Лисий хвост, или По наглой рыжей моське

Глава 14 ГЛАВНОЕ – ХВОСТ!

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, тарам-парам, чего-то там, на то оно и утро!^{38} – напевала я, тревожно оглядываясь вокруг.

Ну, Лиска, ты уже не просто попала, ты таки влипла по полной!

Дабы не видеть происходящего, я закрыла глаза лапой. Но через минуту любопытство взяло свое и пришлось подглядывать, нелепо растопырив коротенькие когтистые пальчики.

Сегодняшнее утро встретило меня не очень-то ласково – злыми лицами и жуткой ситуацией, в которой я оказалась, что удивительно, не по своей воле. Хотя… ну ладно, частично моя вина есть, но косвенная. Кто же знал, что Юстифа так ополчится на молоденькую рыжую товарку по хвосту и крыльям? Собственно, что я ей сделала – не поддалась на сладкие речи и грустные истории? А разве должна была? Она мне никто, а Нелли… он друг и сын любимого мужчины.

Ну почему мое везение поджимает хвост и спешит ретироваться, едва Юстифа появляется на горизонте? Оно умнее меня, что ли?

– Как отдыхается? – издевательски спросила подошедшая хвиса.

– Да вот жалею, что загар не прилипнет, – в тон ей, словно подружке, ответила я. Ну, правда же, будь я в человеческом обличье – покрылась бы аппетитной корочкой на таком солнцепеке. Но вместо этого парюсь в густой рыжей шубке, в которой тоже жарко, но нет риска стать курочкой-гриль. Хотя посаженная на цепь посреди небольшой стоянки схлопотать тепловой удар очень даже могу.

– Может, тебе еще и водички студеной? – пнула она нагревшуюся миску, в которую ее люди наливали мне пить. На красных туфлях тут же проступили влажные следы, которые не доставили хвисе восторга. Вроде я ни при чем, но чую – не видать мне хотя бы такой, грязной водички.

Даже ее собственное окружение не понимало, почему Юстифа становится такой несдержанной и полоумной, когда дело касается меня. Черная злодейка спутала все свои планы, и в то время как ей следовало скрыться подальше, лишь дергая за ниточки свою далеко не игрушечную армию, прохлаждается здесь, строя какие-то странные планы и пустые комбинации. Во всяком случае, никто не понимает, зачем ей было терять двух заложников-полукровок, чтобы заполучить рыжее недоразумение, которое даже последним головорезам было жалко (ну я же такая маленькая и невинная, да?). Но хвису словно зациклило на мне.

Но самое удивительное другое…

От волнения мне совсем не хотелось спать. Точнее даже не так – глаза-то слипались, но едва наваливалась дрема, в голову закрадывалась очередная тревожная мысль и глупое сердце, вторя ей, порывалось вырваться из груди. Я очень боялась за кареглазого недруга и считала каждую минуту до его возвращения. Уже ближе к утру мне в виски, словно стрела ударила, жарко вспыхнула боль и… проснулась я, уже лежа на коленях Юстифы. Похоже, черная хвиса действительно тронулась умом, раз укачивала меня и пела колыбельную. Красиво, кстати, пела, голос у нее с чуть заметной хрипотцой, грудной. Вот только от самой ситуации у меня мурашки по спине бегали. Силищи-то у этой «хрупкой женщины» оказалось немерено!

А еще мне стало мучительно жаль ее. Я вдруг поняла, что движет ею на самом деле, если сбросить всю ту шелуху власти и амбиций. Она лишь пытается как-то компенсировать себе потерянную жизнь, разрушенное прошлое и родного ребенка. Мало кто понимает, на что способна настоящая любящая мать ради своего дитяти!

Но я-то не Юстифина дочка. Всего лишь обманка, призрак. Такая, какой могла бы вырасти ее Альза. Могла… но это у меня до сих пор стучит сердце, это я улыбаюсь и смеюсь, это я дышу, люблю и выбираю. У маленькой хвисы второго шанса не было. К сожалению, черная это тоже понимала. В какой-то момент Юстифа скинула меня со своих коленей и решила поупражняться в пинании… к сожалению, на бедной мне. Туфельки у нее хорошие, подозреваю, что пару ребер она мне сломала. О животе и спине, сплошь покрытым синяками, я сейчас даже не говорю. Затем меня принудительно-стучательным методом обратили в крылатую лисицу и посадили на цепь. Тут-то я и оценила трепетную заботу о своей рыжей персоне, которую демонстрировали полукровки. Ни тента, ни общения, ни водички, ни в кустики по нужде.

– Думаешь, он придет за тобой? Ты действительно в это веришь, глупая? Такие, как рэ’Адхиль, за твою жизнь и гроша не дадут. Ты для него всего лишь игрушка, развлечься с хвостатой дурочкой и дальше пойти.

Я склонила голову набок:

– А кто сказал, что мне от него нужно большее?

– Что же ты тогда за ним таскаешься, как щенок бездомный? Думаешь, мне его солдатня не рассказывала о ваших трепетных отношениях?

– А тебе что с того? – разобрало меня зло. – Или ты и сама была не прочь? – Ох, меня, кажется, понесло. Да и пускай. Достала ведь, целый день нервы треплет, то разговорами провокационными, то угрозами в человека обратить и мужикам своим отдать, то еще каким ужасом. А сколько она о Рейваре наговорила! Можно подумать, я не знаю, с кем связалась, какая он сволочь. Зато родной и любимый. Тут, знаете ли, лучше свой полоумный, чем чужая маньячка.

– Разумеется, не прочь, – хмыкнула эта стерва. – Кто же откажется от такого мужчины, да еще и с примесью крови оборотня. Но я ему, видите ли, не по вкусу пришлась. Он молоденьких дурочек предпочитает.

– Тетенька, а у вас логика не сходится. То вы говорите, что ему на меня плевать, то заявляете, что именно таких и предпочитает.

Хвиса изменилась в лице:

– Он все равно тебя не получит.

С этими словами она вырвала пучок перьев из моего крыла (больно, между прочим) и ушла. А походка у нее мужеподобная, мстительно заметила я.

Ночь прошла в тревогах, снова не удалось нормально выспаться. Так что раннюю побудку я приняла благосклонно – посмотрим на новый концерт, надоело уже разглядывать незнакомые созвездия. Правда, веселье резко пошло на спад, когда на пространство внутри лагеря притащили Хельвина. Полукровка оказался побитым и едва стоял на ногах.

– Лиска, – попытался он улыбнуться разбитыми губами. У меня сразу слезы из глаз хлынули, скатываясь по рыжему лисьему меху. – Прости. Мы пытались ничего не говорить ей о тебе.

– Понимаю, – я не Алиса Селезнева и прячу совсем не миелофон,^{39} а всего лишь свою пылкую привязанность к кареглазому полукровке.

Хельвина дернули и повели куда-то в сторону. А ко мне подошла Юстифа:

– С недобрым утром, Лисавета. Боюсь, нам сегодня тоже предстоит расстаться. Рэ’Адхилю будет достаточно и пары перышек, дабы убедиться в сохранности своей домашней зверушки, а когда правда раскроется, ты уже будешь далеко. В песках Шаркалы ему тебя ни за что не найти. Но не расстраивайся, говорят, в гареме можно неплохо устроиться. Если снимешь свой ошейник. Кстати, это тебе привет от Ятека, – коварно усмехнулась хвиса.

А я моргнула – от кого?

Подумать мне не дали, хвиса вцепилась в узкий лисий нос, пытаясь поймать взгляд. Я это дело просекла и начала вырываться, попутно цапнув чернявую за палец.

– Идиотка! – заорала Юстифа, тряся рукой. – Сама напросилась.

Странно, она вроде бы ничего не делала, а мне в висок снова вонзилась раскаленная стрела. Видно, обморок после допроса того паренька аукнулся, значит, черная предполагала мое вмешательство. Эх, многого я еще о хвисах не знаю.

Еще несколько дней прошли как в тумане. Меня постоянно трясли и куда-то тащили. В своем полубреду я не переставала усмехаться – ну чисто «Кавказская пленница», еду поперек лошади замотанная в ковер и уже в человеческом обличье. Жара, недостаток движения и кислорода отнюдь не лучшим образом сказывались на умственных способностях. Моему конвоиру даже пришлось кормить меня, потому как я не могла держать в руках ложку.

Полностью пришла в себя уже в тесной комнатушке, в которой и без того сидело, стояло и лежало без малого двадцать девушек. И такая тоска отражалась на их лицах, что я сразу как-то прониклась, испугалась и осознала, в какую историю угодила. Если до этого момента я была уверена в том, что придет спасение, внезапное и волшебное, как все в этом мире, то сейчас стало страшно. Такого ужаса я не испытывала никогда в жизни. Все тело буквально трясло.

Хорошо хоть и этот мир не без добрых людей (а иногда и нелюдей). Меня успокоили, укрыли дрожащие плечи теплой фуфайкой, заставили попить воды и вообще отвлекли от дурных мыслей. Как существо, не склонное к долгим переживаниям, я скоро ожила и начала расспрашивать соседок по камере. Девушки объяснили, что мы находимся на границе Авеорского графства и пустыни Шаркалы, в которой живут жуткие змеюки. Атранхалы, поправила девица, сидящая в дальнем углу, и, фыркнув, обозвала рассказчицу деревенщиной. Вот этим пустынным змеюкам нас и собирались завтра продать, больно те охочи до человеческих женщин. А меня, как диковинку, вообще с хвостом оторвут! Ну что же это такое?! Ничего хорошего новый облик мне не приносит. Одни неприятности.

Девчонки подобрались довольно милые, только вон та чернявая нос задирала, благородных кровей, подсказали мне, мачеха от такой грымзы избавилась. Остальные из простых. Многих продали сюда родственники, от безденежья, за долги и по навету. Это вам не Сенданское графство, тут жизнь тяжелее. Вот на сторону дочерьми и приторговывают. Как год неурожайный – так один рот прочь из избы.

Дабы хоть как-то отвлечь соседок от грустных мыслей, я принялась травить байки из своей иномирной жизни и припоминать сказки. Не зря же я их в детстве так любила! Даже на песни потянуло, и до самого прихода наших конвоиров мы тянули девичьим хором:

Утром нас спешно привели в товарный вид, нацепив тряпки, которые открывали больше, чем прикрывали. Простые деревенские девки чуть в обморок не попадали, отказываясь выходить в этом сраме к чужим людям. У них на хуторе даже перед мужем не покажешься в таком наряде. Меня же, привыкшую к своей наготе, раздражало одно – почему розовый цвет? Привет из прошлой жизни, что ли?

Правильно говорят – в кризисные моменты мозг начинает работать куда быстрее. Только на широком помосте, с которого велся торг живым товаром, мне пришла идея. Услышав, как девушки вразнобой молятся своим богам, я решила устроить организованный молебен. Моему богу! Попросила товарок по несчастью в молитвах обращаться к богу Каю. Вот, наверное, их покровители удивились!

Грома и молний не было. Зато пустынники очень расстроились, когда с чистого безоблачного неба посыпались снежинки. Заохали, запричитали. А мне, наоборот, стало весело – запрокинув голову, я ловила снежинки ртом и хихикала, словно на голову больная. У меня с сердца такой камень упал! Если Кай здесь, то еще не все потеряно, верно?

Налетевший ветер подхватил снежное крошево, завивая его в причудливые зимние кудри. Метель прошлась по площади, задула под скудные юбки девушек, ощутимо обняла меня за плечи и зависла над головами перепуганной толпы. Острые льдинки стали собираться в плотного крупного снеговичка, который вскоре резко рассыпался во все стороны, оставив на месте себя белого дракона с лукавыми синими глазами. Один из комьев упал на брусчатку и, развалившись, выпустил здоровенного волчару. При этом настолько недовольного, что даже шерсть на загривке встала. И с каких пор божества размножаются почкованием? Хотя откуда мне вообще знать о способах их размножения.

Кай медленно, с ленцой подплыл ко мне и был бессовестно облапан. А нечего принимать человеческий вид, когда я от счастья и облегчения танцевать и целоваться желаю. И вот ведь, нахал, меня от себя отрывает, а сам с интересом косится на полуголых девиц. Эх, бабник наш Кайка, заключила я, мертвой хваткой вцепившись в его руку.

– Ты чего так долго не приходил?

Кай поджал губы, отчего его привлекательное лицо приняло хищное выражение, и недовольно посмотрел на мой тонкий ошейник из кожи и металлических клепок. Я уже проверяла – никак не снять.

– Не мог найти тебя. Откуда эта гадость? – То-то я смотрю, он ее руками не трогает и морщится, словно на собачью кучку.

– Приданое от Юстифы. Если снимешь, подарю тебе.

Белобрысое божество еще раз поморщилось:

– Не могу. Тут нужна храмовница всебогини. По-другому эту дрянь не снять.

– Так подкинь меня до храма, – запустила я ногти в тело Кая.

– Я не имею права вмешиваться. Максимум – позаботиться о твоем сопровождении, – кивнул он в сторону. Чмокнул меня в лоб, как покойницу, и вырвался из захвата. – Удачи, Лис. Девушки, чем я могу вам помочь?

– Нет, ну ничего себе!

Пока я пыталась понять, что это такое было, толпа неудавшихся покупателей заволновалась. Из самой ее гущи, прокладывая дорогу зубами, когтями и рычанием, выбрался волчара, цапнул пониже спины незадачливого пустынника, посмевшего не посторониться, и одним прыжком оказался на подиуме. Мой собственный хвост закатил очередную истерику, а у меня во рту пересохло. Захотелось немедленно спрятаться за чью-то блондинистость… но, к моему удивлению, рядом уже никого не было, только причитающий торговец. А девочки где?

Пока я ошалело хлопала глазами, просто поражаясь этому морозильнику ходячему, зверюга подкралась ближе, так что в последний момент пришлось пятиться. Под ноги попался растяпа продавец, отбивающий лоб об пол, тоже, что ли, надеялся перекинуться?.. В общем, я свалилась и продолжила отползать уже на попе по нешкуренным доскам.

Волк между тем остановился, окинул меня плотоядным взглядом и с аппетитом облизнулся, разглядывая грудь, которая так и норовила выскочить из лифа. Прикрыв ее рукой, я возмутилась:

– Нахал!

И тут заметила насмешку в глазах цвета запекшейся крови. Таких знакомых глазах…

– Рей? – Уж не знаю, чего в голосе больше, удивления или надежды.

Так вот ты какой, цветочек аленький!

Надо мной нависла огромная зверюга, больше всего напоминающая волка гипертрофированных размеров. Тяжелая лобастая голова с арсеналом клыков, способным вызвать уважение у любого хищника, мускулистое тело, широкие лапищи, одним ударом которых можно расщепить ствол молодого дерева. Окрас – кофе с молоком, оттененный темными лапами и загривком. Я вцепилась в шкуру, вдыхая знакомый запах осеннего леса и гари, смешанного с шерстью и мускусом. Он в ответ лизнул мою щеку и ткнулся мокрым носом в шею.

Ты волновался, ты скучал, ты рад. Я тебя и без слов пойму. Мне хватит и этих несмелых нежностей. И быстрого стука сердца в звериной груди.

Из блаженного состояния меня вывел нарастающий шум. Видно, Варенику звук тоже не понравился, он сразу сжался, как пружина, схватил зубами кусок ткани того безобразия, что служило мне юбкой, и потянул прочь с подиума, в глубь строения, из которого нас с девчонками вывели.

Огромный волк несся напролом через пышно убранные комнаты, пугая зазевавшихся людей, выбивая двери передними лапами или просто лбом. Я, вцепившись в густую шерсть, семенила за ним следом. Наконец Вареник свернул в одну из комнат и начал толкать меня к окну.

– Вылезать?

Оборотень кивнул, и я полезла на подоконник. Как оказалось, эта сторона дома выходила на грязную улочку. Уже снаружи Вареник вцепился в мой хвост зубами, чуть дернув.

– Что?

Волк снова дернул, а затем, увидев, что до меня не доходит, отцепился от хвоста и начал стучаться головой о стену. Ну, зачем сразу так переживать? Он бы сам попробовал понять эту пантомиму!

Ой, я таки у мамы дурочка!

Оборот произошел, как всегда, быстро, правда, в тряпках пришлось попутаться. Но зато с каким удовольствием я их отбросила! Но радость была недолгой. Оказалось, что летать я тоже не могу, сумела оторваться лишь на пару сантиметров от земли, да и то махая крыльями, как сестра колибри. Рейвар раздосадовано тряхнул головой и снова куда-то меня повел.

Мы бежали по извилистым улицам неизвестного города, быстро перебирая своими восемью. Куда именно – непонятно, главное, подальше отсюда, где пахнет нечистотами и страхом. А еще – беспокойными ужами. Через какое-то время ноги вынесли нас к высокой стене, казавшейся почти бесконечно длинной. Пришлось довольно долго искать заветную дверцу к свободе.

Которую, к сожалению, держали закрытой и тщательно охраняли. Трое стражников, завидев нас, обнажили мечи. В их глазах плескались непонимание и страх, но боялись они не меня, маленькую и рыжую, а огромного волчару, который медленно надвигался. Почти черный нос морщился, усы дергались, а губы приподнимались, демонстрируя оскал.

– Пат, открывай двери, – чуть слышно зашептал один из стражников, тот, что выглядел поумнее. – Нечего такой зверюге в городе делать.

Похоже, напарники были полностью солидарны со своим сообразительным товарищем и обрадовались возможности избежать потасовки с милым зверьком. А что, разве Вареник в этом образе не лапочка? Такой пушистый и хвостатый. Всегда любила собачек!

Ворота уже наполовину открылись, когда на другом конце небольшой площади показался целый отряд змеюков, уродцев мелкого роста и противной наружности. Мне они больше всего напоминали Волдеморта,^{40} каким его в кино показывали, только темночешуйчатые и с глазами-щелками. Никакой завораживающей змеиной красоты в этих существах не было. Да и пахли они рассерженными ужами. Завидев нас, змеюки начали что-то насвистывать, а особо голосистые – и орать на незнакомом мне языке.

Старший из стражников нахмурился и тихо пробормотал себе под нос:

– Ну, нет уж, не в мою смену. А ну, пошли быстрее отсюда! – Это уже нам.

Долго уговаривать не пришлось, Вареник едва ли не вытолкал меня в закрывающиеся ворота, что-то одобрительно рыкнув в благодарность.

За городом оказалась засушливая пустошь. На голой серой земле то тут, то там торчали клоки высокой осоки, резавшейся не хуже бритвы. Чахлых кустиков оказалось меньше. Лишь вдалеке виднелась темная кромка леса, к которой мы и припустили, совершенно игнорируя дороги. Ноги сами несли подальше от этого жестокого и печального города, в котором каждый может продать своего ребенка или просто случайную дурочку вроде меня. Да и неплодородная равнина тоже оптимизма не вселяла. По горам и то лучше бегалось.

Во рту быстро пересохло. Я уже мечтала, как найду в лесочке ключ постуденей и напьюсь, когда Рейвар сбавил скорость и начал оглядываться. Ничего хорошего это не сулило. И чем громче и недовольней рычал полукровка, тем страшнее мне становилось. Значит, ничего еще не закончилось. Глупо было надеяться на столь легкое избавление.

Как же я устала!

Если быть совсем честной, именно я и тормозила Рейвара. Лапки у меня короткие, с его лапищами не сравнить, да и бежать в хорошем ритме долго не могу. Крылья еще лишний вес добавляют.

Ничего удивительного, что странные шавки, срезавшие нас уже на подходе к лесу, оказались быстрее. Сами-то они худые, на борзых похожи, ноги длинные, жилистые, с нешуточными когтями. Да и роста приличного, во всяком случае, меня повыше будут. Эх, ниже хвисы только кошки и чихуахуа.

Эти гибриды добермана с гиеной быстро взяли нас в окружение, отрезав путь к такому близкому лесочку. Тут даже кустики чаще появляются и травки побольше, но все равно не спрятаться. А рядом эти мерзкие твари, от которых разит псиной, змеюками и сушью.

Какое-то время они ходили кругами, присматриваясь к нам. Рейвар следил за ними лишь глазами, ни разу даже пасть не раскрыв на откровенно враждебное рычание шакалов. Зато я крутилась, как под хвост ужаленная. Ну не нравились мне эти зверюги со своим нездоровым блеском в диких, злобных глазах.

Рейвар цепанул меня за хвост, призывая остановиться, и этим вызвал приступ агрессии у шакалов, которым мое дефилирование пришлось по душе – можно было разглядеть лакомый кусочек со всех сторон, нагуливая аппетит. Правда, с оборотнем, превосходящим шавок не только по росту, но и по весу, связываться оказалось опасно – двух первых смельчаков он раскидал лапами, ударив наотмашь, а третьему впился зубами в шею. Тварь мучилась недолго, а жаль.

Они нападали молча, целясь в самые уязвимые места. Видно, прекрасно понимали – другого шанса уже не будет: огромный волк если наносил удар лапой, то так, чтобы противник уже не встал, если вгрызался в горло, то клыками дробил позвоночник. Даже объединяясь в группу по трое, они были для него все равно, что крысята перед матерым кошаком.

Вот только…

Похоже, я больше приглянулась им в качестве ужина.

Ну конечно – тут все, как в нашем мире. Зачем показывать свою крутость, нападая на более сильного или хотя бы равного противника? А вдруг он окажется не таким уж равным и уделает тебя? Тогда все увидят, какой ты неудачник и слабак. Не стоит так рисковать, если можно унизить и оскорбить заведомо более слабого, особенно женщину, которая всегда слабее мужчины, за редким исключением.

Вот и эти… Рейвар им не по зубам, зато есть я.

Пепельно-бурые тела мельтешили, всюду кружили твари. И не угадаешь, откуда в следующий момент появятся клыки или длинные лапы с острыми когтями. Пару раз меня несильно толкали на землю, придавливая крылья или слегка цепляясь за лапу зубами. Проверяли, насколько быстрой окажется реакция Рейвара, который немедленно кидался на обидчика, громко щелкая зубами или отвешивая такой удар, что шакал разбивал собой группу товарищей, как шар – кегли.

В следующий раз они напали двумя группами. Одна целилась в меня, жмущуюся к боку волка, другая ждала, когда Рейвар отвлечется на защиту беспомощной хвисы. Отшвырнув от меня одного из шакалов, оборотень принялся скидывать того, что повис у него на задней лапе. В это время мелкие шавки вцепились в мое крыло и потащили подальше от защиты. От боли потемнело в глазах, я буквально чувствовала, как трещат под чужими зубами тонкие косточки.

Обезумев от страха, я кинулась чуть вперед, смыкая челюсть на горле того, кто в данный момент трепал мое крыло. На зубах скрипел песок, но острые клыки легко прокусили шкуру, погружаясь в тугую плоть. Шавка завизжала и дернулась, оставляя у меня в пасти приличный клок. Жаль, что ей подобные не стали ждать окончания наших разборок. Я едва успела освободить крыло, как в него вцепились сразу две шавки. Третья больно ухватилась за заднюю лапу.

А я вдруг поняла, что совершенно бессильна против них. Неповоротливая, с повисшим крылом, с мелкими зубками – что я могла противопоставить этим монстрам? Разве только в глаз плюнуть, да и то в лисьем обличье не получится.

Боль в крыле резко прекратилась. Обернувшись еще раз, я увидела, как сильные челюсти сжимаются на узкой вытянутой голове шакала, а его напарник безвольным комком шерсти лежит под лапой у оборотня. Послышался противный хруст… Я не стала смотреть. Вместо этого быстро развернулась, изгибаясь просто удивительным для меня образом, и цапнула за щеку сволочь, грызущую ляжку. Та, видно, поняла, что дела ее плохи, с визгом раззявила пасть и, поджав хвост, бросилась прочь.

Но не успела я обрадоваться, как меня снова смели в сторону. У страха глаза велики, и я не сразу поняла, что это Рейвар подгреб меня под себя, нависая горячим животом над самой спиной. Одна из шавок еще попробовала утянуть меня в сторону за израненное крыло, но оборотень это дело быстро пресек, откусив твари ухо.

Так что крыло срочно пришлось подбирать, чтобы хоть как-то сложить на спине. Оно болело и сопротивлялось, кажется, где-то хрустнула кость. Но путем неимоверных усилий удалось его сложить так, чтобы только длинные маховые перья касались земли.

Меж тем пустынные шакалы начали новый танец по кругу. Но теперь их количество заметно уменьшилось, да и те, что остались, оказались вымазаны в крови. К сожалению, сам Рейвар тоже не избежал увечий и теперь чуть припадал на переднюю левую лапу. По шоколадно-черной шкуре медленно стекали капли крови.

Это так меня взбесило! Кусать Вареника имею право только я.

Так что когда какая-то шавка наметила себе его бочок, то получила уже от меня. Пока она пыталась прорваться сквозь густую звериную шерсть, я извернулась и вцепилась ей в шею, как раз под челюстью. Правда, Рейвар, заметив эти действия, рыкнул и чуть придавил мое тельце, но я ведь ради него старалась!

Не знаю, сколько бы мы еще изображали из себя матрешку, но тут твари заволновались, заскулили и начали мести хвостами, поглядывая в сторону. Рейвар же весь напрягся, ощериваясь еще больше. Понятно – плохо дело. Не иначе, змеюки изъявили желание глянуть, кого же их верные песики загнали.

Прижавшись головой к сильно вздымающейся груди Рейвара, я пыталась хоть немного прийти в себя, освобождаясь от звериного страха. Должен же быть выход из этой ситуации, надо его найти. Иначе плохо придется не только мне, но и Рейвару, который связался с этими змеюками, только чтобы спасти мою рыжую шкурку.

От этой мысли в груди потеплело и заболело. Ну не зря же он это сделал. Ведь так?

Я, мелкая и бессильная, ничего не могу противопоставить этим пустынным гончим. Магия мне недоступна, осталось только священное право на оборот. И что я могу сделать в виде голой девицы? Взять дубину побольше?

А ведь это идея! Осталось найти дубину.

Стоило об этом подумать, как с неба упал, окруженный легкой поземкой, немаленький такой топорик, оттяпавший по ходу лета хвост зазевавшемуся шакалу.

– Кай, скотина, а самому спуститься слабо?

Пока шавки удивленно обнюхивали ледяную железку и своего собрата-неудачника, у которого отказали задние лапы, я дернулась вперед, вылезая из-под такой уютной защиты своего оборотня. Тот быстро понял мою задумку, совсем не оценил и сильно вцепился в длинный лисий хвост. Но хвост – не крыло, в обеих ипостасях неизменен и, как оказалось, на оборот совсем не влияет – через секунду я стояла на четвереньках голой девицей. Прокушенная ляжка продолжала кровоточить, там, где до этого было крыло, сильно болела лопатка, но в остальном я чувствовала себя уверенней.

То-то у песиков глазки округлились.

И пока они не очухались, я схватила за рукоять свой боевой топорик, уже опробованный в битве с грифонами, и наотмашь ударила по ближайшей черепушке. Та чавкнула, а на руку мне упали ошметки чего-то белого и замерзающего. Хорошо, до меня не сразу дошло, что именно это было, и я успела выдернуть руку с топором, а то тут такой визг поднялся – могла и забыть ценный экспонат птеродактилевой коллекции.

– Какая гадость!

Сзади меня ощутимо дернули за хвост, намекая, что вести долгие беседы с желудком нет времени. Пришлось брать себя в руки и махать топором куда более осмысленно, стараясь прикрывать глаза в ответственный момент. Но скоро и это не понадобилось – едва проникая в плоть шавок, металл холодел настолько, что вырывать его приходилось уже из куска льда.

Удивительно, но в человеческом обличье я оказалась куда менее беззащитна перед этими гибридами собаки и верблюда. Правда, несколько наглых тварей умудрились вцепиться мне в ногу, а одна повисла на хвосте. Но Рейвар с пылом бросался на каждую шавку, которая пыталась меня покусать.

Признаться, в то время, пока я по большей части бестолково размахивала ледяным топором, оборотень здорово проредил ряды шакалов. Тяжеловесный волк мог просто сшибить мелкого пса ударом головы или лапы, а затем, нависнув, вцепиться в шею или живот, что было куда мучительней. Шавки визжали и очень скоро, поджав хвосты, потрусили к приближающимся змеюкам.

Увидев, наконец, погоню, я едва не потеряла дар речи… во всяком случае, в открытый рот пару мошек залететь успело. Теперь стало понятно, отчего пустынники так пахнут, да и прозвали их змеюками явно не за специфическую внешность. Потому как верхом они ездили… ага, на огромных, толстых, словно расплющенных змеях.

Нет, земноводных тварей я всегда любила и даже мечтала завести себе какого-нибудь ужика. Но это было уже слишком. От одного вида плоской песочно-коричневой морды, украшенной носовыми наростами, мой желудок свернулся в трубочку. Даже не знаю, радоваться ли тому, что он оказался пуст. Противная горечь, разъедавшая горло, смешивалась с запахом змей, отчего мутить начало еще сильнее.

Рядом зарычали, лобастая голова ощутимо ударила между лопатками, побуждая встать и поторопиться унести отсюда ноги.

Как мы добежали до леса, не очень хорошо помню. Немного пришла в себя, только когда обхватила шершавый ствол дерева. В груди жгло, ноги дрожали, да и вообще хотелось сесть и немедленно умереть. Но как только за спиной послышался глухой вой шакалов, это желание пропало, сменившись здоровым жизнелюбием. Отлипнув от ствола, я нашла глазами своего оборотня.

– Мне перекинуться?

Он чуть склонил голову набок, сощурил красноватые глаза и… чихнул.

– Понятно, не буду, – улыбнулась я, рассматривая недовольную морду. Странно, как я его сразу не узнала. Сейчас схожесть с привычным полукровкой просто очевидна.

Снова недовольно рыкнув, он в последний раз кинул взгляд на иссохшую равнину и развернулся к лесу.

Лес тоже был весьма специфичным – голые стволы деревьев, взмывавшие ввысь, редкие рябины да совсем низкие кустарники, названия которых я не знаю. Вот как раз последние и причиняли больше всего неудобств – в их зеленых недрах скрывались шипы, которым позавидовал бы самый злобный розовый куст. А если учесть, что росли они чуть ли не стенами, вытянувшись в ряд, то ноги я себе подрала и поколола знатно. Перекидываться тоже не было смысла – поломанное крыло насобирает еще больше колючек, чем голые ноги. В остальном бежать по ковру из листьев и хвои было неплохо. Жаль, что и ползти тоже приходилось.

Как же я ненавижу бегать!

Ну да… надо было видеть, как ухмылялся, глядя в мою сторону, наглый волчара, у которого явно зубы лишние. А вот мне бегать, придерживая грудь, было не очень весело.

Со временем растительность стала куда разнообразнее, ноги уже утопали в травах, колючие кусты сменились обычным ежевичником, от которого я тоже была не в восторге. Мои предположения подтвердились, только когда кусты разошлись, открывая перед нами русло иссыхающей реки. Широкие берега сейчас подставляли желтый песок под солнечный жар, то тут, то там виднелись пятна ила или корки высохшей тины. Из воды выглядывали сучья, а иногда и целые древесные стволы. Странное и жуткое зрелище. Хотя чему удивляться: земли между двумя пустынями питали тающие горные ледники. По весне речушка наверняка полноводна, а вот ближе к лету едва заметна.

Порассуждать о географии родного края мне опять-таки не дали. Наглая волчья голова ткнула меня пониже спины, подталкивая с песка в воду.

– А может, вверх по течению? Чтоб никто не догадался.

Взгляд у оборотня стал такой снисходительный, впору было покраснеть, что я, разумеется, и сделала.

Идти по колено в мутной воде тоже оказалось нелегко, куда ступаю – совсем не видно. Пару раз я поскальзывалась на мокрых камнях или склизких ветках и падала, сбивая колени и руки. Грязь разъедала царапины, отчего ноги жутко чесались. А я шла и подбадривала себя мыслью, что загар должен прилипнуть хорошо.

Свалившись в очередной раз, я нечаянно выпустила из рук свой топор. Как назло, вокруг валялся разный мусор, что затрудняло поиски. Оборотень зарычал, намекая, что на это совсем нет времени. От обиды и усталости по щекам потекли слезы, которые я тут же смыла студеной водой. Ни к чему это. Нытьем делу не поможешь, а судя по настойчивости, с которой прет вперед Рейвар, у него есть план, как уйти от погони.

Подойдя ко мне, он подставился под руку так, что я смогла на него опираться.

– А потом будешь говорить, что я опять на тебе висну.

Волчья морда умудрилась нагло ухмыльнуться – прямо хоть нос задирай и отказывайся от помощи. Но к тому моменту у меня совсем не осталось сил, и пришлось соглашаться на предложение. Ну не садиться ж верхом, чай, не Серый Волк.

Так потихоньку мы выбрались к другой реке, полноводной, достаточно широкой и, судя по всему, глубокой.

– Думаешь, змеюки через нее не поплывут? – догадалась я. – Ну да, они не дураки… типа нас.

Вареник фыркнул, с сомнением глянул на меня и вошел в воду.

Вода оказалась не такой холодной, как в реках Сенданского графства, а вполне пригодной для купания. Но и тут не обошлось без сюрпризов. Мы прошли пару десятков метров, а Вареник еще даже не плыл, просто переставлял лапы, разрезая могучей грудью водную гладь. Я нашла пару ракушек и уже строила планы о том, как бы съесть их содержимое, когда оборотень рыкнул и ускорил шаг – на берегу показались змеюки.

На этот раз мой желудок куда спокойнее перенес вид их ездовых тварей. И чего я в первый раз так испугалась, словно голливудских фильмов не видела? Ой, а если они еще и плавают, как анаконды?

Эта мысль подстегнула меня сильнее, нежели пинки Рейвара, и я даже обогнала его. Так что в глубину проваливаться первой пришлось тоже мне.

Испугалась жутко. Вроде несколько шагов назад мне было по пояс, а сейчас уже и не понять, где верх, где низ, кругом одна вода. Хорошо хоть там, в своей прежней жизни, я любила плавать, так что теперь не особо паниковала. Перестав бултыхаться, просто позволила воде подхватить свое тело. Дальше было дело техники, несколько сильных гребков – и голова моя торчит на поверхности. Рядом кто-то чихал и тявкал.

– Извини, Рей, я не хотела, правда.

Ну вот, напугала нашего непоколебимого лэй’тэ.

Течение все дальше сносило нас вниз, вдоль крутых речных обрывов. Бороться с ним было бы глупо, так что мы лишь пытались дотянуть до берега, который, казалось, все не приближался, несмотря на все наши усилия выплыть. А когда это все-таки произошло, оставалось только выползти и повалиться на травку. Уставшие мышцы мелко дергались, ранки, сплошняком покрывавшие синюшные ноги, саднили. Хвост бестолково и жалко обвис. Рыжие волосы размочалились и начали завиваться, грозя мне жуткими часами расчесывания. Но это все я отметила как-то отрешенно, до того устала и желала лишь одного – отдохнуть.

– Мы ведь не в Сенданском графстве? – с трудом ворочая языком, спросила я у Рейвара, развалившегося рядом. Его крутые бока ходили, как у загнанной лошади, а вот шкура казалась лишь слегка влажной.

Мне не ответили, да я и не ждала, сама все прекрасно понимала.

Боги знают где, со змеюками на хвосте (если они не решили вдруг от нас отстать), без сил. Но нас двое, а это вселяет надежду.

– От тебя псиной воняет, – усмехнулась я, когда удалось подтянуться и улечься головой на теплый бочок. – Еще немного отдохнем и пойдем, ладно?

Вареник не ответил, дыхание его выровнялось, и стук сердца стал лучшей колыбельной.