Лэя

Глава 10 СЭЙЛАР

Женя открыл глаза. Рядом с собой он увидел лицо спящей принцессы Эрианы. Но полюбоваться им он не успел. По всем мышцам ударила боль затекшего тела. Землянин привычными движениями стал разгонять кровь. Лэины глаза открылись, ее губы шевельнулись, но слов он не разобрал. Она сделала попытку встать, но он удержал ее, предупредив:

— Не делай резких движений, может случиться судорога. Шевелись потихоньку. — Однако изо рта вырвалась какая-то абракадабра.

Лэя сначала испуганно, потом весело, морщась от боли, посмотрела на Зара-Женю и, медленно выговаривая слова, произнесла:

— Добро пожаловать на Сэйлар!

Голос остался тем же чистым и певучим, но произносимые звуки были чуждыми. И все-таки он понимал их, когда они с небольшой задержкой проявлялись в сознании. До Женьки дошло, что чужой язык, насильно втиснутый в его душу, не желает мгновенно активироваться, и землянин так же медленно повторил свои первые слова и поблагодарил девушку за приглашение. На этот раз она, видимо, поняла, так как успокоенно легла и стала осторожно двигать ногами и руками.

Буквально через десяток слов его речь и восприятие стали налаживаться. Так что к тому времени, когда они смогли встать с неудобного ложа, инопланетянин уже хоть и медленно, но вполне сносно разговаривал. Оказалось, что Лэя произносит его имя немного как Жен или Женьа, а свое немного ближе к Лэа, но такую мелочь можно было не брать во внимание. Жен так Жен — назвался груздем, так и нечего на сморчка пенять. Скоро его сознание перестало аналитически относиться к произносимым словам и полностью отдалось на попечение мозга и тела.

Еще лежа и приходя в себя, землянин почувствовал, что жуткое любопытство стало буквально съедать его изнутри. Он первый раз в этом мире! Его интересовало буквально все. Начал он с Лэи, поскольку она была прямо перед ним, и для исследования не требовалось прилагать никаких усилий. Внешне принцесса почти не отличалась от своего астрального образа. Если только чуть запачканной щекой и загадочно мерцающими в сумраке пещеры темно-изумрудными глазами. Женя протянул руку к ее лицу и тихонько коснулся щеки, потом погладил ее волосы, они были столь же мягко-шелковистые, как и в астрале. Девушка хихикнула, пытаясь скрыть смущение.

— Прости, я просто проверяю: ты и в самом деле такая же красивая, как в астрале?

— Ну и как?

— Нет… — Женька уже состроил хитрую рожу, но вдруг заметил в сумерках, как улыбка на Лэином лице потухла, а в ее глазах промелькнул отблеск испуга. И тут же поспешил завершить фразу, поняв, что шутка вышла топорная. — Ты гораздо красивее.

И заработал шутливый шлепок по плечу.

— Ах ты!.. Хорошо же, теперь я запомню, что в этом теле сидит безжалостный монстр!

— Сжалься, принцесса! Не монстр, а всего лишь ученая обезьяна. — Он, наконец встал и, взяв Лэю за руку, подвел ближе к выходу, где было больше света.

Они стояли и с интересом, как бы заново изучая, всматривались друг в друга. Женя с удивлением заметил, что Лэя стала более хрупкой. До него дошло, что Зар в реальности был на полголовы выше его, а в астрале пропорции дело десятое, и он просто не обратил на это внимания.

Лэя же до рези в глазах всматривалась в лицо Зара. Внутри нее был полный сумбур. Не было никакого сомнения, что перед ней сэйл, если взглянуть на него мельком. Но как только этот новый Зар начинал говорить или даже двигаться, он превращался в Женю. А если стоять и пристально смотреть в глаза, то можно было вообще сойти с ума от двойственности восприятия.

— Жуть! — поежившись, наконец сказала Лэя. — Свихнуться можно. Может, тебя Жезаром назвать? Нет, лучше оставайся Женей. Так хоть буду всегда помнить, кто находится в теле Зара.

— Интересно, — нисколько не обиделся привыкший вызывать чувство страха у принцессы землянин. — Что такого моего ты видишь в Заре?

— Хм… — Лэя задумалась, потом уверенно кивнула и ответила: — Твою душу. Не твое земное тело, а именно душу. Ну или сознание, то есть чувства, привычки, поведение… не знаю, как это назвать… но ты, я думаю, и так понял — ты у нас умный. Мне кажется, я уже привыкаю видеть тебя в любом теле, так что твой вид становится делом второстепенным. Лучше давай начинай знакомиться с нашим миром.

— Да, конечно! — Женька подпрыгнул от радости и больно влепился головой в низкий свод пещеры над его головой, чем вызвал приступ заразительного смеха у принцессы.

— Ты чего это, как необъезженный жеребец, брыкаешься?

— Начинаю знакомиться с Сэйларом. — Женька сидел на пятой точке, озадаченно почесывая макушку и растерянно глядя вверх. — А вы тут, ребята, посильнее нас будете. Я же забыл, что здесь притяжение на почти одну пятую меньше. Эк меня припечатало!

Пока он приходил в себя от знакомства с силой тяжести на планете, в пещеру ввалилось мохнатое забавное создание, очень смахивающее на коалу-переростка.

— А это твой лонк? — ляпнул, не подумав, астральный гость.

— Чего это он, однако? — ворчливо спросил мохнатый малыш у Лэи.

— Зар сильно головой ударился, вот и несет какую-то ерунду, — успокоила его девушка и, видимо, чтобы отвести мысли лонка и подсказать Жене, как зовут малыша, спросила: — Хлюп, ты поворачивал нас, когда мы спали?

— Конечно! Обижаешь, я всегда выполняю все поручения, — с важным и независимым видом ответил Хлюп, незаметно подставляя голову под Лэину руку для ласки.

— Привет, Хлюп! Как у тебя здесь дела шли? — поинтересовался землянин.

— Зар, ты что, заболел? — озадаченно спросил лонк в ответ.

— Понимаешь, он так сильно ударился, что немного переменился и стал говорить по-другому. И еще просит называть его теперь Женей, — объяснила принцесса.

— Так не бывает, однако, — настороженно ответил мохнатый малыш.

— Бывает, бывает! — уверила его Лэя.

Лонку оказалось достаточно этого убедительного довода. Видимо, он привык доверять хозяйке, а она знала, что и как сказать своему маленькому защитнику, чтобы тот успокоился.

— Зар так же тебя любит, даже больше, чем раньше, ты скоро это сам почувствуешь.

Женька озадаченно посмотрел на улыбающуюся ему Лэю и подумал, шуточно состроив страдальческую гримасу: «Да, кажется, надо дорастать до образа спасителя Отечества».

— Ты чего рожи корчишь? Точно — заболел, — расстроенно вздохнул Хлюп.

Женя посчитал вопрос исчерпанным и поспешил из пещеры, на этот раз соизмеряя свои силы и слабую силу тяжести. Он смотрел вокруг и впитывал этот мир всеми чувствами, какими только мог. Все было и таким, и не таким, как на Земле. Небо гораздо синее, а солнце чуть крупнее и оранжевое. От этого все краски становились ярче, как на рекламном проспекте какой-нибудь турфирмы. Трава была такой же зеленой, но с легким фиолетовым оттенком. «Наверное, антоцианов больше», — промелькнула биологическая мысль. Присмотревшись к растительности, он понял, что злаковыми травами там и не пахло, вместо этого в изобилии росли травы, напоминающие хвощовые по строению стебля, но цветущие, как высшие растения на Земле. «Интересно, природа заполняет пустые экологические ниши функционально схожими, но зачастую совершенно разными по анатомии и происхождению организмами. Да, Дарвин был бы в восторге. Впрочем, я тоже, хоть и не Дарвин». Женька, не разбирая дороги, брел по горному цветущему лугу, любуясь заснеженными вершинами пологих гор и большущими птицами, парящими в вышине.

Ноги сами повернули к ближайшей опушке леса. Деревья тоже были похожи на земные, но отличались, каждое по-своему. С большой долей фантазии он нашел «иву», «дуб» и даже «сосну». Листья и кора на деревьях варьировали в широких пределах, так что при желании можно было найти что угодно. Почувствовав укус, он рефлекторно хлопнул себя по плечу и выскреб с загривка что-то вроде комара или мухи. «Надеюсь, не смертельно, — промелькнула мысль и тут же возникла другая: — Экий у меня шерстяной загривок».

Его взгляд остановился на большой луже в лесу, которую образовал маленький запруженный ручеек. Не раздумывая, он подошел к воде и склонился над ее гладью. Оттуда на него смотрело мужественное лицо Зара. Он ощупал нос и губы, провел пальцами по темным бровям, серым бакам, светлому подбородку. Окрас лица был темнее, а черты крупнее, чем у Лэи, отчего лицо производило впечатление силы. Он оглядел руки — они тоже были темнее — от золотистого до коричневого оттенка, и шерсть на предплечье была жестче. «Извини, Зар, за бестактность», — подумал он и разделся догола. Его жутко интересовали сходства и различия в анатомии. Окрас тела в целом повторял Лэин, но белый цвет на груди был темнее, почти серым, а на спине тон доходил почти до черного. И волосы не были мелированными, как у Лэи, а просто меняли оттенок от каштанового до почти черного. Фигура была стройнее человеческой, ноги — чуть длиннее, а кости — тоньше, видимо, сказывалась меньшая сила тяжести. Но мускулатура впечатляла — явно Зар не являлся канцелярским работником. Ногти были длиннее и уже, немного хищные. Интересно было то, что вдобавок к двум соскам, как у человеческих мужчин, нашлось еще четыре крошечных пупырышка, расположенных по два ниже на груди и верху живота, но они были почти не видны из-под шерстяного покрова.

Ну и конечно, уши и хвост. Если уши он хорошо разглядел в отражении воды, то для разглядывания хвоста пришлось изрядно вывернуться. В целом ими он остался очень даже доволен: уши были как у кошачьих, но из шевелюры виднелись только слегка закругленные кончики с небольшими кисточками чуть более густой и темной шерсти. Напоминающий олений хвост, видимо, получался из-за пары-тройки лишних позвонков в копчике. Он был темный, как и спина, сверху и светлый снизу. Так что с боков виднелась красивая светлая окантовка. Ну и конечно, интересным оказалось, что орган размножения оказался почти там же, где и у людей, но, как отметил ранее Лен, был гораздо меньшим. А также отсутствовали добавочные элементы, часто вызывающие ощущение звона у наиболее впечатлительных человеческих дам. Это надо было учесть в возможных драках: удар по мужскому достоинству, скорее всего, станет неэффективным, а вот хвост надо беречь — пожалуй, он очень уязвим. Легкий пинок снизу, и перелом основания копчика гарантирован — не смертельно, конечно, но полная отключка и месяца два инвалидности наверняка обеспечены.

«Ну что ж, прекрасное тело инопланетному гостю!» Женя понял, что ему действительно не нужно никакой одежды, чтобы чувствовать себя комфортно. Он просто плюхнулся тут же, на опушке леса, в траву и, лежа на спине, счастливо впитывал всеми фибрами новую реальность, ощущая себя первопроходцем, инопланетянином, космонавтом и бог знает кем еще одновременно. Над головой колыхались большие, причудливо резные листья неизвестно какого дерева. В траве стрекотали и жужжали невидимые насекомые. В ярко-синих небесах проплывали столь же яркие белые облака. Воздух был насыщен сильными ароматами неведомых трав.

Землянин был счастлив. Он научился запоминать такие моменты — в этом у него имелся богатый опыт: первый выход из тела, первый осознанный выход в астрал и вот теперь первый выход на другую планету, затерянную где-то в бесконечной дали противоположной ветви Галактики. Он чувствовал, как огромная планета замерла на мгновение, приготовив для него море впечатлений и горы испытаний. Но все это будет потом, а сейчас с ним было это мгновение, как первый поцелуй таинственной и своенравной незнакомки. Что у нее за пазухой — цветы, драгоценности или кинжал? «Посмотрим», — просто подумал Женя, нежась в расслабленной дремоте. Пока что незнакомка была с ним ласкова…

Но не только восхищаться новой окружающей обстановкой пришлось инопланетянину. Первым делом он столкнулся с проблемой гигиены. Как ухаживать за этой прекрасной шкурой? Ему никак не хотелось запаршиветь. Да и все остальные мелочи типа чистки зубов, стрижки волос и даже хождения в туалет оказались до невозможности актуальны. Наступив на горло собственному смущению, он ближе к вечеру подловил момент, когда Хлюп умчался на разведку за грибами, и, собравшись с духом, взмолился:

— Лэя, милая, спасай инопланетянина!

Кажется, скорченная гримаса удалась, так как девушка правильно восприняла вопрос, не бросившись сразу на помощь, а лукаво спросив:

— И отчего же так пропадает наш инопланетянин?

— Да, понимаешь, Буль не озаботился об элементарных правилах гигиены. Как вкушать ваших крабов на королевском приеме — я знаю, а как, извините, туалетом пользоваться, да и какие у вас туалеты или там ванные — не знаю. И вообще, как вы моете и расчесываете свой изумительный мех? Как чистите зубы? А может, еще что-нибудь требуется для гигиены?..

— Да, великий вопрос, — рассмеялась принцесса. — Ну, по кустам в походных условиях бегать я тебя учить не буду — и не надейся.

С этими словами девушка поднялась, сходила к сумкам, лежащим в пещере, и принесла один мешочек.

— Придется в личных вещах Зара покопаться. Забыли у него разрешения спросить, а теперь уже поздно. Смотри, что здесь полезного: зажигалка, фляга с земляным маслом для растапливания костра, фляга с мылом. Его из корня одного растения варят — потом покажу. Хм, ничего по гигиене больше нет… Погоди-ка немножко.

Она опять убежала и вернулась с гораздо большей по размеру сумкой.

— Сразу видно настоящую девушку, заботящуюся о чистоте, — довольно заметил Женя.

Лэя присела у костра и раскрыла свою «косметичку». В ней, кроме мыла, нашелся и зубной порошок, и зеркальце, и даже маленькие ножницы, мочалка, гребешок и специальная маленькая щетка для расчесывания шерстки. Принцесса достала маленькую щетку для зубов, сделанную то ли из кости, то ли из темного прочного дерева и толстой жесткой щетины какого-то зверя, и, несколько стесняясь, сказала:

— Если не брезгуешь, то можешь воспользоваться моей щеткой. У меня с собой нет другой. Когда придем домой, я подарю тебе новую.

— Я-то не побрезгую, а вот тебе все-таки неприятно будет. — Женя с сомнением заглянул в глаза принцессе, понимая, что, наверное, и на Сэйларе не принято лазать в рот чужими щетками. — Как я понял, Зар не ухаживал за своим ртом?

— Понимаешь, крестьяне вообще не знают, что такое зубная щетка, а меня, как принцессу, приучили к чистоплотности, вот и не могу не пользоваться.

— Ну, если Зар обходился, то и я обойдусь пару дней. Одолжи мне немножко порошка, я и этой щеткой обойдусь, — показав палец и изобразив, как он будет им чистить зубы, разрешил проблему землянин.

— А ванна сейчас самая лучшая в озере. Впереди большое лето — купайся и мойся хоть с утра до ночи. Но можно, конечно, воду в бане согреть и помыться.

— Постой, постой, что это за большое лето? — Внимание инопланетного гостя зацепилось за непонятную фразу.

— А ты не знаешь? — удивилась Лэя. — Странно, ведь ангелы, наверное, все тебе рассказали?

— Рассказывать-то рассказывали, но этого всего было так много, что наверняка много чего и упустили. Поэтому с нетерпением жду объяснений.

— В нашем мире, кроме годичного, есть еще четырехлетний цикл. И самое лучшее время этого цикла — большое лето. Оно длится полтора года и сейчас только начинается. В противоположном полюсе этого цикла находится холодная зима со страшными морозами и жаркое, засушливое, но короткое лето. А между этими двумя крайностями по одному нормальному году.

— Постой, сейчас я вспомнил: Навигатор или Лен говорили, что орбита Сэйлара колеблется в пределах одного или нескольких процентов между апогеем и перигеем. — Кажется, он произнес много незнакомых слов на земном языке, так как Лэя озадаченно взглянула и грустно усмехнулась. Опережая ее утверждение, что ей не понять заумных речей, Женька тут же исправился: — Извини, это я имел в виду, что Сэйлар немного отходит дальше и подходит ближе к Антару — вашему солнцу. Если он ближе к светилу летом, случается жара, если зимой — то зима становится теплой, как лето. А вообще мне в голову пришла мысль: давай мы будем заниматься науками один час в день, и ты быстро станешь разбираться во всей той белиберде, которую я несу.

— Ой, не знаю, сумею ли, — заскромничала принцесса, а у самой глаза так и загорелись любопытством.

— Тут нечего и уметь — это примерно еще пятая часть к твоим знаниям. Если отбросить всю шелуху и словоблудие, то ты через недели три будешь не хуже меня во всем разбираться. А сейчас давай нарисуем весь цикл Сэйлара. — Землянин сдвинул прогоревшие сучья в костре и стал чертить палочкой на золе. Подумав над получившейся схемой, он сказал: —Да, точка апогея все время смещается, образуя четырехлетний цикл. Это может быть вызвано или притяжением газового гиганта, или смещенным центром тяжести в звезде, или неустоявшейся орбитой планеты, что менее вероятно. — Астроном-недоучка со вздохом бросил палочку в костер и добавил: — Все это глупости. Главное, что жизнь на Сэйларе во многом загадочна и очень интересна. Это большое лето действительно лучшее время на Сэйларе?

— Еще бы! Полтора года ни холода, ни жары — вся природа просто сходит с ума! — Восторженно воскликнув, Лэя вдруг потупилась, смутившись.

Но Женя не заметил ее смущения, вернувшись к своим прямым «шкурным» интересам:

— Слушай, в вашем теле не заводятся насекомые? Меня сегодня укусила какая-то муха.

— Если будешь пользоваться этим мылом, то никакие паразиты тебе не страшны. А мух немного, и только в сырых местах. Лучше опасаться ядовитых ящериц и землероек. Если те за ногу укусят, то день-два ходить не сможешь. А шерсть хорошо такой щеточкой разглаживать, особенно когда в город пойдем. — Потом наклонилась ближе к Жене и, внимательно вглядевшись в его лицо, сказала: — Тебе обязательно надо научиться пользоваться щеткой. У тебя лицо меняется.

— Как меняется? — не понял Женя.

На что Лэя, подумав, ответила:

— Глаза. Зар так не смотрел. У тебя взгляд такой, что от него просто некуда деться. Ты как будто насквозь видишь, и еще у тебя искорки какие-то — как будто кто-то внутри тебя все время смеется. А такой взгляд неотвратимо меняет все лицо. Оно будто умнее становится. Так что тебе волей-неволей придется за ним следить. Как-то смешно видеть такой взгляд при неумытой и нечесаной физиономии.

— Ну это ты зря! У нас на Земле некоторые нечесаные, вроде Эйнштейна, самыми великими умами были.

— Это у вас. А у нас, к сожалению, ум часто меряют красотой одежды да длиной пустых речей.

— На самом деле на Земле в большинстве случаев то же самое, — пришлось признать Женьке. — Просто самые умные могут себе позволить вольности. Ну а поскольку я рядовой сэйл, то обязуюсь следить за своей внешностью, но только под твоим мудрым руководством.

— Слушай, а у вас бывают звездные рассветы? — вдруг вспомнила Лэя.

— А что это?

— Ну, тогда этой ночью увидишь! — обрадованно пообещала девушка. — Жаль, что мы не на берегу озера, но отсюда восток как раз виден между гор. Только ждать надо будет до полуночи.

Общим решением постановили дать этот вечер инопланетянину для привыкания к новому миру и выступить к дому только на следующее утро. Так что у Жени было еще полночи на знакомство с необычными вещами, звуками и запахами. Что он и делал, сначала знакомясь с грибами, принесенными Хлюпом, чем вызвал его недоумение, а потом Лэя водила гостя по окрестностям пещеры, знакомя с растительным и животным миром.

Сильное потрясение ждало инопланетянина с наступлением темноты. Спустя некоторое время после того, как теплое красное солнце окончательно скрылось за горизонтом, он заметил, что на небе не видно ни одной звезды. Отойдя от костра, Женя не мог сдержать изумленного возгласа, увидев абсолютно черное небо над головой. Подошедшая Лэя успокаивающе объяснила:

— Это просто безлунная и беззвездная ночь. Зела еще несколько дней назад убежала за горизонт, а Дала взойдет где-то через час.

Абсолютно черный силуэт Лэи был окружен тонким светящимся контуром, отражавшим свет оставшегося позади костра. Женя завороженно глядел на ночную нимфу, вернее, на светящийся ореол ее волос. Видение было совершенно сюрреалистическое, так как даже пасмурная ночь на Земле не бывает столь черной.

— Ты прямо как святая с нимбом, спустившаяся в черноту нижних миров ада, — прошептал землянин. Говорить громко не давала абсолютная тишина, опустившаяся вязким покрывалом на мир вместе с темнотой.

— Может, ляжем спать? Хлюп уже, кажется, засыпает.

— Ты иди ложись вместе с ним, а я подожду Далу и звездный рассвет. Мне все равно не уснуть — это моя первая ночь на Сэйларе.

— Ладно, я вернусь к костру, а ты приходи, как надоест в темноту таращиться, — мягко подшутила Лэя и вернулась к костру.

Девушка не выдержала усталости и уснула спустя полчаса, по привычке пристроившись под мохнатым боком у Хлюпа, а Женя остался наблюдать. Через некоторое время из-за восточного горизонта показалась большая оранжевая Дала и стала быстро карабкаться вверх. По мере продвижения она уменьшалась в размерах и желтела, пока вскоре не приняла размеры и цвет близкие к земной Луне. Землянин следил за этими перемещениями ночного светила, отойдя немного от костра, чтобы не упустить деталей. После восхода Далы в воздухе заметались какие-то тени, очень напоминающие летучих мышей, но скорее являющимися большими, тяжелыми ночными бабочками. Спустя какое-то время восток стал наливаться холодным серебристым сиянием, и из-за горизонта показался контур огромной серебряной птицы.

— Лэя, это чудо! — не отрываясь от звездного зрелища, восторженно вскрикнул Женя, не в состоянии не поделиться восхитительным переживанием, и вскоре почувствовал на плече прикосновение легкой руки принцессы.

— Спасибо, что разбудил, — заспанным голосом прошептала девушка, пошатываясь и опираясь на руку Жени, чтобы не упасть. — Никогда не перестану любоваться этим зрелищем. Сейчас ты увидишь наши звезды!

— А разве это еще не все? — удивился землянин.

— Ты что! Это только звездный орел — предвестник звездного рассвета. Смотри дальше!

Женя затаив дыхание ждал. И вот еще более мощное свечение стало подниматься из-за горизонта, и вскоре яркая полоса холодного серебряного света залила весь восток. Звезд было так много, что они сливались, образуя сплошное светлое марево.

— Я советую лечь спать, пока не стало совсем светло. Потом будет трудно уснуть, — шепотом посоветовала Лэя.

— Иди спать, принцесса! — ласково шепнул Женя. — Спасибо, что посоветовала подождать — это мой первый звездный рассвет в жизни. Так что я еще чуть-чуть полюбуюсь — никогда не видел так много звезд в небе.

«Как бы ни исхищрялись наши фантазеры в своих пирамидах, природа реала иногда вот так, одним махом, переплевывает все их бурные фантазии», — думал землянин, не в состоянии налюбоваться на зрелище центра Галактики, восходящего в небо, с которого словно кто-то невидимый и большой снимал черный полог космического занавеса…

Женя проснулся от поглаживания по голове. Сидящая рядом Лэя улыбнулась:

— С добрым утром, пришелец! — и спросила: — Сколько же ты спал? Часа два, наверное?

— Наверное, — пробормотал сонный инопланетянин.

— Ну, тогда спи дальше, сегодня спешить не надо — все равно успеем только за два дня до дома дойти. Отдыхай, а мы с Хлюпом пока собирать лагерь будем…

Они уже пару дней жили в Лэином доме, готовясь к походу в Венлу. Принцесса сидела на мостках, отдыхая после очередной боевой разминки с пришельцем. Он быстро восстановил все двигательные реакции, которые помнило тело Зара, и научился неплохо владеть мечом, но воспроизведение новых приемов не давалось им обоим легко, а рукопашный бой, разученный в астрале, вообще поначалу не получался. Женя сообразил, что тело к новой борьбе нужно приучать постепенно, чем они и занимались теперь по нескольку часов в день. Остальное время уходило на выяснение уровня знаний Лэи и дополнение их земными. Девушка с гордостью заметила, что и Женя нуждался в ее помощи по ликвидации пробелов в информации по социуму, природе и истории Сэйлара, а не только в вопросах гигиены и повседневной жизни.

Сейчас Лэя болтала ногами в воде, подсыхая под ласковым ветерком и теплым солнцем на мостках после купания. Она вспоминала обратный поход, когда Женя признал, что его физическая форма еще не позволяет «по-земному» спуститься со скального уступа, и Лэя опять «придумала» лестницу. Но все равно пришелец связал веревки вместе по-своему, пропустив верхний конец через деревянный клин, забитый в скальную расщелину, и постепенно стравливая трос, который держал в руке. Страховка тут же доказала свою эффективность, когда все еще несколько неуклюже двигающийся землянин оступился на полпути и стал заваливаться через перила. В результате он повис на веревке, и идущая следом Лэя помогла ему выбраться обратно на лестницу, пока ее подстраховывал Хлюп, натянувший свой конец связки. Все-таки спуск был легче, чем подъем, да и провиант был подъеден почти весь. Так что до равнины они добрались благополучно.

И все же к дому отряд подошел только поздно вечером следующего дня. Женя постоянно останавливался, наткнувшись на что-нибудь, или внезапно устремлялся в сторону, завидев что-либо интересное, а этого интересного было для него столько, что Лэе надоело все время звать и вытаскивать любопытного пришельца то из леса, то из болота. Она даже стала на него покрикивать, награждая язвительными прозвищами, на что, впрочем, тот не обращал никакого внимания.

Самым сложным моментом оказалась встреча с Ликой. Они, не подумав, радостно завалились во двор дома и принялись разгружаться, когда младшая сестричка Зара, услышав шум, выбежала из кухни к ним навстречу. Женя радостно поприветствовал «сестру». Но Лика быстро почувствовала фальшь и настороженно посмотрела на «брата». Лэе пришлось вступить в разговор с фразами типа «С Заром что-то творится» и «Его какая-то муха укусила», а землянин стал разыгрывать больного. Получалось это преотвратительно. Поэтому принцесса быстренько затолкала халтурного «Зара» в его комнату и приказала отлеживаться. Однако Женька все равно вылез через несколько минут, взмолившись, что он хочет помыться после долгого похода, и тут же убежал на берег озера.

Обдумывая ситуацию, Лэя пришла к выводу, что в любом случае все придется рассказать Илаиру, с чего и следует начинать. Поскольку было уже поздно, они быстренько поужинали, и хозяйка опять заперла инопланетянина на ночь, наказав, чтобы тот и утром никуда оттуда не выходил, пока она не вернется с его «папой».

Самой же ей предстояла воистину нелегкая встреча. Как объяснить отцу, что в теле его сына поселилось создание из других миров? Лэя решила сказать, что Женя — ангел с Небес, пришедший спасать их мир. К счастью, ей не надо было скрывать все обстоятельства дела, так как, по их плану, Илаир должен был остаться в долине в роли гаранта, способного повторить выход в астрал в случае их гибели в Эриане.

Почти три часа ушло на трудную беседу. К счастью, Илаир был преданным слугой отца и настоящим воином, сносящим любые удары судьбы, так что никакого мотания соплей на кулаки не произошло. Он только сосредоточенно молчал, пытаясь осмыслить, зачем Лэе и ангелам стало нужно менять сознание его сына на какого-то ангела из другого мира. Девушке удалось представить дело так, что душа Зара будет учиться многим полезным вещам на Небесах и даже посетит другие миры. Они договорились, что Илаир уведет под каким-нибудь предлогом Лику в свой дом, чтобы она не догадалась о причинах внутренней перемены в Заре.

Встреча «отца» с «сыном» прошла на удивление спокойно. Опять Лэя поразилась способности инопланетянина чувствовать собеседника. Он не заострял внимания на больных вопросах и несколько раз, как бы мельком, очень уважительно высказался о Заре, что не могло не порадовать отца. Женя, как уже не раз делал, очень естественно объяснил происшедший обмен местами с Заром тем, что астралу нужно совместно с Лэей определить и устранить опасность, угрожающую Сэйлару. А Зар очень великодушно предоставил свое тело ангелу, так как у них (ангелов) не было другого способа повлиять на ситуацию. И поэтому все Небеса страшно благодарны великому сэйлу, совершившему благородный поступок. Девушка, без сомнения, поверила бы этим рассказам, если бы не помнила Женино очень эмоциональное поведение, когда он гонял ангелов по астралу и кричал им, что не отпустит юную неопытную принцессу одну с Заром на верную гибель.

— Сколько же у тебя правд на каждый случай? — спросила она укоризненно, когда они остались одни после ухода Илаира с дочерью.

— У меня-то немного, вот у ангелов побольше — они еще свободнее, поэтому бессовестнее. Хм… — рассуждал землянин. — Здесь есть какой-то парадокс. Чем человек свободнее внутри, тем он в принципе лучше. Но если свобода доходит до того, что ему безразличны последствия собственных действий, то он становится бессовестным. Чем, кстати, частенько грешат ангелы в своей бессовестной доброте. Ведь совесть приобретается вместе с реальными переживаниями и страданиями в жизни на Земле или Сэйларе. Ну как можно быть совестливым, если тебе все по барабану?

— Значит, ты бессовестно обманывал Илаира, а раньше и меня?

— Нет! — испуганно воскликнул Женька. — Мне еще далеко до настоящего ангела. И я не обманывал Илаира и ни за что не стану обманывать тебя… ну, по крайней мере, без крайней на то нужды. Понимаешь, в мире нет истины в последней инстанции. Меня хорошо этому научил Буль. Любая вещь, явление или поступок могут не только выглядеть, но и быть совершенно различными, в зависимости от точки зрения. Так что мой рассказ для Илаира является правдой, только не всей правдой. А всей правды никто и не знает, так как ее попросту нет.

— Ты, случаем, не бредишь?

— Почти те же слова высказал Булю Федюня, когда тот первый раз объяснял нам относительность мироздания. А на самом деле все очень просто, и не надо усложнять мир. Нужно всего-навсего принимать его таким, какой он для тебя есть в данный момент. Разница лишь в том, как ты воспринимаешь его и со скольких точек зрения ты можешь смотреть на явление, человека или факт, то есть сколькими степенями свободы ты обладаешь. Чем их больше, тем лучше ты видишь картинку, или чувствуешь событие, или понимаешь сэйла или человека. Но слишком большое количество степеней свободы начинает отрывать тебя от действительности, ты перестаешь сопереживать и становишься бесчувственным и, как результат, бессовестным. Этаким всезнающим нахалом.

Мне кажется, самая большая мудрость состоит в том, чтобы поймать золотую середину, обретя достаточную независимость, но сохранив эмоциональное и чувственное отношение к миру и окружающим. И если мы с тобой пытаемся освободиться от субъективности, то лучшие ангелы вроде Буля пытаются очеловечиться и стать несвободными от переживаний. Ты бы видела его неописуемую радость, когда я ему предложил пожить в моем теле на Земле, — как он желал потерять все свои степени свободы! Я надеюсь, что он приобретет массу переживаний взамен утерянной независимости. Лишь бы мое несчастное земное тело выдержало его ангельский энтузиазм.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Они стояли вдвоем на опустевшем дворе дома. Лэя не спешила возобновлять разговор. Досада на Женькину словесную ловкость растаяла. Вместо этого душу осветило какое-то великое и простое понимание и согласие: «Как все, оказывается, просто! Надо только помнить, что у каждого своя правда, и если ты обладаешь достаточной степенью свободы, чтобы встать на противоположную сторону, то сможешь увидеть эту другую правду, как только что проделал Женя. Он просто умеет взглянуть на вещи глазами собеседника, но, в отличие от ангела, способен сочувствовать этому собеседнику. И я тоже этому обязательно научусь!»

— Спасибо, — тихо и уже совсем не по-боевому ответила Лэя.

— За что? — не понял Женя, уже забывший, о чем и говорил.

— За то, что ты есть, — просто ответила девушка, не зная сама, как и за что выказать ему свое чувство благодарности, и, кажется, опять удивила землянина до предела, так как он даже замер на мгновение, пытаясь прочувствовать ее слова, и тихо произнес:

— Ты говоришь словами убеленного сединами мудреца. Откуда в тебе это?

— Ах, ты меня с седой старухой сравниваешь? — вскрикнула Лэя, и они естественно перешли к импровизированному тренингу кулачного боя…

За последние дни землянин восстановил полный контакт со своим новым телом и даже сумел вместе с напарницей-принцессой разучить некоторые новые приемы борьбы, усердно вытаптывая остатки травы на дворе. Наступило время серьезной подготовки к походу. Сегодня вечером они ждали Илаира для военного совета. Женя предложил не обмениваться заранее своими соображениями, и сейчас каждый самостоятельно продумывал детали предстоящей операции — от задач до возможных проколов и неувязок. Илаиру Женя отвел роль судьи, способного на основе своего опыта адекватно оценить предлагаемые действия.

Подсохнув на солнце, Лэя отправилась готовить ужин. Землянин уже был на кухне. Он, в отличие от Зара, не делил дела на женские и мужские, ухаживая за лошадьми, нося воду и прибираясь во дворе с равным удовольствием. А на кухне инопланетянин, кажется, был просто в восторге от возможности готовить пищу из неизвестных ему продуктов и пребывал чуть ли не в эйфории от каждого нового удачного вкусового или обонятельного ощущения. Вот и сейчас он пытался изобразить что-то новое, смешивая, казалось бы, несмешиваемые продукты. И хотя он зачастую получал неплохие результаты, сегодня удача его покинула, и до Лэи донесся воистину непереносимый запах.

— Перестань переводить продукты! — с порога крикнула ему Лэя, чуть не задыхаясь от вони какой-то тухлятины.

— Помилуй своего неуклюжего слугу, моя принцесса! Я только хотел изобразить одно блюдо, которое весьма популярно у нас на Земле. Только этот овощ, так похожий на наш помидор, почему-то при нагревании со сметаной выдал страшную вонищу.

— Но его же только в сыром виде едят!

— Прости, я забыл. Выручай. Что бы такого просто и быстро приготовить, а то неудобно «папу» оставлять голодным.

Лэя, смилостивившись, отослала Женьку выкинуть куда подальше зловонный результат его творчества и велела накрывать на стол, а сама решила быстренько приготовить салат из копченой рыбы и овощей. Остальную сервировку можно было довершить и из колбас с гарниром из овощных да грибных маринадов. Действительно, без помощи Лики трудновато везде успеть, но и тайну инопланетной персоны надо сохранять. А насчет способности своей подружки хранить секреты девушка сильно сомневалась.

Они все же справились с задачей быстрого приготовления ужина, и к приходу Илаира стол был накрыт. Некоторую убогость закусок Лэя решила скрасить хорошим вином — заодно и Жене будет интересно отведать их горячительных напитков.

— Есть ли кто дома? — с порога позвал Илаир, и девушка тут же бросилась ему навстречу, подбежав и крепко обняв ветерана. Она переживала за отца Зара и хотела хоть так выразить свою признательность и сочувствие. Женя обменялся с «отцом» сдержанным похлопыванием по плечам, заменяющим рукопожатие на Сэйларе, и участники совещания прошли к столу. Землянин решил сразу организовать дело на современный земной манер и предложил:

— Ну что, начнем?

Собеседники согласно кивнули, только Лэя добавила:

— Давайте хотя бы вина себе налейте, если есть сразу не хотите.

Женя приступил к ведению собрания:

— Во-первых, обсудим цель путешествия. Все ангелы просят ликвидировать непосредственную угрозу Сэйлару, то есть физически устранить следующего возможного правителя Эрианы. Здесь есть одна неясность. Наследников престола несколько, в том числе и Лэя. Но наиболее вероятным кандидатом на роль сокрушителя мира ангелы считают Ренка или его младших сестру и брата. — Докладчик ободряюще подмигнул приунывшей девушке. — Попробовали бы они мне хоть словом намекнуть на тебя… Скажу сразу: мне не хочется никого убивать. Твое слово, принцесса, — что будем делать?

— Я… — Лэя собралась с мыслями. — Я бы попробовала найти Ренка и его брата и постаралась посмотреть их будущее, а затем уже решать, что делать. Надо с ними поговорить, ведь они дети, и, возможно, мы что-нибудь сможем сделать и без насилия. Ведь это же ужасно: убивать, а убивать за то, что ребенок еще не совершал в жизни, просто не укладывается в голове!

— Не знаю. — Илаир только крякнул от досады. — Не хотел влезать в обсуждение, но вынужден заметить, что при дележе престола случались и худшие преступления.

— Так, — пытался обобщить Женя. — Первая цель похода ясна: пытаемся определить наследника, представляющего наиболее вероятную угрозу. Но пока неясно, что будем с ним делать…

— Мне кажется, что, если мы расскажем ему правду, он не станет разрушать свой мир. В крайнем случае приведем к пещере и заставим с ангелами пообщаться, — подвела итог Лэя.

— Хорошо, по этому вопросу решение принято, — резюмировал Женя, поскольку от Илаира замечаний не последовало. — Как я понял, денежный вопрос для нас не проблема, так что переходим к следующему пункту. Какую мы сочиним себе легенду? И нужны ли какие-либо документы для перемещения по Эриане? У меня на этот счет самые расплывчатые представления. Может, представимся парой купеческих детей, едущих, например, на обучение в столицу?

— Не парой, а тремя, — возразила Лэя.

— Как это?

— Ты про Хлюпа забыл. Я его не могу оставить дольше чем на пару дней. А через неделю разлуки он наверняка заболеет.

— Да, придется целым семейством выдвигаться, — озаботился землянин.

— Вы забываете: Хлюп будет сразу выдавать вас как очень состоятельных людей. И если в самой Венле разгуливающий лонк не такая уж редкость, то за ее пределами, поверьте, никто мимо не пройдет, чтобы на вас не оглянуться, — добавил сомнений Илаир.

— Ничего, у меня есть один трюк. Илаир, помнишь того молодого человека, который вас здесь посетил? — Лэя многозначительно улыбнулась.

— Да уж! Еще долго этого не забуду! Понятно: Хлюпа ты сделаешь сэйлом. Но еще нужны документы и адрес, куда вы идете…

В результате долгих обсуждений, протянувшихся чуть не до полуночи, план был составлен. Трое детей одного помещика довольно благородных кровей поедут в Венлу из маленького городка Рестана, который находился в трех днях пути от долины. У них будет письмо кузену Илаира с просьбой помочь обустроиться в городе. Документы на них были изготовлены на всякий случай еще давно не без помощи покойного Салара. Слава богу, описания в них были самыми общими, а о фотографии на Сэйларе еще сотню лет будут если только мечтать. Поедут путники на трех лучших скакунах Илаира. Лэя изменит образ Хлюпа под сэйла, а свой слегка «испортит», чтобы не привлекать лишнего внимания своей красотой.

Выезжать решили через день. Сколько Женя ни уговаривал Илаира остаться в долине, служа гарантом единственного шанса на повторение операции, тот сказал, как отрезал, что проводит троицу до Рестана, где почти пропадает действие гравитационной линзы и ведьм уже не ищут с усердием. Хорошо еще, что после того, как землянин пару раза кряду выбил меч из рук Илаира, тот больше не настаивал на необходимости сопровождения путешественников до столицы. К тому же старый воин был знаком многим из придворного общества, а это могло сослужить плохую службу.

Три основные опасности могли подстерегать их на пути: инквизиция, королевские охранные патрули и разбойники. Необходимо было тщательно скрывать Лэино происхождение и способности, так же как и сущность Хлюпа. Имена по документам у них были: Зар, Лэя и Лин, а фамилия никому ни о чем не говорила.

В последний вечер перед выходом Женя не выдержал гнета своих сомнений, и после ужина, когда оказалось, что все мелочи продуманы и все вещи собраны, он поймал свою принцессу в библиотеке, где они обычно занимались инопланетными науками, усадил ее за стол, а сам устроился напротив и сказал:

— У нас принято присесть на дорожку перед выходом в долгий путь. А если серьезно, хочется, чтобы между нами не осталось недоговоренностей. Ведь мы должны чувствовать плечо напарника в любой ситуации. — Землянин вздохнул. — В общем, мне нужно признаться, что на Земле я никогда никого не убивал. Не могу сказать, что не дрался, но ничего страшнее кухонного ножа или колуна в руках не держал, и вся моя практика борьбы и владения холодным оружием происходила на твоих глазах.

— Но ведь ты прекрасно освоил технику сражений. Ты сегодня уже мог бы почти мгновенно выбить меч из рук у любого сэйла. А то, что не убивал, так это, по-моему, только плюс. Зар, кстати, тоже еще никого не убивал. Сэйлы вообще довольно миролюбивые. Ты не смотри, что мой дядюшка-деспот все вооружается — этого не было еще десять лет назад.

— Спасибо за утешение. Но хотелось сказать, что даже если я и труслив, то за тебя полезу в любую драку, — заверил девушку инопланетянин и, подумав, добавил: — Если даже ради твоей безопасности придется кого-то досрочно отправить на Небеса, то отправлю! Так что не жалей, что я вместо Зара в этой шкуре.

— А с чего ты взял, что я жалею?

— Ну мало ли…

— Выбрось это из головы. Я чувствую себя рядом с тобой как за каменной стеной. И не благодаря Заровой силе, а потому что ты, хотя и даешь мне право решать, что и когда делать, в любой критической ситуации готов взять все на себя и вытащить нас, со всем Сэйларом в придачу, из любой беды. Можешь городить любые шуточки и сюсюканья, можешь обманывать себя, но я — колдунья и знаю, что внутри тебя стальной стержень, который проявляется очень редко, только когда иначе нельзя. Так что брось эти причитания!

— Ты не колдунья, — улыбнулся Женя. — Сколько раз говорить, что ты фея?

— Это смотря для кого. В отличие от некоторых на моей душе есть грех убийства. И убийства именно колдовского. — Лицо девушки омрачилось от воспоминания, и землянин не решился на расспросы, переведя разговор на другую тему:

— Слушай, у меня еще одна настоящая трагедия. Я не могу без слез смотреть на твое новое походное лицо. Ты не могла бы иногда становиться собой, ну хотя бы когда мы будем оставаться одни?

— А ты уверен, что оно не настоящее? Я же ведьма. Может, я в самом деле такая страшненькая, а до этого прикидывалась красавицей?

— Ой, не подумал, — скривился испуганно Женька, потом вдруг сообразил: — Нетушки! Меня не проведешь. Я помню, как ты в астрал выходила. А когда в астрал выходишь, то принимаешь свой естественный вид. Так что придется тебе оставаться прекрасной сказочной принцессой.

— Кстати, интересно — ты ведь почти неделю на планете. Как, сказочность не исчезла еще в ощущениях?

Женя уже привык, что на Сэйларе десятидневная неделя и десять месяцев по три недели каждый, и по меркам этого мира он действительно уже почти неделю пребывал в Заровой шкуре.

— Да ты что? Чудес только прибавляется. Все так необычно и интригующе. А твою сказочность вообще не могу описать. Ты дашь иногда тебя пальчиком трогать? Честно признаюсь, у тебя такая шелковая шерстка, что мне уже во снах снится, что я все пытаюсь тебя погладить, а ты убегаешь…

— Да ладно, гладь сколько угодно… — Лэя протянула землянину руку и вдруг опечалилась. Даже слезинка блеснула в глазах.

— Ой, извини, если чем обидел, — принял ее грусть на свой счет Женя.

— Да нет. Не обращай внимания — просто я еще дитя, наверное… Вспомнила папу с мамой, они так меня по голове гладили… — сказала Лэя, закрыв глаза и грустно улыбаясь. — Если бы ты знал, как мне их не хватает!

Женя, ничего не говоря, пересел к опечалившейся девушке и стал тихонько гладить ее шелковые волосы. Она не сопротивлялась и, слегка хлюпнув носом, прислонилась к его плечу.

— Бедная девочка, сколько же на тебя горя свалилось? Можно я тебе буду немного как родитель, ну или хотя бы как дядя?

Женя на самом деле не мог разобраться в своих чувствах, ему было до боли жаль одинокую девушку, и он, казалось, испытывал к ней какие-то почти родительские чувства. Но одновременно не переставал восхищаться ее красотой и чувствовал, что в новом теле ему все труднее относиться к Лэе как к инопланетянке. Он с ужасом и недовольством заметил, что тело Зара стало реагировать на близость красавицы, как и было положено природой. Усилием воли он подавил животные происки лохматой шкуры. Землянин чувствовал, что такой реакцией он оскорбляет почти детское доверие. «Однако физиология у нас в самом деле близкая!» — ехидно отметили про себя тараканы, копошащиеся на задворках его сознания.

Непонятно сколько они так просидели в надвигающихся сумерках, когда внизу послышался хлопок входной двери, потом по лестнице протопотали маленькие ноги, и Женя почувствовал толчок под локоть. Под его рукой оказалась лохматая плюшевая голова Хлюпа.

— Все ее гладишь, а меня забыл? — тихонько проворчал малыш.

Землянин с радостью обнял лонка и прижал к себе, так и оставшись с двумя инопланетными детьми под мышками. Это был первый раз, когда Хлюп попросил ласки у кого-то, кроме своей хозяйки. Лэя удивленно и радостно выглянула из-за плеча Жени. Она понимала: происходит что-то невероятное. А может, лонк тоже чувствовал в Заре инопланетного ангела и интуитивно тянулся к его мудрой доброте? Так же, как тянулась она.

А Женька мечтательно улыбался: «Только ради одного такого момента стоило лететь на другой конец Галактики».

Глава 11 НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

Они выезжали рано утром. Позади оставался дом, стоявший на берегу небольшого озера, расположенного в почти недоступной горной долине. Дом, ставший уже родным для Лэи и покоривший своим уютом Женю. Путники остановились, чтобы оглянуться на прощание. Но долго переживать им не давала дорога, ведущая на восход солнца, собирающегося вот-вот выглянуть из-за ближайшей горы. Илаир вел караван на своем большом черно-буром коне и обстоятельно указывал ориентировки движения, понимая, что молодым путникам придется возвращаться самим. Это оказалось не так уж и сложно: вокруг были горы, и надо всего лишь правильно взять основное направление. Больший отрезок пути шел вдоль горного ручья. Только ближе к Большим Прудам — деревеньке, по соседству с которой жили раньше Лэя и Илаир, — лесные тропы становились запутаннее, а контуры дальних гор неопределеннее. Но здесь уже принцесса стала узнавать окрестности.

Так они и передвигались ровным темпом, не давая лошадям уставать и делая регулярные привалы, пока не поравнялись с деревней. Жилища они на всякий случай обходили стороной. Наученная горьким опытом, Лэя почти все время «прощупывала» окрестности на присутствие монахов-нюхачей. Было бы, конечно, наивно думать, что инквизиция и королевская охранка оставят пропажу принцессы, как и смерть монаха, без внимания.

Это случилось, когда они уже проехали стороной любимый пруд Лэи. Женя заметил, что ее кобыла, вторая в цепочке, вдруг остановилась. Девушка натянула поводья и осталась сидеть, закрыв глаза. Вдруг она сказала дрожащим от напряжения голосом:

— Он здесь, в деревне!

— Кто? — будучи не очень в курсе последних событий Лэиной жизни, спросил землянин.

— Нюхач!

— Опять эти монахи, — сказал Илаир, расстроенно крякнув.

— Они оставили его в деревне на случай, если я вернусь, — объяснила Лэя. — Он слабенький. Еле его слышу. Но я гораздо сильнее «свечусь», так что он может меня почувствовать. Попробую больше не «прислушиваться», чтобы не фонить.

— Надо срочно выдвигаться, пока он не учуял! — крикнул Илаир и пришпорил коня.

Отряд несколько часов быстро двигался по узким тропам, не выходя на основную дорогу. Только ближе к вечеру Лэя сказала, что решилась «просканировать» пространство, и, к счастью, вокруг оказалось чисто. Расположились на ночевку прямо в лесу — решили не выходить из чащи до самого Рестана, откуда по разработанной легенде и документам должны выехать юные ходоки в столицу.

Ночь прошла спокойно. Они были уже три дня в пути, и до города оставались одни сутки. Если удастся удачно обойти Рестан стороной, то, остановившись на постоялом дворе по дороге в Венлу, можно будет сходить в город и закупить все, что им недоставало в походе.

Илаир хорошо знал округу, и маленький отряд обошел город, используя дороги, соединяющие деревушки и хутора. Наконец, они вышли на довольно широкий тракт, свернув не в сторону столицы, а обратно, к Рестану. По словам Илаира, на выходе из города легко найти деревенскую гостиницу. Он оказался прав: не проскакав и полмили, путники въехали в небольшую деревеньку, ютившуюся вокруг постоялого двора, который выделялся большим двухэтажным зданием и столь же внушительным подворьем.

Женьку интересовало все вокруг. Мало того что он впервые окунулся в инопланетную обстановку, так еще и средневековый уклад жизни ему был известен только по советским учебникам, выискивавшим везде только какие-то классы и их борьбу то ли с собой, то ли друг с другом.

Все подворье было огорожено высоким забором, видимо, для спокойствия постояльцев. Краской здесь пользовались мало, только само гостиное здание было выкрашено, судя по цвету, все тем же вселенским универсальным красителем: красным железным суриком, наверное разведенным в местном аналоге олифы. Рамы побелены то ли известью, то ли белилами. Двор засыпан мелким щебнем и чисто выметен, что придавало опрятный вид всему заведению, и некрашеный хозяйственный двор с конюшнями уже не могли испортить общего впечатления своим темноватым колером.

Лошадей тут же принял под уздцы парнишка-сэйл. Илаир приказал не расседлывать двух животных, чтобы ему с Женей можно было наведаться в Рестан. Все поднялись на широкое крыльцо и зашли внутрь. Видимо, вся вселенная подчиняется одним и тем же рациональным законам, так как и прилавок с напитками, и столы, и выскочивший навстречу половой были на своих местах.

От средневековой Земли заведение отличало только то, что половой хоть и был, как положено, спросонья, но степень его лохматости явно превосходила таковую у людей. После стандартных приветствий типа «чем могу служить» и «у нас самые лучшие комнаты по очень умеренным ценам» Илаир быстро сговорился о двух комнатах для девушки и молодых сэйлов. Женя ловил каждое слово и интонацию. Нужно было срочно, на ходу учиться обхождению и мотать на ус тонкости интонаций в диалогах барин — слуга или покупатель — лавочник.

В течение нескольких минут вещи были пристроены в комнатах, а гости спустились вниз перекусить. Настала пора слушать диалог между теми же действующими лицами, но в ролях официант — клиент. В принципе землянин был доволен. Сэйлы не отличались большой хитростью и, не умудренные психологическими тренировками, довольно неумело скрывали свой корыстный интерес. Деревенский народ при первой возможности выставлял напоказ высокомерие или пренебрежение, если таковые имелись. Тонкости Лэиной психики здесь были явно не к месту. Но тем было легче Женьке, примеривающемуся к роли барчука.

Наконец, с быстрым перекусом было покончено, и все поднялись к Лэе в комнату с опрятной кроватью, шкафом и небольшим окошком. Девушка тепло распрощалась с Илаиром, дав ему на прощание последние указания для необходимых закупок в городе. Затем старый слуга, взяв в помощники лонка, отправился привести в порядок лошадей, а принцесса с Женей на минутку остались одни. Лэя сняла с себя маску простушки, и ее лицо расцвело прежней красотой и изяществом. Землянин взял преобразившуюся принцессу за руку и самым серьезным тоном попросил ее никуда не выходить из комнаты, пока он с Илаиром будет бродить по лавкам.

— Хорошо, я все равно устала, так что немного вздремну. У меня есть к тебе дело… — Девушка смущенно улыбнулась.

Женя весь насторожился. Лэя явно хотела доверить ему просьбу, которую не решилась высказать Илаиру. А это дорогого стоит!

— Все, что угодно, принцесса! — Женя вложил в свои слова как можно больше искренности и ласки, чтобы поддержать ее в робкой просьбе.

— Вы ведь будете ходить по лавкам… — принялась вкрадчиво выговаривать слегка растрепанная с дороги прелестница. — Там всякие безделушки будут… Купи мне зеркальце и ножнички, а то те, что ты видел у меня…

— Все, понял! Сделаю в лучшем виде. — Не удержавшись, он обнял Лэю и принялся гладить ее по голове. Ему действительно стало жаль бедную девушку, которая, будучи принцессой, скромно выклянчивала у него маленькое зеркальце. — Девочка моя, что же мы, мужланы, с тобой сделали? Ни украшений, ни косметики, ни даже зеркальца путного. И это все при том, что денег у тебя куры не клюют. Это непростительное безобразие надо срочно исправлять!

Лэя вывернулась из его рук и сама крепко его обняла, чуть не оглушив радостным вскриком:

— Ура!

«Все-таки как, оказывается, мало нужно девушке для того, чтобы испытать мгновение подлинного счастья. — Женька довольно улыбался, представляя, как будет выбирать украшения для принцессы и покупать их на ее же собственные деньги. — Хорошо устроился! Не каждый умудрится дарить что-либо девушке за ее счет да еще и получать в ответ столь искреннюю благодарность. Альфонс высшего пилотажа!» Но ничего поделать нельзя — денег из астрала с собой не прихватишь.

До города было действительно близко. Постоялый двор, в котором расположились путешественники, располагался фактически на его окраине. Рестан можно было назвать городом лишь с очень большой натяжкой. Только центральная площадь да пара прилегающих к ней улиц были вымощены камнем и застроены вокруг каменными домами в два этажа. Торговые ряды располагались на площади попроще, зато более просторной. В ее центре находился продовольственный рынок, а по периметру, в прилежащих зданиях располагались самые различные лавки, от скобяных до ювелирных.

«Все то же правило рациональности. Бизнес, он и на другом конце Галактики бизнес», — оценил ситуацию землянин. Путники за небольшую плату оставили скакунов в специальном загоне, где им выдали по большому деревянному жетону. «Прямо частная платная парковка копытного транспорта», — удивился Женька разумному подходу к организации средневекового городского движения.

Дальше отвлекаться было нельзя — он ходил как привязанный за Илаиром и встревал во все его выяснения отношений с торговцами. Здесь было чему поучиться. Торговля дело тонкое, и заплатить сразу, без споров, требуемую цену было все равно что оскорбить продавца своим высокомерием. Примерный уровень цен тоже было полезно узнать, чтобы потом, при случае, не оказаться белой вороной. Побродив пару часов с Илаиром по рынку, они поняли, что выполнили план закупок полностью, в том числе и тех, что отец Зара собирался вести в долину.

Тогда уже Женька взял инициативу в свои руки и под мудрым руководством Илаира принялся выбирать подарки для Лэи. Ему очень приглянулась одна подвеска, мастерски выполненная то ли из серебра, то ли из платины, с маленькими рубинами и изображающая взлетающую птицу. С помощью Илаира они сторговали ее до приемлемого в Эриане уровня цены, и «сынуля», радушно распрощавшись с «папочкой», отправился на постоялый двор к своей спящей красавице, охраняемой замаскированным под сэйла лонком.

Инопланетянин так и въехал во двор, пребывая в мечтах о том, как будет вручать украшение принцессе. Он даже не заметил испуганно жмущегося в углу двора мальчишку, который встречал их в прошлый раз. Насторожился Женька, только когда спешился, и, найдя парня, подозвал того, чтобы отдать поводья. Мальчуган, вместо того чтобы делать свое дело, задал стрекача в конюшню.

Непонимающе хмыкнув, постоялец сам подвязал повод к коновязи, поднялся по ступенькам и распахнул дверь трактира. Внутри было пусто. Только за стойкой, испуганно сжавшись, стоял половой, в котором было трудно признать прежнего ласкового прохиндея. Женькино сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Не говоря ни слова, он взлетел на второй этаж и увидел дверь Лэиной комнаты, распахнутую настежь. Ворвавшись внутрь, он не нашел ничего, кроме смятой постели и разбросанных вещей…

Лэя в точности выполнила свое обещание лечь отдыхать — благо это было не трудно. Тело после нескольких дней походной жизни соскучилось по простому домашнему уюту, и даже гостиничный эрзац сейчас казался верхом возможного наслаждения. Только успев пристрожить Хлюпа, чтобы он не бегал по гостинице до тех пор, пока не придет Женя, она сладко вытянулась на чистых простынях, и уже через мгновение ничего не видела и не слышала.

Разбудил ее какой-то грохот. Еще ничего не сообразив, она почувствовала, как ее схватили, сильно и грубо заломив руки за спину. К ней подошел маленький сэйл с мелкими чертами лица, скукоженными в высокомерно-презрительную физиономию, которая, наверное, показалась бы клоунской, если бы не удручающие обстоятельства, в которых девушка оказалась. Мысли прояснились, и она четко ощутила, что перед ней нюхач, которого она почувствовала еще в деревне.

— Это она! — весь исходя на спесь, заявил коротышка, внимательно прислушавшись к своим ощущениям. — К столбу и сжечь!

— Погоди, монах! — не очень уважительно рявкнул басом кто-то за ее левым ухом.

Лэя обернулась — с другой стороны кровати стоял здоровенный сэйл ростом с Женю-Зара, но еще шире в плечах. Такой большой, что казалось, в комнате не оставалось больше места. Сэйл спросил:

— Что это у нее?

Громила протянул руку к выбившемуся из разреза сорочки кулону. Сознание Лэи, вместо того чтобы среагировать на то, что ее собираются сжечь, глупо-стыдливо заклинилось на одной мысли: «Слава богу, что поленилась сорочку скинуть. Не хватало еще голой перед этим сборищем мужиков оказаться!» Тем временем вокруг происходил странный разговор.

— Это же королевский герб, — уже осторожно возвращая Лэе кулон, сказал здоровяк. — А ну, монах, говори все, что знаешь, или я тебя самого на костер отправлю. Ты зачем за ней гонялся?

Девушка злорадно заметила, что с монаха мигом слетела вся спесь, и он уже заискивающим голосом принялся канючить:

— Я сэйл маленький. Что мне святая инквизиция поручит, то и делаю.

— И что, сморчок монастырский, тебе поручили?

— Мне поручили ждать возможного появления очень опасной ведьмы и немедленно ее уничтожить. И для этого у меня есть все полномочия, о чем вы прекрасно знаете из бумаги, которую я вам показал.

— А ты знал, что она из королевской семьи?

— Не-ет, — уже совсем жалобно протянул монах.

— Ясно. Засунь свои инквизиторские инструкции себе поглубже в задницу и моли Бога, чтобы мы довезли тебя до Венлы целым, а не по частям. — Видимо посчитав свою солдафонскую шутку очень смешной, он оглушительно загоготал. Потом нахмурился и обратился к Лэе: — Прошу простить за возможный ущерб, принесенный вашей личности, но если вы незаконным образом носите королевский амулет, то это карается смертной казнью.

Лэя, подумав, решила не скрывать ее настоящего имени и призналась:

— Я наследная кронпринцесса Эрианы Леолэя Алькалар.

— Разрешите представиться: капитан королевской стражи Иерон Клах, патруль тракта Рестана. У вас есть документы, подтверждающие вашу личность?

— Нет, я путешествую по подложным документам на имя Лики Элерзан, — отвечала Лэя, пытаясь одновременно хоть что-то придумать, чтобы выбраться из этой ситуации.

— Надеюсь, вы понимаете, что в этих обстоятельствах я вынужден подвергнуть вас аресту и препроводить к императорскому двору для выяснения личности. Могу гарантировать неприкосновенность до тех пор, пока вас не доставят во дворец, однако, если вы самозванка, не позавидую вашей участи. И к сожалению, вынужден ограничить свободу ваших передвижений.

— В любом случае ее ждет костер! — набравшись храбрости, выкрикнул из угла плюгавый монашек.

— Это уже не нашего ума дело! — рявкнул в ответ капитан.

И тут Лэя сделала поступок, который значительно ухудшил ее положение. Она закрыла глаза и изо всех сил представила, что все вокруг не сомневаются, что она принцесса, и должны с радостью отпустить ее. Девушка почувствовала, как руки, больно сжимавшие ее запястья, разжались, и, открыв глаза, увидела, что солдаты вместе со своим капитаном, глупо улыбаясь, пытаются неуклюже, боком выйти из комнаты, бормоча какие-то извинения типа «просим прощения, ваше евысочество» и «приносим глубочайшие извинения». Она встала, торжествующе глядя на вышедших солдат, и второпях накинула верхнее платье, но, видимо, на мгновение потеряла концентрацию, потому что из угла донесся вопль монаха, разрушивший все чары:

— Она заколдовала вас! Разве вы не видите, она — ведьма. Она сожгла живым монаха! — Хоть нюхач и был на порядок слабее, но разрушать — не строить, и ему удалось отрезвить головы солдат.

Те с ревом ворвались обратно в комнату, и принцессу спасла только неожиданность. Хлюп, наконец сообразив, что из комнаты хозяйки доносятся непонятные звуки, ворвался следом за солдатами и, размахивая своим кинжалом, набросился на сэйлов с криком:

— Лэя, держись, я не дам тебя в обиду, однако!

Первый же солдат перехватил руку Хлюпа и недоуменно уставился на того.

— Лонк? — обалдело хрюкнул капитан. Все застыли в гротескных позах, не зная, то ли растерзать ведьму, то ли преклонить колени перед принцессой. Наконец военные мозги капитана со скрипом провернулись, и он уставился на монаха. — Ты, ищейка монастырская, говори, кто она? Ведьма или принцесса? И этот лонк настоящий?

Если бы монах соврал, сказав, что лонка тоже выдумала ведьма, то ей, скорее всего, было бы не жить, но, слава богу, у того тоже заклинило мозги, и он честно ответил:

— Нет, она больше не колдует, — чем, против воли, спас Лэе жизнь.

— Если лонк ее, значит, она и вправду принцесса. — По уныло-озадаченному лицу капитана было легко прочитать, что он попал впросак. Не оказать положенные почести принцессе, вне зависимости от обстоятельств, было равносильно подписать себе отставку, если не тюремное заключение. А скорее всего, стоявшая перед ним молодая, ослепительно красивая женщина была принцессой. Честно признаваясь себе, он понимал: даже по ее внешности и манере вести себя видно, что она королевских кровей. Да и лонки не умеют врать, и если этот плюшевый коротышка бросился ее выручать, назвав Лэей, то все ясно. Но как ведьму доставить во дворец, если она в любой момент может просто встать и уйти, внушив им все, что угодно, вплоть до желания покончить жизнь самоубийством?

Напряженную обстановку разрядил голос монаха:

— Я не дам ей колдовать. Пусть она и сильней, но чем ближе к Венле, тем мне легче будет сопротивляться. Только свяжите ей на всякий случай руки и ноги, чтобы не могла напасть на меня.

— Хорошо, но ответственность за пленение королевской особы ложится на тебя, монах! — Капитан, кажется, нашел для себя лазейку и уже уверенным тоном скомандовал Лэе: — Ввиду осложнившейся обстановки я по указанию монаха инквизиции вынужден связать вам руки и ноги, ваше высочество. Про…

Договорить он не успел. Лэя превратилась в молнию и нанесла сокрушительный удар по гортани капитана. Не останавливаясь, за доли секунды она послала еще одного сэйла в состояние полного выпадения из реальности, но вдруг встала как вкопанная.

— Стой! — остановил разбушевавшуюся фурию крик солдата, стоящего у двери.

Девушка с отчаянием смотрела на нож Хлюпа, приставленный к его же горлу. По испуганным глазам вояки было видно, что он не шутил.

— Еще движение, и я режу!

Лэя сникла, понимая, что не успеет ничего сделать. Она стояла, опустив голову и потирая ушибленные руки. Могла и сильнее ударить, но неизвестно еще, сломала бы она гортань капитану или себе кисть — пока не хватало подготовки и тем более холодной жестокости, чтобы, к примеру, вырвать у живого сэйла трахею. Но кажется, даже этих неуклюжих движений оказалось достаточно, чтобы повергнуть солдат в мистический ужас. Было видно, что они не могли понять, кто она: принцесса, ведьма или убийца, способный в секунды разделаться с целым патрулем голыми руками. Капитан, похрипев и поглотав ртом воздух, наконец встал, держась за горло, и сиплым голосом скомандовал:

— Связать!

Через некоторое время Лэя, связанная одной веревкой с Хлюпом, ехала в закрытой повозке под присмотром противного монаха. Эскорт торопился в Венлу, чтобы уйти подальше от страны ведьм. Но они не знали подлинной опасности, уже выходящей на их след…

Женька сорвался вниз, чуть не выломав по пути перила. Разум затмила ярость пополам с отчаянием. Он готов был убить себя за халатность. Как он мог подумать, что враги принцессы растяпы и тугодумы? Недооценка противника — первый шаг к поражению. Что же сейчас с его принцессой? Кто ее схватил? Они же могут над ней надругаться, растоптать ее нежную душу! Пусть только попробуют, он сам растопчет их, сделает из них кашу и съест на завтрак! Сознание плыло в красном мареве гормонов, ударивших, словно молот, в его, вернее, Зарову голову и топя мысли в море безысходности, ненависти и любви.

Он очнулся, держа в руках полузадушенного полового, от дружного вопля всех маленьких и не маленьких насекомых в башке: «Так ты ничего не добьешься! Тебе надо спасать принцессу, а не строить из себя безмозглого и рассвирепевшего неандертальца».

Землянин посадил почти бесчувственное тело полового на стул и уселся напротив, пытаясь привести мозги в порядок: «В таких местах разведчики и спасатели мира обычно считают до… до скольких же они считают? Ладно, попробую: раз, два, три. Все, ясно! Чем глупее — тем дольше. — С мрачным удовлетворением Женька заметил, что ему хватило трех. — Так, я смеюсь, я зол, я спокоен как сто китайцев. Кто бы вы ни были, ваша смерть идет». Импровизированная психотерапия подействовала отрезвляюще. Землянин нарочно стал делать все медленно, продумывая каждую деталь. Правда, его собеседнику от этого, кажется, стало еще хуже, так как тот принялся уже что-то соображать, и это соображение быстро дало ему понять, что он сейчас как мышь перед котом — стоит дернуться, и ты не сытный, но вполне желанный завтрак, ну или ужин — в зависимости от времени суток.

— Успокойся и расскажи мне, шаг за шагом, что здесь произошло, — цедил слова злой постоялец.

Запугивать собеседника не было никакой нужды, скорее наоборот, гость никак не мог вывести слугу из паралича, вызванного страхом. Наконец, половой смог заговорить:

— Я-я… оннии…

— Ты уж будь добр, попонятнее что-нибудь скажи? — попросил, хищно оскалив Заровы клыки, Женька.

Из путаной и сбивчивой речи собеседника все-таки стало ясно, что королевский патруль ворвался в трактир, и маленький монах спросил о ведьме — девушке, остановившейся только что в этом постоялом дворе. Что случилось наверху, слуга не знал, но шуму было много. Потом девушку и лонка вывели связанными, конфисковали именем короля какую-то убогую карету, сгрузили туда пленников и поспешно отбыли в сторону Венлы.

— Они… то ли боялись, то ли уважали пленницу. Почти ее не касались и говорили вежливо. А капитан все время за горло держался, и у одного солдата глаз почти заплыл синяком. А откуда лонк-то взялся? — спросил совсем осмелевший половой, приняв ухмылку Женьки за одобрение своих слов.

— А ты, если жить хочешь, поменьше спрашивай, — поостудил его любопытство пришелец. — Лучше скажи-ка, когда они уехали?

— Так уж, наверное, два, если не три часа будет.

Женька только досадливо крякнул, но взял себя в руки и чуть не насильно усадил назад на стул. «Стоп! Все чувства засунь себе… Так, я снова спокоен. Что мне известно? Почти все. Монах — значит, инквизиция. Королевский патруль — значит, к счастью, у монаха не было своих боевых братьев, иначе горела бы сейчас моя принцесса! — Сердце опять стало затоплять бешенство. — Стоп! Я спокоен… Они ее уважали, и Хлюп был в своем естественном виде — значит, знали, что она принцесса, и, естественно, патруль повез ее для разбирательства к ее „радушному“ коронованному дядюшке. У воинов были травмы — молодчина, принцесса! Знай наших! Раз выехали ближе к вечеру, значит, спешили. Почему? Непонятно. В любом случае самым быстрым темпом до столицы четыре дня перехода. Этой ночью я не успею, но и страдать я Лэе напрасно не дам. Как быстрее ехать? У меня три лошади. А три ли?» Женька повернулся к еле живому от страха сэйлу:

— Лошади целы?

— Целы! Все цело! Они только девушку и лонка забрали, — обрадованно закивал половой.

— Хорошо, вели седлать коней, и я подарю тебе… жизнь! — в страшном оскале опять обнажил свои клыки Женька.

— Все будет в лучшем виде! — радостно засуетился сэйл, понимая, что опасный гость отбывает восвояси.

Входная дверь хлопнула, впуская новых посетителей. Женя понял, что больше ничего здесь не узнает, и отправился наверх упаковывать вещи. Действительно, все было на месте, даже его заплечный меч лежал там, где был оставлен, — под кроватью. Не спеша и тщательно запаковав все в седельные сумки, он спустил их во двор и навьючил на свою и Хлюпову лошадь, как самых слабых на данный момент, а сам вскочил в седло Лэиной кобылы. Выехав за ворота, землянин посмотрел на запад — солнце уже клонилось к закату. «Ничего, пару часов до полной темноты проскакать успею, — и уверенно повернул на восток. — Потерпи немножко, принцесса! Мой приход неотвратим, как смерть, — смерть любому, кто с неуважением к тебе отнесется». А сомневающиеся длинноусые насекомые в его голове только удивлялись: «Куда же подевалось цивилизованное сюсюканье?»

Прошли почти сутки с тех пор, как Женька выехал в погоню за патрулем, конвоировавшим принцессу. Когда впереди заклубилась пыль, инопланетный преследователь чуть притормозил бег коней в связке и стал внимательно всматриваться. Прямо по курсу скакали два всадника, а перед ними ехала не то кибитка, не то ящик на телеге. «И это называют здесь каретой?» — возник в голове глупый вопрос и поспешил тут же ее покинуть. Вместо этого все в той же голове кто-то жестокий и холодный стал рассчитывать возможный план нападения: «Мечом порубить двух сзади: две-три секунды. Если закричат, передний повернет и нападет. А который на козлах? И еще монах в коробке. Лэя связана. У монаха прямое поручение от инквизиции — убить ведьму. И ведь убьет». По расчетам, он не успевал. Холодная ярость плескалась в такт поступи коней, но все те же тараканы, как заправские повара, не давали ей закипеть и захлестнуть сознание, все время нашептывая: «Только холодный расчет позволит тебе выручить принцессу».

Просчитав невозможность нападения на дороге, жестокий убийца в голове землянина стал отрабатывать другие варианты: «До заката два часа. Как минимум за час до захода солнца они станут искать ночлег. Значит, нужно их опередить, прогнать минут сорок на всей скорости и остановиться в первом же большом постоялом дворе». Что он и проделал, неспешно обогнав конвой и деловито кивнув капитану. Карета, запряженная двумя лошадьми, не могла соперничать в скорости с Женькиными скакунами.

Он успел не только разместиться на постоялом дворе, но и, покривлявшись перед слугой, осмотреть несколько комнат. Поэтому к приезду конвоя знал расположение всех закоулков в доме. Женя выбрал себе комнату на втором этаже, сославшись на шум трактира. Хотя настоящей причиной являлось то, что конвой, скорее всего, разместится там же, освободив для себя и пленницы один из тупиков коридора. Пришелец стал уже немного нервничать, что ошибся в расчетах, когда все-таки заслышал на дворе стук копыт сразу нескольких въезжающих лошадей.

Расчет оказался точным. Землянин с тихим злорадством это понял, когда увидел в дверях своей комнаты виноватую физиономию полового, который попросил перейти в другую комнату. Постоялец скорчил недовольную рожу и услышал произнесенное со страхом магическое слово: «королевский патруль». Не меняя недовольного выражения, он все же встал, собрал вещи и вышел в коридор. Навстречу ему шел, грозно тараща глаза, давешний военный. Женька кивнул ему и вдруг чуть не совершил оплошность, которая едва не стоила успеха всей кампании.

По лестнице поднялся солдат, а за ним шла со связанными руками Лэя. Землянин задержал дыхание и с каменным лицом стал проходить мимо, как принцесса вдруг резко обернулась и крикнула, заслоняя кого-то на лестнице:

— Хлюп, помоги — шнурок развязался!

Женькино сердце сжал приступ страха. Он, как мышь, прошмыгнул дальше по коридору за половым и почти влетел в предназначенную ему комнату. «Какой же я осел! У меня были сутки на обдумывание. Если бы не Лэя…» Сердце бешено колотилось. Слава богу, слуга тут же выскочил — ему явно было не до странностей постояльца.

От полного провала их отделяли доли секунды, которых Лэе хватило, чтобы сообразить и заслонить идущего позади лонка и тут же придумать, как того отвлечь. Женька, судорожно сжимая зубы, представлял, как Хлюп радостно, или ворчливо, или как угодно кричит: «Женя!» Какую свалку пришлось бы устраивать на лестнице, сколько крови бы пролилось! И самое страшное — смерть Лэи от любой шальной и острой железяки. Ему, наверное, понадобилось полчаса, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Затем опять пришел страх: «А если Хлюп шастает по гостинице? — но трезвый расчет победил. — Лэя просто не даст сегодня лонку этого делать».

Пора было разыгрывать спектакль. И все тот же циничный и расчетливый убийца подсказывал ему, что спектакль должен быть построен на несварении желудка. Это удивительное состояние организма позволяло объяснить почти все самые странные и внезапные перемещения по постоялому двору. Главное, нужно иногда убедительно хвататься руками за живот. Но вместо того, чтобы решительно выступить на поле боя, Женя опять хладнокровно уселся и стал готовить лапшу, которую он собирался вешать патрулю на их лохматые уши. Сначала надо разработать легенду, кто он, а также куда и зачем путешествует…

Через полчаса капитан с парой солдат, чревоугодничающих внизу, увидели спускающегося по лестнице постояльца — Женьку, который уже отметил про себя, что другая пара солдат расположилась сидеть в карауле, перегородив противоположное крыло коридора на втором этаже: «Они заняли всю половину для себя — тем спокойнее будет действовать».

Трактир был полон — почти все постояльцы спустились вниз, да еще пришлых пара-тройка затесалась. Гостиничный бизнес в Эриане явно процветал. Землянин, строя из себя простоватого, немного важничающего, немного ущербного деревенского барчука, неспешно спускался с лестницы и думал, как бы естественней подсесть к солдатам. Их стол был наполовину пуст. Все остальные посетители предпочитали держаться на уважительном расстоянии от представителей власти.

«А, была не была!» Женька с глупой улыбкой подвалил к военным и спросил:

— Вы не позволите с краешку присесть? Здесь, кажется, свободно?

— Место не куплено. Садись, — небрежно бросил, не глядя на него, капитан.

Пришелец смирно посидел, дождавшись, когда к нему подлетел запыхавшийся половой, заказал еды и добавил:

— Принеси немного винца, какое получше — для пробы. Если будет хорошее, я еще закажу.

Скоро перед ним стоял стакан с вином — оконные стекла и стаканы в Эриане умели делать неплохо. Пока пробовал вино, перед носом появилась тарелка с ароматным пловом или мясной запеканкой — смотря как назвать. Качество выпивки показалось не очень, но, искоса глядя на своих потенциальных врагов, он заметил, что те поглощают вино с удовольствием, а значит, по местным меркам, оно было вполне сносным. Главной задачей сейчас было добыть как можно больше информации, а пьяная беседа являлась наиболее подходящим способом для этого. Поэтому, выждав для приличия небольшую паузу и заодно немного подслушав беседу солдат, он решился на действия, правда, пока что только языком:

— Прошу простить за беспокойство, капитан. Не позволите ли угостить вас вином?

— С чего это? — усмехнулся громила.

— Да вот, имею большое уважение к военным. У меня дядя служит на королевской службе. Я и сам мечтал — немного мечом махал в деревне, да, спасибо батюшке, так и остался в его деле компаньоном. Вот туда-сюда лошадей с барахлом и гоняю — тоска, а дело не бросишь. Дома сестры-братья младшие. Так как, можно угостить-то? — уже не подобострастно, а немного с хитрецой, как бы на равных, предложил Женька. Видимо, он правильно выбрал тон разговора, или сказка оказалась удачной, так как капитан уже почти по-дружески ухмыльнулся и сказал:

— А чего задарма не выпить? Угощай, коли денег не жалко, — и отвернулся к своим сотрудникам по оружию.

Женя не нажимал. Отдал распоряжение половому принести кувшин вина воинам и еще стакан себе. Перед ним стояла задача остаться трезвым, напоив, по возможности, солдат, а с молодым и неопытным в питии телом Зара это было весьма проблематично. После того как солдатня приступила к опорожнению заказанного им кувшина, землянин решил, что пора и поговорить:

— Извините, капитан, за любопытство, но ведь это с вами я сегодня разминулся на дороге? — начал он с ничего не значащего вопроса.

— Может быть, — индифферентно ответил служака.

Нужно было потихоньку его расшевеливать, и пришлось заняться этим долгим и нудным делом:

— А тяжелая у вас служба, смотрю. Эка ж вы мотаетесь по всей стране. И потом, наверное, разбойники всякие по дорогам шастают… — Кажется, ему удалось зацепить капитана, так как тот уже эмоциональнее ответил:

— Если бы только разбойники! — и, крякнув, осушил залпом стакан, оставшись сидеть с кислой миной на грубом лице.

Что-то его явно расстраивало в нынешней подконвойной. Женя потихоньку стал отводить разговор от опасной темы и нести всякую лабуду о том, как он мечтал пойти в военные. Но капитан, вспомнив о своих обязанностях, распорядился отнести наверх еду на троих. А пришелец почти одновременно схватился за живот и стал разыгрывать острый приступ диареи. Потом пожаловался на якобы съеденную днем какую-то тухлятину, подсунутую ему по дороге подлыми селянами, и, извинившись, припустил наверх за лекарством, которое вроде как должно быть с собой. Сам же рассчитал время своего старта сразу после полового, отправившегося с подносом наверх.

Проходя к себе в комнату, он с удовлетворением заметил, куда слуга внес еду. А его ждала процедура, которая была ненамного приятнее сидения на горшке. Вытащив из-под кровати ночную вазу — классический атрибут средневековых гостиниц, как земных, так и сэйларских, — он с жестоким остервенением стал потрошить Заров и, по совместительству, свой желудок, нещадно засовывая руку в рот. К счастью, рвотный рефлекс — он и на другом конце Галактики рефлекс, так что скоро из него шла только желчь. Удовлетворившись содеянным, Женька, срочно закрыл крышкой горшок и схватил кувшин с водой, сделав несколько больших глотков. Большая часть потребленного алкоголя оказалась в горшке — что и требовалось доказать. К тому же он не сомневался в зеленоватости своего вида после проделанной физиопроцедуры, что только добавляло естественности в роль несчастного путника, пораженного недугом в живот и, как следствие, пониже спины. В общем, хитрый землянин был готов плести свои сети дальше.

Весь вечер так и прошел в беседах с нечаянными друзьями-врагами и беганьях по гальюнам, расположенным в разных углах двора, с несколько извращенной целью опустошения желудка от излишков алкоголя. Зато, когда вторая смена солдат, уже пьяная и сытая, сидела за столами, он точно знал комнаты, где располагались капитан и солдаты. А самое главное, он понял, где находилась Лэя. Стоя в полнейшей темноте двора, он наблюдал за мерцающим светом в трех окнах на втором этаже. Вдруг свет в одной из комнат периодически стал делаться слабее и ярче. Это не могло быть не чем иным, как сигналом ему. Его умница (как бы принцесса ни сердилась на прозвище, она все равно была умницей), видимо, затеяла какую-нибудь игру с Хлюпом и свечкой, в надежде помочь Жене определить их месторасположение.

Потом он тихо сидел в своей комнате и вслушивался в звуки, доносящиеся из коридора. Солдаты просто не могли долго гудеть внизу, так как назавтра их ждал очередной сумасшедший перегон. Для начала операции пришелец выбрал время перед самым звездным рассветом, надеясь, что в этот момент его оппоненты по военным искусствам будут в самых сильных объятиях Морфея или какого-нибудь другого божества, ответственного за сон в округе Сэйлара.

Землянин перебрал возможные приемы устранения соперников и остановился на передавливании сонной артерии. Он прощупал пульс у себя на шее — вроде бы кровеносный сосуд был на месте и у сэйлов. Удар лучше было бы наносить не в полную силу, не передавливая артерию надолго, — убивать без причины простых служак как-то не улыбалось. Он походил по комнате, отрабатывая каратистский трюк и несколько других подстраховывающих приемов. Главным его оружием была молниеносность и тишина.

Женька еще пару раз выходил в коридор, жалуясь стоявшим, вернее, сидящим на посту солдатам на несуществующие проблемы с животом. К моменту икс, тихонько выйдя из комнаты, он с удовлетворением отметил, что в здании воцарилась тишина, нарушаемая только пьяным храпом, доносившимся из-за некоторых дверей. Дойдя до лестницы, землянин обрадовался еще больше — один из постовых спал, притулившись в дальнем конце коридора. Подойдя к единственному оставшемуся на страже сэйлу, он расслышал заливистое тарахтение сразу в несколько дырок, доносившееся из капитанской и солдатских комнат. Постовой понимающе ухмыльнулся и шепотом спросил:

— Что, опять погнало?

— Опять, — расстроенно шепнул Женька, подойдя к служивому.

А спустя мгновение прислонил его уснувшую голову к стене. Второй вояка, так и не успев проснуться, тоже перешел на более глубокий уровень сна. «Господи, хвала всем ангелам, а в особенности Булю! Что бы я делал без этой убийственной китайской школы?» Женя стал методично претворять свой план далее в жизнь, подняв с пола ночник и войдя к капитану. Под его рукой храп поочередно прерывался во всех комнатах — землянин только надеялся, что не навсегда. Наконец тылы были зачищены. Оставалась одна дверь. Самая опасная. Если монах не спит, то связанная Лэя находится под серьезной угрозой.

Собравшись в комок, Женька пулей влетел в комнату — на подоконнике стояла масляная лампа, под ногами оказалась подстилка со спящим Хлюпом, справа — кровать, на которой лежала Лэя. «Где монах?» — как молния промелькнула мысль.

Принцесса опять спасла положение, крикнув только одно слово: «Сзади!» Одновременно по ее взгляду он понял, что ему в спину уже наносится удар, и, слава китайским технологиям, землянин на пределе восприятия чисто рефлекторно провел, пусть и несколько неуклюже, но даже слишком удачно, кульбит, одновременно падая и разворачиваясь с заносом ноги на уровень головы предполагаемого соперника. В результате нож только разрезал ему рубаху, а вот его нога, слегка подправленная на излете, со всего маху ударила монаху куда-то под челюсть. Удар был настолько страшен, что не спящие участники представления услышали треск ломаемых костей и глухой стук тела, влипающего в косяк двери. Туловище монаха, как тряпичная кукла, сползло на пол, а голова неестественно запрокинулась.

— Ты ему шею сломал! — испуганно шепнула Лэя, медленно осознавая, что второй раз в жизни является причиной смерти, происходящей прямо на ее глазах.

— Да, — подтвердил Женька и, тупо глядя на скукожившееся мертвое тело, сделал быстрое медицинское заключение: — Повреждения, явно несовместимые с жизнью.

За дурацко-бодренькой шуткой он старался спрятать страх перед содеянным. Но неостывающая ярость не давала осознать весь ужас совершенного поступка. Поэтому он хладнокровно схватил нож, валявшийся на полу, и стал осторожно разрезать путы на руках и ногах чуть не плачущей Лэи. Разрезав веревки на запястьях, он увидел, что ее атласная шерстка под путами вытерлась. Землянин не мог скрыть яростного шепота:

— Что эти гады с тобой сделали?

— Брось, — всхлипнула Лэя. — Отрастет. Как я испугалась за тебя!

Девушка подняла руки к нему, но кисти повисли, не слушаясь хозяйку. Женя схватил ее руки и стал их целовать. Заметив, что девушка морщится от боли, сказал:

— Прости, у тебя руки затекли, сейчас потихоньку отойдут, — и схватив ее лицо в ладони, стал осыпать поцелуями его, приговаривая: — Как я за тебя переживал! Эти солдафоны не обидели тебя? Прости, что раньше не смог тебя освободить. Красавица ты моя! — И вдруг наткнулся на удивленный взгляд Лэи.

— Ты что делаешь? — удивленно шепнула девушка.

— Как… ты не знаешь? — До Женьки дошло, что сэйлы, как и некоторые народы на Земле, могут и не знать, что такое целование. — Прости, это обидело тебя?

— Нет, это даже приятно, — шепнула принцесса, закрыв глаза и снова подставив лицо для поцелуев, чем землянин не преминул воспользоваться.

— Что вы делаете, однако?.. Женя? — донеслось от окна. Это Хлюп наконец проснулся, разбуженный то ли дракой, то ли чмоканьями.

Это отрезвило совсем сходящую с ума от обретенной свободы и близкой смерти парочку, занимающуюся неизвестно чем над свежим трупом и полуживыми солдатами в коридоре.

— О господи! — воскликнул землянин. — Надо быстро заметать следы. Значит, так: я закину тело этого монаха на чердак — это самый безопасный способ избавиться от него. Люк, ведущий туда, как раз в конце коридора. И крови нет — убирать не надо.

Как бы ни было им противно и страшно, но другого безопасного выхода из ситуации не существовало. Хорошо хоть, монах был настолько щуплым, что землянин почти без посторонней помощи запихнул его в люк. На их счастье, шум драки отнесли на счет разборок пьяной солдатни, а может, просто все громко храпели, во всяком случае, никто в коридоре не появлялся.

Теперь нужно было что-то делать с патрулем. Женьке не улыбалось иметь у себя на хвосте толпу разъяренных стражников. В разрешении этого вопроса он надеялся на помощь волшебницы. Они стащили всех крепко спящих конвоиров в одну комнату, буквально завалив их телами помещение. Потом он стал объяснять принцессе:

— Лэя, твое искусство внушения на Земле называется гипнозом. Оно не должно у тебя пропасть с удалением от страны Высоких Горизонтов. У нас с помощью гипноза кодируют людей на очень долгое время — иногда на всю жизнь, внушая нужную мысль. Я знаю, что у тебя немного опыта, но попробуй, когда я начну будить, опять вводить их в состояние сна и внушать им в этом состоянии две вещи. Сначала мысль, что тебя никогда не было и не будет, а если они попытаются вспомнить о тебе, то им станет страшно, тоскливо и плохо. Представила?

— Да, — внимательно слушала девушка.

— И еще внуши им тревогу за то, что у них осталось какое-то важное дело в Рестане и туда нужно срочно ехать.

— Хорошо, я представила себе. Буди их!

Женьке пришлось повозиться с побудкой, так же как и Лэе с гипнотическим усыплением. Скоро все пациенты были подготовлены, и девушка начала сеанс, внушив им нужные мысли и приказав им спать до утра. Вдруг она заметила, что Жене стало плохо. Она быстро сообразила, что его зацепило гипнозом и раздирает противоречие от присутствия несуществующей принцессы. Девушка чуть не за шиворот вытащила напарника в коридор, отвела в самый конец и приказала:

— Женя, я существую! В Рестане у тебя нет дел. Проснись и поцелуй меня!

Землянин открыл глаза, ничего не понимая, обнял Лэю и поцеловал в губы. Хитро ухмыляющаяся до этого девушка осталась стоять в изумлении, когда Женька наконец оторвался от нее.

— Ты что? — спросил он встревоженно.

Лэя сглотнула, приходя в себя, и растерянно прошептала:

— Что это было? Я же попросила поцеловать меня, а не… — Она не знала подходящего слова.

Пришелец озадаченно на нее посмотрел и вдруг аж хрюкнул от удовольствия:

— Бедная девочка! Прости, пожалуйста, но ты сама приказала мне под гипнозом это сделать.

— Но что это было?

— Поцелуй, — строя невинные глазки, ответил землянин.

— Но ты же сам меня целовал раньше совсем по-другому!

— Это был настоящий поцелуй мужчины и женщины. До этого я целовал ну как мать целует своего ребенка. А бывают поцелуи… — Пришелец смущенно остановился, подумав, что не имеет права третировать принцессу своими мужскими приставаниями, и сменил тему: — Вам с Хлюпом надо срочно выбираться отсюда, а мне еще растащить солдат по постелям. Так что, если тебе интересно знать о поцелуях, потом поговорим, а сейчас идем в мою комнату — там все ваши вещи. Пока вы собираетесь, я разберусь с блистательной королевской ратью. Только в ночной горшок под кроватью не лазьте — он полон недопереваренных остатков сегодняшнего ужина…

Через некоторое время они, стараясь не шуметь, прокрались за ворота под ярким пологом звездного рассвета… А еще через пару часов вернувшийся в гостиницу барчук Женя как ни в чем не бывало запряг своих трех лошадей и, нагрузив их поклажей, попрощался с заспанным мальчишкой-слугой, щедро наградив того чаевыми…

Они, похоже, выигрывали эту гонку со смертью. После нескольких дней стремительного передвижения перед ними наконец были окраины Венлы. Путешественники были целы, как и их поклажа. Из всех потерь существенными Женя считал только потертые Лэины запястья и ее несколько осунувшийся от усталости и переживаний вид. Свой вид землянина не интересовал, а смерть монаха, учитывая его кровожадность, считал только собственной потерей инквизитора.

Но были и приобретения: шею его принцессы украшала подвеска, которую он все-таки до нее донес. И было что-то еще, скрытое под шелухой событий и разговоров, — они с Лэей незаметно для себя начинали чувствовать друг друга — между ними стала устанавливаться та неуловимая связь, когда близкий человек только еще думает о чем-нибудь, а ты уже готов дать ему ответ, или когда люди делают что-нибудь вместе, не согласуя и не спрашивая ничего, просто интуитивно зная свои роли. Женя никогда раньше не испытывал такого взаимопонимания. Просто никогда рядом с ним не было человека, с кем бы он мог так внутренне сблизиться и раскрыться… зато нашлась девушка-сэйл.

Стража на въезде в город оказалась довольно символическим препятствием. Мельком взглянув на троицу молодых неказистых сэйлов и их документы, они не стали даже брать с них пошлину, которую обычно собирали с торгового люда. Женя решил поосторожничать — они не отправились сразу по адресу, указанному Илаиром в письме. Землянин не стал ни у кого спрашивать, где остановиться, а решил просто положиться на свою и Лэину интуицию, поехав по мостовой, похожей на ранее виденную им из астрала. Он помнил, что где-то на полпути здания станут каменными и двух-трехэтажными. Как только с домами произошла эта перемена, он кивнул девушке, как бы приглашая внимательнее присматриваться к гостиницам, и свернул с главной улицы, ведущей к центру.

Вскоре они нашли приемлемый дом — не очень большой, но опрятный и в то же время не кричаще-яркий. В нем чувствовалась какая-то солидность. Цена проживания путников не очень волновала, но, поселившись в центре, в шикарных апартаментах (что Женя тут же сделал бы для Лэи, будь на то его воля), они автоматически могли привлечь к себе излишнее внимание, а это было крайне нежелательно для их миссии.

Интуиция не обманула, и вскоре они обживались в опрятном двухкомнатном номере, а их лошади были обихожены в хорошей конюшне. Женя тут же заказал ванну для Лэи, которую можно было принять на нижнем этаже. В результате через восемь дней путешествия путники сидели вечером чистые и опрятные, хотя и порядком уставшие. Они держали свой маленький совет, находясь где-то совсем близко от цели похода. Перед ними лежала примитивная схематическая карта Венлы, а в голове крутилось множество вопросов, и самый главный из них: как найти семью Лэиной тетушки Наир и ее детей, начиная с Ренка?

— Лэя, ты прислушивалась по пути, есть ли в Венле похожие на тебя? — решил Женя выяснить вопросы безопасности.

— Да, здесь много сэйлов, способных что-то чувствовать или внушать. Но большинство, наверное, не знают о своих свойствах и то, что могли бы в наших краях стать ведьмами или колдунами. Так что я сейчас гораздо в большей безопасности, чем около Рестана. Тем более что точно определить, где физически находится такой «странный» сэйл, почти невозможно. Для этого надо схватить его за руку.

— Скорее всего, и действующей инквизиции здесь нет. Если только какая-нибудь канцелярия найдется, — согласился землянин и обратился к их лохматому вечному чаду: — Хлюп, к тебе серьезная просьба: не выходить из комнаты без нас — ты можешь потерять вид сэйла, и тогда мы ойкнуть не успеем, как окажемся в тюрьме или, чего хуже, во дворце.

— Почему во дворце хуже, однако? — Лонк не оценил шутки, серьезно полагая, что во дворце жить лучше, чем в тюрьме, хотя и то и другое оставалось для него вещами абстрактными, а значит, и не заслуживающими внимания.

Парочка путешественников еще долго сидела на кровати, рассуждая, что делать, пока не заметила, что усевшийся по своей новой привычке между ними лонк спит, сидя и держась сразу за обоих своих подопечных. Теперь мохнатый малыш был твердо убежден, что защищает сразу двух сэйлов. При этом ни рост, ни сила Жени-Зара его не смущали. «Взрослые» озадаченно улыбались, смотря на уютно устроившегося между ними малыша. Внутри Жени поднялась теплая волна нежности. Ему на миг показалось, что это его семья — странная, трансгалактическая семья из трех существ разных видов. Он сам себе улыбнулся и, взглянув на Лэю, понял, что ей ничего не надо объяснять — их мысли и чувства были ясны друг другу без слов.

— Давай оставим его спать на кровати — жалко малыша будить, — предложил Женя шепотом.

Лэя, кивнув, осторожно встала и опустила голову Хлюпа на подушку, после чего землянин поднял его ноги и укрыл одеялом. Они еще постояли, любуясь деловито посапывавшим мохнатым защитником, и вышли в Лэину спальню, прихватив с собой лампу.

— Пусть спит, я лягу на его тюфяк, — шепотом сказал Женя, боясь разбудить Хлюпа.

— Зачем тебе ютиться на полу? — преодолевая смущение, медленно произнесла Лэя. — У меня широкая кровать…

Ее зрачки были до предела расширены от волнения, а глаза влажно мерцали, отражая колеблющееся пламя ночника. Женя молчал, сжимая лампу в руках. Только по сильно задрожавшему отсвету было видно, какая буря чувств сейчас одолевает его душу. Почувствовав, что землянин колеблется, Лэя напомнила:

— Ты еще что-то говорил о поцелуях? Может, объяснишь? Последний мне очень понравился, — шептала она, совсем приблизившись к нему и положив руку на плечо.

Он продолжал влюбленно-страдальчески смотреть на юную красавицу. Наконец, решившись, он снял с плеча ее руку и, поцеловав в ладошку, провел Лэю к ее кровати. Усадив девушку на край, сам встал перед ней на колени и начал свое странное и безнадежное объяснение в любви:

— Моя самая красивая, самая умная и самая загадочная принцесса во всей Галактике…

— Что-то ты больно пышно начинаешь свою речь? — ласково улыбнулась ему Лэя, пытаясь скрыть закрадывающуюся тревогу.

— Может, это кажется пышным, но для меня это только сухая констатация фактов. Однако дело не в этом… В последние дни я чувствую, что мы настолько сблизились, что нам не нужно никаких слов. Признаюсь: это впервые со мной. В целой Галактике я еще не нашел настолько близкого мне существа.

— Я тоже, — почти беззвучно шепнули Лэины губы в ответ.

— Наверное, моя душа ощутила это сразу, как только я тебя увидел, так как понял, что не смогу наблюдать со стороны, как ты подвергаешься опасности. А сейчас я почувствовал, как Хлюп с непосредственностью ребенка сломал последнюю преграду между нами. Мы оба ощутили, какое счастье жить одной семьей.

Лэя только согласно кивнула, неотрывно глядя Жене в глаза, а он продолжал, с трудом пытаясь разобраться в своих чувствах:

— Но есть одно большое препятствие. Ты знаешь о нем, и ты только что сдалась, готовая забыть о ждущих нас проблемах. Сейчас я могу сказать себе и тебе, что люблю тебя, как не любил никого в жизни. И знаю, что ты любишь меня, — я вижу это в твоих глазах. И ты просто не представляешь, как я благодарен тебе за это!

В Лэиных глазах стояли слезы. Она прекрасно понимала чувства и боль, испытываемую сейчас Женей, и ее сердце отзывались болью в ответ. Он вздохнул и решился сказать ранящие слова:

— Я слишком хорошо чувствую, что ни ты, ни я не сможем потом легко расстаться. И это оставит воистину незаживающие раны в наших душах. Вспомни, кто я — чудище, которое вселилось в шкуру симпатичного парня и которое, между прочим, только одолжило это тело в прокат, и то на очень короткий срок. И скоро мне придется возвращаться, а тебе продолжить жизнь здесь. Теперь мне кажется, что я совершил преступление, вселившись в это тело. Если мы сблизимся, мне страшно представить, что тебе придется пережить, когда ты снова увидишь в этом теле Зара. Честно скажу, сам не представляю, как смогу жить без тебя. Но прошу, давай попытаемся еще раз взять себя в руки и воздвигнем стену между нашими чувствами. Прости, моя сказочная принцесса, но попробуй использовать последний шанс избежать этого космического сумасшествия. С этого момента я постараюсь не касаться тебя и не провоцировать нашу психику влечением наших тел.

Они оба молча плакали, не стесняясь своих слез. Казалось бы, ничто больше не могло помешать их любви, но они сами городили стену отчуждения. Женя не сказал больше ни слова. Просто встал и вышел, тихонько прикрыв дверь за собой. Несмотря на усталость, они еще долго не могли уснуть этой ночью…

Глава 12 ВОСПИТАНИЕ МОНАРХА

Наконец Женя узнал, как найти Ренка и поговорить с ним. Четыре дня ушло только на то, чтобы понять, где искать молодого принца и его семью. Несмотря на кажущуюся легкость, эти дни обернулись сущим кошмаром для всех. Казалось бы, не было нужды никуда спешить, инквизицией и не пахло, как, впрочем, и королевской стражей. Но каждый день они с Лэей вставали с камнем на сердце, деловито размениваясь несколькими фразами, и занимались своими делами.

Лэя отправлялась с Хлюпом в университетскую библиотеку, а Женя шел на поиски Наир и Ренка. Принцессе нельзя было светиться в городе, и она нашла себе отдушину в чтении книг, благо большая библиотека находилась недалеко от их гостиного двора, и вход в это здание открывался за совсем небольшие деньги. Вечером они собирались, деловито обсуждали события дня, планировали дальнейшие поиски и расходились спать. Оказалось, что Хлюп страдал от их новых отношений не меньше самих хозяев. К тому же походы в библиотеку для него были сущей пыткой, а домашний арест не лучшей альтернативой. Первый день он ничего не понял, все спрашивая, не заболели ли Лэя с Женей. Потом он долго пытался их развеселить, приставая к ним за своей порцией ласк. А сегодня с утра просто взял и разревелся, сказав:

— Вы больше не любите друг друга! Это, однако, неправильно. Почему вы не любите, я же вас люблю? — канючил малыш.

Увещевания, что так надо, помогали плохо. Лэя не знала, что с делать Хлюпом. Он как-то необычно реагировал на ее отношения с Женей. Раньше ему хватало хозяйкиных ласк, но сейчас хозяйка боялась, что малыш близок к состоянию депрессии, в которую лонки впадают при потере хозяина. И причиной была нехватка Лэиной любви, но не к Хлюпу, а в их отношениях с Женей. Поняв это, принцесса нашла уловку, которая немного успокоила малыша. Она сказала, что они с Женей так играют, а на самом деле очень любят друг друга. Как ни странно, но после этого Хлюп успокоился и даже опять стал веселиться. «А ведь, наверное, я сказала ему правду, вот малыш и поверил, не сомневаясь». И ей самой стало немного легче.

Женя еще в первый день отправился в гости к кузену Илаира, прихватив рекомендательное письмо, но его ждала неудача. Дядюшка был в отъезде и должен был появиться через три дня. Так что визитеру пришлось вежливо откланяться и разрабатывать альтернативный план действий. Сделать это было нелегко. Никаких специальных справочных бюро в Эриане еще не придумали, а абы у кого такую информацию, как проживание королевских родственников, не спросишь — можно и в охранку угодить.

Для начала землянин решил разыгрывать из себя провинциального зеваку, ходящего по центральным кварталам и любующегося на большие красивые здания, что оказалось нетрудно, так как было недалеко от истины. На улицах часто встречались военные, то идущие куда-нибудь целым отрядом, то патрулирующие улицы группами по два-три бойца. Большинство из них были нарядно и разнообразно одеты, отличаясь всякими нашивками и висюльками, а также родом оружия.

Женя грустно улыбнулся: «Везде военные одинаковы — почти как женщины, только вместо кринолинов и брильянтов — мундиры и до блеска надраенное оружие. Может, это оттого, что нечем больше голову занять?» Он поймал себя на мысли, что будь сейчас рядом Лэя, как это было до их памятного выяснения отношений, то они наверняка нашли бы массу причин посмеяться над несуразностями и нелепостями, повторяющимися с завидной регулярностью в противоположных концах Галактики. А сейчас он лишь как автомат отмечал про себя детали столичной жизни, ощущая внутри пустоту и безразличие.

Поразительная, просто захватывающая дух своей причудливостью архитектура зданий не вызывала в душе того обычного восторга, с которым он раньше присматривался к каждой детали этого мира, как, например, в Лэином доме. Он слонялся вокруг прекрасных дворцов, но попасть внутрь для такой деревенщины, как он, не было никакой возможности. По улицам иногда проезжали шикарные экипажи. Увидев один, особенно красивый, запряженный четырьмя скакунами и сопровождаемый двумя конными вооруженными охранниками, землянин подумал, что Лэе, по ее статусу, как раз надо бы перемещаться по столице на таком выезде, а не украдкой бегать в библиотеку, с «замаскированным» Хлюпом.

«Какая же я и весь мир большая свинья, если столь прекрасному созданию отказано в пользовании законными благами?! Хотя отчасти она столь прекрасна именно потому, что лишена развращающего влияния этих благ?! Нет, это просто мое лицемерие». Женя подумал, что обычные земляне в среднем имеют доступ к почти королевским благам, которые даже еще не существуют в этом мире, и это никак не влияет на соотношение уродливых и прекрасных душ. Даже наоборот: чем меньше человеку нужно времени на простое выживание, тем больше шанс, что освободившийся досуг он потратит на развитие своей души, а не на стяжательство и зависть.

Пришелец сумел попасть внутрь только нескольких зданий: храм Воссожжения, здание торговой палаты и театр или какой-то аттракцион. Все помещения были украшены изнутри с не меньшей фантазией и тщательностью, чем снаружи. Особенно ему понравился храм. Это было подлинное произведение инопланетного искусства. Женю поразила игра света и красок, складывающаяся из разноцветных витражей и светильников, которые преломляли свои лучи, отражаясь от бегущей воды и освещая фигуру прикованного к столбу мученика, стоявшего в полусумраке алтаря. Мерцающий свет создавал совершенную иллюзию сполохов огня, отражающихся на скорбном лице сэйла, который вот-вот должен сгореть в зарождающемся пламени костра под ногами. Женя со всей остротой ощутил нехватку Лэи рядом. Оказывается, он уже так привык делить с ней все свои впечатления! Он ощутил себя сейчас так же, как некогда находил себя на Земле в одиночестве неуютной холостяцкой квартиры. Тогда его спасали друзья — сейчас он сам оттолкнул родную душу…

Три дня прошли впустую. Женька ни на йоту не приблизился к решению вопроса. Оставалось только любым путем узнать у родственника Илаира, где живут престолонаследники. Он, волнуясь, постучал кольцом в дверь небольшого двухэтажного каменного здания. Через некоторое время ему открыла девочка, которую он уже видел в прошлый свой визит. Она приветливо поздоровалась, узнав давешнего деревенщину, и попросила подождать. Спустя десяток минут в дверях появился степенный сэйл и, чинно поприветствовав Женю, спросил, кто он такой. Землянин, неукоснительно следуя правилам этикета, представился и передал письмо от «папы», сам внимательно наблюдая за мимикой лица солидного господина. При имени Илаир тот нахмурился, но письмо взял и пригласил гостя зайти в дом.

Они поднялись в сумерках коридора на второй этаж. По-видимому, в кабинет. На всякий случай Женька взвинтил все свои чувства на высший уровень готовности, ожидая подвоха с любой стороны. Рисковать собой он не имел права, так как это значило бросить Лэю с Хлюпом одних посреди враждебной столицы.

Хозяин остановился в большой комнате, видимо служившей и библиотекой, и кабинетом, и местом уединения своему хозяину. Сэйл пригласил «Зара» присесть на диван, не замечая или делая вид, что не замечает настороженности гостя. Сам он сел за стол и вскрыл конверт. Немногословность и серьезность, с которой «дядюшка» читал письмо, говорили о том, что он, по крайней мере, озабочен происходящим. Прочитав текст, мужчина тяжело вздохнул, но все же, сделав над собой усилие, изобразил некоторое участие на своем лице:

— Где вы остановились, молодой человек?

«А вот этого не надо!» Все Женькины сомнения встали дыбом в его голове, хотя это, может, и был всего лишь праздный вопрос. Он ответил заготовленной фразой, назвав гостиный двор на другом конце Венлы. Вроде бы непринужденный разговор продолжался в стандартном ключе.

— Вы знаете, кроме того, что Илаир мой дальний родственник, мы были неплохими приятелями в былые времена…

Такое признание, если не было провокацией, дорогого стоило. Женя стал уставать от постоянного напряжения и решил пойти напрямую. Если его не схватили сразу, то вряд ли намерены это делать и дальше.

— В письме не сказано, кто я. Я старший сын Илаира, Зар…

— Зар? — воскликнул мужчина. — Ты не помнишь меня?

Настала пора Женькиному сердцу изображать пляску заячьего хвоста. Он же не знал ничего об этом сэйле! Что же Илаир ничего не сказал? Но все вскоре выяснилось.

— Да хотя где уж! — сокрушенно вздохнул мужчина. — Все дела, дела, а жизнь вот так и проходит сквозь пальцы. Ведь я тебя помню совсем маленьким. А когда ты уже постарше стал, все было недосуг кузена навестить.

— Дядя, не надо укорять себя за несуществующую вину. — Землянин решил совместить психотерапию с информационным натиском. — К тому же я здесь не для выклянчивания помощи.

— А для чего же? — Дядя Зара несколько опешил и поэтому бесцеремонно усомнился в целях племянника.

— Вы знаете, кому служил мой отец. — Землянин, насколько мог, напустил на себя важности и стал круто мешать правду с ложью. — Так вот, около двух месяцев назад хозяин моего отца был сожжен инквизицией вместе со всей семьей.

Лицо мужчины вытянулось и побледнело. Он сидел с каменным выражением и, видимо, с трудом переваривал новость. Не давая ему что-либо сообразить и начать задавать неудобные вопросы, Женька принялся врать:

— Перед смертью лорд оставил письмо своему слуге — моему отцу — с просьбой, в случае его гибели, передать бумаги сестре. Послание сугубо личное. Я выполняю последнюю просьбу умершего и намерен вручить письмо лично в руки княгини Наир, урожденной Алькалар. Мне нужен ответ только на один вопрос, и больше вы никогда не увидите и не услышите обо мне без вашего на то желания. Как найти княгиню и ее семью?

В комнате повисла мертвая тишина. Землянин понимал, что сидящий напротив мужчина, как настоящий верноподданный, должен немедленно бежать и сдавать гостя охранке. Так что Женька опять полностью мобилизовался и, в случае отказа отвечать, был готов пойти на все, что угодно. Больше всего он боялся, что сейчас окажется, что этот чиновник ничего не знает о месте проживании королевских родственников. К счастью, после долгой паузы, полной самых разных переживаний с обеих сторон, пришелец дождался ответа:

— Замок Эленгар, полдня по южному тракту в сторону города Молама.

— Спасибо. Бог видит ваш благородный поступок. — Женя встал, глубоко поклонился и, не говоря ни слова больше, вышел из дома.

Пройдя квартал и осмотрев улицу, он свернул в проулок, где у него была оставлена лошадь. Потом он попетлял по городу, на тот случай, если за ним обнаружится хвост, что уже привык проделывать в Венле. Однако то ли здесь еще толком не пользовались искусством слежки, то ли деревенщина ни для кого не представляла интереса, но все, как всегда, было спокойно. Вернулся он в их съемное жилище в полдень, чем страшно обрадовал чуть не воющего в одиночестве Хлюпа — сегодня тот не пошел с хозяйкой в библиотеку, и, как оказалось, правильно сделал. В результате Женька был чуть ли не задушен в объятиях сразу после прихода.

Сообщение о том, что они отбывают за город, окончательно повергло мохнатого в эйфорию, поэтому мужчины, не откладывая дела в долгий ящик, занялись упаковкой вещей и подготовкой к походу в ожидании прихода Лэи. Правда, все время требовалось прерываться, чтобы опять отвечать на вопрос: «А правда мы?..» — с различными продолжениями и поглаживать да почесывать мохнатую голову. Суета сборов, принятие ванны перед дорогой и составление планов сильно сгладили напряженность последнего дня. Землянин даже один раз заметил бледную улыбку на лице принцессы, когда она успокаивала расшалившегося лонка.

Утро застало их в пути. Ориентиры были простые, но Женя, опять перестраховываясь, вывел маленький отряд через другие ворота и кружным путем привел к нужной дороге. Это несколько их задержало, так как к деревне с одноименным замку названием Эленгар они подъехали только далеко за полдень. В деревне оказался довольно сносный постоялый двор с гостиницей в два этажа, в которой они сняли две комнаты. Землянин отметил некоторый рациональный стандарт таких деревенских заведений. Все они строились по более-менее одному типу: внизу — трапезная с кухней, иногда с несколькими гостевыми комнатами, вверху — комнаты для путников, удобства — на дворе. Кроме основного здания, всегда была конюшня, хоздвор и баня.

Путники «рвались в бой», так что после небольшого перекуса все выехали на «прогулку» в сторону замка, который должен был располагаться в миле от тракта. Навстречу им попалась крестьянская подвода. Сэйл, сидящий на краю телеги, дружески кивнул, не заподозрив ничего странного, — значит, путники часто курсировали по этой дороге. После очередного пригорка перед ними открылся захватывающий вид на большое поле.

Вдали, окруженный водой, стоял красивый замок. Он располагался на острове посреди небольшого озера, фасадной стороной почти достигая берега. Через оставшуюся кромку воды был перекинут мост. Здание только частично носило оборонительный характер, обнесенное сравнительно высокой каменной стеной. В архитектуре остальных строений фортификационные функции были явно принесены в дань эстетике. Летящие шпили чередовались с черепичными крышами в стиле китайских пагод и ажурными угловыми башенками, вряд ли способными служить боевыми башнями при нападении врага. На архитектуре явно сказывалось вековое отсутствие серьезных междоусобных конфликтов.

С пригорка хорошо просматривался въезд в замок и пара стражников, изнывавших от скуки у ворот. Женя резко сдал коня назад, не желая выскакивать на прямую видимость.

— Спешиваемся! — скомандовал он спутникам.

Землянин заметил, что влево холм еще больше повышался, и, взяв коня под уздцы, отравился лесом вдоль опушки, пригласив жестом Лэю с Хлюпом следовать за ним. Пройдя с сотню шагов, они подвязали коней и распределили обязанности: отправили лонка, который уже от нетерпения прыгал на месте, побегать по лесу, а сами прошли к опушке понаблюдать за объектом. Проблема заключалась в том, что ломиться туда и воевать с целым гарнизоном солдат явно не улыбалось. А на то, что их там ждут не дождутся, надежды не было никакой.

— Слушай, а Ренку лет пятнадцать будет?

— Да, — тихо ответила Лэя.

— Тогда он обязательно должен выезжать погулять или поохотиться. Какой молодой парень будет целый день сидеть в доме? Давай завтра последим за замком — посмотрим, с каким эскортом он ездит на прогулки.

— Хорошо, — бесцветным голосом произнесла принцесса.

Постояв и посмотрев на замок еще некоторое время, Женя не выдержал и, обернувшись к девушке, воскликнул:

— Так нельзя! Мы делаем что-то не то.

В ответ было молчание. Наконец Лэя с трудом подняла глаза и, коснувшись его груди рукой, спросила:

— Посмотри на меня. Я так давно не видела твоих глаз…

Он с ужасом понял, что несколько дней избегает смотреть ей в глаза. Женька почувствовал, что стыд буквально стал съедать его изнутри. Через силу он поднял взгляд, заглянул в родные глаза и ужаснулся содеянному им. Лэя уже жалостливо, словно милостыню, просила:

— Я не знаю, что со мной. Помоги мне — ты поймешь. Во мне словно что-то умерло… Ты говорил, что можешь чувствовать меня.

Женя неотрывно смотрел в эти потухшие зеленые колодцы, на дне которых лежал пепел сожженных им чувств. На Земле такой мутный взгляд встречался у людей перед смертью, когда душа, уже прощаясь с жизнью, не желала смотреть в мир сквозь окна обреченного тела.

Он действительно почувствовал, что с принцессой, и от этого ему захотелось умереть. Это был ужасный урок: нельзя отворачиваться от любви — она при этом имеет свойство умирать. Когда Лэя открылась ему, он попытался остановить ее душу, летящую к нему на крыльях любви. Это было равносильно тому, как остановить взлетающую птицу или косулю в прыжке — они просто сломают себе крылья или ноги. И вот перед ним несчастная девочка со сломанной душой, и никто ему не сможет сейчас ответить: сможет ли он исправить свою страшную ошибку? Увидит ли он ее когда-нибудь еще той же жизнерадостной и сильной, какой привык видеть всегда? Женя не отрываясь смотрел в ее расширенные от боли зрачки и шептал:

— Мне нет прощения, принцесса. Я, кажется, убил сказку, которую принесла в мою жизнь твоя душа.

— Нет, не убил. Я сейчас чувствую тебя. Только прошу, не отводи глаз!..

Женя послушно неотрывно смотрел в милые и несчастные глаза, и постепенно ему стало казаться, что пепел на их дне стал исчезать в медленно поднимавшейся волне надежды. Наконец, переполнив колодцы отчаяния, чувства вылились наружу двумя ручейками слез. Лэя прошептала:

— Неужели ты не понимаешь, что мне не нужна физическая близость? Вернее, я переживу без нее, но без твоей души я не могу…

Женя обхватил ее лицо ладонями и стал медленно целовать щеки и глаза, собирая капельки слез, и шепнул:

— Милая сказочная принцесса, знай: моя душа теперь твоя навсегда, и физическая близость здесь ни при чем.

Они еще долго стояли обнявшись, и Женя гладил шелковые волосы своей феи, ощущая, как тихонько восстанавливается то чувство единения, которое он так беспечно разрушил несколько дней назад…

Ренк Эльфор, племянник императора по матери, урожденной Алькалар, был обычным парнем пятнадцати лет, немного испорченным подобострастием слуг и пониманием, что его родителей не жалуют при дворе. Будучи от природы сообразительным, он умел из случайно оброненных фраз взрослых выстраивать картину мира и понимал, что его мать, заботливая, красивая женщина, чем-то угнетена.

Ренку казалось, она тяготилась оттого, что у мужа из-за нее проблемы по службе. Хотя какие могут быть проблемы у князя, имеющего земли в окрестностях столицы, юноша не понимал. Да и по отцу это было не очень заметно — тот всегда оставался веселым и жизнерадостным. Мать часто проговаривалась о хорошей жизни в столице, постоянно что-то вспоминая из молодости. Юноше жизнь в замке нравилась во всех отношениях — без излишней чопорности и глупого этикета. А главное, с возможностью ежедневных прогулок, иногда вознаграждаемых охотничьими трофеями.

Вот и сегодня они с учителем фехтования, как обычно после утренних занятий, оседлали своих скакунов и устремились прочь из замка. День обещал быть хорошим, и Ренк твердо собирался провести на природе часа три. В крайнем случае фехтованием они могут заняться и где-нибудь в лесу, чтобы не возвращаться из-за этого раньше времени в Эленгар. С этими мыслями он ехал немного впереди по лесной дороге. Внезапно юноша увидел тело какого-то сэйла, лежащее прямо у них на пути. Остановив коня, он замер, не зная, что предпринять. Ехавший сзади учитель тоже заметил неожиданное препятствие. Быстро приняв решение, он сказал Ренку:

— Ваше высочество, подержите моего коня. Если заметите что-нибудь странное, скачите что есть сил в замок!

Спешившись, учитель осторожно подошел к телу, держа наготове вынутый из ножен меч, и слегка пнул лежащего сэйла. Было похоже, что перед ним труп. Тогда учитель наклонился проверить, есть ли признаки жизни.

Ренк не понял, что произошло дальше. Наклонившийся учитель вдруг кулем свалился рядом с телом незнакомца, а мертвый сэйл, наоборот, бодро вскочил. Начиная понимать, что происходит что-то плохое, юноша в спешке стал поворачивать коня и вдруг замер, не завершив движения. Навстречу ему из леса на гарцующем коне выехала прекрасная юная дама в золотом атласном костюме наездницы, окантованном тонкими полосами черного меха горного питона. Удирать от девушки, возникшей у него на пути, он посчитал ниже своего достоинства. Но сзади оставался опасный тип, в долю секунды что-то сделавший с опытнейшим бойцом, считавшимся непобедимым в гарнизоне. Пока Ренк раздумывал, замерев с наполовину вынутым мечом, его конь по инерции приблизился к всаднице.

— Приветствую тебя, мой кузен, Ренк Эльфор, урожденный Алькалар! Меня зовут Леолэя Алькалар, я — кронпринцесса Эрианы. — Лэя лукаво склонила голову и ослепительно улыбнулась.

Женька, наблюдавший эту сцену из-за спины принца, в свою очередь, счастливо улыбался, видя воспрянувшую духом девушку: «Бедный парень, каково же наблюдать такую чудесную нимфу, выпорхнувшую из леса прямо на твоем пути?» Он сам вчера чуть со стула не упал, когда Лэя вошла в комнату в этом костюме. В отличие от бальных нарядов в астрале в этом костюме для выездки она выглядела дикой амазонкой Сэйлара. А короткая юбка и золотые рейтузы с лампасами окончательно добивали психику любого мужчины, делая из него послушного дебила. Сейчас же эффектность усиливалась красивой позой на темной блестящей спине гарцующего скакуна.

Как он был рад, что сердце Лэи сумело оттаять за каких-то два дня, и она снова была способна радовать всех почти прежней красотой и игривостью. Они больше не выясняли отношений, осторожно обходя острые углы и просто радуясь обществу друг друга.

Между тем Лэя смело подогнала своего коня вплотную к все еще невежливо молчащему Ренку. Потом, все так же игриво улыбаясь, сунула руку в разрез своего заманчивого декольте и достала золотой королевский кулон.

— Надеюсь, тебе знакомо это украшение? Покажи мне твой знак — он у тебя с собой? — начала она беседу и вдруг вспомнила: — Ах да! Не бойся за твоего спутника, он просто спит.

Ренк все так же молча достал свой кулон. Знаки были абсолютно идентичны. Наконец, парень сипло втянул в себя воздух и спросил растерянно, как будто не слышал ничего из того, что ему только что втолковывали:

— Ты кто?

Девушка заливисто засмеялась и доверительно положила свою руку на запястье подростка:

— Я — Лэя, твоя сестра. Правда, двоюродная, но это, надеюсь, не помешает нам побеседовать? Давай спешимся здесь, у бревна, — сядем рядком да поговорим ладком.

— А кто это сзади? — Ренк недоверчиво покосился на опасного воина.

— Это мой слуга Женя. Прости, что так получилось, но нам надо с тобой серьезно поговорить, и желательно без свидетелей.

— А он? — Ренк кивнул в сторону землянина, спокойно стоящего на прежнем месте и любующегося устроенным Лэей спектаклем.

— Он будет объяснять то, на что у меня не хватит ума, — рассмеялась принцесса. — Вижу, ты все еще не доверяешь мне. А ведь все очень просто: если бы нам надо было тебя убить, мы бы давно это сделали. Давай я тебе это докажу! — насмешливо воскликнула принцесса, умиленная явным затруднением царственного подростка. — Ренк Эльфор! Я, Леолэя Альк, вызываю тебя на бой мечами! — Золотой кошкой спрыгнув с коня, она встала и, показав парню язык, добавила: — Попробуй откажи слабой девушке.

Этого принц снести не мог и, тоже соскочив с коня, встал в боевую позицию. Девушка весело продолжала подзуживать соперника:

— Если ты не потеряешь свой меч три раза подряд в течение пяти секунд или сможешь испортить мой наряд, то я, принцесса, преклоню перед тобой колени. А если потеряешь… ты поговоришь со мной и моим слугой. Идет? — Лэя продолжала веселиться. — Только учти: биться со всей силы! — И, вскинув меч, приглашающе выставила его вперед.

Возмущенный ее веселым нахальством, принц бросился сломя голову в атаку… и тут же оказался без оружия.

— Раз! — громко стала считать кузина, подтолкнув своим клинком меч обратно.

Не прошло и нескольких секунд, как над поляной звонко прозвучало: «Два!» и «Три!»

— Ну что, идем беседовать? — Закинув клинок в ножны, принцесса протянула руку кузену.

Когда они уселись на бревно, землянин все так же молча подошел ближе и уселся перед ними прямо на землю. Девушка начала беседу:

— Ты видел, что могу я, но поверь, мой слуга может гораздо больше. Ему вообще-то и меч не нужен. Жень, покажи Ренку что-нибудь.

Землянин послушно вскочил и вытащил из кустов заранее заготовленную палку толщиной в руку. Готовясь к встрече, он тщательно примерялся, какую толщину осилит. До положенной кондиции ладони нужно доводить годами, и ломать кости ради спектакля не хотелось. Небрежно кинув палку поперек бревна и уперев один конец в землю, он сконцентрировался и, крикнув на выдохе что-то вроде того, что кричат некоторые теннисистки при подаче мяча, рубанул ребром ладони палку. К великому своему облегчению, он услышал треск дерева, а не собственных костей. Но все равно пришлось терпеть дикую боль в руке и скрывать навернувшиеся слезы хищной гримасой.

Спасибо Лэе — она опять завладела вниманием Ренка:

— Если хочешь, можешь попробовать сломать палку ногой, но не советую. А вот мне довелось слышать, как трещат кости черепа одного бедняги, когда Женя стукнул того немного неосторожно. Жуть! — Лэя очень правдоподобно содрогнулась, вспомнив несчастного монаха. — А еще он, например, двумя пальцами может вырвать горло, причем так быстро, что жертва еще успеет налюбоваться видом своих внутренностей. Брр!.. Самой страшно…

Женька наконец перестал бегать вокруг царственной парочки, якобы относя палку в кусты, а на самом деле растирая горящую от боли руку. Затем уселся напротив Ренка, произнеся спокойным, тихим голосом:

— Нас просили тебя убить, — и замолчал. Видя, как осунулось от страха лицо мальчишки, он понял, что уже достаточно того напугал, и продолжил психологическую обработку будущего монарха: — Но я не люблю убивать. Я им сказал, что убью тебя только в том случае, если ты не поверишь принцессе и мне. Мне кажется, ты умный парень, поэтому надежда есть. — И, обратившись к Лэе, попросил: — Моя принцесса, начинай свой рассказ. Теперь все зависит от тебя.

Девушка начала с того, что стала восполнять генеалогические знания Ренка, заодно заверив, что ее не интересует престол и она не собирается становиться у принца на пути.

— У меня есть занятия поинтересней, я не привыкла командовать, да и свобода мне дороже. Кроме того, есть одна очень существенная причина. Я — ведьма… Ты знаешь, кто такие ведьмы?

После всех объяснений Ренк все же согласился, чтобы Лэя «посмотрела» его будущее. Это был кульминационный момент всего похода. Она должна была точно определить, окажется ли именно он причиной гибели Сэйлара, или придется искать кандидата на эту роль среди других отпрысков семьи Эльфор, а то и еще хуже — кого-нибудь из дальних родственников императора. Она попросила кузена сидеть тихо, а сама, сосредоточившись и закрыв глаза, взяла его руки в свои.

Перед ней поплыли различные картины: Ренк скачет в лесу, скорее всего на охоте. Потом всплыло видение какого-то приема в богато украшенном зале. Она стала мысленно задавать вопросы: «Будет ли Ренк императором?» Сознания коснулась мысль: «Да» — и возникла сцена, где Ренк был уже возмужавший, сидящий на троне, в королевской мантии. «Будут ли покушаться на его жизнь?» — «Да». — «Когда?» — «Девятнадцать» — и пошла картинка празднества, сменившаяся изображением сэйла со шрамом на лбу. При этом возникла мысль: «Доверяй матери». «Он пойдет в страну Высоких Горизонтов?» — «Да… может, нет». Появилась картинка войска, марширующего по лесу гигантских деревьев, потом сменилась толпой воинов, что-то мастерящих на берегу моря. «Ренк сдвинет капсулу на горе?» — «Его люди сделают это… или нет». — «Сколько он еще проживет?» — «Тридцать… Сорок… Пятьдесят… Шестьдесят пять…»

Женя увидел, что Лэя стала заваливаться на бок. Он молнией подлетел и подхватил принцессу, готовую свалиться с бревна.

— Лэя! Что с тобой? — испуганно спросил землянин.

— Ой, простите. Немного перестаралась, здесь нужно гораздо больше усилий прикладывать, чем дома, — совсем слабым голосом ответила девушка, почти безвольно вися на руках Жени. Но, передохнув, продолжила: — Спасибо, Ренк. Ты только что поверил нам, и мы спасли мир! Ты будешь императором, а поверив нам, еще и продлил себе жизнь.

— Сколько я проживу?

— Теперь долго. Понимаешь, цифра началась с тридцати лет, как и у всех, кого я до этого «смотрела», но тут же она стала расти, и здесь я стала отключаться, но куда-то до восьмидесяти она успела уползти — так что долго. И еще на тебя, как и на всех племянников императора, достигших совершеннолетия, будет совершено покушение. Это случится, как и со мной, когда тебе будут праздновать девятнадцатилетие. И совершит его человек со шрамом на лбу, вот таким. — Лэя показала, как должен выглядеть шрам.

— Далеко и ходить не надо, вон он лежит, — усмехнулся Женька.

Ренк побледнел — тяжело узнать, что твой учитель станет смертельным врагом.

— Только не советую пока ничего предпринимать, — сразу предупредила Лэя, а то изменишь себе судьбу, и подошлют к тебе кого-нибудь более удачливого. Лучше ждать до самых событий. Ты же станешь императором! Здесь еще одна важная деталь — ты должен доверять матери. Как я поняла, она спасет тебя.

Ренк долго сидел, задумавшись. Затем поднял голову и сказал с растерянным видом:

— Нет, это невероятно! Я не могу поверить!

Женя чувствовал, что они стоят перед почти неразрешимой проблемой. Что бы они сейчас ни рассказывали и ни внушали парню, завтра утром, ну, может, через неделю он проснется и подумает, что это был забавный сон. А также подумает, что когда-нибудь и действительно будет интересно взглянуть на то, что скрывает тайна страны Высоких Горизонтов. Нужно было что-то сверхъестественное, чтобы Ренк поверил раз и навсегда. И землянин решил пойти по дополнительному плану:

— Хорошо. Ты поверишь, если попадешь на Небеса?

— Это как? — несколько испуганно спросил принц.

— Не бойся, убивать тебя для этого не надо. Просто недельку прогуляться до одного места, откуда это восхождение будет возможно. А там ты получишь все объяснения, хоть от венценосного дедушки, хоть от ангелов.

А Ренк все никак не мог поверить в реальность происходящего. Лэя озадаченно смотрела на Женю, не в состоянии что-либо еще придумать. И неизвестно, чем бы кончился их поход, если бы два события, произошедшие друг за другом, не доконали сомнения принца. Сначала затрещали кусты, и на сцене появился недовольно ворчащий Хлюп:

— Сколько можно вас ждать, однако? Я уже гору грибов насобирал, опять их на кухне выкинут. Лэя, ты пожаришь мне немножко? Они все равно готовить не умеют.

Принц обалдело смотрел на лонка. Потом, повернувшись к девушке, воскликнул:

— Так ты и вправду принцесса? — Странно, но наличие настоящего лонка послужило более весомым доказательством Лэиного статуса, чем королевский кулон. Ренк тут же немного с завистью признался: — А у меня нет такого.

— Это Хлюп — мы с ним выросли вместе, а теперь он мой главный защитник, — объяснила Лэя. Затем испуганно глянула за спину Жене и крикнула: — Сзади!

Землянин, натренированный с Лэей на занятиях по рукопашной, отскочил назад и влево, разворачиваясь на ходу. Искать меч, оставленный у бревна рядом с принцессой, как и ругать себя за растяпство, было некогда. Его уже рубил своим тесаком тот тип, которого он некачественно усыпил. Первый удар меча пришелся по пустому месту. Второго Женька совершить не дал, пролетев нападающему под мышку и с размаху влепив тому рукой меж ребер. Противник остался стоять как соляной столб. Удар достиг цели, лишив его на время возможности дышать и совершать движения из-за болевого шока. Этого хватило, чтобы «ласково» взять сэйла за руку чуть ниже плеча, придавив нерв, идущий вдоль внутренней стороны кости, — это надежно сделало из него послушную тряпку. Уже спокойно улыбаясь, землянин спросил Лэю:

— Девочка моя, я обязан тебе жизнью, но у меня вопрос: как ты себя чувствуешь?

— Ну, наконец-то мы квиты, два раза ты меня спасал, два раза — я. А зачем тебе мои чувства? — уже облегченно играла словами озорная принцесса.

— У тебя хватит сил отключить этого воина гипнозом? А то я его совсем замордую своими «усыплениями». Зачем из сэйла делать инвалида?

— Смогу! Это не то что будущее считывать.

— Тогда, — Женя подумал, — усыпи и внуши ему, что он просто ехал с принцем. Лошадь споткнулась. Он упал, ударился и отключился. И чтобы по счету Ренка «раз-два-три» он смог проснуться. Сможешь?

Лэя кивнула и приказала сэйлу:

— Спи!

Тот окончательно обмяк в руках землянина и вскоре спокойно посапывал на лужайке, а прерванный разговор с принцем продолжался. Ренк, видимо находясь под впечатлением боя, серьезно спросил Женю:

— А биться так научишь?

«Слуга» принцессы твердо и спокойно ответил:

— Нет.

— Почему?

— Ты хочешь убивать. А эта борьба для тех, кто хочет защищать. Тебе надо научиться любить сэйлов, но нельзя, так как станешь монархом. И потом, эта борьба не с Сэйлара. Она из другого мира, и я не имею права без спроса приносить чужие знания на вашу планету.

Ренк надолго задумался. Затем произнес:

— Я поверю вам на двух условиях: если вы покажете мне Небеса и научите меня борьбе. — Чувствовалось, что он уже умел давать королевское слово и спорить с ним было бесполезно.

Женьке удалось выторговать только одну уступку:

— Хорошо, я научу тебя приемам обороны, но не нападения. Но все равно, тебя даже мечом будет трудно достать. Однако пообещай в ответ никого не учить этой борьбе. Пусть это останется твоей тайной.

— Я согласен.

— Тогда завтра встречаемся на этом же месте. Вещей и денег не нужно. Ты сможешь подъехать один?

— Попробую. Надо только покапризничать и отослать учителя в замок.

— Тогда тебе нужно сделать еще одно дело, — подключилась к разговору Лэя. — Ты должен написать письмо маме. Попроси у нее прощения за переживания, которые причинишь. Напиши, что ты в безопасности и через две-три недели вернешься домой.

— И чтобы они не искали тебя, так как это может только навредить, — съехидничал Женька и заработал сердитый взгляд Лэи.

Оставив принца со спящим учителем на лужайке, троица поспешила удалиться в лес. Они уже вывели коней на дорогу, когда принцесса призналась:

— Я ему не сказала: в этих картинках из будущего в нем чувствовалось много злости. Я не знаю как, но мы должны научить его любить окружающих до того, как судьба изломает его характер. Сейчас еще не поздно, он пока не знает, как относиться к сложному положению венценосного изгоя.

— Боюсь, как бы, когда мы приведем его к ангелам, они не решили его совсем забрать к себе. Одно успокаивает: это им не удастся без моей помощи.

— Почему?

— Потому что у нас всех есть (в том числе будет и у Ренка) очень сильный козырь в астрале — мы всегда можем удрать оттуда в свои тела, и никто там не может этому воспрепятствовать, — усмехнулся довольный землянин и вспомнил слова Лэи о том, что они квиты по спасению друг друга. — Кстати, а когда я тебя второй раз спасал? Ты меня — от этого маленького монаха, а я тебя — если только от того монаха.

— На самом деле ты даже три раза меня спас. Первый — когда я чуть не упала с лестницы на горе.

— Но я же сначала тебя чуть не угробил, — буркнул, оправдываясь, землянин.

— Второй — от монаха с патрулем, — продолжала Лэя. — А третий — два дня назад.

— ?

— Забыл? Эх ты! Ну-ка, посмотри мне в глаза! — весело, но немного укоризненно скомандовала девушка, и Женя все понял, опять увидев озорные искорки в оживших изумрудах, обрамляющих черные алмазы вертикальных зрачков. Он еще не знал, что эта потребность девушки смотреть в его глаза не просто привычка в условиях этой страны…

— Да, и опять перед этим я тебя чуть не угробил…

Обратно в долину они продвигались другой дорогой. Просчитав по карте, что расстояние от замка до дома будет немногим длинней, чем от столицы, они двинулись еще немного на юг. Правда, перед выходом пришлось разыграть небольшой спектакль. С постоялого двора они выдвинулись на север — обратно в Венлу, но, проехав с полмили от деревни, спешились и, взяв лошадей под уздцы, лесом, обогнули деревню по дуге, вернувшись на дорогу к замку. Лэя с Хлюпом продолжили движение, перейдя замковую дорогу, и лесом вышли на тракт, но уже к направлению, ведущему на юг, в сторону города Молама. Там, у тракта, они и остались ждать Женю с Ренком.

А землянин поскакал на встречу с принцем уже знакомой лесной дорожкой. Он сильно волновался. Если принц передумал и оставил для него засаду из замковой стражи, то их миссия, считай, провалилась. Оставалось уповать на то, что принц по молодости лет неискушен в придворном коварстве. Да и где парню учиться этому искусству, когда он жил хоть и в пышно оформленной, но все же ссылке?

К счастью для Жени, никакой засады не наблюдалось. Ренк появился один почти в то же время, что и вчера. Проследив, чтобы за парнем нет было слежки, слуга принцессы выехал из укрытия и поприветствовал начавшего волноваться подростка:

— Молодец! Слово принца ты держать умеешь.

— Едем? — коротко спросил Ренк, и Женя, кивнув, поскакал вперед.

Выбравшись на тракт и немного проехав по нему, они услышали озорной свист из леса. Землянин тут же натянул удила.

— Вот уж не знал, что принцессы умеют так свистеть, — весело поприветствовал он выбирающуюся из леса Лэю.

— А это кто? — Ренк удивленно уставился на простоватого вида девушку и мальчика-сэйла.

— Не узнаешь? — спросила девица. На миг черты ее физиономии поплыли, и сквозь марево проступило Лэино смеющееся лицо, а затем тут же исчезло. — Забыл? Я же ведьма. Подожди минутку. — Деревенская простушка достала зеркальце и протянула Ренку. — На, посмотрись!

Принц взял его и, взглянув, чуть не выронил из рук. Оттуда выглядывал незнакомый крестьянский парень. К реальности его вернул веселый окрик:

— Осторожней! У меня одно зеркало. Во что я буду рассматривать свою новую прекрасную рожицу? И не бойся, ничего с твоей физиономией не произошло. Это я просто всем вокруг внушаю, что мы выглядим по-другому. Вот доберемся до дома… — Лэя хитро-многозначительно оборвала фразу, и Ренк так и не понял, что она сможет сотворить с ним дома. Он только мужественно сжал поводья и припустил вскачь за странным слугой принцессы.

Завидев деревенскую околицу впереди, Женя свернул направо по узкой лесной дорожке. Где-то от этого села начиналась нужная им дорога на запад, выходящая через несколько деревень к Рестану. Проплутав около мили по тропинкам, они выбрались на правильный путь. С трактом его, конечно, сравнить было нельзя. Зато рассерженного ими патруля здесь ждать не приходилось, как и вообще любого патруля. Так они и проскакали почти до самого Рестана без особых приключений, ночуя в гостевых избах придорожных деревень, часто прямо на полу, на каком-нибудь сеннике.

Женя всю дорогу сильно волновался. По сути, у него на руках было три ребенка. Несмотря на то что Лэя фактически была взрослой женщиной, он не мог не относиться к ней без какого-то отеческого чувства. Ему все время казалось, что он должен ее оберегать и охранять, сам не зная от кого. А девушка только подтрунивала, прекрасно чувствуя заботу, но все время показывая, что она и сама не промах. Землянин ловил себя на том, что подпорченный вид Лэи почти никак не влиял на его отношение к ней. Он все время как бы представлял под этой маской ее настоящее лицо. К тому же хулиганские и опять повеселевшие глаза не менялись от колдовства своей хозяйки.

А вот Ренку оказалось не все равно, как выглядела принцесса, что было заметно по его неумелому ухаживанию и взгляду, который буквально прилипал к лицу девушки, когда она иногда на привалах сбрасывала маски с участников похода. Кажется, Лэя переборщила с психологической обработкой принца, и подросток влюбился первой, еще неопытной и чистой любовью в свою кузину. Женя, посматривая на это со стороны, грустно заметил про себя: «Вот тебе, старому хрычу, и достойный конкурент нашелся. Не один ты умеешь боготворить принцессу».

Но в остальном с ребятами не было никаких проблем. Женя только удивлялся, насколько эти царственные отпрыски оказались неприхотливы. Чувствовалось, что Ренк готов терпеть и большие лишения ради возможных приключений, не сетуя ни на длинную и скучную дорогу, ни на душные маленькие избы, ни на привалы на открытом воздухе. Много ли земных, современных, совсем не царственных подростков смогли бы вот так, изо дня в день скакать и ночевать без всяких удобств?

Последнюю ночевку перед Рестаном они сделали в лесу, так как солнце почти садилось, а никаких деревень в округе не наблюдалось. Пришлось в спешном порядке выбирать место для лагеря и рубить ветки на подстилку и костер. Они успели только к самой темноте. Огонь разводили уже на ощупь. Хорошо, что сэйларские кони были неприхотливы и не требовали особого ухода. Пара пригоршней зерна и трава на лугу с водой из ручья — вот и все, что им требовалось в дороге. Стреножив животных при свете костра, Ренк с Женей вернулись ко вновь обретшей красоту Лэе, споро готовившей походный ужин. В котелке уже варилось то же зерно, что скармливали лошадям, а из сумок были вынуты сухие лепешки и вяленое мясо.

— Да, Ренк, редко кто может похвастать, что кашу ему варила сама кронпринцесса! — патетически растягивая слова и довольно ухмыляясь, заявил землянин.

— Ладно тебе выпендриваться, — рассмеялась Лэя. — Здесь просто больше некому прислуживать. Все какие-то ненормальные: принцы, принцессы, ангелоподобные чудища…

— Это кто чудище? — переспросил заинтересованно Ренк.

— Это я — джинн из бутылки. Когда попадем на Небеса, ты увидишь, какой я на самом деле страшный. Представляешь: почти весь голый, без шерсти. — Женьке понравилось пугать принца. Тот явно дрейфил перед жуткими обещаниями, но пытался держать королевскую марку, в чем ему немало помогало мальчишеское любопытство.

— Не пугай мальчика, страшилище. Он хороший! — Девушка хотела просто пошутить, но оказалось, больно задела подростковое самолюбие, назвав того мальчиком.

Ренк вскочил и молча отошел в сторону. Лэя тихо ойкнула и побежала за ним.

Женя так и не понял, что уж она там ему наговорила, но вскоре они, оба довольные, держась за руки, вернулись к костру.

— Ну вот, теперь видно дружных брата с сестричкой. — Женя невольно надавил на утверждение, что они брат с сестрой, почувствовав слабый укол ревности.

— А ведь и правда, — сказала погрустневшая Лэя. — Не считая царствующего дядюшки, ты и твоя семья — единственные мои близкие родственники. Нашего дядюшку можно назвать поджигателем. Вся семья дяди Глена, мои родители… Кстати, ты сможешь со всеми ними скоро познакомиться… — Затем помолчала немного и продолжила: — Ренк, это, наверное, прозвучит глупо, но постарайся в жизни быть добрее. Я уже обещала тебе, что никогда не буду претендовать на престол. Пообещай и ты, что будешь добрым правителем, как наш дедушка, а не таким злым, как дядя.

Ренк задумался и на удивление серьезно ответил:

— Невозможно быть всегда добрым, обладая такой властью. Всегда найдется кто-то, кому делаешь добро, и кто-то, кому причиняешь этим действием зло.

— Да, слова не мальчика, но мужа, — оценил правдивый ответ землянин. — Это действительно мудрый ответ. Но за мудростью легко прячется лукавство. Лэя просит у тебя сочувствия и стараться не творить зло там, где без него можно обойтись. Только и всего.

— Согласен, я обещаю. Но хорошо тебе рассуждать, а как я должен относиться к тому, что мою мать сослали из столицы?

— Ренк, это же не повод обижаться на весь мир! — воскликнула Лэя. — Посмотри на меня, разве я злюсь на тебя, Женю или Хлюпа? А ведь у меня гораздо больше поводов для озлобленности и мести. Только любовь к другим может сделать тебя свободным от камня ненависти, который висит на твоей шее.

— Хорошо, — немного с надрывом произнес юноша. — Вот я признаюсь, что люблю тебя. Что ты на это скажешь?

Лэя молчала. Что сказать ребенку, только что вступившему на стезю горькой взрослой жизни?

— Я же для тебя старуха! — делано весело воскликнула она наконец. — И потом, мы же близкие родственники.

— Ты самая красивая девушка, какую я встречал. А такие родственники, как мы, частенько женятся.

Чисто интуитивно Лэя нашла, как объясниться. Она встала, подошла к парню, присела перед ним на корточки и заглянула в глаза так, что тому некуда было деваться.

— Ренк, — серьезно произнесла она. — Поверь: ты очень красивый, умный и волевой парень — недаром мы с тобой одной крови. Я успела очень полюбить тебя как брата, но не разрывай мне сердце еще одной скорбью. Оно занято другим, и я уже ничего с этим не смогу поделать. А тебе лучше сразу выбросить эту мысль из головы и сердца, чтобы не мучить себя напрасными надеждами. Я перед тобой честна и не давала тебе никаких поводов для любви.

Ренк долго молчал, сидя перед Лэей и прикрыв веки. Когда он открыл глаза, в них явно блестели слезы.

— Спасибо за честность. Но сердцу не прикажешь. А ты можешь сказать, кто твой избранник?

— Нет… не могу, да и зачем? Хочешь, я лучше буду все время в маске?

— Нет, я и так скоро расстанусь с тобой. Дай мне хоть иногда полюбоваться твоим лицом.

Лежа в сторонке и отвернувшись, Женька торжествующе ухмылялся. Ему было стыдно, но все равно приятно. Ради его лысой хари только что принцесса отказала принцу. Он уже почти стал проваливаться в дремоту, когда почувствовал тычок в бок и услышал притворно сердитый шепот:

— Что, «папашка», небось лежишь тут и ухмыляешься. Ну-ка, быстро смотри сюда! — Девушка, воспользовавшись минуткой, когда Ренк отошел по естественной надобности, подсела к Жене, а тот повернулся к ней, не в силах скрыть довольной улыбки. — Я опять вынуждена обходиться без твоих глаз — это нечестно!

— Я весь в твоем распоряжении — хоть веревки вяжи, хоть режь на кусочки! — мурлыкнуло инопланетное чудище, как мартовский кот, объевшийся сметаны.

— Слушай, что с мальчиком-то делать? Ведь он серьезно. Жалко его.

— Я думаю, ты сделала все, что могла. Никто не может пройти мимо такого этапа в жизни. Знаешь, сколько раз я разбивал сердце себе и другим? На руках пальцев не хватит сосчитать. Это надо просто пережить. Несчастная любовь тоже делает человека лучше. — Женя помолчал, и его глаза опять приняли хитрое выражение. — А ведь и правда лучшей партии для тебя не найти. Представляешь, все вокруг будут довольны и счастливы. Проблемы престола разрешены. Сэйлар спасен. Монарх в надежных и умных женских руках. Красота!

— Дурак! — шутливо надула губки принцесса. — Я серьезно, а ты… ты же сам мне столько плел о свободе и сострадании! По-моему, ты уже совсем «освободился» до полной бессовестности.

— Но я же пошутил!.. — жалобно воскликнул, идя на попятную, землянин.

— Я тоже, — озорным голосом припечатала Лэя, чмокнула своего слугу в щеку (ей явно понравились новая целовальная практика, введенная пришельцем в обращение между ними) и упорхнула на свое место у костра.

А потом случилось то, за что Женька еще долгое время не мог себя простить. Слишком он расслабился в абсолютно незнакомом ему мире, и ничто не помогло бы сохранить доверенных ему судьбою детей, если бы не они сами и способности Лэи.

Ребята беспечно спали, возглавляемые своим безмозглым астральным джинном, когда почти абсолютная мгла ночи стала понемногу рассеиваться серебристым заревом звездного рассвета. Было бы проще, если бы на лагерь напали звери, пусть даже солки. Тогда первой их целью были бы кони. Но путникам «повезло» быть замеченными двуногими зверьми, которые выслеживали свою добычу с вечера и выбрали для нападения самое верное время, когда крепкий сон сковывает сэйлов, но звездный рассвет уже дает возможность видеть разбойникам свои жертвы.

Женька проснулся с вывороченными назад руками и сидящим на его спине нечесаным детиной. Вывернув голову набок, землянин увидел Ренка с Хлюпом, тоже схваченных и удерживаемых полудикими выходцами из окрестных деревень. Но самое страшное, он увидел Лэю в порванном платье, и у него не возникло никакого сомнения в намерениях двух битюгов, схвативших в свои грязные лапищи ее хрупкое тело. Еще мгновение — и свершится непоправимое!

Пришелец титаническим усилием попытался скинуть гориллообразного сэйла со своего загривка, но не успел ничего предпринять, как юная принцесса сама о себе позаботилась. Внезапно над поляной раздался протяжный вой нескольких мужиков, в том числе и землянина, схватившегося за свое лопнувшее в буквальном смысле этого слова мужское достоинство. Сцена была дикая: толпа безумных мужиков с окровавленными лохмотьями вместо их былой гордости металась, избиваемая девчонкой, с одной стороны, и сокрушаемая в капусту подростком — с другой. Женька не смог еще опомниться от болевого шока, как на поляне все стихло.

И вдруг все болевые ощущения пропали. Землянин, ничего не понимая, воззрился на свои штаны — те были на месте, и никаких кровавых рек не наблюдалось. Он так и плюхнулся на пятую точку, беспомощно ощупывая пребывающие в целости и сохранности телеса.

— Женя! Ты цел? — Сквозь розовый туман совсем не розовых ощущений к нему прорвалось лицо принцессы, трясущей его за плечи. — Ой, прости, миленький! Я была в шоке и просто от злости подумала, чтоб им всем их причиндалы разорвало! Ой, какая же я дура! Я же и тебя внушением зацепила. — Лэя попеременно трясла и гладила Женьку, даже впопыхах сначала схватила за место, которое должно было разорваться, но тут же страшно смутилась и продолжила приводить своего защитника в чувство приличными средствами.

Постепенно до всех стало доходить, что произошло на поляне. Землянин, выплыв наконец из своих переживаний по утерянным мужским достоинствам, сообразил, что на поляне валяются пять неподвижных тел. Зрелище было неприглядное. Лэю, до которой стал доходить весь ужас произошедшего, трясло, как в лихорадке, Ренк побежал в кусты опорожнять желудок.

Женя встал и, взяв себя в руки, начал осмотр без доблести павших. Двое были зарублены насмерть Ренком. Трое валялись без рубленых ран, но у одного явно отсутствовали какие-либо признаки жизни, и только у двоих прослеживался пульс. Женьке хотелось задать беспомощно-риторический, извечно русский вопрос: «Что делать?» Но, глядя на несчастных, трясущихся детей, вдвоем справившихся с бандой разбойников, он понял, что если и сейчас взвалит все на их хрупкие плечи, то продолжит быть большой свиньей, каковой проявлял себя с завидной регулярностью.

Поэтому, взяв Лэю на руки, которая, как маленький котенок, доверчиво прильнула к нему, землянин отнес девушку с поляны поближе к дороге и, усадив ее на траву, прислонил спиной к дереву. Погладив ее по голове, шепнул:

— Спасибо, принцесса, ты спасла всех! Остальное сделаю я. Вы просто отдохните здесь с Ренком и Хлюпом.

Женька побежал опять на поле боя, на ходу бросив хнычущему лонку, чтобы он шел защищать и успокаивать хозяйку. Затем разыскал бледного парнишку и, вспомнив что-то из вбитых в него правил этикета, встал на одно колено перед ним и официальным тоном произнес:

— Принц, я в восхищении и неоплатном долгу перед вами! Сегодня я не выполнил свои обязанности, а вы спасли принцессу и всех остальных своими быстрыми и смелыми действиями. Прошу вас, пройдите к принцессе и помогите ей справиться с шоком после всего этого ужаса, а я займусь приведением места в порядок.

Ренк, воодушевившись такими словами, пошел утешать кузину, а землянин принялся за грязную работу. Сам виноват: беспечно прошляпил разбойников — теперь хотя бы на роль уборщика сгодится. Долго ли, коротко ли он возился, но в конце концов предстал перед невыспавшимися и измученными детьми с навьюченными конями и двумя громилами, стоящими со связанными руками и злобно поглядывающими на пленителей.

— Сейчас доберемся до ближайшей деревни и сдадим их старосте — пусть делают с ними что хотят! А мы лучше отъедем подальше и остановимся в лесу днем. Там можно заодно и поспать на солнышке.

Женя помог своим уставшим спасителям сесть на лошадей и, связав пленников вместе, подцепил конец веревки к седлу своей лошади.

— Ну что, лихие ребятушки, никогда за лошадью не бегали? Не советую падать, приятного будет мало! — порекомендовал он пленникам и пустил коня быстрым шагом. Жалости к болтавшимся сзади бугаям не ощущалось…

На второй после этого случая ночевке — последней перед входом в долину — Женька, улучив момент, лукаво сощурившись, спросил у Лэи:

— Слушай, а чего это у всех мужиков все полопалось, а Ренку хоть бы хны?

Лэя сначала не поняла вопроса, но потом быстро сообразила и тихо засмеялась, еще раз подтвердив, что они понимают друг друга с полуслова:

— Тешишь свое мужское самолюбие? А ты, оказывается, еще тот ревнивец!

— Надо признать: мне приятно, что ты чисто интуитивно не отнесла его в разряд мужчин. — И тут же перешел в наступление: — Однако обидно, что записала меня в отряд бандитов-насильников.

— Было у меня время думать! — фыркнула принцесса.

— Вот это-то и приятно, что все на автомате произошло. И все-таки хорошо, что оттуда было далеко до долины, — не ограничься все только внушением, и пришлось бы тогда возвращать Зару поврежденный организм.

Радости Илаира и всех его домочадцев не было предела, когда они увидели приближающуюся к их дому конную процессию. Он честно признался, что сидеть на месте и переживать за неизвестно где пропадающих детей было сверх всяких сил. Отдохнув одну ночь в доме принцессы, маленький отряд, сменив обмундирование, отправился пешком в сторону «магнитной» пещеры. Женя нес с собой приготовленный им и Лэей запас противного горького лекарства, так необходимого для выхода в астрал.

Самым важным итогом похода Женя считал перемену в характере Ренка. Благодаря нападению разбойников тот, наверное, впервые по-настоящему узнал, что такое чувство локтя и выживание с друзьями и какое ощущение дает осознание, что благодаря его действиям была спасена принцесса и Хлюп. Принц чувствовал благодарность Лэи и виноватость ее слуги. Таким странным образом разбойники невольно оказались лучшими воспитателями будущего монарха.

И еще одна не менее важная перемена произошла с принцем. Было заметно, что под благотворным влиянием насмешек и подбадриваний Лэи, замешанных на чувствах к кузине, он начал ценить подлинные отношения и ощущение свободы. За несколько дней Ренк научился жить в новом мире — не в окружении слуг и хозяев, а в мире равных партнеров, где взаимоотношения зависят только от душевных качеств. В результате к пещере подходил уже совсем другой, юный, но уверенный в себе и освободившийся от массы глупых условностей сэйл.

Глава 13 МЕССИЯ-ЭГОИСТ

Длившаяся без малого тридцать дней миссия по спасению Сэйлара подходила к логическому и, казалось бы, вполне удачному финалу. Путники приближались к конечной цели своего путешествия: входу в «магнитную» пещеру. Женя ностальгически вспоминал местность, в которой он первый раз знакомился с планетой. Но вместо радости от удачно выполненного дела, которая должна была переполнять его, он чувствовал тяжесть от предстоящей разлуки. Его дело здесь сделано, а оставленное на Земле тело заждалось своего хозяина. Для них с Лэей наступил тот страшный момент, о котором он с самого начала предупреждал ее. Последние два дня принцесса все больше замыкалась, ее взгляд опять потух, и друзья не слышали ее заразительного смеха. Женя чувствовал, что на нее тоже давит осознание неотвратимого конца их отношений.

И вот они стояли перед входом в темноту, скрывающую тайну входа в астрал. Путников одолевали совершенно разные чувства. Женя угрюмо обдумывал свои дальнейшие действия в астрале и на Земле. Ренк с жадным любопытством всматривался в черный провал. Хлюп деловито оглядывал окрестности, а Лэя совсем поникла и, казалось, не замечала ничего вокруг.

— Ренк, — попросил землянин, грустно взглянув на принца, — я ухожу из этого мира — ты скоро поймешь, что имеется в виду. У меня к тебе две просьбы… Может, повторюсь, но это очень важно: никому не рассказывай о том, что с тобой здесь произойдет. Разглашение этой тайны может привести к ликвидации вашей цивилизации и без нарушения гравитационной линзы. И второе: Лэя открылась тебе и теперь фактически будет беззащитна, если ты приведешь сюда солдат или инквизицию. Она пошла на это, чтобы, посвятив тебя в тайну, избежать твоей гибели и заставить тебя поверить действительному положению дел. Я не смогу защищать ее с Небес, и поэтому единственное, что мне остается, — это надеяться на твое благородство и дружеское отношение к сестре.

— Можешь положиться на мое слово. И спасибо тебе. Теперь я изменил мнение о многих вещах и обрел совсем другие ценности, и среди них самая большая — хорошее отношение и счастье моей сестры. — Ренк отвечал, обдумывая каждое слово. — Хотя… мне кажется, твой уход неправилен. Я понял, кому принадлежит ее сердце… У меня такое чувство, что, уходя, этот кто-то забирает свет из ее глаз. Не слишком ли много?

Женя не мог ничего ответить на этот вопрос, так как у него попросту не было ответа. Он не знал, что делать ни с Лэей, ни с самим собой. Она была опять близка к тому состоянию, в котором оказалась после их размолвки в Венле, но землянин никак не мог придумать, что предпринять, чтобы хоть как-то придать ей сил. Никакая ложь во спасение не поможет — они слишком хорошо понимают друг друга. И сейчас их сердца в унисон тосковали в предчувствии скорой разлуки. Единственное, что он мог пообещать ей, — встречаться в астрале, но это было слишком слабым утешением. Он продолжал разрываться между желанием отозвать Лэю и поговорить с ней по душам и страхом за то, что ему нечего ей сказать.

Время неумолимо шло, и они, так ничего и не придумав в своих отношениях и планах на будущее, разбили лагерь на пороге пещеры. А затем по уже знакомой схеме приготовились выходить в астрал…

Женя первый очнулся вне тела. Следом появились Лэя и Ренк. Землянин сразу стал объяснять принцу, что произошло:

— Твоя душа вместе с нашими вышла на изнанку мира. Посмотри на свое тело — оно смирно спит без хозяина. Изнанка — это астрал, пронизывающий весь реальный мир. Сейчас мы выйдем дальше — в чистый астрал, в котором нет пространства и из которого состоят наши души… — Женя осекся на полуслове и молча сглотнул несуществующий ком в горле. Его сознание обожгла мысль, и ужасная и прекрасная одновременно.

— Ну что, идем? — скучающим тоном спросила Лэя.

— Постой, — испуганно произнес незадачливый руководитель экспедиции. — Я не могу сейчас туда.

— Почему?

— Позже объясню. Пока иди на свою лужайку и зови ангелов, а самое главное, мне нужен Буль или Слава с Федей. Ты ведь помнишь их?

— Да.

— Попытайся их вызвать. А я покажу Ренку Сэйлар. Без ангелов нам его в астрал все равно не вытащить, а на свой мир из космоса ему, наверное, интересно будет взглянуть. — И, повернувшись к парню, Женя спросил: — Как ты смотришь на то, чтобы посмотреть на планету с поверхности Зелы или Далы?

— Это не опасно?

— А что может быть опаснее выхода из тела? Ты уже и так наполовину умер, чего еще бояться?

Лэя меж тем исчезла из видимости, а землянин, сцапав за руку принца, потащил его паровозом вверх. Удивляя парня космическими перспективами, он все время думал о новой проблеме, возникшей с принцессой. В последний момент от прыжка с изнанки Сэйлара его остановили собственные слова про свободный астрал, которые вызвали в сознании ясную картинку слияния Славиной и Ташиной душ. Ему тут же стало ясно, что то же самое неминуемо произойдет и у него с Лэей сразу же, как только они уйдут от связывающей души изнанки реала.

Несмотря на всю свою любовь к принцессе, он не мог пойти на такой шаг с бухты-барахты. Нужно было сначала самому это осознать. Потом убедиться, что это никак не скажется на Лэе в реале. К тому же девушка должна узнать об этой возможности не от него и принять самостоятельное и взвешенное решение, подумав хотя бы несколько дней. Все-таки, если их души сольются, они окончательно станут астральным существом, сильно отличающимся от обычных обитателей Земли или Сэйлара.

Через полчаса на изнанке пещеры собрался целый консилиум, но самого нужного ангела — Буля — не было. Лен с Арсеном озабоченно воззрились на Ренка, а Женька сразу атаковал вопросами Славу. Скоро выяснилось, что Буль по полной программе отрывается на Земле и, улетев из России на самолете, болтается где-то в Европе, проматывая кладоискательские деньги. Однако генератор выброса душ в астрал у него с собой, и он регулярно здесь появляется, так что может вскоре и подойти. У Таши растет животик, а Федюня со Славкой активно помогают страдающим по обе стороны изнанки. Женя отвел в сторонку Славу и шепнул:

— Я не могу с Лэей выйти в астрал.

— Что, у вас все так серьезно? — удивился приятель и расплылся в улыбке. — Поздравляю!

— Ты не понимаешь! — зашипел на него Женя. — Во-первых, мы с разных планет. А во-вторых, как мы будем жить в разных реалах?

— Ну и что? — Физиономия недоделанного божества неудержимо продолжала растягиваться в глупо-счастливой улыбке. — Какое это имеет значение? Даже наоборот, это так экзотично и поэтично…

Женьке хотелось ударить его чем-нибудь тяжелым, да где ж это тяжелое на изнанке найдешь?

— Ты, психотерапевт бездипломный! Будешь меня слушать или нет? Даже если так, Лэе самой нужно принять решение, и рассказать о такой эволюции и всех возможных последствиях должен кто-то со стороны, лучше всего ее родители или Арсен. И надо же ей дать время подумать.

Славка посмотрел внимательно своим божественным взглядом на грустно беседующую с ангелами Лэю и, хмыкнув, вынес диагноз:

— Пороть тебя надо — до чего девочку замучил! Откуда только берутся такие бесчувственные типы? Тебе самому-то не лень все рассчитывать? Не можешь, что ли, чувствам своим доверять?

— Слушай, хватит! Мне и так тошно. Я сказал: чтобы ты или Буль рассказали беспристрастно все ее родителям, а те — Лэе. Все! Давай делом займемся.

Однако последующие события заставили почти забыть об этой проблеме. Озабоченность ангелов была вызвана совсем не появлением Ренка, которого они встретили с неожиданным радушием и чуть не с любовью. В результате Арсен увел с собой принца, совершенно ошалевшего от нового вида Женьки и головокружительного космического путешествия. Парня надо было познакомить с астралом и родственниками.

Оставшийся Лен огорошил всех потрясающей новостью: Ренк не разрушит гравитационную линзу, и они действительно спасли мир, но только лишь на какую-то сотню лет. Книга Сэйлара стала читаться чуть дальше, но прервалась опять. Это означало, что кто-то другой все-таки доберется до капсулы, спрятанной на вершине вулкана. Лен суетливо объяснял, что это все равно здорово, так как они пошлют еще несколько мессий, и, может быть, кому-то удастся изменить ход истории, но уверенностью в его словах и не пахло.

Женя, слушая нервные причитания ангела, понял, что смена исполнителей в постановке сцены конца света меняет лишь сроки и методы исполнения, но не устраняет самой проблемы. Капсула всемогущества, словно медом намазанная, будет продолжать манить авантюристов и сильных мира сего, пока не станет равно недоступной для любых посягателей на ее целостность. Поэтому землянин прервал сбивчивую речь ангела:

— Не мельтеши. И так все ясно. Переходим к третьему плану. Значит, так: нам с Лэей нельзя выходить вместе в астрал…

— Это почему? — удивленно прервала его принцесса.

— Доктор прописал… — неопределенно ответил землянин, кивнув в сторону Славки, и продолжил, пока Лэя не заострила внимание на этом вопросе: — Мне надо повидать Буля с Ташей. Сможет Зар посетить свое тело на один день до завтра?

— Попробуем договориться с ним, — ответил Лен. — Я думаю, он согласится. Зар, кстати, много чему здесь научился, и не только мечом махать.

— Тогда, моя принцесса, готовься к новому походу! — Женя обернулся к Лэе. — Подумай до завтра, справишься ли? Ведь там только такие, как ты, и способны выживать, а я с Хлюпом смогу если только на подхвате постоять.

— Ты имеешь в виду страну Высоких Горизонтов? — настороженно спросила девушка, но в глазах ее вместо страха засветилась радость.

Женя ощущал схожие чувства. Казалось, он схватился за это сумасшедшее путешествие, как за соломинку, чтобы оправдать хоть как-то продление аренды Зарова тела. Но тут же заставил себя трезво посмотреть на вещи. Он, не стесняясь ни ангела, ни Славки, взял руки Лэи и, сжав их ладонях, поднес к губам.

— Моя принцесса. Я должен быть честным перед тобой, — прошептал он, глядя в родные глаза, в которых стал загораться луч надежды. — Я бессовестным образом втягиваю тебя в эту авантюру просто потому, что хочу подольше оставаться с тобой. Но ты даже не представляешь, что это такое и куда мы пойдем.

— Это ты зря. Я таких страшных историй про этот мир начиталась, что меня трудно еще чем-либо напугать, — радостно ответила юная нимфа Сэйлара.

— Но всего ты знать не можешь, — немного занудно бубнил Женька. — Нам предстоит пройти около пятисот миль, переплыть самое малое сто пятьдесят — двести миль по внутреннему морю, а потом подняться на гору высотой, может, тридцать, а может — сорок миль. И все это делать в непонятно каких условиях. Тебе известно, что там может выжить только волшебница. Но не это самое сложное — с твоей силой ты должна справиться. Самое страшное, по словам ангелов, то, что в тех местах изнанка смешивается с реалом, а может, еще и с четвертым измерением. Из-за этого она становится «вязкой». А это означает, что ты не имеешь права на одну вещь.

— Какую?

— Умереть. Так как после смерти душа неминуемо «увязнет» в изнанке и не сможет выбраться в свободный астрал. Поэтому всякий, умирающий там, погибает навсегда, — закончил свою мысль землянин. — И знай: если с тобой что-нибудь случится, я тоже пойду в небытие. Да в этом и нужды особой не будет — меня просто-напросто отправят вслед за тобой местные обитатели. Давай сделаем так: ты сейчас пойдешь в астрал, навестишь родителей и родственников, а потом вернешься на Сэйлар до завтра. А я подготовлю свои тылы в земном астрале. За это время мы все обдумаем и решим. Потом совещаемся здесь, и если не передумаем, то идем в страну Высоких Горизонтов исправлять ошибку местного создателя.

— Вообще-то это вдохновляет — исправлять ошибки богов! — уже счастливо улыбалась Лэя.

— Да, судя по твоей реакции, все предупреждения напрасны, — не менее весело констатировал Женя. — У нас на Земле в таких случаях говорят: помирать, так с музыкой!

— Что ж, тогда желательно с веселой!

Проводив Лэю в астрал, Женька скомандовал Славе:

— Ну что, идем к тебе в гости?

— А как же! С тебя отчет о проделанной работе. Летим к нам в чулан!

Через мгновение они выбирались из знакомой телепортационной кладовки. Видимо, божественная линия связи работала исправно, так как хозяйка уже ждала их, накрывая на стол.

— Ух ты! — восхитился Женя, увидев пополневшие Ташины формы, и сказал, обнимая и целуя в щечку: — Как ты прекрасно выглядишь! Уже скоро, наверное?

— Чуть больше месяца осталось, — гордо улыбалась Таша. — Слушай, а ты как-то изменился.

— Да, могу запросто в сэйла превратиться. В принципе мне уже почти одинаково привычно в любой шкуре ходить.

— Это конечно… но я о другом. Ты раньше не такой решительный был. Во всяком случае, так целоваться не подошел бы — сначала мялся хотя бы минутку.

— Может быть, потому, что под смертью походил да сам к этому руку приложил. А это, знаешь, огрубляет душу, — признался Женя.

— Нет, грубее ты не стал. Скорее, наоборот, ты боишься огрубеть. А вот смелее стал, как будто теперь знаешь, что тебе нужно.

— Это он просто раньше к тебе неровно дышал, а теперь все мысли крутятся вокруг одной премиленькой пушистой принцессы, — съехидничал Славка.

— Так, во-первых, не пушистой — ты слеп, если не разглядел, какая у нее прекрасная атласная шерстка. А во-вторых, к Таше я как питал самые лучшие дружеские чувства, так и питаю. Хотя, надо признаться, покрытые этим гладким, тонким мехом женщины мне стали нравиться несколько больше, чем земные.

— Слышала бы сейчас твоя принцесса, как ты признаешься в любви сразу ко всем женщинам двух планет! — продолжал смеяться психотерапевт.

— А для меня сейчас все женщины сосредоточились в одной, — парировал биолог и вздохнул. — Хотя между нами ничего такого и не было…

— Ну и правильно, а то вскружил бы бедной девушке голову и смылся на другую планету, — одобрила его Таша и рассмеялась. — Ты теперь только свое тело назад от ангела получи, а то он его уже, по-моему, основательно заездил!

— А бог с ним, с телом! Кажется, не до него будет. Миссию вроде бы и выполнили, да толку никакого. Надо предпринимать что-то радикальное.

— Ради… чего?

— Ради кого, — поправил Женька. — Ради сэйлов с их цивилизацией.

— А мне кажется, ты опять намылился к своей принцессе, — внес корректировку астральный психотерапевт.

— Не спорю, но тут дело серьезное — надо бы Буля для совета привлечь. И кстати, проблема нашего с Лэей слияния пока откладывается в связи с новым походом.

— Все, мальчики, садимся и ждем Буля за столом! В ногах правды нет, — скомандовала Таша, приглашая всех. — К тому же надо успеть отведать угощений до его прихода, а то он всю еду уничтожит в момент — на Земле-то больно не разъешься.

Женька при виде привычной еды, вроде жареной рыбы и салата из овощей, натурально пустил слюни. Оказывается, он, несмотря на вкусную пищу на Сэйларе, страшно соскучился по простым земным продуктам. Потом вдруг до него дошли Ташины последние слова.

— Случаем, этот шкодливый ангел мое тело там до безобразия не раскормил? С него станется.

Но они не успели ничего обсудить, как у Славы зазвенел мобильник.

— Сейчас будет! — произнес медик, и почти тотчас к ним ввалился, как всегда, растрепанный Буль.

— Слушай, сколько мое боди весит на данный момент? — без предисловий спросил Женька, сграбастав ангела в объятия.

— Первый раз меня так обнимает душа мужского пола! — просипел Буль, пытаясь увести разговор со скользкой темы.

— Ты не увиливай…

— Подумаешь, килограммов четыре-пять прибавило…

— В следующий раз чтобы организм сдал в том же состоянии, каком забирал, а то в астрал не пущу! — прессинговал Женька.

— А что, правда не пустишь? — с надеждой спросил ангел, и хозяин тела понял, что выбрал явно не тот метод шантажа.

Постепенно пустая болтовня перешла к серьезным разговорам, и Женя озадачил своих божественно-ангельских друзей главной проблемой: как из реала Сэйлара оградить капсулу так, чтобы уже никто не смог до нее добраться.

Как выяснилось, наверняка никто ничего не мог сказать. Однако Буль сделал одно предложение: если Лэе удастся создать вокруг капсулы какую-нибудь защиту типа астрального якоря, то из астрала можно туда перебросить энергетический канал, который смог бы держать эту структуру постоянно. Но кто сумеет этот канал провести — тоже оставалось неясным. Договорились, что ангелы станут следить за местом, где расположена капсула, и постараются прийти на помощь, как только что-нибудь заметят.

Непонятным оставался также вопрос: как идти к горе, расположенной в центре страны Высоких Горизонтов? С изнанки можно было отследить только дорогу между гор и чуть-чуть по долине. Дальше все скрывали тучи.

— Так что насчет слияния-то? — напомнил Слава.

При этом Буль удивленно воззрился на Женьку.

— Я же сказал: отложим на потом. Завтра мы уже выходим, если, конечно, Лэя согласится. А до возвращения еще дожить надо.

— Так вы? — охнул ангел, до которого наконец дошло.

— Следить надо за своими питомцами и подчиненными, — посоветовал медик.

— Погоди ты! На моем тысячелетнем веку такое впервые! Из вас же настоящий галактический монстр выйдет. Я даже не знаю, какой силищей вы будете обладать…

Весь день Женя промотался с места на место по земному астралу. Посетил свой домик в их пирамиде. Слетал с Булем посмотреть на свое тело. И конечно, пообщался с Федькой. Приятели даже сами удивились, насколько успели соскучиться по дружеской компании, и поэтому общими усилиями организовали интенсивные посиделки в Отраженном реале под общим Ташиным руководством. Спасатель Сэйлара отдыхал душой. Только одного не хватало для полного счастья — присутствия рядом его прекрасной принцессы.

А на следующий день они тралили окрестности Лэиного дома на предмет прохода в страну Высоких Горизонтов. Оказалось, что долина, найденная когда-то Илаиром, больше других вдается в неизведанную страну и фактически ее можно проехать на лошадях по пойменным лугам вдоль реки, впадающей в озеро. В самом конце равнина упиралась в довольно сложный профиль невысокого взгорья, и пройти там было возможно только пешком. Так что, как Женя с Булем ни бороздили местность, а вывод был один: им придется перемещаться дальше на своих двоих, неся пожитки на себе.

Единственное, что утешало: погода была теплой, а это значительно уменьшало поклажу и давало возможность взять больше провианта. Дальше осмотреть склон, постепенно снижающийся в глубь страны, они не смогли. Оттуда программки, запускаемые Булем, не возвращались, а вид с космоса ничего не давал — обычная равнина, покрытая лесом и лугами. Женя только заметил, что с другой стороны водораздела сбегает ручеек, образуя такие же пойменные луга, как и в горной долине. То есть десятка два-три миль маршрута он себе представлял, но дальше все было скрыто ровным полотном туч.

Осмотрев все, что было можно, астральные разведчики вернулись к пещере, где молодежь уже готовилась к выходу на изнанку реала. Женя с Булем решили устроить совещание прямо не отходя от пещеры и пригласили на него всех ангелов, посвященных в ход операции со стороны Сэйлара. Землянин не удержался от своей уже коронной шуточки и подхватил на руки Лэю, как только она вышла из тела. В ответ послышался радостный смех.

— Я бы расстроилась, если бы ты не проделал этого трюка.

Вывернувшись из рук, принцесса сама обняла Женю и неумело поцеловала его в щеку, не обращая внимания на окружающих ангелов. А «спаситель миров» таял от восторга. Вышедшие следом Ренк и Зар, впрочем, как и ангелы, немало удивились, увидев принцессу, явно довольную от пребывания в объятиях инопланетного урода. Какое-то мгновение в установившейся тишине звучал только Лэин звонкий смех. В конце концов она показала всем свой розовый язычок и шепнула Жене:

— Мне все равно, как ты выглядишь, главное — видеть твои глаза. Сегодня мы отправляемся в дальний поход, в котором ты будешь меня слушаться и всегда предъявлять их по первому моему требованию.

— Конечно, моя принцесса, мне жить еще не надоело! — в тон ей ответил землянин.

— Неужели ты думаешь, что я тебя съем за непослушание?

— Всяко, конечно, может быть… — рассмеялся Женька. — Но я не то имел в виду. Просто в стране Высоких Горизонтов непослушание волшебнице чревато гибелью в каком-нибудь катаклизме или желудке экзотической твари.

— А-а! Ну, тогда живи, — разрешила Лэя царственным тоном.

Потихоньку окружающие справились с изумлением. Ренк первый прокомментировал увиденную сцену:

— Теперь я верю, сестричка, что твое сердце отдано без остатка этому пришельцу. Если ты не замечаешь его неприятного вида, значит, под этой личиной должно крыться воистину благородное сердце.

— Поверь, братик, благороднее не встречала!

— Да, ты, наверное, права, — вздохнул принц, признавая свое поражение в борьбе за симпатии кузины.

Больше всего и Лэя, и Женя боялись, что скажет Зар. Все-таки трудно предугадать реакцию парня, обнаружившего, что его собственное тело было использовано для наглого увода его же пассии. Можно было только представлять, что он воображал себе про приключения его биологической оболочки с принцессой. Однако реакция Зара на Лэины упражнения в целовании оказалась совершенно неожиданной. Он довольно спокойно пронаблюдал за участниками странной процедуры и спросил:

— Интересно, что это ты сейчас с ним делала?

— Ой, ну мы это, того самого… — замямлила растерянно принцесса.

— Да ладно тебе. Мне просто интересно. Если вам невтерпеж, я же понимаю.

— Так ты что, не в обиде? — удивилась Лэя, на что ее бывший слуга только снисходительно улыбнулся и как ни в чем не бывало обратился к принцу с предложением прогуляться по астралу — чувствовалось, что молодые сэйлы успели подружиться за день общения в реале.

Все остальные остались прорабатывать детали похода. По ходу совещания Женя понял, что ничего нового не услышит. Обсуждали уже продуманные заранее мелочи. Где-то посередине этой болтовни он вдруг сообразил, что его волшебница сможет выдумывать в походе всякие полезные вещи, и предложил ей срочно прогуляться с Булем в мир Отраженного реала Земли, чтобы посмотреть альпинистское оборудование, всякие суперпуперрюкзаки и ботинки — в общем, все, что взбредет на ум.

— Кто его знает, вдруг Лэя сможет чего-нибудь этакое «смастерить». Все может пригодиться, — напутствовал их Женя, а сам пошел в тело Зара, решив, что ему больше в астрале делать нечего…

Женя лежал, «проснувшись» в Заровой шкуре между телами Ренка и Лэи, и не понимал, с чего это он рванул на Сэйлар, когда можно еще было поболтаться по астралу? Он ведь рисковал не проснуться, так как прошло всего пара часов после принятия парнем «лекарства». Даже мышцы не болели, как обычно это случалось после длительного «витания в Небесах».

Землянин раздумывал, глядя на спину лежащего на боку тела своей ненаглядной принцессы: «А ведь я просто сбежал сюда, интуитивно опасаясь, что кто-нибудь там, в астрале, найдет вескую причину, по которой присутствие „спасателя миров“ на Сэйларе больше не понадобится».

— Ты что не спишь? — послышался недоуменный вопрос от входа в пещеру, и в сером сумраке появился профиль мохнатого малыша. — Я иду вас переворачивать, а ты уже проснулся? Я тебя хорошо переворачивал, однако.

Женя чуть помолчал, улыбаясь, и сказал:

— Хлюп, здравствуй! Как я по тебе соскучился, — и почти мгновенно оказался в мохнатых объятиях.

— Женя! — воодушевленно воскликнул малыш. — Ты почему менялся на Зара? Не уходи больше. Без тебя скучно, однако.

— Да что ж я такого веселого делал? — удивленно спросил пришелец. Он не мог понять, как лонк так точно определил подставу, когда Зар возвращался в свое тело на один день. Землянин с удивлением заметил, что его переполняла прямо-таки родительская гордость — ведь Лэя говорила, что с лонками никогда не бывало, чтобы они стали скучать по кому-нибудь другому, кроме их хозяина.

Тем временем мохнатый малыш, привалившись к Жене, ворчливо бурчал:

— Чего, чего? Не знаю, однако. Только без тебя как-то все не так.

Если верить поговорке «устами младенца глаголет истина», слова лонка можно было считать похвалой высшего разряда. Землянин пообещал, шепнув в пушистое ухо:

— Теперь я надолго пришел. Не переживай!

— Правда? — Хлюп оттолкнул его на расстояние своих коротеньких рук и попытался разглядеть в сумерках пещеры Женькины глаза, смешно копируя свою хозяйку. — А не врешь, однако?

— Не вру. — Землянин смеялся про себя. Как же легко и в то же время трудно убедить этого малыша. Вот и сейчас он спокойно удовлетворился ничем не подкрепленным утверждением, что вернувшийся пришелец не врет. А ведь на самом деле Хлюпа было не провести — он интуитивно, по-детски слышал не сам ответ, а то, как он был произнесен. Такое случалось уже и раньше. Женя вспомнил, как малыш первый не выдержал психологического дискомфорта в Венле. Да, нельзя кривить душой с любимыми женщинами и детьми, если хочешь, чтобы тебя любили в ответ.

Потом Женя вспомнил, что лонк сюда пришел не просто разговоры водить, и предложил малышу:

— Слушай, Хлюп! Так грибов захотелось — ты не сходил бы на разведку? А ребят и я попереворачиваю с боку на бок.

Мохнатый защитник сэйлов аж подпрыгнул, радуясь такому заданию, и до землянина только донесся частый топот его убегающих ног. Землянин же повернулся к спящим телам компаньонов по походу и аккуратно повернул бесчувственного Ренка на другой бок. Потом подумал и подхватил легкое тело своей спящей красавицы, перенеся его на лежанку, расположенную ближе к выходу из пещеры. Бережно положив ее на другой бок, сам уселся полулежа рядом и стал рассматривать мельчайшие подробности ее лица, пока хозяйка не мешала ему это делать.

Глаза принцессы были плотно заперты на замок густой щеточки длинных и темных ресниц. Женя бессовестно любовался тонким носом и чувственными губами, словно созданными для поцелуев. Его всегда удивляли ее светлые веки. Он вплотную приблизился к лицу, чтобы рассмотреть мельчайший белый ворс, и даже осторожно провел пальцем по нему. Блестящий атлас был гладким, когда он проводил вверх, и немножко шершавился при движении пальца вниз. Он осторожно разгладил нарушенный шелк века движениями вверх и к вискам. Такой же белый шелк был и ниже подбородка, а на щеках золотистый бархат начинался постепенно, почти совпадая с цветом светло-загорелой кожи.

Затем попытался проследить полосу светлого оттенка, идущую по виску и теряющуюся в гриве мягких волос, из которых выглядывал уголок симпатичного коричневого ушка, увенчанный маленькой, темной, ворсяной кисточкой. Волосы в прическе были недлинные, но густые и шелковисто-мягкие. Ощупав свою, вернее, Зарову щетину, Женя убедился, что далеко не у всех сэйлов они такие шелковые и пышные.

Ниже рассматривать принцессу мешала походная одежда. Так что Женя со вздохом переместился сразу к рукам и ногам юной прелестницы, заодно немного меняя их положение, чтобы не затекала кровь. Узкие ладошки и длинные пальчики были вполне земными, только более узкие и длинные ногти придавали руке необычность, к которой он уже привык.

Землянин еще раз убедился, что тыльная сторона ладони была просто произведением искусства, напоминая белые атласные перчатки с тремя золотистыми лучами, идущими от запястья. Женя бережно держал кисть девушки в своих ладонях. Ему казалось, что любая неосторожность может нарушить эту гармонию.

Его сердце вдруг резануло воспоминание об уродстве, нанесенном этим ручкам безжалостными путами. Он внимательно осмотрел запястья и, к огромному своему облегчению, не нашел никаких следов. Положив бережно ее руки, он перешел любоваться Лэиными ножками — она сбросила обувь, и сейчас они были оголены по щиколотку. На них повторялся тот же рисунок, что и на руках, и такие же, чуть удлиненные ноготки на маленьких пальчиках были аккуратно подстрижены. Женька со стыдом воззрился на свои когтищи, стриженные им последний раз в Венле, и подумал, что надо бы соответствовать принцессе в аккуратности.

Потом он решил проверить у принцессы пульс, но, взяв ее за запястье, долго не мог ничего найти. Немного запаниковав, он аккуратно повернул ее на спину и прильнул ухом к груди. Под тонкой тканью походной туники тихо, но отчетливо слышались удары сердца. Женя вздохнул с облегчением. Он вдруг почувствовал, что прижимается щекой к упругому бугорку девичьей груди. Его обдало горячей волной, и вся его объединенная земная и сэйларская мужская природа взыграла в нем буйным ураганом. Он с трудом оторвался от принцессы и заставил себя чуть не бегом навернуть круг по пещере, прежде чем сознание полностью восстановилось. Вернувшись, он опять повернул тело Лэи на бок и улегся на безопасном расстоянии, просто любуясь чертами милого ему лица и только иногда отваживаясь слегка поглаживать ее по щеке, волосам или руке. Вдруг губы принцессы растянулись в улыбке, а мохнатые створки ресниц распахнулись, обнаружив веселые искорки в изумрудах глаз.

— И долго ты тут мной любуешься?

— А долго ты за мной подсматривала? — обеспокоенно поинтересовался Женька, соображая, как выглядело со стороны прослушивание пульса и беганье по пещере.

— Да нет, — успокоила его девушка. — Я просто посмотрела, как ты тут на мое тело наглядеться не можешь, так сразу тебя к нему приревновала и побыстрее сюда нырнула. Так-то оно лучше будет.

— Да, ты права: так гораздо лучше! Кстати, я не подумал, как Ренк сюда вернется — он там не заблудится один?

— Скоро будет. Зар обещал его в лучшем виде доставить.

— Тогда рассказывай, кого посетила?

— Ой, наверное, всех, кого хотела. С мамой и папой хорошо посидели. Короче, я в полной боевой готовности.

— Отлично, тогда дожидаемся Ренка из астрала и Хлюпа с грибами, затем перекусываем и возвращаемся к дому.

Воодушевленная парочка инопланетян весело вскочила и побежала заниматься сворачиванием лагеря. Их не пугала перспектива трудного и опасного похода в неизвестность — ведь они снова были вместе.

Лэя опять сумела удивить Женю. Они сидели друг против друга в библиотеке на чердаке и изучали книги, лежащие перед ними на столе. Оказалось, что девушка знала о стране Высоких Горизонтов не меньше, а даже больше, чем ангелы. Сейчас перед ними лежали три книги, раскрытые на рисунках, изображающих план этой загадочной области материка Эрианы. Назвать картами эти каракули не поворачивался язык. Но несомненные совпадения говорили о некоторой точности сведений.

Важным совпадением Женя считал изображение длинного мыса, почти полуострова, далеко вдающегося во внутреннее море. Мыс располагался чуть правее прямой, связывающей центральный остров с долиной, в которой сейчас находились будущие путешественники. Так что, чуть отклонившись от прямого курса, они могли сильно сократить морское путешествие за счет прогулки по земле. Нужно ли будет это делать, землянин пока не знал, но сведения могли пригодиться.

Насчет всяких страшилищ он посоветовал Лэе не заморачиваться, так как ни по каким правилам эволюции в такой маленькой стране они не могли развиться. Там просто-напросто не хватило бы никакой кормовой базы для поддержки популяции животных размером с паровоз. Будущие экотуристы вполне успешно препарировали старые фолианты на предмет были и небыли. Остров с горой посередине моря был обозначен, но никаких сведений о высоте горы или ширине самого острова не было.

Лэя вдруг задумалась на минутку, смотря в окошко. Заметив это, землянин спросил:

— Что-то вспомнилось, принцесса?

— Да, — тихо ответила Лэя. — Я сейчас так живо представила, что будто бы ты мой отец, с которым я всю свою жизнь проучилась в точно такой же библиотеке. Мы так же все время сидели друг против друга. И мне так же было с ним хорошо и спокойно, как с тобой сейчас.

— Не зря же ты меня иногда папашкой обзываешь, — улыбнулся ей Женя. — На самом деле я очень рад, что могу хоть отчасти заменить тебе отца.

— Слушай, у нас все готово? Ведь завтра выступаем — не забыть бы чего.

— Да вроде все должно быть готово.

Они действительно все подготовили и обо всем договорились. До конца долины их проводит Илаир. Потом путешественникам придется спешиться, и ветеран, забрав коней, вернется домой, где его будет ждать Ренк, чтобы отправиться с верным слугой домой в Эленгар.

Будущий монарх, как и обещал землянин, разучил несколько приемов самообороны, запрограммировав их в астрале, и старательно закреплял знания во дворе их дома. Стоило немалого старания и Женькиного искусства привирания, чтобы убедить принца не увязываться за ними в страну Высоких Горизонтов. Но самым убедительным доводом оказалось то, что у Лэи может не хватить сил прикрывать так много подопечных от неведомых опасностей. В конце концов Ренк не захотел себя чувствовать обузой в походе и мужественно согласился.

На следующее утро, как и месяц тому назад, маленький отряд седлал лошадей. Но отправлялся он теперь ровно в противоположную сторону. Туман еще скрывал луга и берег озера, но первые мили пути были знакомы, поэтому плохая видимость не являлась препятствием к выходу. Вся семья Илаира собралась провожать путников.

Пока все суетились вокруг коней, Женя последний раз опробовал свой примитивный компас, который он стал мастерить еще в пещере, выклянчив у Лэи самую тонкую иглу, которую она, как предусмотрительная путешественница, имела в своей объемистой «косметичке». Только когда они стали собирать лагерь, его стукнула мысль, что у них не будет никаких ориентиров в стране, напрочь затянутой тучами. Тогда он оставил иглу в пещере на некоторое время, чтобы она намагнитилась. Его, правда, беспокоило, что он даже не помнил, пульсирующее поле в пещере или меняющее полярность, да и о направлении этой самой полярности у него не было ни малейшего представления. Уже в доме Лэи он нашел осколок стекла, из которого вырезал кусочек для компаса. Корпус он смастерил из прочного дерева, а намагниченную (как он надеялся) иглу продел сквозь позвонок рыбы и, сбалансировав ее, опустил углублением в позвонке на иглу-подставку.

Затем наступил критический момент всего мероприятия. Если игла не намагнитилась или если у Сэйлара вообще нет магнитного поля, то они могли блуждать в загадочной стране сколько угодно…

Стрелка вздрогнула, слегка покачиваясь, и лениво стала поворачиваться. Вскоре она замерла, указывая прямо на восток — цель их путешествия. Видимо, линза на горе была не только гравитационная, но сколько-то и магнитная. Это заметно облегчало ориентирование в походе. Осталось только прикрепить стекло на компас так, чтобы оно не давало слететь стрелке с опорной иглы, и установить стопор для стрелки.

Сейчас примитивное, но так нужное приспособление исправно показывало вперед, и не было никакого смысла отказываться от приглашающего указания стрелки. Еще раз оглядев отряд, Женя подошел к Ренку и, по обычаю сэйлов, положил тому руку на плечо. Пожелал принцу благополучно добраться до замка и стать впоследствии мудрым и справедливым монархом, заодно напомнив об обете молчания. К его удивлению, парень в ответ произнес почти те же слова, что и Лэя вчера:

— Спасибо тебе, что ты пришел в наш мир! Я навсегда сохраню память о тебе.

— Спасибо на добром слове, конечно, — рассмеялся землянин. — Но я начинаю себя чувствовать чем-то вроде кукольного мессии, наподобие вашего воссожженного Сэйлана.

— Почему кукольного? — серьезно спросил Ренк.

Повисла неловкая тишина. Все молчали, явно выражая согласие с принцем. Женька аж поперхнулся от возмущения:

— Если вы еще будете унижать мое человеческое достоинство, я могу и обидеться. Я здесь исключительно из корыстных побуждений: преследую одну очень хорошенькую принцессу и удовлетворяю свое непомерно развитое любопытство.

— Всем бы такие корыстные побуждения, — заметил Илаир и добавил: — Хорош болтать, а то мы никогда отсюда не выедем.

— Вот и я о том! — воскликнул пришелец и расцеловал в щеки Лику и жену Илаира, введя их в немалое замешательство. А затем, запрыгнув на коня, крикнул: — Вперед, труба зовет!

— Какая еще труба? — насмешливо спросила со спины своего скакуна Лэя.

— Канализационная!

— Что за кн… каннализацонная?

— Потом объясню! — отмахнулся от вопроса землянин, за что получил обещание, что с ним еще разберутся. Он не полез в карман за словом и ответил, что ничего не имеет против, — в результате весь отъезд прошел в веселой перебранке.