Лицензия на убийство. Том 2

Глава 8. Незваные гости

На утро у комедиантов не было запланировано никаких дел, поэтому Ковалёв решил выспаться, как он выражался, до упора. Комедиант не стал накануне заводить будильник и предупредил Жаба и Носка, чтобы без веской причины его не будили. Однако осуществить задуманное не получилось — Лёха проснулся от громкого разговора в гостиной. Протерев глаза, зевнув и грязно выругавшись, он оделся и покинул спальню.

Когда Ковалёв спустился в гостиную, он застал там одного адвоката.

— С кем ты разговаривал? — спросил Лёха.

— С коллекционером, — ответил Носок.

— С каким?

— Не знаю. Но он звонил мне насчёт картины.

— Звонил тебе? Но как он тебя нашёл? Ты же должен был инкогнито идти на аукцион!

— Я так туда и ходил. Но по их правилам надо было оставить хоть какой-то контакт. Пришлось дать адрес этого дома. Коллекционер на адрес и звонил. Не на личный номер. Я через инфовизор звонок принял.

— Хорошо, с этим разобрались, — сказал Ковалёв. — Что это был за коллекционер? Как его зовут?

— Он не представился. Тоже хочет остаться инкогнито.

— А зачем звонил?

— Так коллекционер же! — удивился Носок. — Стало быть, картину хочет купить. До аукциона.

— Хитрый, — Лёха усмехнулся. — Сэкономить хочет. Только тебе какой с этого толк? На аукционе явно можно выручить больше.

— Он говорит, что и для меня имеются плюсы в подобной сделке, и я допускаю, что так оно и есть. Мы ведь не знаем всех нюансов.

— Хорошо, допустим. И какие это плюсы?

— Он сказал, что озвучит это только при встрече.

— У нас нет возможности встречаться с кем попало.

— А если это звонил Тид? — сказал подошедший и прислушавшийся к разговору Жаб. — Не думаю, что очень много поклонников этого Кармога, способных выложить по двадцать миллионов за картину.

— Думаю, достаточно, — возразил Ковалёв. — Но тоже допускаю, что это мог быть Тид. Но пока мы не встретимся со звонившим и не увидим, как он выглядит — не узнаем, кто это.

— Я могу его описать, он ведь звонил по видеосвязи, — сказал носок. — Хотя из меня, признаться, неважный описывальщик.

— Что же ты сразу не сказал, что он по видео звонил? — пробурчал Жаб.

— Так Вы и не спрашивали. А он не сразу видеорежим включил. Хотел остаться полностью неизвестным, но я сказал, что если не знаю его имени, то хочу видеть его лицо. Иначе это как-то совсем уж неправильно. Имя он называть всё равно отказался, но видеорежим включил. Сейчас попробую его описать.

— Не будем тратить на это время, — сказал Ковалёв и быстро вызвал из памяти инфовизора сохранённые накануне фотографии Бронкхорста с неизвестным человеком, выжившим после полёта в капсуле.

— Он? — спросил Лёха.

— Он! — радостно ответил Носок. — Это и есть Тид?

— Может, Тид, а может, и не Тид. Пока что это тайна, покрытая мраком, — глубокомысленно произнёс Ковалёв. — Но то, что через этого типа можно выйти на Бронкхорста — факт! О чём вы договорились?

— Пока ни о чём. Я не стал без обсуждения с вами принимать какие-либо решения. К тому же он сам дал мне подумать два часа. Попросил быть у инфовизора, сказал, что перезвонит.

— Два часа? Многовато что-то для принятия такого довольно простого решения.

— Согласен, — опять вступил в разговор Жаб. — Ему это время для чего-то нужно. Но для чего? И скажу честно: меня очень удивил этот звонок. Мы не знали, как на этого Тида выйти, а он взял и нам позвонил. Из всех участников аукциона почему-то именно он. Это странно.

— А вот меня это как раз не удивляет, — сказал Ковалёв. — Этот человек судя по его кругу общения мыслит махинациями; вполне логично, что он предпринял такой шаг. Вопрос: что такого он может предложить, что могло бы заинтересовать Носка и побудить его продать картину, минуя аукцион? Тид ведь думает, что наш модник — настоящий хозяин картины.

— Через два часа узнаем. Как минимум предложит заплатить в чёрную анонимными кредитками и, таким образом, сэкономить на налогах, — предположил адвокат. — А сейчас мне бы получить подробные инструкции, что говорить, когда он перезвонит.

— А что там говорить? — удивился Лёха. — Назначай встречу.

— Где?

— Желательно в уединённом месте, а лучше всего здесь. Пригласи его, предложи на картину живьём взглянуть. Он должен на такое клюнуть.

— Это было бы здорово, да, — согласился с Лёхой Носок.

— Это было бы идеально, — добавил Жаб. — Но я не думаю, что нам начало везти настолько.

— Вот через два часа и узнаем, — сказал Ковалёв и спросил адвоката: — Сколько сейчас времени?

— Сейчас восемь минут десятого, — ответил Носок. — А звонил он в девять. Стало быть, в одиннадцать перезвонит.

— А ты, стало быть, — передразнил адвоката комедиант, — попытаешься уговорить его приехать сюда!

— Я понял задачу, господин Лёха! Постараюсь сделать всё правильно. Но меня немного смущает, что у нас здесь нет картины. Что я ему покажу?

— Не тупи, Носок! Наша цель не показать ему картину, а схватить Тида и выпытать из него информацию про Бронкхорста. Или ты уже забыл об этом?

— Я помню, — поспешил ответить адвокат.

— Тогда готовься в одиннадцать быть убедительным! От тебя сейчас зависит половина успеха операции.

— Прямо уж половина, — засмущался Носок.

— Хорошо, десять процентов, — поправился Ковалёв. — Но это не отменяет того, что ты должен выпрыгнуть из штанов, но сделать всё как надо.

Уловив недоуменный взгляд жителя Лифентра, Лёха пояснил:

— Про штаны — это такая фигура речи! Пойдёмте позавтракаем уже, пока никто не приехал!

За завтраком и разговорами два часа пролетели быстро, а ровно в одиннадцать динамик инфовизора издал сигнал звонка. Только вместо телефонного разговора, устройство предложило активировать экран в режиме домофона. Кто-то находился у ворот дома и хотел, чтобы его впустили.

— Кто это? — удивлённо спросил Носок.

— Это тот, кого ты собирался уговаривать сюда приехать, — ответил сразу же понявший что к чему Лёха.

— И теперь понятно, для чего ему были нужны два часа, — добавил Жаб.

— И что делать? — растерялся адвокат.

— Ответь, удивись, поломайся, но впусти его! — сказал Ковалёв,

— А потом?

— Потом запудри ему мозги. Поговори с ним, выпытай как можно больше разной информации на любые темы. Никогда не знаешь, что может пригодиться. А потом мы с Жабом присоединимся и выясним всё, что он знает про Бронкхорста.

— Думаете, он скажет?

— Смотря как будем пытать, — со знанием дела ответил амфибос.

— Давай, Носок, не тяни! — прикрикнул Ковалёв на адвоката. — А мы пока наверху спрячемся.

Комедианты быстро убежали на второй этаж, а адвокат активировал инфовизор в режиме домофона. К его удивлению с экрана смотрел вовсе не тот человек, который звонил два часа назад.

— Здравствуйте! С кем имею честь разговаривать? — произнёс немного растерявшийся Носок.

— Я прибыл от коллекционера живописи, с которым Вы разговаривали два часа назад, — ответил незнакомец у ворот.

— Знаете, меня немного смущает ваш визит, если честно.

— Это лишнее, вам не стоит ни о чём переживать. Меня отправил к вам уважаемый и серьёзный человек. Для обсуждения выгодного и серьёзного предложения.

— Но почему он сам не приехал? Почему Вы, вообще, приехали? Я ждал звонка, а не визита! — адвокат был очень убедителен в роли недовольного и испуганного хозяина картины.

— Уважаемый господин, мы готовы ответить на все Ваши вопросы, но было бы удобнее сделать это не через домофон.

Носок смотрел на экран, не зная, что отвечать. Пользуясь тем, что незваный гость мог лишь слышать, что происходит в доме, но не видеть, адвокат повернулся и посмотрел на второй этаж: туда, откуда за ним наблюдали комедианты. Он демонстративно развёл руки, давая понять, что не знает, как поступить.

Ковалёв нахмурился, сжал кулак, продемонстрировал его адвокату и указал на дверь. Носок кивнул и тут же сообщил ожидающему ответ незнакомцу:

— Сейчас я Вас впущу! Проходите в дом!

После этого Носок выключил инфовизор, подошёл к пульту охраны дома и открыл ворота, после чего крикнул Ковалёву:

— Господин Лёха! Я Вас не понимаю! Зачем я его впустил? Это ведь не Тид!

— Тид сюда и не приедет, — ответил со второго этажа Ковалёв. — Но я уверен, этот парень явно знает, как на Тида выйти. Мы с Жабом спрячемся, а ты с ними пообщайся.

— О чём?

— Импровизируй! В процессе вашего разговора мы с Жабом его скрутим, а потом сами допросим!

Бывший штурмовик подал знак товарищу, и они быстро легли на пол, спрятавшись за балясинами лестницы.

Носок вздохнул и пошёл к двери, отворил её и принялся ждать гостя. К его удивлению, в дом вошли трое. Все были людьми. Посланник коллекционера оказался человеком крепким и довольно высоким, но на фоне своих спутников смотрелся, как Носок рядом с Жабом. Парни были просто огромными. На охранников они не походили, скорее, это были обычные громилы, коих взяли для выполнения возможной грязной работы. Тот, кто общался с адвокатом через домофон, однозначно был в этой группе старшим.

— Господа! — удивлённо воскликнул Носок.

Возможно, адвокат хотел сказать что-то ещё, но резкий удар кулаком в нос не дал ему этого сделать. Ударивший гуманоида представитель коллекционера, вошёл в дом, перешагнув через упавшего Носка и направился к центру гостиной. Громилы подхватили адвоката под руки и потащили его туда же, куда пошёл их главарь.

— Что вы себе позволяете! — истерично закричал уроженец Лифентра. — Я адвокат! Я буду жаловаться! Я вас засужу!

Ударивший его усмехнулся, сел на диван и сказал:

— Чтобы нас засудить, сначала надо на нас в суд подать. А ты наших имён не знаешь. Ну и немаловажный момент — ещё надо выжить после нашего общения.

— Вы совершаете большую ошибку! Сейчас сюда приедет полиция! — закричал Носок, которого громилы поставили напротив дивана.

— С чего вдруг?

— По всему дому стоят камеры, и я активировал особый режим сигнализации! Если сейчас не нажму особую кнопку, а я её не нажму, через минуту сюда прибудет отряд полиции!

— Прекращай цирк! — незваный гость достал пистолет из спрятанной под курткой кобуры и демонстративно повертел им в руке. — Я знаю, что твой дом ни к какой сигнализации не подключён. Мы всё проверили — камеры в этом доме выключены. Либо что-то с сигналом. Позже мы с этим разберёмся, всё же не хотелось бы, чтобы наш визит записывался. Но сейчас главное, что дом не под охраной, и мы можем с тобой пообщаться, ни в чём себя не ограничивая.

— Это не так!

— Хорошо, давай подождём минуту, да хоть пять, вдруг кто приедет, — незнакомец неприятно рассмеялся. — Но лучше не тратить наше время. Где картина?

— Какая картина?

— Ты знаешь, какая. Где она?

— Её здесь нет! — резко ответил адвокат.

Несмотря на разбитый нос и то, что его держали под руки двое громил, Носок держался даже немного вызывающе.

— Она здесь, — сказал посланник коллекционера, и в его голосе начали проклёвываться нотки раздражения.

— С чего вы это взяли?

— С того, что ты её украл и единственное место, где ты её можешь держать — в доме с отключёнными камерами слежения!

— А с чего вы решили, что я её украл?

— Да с того, что по нашим данным, эта картина должна быть в личной коллекции одного очень серьёзного и уважаемого человека! И нет никаких вариантов, никаких путей, по которым она могла бы попасть к тебе. Кроме одного — ты её украл! Или не ты, а кто-то из твоих сообщников. Не исключено, что твоя задача — лишь продать её!

— Вы ошибаетесь! И сильно за это поплатитесь! Картина моя!

— Нет! Ты её украл. Всё указывает на это! Ты не хочешь светить своё имя — раз! Выставил в последний момент и за низкую цену — два! За очень малую для такой картины цену! Настоящий хозяин никогда бы так не поступил! Непонятно, правда, почему её владелец до сих пор не заявил в полицию о краже, но нам на это плевать. Отдай картину и будешь жить!

Посланник коллекционера встал с дивана, подошёл к Носку, отвесил бедняге звонкую пощёчину и крикнул:

— Где картина?!

— Что Вы творите? — с сожалением произнёс адвокат, при этом страха в его голосе не чувствовалось.

— Где картина? — повторил незваный гость, но уже не так громко.

— Её здесь нет! — неожиданно громко и с нескрываемой злостью проорал в ответ Носок. — Вы её не получите! Она в надёжном месте!

Незнакомец ещё раз ударил неуступчивого адвоката, в этот раз по другой щеке.

— Не зли меня! У тебя есть минута, чтобы рассказать, где картина! Даю слово при таком раскладе оставить тебе жизнь! В противном случае я всё равно вытрясу информацию, но тебя убью уже просто из принципа!

Пока незваные гости допрашивали Носка, комедианты лежали на втором этаже. Они внимательно наблюдали за происходящим внизу: Жаб довольно равнодушно, Ковалёв с нескрываемым удивлением. Очень уж поразили комедианта стойкость и упорство адвоката.

— Что скажешь, дружище? — шёпотом спросил Лёха товарища.

— Скажу, что этот Тид — умный парень, раз сам не приехал.

— Ну, это логично, к чему такой риск? Только я тебя немного про другое спросил. Что будем делать?

— Спасать Носка. Что же ещё? — ответил Жаб.

— Это понятно. Вопрос: как спасать?

— Тебя интересует, как быстро вырубить троих вооружённых бойцов?

— Ты догадливый. Но я и раньше подозревал, что кого попало в разведку не берут. Есть идеи?

— Не представляю пока, как спасать, — сказал амфибос. — Надеюсь, они рассредоточатся. Давай подождём.

— Подождать не проблема, лишь бы нашего хилого адвоката не пришибли.

— Не должны. Кто им тогда скажет, где картина? Время у нас есть. Что-нибудь придумаем, пока они его будут пытать, а делать это они явно будут долго.

— Не думаю, что Носку понравился бы такой план, — усмехнулся Лёха.

— Другого пока нет, — спокойно ответил Жаб.

Тем временем на первом этаже вовсю продолжался допрос. Представитель коллекционера ещё несколько раз ударил адвоката по лицу и снова спросил:

— Последний раз предлагаю всё рассказать добровольно. Где картина?

— Я вам ничего не скажу! — взвизгнул Носок, то ли он не до конца осознавал нависшую над ним опасность, то ли был так уверен, что комедианты его в обиду не дадут.

— Хорошо. Нет, так нет, — главарь незваных гостей с сожалением вздохнул и сказал помощникам: — Мизинец подготовьте!

Громилы тут же подтащили Носка к большому столу, стоявшему в центре гостиной. Адвоката усадили на стул, а его левую ладонь прижали к краю стола так, что вся она ушла под столешницу, а мизинец остался сверху. Как ни пытался Носок убрать палец с поверхности стола, у него ничего не получалось.

Тем временем посланник коллекционера обошёл комнату, внимательно разглядывая всё вокруг, и снял с одной из висящих на стене полок массивную металлическую статуэтку, изображавшую устремлённую ввысь ракету. Мучитель Носка поднёс тяжёлый предмет искусства к столу и без лишних слов с размаху опустил его на мизинец адвоката. Палец раздробило, гуманоид истерично закричал и тут же потерял сознание.

— Что с ним? — с удивлением спросил один из громил.

— Похоже, сознание потерял, — ответил ему товарищ и обратился к главарю: — Может, не стоило так сразу палец плющить?

— Да кто ж знал, что он такой нежный? Рабочий же метод, — с раздражением ответил главарь. — Приведите его в себя! Зато, я уверен, теперь он будет сговорчивей.

Глядя на всё это со второго этажа, Лёха мрачно прошептал:

— Жаб, напомни мне сломать потом этому уроду палец, а лучше три.

— А я бы отрезал, — ответил амфибос. — Это более эффективно.

— Да, ты знаешь толк в суровых развлечениях.

— Я думал, ты хочешь отомстить, а не развлекаться, — удивился амфибос, как обычно, принявший слова друга всерьёз.

— Одно другому не мешает, дружище.

Уроженца Лифентра приводили в себя минут десять. Когда он наконец-то очнулся, то сразу же запричитал:

— Что вы наделали? Садисты! Это вам просто так с рук не сойдёт!

— Много слов! — прикрикнул человек Тида, перебивая адвоката. — Где картина?

— Теперь я вам точно ничего не скажу! Идите в задницу к боргосскому землееду! Там ищите свою картину, вонючие уроды!

Лежащий на втором этаже Ковалёв от удивления аж открыл рот.

— А Носочек-то наш — крепкий орешек, — с нескрываемым уважением прошептал он Жабу.

— Я тоже удивлён, — ответил амфибос. — Не ожидал от него такого геройства.

— Хотя с другой стороны, слабоумие и отвага всегда ходят рядом. Почему бы им не сойтись в Носке? Просто слабоумие себя давно проявило, а отвага ждала подходящего момента, — размышлял Лёха. — И всё же я удивлён не меньше твоего. Но с гордостью могу сказать — наша школа. Это я про отвагу, если что.

— Твоя школа, — поправил Жаб. — Так ругаться он у тебя научился.

Тем временем внизу на первом этаже посланник коллекционера в очередной раз тяжело вздохнул и сказал Носку:

— Ну хорошо, не хочешь по-хорошему — не надо. Если ты дурак, я тут ничего поделать не могу. Хочешь упираться — упирайся. Но будет больно!

Садист схватил адвоката за раздробленный мизинец и сжал палец. Носок пронзительно и громко взвизгнул и снова потерял сознание.

— Да что ты будешь делать! — с нескрываемой досадой произнёс человек Тида. — Как его пытать, если он чуть что отрубается?

— Сейчас приведём в чувство, — ответил один из помощников.

— Не надо. Это мы так до вечера можем здесь проторчать, если он после каждого вопроса будет в обморок падать. Давайте сначала обыщем дом. Быстро переверните здесь всё. Не думаю, что такой дурачок стал бы картину сильно прятать, да и не спрячешь её особо, не маленькая она.

Оба помощника кивнули, соглашаясь с главарём, а тот продолжил:

— Но если уж не найдёте картину, то будем приводить это существо в себя и аккуратно допрашивать дальше.

— А если найдём, то его так и бросим без сознания? — поинтересовался один из громил.

— Ага, бросим, чтобы он пришёл в себя и заявление в полицию написал. Вы вместо тупых вопросов идите и ищите картину! А я пока послежу за этим глупым героем и решу, как будем его утилизировать.

— Похоже, у нас появился шанс, Жаб, вырубить их по одному! — сказал Ковалёв, глядя, как громилы направились к лестнице. — Ребята решили сэкономить нам время и начать со второго этажа.

— Рассредоточиваемся по комнатам, — ответил амфибос.

Бывший штурмовик и бывший разведчик тихо, но быстро расползлись по своим спальням.