Лиловый рассвет

Глава 9

2486 год. Планета Галерон

…Гарвич молча ходил взад-вперёд по той самой комнате, где недавно состоялось их совещание. Перед ним плечом к плечу стояли трое Лиловых, только что спустившихся с орбиты: Хел, Ян, уже смывший азурскую кровь, но так и не успевший переодеться в гражданское, и Мишель.

Гарвич ходил молча около минуты, потом по своему обыкновению уселся на подоконник и, глядя на троицу, произнёс:

— Ну что… Как мы могли не просчитать экстренную отправку сообщений?

— Джон, откуда мы могли знать, что каждый свой чих они согласовывают с Тац? — возразил Ян, — Я был твёрдо уверен, что полномочия гарнизона подразумевают такие случаи.

— Да, но когда какой-то супермен крошит сорок восемь человек в кровавое месиво, двигаясь так, что становится еле заметным, рано или поздно станция запросит помощи.

— Джон, они бы стри́мили[1] на Тац в независимости от того, кто и как напал бы на них, — возразил Мишель, — Ситуация была неординарна…

Гарвич посмотрел на улицу. Потом уставился куда-то в потолок. В комнате опять повисло молчание.

Мишель тем временем посмотрел на Хела, словно пытаясь найти в нём поддержку, но тот всего лишь понуро уставился себе под ноги. Хел, рождённый на Галероне и, как дитя переселенцев, не имевший права вылета с закрытой планеты, бы новичком в сопротивлении, всего один земной месяц, или около того. Кроме того, он был молод, и не имя большого жизненного опыта, просто не знал, что говорить. Даже Ян чувствовал в нём флюиды смятения, да и сам он желал скорейшего завершения этой словесной экзекуции.

— Ладно… — наконец изрёк Гарвич, — Смысла что-то отменять мы всё равно не имеем. Иначе загубим всё дело к чёртовой бабушке. Так что можете быть свободны, ребята. Завтра утром вы должны быть уже на той станции, — он указал пальцем вверх, имея в виду захваченную станцию, — Отправляемся на Элекон. Медлить нельзя.

Мишель и Хел вздохнули с облегчением и оба вышли из комнаты. Остался только Ян.

— Джон, у меня есть один вопрос к тебе.

— Да, задавай…

— У нас есть крот?

— Крот?

Гарвич прищурился. Ян почувствовал, что тот волнуется, словно хочет что-то скрыть от него, но в тоже время что-то такое, что не принесёт ему вреда. Как родитель, скрывающий от ребёнка, что на курорт они едут не ради отдыха, а ради лечения. Яну вдруг показалось, что он нарушает доверие. Впрочем, какое может быть доверие в таких вещах? Можно только знать о делах, да и совершившие их, могут резко поменяться.

Гарвич ответил:

— Да если и есть крот, как мы узнаем?

— Извини, Джон, я… Немного не в себе.

С этими словами Ян вышел из комнаты.

Шифрованное сообщение. Агент «Скрытый» — Рогону Дабронду

«Объект ЯП, как ранее сообщалось, совершил диверсию на орбитальной станции планеты Галерон. Транспорты Лиловых начали движение к планете Элекон-85. Начались множественные контакты Лиловых с сопротивлением на иных планетах».

Шифрованное сообщение. Рогон Дабронд — Агенту «Скрытому»

«Продолжайте вести наблюдение. Докладывайте о перемещении и намерениях объекта ДГ и ходе подготовки к атаке на Элекон-85. Выйдите с объектом ЯП на прямой контакт, установите доверительные отношения. Постарайтесь угнать челнок или истребитель и держите курс на Тац».

2486 год. Транспортный корабль «Лоддо»

Те мысли, что посетили Яна Погорельского там, в космопорте «Нотрек», когда, прожив год мирной жизни, он снова был вызван на явку, теперь он считал глупыми и депрессивными. А депрессия, как известно, растёт во многом от безделья. Ну, теперь-то с его душевным самочувствием всё было хорошо! Его подкрепляла победа на орбитальной станции, и несмотря на то, что данные об этом были отправлены на Тац, Яну почему-то это не доставляло особых переживаний.

Переживал за ситуацию Гарвич, который несколько раз выходил на связь с Кварелом, но тот повторял, что до сих пор СБА никаким образом не отреагировала на случившийся инцидент. От этого он ходил хмурый и какой-то сам не свой, считая, что если их выпустили с Галерона, то ужа на Элеконе их точно будет ждать сюрприз.

Утро ещё одного дня Ян встретил в своей каюте, но это был уже не «Спектр». «Лоддо» — так назывался этот корабль. Он держал курс от верфей Галерона к Элекону-85.

Если бы операция по захвату ретрансляционной базы «эсбэ» удалась, то восстание пошло бы полным ходом. На зов Гарвича, не только в ближайшем пространственном секторе, а по всему Азуру, должно было подняться тридцать пять планет — там население полностью поддерживало сопротивление. Ещё две планеты, возможно, должны были оказаться в огне: доля восставших там была невелика, пришлось бы сражаться. По распоряжению Гарвича на верфях Галерона усилилась постройка транспортных кораблей для отправки помощи этим планетам.

Но самым главным для Яна были дела на Земле: она уже была охвачена пламенем. Слишком много азурцев переселилось на планету за последние двадцать лет, а после того, как «Нотрек» был уничтожен грандиозным террористическим актом, террористические атаки участились, и за то время, что Ян отсутствовал на планете, бомбы рвались каждый день. В ответ на это Тильмос распорядился усилить контингент СБА на планете. Однако командующий земными силами Лиловых обещал Гарвичу расправиться с последним азурцем в течение месяца после сигнала о начале полномасштабной кампании. Конечно, такие заверения обнадеживали, тем боле, что об успехах, то есть о разорённых и взорванных гнёздах «эсбэ», рапортовали часто, но как только на орбите Галерона Ян одномоментно уложил сорок восемь человек, Совет распорядился выслать к Земле два десятка десантных кораблей и три крейсера. Этим сообщением были напуганы все несмотря на то, что и со стороны Лиловых к Земле была направлена подмога — два десятка таких же транспортных кораблей, как и «Лоддо».

Но подкрепление вряд ли могло обнадеживать. Грузовые корабли, даже переоборудованные, не могли в полной мере сравниться ни с десантным кораблем, ни с крейсером. Боевые орудия не были достаточно мощны, да и полноценной стартово-посадочной площадки на кораблях такого класса не было. Приходилось надеяться на мужество восставших и крепкую веру в победу.

После завтрака Ян отправился в тренировочную комнату, где обучался подготовке на термомечах. Там он застал Мишеля и Вуревича, которые, уже успели начать тренировку и, надев гипнотрансляционные шлемы, имитирующие боевую обстановку, старались побольнее поразить друг друга виртуальными мечами. Судя по позам тренирующихся, Вуревич отступал под напором Мишеля. На его нижней части лица, выступавшей из-под шлема, вон заметил усердие, на лице Мишеля — наоборот, можно было разглядеть улыбку лёгкости и непринужденности, с которой он двигал своего противника к стенке.

Они сражались так десять минут или около того, когда Ян вошёл, и тут же Вуревич в бешенстве сорвал с себя шлем.

— Нет, я так не могу! Ты пять или шесть раз мог убить меня и оставлял в живых!

Мишель, сняв шлем, только хохотал в ответ.

— Ян, посмотри на него: он издевается надо мной, как кошка над мышкой.

Мишель рассмеялся вновь, вслед за ним улыбнулся и Ян.

— Мишель, иди к чёрту! — выругался Вуревич.

— Что ж, сразишься со мной? — предложил Ян в ответ на обиженный тон Вуревича.

Тот немного поколебался.

— Да, наверное. Выбирай обстановку, — согласился он.

Мишель протянул шлем Яну. Тот натянул его на себя и стал выбирать виртуальный интерьер.

— Здесь есть обстановка здания Совета? — спросил он.

— Нет, Ян, да и откуда ему там взяться? — ответил Мишель, — Это ж экспроприированные у «эсбэ» шлемы. Разве ж они могут хоть в мыслях допустить, что придётся сражаться в самом сердце своего государства?

— Придётся, никуда они не денутся, — сказал Ян.

«Да… — подумал он, — Не скоро, наверное, придётся оказаться в этом здании».

— Там есть другие помещения, — подсказал Вуревич.

Через некоторое время Ян, найдя подходящую обстановку для учебного боя, сказал:

— Нашёл! Иван, входи!

Вуревич накинул на себя шлем.

— Ну, как? Сойдёт? — спросил Ян.

Шлем имитировал пространство одного из боевых кораблей СБА, а точнее его пилотный отсек. Ян стоял у двери, недвижим, так же, как и Вуревич, ещё не полностью слившийся с виртуальностью.

— Сойдёт? — переспросил Ян, полностью входя в иллюзорный мир. Его тело обрело живность, в руке появился меч, он помахал им немного. В реальности это выглядело простыми взмахами рук. Ян отметил про себя, что изображение не только имитирует визуальную составляющую, но и физически заставляет себя почувствовать внутри новой обстановки. Рядом находилось пилотское кресло, он протянул руку к его спинке и тактильно почувствовал объём кресла и текстуру ткани.

— Маловато пространство, — Вуревич тоже вживался в игру, — Но довольно реалистично.

Ян повернул голову на звук и увидел Вуревича — тот стоял у самого входа в пилотный отсек. Ян же находился рядом с пультом управления. Для дуэли им оставалось пространство размером пять на семь корпс. Про себя он отметил, что этого вполне хватит. Потом он обернулся. В окнах-иллюминаторах не было ничего кроме звёзд и черноты космоса.

Вуревич тем временем решил начать. Он потихоньку стал приближаться к Яну, держа меч наготове. Тот, повернувшись от окон к своему визави, стоял в боевой позиции: ноги на ширине плеч, меч чуть в сторону.

Первым нанёс удар Ян, Вуревич отпарировал его. Затем они обменялись серией ударов, вполне обычных, не блещущих признаками мастерства: мечи скрещивались то над их головами, то на уровне их ног. В очередной раз, когда мечи соединились внизу, Ян надавил на оружие Вуревича, перевёл его вверх и резко ушёл в сторону. Повинуясь лишь мысленному желанию Яна, Вуревич упал на живот. Он поднялся, и снова сделал колющий выпад в сторону Яна. Тот в ответ режуще махнул свободной рукой, и Вуревич, как будто скованный незримыми цепями, упал наземь.

Вуревич от злости швырнул шлем в дальний угол тренировочной комнаты и в бешенстве ударил кулаком в обитую мягким стену. В виртуальном пространстве гипношлема это выглядело так, словно Вуревич сначала застыл в том положении, в котором снял с себя шлем, а потом исчез.

— Это свинство! — закричал он, вставая с пола, — Мы сражаемся в виртуальной реальности, а ты швыряешь меня в жизни!

Ян лишь немного усмехнулся:

— В бою меня не спросят, что я умею делать.

Вуревич кинул свой шлем Мишелю, наблюдавшему всё происходящее со стороны, и вышел из комнаты.

— Ну что, — предложил Мишель, — Может, потренируемся?

Ян кивнул. Они тренировались вдвоём до обеда, а после обеда к ним примкнул весь офицерский состав, готовящийся к штурму Элекона. Их было около двадцати человек. Пришли, в том числе и пилоты десантных челноков, был здесь, в том числе и Гарвич, который не собирался спускаться на твердь. Единственный человек, который оставил для себя затею постичь науку фехтования на термомечах, был Вуревич. Ян, почему-то отметил для себя этот факт, хотя и посчитал его малозначительным.

А после тренировки, перед ужином, все тренировавшиеся отправились смотреть запрещённые фильмы землян, которые Гарвич бережно припас для лучших времён, и которые, как он считал, уже наступили.

Но Ян устал, и в тот день уже ему ничем не хотелось заниматься. В голову лезли не насущные мысли, не проблемы восстания, нет… Совсем другое.

В голове ещё не остыл пожар, связанный с уходом Рандалл. Вероятно, он продолжал любить её, он думал о ней, как о живой. Желая развеяться, он отправился не смотреть фильм вместе со всеми, а в прогулку по звездолёту. Но мысли, рано или поздно возвращали его к ней, к азурке, ставшей для него любимой, к её пшеничным волосам. С её смертью не пришло облегчение, и дилемма морального выбора никуда не ушла. Казалось, что становилось только хуже.

Ян чертовски не хотелось спать. Он бродил во чреве «Лоддо» один, не находя себе места, и не зная, куда ему притулиться. Он был даже в топливном отсеке, открывал иллюминатор и пытался созерцать чёрно-коричневое ничто нуль-пространства. Но нигде он не мог найти себе покоя и понять, что же с ним творится: ведь только утром он был так замечательно весел и бодр, а сегодня вечером уже ходил и пугал всех кислой миной. Наконец он остался один в ангарном отсеке. Он смотрел вниз, полусогнувшись над перилами верхней балконной палубы отсека. Пожалуй, даже этот отсек, такой огромный… а что там отсек — корабль! — не мог вместить всей грусти, невесть откуда свалившейся на плечи Яна. Внизу стояли десантные челноки, своими надутыми фюзеляжами выражавшие всю спесь и презрение своих бывших хозяев — солдат Службы Безопасности Азура. А рядовые солдаты восстания, тем временем, вооружившись бумажными трафаретами и краской наносили свои знаки отличия: рисовали лиловые звёзды на бортах и малых крыльях-ракетницах, выводили лиловые полосы на днищах челноков.

«Если бы не смерть Рандалл! — продолжал думать Ян, — Как было бы всё замечательно!» Но ход жизни нельзя изменить, и прошлого не вернёшь, и он продолжал упиваться собственным горем, не зная, куда приложить себя и свои силы в эту, как казалось, длинную ночь.

Он уже засыпал вот так, согнувшись пополам у перил, когда позади него открылась дверь, и в ангарный отсек и вошла Сюзанна.

— Не спишь ещё? — спросила она, — Солнце, что с тобой? Ты ходишь по кораблю, как приведение.

Выдернутый из сладких оков сна, Ян отметил мысленно, что следить за людьми не хорошо, но вслух ничего не сказал.

— Да, у меня эта грусть ещё на Земле началась.

— Что с тобой?

Что ей ответить? Что он целый год провёл в депрессии, словно проваливаясь в яму, из которой не хотелось выбираться? Что порой просто лежал, свернувшись калачиком, на своём диване, не желая знать ни сна, ни бодрствования, ни смерти, ни жизни, просто не хотелось быть вообще чем-либо сущным в этом мире, насквозь прожжённым агонией цивилизаций? Как бы ни ругал Азур Землю, он сам был не менее агрессивным, и лишь прикрывался заботой о людях, высылая их на безжизненные планеты.

— Сюзи, я не знаю…

Она положила свою ладонь на его руку.

Он посмотрел ей в глаза — и в этот момент словно замкнулась электрическая цепь, начинающаяся от её карих глаз, и заканчивающаяся её рукой, и Сюзанна была здесь источником электродвижущей силы. Яна как будто током пронзило в этот момент, и он стоял молча, и не мог вымолвить ни слова. Ян смотрел на неё — и не мог оторвать взгляда от её овального лица и едва вздёрнутого носа, от её чёрных волос и контрастирующей белой кожи, от линии её тонких губ и худенького тела, затянутого в белую облегающую водолазку. Все мысли, которые он думал когда-то о ней, все эти клочки дум, обрывки фраз и частички эмоций — теперь собрались воедино, и он готов был признаться, что…

Нет, он не мог этого сказать, ни вслух, ни даже произнести мысленно, самому себе — он так и стоял, глядя ей в глаза и не найдя как продолжить свою фразу.

— Не грусти, Ян. Всё будет хорошо. Своею грустью ты сводишь с ума не только себя, но и остальных. Поверь есть люди, которым приятно видеть тебя радостным, а ты печалишься, — сказала Сюзанна и ушла.

Двери, ведущие в жилую части звездолёта, открылись и коридор проглотил её.

Ян постоял ещё немного один и решил, что пора бы уже двинуться спать, что и сделал. Придя в свою каюту, он не раздеваясь лёг на диван, но сон в очередной раз покинул его — он был очень возбуждён, эмоционально и физически. Теперь он думал лишь об одном человеке — о Сюзанне.

И он не понимал, почему вот так, только-только простившись со старой любовью, он так быстро и внезапно влюбляется вновь. Но Ян ничего не мог с собой поделать — он ощущал этот процесс почти на физическом уровне, и не силах был, как тогда — на орбитальной станции, и раньше — на земной базе «эсбэ», в данный момент приказать что-что своему телу и своему разуму, тем более не любить. Ему, с одной стороны, конечно, было немного стыдно перед собой, ведь он, по земной традиции, до конца не выполнил траурных обязательств. Но, с другой стороны, они с Ранди расстались ещё год назад, и даже до этого они всего лишь просто были влюблённой парой, а не мужем и женой. Всё это каким-то образом постоянно крутилось в его голове, но он постоянно мысленно возвращался к Сюзанне.

«Почему Сюзи всегда говорит такими многосложными загадками?» — думал Ян, лёжа на диване в своей каюте. «Почему она не могла просто сказать, что влюблена в меня?» Он был твёрдо уверен в том, что его чувства взаимны.

И как он удивлялся, что его мысли вот так, будто по щелчку выключателя, обрели новый объект — он переметнулся от Рандалл и так внезапно начал «страдать» о Сюзанне…

Вдруг его мысль прервалась. Ян почувствовал, что перед его дверью кто-то стоит и желает войти.

— Иван, входи! — крикнул он.

Ян почувствовал, что это Вуревич, когда тот ещё не успел постучаться. Войдя, тот отметил:

— Да, мне рассказывали, что ты можешь узнать, кто стоит у тебя под дверью. Странно, но я почему-то сомневался в этом.

— Какие слухи обо мне ходят ещё?

Ян заметил, что Вуревич что-то держит в руке, но Вуревич тут же отвлёк его ответом:

— Ну… там… что ты можешь заставить детонировать взрывчатку без детонатора, на расстоянии при помощи силы мысли.

— Было такое дело. Только тебе приврали немного. Детонатор там всё-таки был. Я его лично устанавливал. В тот раз я просто не успе…

— Да я не за этим пришёл, Ян.

— Выкладывай.

Вуревич осмотрел комнату Яна. Всё было здесь обставлено с той лёгкой простотой, что присуща всем офицерским каютам: диван, на ночь превращавшийся в кровать, стол и два стула, на одном из которых сидел Вуревич. В углу была брошена сумка — все нехитрые пожитки Яна, которые были собраны им сразу после вступления в сопротивление — Гарвич всегда настаивал на том, чтоб каждый Лиловый всегда был готов к депортации или к отлёту. Сумка была не очень толстой — Яну практически ничего не нужно было забирать с Земли, разве что свою совесть.

Вуревич начал откуда-то издалека и крайне деликатно:

— Ты хороший человек, Ян. Таких на Земле мало, не то, что в Азуре. Тем более с такими способностями, как у тебя. Похоже, таких совсем нет, — он немного помолчал, — Началось восстание, ты можешь погибнуть. Не самая удачная для тебя участь, правда?

Лежавший до этого, Ян медленно сел, словно недоумевал не только головой, но и всем телом. Он совсем не понимал, куда клонит Вуревич.

— Ты всегда мечтал о свободной Земле, но ты никогда не думал, что может случиться с ней, если она станет свободной. Она останется одна. Одна, как и была раньше. Я всегда думал, какова вероятность того, что Земля, освободившись от ига, найдёт себе в космосе друзей, а не врагов, более мощных, чем Азур. Врагов, могущих разнести в пыль галактику, например. На нашей Родине сейчас льётся кровь. Люди, совсем неотличимые друг от друга, убивают друг друга. Я не вижу большой разницы между азурцем и землянином. Я подумал немного и решил, что эта бойня бессмысленна. Можем ли мы говорить, что мы правы, а не кто-то другой? И где гарантия, что мы победим?

— С нами правда — вот наша гарантия! — ответил Ян, и тут же заметил какая пафосная фраза у него получилась.

— Я боюсь, — продолжал Вуревич, — что Азур просто уничтожит нашу планету. И ты в силах спасти её.

— Что ты имеешь в виду?

— Ян, ты думаешь, что единственный, кто может, выбивать стулья из-под людей и гнуть ложки? Это всё чушь. Ты с рождения умеешь пользоваться энергией ци, так называли эту энергию древние. Ци, система бесконтактного боя — всё это было известно спецслужбам до появления Азура, не удивляйся. Мне пришлось этому обучиться. Что-нибудь слышал про такое?

Ян покачал головой:

— Нет. Что ещё за энергия такая?

Вуревич призадумался. Потом ответил:

— Ну… Сложно объяснить это вкратце. Это энергия, пронизывающая всё сущее. Не просто всё живое, а именно сущее.

Он помолчал две секунды, а потом продолжил:

— Это то, из чего состоят электроны.

Ян поморщился, выражая всем видом единственную мысль: «Что ещё за глупости!»

— Не морщись, Ян! — отозвался на его мимику Вуревич, — Я понимаю, что это звучит как бред. Поначалу, когда я постигал данную науку, мне тоже показалось ненаучным. Но… В итоге, я научился чувствовать её. И ею даже можно управлять, в некоторых пределах. Ты и так умеешь это делать, хотя и не осознаёшь. В тебе скрыт огромнейший потенциал.

— Ты хочешь сказать, что тоже владеешь телекинезом?

— И телекинезом, и телепатией! Ты не заметил своего изменившегося состояния сегодня? В каком настроении ты пребывал с утра, и в каком ты пребываешь сейчас? С того момента, как мы расстались в тренировочном зале, я решил весь день контролировать твои эмоции. Думаю, ты уже заметил результат.

Ян ужаснулся: так что же, это душевное томление, которое не покидало его весь день и наступившая, как результат, влюблённость в Сюзанну — результат тренировок Вуревича? Первая мысль, которая возникла в его голове: кинуться в драку и отметелить несчастного, но Ян вовремя осёкся. Нет всё же, он решил, что нужно извлечь максимум пользы из этого разговора: так пускай же он научит приёмам владения этой ци в совершенстве.

— Я чувствую все твои негативные эмоции, Ян, — неожиданно произнёс Вуревич, — Ты зря злишься на меня.

— Если ты говоришь, что изучал всё это, — Ян сделал жест ладонями, пытаясь сформировать ими шар, будто показывая, что не может понять нечто необъяснимое, — то, может быть, научишь меня владеть этой энергией?

Вуревич довольно ухмыльнулся:

— Конечно! Сядь ровно, вон, на стул, посмотри на меня и попытайся уловить мои эмоции.

Ян уселся напротив своего собеседника, их разделял стол. Уловить эмоции — проще простого. Это он и так умеет. Он посмотрел на Вуревича и сразу почувствовал весь спектр его ощущений: он был доволен, словно что-то шло по плану, какое-то намеченное дело… И Ян решил, что Вуревич подразумевает ход начавшегося восстания… Восторг от победы, неизвестность грядущего и предвкушение удачи. Хорошие эмоции, решил Ян, одно удовольствие впитывать в себя такие флюиды.

— Прочёл? — немного помолчав, спросил Вуревич.

Ян кивнул.

— Ну что ж… А теперь — попробуй через них телепатически войти в мой организм. Почувствуй каждую клеточку, почувствуй, как дышит жизнью каждый участок моего тела, и почувствуй энергию, которая пронизывает её.

Ян напрягся, но, сконцентрировавшись, всё-таки сделал это. Нет, он не вошёл в транс, а продолжал так же осознавать всё происходящее и глазами смотрел на Вуревича, а ушами — слушал его. Но в его голове сейчас происходили два параллельных процесса — одним он был здесь, а другой словно отвечал за ту самую энергию ци, которую он внезапно ощутил повсюду. И эта параллельность процессов доставляла ему немало удовольствия. Но ещё больше удовольствия ему доставило то, что через ци он смог ощутить всех, кто был на корабле, не увидеть, а именно прочувствовать, узнать их эмоции, мимолётные желания, мечты и осколки фантазий: вот Сюзанна, лёжа на своём диване и изогнувшись в сладкой истоме, вспоминает кого-то — и Яну хотелось бы, чтоб это был он, вот Гарвич, не смыкая глаз в своей каюте корпит над планшетом, вот Баргас спит без задних ног, а вот Мишель, налаживая контакт с будущими подчинёнными, вместе с солдатами ходит у челноков и, помогая им снаряжать корабли к битве, травит земные байки, анекдоты и истории из жизни сопротивления.

— Нравится? — спросил Вуревич, — Я смотрю, ты способный ученик!..

— Да, замечательно!

— Но, Ян, я в общем-то не только за этим сюда пришёл.

Ян почувствовал, как все эмоции Вуревича сразу же сменились на одну-единственную: осторожность. Ян бросил контролировать ци и сам насторожился. Вуревич улыбнулся своей странной несимметричной улыбкой.

И продолжил:

— У меня для тебя другой разговор есть. Я ещё на Галероне пытался с тобой поговорить на эту тему, но ты болел, и я не смог. Как я уже сказал, ты очень нужен Земле, а там, на Элеконе ты можешь погибнуть.

— Ну и?

— Послушай, Ян. Теперь нас двое, телепатов, и я предлагаю тебе вот что… Давай вместе сбежим с корабля: ты и я. Не будем участвовать в предстоящей атаке.

Ян посмотрел на Вуревича и с удивлением, не скрывая своих эмоций, переспросил:

— Что? Не будем участвовать? Как это?

— Если именно сейчас ты скажешь, что не в деле, то я пойму, что ты — настоящий человек. Откажись от предстоящей битвы, Ян, поверь так лучше. Сейчас на корабле как минимум приготовлен один челнок, — Вуревич махнул головой в сторону ангара, — Если именно сейчас ты согласишься на мое предложение, то мы успеем вывести корабль из нуль-пространства, и скрыться на нём в направлении Тац. Элекон мы не сможем одолеть имеющимися силами, поверь мне, Ян, я там бывал. Проберёмся на Тац, у меня же есть липовые документы члена Совета. Убьём Тильмоса. Нам же это ничего не стоит… Ну, рассуди сам: а если Азур уничтожит нашу планету? Им же это раз плюнуть. Сверхмощные атомные удары, или резонансные сейсмические установки — и всё…

Ян отметил, что план не плох, совсем не плох. Убить Тильмоса, но… На его место придёт кто-то другой. Нужно будет покрошить и весь Совет. Сложная задача, но выполнимая. Пожалуй, можно и согласится, и Ян никак не мог понять, почему эта идея не пришла в голову ни Гарвичу, ни Вуревичу, ни ему самому раньше. Только вот одно «но»: «эсбэшники»… Сколько их там? Ими кишит планета! Если уж их не убьют в стрелковом бою, не убьют врукопашную — тактической ракеты хватит за глаза! Но потом Вуревич продолжил, и от его слов Ян просто опешил:

— А потом мы вернёмся на Землю, или на Элекон, где будет в этот момент находиться Джон — неважно. Убьём Карельски, объявим его предателем сопротивления… Ты подумай — не будет ни войны, ни разрушений, ни крови, ни убийств. Будем вместе править Азуром…

— Что… ты… несёшь? — отделяя каждое слово паузами, сказал Ян, — Ты вообще в своём уме?

Он снова попытался прочесть эмоции Вуревича, но ему это не удалось — возникло ощущение, что Вуревич выстроил некую защиту. Единственно, что смог уловить Ян — это искренность. Да, всё произнесённое Вуревичем, было правдой. И в ту же секунду он почувствовал, что кто-то настойчиво пытается пролезть ему в голову — не в буквальном смысле, а словно пытается подключиться к его компьютеру в голове и скачивать данные. Ян замотал головой и ощущение прошло.

— Что, не нравится? — спросил Вуревич, — А мне, по-твоему, хорошо сейчас было?

Ян прищурился:

— А ты опасный человек.

Между ними словно натянулась струна. Яну совсем не нравилось происходящее.

Тем не менее Вуревич продолжал:

— Ну, сам подумай, Ян… Разве нужна война? Достаточно уже пролили крови…

Ян вдруг понял, что искренность, которую он почувствовал от Вуревича, могла быть всего лишь маской. А вдруг его цель — всего лишь выманить Яна на безопасный участок, любую планету, не обязательно Тац, и там, вызвав подкрепление из таких же телепатов, убить его. Ну или, хотя бы, просто взять в плен. И тем самым обезвредить самого опасного бойца и диверсанта Лиловых.

Надо действовать, и действовать быстро.

Ян захотел мыслью выбить стул из-под Вуревича, но не смог. Вуревич сопротивлялся. Ян неспеша оценил обстановку: огнестрельного оружия в комнате нет, в случае драки придётся сражаться на кулаках. Или на мечах.

— Ты полагаешь, что если стал подобием киногероев, то сможешь победить меня? — Вуревич встал, стул сам отъехал назад, ударившись о стену, рассыпался в прах и оставил на полу небольшой бугорок металлической пыли, — Ну, что ж, попробуй.

Вуревич коснулся стола мизинцем и тот тоже рассыпался в мелкую пыль. Между ними теперь не было ничего — лишь свободное пространство для схватки. Он снова улыбался своей странной улыбкой: губы вытянуты в правую сторону, но в остальном лицо не поменялось совсем. Это выглядело зловеще.

— Ах ты, ублюдок! — выругался Ян и стал искать глазами меч. Тот, как и положено, находился в спинных ножнах портупеи, но лежал в дальнем от Яна углу, за спиной у Вуревича, — Ты так искусно врал всё это время, что даже Джон тебе поверил.

Он вскинул руку и с помощью телекинеза притянул меч к себе — Вуревич даже не помешал. Ян нажал кнопку разогрева, взмахнул клинком, попытался опустить лезвие ему на голову.

И их мечи скрестились у Вуревича над головой.

Чёрт бы его побрал!

Ян с самого начала разговора так и не обратил внимание на то, что держал в руках Вуревич. Он-таки смог отвлечь его разговорами, телепатией, упражнениями с ци, да ещё и сел так, чтоб меньше было видно, что у него в руках оружие. Похоже, что Вуревич, всё-таки готовился к такому исходу и считал его более вероятным, раз пришёл поговорить к Яну с мечом в руках.

«Ну, что же, — решил Ян, — раз ты сам научил меня упражняться с этой твоей энергией всего сущего, то и пожинай плоды!» И, опять запустив в голове процесс управления ци, сконцентрировался для боя.

Но он не успел высвободить меч из клинча и нанести удар. Вуревич, применив телекинез, отбросил Яна, и тот, задев ногами стул, улетел к стене. Ударившись спиной, он притянул его и, вскинув руку, отправил в Вуревича. Тот по-бейсбольному обезвредил бросок, перерезав стул пополам раскалённым мечом. Две половинки сиденья облетели его с двух сторон.

Прямо из положения лёжа Ян подлетел к Вуревичу и снова нанёс удар, тот отпарировал его, заставив Яна вонзить меч в диван. Ян вынул меч, снова попытался ударить, но Вуревич отразил удар, и меч вошёл в стену. Вуревич воспользовался паузой, решил нанести секущий удар справа. Ян, вытащив меч, успел отразить атаку, отбросил клинок Вуревича в сторону, и тот раскрошил медиасистему.

Две схватки — небо и земля: та, что была в тренировочном зале, и эта — в комнате Яна. Они кидали друг друга из стороны в сторону, швыряли, продолжали бесполезно скрещивать мечи. Это могло продолжаться до бесконечности, пока, наконец, Ян, брошенный толчком Вуревича, не отлетел к двери. Те открылись, и он выкатился наружу, в коридор.

Мгновенно встав, он заблокировал рубящий удар, ушёл в сторону, высвобождая клинок и, применяя телекинез, заставил Вуревича рухнуть навзничь.

Коридор тут же залил пульсирующий красный свет и взвыла сирена.

Вуревич упал, ударившись о массивные двери одной из соседних кают, и встал, придерживая рукой голову. Похоже, что рана там всё-таки была, на пепельных волосах виднелось тёмное мокрое пятно. Он пятился назад, парируя выпады Яна одной рукой. Это, впрочем, не мешало ему обороняться также искусно, как и Яну — нападать. Да, Вуревич всё ещё мог вести бой, но нападать он всё-таки не мог — ему не хватало силы одной руки. Второй рукой он зажимал рану на голове. Кровь вот-вот грозила затечь ему в глаз. В глазах Вуревича горела ярость и желание убивать. Видимо сама цель схватки была забыта и на кону для него была только смерть.

В конце концов, приблизившись к ангарному отсеку, они попали на его верхнюю палубу. Вуревич перехватил рукоять двумя руками, забыв про разбитую голову, и, нажав клинком на меч Яна, отодвинул его в сторону.

Вместо секущего удара справа Вуревич решил нанести рубящий удар сверху, чем и воспользовался Ян. Он отскочил в сторону и удар, предназначавшийся Яну, пришёлся на сенсорную панель пожарной установки. Ян ударил Вуревича кулаком в челюсть и тот полетел с палубы вниз. Следом прыгнул и Ян, желая не оставлять незаконченное дело.

Вуревич, упав плашмя, не успел даже подняться, как в спину, в самое сердце, Ян вонзил меч. Раздвигая и обжигая ткани, проходя через тело с лёгким дымком выгорающих клеток, клинок входил в Вуревича, и дальше, в металлический пол ангара, так, словно это было не человеческое тело и твёрдый пол, а кусочек масла или мягкого сыра.

— Мёртв, — сухо констатировал Ян.

[1]Стри́мить — отправлять потоковое видео.