Лемартес

Глава третья: Чудотворец

Пустота над Флегетоном потрескивает от помех, следов битвы. Мы совсем немного опоздали к ней. Ауспиковые комплексы ударного крейсера улавливают остаточное излучение, сигнатуры рассеивания плазмы. В окулюсе видны кувыркающиеся обломки, каменные и металлические. Это не осколки из пояса микролун планеты, но свидетельство гибели чего-то громадного.

Я стою в стратегиуме капитанского мостика вместе с Корбулоном и Кастигоном. На тактических экранах постоянно обновляются пикты с собранной информацией о войне, что разворачивается внизу. Карта источников тепла, обнаруженных сквозь облачный слой, дает представление о позициях армий на поверхности. Установив вокс-связь с полковником Райнекером, мы узнали о провале осады. Теперь понятно, кто наш истинный враг.

Кровавые Ученики. Нам мало что известно об их настоящем, но многое — об их прошлом. Они были 8-й ротой Волков Императора под началом капитана Хеврака. Хранили верность Повелителю Человечества, пока не оказались во власти неистовства. Из судьбы воинов можно извлечь уроки, провести параллели. Я должен постараться понять их. Когда-то я бы так и поступил, но сейчас изменники подо мной…

Подо мной, на Терре. Они осаждают Дворец. Покарай же Предавшие Легионы! Расправь крылья для сражения! Принеси Хорусу огонь и кровь!

«Нет».

Внизу не Терра, а Флегетон. Но да, там изменники.

И я желаю лишь одного — прикончить их. Каждая секунда промедления для меня подобна пытке.

Мои ладони навсегда сжаты в кулаки. Я так крепко держусь за настоящее, что жилы на руках вечно вздуты от усилий.

Гололит-изображение над столом перед нами изменяется в соответствии с последними данными. Кастигон показывает на участок возле западных ворот Профундиса:

— Кровавые Ученики развернули здесь опорный пункт. На текущий момент Железная Гвардия находится в двух тысячах метров от него. — Капитан ведет пальцем дальше на запад, к небольшой возвышенности на равнине перед ульем. — Похоже, все население города поддалось кровавому исступлению.

— Не стоит ожидать, что мы спасем их, — замечает сангвинарный жрец.

— Согласен, уничтожение станет для них милостью. Этим займется Двести тридцать седьмой, когда сможет действовать свободно.

— Патовая ситуация? — спрашиваю я.

— Битва на истощение, — отвечает Кастигон. — Повезло, что у них там осадная рота. Мордианцы до сих пор держатся только благодаря тяжелой технике.

И тем не менее…

— Они хорошо сражаются, — говорю я.

Просто выжить в схватке с многомиллионной ордой и боевой бандой космодесантников-предателей — само по себе достижение.

— Еще кое-что, — произносит капитан, увеличивая картинку на одном из пикт-экранов. Звездолет изменников, тоже ударный крейсер. Его название, «Ira Sanguinem», тревожит меня. Отголосок и отражение нашего безумия…

На Флегетоне нам предстоит испытание.

— Вражеский корабль располагается в глубине скопления спутников, — поясняет Кастигон. — Они очень сильно рисковали, пробираясь туда, но теперь занимают превосходную позицию для обороны.

Да, космолет окружен щитами из скал. Я отворачиваюсь от экрана, зная, что не пойду на абордаж крейсера. Мне не суждено убивать предателей на его борту. Меня ждет война внизу!

Сдерживаю себя. Я еще не на войне. Еще не в сражении.

— Странно, что эта боевая банда выбрала защитную тактику, — подмечает Корбулон.

— Они все на поверхности, — уверенно заявляю я.

Враги нуждались в корабле лишь для пустотной битвы. Сейчас их интересует только планета. Нечто взывает к ним… Думаю, оно может воззвать и к нам.

Испытание уже началось: Во мне растет нетерпение.

Кастигон кивает, явно размышляя.

«Хватит думать! К оружию!»

Моя ярость прогрызает себе дорогу наружу. Кажется, что братья в стратегиуме движутся замедленно, как под водой. Слишком неторопливо принимают решения. Их жесты неспешны, ленивы.

«Скорее! Там же предатели!»

Я оборачиваюсь к окулюсу. Под нами вращается Флегетон. У меня двоится в глазах, и я вижу Терру — призрак одного мира поверх трупа другого.

Мне еще ясна разница между ними, но война слишком близко. Она зовет меня. Возмездие зовет меня.

И различия стираются.

В качестве плацдарма Кастигон выбрал южную область низины — широкий ровный участок, покрытый плотным скоплением жертв ярости.

Кровавые Ангелы перебили их всех.

Сначала обрушились десантные капсулы, и жаркие выхлопы тормозных двигателей сожгли плоть смертных. При столкновении с грунтом модули раздавили еще десятки безумцев. Как только капсулы раскрылись, подобно хищным цветкам, на ошеломленных врагов ринулись боевые братья. Первые отделения, ступившие на Флегетон, были вооружены множеством огнеметов, и еретиков поглотили волны очистительного пламени. Всего через несколько минут, когда приземлившиеся следом транспортники начали выгружать бронетехнику, потери неприятеля уже исчислялись тысячами. И это никого не удивляло, хотя о полной зачистке района речь еще не шла. Снижаясь, грузовые суда также уничтожали помешанных реактивными струями и собственной тяжестью.

Корбулон прибыл в первой из десантных капсул, желая лично изучить неистовство флегетонцев. Жреца беспокоило то, как развивались события в кампании, и ему следовало проникнуть в их суть, пока орден не попал в ловушку — если, конечно, ее уже не расставили. Он чувствовал, что от него скрыто очень многое. Его восприятие словно притупилось, как будто разум не мог осознать неимоверно масштабную схему, в которую укладывалось все, что происходило на планете.

Однако Корбулон хотел увидеть и понять истину, поэтому зашагал навстречу разъяренным созданиям. Он не взял с собой огнемет, его болт-пистолет остался на магнитном зацепе у пояса. Сангвинарный жрец воздел над головой Зубья Небес, и священный цепной меч зарычал от ненависти к ничтожествам, бросившимся на воина.

Безумцы ничего не могли противопоставить сошедшей на них силе. Их численность быстро сокращалась. Кровавые Ангелы убивали противников быстрее, чем прибывали их товарищи по сумасшествию, и все же флегетонцы продолжали атаковать с тупым упрямством, невиданным даже у зверей.

Когда несколько врагов приблизились к Корбулону, жрец схватил первого из них и поднял перед собой, игнорируя других нападавших. Пока смертный царапал броню воина, плевался и захлебывался от бешенства, космодесантник посмотрел ему в глаза. Есть ли что-то знакомое в этом безумии?

Сангвинарный жрец до глубины души надеялся, что нет, поэтому заставил себя вглядеться как можно пристальнее. Прежняя личность человека полностью распалась: Корбулон держал в руке автоматона из плоти, сосуд для неистовства, и ничего более. Он изначально предполагал, что не увидит признаков Черной Ярости, и не ошибся. Возможно, исступление отчасти напоминало Красную Жажду, но лишь поверхностно.

— Нам незачем изучать тебя, — сказал жрец еретику, мысленно молясь, чтобы это оказалось правдой.

Отшвырнув помешанного, Корбулон обратил внимание на других флегетонцев, которые обступили его со всех сторон и пытались убить, полагаясь на свою ненависть и численное превосходство. Опустив руку с Зубьями Небес, воин взмахнул цепным клинком по дуге. Наземь рухнули срубленные головы с застывшими на лицах оскалами.

Жрец двинулся дальше. Сражая бесноватых на каждом шагу, он продолжал изучать их. Корбулон старался отыскать значение происходящего, но безуспешно. Возможно, смысл этой войны заключался в ее бессмысленности. Остановился космодесантник лишь после того, как на плацдарме подготовили к бою бронетехнику.

Верховный жрец подошел к передовому танку, «Хищнику» баальской модели. Прочитав его название, воин оцепенел: машина, до этого участвовавшая в операции на Паллевоне, именовалась «Флегетон». Ее окрестили в честь этой планеты, поскольку Кровавые Ангелы уже бились здесь много тысячелетий назад. Когда-то они привели Флегетон к Согласию.

Снова эта неуловимая схема. Еще одно предзнаменование.

Приближается нечто, невидимое Корбулону.

Он забрался в танк.

На заре, когда тьма сменилась грязно-коричневым светом, колонна выдвинулась к цели. Бронемашины быстро достигли позиций мордианцев, и началась атака с воздуха.

Два построения. На земле наши танки и пешие братья прорываются к осажденным Железным Гвардейцам. Мы готовимся к выброске на опорный пункт неприятеля. Роту Смерти несут в бой три «Грозовых ворона»: «Кровавый шип», «Круэнтус» и «Грааль войны». Нас тридцать; в моем отделении Квирин, последний из падших. Прежде великий реклюзиарх, он испытывал такой ужас пред Мефистоном, что добровольно отдался Черной Ярости. По мнению Корбулона, в его роке скрыта надежда для всех нас. Жрец думает, что Квирин словно бы выбрал Изъян. Я не согласен. Квирин был слаб духом и потому обречен.

Как и мы все. Наши багряные доспехи теперь черны, как и наша судьба. Мы обречены на погибель, и мы приносим погибель. В открытые боковые люки «Кровавого шипа» врывается ветер. Он пахнет дымом и кровью, в нем звучит призыв к битве. Атака может начаться в любую минуту. На правом фланге от нашей эскадрильи летят три «Громовых ястреба», в том числе «Крылья примарха» с Кастигоном на борту.

Машины мчатся на малой высоте сквозь густой дым. Профундис горит, перед его вратами стоят изменники. У них немного бронемашин: пара «Хищников», развернутых на запад, при поддержке двух «Носорогов». За ними выстроены в линию Кровавые Ученики, охраняющие какую-то груду обломков. На ней размахивает руками человек, и его пассы привлекают мое внимание. Завладевают им. Черные сети на краях поля зрения вздрагивают, мир заливает краснота. Ярость взывает к ярости. На таком расстоянии человек кажется мелким жучком, но любое его движение отзывается во мне так, словно он размером с титана. Каждый жест неизвестного — тычок стрекалом.

…вспышка……проблеск……помутнение…

Он — проповедник…

…черное……красное……черное……красное……черное…

…красное…

Нет…

…пылающие бастионы Терры, гибнущий Ангел, крики боли от немыслимой утраты…

Он — пророк.

Вокруг меня ревут воины Роты Смерти. С них сняли оковы, дали им оружие. Братья могли бы за считанные секунды разорвать «Грозового ворона» на куски, но они подчиняются мне — своему капеллану, Хранителю и товарищу, живущему в том же аду кровавых воспоминаний. Космодесантники слушают меня, поскольку мы обитаем в одной реальности. Чем ближе баталия, тем неотступнее вторгается в мой разум та древняя война. Она понемногу замещает собой битву в настоящем, которую видят перед собой другие Кровавые Ангелы, еще осиянные светом надежды.

Тот человек… Я смотрел на него лишь несколько мгновений, но все еще чувствую его силу. Орда внизу тоже ощущает ее. Вслед за жестами пророка в толпе возникают течения, особенно заметные вблизи от него — там, где он виден и слышен безумцам. Оратор прижимает ладони к груди, и люди кидаются к нему. Затем он выбрасывает руки вперед, и паства устремляется на запад. Помешанные — его марионетки; мои братья и я тоже ощущаем рывки управляющих нитей.

Но и сам пророк движется дергано, неестественно. Его самого контролируют. Он рабски исполняет чью-то волю.

— Брат-капитан… — воксирую я. Тяжело говорить с настоящим из прошлого. — Смертный проповедник — главная угроза. Устраните его.

Ответа нет.

«Кровавый шип» резко теряет высоту и петляет без видимых причин. Кроме одной — воздействия жестов пророка.

— Брат Ориас? — обращаюсь я к пилоту.

Молчание. Снова выкрикиваю его имя.

— Здесь, капеллан, — скрипучим голосом откликается Ориас и выравнивает «Грозового ворона».

Этот смертный влияет на каждого из нас. При мысли о том, что ему удастся низвергнуть Четвертую в бездну иллюзий Роты Смерти, меня охватывает ужас.

Я выхожу на связь со всей эскадрильей. Повторяю имена летчиков и Кастигона, призываю их вернуться в настоящее. Какая мрачная ирония… Мы в считанных мгновениях от катастрофы — остальные десантные корабли беспорядочно меняют курс. «Круэнтус» поворачивает в нашу сторону, Ориас уходит вверх. Столкновения с другим «Грозовым вороном» можно избежать, но он пикирует к земле и наверняка врежется в нее на полной скорости.

Кровавые Ученики стреляют по нам. Орудия «Хищников» сверкают дульными вспышками. В нашу сторону устремляются ракеты, и три неприятельских «Громовых ястреба» взмывают из-за стены Профундиса.

— Слушать меня! — приказываю я, яростью отражая натиск ярости.

Меня слушают. Бойцы обеих эскадрилий возвращаются в реальность. Десантные корабли ведут ответный огонь, уклоняясь от залпов врага. «Круэнтус» не успевает, и реактивный снаряд поражает его в правое крыло. Машина кренится под вой турбин и снижается, волоча за собой полосу дыма, но успевает выровняться.

Наши ракеты и автопушечные очереди накрывают позиции неприятеля. Мы еще не отошли от борьбы с гипнотическими чарами, которыми проповедник окутал нас, словно сетью, и меткость огня падает. Гибнут многие десятки флегетонцев. Один из «Носорогов» загорается, но предатель за его турелью продолжает стрелять.

Человек на престоле из обломков ликующе жестикулирует, управляя полетом десантных кораблей изменников. Миновав нас, они уносятся на запад, к порядкам Железной Гвардии.

Сквозь свирепую черную красную черную красную черную красную бурю перед глазами и в разуме прорывается одна мысль: «Что за смертный может командовать Астартес?»

Улавливаю голос Кастигона, напряженный, но отчетливый:

— Капеллан Лемартес, перехватить эти машины!

Наши эскадрильи разделяются. «Громовые ястребы» закладывают вираж для захода на повторную атаку, «Грозовые вороны» с ревом мчатся наперерез врагам.

Мои братья оглушительно вопят, понимая, что настал час битвы. Они кричат о возмездии и чести. Они спасут Терру. Отомстят за Ангела. Каждый из них затерян в собственном кошмаре о прошлом, но я рядом со всеми ними. И мы вместе. Нам ясно, по кому нанести удар. Мы — Кровавые Ангелы, утратившие все. Мы — ужас войны.

«Грозовые вороны» удаляются от базы предателей. Их пророк скрывается из виду, его хватка слабеет. Ориас и другие пилоты общаются по воксу, «Кровавый шип» уверенно держит курс.

Три наших корабля превосходят машины еретиков в скорости и догоняют их на полпути через равнину. Внизу беснуется орда насекомых. Охваченные гневом и досадой, они тянут конечности к небу, будто надеются стащить нас вниз.

«Пора».

— За Сангвиния! — кричу я, и братья ревут в ответ.

Пробравшись назад, высовываюсь из бокового люка. С ветром в отсек врывается дым; по горящему небу проносятся десантные корабли, охотящиеся друг на друга в загрязненной атмосфере. В ушах гремит какофония хоров: турбин, орудий, взрывов, рассекаемого воздуха.

Ориас дает залп по ведущему «Громовому ястребу» из штурмовых пушек «Кровавого шипа».

Выскакивая наружу, мы запускаем прыжковые ранцы.

Из боковых дверей всех трех «Грозовых воронов» вырываются фурии, облаченные в ночь. Вражеским машинам не уйти и не увернуться от нашей эскадрильи. Отвечая огнем, изменники продолжают лететь к позициям Железной Гвардии и выпускают своих штурмовых бойцов.

Мы сталкиваемся в воздухе.

Багрянец заливает мне глаза.

Войны прошлого и настоящего сливаются воедино.

На земле танки Кровавых Ангелов пробивали дорогу через толпу и давили бесноватых гусеницами. Возглавлявшие колонну Баальские «Хищники» с пушками «Пылающий шторм» топили орду в море пламени. Осадными щитами бронетехника сгребала с земли и мертвецов, и тех, кто еще сгорал заживо. Вскоре после начала боя машины уже толкали перед собой груды тлеющих трупов.

Корбулон, стоя в люке «Флегетона», наблюдал за тем, как танк превращает в прах и пепел жителей планеты, давшей ему имя. Жрец видел в происходящем не войну, а обоснованное истребление. Зараженным ничем нельзя было помочь, и он до сих пор не предложил провести Экстерминатус только потому, что инфекция пока не распространилась на южный материк. Кроме того, здесь застряла Железная Гвардия.

Когда «Флегетон» приблизился к позициям 237-го полка, Кровавый Ангел услышал звуки перестрелки. Толпа осаждала мордианцев, окружив их со всех сторон. Среди безумцев здесь и там виднелись солдаты в мундирах местного ополчения, поливавшие имперских бойцов лазразрядами. На востоке, где Железная Гвардия продвинулась дальше всего, через ее порядки размеренно пробивались отделения космодесантников Хаоса.

Ранее предатели нанесли мордианцам жестокий удар. По расчетам Корбулона, если бы Кровавые Ученики не разделили силы, выбрав главной целью удержание базы у ворот улья, то уже разгромили бы 237-й. Гвардейцы лишились большей части тяжелой бронетехники, но бились достойно, учитывая, что их застигли на открытом месте. Бойцы обратили собственные потери себе на пользу — окружили свои ряды стеной выгоревших и разбитых остовов, создав нечто вроде оплота из перекореженного металла. Уцелевшие машины палили по врагу, располагаясь в просветах баррикады. Если их уничтожали, они служили полку и после гибели, становясь частью импровизированной стены. Подобная смекалка солдат произвела на Корбулона впечатление. Для создания такой преграды требовалось редчайшее сочетание: вдохновенный командир и умелые экипажи, способные занимать нужные позиции даже в сложнейших условиях.

Рыцари Баала подошли к оплоту с юго-востока. Кровавые Ученики не прекращали атак до самого последнего момента. Их отряд целиком состоял из штурмовых десантников с прыжковыми ранцами, благодаря чему хаоситы перелетали стену, врывались в гущу гвардейцев и быстро возвращались. Такие стремительные выпады повторялись снова и снова. Верховный жрец насчитал двадцать предателей. Два десятка против нескольких тысяч? Что ж, их вполне хватило бы для победы.

Но они не успели.

— Воины Мордиана! — донесся из вокс-динамиков «Флегетона» голос сержанта Гамигина. — Вы хорошо сражались. Вы сдержали врага. Теперь мы принесем воздаяние!

Радостных криков не последовало. Железные Гвардейцы никогда не выражали своих чувств. Вместо этого они обрушили на Кровавых Учеников сосредоточенный огонь. Прижатые к стене, мордианцы собрались с силами и отблагодарили спасителей тем, что начали биться еще отчаяннее.

Штурмовые пушки и штормболтеры на турелях «Хищников» и «Лэндрейдеров» извергли снаряды в отступников. Замедлившись, бронемашины пропустили вперед тактических десантников, и канонада усилилась: пешие бойцы открыли огонь из болтеров. Бортовые стрелки давали залпы из всех орудий, кроме лазерных, опасаясь разрушить укрепления Железной Гвардии.

Проворные изменники, сменив направление атаки, помчались по дуге к колонне 4-й роты. Их встретил ураган очередей из штурмовых пушек, и двое Кровавых Учеников просто исчезли, разорванные на куски детонацией своих прыжковых ранцев. Еще несколько хаоситов, получив ранения, неуклюже приземлились невдалеке от танков. Остальные, паля из болтеров, опустились на землю позади передовых бронемашин.

Один из предателей оказался на корме «Флегетона» и выпустил несколько снарядов вдоль центральной оси «Хищника», целясь в Корбулона. Выскочив из люка, верховный жрец ответил огнем из болт-пистолета. Он попал изменнику в нагрудник, и оттуда заструился дым. Кровавый Ученик неловко отшатнулся, но тут же вновь бросился в атаку, стреляя на ходу.

Корбулон пригнулся, и снаряды просвистели у него над головой. Прямым выпадом жрец вонзил Зубья Небес в поврежденную броню хаосита. Меч зарычал, прогрызая керамит, чтобы добраться до плоти. Отступник попытался вырваться, но карающий клинок не выпустил его. Надавив на рукоять, Кровавый Ангел погрузил оружие в «черный панцирь» и дальше, до костей. В ответ Ученик снова нажал на спуск, стараясь при этом направить болтер в лицо верному космодесантнику. Оттолкнув руку врага, Корбулон пробил ему оба сердца цепным мечом.

Из середины колонны донеслась пальба. Изменники провели в ближнем бою достаточно времени, чтобы изменить течение битвы, после чего умчались прочь. В схватке они потеряли еще троих.

Сангвинарный жрец услышал рев десантных кораблей.

«Нас отвлекли, — понял он. — Вынудили остановиться».

Над низиной к танкам Четвертой мчались «Громовые ястребы» предателей, но наперерез им летели «Грозовые вороны» Кровавых Ангелов. Из всех десантных кораблей ринулись воины с прыжковыми ранцами.

«Хищники» развернули башни. Орудия на турелях уже вели огонь.

Множество неприятелей собрались в одном месте. Идеально.

Но затем на дальнем краю равнины началось некое событие, великое и грозное.

Неотрывно глядя туда, Корбулон преисполнился ужаса.

Хеврак и его братья стояли у подножия холма из обломков. Над ними с уст разъяренного Кровавого Пророка слетала сама истина. Звуки из его глотки не складывались в слова. Он произносил заклятия — вернее, нечто гораздо большее. Этот шум был волей Кхорна, вкладываемой напрямую в душу верующих, и молитвой к его неистовству, более праведной, чем любой церковный гимн. Завывание проповедника творило ярость из воздуха; оно не имело смысла, поскольку ни один человеческий язык не смог бы передать всей силы и чистоты вышнего гнева.

Хотя кровь Хеврака кипела от свирепого и возвышенного исступления, а разум пылал в предвкушении беспримесного насилия, воин тоже скорбел. Сейчас капитан и его братья ощущали то, чего лишились несколько веков назад, когда под знаменем 8-й роты Волков Императора исполнили свое последнее задание во имя ложного бога. Сейчас они чувствовали то, что обрели бы уже давно, если бы не отдалили собственное вознесение той чудовищной ошибкой.

Но Кровавые Ученики понесли епитимью, и искупление уже приближалось. Их Пророк создавал грандиозный гобелен, сплетая воедино безумие сотен миллионов людей. Мощь его криков все нарастала, давно преодолев доступные смертным рубежи. Он не прерывался на вдохи, ни на мгновение не прекращал завывать. К его реву добавлялись все новые и новые крики; скоро усиливающийся по экспоненте вопль превратится в нечто большее, чем совокупность его частей, похищенных у флегетонцев.

Но хватит ли даже этого? Хеврак верил, что да. Но разве он не слышал в рыке отголосков своей утраты? Хотя вой Пророка не имел смысла, его содержание могло раскалывать планеты своей тяжестью. Возможно, проповедник вплел в него печаль, которую испытывали Ученики? Нет, вряд ли. Там звучали нотки поистине колоссальной потери.

Скоро все прояснится. Откровение уже близко, и нужно только, чтобы Пророк завершил великий труд без помех.

Поэтому Хеврак держал основные силы в резерве. Впервые за всю историю боевой банды Кровавые Ученики что-то защищали в битве, оберегая хрупкий живой сосуд Пророка. Они не могли допустить, чтобы повторилось преступление, совершенное ими до перерождения. Капитан выделил достаточно воинов для сдерживания мордианцев, но теперь явились Кровавые Ангелы, отвергающие дары ярости. Значит, их тоже коснется откровение. Возможно, Кхорн сочтет, что и Ангелы заслуживают искупления. Если нет, они умрут.

«Громовые ястребы» банды умчались вдаль, отвлекая внимание неприятелей от Пророка.

Уже скоро. Очень скоро.

— Чувствуешь, капитан?

Дхассаран не говорил, а шипел от исступления и восторга.

— Да, апостол. Чувствую.

Заклятия почти пробили барьер. Близилась кульминация обряда. Неистовство жителей улья, ярость умирающих в пожарах Профундиса и гнев сражающихся достигли критической массы.

К холму снова приближались «Громовые ястребы» Кровавых Ангелов. На первом заходе они почти ничего не добились — Хеврак видел, как воля Пророка нарушила их планы. Сейчас машины неслись быстро и уверенно.

— Сбить их! — приказал капитан.

И в ту же секунду ощутил прорыв.

— Не надо! — крикнул Дхассаран. Ощутив всю мощь того, что происходило вокруг них, темный апостол издал нечто среднее между громогласным хохотом и довольным свирепым воем.

Хеврак присоединился к нему, как и все прочие Ученики. Они обрели искупление.

И нечто большее.

Божественное упоение.

Неподалеку от обороняемого ими участка сама земля отозвалась на проповедь Кровавого Пророка. Она содрогнулась, потрескалась, раздвинулась… И чудо, увиденное Учениками в день перерождения, вернулось к ним.