«Бис»-исход

Русский с акцентом

Сталин принимал «по-рабочему» – в поношенном кителе защитного цвета без знаков различия, с неизменной трубкой.

Заседание Ставки проходило в малом кабинете Верховного главнокомандующего и в несколько усечённом формате, отсутствовал ряд командующих фронтами, которые в данный момент пребывали непосредственно в войсках. Вот-вот ожидали Жукова, его самолёт уже приземлился на Ходынском аэродроме.

Пока же докладывал нарком ВМФ Кузнецов Николай Герасимович. Получилось у него очень коротко, потому что информации о происходящем в Атлантике (а именно эта тема заявлялась основной) поступало мало. Можно сказать даже – крайне мало. Генштаб ВМФ о судьбе Эскадры Открытого океана пребывал в практическом неведенье. Обрывочное, оборванное плохой проходимостью сигнала радиосообщение, полученное с флагманского линкора, поведало о главном – эскадре удалось выстоять бой с флотом метрополии, все остальные подробности утонули в белом шуме помех.

На повторные запросы ответ так и не был получен. Попытки связаться вскоре прекратили. В штабе флота знали о шторме в северной Атлантике, понимали – время вышло, и Левченко ушёл в молчанку. Догадывались о нужде экономить топливо, о растраченном боезапасе. И совсем не ведали ни о понесённых потерях, ни об ущербе, доставленном врагу.

Кузнецов явно переживал, но вида старательно не подавал, бодро отрапортовав о том, что знал точно, и даже о том, что вытекало из логических соображений.

Сталин слушал доклад, мягко прохаживаясь по ковру, приостанавливаясь на тронувших его моментах, точно прислушиваясь.

В конце он лишь качнул головой, мол, всё понятно. Верховного, так же как и его английского оппонента, сейчас всецело поглощали вопросы эскалации на европейской части суши. Всё должно было решиться в ближайшие дни, если не часы.

– Со дня на день ожидаем англо-американских представителей с новыми предложениями. С более уважительными к советскому народу предложениями. Так? Или товарищ Сталин ошибается? – вопрос был риторическим. Вождь щурился от дыма трубки будто бы вполне благосклонно.

Сидящие за большим столом чины с генеральскими и маршальскими звёздами на погонах могли чувствовать себя немного расслабленными – Хозяин выглядел удовлетворённым.

Хотя, быть честным, полного удовлетворения результатами битвы за Европу достигнуто не было. Вот явится Жуков, и ему наверняка будет высказано. А впрочем, и того, что удалось, хватало, чтобы вести послевоенную дипломатию с более выгодных позиций. Военные своё сделали, теперь дело за наркомом иностранных дел Советского Союза Молотовым и его дипломатической командой.

Иосиф Виссарионович остановился у своего рабочего стола, где на зелёном сукне среди прочего лежали кричащие заголовками лондонские газеты, доведшие свою антисоветскую агитационную истерию до пика.

– На каких мотивациях строится западная пропаганда, оправдывая войну против СССР, нам известно. А как упорны союзные части в боях?

Отвечать взялся Василевский, прибывший буквально час назад с фронта. Не с передовой, конечно, но и его вид, и окружающая его аура создавали иллюзию, будто маршал пропах окопами и порохом. От этого его оценка звучала особенно достоверно.

– Ми вас поняли, – по лицу Сталина можно было понять, что он ожидал немного других отзывов. – Примем этот факт: когда надо, американцы и те же англичане сражаются нэплохо. Вопрос – оно им надо? Что простому американскому солдату далёкая и вечно конфликтующая Европа, чтобы за неё умирать?

– Так точно, товарищ Сталин. Самопожертвование отдельных бойцов или коллективная отвага каких-то подразделений в рядах западных армий, конечно, имеет место быть. Но в целом…

– В целом «просвещённый запад» предпочитает идти по пути наименьшего сопротивления. Вот только война – это не бухгалтерская книга, точнее, нэ только… что бы там ни озвучил один исторический персонаж[17]. У войны слишком сложная структура себестоимости, – Верховный главнокомандующий говорил размеренно, соблюдая свои фирменные паузы, плавно помахивая уже потухшей трубкой, – а в бою порой правят инстинкты…

Пришло бы ему вослед более развёрнутое соображение, несвойственное выпускнику духовной семинарии, но порождённое материалистическим учением?

Что-то типа: «Война, являясь социальным симптомом человечества, имеет глубинное начало и заложена в программу естественного отбора (в том числе и межвидового), а значит, подвластна инстинктивным проявлениям, от которых вид гомо сапиенс не избавлен».

Вряд ли.

Субъективно для товарища Сталина. Не в его стиле, да и не в его образовательном амплуа. При, кстати, достаточно разносторонней начитанности Иосифа Джугашвили.

Так что оставим последнее на совести автора[18].