Лисий хвост, или По наглой рыжей моське

Глава 15 БОГИ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬЮ НЕ ЗАНИМАЮТСЯ!

Проснулась я от холода. И ничего удивительного – солнце усталым раскаленным шаром повисло над туманной дымкой, стелющейся по самой земле. С реки еще тянуло жаром, нагретая за день вода готовилась к ночной прохладе. Где-то на юге уже показался бледный лик Амиты.

Все, конечно, здорово, но не для обнаженной меня.

Сев, я осмотрелась.

Вдоль всего берега раскинулись бескрайние заливные луга, то тут, то там разбавляемые редкими деревьями и раскидистыми кустами. Из-за одного из таких кустов показался здоровый матерый волчара, при виде которого похолодели пятки, но потеплело в груди.

Медленно продефилировав ко мне, Вареник выпустил из пасти несколько листочков, подозрительно напоминавших подорожник. При этом он выглядел таким самодовольным, что я не могла отказаться. Пришлось украдкой стирать с них собачью слюну и, помяв пальцами, втирать сок в покрасневшие ранки на ногах, отчего кожа стала веселенького зеленого цвета. Просто лягушачьи лапки какие-то!

Пока я развлекалась подобным образом, эта вредная зверюга нахально разглядывала мою персону. Ну и пусть, голой он меня уже видел, да и не то сейчас положение, чтобы о всяких глупостях думать. Если быть совсем честной, в таком виде Рейвар даже больше меня устраивает. Тут хоть не от чего голову терять, да и смущать не будет.

Подумав немного, я тоже перекинулась. Сразу очень захотелось назад – как оказалось, в пылу драки я недооценила повреждения крыла, но совершать обратный оборот постеснялась. Да и нецелесообразно это: голая девица в ночи – то еще зрелище для пастухов, крики которых доносились сюда. Ничего не оставалось, кроме как размочить корку крови на перьях в теплой водице и под недовольным блеском волчьих глаз сложить больное крыло, стараясь не особенно морщиться или хотя бы не закричать от боли. Удавалось плохо. Плоть вздулась, а ранки воспалились.

Но ведь это лучше, чем ничего. А четыре лапы быстрее двух босых ходулек.

Куда отправиться дальше, даже мне понятно – вверх по течению реки мы рано или поздно попадем в Сенданское графство. Главное, чтобы парочка невиданных зверей осталась незамеченной. Скоро до Юстифы дойдет весть о нашем побеге, и вот тогда нам придется туго. Даже думать не хочу, как мы будем через границу переправляться, чтобы нас не прибили обе враждующих стороны. Но сейчас можно позволить себе немного расслабиться, лично мне это очень нужно после таких напряженных дней, иначе просто с ума сойду! Судя по напряженной стойке Рейвара, он-то как раз переводить дух не собирается. Хотя кто его знает, может, все время, пока меня не было рядом, он радовался избавлению от рыжей напасти.

Без погони за спиной бежать было куда легче – можно не задыхаться и не сжимать челюсть, накалывая лапы об острые камни, лишь бы не отвлекаться от движения. Мы просто бежали. Свежий ночной ветер мягко гладил шкуру и приносил потрясающее разнообразие запахов. Над берегом поднимался сизый парок, делая воздух тяжелее и в то же время слаще. Три луны высвечивали наш путь, играя красками. Сиреневый, серебряный и голубой… всего лишь оттенки темноты, но дыхание в груди перехватывает от этих картин, такого однообразного и в то же время неповторимого пейзажа излучины реки, прорезающей свой путь сквозь бескрайние поля.

– В нашем мире только одна луна, янтарная, – восхищенно задрала я голову, когда мы остановились напиться. Села высеребрила воду, отчего та казалась текучим металлом. – А у вас… они такие красивые!

Волк, разумеется, ничего не ответил, но взгляд темных глаз потяжелел, вызывая в груди непонятное волнение, словно я в чем-то виновата. Пришлось, потупившись, восхищаться окружающим миром уже молча и исподволь, дабы не злить Рейвара своим не вовремя прорезавшимся чувством прекрасного. Да и самой мне стало как-то муторно и неспокойно на сердце, словно и второе крыло обломали, хотя я чувствовала – надломилось-то как раз что-то в полукровке.

Эх, не стоило нам останавливаться, а мне – рот раскрывать, ломая очарование летней ночи и разбавляя опьянение миром своей болтовней. Бежали и бежали бы… вдвоем, рядом. Так свободны и сильны звери в стае – впервые я поняла это только сейчас. Когда ты знаешь, что волен и в то же время не одинок. Что тот, кто бежит рядом, по собственному желанию может присоединиться к тебе на пути, а может просто наблюдать со стороны, готовый прийти на помощь в любую минуту.

Раньше я не любила бегать. Может, было не с кем бежать рядом?

С рассветом на полях стали появляться люди, выгонявшие пятнистых буренок пастись на свежей мягкой травке, еще не успевшей зарасти колючками или борщевиком. Зычные голоса женщин еще какое-то время далеко разносились над просыпающейся землей. Но у крестьянок были и свои дела, так что, оставив коров под присмотром старых пастухов и своих несовершеннолетних сыновей, они, наконец, ушли. И правильно! А то мы, решившие подремать в прибрежной прохладце, невольно оказались посвящены едва ли не во все деревенские сплетни.

К полудню я проснулась от возмущений желудка. Ну да, давненько туда ничего не бросали. А тут еще откуда-то неподалеку приятно запахло хлебом, никак пастухи решили тоже в теньке пообедать, самое жаркое время переждать. За неимением своей хвисьей магии пришлось выворачиваться и хитрить, еле уговорила Вареника обмануть сельчан.

Я предупредительно потявкала, а потом вышла из прибрежных кустов, подволакивая больное крыло. Подростки лет пятнадцати, до этого мирно возлежавшие на берегу голяком, вроде как поднапряглись. Дружественно помахав хвостом, я состроила самую заискивающую мину, на какую только была способна хитромордость. Три шага вперед, один назад… ребятки зашептались, сначала опасливо, а потом прикидывая, сколько за такую диковинку, как крылатая лиса, на базаре дадут, и пойдет ли неизвестной Лушке рыжий воротник. Я на провокации не велась, все так же волоча за собой крыло и пригибая голову к земле. Ну, пожалейте меня, ну угостите вкусненьким. Я же вижу и чую – у вас еще три картошины и краюха хлеба в узле запрятаны, кольцо колбасы вы раньше слопали, жадюги! Светленький, весь в конопушках паренек осторожно, боясь меня спугнуть, взял в руки веревку и начал крутить петлю. Второй же неизвестно откуда вытащил чуть подтаявший кусок колбасы, чесночный запах которой поплыл во все стороны. Я сглотнула набежавшую слюну.

Моя жадность чуть не стала для меня роковой. Польстившись на угощение, я подпустила парочку бездельников слишком близко к себе, так что петля таки затянулась на шее. От испуга лапы сами понесли меня прочь, грозя мучительной смертью – мальчишка, не ожидавший от подранка такой прыти и силищи, попросту повис на другом конце веревки и пузом потащился по кочкам и колючей стерне. Его друг бросился за нами. Но они явно недооценили мой страх быть пойманной, перед которым даже удавка на шее – лишь временное неудобство. Хорошо, Рейвар не стал ждать, когда или я упаду без сил, или этот недоумок веревку отцепит, а вылез из кустов и хорошенько гавкнул на всех троих. Мальчишки так и вросли в землю, побелев и раскрыв перепуганные глазищи. Я же сразу как-то успокоилась и принялась сдирать с себя удавку. Лапами, конечно, это не очень удобно делать, но куда деваться? Порычав еще для острастки, оборотень подхватил узелок с провиантом и какую-то тряпку. И только после этого, пройдя мимо полуобморочных мальчишек, встал рядом со мной, изображающей из себя святую невинность. Взглядом высказав все о моих умственных способностях, Рейвар стянул лапой с меня веревку и продемонстрировал нам куцый хвост, взяв курс вверх по течению. Я забрала нужную вещицу и пристроилась позади него.

Все же есть у этой ипостаси свои преимущества. Хоть без подзатыльника обошлось. А вот смотрели на меня уж очень снисходительно… как на дурочку.

Везение закончилось под вечер.

Рейвару, судя по всему, вообще не стоило есть: сразу после нашего импровизированного обеда его начало трясти, глаза осоловели, и он на какое-то время скрылся в кустах, взглядом запретив к нему подходить. Вернулся полукровка уже в своем естественном виде. Даже слишком, а-ля натурель, так сказать.

– Волчий желудок еще не привык переваривать пищу, – осипшим голосом произнес Рейвар.

А я не стала уточнять, к чему же он привык. Да и вообще прекрасно понимала, что плохое самочувствие и обратный оборот мог быть вызван излишне долгим нахождением в непривычном теле. Мне тоже поначалу было странно ощущать себя в теле лисы.

Отошел он быстро, только перекидываться больше не стал. Да и не смог бы. По недовольному шипению нелюдя стало понятно: магии в нем осталось – разве что искорку для костра высечь… да и то с помощью двух кусочков кремния. Он помотал головой, скинув со лба мокрый платок, который я ему принесла. Поморщившись, сел. Было видно, что Рейвару все еще плохо, но упертости у этого типа хоть отбавляй – схватился за порядком обслюнявленную тряпку и поплелся отстирывать в речной воде. Эх, мало того, что сына испортила, теперь за отца взялась. Под моим дурным влиянием этот образчик чести и достоинства ворьем заделался, вон штаны у бедных крестьян увел.

А задница-то у него что надо.

Брюки были простые, холщовые, на завязочках, да еще и мокрые. Но Рейвар надел их с таким снобистским выражением лица, словно это был парадный белый костюм. Я хихикнула. То, что Рейвар несколько смущался своей наготы, меня несказанно радовало.

– Идем, – кивнул он в сторону.

– А куда мы, собственно, направляемся? – вдруг озадачилась я.

– Подальше отсюда. – Рейвар тряхнул головой, отчего каштановые волосы взлохматились еще больше. Надо признать, выглядел он недовольным и отчасти растерянным. – Так что слушай меня, дурочка моя маленькая.

– Чего ты обзываешься? – обиделась я.

– Потому что только такие дурочки, как ты, – постучал он мне по лбу, – будут связываться с богами, тем более молодыми и дурными, как этот твой Кай. Запомни: боги благотворительностью не занимаются.

– Ты имеешь что-то против Кая? Он, конечно, раздолбай и тот еще блондин, но…

– Он божество, прежде всего божество. А им нет резона тратить свои силы просто так. – Выражение лица Рейвара стало таким строгим и жестким, что я побоялась спорить. Лучше помолчу и дам выговориться. – Да и… я знаю бога по имени Ятек. И если его интересы сталкиваются с интересами твоего Кая – добра не жди. Во что же ты влезла, рыжесть хвостатая?

Отвечать я не стала. Он и сам понимает – куда втянули, туда и влезла. Зато от нежности, прорезавшейся в строгом голосе, на сердце потеплело. Поэтому я просто ткнулась ему под коленку мокрым носом и послушала, как Вареник возмущается таким коварством.

– Самое главное сейчас – незаметно добраться до границы, а здесь лучше и не показываться, – продолжал увещевать полукровка. – Юстифа наверняка прознала о твоем «чудесном» освобождении и попытается перекрыть нам все пути к Сенданскому графству. Действовать она будет жестко и решительно, ты раздражаешь хвостатую одним фактом своего существования. Хвисы не любят чужачек на своей территории, тем более таких удачливых. Она пыталась нам зубы заговаривать, перышки твои демонстрировала. Дразнила, стерва. Но ее так выворачивало при любом упоминании о тебе, что сразу становилось понятно – дело нечисто. И если Хельвина нам показали, то тебя никто, кроме него, не видел. Еще и этот червяк-переросток юлить начал. Видите ли, найти он ее не может, – злобно фыркнул Рейвар. Сильно его Кай достал, раз так на него реагирует. Надо было их раньше познакомить!

– Как же тогда нашли? – поинтересовалась я, задирая голову.

– Он опять пытался уйти от ответа, когда вдруг закричал, что, похоже, нашел тебя. Подхватил меня в эту свою метель, а выкинул уже посреди толпы да в звериной ипостаси.

На его лице заходили желваки. Для такого самоуверенного мужчины это удар ниже пояса. Рейвар привык решать, судить, карать и быть вечно правым, а тут – раз! – и кто-то его за шкирку. Я постаралась не слишком откровенно злорадствовать. Понимаю, что это нехорошо, но потом Каю на ушко все равно спасибо скажу. Рейвара уже давно надо было поставить на место, показав, каково это, когда за тебя кто-то решает. А ты барахтаешься, не зная, в чем провинилась. Да и… опасаюсь, что выбор будет не в мою пользу. Мы уже целые сутки боги знают где, а у него армия без присмотра, лучший друг в руках злодейки, графство на военном положении. По сравнению со шкурой одной маленькой хвиски, любой из пунктов куда важнее.

Эх, Лиска, а ты уже губу раскатала!

– А Хельвин как?

– Взамен на его жизнь Юстифа требует, чтобы мы ушли из Сенданского графства. Но она уже понимает, что просит невозможного. Черная хвиса сама загнала себя в ловушку этими метаниями. К тому же власти Роленского графства, понаблюдав за происходящим, решили попридержать свою военную кампанию. Против армии сенданцев они бы еще пошли, но полукровки им как кость в горле. Да и авторитет Юстифы в последнее время заметно пошатнулся. Не знаешь, кто его раскачал? – подмигнул мне Вареник.

– Даже не представляю, кто мог так неаккуратно, – невинно распахнула я глаза и тряхнула ухом.

Ну и ладно! Что бы ни заставило Рейвара ввязаться в спасение моего хвоста, личные желания или божественное вмешательство, – он здесь, рядом. И защищал меня ценой своей шкуры. А это что-то, да значит.

Теперь бы только придумать, во что его одеть, пока я себе глазки не сломала да дырку в нем не протерла. Даже не знаю, радоваться тому, что у меня сейчас рук нет, или грустить об этом.

Есть такое выражение «Беда не приходит одна». В нашем случае она ходила в окружении охраны из пары десятков вооруженных человек и имела длинный хвост чернобурки.

Запах хвисы ударил в нос намного раньше, чем мы заметили ее. К сожалению, она тоже почуяла меня, так что уйти нам не удалось. И только тут я поняла, насколько удачным было превращение Рейвара в зубастого волка во время нашего побега от змеюков. Сейчас у него не было ни когтей, ни острых клыков, ни крепкой шкуры. Это только в фильмах безоружный герой раскидывает банду головорезов с автоматами или сбивает камнем летящий вертолет. А у нас даже не сказка. Все, что удалось Рейвару, – это выбить пару человек из седел и получить несколько порезов. Надо признать, он не сильно сопротивлялся, скорее надавал по шеям особо ретивым мужикам, явно желающим покрасоваться перед Юстифой. После чего нас под строгим контролем хвисы заловили в сеть и упаковали, словно подарок.

Мне еще и крыло как-то неудачно вывернули, срезав бечевкой запекшуюся корочку болячки. Все внутри раздирало от желания вопить, ругаться и плакать. Как я умудрилась делать это одновременно – сама не знаю, перед глазами стояла кровавая пелена, а разум затопила боль. Кажется, даже кого-то покусала. Но тут они сами виноваты.

– Тш-ш, – успокаивающе зашипели рядом. И только тогда я поняла, что меня крепко сжимают, не давая дергаться. – Вот так, успокойся, пока саму себя не задушила.

Боль начала потихоньку отступать – Рейвар вынул из ранки режущую бечевку, другой рукой прижимая ополоумевшую от боли хвису к себе. И правильно сделал – судя по затрудненному дыханию, вокруг горла сеть уже успела запутаться. Ой, а его, похоже, покусали за доброту. Как стыдно… еще и потому, что рядом на земле сидят несколько воинов Юстифы и, кося недобрым взглядом, потирают различные части тела. Нехило их, видно, Рейвар приложил, когда меня спасать кинулся.

Так что в благодарность я сделала самое большее, на что была способна в данной ситуации – заткнулась, прижимаясь всем лисьим телом к груди полукровки.

– Как трогательно, – усмехнулась сидящая в седле хвиса. Выглядела она просто изумительно в черном мужском костюме, отделанном белейшим кружевом и серебряными пряжками. Густая копна волос заплетена в широкую, увитую жемчужной нитью косу, на лошадином лице интерес и презрение. Эдакая снизошедшая императрица. – Благородный рыцарь и его шавка.

Мне хотелось сказать, что я такая же шавка, как и она, но лучше уж промолчать. Сегодня стоит побыть хорошей лисичкой. Так что я ткнулась холодным носом в согнутый локоть Рейвара и попыталась собраться с мыслями, между тем, не забывая поглядывать на черную.

– Чего молчишь, рэ’Адхиль?

– Жду, когда тебе надоест яд понапрасну изводить, и ты скажешь что-то дельное.

Хорошо, я мордочку отвернула, думаю, такую ехидную мину Юстифа бы не пропустила и точно что-нибудь нехорошее сделала. А так, молча проглотила пусть колкие, но вполне справедливые слова. Умеет Рей говорить с хвисами и сумасшедшими. Даже подозрительно!

Хвиса замялась, похоже, не зная, как поступить дальше. Была в ее лице неуверенность, и это не делало ей чести.

Люди вокруг тоже занервничали, поглядывая то на свою хвостатую предводительницу, то на Рейвара. Ну да, не дураки, подозревают, что им будет за убийство лэй’тэ полукровок. В бою – это одно дело, а вот так… Я еще тут со своим крылом, маленькая и жалкая.

– Предлагаю заключить сделку, – наконец решилась Юстифа. – Ты ведь и сам понимаешь, какое болото эта война. Мы же не люди, чтобы устраивать долгие кровавые бойни и спорить до хрипоты. Решим все раз и навсегда. Так или иначе, она на моей территории, и я вправе защищать свои владения. У тебя будет шанс разрешить вопрос раз и навсегда. Если выиграю я – полукровки уходят. Если хочешь, можешь оставить своего сына здесь, молодой красивый муж мне не помешает. Но если выиграет Лисавета – уйду я, сам понимаешь, без моего влияния эти недоноски ничего сделать не смогут. Если ты захочешь, можешь забрать графства себе.

– Ты серьезно решила, что я соглашусь поставить все на девчонку, едва успевшую отметить совершеннолетие? И тем более на нее, – слегка тряхнул меня Рейвар. Ну, нахальство! Мало того, что договариваются о чем-то невообразимом в обход меня, так еще и трясут что твою грушу. – Эту катастрофу ходячую. Да пока ее выпутывать будут, она обязательно себе что-нибудь сломает или, в крайнем случае, вывихнет.

Зло, но справедливо. Не хочу я клыками с этой грымзой мериться! Хоть как назовите, лишь бы не это.

– Значит, я буду вынуждена просто защищать свою территорию от непрошеной гостьи. Но драться будем до последнего. А в случае заключения договора у тебя будет возможность признать свой проигрыш и спасти жизнь своей женщине.

Хвиса медленно вылезла из седла, передав поводья одному из мужчин. Они с нескрываемым обожанием следили за каждым ее движением – без магии тут явно не обошлось.

– Я не хочу! – яростно зашептала я, наблюдая, как хвиса стягивает перчатки.

– Тебя никто и не спрашивает. Ты на ее территории.

Голос у Рейвара был глухим, грудь порывисто вздымалась, словно он стометровку бежал, губы поджаты, а лицо вмиг постарело. Да уж, не завидую я ему сейчас – такой шанс победить… безнадежно потерян. Никакой надежды. Что бы ни говорила Юстифа. Она плохо знает Рейвара и наши отношения. Я-то его и душой и, если потребуется, телом. А вот он…

А вот он занялся моим выпутыванием. Сеть – не лучший костюм, особенно по сравнению с тонким шелковым бельем черной хвисы. Наклонившись к самому уху, Рейвар едва слышно прошептал:

– Как только дам сигнал – беги.

Я округлила глаза, но возмутиться не успела.

– Ну и что тут происходит? – Голос, раздавшийся совсем рядом, не казался особо громким, но от него даже жующие лошади замерли, косясь на новоприбывшего. – Юстифа, что это за самодеятельность? Мы договаривались с тобой о другом.

Стоящая на одной ноге хвиса вздрогнула и выпустила штанину, которую мучительно пыталась стянуть. Как-то не рассчитала тетя: узенькие брюки, конечно, выглядят очень эффектно, но так и хотелось спросить, не с мылом ли она их надевала. Угу… лучше бы использовала его вместе с веревкой по классическому рецепту.

Хозяином столь властного голоса оказался не очень высокий, но чертовски красивый мужчина. Внешне он был похож на латиноамериканца – иссиня-черные волосы, темная, загорелая кожа. Просто мачо! Правда, вид подпортили бездонные озера зеленых глаз без зрачков, опушенные настолько густыми ресницами, что казались подведенными сурьмой. Фигура изящная, словно у жиголо.

В общем, не мой тип мужчины. Тем более божества. А я могу поспорить – он соплеменник Кая, мурашки врать не могут.

– Ятек, – выплюнул имя Вареник. – И почему я не удивлен.

– Какая встреча, Рейваринесиан! – белозубо улыбнулся чернобровый. Затем посмотрел на меня, словно я не лисицей крылатой сижу, а девкой голой. И до того взгляд этот оказался знаком! – Ну и как ты умудрился связаться с такой пигалицей?

– Куклы, что ты подсовывал, надоели.

– Зато они не заставляли тебя так рисковать. Юстифа, – обернулся он к женщине, которая успела немного прийти в себя после его внезапного появления. – Так что там с нашим договором? Ты попросила – я тебе их нашел, чего не сделаешь для женщины даже сверх обещанного. Но вот ты начинаешь разочаровывать своей необязательностью. Мне снять с нее ошейник и пусть птичка улетает? Будет забавно посмотреть, как ты ее догоняешь на своих обломанных крылышках.

Лицо у хвисы перекосило от злобы:

– Ему нужна эта девка, а мне – мое графство. По-другому мы просто не договоримся. – Мне кажется, или у нее пена в уголках губ появилась?

– Ну, хорошо, – миролюбиво до скрежета зубов согласился мужчина. – Будет тебе графство. А без крыльев ты и раньше жила.

– Что? – Вот теперь точно слюной брызжет. Подскочила к божеству и чуть за грудки не схватила. Правда, и чернявый не промах, так на нее глянул – хвиса разом скуксилась, сжалась вся и проскулила: – Ты обещал.

– Ты тоже. А теперь мне придется все переигрывать. Не люблю планов, состроенных на ходу, – повел носом мужчина. Затем снова посмотрел на меня: – Зови своего недоросля, жрица, пока я разрешаю.

Так, чего от меня все хотят и почему так смотрят?

– А?

– Кая позови, – нахмурившись, негромко сказал Рейвар.

Чувствую себя кандидатом на белую рубашку и мягкие стены – совершенно ничего не понимая, сижу и монотонно зову бога:

– Кай, Кай, Кай. Кай, скотина ты белобрысая. Кай.

На этот раз он появился без спецэффектов, просто материализовавшись за спиной Вареника в своем человеческом облике. И выглядел еще более растерянным и пришибленным, чем я сама. На бледных щеках лихорадочный румянец, глаза стыдливо-виноватые – обнять и плакать. Угу, пусть к себе в гарем катится за жалостью. А меня тут уже все достало.

– Брат мой, – улыбнулся чернявый.

– Ятек, – скривился блондин. Вот это да! Ну что за инь-ян, а?

У меня от такого последние извилины распрямились, и я перестала что-либо понимать.

Лиска в его руках дернулась и как-то обмякла. Рейваринесиан тряхнул ее голову, лежащую на его локте, убеждаясь, что она в сознании. Похоже, девушка действительно перестала понимать происходящее, предпочтя просто никуда не дергаться. Глупенькая, за нее все уже решено.

– Что ты тут делаешь? – заговорил Кай. А Рейвар, наконец, понял, почему Белый Дракон его так раздражал. Нет, не только из-за той истории с королевой фей. В блондине чувствовалась общая кровь с Ятеком (если это применимо к богам), которого полукровка люто ненавидел с детства.

Именно это объединило Рейвара и Октинхейма. Старший никогда не доверял Черному Единорогу и, даже, несмотря на все его показные чудеса, пытался отложить принятие решения об избрании единого бога для своего народа. Чем более нетерпеливым становился Ятек, тем более уверенным в правильности своего решения становился правитель полукровок. Октинхейм боялся за жизнь внука, возможного наследника трона, особенно после предложения божества помочь Рейвару занять вакантное место. Вот только зеленоокий просчитался – братьев устраивало нынешнее положение вещей.

К тому же они подозревали Ятека в причастности к рождению Рейвара. Впрочем, в последнее время божество и не скрывает своего участия в этом деле. Ему было выгодно появление у несговорчивого старого короля второго сына и потенциального наследника престола.

Но в данный момент оба божественных брата раздражали полукровку одинаково, ведь между ними каким-то образом встала Лиска, доверчиво жмущаяся к нему.

– А почему бы мне здесь не быть, – сложил руки на груди Ятек. – Я не собираюсь спокойно смотреть, как ты покушаешься на мое.

– Они тебя еще не приняли. – Голосок-то у Кая не очень уверенный. – А по нашим правилам…

– Забудь правила, мальчишка! Только вылез из-под юбки, мамочкин любимчик, а уже пасть на чужой кусок раскрыл. Или ты думал ценой одной девчонки получить то, на что я положил тысячи жизней, долгие годы и драгоценную манну? – Божество в человеческом обличье перевело взгляд на Рейвара и сидящую у него на руках Лиску. Кстати, пока они болтали, удалось выпутать ее из сетей. – Забавная попытка. И от кого у тебя эта страсть к авантюрам, братец?

– А я не собираюсь, как ты, копаться. И я… Уж лучше я дам то, чего не должно быть, чем заберу имеющееся, а потом потребую плату за возвращение.

– Мальчишка! – издевательски рассмеялся Ятек. – Давно от родительской мельницы оторвался? Еще амброзия на губах не обсохла! Сначала научись, а потом уже лезь во взрослые игры.

– Помню. «Разделяй и властвуй». Вот ты огрызками единого и властвуешь. А на большой кусок у тебя рта не хватает. – Теперь блондина, похоже, задели за больное. – Все строишь козни свои, планчики выверяешь. В архитекторы бы шел или в стряпчие. Гром гремит, земля трясется, конь придурошный несется,^{41} – показал язык Кай.

Рейвар знал наверняка, от кого тот нахватался подобных привычек. Что божество, что жрица его – одного сорта яблочки.

– Ну, я же говорил – мальчишка! – обратился второй брат к окружающим замершим людям.

– Я не мальчишка!

Тут Рейвар понял, что блондина планомерно доводят до принятия какого-то решения. И если инициатор Ятек – ничего хорошего не жди.

– Кай, успокойся!

– Ну вот, тебе уже смертные начинают приказывать. Скоро хвиса тебе на шею сядет.

– Мне и на Варениковой неплохо, – пробурчала Лиска.

И ведь знает, зараза рыжая, когда его этим дурацким прозвищем подразнить!

– И будешь ты ездовым драконом, – продолжил Ятек. – Сам притащил такую непрокую дурочку. Да еще и всю авантюру на ней завязал. Неудачник!

– Сам ты неудачник! Полвека впустую потратил на то, что я со своей хвисой за пару месяцев сделаю.

– Что ты сделаешь, если моя ее сейчас на клочки порвет? – насмешливо посмотрел Ятек на брата.

Рейвар прикрыл глаза, ожидая дальнейших слов дурного божества.

– Еще кто кого! Это мы твою ущербную…

– Договорились! – Неожиданно только для самого Кая его схватили за руку. – Если твоя выигрывает, я оставляю надел тебе.

– А если ты? – Ага, проняло! Наконец-то блондин понял, во что его втянули.

– Ты уходишь из этого мира, – шепотом, очень глубоко и холодно произнес Ятек. – Раз и навсегда.

Рейвар отвернулся, не желая слушать остальное. Все внутри разрывалось от странных подозрений и страха. Страха за такую доверчивую, наивную и любящую женщину. Впервые он не мог ничего сделать для нее, в то время как безумно этого хотел. Юстифа действительно вправе требовать от молоденькой пришлой хвисы участия в поединке. Вот только Рейвар слишком хорошо мог оценить силы. Лисавета слабая, хрупкая, не умеет обращаться со своим телом и защищаться. А Юстифа – прожженная жизнью, черная, сильная. У рыжей мало шансов.

Пока два божества выясняли отношения, полукровка буквально по песчинке собирал разлитую вокруг магию. Теперь он чувствовал себя гораздо уверенней. Но при взгляде на хвису все внутри стягивалось в узел.

– Давай крыло подлечу.

Перья щекотали руки, а вот холодный нос тыкался ему в ребра, что было не очень приятно. Но Рейвар не стал делать замечание хвисе, она и так вся дрожала от страха.

– Лис, прости.

– Уйди от нее, – оттолкнул он руку Кая, который хотел дотронуться до треугольного ушка.

– Чего ты на меня орешь? Сам лучше, что ли? Я хоть осознаю вину и прощения прошу, а ты… Тебе такую девушку дали, а ты что с ней сделал? Вот и помалкивай теперь. Лис, я не думал, что до этого дойдет.

– Я понимаю. У нас, раздолбаев, всегда все до крайности доходит.

К неудовольствию Рейвара, хвиса слезла с его коленей и тряхнула крыльями. Вид она имела воинственный и очень глупый. Тем более на фоне перекинувшейся Юстифы.

– Мама, роди меня обратно! – выдала потрясенная Лиса.

Да уж, черная хвиса кого угодно могла напугать своим внешним видом. Огромная, по сравнению с мелкой Лиской, немногим ниже его самого во второй ипостаси. Шрамы на морде и рваные уши лучше всяких слов говорят о тяжелом прошлом, а также обо всех тех схватках, после которых она до сих пор жива. Сухопарая, с тугими мышцами под темно-бурой шкурой.

А вот баланс тела держит плохо, правое крыло, поломанное и неестественно сложенное, заставляло хвису чуть заваливаться набок, ведь противовесом ему был (хотя лучше сказать – не был) обрубок левого. Если Лиска грамотно использует эту слабость, то у нее есть шанс.

Рейвар посмотрел на застывшую ошарашенную рыжую хвису, и надежда на благополучный исход увяла, едва успев пробиться. Девчонку всю трясло от страха, а непомерно длинный и пушистый хвост пытался прижаться к брюшку. На фоне черной она даже не казалась, а действительно была маленькой и жалкой. Попыталась сделать шаг назад, но ноги подогнулись, и Лисичка просто села.

– Вам не кажется, что для такой эпической битвы здесь места маловато? – И не обращая внимания на раздраженные взгляды Рейвара и Кая, которые открыли рты, дабы послать его куда подальше, наглое черноволосое божество, которому больше шла его животная ипостась, с легким усилием развело руки в стороны… раздвигая границы леса вокруг маленькой полянки. – Вот так-то лучше.

Ятек поправил манжет черной щегольской рубашки и кинул на брата взгляд, полный самодовольства и превосходства. На бледных щеках Кая заиграл румянец, а вот плотно сжатые губы побелели. Видно, до такого мальчишке еще ох как далеко. И это неудивительно – игры с пространством слишком сложны, тем более такие.

Рейвара эти фокусы в данную минуту совершенно не интересовали. Мало того, что Лиске очевидно не справиться с Юстифой, так еще на той стороне поляны волшебство Черного Единорога открыло небольшую группку людей, у ног которых сидел связанный Хельвин. Час от часу не легче.

Отвлекшись на побратима, Рейвар пропустил прыжок Юстифы и обернулся, только когда услышал визг. Рыжая лежала на боку, а черная медленно, угрожающе ходила вокруг нее, нагнетая обстановку и запугивая и без того чуть живую от страха девушку. Вид у Лиски был настолько перепуганный, что даже непонятно, как она нашла в себе силы резко прыгнуть на противницу.

А Рейвар вымученно усмехнулся – слабая, а гонору! Такая не сдастся быстро, до последнего будет сопротивляться. Ее сначала надо сломать морально, а уже потом можно делать что угодно. Да и то успех никто не гарантирует, особенно если молодая хвиса успеет оклематься. Он знал, это они уже проходили.

Но тогда так мучительно не сдавливало грудь, не леденела кровь и не замирало дыхание от каждого протяжного визга, от каждого движения или нового пятна крови на лисьей шубке.

– Ты можешь спасти ее?

– Нет, – поджал губы Кай. – Ни я, ни Ятек сейчас не можем вмешиваться. И ты не можешь.

В этот момент Лиска метнулась в сторону, пытаясь сбежать, а Рейвар в полном смысле осознал значение этого «не можешь». Маленькая хвиса с таким упорством пыталась преодолеть магическую преграду, с таким отчаянием сопротивлялась, что у него в глазах темнело. Лучше бы всю эту энергию и порывы на драку направила, а не на глупое мельтешение.

Он бессильно сжал кулаки. Стоять и смотреть, как черная тварь с легкостью загоняет Лиску, играя со своей жертвой, просто невыносимо. Хотелось сделать хоть что-то, пусть бессмысленное, как сама борьба молоденькой нездешней девчонки и взрослой, матерой, обозленной суки. На мгновение закрыть глаза и не видеть крови; заткнуть уши и не слышать рычания и скулежа; перестать дышать и не ощущать запаха шерсти и распаленных дракой тел. Вот только… осознание происходящего никуда не денется. И он будет не просто знать, а почти физически ощущать, как рвут, медленно убивая, такую глупенькую, такую дорогую женщину, от которой решил так просто не отказываться.

Рейвар зарычал и, сорвавшись с места, кинулся к другому краю поляны. Заворожено наблюдавшие за дракой стражники даже не смогли оказать ему хоть какого-то сопротивления. Первого он попросту сшиб с ног, а второму съездил кулаком в челюсть. Оставшиеся решили не связываться с разъяренным полукровкой, которого даже мечи и кинжалы в их руках не пугали. Только сейчас до них стало доходить: то, что они смогли захватить его и хвису, можно считать большой удачей. Если бы лэй’тэ не волновался за хвостатую, он бы им так просто не дался.

– Пошли вон отсюда, – с заметным порыкиванием бросил Рейвар в сторону людей. Затем нагнулся и порвал веревки на руках их пленника: – Ты как?

– Жить буду, – качнул головой Хельвин и поморщился.

Но тут с арены вновь раздался визг, резанувший по груди тупой секирой.

Уже не в силах справляться с разрывающей сердце беспомощностью, Рейвар буквально врезался в прозрачную стену. По поляне катался сцепившийся клубок тел, меха и перьев.

– Если… – Рейвар сглотнул. – Если мы таки победим, ты выполнишь свое обещание – вернешь ее домой?

Снежное божество, которое не пожелало оставаться рядом со своим братом, зло фыркнуло:

– Если она погибнет, меня с такой силой вышвырнут из этого мира, что я даже маме «до свидания» сказать не успею. Не то, что захватить чью-то шебутную душу. О! А это идея!

Кай схватил полукровку за плечо, разворачивая лицом к себе.

Какой же он заигравшийся мальчишка, этот молодой бог. На Нейллина чем-то неуловимо похож. Тоже использует доверчивую хвису в своих интересах, прикрываясь ролью друга. И Рейвар надеялся, что Снежный Дракон так же искренне успел привязаться к хвостатой плутовке, как и его сын. Может, тогда Кай начнет думать не только о том, как вытащить свою бессмертную шкуру, но и о том, как спасти любимую игрушку. Если Рейвар будет знать, что она где-то есть, глупо улыбается, смеется, дышит, просто живет, ему станет легче.

А для такого бесстрашного и бескомпромиссного, уверенного в своих действиях и решениях лэй’тэ это послужит наукой. Нельзя выпускать из рук даже намек на счастье. Рейвар с самого начала знал и чувствовал, как ему хорошо рядом с ней. Испугался. Избавился. Ну, вот и получай. Сначала так долго и неумело собирал остатки доверия, привязанности, симпатии. А теперь, возможно, поздно…

Рейвар ощущал себя чудовищно разбитым, мысли путались, грудь горела, ноги подгибались. А он ничего, ничего не мог сделать. Юстифа впала в безумие, она никого не слышит. Его, знавшего подобное состояние у оборотней, было не обмануть предложением обменять жизнь хвостатой плутовки на это проклятое графство. Черная уже не может остановиться. Заложница… еще одна игрушка в чужих руках.

– Надо к матери обратиться за помощью.

– Не смей, мальчишка! – Судя по яростному крику Ятека, что-то в идее Кая есть. Теперь бы понять, что именно.

– О чем ты?

– Молись всебогине. Юстифа пустая, а если мама смилостивится, то Лиска вполне еще сможет родить тебе лисят. Но для этого ей надо выжить. Ай!

В следующую секунду блондина буквально сшиб огромный эбонитовый единорог.

Но Рейвар не стал наблюдать за разборками этих двух придурков. Он уже начал понимать задумку Кая и даже позволил себе удивленно вскинуть брови: значит, блондин не кто иной, как младший сын верховной божественной пары. Неслабо. Но Ятек – тоже их сын, а это уже не радует.

Лишь бы богиня вмешалась в разборки своих детей. Иначе она сильно рискует потерять одного из них. А он – Рейвар усмехнулся – потеряет еще не рожденных лисят, вместе с их бестолковой матерью.

Буквально упав на колени, одно из которых отдалось болью, он сложил пальцы в символ плода во чреве и прижал к паху. Посмотрел, как бьется под жилистым телом Юстифы его Лиска, и зашептал:

– Милостивая всебогиня, молю тебя, спаси эту женщину. Дай ей возможность жить дальше, быть счастливой, создать семью и родить детей. Дай ей возможность… еще быть любимой.

Тут он замер. А в груди стало больно вдвойне.

Называл ее дурочкой. А в итоге сам – дурак.

Мне очень хотелось сказать Рейвару, что я его люблю. Ткнуться носом гораздо выше груди… да что там, хотелось чисто по-человечески поцеловать, пусть это будет ему не очень приятно, но я ведь имею право! Только целующаяся лиса – это слишком. Да и ненужного пафоса не хотелось, хватало и двух братьев-домино, превративших все в развлечение. Думаю, Рейвар и так прекрасно знает, как я к нему отношусь. И пусть он не спешит отвечать на мои отчаянные чувства, я благодарна хотя бы за то, что не гонит прочь.

А мне-то всегда казалось, что такая любовь – это ересь. Писала в интернет-блогах: «Подлинная любовь не может быть без взаимности». Сейчас же понимаю – Рейвар, каким бы он не был, все равно останется самым ярким впечатлением моей жизни. Обеих… на диво коротких.

Выдохнув, я оторвалась от его груди и слезла с коленей. Смотреть в карие глаза мне не хотелось, снова как-то вспомнилось – это лисы не плачут, а хвисы ревут в три ручья.

Как же страшно!

Я чуть расправила крылья, гордо задрала морду, в общем, придала себе хоть видимость отваги. И хотя ситуация пугала вплоть до полной отключки мозгов, но… Ой!

– Мама, роди меня обратно!

И я должна драться с ней? Извиняюсь, но есть у меня подозрение, что встреться эта «красавица» с шакалами пустынников – милые песики, поджав хвост, драпанули бы закапываться в песок.

Выглядела хвиса просто устрашающе. Вся в застарелых шрамах, проглядывающих сквозь бурый мех, сутулая, здоровенная. Но больше всего меня потрясли ее крылья. Я смотрела на культю и не могла оторвать взгляд. Из-под редких черных перьев видно бледно-розовую кожу, обтягивающую кость лишь с намеком на мускулы. Второе крыло хоть и было цело, но имело такой покалеченный вид, что не пролитые ранее слезы выступили на глаза.

Если уж я с легкой раной так носилась и жутко переживала, попросту зализывая, пока Рейвар не видел, то каково же ей? Без неба, зная его просторы, без ветра в перьях, без той свободы… Как можно жить, помня все это?

Юстифа оскалилась, а меня посетила новая мысль – через что пришлось пройти этой хвисе? Даже от того, что я знаю, мурашки по телу. Но эти крылья, эти шрамы и презрение к своему увечному телу, о котором ярко говорили патлы висящей шкуры и нелепо торчащие перья… Могу поспорить на усы Кая – она редко перекидывается, предпочитая быть не очень красивой, но харизматичной привлекательной дамой.

Я сжалась, испуганно смотря на призрак когда-то потрясающей женщины. Сейчас от нее мало что осталось, лишь это чудовище и страсть. Страсть к разрушению, следующим объектом которой стану я. Она явно жаждет моей скорейшей, но мучительной смерти.

Если бы Юстифа знала правду о безответном чувстве к мужчине, которого она мне приписывает, о доме, где этих крыльев не будет, о другом мире, где теперь станет пусто и холодно, может, пощадила бы? Хотя нет, в глазах хвисы горит ненависть напополам с безумием. А я очень боюсь боли.

Рывок. Испуганно шарахаюсь в сторону, падаю. Клыки щелкают как раз над ухом, но так и не задевают плоти.

Черная хвиса, видно, решила для начала поиграть на публику, забавляясь маленькой перепуганной девчонкой. А я не знала, радоваться этому или умолять закончить побыстрее. Страх проник так глубоко в душу, что причинял невыносимую боль хуже клыков и когтей. Дышать через раз, дрожать и вскидываться от каждого движения Юстифы – разве это жизнь? Мне хотелось плакать, но слезы высохли. А черная ухмыляется, прекрасно зная, насколько я испугана.

Решение пришло неожиданно. Я резко вскинулась, просто бросая себя на злодейку, так долго забавлявшуюся играми с моей душой. Предугадав мой порыв, хвиса отскочила в сторону, впрочем, успев приложить меня лапой. Выдохнув, я сделала прыжок за ней и вцепилась в первое попавшееся – шкуру у шеи, как раз рядом с культей.

От близости последней меня замутило, и я непроизвольно выпустила добычу.

Юстифа же была не столь брезглива и впилась клыками в только что затянувшуюся рану на крыле. О, как это было больно! Я, похоже, глобально ошиблась, полагая, что боль души может быть сильнее физических мук. Дурочка, просто никогда на клыки к таким тварям не попадалась. Завизжав, я пару раз непроизвольно дернулась, только помогая клыкам проникнуть в хрупкую плоть. Теперь о нежностях желудка думать глупо – подавшись к хвисе, я укусила за то, до чего дотянулась. Дотянулась я до лапы – и сжала узкую челюсть со всей дури, которой соответственно у меня навалом.

Когда крыло освободили, первое, что я сделала, – дала деру. Чем дальше от этой оглашенной, тем лучше. Может, на дерево залезть и переждать, пока у нее азарт спадет, а потом поговорить? Угу, мечтательница наивная. Мало того, что на дерево мы обе можем забраться с равным успехом, так еще и перед самым лесом висела воздушная преграда, о которую я с разбегу ударилась, а потом начала скрести когтями, словно стараясь порвать. Выпустите меня из этого дурдома!

– И куда ты собралась?

Ай, хвост-то зачем?!

Запустив когти в землю, я, как могла, сопротивлялась хвисе, пытающейся куда-то меня тащить. Потом поняла, что делаю себе только больнее, снова встала на лапы и попыталась достать хвост этой черной поганки. Юстифа поняла мой маневр и убрала свою метелку подальше, видно, решив поиграть, как с глупым щенком. Только плохо она меня знает. Подыграв, я сделала вид, что несусь за хвостом, но вовремя извернулась и запустила клыки в мягкую плоть хвисьей ляжки. Будет знать, как со мной шутить!

Юстифа взвыла… и тут-то я поняла – теперь все будет по-серьезному.

Упав на землю, хвиса пару раз крутанулась, а я, понятное дело, вместе с ней, уж больно не хотелось выпускать долгожданный филей. Когда же верх с низом у меня перепутались, Юстифа упала на спину и, подтянувшись, больно цапнула за нос. Разжав челюсть, я громко взвыла.

А пока мотала головой, пытаясь хоть как-то облегчить боль, проклятая черная тварь сбила меня с ног, целясь клыками в горло. Добраться она смогла только до шкуры, но мне и этой боли хватило, чтобы потемнело в глазах, а мозг напрочь перестал работать. Зато очнулись инстинкты, заставив лапы скрести по животу и груди черной, повалившей меня на землю. Она захрипела от злости и боли, но разжимать клыки не собиралась. Даже наоборот, начала трясти головой, разрывая кожу с противным, безобразным треском.

Все, что происходило дальше, я плохо помню. Постоянная боль, хрипы и едкая слюна Юстифы. Кровь во рту, кровь на шкуре. И ежесекундная борьба.

Я даже не пыталась причинить черной больший вред, лишь только защищалась как могла, впиваясь во все, что подворачивалось, корябаясь и вырываясь. Места для страха не осталось, только боль и всепоглощающее желание жить, продлевающее и продлевающее эту агонию. Мы катались по траве, на пару секунд расходились в стороны и снова сцеплялись. Так безнадежно и совершенно предсказуемо…

В какой-то момент мне просто не удалось в очередной раз подняться. Да и не особо я пыталась, оставив глупую гордость и упрямство на другой раз. Тело не слушалось, в ушах шумело, перед глазами повис кровавый туман. И как же все болело!

Немного отдышавшись, я повернула голову и посмотрела на сидящую рядом Юстифу.

– Слабачка. Маленькая мерзкая тварь.

Сил, дыхания, да и просто желания хоть что-то сказать ей в ответ у меня не было. Даже мысли казались пьяными. Например, мне очень не нравилось, что вот эту некрасивую свару видит Рейвар. Глупо сейчас о таком думать, но ведь обидно до слез.

Зря не сказала – тогда бы после меня остались слова, а не догадки. Зря не посмотрела. Зря не поцеловала. Но не зря жила во второй раз.

А еще отчего-то безумно захотелось томатного сока.

– Где твои крылья, которые нравились мне?..

Услышав безумный рык, я медленно прикрыла глаза, чтобы уже через секунду ощутить толчок, поваливший меня, и без того едва сидящую, на землю. Лапы Юстифы упирались мне в грудь, а челюсть сжимала горло, увы, не перегрызая сонную артерию, а планомерно удушая. После рваных ран это оказалось новой мукой, так что неожиданно для себя я начала проявлять признаки завидного жизнелюбия. Вот только поздно спохватилась: какая разница, чего я там хочу, если воздух катастрофически заканчивается и легкие обжигает.

Лапы уперлись в жесткое тело, стараясь отпихнуть навалившуюся черную, кажется, сами по себе, независимо от начавшего уплывать разума. То, что во время своих конвульсий я зацепила одну из ран противницы когтем, причинив ей двойную боль, можно считать чудом. Еще бы – взвизгнувшая хвиса так разозлилась, что глаза ее налились кровью.

– Мама! – испуганно прошептала я, пока была такая возможность, и прикрыла глаза, ожидая последнего и, надеюсь, быстрого нападения.

– Альза?

Черная таки сбрендила!

Приоткрыв один глаз, я посмотрела на Юстифу, замершую надо мной. На ее морде было такое странное выражение… похожее на счастье. Вот только продержалось оно не дольше пары секунд, начав сползать, как гнилая плоть с костей. Ну и странные у меня сравнения, зато хвисе очень подходят, ведь она просто зомби – мертвая, притворяющаяся живой и убивающая все прекрасное.

Угу, я скромная!

И пока Юстифа до конца не осознала, как ее только что накрыло глюком, и не отыгралась на мне, надо было действовать.

Упершись ногами в твердый живот, я резко оттолкнула от себя хвису и даже нашла силы встать и снова оскалиться.

И только через какое-то время поняла – лежащая на боку чернобурка даже не думает двигаться. От такого зрелища я повела ушами, а потом, прижав их к черепу, бочком, осторожно, как только могла, учитывая подгибающиеся лапы и волочащееся крыло, начала подходить к хвисе. М-да, вот что любопытство с Лисками делает, а ведь еще пару минут назад лапками кверху лежала и помирать собиралась.

Я ошиблась – она была еще жива, что удивительно, если учитывать торчащий из-под лопатки сук. Интересно, откуда он тут взялся, раньше по траве катались – ничего не было. Хриплое дыхание вырывалось из пасти вместе со сгустками крови, а глаза… Серо-зеленые глаза оказались совершенно пусты, словно хвиса действительно уже давно умерла и это вовсе не она с такой страстью грызла меня и не она стравила три графства, убивая ради своих призрачных целей, во имя маленькой Альзы, которой это давно не нужно.

– Тш-ш, – неожиданно даже для себя прошипела я. Юстифа дернулась и на мгновение ожила. Правда, потом у нее кровь пошла еще и из носа. – Все закончилось. Не бойся.

Черная, собственно, и не боялась. Просто перестала дышать.

Ну, вот что за дурная натура – даже над телом той, что совсем недавно желала меня убить, плачу, как сентиментальная девчонка над сериалом. Не хватает только заорать: «На ее месте должна быть я».^{42} Нет уж, не дождется. Мне как-то нравится быть живой.

Но подумать над превратностью судьбы мне, разумеется, не дали.

– Лис? Ты как?

Даже прикосновение ко лбу, где ран не было, отдалось болью.

– Жива, – прохрипела я. – Удивительно, да?

– Иногда случаются чудеса. – Рейвар криво улыбнулся. Затем обернулся: – Кай, оставь эту возню, если не хочешь получить два хвостатых трупа.

Добрый он все же.

– Ой, как больно! Кажется, у меня ушиб всей Лиски.

– Потерпи немного.

Рядом с ним я совершенно расслабилась, адреналин перестал играть в крови, и меня начало клонить в сон, похожий на красное марево. А еще, кажется, на полянке росли не только странные острые сучки, но и дурман-трава. Ибо вышедший из леса черный единорог – это даже для моей бурной фантазии многовато.

– Ой, лошадка!

Полежав еще немного, я почувствовала, как меня укрывают чем-то приятно холодным, и, наконец, провалилась в сон.

– Я тут уже бессильна. Этот ошейник перетягивает определенные магические потоки. Ох, ну как тебе объяснить, мой мальчик? Это как клубок из нескольких совершенно разных нитей. Перекрыть оборот легко, тут и физиология замешана. А вот полет и чары – чистая магия. И это можно связать только таким мощным артефактом.

– При чем тут раны? Раньше ошейник ей не особо мешал.

– Рейвар, она отравлена. А артефакт блокирует не только магические потоки, но и все ее попытки сопротивляться яду черной хвисы. Посмотри. – Елна сняла ткань, прикрывавшую плечо девушки, обнажая страшную, безобразную рану. Широкие рваные края ее сочились сукровицей и гноем. Кожа вокруг белая-белая, тогда как сама рука заметно покраснела и распухла. – Уже два дня я только и делаю, что обрабатываю каждую рану. Но не успею закончить с одной, как бинты на другой начинают пропитываться кровью. И… я уже три часа не могу ее разбудить. Рей, пойми, она медленно умирает. Еще несколько дней – и сердце просто не выдержит. У нее нет ни единой серьезной раны, ни один внутренний орган не поврежден. Но яд делает свое дело.

– Что ты предлагаешь? Ближайший храм всебогини в трех днях пути. В дороге она умрет меньше чем за сутки.

Он старался не смотреть на осунувшееся, серое лицо Лиски. Хватило и беглого взгляда, чтобы внутри все сжалось.

В лагерь они явились в жутком виде. Едва стоящий на ногах, избитый, грязный и голодный Хельвин. Рейвар в одних коротких штанах, весь в крови и с раненой хвисой на руках. Ребята так и замерли, удивленно рассматривая своих командиров, придя в себя, только когда лэй’тэ начал на них орать, требуя найти Елну, принести воды и не стоять столбом, а доложить ему об обстановке на линии фронта и последних новостях.

Доверив заботу о хвисе и друге Елне, он отправился мыться и переодеваться, попутно разбираясь в произошедшем за двое суток отсутствия. На его счастье, событий оказалось не так уж и много. Полукровки активно пытались скрыть исчезновение своего лэй’тэ, пустив пару довольно диких слухов о его повторном превращении в дикого неуправляемого зверя, готового убить каждого, кто встретится на его пути. Но люди, которые стали свидетелями нападения огромного волка-оборотня, так прониклись этой байкой, что несколько деревень враждебного графства попросту опустели. А уж о панике среди войск и говорить не приходится. Этой ночью двое активистов-полукровок предложили помотаться по окрестностям обряженными в звериные шкуры и повыть для дополнительного эффекта. Похоже, ребята заигрались. Хотя и их понять можно – остаться без командования нелегко.

В рядах армии Юстифы тоже наметился раскол. Прежде дружественное ей Роленское графство спешно сворачивало военные действия и, по донесению разведки, начало готовить послов в Сенданское графство, пока не поздно, пытаясь переложить ответственность за нападение на соседей. И если они придут с повинной, ничего не останется, кроме как ласково пожурить и отпустить с миром и очередным договором о ненападении.

Зато Авеорскому достанется. Бывшие союзники не преминут отыграться на беззащитном теперь графстве. Без Юстифы местный маркграф, с уже поврежденным постоянным давлением чар разумом, не сможет поддержать хоть какую-то видимость благополучия и власти. Максимум неделя – и в руках Нейллина окажется акт о полной капитуляции. И вот тогда-то начнется настоящее веселье.

Рейвар не любил политические игры. Но здесь без них не обойдешься, бросать мальчишку с бездарно составленным мирным договором – это преступление против его отцовского долга. Авеорское графство станет той еще костью в горле. Разбитая армия, разоренное налогами и трудной жизнью население, которое обязательно попытается тем или иным путем поживиться за счет богатых соседей, и те просто не смогут отказать своим несчастным бывшим врагам. Опять же – грызня за власть между наследниками маркграфа. Да и роленцы попытаются взять компенсацию в виде спорных земель дельты реки. Если же выигравшее графство не проконтролирует развитие событий, то лет через пять соседи поглотят друг друга, а через двадцать наберут достаточно сил, чтобы снова напасть. Нет, разделяй и властвуй. Тот, кто разрушил некогда крупное богатое королевство, поделив его на три неравные части, был последним негодяем, откинувшим самые неприбыльные земли вместе с их жителями, но умным политиком, сделавшим эти огрызки достаточно слабыми поодиночке.

Так что придется заняться еще и политикой с экономикой. А это означает, что он задержится в графствах еще как минимум на три декады. Конечно, основную часть гвардии лучше отослать домой, оставив здесь самых незаменимых.

Только втайне Рейвара радовала такая задержка. Будет время побыть с Нейллином не в качестве наставника и доброго дядюшки, а в качестве отца. Да и с Лиской можно спокойно разобраться, дав привыкнуть к себе в спокойной обстановке, а не в том вертепе, что творится на Дворе.

Когда он стал так естественно воспринимать мысль о ее водворении в его жизни и доме?

Этот беленький мальчик может ее туда отправить?

Рейвар поджал губы. Еще раз обращаться к дракону рискованно. После того как ему под насмешливым взглядом своего брата пришлось забирать их троицу с территории Авеорского графства, Кай буквально выбросил свою ношу недалеко от лагеря полукровок и, рассыпая снежное крошево, поспешно улетел залечивать раненые бока и гордость. Но если Лиска действительно его жрица, повязанная с божеством какими-то его планами, возможно, стоит рискнуть.

Для вызова Кая пришлось будить девушку. В этом помогли особые белые шарики, что Елна положила ей в рот. Как Рейвар помнил, они были довольно кислыми и неприятными на вкус, зато очень полезными. Хвиса начала судорожно сглатывать, причавкивая и пытаясь выплюнуть гадость. Но к тому моменту, когда мутные глаза открылись, пилюля должна была стать сладкой.

Нагнувшись над ней так, чтобы она видела его лицо, Рейвар осторожно коснулся сухих спекшихся губ влажными пальцами и сказал:

– Лис, позови Кая.

В ответ она едва заметно поморщилась:

– Ты не… приходил.

Окунув пальцы в стакан с отваром трав, он вновь коснулся ими непослушных губ, смягчая огрубевшую кожу и залечивая маленькие ранки.

– Я был очень занят.

Она моргнула, принимая его довод.

Ему стоило наверстать все, что он не сделал за то время, пока был с ней. Но Рейвар должен признать, что, ругая снежное божество за самоволие, он втайне испытывал благодарность. Если бы его поставили перед выбором – оставить свою маленькую армию или Лиску, лэй’тэ мог принять неверное решение. В любом случае неверное. Сейчас же все казалось правильным: в гвардии лэй’тэ только самые лучшие, умные, самостоятельные и сообразительные ребята, они могут справиться с любой ситуацией, а вот дурная хвиса беспомощна как ребенок.

– Опять не спал? – прошептала она.

Ну вот, еще немного – и командовать им начнет. В чем-то все лэй’тэри действительно похожи.

– Позови это дурное божество, Лисенок.

– Он… меня не услышит. Ошейник…

– Тш-ш! Я понял. – Почти черные от расширенных зрачков глаза снова стали мутнеть, дыхание участилось, на бледном горячем лбу выступили капельки пота. Стерев их самыми кончиками пальцев, он попытался улыбнуться, нечего ее пугать, и так не сладко. – Что-нибудь придумаю.

– Бубен возьми, – усмехнулась чему-то Лиска. Это лукавое выражение личика, принимаемое им прежде за признаки сумасшествия, он уже узнавал. – У тебя… глаза как раньше. Теплые.

Больше она ничего не сказала, медленно проваливаясь в забытье. А он еще немного посидел рядом с ней, рассматривая заострившееся лицо с ввалившимися щеками и синюшными кругами под глазами.

Один раз он уже не уберег ее, надолго потеряв доверие и саму близость хвостатой, такой уютной и бестолковой Лиски. Второй раз уже не позволит.

– Бубен, говоришь?..

Кай появился, только когда Рейвар был готов собственноручно его придушить.

– Ну, ничего себе вы тут устроили! Давно я так не смеялся! – похихикивая, признался Дракон, рассматривая колоритную группу из полукровок, еще полминуты назад оттанцовывающих вокруг костра с щитами и крышками от котелков вместо бубнов.

– Р-развлекаешься? Хотя чего ждать от божества, тем более братца Ятека. Поиграл и бросил, да?

Как Рейвар и предполагал, малолетнее божество разозлилось и начало выпячивать грудь. Все же он очень поддается влиянию, только непонятно, радоваться этому или нет. Так что Кай даже упираться не стал, только поморщился:

– Лиску унести я могу. Это ни на что не повлияет. А вот если ты будешь ее в этот момент держать, то назовем твое перемещение случайностью. Мне же нельзя вмешиваться, – пожал он плечами.

Елна быстро собрала девушку, закутав в пару одеял, словно младенца – от ног до макушки. Еще и сумку всучила, долго разъясняя, какая баночка или бутылочка для чего сгодится. Хотя он видел, как старая лекарка клала туда записку с теми же указаниями.

– Я за всем присмотрю, ты не беспокойся, – хлопнул его по плечу Хельвин. За пару дней он оправился и сейчас горел жаждой деятельности. Побратим жутко переживал и винил себя в случившемся с девчонкой. Не расскажи он под гипнотическим воздействием Юстифы, как дорога их лэй’тэ Лисавета, возможно, черная бы так не обозлилась.

Чернобурка просто истекала ядом, зная о близости рыжей красавицы. Лиска словно сдвинула что-то в разуме Юстифы, молодая, беззаботная, удачливая, она стала воплощением потерянного прошлого, что так и не отпустило чернявую. А это – слабость. Слабость, которую выявила Лисавета и приняла на себя удар. На следующий день или через десятилетие Юстифа все равно бы сломалась.

Рейвар внутренне усмехнулся. Свою «слабость» он теперь никому отдавать не намерен!

Вновь оставлять ребят очень не хотелось, но ведь они действительно не маленькие. В гвардии самые лучшие. Тут важна не столько сила, сколько умение быстро соображать, уворачиваться и быть полезным в общем деле. Именно поэтому гвардия лэй’тэ считалась элитой: каждый боец – независимая разрушительная или созидательная сила. Для них важно не уничтожить врага, а победить!

Да и доверить Лиску кому-то другому он не мог. Зная-то эту девицу. Опять недосмотрят, потом вылавливай по всему графству. Хотя кому он врет…

Уже привычное снежное крошево закружилось вокруг него, и Рейвар плотнее прижал к себе девушку, даже зная, что может причинить ей этим боль. Чувства невесомости, которое можно было ожидать, учитывая способ перемещения, не было, скорее уж наоборот: со всех сторон его словно сжимали глубокие сугробы, давя на грудь и мешая дышать. В ушах звенело, и кровь ощутимо билась в висках. Закрыв глаза, он уткнулся лицом в рыжую макушку, вдыхая запах лекарственных трав, смешанный с ее собственным, сейчас слегка горьковатым ароматом.

Белая буря рассыпалась внезапно, оставляя на его плечах и волосах хрупкие, многогранные снежинки. Тяжело дышащий блондин поморщился:

– Все, это было в последний раз. Надорвешься вас таскать.

Рейвар потряс головой, скидывая с волос капельки талой воды, и нахмурился. Потом узнал поле, раскинувшееся перед ним, и обернулся лицом к храму. Сейчас ему было как-то не до вежливости, и он понадеялся, что после такой молитвы всебогиня простит ему непочтительный стук ногой. Все равно, судя по вмятинам на медных листах, которыми были обиты двери, такое обращение тут не впервой.

В узкой щели приоткрытых створок показалось остренькое, симпатичное личико одной из прислужниц. Она, было, нахмурилась при виде мужчины, но тут ее взгляд упал на его ношу. Что-то замычав, чернявая девка дернула тяжеленную дверь на себя, а сама убежала. Рейвар вошел, но не успел сделать и десяток шагов в глубь храма, как открылась боковая дверь и появилась настоятельница, невысокая худая женщина средних лет.

– Снова вы? Кого на… Лиска?

Его быстро взяли в оборот, заставив отнести девушку в одно из жилых помещений, из тех, где мужчинам бывать не положено. Пока молоденькие прислужницы выпутывали Лису из одеял, их настоятельница вытаскивала содержимое сумки, собранной Елной, однако, даже не притрагиваясь к сопроводительному письму. Женщину, следящую за хозяйством, срочно отправили греть воду. К радости Рейвара, особо расспрашивать его не стали и даже не выгнали, хотя, судя по взглядам, присутствию мужчины тут не очень-то рады.

Раздев Лиску, женщины быстро очистили и обработали многочисленные раны. Действовали они довольно умело и споро, что наводило на интересные мысли. Вот только в данный момент Рейвару было не до опыта скромных жриц всебогини. Обработав мелкие раны, Олта взялась за ту, что была на задней стороне бедра, под ягодицей. Тут перевернутую на бок девушку пришлось держать, пока настоятельница острым посеребренным ножом вычищала поврежденную плоть. Сжав одной рукой ноги хвисы, другой Рейвар прижал круглое бедро, придерживая также и хвост. Елна не зря сразу потребовала, чтобы Лиска сменила ипостась, – мало того, что неудобно, так еще и волосок в чистую рану может попасть.

Когда лечение закончилось, девушка, измученная болью, едва дышала. И только тогда настоятельница, шепча себе под нос молитву, потянулась к ошейнику. Он чуть ли не сам расстегнулся, стоило ее пальцам коснуться замка.

– Ну, вот и все. Осталось забинтовать раны. На ней быстро заживает.

Рейвар, осторожно гладящий Лиску по волосам, усмехнулся. Елна, привыкшая к полукровкам, всегда жаловалась на хвисью регенерацию.

– А вам следует поспать. С ней ничего не случится за пару часов. И не надо на меня так подозрительно смотреть, убивать во сне вас никто не собирается. Пусть Лиска сама разбирается.

Спорить он не стал. После двух суток без сна и пары часов волнений в голове шумело, а глаза при слове «спать» начали слипаться. В маленькой комнатке, выделенной ему, он быстро разделся и, повесив над дверью один из своих многочисленных охранных амулетов, попросту упал на постель.

Когда же открыл глаза, за окном пели птицы, а воздух в келье казался спекшимся и очень густым. Если сейчас около полудня, то он проспал немногим меньше суток. Есть у него такая дурная, по мнению многих, привычка – в походе и при каких-то важных событиях спать по несколько часов, а затем наверстывать, когда все заканчивается. Значит, и теперь его организм решил, что приключения позади и здесь достаточно безопасно.

Первым делом он проверил Лиску, лежащую в той сомнительной комнате. Все такая же осунувшаяся, сейчас она хоть не походила на несвежего зомби. Кожа порозовела, дыхание выровнялось, а главное, от нее больше не пахло нездоровой горечью. Скорее уж… вареной курицей! И точно, вон на полке плошка с остатками бульона. Рейвар улыбнулся: если она поесть успела, то точно на поправку идет.

– Я ей травок особых дала, – вошла Олта. – И для организма полезно, и поспит еще. А то не успела глаза открыть, чуть девчонок не заболтала. А ей лежать надо, не дай богиня, ткани сместятся, шрам некрасивый будет.

– Шрамы мы потом уберем. Долго ей еще поправляться?

– Кто знает, – пожала плечами настоятельница. – Отрава все равно быстро ранам затянуться не даст. Но хоть лечению больше ничто не мешает.

Рейвар кивнул.

После того как его накормили курицей из бульона, который давали Лиске, он посидел еще немного рядом с хвисой, убеждаясь, что с ней действительно все будет хорошо. И только потом начал собираться, договорившись с Олтой, что вернется через три дня. Рейвар вышел из храма и пешком отправился в замок, благо он не так далеко, тем более напрямик через лес, по уже однажды проторенной им дороге.

Прогулка остудила голову и дала время разобраться в себе и своем отношении к рыжей хвостатой девице, перевернувшей все вокруг с ног на голову. Хотя без пары вопросов к Белому Дракону, улетевшему в неизвестном направлении, тут до конца не разобраться. Одно Рейвару понятно – свое он так просто из рук не выпустит.

Дни тянулись долго. Правда, особо скучными он бы их тоже не назвал – Нейллин вцепился в него, как паук в свою жертву, и выпускать не желал. Запертый в замке, пусть со своей семьей и парочкой друзей, он все равно наскучался и теперь с лихвой отыгрывался на отце, заставляя прогуляться до речки или взять с собой в Илрх-Ин. Да Рейвар и не сопротивлялся такому вниманию, Нейллин хоть как-то помогал избавиться от беспокойства за гвардию и рыжую хвису.

И каких же усилий ему стоило удержать всю честную компанию от желания «проведать бедненькую Лисочку». Нечего тревожить девчонку и его нервы. Когда же, наконец, прошли отпущенные им три дня, в храм собралась целая делегация из циркачей, Нейллина и его матери. И глядя на это собрание, он даже не мог точно сказать, что ими двигало больше – жажда увидеть Лиску или просто желание вырваться из холодного кольца стен Каменного Грифона.

Да, пожалуй, это действительно было слишком – держать такое свободолюбивое существо в столь неуютном месте. Просто удивительно, что она смогла так долго выдержать. От этой мысли Рейвар испытывал боль (как он мог быть таким непонимающим!) и нежность – ведь она торчала в этом жутком месте из-за него.

Любила ли она его тогда или просто привязалась к первому, кто приласкал ее? Хотя это уже неважно. Ему хватало и настоящего, ведь глаза не могут так врать. А Лиса умеет смотреть, выворачивая перед тобой душу, раня и лаская этим нежным влюбленным взглядом.

За лесом уже показался блестящий шпиль храма, когда их осыпало снежинками.

– Кто заказывал холодный душ?

– Лиска!

Ну, как можно было ожидать от нее нормального поведения больной девушки? Даянира вон книг набрала, ниток и спиц для вязания, чтобы девочка в постели хоть как-то развлекалась. А эта заноза уже перекинулась и оседлала Кая. При этом оба, и Лиска и Дракон, выглядели счастливыми.

– Вы только храмовницам не говорите, что я перекинулась, ладно? Олта меня собственноручно ощиплет, если узнает. Она нас погулять потихоньку отпустила. Пока Кай окончательно девчонок на грех не подбил, – громким шепотом добавила она. – Так, а где мое платье? Как – потерял? Ну, ты божество или червяк-переросток? Поищи!

Рейвар не смог удержаться и рассмеялся. И как у нее получается так крутить довольно своевольным божеством? Она ему на шею уже в прямом смысле слова села, а Кай только рад. Ох, не зря они так похожи.

– А у вас чего вкусненького есть? Надоела мне эта диетическая пища!

Лиска осмотрела всю компанию, уделяя особое внимание ему, Даянире, сидящей в женском седле, и крутящемуся вокруг них Нейллину. Зелено-желтые глазки вмиг как-то погрустнели, а уши опустились. Тяжело вздохнув, она помотала головой, буквально заставляя себя вновь начать радоваться, и уже через минуту обо всем забыла.

Ему это ой как не понравилось. В такой ситуации нормальная женщина должна ревновать любимого мужчину, а не отворачиваться. Неужели так и не поняла, что с Даянирой их связывает только сын? Нет, вроде поняла. Тогда почему словно сторонится его, стараясь даже не смотреть в их сторону?

Подъехав к зависшему в воздухе Каю, Рейвар протянул руку:

– Иди ко мне.

В первое мгновение она запаниковала, подалась назад, а затем в зелено-желтых глазах появилось что-то, что отдалось в нем теплом. Неловко перелезая с головы Дракона в седло Рейвара, она чуть не лишила бедное божество глаза, выдрала чешуйку, рассыпавшуюся снегом, и едва не отдавила полукровке очень важный орган. И, поудобнее усевшись между его коленями, ткнулась носом в ребра.

– Я тоже скучал, – чуть слышно неожиданно для себя признался Рейвар.

Дальше к храму они ехали медленно. Нелли привычно начал жаловаться, как ему тут было скучно, что его никто не любит, не ценит и вообще он уже большой. Лиска с Даянирой понимающе переглядывались и улыбались. Циркачка выведывала у хвисы информацию о самочувствии мужа, хотя, учитывая их «прогулки», рыжей сказать было особенно нечего. Фарт молчал, поглядывая на сестру, одетую, словно благородная дама, спасибо влиянию Даяниры. Кай завис над их головами и рассыпаться не спешил. Жаль, что такой приятный день так закончился… Лошадей они оставили на заднем дворе, стыдливо спрятанном от глаз прихожан за высокой живой изгородью. Ничего особенного, просто ухоженный садик с цветами, свежей зеленью и колодцем. Зачем храмовницам хозяйство – их всем прихожане обеспечат. Но среди приехавших не было ханжей или особо рафинированной аристократии, боящейся ступить на голую землю, не покрытую мрамором, и компания с удовольствием разместилась на скамейках в цветущем весеннем саду. Видно, настоятельница очень любит этот уголок.

А вот на беловолосого юношу она посматривала ну очень почтительно, как и положено нормальному смертному. Это хвиса из него ручного дракончика сделала. Но судя по напрягшемуся, вмиг нахмурившемуся божеству, ненадолго. Что-то он готовит… дурное.

– Олта, вы из-за него лечили Лиску? Потому что она – его жрица?

Собравшаяся было уйти храмовница обернулась, строго и как-то совершенно бесчувственно посмотрела на него:

– Она ему не жрица. Уж я такое вижу. А помогала, потому что таково желание всебогини.

Лиска подняла голову с лап и недоумевающе посмотрела на женщину. Помотала головой и перевела взгляд на поджавшего губы Кая.

– Ну, раз ты сам начал… – Голубые глаза стали именно такими, какими им положено быть – ледяными провалами в вечность, без зрачка и определенного постоянства, как бесконечное течение Мерзлого моря. – Она мне действительно не жрица. Имя я так и не принял.

Пораженные преображением, люди замерли. Впрочем, похоже, даже Лисавета не понимает важности этой темы. Жрецы – проводники силы. А уж свою первую жрицу молодой бог далеко от себя отпускать не должен. С тех самых пор, как Рейвар узнал о происхождении Лисы, именно этот факт успокаивал его. Если Кай – порождение их мира, то в другой мир девчонку он не вернет.

– И что же ты хочешь?

– Тебя, – пожал плечами Кай. Точнее, еще Белый Дракон, раз у него так и нет имени. – Ну и полукровок, разумеется.

– Значит, из-за Империи вы ссорились с Ятеком. А графства?

– А что графства? Одно другому не мешает. Если бы Юстифа выиграла, она могла бы обратить своих людей в сторону Ятека. Но это было второстепенно, он пришел сюда уничтожить Лиску. Черная просто стала подходящим оружием.

– Чем она ему помешала?

– Тем, что ты готов пойти ради нее на все. – В хищном, глубоком взгляде божества царила уверенность в своей победе. Он знал, что заманил выбранную жертву в действительно коварную ловушку. Рейвар просто не мог не признать этого, ему оставалось только выслушать довольное своей игрой божество, подтверждая свои догадки. – Знаешь, на данный момент вы настолько привлекательный кусок пирога, что многие боги были бы рады вступить в борьбу. Вот только Ятек пресекал все попытки. Правда, меня он всегда считал маленьким, слабым и глупым и не воспринимал всерьез. Это было его первой ошибкой. А второй – оставить тебя, Рейвар, без внимания. Ему трудно поверить, что вы с братом смогли преодолеть ненависть и предубеждения. Ятек любит сложные многоуровневые игры. Окружить свою жертву, запутать, заставить саму кинуться в его руки. Но он мнит себя уж слишком богом. А мама всегда говорила, что излишняя гордыня до добра не доводит. – Он усмехнулся очень самодовольно, так и хотелось напомнить дурному божеству о мамочке. Удерживало от такого только чувство самосохранения и мощь, давящая на полукровку словно тиски. – Предприняв единственную попытку, он сбросил тебя со счетов. К тому же пока ты здесь и не можешь влиять на брата. Такой шанс я не смог упустить.

– И что же ты сделал?

– Дал то, чего у тебя нет. Это первое правило божества – дать во имя веры. Вот только у тебя ведь есть все, что требуется. Власть, богатство, дом, большая семья. Даже сын, и тот объявился. Кстати, скажи спасибо моей мамочке, ей так хотелось проучить Ятека. Она все еще надеется, что он перевоспитается и станет хорошим.

Рейвар посмотрел на покрасневшую Даяниру. Так вот откуда она знает эту вышивку, несостоявшаяся жрица.

– И чего же у меня не было?

– Женщины, – кивнул Кай в сторону хвисы.

Которая как-то подозрительно притихла, глядя на них огромными непонимающими глазами.

– Давай поговорим об этом позже, один на один, – посмотрел Рейвар в глаза белоснежного божества, очень надеясь на его понимание.

Зря, Дракон слишком увлекся. Раненная при встрече с братом гордость требовала компенсации и восхваления ума, изворотливости и смекалки.

– Нет уж, – дернула носом Лисавета. – Пусть тут все рассказывает.

– Я долго пытался понять, какой женщиной тебя можно заинтересовать. Как минимум необычной, да? Тут-то мне и вспомнились книги ее мира. Очень забавное чтиво. Там девочки попадают в сказку, переживают много веселых приключений и обязательно влюбляют в себя главного героя. Все, что мне осталось, – среди тех, кто должен вот-вот погибнуть, найти любительницу таких книжек, которая сможет точно повторить нужный сюжет. Елизавета как-то случайно подвернулась, на одном форуме. Имя и аватарка – лисьи, идеальная кандидатура на превращение в хвису. Она еще так смешно со мной поругалась в чате о божественных сущностях. – Снежный, похоже, увлекся, сыпля совершенно непонятными словами.

– Ледяной Дракон? Это из-за тебя меня забанили?

– Ты такая смешная была. Доказывала мне, что меня нет.

Так, кажется, этому раздолбаю надоело играть в великого и ужасного. А вот с Лиской они сейчас сцепятся, и Рейвар может не узнать самого главного.

– Но зачем ты втравил ее в эти разборки?

– А как еще было привлечь твое внимание? Ты же такой занятой, ни минуты на личную жизнь. Вот и пришлось делать все, чтобы ты ее не забыл. Правда, героиня мне попалась какая-то не такая. Трусиха и неумеха. То ты ее в чем-то подозревать начнешь и чуть не прибьешь, то артефакт не тот возьмет. И вообще, за столько времени ни магией не овладела, ни оружие держать не научилась. Вечно в какие-то совершенно негероические передряги попадает, – возмущался Дракон.

Рейвару хотелось сказать: «Каково божество, такова и жрица», но он вовремя прикусил язык.

– К тому же у вас ничего не клеилось, – посетовал Кай. – Я думал, развеюсь, прежде чем вы договоритесь.

– Договор-римся? Я сейчас сама тебя развею! – оскалилась Лиска. Шерсть дыбом, хвост распушился, как щетка трубочиста, уши к черепу прижаты. На фоне спокойного, как ледяная глыба, божества – просто глупый лисенок, испуганный шебуршанием в кустах.

Даянира ткнула сына под ребра, и тот соскочил с лавки, падая рядом с хвисой на колени и буквально придавливая своим весом к земле. И это правильно: судя по тяжелому хриплому дыханию и оскаленной мордочке, Лиса способна совершить глупость и кинуться на своего обожаемого Кая.

– Разве ты сама не этого хотела? Вот тебе приключения, вот тебе волшебство и верные друзья, – развел руками блондин. – Ну и мужчина мечты.

– Я что, на извращенку похожа – такую мечту иметь? – сквозь зубы выцедила Лиска.

А Рейвар предпочел пропустить это заявление мимо ушей. Потом разберутся.

– Какая сама, такая и мечта, – задрал нос кверху Кай. Впрочем, стараясь особо не смотреть на подружку. Ну да, это больно. Уж он-то знает.

Вот идиот! Даже два идиота. Ну ладно, это божество дурное, мальчишка еще, возомнил себя самым умным и понимающим, а в действительности не разбирается в чувствах и взаимоотношениях. Но Рейвар-то куда смотрел? Любопытно ему стало, какую игру затеял Снежный Дракон. Только девчонке обо всем лучше было не знать, она к интригам не причастна, а навыдумывает себе!

Надо побыстрее заткнуть Каю рот и спровадить, дав возможность Рейвару самому разобраться с Лисой.

– И что теперь ты хочешь от меня?

– Чтобы ты уговорил своего брата поклоняться мне, а не Ятеку.

Дурак и мальчишка. Ума подумать не хватает.

– А если не соглашусь?

– Я отправлю Лисавету домой. Она тут чужая, ее ничто не держит. Единственный способ оставить иномирянку здесь – признать жрицей бога. Никто, кроме меня, не согласится так рискнуть. Это мне уже терять нечего.

– Значит, Ятек был прав – у тебя уже не осталось сил.

Кай развел руками:

– У меня нет манны даже для корректировки ее возвращения. Как только я опущу полог, на который, кстати, тоже силы тратятся, Елизавета вернется в родной мир в то же мгновение времени, когда была изъята.

– Сволочь! Ты обещал вернуть меня живой. – Лиса давно перестала щериться, теперь устало и болезненно глядя на свое божество. Кай все же дурак и рискует получить ненавидящую его жрицу. – Как только я выполню это твое задание.

– Ты его выполнила. Заполучила Рейвара. Теперь попытаемся выбить из него приз для тебя.

– Заткнись, придурок!

Блондин недоумевающе посмотрел на него. Но, похоже, действительно поздно.

– То есть все, что я делала, ничего не значит? Собственно, что я такого сделала, да? Только под ногами у всех мешалась. Дуру полную из себя изображала. Еще и возомнила себя непонятно кем! Смешно было наблюдать? – Хвиса опять начала задыхаться от злости. Зрачки ее расширились, а вот взгляд стал совсем сумасшедшим. Резко дернувшись, Лиса извернулась, оставив на руке Нейллина маленькие кровоточащие ранки.

– Ай! За что? – удивился тот.

Но лучше бы промолчал. Оказавшаяся на свободе Лиса обернулась к нему:

– А чтобы прекращал играть в друзей. Лиски бывают кусачими только от жизни лисячьей.^{43} Думаешь, я не знала, что ты используешь меня как громоотвод? Ну, как же, легче натворить дел и спрятаться за глупую Лису, ее шкуру не жалко. Весь в отца пошел.

Нейллин умоляюще посмотрел на него, но Рейвар ничем не мог помочь – она ведь права. Мальчишка действительно использовал свою рыжую подружку. А Лиса все знала, просто предпочитала закрывать на это глаза.

Хвису качнуло, словно пьяную. Она помотала головой и наткнулась взглядом на Даяниру:

– Нашла няньку? Ну конечно, легче скинуть все проблемы на другого. Самой между этими двумя встать боязно было, да, леди Идеал? А тут как хорошо – и сын под присмотром, и отец его в вашу семью больше не лезет. Мир и покой. Вам я зачем была нужна? – посмотрела Лиска на циркачей. – Ах да, вы меня подобрали, польстившись на богатое платье и коня. А потом все так удачно сложилось: я хвисой оказалась, протекцию оказать могла. То-то думаю, чего вы обо мне вспомнили, только когда из столицы выехали. Друзья и приключения, говоришь? Засунь их себе знаешь куда? И верни меня домой, как обещал!

Кай слегка побледнел:

– Не могу. Пока вас туда-сюда таскал, много сил потратил.

– Меня это не волнует. Ты… ты обещал.

Ну, вот наконец-то. Злость и легкое безумие прошли, оставляя ее совсем без сил. А то он уже стал бояться, как бы она темнеть не начала. Видно, действительно допекли такую жизнерадостную и незлопамятную Лисичку.

Медленно подойдя к лежащей на земле хвисе, он погладил ее между ушами. Успокоить девушку было бы легче, но пока пришлось перетаскивать на колени обмякшее лисье тело, осторожно складывая крылья и подбирая хвост. Глаза она так и не открыла, хотя была в сознании. Просто какое-то время лежала, тяжело дыша и дергая усами.

– Что… – начал, было, Белый Дракон, но Рейвар его тут же прервал, не давая сморозить еще какую глупость.

– Заткнись, я сказал. Ты уже достаточно сделал. – Он провел по рыжему загривку рукой, разглаживая разлохмаченную шерсть. – Доверие и настоящая дружба никогда не приходят внезапно. Их еще надо заслужить. У тебя талант верить всем и сразу. И это неплохо. Просто неосмотрительно. Тебе страшно думать о том, что у окружающих есть свои мотивы. Но ведь ты не единственная дышащая. Разве с Нейллином ты подружилась просто так, не потому что тебя об этом просил Кай? Не воспользовалась гостеприимством Даяниры или помощью циркачей? И ведь это вовсе не значит, что они тебя или ты их не можешь любить.

– Все так сложно. Я устала, – всхлипнула она. Подняла голову и посмотрела ему в лицо: – И… отпустите меня домой.

– Нет.

Не отпустит. Ни за что!

– Ты так и будешь здесь сидеть? – Даянира протянула ему большую дымящуюся чашку и села рядом на каменных ступенях. – Как она?

– Угомонилась.

– Это хорошо. Можно пойти успокоить настоятельницу, – грустно улыбнулась женщина.

– Я бы не спешил. Может, все, до чего она могла дотянуться, уже разрушено. – Рейвар усмехнулся. Если считать силу, которую придает злость, и крылья – дотянулась она до всего. Судя по звукам, многократно увеличенным акустикой храмовой залы, там ни одного целого предмета не осталось.

Ну, ничего. Храмовницы всебогини не бедствуют, найдут возможность восстановить внутреннее убранство, да еще и с Нейллина компенсацию стребуют. Он же будущий маркграф, да и мысль запереть Лисавету подала его мать. Рейвар попытался остаться вместе с ней, но это оказалась действительно глупая и довольно опасная идея – хвиса была не в том состоянии, чтобы услышать и понять хоть какие-то слова, тем более его. Хватило и прокушенного запястья. Ведь если бы не его реакция, она вполне могла вцепиться ему в шею, как и планировала.

Именно после того как удалось оттащить от него хрипящую и вырывающуюся хвису, ее заперли в главном зале храма. Не лучшая идея, как показало время, но по узким коридорам жилого помещения они бы просто не дотащили ее до кельи. А на предложение Нейллина приложить Лиску головой, чтобы она потеряла сознание, Рейвар предложил сделать то же самое с ним самим, в надежде, что в мозгу сына появятся мысли, а не дурь. Сейчас полукровка очень надеялся, что она забудет этот спор.

Первый час после этого был самым трудным. Лисавета словно совсем обезумела, из уравновешенной, но несколько взбалмошной девицы превратившись в дикого зверя. Она кричала, билась и царапалась в дверь. Потом начался погром. И каждый звон, каждый удар отдавался болью. Все это время он сидел на каменном крыльце, чутко прислушиваясь к каждому звуку. И еще неизвестно, кто от происходящего сходил с ума больше. И кому было больнее.

Тем не менее, отступать полукровка не собирался. Она успокоится, просто устанет, в конце концов, и тогда он сможет с ней поговорить. Ну, должна же Лиса понимать, что другого выбора у них действительно нет. Отпускать ее он не намерен. Тут расчет Кая оказался совершенно точен – другой женщины ему не надо. Тем более зная, что, уйдя от него, она попросту погибнет. Где-то очень далеко. Если Лисавета действительно любит его, то согласится.

А вот этому божеству лучше к ней в ближайшее время не приближаться. Рейвар знал, как сложно заслужить ее прощение и доверие. Ему до сих пор припоминают произошедшее в Каменном Грифоне. Каким давним все это кажется! Но только благодаря этому Рейвар сейчас понимал обе стороны. Лису действительно очень сильно обидели, использовав как откуп, предав все надежды, веру и чувства. Кай же… просто сыграл на чужой слабости. Пока его брат строил сложные планы, Дракон провел рисковую игру, вложив в нее всю манну до последней крохи. И, похоже, он действительно привязался к своей будущей жрице.

Мальчишка. До конца ничего не просчитает, а уже лезет во взрослую жизнь. Как разбудить в нем оборотня – узнал, а вот почему у вампиров такие отношения с богами, узнать не пожелал. Так что Рейвар едва ли не впервые сказал своим предкам спасибо и с удовольствием съездил блондину по лицу. Дракон еще с таким удивлением рассматривал собственную кровь. Ну, как можно быть таким недоучкой и раздолбаем? И реагирует ну слишком по-человечески. Кровь… какая у богов может быть кровь?

– Что собираешься делать?

– Какое тебе дело, Даянира?

– Хочу понять, чем помочь. Что бы она там ни говорила, Лиса мне действительно очень нравится.

– Но ведь она была права. Знаешь, у Лисаветы есть одно свойство – не прилагая никаких усилий и желания, переворачивать все вокруг, показывая, где на самом деле голова, а где ноги. И при этом сама остается такой же наивной. – Рейвар устало прикрыл глаза рукой. – Удивительная женщина.

Даянира не стала больше ничего говорить, просто сидела рядом. А когда вечерний ветер принес прохладу, встала и забрала из его рук чашку с недопитым травяным отваром.

– Даже не знаю, надеяться мне или бояться, что наш сын будет похож на тебя.

Не будет, вздохнул Рейвар. Нейллин слишком привык к свободе, к полной безнаказанности и опеке матери. Поэтому сейчас ему трудно расстаться с детством и научиться оценивать каждый свой поступок с точки зрения будущего правителя и просто взрослого ответственного человека. Самого Рейвара слишком рано начали готовить к жизни лэй’тэ, вдалбливая понятия долга и чести на уровне волчьих рефлексов. Так что Даянира может быть спокойна, ее мальчик вырастет нормальным, и если сделает из этой истории правильные выводы, то станет неплохим мужчиной. Во всяком случае, Рейвару хотелось в это верить.

За тяжелыми деревянными дверями действительно на какое-то время все стихло. Но не прошло и нескольких минут после ухода Даяниры, как послышался плач. Хотя нет, это скорее напоминало вой зверя, раненного в самое сердце. Плачущая женщина всегда была сложным испытанием для него: хотелось или побыстрей убежать, или обнять и просто переждать. А вот когда так плакала она…

Я огляделась.

Главное, чтобы меня теперь убираться не заставили. Или такая лентяйка, как я, точно затребует вернуть ее домой досрочно.

Ну вот, лучше бы не вспоминала. Может, действительно стоит поубираться, чтобы прогнать грустные мысли? Или ну его и просто поплакать? А хорошая мысль! Только плакать надо в нормальном виде, лисица, размазывающая по шикарному меху слезы и сопли, выглядит, должно быть, очень глупо. Хотя девицу с красными глазами и распухшим лицом тоже красавицей не назовут. И пусть, может, испугаются и отпустят. Ироды.

Стукнувшись головой о первую попавшуюся колонну, я потерла лоб и начала искать, во что бы такое одеться. Голой ходить совсем неохота, надоело уже. На полу нашлась сдернутая в приступе озверения занавеска густо-зеленого цвета. Завернувшись в нее, я с тоской вспомнила свое праздничное платье. Вот ведь дура, еще тогда надо было понять, что подарков от судьбы, людей и нелюдей лучше не ждать, и сразу же интересоваться, чем обязана. Теперь же остается только взять из-под алтаря одно из полотенец, сесть поудобнее и пореветь.

Самое обидное, что я в течение двух минут пыталась выжать из себя слезу, а добилась только усилившейся головной боли. Ничего нормально сделать не могу!

Жила в вечном ожидании чуда, даже не пытаясь хоть как-то его поторопить. Погибла – нелепей некуда. Попала – бог знает куда (и ведь действительно знает). Здесь каких только неприятностей не собрала на свой рыжий хвост, который тоже, кстати, тот еще атрибут невезения. Меня чуть не загрызла взбесившаяся лиса. Но самое главное – умудрилась влюбиться. Да еще в кого – в Рея, это ушастое воплощение выдержки, хладнокровия и ответственности. В общем – чему я удивляюсь? Как жила, кем была, то и получила.

Даже не знаю, что хуже: то, что из меня сделали полную дуру, выставив наивной девчонкой перед теми, кто стал мне дорог, а прежде всего перед Рейваром, или что это на самом деле так и есть. Я поверила в сказку, понадеялась на чью-то честность и дружескую улыбку. В итоге стала всего лишь разменной монеткой, так желавшей попасть в руки своего нового владельца.

И в то же время мне не в чем упрекнуть Кая. Ведь даже чувствуя ложь, я слишком боялась ее увидеть, мне так хотелось верить сладким словам, а не собственному разуму. Вот и слушала сказочки.

Как же стыдно! Стыдно, что поддалась обману, что поверила. Стыдно, что причинила столько неудобств и устроила безобразную истерику. Ну, как маленькая, честное хвисье! Но больше всего мне стыдно за собственные чувства. Ведь я действительно влюбилась в Рейвара.

Так неприятно любить по плану. И это я, всю жизнь считавшая брак по расчету верхом цинизма. Вот тебе, пожалуйста. Как оказалось, именно ты станешь удобным партнером для любимого мужчины.

А я не хочу быть для него ручной зверушкой!

Хотя… В последнее время он был таким… внимательным ко мне, заботливым, пожалуй, даже ласковым. И не только во время нашей прогулки во второй ипостаси. И целовал он очень многообещающе, словно и сам на что-то решился. Рейвар вообще умеет быть очень милым и обходительным. Достаточно вспомнить, насколько очаровал меня этот мужчина в первые недели нашего знакомства. С ним интересно и, если он в хорошем настроении, очень уютно. А уж как здорово сидеть у такого зверя под пузом, зная, что тебя защитят!

Так, опять у меня мысли не в ту сторону. Сижу тут на полу, улыбаюсь.

Встав, я протащила за собой шлейф ткани и уселась прямо на алтарь, который отчего-то был теплым и очень даже удобным местом, откуда можно было разглядывать разоренный храм. Надо же так – по всему полу бусы валяются, это я стойку опрокинула. Ткань со стен клоками свисает. А вот как мне удалось порвать цепи, на которых медные блюдца висели? Дури у меня много!

Что и заметно.

Ничего личного, да, Кай? Ты всего лишь осуществил мою мечту как часть своего плана. Только меня спросить забыл. Именно от этого она приобрела столь горький вкус, вмиг показавшись ядовитой.

Отказаться ради самого лучшего, что бывает в жизни, чтобы не погубить те короткие мгновения счастья, то уважение, ту любовь?

Сначала слезы просто тихо текли из глаз, словно иначе и быть не может, словно из разбитого сердца вытекает горечь. И нет желания их унять или хотя бы вытереть соленые ручейки на щеках. Затем боль в груди и тоска, разъеденная слезами, начала обваливаться, сходя селем внутри. И через какое-то время я уже задыхалась от рыданий, от всхлипов и невыносимой боли.

И даже не могу сказать, когда мысли из плоскости «никто меня не любит» перешли в горизонтальность «как можно плакать, когда так пахнет». И вообще, зачем хотеть куда-то, когда хорошо, тепло и уютно. Можно уткнуться хлюпающим носом в воротник, прижаться головой к груди и отмерять удары сердца.

Ну и волосами лицо закрыть, чтобы никто не видел, какая я теперь «красавица». Где он был, когда я еще не нарыдалась до звона в ушах?

– Успокоилась?

Мне вытерли мокрое лицо и как маленького ребенка заставили высморкаться, чтобы прочистить забитый нос. После чего Рейвар одной рукой сложил полотенце и кинул его на пол, к прочему бардаку.

После очередной истерики меня ощутимо потрясывало и знобило, так что жаркие объятия пришлись очень даже кстати. И уж тем более у меня не было ни сил, ни желания отталкивать его. Пусть стоит, такой нужный и почти родной.

– Кого ты покусал? Раз тебя тут заперли, – пояснила я охрипшим голосом.

– Никого. Я подумал, что тебе будет скучно выть в одиночестве, и решил составить компанию.

Я фыркнула. Немного повозилась, удобнее устроилась в мужских объятиях. Чуть задрала слои ткани, выпутывая зажатый хвост и обнажая коленки. А если он, продолжая вот также поглаживать меня по спине, попросит остаться с ним, есть шанс, что я соглашусь, послав свою гордость туда, где ей самое место.

Так, надо отвлечься:

– Они на меня сильно обиделись?

– Нет. Ты во многом права. Они очень волнуются за тебя.

– Правда? – посмотрела я в лицо полукровки.

В свете живого танцующего огня в руках статуи его лицо стало еще более хищным, все черточки заострились, выделяя новые тени в уже знакомых линиях. Морщинка меж бровей говорит о работе мыслей, а около носа – о напряжении, которое я и так чувствую по тому, как сильно и категорично держат меня его руки. Глаза в таком свете казались дьявольски темными и горящими. И вообще, с таким лицом врагов убивать надо, а не благочестивых Лисок успокаивать. Но я ведь всегда была слегка (хотя чаще совсем не слегка) сумасбродной, и такой Рейвар вызвал во мне приступ нежности.

– Правда, – кивнул он. Его пальцы осторожно коснулись самой кромки волос на моем лбу. – Они ходят и дружно дуются на Кая.

Я дернулась. Это имя причиняло почти физическую боль. Лучше вот так уткнуться лицом в черную рубашку, пахнущую мужским телом и травами. Потереться щекой о его грудь и пить, большими глотками пить странное, дикое счастье, густо смешанное с тоской и любовью.

И как так получилось, что ему я доверяю больше, чем кому бы то ни было? Парадокс Лиски.

– Нельзя вечно прятаться. И молчать, надеясь, что само пройдет. Надо решать, хочешь ты остаться или нет.

– Я хочу домой.

– Зачем? Тебя там кто-то ждет?

– Родители, брат и сестра. Собака, – уже как-то неуверенно добавила я.

– Тебе не приходило в голову, – погладил он меня по волосам, – что пора уже и свою семью создавать? Для человеческой женщины двадцать два года – возраст более чем подходящий.

Я возмущенно фыркнула. А Рейвар продолжил капать мне на мозги:

– Так что тебя ждет по возвращении? Родительский дом, их семья и собака?

– Эй, собака – моя!

– А что еще там твое?

– Компьютер! – без раздумий выдала я, отлипая от груди Рейвара. – Друзья. И работа. А еще заначка, я собиралась летом в тур по Европе. Всегда мечтала попутешествовать, два года копила. Да и чего, выходит, я зря такую библиотеку сказок и современного фэнтези собирала? У меня же два стеллажа с книгами, между прочим. Чего ты на меня так смотришь?

– Кто такой Компьютер?

Я похлопала глазами, силясь понять, за что меня собираются задушить и как объяснить то, чего я сама не понимаю.

– Ну… это… такая штука… которая думает за меня.

– Я всегда подозревал, что ты не думаешь, – хмыкнул Рейвар, но хватку ослабил. – Это все? Тебя больше никто не ждет?

– К чему ты клонишь?

Рейвар запустил руку мне в волосы, мягко массируя затылок. Это было очень приятно, но вот острый взгляд темных карих глаз не давал расслабиться и настораживал еще больше.

– Лис, скажи правду – ты меня любишь?

Глаза мои мигом раскрылись, как у филина, и совершенно без моего на то желания наполнились слезами. Рефлекс, что ли? Ему не стыдно так меня мучить? Ведь и сам прекрасно знает ответ, но обязательно надо посмотреть, как меня крутить будет.

Нет сил отвечать. Просто киваю.

– Так почему тогда ты не хочешь остаться со мной?

Шуткой про женскую логику тут не отделаешься, а если начну объяснять насчет своей гордости и приводить доводы типа «потому что дура», он не поймет. Придется говорить, как есть:

– Я не хочу быть нужной только из-за хвисьего хвоста.

– А кто тебе сказал, что ты нужна только из-за этого? – как-то устало сказал он. – Опять слушала кое-как?

– Рей, я люблю дурачиться, но я же не маленькая. И не настолько глупая, чтобы выдавать желаемое за действительное. – Хотя видят боги, как бы мне хотелось обмануть саму себя и просто побыть немного счастливой. – Зачем я тебе? Ничего не умею, ничего не знаю, вечно попадаю в глупые ситуации. Дня не проходит, чтобы у меня что-то не случилось. Это так, поиграться со мной, как с лисенком, здорово. А дальше ты что со мной делать будешь? Как долго вытерпишь, если сейчас через раз готов придушить?

– Если бы хотел, уже придушил бы. А о том, что мне это на самом деле в тебе нравится, ты не подумала? – Кончики его пальцев прошлись по моей шее, вызывая приятные мурашки, побежавшие по позвоночнику вниз. – Ты вольна в своих поступках и никогда не задумываешься, чего они стоят окружающим или тебе самой. Порой это в самом деле, глупо. Но иногда только такие решительные шаги, без оглядки, действительно достойны восхищения.

Он помотал головой, отчего на строгое, растерянное лицо упали темные пряди волос. Странно, но сейчас он выглядел несколько моложе, чем обычно. Возможно, из-за непривычного растерянного выражения лица, а может, тени и моя больная фантазия шалят. Одно верно: этот разговор дается ему непросто. Сказать и оставить – легко, сказать и остаться – очень сложно.

– Я не хочу, чтобы ты возвращалась, да и вообще уходила из моей жизни. Я не буду обещать тебе чистых и светлых чувств, как в этих твоих дурацких легендах. Все, что я могу дать, это защиту, дом, где ты сможешь быть хозяйкой, определенную свободу и все то, что может иметь моя жена, а это немало, поверь. Хотя и не стану уверять, что жизнь будет безоблачной, мы не в хрустальном царстве живем. С тобой такое просто не пройдет, ты ведь обязательно что-то придумаешь, верно, Лисенок? – Он заглянул мне в глаза, ища в них что-то. Может быть, разум? Или понимание? – Прости, что не могу отпустить. Ты ведь на самом деле совсем не дурочка и поймешь, что так тебе будет лучше. Ну что ты на меня смотришь?

– Жду, когда тебе надоест расписывать, как мне может быть хорошо. И скажешь, что это даст тебе.

Он усмехнулся и крепко сжал в руках:

– Тебя. Я хочу, чтобы ты была рядом, чтобы ждала меня, чтобы любила. Нужна ты мне, понимаешь?

Ну и что с ним делать? И так ведь едва ли не сам себя выворачивает, говоря это. Вот упертый тип! Нужна я ему, видите ли.

А он мне, получается, не нужен, раз я сматываться отсюда собралась? И это при том, что я в него по уши влюблена. Нет, что-то здесь нелогично. Если я его люблю, значит, он мне тоже нужен. Так чего я тогда сбегать вознамерилась, раз люблю и нужен? Стоп! С чего я вообще взяла, что любим мы только нужное? С другой же стороны, если любим, значит, предмет или человек автоматически становится нужным.

Так. Я ему нужна. И поэтому отпускать меня Рей не хочет. А я хочу уйти в свой мир. Но при этом люблю его.

Вывод – я таки полная дура, а он может меня любить, но быть чертовым упрямым бараном!

И пока мой уставший разум не выкинул еще что-то мозголомное, я просто подалась чуть вперед, накрывая его губы своими. Мне этого так давно хотелось. Просто вот так обнять и целовать со всей нежностью, жаром и любовью, которые успели накопиться за многие дни, что провели вместе, за ночи, проведенные врозь, за взгляды и прикосновения. Согреть его, рассказать, показать все, что полыхает внутри.

Рейвар же просто стоял, позволяя целовать себя, прижиматься и обнимать за шею. И лишь только его широкие ладони, поглаживающие меня по спине… Хотя нет, не поглаживающие, а ищущие и, что немаловажно, нашедшие конец занавески, в которую я была закутана. От прикосновения пальцев к обнаженной коже я охнула, разрывая контакт. Правда, ненадолго. Теперь была очередь Рейвара рассказывать губами без звука. Язык его как-то очень быстро оказался у меня во рту, а вот рука… угу, где она еще могла быть. И поцелуи на этот раз были очень страстными, даже скорее властными. Только я не против, всегда приятно подчиниться желанному. Мне осталось только ответить на поцелуи и, податливо изогнувшись в руках, крепче прижаться. Хотелось мурчать от удовольствия, но вместо этого я порывисто выдохнула ему в рот, когда пальцы прошлись против роста коротких рыжих волосков, у самого корня хвоста на пояснице.

Так, а как он добрался до моей поясницы? Хотя какая разница! У самой-то руки где и каким таким образом, успели под рубашку залезть? Плечи, ключицы, грудь, живот. Снова руками вверх, через подмышки и вниз по спине, чувствуя каждую мышцу, каждую линию под пальцами. Рубашка, наконец, полетела на пол, позволяя мне беспрепятственно заняться таким интересным делом.

Как же давно и сильно мне этого хотелось…

Стоило дверям открыться, мне сразу как-то передумалось выходить. Уж очень неловко было. И за резкие слова, и за покусания, и вообще за то, что я успела таких дел накрутить. А еще меня смущало, что все они прекрасно поймут наши с Рейваром отношения. Или хотя бы то, что произошло между нами в храме. От этой мысли щеки горели аки наливные яблочки, а хвост сжимался в руках.

Вот только попытку скрыться в темных недрах храма Рейвар пресек, хорошенько подтолкнув меня вперед, к яркому утреннему солнышку, свежему воздуху и радостным взглядам.

Поначалу мы неловко мялись, не зная, что и сказать-то. Потом я начала что-то лепетать, извиняться, но, подозреваю, никто ничего не понял, потому как договорить мне нормально не дали.

– Лиска, замри!

Я встала как вкопанная, во все глаза смотря на Нелли.

– Вот это да! Никогда таких не видел!

– Я тоже, – кивнула Файта.

– А она не ядовитая? – поджал губы Фарт, рассматривающий что-то у меня над головой.

– К-кто там? – скосила я глаза влево, пытаясь увидеть непонятное нечто, так восхитившее всех.

– Ну, сказали тебе – не дергай ушами. У тебя на правом бабочка сидит.

– Вот такая, – показал Нелли. Выходила огромная.

– И красивая какая! – Глаза Файты стали похожи на блюдца. – Первый раз такую вижу.

От легкой щекотки ухо дернулось совершенно непроизвольно, и тут-то я увидела медленно и величаво летящую бабочку, крупную, с мою ладонь, и с крыльями, словно радугой раскрашенными. Действительно, очень красивая. Только… от нее ко мне словно паутинка тянется. Бедная, наверное, сбежала из лап паука и ко мне на ухо отдохнуть присела. А мы шум подняли!

– Не смей!

От этого крика я даже подпрыгнула. Сердце неспокойно екнуло где-то у самого горла. И все из-за появившегося Кая, из рук которого в мою сторону летели снежинки.

Вот только он не успел.

Только жизнь налаживаться начала…

Он провел рукой по тому месту, где еще несколько секунд назад стояла она. Воздух был очень теплым, а кончики пальцев ощутимо покалывало от сильной магии. В голове просто не укладывалось, что ее нет, не верилось, не хотелось.

– Тительхев!

Голос блондинистого божества привел Рейвара в себя. Он резко выбросил руку вперед, хватая спешащую улететь бабочку. Почти в то же мгновение, когда его пальцы сомкнулись на переливающихся крыльях, на их месте оказался столь же пестрый плащ. Следующим движением Рейвар перехватил материализовавшегося посланника за шею, подсекая одной ногой и укладывая того на каменные плиты.

– Ух, – отозвался Кай. – Ловко ты его. Никак не могу привыкнуть, что кто-то из смертных так с нами может.

Рейвар посмотрел на этого недоучку тяжелым взглядом. Хотя даже среди вампиров о способности высших перехватывать энергетические потоки божеств знают только избранные. Но в его роду мало того, что культивировались вампирские корни, так еще и информация собиралась по крохам и тщательно хранилась в головах наследников. И посланник, так же как и молодое божество, ну никак не мог ожидать такой прыти от того, в чьих жилах максимум одна треть крови высших.

– Кто тебя послал? – буквально прошипел Кай, глядя на посланца. Эти отбросы магии всегда с удовольствием брались за исполнение воли божеств, взамен получая толику манны.

– Догадайся сам, мальчишка. – Голос у эфира сиплый и слабый, но ядовитый.

– Ятек, – плюнул блондин. Его уже заметно трясло от гнева. – Как ты, червяк, посмел вмешаться?

– Она была не из нашего мира. Есть закон. Закон надо выполнять.

– А ты всегда рад подстроить мне гадость. Отпусти его, Рейвар. Он сделал свое дело. Разберусь с этой гадиной позже.

– Ты уже никто, Дракон, – хихикнул посланник и, едва полукровка разжал руки, превратился в бабочку.

– Это мы посмотрим!

Через какое-то время блондин сел рядом с Рейваром на ступени. Удивительно, но в данный момент полукровке совсем не хотелось придушить дурного бога, допустившего, чтобы его старые недруги испортили только начавшее налаживаться будущее. Ему сейчас вообще было как-то… все равно. Хотя мысли казались на редкость четкими и острыми.

Рейваринесиан Илисса рэ’Адхиль вообще предпочитал беречь себя от излишне ярких эмоций. Хотя бы внешне. Но за последнее время привычное состояние оказалось полностью разбито, рассыпано осколками, об которые и он сам, и окружающие уже не раз поранились. И винить в этом одну лишь хвису несправедливо. Встреться они в других обстоятельствах, еще до появления в его жизни сына, все было бы по-другому, привычно горько, и если бы он почувствовал через какое-то время тоску по странной хвостатой женщине, не признался бы в этом даже себе. А Нейллин заставил его сердце биться, ценить любовь и семью. Которой у него никогда не было. Так или иначе, эти двое сильно постарались.

Но теперь, кажется, все. Износившееся за это время сердце успокоило свой ритм, кровь в жилах начала остывать, а чувства умерли. Осталось только желание во всем разобраться.

– Что произошло? Где Лиса? – Даянира не осмелилась подходить близко. И правильно сделала. Все же на редкость умная женщина.

Лет через десять хвостатая могла стать такой же. Даже куда более проницательной и заботливой. Если бы он смог защитить ее от всего на свете, позволить окончательно повзрослеть в тепле и уюте, дать ей определенную свободу, между тем контролируя каждый шаг, научить понимать и принимать многие вещи. Если бы… Если бы…

– Посланник выполнил божественный закон – вернул ее домой, сдернув мой полог. Выслужился. – Казалось, еще немного – и Кай действительно расплачется как девчонка. Хотя его можно понять. Все планы снежного божества рассыпались по мановению крыла эфирной бабочки. – И я даже не знаю, получилось у меня скорректировать ее время или столько сил впустую ушло.

Рейвар повернулся лицом к нему:

– А могло получиться? То есть она может быть жива?

– Я не знаю. Есть вероятность. Но у меня нет сил не то что вернуть ее, но даже проверить. Ой!

– И что тебе надо, чтобы эти силы найти? – сжал Рейвар его воротник.

– Много бубнов, – приподняло бровь еще не нареченное божество. – И немного веры.