Летописи вечной войны

Меч безмятежности

– Как это понимать? – озадаченно спросил генерал Моррис. – Полковник Мацудайра, что это значит?

Высокий офицер, затянутый в форму 77-го Акемийского полка ответил взглядом, полным сдержанного удивления.

– Что вас смущает, сэр?

Тон был безупречно вежливым, но в глазах полковника читалось легкое пренебрежение – обычное для Имперской Гвардии отношение к силам планетарной обороны.

– Вот это! – генерал указал за окно, на выстроившуюся там маленькую группу людей. – Я понимаю, что у вас смешанный полк, но почему такой состав и на такой машине?

– А, – полковник снисходительно улыбнулся. – Сэр, вы не знакомы с акемийскими традициями, не правда ли?

Генерал недовольно засопел. Манеры полковника были безупречны, репутация полка – тоже. Но Морриса он безмерно раздражал.

– Нет, – процедил генерал. – Не знаком. Поясните, пожалуйста.

– В основе большинства обычаев Акеми лежит традиция преемственности, – охотно объяснил Мацудайра. – Профессии родителей переходят к их детям, и так создаются династии со стойкими традициями и навыками, передающимися из поколения в поколение. И возраст тут не помеха, потому что готовить к будущему занятию акемийцев начинают с самого детства. Особенно военных, потому что, как вы знаете, жизнь солдата опасна.

– Так что, поэтому… – Моррис невольно оглянулся на окно.

– Да, – кивнул Мацудайра. – Их родители погибли, и дети заняли их место в экипаже. Не беспокойтесь, молодость не мешает: они уже не в первый раз участвуют в битвах.

Генерал снова озадаченно уставился в окно – на ровные ряды боевых машин 77-го Акемийского бронетанкового полка. И в особенности на тяжеловесную громаду «Гибельного клинка», затмевавшую все остальные танки.

Перед ней, не двигаясь, стояли десять девушек шестнадцати-восемнадцати лет в униформе танкистов. Неподалеку виднелись еще три фигуры – приданные специалисты.

– Не беспокойтесь, – повторил Мацудайра. – Они столь же способны, как и более взрослые солдаты любого пола. У нас говорят – «ни пол, ни возраст, ни цвет не помешают тебе умереть за Императора».

– Не могу с этим не согласиться, – признал Моррис.

– Сперва я проверю болтер.

– Лейтенант! Это же мой пост.

– Сперва. Я. Проверю. Точка.

– Лейтенант…

– ХАРАДА! Пока я не проверю, что там нет зарядов, я тебя на десять метров к болтеру не подпущу! Только не пока мы стоим на базе, ясно?! Хватит с меня одной твоей истории в стиле «этот шрам я получила, когда неудачно застрелилась из болтера».

Харада Наоко насупилась. Свой боевой пост она обожала, но командир танка регулярно принималась устанавливать железную дисциплину, и не щадила никого.

– Идзуми, – попыталась она зайти с другой стороны, – ты же меня с детства знаешь…

– Во-первых, я тебе сейчас не Идзуми, а лейтенант Датэ, – последовал ответ. – Во-вторых, именно потому, что знаю – не подпущу.

Спорить было бесполезно. Харада с ворчанием полезла вниз, пока ее командир проверяла спаренный тяжелый болтер. Простого осмотра было недостаточно, так что Датэ щелкнула себя по правому виску, пробуждая скан-системы аугметического глаза и тщательно проверила и ствол, и систему подачи зарядов. Довольно кивнув, лейтенант ловко перелезла по корпусу к громадному стволу главной пушки.

Любые «Гибельные клинки» несут на борту целый арсенал, и «Меч безмятежности» исключением не был. Чудовищная сотрясающая пушка, три спаренных тяжелых болтера, две лазпушки, десять человек экипажа плюс трое приданных – машина была исполином 77-го Акемийского.

Удовлетворившись осмотром, лейтенант спрыгнула вниз, ласково погладила броню танка. Сунула руку в карман, коснувшись прохладного металла, мимолетно улыбнулась, но тут же вернула на лицо суровый взгляд. Датэ Идзуми искренне считала, что подчиненные должны быть умны, инициативны, деятельны и регулярно получать по ушам – чтобы все эти качества направлялись в нужное русло. И получалось; невысокий рост ничуть не мешал лейтенанту Датэ внушать уважение к себе.

Конечно, на фоне своей машины она терялась. Но кто бы не потерялся рядом с танком четырнадцати метров в длину, почти семи – в высоту и девяти – в ширину? Разве что космодесантник.

Датэ мысленно повторила про себя характеристики танка и довольно улыбнулась. Она искренне гордилась тем, что командует такой машиной – причем непростой. Танк не зря носил такое название: относясь в целом к категории «Гибельных клинков», он принадлежал к классу «Гибельных мечей». Второй пушки, как у обычных «Клинков», он не нес – зато главное орудие могло сносить чуть ли не по половине полка за раз.

Завернув за «Меч безмятежности», Идзуми сразу наткнулась на идиллическую картину: трое ее подчиненных мирно пили чай, поставив чашки прямо на броню танка. Датэ машинально глянула в сторону: нет, третья чашка, откованная из стали, тоже была. Дух машины никто не обижал, и никакое чаепитие не обходилось без подношения ему.

– Сидите, как будто дел совсем нет, и все выверено! – мрачно заявила лейтенант. – Катакура! Что у тебя с лазпушкой?

– Все в порядке, – безмятежно отозвалась Катакура Юко. – Каждый узел проверен Вектией. Дополнительные батареи доставлены. Запчасти обеспечены. А, за лишними снарядами я на склад наведалась, клянутся через три часа подвезти.

Датэ довольно кивнула. Юко могла разочаровать всех любителей поорать на солдат: все, что от нее требовалось, она обеспечивала, предугадывая все приказы, и лейтенант не зря поручила ей следить за припасами.

– Маэда? – лейтенант повернулась ко второй девушке.

– Медчасть в порядке, снаряды на месте, рельсы вычищены, – четкому тону рапорта несколько противоречили тонкая фарфоровая чашка в руке и мягкая улыбка. Маэда Мидори исполняла сразу две функции: командного медика и второй заряжающей. Погибшей год назад Нагамасе так и не нашлось замены.

Первая заряжающая, Тода Морико, сидела рядом и традиционно молчала. Она вообще не любила много говорить, в бою отделывалась краткими фразами, вне боя – выразительными жестами.

Лейтенант снова кивнула, подумала, и чисто для порядка придралась:

– Сидите, чай пьете, а командира даже никто не подумает обеспечить? Я тоже без дела не сижу, вот…

Идзуми нарочито драматичным жестом выбросила руку в сторону – и в ней моментально оказалась дымящаяся чашка. Лейтенант ошеломленно моргнула, потом резко повернулась.

– Сарутоби! Тьфу, прекрати подкрадываться.

– Я следую пути радиоволн, – с совершенно серьезным лицом ответила связист. Сарутоби Мадока обладала каким-то немыслимым умением скрываться из глаз и быть незаметной – а потом появляться в самый нужный момент.

Датэ вздохнула и пригубила чай, удовлетворенно зажмурилась.

– Антоний варил?

– Как всегда, – заверила Сарутоби.

– Вот он точно не подводит… – лейтенант сделала еще глоток. – Так, где остальные? Где, например, Юкиму…

– Здесь, наставница!

Худощавая гибкая девушка вихрем вылетела из-за кормы «Меча», затормозила, вскинула руку в приветствии.

– Лазпушка в порядке! Все проверено! Готова к учебным стрельбам! Они же будут, правда, наставница?

– Ю-ки-му-ра, – процедила Датэ. – Мы в поле. «Лейтенант». Не «наставница».

– Но традиции…

– Юкимура!

Четвертый бортстрелок замолкла. Юкимура Хитоми была самой младшей в экипаже, и самой полной энтузиазма. Борт она делила с не менее эмоциональной Харадой, и Датэ не раз подумывала о том, чтобы кого-то пересадить. Но оба стрелка уже слишком сжились со своими местами.

А еще Юкимура никак не могла избавиться от акемийских традиций в речи – которые Датэ, в принципе, одобряла, но не при исполнении.

– Где все остальные? – уточнила лейтенант.

Катакура спокойно указала в сторону, Датэ развернулась. Ее глазам предстали еще три члена экипажа: те приближались быстрым шагом, тащили какие-то коробки.

– Это еще что? – лейтенант даже растерялась.

– Дополнение к пайку! – с сияющими глазами объявила Тёсокабэ Сэнго и мотнула головой, отбрасывая прядь с лица. – Мы добыли.

– Добыли? – мрачно повторила Датэ. Водитель «Меча безмятежности» блистательно справлялась со своими обязанностями, но лейтенант часто думала, что Сэнго легко бы вписалась на мостик пиратского корабля. Наклонности у нее точно были пиратские.

– Добыли, – подтвердила Нагакура Хана, весело выглядывая из-за крупной коробки. – Командир, да не надо волноваться, тут все по договоренности…

Лейтенант набрала было воздуху в грудь, чтобы профилактически высказать все, что стоило бы – но тут третья из подчиненных аккуратно сгрузила коробки на землю и мягко улыбнулась.

– Все хорошо, командир, – сказала она. – Я специально проследила, никаких нарушений нет, никто не придерется. Все по уставу… просто по малоизвестным его частям. Вот, я даже выписала, вы же любите цитировать, если кто является с воплями…

Датэ вздохнула. На Окиту Аои просто невозможно было сердиться дольше пары секунд – так действовали ее взгляд и мягкая улыбка. Помогало и то, что, невзирая на молодость (только Юкимура была младше), Аои обладала просто потрясающим талантом стрелка и снаряды из главного калибра всегда ложились точно в назначенную область. Экипаж это знал и бессовестно пользовался, выставляя ее для общения с разгневанным командиром.

– Так что нам делать, командир? – вопросила Нагакура.

Лейтенант подумала, после чего снова щелкнула себя по виску, временно отключая аугметику глаза, и повернулась к коробкам правым боком.

Экипаж все понял правильно. Коробки исчезли в недрах«Меча» в мгновение ока.

– Где наши чужеземцы? – поинтересовалась Датэ.

– Антоний в ангаре, Вектия там же, разбирает дополнительные детали, – доложила Сарутоби, которая всегда все и про всех знала. – Диана на совещании у руководства.

– Пойду, всех проверю, – решила Датэ, снова включая глаз.

Долго идти не пришлось: стоило лейтенанту войти в ангар, как на нее нахлынули множество запахи масла и топлива, гудение машин и далека ругань техников. Другой бы смешался, но рождение и детство на планете-крепости вырабатывали умение легко отсекать ненужные ощущения. Вот и сейчас, чуть сосредоточившись и отбросив ненужные запахи и звуки, она одновременно уловила аромат чайных листьев и услышала звон металла. Улыбнувшись, Датэ пошла сперва на запах, взбежала по узкой металлической лестнице и заглянула в боковую комнату.

– Что на этот раз? – спросила она.

– Зеленый гудрунский, – молодой мужчина с совершенно белыми волосами оглянулся через плечо. – Я думаю, вам всем понравится.

Антоний выделялся в экипаже по трем причинам сразу. Во-первых, он не был акемийцем. Во-вторых, он был единственным мужчиной в танке. И, в-третьих, он был псайкером. Сам он даже не брался гадать, что его выделяло больше.

А еще Антоний безупречно готовил чай. Экипаж тоже умел, но получались у них лишь акемийские рецепты, у каждой – свой. Псайкер же блистательно обращался с любым сортом, который попадал ему в руки, и превращал его в ароматный и приятный напиток.

Возможно, поэтому команда, поначалу настороженно относившаяся к тронутому варпом, приняла его. Да и свою полезность Антоний не раз доказывал за полгода: еретики любили скрываться за покровами колдовских завес, но натренированный в искусстве телепатии разум чуял сами завесы. Да и в плане дисциплины он, пожалуй, вообще проблем не доставлял: психических срывов не было, а во всем остальном Антоний отличался на редкость флегматичным характером.

Датэ покинула комнату, перегнулась через перила и позвала:

– Вектия!

Откуда-то снизу, из-за ящиков с оборудованием высунулся и приветственно помахал мехадендрит. Лейтенант сбежала вниз, обогнула ящики.

Техножрица «Меча безмятежности» орудовала обеими руками и тремя дендритами, перебирая и сортируя детали, умудряясь заодно вполголоса читать бинарные молитвы в ускоренном темпе.

– Нам что, брак подсунули? – сдвинула брови Датэ.

– Нет, – невозмутимо отозвалась Вектия, на миг замерев и потерев левым дендритом органический подбородок. – Но у меня возникли сомнения в степени освященности. Лейтенант, я попрошу вас позднее провести церемонию знакомства деталей с «Мечом».

– Конечно, – кивнула Датэ.

Вектия благодарно наклонила голову и сдавила кончиками пальцев корпус аугметического глаза. Она когда-то упоминала, что до установки аугметики носила очки, с тех времен осталась привычка в задумчивости их поправлять.

Убедившись, что тут тоже все в порядке, Датэ вышла из ангара – и едва не столкнулась с последним членом экипажа.

– Лейтенант, рада вас видеть снова! – сверкнула улыбкой белокурая девушка в комиссарской фуражке и с цепным мечом на поясе. – Надеюсь, весь экипаж готов верно служить Императору.

– Все на Акеми готовы, – уточнила Датэ.

Акемийцы считали вежливым обращение по фамилии, тем более – к комиссару. Однако на фамилии «Лиллиенллаэль» акемийский акцент неимоверно сбоил, так что танкисты переключились на фамильярную, но куда более простую в произношении «Диану».

Та не возражала. Она вообще удивительно легко сочетала традиционную комиссарскую риторику и необычную терпимость к промахам. Особенно это удивительно было потому, что в экипаж недавнего кадета назначили вместе с Антонием – присматривать за псайкером. Сути их взаимоотношений не понимал никто.

Лейтенант и комиссар обменялись еще парой фраз, после чего Диана рванулась к своему подопечному (только ей Антоний готовил не чай, а кофе), а Датэ вернулась к танку.

У них оставалось не так много времени. Максимум через три дня надо было выступать.

Кампания против еретиков длилась не так уж долго, пошло всего лишь третье ее десятилетие. В штабе сектора полагали, что охваченные ересью и поклонением Темным Богам миры получится усмирить скоро – и, как это часто бывало, ошиблись. Армия, управляемая князьями Бледного Безмолвия, оказалась мобильной и хорошо оснащенной – в ход шли колдовство, похищенная у Империума техника, и собственные изобретения служителей Хаоса. Шептались, что на стороне Безмолвных сражаются продавшиеся Темным Богам механикусы, но сами техножрецы это твердо отрицали.

В этих условиях контроль за перемещениями был особо важен. И потому Дезолон Прайм, планета, примечательная только своим расположением, внезапно приобрела большое значение.

Сюда высадились крупные силы Безмолвия, и их вел Аомард, один из князей-колдунов. Сразу же завязались жестокие бои, однако, благодаря прихотям варпа, на помощь СПО очень быстро прибыли несколько полков Имперской Гвардии.

В том числе и 77-й Акемийский.

Высунувшись из люка, Датэ Идзуми внимательно оглядела поле битвы.

Трупы, десятки, сотни и тысячи. Сильный бинокль легко увеличивал изображение и помогал разглядеть каждую рану; лейтенант медленно провела взглядом по полю.

Вот сплошные озера крови, руки и ноги валяются отдельно, лица отлетевших голов искажены предсмертным оскалом. Так действовали «Леманы Руссы». А вот те трупы попросту раздавлены, кости и плоть перемешаны в однородную кашу с примесью бледно-серой ткани формы. Это танки уже попросту прошлись гусеницами.

Вот часть поля выжжена, и за несколько километров доносится вызывающий тошноту запах горелого мяса. Куски плоти почернели и обуглились, отдельные неповрежденные кости выступают острыми обломками, иногда – почему-то очень белыми. Это стреляли «Василиски», снабженные особыми снарядами-«Выжигателями», способными создать испепеляющий жар при взрыве.

А вот и несколько громадных воронок. И там уже не разобрать ничего – они до краев полны тем, что было войсками Бледного Безмолвия. Теперь же все солдаты обратились в сплошное месиво из крови, костей и нечистот, щедро политое их же мозгами. Так и должно быть, когда чудовищный удар падает с небес и словно молотом уничтожает все, чего только коснется, будь то металл, камень, или тысячи человеческих тел.

Это уже поработал «Меч безмятежности».

Датэ опустила бинокль, чувствуя гордость за свой танк, и ласково погладила его броню. Зрелище не то чтобы оставляло ее равнодушной, но за два года на войне она уже привыкла к таким полям. Тем, кто боится крови и грязи, не стоит подходить к танку или артиллерии.

Лейтенант нырнула обратно в танк, устроилась на командирском месте за корпусным болтером. Привычно воткнула в ухо комм-бусину и скомандовала:

– Доклад по экипажу.

– Все на месте, – доложила вездесущая Сарутоби, – исключая Хараду и Нагакуру. Они кормят сладким тортом парня из шестой машины.

– Что? – поперхнулась лейтенант.

– Они перед боем поспорили, – меланхолично объяснил Антоний. – У кого меньше попаданий – тот съест сладкий торт. Весь. Спорили стрелки из главного калибра, естественно.

– А, вот как… – успокоилась Датэ, и тут же вскинулась: – Минуту! Окита!

– А? – отозвалась стрелок.

– Ты же сладкое обожаешь. Тебе этот торт – в удовольствие, а не в наказание.

– Ну да, – хихикнула Окита. – Но в шестом экипаже про это никто не знает.

По танку пронесся дружный смех. Датэ довольно заключила:

– Так держать.

– Они возвращаются уже, – негромко сообщил Антоний, – я чувствую.

Две девушки и в самом деле заняли посты всего через минуту, сияя улыбками.

– Ну и как торт? – поинтересовалась лейтенант.

– Съел до крошки! – торжествующе заявила Харада. – Хороший парень, выносливый. Надо к нему присмотреться.

– Да сколько хочешь, только в свободное время, – махнула рукой Датэ. – Антоний, проверь тишину.

– Минуту, – отозвался псайкер, закрывая глаза.

Армии Бледного Безмолвия были особенно опасны тем, что их колдуны умели скрывать подчиненных. Любой более-менее крупный отряд сопровождали постоянные чары – заметить войска и боевые машины можно было лишь в пределах прямой видимости, или точно зная, что они есть в этих местах. Орбитальное наблюдение результатов не давало; услышать Безмолвных было вообще невозможно. Этим еретики пользовались с большим удовольствием, подбираясь к имперским войскам незамеченными.

Поэтому выставляемые против Безмолвных армии усиливали дополнительными псайкерами, невзирая на риск. Именно потому Антоний и попал на борт «Меча безмятежности», и со своими обязанностями прекрасно справлялся.

Через минуту псайкер поднял веки и сообщил:

– В пределах моих чувств – ничего.

Датэ с облегчением кивнула и, неожиданно для себя самой, поинтересовалась:

– Антоний, кстати, я все хотела спросить. Как ты получил такое направление? Прямо на «Гибельный клинок», не просто в поддержку армии…

– Ну, Схоластика Псайкана вроде как нейтральна, – протянул псайкер. – Но даже там зачастую могут учесть отца у воспитанников, особенно если тот намекает.

– А кто твой отец? – удивилась Харада.

– Лорд-губернатор субсектора, – невозмутимо ответил Антоний, и все замолкли.

Может, кто и собирался задать еще вопросы, однако вмешалась Сарутоби:

– Приказ по полку. Переключаю.

– Внимание всем экипажам, – зазвучал в воксе звучный голос полковника Мацудайры. – Замечены крупные силы противника. 77-й Акемийский и 191-й Кетранский выдвигаются на перехват. Приказываю отрядам под командованием майора Тайра и «Мечу безмятежности» выдвинуться по семьдесят восьмому маршруту и провести удар с фланга.

Экипаж понимающе переглянулся. Различные маршруты и маневры были утверждены и обработаны еще до того, как Имперская Гвардия развернула полномасштабные действия. Общее командование досталось Мацудайре как старшему, однако он обсуждал тактику с коллегами, и она выходила эффективной. Нынешнее столкновение с еретиками закончилось полным разгромом последних.

Семьдесят восьмой маршрут всплыл в голове у всех. Он заканчивался на возвышенности, и давал прекрасный обзор на равнину внизу; более быстрые машины и пехота должны были задержать наступление Безмолвных, а оказавшиеся на удобной позиции «Василиски» и «Меч безмятежности» – обрушить на врага вихрь стали и пламени. Именно с учетом таких маневров полк был разделен на боевые группы – тяжелые машины и их эскорт.

Моторы взревели, танки и бронетранспортеры двинулись с места. Всего через несколько часов после одной битвы Имперская Гвардия отправлялась на другую.

– Замечены силы еретиков, – протрещал в воксе голос майора Тайра. – Боевой ордер шестнадцать.

– А я-то надеялась, что спокойно доедем, – вздохнула Датэ. – Экипаж, полная готовность. Сарутоби?

– Противник обнаружен, – доложила связист. – Данные поступают…

Враги оказались ожидаемыми. Аомард редко использовал тяжелую технику, так что его отряды состояли в основном из пехоты и легких машин. В огневой мощи они, конечно, уступали танкам, но значительно превосходили их в мобильности.

Приближавшаяся волна из таких войск и состояла. Имперская Гвардия отреагировала четко и правильно: акемийские танки перестроились в боевой ордер, машины с кетранской пехотой начали маневр, чтобы высадить бойцов. Пространства хватало – обычная дезолонская равнина, исключая скопление высоких мощных скал. В нескольких десятках километров к северу начинались уже настоящие горы.

Пара «Василисков» и «Меч безмятежности» застыли на месте – их дистанция и так подходила для битвы.

Члены экипажа подняли глаза вверх, молча соединив ладони и произнося слова молитвы.

Над каждым постом танка находилась тройная чеканка. Одна – изображение Императора на металле «Меча». Две других – съемные, имя основателя рода и имя того, кто занимал пост до тебя.

Как и всегда, в умах акемиек вспыхнули глаза и лица матерей и отцов, сражавшихся вместе с «Мечом» до них. Вереница предков, уходящая в древние времена, и молча взирающая на потомков.

Никто не спрашивал, что в этот момент видит Диана, выросшая в Схоле Прогениум. Или Вектия с ее неизвестным прошлым. Или вспоминает ли Антоний отца – губернатора, как выяснилось.

Предбоевая молитва была равно общей для всех и личной для каждого.

– Враг в зоне поражения, – ровно произнесла Сарутоби.

– «Меч безмятежности», огонь по готовности, – одновременно с этим послышался в воксе голос майора.

– Окита, – бросила лейтенант, – наведение. Огонь по моей команде.

Исполинское орудие танка чуть повернулось, приподнялось, нацелилось на приближающихся врагов с легким упреждением. Датэ сощурилась, рассчитывая момент.

– Огонь!

«Меч безмятежности» изрыгнул пламя и смерть.

Снаряд сотрясающей пушки вымел чуть ли не четверть вражеских сил разом – чудовищной силы взрыв оставил воронку, взметнул фонтан из стали, густо перемешанной с кусками плоти и костей. Кровь расплескалась по всему полю битвы.

– Заряжай! – скомандовала Датэ. Даже не глядя, она знала, что Маэда и Тода уже крутят рукоятки, передвигая огромный снаряд по рельсам к механизму пушки.

Рядом рявкнули пушки «Василисков», осыпая врага беспощадным жаром «Выжигателей», расплавляя их тела, заставляя вариться заживо в их же собственных машинах.

Безмолвные, однако, быстро поняли угрозу; множество легких машин рванулись вперед на предельной скорости, уходя от обстрелов и стараясь сблизиться с тяжелой техников Гвардии.

– Огонь по готовности, – спокойно приказала Датэ.

Справа донесся двойной радостный вопль Харады и Юкимуры; загрохотал тяжелый болтер, снаряды вонзились в приближающуюся машину, обратив в кровавые ошметки ее экипаж. Зашипела лазпушка – точные выстрелы пробивали корпуса чужой техники, воспламеняя горючее. Одна за другой машины врага обращались в прометиевые факелы.

Левый борт не отставал. Нагакура и Катакура стреляли реже, но так же точно и удачно. Датэ держала собственный тяжелый болтер наготове, отслеживая передвижения противника.

Вот слева начала заходить машина, где лейтенант разглядела Безмолвных с парой мощных ракетометов.

– Ката… – начала было она.

Лазерный луч вонзился во врага, чуть сдвинулся – и ракеты взорвались прямо на борту, обратив машину в огненный шар и разбросав ошметки ее экипажа.

– Уже, – спокойно доложила Катакура.

Снова грянула сотрясающая пушка, и вновь в небо взметнулся вихрь мертвецов и покореженной стали. Окита с безупречной точностью выбирала крупные скопления врага, при этом не задевая своих.

– Кто-то лезет к нам, – предупредил Антоний. – Еретики пытаются… Диана!

Комиссар моментально извернулась, правильно поняв предупреждение. Цепной меч завизжал и вгрызся в череп возникшего рядом человека в черном. Брызги крови и мозга, осколки кости полетели во все стороны, обезглавленное тело осело на пол. Диана для верности всадила меч еще раз, распилив позвоночник, и кивнула.

– Уже не лезет, – сообщила она и расстроенно добавила: – Фуражку теперь долго чистить придется.

– Тяготы жизни, – усмехнулась лейтенант. – Следите за пространством.

– Снова! – вскричал Антоний.

На этот раз внутри машины материализовались две фигуры. Колдовство позволяло диверсантам Безмолвных проходить сквозь препятствия, но определенно плохо сочеталось с тяжелой броней. Диана этим и воспользовалась, нажав на спуск лазпистолета.

Разряды прошили тело еретика, тот задергался, сполз по стене, выплевывая изо рта струйки крови. Диана блокировала взмах когтей второго цепным мечом, отвела в сторону…

…и диверсант внезапно упал лицом вниз, напоровшись прямо на цепной меч – тот моментально взрезал костюм, плоть и кости, вываливая внутренности на гладкий металл.

В спине еретика оказался тяжелый нож, а за спиной – Сарутоби.

– Они невнимательны, – констатировала связист.

Антоний хмыкнул. По его мнению, заметить Сарутоби мог бы разве что псайкер.

Диана повернулась к расстрелянному, точным ударом обезглавила его, залив кровью черный костюм диверсанта. Повторила то же самое с третьим.

– Выбросить трупы, – приказала по воксу Датэ. – Вектия?

– Уже делаю, – откликнулась техножрица. Два мехадендрита стащили трупы вместе, третий выплюнул лазерный луч, испарявший зашипевшую кровь с чистой стали «Меча безмятежности».

– Все чисто, лейтенант, – сообщила Диана.

– Чисто… – протянула Датэ. – Что-то не так. Эти парни появляются только когда у еретиков творится нечто важное, или когда на поле кто-то важный.

Она помедлила, щелкнула пальцами и сказала:

– Сарутоби, дай мне связь с Тайра. Дурное предчувствие.

– Делаю, – откликнулась связист. – Минуту… Готово.

– Майор, на связи «Меч безмятежности», – немедленно проговорила в вокс Датэ. – Нас атаковали теневики. Мне кажется, что это…

Глаза Антония расширились, он дернулся в своем кресле.

– Осторожно! – вскричал он. – Что-то рядом!

Миг спустя воздух взвыл, разрываемый чудовищным ударом. Ослепительный луч вспорол поле; Датэ отшатнулась, увидев, как он вспарывает несколько танков за раз, испепеляя экипажи.

На пехоту обрушился стальной вихрь – тяжелые заряды разрывали людей на части, щедро заливая все поле кровью, скашивая солдат исполинской невидимой косой. В один миг погибли сотни человек, и части их тел усеяли землю. Чья-то голова отлетела к самому «Мечу безмятежности», мелькнув мимо сенсоров.

И только тогда танкисты наконец-то увидели врага.

Он выступил из-за тяжелых скал, где скрывался все это время. Колдовская аура мерцала вокруг него, полностью гася звуки – ни шаги, ни выстрелы не были слышны, и именно потому ему удалось подойти неожиданно.

Покрытая уродливыми наростами броня сияла внутренним светом, опаляющим глаза. Тысячи строк, прославляющих Хаос, вились по корпусу, и на груди они складывались в одно-единственное понятное слово – «Губитель».

На миг он замер, давая рассмотреть себя. Двадцать три метра в высоту, неимоверной мощи турболазер и многоствольное орудие, искрящиеся силовые когти и пылающие пламенем Хаоса глаза.

Титан-«Опустошитель».

– Император на Терре… – простонала кто-то; Датэ даже не поняла, чей голос слышит.

«Губитель» сделал шаг вперед и его орудия снова ожили. Ослепительный луч турболазера пронзил насквозь ближайшую машину, обращая ее в груду расплавленного металла; снаряды посыпались вихрем смерти из шести стволов, расплескивая сотни жизней кровавыми брызгами.

Еретиков вокруг больше не осталось – но они сыграли свою роль, сковали отряд боем, и он оказался беззащитен перед «Губителем».

– Отступление! – прорвался в воксе голос майора Тайры. – Всем отступление! Кусуноки, немедля к полковнику! Не ввязываться в бой, от… а-а!

Экипаж «Меча безмятежности» увидел, как танк майора застыл на месте – как застыли многие другие машины. Словно страх парализовал их, но вокс-частоты полнились криками невыносимой боли.

– Не приближайтесь к нему! – выдохнул Антоний, схватившись за виски. – Он что-то излучает… подойдете – умрете!

Так и было. На экранах Датэ отчетливо видела, как корчатся на земле солдаты, вцепляются себе в лицо, отрывая куски мяса и выцарапывая собственные глаза. Аура «Губителя» накрыла их тяжелым пологом, превращая умелых бойцов в исковерканные обрубки.

А по тем, кто оказался за пределами его воздействия, титан просто стрелял – лучи и снаряды безошибочно находили свою цель, прожигая броню, разрывая тела и убивая, убивая, убивая…

– Отступление! – стряхнув накативший было ужас, приказала Датэ. – Тёсокабэ!

Водитель мгновенно подчинилась. Громада «Меча безмятежности» развернулась, мотор взревел.

– Сарутоби! Что со связью?

– Дальней связи нет, – бесстрастно доложила Сарутоби. – Ближняя имеется, дальней – никак, сплошные помехи. Эфир подавлен.

– Это его же колдовство… – простонал Антоний. Датэ закусила губу.

– Уходим! Живо!

Танк набрал скорость, Датэ глянула на экран и с ужасом поняла – от отряда практически ничего не осталось. Ее машина, пара танков, «Василиск» лейтенанта Ходзё…

На ее глазах турболазер «Губителя» прожег первый танк, развалив его пополам. Второй неудачно повернул, зацепил краем ауру титана, и врезался в скалу; через полминуты гигант оказался рядом, исполинские когти вскрыли корпус, чуть повернулись – и потоки крови хлынули изнутри.

«Василиск» продержался лишь чуть дальше. Вихрь снарядов изорвал гусеницы, разнес в багровый туман пилотов, и только чудом не взорвались «Выжигатели» – их отбросило далеко в сторону.

– Он целится в нас, – впервые в спокойном голосе Сарутоби прорезалась нотка паники.

– Тёсокабэ! Быстрее!

– Лейтенант, скорость и так предельная!

Датэ бросила отчаянный взгляд на камеры: турболазер и впрямь разворачивался в их сторону. Одного попадания не хватит, чтобы сразить «Меч», но если он повредит ходовую часть – все. Конец.

– Лейтенант, – вклинился в вокс голос Вектии. – Прошу разрешения на… недозволенное.

– Делай! – мгновенно отреагировала Датэ. Сейчас она была готова схватиться за что угодно.

Лейтенант понятия не имела, что сделала техножрица – но результат оказался налицо. «Меч безмятежности» внезапно рванулся вперед, испуганный вскрик Тёсокабэ тут же перешел в торжествующий, когда она приноровилась к новой скорости.

На краткое время танк стал едва ли не вдвое быстрее, и ушел из-под обстрела. Турболазер взорвал скалы и испарил землю далеко за кормой.

«Меч безмятежности» остановился на изрядном расстоянии от прежнего маршрута. Антоний даже здесь сумел сварить чай для всего экипажа; импровизированное застолье помогло как-то успокоиться.

– Что это было? – наконец спросила Датэ. – Вектия, я тебя спрашиваю.

Техножрица ответила непроницаемым взглядом и потерла глазную аугметику.

– Я немного экспериментировала, – признала она. – Ввела дополнительные модификации в двигатель и механизмы.

– А «Меч безмятежности» не возражал против… модификаций? – уточнила Датэ.

– Я совершила ритуал вопрошания, – заверила Вектия, – и мотор трижды прорычал.

Лейтенант удовлетворенно кивнула и покосилась на Диану. Комиссар пожала плечами.

– Происшедшее не подорвало моральную силу и боевой дух подразделения. Машины и модификации – не в моей сфере ответственности, экспертизу проводят Адептус Механикус.

И она, в свою очередь, выразительно поглядела на Вектию. Та кивнула.

– А теперь скажите мне, что это вообще было, – мрачно сказала Датэ. – Тихий титан. Треск в эфире и гибель всех.

– Я могу, – заметил Антоний. – Я же говорил, ощутил – на борту титана творится какое-то очень мощное колдовство – видимо, ему мы этим всем и обязаны.

Он помолчал и добавил:

– Глядя на уровень… Лейтенант, я думаю, что там сам Аомард.

– Князь-колдун?! – подскочили разом Харада и Юкимура.

– Да, – кивнул Антоний. – Хвала Императору, что он не атакует никого напрямую. Как я представляю, он сейчас одновременно поддерживает зону тишины, глушит воксы и проецирует эту… это…

Он пощелкал пальцами.

– Мозгокрутское поле, – подсказала Нагакура. Псайкер благодарно кивнул:

– Да, именно его. Все его внимание должно уходить на эти дела, и из такой концентрации мгновенно никак не вынырнуть.

– Ты откуда столько знаешь о колдовстве-то? – удивилась Тёсокабэ.

– Во-первых, в Схоластике читали лекции о противодействии, – ответил Антоний. – Во-вторых, Диана рассказывала.

Экипаж дружно уставился на комиссара. Та пожала плечами.

– Когда я была кадетом, наш полк попадал… во многое. Император послал нам инквизитора, а ей – характер жесткий, но справедливый. Так что мы все живы, и многое узнали об убийстве еретиков.

– Неважно, – вмешалась Датэ. – Главное сейчас – «Губитель». Сарутоби?

– Сенсоры его до сих пор ловят, – сообщила связист прямо из-за спины лейтенанта; та даже подскочила. – Он выдвинулся по направлению к нашим базам.

Воцарилась мертвая тишина. Все в красках представили, что может сделать бесшумно движущийся титан Хаоса, добравшись до почти беззащитного перед ним города.

– А потом, – добавила Сарутоби, – ушел с прямого пути, двинулся к горам. Стараюсь отследить передвижения.

– Но почему он свернул? – озадачилась Харада. – Шел бы себе по прямой до наших баз…

– Потому что авиапатрули, – щелкнула пальцами Датэ. – Могу поспорить, что до неба эта его давящая сила не дотягивается. И если его заметят с высоты, то и базу предупредят, и самого титана накроют авиаударами.

– А так он пройдет среди гор и появится неожиданно с другой стороны, связь-то глушит, – заключила Катакура. – Умная тварь.

Повисло молчание; Сарутоби тихо удалилась обратно в танк. Наконец Датэ тихо высказала то, о чем думали все:

– Его придется останавливать нам.

– Это наш долг, – так же тихо сказала Диана. – Если мы можем нанести удар по такому врагу и не сделаем этого – станем мерзостью в глазах Императора.

Она обвела экипаж взглядом и добавила:

– И в глазах собственных же предков.

Лица акемиек закаменели. Для них обе участи были худшим, что мыслимо представить.

– Карту, – велела Датэ; Сарутоби мигом возникла рядом и расстелила рулон между чашками, указала нынешнее местоположение титана. Пару секунд все изучали изображенную местность.

– Смотрите, – Катакура наклонилась вперед, указывая. – Чтобы пройти к базе и не нарваться, он может двинуться только по одному пути – вот здесь, через пропасть. Там такой перешеек, природный мост, помните?

Все кивнули.

– А если его просто взорвать, этот перешеек? – предложила Катакура. – Летать «Губитель» вряд ли умеет. Пары-тройки попаданий из нашей пушки хватит.

Датэ задумалась и с сожалением признала:

– Нет. Отличная идея, но не выйдет.

– Почему? – удивилась Харада.

– А потому что смотрите, где эта дорога, – теперь уже лейтенант ткнула в карту. – От этой точки можно пойти и к базам – через пропасть, и зайти нашим в тыл. Мы не знаем точно, куда «Губитель» пойдет, но если мы ему отрежем путь, то он точно пойдет на войска.

– Верно, – закусила губу Катакура. – Если мы останемся на той стороне – то не успеем добраться до базы, где работают воксы, раньше, чем «Губитель» вступит в бой с нашими.

– А если останемся на одной стороне с ним, то тоже не успеем, – вздохнула Датэ. – В обход слишком долго, а прямой путь к нашим – через Хардское ущелье.

Экипаж дружно кивнул. Это ущелье на инструктаже рассматривали особо – оно было прямым, однако дно усеивали многочисленные крепкие и тяжелые скалы. Обычному танку там было вообще не пройти, вооружение «Меча безмятежности» и прочная броня позволили бы преодолеть преграды, но скорость бы замедлилась вообще до черепашьей.

Титан же, напротив, мог просто перешагнуть подавляющее большинство преград, а особо крупные – уничтожить своим арсеналом. Почти непроходимое для бронетехники ущелье совсем незначительно бы задержало «Губителя».

– Так что, – подвела итог Датэ, – нам придется перехватить его и уничтожить. Иного выхода нет.

– Жаль, что у нас не «Теневой меч», – заметила Маэда.

– Ничего не жаль, – твердо заявила Датэ. – Мы справимся.

Про себя она признала правоту Мидори: танк, предназначенный для убийства титанов, сделал бы задачу значительно легче. Но критики в адрес «Меча безмятежности» лейтенант не терпела.

– Но как? – непривычно тихо спросила Юкимура. – Не таранить же, он наверняка увернется или остановит.

– А если заманить в какое ущелье и завалить? – азартно предположила Харада. – Ай! Мидори, зачем ложкой?!

– Чтобы мысли встряхнуть, – наставительно пояснила Маэда; Харада потерла лоб. – Там еретики, а не идиоты. Так «Губитель» и пойдет в ущелье, если увидит, что мы туда уходим. Это если не считать того, что он сам нас завалить сможет.

– А если Вектия снова нас ускорит, и мы его обойдем на маневре, будем расстреливать? – сверкнули глаза Тёсокабэ.

– Бред, – безжалостно отрезала Катакура. – У нас болты и заряд лазпушек раньше кончатся, чем мы его так завалим.

– А если абордаж?.. – начала Юкимура и осеклась: экипаж наградил ее общим тяжелым взглядом. – Да, мы все-таки не Астартес…

– Ну чего мы все отвергаем? – возмутилась Харада. – Кто что предложит?

– Я думаю, – сказала Тода Морико, – что лейтенант молчит, потому что уже что-то придумала.

Сперва все потеряли дар речи – Тода заговорила, причем сказала целое предложение. Потом поняли смысл сказанного и повернулись к командиру.

Идзуми и в самом деле молчала, потирая подбородок. Потом подняла на подчиненных внимательные серьезные глаза.

– Вот что, – сказала Датэ. – Слушайте.

И она изложила свой план.

Несколько минут экипаж молчал, переваривая сказанное.

– Проблема в том, что нам придется держаться на дистанции куда ближе обычной, – наконец нарушила тишину Окита. – Нужно прямое попадание. С обычного расстояния… Нет, не выйдет.

– А это плохо, – помрачнела лейтенант. – При попытке подойти он моментально выкрутит нам мозги.

– Нет.

На Антония, до этого тоже молчавшего, оглянулись все.

– Я могу нас прикрыть, – негромко сказал псайкер. – Я же телепат. Дайте время на подготовку – и я смогу накинуть психический щит на весь «Меч безмятежности» – сейчас, раз Аомард так погрузился в свой ритуал. Не навсегда, на краткое время, но мы не умрем и не сойдем с ума.

– Сколько ты продержишься? – спросила Датэ.

– Двадцать минут, – подумав, констатировал Антоний. – Может, парой-тройкой больше. Рассчитывайте на двадцать.

– А потом?

Псайкер пожал плечами.

– Потом я либо умру, либо не смогу больше сопротивляться и впущу в себя иное.

– Не впустишь, – спокойно пообещала Диана. Антоний так же бесстрастно кивнул и добавил:

– В любом случае мой щит рухнет, и у вас останется времени – сколько хватит воли.

– Рассчитываем на семнадцать, – решила лейтенант и перевела взгляд на Вектию. – Какую скорость могут дать твои улучшения?

– Вдвое выше обычной, – ответила Вектия, – и повысить маневренность. Но лишь на краткое время, и снова понадобится ручная активация.

– Будь готова, – заключила Датэ. – У нас мало времени. Сперва – к машине Ходзё, потом – к перешейку. Потом… потом пусть поможет нам Император.

Приготовления прошли быстрее, чем рассчитывала Датэ: все понимали цену ошибки и работали быстро, точно, без огрехов. Вскоре «Меч безмятежности» устремился на равнины, перемалывая пыль гусеницами; Сарутоби и Антоний внимательно вслушивались в эфир, стараясь отыскать «Губителя».

– Вот он, – негромко сказала Сарутоби. – Указываю маршрут.

– Подтверждаю, – сообщил Антоний. – Чувствую его эманации.

Тёсокабэ молча развернула танк, направляя его по указанному курсу. Экипаж застыл на своих постах; никто не произнес ни слова, пока впереди не замаячила громада «Губителя».

– Полная готовность, – нарушила молчание Датэ. – Предбоевая молитва. Захват цели.

Диана пробралась на сиденье позади Антония, устроилась, вытащила из кобуры лазпистолет. Псайкер оглянулся.

– Может, чуть левее сядешь? – спросил он. – Так тебе моя голова лучше видна будет.

– Нет, – возразила комиссар. – С этого места я могу выстрелить так, чтобы точно не задеть ни экипаж, ни приборы.

– Верно, – кивнул Антоний и отвернулся.

«Меч безмятежности» с рокотом приближался к титану. Тот замедлил шаг, начиная поворачиваться. Расчет оказался верным – дух машины «Губителя», каким бы озверевшим он ни стал, жаждал достойного противника. А Аомард не мог позволить себе оставить в тылу «Гибельный клинок».

Битва была готова начаться – а экипаж только что договорил про себя предбоевую молитву.

– За тех, кто нас ждет, – твердо сказала Датэ.

– За людей, – отозвался Антоний.

– За Императора, – непривычно жестким и твердым тоном добавила Диана.

– Да живет Он десять миллионов лет! – выдохнула лейтенант и приказала: – Вперед!

«Меч безмятежности» рванулся к врагу, набирая скорость. Антоний глубоко вздохнул, снял с шеи аквилу и зажал в кулаке, повернул ее так, чтобы Диана видела. Закрыл глаза, стиснул пальцы свободной руки на подлокотнике кресла.

– Начинаю, – сказал псайкер, и по танку прокатилась тихая, практически неощутимая волна. Из-под сжатых пальцев пополз иней.

Танк пересек незримую границу, и экипаж судорожно выдохнул в один голос. Невидимая тяжесть обрушилась на плечи, властно и жестоко придавила к металлу. Выпрямиться акемийки могли, но страшно было даже подумать, что бы случилось, не будь психического щита.

– Огонь! – резко приказала Датэ.

Все болтеры и лазпушки заговорили одновременно. Снаряды рвались на ногах титана, жаркие лучи прогрызали себе дорогу сквозь его щиты. Никто и не надеялся, что таким образом удастся свалить «Губителя» – но он не выглядел сильно мутировавшим, возможно, его генераторы щитов все-таки имеют предел прочности.

Титан медленно поднял руку, и шестиствольное орудие разразилось потоком смертоносного металла. Тёсокабэ почти увела машину из-под удара, но броню танка покрыли многочисленные шрамы от попаданий – пушка «Губителя» была определенно мощнее обычных.

Гигант двинулся к танку, не обращая внимания на яростный огонь орудий, набирая скорость с каждым шагом. Антоний хрипло застонал и задергался в своем кресле, отчаянно сжимая подлокотник.

– Маневр ухода, – приказала Датэ со спокойствием, удивившим ее саму. – Полная готовность всем.

«Меч безмятежности» развернулся, помчался прочь – но позади него земля сотрясалась от беззвучной поступи титана, перешедшего на подобие бега.

Ослепительно полыхнул турболазер. Гибельный луч миновал машину – но вспорол скалу, рядом с которой та как раз мчалась, и громадный камень рухнул на корпус.

Не сокрушил. К счастью, не сокрушил и скатился – но вмятина осталась, скорость была сброшена на несколько секунд, и новый луч прошел совсем рядом, оплавляя землю.

Удар настиг «Меч безмятежности» как раз когда Вектия, извиваясь, проползла к механизмам, отмечая наилучшую позицию. Танк содрогнулся всем корпусом, и что-то из внутренних конструкций не выдержало: тяжелый металл обрушился на техножрицу. Та дернулась вперед, однако не успела – ее ногу зажало словно тисками, захватило мертвой хваткой и не отпускало.

Дендриты дергались, но не могли дотянуться до механизмов, которым требовалась настройка. Вектия оглянулась на придавленную ногу, помедлила несколько секунд.

– Вектия, – прорезался голос Датэ, – нам нужна скорость.

– Поняла, лейтенант, – спокойно ответила техножрица, потирая аугметику глаз. – Запрашиваю три минуты.

Подумав еще секунду и выбрав оптимальный вариант, Вектия изогнулась, направляя три мехадендрита на ногу чуть пониже колена. Медленно вдохнула и включила лазеры на полную мощность.

От боли восприятие мира исчезло на три и четыре десятых секунды. Рецепторы уловили запах уничтоженной плоти, но Вектия освободилась и сумела дернуться вперед. На сей раз мехадендриты дотянулись до цели.

– Хорошо, что я еще невысокого посвящения, – пробормотала техножрица. – Металл резать было бы труднее.

Она отметила трудности с речью. Медицинские имплантаты уже впрыснули в кровь болеутоляющие, коагулянты и стимуляторы, усложняя произнесение слов на три процента.

– Скорость есть, – доложила Вектия через две минуты и четыре секунды.

– Отлично, – отозвалась Датэ. – Ты в порядке?

– Утрачена половина конечности. Предупреждаю – эффективность может понизиться.

Лейтенант замолчала на секунду, отрывисто бросила: «Учту».

Впереди возник перешеек; Датэ бросила взгляд на экраны. «Губитель» не отставал, приближался со скоростью, невозможной для титана. А ведь им надо еще занять позицию…

«Меч безмятежности» промчался по природному мосту, развернулся орудием к врагу – и датчики тут же взвыли.

Турболазер был готов к следующему выстрелу. И системы титана захватили цель; луч должен был безошибочно поразить танк.

– Сэнго! – отчаянно выкрикнула Датэ.

Водитель стиснула зубы.

– Наоко, Хана! – выдохнула она в вокс. – Держитесь и простите!

Слова долетели по воксу, и оба стрелка подчинились, не раздумывая. Юкимура дернулась к стене, стараясь втиснуться между ней и краем огневого пульта, Харада – скатилась на пол, пытаясь укрыться за креслом.

А Тёсокабэ сделала почти невозможное: за оставшиеся мгновения она успела развернуть «Меч безмятежности» правым боком и бросить его в сторону.

Чудовищная вспышка оружия «Губителя» испарила землю рядом с танком, расплавила верхний слой его брони, уничтожила гусеницу. В воксе взвился двойной крик боли: обоих стрелков опалило немыслимым жаром, проникавшим сквозь любые преграды.

– Состояние? – рявкнула лейтенант, не давая себе задуматься о пострадавших.

– Не можем двигаться! – вскрикнула в ответ Тёсокабэ.

– Гусеница почти разрушена, – неестественно спокойно подтвердила Вектия. – Машина обездвижена. Вооружение правого борта не действует. Остальные системы в пределах нормы.

Датэ на миг закрыла глаза. Если бы не отчаянный маневр Сэнго, то удар пришелся бы в лоб – и почти наверняка уничтожил бы главное орудие. Тяжелая броня и крепость духа «Меча» спасли машину от гибели, но оставили ее неподвижной.

А «Губитель» уже близился, ступил на перешеек, беззвучно содрогнувшийся под его шагами. Чудовищные когти, окутанные искрящимся силовым полем, сжимались и разжимались.

Времени оставалось лишь на один выстрел.

– Аои, – выдохнула в шлемофон лейтенант. – Твой черед. Вся надежда на тебя.

Ответа не было – только медленное, размеренное дыхание. Тот, кто сейчас взглянул бы на Окиту, не смог бы ее узнать: исчезла улыбка, глаза чуть расширились, лицо накрыла отрешенная безмятежность. Руки скользили по пульту, словно играя на невидимом инструменте.

На Акеми такое состояние называли «узреть Трон». Сама Окита Аои называла его просто «вниманием». Предельным. Неразрушимым.

Танк замер, погрузившись в полную тишину. Ее нарушали только рокот моторов, шум движения башни, и тяжелый отзвук поступи титана. Потом для Аои и эти звуки ушли куда-то вдаль, растворились в ее собственной сосредоточенности. Осталась только громадная фигура в прицелах, ее собственная воля и металл «Меча безмятежности», с которым она себя чувствовала совершенно единой.

Время словно замедлилось, позволяя Аои повернуть орудие, нацелить его. Чуть опустить, повернуть чуть влево. Мир виделся кристально ясным и чистым, выписанным рукой великого художника или каллиграфа.

И в тот момент, когда застыло все – мир, гигант в прицеле, само течение времени – Окита Аои медленно выдохнула и вдавила спуск.

Она не услышала грохота выстрела – тот все еще принадлежал миру вокруг, а не ее вниманию. Но она видела, как снаряд рассек разделяющее танк и титана пространство, ударил точно в бедро исполина, взламывая броню, погружаясь внутрь, распускаясь ослепительно прекрасным цветком взрыва.

Выстрел поразил цель с безупречной точностью. Движущие механизмы ноги взорвались и искривились, пластины брони разлетелись во все стороны, громадная конечность отделилась от тела. Титан пошатнулся, окутался молниями, но даже дарованные Хаосом силы не могли его исцелить, не успевали. Слишком велика была сила сотрясающей пушки, и чудом казалось то, что весь корпус не разлетелся от ее попадания.

Гигант рухнул с грохотом, сотрясающим землю – прямо на похороненные в земле перешейка «Выжигатели». Экипаж поработал лопатами, перетащив боеприпасы с машины Ходзё, Вектия настроила взрыватели – и сейчас лейтенант Датэ изо всех сил вдавила кнопку детонатора.

Немыслимый жар хлынул вверх, моментально испарив слой земли и проникнув в громаду тела, уже бросившего свои силы на восстановление иных повреждений. Потоки пламени проникли под броню и сквозь нее, испепеляя и испаряя все, что попадалось им на пути. И в ответ полыхнули боеприпасы самой машины – те, что не зависели от сил Хаоса, оставались обыденными, опасными и уязвимыми. Волны пламени вырвались из-под брони, словно стремясь навстречу пришедшему извне огню.

Падение титана, одновременный взрыв «Выжигателей» и детонация боеприпасов оказались непосильными для перешейка. Земля не выдержала, разломилась – и окутанный пламенем титан, по-прежнему дергаясь от взрывов, канул в бездну в окружении многих тонн почвы и камня.

Датэ резко, судорожно выдохнула. Она не знала, можно ли убить эту машину одним выстрелом из орудия, одними лишь «Выжигателями» или падением. Поэтому и подготовила все вместе – и оно сработало… Сработало ли?

– Да, – послышался слабый голос Антония. – Его нет. Его больше нет.

– Антоний… – Диана осторожно подалась вперед.

Псайкер поднял дрожащую руку, разжал кулак. На ладони лежала аквила – целая, не пострадавшая. И кожа вокруг нее была целой, даже не слишком покрасневшей.

Комиссар на миг прикрыла глаза, медленно убрала лазпистолет в кобуру. Потом прижалась к креслу, положила ладони на плечи Антония; псайкер помедлил секунду и накрыл руку Дианы своей.

– Доклад по экипажу, – проронила в шлемофон Датэ. Зазвучали голоса, и лейтенант закрыла глаза.

Все живы. Все. Хитоми и Наоко ранены – но живы. Мидори уже пробиралась оказать первую помощь.

– Начинаю первичный ремонт, – как сквозь вату донесся голос Вектии. –Настаиваю на помощи.

– Сейчас, – Датэ шевельнулась в кресле. – Мадока, связь со штабом. Срочно.

– Помех не должно быть, так… Установлено, лейтенант.

Вокс вскипел десятками голосов и переговоров. Слово «Губитель» звучало множество раз – похоже, Кусуноки все-таки добрался до своих, предупредил. На фоне переговоров выделялись короткие, резкие приказы полковника.

Датэ подождала всего секунду, потом набрала воздуха в грудь.

– Докладывает «Меч безмятежности», лейтенант Датэ Идзуми, – отчеканила она, удивившись силе собственного голоса. – «Губитель» уничтожен. Повторяю, «Губитель» уничтожен. Имеются раненые, «Меч безмятежности» обездвижен и нуждается в ремонте. Передаем координаты.

В эфире воцарилось ошеломленное молчание.

– «Меч безмятежности», – непривычно мягко спросил полковник Мацудайра. – Вы уверены в уничтожении врага?

– Подтверждаю, – откликнулась Датэ. – Рекомендую также бомбардировку и полное очищение каньона, куда мы его свалили.

– Понял, – отозвался полковник после недолгой паузы. – Высылаем к вам подкрепления. Конец связи.

Шум в шлемофоне утих.

– Нас отсюда скоро заберут, – громко сообщила Идзуми по внутренней связи. – Вектия, ты молодец. Антоний, с каждой из нас тебе по чайнику лучшего акемийского.

– Премного благодарен, – отозвался псайкер.

Танк наполнился радостными голосами, шутками и смехом – команда наконец-то поверила в победу. Как всегда, всех перекрывал голос Харады, но на сей раз ее утихомиривала возмущенная Маэда, пытавшаяся наложить повязки и смазать ожоги.

А лейтенант выбралась наружу. Стянула шлем, подставив лицо ветру, потерла виски, впервые ощутив, как на плечи давит страшная усталость. Но эта усталость была смешана с глубоким, мощным удовлетворением.

Внизу раздавались голоса экипажа; Идзуми знала, что через минуту спустится к ним, и они попытаются слегка отремонтировать «Меч», облегчить работу тем, кто прибудет. Однако эта минута принадлежала ей. Тишине. Победе.

Лейтенант Датэ Идзуми потянулась в карман, вытащила оттуда простой стальной диск с вычеканенными воробьями и бамбуковыми побегами – гербом ее семьи. Поглядела в сторону пропасти, поглотившей металлического исполина, потом – на герб.

– Ну что, – тихо сказала она. – Я свою кровь не подвела.

Помедлила и добавила, положив ладонь на теплую броню:

– Никто не подвел.

Считаю необходимым представить экипаж «Меча безмятежности» к награждению орденом Далекой Хризантемы за проявленный героизм и успешное выполнение боевого задания.

Церемония награждения пройдет сразу после окончания срока карантина для экипажа и получения отрицательных результатов проверки на моральную угрозу. В случае получения положительных результатов церемония награждения будет проведена посмертно.

Командующий офицер 77-го Акемийского бронетанкового полка

полковник Н. Мацудайра

Всецело присоединяюсь к рекомендации полковника Мацудайры и ходатайствую о награждении орденом Звезды Дезолона с соблюдением тех же условий.

Командующий силами планетарной обороны,

генерал Ч. Моррис

Результаты проверки показывают отсутствие моральной угрозы и разлагающего влияния в умах экипажа. Экипажу разрешается продолжение службы после очистительного срока. Приказываю также установить наблюдение за экипажем в течение пяти лет с повторными проверками в случае возникновения сомнений.

Инквизиция Его Божественного Величества

М. Ринешер