Лионза Луане, том 1

Право первой ночи

Замок Ней был основан в давние и неспокойные времена. Его основатель, первый барон Ней был сподвижником самого Адальрика, героя, что принес сюда веру в драконов-близнецов и победил демона Бертегизела. Адальрик основал королевство Цвиллиг, а первый барон Ней построил на самом беспокойном рубеже нового государства пограничный замок. Многие поколения Неи защищали королевство, пока во времена королевы Хильды Завоевательницы границы не отодвинулись далеко на юго-восток. Но суровые простые нравы пограничья ещё долго сохранялись в замке Ней. Род процветал, богатство и мощь его росли. Однако, в Багровую Смуту большая часть представителей рода погибла в междоусобице. Последний же барон не торопился обзаводиться потомством, предпочитая женщинам и даже мужчинам общество дриад и фей. Кастеллиан Гримберт часто указывал ему на это обстоятельство. Но барон в ответ усмехался и отвечал, что лучший возраст для женитьбы и продолжения рода — сорок лет. Когда барону исполнилось тридцать девять, он был арестован и посажен в темницу за участие в Обществе Хрустальной Слезинки. Это тайное общество устроило заговор против короля, но к счастью, коварные планы были раскрыты рыцарем-драконьером Лионзой Луане. Поскольку замок теперь не имел хозяина, то король в качестве благодарности пожаловал Лионзе баронский титул. Формально, как рыцарь братства Драконьеров, она не могла принять подобный дар. Но на такие вещи даже Капитул давно смотрел сквозь пальцы, тем более, что нынешний король числился в братстве одним из магистров.

Крестьяне в окрестных землях сначала испугались. Многие даже подумывали бежать в Пограничные Марки. Мало того, что хозяйкой этих земель теперь будет безродная выскочка, да ещё и демоница с красной кожей. Говорят, она любит устраивать оргии и кровавые жертвоприношения. Принимать ванны из крови девственниц, чтобы сохранять вечную молодость. Но все оказалось не так страшно. Прибыв в замок, чужестранка объехала верхом все владения. Потом разделила баронские поля на равные доли и отдала их крестьянам. Барщину на хозяйском поле она заменила оброком. К тому же разрешила беспрепятственно ходить в лес, раньше предназначенный для господской охоты. Слуг она тоже не обижала, и никто не мог пожаловаться на то, что она их совращает. Хотя были среди молодых мужчин те, что тайно на это надеялись. Возможно, они и распускали про неё всякие грязные слухи. Или их невесты. А может, досужие кумушки. Сложно сказать, но любви среди местных Лионза так и не получила. Хотя, по словам Хрола, старейшего крестьянина в округе, краснокожая леди оказалась лучшей хозяйкой за всю его жизнь. А родился Хрол ещё до Багровой Смуты и застал на своем веку пятерых баронов. Но как бы то ни было, местные вскоре привыкли к странной чужестранке.

Лионзе тут нравилось, ей было приятно, что хоть какое-то место в этом мире она могла считать домом. Эти места не были похожи на пышную тропическую Луанию, но красивый сосновый лес, речка, зеленые холмы, а на них ветряные мельницы, все это действовало на неё успокаивающе. Она тут отдыхала душой и телом, забывала все свои беды. Тем более после многочисленных приключений, что выпали на её долю за последний год. Вот и сегодня она ехала по лесу в сопровождении юного сэра Бертрана. Лионза сидела на прекрасной белой кобыле по-дамски, свесив ноги на одну сторону. Будто бы не дева-рыцарь, а благонравная дама или невеста на выданье. Сэр Бертран ехал чуть сзади, он энергично размахивал руками, рассказывая об охоте, турнирах и прочих мужских глупостях. Лионза благосклонно улыбалась, но кивала скорее из вежливости, погруженная в свои мысли. Она давно подумывала попробовать юного рыцаря, но все было не до того, она была в постоянных разъездах. Когда ей выпал месяц относительного покоя, можно было немного расслабиться. Главное, не переусердствовать. Сэр Бертран был высок, крепок телом. Он носил длинные до плеч каштановые волосы. Судя по его изнеженному виду, вряд ли когда-либо участвовал в настоящей переделке. Подбородок небольшой и безвольный, но рыцарь умело маскировал его аккуратной бородкой клинышком. Глаза — круглые, блестящие и голубые. Все бы хорошо, но в них не было и проблеска ума. Только горячее желание получать всевозможные блага и удовольствия. Интересно, на сколько его хватит?

Их лошади свернули на небольшую тропинку, кусты неожиданно затрещали. Сэр Бертран замер, его глаза горели азартом.

— Заяц! — сказал он горячим страстным шепотом Лионзе. — Клянусь Близнецами, это жирный заяц…

Сэр Бертран достал лук, натянул стрелу. Лионза терпеть не могла охоту, она искренне не понимала, ради чего благородные одержимы идеей убийства, причем существ заведомо слабее них. Потому она намеренно громко ответила рыцарю:

— Милый Бертран, стоит ли тратить стрелы? Может, это ёж или бурундук.

Однако Бертран лишь крепче натянул тетиву.

— Умоляю Вас, Миледи, тише… Позвольте преподнести Вам прекрасный трофей…

Кусты испуганно зашевелились и оттуда выскочило нечто покрытое травой и ветками. Конь Бертрана испуганно заржал, подал назад, Бертран вскрикнул и отпустил тетиву. Стрела вонзилась в дерево, существо из кустов испуганно завизжало. Это была девушка-крестьянка. Она дрожала, испуганно глядя на Лионзу.

— А ты что тут делаешь? — вскинулся опомнившийся Бертран. — Как ты смеешь следить за госпожой?

Лионза с интересом смотрела на девушку. Если очистить её от травы и мусора, вполне миленькая. Округлое лицо, полные губы, нос картошкой, томные с паволокой глаза, русые волосы, убранные в тугие толстые косы. А какая грудь, ух, давно не видела такой большой и сочной. Она прям натянула её платье-котту.

— Простите, ваши высокородия… — говорила девушка, опустив глаза. Лионзе нравился подобный типаж: само воплощение скромности и невинности. А эта родинка возле губы. Повезет тому, кому она отдаст свою руку и сердце.

Бертран весь покраснел от гнева.

— Пошла вон отсюда! — закричал он.

Лионза повернулась к рыцарю:

— Поберегите голос, Бертран. Я разберусь.

И потом обратилась к девушке, ободряюще улыбнувшись:

— Зачем ты пряталась в кустах, глупая?

— Миледи… у меня дело…в общем… к Вам, — отвечала девушка.

— Какое у тебя может быть дело к самой баронессе? — крикнул сэр Бертран и словно извиняясь, обратился к Лионзе: — Простите, Миледи, это Свана, дочь пастуха. Глупое никчемное создание.

От этих слов девушка опустила глаза ещё сильнее и залилась краской. Её великолепные пухлые губы задрожали, словно она готова расплакаться.

— Бертран! — в голосе Лионзы зазвучали металлические нотки. — Я желаю выслушать эту девушку. Прошу впредь воздержаться от замечаний.

Бертран прикусил язык, глядя на Свану с ненавистью.

— Какое у тебя дело, Свана? — спросила Лионза.

— Простите… это… личное… личное дело…

— Какое ещё личное дело? — крикнул Бертран, но тут же осекся, поймав холодный взгляд Лионзы.

— Бертран, будь так добр, поезжай в замок. Скажи Гримберту, что сегодня останешься здесь ночевать, пусть он отведет тебе достойную комнату.

Бертран хотел было что-то сказать, но потупился под взглядом суккуба, кивнул и поехал. Однако медленно, и с неохотой, все время поглядывая на Лионзу и стоящую перед ней Свану. Когда, наконец, он скрылся за деревьями, Свана подняла глаза на госпожу и сказала:

— Я это… прошу дозволения на брак…

Лионза удивленно приподняла бровь. Она с самого появления здесь завела порядок, что подобные вопросы решались через старост деревень или в крайнем случае через Гримберта. Это раньше бароны Неи давали такие разрешения лично. Сейчас Лионза завела более свободные порядки. Но что-то в голосе девушки заставило её придержать язык.

— Это твое решение? — спросила баронесса. — Ты вольна в нем? Никто не заставляет тебя сделать это?

Свана мотнула головой и вытерла рукой слезы. Что-то она не договаривает.

— За кого ты хочешь замуж, Свана?

— За кузнеца Берта.

— Знаю его, хороший парень. Добрый и честный. Ну, совет, да любовь, или как там у вас говорят…

Свана кивнула, но продолжала смотреть на Лионзу с каким-то страхом и в то же время надеждой.

— Что-то ещё?

— Миледи… а Вы это… потребуете свое право?

— Какое ещё право?

— Ну… — Свана залилась краской до самых кончиков русых волос, — право первой ночи…

Лионза была искренне удивлена.

— А это ещё что такое?

Свана растерялась, она явно не ожидала того, что баронессе ничего не известно об этом.

— Это право такое… хозяева всегда это… им пользовались. Ну, кроме крайнего, что до Вас был…

— Мне ничего от вас не надо, живите счастливо и спокойно, — сказала Лионза, второй раз за последнее время чувствуя себя невероятно великодушным человеком. Однако, её ответ почему-то расстроил девушку. Она готова была расплакаться, даже плечи опустились в немом отчаянии.

— А когда свадьба? — спросила Лионза, не понимая, что происходит.

— Так, завтра… — тихо ответила девушка.

— Счастья молодым! — сказала Лионза и пустила кобылу по тропинке в сторону замка. Пока она не скрылась за деревьями, она буквально ощущала у себя на спине взгляд девушки, полный немого отчаяния.

***

— Гримберт, — спросила Лионза, — что такое право первой ночи?

Гримберт удивленно заморгал уставшими глазами с красными прожилками.

— Это такой обычай, ещё с времен восьмого барона Ней…

— И в чем его суть?

Гримберт неожиданно покраснел, словно Свана в недавнем разговоре на эту тему.

— Всякая простолюдинка, вступающая в брак во владениях барона, должна заплатить ему определенный налог…

— Какого рода налог?

Гримберт покраснел ещё сильнее, его лицо стало почти одного цвета с кожей Лионзы.

— Нужно провести первую брачную ночь с господином…

— Вот оно что… — задумчиво протянула Лионза. Она представила себе, как ласкает огромную грудь Сваны, как та нежно вздыхает. Суккуб почувствовала, как от мысли об этом наливаются её собственный груди, твердеют соски оттягивая платье.

— И часто бароны пользовались… этим правом?

— Не каждый раз… обычно это был символический выкуп. Но бывало и пользовались. Особенно…хм… если невеста имела определенные… хм… достоинства. Но Ваш предшественник был равнодушен к подобному.

— Да, знаю, — усмехнулась Лионза, вспомнив, как отпустила на волю его огромный гарем из крылатых феечек. Все равно кое-что оставалось непонятным. Лионза была суккубом, потому помимо прочего могла отрастить себе член какой угодно формы. Но об этой особенности мало кто знал, и уж тем более Свана. Для Сваны она женщина. Неужели, она не понимала этого?

— А баронессы когда-нибудь пользовались правом? — спросила Лионза Гримберта. Кастеллиан сел, на его красном лбу выступили капельки пота, он начал утирать их платочком.

— Да, госпожа Дагомера, 15-я баронесса Ней… часто…хм… пользовалась правом… пока… хм… муж… достопочтенный Герульф… был в походах против… черных гноллов.

Лионза вспомнила портрет госпожи Дагомеры, что висел в пиршественном зале. Это была стройная женщина с острым взглядом, небольшим узким лицом. На мгновение Лионза представила себе, как Дагомера лижет между ног очередной невесте, и внизу живота у неё сладко заныло.

— И она… реально… лишала их невинности? — спросила Лионза, её голос стал более низким и хриплым.

— Хм… ну у неё вроде была такая штука из дерева… сверху покрыта кожей… ну знаете…

— Не продолжай… — сказала Лионза, чувствуя как стучит у неё в висках, — я поняла.

Гримберт с облегчением выдохнул, словно опустил на землю тяжелый груз.

— Я могу быть свободен? — спросил он.

— Да, спасибо тебе.

Гримберт поклонился и пошел к выходу, тяжело переваливаясь. Лионза на мгновение вспомнила молящий взгляд Сваны.

— Гримберт! — окликнула Лионза уходящего кастеллиана. — Пусть завтра после обеда конюх подготовит мне Зальца.

— Миледи желает прогуляться в лесу?

— Нет, у меня дела в деревне…

***

На свадьбу Берта и Сваны собралась вся деревня. Вышел жених, стриженный под горшок, будто молодой паж или оруженосец, в новой голубой котте, модных красных шоссах, которые обтягивали его крепкие икры. Он весь сиял, чего нельзя сказать о его родителях. Отец, старый одноглазый кузнец, хмурился. А мать и вовсе почернела от злости. Из дома невесты подружки вывели заплаканную Свану. Плакать невесте с подружками было положено обычаем, но судя по темным кругам под глазами девушки, она слишком рьяно предавалась этому обряду. Глядя на неё, собравшиеся гости шушукались между собой. Но тут заиграла музыка, жених с невестой уселись на высокие деревянные стулья, их понесли к храму, где брачующиеся должны были соединиться перед ликом Драгана и Драги. Потом с оловянными коронами на голове, словно короля с королевой, их торжественно отнесли к пиршественному столу, что накрыли прямо на улице, перед кузницей. И за все время торжества они и пальцем не пошевелили, все же прочие воздавали им почести, словно настоящим монархам.

Но Свану, сидящую во главе стола, по традиции со сложенными руками на животе, это все не радовало. По мере того, как торжество подходило к концу, она словно все больше темнела и угасала. Мать Берта, сидящая в окружении подруг, главных сплетниц округи, наоборот становилась все злораднее. Прочие же танцевали, веселились, только жених, что сидел на противоположном конце длинного стола, обеспокоенно смотрел на свою любимую, не понимая, что её гложет.

— Ну что, время ночки пришло, — сказала мать жениха, встав, — готова, невеста?

Глаза свекрови светились злым торжеством. Свана лишь слабо кивнула, сдерживая слезы.

— Совет да любовь молодым! Надеюсь, я не опоздала с поздравлениями и дарами?

Гости обернулись на голос, свекровь поменялась в лице. Перед ними на вороном жеребце восседала краснокожая баронесса. Крестьяне стали снимать шапки и кланяться. К Лионзе подбежали кузнец и пастух, отцы жениха и невесты. Суккуб одарила их мешочками, полными монет. Ещё один мешочек она отдала жениху.

— Я пришла взять своё, — сказала она.

Крестьяне удивленно зашушукались, свекровь тихо выругалась сквозь зубы, старый кузнец незаметно дал ей подзатыльник. Берт был совершенно растерян. Свана впервые за день подняла глаза, и в них блеснуло уходящее солнце.

***

Как и было положено, Лионза отнесла невесту к себе в спальню на руках. Слуги, что попадались им по пути, менялись в лице, старая Грен даже сделала при виде суккуба и Сваны защитный знак.

— И зачем это все было нужно? — спросила Лионза, когда осторожно положила девушку на огромную баронскую кровать.

Свана снова покраснела.

— Позор на мне… — сказала она, опустив глаза.

— Какой ещё позор?

— Я… в общем… уже не целая…

Лионза облизала губы. Надо же, а на вид такая скромница. Но вслух только спросила:

— И что тут такого?

— А куда идти-то? Так то же позор… сэр Бертран заделал… а замуж не возьмет… один позор только делает… хоть вздергивайся…

— Бертран?

— Ну да… он и… это…

Бертран? Ну и лицемер. Ладно, Лионза ещё с ним поговорит. Теперь все понятно. Ребёнок. Она ждет ребенка. Вот почему так налилась грудь. У нас скоро будет пополнение.

— Какой месяц у тебя?

— Вроде первый…

- И на что ты рассчитывала?

- Ну это... за Берта выйти, все тогда по-людски.

- И что пошло не так?

- Сэр Бертран...это... разболтал в трактире, пошел слух... А у нас нравы такие. Если девка с позором... То её наутро после брачной ночи прогонят с позором... А приданое им останется, как эта... Компенсация, значит. А я, значит и с ребенком... И безмужняя. Только в ноги кланяться семье жениха и быть по гроб у них вроде прислужницы.

- И ты решила, что если баронесса воспользуется своим правом, то позора не будет.

- Так… это… право затем и придумали-то… Что девка вроде как… от греха очищена…

— Но я ведь тоже женщина…

— А не важно то… главное, что Вы хозяин… то есть хозяйка… Спасибо Вам… я век должна буду…

И Свана наконец дала волю чувствам, слезы градом потекли по щекам. Лионза присела рядом, на кровать.

— Ну, что ты, милая… — сказала она, — все же хорошо.

Но Свана не могла остановиться. Лионза её обняла, прижала к себе. Девушка уткнулась лицом ей в грудь, орошая платье баронессы слезами. Но Лионзе было даже приятно. Она вспомнила свои вчерашние фантазии, и почувствовала, как растет в её теле приятная дрожь. От Сваны приятно пахло свежим сеном. Её огромная грудь вздымалась и касалась живота суккуба. Нет, слуг и крестьян нельзя совращать. Это Лионза решила для себя, когда узнала, что у неё будет свой замок и земли… Но демоны её раздери, как же приятно. Аж дух захватывает. Да, пошло оно…

Лионза приподняла голову Сваны и страстно поцеловала её в губы. Девушка от неожиданности прекратила плакать, удивленно захлопала своими томными глазами.

— Госпожа… — сказала она задыхающимся голосом, — Вы чего?

Лионза, ничего не ответив, стала покрывать горячими поцелуями её круглые щечки.

— Ох… — выдохнула Свана.

Лионза пощекотала языком мочку уха, поцеловала девушку в шею.

— Ух, госпожа… щекотно…

— Но приятно?

— Да…

Лионза потянула веревку, которая служила Сване поясом. Пришлось немного повозиться, чтобы освободить девушку от котты. Это вам не дээль, эту одежду пришлось снимать через голову. А под ней ещё была нательная рубашка камиза. Но её снять было проще. Свана, оставшись в одних чулках-шоссах на подвязках, стыдливо закрыла грудь руками. Не особо это вышло, грудь у неё была слишком огромна, а ладони маловаты. Лионза наклонилась к девушке и стала целовать её руки, опускаясь все ниже. Когда она дошла до внутренней стороны локтя, Свана вздохнула и убрала руки от груди. Лионзе открылось великолепное зрелище. Груди были, словно налитые соком огромные фрукты, что ей доводилось видеть по пути на Запад. Большие розовые соски оттеняли молочно-белую кожу. Тело мягкое, сдобное, как эльфийский хлеб. Огромная, но при том упругая грудь, округлый животик, лобок, густо заросший кучерявыми волосами. Лионза приложила ухо к животику. Но ничего не услышала. Немудрено, на таком раннем сроке ещё и сердца толком нет. Лионза поцеловала девушку в пупок, поднялась чуть выше к так давно вожделенной ей груди. Она взяла в рот сосок, засмоктала, причмокивая. Совсем, как младенец. Надо будет как-нибудь попробовать молока, подумалось ей.

— Госпожа… какая затейница — говорила Свана, тяжело дыша.

— На то оно и право брачной ночи — ответила Лионза, и впилась губами во вторую грудь.

Свана, выдохнув, прижала голову Лионзы, буквально вдавила её лицом в свою огромную грудь. Суккуб опрокинула девушку на спину. Она страстно целовала все её прекрасное сдобное тело. Так бы и съела, такая мягкая. Свана глухо стонала, прикусывая зубами свой кулак. Лионза поцелуями спустилась ниже пупка, зарылась лицом в кучерявые волосы, лизнула набухшую вишенку.

— Госпожа… не знала… что с ней… целоваться можно…

Лионза улыбнулась.

— И не только целоваться, милая…

Баронесса раздвинула ноги девушки, потом раздвинула языком пухлые половые губы Сваны. Девушка застонала, закинула одну ногу на плечо Лионзе. Суккуб, чувствуя что теряет голову, яростно проникала языком в горячую влажную глубину, порхала вдоль стенок, целовала взасос нежный бутон. Свана дергала ногами в чулках, покусывала кулачок, истекала сладким соком, как надкушенная груша. Когда Лионза засунула палец ей в зад, Свана дернулась и словами: «Ух, госпожа…» запульсировала, излилась в рот суккубу горячей жидкостью. Лионза поднялась, её красное лицо влажно блестело.

— Вы это… простите… я не хотела…

— Все прекрасно… — ответила Лионза и поцеловала Свану в губы, — Ты поспи. Отдохни до утра. Я бы с удовольствием пользовалась своим правом всю ночь. Но… боюсь, ты этого не переживешь. И твое дитя тоже.

Свана счастливо улыбнулась, закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон. Лионза заботливо укрыла её одеялом. Суккуб ложиться не стала. У неё ещё оставались сегодня кое-какие дела.

***

— Да, сэр Бертран… вот так… да…

Служанка, которой сэр Бертран овладел прямо на полу, самозабвенно двигала тазом, активно подмахивая. Юный рыцарь, в отличие от Лионзы не стал возиться с одеждой, он просто задрал платье служанки, навалился сверху, подергивая голым задом. Но кончить в этот раз ему не удалось. Порыв ночного ветра раскрыл окно. Служанка испуганно взвизгнула. Сэр Бертран посмотрел в лицо своей любовнице и увидел, что оно бледно и испугано. Он вскочил, обернулся. На подоконнике улыбаясь сидела баронесса и болтала босыми красными ногами.

— Миледи… — сказал Бертран задыхающимся голосом, — какая неожиданность…

Служанка испуганно вскочила, оправляя платье.

— Герда, ты можешь быть свободна, — сказала ей Лионза.

Герда кивнула и поспешно скрылась за дверью. Сэр Бертран так и стоял перед баронессой в одной нижней рубахе с болтающимся достоинством. Лионза мягко спрыгнула на пол, словно большая хищная кошка. Она обошла завороженного Бертрана со всех сторон, звонко шлепнула его по голому заду.

— Миледи… — отозвался рыцарь с игривой интонацией. Его член, что начал было опадать, вновь воспрял. Лионза оскалилась, и заставила Бертрана нагнуться.

— Что Вы задумали? Ох!

Бертран по-женски взвигнул, когда член суккуба резко, без прелюдий проник в его зад.

— Миледи… я так не люблю!

— Зато мне нравится, — отозвалась Лионза, не останавливая движения.

Она для сэра Бертрана выбрала наименьший вариант члена, не очень длинный и тонкий. Кажется, такие бывают у степных эльфов. Щадящий вариант, но кажется и такой причинял рыцарю боль. Но Лионза на это и рассчитывала.

— Миледи, прошу, хватит!

— Это тебе хватит. Хватит портить местных девушек.

— Но они сами… сами хотят.

— А то я не знаю, как это бывает. Где-то пообещал, где-то пригрозил. Так ведь?

— Это из-за той девки… Сваны?

— Эта… как ты говоришь девка… беременна.

Лионза вошла в рыцаря на всю длину. Тот завизжал, как поросенок.

— Прекратите, прошу! Я женюсь… женюсь на ней, если желаете. Только хватит… не надо больше…

— Ни в коем случае! Она сегодня вышла замуж за хорошего человека. Я хочу, чтобы ты… и на арбалетный выстрел не приближался к ним… чтобы больше и пальцем не прикасался ни к одной женщине в замке и моих владениях… если очень зудит, в городе всегда есть бордели.

— Да, госпожа, я понял госпожа, — верещал Бертран.

— А если я узнаю, что ты меня не послушал… То я… найду тебя где бы ты ни спрятался. И трахну членом огра!

Лионза представила себе на мгновение, как она будет воплощать в жизнь эту угрозу, и тут же кончила.