Ложная девятка, часть вторая

Глава 21

Хорошая страна Советский Союз, что бы кто не говорил. И люди в ней живут тоже хорошие, по-большей части. Добрые, отзывчивые.

Но есть у нас одна категория граждан, к которой всё это не относится. Это работники торговли. Непереносимый апломб, самомнение и презрение ко всему живому. Вот что буквально сочилось из этих граждан и гражданок. Притом к последним это относилось в куда большей степени.

Была у нас во Мценске, ну вернее она и есть, одна соседка, Лариса Петровна, по меркам России будущего ничего особенного она из себя не представляла в профессиональном плане. Ну подумаешь какой-то заместитель директора мелкой плодоовощной базы. Ну ерунда же!

А здесь в СССР начала восьмидесятых годов это величина. Притом еще какая!

Петровна, как её называли остальные жительницы нашего дома, ну кроме мамы, была очень ценным человеком, практически незаменимым.

А всё потому что через неё можно люди доставали. Притом не важно что. Овощи, фрукты, молочные продукты и не только.

Из-за странной экономической модели Страны Советов подобные Ларисе Петровне люди были ключом к благам, которые вообще-то должны быть доступны каждому.

Вот спрашивается, зачем ради приобретения вечернего платья нужного качества нужен посредник в лице заместителя директора плодоовощной базы?

Логично же просто прийти в магазин, выбрать нужное расплатиться и уйти.

Но нет. В нашем отечестве покупка платья в глубинке превращается в квест. В универмаге Весна, расположенном в шикарном здании напротив городского парка, выбор платьев ну просто смехотворный.

Со слов Оли фасоны там такие что годятся только на похоронную фотографию, притом носительница платья будет главным действующим лицом на этой фотке, то бишь покойницей.

Притом, что характерно, продавцы в отделе женской одежды выглядят по местным меркам очень даже прилично. Ну за исключением вот этих вот совершенно фантастических начёсов на голове. Зачем портить себе прическу такими наворотами я не понимаю. Но я отвлекся.

Так вот, придя просто так с улицы в универмаг, ты ничего путного не купишь.

Но вот если ты знаешь Ларису Петровну, то тут ситуация меняется до неузнаваемости.

Перед походом за покупками ты исключительно по доброте душевной делаешь небольшой презент нашей фигурантке и,… о чудо!

Чуть ли не на пороге отдела женской одежды тебя встречает её заведующая, которая широким жестом Амаяка Акопяна совершает настоящее чудо. Перед покупателями появляются вещи совсем другого качества и производителя. Не общедоступный рабоче-крестьянский трикотаж какой-нибудь Ивановской текстильной фабрики имени пятой пятилетки, условно говоря, а по-настоящему качественные вещи. Притом не только советского производства, но и из стран народных демократий или даже, такое тоже возможно, откуда-нибудь с загнивающего запада.

Стоит это всё великолепие конечно много, но тут в ходу совершенно дурацкая поговорка, «Мы слишком бедны чтобы покупать дешевые вещи», да и вообще, понты дороже денег, так что их в подобной ситуации особо не считают.

Самая настоящая магия, не иначе. На прилавках ничего нет, но у всех всё есть.

И при этом, за кулисами этой странной торговли скрывается целая теневая экономика в масштабах маленького провинциального города.

И в рамках этой экономики туда сюда ходят ящики с мандаринами, и пепси-колой, музыкальная аппаратура, югославские замшевые ботиночки, финские пуховики, дефицитный хрусталь, столовое серебро, мебельные гарнитуры из ГДР, джинсы и даже места в очереди на машины и ордера на квартиры.

А всеми этими товарными потоками управляют такие вот Ларисы Петровны. И само собой что Ларисы Петровны нужны всем и каждому. Хорошие отношения с ними стараются поддерживать все. Не будешь дружить с богами торговли и тебе будет доступен исключительно ограниченный ассортимент.

Всю эту премудрость Ярику, еще до моего с ним симбиоза, объяснила Оля. В отличии от меня сестрица очень хорошо ориентируется в странном советском мире вещей.

И особое положение, которое занимали в советском обществе работники торговли, не все, но очень многие, запустило какой-то отрицательный отбор. Шансов на то продавщица за прилавком тебя облает было куда больше чем на то что тебе улыбнутся.

Нет, само собой что дома я с таким отношением не сталкивался, как никак городок у нас маленький и некоторые его жители у всех на виду. Моя семья как раз из таких, а жу когда я превратился в того самого Сергеева то вообще всё изменилось.

Но Москва не такая, как никак тут живут миллионы. Наметанный глаз работников торговли конечно выделял меня из толпы, как никак денег я стараниями сестры потратил на своё внешний вид куда больше чем мог себе позволить среднестатистический молодой мужчина. Но не более.

И сегодня, через 4 дня после возвращения из Сочи я столкнулся с очередным проявлением «любви» работников советской торговли к простым смертным.

Как и все остальные торпедовцы я вернулся в Москву самолётом и так как следующий матч у нас был через неделю Стрельцов решил дать команде выходные. Не знаю кто как, а я их провел в кровати, в обнимку с банкой малинового варенья, градусником и лекарствами. Как иначе если простуда не дала сыграть против Зенита.

Но всё имеет свойство заканчиваться. Закончилось и моё недомогание.

На ставшую уже родной Восточную улицу мне нужно было приехать только завтра, так что целый день получился свободным. И в час дня я отправился за покупками. НА носу было восьмое марта и как любой нормальный советский мужчина, пусть и достаточно молодой мне нужно было сделать подарки моим женщинам. Пока что под этим словом были только мама и сестра.

Подарок для Оли у меня был заготовлен еще со сборов. Пока я как и большая часть торпедовцев готовились к сезону в Кисловодске сборная Советского Союза, пусть и под маркой олимпийской сыграла аж четыре матча на выезде.

Притом в Италии. Это важно.

Меня как и большую часть участников матча в Карл-Маркс-Штадте не вызвали под знамена сборной, со слов Стрельцова, который имел несколько разговоров с Валентином Козьмичем, в этом не было необходимости. Малофеев и Иванов просматривали ближайший резерв. А я, как и Саня Заваров считался, да и являлся твердым игроком основы. Но торпедовцы всё равно в Италию поехали. От нас в Италии были Чанов и Жупиков.

Вот последний мне и привёз подарок для сестры. В Милане он купил по моей просьбе, и за мои деньги, само собой, Шанель номер пять. Притом Вася еще и освободил меня от необходимости доставать итальянские лиры и взял по курсу, по какому-то, рублями.

Ну а для мамы, по аналогии, я решило купить советский Шанель, духи Красная Москва.

Так-то для меня не было никакой проблемы заказать Васе для флакона французских духов, но мама их просто не любила. По одной из наших семейных историй папа привез ей десять лет назад эти духи из Венгрии, куда ездил в загранкомандировку и аромат французского парфюма маме просто не понравился. Так что да, «Красная Москва».

Дефицитом она никаким не являлась, по крайней мере в столице и я за ней просто отправился в ближайший универмаг, благо что он был неподалёку, буквально пару кварталов по Садовому Кольцу.

Начало марта в Советском Союзе это всё ещё зима, температура, особенно ночью, в столице опускалась до достаточно низких значений. Но всё равно, в воздухе уже стояло ожидание весны. Было понятно что вот вот и всё это белое безобразие начнёт таять и в конце концов уступит место приятной зелени.

Народу в универмаге из-за рабочего дня было не очень много, до формирования в столице целого класса профессиональных бездельников обоих полов, а как еще назвать людей которые в насквозь рабочий день шляются по магазинам, было очень далеко.

В нужном мне отделе и вовсе кроме меня и продавщицы с профессионально-брезгливым лицом был всего один покупатель. Вернее даже покупательница. Совсем еще маленькая девочка лет десяти может.

И эта малявка стояла перед витриной с духами и что-то там изучала.

— Чего вам, молодой человек, — продавщица не стала обращать внимание на девочку и окликнула меня.

— Красную Москву, будьте добры, — ответил я.

Ответить продавец не успела, её перебил звук бьющегося стекла.

— Ах ты, (цензура) малолетняя. Шляются тут всякие (цензура) без родителей (цензура, цензура цензура), — дамочка в отделе косметики надсадно орала на девочку которая только что нечаянно разбила стекло в витрине.

И судя по быстро распространяющимся парфюмерному запаху не только стекло. Что-то там точно попало под раздачу.

— Какого хрена ты вообще сюда приперлась? — продолжала орать продавщица на девочку.

Та тут же заплакала и сквозь её слезы я едва мог разобрать:

— Маме,… подарок… купить.

— Маме, (цензура), а вот хрен теперь твоей мамаше, а не подарок. Раз что-то покупать пришла, то деньги у тебя есть. Давай их сюда! Бой-то мне компенсировать! А так с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Может быть по сути продавщица и была права. Действительно не правильно что ребенок тут без сопровождения взрослых. Но зачем орать-то на ребенка? Тем более матом?

— Девушка, вы бы тон-то сменили, — сказал я продавщице. Ну разбил ребенок вам что-то. Зачем так орать-то?

— А ты чего лезешь? Заступничек херов. Или может быть ты за неё штраф заплатишь, за эту соплю малолетнюю.

— Может и заплачу, только не вам. Есть у вас заведующий или директор магазина?

— Ну есть, допустим.

— Вот его пригласите, пожалуйста. И жалобную книгу, — название этого пугала для торговых хамов всплыло в памяти Ярика, — дайте.

Торговая фурия фыркнув исчезла где-то в глубинах универсама, а я как смог успокоил девочку.

— Ну чего ты разревелась? На вот, вытри слезки,… и нос, — сказал я девочке и улыбнувшись достал из внутреннего кармана куртки аккуратно сложенный носовой платок с игривым португальским петухом, одним из символов Португалии.

Этот платок я как раз и привёз с того выезда.

Девочка вытерла слезы и принялась рассматривать платок.

— Что, нравится? — спросил я её.

— Да, очень.

— Ну раз нравится то оставь себе. Тебя как зовут-то?

— Поля, Полина.

— А меня Слава. Ты маме подарок хотела купить?

— Да, туалетную воду. Мы с сестрой за ней пришли.

— А сестра где? Чего ты тут одна?

— Да она пошла в другой отдел и сказала чтобы я её тут подождала.

Мда, замечательное решение. Прям вот на пять баллов! Что, трудно было ребенка с собой взять?

Пока я успокаивал Полину появилась продавщица с внушительно выглядящим мужчиной. Весь он был такой основательный. С него бы картины писать в стиле модного сейчас соцреализма.

— Вот, Михал Иваныч, — начала продавщица, — эта вот сикилявка разбила мне витрину. А этот вот потребовал вас и жалобную книгу.

— Разберемся, — пробасил внушительный. Он внимательным взгялом уставился на меня и я буквально видел как в его глазах появилось узнавание.

— Молодой человек, а вы часом не Ярослав Сергеев из «Торпедо»? — спросил он меня.

— Да, вы правы, — я решил что не стоит играть в ложную скромность. Раз уж он меня узнал это может быть полезно.

— Михаил Иванович Пряхин заведующий магазином, очень приятно познакомиться, очень — с этими словами он протянул мне руку и когда я её пожал его лицо расплылось в улыбке, — я вам большой поклонник, Ярослав. Как вы этим португальцам дали!

— Спасибо, Михаил Иванович. Тут у нас небольшая проблема, Поля вам витрину разбила и немного товар подпортила, — кивнул я на девочку, — как бы нам этот вопрос решить? Я заплачу.

— Конечно, конечно, сейчас всё будет в порядке. Так, что у нас здесь, — Пряхин нагнулся к витрине и принялся её изучать, — да, всё как говориться на лицо. В следующий раз, милая моя, — это он Поле, — будь поаккуратней. Ага, флакон Медеи и Родничок. Ну и витрина само собой. Тут вместе с ремонтом рублей сорок.

— Понятно, — ответил я, и достал из кармана бумажник. Через мгновение оттуда появилась коричневая сторублевая купюра, — мне еще «Красная Москва» нужна. Тут как раз сотня.

— Сию минуту, Ярослав Георгиевич, сейчас всё сделаем. Галя, дай Красную Москву, быстро! — это уже продавщице.

— Ну вот видишь, всё хорошо, — сказал я девочке, — никаких проблем.

Ответить она не успела. В галантерейном отделе появилось новое действующее лицо, очень даже симпатичное, надо сказать. Такие девушки мне всегда нравились.

Из-за зимнего пальто фигуру было не рассмотреть, но судя по всему с ней всё было хорошо. Плюс она еще и высокая. Из-за зимних сапогов с каблуками она всего на полголовы ниже меня.

— Поля, что тут случилось? Тебя и на пять минут оставить нельзя? — спросила она.

Моя маленькая знакомая тут же принялась рассказывать.

В это время я наконец получил свой заказ и делать тут больше было нечего.

— Слава, да? — спросила девушка, — а я Катя.

— Очень приятно познакомиться, — ответил я.

Девушка купила туалетную воду и мы втроем вышли на улицу.

— ТАк, Поля, беги-ка ты вперед, — сказала Катя, — мне нужно со Славой поговорить.

— Хорошо, — безропотно согласилась малявка и умчалась вперед.

— Какая неугомонная у тебя сестра, — заметил я.

— Еще какая, — вздохнула девушка, — спасибо тебе большое, ты нас просто спас. Я её в галантереи оставила из-за того что мне нужно было ей подарок на день рождения купить, — Катя достала из своей сумки какую-то коробочку, — вот, хотела сюрприз сделать. Сделала, называется. Ты где живёшь? Адрес скажи пожалуйста, я тебе деньги отправлю переводом.

— Дай брось ты, что за ерунда! Не скажу. И не возьму, — ответил я.

Мне с Катей и Полей оказалось в одну сторону и мы разговорились с девушкой.

Как оказалось они в Москве недавно. И вот же совпадение, их отец, инженер который несколько лет назад был переведен с ЗиЛА на Камаз. Иван Степанович Захаров был одним из тех инженеров которые помогали запускать в производство бывший ЗИЛ-170, ставший в итоге Камазом 5320.

Ну а пару дней назад Захарова вернули на ЗиЛ и выдали квартиру в том же доме что и моему отцу. Он считался ведомственным так что это было в принципе неудивительно.

Идя до дома мы с Катей болтали как старые знакомые и она мне очень понравилась, вот прям сильно. Так сильно что впервые с момента моего попадания сюда я задумался о том что хочу пригласить девушку на свидание. Само собой речь про Катю, которой как и мне шестнадцать. Я думал что и в школу она перевелась ту же что и я. Но нет, моя новая знакомая оказалась ученицей какой-то школы с углубленным изучением математики.

Но при этом я так и не сказал чем занимаюсь, а восторги Пряхина она не видела.

Я только сказал что у меня отец тоже работает инженером на ЗиЛе.

Расстались мы с девушкой и её младшей сестрой у их подъезда, он оказался соседним по отношению к нашему.

И я не стал тянуть кота за все подробности и попросил её телефон перед тем как пойти домой. Катя улыбнулась и продиктовала его.

Вот только с назначением свидания возникли определенные проблемы. НА следующее утро я отправился на торпедовскую базу и как назло забыл записную книжку с телефоном Кати дома. Так что мои планы сами собой отложились на вечер одиннадцатого марта. Стрельцов должен был отпустить команду по домам после матча с «Черноморцем».

*** Кате Захаровой её новый знакомый тоже по началу очень понравился её новый знакомый Слава. Фамилию она не спросила. Красивый, высокий, широкоплечий. ДА к тому же еще и явно из обеспеченной семьи. Лёгкость с которой парень расстался с сорока рублями и модный финский пуховик сказали ей очень многое. С деньгами там точно всё в порядке.

Но при этом он казался еще и нормальным. Не мажором, а вполне адекватным парнем.

И когда он спросил телефон то Катя обрадовалась. С таким она с радостью сходила бы на свидание и кто знает что из этого выйдет дальше.

Вот только этот весь из себя положительный Слава куда-то пропал! Девушка думала что он позвонит ну максимум на следующий день, но ничего, тишина.

И это её разозлило.

«Всё-таки козел», — подумала она, — «не звонит, цену себе набивает. Ну и пошёл он».

— Дочь, ты чего такая серьезная, — в тот момент когда Катя мысленно закончила так и не начавшиеся отношения она вместе с родителями и младшей сестрой ужинала и вопрос отца застал её врасплох.

— Да так, ничего пап. Ерунда.

— Ну ерунда так ерунда, — легко согласился Захаров, — у тебя есть планы на завтра?

— нет, а что? — ответила девушка.

— ДА я на заводе познакомился с одним из наших инженеров. Он живёт в этом же доме, с Георгием Сергеевым. И он меня на футбол завтра позвал. У него сын в Торпедо играет. Это тот самый Сергеев. Пойдёшь со мной со мной? Или уже успела завести в Москве новых друзей и у тебя другие планы на вечер воскресенья?

— ДА нет у меня особенных планов. Так что да, пойду.