Лёд Апокалипсиса

Глава 21 День радио

Хорошо, когда есть электронная карта местности.

С третьей попытки мы откопали подходящую «соту» мобильного оператора «Билайн». Обнесенная заборчиком с колючей проволокой, верхний край на полтора метра ниже уровня снега. С аварийной электростанцией, которую мы сумели запустить. Что само по себе бытовое чудо.

В первую попытку пробовали «соту», то есть станцию мобильной связи, на крыше промышленного здания. Доехали, проникли, поднялись. И обнаружили что кто-то скоммуниздил генератор, ещё и в оборудование зачем-то нагадил.

Второй раз копали в каких-то Пушкарях, ковыряли основание антенны. Но там генератор после двух часов мудежа не пожелал просыпаться.

Дубль три — снова вышка-антенна на холме среди садов и реденького частного сектора. Выживший в окрестностях — никого. Были ещё варианты на высоких зданиях, но чем ближе к центру, тем опаснее.

В этот раз успешно. Прямо в «окопе» подключили через какие-то подсказанные Климентием шлейфы.

День сорок восьмой. Ранее мы гробанули магазин компьютерных товаров. Вообще-то там мало что ценного осталось, но нашлась пара серверов, которые железный мозг скрипя сердцем признал годными, прочая электронная фигня, кабеля, провода, переходники. Теперь один из серверов закапывался в железном коробке возле соты, запитывался, коннектился с нашим Скайнетом.

Действовали под его же чутким руководством. Он не ругался (видимо, тоже не умел), но и доволен нами не был. Ощущение как будто обезьяны с интеллектом двухлетних детей, словарным запасом Эллочки-Людоедочки и руками сильно пьющих лесорубов, совершают манипуляции с богом.

Чёртов бог из машины. Я трижды пожалел о своей идее.

И плодов она пока не принесла.

Но, сота заработала и была немедленно взята в оборот нейросетью. Двигатель проверен, заправлен бензином, пристроен дополнительный бак на двести литров. Всё работает. По расчетам нашего карманного комдива Клима Ворошилова, хватит на два — два с половиной дня. Если за это время не будет результата, то и смысла продолжать нет.

Теперь Климентий работает постоянно, а с ним в качестве как он это называет «дополнительные расчетные мощности» второй сервер. Установлен он на Станции, связи с сотой держит через шестнадцать подключенных к нему наподобие гирлянды айфонов. Мы всё так же возим уголь.

Устали как повара под новый год.

Вечер, мы подъезжаем к Базе, решил дёрнуть своего нового подчиненного. Пообщаться с опасной игрушкой при помощи бортового радио.

— Скайнет, это Странник-один, приём.

— Странник-один, на связи, что вам от меня потребовалось? Приём.

Да, у Климентия свой позывной и что вполне логично, выход в радиоэфир. Подозреваю что у него самые большие возможности в этом плане. Он перенастроил соту (ну как он, это нам дважды пришлось дополнительно ездить к ней и что-то менять вручную, причем мы категорически не понимали, что творим) так что теперь способен прослушивать «всех и вся» в приличном радиусе на самых разных частотах.

— Скажи мне, своему боссу, о железный мозг, ты что-нибудь полезное словил в эфире нашего радио? Приём.

— О Великий Босс! Так называемая фракция гопников и криминальных элементов редко пользуется радио, однако мне удалось подключиться к их примитивной локальной сети через ошибочно установленное мобильное устройство. Канал слабый и ненадежный, всё время сбоит. Но, очевидно, обстановка у них враждебная, причем по отношению друг к другу. Через микрофоны распознаются разговоры про голод, нехватку боеприпасов, топлива, обсуждаются случаи каннибализма. Проанализировать их численность пока не представляется возможным. Приём.

— Великий Босс? У тебя там юмор отрос? Смехуёчки? Так. Хвалю. Это уже результат. Наблюдай другие источники, пеленгуй, всё такое, не мне тебя учить, разведка. Скажи, а про наш Завод были разговоры? Приём.

— Впрямую таких данных нет. Будет больше текста, сопоставлю. Возможно, они его иначе обозначают. Пока что их интересует некий объект «Площадь». Приём.

Пожевал губу. Уже какая-то инфа. От «языка» было бы больше пользы. Не знаю, что спросить.

— Электричества хватает? Мартин не обижает? Приём.

— Все штатно. Проблемы не замечены. Включил для обитателей Станции на комфортное звучание через динамики треки Вивальди, обнаруженную на одном из вспомогательных дисков. Про ваше предупреждение о недопустимости инициирования смертей других людей помню. Приём.

— Помни. Про музыку вполне себе иронично. Хорошо, что про твою истории почти никто не знает. А тебе самому надо полагать звуковое искусство по барабану? Приём.

— Это выражение имеет значение «равнодушно», «не представляет интереса»? Напоминаю о сложностях в распознавании идиоматических выражений. И нет. По существу суждения, музыка представляет для меня большой интерес. Определенные, на первый взгляд примитивные закономерности, цикличности первого, второго и третьего уровней. Вместе с тем в комбинации усматривается сложная неочевидная алгоритмизация и математическая динамика. Когда есть время, анализирую музыкальные файлы. Приём.

— Меломан хренов. Ладно. Спасибо за службу. Людей береги, ты без них подохнешь. Ноут для запасного копирования найдём, не переживай. Если запеленгуешь что-то экстраординарное, вроде угрозы нападения на Цех или Станцию, звони по всем каналам на нашу Базу, пусть будят меня и коменданта в любое время суток. Андестенд? Конец связи.

— Конец связи.

Тревожно мне на душе. Ездили втроем, нашей основной командой. Добрались, стали под разгрузку. Время ещё не позднее, надо бы помыться сгонять, Иваныч сказал сегодня как раз банный день.

Люди привыкли. Несмотря ни на что, освоились, впитали новые условия и вводные. Все знали, что через месяц-два, а то и быстрее начнется «зима внутри зимы», «климатическая яма», как её обозначал Библиотекарь. Поверхность Земли плохо получала тепло из-за пылевой шубы, снег отражал большую часть её обратно в небеса (Август говорил что когда стоят тучи, то они как это ни странно получают часть этой энергии и хоть немного согревают планету в целом). А теперь, когда Старушка-Земля поворачивается к звезде по имени Солнце южным полужопием полушарием, северное получит новые морозы, ещё более впечатляющие. Ну, кто выживет, тот и будет впечатлён. Может и правда, нужно было кочевать в тёплые страны?

Наша община спешила с подготовкой и имела хороший запас прочности. Мой, когда-то составленный в блокноте список необходимого для выживания дополнялся, уточнялся и был криво-косо «закрыт».

Рис перевезли почти весь, угля уже хватает, но приняли решение перетащить как можно больше, для торговли/обмена. А вот топливо совершенно негде хранить, запас Базы — всего цистерна солярки, хранится в подвале АБК, в целях пожарной безопасности. Нужно ещё что-то придумать. Жаль клаас не потянет железнодорожную цистерну.

Шлюз, тепло и запахи жилого помещения. Ноги устали. А вот и Арина, моя лучезарная заинька. Я, наверное, плохой бойфренд, не внимательный, не дарю подарки, не провожу время. Вечно в разъездах, на опасных заданиях, большинство из которых сам себе и придумываю. Это если ещё на брать в расчет, что задружился с искусственным интеллектом — убийцей.

С другой стороны, мне ли его судить? Он завалил сколько народу? Двух ученых, восемь бандосов, семь военных. Итого семнадцать. Мой личный счет (а точной цифры я не знал), наверняка солиднее. И всё же бытовую ксенофобию никто не отменял.

Сходили с Денисом в баньку. Попарились, позаседали в кабинете коменданта. Пили кустарный квас, приготовленный в Цеху из специально подсушенного хлеба и небольшого количества пивного концентрата. У нас вообще много опытов и экспериментов с теми ресурсами, что притащены со Станции.

Совещались. В принципе стратегия понятна. Иваныч довёл количество автоматчиков-ополченцев до тридцати четырех (опять-таки не считая мою группу и тех, кто на Станции). Пулемёт поселяется на тракторе клаас, который должен в скором времени начать квартироваться возле Цеха. Однозначно определить, где лучше всего было бы поставить пулемёт стационарно — не понятно. Значит он будет «мобильным». Теперь мой Слейпнир ещё и превращается в танк. Когда активные работы закончатся, Иваныч намерен с моего согласия превратить красавчика клааса в бронированное чудовище, обвесив его пластинами бронезащиты. Я прикинул, что это одновременно повысит его вес, что плохо для проходимости. Ну, допустим. Можно попробовать.

У Цеха огневые точки, туннель в Гостиницу, причем окна первых трех этажей забиты наглухо. Угловой корпус тоже постепенно превращался в крепость. Мешки с песком, блоки, кирпич, листы металла, убираются деревянные детали (в основном не ради пожарной защиты, а как источник дров).

Остальную часть периметра Иваныч тоже постепенно усиливал. Так мы стали не самым большим, но самым зубастым гнездом выживших. Прирост по боеприпасам добавлял оптимизм.

Живём.

День пятьдесят первый. Чистое небо. Ни ветерка, ни тучки. Минус сорок три, но основательно привыкшее тело, тёплые одежды, обогрев — делали своё дело.

Сегодня в три трактора таскали со Станции промышленные упаковки медицинского сухого спирта. Настоящий экспортный товар, среди прочего барахла, раскапываемого на путях: мешки с калийными удобрениями, два вагона деталей для зерновых сеялок, одиннадцать вагонов мраморной крошки, чертова гора цемента россыпью (этот хотя бы вяло использовался в строительстве), какой-то феррамарганец (штука, наверное, прикольная, но мы не нашли её не единого полезного применения), вагон китайских школьных телескопов (взяли немножко чтобы снарядить оптикой Цех), цистерны с соляной кислотой (хвала всем богам что никто не погиб, успели почитать надпись), вагон принтеров, состав запчастей для горно-добывающего оборудования, натуральный каучук в крупных брикетах (кстати, задубел аки камень), много-много картона (только на дрова), слюда в ящиках, состав цинковых прутов и свинцовых брусков, лак в бочках, и прочее, прочее.

Короче, зефир, который мы нашли раньше и сухой спирт — самое ценное за последнее время.

Стою уперев руки в боки посреди кабинета на Станции, оккупированного Климентием.

— Босс, я наладил удаленный доступ к серверу «малк», распределив процессы и частичное резервирование данных. Это делает основное ядро мобильным, и я готов к поискам оборудования для его резервного копирования. Среди проанализированных сведений, мной найдено жилище программиста, который судя по косвенным данным имел дома весьма внушительную технику для майнинга, она может быть пригодна для меня. Мне необходимы новые пространства хранения данных и расчетные мощности.

— Я, мне, я, я. Капля от струя. Климентий, мы тебя в кабинет начальника станции переместили, чтоб просторнее? Свезли почти дюжину компов. Электрогенерация из Ангара почти только на тебя и впахивает. Сделали воздуханы, чтоб образованной жарой подвал обогревать. Ты и так живешь как сыр в масле. Лучше, чем любой из человеков на Станции. Опять тебе что-то нужно?

— Да, нужно. Список предоставлю. Кроме того, необходимо срочно заправить электростанцию на соте. Качества работы двигателя генератора неудовлетворительная, необходим новый генератор большей мощности.

— Бляяяяя…

— Я готов ехать с вами.

— Ну, на сегодня последний рейс. Погнали покатаемся, конечно, заодно расскажешь, что там напрослушивал, КГБ кибернетическое. Только в Цеху я тебя погашу, чтоб ты на совратил мне всю локальную сеть, ёбарь-террорист.

— Кабыр и Денис уже возле вашего транспортного средства.

— Опять за всеми подглядываешь по камерам?

— Конечно.

— Тебя закрыть, выключить?

— Нет, Босс, корпус защищён, смогу воспринимать изображение непосредственно с камеры ноутбука. Не забудьте чехол и зарядное устройство. Спасибо.

— Не понятно, кто кому служит.

Сели, тронулись, ноут на руках у Дениса.

— Климентий Даниилович, не будете столь любезны продолжить свой рассказ про анализ «Критики чистого разума» русского философа Канта, — распевно и пафосно попросил Денис.

Скосил глаза. Кабыр, надо сказать, тоже. Это Сёгун загнул. Они оказывается с нашим злобным Скайнетом друг друга по имени отчеству величают и ведут разговоры о тонких материях.

Хотел было громко проворчать что нам давно пора деградировать в пещерных мужиков с дубиналами, а не «критику чистого разума» изучать, однако меня опередил железный мозг, промурлыкавший «Да, милейший Денис Михайлович» и начавший свой нуднейший монолог.

Эх. Где там Кабыр с его флехой русского рока?

Вечерело. Дорога привычная, её даже не особо заносит. Спуски, подъемы. Расстояние примерно семь километров, которые мы втроем когда-то преодолели пешком. Трактор, конечно, все сильно меняет. Разведчики не раз и не два обнаруживали дорожки следов чужого транспорта. Ну, не стоило обольщаться, что колесный транспорт останется в нашей монополии. Главное, что несмотря на постоянные опасения никто не доехал до Станции и не попытался её ограбить.

— Тревога! Антон, Денис, Кабыр! Приготовиться! — вдруг взревел ноутбук нечеловеческим голосом.

Нехороший знак. С момента первого «знакомства» Климентий никогда не называл меня иначе чем Антоний или Босс.

— Зафиксированы переговоры группы лиц, осуществляющих перемещение с целью нападения. Предположительно фракция гопников. Многократно использованы обозначения «Тётя Оксана» и «Судья». Триангуляция при помощи радиостанций Базы, Станции и Соты показывает, что местонахождение сигналов перемещается к Заводу со скоростью двадцать-двадцать пять километров в час. Численность вероятного противника не определена. Источников радиосигнала семь. Подаю сигнал тревоги коменданту Ивану Ивановичу, после чего инициирую боевую тревогу на Станции для Мартина.

— Блять! Напугал! Сколько им осталось ехать до Завода!!??

— Расстояние менее километра, по прямой до соприкосновения с так называемым «угловым корпусом» две минуты двадцать шесть секунд.

— Пацаны, тормозим, откидываем ко всем херам биндюгу. Оружие к бою.

И мы полетели. Моё сердце разогналось в бешеном ритме. Денис деловито нацепил броник, ноут с Климентием несмотря на его протесты отправился под руль. Даже захлопнувшись, он не выключился и что-то бубнил. Наверное, учился ругаться. Это правильно, живое существо иногда ругается. По ситуации.

Отрывочными фразами распределили роли. Как это часто бывает, никакого осмысленного плана действий мы не имели.

Враги доехали за полторы минуты, нам понадобилось шесть.

— Если проедете в основной створ между гостиницей и угловым корпусом, мы попадём в самый эпицентр боя, — не унимался Климентий в захлопнутом ноутбуке. И продолжил, хотя его никто не спрашивал. — Запасной ход с запада, это ровный участок снега позволяющий пересечь забор, где на участке в восьмидесяти метрах от гостиницы целенаправленно демонтировала колючая проволока.

— Знаю, — процедил я и прибавил хода.

Никогда не разгонял своего кабана быстрее тридцати-сорока, но понимал, что на повышенном дифференциале, при отсутствии прицепа могу и быстрее.

Поднимая облако снега, в лучах внезапно вспыхнувшего заходящего солнца, мы ворвались на территорию завода с западной стороны.

Остановился. Кабыр на едином выходе сиганул в снег, держа в обнимку одновременно СВД и ВСС. Двух своих любимых девушек. И устремился к пожарной лестнице Цеха, которой изредка пользовались те, кто поднимался на крышу, в оборудованные там огневые точки-гнезда.

Теперь, моя очередь выскакивать из кабины. На рулях Денис, в бронике, надевает каску, на коленях автомат, под ногами волоёбит Климентий. Небось просит разрешить ему применить ебучую свирель. Дебил, она же и нас убьёт, от неё нет никакого иммунитета, мы в прошлый раз выжили только потому, что за время дороги оглохли от болтовни Зелёного, а на головах были дурацкие гермошлемы, на которых настоял Майор. Нам тупо повезло.

Я на пулемёте.

Не успели превратить клаас в бронированного монстра. Не сделали сидячее гнездо для стрелка. Мы вообще много чего не успели.

Трактор катился вперед плавно и неумолимо, как само время.

Зато — уже налеплены огневые точки для каждого стрелка, Иваныч не раз репетировал забеги к ним. На башне трактора сделан упор (в будущем там должно появиться что-то вроде станка для стационарного размещения «печенега»). Стоял я просто на коробке. И между мной и гопниками была только остекленная кабина с ухмыляющимся Сёгуном.

Денис врубил максимальную иллюминацию. Зрелищно, к тому же так по нам целится труднее. Взревел двигателем «на нейтралке», дав мне пару мгновений чтобы оценить поле боя.

Нападавших, как верно вычислил Скайнет, семь единиц: разномастных вездеходов, грузовиков-бугфутов, один крытый ремонтный трехосный «урал» с надписью «ГорВодоКанал. Аварийная». По ощущениям, человек шестьдесят боевиков. Это уже далеко не гопники. Пока мы готовились, они тоже эволюционировали.

Посмотрел сквозь тактический прицел. Вы как на ладони, приятели. Я — тоже практически смертник. И мне плевать умру или нет. И Кабыру, который залёг прямо на маковке крайнего гнезда крыши Цеха, примерно на высоте шестого этажа, над нашими головами. Плевать Денису, который копошился в салоне.

Ярость, гнев, боль, отвага или мужество. «Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх, кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах!» — так пел Дядя Валера Кипелов с кабыровской флешки.

Шёл бой. Гопники-боевики «с колена» деловито давили огнём окна углового корпуса, гостиницы, здания Цеха. Тем временем четверо из них посреди двора, в открытом кузове грузовика хэндай с уродливо-большими колесами, разворачивали нечто, напоминающее артиллерийскую установку.

Орудие смотрело в сторону основных ворот Цеха. И плевать, что мы ими никогда не пользовались, даже заезжал я в первый раз с бокового хода. Артиллерия способна «открыть» что угодно.

В какой-то момент головы нападавших стали поворачиваться в сторону ослепившего их трактора клаас.