Лесная дорога

Глава 5

Весь день Майкл в молчании слонялся по дому, ощущая висящее в воздухе напряжение. И каждый раз, когда у него возникала потребность дотронуться до жены, сгладить все острые углы их отношений, он тут же чувствовал растущую апатию и вялость во всем теле. Это было так странно. Обычно он мог говорить с Джиллиан о чем угодно. Она была его самым близким другом.

Но не в тот день.

Он отдал ей свой маскарадный костюм вместе со шляпой. - Джиллиан ничего больше не сказала по этому поводу, хотя было очевидно, что им придется платить за порчу.

В голове у него теснились картины прошедшей ночи, обрывки воспоминаний, видений, звуки и даже запахи. Майклу не удавалось восстановить в памяти все. Подробности перепутались, словно предыдущий вечер был колодой карт, которую перетасовали и при этом некоторые из карт выронили. Тщетно он пытался сложить их в нужном порядке - ведь он не знал, каких не хватало. Но деталей было достаточно, чтобы составить общую мысленную картину тех причудливых событий.

Девочка на дороге. Тот дом. Что, черт побери, заставило его войти? Да, он беспокоился о девочке. Это он помнил. Но пойти блуждать по дому… чтобы опьянеть до такой степени, понадобилось бы гораздо больше, чем несколько бутылок «Гиннеса».

В воскресенье вечером, при последних лучах заходящего солнца, Майкл сгребал листья. На нем была поношенная кожаная куртка и перчатки, но порыв ветра резанул его холодом. Слишком рано этой осенью наступили такие холодные вечера. По крайней мере, так он говорил себе. Хотя, возможно, он просто забыл, когда обычно приходят первые морозы. Подтверждением был сам ледяной воздух и то, как жгло ему щеки. У него заслезились глаза. По всей лужайке были разбросаны мешки с листьями. Из-за ветра Майкл предпочел собрать их по дороге к дому, иначе ему пришлось бы сгребать листья до первого снега.

Второй этаж был темным, но из окон гостиной и кухни струился теплый золотистый свет. Еще днем Джиллиан, не глядя на него, пробурчала, что собирается приготовить на ужин пасту, и теперь, вспомнив об этом, он почувствовал, как заурчало в животе. Майкл остановился, облокотившись на грабли, и проводил взглядом вздымаемые в воздух листья.

Тут он уловил запах печного дыма. Уголки его рта тронула улыбка - первая за много часов. У четы Гринуэйз, живущей за два дома от них, была дровяная печь, которую они топили осенью и зимой. Этот удивительный запах напомнил ему осеннюю пору в Садбери. Такие печки были у нескольких человек в округе. На мгновение он закрыл глаза в сгущающейся темноте и погрузился в воспоминания.

И тотчас же вздрогнул.

Это был один из запахов в доме девочки. Если действительно дом девочки существовал. Несколько раз за день Майкл пытался открыться Джиллиан и рассказать об этом. Но как он мог объяснить то, что, по его мнению, действительно случилось?

Единственное, что постепенно всплывало у него в голове, - это то, как усиливалось накануне его опьянение. Майклу казалось, что, уходя с маскарада, он был лишь немного под шофе. Но он, видимо, ошибался, ведь, сев за руль, понял, что опьянел сильнее, чем ему казалось. Он мог выпить четыре бутылки «Гиннеса» вместо трех. А может быть - невероятное предположение, - даже пять.

И все же это не объясняло случившегося позже. Это не объясняло полных провалов в его памяти или того, как исказилось его восприятие и ослабла рассудительность. Видения дома были, по сути дела, галлюцинациями. Когда он об этом думал, его охватывал ужас. Он был…

«Напуган… ты был напуган до смерти…»

Майкл резко открыл глаза. Он стоял на заднем дворе, и водоворот холодного ветра увлекал за собой листья из собранной кучи. Ветер задул сильнее, и Майкл покачнулся, провожая взглядом разлетающиеся листья. Все это бесполезно. Вглядываясь в наползающую темноту, он посмотрел наверх. Сумерки все сгущались, и появилась луна в радужном белом ореоле, словно в компании с призрачным двойником.

Он действительно испытал ужас, войдя в странный дом.

Маленькие порезы на лице утаить было невозможно, но он постарался скрыть от Джиллиан глубокую рану на правом предплечье. Ее нужно зашивать, и ни в коем случае нельзя было позволить жене отвезти его в больницу. Они бы захотели узнать, каким образом он был ранен. Что он им скажет? Майкл лишь очень смутно припоминал тот страх, который заставил его броситься напролом через окно.

– Господи Иисусе, - прошептал он, и его слова тотчас же унес ветер.

Он покачал головой, держась за грабли, словно это была трость, которая не давала ему упасть. «Неужели я и вправду это сделал?»

Раны говорили сами за себя. Так же, как и боль в ребрах при глубоком вдохе; вероятно, там сильный ушиб. Болела спина, а правая щека распухла.

Во время учебы в колледже Майкл иногда совершал в подпитии невероятно глупые вещи. Как-то он разбил фары чьей-то машины. Однажды вечером он сделал сальто прямо в фонтан перед зданием гостиницы в Кембридже. А еще бросил пивную кружку в голову одного из лучших друзей, едва задев череп парня, но долго потом мучился сознанием того, что мог нанести серьезное увечье. На первом курсе он как-то на вечеринке наговорил ужасных вещей одной девушке, а потом не мог вспомнить ни слова. И, наверное, самая опасная его выходка - хождение по перилам балкона четвертого этажа, как по канату в цирке.

Эти воспоминания не так сильно тревожили его, как мысль о том, что он стал настолько забывчивым, что может снова вернуться к подобным выходкам.

Он опять взглянул на дом. Его притягивал золотистый свет, идущий изнутри. «Какого черта я делаю здесь, на улице? - подумал он. - Только заморожу свою задницу… а жена дома одна».

Вслед за этим, казалось, исчезло последнее отчуждение, разделяющее его с Джиллиан, и лед растаял. Все обиды прошли, и сейчас, как всегда в подобных ситуациях, он чувствовал себя полным идиотом из-за того, что вообще поддерживал в себе эти чувства.

– Да пошли вы!

Майкл бросил грабли на лужайку, оставив там также и последнюю груду собранных листьев. Подойдя к фасаду дома, он направился в гараж. Сейчас, ночью, в гараже было совершенно темно, и он мог различить лишь две необработанные деревянные ступеньки, которые так и не удосужился заменить. Впрочем, Майкл содержал помещение в порядке и не опасался обо что-нибудь споткнуться.

Дверь из гаража в кухню не была заперта. Открыв ее, он вошел, встреченный дразнящим запахом жарящегося лука, перца и чеснока. Перед плитой с завязанными на затылке волосами и закатанными до локтя рукавами зеленой хлопчатобумажной блузки стояла Джиллиан, помешивая содержимое кастрюли, чтобы не пригорело. У Майкла от густого запаха заслезились глаза и снова заурчало в животе. Он улыбнулся в спину жене.

. - Привет, - сказала Джиллиан, не оборачиваясь.

– Ветер слишком сильный. Закончу как-нибудь в другой раз.

– Совсем скоро все засыплет снегом. - Она старалась говорить непринужденно. - Не беспокойся.

Майкл неслышно выдохнул, задержав дыхание. Пройдя через кухню, он подошел к ней. Руки его, словно двигаясь сами по себе, обняли ее за талию. Майкл поцеловал жену в затылок. Она на мгновение сжалась, а потом еле слышно вздохнула. Майкл не отпускал ее, и Джиллиан чуть повернула к нему лицо, чтобы он мог ее поцеловать. Их губы легко коснулись друг друга, а потом они поцеловались более страстно.

Отложив в сторону деревянную кухонную ложку, Джиллиан повернулась к нему. Впервые за весь день она посмотрела ему в глаза, а потом обняла его за голову руками и притянула к себе, чтобы поцеловать еще раз.

– Прости меня, - прошептала она, прижав голову к его груди. - Я просто…

– Злилась, знаю. Я тебя не виню. - Майкл прижал ее к себе, наслаждаясь ощущением близости. Кухня благоухала запахами их дома, их семейной жизни. Он чувствовал, что глупо было ссориться с женой. - Ты тоже меня прости. Не знаю, что произошло. Клянусь, я не так уж сильно напился. У меня только было несколько…

– Ой, подожди! - негромко сказала она и быстро повернулась к плите, чтобы помешать овощи4 которые жарились на сковородке.

Начал пригорать лук. Майкл понял это по запаху, но, заглянув через ее плечо, увидел, что кольца еще не почернели.

– Похоже, ты спасла ужин.

Джиллиан выключила плиту и повернулась к Майклу.

– Я больше злилась на себя, чем на тебя. И все волновалась, что подумают люди, увидев нас на обочине дороги. Или даже увидев, как ты помогаешь мне сесть в машину.

– Ты придаешь слишком большое значение тому, что подумают люди.

– Это…- сердито начала она, но потом со вздохом покачала головой и положила ладонь ему на грудь. - Может, ты прав. Ну ладно, послушай. Я думала о том, что ты сказал о том, сколько ты мог выпить. Получается какая-то ерунда. Ты действительно считаешь, что кто-то мог…

– Подмешать что-то в мой стакан? - закончил за нее Майкл, наморщив брови. - Да. Именно так я и считаю. Другого объяснения нет.

– Господи. Кто стал бы заниматься такими вещами?

Он пожал плечами и отвернулся от нее, направляясь к холодильнику, чтобы достать пива.

– Не знаю. Это могло быть чистой случайностью. Вероятно, так и было. Просто какой-то придурок решил пошутить.

Пока он говорил, Джиллиан подошла к раковине и вынула из нее дуршлаг, полный фигурных макарон. На плите стояла кастрюлька с томатным соусом, в котором плавали кусочки сосисок. Ужин обещал быть восхитительным.

– Ничего себе шутка! - сказала она, перекладывая макароны в кастрюлю с соусом. Нас могли убить.

Майкл смотрел, как она добавляет в кастрюлю лук, перец и чеснок и начинает размешивать.

– Джилли.

Подняв брови, она повернулась и взглянула на него.

– У меня еще туман в голове… но я помню кое-что из того, что случилось ночью.

Адвокатская контора «Друз, Грей и Уинтер» размещалась в самом сердце Бостона, в здании Единого международного центра. С верхних этажей этого цилиндрического небоскреба открывался едва ли не самый лучший вид на город. В понедельник утром, когда вновь запускались в работу двигатели фирмы, там, как всегда, царил хаос. Деловая жизнь не прекращалась и в выходные, и тем, кому повезло расстаться с ней в пятницу вечером, приходилось в понедельник играть в «догонялки».

Джиллиан наслаждалась утренней понедельничной суетой. К этому времени помощники адвокатов, работавшие в течение выходных над делами о ликвидации в корпоративном ведомстве, были на последнем издыхании, и она изо всех сил старалась сделать так, чтобы они ушли пораньше. Иногда это оказывалось невыполнимым. Следовало изменить и заново составить документы, получить новые подписи. Порой возникали проблемы. Гораздо менее увлекательной частью понедельника - по сути, и всей работы - было разрешение конфликтов между адвокатами и помощниками.

Она как раз прошла через мраморный вестибюль с журчащими фонтанами, размерами и роскошью напоминающий собор, и входила в лифт, когда ее догнал Брэд Клейн. Позвав ее по имени, он подбежал к лифту, когда двери уже закрывались, и ему пришлось вытянуть руку, чтобы их остановить. Он служил младшим помощником. Этот мужчина лет сорока с небольшим мог вполне выглядеть прилично, если бы у него хватило здравого смысла обрить голову, а не делать вид, что он не лысеет. Вид его прически еще не совсем походил на крысиное гнездо, но все шло к тому.

– Доброе утро, Брэд. Как провел выходные? Двери закрылись, и им удалось встать рядом, оттеснив других людей в лифте.

– Могло быть и лучше.

Джиллиан взглянула на него. Из его тона было ясно, что он говорил о работе. Он занимался выкупом закрываемого Издательского дома «Лионз» в пользу «Даунтаун Корпорейшн». Когда Джиллиан уходила из офиса, они все еще над этим работали, но она поручила Барб Хаген и Ванессе Кастилл оформить ликвидацию, а она доверяла им обеим.

Очевидно, Брэд не был согласен с ее мнением.

– Что случилось?

Клейн переложил кейс из одной руки в другую. Потом перевел взгляд на Джиллиан и вернулся к созерцанию светящихся цифр над дверью. Пока лифт делал остановки и другие пассажиры выходили на своих этажах, ни один из них не произнес больше ни слова. Только когда они оказались одни, за три этажа от своего места назначения на тридцать девятом, он обратился к ней снова.

– Издательский дом «Партнерство Лионза и сыновей». Это юридическое название компании, - сказал Брэд.

Джиллиан слегка замутило. Она взглянула на него.

– Перепутали название?

– Все пошло насмарку. В каждом документе написано просто: Издательский дом «Лионз». Ванесса работает у нас два года. Опытный помощник адвоката не должен допускать таких ошибок.

«Черт!» - ругнулась про себя Джиллиан. Сумрачно кивнув, она не стала вслух выражать своих чувств.

– Прежде всего поговорю с ней.

Лифт остановился на тридцать девятом этаже, и двери плавно открылись. Они вышли вместе, и Брэд взглянул на нее. Он был интеллигентным человеком, с которым всегда приятно иметь дело. Но сегодня в его глазах не осталось и следа доброты.

– Уже второй раз за несколько месяцев с ней происходит нечто подобное. Помнишь, в начале сентября у нас было дело Гавличка? Тогда перепутали адрес. Когда ошибка наша, Джиллиан, клиента мы не обвиняем. За последние месяца два Ванесса обошлась фирме в кругленькую сумму. А я из-за нее не смог посмотреть на субботнюю игру сына в футбол. Мне это совсем не нравится. У нее два прокола.

Они стояли в фойе, прямо перед стеклянными дверями, ведущими в приемную фирмы. На несколько мгновений они оказались в одиночестве, и Джиллиан была рада этому. Ей не хотелось, чтобы кто-то услыхал их разговор.

– Мы понимаем друг друга? Джиллиан кивнула.

– Еще один прокол - и ее придется уволить.

– Мы не сможем ее оставить, если она не исправит акт.

– Я этим займусь, - уверила его Джиллиан. Выражение его лица смягчилось, и он стал похож сам на себя.

– Знаю. Вот поэтому старший помощник именно ты, а не кто-то вроде Ванессы Кастилл.

Брэд провел электронным ключом перед детектором. Раздалось тихое гудение, он распахнул дверь, и Джиллиан последовала за ним. Не говоря ни слова, каждый из них пошел своим путем. Она поспешила в свой кабинет с перекинутой через плечо тяжелой сумкой. На нее навалился груз неотложных дел, и она находила в этом странное удовольствие.

Это было и вправду хорошо. Именно то, что ей требовалось в тот день. Если ей придется заниматься конфликтами, исправлять ошибки, предупреждать подчиненных о грозящем увольнении, то не надо будет думать о том, как сама она провела свои выходные. Не надо будет думать о несвязной истории, которую поведал ей Майкл прошлым вечером, за ужином.

Эта девочка… там была девочка…

«Господи, он чуть не убил маленькую девочку!» А потом он просто бросил ее в каком-то неведомом доме. Он даже не помнил, как найти этот дом. Из его рассказа было ясно, что он отключился и ему что-то привиделось. Теперь не оставалось сомнений, что кто-то подмешал наркотик в его пиво. Когда она начинала думать о том, что могло произойти - не только за рулем, - но что могло произойти, если бы хозяева дома - не важно, родители девочки или нет - наткнулись на него, когда он бродил по комнатам…

Водил машину в пьяном виде. Вломился в чужой дом. Недолго думая, она могла бы поддаться искушению и побежать в муниципалитет.

Джиллиан отнюдь не винила Майкла, но все же она не могла отделаться от тягостного чувства. И беспокоилась о той маленькой девочке. Будь это даже ее жилище, дома могло никого не быть. Если бы там хоть кто-то присутствовал, то Майкла, слоняющегося около кухни, наверняка бы обнаружили. Наверное, обитатели тогда пошли искать девочку. Это было единственное разумное объяснение.

«Господи», - подумала она.

И сразу же: «Нет. Нельзя сейчас думать об этом. Надо заниматься работой. Соберись, а не то наделаешь ошибок. Ведь парни вроде Брэда Клейна не поощряют ошибок, какие бы у тебя ни были причины отвлекаться».

Войдя в кабинет, она услышала телефонный звонок. Ее внимание на мгновение привлек вид из окна. По привычке бросив взгляд в окно и положив сумку на стол, она быстро надела наушники и нажала мигающую кнопку, чтобы ответить.

– Джиллиан Дански слушает.

– Привет, Джилли! Поздравляю с Хэллоуином! Несмотря на подавленное настроение, она улыбнулась.

– Привет, Ханна. Ты на день поспешила.

– Да перестань. Некоторые особы, питающие слабость к шоколаду, начинают праздновать Хэллоуин заранее. Я, кажется, отмечаю его уже неделю.

Знакомая теплота голоса сестры, ее смех подействовали на Джиллиан успокаивающе, по крайней мере на какое-то время. Но ей надо было работать, а правда заключалась в том - и Джиллиан это понимала, - что, поговори она с Ханной подольше, в конце концов не удержится и расскажет ей о происшествии субботней ночи, о своем замешательстве в воскресенье утром и о ссоре с Майклом. Для такого разговора и время, и место были неподходящими. Джиллиан вовсе не хотела рассказывать Ханне - или кому-то другому - о раздоре с мужем. Это касалось только их двоих. Майкл был тем человеком, которому она раскрывала душу и сердце, а Ханна обычно воспринимала лишь незначащую чепуху.

– Так что с тобой происходит, сестренка? - сказала Ханна.

– Извини, Нани. Я только что пришла, и нужно срочно потушить несколько пожаров. Можно, я позвоню тебе вечером? Или даже завтра утром?

– Конечно, - ответила сестра, не скрывая разочарования. - Не называй меня Нани, или я перееду тебя моим потрясающим новеньким джипом.

– Как скажешь, Нани. Позвоню тебе вечером. Джиллиан повесила трубку. Замигал индикатор сообщений, и она несколько мгновений в задумчивости смотрела на него. Она знала, что, перед тем как заняться чем-то другим, надо просмотреть голосовую и электронную почту, на тот случай, если пришло что-то действительно срочное. Но ей хотелось как можно скорее поговорить с Ванессой. Джиллиан считала себя хорошим руководителем, понимая, что первый шаг в управлении другими людьми - умение управлять собой. Чем продолжительнее было ожидание неприятного разговора, тем больше он тяготил ее. Поэтому лучше поскорей с ним разделаться, тем самым избавив себя от беспокойства.

Однако ее продолжал манить мигающий огонек голосовой почты, и она пошла с собой на компромисс. Сначала - голосовые сообщения, а электронная почта - как только вернется после разговора. Во всяком случае, голосовая почта представлялась более неотложной. Джиллиан сняла трубку и ввела код доступа.

«У вас… тринадцать… новых сообщений».

Джиллиан вздохнула - все оказалось не так плохо, как она думала. Два сообщения были от друзей из города - помощников адвоката, с которыми она работала на своей первой службе в «Сэвидж и Янг», - они хотели договориться о совместном обеде. Три сообщения были от адвокатов, занимающихся новыми ликвидациями и нуждающихся в подписях помощников адвокатов. Одно - от рекрутинговой фирмы, рассчитывающей на проведение нескольких собеседований по поводу вакантных мест в ее отделе. Полдюжины пришло от Брэда Клейна или Ванессы - все в течение выходных, когда они на ушах стояли. Джиллиан предстояло разобраться со всеми.

Сообщение номер тринадцать пришло всего за несколько минут до ее появления. «Пока я ехала в лифте», - подумала она. Оно было от советника Райана.

«Привет, Джиллиан, это Боб Райан. Вот подумал позвонить вам, чтобы сказать, какое удовольствие доставила нам всем беседа с вами в субботу вечером. Дайте знать, если вы действительно заинтересованы в том, чтобы выставить свою кандидатуру в муниципалитет. Могу сказать, что официальные лица окажут вам поддержку».

Он произнес скороговоркой свой телефонный номер, и Джиллиан застыла, глядя на телефон. Ей пришлось заново прослушать сообщение, чтобы записать номер, и, занимаясь этим, она испытала неимоверное облегчение. «Очевидно, никто не видел, как глупо я себя вела». И, очевидно, никто не узнал ее с Майклом на обочине дороги воскресным утром.

Ей пришло в голову, что понравившаяся Бобу Райану персона - та самая, которую хотели предложить в городской муниципалитет - это слегка опьяневшая Джиллиан Дански. Но главное отличие трезвой Джиллиан от захмелевшей состояло в ее стремлении прямо и откровенно высказывать свое неодобрение. Если она решит выставить свою кандидатуру в муниципалитет, то проблем в этом смысле не будет. Джиллиан умела выражать свое мнение, но иногда стеснялась делать это без приглашения. Баллотирование в городской совет было само по себе приглашением.

Последние следы беспокойства по поводу ее субботнего фиглярства исчезли. Поднявшись из-за стола и направляясь из кабинета к закутку Ванессы, Джиллиан постаралась стереть с лица улыбку. Ей совсем не хотелось, чтобы Ванесса подумала, будто ее забавляет предстоящий разговор.

На рабочем столе у Майкла стоял «Макинтош» с самым внушительным монитором, какие только бывают у персональных компьютеров. Для кого-то из его коллег это было роскошью. Графический дизайн представляется идеальной работой для художника, основное умение которого состоит в визуализации, а также в сочетании поисковых навыков с изобретательностью - именно это и необходимо для создания нужного образа в рабочих проектах. Разумеется, Майкл занимался не только графическим дизайном, он также контролировал выполнение заказов, так что должность его называлась арт-директор. И он не жалел сил на этом посту. Майклу нравились все аспекты его работы. Его кабинет был заставлен книгами, на страницах которых было полно иллюстраций и разных шаблонов. Помимо традиционных книг, там присутствовали издания по истории поп-культуры, юмористические журналы и красочные альбомы, рекламные портфолио и старые, пропыленные тома с самыми потрясающими иллюстрациями из тех, что он видел. Его любимой книгой была «Божественная комедия» Данте с гравюрами Гюстава Доре.

То, чего было не найти в книгах, легко находилось в Интернете. Примерно половину времени он тратил на блуждание по сети, а уже потом искал картинку в печатных изданиях. При разработке образов проще всего было брать фрагменты рисунков из Интернета. Когда ему давали новое задание по рекламе, Майкл использовал оба способа. Иногда он сначала делал наброски - до десяти и более - прежде чем выбрать окончательный вариант, а потом искал образцы для элементов, которые хотел включить в проект. В другой раз, когда не было конкретной идеи, он мог путешествовать по сети в поисках необычных ассоциаций. Какое-нибудь туристическое агентство, специализирующееся на Ирландии, порой подталкивало его к просмотру информации от кельтских мифов и замков до биографий знаменитых американцев ирландского происхождения.

Сегодня он просто делал наброски. Его чертежный стол стоял в другом конце кабинета, напротив письменного стола. Компания «Краков и Бестер» только что выкупила компанию по производству мороженого «Ньюберипорт Премиум». Фирма была небольшой, но удалось привлечь инвесторов с достаточным капиталом, что позволяло запустить национальную рекламную кампанию. При условии, что Майкл и Тедди Полито эффективно выполнят свою работу и проект будет иметь успех, заказчик получит огромную прибыль, и, таким образом, их агентство приобретет нового крупного клиента

До недавнего времени «Ньюберипорт Премиум» применяла подход, который Майкл называл концепцией «Сэтердей ивнинг пост», с привлечением чисто американских имиджей дедушек и внучков. Надежный вариант рекламирования мороженого в Новой Англии. Но национальная кампания подразумевала привлечение каждого потенциального потребителя… что вряд ли возможно. Майкл предпочел бы проводить время, выдумывая нечто фантастически умное, но даже ему приходилось признать, что умничать - значит рисковать. Можно легко отпугнуть публику излишней заумью или изысками - то, что они с Тедди называли эффектом Денниса Миллера ^[3]. Агентство и клиент сошлись на том, что для привлечения как можно более широкого круга потребителей нужно понизить общий знаменатель.

Секс.

Несмотря на то что Майкл предпочел бы рисковать в соответствии с эффектом Денниса Миллера и придумать что-нибудь остроумное, он не был принципиально против сексуального акцента. Это было похоже на игру - пытаться оценить, какой уровень фривольности можно допустить, если не хочешь провалить рекламную кампанию.

Улыбнувшись, он наклонился над чертежным столом. В пятницу они с Тедди разработали основную идею и теперь приступали к ее выполнению. Тедди трудился над текстом рекламы. Карандаш Майкла летал над бумагой, создавая основной эскиз. Картина была уже почти готова в его голове. На пляже стоит сексуальная блондинка с призывным взглядом, дерзко выставив бедро. В руке она держит рожок мороженого - разумеется, ванильного, чтобы усилить косвенный намек, - и оно стекает по ее пальцам. Несколько капель могут упасть ей на грудь или живот. Подпись под рисунком может быть такой: «Я теперь такая сладкая!» или «Иди и возьми, пока не растаяло».

Но то была часть работы Тедди.

Могли быть и другие варианты. Майкл уже представлял себе не менее сексуальную женщину в соблазнительном белье, раскинувшуюся на большом плюшевом кресле перед телевизором и поглощающую пинту шоколадного мороженого. Для этой картинки у него была уже готова подпись, на которой он был намерен настаивать. Тедди мог бы написать остальной текст, но подпись могла быть только такой: «Уже одета, а пойти некуда».

Порой даже наименьший общий знаменатель может быть забавным.

Карандаш скрипел по плотной бумаге; появлялись новые образы. Когда зазвонил телефон, Майкл не перестал рисовать. Вытянув левую руку, он снял трубку, а потом прижал ее ухом к плечу.

– Майкл Дански слушает.

– Привет, милый. Он улыбнулся.

– Джилли. Только не говори мне, что бездельничаешь в понедельник утром.

– Ничуть не бывало. Хочу только сказать тебе, что звонил Боб Райан.

Майкл перестал сосредоточиваться на том, что рисует. Карандаш по-прежнему летал по бумаге, шуршание продолжалось, но работа шла на автопилоте. У него вошло в привычку разговаривать по телефону во время рисования, держа образ в голове. Он мог без труда сконцентрироваться на разговоре, а какой-то частью разума продолжал контролировать исполнение рисунка.

– А ты у нас теперь местная королева скандала? - спросил он.

– Не-а. Он лишь хотел напомнить мне, насколько серьезны его намерения в отношении моей кандидатуры, в смысле выдвижения в муниципальный совет.

Он перевел дух.

– Прекрасно. Итак, ты собираешься баллотироваться?

– Думаю, можно попробовать. Майкл рассмеялся.

– О'кей, миссис Уклончивость. С такими прямыми ответами тебе следует баллотироваться в президенты.

Они немного поговорили о том, какие предполагаются действия с ее стороны для выдвижения кандидатуры. Майкл предложил свои услуги по выпуску постера. В качестве девиза он предложил «Голосуйте за Джиллиан Дански, секс-котенка», потом притворился озадаченным, когда она его за это выбранила.

– Я - твой секс-котенок, а не Боба Райана. По голосу было слышно, что она улыбается. Джиллиан знала, как Майкл уважает ее за ум и рассудительность. Но ей нравилось, пожалуй, и то, что он не скрывает от нее, какой сексуальной она ему кажется.

– Ты не нарвешься на неприятности, говоря такое на работе? - спросил он.

– Нет. Все здесь знают о том, что я - секс-котенок, - сказала Джиллиан, понизив голос до страстного шепота. Потом рассмеялась. - Кроме того, у меня закрыта дверь.

– Правда? Ну тогда, может, займемся сексом по телефону?

– Мне пора идти, - ответила она, придав голосу как раз нужный оттенок надменности.

Майкл рассмеялся и, прежде чем повесить трубку, напомнил жене, как сильно он ее любит. Слава Богу, кошмар, в который превратились прошедшие выходные, кажется, закончился. Оставался неясным вопрос, у кого же все-таки хватило ума подмешать экстази, или чего там еще, в его пиво. И если быть до конца честным, Майкл все еще немного беспокоился о той девчушке, надеясь, что она тогда осталась дома до прихода родителей.

Но он изо всех сил старался не думать об этом. «Очень важно, что Джилли счастлива. Забудь об остальном. Жизнь продолжается».

Послышался стук в дверь, и показалась голова Тедди Полито.

– Как дела, артист?

– Продвигаются, писака. Думаю, скоро управлюсь со второй из тех двух, что ты намерен полюбить.

Майкл принялся излагать идею относительно красотки в нижнем белье, пожирающей «Ньюбе-рипорт Премиум», сидя перед телевизором. Тедди вошел в кабинет и взглянул через плечо Майкла на его рисунок, при этом Майкл заметил на лице друга замешательство.

– Хм, Майки, тебе не кажется, что она слишком молодо выглядит для подобной рекламной кампании?

Вопрос был задан в шутливом тоне, но лицо Тедди выражало беспокойство. Нахмурившись, Майкл взглянул на чертежный стол.

Это был совершенно не тот рисунок. Вместо сексуальной женщины в бикини была изображена девочка в синих джинсах и крестьянской блузе с оборками. Белокурая. С широко открытыми невинными глазами. И не просто какая-то девочка.

Та самая девочка Маленькая потерявшаяся девочка, стоявшая на обочине дороги. Во время разговора с Джиллиан Майкл отвлекся, и каким-то образом карандаш обрел самостоятельность. Подсознание Майкла изменило набросок, управляя его рукой. Он нарисовал девочку, не отдавая себе отчета в том, что делает.

Его пронизала дрожь. Знакомое лицо на бумаге вызвало в его сознании образ той малышки с печальными и испуганными глазами. Он вспомнил, как ее силуэт вырисовывался в свете фар. Ведь вопреки тому, что он старался не думать о ней, было очевидно: он не может выбросить ее из головы, просто не в состоянии это сделать. Скутер. Ее имя по-прежнему казалось смешным. Что это за имя дурацкое? На него неожиданно нахлынуло чувство вины при мысли о том, что могло с ней произойти.

– Майкл? - напомнил о себе Тедди.

– А? - Он снова поднял глаза на партнера. Тедди озабоченно наморщил лоб.

– С тобой все в порядке?

– Угу, нормально. - Майкл отмахнулся от вопроса, а у самого сердце затрепетало от тоски. - Это… это не то, о чем мы говорили, я знаю. Но я подумал, может быть… может, следует дать клиенту более знакомый вариант. То есть соединить клише «Сэтердей ивнинг пост» с образом современного молодого хиппера. Нацелиться на молодое поколение.

Несколько мгновений Тедди изучал рисунок. Потом пожал плечами.

– Мы можем принять этот вариант во внимание, но, думаю, не сейчас. Согласен? Если кампания удастся, мы сможем позже разделить ее на сектора по демографическому принципу. А сейчас, я думаю, следует остановиться на том, о чем был разговор. Играй наверняка, по крайней мере в начале.

Майкл кивнул. Он только что сказал чушь и по выражению лица Тедди понял, что его партнер догадался об этом. Но последнее, чего ему хотелось, - это пытаться объяснить ситуацию. И вообще, как это выглядит со стороны - быть настолько поглощенным мыслями о девочке, чтобы включить ее в свой набросок?

Тедди внимательно его рассматривал.

– Не хочешь рассказать, что случилось с твоим лицом?

Майкл выдавил из себя улыбку. До сих пор большинство людей из деликатности об этом не спрашивали. Те, которые все-таки интересовались, слышали в ответ одно и то же вранье.

– Пытался достать с дерева кошку соседского ребенка, - сказал он. - Похоже, спускаться ей не хотелось.

Несколько мгновений Тедди с сомнением смотрел на него. Потом улыбнулся.

– Ладно. Трудись дальше, - сказал он, сложив руки на огромном животе. - Не забудь, что в час у нас обед.

У двери он помедлил, оглянувшись на Майкла.

– Да, и вот что, артист. Оставь слоганы мне. Не знаю, на что ты сейчас нацеливаешься, но это немного жутковато. Если бы мы занимались рекламой старых пакетов с молоком или чего-то в том же духе, это бы пошло. Но тут - мороженое. И никакого эффекта Денниса Миллера, ладно?

Майкл так и не понял, о чем хотел сказать Тедди. Когда тот ушел, он вновь взглянул на чертежный стол. Прежде его внимание было поглощено самим рисунком, но теперь он заметил на листе что-то другое. Написанные карандашом слова. Крупные и четкие, а также неразборчивые каракули. Разными шрифтами, изящным почерком. Слова были одни и те же.

«Попробуй найди меня».

На мгновение у Майкла мелькнула обескураживающая мысль о том, что это вовсе не какая-то навязчивая идея, возникающая в подсознании, а нечто вроде послания, напоминания. Мысль была глупой, и он прогнал ее от себя. Оказалось, что, несмотря на духоту в комнате, он весь покрылся холодным потом.

«Какого черта со мной творится?» - подумал он. Усевшись на стул, Майкл несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь разобраться в мыслях. Внезапно его ноздри затрепетали. Резко вдохнув воздух, он оцепенел с широко открытыми глазами.

Попкорн. Свежий попкорн, щедро приправленный маслом и солью.

В воздухе чувствовался лишь очень слабый запах. То был аромат домашнего попкорна, а не той химической дряни, что продают в кинотеатрах. Люди сейчас редко делают такую воздушную кукурузу.

«Но ведь ты недавно нюхал такой запах в другом месте, верно?»

В том доме.

Он в тревоге поднялся со стула, чувствуя недостаток воздуха и ощущая потребность покинуть кабинет. Потом вышел в коридор, поглядывая по сторонам, на двери других кабинетов и в дальний конец, где располагалась комната отдыха.

– Кто-нибудь приносил попкорн? - спросил он, чувствуя себя полным идиотом.

Звонили телефоны, вокруг сновали люди. Где-то работало радио, доносились голоса. До обеда было еще слишком далеко. Втянув воздух в очередной раз, Майкл обнаружил, что запах исчез.

Глубоко вздохнув, он пошел назад к своему кабинету.

И снова оцепенел и, наклонив голову, напрягая слух, стал вслушиваться в звуки, раздавшиеся секунду тому назад. Еле различимые обрывки мелодий. Летняя пора. Мелодия, исполняемая на каллиопе, с металлическим скрежетом несущаяся из громкоговорителей, установленных на крыше грузовичка с мороженым.