«Если», 2004 № 09

Дом с привидениями

В предыдущем номере мы начали публикацию статьи, посвященной весьма распространенному киноперсонажу — дому. Если первая часть касалась дома механического, то во второй предлагаем побывать в компании с призраками.

Сложно сказать, когда впервые дом — или его мистический образ — стал героем экрана. Скорее всего, лавры пионера принадлежат снятому на закате XIX века студией «S. Lubin» немому короткометражному фильму «The Haunted House»[1] (1899). Это была комедия, положившая начало целой плеяде комедий на тему «дом с привидениями», и повествовала она о приключениях незадачливого нового владельца гостиницы и его общении с духом дома. Фильм явно издевался над уже сложившимися к тому времени штампами «готического» романа. Неудивительно, что экранные приключения мистического дома и его инфернальных обитателей начались с комедии. Ведь немое кино в первые десятилетия своего существования не пыталось особенно пугать зрителей (многих страшил сам факт движущихся картинок), а прилагало максимум усилий, дабы развлечь, рассмешить посетителей кинотеатров.

Лишь в начале двадцатого века стали появляться фильмы ужасов, причем, это, как правило, были многократные мини-экранизации «готических» романов о Дракуле, чудовище Франкенштейна, рассказа о Сонной Лощине и так далее, Дома у монстров и их создателей служили лишь фоном и самодостаточными не являлись. Лишь когда возникли и широко внедрились в кинопроизводство технологии спецэффектов, стало возможным заострять внимание на «месте действия». Тем не менее из довоенного мистического кино ни один фильм об одушевленных домах так классикой и не стал, в отличие от многочисленных лент ужасов — таких, как «Мумия», «Доктор Джекил и мистер Хайд», и других, впоследствии обремененных многочисленными римейками. Стоит отметить разве что несколько экранизаций классического рассказа Эдгара Аллана По «Падение дома Эшеров» (первая состоялась в 1928 г.), где образ замка Эшеров обязательно работает на сюжет, и почти одновременно вышедшие в середине сороковых «Дом Дракулы» и «Дом Франкенштейна». А также веселый мультфильм Уолта Диснея «Дом с привидениями», где Микки-Маус, которого озвучил сам Дисней, попадает в странный заброшенный дом и кого только там не встречает. Большинство же фильмов ужасов того времени сейчас смотреть почти невозможно — насажденные тогда киноштампы ныне заезжены, да и уровень достоверности съемок оставляет желать лучшего.

А первая экранизация одного из самых лучших произведений о призраке — «Кентервилльского привидения» Оскара Уайлда — состоялась в Голливуде всего лишь в 1944 году, почти через шестьдесят лет после выхода в свет новеллы. Режиссером фильма был Жюль Дассен[2] — отец великого французского шансонье Джо Дассена.

Правда, с тех пор киноверсий знаменитого рассказа появилось не так уж мало — более полутора десятков. В основном это были телевизионные фильмы, а также анимационные, среди которых и советский мультфильм 1962 года сестер Зинаиды и Валентины Брумберг.

В сороковые годы в западном фантастическом кинематографе по известным причинам наступило затишье — немногое снимаемое НФ-кино носило патриотическую и антивоенную направленность. Но жанра ужасов затишье не коснулось — «дома с привидениями» пеклись в США и Англии, как блины. Дом-персонаж появлялся в «Преступлении в Темном доме», «Страшном доме доктора Страха», «Падении дома Эшеров», «Доме Тьмы», «Доме Страха», уже упоминавшихся «Доме Дракулы» и «Доме Франкенштейна», «Доме Ужасов», «Леди в доме Смерти», «Загадочном доме» и так далее. Знакомые названия, не правда ли? Фильмов с такими или похожими заголовками впоследствии будет снято немало. И сюжеты подобных картин не отличаются оригинальностью: одушевленный дом или населяющие его инфернальные силы, выступающие против человека. И никакая война, холодная или горячая, не отвадит зрителя от этой странной тяги — сидеть и пугаться при виде темных коридоров странного сверхъестественного жилища. Впрочем, кто из нас в детстве не забирался в заброшенные строения в поисках жутких тайн? Существует даже предположение, что «дома с привидениями» — это на самом деле психические аккумуляторы, поглощающие эмоции, как автомобильный аккумулятор поглощает электричество. Адреналин в крови, возникающий у зрителя при просмотре таких фильмов, скорее всего, вызван подзабытыми детскими страхами или навеянной «памятью веков» подсознательной убежденностью в одушевленности жилища.

А что же в отечественном — российском и советском — кинематографе? «Поэт в России больше, чем поэт», «у ней — особенная стать», «мы пойдем другим путем…» — поток подобных идиом и цитат можно продолжать до бесконечности. Действительно, даже в отношении к «персонажу по имени Дом» в нашей стране отнеслись по-своему. Прежде всего, надо учесть православный уклон российского менталитета (с немалыми языческими отзвуками) — поэтому готический (католический) стиль в нашем искусстве особо не прижился. Отсюда и «дом с привидениями» у нас особый. Разумный дом — а именно, изба на курьих ногах — существовал в фольклоре много веков. Причем, персонаж этот не пугающий, скорее нейтральный, беспрекословно подчиняющийся повелениям любого хозяина, что доброго Ивана-Царевича, что злой Бабы-Яги. И когда к власти пришли атеисты-большевики, никаких препятствий к отображению именно такого дома-персонажа не оказалось. К тому же еще один фигурант русского фольклора, «душа дома», сиречь домовой, умудрялся даже работать на большевистскую агитацию, в том числе и антирелигиозную. В 1920 году на экраны вышел 36-минутный фильм режиссера Ю. Желябужского «Домовой-агитатор», повествующий о маленьком хранителе дома, уговаривающем крестьян везти хлеб в города. С тех пор пошло-поехало: избы на курьих ногах и домовые встречались почти в каждой экранизации русских сказок. Таких фильмов накопилось немало — особенно на этом поприще отличился Александр Роу, режиссер «Морозко», «Василисы Прекрасной», «Кощея Бессмертного» и других сказок. В детской ленте «Новогодние приключения Маши и Вити» (1975, реж. И. Усов) избушка на курногах даже оказывается механической — юный вундеркинд Витя чинит поворотный механизм с помощью гаечного ключа.

Домовые же иногда становились и главными героями. В «Балладе о чердачнике» (1966) домовой осознает жестокость мира людей, в «Деревне Утке» (1976) герой Ролана Быкова, деревенский домовой Шишок, дружит с маленькой девочкой. Такой же поворот сюжета происходит и в мультсериале о Домовенке, а в «Призраке дома моего» дух дома выступает в роли романтического любовника. В «Патриотической комедии» (1992) культового режиссера Владимира Хотиненко современный домовой становится даже главарем преступной группировки…

Новая эра в отображении дома-персонажа наступила в западном кинематографе в восьмидесятых.

Для начала свежий взгляд на «дом с привидениями» предложил гениальный Стэнли Кубрик. В фильме «Сияние» (1980), снятом по одноименному роману Стивена Кинга, семья, папа-мама-сын, оказывается в огромном пустующем заснеженном отеле «Оверлук», почти оторванном от цивилизации. Отель этот, как можно догадаться, не простой, а ни много ни мало — психокинетический монстр. Он питается смертями и воздействует на психически восприимчивых людей, подавляя их, заставляя совершать странные поступки, доводя несчастных до самоубийства. Блестящая игра актеров, в частности Джека Николсона, отличная операторская работа, вызывающие приступ клаустрофобии бесконечные коридоры отеля, завораживающий музыкальный ряд — все это выводит фильм за рамки банального «хоррора». Впервые разумному дому посвящен шедевр мирового кинематографа.

Планка была поднята весьма высоко, однако, скорее по инерции, продолжали выходить заурядные фильмы ужасов или пародии на них. Из более или менее достойных творений последних лет можно отметить комедийную тетралогию «Дом» (1986–1992) — цикл «черных комедий» на тему «дома с привидениями»; рассказ о нелегкой жизни домовых призраков «Битлджус» (1988) Тима Бартона, трилогию «Зловещие мертвецы» (1989–1993), где домик в результате оказывается вратами в другой мир; голландский кинорассказ про демонический «Лифт» (1983, реж. Дик Маас) и его многочисленные американские римейки; инспирированные самим Спилбергом три истории о «Полтергейсте» (1982–1988), цикл о доме в Эминтивилле (1979–1989); «Тринадцать призраков» (2001) — режиссерский дебют известного мастера спецэффектов Стива Бека, второй фильм пародийного молодежного цикла «Очень страшное кино» (2001), где группа подростков оказывается в заброшенном замке, полном очень смешных призраков; а также крупный австралийский проект «Дом для игр» (2001) повествующий, как детский домик на заднем дворе стал вратами в Ад.

Но к кубриковскому «Сиянию» не приблизился ни один из этих фильмов. И даже повторная экранизация (на этот раз телевизионная) романа Кинга.

Совсем оригинально поступила компания Диснея, решив экранизировать собственный аттракцион из Диснейленда. В свою очередь, аттракцион был создан как раз по мотивам всех киноштампов на тему «дом с привидениями». В результате получилась не очень смешная комедия «Дом с приколами» (2003) с Эдди Мерфи, играющем предприимчивого риэлтора, который вместе с семьей оказывается в весьма странном и полном мистических тайн особняке.

С ростом финансовых вложений в сказочный кинематограф и развития технологий спецэффектов стало возможным отображать даже такие невероятные и огромные здания, как волшебная школа Хогвартс из киносаги о Гарри Поттере. В этом старинном замке все постоянно меняется — перемещаются лестницы и коридоры, появляются тайные комнаты, оживают картины на стенах, а уж от привидений просто некуда деваться. Чем-то Хогвартс напоминает громадный мыслящий механизм.

Тема разумности жилища и его сверхъестественных обитателей не теряет актуальности в кинематографе уже больше века, и ее по-прежнему продолжают вовсю эксплуатировать. Каждый год на экраны разных стран выходит не один десяток подобных лент. Что ж, до тех пор, пока зритель будет пугаться при виде темных и мрачных коридоров, атакующих из-за угла жутких (или не очень) призраков, а также смеяться над пародиями на все это — предложение будет удовлетворять спрос. И еще не раз нам придется встретить на экране разумный дом и населяющие его привидения.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

Дозорные в ночном

О «Ночном Дозоре» наш журнал писал неоднократно. Теперь же, после шумной премьеры первого фильма, нам показалось любопытным передоверить оценку картины соратникам С. Лукьяненко по цеху — писателям-фантастам, также поработавшим в свое время в жанре городской фэнтези.

Не могу сказать, что фильм мне понравился. Но сделан он основательно: с ОРТ-шным размахом, с крутыми спецэффектами, с отличными актерами (Хабенский, Меньшов, Золотухин…).

Нельзя не согласиться и с неоднократно высказанным в прессе мнением, что выход этого фильма для российского кинематографа является событием. Но я бы уточнил: прежде всего это событие для фантастического кинематографа, который со времен «Москвы-Кассиопеи» и «Через тернии к звездам» фактически прекратил свое существование. Мы гордимся «Солярисом» Тарковского, но это было тридцать лет назад!

Лично мне не понравилось в фильме (но это, сами понимаете, дело вкуса), что ставка его создателями явно сделана на «поколение пепси». Динамичность зрелища просто-таки мультипликационная. Что-то непрерывно куда-то мчится, что-то взлетает, что-то взрывается, кто-то кого-то бьет… Если бы я не читал роман, я бы при такой динамике, наверное, разобрался далеко не во всех хитросплетениях сюжета. А кое-каких деталей я так и не понял даже после двух просмотров. Например, откуда у Антона Подгородецкого в последнем эпизоде на крыше появился в руках этакий «плазменный меч» (по типу джедаевского из «Звездных войн»)?

Не понравилось также, что в угоду зрелищности в фильме столько смакования всего, что связано с кровью. Меня лично подташнивало. А в книге этого не было! С той же целью был подкорректирован сюжет и введено чисто «индийское» допущение, по которому Антон Подгородецкий является биологическим отцом подростка Егора. Не было этого в книге, и без этого было лучше, реалистичнее! Кстати, сам Подгородецкий, легкий в общении и открытый человек (в книге), Хабенским превращен в несчастного, измученного жизнью типа, которого вечно бьют, унижают и мучают. Видимо, по замыслу режиссера, его, бедненького, зритель должен пожалеть.

Еще одна натяжка (для тех, кто читал «Ночной Дозор»): в книге не становится очевидным, что Егор будет Великим Темный Иным, а в финале фильма для пущего драматизма именно это провозглашается пафосным голосом за кадром… И сразу — совершенно дурацкий рэп, в котором пересказывается содержание ленты. Что еще раз показывает, на какую аудиторию рассчитывали ее создатели. Те, кто не читал вещь, а только видел фильм, наверное, не поверят, если я скажу, что книга-то неглупая, остроумная, посвященная прежде всего философии детерминизма добра и зла.

И все-таки факт остается фактом: фильм вышел, фильм — далеко не дешевая поделка, и это первый российский фантастический фильм за многие годы. Будем надеяться, что не последний.

Яна: Тут надо открыть одну маленькую тайну: «Ночной Дозор» мы взялись читать уже после того, как посмотрели фильм. С кинофантастикой такое у нас происходило ранее только один раз, когда после ленты «Bladerunner» захотелось прочитать текст-прародитель. Значит, в «Ночном Дозоре» было «что-то такое». Если это «что-то такое» проанализировать, получатся три ведущих компонента: стилевая целостность, темп, загадка.

Дмитрий: Да, насчет «стилевой целостности» я полностью согласен. Насчет темпа тоже, но это еще большой вопрос: нужна ли фильму столь частая клиповая нарезка, такое вот пулеметное «чик-чик-чик» кадров и планов. И хотя совершенно надуманной видится оценка «Наш ответ «Матрице» (да, наверное, это и не оценка вовсе, а неуклюжая попытка какого-то копирайтера позиционировать фильм для неподготовленного зрителя), лента Бекмамбетова, как ни крути, похожа на нее своей хроматикой. А хроматика вещь жестокая, автоматически наводит на желание сравнивать фильмы даже совершенно несравнимые. Так вот, если все-таки сравнивать, нить повествования в «Ночном Дозоре» рвется чаще, и формально более простой сюжет кажется куда менее прозрачным, чем в «Матрице». Это достижение или ошибка режиссера? Трудно сказать. А в целом все очень на уровне. И между прочим, отдельного доброго слова заслуживает сценарий: прочитав книгу, я понял, что конверсия романа в скрипт на самом-то деле сделана удачно.

Мне бы хотелось обратить внимание на знаковость фильма. И дело даже не в его зрелищности, не в наличии спецэффектов. Хотя настоящая компьютерная графика (а не дешевые фанерные декорации и картонные маски), впервые в полной мере использованная в российском фантастическом фильме, очень впечатляет.

И все-таки важнее другое. Эта роскошь необходима, но является лишь антуражем, оболочкой заключенного в картине миропонимания. И не случайно фильм снят в жанре фэнтези, пусть и не совсем чистой, городской, но — фэнтези. Именно в ней, в отличие от остальной фантастики, наиболее четко проведена граница между «черным» и «белым», между добром и злом.

Создатели фильма точно распознали, что зрители вновь стали задумываться над этими понятиями. Им надоели заполонившие кино и телеэкраны фильмы и сериалы о том, как хорошо и почетно в нашей стране быть убийцей, насильником, негодяем, они устали от бесчисленного потока фильмов, с восторгом смакующих детали сладкой жизни возносящихся на пьедестал персонажей и дорвавшихся до больших денег подонков и преступников.

Сейчас зрители все чаще требуют других персонажей, желают возвращения защитников добра, несущих в себе положительный заряд, сражающихся на стороне «света». Мне кажется, появление фильма «Ночной Дозор» является знаком, символом возрождения страны, начала ее оздоровления, возврата к нормальным ценностям.

Приятно, черт возьми, когда всю работу, от начала до конца, делают профессионалы. Сергей Лукьяненко написал хороший роман. Но фильм мне понравился еще больше. Во-первых, потому что при работе над сценарием автору (авторам!) пришлось еще двести раз помучиться над каждой фразой. В фильме не может быть лишних разговоров. И их там и нет. Каждое слово стоит на своем месте. Остальное делает видеоряд — лица, предметы, видеоэффекты. Тимур Бекмамбетов — профессионал, какого еще не было в российском кино. Он владеет всеми инструментами Голливуда и при этом душой понимает первоисточник — роман русского писателя о русской жизни.

И еще одна важная особенность, Лукьяненко пишет эмоционально, захватывающе, но всегда немножко играя в обстоятельства — на то он и фантаст, А под рукой Бекмамбетова история стала почти реалистичной, Актеры играют очень серьезно — людей, а не волшебников, и проблем у них больше, и возможностей куда меньше, чем у магов в романе, Их бьют, они ошибаются, падают с ног от усталости — совсем как обычные люди в обычном мире.

И все-таки мир Дозоров — не наш. В нем действуют железные законы равновесия, о которых нам приходится только мечтать. Все, что совершают Темные и Светлые, они делают не из прихоти, не по дури, не от дикого нрава, а потому, что так устроен их мир. Вампиры должны питаться. Маги — тоже. Люди служат источником жизни для тех и других. В фильме нет ни одного пустого, никчемного персонажа, каждый играет важную роль в нужное время, в нужном месте.

Как ни парадоксально такое прозвучит, но это мир, в котором я хотел бы жить. Лукьяненко создал новую Утопию, а Бекмамбетов совместил ее с реальностью, лишив всякой внешней утопичности. Впрочем, не берусь разделить функции автора и режиссера, над фильмом работали еще сотни людей, работали долго, и вклад каждого сейчас не определить. Важно, что результат получился впечатляющий.

Когда фильм делается по известной книге, многие зрители возмущаются: «Я не так себе это представлял!». Такие же голоса слышны и сегодня: «Меньшов не похож на Гесера!» (как будто кто-то видел живого Гесера). Каждый читавший роман имеет свое представление о героях, обстановке, настроении, даже смысле произведения — и не подозревает, насколько его представление отличается от всех других. Чтобы снять тот самый фильм, которого он ждет, пришлось бы создавать по отдельному фильму на каждого зрителя. Бекмамбетов хорошо знает, как делается голливудское кино, поэтому его впечатления от романа сразу форматируются под киношный стандарт. Он понимает, чем захватить зрителя (не читателя, а зрителя!). Герой должен страдать и преодолевать трудности по-человечески, своими силами. Магические штучки резко снижают сочувствие зрителя герою, именно поэтому в самых волшебных фильмах суперповелители вынуждены под конец драться по-простому — на мечах или кулаками. Иначе не объяснишь, не докажешь, что герою было трудно, но он победил.

Когда я говорю о том, что Тимур владеет инструментами Голливуда, я имею в виду не только самые броские эффекты, которые все заметили — кувырок грузовика или меч из позвоночника. Гораздо сильнее действуют те эффекты и приемы съемки, которые зрителю как бы и не заметны: особые ракурсы, рапиды, свет, эйзенштейновский «монтаж аттракционов», доведенный в Голливуде до мощного психотропного уровня, особенно в сопровождении специальных звуковых эффектов. Многие приемы, конечно, использовались у нас и раньше, но сплошной, по-западному профессиональной работы с каждым кадром, принципиально другого, новомодного, скажем так, подхода к съемке и монтажу, увы, не наблюдалось даже у наших корифеев.

Если кому-то покажется, что события в фильме слишком быстро сменяют друг друга и связь между ними не всегда понятна, мой совет-просто посмотрите фильм еще раз. Включайтесь в современный темп! Теперь жизнь такая. Зажигаем!

РЕЦЕНЗИИ

Полет дементора

Зал крупнейшего в Киеве кинотеатра (полторы тысячи мест, колоссальный экран) в последний раз видал аншлаг двадцать с лишним лет назад, когда по распоряжению властей все школы города были последовательно согнаны на просмотр эпохальной картины Бондарчука «Красные колокола». Тогда дети кричали, топали, дрались во время просмотра, а особо отчаянные даже кидали в воздух какие-то горящие тряпки; сейчас огромный зал сидел тихо, и только плач несчастного младенца, оказавшегося в кинотеатре волею поттероманов-родителей, нарушал атмосферу всеобщего внимания.

Не устанем повторять: Роулинг — отличный автор. Ее книги нашли свое место в мире не случайно, не по воле рекламы и не благодаря черной магии. В них есть Божья искра, именуемая талантом, и отблеск ее падает на лица читателей; «Гарри Попер и узник Азкабана» остается, по нашему мнению, лучшей из пяти уже написанных книг о Гарри Поттере. Кто-то говорил, что все эти истории о волшебниках имеют, мол, отношение к сатанизму. Дементоры — существа, высасывающие из человека свет и радость, а потом и душу, и единственная сила, которая может противостоять им — любовь… Четыре друга, чье братство сильнее времени и смерти — вернее, три друга и предатель… История обретения, потери и снова обретения старшего брата, почти второго отца… Те человеческие вещи, которые заложены в сам фундамент «Узника Азкабана», сильнее и сюжета, и антуража, и даже юмора, которым полны книги Роулинг и который служит мостиком между бестселлером и шедевром. Странно ли, что на премьере фильма, который ждали так долго, в зале случился полноценный аншлаг?

И мы получили всё, что хотели. Милый сердцу Хогвартс, интерьеры и пейзажи, полеты на метле и гиппогрифе; и герои все те же, хоть и подросли как-то уж очень резко. Мы содрогались, увидев на экране дементора. С замиранием сердца следили, как Гарри вызывает Патронуса. Поразились нескольким удачным находкам (трехэтажный автобус, например, или сцена гостиничной уборки в «Дырявом котле»). Просмотрели шикарный альбом иллюстраций — движущихся, как и полагается волшебным картинкам…

А чего еще ждать от фильма поттероману?

Вероятно, создатели картины отлично представляли своих будущих зрителей. Девяносто процентов битком набитого зала читали книгу, кое-кто — не один раз. Они пришли сюда за этим — посмотреть на приключения Гарри «в лицах», на спецэффекты, стать учеником Хогвартса, хоть ненадолго, хоть в мечтах. Требовать от фильма «новизны»? Она не нужна. Сумятица в событиях? Моментальные превращения злодея Блэка в доброго крестного? Но мы ведь уже читали об этом, мы сами добавляем к происходящему на экране свои объяснения, более того — знаем, что случится через минуту.

Можно поспорить о деталях: а хорошо ли, что дементоры летают, как бабки-ёжки? В книге они бродили, плыли над землей и от этого были не менее страшными. А в фильме летает всё: совы, метлы, школьники, чудовища, гиппогрифы… Можно обсуждать антураж, забавный или зловещий. Излишне зловещий временами. Но ведь это не столь важно…

В свое время мы писали о первом поттеровском фильме, что это набор буквальных, «дословных» иллюстраций. Но первая книга о Гарри была сравнительно тоненькой — «Азкабан» толще раза в два! Значит, «компрессия» идет интенсивнее. Значит, события надо быстро-быстро обозначать на экране, чтобы соблюсти сюжетную канву. А упустить что-то по-настоящему важное нельзя: ведь зритель приходит в кинотеатр за подробным отражением книги. Сценаристы, в числе которых сама Роулинг, поработали чисто и профессионально: мы, читавшие книгу, удовлетворены.

А те, кто не читал, разводят руками. Кто герой? Кто злодей? Что за крыса и куда она потом девалась?

А мы отвечаем им: идите и читайте книгу.

А они нам: при чем тут книга? Мы пришли в кино! Мы заплатили за билет!

Этот спор разрешится, полагаем, цифрами прокатных сборов: читатели Поттера победят. Этот спор не будет разрешен никогда, потому что экранизировать книгу так, чтобы все-все-все были довольны, невозможно.

Не к месту, но помянем добрым словом Питера Джексона. Поразимся еще раз качеству проделанной им и его командой работы по экранизации «Властелина Колец». Повздыхаем в адрес Альфонсо Куарона, сменившего Криса Коламбуса в режиссерском кресле поттеровской эпопеи: ну что же… Этого от него ждали, он сделал все, что мог…

Ведь если переносить книгу на экран буквально — не миновать ловушки.

Вот пример: первая сцена с тетушкой Мардж, без которой, строго говоря, в фильме можно было обойтись (и так все знают, что Гарри у Дурслей несладко). В книге тетка издевается над Гарри долго и метко: в конце концов и герой, и читатель доведены до белого каления. И Гарри неосознанно, одной только силой обиды за облитых грязью родителей раздувает тетушку, превращая ее в шар. В фильме нет места на долгую сцену — две реплики, и вот уже Гарри сознательно и долго глумится в кадре над пожилой женщиной под радостный смех маленьких зрителей. Сцена, по описанию в книге длящаяся несколько секунд, превращается в жестокий аттракцион.

«Сдуй ее обратно!» — «Она того заслужила!»

Садист.

Кстати сказать, уровень жестокости в фильме получился недетский — это при том, что в кинотеатр «на Гарри» приводят в том числе дошкольников. А все, что нам так важно в книге Роулинг — любовь, которая сильнее тьмы, — осталось на уровне иллюстрации…

Хотя нет. Две сцены в фильме оказались почти столь же сильными, как в книге. Первая — когда с противоположного берега озера на помощь Гарри и Сириусу, одолеваемым дементорами, приходит серебристый олень — Патронус Гарри, образ его отца (кстати, уж не из «Бэмби» ли пришел этот образ? Может, и нет, но если учесть, что в детской памяти Роулинг этот культовый фильм наверняка был…). Вторая — когда сам Гарри во временной петле вызывает этого Патронуса, чтобы спасти своего крестного от дементоров. Но даже сила этих эпизодов понятна прежде всего тем, кто читал книгу, у кого в голове уже выстроилась цепочка: Гарри-олень-отец…

И еще одна сцена достойна, по нашему мнению, особого упоминания — когда Снейп собой загораживает Гарри, Рона и Гермиону от жуткого оборотня, еще недавно бывшего профессором Люпином. В фильме, где роли злодеев и героев четко разграничены, где даже колоритный Малфой превратился в злобную схематичную тень негодяя, такие сцены дорогого стоят.

Захотим ли мы смотреть четвертого Поттера? Не то слово — ломанемся в кинотеатр, как и прочие читатели книги. И снова, по всей видимости, увидим набор движущихся иллюстраций…

Впрочем, за тем и пойдем.

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО

Goblin: «Когда это сопровождается моей ахинеей, эффект — термоядерный»

В последнее время на многих лотках, торгующих видеопродукцией, в придачу к разделам «фантастика», «детектив», «комедия» появился новый — «переводы от Гоблина». Среди них есть как «правильные переводы», максимально приближенные к оригиналу, так и «пародии» — некий шутливый пересказ событийного ряда. Если объектом «правильных» переводов становились фильмы криминальные, то свой дар юмориста Гоблин выплескивал исключительно на фантастику. Факт популярности такого подхода к кино вызвал массу подражаний, породив как восторги, так и откровенно негодующие высказывания (возник даже термин «гоблинизация культуры»). Но как бы мы сами ни относились к этому видеопродукту, он стал явлением, и потому мы решили дать слово автору — после нашей краткой биографической справки.

Дмитрий Пучков, в простонародье Goblin, родился в семье кадрового военного в 1961 году в городе Кировограде (Украинской ССР). Трудовая жизнь Дмитрия началась с работы библиотекарем в Библиотеке Академии наук. Позже он сменил множество профессий: слесаря, водителя, помощника бурильщика, сантехника, электрика, техника-гидрогеолога, токаря, шлифовальщика, кузнеца и… сотрудника правоохранительных органов. Служить в МВД Дмитрий начал в 1992 году рядовым милиционером, затем был кинологом и дежурным в изоляторе, старшим оперуполномоченным уголовного розыска. В 1998 году уволился из рядов милиции.

Псевдоним Goblin закрепился за Дмитрием в 1996 году, когда он, увлекшись компьютерными играми, взялся за написание статей для журналов игровой тематики. Увлечение же переводами кинофильмов появилось чуть раньше, в 1995-м. Дебютным фильмом стал «Путь Карлито». Голосом Goblin'a говорят герои трилогии «Властелин Колец», феерические и неуловимые персонажи «Матрицы» братьев Вачовски, известные своим бесстрашием джедаи космической саги Дж. Лукаса «Звездные войны» и даже распальцованные братки из весьма популярного отечественного фильма «Бумер».

— Вы сменили с десяток профессий. Какая из них — естественно, включая теперешнюю переводческую — была по душе?

— Оперуполномоченный. Самая интересная, самая бодрая и она же самая веселая. Постоянно с интересными людьми, на свежем воздухе или в тюрьме. Было очень интересно и крайне познавательно. Сейчас тоже интересно, но экстрима никакого не осталось, а нутро требует.

— Говорят, вы написали несколько книг по мотивам компьютерных игр. Это так?

— Книжка была одна — про компьютерную игру Quake. Называлась «Санитары подземелий». В отношении собственных литературных способностей никаких иллюзий не питаю, считаю себя жизнерадостным графоманом. Но получилось, по отзывам, неплохо. Сейчас по сюжету книжки делается компьютерная игра под тем же названием.

— Каким, по-вашему, должен быть переводчик?

— Без профессиональной филологической подготовки — никуда. Этого, однако, недостаточно. Для того чтобы переводить как следует, нужно очень хорошо владеть родным языком. Ну и обладать достаточно глубокими познаниями в самых различных областях, ибо хороший переводчик — всегда эрудит.

— Многие нынешние писатели иногда подрабатывают переводами. Причем делается примерно так: нанимается учащийся вуза; он переводит, как может; затем эта продукция «олитературивается» профессиональным писателем. Ваша работа строится иначе?

— Между литературным/художественным текстом и диалогами из фильма имеется серьезная разница. Диалоги — они, как правило, заточены под имитацию разговорной речи и потому в массе примитивны. Литературный текст, наоборот, редко бывает примитивным, разве только умышленно.

Качественно переводить книги тандем переводчик/писатель, безусловно, может. Однако для этого требуется высокий профессионализм обоих и длительный опыт совместной работы. В противном случае это будет откровенная халтура.

Что касается моих переводов: повторюсь, диалоги в фильмах — это далеко не Шекспир. В основном все просто и без затей, моих познаний вполне достаточно. Ну а главное, мне значительно интереснее делать свое, чем пользоваться чужим.

— Бытует мнение, что многие ваши переводы слишком грубые. То есть, если вы переводите фильм о войне, его герои изъясняются весьма и весьма откровенно…

— Граждане, которым мои переводы кажутся «грубыми», просто не разбираются в предмете. Следует определиться: о чем вообще речь? О том, что «но самом деле в фильмах ругани нет, а Goblin ее туда вставляет»? Это заблуждение. Американские (и не только американские) фильмы изобилуют нецензурной лексикой.

Или речь о том, что неприятно слушать матерщину с экрана? В таком случае не надо смотреть фильмы типа «Криминального чтива», не надо показывать их по центральным каналам в то время, когда у телевизора могут находиться дети. Фильмы, которые я перевожу, они для взрослых, а не для детей. Причем далеко не для всех взрослых. Ведь никому не приходит в голову на просмотр порнографии пригласить маму и бабушку. Ну так откуда берется мнение, что фильмы про бандитов надо смотреть всей семьей?

Парадокс: никто не переживает по поводу вакханалии насилия в кино и на телевидении. Включите «ящик» — там без передыху стреляют, убивают, воруют, калечат. В том же «Криминальном чтиве» диалоги по поводу простреленной головы негра Марвина и заляпанной мозгами машины считаются исключительно смешными. И это по-чему-то абсолютно никого не волнует. А вот если кто-то скажет слово «жопа» — все, кранты, гибель цивилизации.

К ругани в быту отношусь, как и все нормальные мужчины. Если кто-то матерится при женщинах и детях — могу и по морде настучать. Если общаюсь с товарищами — пользуюсь всякими словами. Всему свое место.

— В российском фэндоме недавно появился термин «гоблинизация культуры». Что вы думаете по этому поводу?…

— По ряду исторических причин наша страна в культурном развитии отстала от Запада лет на пятьдесят. Длительная изоляция, оторванность от мира, поголовное незнание иностранных языков — все это приводит к серьезным аберрациям сознания, а через них — к ложному ощущению своей исключительности. Никакой исключительности нет. Мы ничем не лучше других. И, что характерно, ничем не хуже. Просто стоим на разных ступеньках.

То, что некие граждане называют «гоблинизацией», цивилизованный мир давно проехал и забыл. Процессы, которые идут у нас сейчас, у них отгремели еще в семидесятые.

Да, теперь каждый может написать и опубликовать книжку. Да, теперь каждый может сочинять и записывать музыку. Да, теперь каждый может снимать и показывать кино. Корень, однако, не в том, кто и чего может. Корень в том, захотят ли другие все это читать, слушать и смотреть. Ибо каждый выбирает для себя то, что соответствует именно его уровню интеллектуального и духовного развития: один читает Кафку, а другой смотрит сериал «Бедная Настя».

Классическую музыку никогда не слушали все и никогда не будут слушать все. Потому что для понимания и восприятия оной нужна многолетняя специальная подготовка.

А вот дешевенькие книжки читали, читают и будут читать всегда. Просто потому, что они доступны и понятны каждому. «Дешевенькие книжки» — это я не про фэндом. Это я про то, что культура — она очень разная. И каждому свое.

Так было всегда и так всегда будет.

— Одним из лучших фильмов в вашем пересказе был «Властелин Колец». Любители Толкина тут же ополчились и на вас, и на ваш эксперимент. Как вы отнеслись к тому, что вражеский стан окреп и увеличился числом?

— Да я как-то не заметил, что они на меня ополчились. По-моему, любому здравомыслящему человеку очевидно, что в пародии на отечественный перевод, известной под названием «Братва и кольцо», не содержится никакого глумления над произведением Толкина. Там совсем другие герои, занимающиеся совсем другими вещами. Кстати говоря, называется это мудреным словом «постмодернизм».

Ну и кроме того, посмотрев прикольную интерпретацию, огромное количество народа бросилось читать оригинал. За что многие благодарны.

— «Я вот никак понять не могу: как это у нас получается — вот так по телефону шариться? Проволочка — она вон какая тонкая!»… «Плохиш замуж звал, — замочили, как собаку. Теперь еще и этот ласты склеил! А мне, значит, так в девках и сидеть? Не было такого уговора!»… Это выдержки из кинофильма «Шматрица». Многие считают его непревзойденным хитом, к которому имеет отношение студия «Божья искра» и, безусловно, вы сам — единственный ее сотрудник. На втором месте «Буря в стакане», и только потом фильмы из трилогии Джексона. Вы согласны с этим? Или «распределение призовых мест» должно быть иным?

— Лично я самым смешным фильмом считаю «Две сорванные башни». Причин тому несколько…

«Братва и кольцо» был первым. По ходу изготовления «перевода» только нащупывались способы и средства. Изначально просто «шутки шутили», получался совершенно бессвязный набор гэгов. Естественно, возникло желание все упорядочить и связать в единый сюжет.

Трилогия Питера Джексона — исключительно благодатный материал. Ясно прописанная сюжетная линия, невыразимый пафос происходящего, отличная актерская игра. Когда все это сопровождается ахинеей, которую я несу за кадром, эффект — термоядерный.

Шутки там представлены в основном двух типов: цитаты из других фильмов (вроде «Замуровали, демоны!») и полная отсебятина. Самая смешная цитата, на мой взгляд, это тревожный вопрос Элронда/Смита впавшему в забытье Федору Сумкину: «Федор, может, хоть ты знаешь коды от компьютеров Сиона?!..» А самая смешная отсебятина — диалог Баралгина и Агронома про Гондурас. Так вот, на мой взгляд, наиболее смешно получаются не ожидаемые цитаты из отечественных блокбастеров, а неожиданная отсебятина.

Именно в таком ключе были сделаны «Две сорванные башни», именно поэтому они, как мне кажется, получились лучше всех. От мощных предложений эльфа продать лишнее оружие уркам до зажигательных выступлений сильно пьющего царя Бориса.

Что касательно «Шматрицы», то она получилась понятной только тем, кто постарше. Лучшая сцена фильма — беседа бестолкового Нео с женой — вызывает резко полярные оценки. Те, кто постарше, оценивают ее как исключительно смешную, Те, кто помоложе, хором утверждают, что это самая неудачная и несмешная сцена в фильме.

Дело еще и в том, что сам по себе фильм «Матрица» немножко не такой, как надо бы — слишком много драк, которые вообще ничем «расцветить» нельзя. Да и, честно говоря, недоработал я его как следует…

Ну а «Буря в стакане» по мотивам первого эпизода «Звездных войн» — это уже сделано железной рукой на основании богатого опыта и понимания предыдущих работ. Ибо, несмотря на то, что сам по себе фильм откровенно слабый, накал идиотии выдержан на должном уровне.

Про «распределение мест» — даже и не знаю, что сказать. На мой взгляд, все фильмы получились смешные и добрые, потому что сделаны от души и для души.

— Известно ли что-то об отношении к вашей персоне российских киношников?

— Читал пару критических отзывов о своем творчестве в стиле «юмор на уровне третьеклассника». Своих отзывов о юморе российских киношников, что характерно, не публикую — неловко в общественных местах ругаться матом.

Однако в российском кино трудятся люди очень разные. Есть, к примеру, такая питерская студия СТВ, ответственная за выпуск практически всех отечественных блокбастеров в последние десять лет: «Брат», «Брат-2», «Особенности национальной охоты», «Кукушка», «Война» и другие.

Вот студии СТВ интересно то, что я делаю. Она предложила мне «обработать» в известном ключе художественный фильм «Бумер», чем я в настоящий момент и занимаюсь. Осенью можно будет увидеть результат.

— А у западных отношение иное?

— Про этих вообще ничего не знаю.

— У вас есть какие-нибудь особые рецепты против нападок завистников и недоброжелателей?

— Могу только порекомендовать сходить послужить в милицию. Там сограждане расскажут вам про ваши умственные способности и про вас столько захватывающе интересного и необычного, что после этого на всякие потуги оскорблять вас будете смотреть, как Будда.

— Какой жанр в литературе и кино вам ближе?

— Читаю исключительно справочную и познавательную литературу. Художественную не читаю лет эдак десять. Жизнь интереснее и страшнее любого вымысла. Потому что вымысел — он всегда, как ни крути, вымысел. А жизнь — она из хаоса. И тем страшна.

— Скажите пару слов о современной русской фантастике. Какую бы книгу и какого автора вы непременно купили, попадись она вам на глаза?

— Последнее, что читал — «Кого за смертью посылать» Михаила Успенского. Очень смеялся, отличная книжка.

— И напоследок: зачем вам все это нужно? Под «всем этим» следует понимать, конечно же, переводы кинофильмов. Ведь не только ради денег и славы…

— Ситуация в стране и моя личная жизнь сложились таким образом, что вот уже шесть лет подряд я могу позволить себе заниматься именно тем, что мне нравится. В настоящий момент очень нравится переводить фильмы, вникать в сущность создания кино, разбираться с тонкостями английского языка, пытаться что-то сделать самому.

Изначально деятельность по переводам была исключительно «джедайской» — хотелось хорошие фильмы перевести так, как они того заслуживают. Потом начали поступать официальные предложения по переводу компьютерных игр, мультфильмов для телевидения.

В настоящий момент приобрел цифровую видеокамеру и приступил к изготовлению некоего подобия телепередачи на дому. Есть мнение, что получается неплохо.

Считаю, это очень большое везение — возможность заниматься любимым делом. А то, что теперь за это еще и деньги платят, уже просто праздник какой-то…

Беседовали Павел ГРОСС и Екатерина СЧАСТЛИВЦЕВА