Ледышка-Шарлотта

Глава Девятнадцатая

Оказавшись за воротами, я бросилась бежать по тропинке. Чемодан, полный кукол, бил меня по ноге, пока я бежала. Я слышала перезвон фарфоровых тел от стука друг об друга и надеялась, что они все переломаются на тысячи осколков.

Когда я сошла с тропинки и подошла к краю утеса, куклы начали говорить.

— Пожалуйста, не обижай нас…

— Пожалуйста, Софи…

— Выпусти нас…

— Мы будем себя хорошо вести, обещаем…

— Не бросай нас в воду…

— Софи, мы только хотим быть твоими друзьями…

— Твоими друзьями…

— Твоими лучшими друзьями…

— Пожалуйста, Софи, выпусти нас…

— Верни нас домой…

— Мы никому не скажем…

— Никогда…

И самым странным было то, что, хотя я знала — куклы злые и я собиралась от них избавиться, когда они попросили меня не делать этого, я почувствовала сильное желание выполнить их просьбу. Я даже сделала шаг назад от обрыва в направлении дома, но потом я тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения и сделать то, что хочу я.

Я вновь шагнула к обрыву и посмотрела вниз на темные волны, бьющиеся о скалы. И прежде чем куклы успели остановить меня, я подняла чемодан над головой и выбросила его в воду.

Чемодан пролетел по идеальной дуге и с всплеском ударился об воду, тем самым создав небольшой взрыв белой пены. Волна подхватила чемодан и пару раз швырнул его на скалы, прежде чем он заполнился водой и исчез с поверхности. Я проводила его взглядом преисполненным чувством удовлетворения. Течения могут унести его к затонувшим кораблям и скелетам, где растут пальцы мертвеца. Уж там Ледышки-Шарлотты никому не смогут причинить вред.

Я еще пару минут наблюдала, как волны разбивались о скалы, но чемодан больше не выплывал на поверхность, поэтому я развернулась, намереваясь вернуться домой.

Но когда я развернулась, то увидела маленький белый крест, установленный на утесе в память о Ребекке. Рядом с ним стояла маленькая девочка, одетая в белую ночную сорочку. Она стояла спиной ко мне. Девочка смотрела на море. Ее длинные темные волосы развивались на ветру. Я была уверена, что это Ребекка, но, когда я окликнула её, ветер унес прочь мой голос, и маленькая девочка не обернулась. Она просто стояла и смотрела на море, держа руки свободно по бокам.

Я пошла по дорожке к ней, но стоило мне сделать несколько шагов, как я попала в обжигающе холодное пространство. Казалось, оно окутало меня словно одеялом, кусало и царапало жестоким холодом, который пронизывал до костей, врезаясь в кожу скальпелями. На глаза навернулись слезы, а мое дыхание тут же превратилось в облачко пара.

— Ребекка! — снова позвала я.

Она по-прежнему не реагировала, поэтому я все шла по дорожке. Наконец я была прямо позади неё и на этот раз, когда я назвала её имя, она медленно повернулась лицом ко мне. Ее растрескавшаяся кожа имела синеватый оттенок и была вся покрыта инеем, а черные волосы сковал лед. На её губах сверкали льдинки, а под глазами пролегли глубокие темные круги.

Какое-то мгновение мы просто стояли и молча смотрели друг на друга, но потом она медленно протянула свою руку мне. Я колебалась. Но Ребекка мне почему-то показалась неопасной. Она выглядела печальной, маленькой и очень одинокой. Теперь, когда я узнала благодаря ей о сообщении Джея, которое он мне оставил на телефоне, я не могла её больше бояться, как раньше. Поэтому я в ответ тоже протянула свою руку.

Её холодные пальцы обернулись вокруг моего запястья, прямо как тогда в кафе.

В то мгновение, когда наши руки соприкоснулись, мне показалось, будто мое тело исчезло. Внезапно вокруг сгустилась ночь, и я обнаружила, что нахожусь у Ребекки в голове, когда она слетела с обрыва. Это был не призрак Ребекки, это была живая девочка восьми лет. Я почувствовала, как она ударилась всем телом, приземлившись на камни, и услышала болезненный вздох. Я почувствовала морозный воздух, окружающий её и теплые слезы, соскользнувшие по её щекам, когда она начала плакать.

И вот тогда я услышала голос Пайпер, который звал Ребекку с вершины утеса. Спустя мгновение над обрывом свесились светлые волосы, а потом показалась и голова на фоне звездного неба. Она выглядела не так как сейчас — она выглядела именно так, когда мы с ней впервые встретились, будучи детьми.

— Ребекка, ты в порядке? — крикнула вниз Пайпер.

К моему удивлению Ребекка осторожно поднялась на ноги, утопив ступни в снегу.

— Думаю… да, — сказала она, поплотнее закутываясь в свое пальто.

— Неужели? — Голос Пайпер прозвучал скорее удивленно, чем обеспокоенно.

Но Ребекка ведь была не совсем в порядке, при падении она сломала ногу — вот почему она не смогла выбраться наверх. И на ней не было пальто, только ночная сорочка. И она была одна — никто не упоминал о том, что с нею была Пайпер.

— Говорила же, что мы должны подождать до завтра, чтобы достать Шарлотту! — крикнула Ребекка.

Я поняла, что речь идет о Ледышке-Шарлотте, которую она сжимала в руке.

— Но ей было страшно и холодно! — крикнула в ответ Пайпер. — Она все еще плачет?

Ребекка поднесла куклу к уху, и я услышала тихий плач, помимо плеска океанских волн.

— Все хорошо, Шарлотта, — прошептала Ребекка. — Не бойся. Скоро мы вернемся в теплый дом. Я обещаю.

— Ты можешь выбраться?

— Не знаю. Очень высоко! — Ребекка заглянула через край утеса. Это был обрыв на сотню футов вниз до самого пляжа. Ветер с моря раздувал её волосы, словно пытаясь утянуть её вниз. Ребекка прижалась к скале. — Может быть, ты сходишь за мамой?!

— Но тогда нам попадет! — крикнула Пайпер. — Не так уж и высоко, ты можешь подняться.

Ребекка снова посмотрела на черный пляж под ней, сейчас больше похожий на зияющую черную пасть ужасного страшилы, и я почувствовала, как девочка пожалела, что дала Пайпер себя уговорить прийти сюда.

— Ребекка, давай! — позвала Пайпер. — Это безопасно — не будь такой трусишкой!

Ребекка убрала Ледышку-Шарлотту в карман пальто, а потом обеими руками зашарила по скале в поисках выступов, чтобы зацепиться за них. Из-за страха падения её ноги дрожали, но она досчитала до десяти себе под нос и начала лезть наверх.

Холодный камень врезался ей в пальцы, но она все равно продолжала ползти наверх. Несмотря на мороз, я чувствовала, как у неё по спине струился пот. Добравшись, наконец, до вершины, она почти выбилась из сил, а её руки дрожали от приложенных усилий.

Благодаря тому, что Ребекка позволила мне быть в какой-то степени ею, я могла видеть, слышать и чувствовать все, что видела, слышала и чувствовала она. И я почувствовала её шок, удивление и неуверенность, когда она доползла до верха и не увидела Пайпер, присевшую на корточках с протянутой рукой, готовую помочь. Но оказалось, что сестра сидела чуть в стороне, напевала себе под нос и лепила снеговика в лунном свете, как будто она не понимала, что ее младшая сестра цеплялась за край скалы, рискуя жизнью.

— Пайпер! — охнула Ребекка. — Помоги мне!

Пайпер встала и неторопливо подошла к краю обрыва, все еще напевая себе под нос. Это была песня, которую я прекрасно знала — «Красавица Шарлотта».

Когда Пайпер подошла к Ребекке, она резко перестала напевать и улыбнулась.

— А знаешь, если бы я хотела, то могла бы просто пнуть тебя в лицо, и ты упала бы обратно.

— Это не смешно! — сказала Ребекка сердито. — Помоги мне выбраться!

Все еще улыбаясь, Пайпер пожала плечами и схватила Ребекку за капюшон пальто, но, когда она потянула за него, одна рука Ребекки начала выскальзывать из рукава.

— Нет! — крикнула она. — Не тяни за пальто — ты его стягиваешь с меня!

Но Пайпер казалось, потянула за пальто еще сильнее, пока правая рука Ребекки не выскользнула из рукава.

Я почувствовала, как бешено забилось её сердце, когда она протянула руку, чтобы удержаться за скалу и сохранить равновесие.

— Я же сказала, прекрати! — заорала она на сестру. — Из-за тебя я упаду!

— Ну ты отдай мне свое пальто, — ответила Пайпер. — Я же не могу тянуть тебя за руку, если рукав болтается отдельно.

Ребекка скинула другой рукав и протянула пальто Пайпер, которая вырвала его и бросила на землю.

— А теперь помоги мне выбраться, — сказала Ребекка.

Когда Пайпер не ответила, Ребекка посмотрела наверх и увидела свою сестру, стоящую в лунном свете, у которой на лице играла странная улыбка.

— Пайпер… — начала было Ребекка, но та оторвала ботинок от заснеженной поверхности утеса… и сильно пнула Ребекку в лицо.

Я почувствовала, как разбились губы Ребекки, и её рот залила кровь. Она сорвала ноготь, когда потеряла равновесие и упала ниже на выступ скалы. Она приземлилась с глухим стуком об камень, который отозвался болью в каждой косточке её тела. И одновременно с этим у неё перед глазами промелькнуло очень четкое воспоминание, когда летом она застряла в горящем домике на дереве и звала на помощь, а Пайпер просто стояла там, в саду, наблюдала за пожаром, а не побежала за мамой или папой.

Без пальто ей казалось, что холодный камень врезался острыми ножами в её кожу. Ей казалось, будто с неё сдирали кожу. Рыдая от боли и страха, она медленно села на выступе.

— За чт-т-то? — всхлипнула она. Каждый её вздох уплывал вверх паровым облачком. Без пальто, в одной ночной рубашке, холод был почти нестерпимым. Легкие болели от морозного воздуха, и она дрожала так сильно, что казалось, будто кости погремушкой гремели внутри её тела.

— Что ты ревешь, как маленькая, Ребекка?! — крикнула Пайпер.

— Приведи маму! — прокричала Ребекка, больше не переживая, что их могут здесь застукать.

— Нет, мне попадет! — сказала Пайпер.

— Но мне т-т-так холодно!

— Обломись!

Теперь Ребекка расплакалась во весь голос. Ей никогда не было так холодно в жизни. Ей казалось, что её кожа кровоточит, когда сырой воздух снова и снова врезался в неё подобно безжалостным волнам.

— Пайпер, пожалуйста, — позвала она. — Пожалуйста, помоги мне!

— Не хочу, — крикнула Пайпер в ответ. Её голос был веселым, словно это была всего лишь игра. И это пугало Ребекку больше всего.

— Но, что если я замерзну насмерть, как Ледышка-Шарлотта?

— Надеюсь, что так и будет. Я больше не хочу, чтобы у меня была сестра.

— Нет! — всхлипывала Ребекка. — Нет, но, Пайпер, я не хочу умирать!

— Не так уж плохо быть мертвой, — раздался шепот Ледышки-Шарлотты с утеса, который Ребекка, каким-то образом все еще слышала, несмотря на шум океана. А может шепот куклы прозвучал прямо у неё в голове. — Не так уж плохо быть мертвой.

Но Ребекка не поверила ей. Она помнила, каково это быть в домике на дереве перед тем, как её вытащил Кэмерон оттуда. Когда при каждом вздохе в легкие попадал дым, который душил её, отчего сердце билось все сильнее, и она думала, что оно сейчас взорвется в груди. Ребекка не хотела умирать.

Поэтому она вытерла слезы и снова потянулась к скале. Из пальца, у которого она вырвала ноготь, сочилась кровь, но она не чувствовала боль благодаря холоду. Она дрожала так сильно, что боялась не суметь удержаться, но она все равно смогла добраться до первой точки опоры.

— Не смей подниматься! — взвизгнула Пайпер, увидев, что делает Ребекка. — Нет! Нет! Я не хочу, чтобы ты это делала! Ползи обратно!

Ребекка проигнорировала её. Она стиснула зубы. Ледяной ветер рвал её ночную рубашку, и обжигал кожу. Он будто хотел скинуть её с утеса. Она протянула руку вверх, нащупывая, за что бы можно было ухватиться.

В следующее мгновение она вскрикнула, когда снежок ударил ей в макушку. Ударившись о голову девочки, снежный комок развалился, и его куски скатились по её волосам и шее, а потом ниже по позвоночнику.

— Пайпер, прекрати! — крикнула она.

Она попыталась продолжить восхождение, но Пайпер бросала в неё снежок за снежком, а потом она нашла камни под снегом и принялась бросать их. Один из камней попал чуть выше глаз Ребекки. Он порезал ей кожу, и в глаза девочки закапала кровь. Ребекка не удержалась и упала опять вниз.

На этот раз она всем весом приземлилась на правую ногу, и я услышала треск кости, которая сломалась. Ребекка рухнула на каменную поверхность. На мгновение, прежде чем закричать от невыносимой боли, она забыла, как дышать. Её крик, казалось, разорвал морозный воздух, который будто рассыпался стеклянными осколками.

— Пайпер, моя нога! — прокричала она сквозь слезы. — Я повредила ногу!

— Я еще ни разу не была на похоронах, — ответила Пайпер. — Интересно как они проходят? Там плачут? Как думаешь, мама купит мне новое платье?

Ребекка забилась в утес, оттащив себя как можно дальше от обрыва. Она умоляла и умоляла Пайпер, пока ее горло не начало саднить. Но это не помогло. Пайпер просто хихикала, как будто это была игра.

— Эт-то… Ледышка-Шарлотта? — слетел вопрос Ребекки с её потрескавшихся от мороза губ. Её зубы от холода выстукивали чечетку. Ей вспомнились все те гадкие вещи, которые куклы велели делать. — Эт-то они т-тебе велели выманит-ть меня сюда?

— Неа, Ледышки-Шарлотты ничего такого мне не говорили! — сказала Пайпер. И судя по голосу, она обиделась, словно куклы знали, что она правильно распорядится кредитом доверия, который они дали ей. — Это я ими повелеваю! Это была моя идея, чтобы одна из них осталась здесь, так же как это я придумала поджечь домик на дереве!

Я почувствовала, как сердце Ребекки обратилось в камень, когда она услышала это. Наступило молчание, впервые с тех пор как Ребекка упала с обрыва. А затем Пайпер вдруг сказал:

— Мне надоела эта игра, и мне холодно. Я иду спать. Можешь оставить Шарлотту себе.

Она бросила Ледышку-Шарлотту с обрыва, и та разбилась на фарфоровые осколки рядом с Ребеккой.

Вот и все. Пайпер ушла, а Ребекка осталась в одиночестве на скале. Ее конечности будто налились свинцом, и каждый вздох был сродни удару ножа по легким, но она протянула руку и схватила голову куклы — самый большой уцелевший осколок. Да, Ледышки-Шарлотты иногда говорили ей совершать ужасные поступки, но я чувствовала, какую сильную любовь испытывала Ребекка к этим волшебным куклам, которые уверяли её, что хотят быть её самыми лучшими друзьями на свете.

— Тише, — прошептала Ледышка-Шарлотта. — Не так уж плохо быть мертвой. Ты сможешь играть с нами вечно.

Ребекка попыталась согнуть пальцы, но мышцы застыли, и любое движение причиняло боль. Она боялась, что если попытается встать, то упадет с обрыва. Поэтому она сидела на месте. Она уже не понимала, сколько сидит так — несколько минут или несколько часов. Казалось, будто она сидит вот так уже целую вечность, и смотрит вниз на черный песок, который сияет в лунном свете и слушает Ледышку-Шарлотту, тихо напевающую песенку в эту безмолвную ночь.

И в какой-то момент сердце Ребекки повело себя странно. Оно билось нерегулярно, рваными промежутками, наполняя её грудь болью. А потом случилась еще более странная вещь. Холод будто отступил, и она почувствовала, что будто начала согреваться! Долгожданное тепло распространилось по всему её телу, наполняя прекрасным светом, от которого её клонило в сон. И, в конце концов, она уложила голову на подушку из снега и заснула, до того как кто-нибудь не придет, чтобы спасти её.

А потом она услышала голос Пайпер, который звал её. Она кричала, что ей было очень жаль, и что она любила её и привела помощь. Она слышала, как её звал Кэмерон, и мама и папа. Они пришли за ней. Ребекка почувствовала маленький взрыв радости глубоко внутри груди, когда она подняла глаза и увидела родителей, брата и сестру. Все они стояли на краю скалы, и улыбались. Она попыталась заговорить, но вышло только хриплое карканье.

А потом она моргнула, и они неожиданно пропали. Никого не было на утесе. Никто не пришел её спасать. Никто даже не знал, что она здесь, за исключением Пайпер. И Ребекка поняла, что Пайпер совсем не было жаль, что она спала дома, в постели, в тепле. И что она не вернется.

По щеке Ребекки медленно скатилась слеза, когда она закрыла глаза и снова опустила голову на снег. Она дышала очень медленно, когда её сердце сделала еще пару ударов и… затихло.