Легенды Соединенного королевства. Мир света

Глава 5. Скорпионы

Вначале я решил, что умер, потому что темнота вокруг меня была непроглядной. Затем пришла боль и осознание жизни. Каждая частица моего тела беззвучно вопила о том, как ей плохо. Я попытался открыть глаза, и это получилось сделать. На секунду я увидел хмурое ночное небо. В жутком танце оно закружилось по часовой стрелке и упало, придавив меня своим невообразимым весом. Я почувствовал, как на мой лоб легла мокрая повязка. Меня тошнило, и я не мог пошевелить даже пальцем. Казалось, что время замедлило свой темп, неужели я навсегда буду скован железными тисками страдания и беспомощности? Не знаю, сколько часов, дней и лет прошло прежде, чем я вновь осмелился открыть глаза. В этот раз все сложилось более удачно, мир не вертелся, и я приподнял голову.

Серые надутые тучи низко летели над землёй. Они недвусмысленно обещали, что скоро польётся дождь. Я опёрся руками о нечто твёрдое и постарался сесть. От этих трепыханий облака неестественно близко приблизились к моему лицу, однако я совладал с собой и осмотрелся. К глубочайшему сожалению, я не понимал, где нахожусь. Это не было то место, где мы приняли бой. Я отодвинул бережно накинутый на меня плащ и встретился взглядом с Эмилией.

– Эй, дорогуша-хрюша, что это ещё за подскакивания с кровати? Ну-ка ложись обратно! Тебе пока противопоказано много шевелиться! – не терпящим возражений тоном отругала меня подруга. Она сидела под раскидистым деревом, держа в руках мою ступку и пестик. Шустро постукивая пестиком по дну чашки, колдунья что-то методично превращала в порошок.

– Кстати это лекарство для тебя, осталось совсем немного, и оно будет готово.

– Если оно горькое, то я принимать его не буду.

– Это мазь.

– Будет щипаться?

Моя подруга устало улыбнулась.

– Ты нас сильно напугал, Калеб. Когда я отделалась от надоедливых мальчиков и спустилась к тебе вниз, то первое, что я подумала – о, Вселенная, он сломал себе шею! Лужа крови, неестественная поза, ну ты понимаешь, как обычно выглядит погибший на скалах человек?

– Представляю, – отозвался я, опускаясь на спину. Под затылком у меня, как оказалось, лежал набитый листьями мешок. Я аккуратно повернул голову влево, чтобы видеть подругу.

– Грешем жив?

– Конечно, жив! Ему досталось, но не сильно. По правде сказать, я удивлена тем, что неповоротливые братья Света так хорошо дрались.

– Что вообще произошло после того, как я отключился?

Помешав содержимое ступки, Эмилия добавила туда три оранжевые капельки из маленького флакона. Понюхав то, что получилось, она продолжила своё монотонное занятие.

– Когда ты упал, Грешем спрыгнул следом за тобой. Он, как и я, решил, что ты мёртв, и это наполнило его звериной яростью. Вампир ринулся в бой, совершенно не заботясь о собственной безопасности. Им двигало только желание отомстить. Я видела, что оно плескалось в его глазах как расплавленный огонь. Грешем набросился на монахов и безжалостно перекромсал всех, кто был в его досягаемости. Руки и ноги он отделял так, как повар на кухне режет связку сосисок. В общем зрелище ещё то.

Моя подруга добавила в вязкую смесь шепотку белой пыльцы.

– У меня же выдался поединок посерьёзнее. После того как ты отвлёк на себя большую часть братьев Света, а Грешем кинулся тебя защищать, я осталась сражаться против боевого жреца и двух клириков. На мою голову обрушилась ледяная волна энергии. Из ушей у меня тут же полилась кровь и всего за секунду я практически ослепла. Если бы в этот момент меня не прикрыли Мурчик и Снурф, то всё бы могло закончиться плачевно. Кое-как оклемавшись от оглушающего заряда, я вступила в колдовской поединок – воля жреца против моей. Как ты, наверное, догадался, победитель сидит перед тобой, а останки того парня кормят рыб в Бойкой Шалунье. Как только я покончила с ним, позади оставшихся монахов появился Грешем, и мы зажали их как между молотом и наковальней. Разделавшись с последним сверкающим болваном, мы поспешили к тебе, чтобы оказать первую помощь… если таковая ещё требовалась. Ты был без сознания, но определённо жив! Я ощупала тебя и поняла, что ты родился в рубашке, причём застёгнутой на все пуговицы – твой позвоночник был цел, а внутренние органы не повреждены. Только парочка костей треснуло и на этом всё, если не считать неглубоких порезов об острые края камней.

Эмилия удовлетворённо кивнула тому, что находилось в ступке.

– Теперь все твои травмы мы обмажем мазью, которую я для тебя сделала. Поворачивайся на живот, сейчас будем лечиться.

Скрепя как ржавый замок, я перевернулся спиной кверху. Моих рёбер коснулась холодная густая паста, спустя мгновение, кожу стало нестерпимо жечь.

– Я, конечно, благодарен за твоё внимание к моей скромной персоне, однако всё же хочу спросить: ты уверена, что эта дрянь не проделает во мне дырку? – простонал я плаксиво.

– Терпи, не все лекарства снимают боль, некоторые из них наоборот её усиливают. Это связанно с активными компонентами, из которых состоит та или иная целебная настойка. Твоя, например, сделана из надбровных желёз панцирной змеи. Яды не всегда убивают, иногда они помогают нам прийти в прежнюю форму. Прошу тебя не дёргайся, дай я закончу начатое.

Завершив неприятную процедуру, Эмилия снова укутала меня в меховой плащ.

– Теперь отдыхай, тебе нужен покой. Баю-баюшки-баю, спи, мой Калеб, мой дружок, ты – мой сладкий пирожок.

Я попытался поблагодарить колдунью, но она, продолжая монотонно напевать, приложила палец к моим губам. Под её незатейливый мотив я вскоре провалился в сон. Проснулся я уже только на следующее утро. Я чувствовал себя намного лучше и хотел есть. Рядом со мной, привалившись к телеге, лежал Грешем. На холодном воздухе его кожа вновь приобрела сероватый оттенок, свойственный больше вампирам, нежели людям. Из-под рыжей бороды доносились трели витиеватого храпа. Снурф и Мурчик, выпрашивая чего-нибудь вкусненького, тёрлись возле Эмилии, которая стояла чуть поодаль от вампира и кипятила воду в небольшом котелке. Интересно, откуда она взяла его? Колдунья, заметив, что я очнулся и смотрю на костёр, моментально прочла мои мысли.

– У монахов было много нужных в путешествии вещей, тех, которые ты не взял по глупости, а я, потому что срочно пришлось покинуть дом.

Колдунья укоризненно цокнула язычком.

– Я даже помады не захватила с собой! Не говоря уже о других женских штучках, которыми привыкла пользоваться каждый день!

Моя подруга страдальчески сжала губы, потом глубоко вздохнула и переменила тему разговора:

– Мазь действовала всю ночь, думаю твоё здоровье определённо пошло на поправку. Можешь подниматься, но только медленно, а то голова снова закружится.

– Твоя красная помада всегда привлекает слишком много мужского внимания, которое нередко оканчиваться дуэлью, а так как список твоих поклонников пополнился вот этим вампиром, то, наверное, даже хорошо, что ты её забыла в Лунных Вратах, иначе в Шальхе могла бы случиться беда, – улыбнулся я, осторожно вставая с лежанки. Наши голоса пробудили Грешема. Он пошевелился, а затем открыл глаза.

– Как же хорошо увидеть своего учителя стоящим на ногах, а не лежащим в луже крови!

Кровопивец радостно заключил меня в объятия.

– Эмилия выходила вас. Каждый час она протирала вам раны и делала компрессы, а Мурчик и Снурф так вообще не отходили ни секунду. Мы все страшно переживали!

Чувство жгучей благодарности поднялось у меня в душе. Вот что значит иметь настоящих друзей.

– Спасибо, я никогда этого не забуду!

Я хотел сказать больше, чем простое «спасибо», но как-то растерялся и поэтому по-дурацки растянул рот в улыбке.

– Слово «никогда» слишком длинное даже для бессмертных, – лукаво подметила Эмилия. – Мы с тобой путешествуем вместе уже… давненько, и уж поверь моему опыту, случай отплатить мне той же монетой у тебя ещё представится. Так что либо спасёшь мне жизнь, либо купишь коробку шоколадных конфет, но только тех, которые продаются в Гельхе, ты ведь помнишь, какие я люблю?

– Хорошо, с меня конфеты, – рассмеялся я.

По взгляду Грешема я понял, что он непременно хочет знать, что это за конфеты и где именно их продают в Гельхе.

Сели завтракать. Эмилия сунула мне в руки дымящуюся кружку с настоем из каких-то трав, которую я должен был выпить перед едой. По запаху пойло напоминало еловые шишки, по вкусу кстати тоже. После сражения с Братством Света наш рацион пополнился чаем, грибами, отварной курятиной и бурым хлебом. Огромные запасы этих продуктов Грешем снял с рюкзаков, которые везли лошади монахов. Теперь мы легко сможем доехать до Шальха, не испытывая голода. Помимо провизии у нас так же появился и новый спутник. Молочно-белый конь с удовольствием присоединился к нашей компании. Не имея не малейшего представления о его старом имени, Грешем окрестил животное Чесночком. Перчик, которая до этого скучала, восприняла хвостатого товарища заливистым ржанием. Вдвоём им будет не только веселее, но и проще волочить нашу повозку.

Я разместился у костра и с удовольствием уплетал запечённые грибки. Запивая их чаем, я с интересом наблюдал, как Грешем никак не мог решить из какой бутылки ему откушать. Беря в руки то одну, то другую он доставал пробки и нюхал содержимое. Все его тары были наполнены до краёв, я не сомневался, что вампир их долил буквально накануне. Видимо кто-то из жрецов услужливо подставил под горлышко свою перерезанную артерию. Дождавшись, когда тары должным образом нагреются, Грешем понемножку отлил из каждой себе в кружку. Он помешал содержимое ложкой и сделал большой глоток, а потом ещё один, на лице моего ученика показалась блаженная улыбка.

– Великолепный букет! В общей сложности его выдержке лет восемьдесят!

– Ты возвестил это как заправский сомелье!

– Сыр, кстати, тоже ничего, – согласилась Эмилия, протягивая Мурчику кусочек лакомства.

Неспешно позавтракав, мы решили обсудить, как дальше поедем к Шальху. Имелось две дороги, первая более длинная и идущая в обход населённых пунктов, вторая тянулась через городок с симпатичным названием Силь. Эмилия голосовала за то, чтобы отправиться более долгим, но безопасным путём, обосновывая это тем, что мало ли кто мог нас видеть сражающимися с братьями Света. Сейчас, по её мнению, нам надо было залечь на дно. Я приводил доводы в пользу короткого путешествия. Королева с нетерпением ждала меня, а большой крюк, только отдалит нашу, несомненно, важную встречу. Грешем, слушая наши рассуждения, утвердительно кивал, но чему он мог кивать? Разве его морда знала эту местность? Наконец он с самым умным видом изрёк примерно следующее: «Эмилия права и нам нечего лишний раз светиться перед горожанами». Ну что за клещ! Уверен, что он так сказал только для того, чтобы лишний раз угодить колдунье! Впрочем, я не сильно расстроился.

– Один голос против двух, – отметила Эмилия.

Я пожал плечами.

– Хорошо, трогаемся по вашему направлению!

Грешем уселся на козлах телеги, остальные забрались вовнутрь. Натягивая поводья и похлопывая лошадей по бокам, вампир уводил их с нашей стоянки. Мы выбрались на мощёную дорогу и покатили в сторону Шальха. Чесночок и Перчик отлично слушались своего управляющего. Они ладно отзывались на его команды и скакали практически в одну ногу. Я отметил, что из моего ученика мог бы получиться недурной конюх! Вполне вероятно, что в нём пропадает талант! По возвращению в Шато, я обязательно прикуплю парочку лошадей и карету. Хочу, чтобы Грешем вёз меня по улицам столицы, и знатные дамы видели, как я машу им из окна рукою в белой перчатке. Я надеюсь, что королева Элизабет не поскупится и выделит мне на этот каприз небольшую сумму денег. А пока мне приходится обходиться без роскоши и трястись в обычной повозке, которую продувают все ветра мира. Я поплотнее закутался в тёплую шубу. Осень должна скоро закончиться. Я отчётливо ощущал это своими продрогшими пальцами ног. Наступает время Большого холода. Как отражение моих мыслей с серого неба повалил густой снег. Падая, белые хлопья скатывались по брезенту телеги и тут же таяли под нажимом колёс. Тяжёлые и мокрые, они частично попадали к нам через дырки хилой крыши. Один из таких комков упал Мурчику на голову. Недовольно фыркнув, кот потёрся ободранными усами о мой сапог. Его взгляд устремился на пустой мешок из-под зерна. Недолго думая, Мурчик прыгнул в скомканное отверстие. Одна половина полосатого разбойника скрылась под мешком, а вторая стала подметать пол коротким хвостом. Какого бы размера не был кот, он всегда остаётся котом. Если поблизости есть пакет или коробка, он непременно туда заберётся. Я легонько прихватил кончик виляющего хвоста, и из мешка послышалось недовольное мяуканье. Задние лапы заскребли по деревянному настилу, Мурчик пытался выбраться, а я поднимал кулёк всё выше, чтобы он целиком оказался в западне.

Эмилия, наблюдавшая за нашей игрой с видом умудрённой летами женщины, промолвила:

– Сколько мужчина живёт – ровно столько длится его детство. Вот скажи, Калеб, зачем ты это делаешь? Я же велела тебе не перенапрягаться.

– Мне показалось, он заскучал, и маленькое жизненное препятствие ему не повредит! – пыхтя, отозвался я.

Под весом кота мешок медленно, но верно рвался по швам. Вдруг телега налетела на камень, и нас сильно качнуло. Я вместе с ношей шмякнулся на пол. Не успел я толком сообразить, что произошло, как ощутил на груди мягкие лапки Мурчика. Его глаза азартно горели. Он хотел продолжения. Сжимая и разжимая когти, кот невольно оставлял порезы на моей шубе. Эмилия стянула его с меня, подтащив за мохнатые штаны к своим коленкам. Все это время Снурф сидел под лавкой и обиженно шипел – как так его хозяин нянчится с чужим питомцем? Я потянулся погладить его панцирь, но он демонстративно отполз за пустую бочку. Животные совсем как люди: могут ревновать, обижаться или радоваться, и нам надо всегда проявлять к ним заботу, ведь они всё чувствуют и подчас страдают не меньше нашего.

За день, проведённый в пути, мы несколько раз останавливались, чтобы поесть и передохнуть. Дважды Эмилия подменяла Грешема на козлах. Мне было велено находиться в «горизонтальном» положении как можно дольше. Колдунья продолжала мазать мне спину жгучей мазью, от которой на коже появилось раздражение. Сыпь чесалась и зудела, но к вечеру стала спадать. Боль же и вовсе прошла. Я смог ходить практически как раньше.

– Очень хорошо.

Эмилия смотрела как я, подбрасывая сапогами листья, ковыляю вокруг костра.

– Ещё денёк помажем, и будешь как новенький.

– Из тебя вышел прекрасный целитель, – подметил я.

– Несомненно. Алхимикус Деторум прекрасно меня выучил.

– Когда ты вспоминаешь про свою академию, мне сразу приходит на ум день нашего знакомства. Неестественно жаркое лето в Эльпоте. Пыль и топот. Мозаичная площадь. Лавочка. Ты сидела на ней среди кучи книг и ела мороженое.

– Ты обратил на меня внимание только потому, что подумал, будто я денно и нощно корплю над фолиантами! Ха! Как ты ошибался!

– Это всего лишь твоё предположение. Я не устану повторять, что меня просто что-то толкнуло к тебе.

– Судьба?

– Наверное.

Я улыбнулся.

– Как бы там ни было, проходя мимо, я специально наступил тебе на подол платья. Я собирался рассыпаться в извинениях и узнать твоё имя, но тут…

– Заколдованное мороженное шмякнулось тебе в нос! – рассмеявшись, перебила меня Эмилия. – Видел бы ты свою моську! Вся в шоколаде!

– Шоколадом забрызгало и мою белоснежную мантию!

Колдунья откинулась на ствол дерева.

– Я так хохотала, что не заметила, как ты заложил мне за ухо красную розу. Почему-то вслед за этим милым фокусом я как-то сразу прониклась к тебе симпатией и предложила пропустить по стаканчику.

– Да, после того вечера мы с тобой и подружились, – усмехнулся я. – Правда я ещё тогда не знал, что очень скоро из-за тебя моя жизнь превратится в бурлящий вулкан. Характер никогда не позволял тебе копить обиды и… Сколько же проблем из-за этого у нас было! Вот скажи, ты никогда не задумывалась, почему у тебя нет мужа и детей? А я отвечу! Круговорот неприятностей, следующий за тобой по пятам, совершенно не оставлял места для чего-то другого!

– Ну почему ты так категоричен?

– Бертрана в счёт не берём.

Эмилия спрятала лицо в тень.

– Пусть так, но я всё равно с тобой не соглашусь. У меня был на примете мужчина, который мне нравился, и к которому я испытывала чувства, но он этого не видел, и я даже иногда подумывала его отравить, чтобы не мучить себя пустыми надеждами. Несчастная любовь, а вовсе не странствия – вот что стало преградой для всех моих ухажёров. Я никого к себе не подпускала и как дура ждала, когда он разглядит во мне не только друга.

Колдунья подкинула в костёр сухих веток и немного помолчав, добавила:

– Он так никогда и не узнал о том, что он для меня значил, потому что я струсила и не открылась ему. Я отпустила его, и он ушёл в неизвестность.

Мои брови удивлённо поползли вверх.

– Почему ты рассказала мне об этом только сейчас?

Эмилия улыбнулась уголком рта.

– Ты наверное думал, что уже все обо мне знаешь? Как бы ни так.

– Кто он?! Кто этот слепец!

– С тех пор утекло много воды…

– И всё же!

– Это мой… самый сокровенный секрет.

– Раскрой мне его!

– Тише, тише, мой герой, не заводись. Возможно, если так сложатся звёзды, я удовлетворю твою просьбу.

– Звёзды, – пробурчал я.

Подруга положила мне руку на коленку.

– Девичье сердце все ещё бьётся в моей груди, и подчас мысли сами собой уносят меня в те далёкие дни. В радостные и грустные…

– Но больше в радостные?

– Конечно.

Грешем, делающий вид, что роется в мешке, на самом деле внимательно нас слушал. Ему отчаянно хотелось, чтобы Эмилия была не занята.

– Хрмф!

– Что?

– Мне… то и да! А сейчас у тебя кто-то есть?

В срывающемся голосе вампира скользило волнение. Он пытливо всматривался в красивую мордашку. Прежде чем ответить, Эмилия томно откинула тяжёлую прядь волос.

– С какой целью ты спрашиваешь, мистер Рыжий Морж?

– Я? Я спрашиваю? Я… вот… я…

Колдунья почесала под подбородком подошедшего к ней кота.

– У меня есть Мурчик – он мой мужчина, других нет и пока не нужно.

– Тю! Именно! Это правильно! Ну, то есть, я так, просто спросил! Без всякой задней мысли!

Лицо Грешема стало похоже цветом на редиску. Чтобы сгладить неловкость, мой ученик принялся разливать по кружкам только что закипевший чай. Заварка с запахом кардамона и мелиссы подкупающе щекотала ноздри. Я с удовольствием прихлёбывал обжигающий напиток и вдыхал ароматы леса. Вскоре наша беседа возобновилась вновь. Мы обсуждали отрицательные свойства крапивного корня и соляного крема, в состав которого входила выжимка из двустворчатых моллюсков. Вампиру наш нескончаемый спор о той или иной особенности ингредиентов быстро надоел. Он поточил о камень свои клинки и лёг спать. Мы присоединились к нему через час. Ночь выдалась снежная, ветер завывал и теребил полог телеги. Начало зимы – не самая приятная пора, если вы находитесь далеко от дома. Я улёгся между Мурчиком и Снурфом. Один грел меня мохнатым пузом, а другой тёплым панцирем. Иногда лапы кота дёргались и награждали мои коленки царапинами. Пока я засыпал, о стенки моего сознания колотился надоедливый сверчок – кто все эти годы нравился Эмилии? Ради кого она осталась одинокой? Что за незнакомец жил в её мечтах? Почему мне кажется, что я упускаю нечто очень важное? Под эти вопросы я опустился во тьму снов.

Наутро я обнаружил, что нас изрядно замело. Спину Перчика и Чесночка покрывал тонкий слой инея, который я смахнул перчаткой. Под моими прикосновениями лошади вздрагивали и трясли ушами.

Позавтракав, мы тронулись в путь. Трусца разогрела животных, они больше не выглядели несчастными. Грешем залихватски дёргал поводья. Смотря на его большие скулы через прорезь, я спросил себя – а пробовал ли он когда-нибудь кровь коня и если да, то насколько она отличается от человеческой? Надо будет поинтересоваться у него на досуге об этом. К обеду мы добрались до развилки. Я прочёл указатель на выцветшей табличке. Левая стрелочка – «Силь», правая – «Затяжной Тракт».

– В нашем плане всё по-старому?

– Нет смысла рисковать понапрасну. Не хочу, чтобы меня в Силе встретил вооружённый отряд солдат, который вежливо попросит надеть кандалы и проследовать в суд. Убийство братьев Света – это тебе не воровство шарфика. В лучшем случае отправимся прямиком на рудники Присыпок, а в худшем – думаю, ты догадался: твоей гербовой бумаге никто не поверит, и мы вспыхнем, как свечки на алтаре, – повторила мне свой ответ Эмилия, меняя Грешема на скамеечке кучера. – Мы прибавим лишние полнедели, ну от силы неделю, согласись – это не так много. Для Элизабет Тёмной такая заминка вряд ли станет заметна. Ты же не птица, чтобы долететь до неё за день? Мудрая королева обязана это понимать и не требовать невозможного от такого отшельника, как ты. Тем более, что в дороге всякое бывает.

Я кивнул. Моя подруга права. В конце концов, зачем лишний раз испытывать судьбу и подвергать себя неоправданной опасности?

Внутрь проёма забрался Грешем. Он широко зевнул и вытянул ноги напротив меня.

– Через час твоя очередь вести экипаж, красавчик! – крикнула колдунья через плечо.

Надеюсь, это она не ко мне обращалась. Я люблю, когда возят меня, а не когда всё происходит наоборот. Затяжной Тракт, по которому мы катили, становился все более заснеженным. Небольшие дубовые рощи сменяли покатые холмики. Неровные, они укрывали свои спины белыми одеялами. Я представил, что еду среди пирожных, посыпанных сахарной пудрой. Спустя какое-то время усиливающийся холод поменял их в моём воображении на шарики мороженного.

– О чем это вы так задумались?

Грешем перебрался поближе ко мне. Видимо, он уже давно наблюдал за моим взглядом, прикованным к одной точке.

– Меня посещают мысли о природе магии, мироздании и небесной механике, – соврал я, напущено морща переносицу.

– Знаете, о чём думаю я?

Я закатил глаза.

– Догадываюсь.

Вампир потеребил застёжку на жилете.

– Об Эмилии. Она не такая, как все.

– И так понятно, что твои раздумья неотрывно витают вокруг Эмилии. Пойми, Грешем, нам предстоит выполнить секретную работу.

Я в упор посмотрел на ученика.

– Ухаживания и романтика могут отвлечь тебя, а как следствие и меня от королевского задания. Какие проблемы это за собой повлечёт? Да любые! Поэтому, я прошу тебя, дождись, покуда мы со всем разберёмся, а потом действуй.

– Я вас понял, – буркнул своим усам вампир. – Так я насчёт действия… Мне бы знать, с чего начать?

– Ты настроен серьёзно? Точно? Ну ладно, так уж и быть: дам тебе подсказку.

Я улыбнулся.

– После того как мы установим в Шато алхимическую лабораторию, отвечающую запросам Эмилии, попробуй уговорить колдунью поучить тебя изготовлению зелий. Если тебе повезёт, и она согласиться, то ты получишь возможность побыть с ней наедине и наладить отношения в нужном направлении.

– Отличная идея! На каждом уроке я буду приносить ей по букетику полевых цветов! Стихи, красивые закаты и все такое? Да? Главное выработать принцип – вперёд к цели и ни шагу назад! Потихонечку, пядь за пядью, я завоюю её расположение!

Щеки Грешема взволнованно тряслись.

– Мы станем великолепной парой, вот увидите! Она и я, мы созданы друг для друга!

О, Вселенная, как же он самоуверен! Такие высказывания свойственны неоперившимся подросткам! Я желаю ему счастья и уж тем более желаю его Эмилии, но есть ли у Грешема хоть один призрачный шанс на успех? Вряд ли. Особенно, если учесть, что моя подруга безответно страдает по какому-то простаку! Что за треугольник душевных терзаний повис над дорогими мне людьми? Я обязан предостеречь вампира о последствиях неудачи.

– То, что ты намерен делать сюрпризы и всячески оказывать знаки внимания, это хорошо и похвально, только я тебя предупреждаю: любовь – это не всегда обоюдное чувство! Водить даму на балы и кормить зефиром подчас бывает недостаточно для того, чтобы разжечь искорку в её груди. Иной раз, как не бейся, ничего не выходит – спросишь, почему? А из-за того, что изначально не пришёлся по нутру. Такое бывает, и с этим надо смириться, иначе начнётся «игра в одни ворота». Это такая штука, когда один любит, а другой, хоть ты тресни – нет, и оба при этом мучаются. Я говорю об этом, потому что Эмилия старше тебя и лучше разбирается в своих чувствах. И ещё потому, что хочу уберечь тебя от боли и дурацких попыток спрыгнуть с крыши замка.

– И всё-таки я попробую! – упрямо подвёл черту Грешем. – Вдруг она всю жизнь ждала такого славного вампира, как я?

– Может и так, я лишь надеюсь, что твоё сердце не будет разбито.

Я похлопал ученика по массивной спине.

– Ты прав, она – необыкновенная девушка, и, окажись я на твоём месте, то тоже бы никого не слушал и боролся за неё, не жалея сил. Она того стоит.

Телега затормозила, и к нам перебрался предмет разговора. Красные руки Эмилии недвусмысленно намекали на ледяной ветер. На побледневшем лице отчётливо прорисовались алые губки.

– Пора меняться, старый гриб, я совсем замёрзла, – вежливо попросила меня колдунья, забираясь холодными ладонями мне под шубу. От студёного прикосновения я вскрикнул не хуже куницы. Вздыхая и ахая, я слез с насиженного места и забрался на маленькую скамеечку в изголовье повозки. Я дёрнул поводья, и мы двинулись дальше. Перчик и Чесночок беспечно трусили по разбитой дороге. Слаженно работая, они выглядели настоящей командой. Людям в отличие от лошадей часто не хватает умения действовать сообща.

Холмы сменялись холмами, куда не глянь – один и тот же пейзаж. С того самого момента, как мы отбились от послушников Братства Света, нам не встретилось ни одной живой души. И это неудивительно. Подлунные Пеньки – маленькая захолустная деревенька, угнездившаяся на отшибе мира. В неё редко кто заезживает и летом, не говоря уже о зимней поре.

Преодолев крутой подъём, мы скатились в низину. Я натянул упряжь и сбавил ход, чтобы получше рассмотреть то, что открылось моему взору. От края до края всю местность покрывала жёлтая пелена. Чем ближе я к ней подъезжал, тем лучше осознавал, что это непомерно огромное поле высоченной пшеницы! Откуда оно могло взяться, здесь, в это время года? Я остановил экипаж и кликнул друзей. Их челюсти изумлённо отпали, а затем захлопнулись.

Дороги не было!

– Разве сбор урожая не закончился два сезона назад? Не нравится мне это! – проворчал Грешем.

Эмилия молча водила головой. Она, как и я, пыталась понять, есть ли где-нибудь конец у загадочной нивы. Но его не было. Насколько хватало глаз, всюду стелились бескрайние просторы колосящегося моря.

– У кого какие мысли? – проворчал я, нахмуривая лоб. – Лично я думаю, что возвращаться смысла нет, прорубим магией проход, да и дело с концом.

– Чем, скажи на милость, ты собираешься выкашивать посев? – озадаченно спросила Эмилия. – Кристаллами льда тут ничего не добьёшься, а уничтожающую силу шаров огня и разрядов молний невозможно контролировать – не успеешь оглянуться, как пламя обратит тут всё в пепел. Пожарище будет страшный, но это не главная причина воздержаться от разрушения. Вполне вероятно, что перед нами неподдельное чудо! Да-да, именно чудо! Вдруг кто-то догадался, как выращивать культуры посреди зимы? Представляешь, что это значит? Голод навсегда исчезнет из памяти людей!

Я скривился в улыбке.

– Звучит и правда потрясающе, однако твоё изречение никак не приблизило нас к разрешению сложившейся ситуации.

– Ты хочешь конкретики?

Колдунья сжала губы в тонкую струнку.

– Ждёшь, чтобы я сказала – давайте повернём в Силь и оставим тут все как есть? Ну уж нет, потому что ты мне тогда ответишь, что у нас нет на это времени. Я знаю тебя, как облупленного! Так что не спихивай на меня ответственность за то, что собираешься сделать!

– Почему нельзя пройти через поле без применения колдовства? – вклинился в диалог Грешем. – Отсюда видно, что оно широкое, но какова его длина, нам неизвестно. Может, поле вовсе не такое огромное, как кажется. Помашем клинками малость, и уже через милю мы вновь выйдем на дорогу.

– В принципе твоё предложение не лишено смысла, – задумчиво отозвался я. – С помощью стали мы без труда выкосим небольшую тропинку.

– Погодите. Вот почему никому из вас не пришло в голову, что перед нами может быть западня? Что, если это волшебный мираж, который создал сумасшедший чародей для того, чтобы заманивать в свои сети рассеянных путешественников?

– От диковинно-созданного урожая ты перескочила к ловушке? Как работает твоя голова?

– Я всего лишь высказываю предположения, противный гриб.

Я усмехнулся.

– Да ну, брось, Эмилия, это уже за гранью фантастики! Ой, или нет?

Я скорчил гримасу ужаса.

– Злобная пшеница проткнёт нас своими корнями и высосет всю кровь. Она даст жизнь новым побегам, но мы этого уже не увидим, потому что наши осушённые тела превратятся в зомби. Мы будем бродить по холмам и громко реветь. А-а-а-а! Ну вот, ты добилась своего! Я в панике и хочу спрятаться к маме под крылышко!

Колдунья наградила меня колючим взглядом.

– Перестань паясничать, Калеб! Твои кривляния совсем не смешны.

– Ты действительно чувствуешь, что нас там ждут неприятности? – моментально посерьёзнев, спросил я.

– Осторожность не повредит.

– Тогда давайте просто подъедем поближе и посмотрим, что там к чему, – подытожил Грешем.

– Твоя правда, – согласился я. – Трогай лошадей, мы с Эмилией пойдём рядом.

Лошади медленно подались вперёд. Минут через двадцать мы упёрлись в непроглядную стену колосьев. Казалось, что наступившая зима не влияет на то, как они растут. Я поднял руку, но мои пальцы не достали их верхушек. Вот это размер! Под ногами вымощенный камень дороги прерывался и смешивался с клубнями вздыбленной земли. Моего плеча коснулся вздутый стебель. Я ухватил его и потряс. На ладонь посыпались большие зёрна. Казалось, что они только и ждут, когда твёрдый круг мельницы сделает из них муку. Сколько хлеба может получиться! Эмилия права, этим посевом можно накормить полпровинции! Такое жалко уничтожать! Пока я осматривал злаки, подошвы моих сапог успели изрядно нагреться. Это показалось мне странным. Я опустился на колени и коснулся почвы – она была горячая! Что за мистическая энергия не даёт промёрзнуть этому месту? Сам по себе ожил мой научный интерес. Что там в глубине?

– Будь поблизости, подружка.

– Как всегда.

Я вынул меч и принялся прорубаться через тугие заросли. Освобождая дорогу для телеги, я внимательно оглядывал растения. Что я собирался найти? Не знаю, но что-то манило меня к себе. Я как зачарованный шёл на притягательный зов тайны. За спиной я услышал вздох Эмилии и скрежет колёс, друзья последовали за мной. Поначалу я с воодушевлением накинулся на жёлтое препятствие, однако силы быстро покинули меня, а энтузиазм заметно поубавился. Взмахи Альдбригом довались мне всё тяжелее, предплечье заныло, и я пожалел, что последние годы уделял мало внимания боевой подготовке. Наконец я совсем выбился из сил и присел на корточки.

– Пять минут, и я снова в строю! – крикнул я.

Пар изо рта поднимался к вечернему небу. Только сейчас я обратил внимание, что практически стемнело. Эмилия легонько спрыгнула с подножки повозки и подошла ко мне. Её рука как бы невзначай утёрла пот с моего виска.

– Я подменю тебя, дорогой.

Колдунья опустила Людвирбинг на уровень живота и стала водить им вдоль стеблей. Издавая тихий писк, они целыми охапками опадали вниз. Моя усталость моментально улетучилась. Я подскочил к Эмилии и пытливо уставился на её покос.

– Эй, ты должна научить меня этому трюку! Кто тебе его показал? На чем происходит фокусировка силы воли? Только на кристалле или на всем посохе? Ты формируешь предварительное заклинание или опираешься исключительно на разум?

– Вот все тебе скажи, да покажи, да укажи, как работает и где нашла, – отозвалась моя подруга, не прерывая своего занятия. – Что, если я тебе в этот раз откажу и ничегошеньки не расскажу?

Эмилия повернулась и показала мне кончик языка:

– Вот так вот прям и не расскажу?

Я удивлённо почесал голову рукояткой меча.

– Мы же с тобой друзья!

– И что с того? Я не только твой друг, но ещё и девушка, а так как я девушка, то мне свойственно вредничать! Бу-бу-бу, ничего не расскажу! Кусай локти, любопытная ворона! Ха-ха-ха!

– Ну и противная же ты девица, только и можешь, что смеяться, – пробурчал я, надувая щеки. Хмурясь, я шёл за смеющийся Эмилией и непроизвольно вынашивал план, как по-хитрому выведать её секрет. Я выжду благоприятное время, например, когда мы будем в таверне. Словно паук, дождусь, пока мушка расслабится за стаканчиком вишнёвого пунша, а потом ненавязчиво так спрошу: «Помнишь, душка, тот день, когда мы пробирались по странному полю? Что за магию ты тогда использовала?» Она заулыбается и всё мне выложит на тарелочку с голубой каёмочкой. Я удовлетворённо кивнул своим мыслям и посмотрел на прямую спину подруги. Мне сразу стало ясно, что на постном масле её не проведёшь, и я ничего не узнаю, пока она сама того не захочет. Да, это так, и это немножко обидно!

Неожиданно колдунью что-то дёрнуло и поволокло вниз. Буквально за пару секунд Эмилия ушла в рыхлую землю практически по пояс. В два прыжка я оказался возле неё и схватил за руку, а подоспевший Грешем ухватил за вторую. Мы потянули, и моя подруга болезненно застонала.

– Что-то сцапало меня там! – испуганно завопила Эмилия. На её губах выступили капельки крови, глаза расширились. Состязаясь с подземным врагом, мы напрягли все силы. Грешем побагровел от напряжения. Его рыжая борода воинственно топорщилась, я, наверное, выглядел не лучше. От натуги мои вены вспухли тугими верёвками и грозились вот-вот лопнуть. Мы тащили и всё-таки не могли вытащить. Эмилия медленно, но верно опускалась в горячий чернозём. В какой-то момент я понял, что ещё мгновение, и все пропало.

– В бездну треклятую безопасность! – закричал я, хватая Ночь Всех Усопших.

– Что вы собираетесь делать?!

– Просто держи её!

Вцепившись в побледневшие руки колдуньи, Грешем исступлённо заревел.

Я заставил себя медленно выдохнуть и досчитать до трёх. Концентрация – это самый важный аспект в любой магии, это никогда нельзя забывать. Собрав энергию внутри себя, я переложил её в посох, который стал проводником для моих мертвящих чар. Красный луч вырвался из навершия и, едва не опалив мне штанину брызгами пламени, вошёл в землю. Из глубин до нас донёсся жуткий гул, поле затрясло, и спустя секунду моя потерявшая сознание подруга уже была в объятиях вампира. Выпущенная стрела попала точно в яблочко!

Не успели мы опомниться, как показался тот, кто так хотел завладеть Эмилией. Из своего укрытия выбирался исполинского размера скорпион! Его две клешни жадно щелкали, пытаясь достать утерянную пленницу. Увенчанный жалом хвост непрерывно дёргался и скручивался в дугу. В пасти у страшилища имелись розовые щупальца с присосками, которыми, по всей видимости, и была сцапана колдунья. В туловище существа зияла прореха от моего смертоносного заряда, шипя и пенясь, из неё наружу хлестала кровь. Скорпион вылез на поверхность и теперь выбирал, с кем разделаться в первую очередь. Бросив на Эмилию беглый взгляд, я перегородил ему путь. Зазубренный хвост метнулся в мою сторону. Лишь по счастливой случайности мне удалось увернуться от молниеносного тычка, который скосил целый участок пшеницы! Перекинув Ночь Всех Усопших в левую руку, а другой выхватив Альдбриг, я с разворота рубанул ими двумя по клешне монстра. Раздался звук треснувшего кувшина, одна из лап упала мне под ноги. Я отпрыгнул и задом натолкнулся на запыхавшегося Грешема. Он дотащил раненую Эмилию до телеги и вернулся назад. Вместе мы принялись кружить перед разъярённым существом. Шаг вперёд и два назад, – вампир отбивался от щупалец, но уклониться от жала у него не получилось – ядовитый шип вошёл в плечо. Спустя мгновение Грешем отрубил его клинками и повалился на колени. Страх и ярость охватили меня. Я перескочил через валяющийся хвост и вонзил Ночь Всех Усопших промеж глаз чудовища. Дикая злоба помогла мне не только проткнуть крепкую броню скорпиона; вместе с ударом, я, не сосредотачиваясь, послал в него импульс магии, влившийся в меня из бездны Назбраэля. От мощного взрыва внутренности членистоногой твари вылетели через зубастый рот и забрызгали все вокруг вонючей жижей. Как только Смерть окончательно прибрала к себе новую душу, я опустился рядом с умирающим учеником. Грешем был абсолютно белым, его губы судорожно хватали воздух, он не мог дышать. Вампир прижимал к ране скрюченные пальцы, я осторожно разжал их и осмотрел прокол. Крови почти не было. Под действием яда она сворачивалась отвратительной зелёной массой. Соображая, как облегчить страдания Грешема, я ощутил подземные толчки.

– Они сзади, – прошептал вампир.

Резко обернувшись, я увидел, как неподалёку шустро выкарабкиваются три скорпиона. Посмотрев за телегу, я понял, что нас окружают. Возле колёс почва поднималась кверху. Вот так перевес оказался на стороне врага. Один против пяти. Я лихорадочно думал, как мне выстоять. Подбежав к поверженному чудищу, я провёл над ним перчаткой, мутные глаза уставились в ожидании приказа. Я запрыгнул на спину мёртвого скорпиона и как на коне понёсся к его живому собрату, который уже наполовину успел выползти из дыры. Единственной сохранившейся клешней зомби-скорпион схватил отвратительную морду противника. На секунду в воздухе повис треск ломающегося хитина. Пригибаясь от боли, скорпион уцепил серповидными лапами за каркас моего мертвяка и швырнул нас через себя. Больше он ничего сделать не смог. Кровь вперемешку с фрагментами мозга фонтаном выплёскивалась из-под растерзанных зрачков. Тело чудовища затрясли волны предсмертных конвульсий, после которых оно застыло навсегда.

Поднявшись, я попытался оценить ситуацию. Ко мне медленно подбирались оставшиеся четыре гадины. Вероятно, увидев погибель одного из своих, они не спешили кидаться в бой поодиночке, предпочтя тактику командной игры. В этом был смысл. У меня практически не оставалось шансов на победу, хорошо, что чудища не стали преследовать лошадей, которые от испуга сбежали вместе с Эмилией к началу поля. Я надеялся, что она спасётся. Грешем лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Сконцентрировавшись, насколько это было возможно в данный момент, я призвал заклинание «Щита», которое недавно спасло нас от арбалетов Братства Света. Шар заключил меня в прозрачную серовато-розовую капсулу. Первый же удар клешни о выставленною защиту оказался настолько мощным, что линии моих чар едва не распались. Скорпионы окружили сферу тесным кружком. Царапая её хищными жвалами, они толкались и только мешали друг другу завершить начатое. Я ощутил, как сверху энергетического буфера грохнулось пудовое жало. Оно не смогло пробить искрящийся купол и, скользнув по нему, как по льду, воткнулось между пластин ближайшего монстра. Разразившись трелью агонии, пострадавший скорпион бросился наутёк, но, не пробежав и десяти шагов, значительно замедлился, а затем и вовсе обмяк.

По моим щекам и подбородку текли струйки ледяного пота. Сжимая Ночь Всех Усопших до хруста костей, я не мог позволить себе расслабиться. Вдруг зелёный свет ослепил мои глаза. Двое скорпионов загорелись ярким пламенем. Из-под их панцирей потекли расплавленные потроха. Последний оставшийся в живых монстр кинулся куда-то влево, откуда я полагаю, только что произошла атака на его сородичей. Дрожа от бешенства, он быстро отдалялся от меня. Скинув оболочку заклинания, я непослушными пальцами ощупал камень на посохе. Он был едва тёплым. Из последних сил я направил Ночь Всех Усопших в зад удаляющегося гада, после чего выстрелил сгустком огня. Я промазал, сжигающий вихрь пролетел мимо. Чудовище, озадаченное сверкнувшей рядом вспышкой, повернулось ко мне и агрессивно защёлкало передними конечностями. Мгновение, и вал изумрудной лавины испепелил скорпиона дотла. Всё, конец. Я измученно упал на утоптанную пшеницу. Моё лицо обратилось к ночному небу, с которого сыпались комочки слипшегося снега. Я высунул пересохший язык и поймал белую звёздочку. Она тут же растаяла и скатилась по горлу вниз. Её прохлада стала возвращать меня из чёрного ступора усталости. Предприняв несколько неудачных попыток подняться, я всё-таки кое-как встал на четвереньки. Ко мне, прихрамывая, шла Эмилия. Разутая, она ступала по земле, оставляя за собой кровавые следы. Её голень и ступни покрывала воспалённая тесьма шрамов. Колдунья приложила Людвирбинг к трупу скорпиона, а потом помахала им в воздухе. Она творила чары «Обнаружения», чтобы узнать, есть ли поблизости подобные создания. Завершив ритуал, она склонилась надо мной.

– Калеб, ты цел? Вижу, что да. Их больше нет, мы всех разбили, – проговорила колдунья. Она попыталась подхватить меня под локоть, но не вышло; пошатнувшись, Эмилия упала сверху, и я почувствовал её дыхание на своей коже.

– Вставай, мухомор, это – плохое место для пикника, – прошептала она. – Я пойду к Грешему, а ты посмотри, нет ли около нас червоточины в другое измерение.

И тут до меня дошло, почему пшеница наперекор природе восходит зимой. Возможно, где-то поблизости есть червоточина, через которую залетели семена и пролезли скорпионы. Пользуясь бесконечной мощью Вселенной, она создала вокруг себя уникальную среду обитания. Конечно, между «сопредельными» мирами случаются разрывы материи, но это происходит так редко, что книги и мудрецы признают доказанными всего тройку таких событий. Неужели здесь мы столкнулись именно с этим уникальным явлением, и предположение Эмилии верно? Превозмогая тупую боль во всем теле, я тяжело выпрямился и подал колдунье руку.

– Считаешь, что мы стоим у порога червоточины? Я-то думал, что мы уже всё повидали на своём веку.

Я ткнул пальцем в сторону оплавившихся туш.

– Грешем лежит там, – говоря это, моё сердце сжалось, я не хотел видеть своего ученика мёртвым.

– Я позабочусь о нём, – печально отозвалась моя подруга.

Шатаясь, мы разошлись в противоположных направлениях. Ноги плохо слушались меня. Они заплетались о стебли и в итоге, споткнувшись в очередной раз, я повалился на землю. Инстинктивно выставив ладони перед собой, я шлёпнулся о раскалённый камень. Перчатки задымились, и я поспешил их убрать. Передо мной был невысокий круг, напоминавший колодец, из которого тянулись струйки обжигающего пара. Я сел на корточки и настороженно заглянул вовнутрь. Как в волшебном зеркале я увидел песок и незнакомое голубое солнце, вдалеке маячили фигурки снующих туда-сюда скорпионов.

Из червоточины подул ветер, и мне пришлось срочно отскочить, чтобы не опалить любопытного носа. Вместе с песком на мои волосы посыпались зерна пшеницы. Пожалуй, что моя гипотеза о том, как выросла эта пашня, получила годное доказательство. А что же касается незваных гостей с ядовитыми иглами, то, скорее всего, их затянуло сюда вихрем пограндиознее. Я осмотрел землю вблизи себя и сделал вывод, что скорпионы зарывались в неглубокие лунки, пытаясь спрятаться от холода. Притаившись вблизи поверхности, они поджидали жертву, накидывались на неё скопом и съедали. Что же – каждый выживает, как умеет. Но почему у созданий не получилось вернуться домой? Видимо портал работал только в одном направлении. Проще говоря, к нам – добро пожаловать, а обратно вход закрыт. В подтверждение этой мысли я бросил подвернувшийся булыжник в дышащее жерло. Он долетел до середины, затормозил и со свистом швырнулся обратно к звёздам. Я отпрянул и почесал затылок. Как открылся проход? Что его открыло? Кто это сделал? Почему именно здесь? Что за мир там? Я задавался тысячами вопросов, на которые не имел ответа. Однако сейчас главной задачей было не докопаться до истины, а закрыть портал, точнее ликвидировать его. Основание каменного круга покрывали загадочные символы, вполне вероятно, что эта штуковина обладает резистентностью к любому нежелательному воздействию, но не попробуешь – не узнаешь! Я постучал посохом по краю колодца. Каким заклинанием лучше всего попробовать его разломать? Стихийным? Увядающим? Развоплощающим? Я чувствовал, как силы постепенно возвращаются ко мне. Я становился бодрым. Несомненно, магия этого места восстанавливала мою недавно потраченную энергию. Это надо использовать! Я постарался настроиться на пульсирующую жилу волшебного потока. Распахивая разум, я целиком отдавался, только одной цели – поглотить как можно больше тепла исходившего из потусторонних врат. В моё сознание, в котором царил полный штиль, ворвался грозовой шторм. С благоговейным трепетом я наполнялся им, пока не ощутил, что готов лопнуть и в буквальном смысле разорваться по швам. Раздираемый изнутри бурей, я со всей мочи обрушил Ночь Всех Усопших на портал.

Вспышка ярче тысячи солнц выжгла мои глаза. Я ничего не видел и не слышал. Я завис между пропастью и небесами. Казалось, прошла вечность, прежде чем ко мне стало приходить осознание того, что я все ещё живой. Из ноздрей тягучей струёй сочилась кровь. Она заливалась мне за шиворот и щекотала шею, но мне было всё равно. Наверное, лопнул сосуд – безучастно подумал я, перекатываясь на бок. Там, где только что находилась червоточина, теперь зияла чёрная дыра. Значит, я – молодец?

Да плевать, Грешема это не вернёт. Я, поганый учитель, не сумел защитить своего ученика, а ведь всегда строил из себя этакого архимага! Я проклинал себя снова и снова за то, что взял вампира с собой. Останься он в Шато, все бы сложилось по-другому. Или нет? Возможно, его смерть была предрешена Судьбой, богами или запланирована Вселенной. Он не мог её избежать и должен был погибнуть именно так. Мы никогда не узнаем, что нас ждёт впереди и что будет дальше. Сегодня ты жив, а завтра мёртв, все пути ведут только в одном направлении, и от финала не уйти.

Приподнявшись на локтях, я пополз туда, где вроде бы оставил Эмилию. Сила, которую я сейчас применил для закрытия врат, вывернула меня наизнанку и выбросила, словно рыбу на мель. Мой организм твердил, чтобы я прекратил насиловать его и перестал двигаться. Не обращая внимания на мольбы тела, я принудил себя разогнуться и встать на ноги. Проходя мимо поверженных скорпионов, я не нашёл ни Эмилии, ни Грешема. Вероятно колдунья перетащила вампира к телеге. Интересно, что бы он предпочёл: костёр или погребение? А что бы выбрал я? Предаваясь грустным мыслям, я наконец добрёл до повозки. Лошади испуганно жались друг к другу, а возле них, как ни в чем не бывало, сидел Снурф и ощупывал усиками разбросанные вещи. Я обрадовался, что таракан не пострадал. По-видимому, он даже толком не понял, что произошло. Завидев меня, Перчик заржала, а Снурфи возбуждённо прошипел:

– Вернуфся! Вернуфся! Такф долгфо!

Я улыбнулся и пожал его лапку.

– Конечно, вернулся, старину Шаттибраля не возьмёшь голыми руками.

– Раз ты здесь, то сделай милость залезай поскорее сюда. Мне понадобится твоя помощь, – прозвучал напряжённый голос Эмилии из-за полога телеги.

Я залез вовнутрь и увидел на полу частично раздетого Грешема. Его кожа цветом напоминала папирус. Белки глаз закатились в череп. На теле хорошо выделялась свежая рана. Сине-зелёная, она прожилками оплетала всё плечо и переходила на бок. Эмилия, держа в руках чашку с приятно пахнущим средством, склонилась над ней. Её ноги сковывала кровавая корка, но она казалась пустяковой царапиной по сравнению с тем, как выглядело увечье моего ученика.

– Быстрее, сейчас будем доставать жало!

Колдунья схватила меня за рукав и подтащила поближе к Грешему. Мурчик тихонечко мяукнул из-под лавки.

– Он не умер, но к этому близок. Я отодвину края пореза, а ты вытащишь осколок, обломившийся от скорпиона.

Эмилия сунула мне, раскалённые её магией, щипцы. Она натянула кожу Грешема, давая мне залезть туда инструментом. По центру воспалённого нарыва торчал чёрный фрагмент костяной иглы. Я аккуратно потянул его вверх. С большой неохотой и противным хлюпающим звуком прощальный подарок покинул тело вампира. Эмилия тут же смазала все плечо своей мазью. Видя, что операция закончилась, Мурчик выбрался из убежища и уткнулся носом в голову Грешема. Эмилия почесала его за ухом.

– Теперь все во власти Судьбы. Либо он пойдёт на поправку, либо умрёт к восходу солнца. Будем надеяться на благополучный исход. Сейчас мы больше ничего не сможем для него сделать.

Колдунья, устало облокотилась на лавку.

– Дай я осмотрю твои ноги.

Я сел рядом с ней. Эмилия молча закинула ножки мне на колени. Раны были неглубокими, но рваными. Я с содроганием вспомнил щупальца скорпиона, которые росли у него из пасти. На пальцах не хватало пары ногтей, но в целом жизни ничего не угрожало. Эмилия передала мне мазь, которой только что обработала Грешема.

– На, помажь, пожалуйста, дорогой, а то мне больно сгибаться. У неё шикарный целебный потенциал, что-то сродни прополису, но поэффективнее.

Наблюдая, как я втираю лекарство, она морщилась, а потом вдруг нахмурилась.

– Ну и каким лаком мне теперь красить ногти, чтобы эти дефекты не так бросались в глаза?

– Чего? Каким-таким лаком? – удивился я. – Какой-то заживляющий бальзам?

Эмилия прыснула:

– Иногда я не знаю смеяться или плакать над твоими вопросами. Калеб, лак – это краска, которой девушки красят ногти, чтобы выглядеть красивыми.

– Ах, ты про этот! Зачем вообще красить ногти на ногах, если целый день их никто не видит, из-за того что ходишь в носках и сапогах? Глупо же!

– Вот ради такого случая, который предоставляется раз в тысячу лет.

Эмилия растопырила свои окровавленные пальцы.

– Посмотри, нравится тебе мой лак?

– Но я ничего не вижу!

– Присмотрись получше, он там есть.

Я подвёл нос к самым кончикам пальцев. И правда, края целых ногтей покрывал тонкий слой розовой краски.

– Думаю, ты можешь красить их в такой же цвет, что и сейчас.

Эмилия тяжело посмотрела на меня, но через секунду уже захохотала.

– Я так и знала, что ты скажешь как настоящий мужчина, который далёк от всего женского.

Колдунья улыбнулась.

– Настала моя очередь осмотреть твои травмы, снимай всё с себя.

Я покраснел не хуже спелого помидора.

– Прямо всё?

– Ты вполне можешь остаться в нижнем белье, если, кхм, там всё цело.

– Эмилия!

– Да? Тогда немедленно стягивай рубашку и показывай подруге, где надо подлатать. И вообще: чего ты каждый раз стесняешься, Калеб? Я тебя сто раз видела без брюк!

– И что с того, что видела? – пробормотал я, раздеваясь до нижнего белья.

На груди у меня обнаружился здоровенный синяк. На животе имелись две царапины, которые Эмилия сочла пустяковыми, но в целях безопасности все равно их обработала. Сочтя моё состояние здоровья сносным, колдунья разрешила мне одеться.

– Что там с порталом? Тебе удалось его найти, или моя догадка оказалась неверной? – поинтересовалась колдунья, перебинтовывая свои ноги лоскутками порванного платья, которое теперь стало значительно выше колен. Я смущённо отвёл взгляд.

– Ты оказалась, как всегда, права! Это был сопредельный разрыв, портал между реальностями. Исключительно редкий феномен. Я обязан написать об этом научный труд. Мне удалось уничтожить врата, черпая энергию непосредственно его мира. Такая мощь чуть не разорвала меня пополам, но я справился.

– Значит, вот оно, как.

Я поднял бровь.

– Поражаюсь, как ты быстро соединила паззлы и сообразила, с чем мы столкнулись. Мне бы твою природную чуйку.

– Вопрос не в чуйке, а в том, что это явление спровоцировало? Как ты думаешь, окно в тот мир появилось случайно? Это прорыв древней магии, спавшей длительное время? Единственный ли он, или рядом есть нечто подобное?

Эмилия подхватила Мурчика под верхние лапы и прижала к себе.

– Загадка на загадке, – согласился я. – И самое главное, что узнать ответы уже не получится. От портала ничего не осталось, взрыв стёр его начисто. Нам остаётся только гадать да строить предположения. Однако я почему-то чувствую, что он появился не к добру.

– Я так устала, что у меня нет сил, о чем-либо думать сегодня, – призналась Эмилия. – Давай поедим и ляжем спать, а завтра все обсудим на свежую голову.

– Разрешите обслужить вас, миледи? – кивнул я стёсанным подбородком.

– Разрешаю, милорд, – улыбнулась моя подруга.

Я нарезал хлеб и сыр, сверху накидал холодного мяса птицы, а затем поставил поднос между нами. Мы принялись ужинать, глядя то на ночное небо, то на вампира. Я прислушивался к его неровному дыханию и прикидывал, какие у него шансы выкарабкаться. Иногда я или Эмилия кидали что-нибудь вкусненькое нашим фамильярам, которые в этот раз вели себя очень хорошо и даже делились друг с другом угощениями. Таракан отдал коту кусочек мяса, а тот ему предложил сыру, такая галантность вызвала мой смех.

– Посмотри на этих джентльменов! Они знают, как вести себя в высшем обществе! Особенно вот этот господин с длинными усами, – сказал я, ловя чёрный ус, которым Снурф трогал мою шубу. Таракану такое обращение показалось вульгарным и он, зашипев, отполз от меня за бочку. Мурчик проследил за ним взглядом и не спеша стал царапать когтями деревянный пандус. Покончив с этим занятием, кот потянулся и улёгся рядом с тараканом. Похоже, они зарыли топор войны и, как то бывало не единожды в прошлом, нашли общий язык. Приятно, когда твои питомцы ладят друг с другом, а не кусаются, не скребут когтями по панцирю, не обзываются «меховыми мешками» и не занимаются прочими глупостями. Эмилия прижавшись ко мне согласно кивала. Накопившееся переутомление безумного дня обрушилось на наши веки со страшной тяжестью. В полусидячем положении сон принял нас в свои добрые объятья и на короткий период избавил от боли и холода…

– Да что с тобой, в самом деле? Что ты кричишь? Что случилось?

Озадаченный голос Эмилии прорвался сквозь пелену сновидения. Она, не переставая, трясла меня за плечи. Открыв глаза, я уставился на колдунью ничего непонимающим взглядом. Тело нестерпимо ныло.

– Мне приснился страшный сон.

Моя рубашка была мокрой, вероятно я вспотел во сне. Стряхнув остатки смутных грёз, я обхватил себя двумя руками, чтобы согреться. Зубы стучали от холода, а слабость поселилась во мне, как у себя дома. Мне стало стыдно перед Эмилией – она уже встала, а я лежу как тюфяк, хотя ей вчера досталось намного больше моего.

– Фу, дурак, ты напугал меня! Я подумала, что скорпион всё-таки успел пырнуть тебя жалом, а мы этого не заметили. Больше не корчись так, смотри свои сны молча.

Колдунья потрогала мой лоб.

– Да у тебя жар! Ты простудился, негодный боровик! Закутайся получше в шубу, я быстренько приготовлю тебе одно замечательное средство.

Моя подруга деловито закопошилась в сумке. Пока она перебирала разнообразные травки, на её бровки опускалась хмурая туча.

– К сожалению, у меня есть не все составляющие. Придётся положиться на то, что ты обладаешь хорошим иммунитетом, потому что микстуру сделать не получится. Надеюсь, это не воспаление лёгких.

– Похоже на то, – прокашлял я.

Эмилия ободряюще похлопала меня по коленке.

– Уверена, что это не оно, а если оно, то я прибью тебя раньше, чем это сделает болезнь! Только попробуй мне разболеться!

– Спасибо, ты настоящий друг! Всегда мечтал умереть от твоей изящной ручки, – хмыкнул я, качаясь подходя к Грешему. Несомненно, жизнь ещё теплилась в нем, и было непонятно, стало ему лучше или хуже. Бледный и изрядно похудевший за ночь, он лежал, приоткрыв посиневший рот. Вампиры отличаются повышенной сопротивляемостью к ядам и большинству недугов, к холоду и даже к продолжительному голоду. Я надеялся, что он выкарабкается. Погладив его по густой рыжей шевелюре, я с сожалением думал о бренности Бытия.

– Я уже покормила лошадей, поэтому мы не станем тратить времени на пустые разговоры. Нам необходимо как можно скорее добраться до Шальха. Теперь от этого зависит не только твоя миссия, но и жизнь твоего ученика, который нуждается в самом опытном целителе. Перекуси и смотри за ним в оба глаза; если ему станет совсем худо, кричи – я постараюсь что-нибудь придумать.

Эмилия с трудом опустилась на край телеги. Её обмотанные рваным платьем ноги выглядели ужасно, вчера вечером они не казались такими израненными как сейчас. Кровавые подтёки тянулись от бёдер до самых пяток. Я чуть не поперхнулся, когда увидел, как она босая спрыгнула в налетевший снег.

– Погоди, сумасшедшая, надень мои сапоги!

– Не надену. Они мне не по размеру и наверняка пахнут грязными стельками.

Предупреждая волну негодования, которую я собирался на неё обрушить, Эмилия затараторила:

– И не волнуйся, со мной ничего не будет. Я знаю маленькое тёплое заклинание на такую погодку. Всё, всё, дорогуша, я ушла!

Подруга послала мне воздушный поцелуй, а затем села на козлы.

– Как только ты окажешься в пределах моей досягаемости я скручу тебя и напялю вонючие сапоги, хочешь ты того или нет!

– Вот это испугал! Ах, мой мармеладный жук, дрожу, дрожу, – рассмеялась колдунья трогая поводья.

Мы поехали через изрядно пожухлую пшеницу. Лишившись магии портала, её защита от зимы испарилась, колосья пригнулись к земле. Стали видны конец поля и дорога на Шальх. Повозку слегка потрясывало от попадающих под колеса камней и случайных коряг. Я, как мог, завернулся в кокон одежды. Говорят, если болеешь, надо обнять кота, и все пройдёт.

– Кыс-кыс-кыс.

Я поводил пальцами перед носом Мурчика.

Смерив меня презрительным взглядом, полосатый разбойник демонстративно уткнулся в подмышку Грешема. Он не отходил от вампира с того самого момента, как Эмилия обработала ему рану на плече. Лапка кота иногда трогала рыжие волосы. Видимо, Мурчик надеялся, что мой ученик откроет глаза и скажет, что всех разыграл. Увы-увы, возможно, Грешем уже никогда не очнётся. Надо морально подготовить себя к этому. Я перевёл взгляд на Снурфа, который сидел подле меня. Казалось, что мой любимец прибывает в глубокой задумчивости или дремлет. Я коснулся его панциря. Он был холодным, даже ледяным. Интересно, а впадают ли тараканы его вида в спячку при неблагоприятных условиях? Я бы не удивился, если бы Снурфи обладал таким свойством. Недаром он относится к отряду древнейших насекомых, которые приспосабливаются практически к любым условиям окружающей среды.

Эмилия притормозила возле одного из поверженных скорпионов. Я перегнулся через борт, чтобы посмотреть, зачем мы совершили остановку. Колдунья достала из сумки маленькую бутылочку и поднесла её к жалу. Надавливая у основания хвоста, она заставляла яд стекать через горлышко тары, покуда та не наполнилась.

– Пригодится, – проговорила Эмилия, закупоривая бутылку. – Таких тварей у нас не водится, и их железы могут иметь ряд уникальных особенностей, которые я непременно изучу. Вдруг на основе этой слизи я создам нечто чудодейственное?

– Консистенция жирновата.

– Думаю, это будет крем или растирка, а может и микстура, не знаю пока. Кстати, красавчик, ты не хочешь поучаствовать в моих экспериментах?

– О, нет! Я, пожалуй, откажусь! Лучше прибереги отраву для особо важного события в твоей жизни.

– Для какого же?

– Для свадьбы, естественно! Вот представь ситуацию: ты стоишь вся такая из себя прекрасная и смотришь вдаль, вдруг с грохотом раскрывается дверь и я кидаю к тебе того тёпу, что некогда из-за слепоты не разделил твоих чувств. Он раскаивается и молит об узаконивании отношений. Ты нехотя прощаешь его и в назначенный час, во время праздничного застолья, родственникам новоиспечённого жениха подают вино, смешанное со скорпионьим ядом. Все падают замертво, и твой муж понимает, что обиды так просто не забываются, и что злить тебя себе дороже. Кстати, как имя того мерзавца?

Лицо Эмилии побагровело. Видимо моя остроумная шутка её не рассмешила.

– Его зовут Калеб Старый Сморщенный Гриб, и если я когда-нибудь стану твоей невестой, то ты у меня заквакаешь почище, чем твой жабий повар Тина. Такой ответ тебя устроит? Родственников у тебя нет, поэтому, как ни крути, весь яд достанется тебе. В зельях, в растворах или еде, это уж как я решу. Однако на этом твои испытания не закончатся, а наоборот только начнутся. Я тебя выхожу, а затем начну обустраивать наше семейное гнёздышко. На правах супруги я выгоню всех твоих зомби и украшу Шато в розовые и голубые тона. Вместе мы выкинем всю громоздкую старомодную мебель и заменим её на модные новинки. Это то, что касается замка, а вот, что затронет тебя лично. С момента моего замужества ты будешь постоянно носить с собой расческу, и укладывать ею свои лохмы. В твоей одежде не останется чёрного цвета, тебе больше подходит синий или коричневый. Ты избавишься от привычки засиживаться за пыльными манускриптами и станешь чаще посещать сад, который я выращу там, где у тебя находиться склад со всевозможной рухлядью. Её мы, кстати, тоже вышвырнем.

Всё это Эмилия выпалила на единой ноте. Сделав глубокий вдох, она продолжила:

– Но и это ещё не все. Ты будешь домывать за мной кусочки надоевшего мне мыла, доедать мою остывшую пищу и томиться у примерочных, пока я выбираю платье. Ах да, чуть не забыла: я буду звать тебя «пупсиком» перед всеми незнакомыми людьми.

Я ошарашенно уставился на колдунью. Её остроты показались мне очень обидными.

– Теперь ты знаешь, что шутки должны быть смешны всем, а не только одному тебе.

Эмилия постучала Людвирбингом по каркасу телеги.

– Я хотела показать тебе, что иногда нужно сдерживать себя и не быть грубым. Женщины не такие, как мужчины. Мы тоже любим хороший юмор, но не тот, что касается личной жизни. Не надо это высмеивать. Тем более, когда у человека это больная тема.

– Хорошо, прости меня, я больше никогда в жизни не буду шутить над тобой.

– Что ты обижаешься, как прыщавый юнец? Я сказала тебе правду и не жалею об этом. Вернее не так, я говорю тебе её в разных формах уже энное количество лет, а ты меня как не слышишь.

– Я понял.

Видя, что я надулся как индюк, Эмилия пожала плечами. Она спрятала всё ещё находящуюся в её руках бутылочку в сумку, и мы двинулись дальше. Повозка вновь зашаталась, и я подумал о том, что колдунья правильно сделала, устроив мне нагоняй. Ирония, сарказм, насмешка или даже дружеская издёвка всегда должна быть к месту. Я нажал на плохо сшитый душевный шов и перегнул палку дозволенного. Вышло так не нарочно, но меня это, конечно, не извиняет. Я частенько подшучиваю над Эмилией, однако при этом никогда не задумываюсь – а воспринимается ли мой юмор так, как вижу его я, или он копится горькими чернилами и прячется за улыбкой? Мне надо переосмыслить своё поведение и за многое попросить у неё прощения.

Я пожевал головку зачерствелого сыра и попытался уснуть. Озноб и мерное покачивание телеги постепенно убаюкали меня. Я свернулся калачиком и закрыл глаза. Казалось, что не прошло и секунды, как Эмилия сильно пихнула меня под ребра.

– Вставай, вставай быстрее! О, Вселенная, заклинаю тебя, Калеб, просыпайся! Да вставай уже, наконец!

Не понимая в чем дело, я, как стрела, вскочил с нагретой лежанки. От резкого движения у меня закружилась голова и я, чтобы не упасть, упёрся руками в коленки.

– Уже поздно, можешь расслабиться.

Меня трясло, как в лихорадке. Вероятно, я всё-таки подхватил воспаление лёгких, и оно прогрессировало с незавидной быстротой. Моё сознание помутилось. Кое-как я рассмотрел, что происходит. Эмилия стояла возле телеги, а сзади неё толпились люди, много людей, некоторые держали луки, другие топоры и мечи. Зелёные плащи, кожаные доспехи и маски, скрывающие лица. Перед нами были либо королевские разведчики, либо бандиты. Вероятно, нам устроили засаду, и мы в неё попались. Прискорбно. Человек в тёмном шлеме бесцеремонно оттолкнул Эмилию в строну, а затем схватил меня за лодыжку и стащил на землю. Я рухнул на промёрзшую почву, больно ударившись копчиком. В мою грудь уткнулось остриё клинка. Ни о какой концентрации или фокусе из рукава в таком состоянии и речи быть не могло. К ногам моей подруги приземлился оскаленный Мурчик. Он собирался отдать за хозяйку одну из девяти жизней, но его намеренья живо пресекли. Кто-то схватил Эмилию за волосы и приставил к её горлу кинжал.

– Угомони своего ручного тигра, если не хочешь, чтобы я заставил тебя улыбаться от уха до уха!

Колдунья судорожно замахала рукой, и кот отступил. Краешком глаза я увидел, как выползал из-под мешка Снурф. Он готовился к прыжку.

– Капитан, у них посохи источают свет! – воскликнул мужской голос. – Мы сцапали волшебников! Вдруг это по их вине расцвело демоническое поле, из которого к нам пожаловали скорпионы?

Человек поднял Ночь Всех Усопших и протянул её здоровенному бугаю.

– Разберёмся! Тут по Затяжному Тракту всегда всякий сброд якшается, от дороги до…

Закончить свою мысль бугай не смог, на его шлем наскочил шипящий Снурф. Я дёрнулся вперёд, но на этом все и закончилось. Мне на голову опустился молот, и я вновь погрузился во тьму, в которой недавно находился.

Чёрное безвременье. Что-то холодное сковывает мои запястья. Неприятное ощущение означает, что я жив? Не смея пошевелиться, я плавал на границе сознания. По-видимому, я лежал на ледяном полу в крайне неудобной позе. Подобно шторму, на меня нахлынули тревожные мысли. Я постарался отогнать их и сосредоточиться на уплывающем восприятии. От попыток собрать себя воедино моё и без того плачевное положение только ухудшилось. Горло сдавили рвотные позывы, и с натяжным воем из меня потекла густая слюна. Стоило мне закрыть рот и короткие спазмы снова задёргали желудок, призывая освободить его от оставшейся гадости. Когда меня перестало тошнить, я отважился открыть глаза. Все вокруг плыло и заворачивалось в спираль. Частичная потеря зрения не дала мне понять, где я нахожусь. Подобно червяку, которого предусмотрительно раздавили ногой, я закопошился на сырых плитах. Моего носа коснулся слабый аромат духов. Он сочетал в себе весенние цветы с горьковатым шоколадным оттенком. Я рассеяно отметил, что букет запахов достаточно необычен.

Меня подняли и посадили на подобие струящегося стула. Всё время, пока я находился в отключке, за мной зорко наблюдали и ждали, когда я приду в себя. Я различил светлое пятно лица. Оно наклонилось, что-то тихо прошептало мне на ухо и вместе с благовонием отдалилось назад. Его контуры приобретали законченность линий. Мутная пелена, застилающая взор, постепенно сходила. По телу прокатилась волна жгучего тепла. Мне стало легче дышать, мучивший меня озноб прекратился. Хотелось кашлять, и я не видел причины себя сдерживать. Через минуту я уже мог рассмотреть все до мельчайших подробностей.

Крохотная тюремная камера, а в ней я. К серым стенам прибиты скобы цепей, а в них мои запястья. На самом верху – окошко с решёткой. Через него тоненькие лучики солнца робко заглядывали в мрачное помещение. Единственный стул сейчас находился подо мной. Низкий и без спинки, он не предполагал никакого удобства.

У массивной двери застыла хрупкая девушка в белоснежной одежде. Её белые прямые волосы струями ниспадали на плечи и терялись в белизне мантии. Ещё совсем юная, она смотрела на меня совершенно не по-детски, оценивающе. Таким взглядом покупатель осматривает мясо на прилавке, думая при этом: «этот окорок так себе, не лучше ли для супа взять вон тот». Руки в тонких, отливающих металлическим блеском перчатках, перекрещивались на поясе. У бедра вместе с цепочкой амулета Ураха висела булава с острыми зубчиками. Я предположил, что эта дама о себе высокого мнения, и пригласить её на чашечку кофе вряд ли удастся.

– Мне ведомо, кто ты. Некромант, убийца и осквернитель сущего. Ты – грязь и разложение, именующее себя Калебом Шаттибралем.

Пронзительный и ясный как бушующая волна голос заполнил меня до самых глубин.

– Я позаботилась о том, чтобы ты исцелился от лихорадки и заново обрёл зрение и слух. Но не обольщайся, нечисть, если потребуется, я с удовольствием снова сделаю из тебя калеку.

Прежде чем ответить, я обвёл кончиком языка стиснутые зубы. Они оказались все на своих местах, уже неплохо! Осталось потрогать череп и удостовериться, что он тоже в относительном порядке. Жаль, запястья скованы.

– Я смотрю, молодое поколение, когда характеризует меня, пользуется все тем же заезженными титулами. Что же, отчасти это лестно, мне импонирует постоянство. Скажи, ты пришла поиграть со мной без разрешения взрослых?

– Ты, видно, не понял.

Я по-родительски зацокал.

– Ай-ай-ай! Так хорошие девочки не поступают, одна, да ещё с очень злым дядей. Подозреваю, что дома тебя ждёт отцовский ремень.

Резким движением девушка отвесила мне добротную пощёчину. Мою измученную голову пронзил взрыв боли. Безвольно дёрнувшись, я опрокинул стул и словно кукла повис на железных путах. Из разбитой губы потекла струйка крови.

– Я научу тебя проявлять уважение, тварь.

Мой подбородок оказался зажатым между стальных пальцев.

– Меня зовут Серэнити. Я – Великий инквизитор Иль Градо и примас Братства Света. Знай, что только благодаря моей милости солдаты не забили тебя до смерти.

Вот это поворот! Я прекрасно помнил предыдущего Великого инквизитора Иль Градо. Касиус Млут по прозвищу «Яростный» служил Ураху при Манфреде Втором. Однако как полагаю, он умер, раз его место заняла эта малышка. Ох, какой же это был разносторонний человек! Касиус обладал обширными знаниями и духовной силой, великолепно владел топором и играл на флейте. Однажды мы столкнулись с ним нос к носу на нейтральной территории. Тогда Великий инквизитор в пух и прах разнёс моих мертвяков и поставил меня в крайне неловкое положение, из которого я, правда, с блеском выкрутился. После этого он долгие годы охотился за мной и пытался взять живьём. Касиус мечтал затащить меня на суд, считая, что вначале я непременно обязан дать еретические показания, а уже потом попарить косточки на благословлённых поленьях. Последний раз из его цепких лап меня спасла королева Элизабет. Как же Касиус Млут тогда негодовал и притопывал козлячей ножкой – меня до сих пор смех разбирает, сколько в нём было «ярости»!

Впрочем, оставим весёлые воспоминания и перейдём к фактам. Думаю, не солгу, если скажу, что великие инквизиторы – это самые одарённые и опасные последователи Света. Бесконечные тренировки с оружием делают из них непревзойдённых мастеров битвы, а слепая вера в святость Ураха добавляет к этому ещё и фанатизм. Эти люди – религиозные лидеры, сочетающие в себе тяжелейшую форму безумия и отточенные до автоматизма рефлексы. Они обладают громадною властью и вовсю пользуются ею в своих амбициозных целях. Всего великих инквизиторов шесть, то есть по одному на каждую провинцию. Их избирают единожды и на всю жизнь. То, что меня удостоила вниманием столь высокопоставленная особа Братства Света говорило о многом, но, к сожалению, только о плохом.

– Ты Великий инквизитор? Фу ты ба! Ты уверена? Тебе бы цветочки собирать на лугу, да с мальчишками в салочки гонять! Ладно-ладно, подожди, а что тогда случилось со стариной Касиусом? Постой! Не отвечай! Дай мне угадать! Его загрыз волк, когда он возвращался из таверны? Нет? О, я знаю! Он бросил всё и подался в цирюльники! Да? Я буду скучать по его лысой голове. Она мне всегда напоминала переспевшую дыню. Такую сочную, мягкую…

Вторая пощёчина оказалась гораздо крепче первой. Она заставила меня пожалеть о своём праздном любопытстве. Я отлетел к стене и приложился челюстью об шершавый камень. Противный хруст возвестил меня о том, что обломался зуб. Я выплюнул его на пол и широко улыбнулся. Чего горевать? Я же всё равно им никогда не жевал! Серэнити с лёгкостью подняла меня за плечи и усадила на стул. После чего приблизилась вплотную, так что я ощутил её мятное дыхание.

– Ты зря испытываешь моё терпение, некромант, поверь, его осталось не так много, как ты думаешь. Вероятно, тебя удивляет, почему ты до сих пор жив. Отвечу – это ненадолго. Я с огромной радостью подвешу тебя на ближайшем столбе, как только ты перестанешь быть нужным.

Серэнити сделала паузу, а затем с заметным отвращением добавила:

– Тебя ожидает королева. Не понимаю правда, зачем такое мерзкое существо, как ты, понадобилось ей. Твоё место на костре или на колу, ну уж никак не на аудиенции у Её Величества.

– Ох уж мне эти личные суждения, – отозвался я, закатывая глаза. – Вначале суп научись стряпать, а потом говори, кто кого и куда должен приглашать.

Пропустив колкость мимо ушей, Великий инквизитор повернулась к двери и три раза постучала. Послышался лязг отпирающихся засовов, в проем протиснулось двое рослых стражников, одетых в доспехи со львом на груди. Значит ли это, что я достиг Шальха или мне предстоит ехать дальше? Сколько я был в отключке? Неделю? Две? Или всего пару часов?

– Предупреждаю тебя, любое, даже самое малейшее твоё неповиновение я расценю как потенциальную угрозу. Стоит тебе дёрнуться, и наказание последует незамедлительно. Каким оно будет? Только одно. Смерть. Я тебя уничтожу и даже глазом не моргну. Чтобы ты лучше понимал, вот тебе авансом небольшой презент.

Для подкрепления своих слов Серэнити с удовольствием проехалась ладонью по моему лицу. Ухмыляясь, стражники принялись отделять меня от стены. Им явно нравились манеры великого инквизитора. Цепи с лязгом грохнулись об пол. Взамен на мои вывернутые за спину руки надели крепкие кандалы. На голову мне бесцеремонно напялили мешок из-под картошки. Будучи грязным и мокрым изнутри, он неприятно пах гумусом. Ударом локтя меня согнули в три погибели и потащили вперёд. Моё слабое тело не видело смысла сопротивляться. Пока меня волокли, я размышлял над тем, что стало с моими друзьями. Где они? Живы ли? Я боялся, что Грешема и Эмилию постиг более плачевный исход, нежели меня. Их ко двору никто не звал, а значит щадить вампира и колдунью необязательно. У меня засосало под ложечкой от мысли, что мои товарищи уже давно преданы огню, а их пепел развеян по воздуху. Снурфи и Мурчика мне было жалко ничуть не меньше. Наверняка они теперь готовятся к перерождению или среди звёзд гоняются за небесными бабочками.

Трудно сказать, сколько мы шли, и сколько тычков я получил по пути, знаю одно – всё в этой жизни когда-нибудь заканчивается. Так и здесь, в определённый момент, пнув ногой по животу, меня грубо затормозили. Дыхание сбилось, и я бухнулся на коленки. На плечи мне навалились две мозолистые руки – вставать, по-видимому, было совсем необязательно. Терпеливо дожидаясь какой-нибудь развязки, я собирал энергию для заклинания, которое позволило бы мне снова обрести свободу. Перебирая в уме известную мне магию, я остановил свой выбор на чарах «Пагубного Тумана». Это волшебство призывается для оглушения и деморализации нерасторопного врага. Думаю, что Серэнити как-то уловила мои мысли, потому что в темечко мне убийственно жахнул её кулак. Словно трухлявое дерево я распластался на полу и рассыпался кровавыми опилками. Ну нельзя же так, в самом деле! При каждом ударе по голове мозг человека шарахается о стенки черепа. Это травмирует его и надолго выводит из равновесия. Для меня, привыкшего много думать, такие потрясения совсем не к чему. Припоминая угрозу великого инквизитора, я понял, что стою на краю могилы. Мне крайне не хотелось знакомиться с её колючей булавой, поэтому я затих и перестал шевелиться. В ушах звенело, но я всё-таки услышал испуганный старушечий возглас:

– Это он?! Зачем вы его связали? Немедленно снимите с него балахон!

С моей головы стянули мешок. После длительного нахождения в темноте свет резанул по воспалённым глазам огненной вспышкой. Пришлось зажмуриться. Меня приподняли, и я, как слепой крот, уставился на обладательницу голоса. Наконец я смог разглядеть того, кто стоял передо мной.

– Я очень рад видеть Вас, Ваше Величество. Надеюсь, что я не сильно опоздал.

Я весело улыбнулся, попутно выплёвывая ещё один выбитый зуб.