«Если», 2004 № 09

Отклонение от совершенства Олег Дивов. «Ночной смотрящий». ЭКСМО

Для начала немного статистики. В течение года прилавки книжных магазинов увидели более тысячи наименований книг, написанных в жанре фантастики и мистики. Доля произведений русскоязычных авторов среди них составила около 35 %, не считая переизданий. Таким образом издатели, так сказать, выполнили план по валу. Это необходимое, но, к сожалению, недостаточное условие прогресса жанра. Без самобытных, оригинальных новаторских произведений вал так и останется валом, ведь, как известно, экстенсивный путь развития рано или поздно приводит к застою.

Творчески осмысляя предыдущие заработки, издатели каждый год пытаются придумать что-нибудь новое, дабы привлечь интерес читателей. При этом, в первую очередь, им надлежит заботиться о том, чтобы нестандартная и, следовательно, потенциально хорошо продаваемая книга не затерялась бы среди ярких обложек среднестатистической продукции. Именно в этой области лежат корни явления, которое активно проявило себя в первые годы нового столетия. Назовем его по аналогии с кинематографом — «продюсерская фантастика». Таковой будем считать проекты, основанные на серьезном маркетинге и правильном позиционировании и направленные на максимально возможное продвижение автора на рынке. В данном случае издательская (продюсерская) составляющая, как правило, превалирует над писательской. Характерным примером такого подхода является серия «Тайный город» издательства «ЭКСМО».

На первый взгляд, новый роман Олега Дивова «Ночной смотрящий» реализован в рамках именно «продюсерской фантастики». Согласитесь, появление книги о секретном подразделении, занимающимся борьбой с вампирами, да еще с таким откровенным названием, за считанные недели до общероссийской премьеры фильма «Ночной Дозор», выглядит заранее просчитанным и довольно циничным ходом. Однако при внимательном и непредвзятом ознакомлении с текстом Дивова становится ясно, что влияние издателя в данном случае было минимальным. Вплоть до того, что роман напечатан в авторской редакции. «Ночной смотрящий» задумывался задолго до начала съемок фильма «Ночной Дозор», но элементов полемики с книгой «Ночной Дозор» он все-таки не избежал и, похоже, намерено.

«Вампиры — совсем не то, что вы думаете. Они сильно мифологизированы, и это их основное прикрытие».

Реальные тошнотворные картины «прикладного вампиризма», продемонстрированные в романе, должны были бы развенчать извечный образ декаденствующего бессмертного. Должны были, если бы Дивов поставил перед собой только лишь задачу показать, «как все было на самом деле». С кровью, грязью, матом и неприкрытым животным началом как со стороны упырей, так и со стороны «ночных команд» людей, с ними разбирающихся.

Но это лишь часть правды — верхушка айсберга. Вновь инициированный вампир помнит себя прежним и ощущает, насколько убоги люди. «Они не живут. Они слепы, глухи, самые яркие эмоции даже не тень того, что ощущает ночной. Даже не пародия. Ночной проникает мыслью в самую глубь вещей. А как он любит! Как понимает! Как познает! Как…»

Бойцу «ночной команды» наплевать на все эти эмоции. Его работа состоит в поиске, обнаружении и зачистке. Это его долг, как он его понимает и выполняет. Он честен перед собой и людьми. Но прав ли?

Этические уравнения, которые приходится решать людям, соприкоснувшимся с проблемой вампиров в средней полосе, представляют собой наиболее интересный слой повествования. Дивов — страница за страницей — подбрасывает читателю все новые переменные, заставляя пересматривать уже готовые решения.

Вот перед нами спивающаяся деревня Зашишевье, для жителей которой пойманный и прирученный вервольф гораздо реальнее и ближе непонятных московских реформ.

Вот генерал, отвечающий за сотрудничество с высшими вампирами — так называемыми «старшими», один из которых изнасиловал и тем самым инициировал его дочь.

Вот страдающий от экзистенциального одиночества агент ФСБ, которого сделала вампиром собственная жена. Он нашел в себе силы «переломаться» — отказался от крови и в результате стал «своим среди чужих и чужим среди своих».

В общем, люди как люди, со своими житейскими проблемами и неприхотливыми желаниями. Дивов специально подчеркивает это, экспериментируя с подачей материала, используя элементы «деревенского» и «городского» романа. Хотя, надо признать, деревенские мужики выглядят у него излишне интеллектуальными, а городские менты сверх меры рефлексирующими. Но при этом и те, и другие вызывают симпатию. Перед читателем во всей красе предстает типичный дивовский герой — настоящий мужчина не без недостатков, но хорошо знающий себе цену и крепко стоящий на своей собственной земле. Он несовершенен, но естественен. Дивову вообще претит совершенство. Он не признает существ, которые знают ответы на все вопросы, которые знают, «как надо», и не важно, как они себя называют — «смотрящие» или «дозорные».

Андрей СИНИЦЫН