- Успокойся, Иван, – в купе вошел в Череп, – это вольнонаемный вампир…

- Я не вампир, и не вольнонаемный! – зашипел Кеша.

Мне на мгновенье показалось, что из-под его вздернутых губ обнажились клыки.

- Ах, да, извини, – Череп примирительно поднял руки, – если следовать официальной, принятой в армии формулировке, ты являешься человекоподобной особью, обладающей специфическим метаболизмом. Всяческое общение с данным объектом, должно происходить только под присмотром старшего по званию, и соблюдаться уровень безопасности под кодом ноль. – Череп прищурил глаза, – к слову сказать, код ноль, означает отдельную перевозку в манжетах и в бронированном, вакуумном контейнере. Да, еще там есть несколько фраз, зачитать?

- Так что лучше быть вольнонаемным вампиром, чем особью под кодом ноль, не так ли?

- Этому положению двести лет, – глухо сказал Кеша.

- Согласен, – легко согласился Череп, – но его никто не отменял. И то, что ты едешь с нами, в общем вагоне, и с тобой нормально общаются, ты должен это ценить.

- Я это ценю! – насмешливо произнес вампир, а еще ценю ежемесячную регистрацию в конторе, и ампулу с красной жидкостью, которую мне любезно предоставляют добрые людишки, – голос Кеши завибрировал, – а еще очень ценю невозможность жить, так как это делали мои предки!

- Вот и цени! – возвысил голос Череп.

- Я и ценю! – взвизгнул вампир.

Послышался лязг зубов. Это я, захлопнул рот, который во время этого потока информации открывался все шире и шире.

- Слушайте, – подал голос Ник, – дайте же наконец-то нормально поспать. Орете на весь поезд. Объект ноль, объект ноль. Нормальный мужик, хоть и вампир. И ты, знаешь, Череп, если не эти вольнонаемные, половина наших так и осталось бы лежать в разных местах.

- Не тебе мне об этом говорить, практикант, – огрызнулся Череп.

- Я хоть и практикант, но знаю поболе твоего об этом, да и побывал там, где ваши контрактные задницы обосрались бы в первую секунду!

- Ну, ты, черномундирник, кость армии не трогай! Мы хоть, не убиваем своих, во время выпуска!

Наступила зловещая тишина. Я враз вспотел. Казалось, что между Ником и Черепом, сейчас произойдет нечто ужасное.

- Я никого не убивал! – он отвернулся и замолчал.

- Ребята, вы чего, а?! Все нормально было, чего завелись то, – я посмотрел на Черепа.

- Да хоть ты не вякай! – он вскочил и вышел в тамбур, грохнув дверью.

- Спокойной ночи, – издевательски сказал Кеша.

- Скоро граница, готовьте паспорта! – старшина Стасюк, занял весь дверной проем и собрался было уходить, но, окинув приутихшее войско гаркнул.

- А, ну мать вашу, быстро и по форме доложить, что здесь происходит! Я не потерплю кислого настроения во вверенном мне личном составе! Череп, тьфу ты, рядовой Обохайло (вот какая интересная фамилия, оказалось), доложить, что происходит! – Стасюк грозно выставился на Черепа.

- Похмелье, товарищ гвардии старшина! – браво рявкнул, Череп, вытянувшись во фронт.

- Вольно.

- Пива бы, – приняв вольно, просительно протянул Череп.

- Пиво после границы. Эти вампиры, – Кеша даже не вздрогнул, – румыны, не очень то жалуют наших. Тем более если под шафе. Интернациональный долг и все такое, энто конечно важно. Но с поезда могут снять как за здрастье. Так что смотрите мне, – он показал внушительный кулак и исчез.

- Буна зиуа, домнявоастре. Пофтим, пасапортулуй.

- Запрещенные к провозу вещи, жидкости или иное, везете?

- А иное это что? – решил подать голос Ник.

- Иное, это иное, – веско сказал пограничник и затем, добавив что-то насмешливо на своем языке, быстро проставил штамп в наши паспорта, вышел.

- Позолоти ручку, соколик, всю правду скажу не обману, а обману дорого не возьму!

- Ай, яй, яй, вижу, вижу зазнобу в сердце, кареглазая, красивая! Только рядом ходит пес с ней, охраняет, косматый, злой! Протянешь руку погладить, откусит по самое…ну в общем откусит, – цыганка вдруг остановилась, пронзительно посмотрела мне в глаза и насмешливо произнесла, – э, соколик, Зара рассказывает, а молодой барин не платит, а! Позолоти ручку, дальше расскажу.

- Ай, ромалэ, ромалэ, мало дал, ну ладно, слушай дальше. А дальше вот что, туда куда едешь, плохое место, гиблое, а самое страшное…

- Да фиг с ним этим местом, бабуля, ты давай дальше, про кареглазую, – кажется, я зарделся.

- Какая я тебе бабуля, соколик, и не перебивай меня, а то не то скажу! Да, барин, монету то…

- Так о чем это я, – цыганка потерла лоб, – позолотить бы…

- Счас разбежался, ты про кареглазую давай!

- А ну да, кареглазая, – она выгнула мою ладонь и провела большим пальцем по ней, – ой, соколик, трудно тебе будет, удержать такую орлицу, но запал ты ей, правду говорю, запал то в сердце девичье! А это что тут у нас? – цыганка внезапно плюнула на мою ладонь, растерла и, повернув ее к свету, сощурилась. – Да, дорогой, выбрал ты себе любовь, – задумчиво проговорила цыганка, как-то странно глядя на меня, – ты бы соколик, поостерегся с этой девицей то шашни водить. А то ведь девке голову заморочишь, а потом беда большая может случиться…

- А что не так?

- Да все так соколик, все так. Только вишь, не простая у тебя зазноба, ой не простая…

- А песик, то как?

- Ну, песик, песик не стена, подвинуть можно, – задумчиво проговорила Зара, все, не отпуская руку и глядя куда-то в пространство.

- Соколик, чего задумался, ручка то устала, позолотить бы! – очнулась цыганка.

- А ну старая иди отсюда, вцепилась словно репей, – из тамбура спрыгнул Иннокентий собственной персоной, – иди с миром ведьма, пока не проучил!

- Люди добрые, что энто делается то, я никого не трогаю, а тут забижают, старость оскорбляют! Побить норовят! Да где это видано, среди бела дня! Побойся бога, я же в матери тебе гожусь!

- Ты бога, не поминай! Не тебе о нем говорить!

- Да и не тебе, кровосос! Мал еще меня учить! Иди мирно, не мешай работать! Я же не ору на весь свет, когда ты кровушку у людишек посасываешь, а?! А я на хлебушек зарабатываю. Причем честным трудом! Да, соколик?! – Это уже мне.

- Я зарегистрированный! Могу бумагу показать! А где твое разрешение, карга старая! Может наряд вызвать, да и вызнать все о тебе? – он еще добавил незнакомое мне слово. Язык, на котором оно было сказано, неприятно царапнул мои уши.

- На возьми, соколик, свои деньги обратно! Не нужны они мне. А то твоего злого друга сейчас удар хватит! С этими словами она вложила мне в ладонь деньги и бросилась со всех ног прочь.

- По вагонам! – Зычный голос Стасюка, спугнул третий вариант, и я поспешил в купе.

- Штрафная!

В купе сидели недавние надувшиеся друг на друга, и с азартом употребляли алкоголе содержащие напитки. Из напитков была замечена уже пустая бутылка водки, на столе стояли еще три. Под столом, на половину пустой ящик пива. Череп был уже хороший. Он нежно полу обнял «особь» и влюбленными глазами смотрел на Ника. Судя по всему и «особь» и Ник, чувствовали себя неловко.

- Эх, хорошо то как! Да?!

На этот счет у меня было несколько иное мнение. Но после трех стаканов, оно изменилось к лучшему. Действительно стало хорошо. Я рассказал ребятам про цыганку. Естественно, про кареглазую зазнобу и про кровососа, я умолчал. Кеша благодарно посмотрел на меня.

Все с интересом начали изучать вышеозначенную записку. Высказанных вариантов было множество. После некоторого времени, часть из них свелась к моему первому варианту. Причем, по ходу дела, этот вариант оброс еще более пикантными домыслами. В основном они касались моего бесчувственного тела. То есть, что будет делать обладатель плеши с ним, с телом, после того, как я на него «сходил». Вернее на нее – плешь. И с учетом, если вышеупомянутый обладатель будет похож на Дэйва. По пьянке, я и сам не понял, как брякнул про него, ну и пришлось, под давлением Черепа, рассказать о Джалии. Но про кровососа ни-ни!

Дискуссия о второй части записки, имеется в виду загадочная фраза на незнакомом языке, вяло потухла, так и не начавшись. Только вампир подлил масла в огонь, выдав, что хоть буквы ему знакомы, но смысла он понять не может. Порешили с этим подождать. Череп сказал, что у него есть один знакомый лингвист (при этом все выпали в осадок), который поможет если что.

Вторая часть рассуждений свелась к тому, что если Создатель не выдаст, то носорог не съест. На вопрос, причем здесь носорог, ведь речь, в этой присказке идет о свинье, Ник, икнув, сказал, что носорог больше свиньи. С ним никто спорить не стал. В общем, решили не разлучаться и постараться попасть в одну обойму. Череп бил себя в грудь, что он договориться со Стасюком. Мы пустили благодарные слюни и улеглись спать.

«Какие же они все славные ребята», – пронеслось у меня в голове. «Я даже готов сдать грамм сто своей крови, нашему кровососу. Ведь несчастные они!». Это была последняя мысль в моей голове. Я заснул.

-10-

На столе у Ректора лежал простой белый конверт. Олег Павлович, уже час изучал его, находясь на безопасном, по его мнению, расстоянии. То есть сидел за столом. Как попал сюда этот конверт, кто принес его – головоломка, которая, судя по всему, не имела разгадки. А если и имела, ведь этот конверт все-таки как-то попал сюда, то для Ректора она была скрыта. И это был нонсенс.

- Вы как всегда вовремя! И это очень радует. Очень мало в нашем мире, да и не в нашем тоже, осталось людей, – при слове людей, большой лиловый кокон хмыкнул, которые точны до миллисекунды!

- Здравствуйте, Вульф.

- Какая чудная погода, вы не находите, – Вульф стрельнул багровым языком, словно подчеркивая эту фразу.

- Ближе к делу, Вульф. Я человек занятой, вы – наверняка тоже. Давайте не будем изображать молодую пару, в которой юноша, пригласивший девушку, на первое свидание, не знает, как завязать разговор на интересующую его тему. Тем более я не девушка, а вы далеко, извините, не юноша. Да и свидание у нас не первое. Так что давайте, опустим словоизлияния про погоду!

- К делу, так к делу. Что вы скажете об Иване Синицыне? Не вызывает он у вас, так сказать легкой тревоги? Я имею в виду его странности?

- Какие странности? Я не понимаю о чем вы! Обычный парень, ничем не выделяется. Немного нервный. Но после перехода они все такие.

- Да бросьте, Ректор! Парень, который может слопать вас, меня, да еще и потребовать десерт, и при этом не подавиться…а вы говорите немного нервный! По-моему, это мы должны быть нервными!

- Ну-ну, мой лиловый друг, – Ректор собрался, было похлопать Вульфа по плечу, но вовремя спохватился, и просто легко прикоснулся к его боку, – видимо после встречи с…не знаю, правда, как он сейчас себя величает, вы возомнили о простом парне, хаос знает что. Право, не стоит так волноваться.

- А я и не волнуюсь. Он же не у меня учиться в институте! И не у моего сына отбивает жену!

А вот это плохо, – у Ректора засосало под ложечкой. Это очень плохо. То, что Вульф обладает даже этой информацией, где-то завелась крыса. Ладно, об этом потом. Ректор сделал вид, что внезапно заинтересовался пробегавшей мимо собачонкой. Она была немыслимого окраса. Остановившись возле ближайшего дерева, элегантно приподняла заднюю лапу.

- Ладно, – Вульф плавно качнулся, – предлагаю открыть карты. По крайней мере, я расскажу вам, что я знаю. Итак: Иван Синицын, тридцати двух лет от роду, был по ошибки забран вашим сотрудником и при этом не подчинился команде девятого уровня. При всем этом, в данный момент времени не производить впечатления монстра. Вполне симпатичный паренек, даже смешной где-то. Вопрос – откуда у него такая сопротивляемость? Ответ – …, – Вульф сделал паузу и, не дождавшись реакции, произнес, – а ответа нет. Все правильно?

- А если ответа нет, то в ход идут предположения и гипотезы. И самое простое предположение, что этот молодой человек кукла, накаченная кем-то, или чем– то для выполнения определенной миссии.

- Что ж, вполне логично, но я сомневаюсь, я его видел, читал он не зомби. Все процессы в организме происходят абсолютно нормально.

- Но возможно, вы ошиблись, – вкрадчиво произнес Вульф, – как говориться и на старуху бывает проруха!

- Нет, это исключено.

- Хорошо, версия номер два. Появился Спилер, который захотел изменить порядок принятых вещей. Ведь согласитесь, несмотря на некоторые наши с вами расхождения во взглядах, как должен быть устроен мир в этом Прайде, мы всегда находили общий язык. Я, конечно, говорю только о себе, а не об известном на обоим лице.

- Это правда. У нас с вами не было открытых, – Ректор, пошевелил пальцами, подбирая слова, – трений. Мы всегда находили общие интересы. И еще, для меня это Домен, а не Прайд. Я здесь, в отличии от кое-кого, не охочусь!

- Вот почему я с вами и хотел встретиться, – продолжил он, как ни в чем не бывало. – Итак, предположим, появился Некто, который играет в темную. И ему в нужный момент нужен взрыв, который уничтожит всех и вся. Парень – бомба. С его потенциалом, он справиться со всеми.

- По отдельности с каждым из нас можно справиться, – Ректор и сам был не рад, что сказал эту фразу. Но реверанс за реверанс.

- Вот, – Вульф сказал это с нескрываемым удовлетворением, – мне тоже пришла эта мысль. Единственная загвоздка в том, что мы не знаем, насколько наши объединенные силы могут успешно справиться с задачей. Достаточно ли нас, либо нужно обращаться за помощью.

- Революционер, не пойдет на это, – сказал резко Ректор, – тем более у меня к нему не закрытый счет.

- Он теперь Реформатор!

- Интересно, что это он собирается реформировать?

- Тем не менее, мне кажется, что Ректорату следует пойти на контакт с ним. Несмотря на, как вы выразились, трения. Тем более они произошли в далеком прошлом.

- Ни чего себе трения! Этот гребанный Реформато-Революционер, извините, один мат на языке, чуть не угробил весь Домен!

- Но что было, то было, – мягко сказал Вульф, – тем более, для него ваш Домен, это Прайд. Но в данной ситуации, этот парнишка, может наломать дров куда больше.

- Есть еще один вариант, и он самый плохой…

- Вы о Создателе, – Ректор не удивился, что Вульф и об этом подумал.

- Вы, как всегда, правы. О нем. Если парень его Миссия, то боюсь, нам придется искать другой дом.

- Чужой дом, как монастырь. А в монастырь со своим уставом не ходят.

Перспектива стать скитальцем, не радовала ни Ректора, и судя по всему, ни Вульфа. Не говоря о тех миллиардах жизней простых и не очень существ, которые населяют этот Домен. Что с ними будет если все сметет волна Апокалипсиса. Да еще ниточки потянутся дальше!…нет, этого нельзя допустить.

- Может, есть смысл, обратится к Лиге. Возможно, они смогут подсказать нужное решение?

- Служба Равновесия, Абсолют справедливости. Что они могут? Им все по барабану. У них есть устав Прайда, извините, Домена, и они его чтят и блюдут. А там навряд ли написано, что нужно Ивана Синицына поместить в замок Хаоса лет эдак на сто в миллиардной степени. Только лишь за то, что двум далеко не молодым существам, пришло в голову опасаться этого парнишку. Еще обвинят в слабоумии, и потом бегай от службы милосердия по всем Прайдам, чтобы не оказаться в доме, откуда нет выхода. Нет, увольте. Тем более если парень работает на создателя, то, скорее всего это за нами придут Безликие. А Безликие…

Они вновь помолчали. Разговаривать расхотелось. Они оба понимали, что после визита слуг создателя, их не станет. Нигде и никогда.

- Но, если, по-вашему, парень работает, возможно, на Создателя, то не легче ли было, допустим, щелкнуть пальцами, или высморкаться, либо просто чихнуть и от нашего Домена остались лишь воспоминания. Хотя нет, воспоминаний тоже не останется. Ведь некому будет вспоминать.

- Отвечу вам, дорогой друг, (они оказываются уже дорогие друзья), одним высказыванием. Правда, позволю себе его немного перефразировать: пути Создателя неисповедимы. И как знать, может быть, что наша симпатяжка, Иван Синицын и есть тот чих, или высморк, извините.

- Все это странно.

Кокон стрельнул сразу в нескольких направлениях извивистыми языками багрового цвета. Что означало полное согласие. Хотя, кто их коконов разберет.

- Итак, – решительно сказал Ректор, – насколько я понимаю, вы предлагаете мне, вернее всему Домену в моем лице, объединиться с вами против э-э…

- Монстра, – с готовностью подсказал Вульф.

- Нет, это чересчур, Ивана Синицына.

- Совершенно верно! Объединится! Плюс заручиться поддержкой нашего общего знакомого и уничтожить этого…Ивана Синицына. Хотя, до монстра ему, четыре шага.

- Мне нужно обдумать ваше предложение, – твердо сказал Олег Павлович, – я найду вас.

-11-

В баре «Полный Песец», как всегда было дымно, шумно и в тоже время уютно. Как удавалось создать это чувство в этом бедламе у постоянных и не только, посетителей, оставалось загадкой. Возможно, разгадка крылась в недорогом пиве и в очень добротной кухне. Кто знает. Да и водка тоже была вполне, и на утро голова если и болела, то не от качества выпитого, а от количества.

Почему бар назывался именно «Полный Песец», а не, к примеру, «Худой Бобер», никто не знал. Что интересно, даже хозяин заведения, премилый двухметровый и весом полный центнер, сибиряк (его все так звали, сибиряк) хотя он приехал, по его словам из Питера, и сам толком не знал, как он умудрился так назвать свое заведение. Некоторые настырные посетители, иногда очень настойчиво интересовались историей происхождения названия. Причем их настойчивость была прямо пропорциональна количеству выпитой алкогольно-содержащей жидкости, которая у них плескалась в животах, головах, и хаос знает еще в чем. Сибиряк, несмотря на то, что терпения у него хватало на троих, иногда не выдерживал, и объяснял по-другому, что, дескать, он не знает, не помнит или забыл, отчего его заведение так называется. Правда, после его «не знаю», «не помню» и «забыл», как правило, интересующиеся лица лишались кто зубов, у кого внезапно кровь носом пойдет, да и сама линия носа становилась более мужественной, а у кого и ребрышко могло треснуть. Но любопытные не обижались. Потом приходили, извинялись и становились постоянными клиентами.

Роланд любил это место. Многих людей он знал, многие здесь знали его. Было приятно сюда приходить и за парой другой кружек пива, беседовать за жизнь.

Вот и сегодня, вроде хотел сразу домой, приехал, пустая квартира давила и сам не понял как оказался здесь. Пропустив поллитра темного Козела, вздохнул с наслаждением, и огляделся. Здесь как всегда негде было протолкнуться. У постоянных посетителей было одно преимущество – за ними были закреплены места. И даже если стояла очередь на входе, бывало и такое, то они, постоянные клиенты, могли всегда сесть и насладиться общением.

Бывало, правда, что некоторые новички были, не согласны с этим положением бара, ну как тут согласиться сидишь себе выпиваешь, расслабляешься, приходит какой-то хмырь и вежливо показывает на то место, на котором уютно устроилась твоя трудовая задница. Ты приподнимаешься и видишь потертую тонкую металлическую пластину, на которой что-то там написано. И этот вежливый хмырь, доказывает, что это его законное место. Как тут согласиться! Это же несправедливо!

Но такие конфликты быстро улаживал сам хозяин бара. А к слову сказать, бывшему чемпиону по боям без правил, это не составляло труда. И, как правило, пострадавшему, если он конечно придерживая хлюпающий кровью нос, соглашался, что правила бара, есть непреложный закон, наливали за счет заведения. Так сказать за моральный и немножко физический ущерб. В общем, место было замечательным!

Роланд вздохнул еще раз. Чего греха таить, после отъезда его нежданного квартиранта, ему стало тоскливо. За это время они сдружились. И мысль о том, что паренек может быть опасен, как-то ненавязчиво пропала. Интересно, как он там? Хотя он со Стасюком, перед отправлением поговорил, дескать, этого героя вообще– то лучше определить на кухню или в штаб, после выпуска повоюет еще, на душе было не спокойно. Последнее время, на душе Роланда почти всегда было неспокойно. Слишком много странностей с появлением этого парня, начали происходить в городе. И две вещи не шли из его головы и сверлили его мозг, невзирая та то, в каком состоянии он находился.

- Можно?

- Ну, так вот, вишу я на седьмом этаже в одних, пардон, кальсонах, причем красного цвета. Очень насыщенного, замечу я вам, цвета, а Виктория, пытается все отвлечь своего благоверного от окна, – седовласый пригубил бокал, – а дальше произошло все очень банально. На шестом этаже, оказалось, проживает очень сострадательная мадам. Хоть уже под сорок, но еще о-го-го, как потом оказалось. Вот благодаря ей, ваш покорный слуга, и выпутался из этого висячего положения! Да, – он наклонился доверительно к Роланду, – впоследствии оказалось, что мадам проживающая на шестом этаже, приходиться молодой особе из-за которой я попал в этот переплет, двоюродной теткой! Представляете себе пикантность!

Роланд засмеялся. Этот джентльмен, оказался на редкость потрясающим рассказчиком. Он, уже два часа, без умолку травил разные истории.

- Я сейчас, – икнув, пробормотал Роланд, встал, качнувшись, и направился в туалет.

- Не волнуйтесь, давайте я вам помогу, – седовласый подхватил его под руку.

Они благополучно зашли в туалет. Туалет, к удивлению Роланда, оказался пустым. Роланд открыл дверь, и здесь в его голове набатом громыхнуло – ОПАСНОСТЬ! Но было уже поздно.

- Да, молодой человек, раздался над его ухом холодный голос, – уже поздно!

- Вы не волнуйтесь, молодой человек, я не извращенец какой и ваше бренное тело меня не интересует. А вот эта часть, – он легонько постучал пальцем по лбу Роланда, – вернее, что в ней находиться интересует даже очень. Итак, начнем…

Роланд дернулся и закатил глаза. Последнее, что мелькнуло перед его взором, черная, зазубренная игла. А на конце, где должно быть острие, два красных, крохотных глаза и пасть с зубами, тоже крохотными. Но, и Роланд это осознавал, эти зубки могли прогрызть и алмазную стенку. Его губы беззвучно прошептали: ПОМОГИТЕ!!! А потом мохнатая лапа темноты, бережно закрыла ему глаза. Ему стало плохо. Очень.

-12-

Пива в ящике не оказалось. Ну, хоть одну бутылочку, можно было оставить! Так всегда, ведь знаешь, что на утро нужно будет похмелиться, но почему бы не оставить бутылку, а? Я это вас спрашиваю, почему бы ни оставить, хотя бы одну?! Так нет, надо вылакать все что найдется и имеет градус.

Вчера, слабый голос логики в лице Кеши, никого не убедил в том, что «может, оставим пару бутылочек пивка. Завтра пригодиться». Так нет же, все хором начали возражать, мол, завтра будет завтра, а жить, то есть пить хочется сейчас! Интересно, кто это вопил больше всех вчера, что алкоголь это враг, идет война, на которой пленных не берут! Интересно кто бы это мог быть…в глаза смотри, в глаза.

Я лежал на нижней полке и тупо качал головой в такт поезду, пытаясь поймать тот ритм, при котором не бухало так по голове изнутри. Слева доносились тихие вздохи нашего черномундирника, он уже третий раз выбегал в туалет, над ним тихо лежал вампир, а сверху надо мной жизнерадостно храпел Череп. Вот кто выжрет цистерну спирта и хоть бы хны!

Признаться, я и сам не слабак в этом деле, в распитии крепких жидкостей, но пришлось признать поражение. Столько выпить, сколько Череп, невозможно никому. Я уже лыка не вязал, а он смог выговорить фразу «из под выверта на выверт» пять раз подряд и не разу не ошибиться. Этим он ввел нас в ступор. Шок решили запить еще одной бутылкой водки. Одно меня утешало – если бы было больше еды, то я просто так не сдался! Еще мой дед говорил, «выпил – поешь». Очень верное наблюдение, замечу я вам.

- Прибыли! – раздался зычный голос Стасюка. – Все из вагонов. Строится!

Не буду вас утомлять подробностями нашего пути к расположению части, тем более, практически все восемь часов, тряски в кузове МАЗа, я впадал в спячку. А в те редкие моменты, когда я осоловелый от сна выглядывал за брезент кузова, то видел лишь извилистую дорогу с редким кустарником и деревьями.

- Строится, быстрее, быстрее, что вы как коровы беременные, – в своем репертуаре орал старшина, – кто встанет в строй последним, займется уборкой территории!

На глазок, вернее, куда ни кинь взгляд, территория тянула гектара на три. Я быстро выпрыгнул и встал в строй. Скосив поочередно взгляд, сначала налево, затем направо, я, облегченно вздохнул. Слева меланхолично стоял Кеша, а справа, вытянувшись во фронт и победоносно отблескивая черепом, стоял Череп, радостно скалясь. Я не догнал, чего это он так радуется.

Невдалеке, строились черномундирники, к ним побежал Ник, едва успев махнуть нам рукой. Я надеялся, что не на прощание.

- Здравствуйте, товарищи бойцы!

Строй браво проорал, что положено. Сказывалось наличие в большем количестве контрактников. Практикантов, как я и вольнонаемных, как Кеша, было не так уж и много.

- Вам выпала честь, – продолжал надрываться пожилой майор, грозно топорща усы, – служить и проходить практику в доблестном гвардейском легионе Последней Надежды!

- Ура-а-ая!!!

- Дела хреново, – вполголоса проговорил Череп, одновременно крича ура, и продолжая фанатично палиться на майора

- Почему, – прошептал я.

- Потом объясню.

- А сейчас, контрактники в расположение части, Чистильщики в казармы! Вольнонаемные и практиканты, в штаб! Выполнять!

- Увидимся, – крикнул Череп и побежал к своим.

- Не дрейфь, – Кеша тронул меня за плечо.

- Я и не дрейфлю, – сказал сердито.

- А по ритму пульса и биению сердца, еще как дрейфишь.

- Да отстань ты, терапевт хренов.

- За мной, – подошедший Стасюк одобряюще подмигнул единственным глазом.

– Следующий!

Моему взору предстал пошарпанный табурет, деревянный стол и лысеющий затылок толи врача, толи еще кого. Так сразу и не разберешь. Белый халат, словно широкая простыня обхватывала незнакомца. На плечах странные погоны в виде колесницы перечерченной молнией.

– Фамилия, имя, звание если имеется, – прогнусавил сидевший и поднял тусклые и в тоже время очень пронзительные глаза. Иголкой ткнули в основание черепа. Ощущение было именно такое.

– Так, Иван Синицын, – пробубнил врач (я решил его так про себя называть, за не имением других вариантов), – неплохо, неплохо, экстерном первый курс, кандидат в мастера по силовому реагированию, так, это уже интересно, твердая третья степень, способен, на большее. – А вот на что большее Иван Синицын вы способны, а?

– Меня зовут Синицын Иван, звания не имею, практикант. Направлен сюда Ректоратом после экстерна!

– Следующий!

Ректору не спалось. Несмотря на свой солидный возраст (некоторые долгожители отдали бы все, за этот солидный возраст, который исчислялся не одним тысячелетием) Олег Павлович редко жаловался на бессонницу. С его работой, и невозможностью поспать по человечески он уже смирился. И приходя домой, как правило далеко за полночь, выполнив весь моцион, который включал в себя чашку слабого кофе с молоком и грамм пятьдесят его любимого двадцатипятилетнего виски, едва касаясь головы жесткой подушки, крепко засыпал. Чтобы опять вскочить ровно в шесть и поехать на работу.

Но сегодня ему не спалось. Олег Павлович решил нарушить негласный свод правил перед сном, и пропустил еще пятьдесят. Сон не шел.

Ректора беспокоила слишком внезапная череда событий. Причем событий, и он отдавал себе отчет в этом, незаурядных, способных нарушить, а то и полностью разрушить весь порядок. Тот порядок, который он создал и поддерживал в этом Домене уже много временных циклов.

Создал. Ректор криво улыбнулся. Все хотят быть создателями, но не каждому это дано. Ему, на его уровне, удалось. И вот теперь, это все могло полететь в тартарары.

Его беспокоил Иван, странный парень, который не должен был попадать сюда, раздражал старый соратник Роланд, взявший по наряду эту напасть. И Вульф.

Ректора все прекрасно понимал насчет якобы добрых намерений господина лилового кокона. Прайд, именно так. Очень точное слово для таких как Вульф. Территория охоты. Не важно в какой сфере, будь то охота за сущностями населявших Прайд, за их истинным зерном скрытым в глубине души и как считалось – это и есть изначальный огонь Создателя.

К слову сказать, Ректор и сам в свои молодые годы не гнушался охотиться за искрами. Он скривился. Ненужные воспоминания враз нахлынув, также внезапно и пропали оставил лишь горький вкус молотого кофе на языке. Ректор очень быстро понял, что этот путь не приведет его к заветной цели. Поглощая искры живых созданий, несмотря на то какую бы они яркость ни имели, ты терял часть своей искры. Очень мудрая шутка Создателя. Или даже не шутка, а предосторожность. Некоторые это не ощущали и их гнал вечный голод погони.

Другие охотились в Прайдах за знаниями. Этих тоже хватало. Они могли вывернуть все наизнанку за крупицу таинства, которое могло их поднять на ступеньку ближе к разгадке Создателя.

А третьи что хотели то и делали. Вбивали в головы всякий бред и поднимали революции, реформировали реформы ими же неоднократно реформированные до этого и всячески портили жизнь таким как Олег Павлович. Прайд, на то и охотничья территория, чтобы были те которые в нем живут и из всех сил оберегают, и те, которые пытаются его отнять.

Олег Павлович тяжело вздохнул. Н-да, ничто не ново под луной. Мы все животные. И инстинкты соответствующие. Будь ты хоть трижды профессором, жить захочешь, моментально в глотку вцепишься.

Его мысли вновь вернулись к Вульфу. Штамп слежения, который он подвесил ему во время встречи нес устойчивый сигнал. Но это помогало мало. Сигнал шел из квадрата шесть галактики Огненного Дракона – приграничья с Первозданным Хаосом. Хорошее себе убежище выбрал лиловый. Хотя и на старуху бывает проруха. Если что, нашего лилового друга можно будет достать и оттуда. А вот что делать с Реформатором. Ректор от души матюгнулся. Джентльмен хренов.

Их первую встречу он помнил как будто это произошло вчера. И последнюю вряд ли когда-нибудь забудет. Как же забудешь тут! Чуть Домена не лишился. Если бы не Радмир, Олег Павлович вздрогнул, если бы не он, ничего бы этого не осталось. И миллиарды огоньков жизни в этом месте вселенной, вмиг задул бы черный ветер забвения.

Ректор много раз задавал себе этот вопрос – а смог бы он поступить как его учитель Радмир. И каждый раз жестко отвечал себе – нет не смог. Не смог и все тут. В тот момент, когда на помощь Реформатору, вернее Революционеру пришел незнамо откуда взявшийся Безликий, Ректор понял это конец. И даже начал прикидывать как уходить и главное куда. Опять тысячелетия скитаний в надежде найти ничейный Домен. Если конечно удалось бы уйти. Со слугой самого Создателя шутки плохи. Но Радмир думал иначе. И он сделал то, отчего даже сама Сущность бытия вздрогнула и Безликий ушел, исчез.

После этого Революционеру делали больно. Очень больно. И если бы ему не удалось уйти, Ректор превратил бы его оставшуюся жизнь в ад! Причем в такой ад, что сам первозданный Хаос обзавидовался бы и принял бы его на работу к себе, для улучшения уровня себя самого же.

Да, с этим стариканом, косившим под пэра Англии, он разберется когда-нибудь. И чтобы не говорил Вульф, никаких сделок с этой тварью не будет!

– ПОМОГИТЕ!!!

Тихий шепот Роланда в его голове, зазвучал как будто все колокола Руси решили ударить разом.

– Что-то вы быстро мой старый друг, я не успел узнать главного! – Седовласый джентльмен ненавязчиво тыкал каким-то предметом в основание черепа Роланда.

– Брать живым, эту гниду! – Ректор бросив Рунную нить начал разворачивать Купол забвения.

Реформатор оскалившись начал трансформировать. Три обоймы лички одновременно открыли огонь. В то, что превратился Реформатор с жутким ревом прыгнуло на Ректора. Пули жадно чавкая, впивались, взрыхляя броню монстра, но не были в силах причинить сколь значимый вред!

– Гасите его нимб, по нимбу огонь, – Олег Павлович еле увернулся от прыткого существа, но то в невероятном кульбите смог все же чиркнуть его по боку. От удара Ректор резко изменил траекторию ухода от атаки и что есть мочи врезался в кирпичную кладку, круша ее в пыль.

Пули начали высверливать в ореоле окружающего голову монстра, рванные раны. Монстр истошно визжа тем не менее очень тщательно месил Профессора, пытаясь его оттеснить от выхода из туалета.

– И кто за все это будет платить, господа хорошие? Туалет то был недавно после ремонта! И сколько раз говорю, чего не поделили милости прошу на улицу, разбирайтесь там, на хрена крушить заведение то? – в дверях стоял хозяин трактира и спокойно выдавал тираду за тирадой.

– Нормально, все, – Олег Павлович, – кряхтя встал, – Ректорат разберется.

При слово Ректорат, у сибиряка воинственности поубавилось. Он хмуро посмотрел на недружелюбных парней из обоймы и ругаясь уже потише вышел вон.

– Силен этот Революционер, зараза – Профессор, морщась вколол Ректору и себе какую-то гадость.

– Теперь он Реформатор, Профессор!

– А мне все едино! Опять ушел, гнида!

– Может по пивку, – раздался несмелый голос Роланда, – нет так нет, – он поспешно поднял руки, словно защищаясь, – зачем так смотреть-то, напугать можете.

– Всем в Ректорат. Код, минус ноль! – Ректор уже пришел в себя, – посмотрим куда это он собрался.

В кабинете у Ректора зависла зловещая пауза. Их было девять человек. Ну или почти. Некоторые из них имели столь, скажем так, очень впечатляющие первые формы, что после того, как вы их увидели, заикания было бы вам обеспечено на всю оставшуюся жизнь. И никакой именитый логопед вам не помог бы. Но в институте царило правило – несмотря на то, какой бы формы ни была ваша изначальная телесная оболочка, все должны носить личину людей. Это не обсуждалось!

Подавляющее население Домена было хомо сапиенс. Зачем пугать добропорядочных людей.

Все ждали седьмые Весы Службы Равновесия. К слову сказать их, Весов то есть, было двенадцать. И каждый из них разрешал свой четко очерченный круг возникающих вопросов и претензий.

Естественно эти существа на весы, в человеческом понимании, мало походили, но звание есть звание. В компетенцию седьмых Весов, входило разбор дел связанных с внешним вмешательством. Что по глубокому убеждению Ректора имело место быть.

Хотя он засылал запрос в надежде увидеть хотя бы пятые Весы Службы Равновесия, что давало неоспоримое преимущество в случае положительного решения в его сторону, но они решили иначе.

В кабинет вплыло двухметровое существо. Черты правильного лица застыли словно каменные. Глаза – две зеркальные оболочки. Заглянешь туда, и увидишь лишь собственное отражение. А что увидят Весы, вопрос риторический. Они увидят все! Ходили слухи, что это и не глаза вовсе. А что, все может быть. Справедливость возведенная в абсолют, не нуждается в зрении. Как впрочем и в остальных органах тоже. Все что нужно услышит, взвесит, причем все стороны имеют право высказаться и далее последует решение, которое не оспоришь в вышестоящей инстанции. Ибо вышестоящая инстанция и есть – Служба Равновесия!

И горе тому кого признают виновным. Не скрыться ему нигде. К нему придет Ласковый Убийца, где бы он ни был и сделает то, что было начертано в приговоре.

Олег Павлович внутренне сжался от одного давнишнего воспоминания. Он видел его – слугу Службы Равновесия.

– Кладите камни ваши на чаши, господа, – раздался тихий и мелодичный голос вошедшего, – мы все во внимании!

-13-

Реформатору было очень больно. Так больно, ему не было очень давно. Да еще эта рунная нить, под которую он так неосторожно попал. Будь проклят этот Ректор. Второй раз они свиделись, и надо признать, что не в его пользу. Матч закончен, и в серии встреч 2-0 в пользу Ректората.

Да и этот очкарик переросток, оказался не так прост. Реформатор надеялся что ему сейчас тоже несладко. Профессор, так кажется его зовут. Пару раз ему досталось.

Реформатор огляделся. Все как всегда. Обычная комната три на три. Без окон и дверей. Без удобств. Когда то очень давно еще в юности, он играя с пространственными измерениями наткнулся на это явление. Про себя, он называл их комнатами забвения.

Почему забвения? Да потому что попадая сюда, вас никто и никогда не найдет. В этих комнатах, законы обычного времени и пространства не работали. Проще говоря, как у любого нормального дома есть наверху чердак, так и у любого пространства, над ним, были эти комнаты. Прошло довольно много времени, прежде чем он разобрался как в них попадать и как из них выходить.

Эти комнаты забвения были всем хороши. Время течет как и снаружи, никаких тебе побочных явлений и найти тебя невозможно. Идеальное убежище. Хотя нет не совсем так. Был у этих комнат один недостаток – они сосали энергию. Медленно, очень малое количество, но одного осознания того, что тебя сосут, хватало чтобы убраться отсюда как можно быстрее.

Попадая в разные миры и соответственно пространства, он всегда обнаруживал эти комнаты и ради любопытства и ради того чтобы убедиться что его теория дома и чердака работает. Бывало и так, что в этих комнатах он обнаруживал останки различных существ. Им видимо не повезло. Толи вовремя не смогли выбраться или им не дали, но превратиться в засохший костяк Реформатор не хотел.

Была еще одна проблема. Рунная нить Ректора. Реформатор в голос выругался. Мало того, что она не давала ему трансформировать в свою вторую форму которую он так любил и всячески лелеял (он обожал быть седовласым джентльменом), но еще это заклятье как красная метка на его нимбе. Выйди он из комнаты забвения, вмиг все ЛОХи Ректората и остальные службы объявят на него охоту.

Ситуация не лучшая. Здесь сидеть, можно засохнуть и засохнуть уж точно не от тоски, выбраться наружу, опять можно нарваться на Ректорат.

Реформатор с сожалением вздохнул. Как жаль что все сорвалось. План был великолепен.

За правой рукой Ректора Роландом, он давно следил. И момент выдался удачный.

Реформатору нужно было узнать как можно больше об этом парне – Иване Синицыне. Этот парень, загадка, которую нужно как можно быстрее разгадать. Ибо вся та информация, которая стала доступна Реформатору, говорила о том, что в Прайде появился новый Спилер. Возможно, еще сам не осознающий этого, но Спилер. И Спилер очень сильный. И очень важно, когда Спилер начнет вылупливаться, чтобы рядом не оказалось ни Ректора, с его ханжеской моралью, ни Вульфа, с его безумными планами, ни Безликого, этого отринутого от престола Создателя отщепенца.

Рядом должен оказаться он – Реформатор и стать повивальной бабкой, мамой, папой, учителем, стать всем для новой силы! Вместе они смогут многое, если не сказать почти все!

А Роланд мог подсказать, как подружиться с Иваном. Хотя не вполне добровольно, но разве это имеет значение, в такой ситуации. Хотя и в другой, Реформатор усмехнулся, это тоже не имело бы никакого значения. Цель оправдывает средства. Это вталкивал ему его наставник нещадно лупя березовыми прутьями по мягкому месту новоявленного ученика, а много позже энергетическими жгутами по ментальной оболочке неопытного Спилера. Кстати ощущения были схожими.

И надо отдать должное ему, он сумел вбить будущему Реформатору эту, и еще некоторые другие прописные истины. Да, эти истины иногда отличались от законов некоторых Прайдов. Ну и что с того? Цель оправдывает средства. Точка. Обсуждений не требуется!

Н-да, план был действительно хорош! Ткнул в основание черепа иглу правды и делов то! Но на деле оказалось все не так то и просто. Игла правды редко, но все же дает сбои. Эти зверьки, стоят баснословных денег. Достать их практически невозможно, но у него были свои выходы на нужных людей.

Так вот, эти зверьки обладают редким свойством, когда они впиваются в жертву, их зубы выделяют фермент, который оказывает влияния на нейроны мозга и жертва перестает контролировать себя. В результате, любые события, воспоминания, желания, помыслы и поступки, все мыслеобразы попадают в голову иглы. Все, начиная от первого крика при рождении и любого, самого сокровенного события, все как на ладони.

Как правило, от полученного шока она умирает. Имеются в виду игла правды.

У жертвы же, некоторое время наблюдается слабость, дезориентация в пространстве, тошнота и апатия. Затем все приходит в норму.

Потом, некоторыми нехитрыми манипуляциями хозяин иглы становиться обладателем всей жизни жертвы. Вернее всей ее прошлой жизни включая настоящий момент.

Но в этом случае игла не помогла. Жертва оказалась не так проста. Реформатор поморщился. Сколько раз он себе говорил, недооценивай противника, ты не абсолют и на тебя найдется болт с резьбой, ан нет. От случая к случаю его удивляли. Ну кто мог подумать, что ЛОХ седьмого эскалона сможет противостоять игле правды. Да еще к тому же, иметь в запасе «призыв». Сложнейшее заклятье, которое наложить очень трудно. Реформатор не раз пытался, но у него не получалось.

Была байка, что только тот кто принял рождение нового Спилера, при желании может это заклятье наложить. Но его наставник этого почему то не сделал, а Реформатору привязать призыв самостоятельно не удавалось. И в итоги произошло то, чего произойти не должно было в принципе.

Сейчас Ректорат спустил всех собак, наверняка привлек Весы, а он сидит в этой треклятой комнате в своей первой, сильно потрепанной форме, и выхода из ситуации пока не намечается.

Эта Служба Равновесия, пусть ее поберут Сосущие Души, – Реформатор, не удержавшись рыкнул. – Чего еще он не любил в своей первой форме, так это излишнюю эмоциональность.

Один раз ему пришлось отвечать перед ними. «Кладите камни ваши на чаши…», тьфу ты, – Реформатор на этот раз уже взвыл во весь голос! Да как они смеют вообще что либо от него требовать. От Спилера! От того, кому подчиняются законы мироздания!!!

Хотя, и это он тоже осознавал, им было глубоко наплевать на него, на этот Прайд, и возможно, на мирозданье. Они служили Абсолюту! Абсолюту Справедливости. И этот закон древнее чем мироздание. Да, Создатель постарался на славу. Так закрутил все, что, как говориться, без пол-литру не разберешься.

И приходиться отвечать, если тебя спрашивают. Попробуй не ответь. Ласковый убийца мигом разберет на запчасти. Дурные языки даже болтали, что якобы этим пресловутым убивцем подрабатывает сам Создатель. Чего не сделаешь со скуки. Но Кто, или Что, не пряталось бы за маской слугой Службы Равновесия, никто из приговоренный не сумел уйти безнаказанным. Никто! А это многое значило.

Ибо в списке приговоренных, было немало персонажей, которые могли стереть все это скопище миров пафосно именующихся Порядком номер Гамма (еще то названьеце. Видимо очередная хохма вышеозначенного Создателя), причем стереть, и даже не поморщиться от натуги. Но и на них нашелся пресловутый болт с резьбой.

– Кладите камни ваши на чаши, господин, – раздался тихий и мелодичный голос вошедшего, – мы все во внимании!

– Мать, моя женщина,– только и успел вымолвить Реформатор, – прежде, чем его челюсть со стуком отпала.

– Мать ваша, не женщина. Ваша мать является живорожащей особью, – справедливо заметили Весы, – так как вы не принадлежите к роду хомо сапиенс!

-14-

– Отделение, подъем! – здоровенный бугай под два метра росту надрывался так, что казалось от глубины, широты и высоты его утробного рева, зависела не только его жизнь, но и жизнь всего его рода. Начиная от отдельной взятой обезьяны, если верить Дарвину, до его будущих потомков!

– Подъем, мясо, мать вашу за ногу! Кто последний заправит койку, вся пятерка будет чистить сортир до конца дня!

– Синицын, мать твою в одно место бешеному гиппопотаму и обратно, опять витаешь в облаках?!

Я молниеносно пригнулся, перетек влево и мгновенно ударил с разворота…и в который раз мое лицо как будто наткнулось на гранитную стену и дернулось назад, потащив за собой все тело.

– Уже неплохо, – над моим ухом издевательски пророкотал сержант. – Лет эдак через сто, может чего и получиться! Встать засранный практикант, отброс общества, дерьмо лишайного ишака! Лет через сто, я повторяю, если клоака не пожрет тебя раньше и не выблюет жижу, в которую ты превратишься, обратно! Синицын, мля, я сделаю из тебя человека! Я те обещаю! В позицию сука! Как блок ставишь, папу твоего и в хвост и в гриву, я спрашиваю разе это блок, проститутка недопоиметая?! На! И еще на!!! И на последок получи!!!!…

Мое лицо опять дернулось назад, и по укоренившейся традиции потянуло мое бренное тело назад. Причем потянуло не только назад но и вверх. А по пути, мое тело, почему то еще влепилось в соседнюю кровать, затем, по моему копчику пробежалось стадо бизонов в виде ноги сорок пятого размера обутой в добротную кирзу, и я грациозно извернувшись рухнул на пол.

– Вот так вот, – удовлетворенно рыкнул сержант, – а то лучший ученик по рукопашке, чемпион по силовому реагированию…

– Не чемпион, а кандидат, – прошамкал я, с трудом отрывая свое лицо от пола.

– Повякай у меня. Чего разлегся? Бери своих долбиков и на плац!

– Ложись, мать вашу, – заорал я глядя, как слухач жестом показывает, что нужно лечь. Или копать?

Через секунду над нами свистнули несколько пуль и ударились в стену полигона.

– Обойма, копать – заорал я видя как слухач, делает жест, который, я надеялся, означал все-таки копать, нет, мать его, не копать…

Слухач неуловимо изменил жест и со злорадной миной начал водить лапами, как будто что-то накрывая, мяукнув три раза.

– Обойма, развернуть панцирь, время до контакта три минуты…!!

Спустя три минуты нас накрыло так, что панцирь еле выдержал напор шрапнели.

Я поймал взгляд Кеши и согласно кивнул, было ощущение, что нас сегодня точно решили грохнуть.

А это сволочь, хоть бы хны, сидит и ухмыляется, только ушками знай, пошевеливает и тихонько мурлычет.

Все смотрели на слухача, ожидая, чего это он еще вытворит. И он вытворил. Подскочив метра на два над землей, он беззвучно открыл пасть, и его шерсть встала дыбом. Он в панике, передними лапами, тыкал нам за спину. Я понял, что такого мы еще не проходили, и что в нашем словаре таких жестов еще нет. Но не успел удивиться. Все завертелось. Что-то большое и темное отшвырнуло меня прочь. Уже в воздухе, повернувшись вдоль своей оси, я увидел существо, которое целеустремленно бросилось к вампиру. Затем я грациозно рухнул на землю, вскочил и сразу перетек в боевую стойку.

Кеша мгновенно трансформировался, и это ему спасло жизнь, но в туже миллисекунду он словно тряпка отлетел далеко в сторону, а вот аналитику не повезло. Ему срезали голову ровно посередине, а он все стоял и разбрызгивая мозги и кровь, и не падал. Невдалеке стоял на одном колене Сафрон и беззвучно распялив рот в крике, поливал свинцом из АКМ этого монстра.

Но только этой животине было все не почем. Немного покачиваясь от толчков пуль, он стремительно прыгнул на чистильщика и тот, в тоже мгновение, взорвался кучей переломанных костей. Чудовище, урча принялось облизывать землю, всю забрызганную кровью, но вдруг, что-то вспомнив, обернулся ко мне. И жутко захохотало.

Я, наверное, в этой ситуации тоже посмеялся бы, увидев себя дрожащего, напряженно стоящего в боевой стойке. В голове билась одна пораженческая мысль: раз вампир ничего не смог сделать, куда мне, да еще и слухач тихонько подвывал за моей спиной. Существо прыгнуло.

Я приготовился умереть, но дорого продать свою шкуру, а заодно и шкуру слухача. Как говориться, берите оптом.

Но тут меня опять отбросили, и тут я увидел то, что в принципе не может быть. Раздался рев, и между мной и монстром вырос настоящий дракон, который и отбросил меня прочь. Время остановилось.

Существо, похоже тоже не ожидало увидеть оживший образ из сказки (хотя кто знает, какие сказки слушал этот монстр в детстве, и было ли это детство?) и решило, от греха подальше, смыться. Но у дракона на этот счет существовало другое мнение. Как ни быстр был монстр, но у него не было шансов. Ничтожная доля секунды и он просто исчез в потоке огня. Еще секунда, дракон обернулся и показав мне в улыбке шикарный набор клыков, стремительно исчез в небесах.

На полигон начали медленно, словно в замедленной съемке выбегать люди в камуфляже и впереди всех, сержант. Время опять ускорилось, и мой мозг, после всего увиденного, взял паузу. Я отключился.

Но пока я проваливался в темноту, перед моими глазами все еще светилась улыбка дракона.

-14-

– Ну как он доктор, – обеспокоенный голос сержанта, – жить будет?

– Куда денется – незнакомый голос, где-то справа от меня. – Шоковое состояние пройдет, физических повреждений не обнаружено, так что оклемается малость и будет как огурчик!

– А что у вас вообще произошло, – опять незнакомый голос. Очень вкрадчивый, и мягкий. Уж очень вкрадчивый и мягкий. Особист, сто процентов.

– Прорыв у нас произошел, мать его за ногу и в одно место! – рыкнул сержант.

– А кто? – это уже врач.

– Хороший вопрос, – было слышно, как сержант заскреб у себя в затылке, – на месте прорыва, кроме трупов чистильщика и аналитика, обугленное пятно. Видимо это все, что осталось от того, кто прорвался.

– Трое выживших из обоймы, – неплохая статистика, вы не находите, – это особист, – бывало и похуже. И еще один вопрос – кто или что прорвалось мы выясним и не из такого лепили конфетку, а вот как, и главное благодаря чему, практикант Синицын смог справиться с прорывом? Настоящая загадка. Может мозги ему промоем.

– А почему именно Синицын, там еще была особь под кодом ноль – сказал сержант, – да и слухач, мог с перепугу…никто ж еще пока не разобрался до конца на что эти ушастые способны!

– Вампир валялся в отключке, и это тоже непонятный факт! Чтобы этих союзничков, ввести в нокаут – замотаешься! И опять вопрос – вампир до сих пор в реанимации, ждем его сородичей по врачебной части, а то наши никак разобраться не могут. Слухач, – протянул задумчиво особист, – вполне мог, значит у нас еще один кандидат на промывку. Но самым вероятным вариантом является наш подопечный.

Повисла пауза. Я кожей почувствовал, как особист и сержант задумчиво смотрят на меня, прикидывая с чего бы начать.

– Здравствуйте, ну, где этот ваш пострадавший!

Открыв глаза, я увидел Роланда, который с неуловимой улыбкой смотрел на меня.

На следующий день, врачи отпустили меня, под подписку. Гарантией подписки, выступал мой друг. И мы тут же решили отпраздновать это радостное событие в местной армейской пивнухе. Плюс ко всему, по словам Роланда, это было мое первое боевое крещение в клоаке и не выпить по этому поводу было бы кощунством.

Я тупо смотрел на то, как пузырьки в пиве, весело поднимались вверх и вливались в белое сооружение под названием пена.

Мы с Роландом уже три часа сидели и успели порядком набраться. Нашей основной темой для разговоров были последние новости. И естественно, последними новостями был я.

– Дракон говоришь, с белозубой улыбкой, говоришь, – в который раз протянул Роланд, внимательно разглядывая меня и при этом не забывая прикладываться к своей кружке.

– Да что ты пристал, как репей к заднице! Говорю же тебе, самый настоящий дракон, с вот такой, – я развел руки и показал с какой,– улыбкой. Белоснежной, – уже грустно добавил я, осознавая, какой ересью все это кажется со стороны. И для того, чтобы хоть как-то восполнить моральный ущерб, тоже приложился к пиву.

– Вань, а Вань, а может это ты его пригладил, а?! Испугался, рассердился и бабах?

– Вот я сейчас кого-то бабах!

– Не кипятись, пойми, последнего дракона в этом Домене видели так давно, что твои первые предки, если верить Дарвину, еще не слезли с дерева!

– Значит они есть, – упрямо мотнул головой я.

– А кто говорил, что их нет? Конечно есть! Но только здесь они не могут появиться, как ни крути.

– Почему?

Роланд тяжело вздохнул и промочил горло, одновременно качая головой, словно говоря: «за что и главное на кой мне этот оболтус попался»?

– Да потому, что они не могут существовать в своей форме в этом мире! И это есть научный факт! Они обитают, или обитали, никто достоверно тебе не скажет в такой, ж…, э –э, короче так далеко за пределами Хаоса, что ни одно существо не может туда добраться. Ты это понимаешь ни одно существо!

– Даже Создатель?

– Ну ты даешь! Назвать Создателя существом! Эк тебя приложило!

– А кто тогда Создатель?

Роланд очень внимательно посмотрел на меня, но решил все-таки дать еще один шанс.

– Создатель, – мальчик мой, – это Создатель! Он един во всех проявлениях!

Н-да. Объяснил популярно. Как политик со стажем. Спрашивают одно, а ответ на другое, или такой замудренный, что спрашивающий забывает о чем собственно спрашивал.

– И еще раз повторяю, – продолжил Роланд не обращая на мой вид внимания, – за пределами Хаоса! А нынешняя теория мироздания подразумевает, что есть изначально две формы Сущего. Это Порядок и Хаос! И никто не понимает, что значит за пределами Хаоса!

– А кто вам сказал, что они обитают именно там?

– Как кто? Они сами!

Я поперхнулся и пару мгновений ошарашено таращился на невозмутимого Роланда, который продолжал опустошать пивные запасы армейского кабака славного гвардейского легиона.

– Именно они сами, – еще раз подтвердил Роланд, деликатно икая. – Было это так давно, что твои предки…

– Да, да, помню, еще на деревьях сидели.

– Ну прям не так давно. Думаю они уже спустились вниз и взяли первую палку-копалку или что потяжелей…

– Хорошо, дальше давай про драконов…

– А что дальше. Была у нас тут одна заварушка. Ну думали не сдюжим и всем наступит полный аншлаг, но появились они. Вернее их было всего трое. Поговорили, пообщались. Только не спрашивай подробностей. Я отвечал за безопасность встречи и не до разговоров мне их было. Все что услышал краем уха, то сейчас тебе и рассказал. А если тебе так уж и неймется, то Олега Павловича расспроси. Если он захочет тебе что-нибудь рассказывать.

– Ну и?

– Что, ну и? Помогли они нам тогда. Выдюжили мы!

– Так почему ты сейчас считаешь, что они не могли вновь помочь?!

– Слушай, а у тебя часом голова не бо-бо, – как то уж слишком участливо поинтересовался он. Стресс и все такое. Опять таки выпил…

– Прекращай и объясни ты толком!

– Тогда, мой юный друг, было поставлена на карту биллионы жизней! Весь Домен мог в тартарары ухнуть! А ты хочешь сказать, что из-за твоей жалкой задницы дракон прилетит хрен знает откуда, сделает доброе дело и полетит дальше по своим делам?!

– Задница у меня не жалкая, – обиженно сказал я, – осознавая только что услышанное. – Слушай, Роланд, – у меня появилась надежда, – а может он просто пролетал рядом и увидел, что происходит и решил спасти разумное существо…

– Ну вполне может быть. Жалко ему слухача стало вот и решил спасти.

Я решил промолчать о том, что под разумным существом, я подразумевал себя.

– Да, кстати, ты знаешь кто пожаловал к вам в гости?

Вопрос, был риторическим. И я молча ждал продолжения, но не выдержал и съязвил.

– Думаю, что еще одно великое и загадочное существо, которое великое и загадочное, появилось тогда, когда мои предки только начали…, ну и так далее в том же духа, нет?

– Делаешь успехи, – сказал Роланд, – а что касается твоего знакомого, то это самый Обычный Морг.

– Кто?

– Обычный Морг!

– Что, действительно самый обычный? – Мне даже немного обидно стало, – после всех драконов, и на тебе.

– А почему его так прозвали, Обычный Морг?

– Потому что, после встречи с ним, обычно, считай что всегда, попадают в морг. Вот и приклеилось это название Обычный Морг. Так что тебе очень повезло. Ты первый кто не попал в это место с таким романтичным названием. Везунчик. Что-то тебе часто везет, а?

Я поднял глаза и натолкнулся на трезвый и холодный взгляд Роланда. Мне внезапно стало зябко.

– Ванька! – сразу же заорал он, – живой, черт! А я тут весь госпиталь с реанимацией перерыл, тебя разыскивая! А он, вишь, сидит и пиво дует! Герой! Братцы, – это он всем, – Синицын, Морга завалил и ушастого спас! Собственноручно! Бармен, две бутылки водки и пять кружек пива! Да, и салат неси!!

-15-

За седьмыми весами закрылись двери. В кабинете повисла тишина. Все присутствующие тоже вышли, оставив его одного. Олег Павлович, еще раз прокручивал весь процесс «кладения камней». Не упустил ли чего.

По всему выходило, что нет, не упустил. Он было, попытался еще приписать сюда давние «заслуги» Революционера-Реформатора, но весы деликатно, высказались, что на данном слушании рассматривается дело, которое имело место быть. Все что произошло до этого, уже оценено и взвешено.

Как же взвешено! Ректор скривился. Взвесили то они взвесили, но результат оказался совсем не таким, как он предполагал.

Тогда дело вели девятые весы, хотя по коду присвоенному произошедшему событию, должны были быть минимум четвертые. И это тоже было непонятно. Чужеродная экспансия в Домен, с целью переворота законного правительства. Порабощение разумных существ, с последующей переработкой их искр, посягательство на сам миропорядок, все это тянуло на визит Ласкового Убийцы!

Но весы решили по другому. По их пониманию, цели переворота не было, а была попытка передела территории существования Спилеров, что не противоречит закону Абсолюта. Что касается переработки искр существ проживающих в Домене, не доказуемо. Ни одного официального случая в этом Домене зафиксировано не было. А по поводу миропорядка и прекращения конечного существования одного из Спилеров, то такова селяви. Имелось в виду гибель Радмира.

А угроза Домену и миропорядок путать не стоит! Что же касается Безликого, то он отринут от престола и выступал как частное лицо. А частному лицу не возбраняется заниматься личными делами. Даже если эти дела дурно пахнут. И за эти дела, его тоже будет ждать суровое наказание.

Олег Павлович тяжело вздохнул. Он думал, что его удар схватит тогда. А эта сволочь Революционер, стоял напротив и ухмылялся. Что ему запрет на присутствие в Домене в течении пяти циклов и выплата компенсации за моральный ущерб. Легко отделался.

А Безликого тогда вообще не нашли. Весовой сыск, конечно землю рыл, чтобы исполнить вынесенный приговор – безвременной запрет на появление в этом Домене, но Безликий как в воду канул. И не мудрено. Слуга самого Создателя! Чтоб его найти против его же воли, надо очень постараться. И Весовые сыщики старались. Но не на полную катушку. Ибо эти ребятки, если захотят, могут найти иголку во вселенной, фигурально выражаясь.

У Ректора даже мелькнула шальная мысль, что Революционер каким то образом повлиял на решение Весов. Мелькнула и пропала. Даже Создатель не мог этого сделать. И Олег Павлович это знал.

Позже, когда выдалась спокойная минутка, остыли эмоции, он в глубине души принял и согласился с решением Девятых Весов. По факту, это была самая обычная грызня за Домен, читай Прайд. Один лев защищает территорию львиц и львят, другой бродячий хищник в компании таких же как он бродяг, пытается Прайд отнять. Чтобы потом, после победы убить всех львят и насладиться покорными львицами, которые, через некоторое время, принесут новый приплод.

– Мать, моя женщина, – уже по привычке произнес Реформатор, – а раньше он думал, что про комнаты забвения знает лишь он один. Ан, выходит, нет!